Жил-был Дуб. Корни у него были большие и древние, а ствол - юный и хрупкий.
Вот такой невозможный был Дуб.
Листья его были нежные, и тоже неправильные: изумрудного цвета, без прожилок и "изнанки". Когда Солнце всходило, они оттенялись лиловым, и серебрились на закате.
Когда и где жил этот Дуб?
Да так сразу и нельзя сказать, чтобы было какое-то конкретное "когда" или "где".
Наверняка можно сказать только одно: корни этого Дуба были в Земле, а ветви доставали до Неба.
Иногда и птички щебетали в его кроне, да белочки скакали по веточкам.
Поскачут, пощебечут - да и поминай как звали.
Был ли вокруг лес, была ли рощица - нельзя сказать наверняка. Вокруг вообще много чего было: реки, горы, человеки, тропинки, камни, и даже вокзал. Да, самый что ни на есть заурядный вокзал - с поездами по расписанию.
Только Дуб это всё не волновало ни капельки. Да и на него самого почти никогда и никто не обращал внимания - как будто и нет его вовсе - ни здесь тебе, ни сейчас.
Так и проходили лиловые восходы и серебряные закаты - нельзя сказать, сколько прошло их, потому что Дуб как был себе, так и стоит: корни древние-сильные, а ствол - тоненький-новенький.
Да только увидел дуб однажды на горизонте своём другую какую-то крону: чья она была - нельзя сказать, далеко ли, близко ли неба касалась - неведомо.
Да только стал дотоле голый Дуб теперь отчего-то жёлуди на Землю ронять - то лиловые, то бирюзовые, а то и серебристые - не знал и сам, как это вдруг выходит у него.
И стали те жёлуди высокими деревьями всё пород дивных да статных, и весь небосвод теперь держат-подпирают - авось, не обвалится.