Аннотация: Вторая книга романа Завет Нового времени об ессеях и воинах Света.Древние пророчества начинают сбываться
Анатолий Лернер
Роман 'ЗАВЕТ НОВОГО ВРЕМЕНИ'
Книга вторая:
НА ПЕРЕКРЁСТКЕ СУДЬБЫ
ПРОЛОГ
Восстание Маккавеев против сирийско-греческого правления завершилось весьма убедительной победой. Добившись полной независимости страны, племянник героя войны Иуды Маккавея, Йоханан Гиркан, стал первым царём из династии Хасмонеев. Расширяя пределы государства, Гиркан уделил особое внимание защите границ. Построив укрепления вдоль всех жизненно важных источников воды, он усилил и крепость Кумрана, что была основана в суровом и негостеприимном месте, которое давно покинули люди и, казалось, навсегда оставил Бог. Ведь после того, как ангелы уничтожили Содом, Амору и ещё три таких же, погрязших в разврате и жестокости города-государства, некогда цветущий край был превращён в безжизненную пустыню камней посреди которой возникло мёртвое Море соли. Сюда после разрушения Иерусалимского Храма стали стекаться коэны и левиты, служившие при нём. Здесь они намеревались умереть, обращая свои молитвы к Вседержителю, моля о снисхождении к своему народу. И Всевышний услышал их молитвы. Они не умерли. Своим трудом превратили они долину камней в оазис, а город отшельников стал духовным центром страны.
Согласно принятому Гирканом закону, все земли, на которых стояли крепости, теперь отходили государству, становясь царёвыми наделами. И эти наделы были отданы в вечную аренду ессеям. Вместе с поистине царским подарком ессеи получили и особую привилегию - теперь они будут именоваться 'исполнителями стратегических планов', о чём навечно было записано в царских свитках. На деле же это означало то, что с покровительством Гиркана ессеи получили и свою землю, и крепости на ней, и воинские гарнизоны, несущие государственную службу. Гиркан наделил ессеев огромной политической властью, закрепив за ними благоустройство царских земель, согласно стратегическим планам государства.
Так Кумранская пустошь стала государевой крепостью и собственностью ессеев. Именно здесь на законных основаниях располагалась охраняемая гарнизоном тайная эзотерическая школа Израиля 'Дамаск'.
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Ранним утром голубь принёс в крепость Кумрана тревожное сообщение о том, что из Иерусалима вышла и направляется к стенам Кумрана карательная экспедиция, состоящая из четырёх когорт Десятого легиона. Совет старейшин был немедленно оповещён об опасности, и уведомлён о том, что силы гарнизона уже подняты по тревоге.
- Мы с опасением ждали этого известия, и молили Ашема отсрочить приход врага, - сказал Учитель Праведности. - Очевидно, что Всемилостивейший сделал всё, что смог. Теперь нам необходимо позаботиться о себе самим.
- Мы действуем по плану, утверждённому Советом, - напомнил командующий гарнизоном, Нахшон. - Но чтобы подготовить всё необходимое для вывода школы из крепости, нам необходимо время и полное отсутствие паники.
Нахшон посмотрел Учителю Праведности в глаза и увидел, что тот и сам всё прекрасно понимает, поэтому прямо и спокойно произнёс:
- Не следует менять планы школы, пусть экзамены состоятся, согласно нашей традиции, с посвящением выпускников.
Учитель Праведности кивнул и спросил:
- Сколько времени займёт вся подготовка?
- Мы управимся до полудня.
- А за это время каратели не явятся прямиком в Зал собраний?
- Гарнизон крепости кое-что предпринимает, чтобы этого не случилось, - рабби Нахшон улыбкой поспешил успокоить Учителя Праведности. - На подступах к городу киттиев встретит засада. Они вынуждены будут остановиться. И как только это случится, школа сможет беспрепятственно покинуть Кумран, а гарнизон, волею Ашема, проводит вас до самой крепости Масада.
*******
Едва закончилось посвящение выпускников, как прозвучала тревожная весть: каратели на подходе к Кумрану. И несмотря на то, что все ждали прихода киттиев, сообщение о том, что они совсем рядом, вызвало среди кумранитов нешуточную тревогу.
Людской поток хлынул во внутренний двор. Гости и приглашённые покидали балконы и галереи. Голоса сливались в единый хор отчаянья и патетики, гнева и призывов к здравомыслию. Видя, как поспешно покидали двор представители Совета старейшин и духовные Учителя, люди несколько приутихли. Члены Синедриона, посетившие посвящение любимцев и подопечных, вместе с ними проследовали в зал Собраний. Здесь их уже поджидал глава Военного совета, командующий гарнизоном крепости, рабби Нахшон.
Он лично явился в Зал собраний, чтобы успокоить старейшин и Учителей. Под дружное одобрение, он объявил о том, что начатые с утра приготовления к скрытому переходу школы в крепость Масада, успешно завершены.
- Нужно действовать безотлагательно, - сказал Нахшон и посмотрел на Учителя Праведности. Тот кивнул, и подал кому-то знак. Несколько человек из разных углов зала встали, и поспешно вышли из Зала собрания. Шум снаружи немедленно затих. Нахшон приблизился к Учителю Праведности, и что-то тихо прошептал.
Пользуясь заминкой, рабби Моше подошёл к Давиду. Он наклонился к нему, и произнёс почти в ухо:
- Хочу, чтобы ты знал, что Нафтали мне рассказал, как римлянин попытался завладеть мечом, сделанным для князя. И всё, что было потом, тоже рассказал. И, хотя, нет никаких сомнений, что карательная экспедиция направлена к нам после посещения центурионом твоей кузницы, это не значит, что тебя и твоих мальчиков кто-то обвиняет в происходящем. Римляне только и делают, что провоцируют нас, ища повод пригнать войска.
- Моше, а мне как раз послышалось, что кое-кто не согласен с тобой...
- Оставь эту мнительность, - перебил его Моше, и, взяв под локоть, отвёл к ближайшей колонне. Здесь он оглянулся на Учителя Праведности, который всё ещё не отпускал от себя Нахшона, и, поприветствовав обоих поклоном, сказал:
- Знаешь, Давид, как поступил бы я? Не дал бы выйти центуриону из кузницы и перебил бы весь римский обоз.
- Именно этого и хотели мои сыновья, твои достойные ученики. Но я остановил их.
- Почему?!
- Мне было виденье, из которого я понял, что должен изготовить особый клинок, который будет обладать магическими свойствами. Такого кинжала ни мои сыновья, ни я ещё никогда не делали. Но в видении Нафтали вручал кинжал князю от моего имени. И тогда мне открылось, что не я устроил экзамен сыновьям, а Отец Всевышний пожелал испытать меня. Чтобы справиться с таким клинком, нужен был не только мой опыт, но и ритуальная чистота Нафтали. Именно по этой причине я и отпустил центуриона.
- Ну что ж. Надеюсь, юный князь уже получил подарок, потому что у тебя ни на что не осталось времени, - сказал Моше. - Вопросы потом, а сейчас слушай. Немедленно разыщи Ребекку и отправляйся с нею в пещеры. Перегоните стадо к Перекрёстку Судьбы. Возьми ослов для себя и внучки. Остальных привяжи у дальней пещеры и не корми. Для дела они понадобятся голодными. Да! Прихвати почтовых голубей. Если что... ты знаешь.
- А дальше? - спросил Давид друга.
- Дальше? - переспросил Моше и вздохнул. Они с Давидом были старинными друзьями, и эту дружбу подхватили сыновья, для которых Моше был и оставался любимым учителем. И, конечно же, он понимал всё, что Давид вложил в свой вопрос. Так же как его сын Нафтали, Давид не сомневался, что будет сражаться с римлянами плечом к плечу с ессейским братством. И так же как сын, рассчитывал на особое задание. Помня то, как воспринял новость Нафтали, Моше сказал прямо:
- Не хочу, чтобы ты счёл это так, словно тебя ссылают подальше от Кумрана, вон из страны, но ты спросил и я отвечаю. Дальше вы присоединитесь к отряду князя.
- Как это понимать?! - встрепенулся Давид. Моше увидел, как изменилось его лицо, и с трудом выдавил из себя улыбку. Он обнял старого друга так, точно навсегда прощался с ним, а отпустив, сказал:
- Понимай, как решение Совета старейшин. И знай, оно было принято не без участия юного князя.
- Решение Совета старейшин воспринимаю, как закон, пожелание князя - как оказанную честь, - ответил Давид.
- С Божьей помощью, отправляйся немедленно! - Моше отстранил от себя Давида, а сам повернулся к собранию, высоко подняв руки. Гул немедленно стих. Моше посмотрел на Учителя Праведности и рабби Нахшона, и они кивнули ему.
- Враг подошёл слишком близко, - сказал рабби Моше. - Нужно не сетовать, а действовать! Гарнизон завершил все необходимые приготовления и школа может немедленно покинуть крепость. Подробности немедленно доложит рабби Нахшон.
Продвигаясь к восточному выходу из Зала собраний, Давид всматривался в знакомые, родные лица людей и думал о том, что видит их в последний раз. Он едва не задохнулся от этой мысли, означавшей, что прежняя жизнь только что внезапно закончилась, а впереди - пугающая неизвестность.
Казалось, великан Давид застрял в дверном проёме, и теперь неловко улыбался, утирая накатившие слёзы. Оглянувшись, он увидел, как Нахшон стремительно подошёл к Моше. Командующий гарнизоном окинул всех пронзительным взглядом, словно бы отыскивая кого-то. Наконец его глаза остановились на Давиде и Нахшон весь подался вперёд к обрамлённой дверным косяком фигуре друга, точно спеша проститься с ним. И Давид улыбнулся в ответ.
- Сейчас я обращаюсь к своему миньяну, - услышал Давид слова Нахшона, и кивнул в ответ ему.
- Пора, - выдохнул он. - Каратели уже совсем рядом. Поспешите в пещеры. Вы знаете, что делать. И будьте осторожны. Да хранит вас Ашем.
Услышав насколько близко подошёл враг, собрание загудело снова, а Давид стремительно вышел наружу. Он шёл и думал о последних словах Нахшона, обращённых к нему. 'Вы знаете, что делать' - звучало в ушах Давида. Киттии приближаются к Перекрёстку Судьбы. Туда же они с внучкой должны перегнать стадо. Зачем? Чтобы соединиться с караваном юного князя? А если что-то пойдёт не так? Ведь Перекрёсток полон всевозможных неожиданностей. Древняя легенда говорила, что злые демоны играли здесь жизнями людей, и это продолжалось до тех пор, пока царь Шломо не запечатал их в одной из пещер.
Дабы не позволить демонам противостоять строительству Храма Ашему , Шломо при помощи Имени Всевышнего и созданного заклинания повелел им признать его силу и власть над собой, тем самыми принудив участвовать в строительстве Храма Единому Богу. А когда Храм невиданной красоты был готов, духи и демоны были возвращены на свои места. Но чтобы они не могли больше морочить людей, царь Шломо заточил демонов в укромном месте. Мало кто из кумранитов знал о том. И почти никто не ведал, что у входа в пещеру, рядом с магическими печатями в серебряной мезузе был спрятан пергамент, на котором рукой самого Шломо было начертано заклинание демонов.
УСТНАЯ ТОРА И 'ВИДЕНЬЕ ЗВУКОВ'
Ребекка прошла через караульное помещение и оказалась в хозяйственной части крепости. У Дома собраний её ждал дедушка. Следовало торопиться. Посетив цыганку, она совершенно потеряла ощущение времени, и теперь нужно было наверстать упущенное. Ребекка знала, что Давид очень волнуется. Ещё бы! Ведь отовсюду такие тревожные вести. Должно быть дедушка очень сердит. Видно не избежать ей сегодня его немилости.
- Душа моя! - услышала она сильный и красивый голос деда, каким и должен по её мнению обладать человек такого огромного роста. Ребекка вздрогнула и оглянулась. Первое, что бросилось ей в глаза, это то, что Давид действительно был очень встревожен. 'Так и есть! - подумала она. - Он в гневе от моего опоздания'.
Рядом с пекарней, в белом священническом хитоне с широкими рукавами, без пояса, стоял её дед. Его голову покрывала молитвенная накидка - талит, четыре угла которой он перебросил через левое плечо и кисти вязаных узелков свободно свисали с краю. Кожаный ремешок головного тфилина венчала коробочка-ковчег из чёрного дерева, покрытого кожей. И словно корона золотом горела начертанная на ней буква 'шин'. А внутри ковчега находился свиток со словами молитвы 'Шма, Исраэль!', написанный специальными чернилами на особом пергаменте. Об этом, как и многом другом, рассказал ей сам дедушка. Он очень любил её и чтобы защитить от злых людей дал второе имя Ребекка, которым и называл до совершеннолетия. Так её звали и все вокруг.
- Ребекка! - Давид широко расставил руки, показывая, что конечно же всё знал о её проступке, сердит, но уже всё простил. Приглашая внучку в свои объятия, он не решался сказать ей о главном. Его пальцы ловко перебирали хитро вывязанные узелки накидки, выдавая сильное волнение. Левая рука Давида от пальцев ладони до локтя была особым способом перевязана чёрным кожаным ремнём - тфилином. На нём имелся свой ковчег со свитком из Торы, и когда дед сгибал загорелую мускулистую руку кузнеца, коробочка ковчега припадала прямо к его сердцу.
- Дедушка! - личико внучки залилось краской стыда и смущения. Она раскаивалась и вспоминала лицо цыганки-язычницы, говорившей, что старый мастер Давид не одобрил бы её желание ворожбы.
Тряхнув в сердцах головой, точно соглашаясь с мудрой женщиной, подбежала Ребекка к деду, и полная искреннего раскаяния уткнулась ему в живот. Дед, как большая белая птица, взмахнул руками, точно крыльями, и укрыл девочку молитвенной накидкой.
Так он благословил своё дитя, а Ребекка, как и бывало в подобных случаях, ждала от него назидательной истории, или урока из Устной Торы, но Давид лишь кратко сказал:
- Весь мир занимался поклонением идолам, пока не родился Авраам. С тех пор наша жизнь превратилась в борьбу. Сначала с идолопоклонниками, а потом - просто за право выжить.
*******
Ребекка была несколько расстроена тем, что Давид ограничился лишь кратким выговором. 'Значит, не всё так просто', - понимала она, инстинктивно обнимая дедушку, как бы прячась под его 'крылом' и закрывая глаза.
'Что-то не так', - подсказывало ей сердечко. 'Что-то совсем по-другому', - думала она, прислушиваясь к дыханию деда. И хотя Давид внешне не выказывал никакой тревоги, Ребекка насторожилась. Ещё бы! В другое время их беседа могла бы быть более пространной и продолжительной. Ведь по любому поводу Давид мог говорить с ней часами, находя на всё примеры из Устной Торы. И она обожала слушать его! Начиналось всё с того, что Давид строгим голосом называл её по имени Ребекка , вкладывая в него свой, особый смысл. А она при этом ощущала его любовь и привязанность к себе и страх потерять её. Из любой фразы он умел извлечь мудрый смысл и его волшебные рассказы заполняли её сердце доброй мудростью.
Дед Ребекки относился к тем Мудрецам, которые поддерживали традицию Синая, когда Тору Записанную и Устную учили наизусть и воспринимали во всей её целостности и многообразии, одновременно постигая смыслы на многих уровнях познания. Давид рассказывал внучке, что Всемогущий продиктовал Моше весь текст Торы целиком, но не сразу, а в процессе Устного Разъяснения. То, что Всевышний позволил записать Моше, в результате оказалось лишь каплей, тогда как море изложения стройной и единой системы постижения Всевышнего и его миров - нынешнего и грядущего - осталось лишь в Его устном изложении.
Ребекка спросила: 'Как удаётся сохранять Устную Тору, если Ашем запретил её записывать?' - и Давид ответил:
- Моше и следующие поколения Мудрецов, душа моя, сохранили Устное Разъяснение, заучив его всё наизусть, обучая Торе других.
- Как ты меня? - спросила внучка и счастливый дед кивнул, говоря:
- И тебя, и братьев твоих старших, и сестёр. Это называется традиция передачи Торы из поколения в поколение. Но времена становятся всё темнее, а людей, способных хранить в голове всю Устную Тору, всё меньше и меньше. Римляне обрушили на нас все несчастья, уничтожая святых народа, изгоняя с земли молодых, способных к учению людей. Если оставить всё, как есть, скоро не только Устной Торе, но и Письменной будет угрожать опасность забвения. Не приведи Бог! Думаю, что ведущие знатоки Торы уже принимают необходимые меры ради её сохранения.
- И что это будут за меры, дедушка?
- Чрезвычайные меры. Чтобы сохранить целостность Торы, мы вынуждены будем записать Устную Тору и сделать это весьма осторожно. Уверен, что учения о морали будут записаны под видом преданий, загадок, притч и таинственных изречений - мидрашей. Они будут построены так, что смысл станет ускользать от непосвященных, а текст напомнит пчелиный улей без мёда - бесполезный и опасный. И только учителя смогут раскрывать своим ученикам и дух, и суть, и все скрытые смыслы, вложенные в те загадки, над которыми необходимо будет долго и сосредоточенно размышлять.
Обнаружив способность 'видеть слова', Ребекка испугалась и поделилась страхами с дедом. И тогда он рассказал ей, что на горе Синай, кроме Торы, Всевышний вручил детям Света ещё один дар.
- Когда-нибудь, - сказал Давид, - он проявится в тебе сполна. В тот миг, когда мы приняли Тору, Ашем назначил нас народом священников и вручил ещё один подарок. Этот дар называется 'виденье звука'.
- Виденье звука, - повторила Ребекка.
- Это способность видеть не только то, что означают слова, но и то, что стоит за ними. Этот дар бесценен. Он приравнен нашими мудрецами к благословению, с которым может сравниться лишь дар Всевышнего первому Человеку - Адаму, когда Ашем вдохнул в его ноздри жизнь и подарил бессмертную душу. Вдохнув в Адама жизнь, Господь оставил в нём частичку Себя. То же Всевышний проделал и на Синае со Своим народом, когда Голосом оживил сияние букв на скрижалях. И помни, что получила ты этот дар не теперь, а гораздо раньше, когда в прошлой своей жизни стояла у горы Синай, среди воинов шестисот тысячной армии Ашема, присягнувших Ему и Торе на верность. В этой жизни ты всё ещё только начинаешь. И не случайно, что дар проявился в твоё совершеннолетие в день бат-мицвы . Теперь он изо дня в день, будет становиться лишь сильней.
Теперь дар 'виденья слов' проявлялся чаще. Он сломал привычный для Ребекки ход жизни, вторгся в её повседневность, и теперь расширял границы. Точно в подтверждение этому, густой голос Давида окутал Ребекку и приглушил все незначительные звуки в мире. Задержав дыхание, как она делала, когда окуналась в микву , Ребекка закрыла глаза, и её погружение в произносимые дедом слова, началось. И чем глубже было это погружение, тем ясней и чётче виделись ей слова, а значит на уровне узнавания становились понятней и значимей. Смыкавшаяся над нею темнота больше не пугала Ребекку, ведь её опыт говорил, что мрак непременно уступит ослепительным вспышкам света, и тогда её ресницы вздрогнут, а глаза переполнятся горькими слезами, отчего сразу станет легко и радостно! И тьма отступила. И промытому слезами взору открылся недосягаемый мир, что до поры оставался незнакомым, затаённым на самом дне её невежественного беспамятства. Нездешним светом пылали изнутри буквы, собиравшиеся в слова, которыми, как ей казалось, Ашем ещё только собирался сотворить мир. От этой тайны... от этой мысли... от этого видения слов дрожь восторга пробегала по всему телу Ребекки. Вот оно, сокровенное! Слова Ашема, произнесённые дедом, теперь возвращались к ней, чтобы она сама наделила их смыслом. Не чудо ли?! Ожившие слова помогали ей раскрывать их магическое, а значит истинное, значение и тогда новые фрагменты её прошлой жизни всплывали перед внутренним взором и всё, что казалось окончательно забытым, утраченным, собиралось в цепь событий, переполненных удивительными подробностями, которые в словах деда звучали лишь намёком.
Ребекка выдохнула... И была в этом выдохе несказанная любовь и благодарность Ашему, и за возвращение ей этого удивительного дара, и за друга, объяснившего ей дар Ашема на Синае.
- Бог Един! - произнесла, как пароль Ребекка, высвобождаясь из-под накидки деда, возвращаясь в привычный мир.
- И Он - Бог мира! - ответил Давид, разводя руки, а с ними и крылья талита. Яркий солнечный луч на миг ослепил её. Она сделала глоток свежего воздуха и поспешно прикрыла глаза ладонью.
- Дедушка! - Ребекка порывисто обняла Давида. - Ашем всё ещё ждёт от нас чего-то?! - спросила она. - Чего?
- Исправления. - Коротко ответил Давид.
- Исправления? Мы что-то сделали не так? Что мы должны исправить?
- Прежде всего, Он ждёт исправления нас самих, а потом и мира, нас окружающего.
- Исправить самих себя? И поэтому мы снова здесь? Да? Чтобы не повторять ошибок прошлого? Верно? Но как это возможно? - задавала непростые вопросы Ребекка.
- Читай Тору, в ней наше настоящее, прошлое и будущее.
- Дедушка, мы здесь больше потому что не справились, или чтобы кому-то помочь? - допытывалась Ребекка.
- Без сомнения, чтобы помочь, - ответил Давид.
- Значит новая жизнь - это не наказание?
- Нет... просто выбор пал на нас.
- А почему он пал на нас?
- Потому что в прошлой жизни мы с чем-то не справились...
- А если не справимся опять?
- То впереди у нас ещё одно рождение.
- Значит, всё-таки наказание... И когда, дедушка, ты хотел бы снова родиться?
- Думаю, что нам не избежать рождения в Конце времён, когда дети Света во главе с Небесным воинством сойдутся для последней битвы с силами Тьмы. Нам предстоит снова сражаться и побеждать...
*******
Ребекка надолго задумалась, а Давид легко зашагал по направлению к воротам крепости. Исправить себя - теперь означало для него научиться жить за пределами Кумрана, вдали от страны и сохранить Знания в чистоте среди языческих народов.
Рассеянным взглядом Давид блуждал по внутренним постройкам крепости, гарнизонной синагоге, караульному помещению, кузнице. Здесь прошла его жизнь. Здесь он провёл в служении Ашему и общине сорок лет. Здесь они обручились с его красавицей Эстер и стоя под свадебным шатром дали клятву вечной любви. Здесь они привели в мир своих детей. Здесь родились их внуки. И здесь, в этой земле они хоронили своих умерших друзей и родных.
Прощальный взгляд Давида коснулся крепостных стен и высокой башни форпоста, гончарной мастерской, пекарни, прачечной. Взгляд проник через ворота, туда, где взору Давида открывался столь родной и такой привычный для сердца и души пейзаж. Гряды скалистых гор из песчаника, которые, казалось, сбегали к Морю соли - едва видневшейся отсюда голубой кайме. Посреди мёртвой пустыни, возникшей на месте уничтоженных ангелами ненавистных Ашему городов - Содома и Аморы, здесь, где торчали соляные столбы, окружённые чёрными, без следов какой бы то ни было растительности, горами, жил преображённый кумранитами клочок земли.
Своими знаниями и трудом они превратили выжженную огнём и серой землю в цветущий оазис, прорыв систему каналов для сбора дождевой воды, установив плотину и соорудив хитроумные системы водоёмов с акведуком, направлявшим воду в город и к цистернам водосбора. Умелое распределение воды позволяло разбить среди камней финиковую рощу, не говоря уже о фруктовых деревьях. Вдоль всей крепости были разбиты террасы с зеленью и овощами и ещё несколько террас засеивались пшеницей, которая приносила кумранитам по два урожая в год. Крепость обеспечивала едой не только ессеев и учеников школы, но и весь военный гарнизон. Лотки со сдобой и шабатними халами из гарнизонной пекарни охотно раскупали жители палаточного городка.
Здесь Давид родился, и здесь прошла его жизнь. Он был неотъемлемой частью Кумрана. По крайней мере, так он всегда считал. Он знал, что никогда добровольно не покинет его пределов. Даже если случится ещё одно землетрясение и город будет разрушен, Давид останется, чтобы погибнуть или выжить, а уцелев, он заново отстроит пристанище ессеев. Так поступили когда-то его Учителя. Суровые наставники выковали из него не только кузнеца-оружейника, но и провидца, обучили тайнам, сделали хранителем и соучастником духовной жизни школы 'Дамаск', и потому - всей страны. А теперь, в одночасье, вся его прежняя жизнь оказалась в прошлом. Всё, для чего он жил, чему учил сыновей и внуков, чему обучал любимицу Ребекку, - всё оставалось в прошлом? Это, казалось очевидным.
Давид не знал, как сказать Ребекке, что, Ашему угодно увести их из страны, дарованной Им народу Израиля. Как сказать, что быть может они никогда больше не увидят ни Иерусалима, ни семьи, ни друзей, потому что уходят далеко от дома, в чужие языческие края, где много опасностей и неожиданных испытаний? Никакой надежды на то, что они когда-нибудь ещё вернутся на Святую землю, у Давида не было.
С этими невесёлыми мыслями он прибавил шаг. Ребекка не поспевала за ним, а Давид шёл и молил Ашема, чтобы внучка достойно пережила разлуку с домом и вернулась на землю Авраама, Ицхака и Йакова, целой и невредимой. Точно предчувствуя свою судьбу, он стал просить Ашема не дать ему сгинуть в языческих землях.
- Дедушка, мы куда-то торопимся? - спросила Ребекка, едва поспевая за ним. Давид оглянулся, и согласно кивнул в ответ.
- Куда? - поинтересовалась Ребекка.
- На Перекрёсток Судьбы, - отважился сказать первую часть новости Давид.
- А потом? - не унималась Ребекка, не видевшая в этом ничего необычного.
- Там мы отыщем одну тайную пещеру, которую когда-то давным-давно построил сам царь Шломо.
- Как интересно! - обрадовалась Ребекка и вдруг спросила:
- Это, правда, что имя Шломо, мудрейшего из царей, было записано Ашемом в Тору ещё до сотворения мира?
- Да, душа моя, - ответил Давид, радуясь тому, что внучка сама нашла способ оттянуть тяжёлое объяснение.
'Странно, что мне самому это не пришло в голову, - улыбался он. - Слава Ашему, нашлась тема для урока Устной Торы'. Давид заметно взбодрился, и добавил:
- Это - чистая правда, душа моя!
- Но как такое могло быть?
- Сейчас расскажу.
*******
Давид начал рассказ с того, что когда под диктовку Ашема Моше Ребейну записывал Тору, он услышал стих: 'Сотворим человека', что его крайне удивило. Он в сердцах воскликнул: 'Властелин Вселенной! - почему Ты даёшь возможность впасть в ошибку и сделать вывод из этой множественной формы, что человека создавал не один, а несколько богов?
- Пиши так, как Я тебе велел, - ответил Ашем. - Кто захочет, тот сам впадёт в ошибку. Я же хочу преподать людям ещё один урок. Создатель, давший жизнь верхним и нижним мирам, прежде чем сотворить человека совещался с ангелами.
- Ты, совещался? С ангелами?! - Моше был потрясён.
- Никто не хотел, чтобы Я создал человека. Тогда Я обратился к своим семерым помощникам - ангелам, которых создал такими на второй день, и те спросили: 'Каким оно будет, это существо?' И Я ответил им: 'Человек будет сотворен по Нашему образу и подобию'. И ангелы спросили: 'как такое возможно?', и Я сказал: 'Человек будет обладать умственной потребностью постигать Творение и служить Властелину Вселенной, как если бы он был одним из вас. Разум будет выделять его как человека. Если он станет выполнять Мою волю, то станет нести в себе Мой образ и царить над животными. Если же нет, то он лишится Моего образа и уже не он будет господствовать над зверьми, а звери станут над ним'.
- Умом же, он будет превосходить вас, - сказал Ашем ангелам и приступил к созданию Человека.
Чтобы изготовить руки и ноги, Ашем направил ангелов собирать землю со всех частей света. Для туловища Он взял земли Вавилонской. Голову слепил из земли, что была у подножья горы Мория. Оставшуюся землю Ашем высыпал на вершину горы, рядом с камнем, и сказал:
- Это камень преткновения. Здесь будет стоять жертвенник, в память о не пролитой человеческой крови. Потомок человека, который сейчас будет вылеплен, станет великим царём Шломо, сыном царя Давида, который возведёт мне на этом месте Храм.
И тогда ангелы переглянулись.
- Ты сказал о сыне Давида? Но ведь мы предопределили ему умереть трёх часов отроду?..
Ашем смешал землю с водой, которую ангелы собирали из всех океанов мира, и сказал:
- Я наделю человека правом выбора. Он волен будет оставить всё, как предопределено, а может сам изменить свою судьбу. Это повлечёт множественные изменения в судьбах его потомков, Давида, и его сына Шломо, который станет величайшим из всех царей, и построит Мне дом на земле Израиля.
Тело Первого человека всё ещё не было завершено и лежало на земле. Ангелы с большим интересом наблюдали, как Ашем трудился над существом, которому будет даровано право выбора.
Вдохнув жизнь в человека, Ашем усыпил его. И пока человек не проснулся, сопровождал в его сне, показывая потомков-праведников. Все праведники, начиная с Ноаха , предстали перед внутренним взором спящего человека. Он видел монументальные образы Авраама, Ицхака, Йакова. Лики патриархов сменялись праведными лицами величайших знатоков Торы, пророков, священников и царей...
- Смотри! - приказал Ашем человеку. - Смотри, пока твоё сознание не ограничилось рамками земного тела! Смотри, пока ты способен прозреть будущее! Смотри, и всё запоминай! Все эти люди произойдут от тебя!
Одно изображение праведников сменялось другим, и Адам вглядывался в лица своих потомков, и весь трепетал. Вдруг он увидел младенца Давида.
- Властелин Вселенной! - взмолился Адам, - неужели эта святая душа не совершит никаких деяний в этом мире?
Взглянув на удивлённых ангелов, Ашем ответил:
- Так предопределено...
Ангелы не сводили глаз с последнего творения Ашема и не понимали, что происходит.
- Младенец Давид? - переспрашивали ангелы друг друга, показывая на сияние, исходившее от потомка Адама. - Чистая, невинная душа! Ему нечего делать среди смертных.
- И поэтому светлая душа должна, по-вашему, прожить лишь три часа?! - со страхом вопрошал Адам. - Властелин Вселенной, сколько же ты предопределил прожить мне?
- Тысячу лет, - ответил Ашем.
- Это много или мало? - спросил Человек.
- Для человека - это очень много, - заверил Создатель. - Пусть это будет тебе Моим личным подарком.
- Ашем, а могу ли я тоже делать подарки? Для других? - поинтересовался Адам.
- Конечно, - ответил Ашем.
- Тогда разреши мне даровать Давиду семьдесят лет моей жизни.
Ашем пригласил ангелов и те стали свидетелями. Они тщательно составили первый в мире договор - эскем, в котором говорилось, что Давид бен Ишай получит семьдесят лет от жизни Адама. Ангелы подписали договор и отправили его на вечное хранение.
И вот когда прошло девятьсот тридцать лет, и Ашем пришёл, чтобы лично похоронить Адама, тот запротестовал, уверяя, что это ошибка и никакого договора не было. Ангелам пришлось извлечь документ, в котором говорилось, что Адам дарил семьдесят лет своей жизни потомку, Давиду бен Ишай...
- Здесь Устная Тора лишь обозначила одну из самых непостижимых тайн истории, - сказал Давид.
- И в чём эта тайна, дедушка? - спрашивала Ребекка, стараясь не отставать.
- Тайна заключается в том, что и Адам, и царь Давид, и Машиах связаны друг с другом.
- Как такое может быть?
- Непостижимо, - повторил Давид и развёл руками. Ребекка взглянула на него и увидела морщинки у края смеющихся глаз деда.
- После грехопадения Адама, вкусившего плоды добра и зла от Древа Познания, - продолжил Давид, - Божественное Присутствие оставило Землю. Шехина вернулась лишь, когда царь Давид заложил в Иерусалиме фундамент будущего Храма, и дал наказ сыну Шломо построить земное прибежище для Божественного Присутствия. Но из-за греховности человека, Шехина снова покинула Землю, позволив Тьме разрушить Храм и увести народ в изгнание... В дни Геулы - человеческого освобождения от Тьмы, которое придёт в Конце времён, когда Шехина вернётся на Землю, Машиаху, как и Давиду, придётся построить фундамент для Храма, чтобы Божественное Присутствие окончательно поселилось на Земле. И будет Бог один и имя Его едино, и Власть над миром станет олицетворять Древо Жизни - символ единства и совершенства.
КНЯЗЬ И ДВА КАРАВАНА
Дед и внучка вошли в караульное помещение. Здесь их бодро поприветствовали знакомые стражники. Они пытались снять напряжение царившее в гарнизоне, играя в кости. Ребекка видела, как Давид оторвал одного из участников от игры и отвёл в сторону. Они говорили о чём-то приглушёнными голосами, а потом караульный снял с гвоздя связку ключей и протянул их Давиду. Давид дотронулся до кончика его бороды, и поцеловал пальцы, коснувшиеся её. Лицо караульного расплылось в улыбке. А Давид похлопал его по плечу, прощаясь и положил ключи в дорожный мешок.
- Пойдём! - позвал он внучку и они покинули караулку через чёрный ход. Они вышли у коновязи, где разродившаяся ослица аппетитно жевала траву прямо с телеги, задравшей оглобли к жаркому безоблачному небу. Давид, мельком взглянул на колодец, где несколько человек наполняли кожаные мешки водой. Ребекка тоже обратила на них внимание и подумала о князе, и о том, что это, должно быть, для него готовят караван, который ночью уведёт его подальше от возникшей опасности.
Ей снова вспомнились глаза юноши и то, как они проникли в неё и разбили ей сердце...
*******
После того, как Ребекка открыла Давиду свою тайну, он не только успокоил её и помог преодолеть страх, но и помог проявиться дару виденья слов. Теперь дед и внучка стали почти неразлучны. Ребекка изучала Тору, а Давид ей помогал. На протяжении всего года, пока не завершился цикл чтения Торы, они вместе входили по утрам в Дом Молитвы. Там, за занавеской, Ребекка с закрытыми глазами вслушивалась в пение старенького хазана. Обрамлённые в замысловатые мелодии слова поглощали её целиком, без остатка... Ребекка ненасытно впитывала их, запоминала, и снова возвращалась к словам хазана, из которых узнавала много нового о праотцах, праведниках и грешниках в своём народе, малой частичкой которого она всегда ощущала себя. А после молитв дедушка ей снова объяснял всё подробно, пересказывая события словами и образами из Устной Торы.
Для Ребекки это был воистину благословенный год! Год неугасающего восторга, слёз радости и молитв за народ Израиля. Но вчера... Вчера Давид посвятил её в тайну. И после этого её жизнь окончательно изменилась.
Когда Давид повёл её в Зал писцов, Ребекка даже не догадывалась о том, что ей предстояло узнать.
- В Зале писцов, - сказал Давид, - ты увидишь свитки пророков, с которых писцы создают копии...
- Зачем это нужно, дедушка?
- Может случиться так, что на протяжении многих лет об этих свитках забудут.
- Почему?
- Они предназначены далёкому будущему, а наши провидцы увидели страшные события, которые постигнут наш народ в скором времени. По этой причине Мудрецы приняли ряд важных решений. Одно из них - размножить и сохранить тексты ессеев, которые касаются воинов Света нового времени или, вернее, - Конца времён. Мы не переписываем тексты, как это делали всегда. Мы их размножаем посредством диктанта. Я диктую, а писцы из числа выпускников школы с голоса записывают пророчества о Конце времён. Мне нужна будет замена на перерыв и лучше тебя мне никого не найти.
- Но ведь это не по правилам! - испугалась Ребекка.
- Что тебя волнует? Что ты девочка? Так мы сделаем так, что никто и не догадается об этом. Мне нужна твоя помощь. Никому другому доверить это тайное задание я не могу.
Теперь Ребекке стало понятно, где Давид проводил все последние дни и ночи и почему забросил кузницу. Она вспомнила, как на её вопрос: 'Когда бы он хотел снова родиться?', Давид не раздумывая ответил: 'Нам не избежать рождения в пору Конца времён, мы, воины Света, придём в этом мир опять, чтобы сразиться с Тьмой. Нам предстоит снова сражаться и побеждать...'
Ребекка поняла, что Давиду важно её присутствие и, подавив страх, она спросила:
- Мы идём туда, где ты диктуешь слова пророка, обращённые в будущее? - спросила Ребекка и Давид согласно кивнул.
- Эти свитки пишутся для тех, кто родится в Конце времён? Так?
- Да.
- Для тех, кому предстоит сражаться в последней битве Света и Тьмы?
- Верно.
- И ты хочешь, чтобы я тебе помогала, потому что эти свитки будут спрятаны для нас?
- Для воинов Света будущего, - ответил Давид, улыбаясь уму и проницательности внучки. - Для тех из нас, чья душа снова придёт, чтобы вместе с Небесным воинством в последний раз сразиться с Тьмой и Велиалом.
- А в будущем мы узнаем друг друга, дедушка? - спросила Ребекка.
- Обязательно узнаем, душа моя! Мы всегда будем рядом. Ищи меня в своей семье и не ошибёшься...Ну что, готова?
- Мне страшно, дедушка!
- Не зная своего прошлого, трудно заглянуть в грядущее, - сказал Давид, набросил на голову внучки молитвенный платок, взял за руку и повел в Зал писцов.
Ребекка шла на деревянных ногах по длинному мрачному коридору и старалась не думать, что они нарушают законы школы и гарнизона. Но не думать об этом, было невозможно!
Они уже вошли в Зал писцов, где выпускникам диктовались слова пророчества, а Ребекка никак не могла прийти в себя. Рассеянным взглядом она окинула писцов, сидевших за длинным столом перед чистыми листами выделанной для письма кожи. Они не обращали на неё никакого внимания, готовясь к диктанту, чистили перья, засыпали чернильный порошок в склянки. А Ребекка тряслась со страху и всё ждала разоблачения, сидя на скамье, у самого края стола, куда определил её Давид. Она даже закрыла глаза, чтобы создать иллюзию спрятавшейся в темноте девочки. Но вскоре на смену страху пришло любопытство. Она стала прислушиваться к речи и даже наблюдать за последними приготовлениями писцов. А затем Давид приступил к диктанту.
- Война сынов Света против Сынов тьмы, - произнёс он и заскрипели перья по пергаменту. - Устав Войны. Первое приложение рук сынов Света при начале действий против жребия сынов Тьмы, против войска Велиала: против полчища Эдома и Моава и сынов Аммона, и войска Филистеи, и против полчищ киттиев Ашшура, и тех, кто с ними в помощь придут бесчестить Завет.
Давид прохаживался вдоль стола и читал отрывок из свитка, изредка заглядывая в пергаменты писцов. Иногда Давид медлил около кого-либо, повторял отрывок и, убедившись что фрагмент записан, переходил к чтению следующего. Когда Ребекка поняла, как ей следует вести себя и держаться, её внимание переключилось на писцов. Точнее на то, как под их перьями на пергаменте возникали святые буквы Ашема. Как эти буквы собирались в отдельные слова. Как на коже они запечатлевали прозрения пророка.
Вскоре Давид привлёк её внимание, знаками подзывая к себе. Не прерывая чтения, он вручил внучке свиток, указал место с которого следовало продолжить диктант, повернулся и молча скрылся в темноте коридора. Ребекке ничего не оставалось, как продолжить. Она вовремя вспомнила, что это послание адресовано будущим воинам Света, а значит ей и дедушке, и, возможно, ещё для кого-то из писцов, и её звонкий чёткий голос не подвёл:
'И придёт царь киттиев против Египта, а по окончании сего выйдет в великой ярости сразиться с царями Севера, чтобы в гневе истребить и отсечь рог своих врагов. Это время спасения для народа Божьего и конец власти над всеми людьми его жребия, и вечная гибель всему жребию Велиала!', - прочла Ребекка, глядя на выпускников школы, и все они сейчас были для неё воинами Света, с кем она в далёком будущем объединится для последней битвы с Тьмой.
Ребекка засмотрелась на то, как их медные перья заплясали над листами кожи. При свете масляных лампад, освещавших рабочие участки стола, выпускники школы ловко наносили буквы на тонко выделанную баранью кожу, превращая её в рукописи с тайными знаниями. Она представила, как в их совместном грядущем они прочтут собственное послание, и едва не задохнулась от восторга. Ей срочно нужен был простор, движение, и в подражание Давиду, Ребекка прошлась вдоль длинного каменного стола, отделявшего её от писцов. Это была прекрасная идея, потому что теперь она могла рассмотреть каждого из них в отдельности, и, все же, всех вместе.
Писцы сидели на деревянной скамье. Выглядели они торжественно и строго. Расстояние между ними было в два локтя. У нечаянно опрокинутой соседом склянки с чернилами не было шансов залить чистые листы пергамента. Заполненные листы сворачивались в свитки и складывались в кувшины из необожжённой глины.
Ребекка шла вдоль стола и повторяла отрывок, всматриваясь в лица, и думала о том, понимают ли они что стараются для себя, воинов Света будущего?
'И придёт царь киттиев против Египта, а по окончании сего выйдет в великой ярости сразиться с царями Севера, в гневе, чтобы истребить и отсечь рог своих врагов. Это будет время спасения для народа Божьего и конец власти над всеми людьми его жребия, и вечная гибель всему жребию Велиала', - повторила Ребекка, и ей стало вдруг страшно и радостно.
Разглядывая выпускников, она пыталась понять что именно ощущают они? Воспринимают ли они слова, обращённые к будущим поколениям, так же как она сама? Словно она уже родилась в том самом будущем, в Конце времён. И живёт, и сражается с Тьмой в дни Геулы и прихода Машиаха...
А если нет? Тогда зачем все они здесь? Зачем изводят пергамент, заполняя его словами о грядущих несчастьях? Им что, своих мало? Нет-нет, это не так. Эти люди знают, что их труд направлен воинам Света будущего. В те времена, когда начнут сбываться эти самые пророчества о битве Света и Тьмы. И, хотя нынешние войны не менее страшны и губительны, а из Иерусалима к Кумрану выдвинулась карательная экспедиция, они здесь, чтобы перед лицом сегодняшней опасности успеть завершить послание в грядущее.
Ребекке захотелось запомнить их всех. Для себя она знала, что отыщет это послание в Конце времён, и что рядом будут всё те же люди, с их прежними, родными и знакомыми, не меняющимися лицами...
Теперь, почти с любовью, взирала она на этих людей, где среди прочих знакомых лиц, освещённых светом коптящих масляных ламп, выделялось безбородое лицо юноши, о котором она знала, как о князе, воспитанном братством, и что зовут его Йешуа.
Ребекка смотрела на него и ей казалось, что он чувствует также и думает о том же. Он мог бы отыскать её в будущем, в том самом Конце времён, о котором сейчас записывает на своём пергаменте...
Затаив дыхание она наблюдала, как рука юноши выводила буквы. Он писал, слегка приоткрыв рот, шевеля потрескавшимися от суховея губами... Ребекке почудилось, что губы позвали её... Произнося слова, полные драматизма, которыми было описано будущее сражение, Ребекка приблизилась к юноше.
'На побоище военном три жребия одолевать сынам Света, поражая нечестие. И трижды воспрянет войско Велиала, чтобы отвратить жребий. И полки бойцов оробеют сердцем...' - произнесла она, подходя достаточно близко к юному князю. Теперь она была очень близко, чтобы разглядеть его внимательней. Красивое, смуглое лицо, глаза, устремлённые в свиток...
Ребекка мельком взглянула в пергамент Йешуа. Из-под пера князя выходили слова, которых она ещё не произносила. Это была завершающая фраза отрывка, оставленная ею для финала:
'...но могущество Божие укрепит сердца детей Света, и седьмым жребием великая рука Божия низвергнет Велиала и всех подвластных ему ангелов...'
Ребекка вспыхнула: Как такое могло случиться? Ведь она ещё только собиралась прочесть эти строки? Или она настолько увлеклась юношей... его губами... глазами, что прочла финал, даже не заметив этого? Как такое могло произойти? Она не могла прочесть слова пророка и не заметить этого... или всё же могла? Нет! Она точно помнит, что не произносила финала!.. Тогда почему его записал Йешуа?
Ища поддержки, Ребекка оглянулась на Давида. Но деда на месте не было. Между тем, она задержалась рядом с князем непозволительно долго и наказание пришло незамедлительно. Ребекка была разоблачена самим князем, когда он оторвал взгляд от свитка и с любопытством глянул в её глаза. Её щёки вспыхнули, дыхание сбилось и земля поплыла из-под ног. Чтобы не упасть, Ребекка облокотилась о край стола. Накидка упала, обнажив непокорную волну иссиня-черных волос. Девушка закашлялась, покрыла голову, и выбежала из Зала писцов.
В коридоре она столкнулась с человеком, который был в невиданной здесь одежде. От неожиданности он уронил на землю странную тонкую книгу, и та теперь лежала у ног Ребекки, светясь голубым огнём.
Не успела Ребекка испугаться, как пришелец улыбнулся ей. Улыбка показалась знакомой.
- Кто ты? - спросила она у незнакомца, но он молчал. А потом и вовсе исчез, словно и не было его вовсе. И книга его с голубым свечением, тоже растворилась в полумраке. Ребекка оглянулась - никого. Пришелец растаял. 'Привидится же такое', - подумала она, и тут же увидела Давида.
- Дедушка! - радостно воскликнула Ребекка. - Это ты?!
- А кто ещё? - удивился Давид.
- Слава Богу! - выдохнула Ребекка.
- Здесь кто-то был? - поинтересовался Давид.
- Мне показалось, что я видела тебя... молодого и красивого... будто ты - воин Света будущего! - хихикнула Ребекка.
- Молодой и красивый? - переспросил Давид, улыбаясь Ребекке. - Воин Света? Один из тех, кому предназначается послание? - Охотно подхватил игру внучки Давид.
- Тот, кто и в будущем не оставит меня... кто разделит со мной трудные дни в Конце времён, - сказала Ребекка и обняла деда.
- Я люблю тебя! - крикнула она напоследок, и убежала.