Я пришёл в себя от пронзительного звонка в дверь. Потом в неё забарабанили и донёсся визгливый голос Шуры с первого этажа:
- Да что ж это такое, люди добрые?! Я только ремонт сделала, а он тут через день всемирный потоп устраивает! Выламывай, коли открывать не хочет! Я ему такое устрою! Неужто управы на паршивца нет?!
Я не очень понимал, о чём там орала Шура, поскольку мне её визги были, пардон, по фиг! Мне было хорошо. М-м-м, слишком даже хорошо.
Я вылез... Нет, выплеснулся из ванны, вместе с бегущей через край водой. Посмотрел с сожалением на краны и закрутил.
Стало холодно. Я глянул в зеркало, но увидел только белёсую муть. Провёл по запотевшему стеклу ладонью - и отшатнулся: на меня смотрело осунувшееся жёлтое лицо с торчащей щетиной недельной давности. Обведённые тёмными кругами глаза щурились, вглядываясь в отражение. Зрачки зияли бездонными чёрными ямами. Лихорадочными пятнами пламенели скулы и губы.
Закружилась голова. Я резко присел, опустив голову вниз. Стало лучше. "Чёртовщина какая-то! К врачу нужно сходить. Так и коньки отбросить недолго!"
Вдруг я ощутил тишину. Не услышал, а именно ощутил! Это когда она медленно вползает во все, что только можно - уши, рот, нос - заполняет липкой полнотой, пытается удушить...
"Что-то Шуры не слышно", - промелькнула на удивление здравая мысль, и я осторожно распрямился, собираясь покинуть затопленный корабль ванны, грустно возвышающийся над покрытой слоем воды шахматной доской плитки.
Трое мужчин стояли сразу за дверьми ванной комнаты и, похоже, имели ко мне какие-то претензии. А потом случилось что-то странное: я поплыл. То есть, не по воде, конечно: Шуриной квартире хоть и досталось, но до бассейна нашей малогабаритке было далеко. Плыл я по воздуху. При этом меня вроде как держали. Или несли. А, может, и тащили - я не особенно помню. Зато помню громкое дыхание за Шуриной дверью. "Шесть футов под килем!" - напутствовал я её, после чего из-за двери донёсся тяжёлый мат, окончания которого я не успел расслышать - меня загружали в машину. Почему загружали? Тут я не очень уверен. А потом были темнота и движение. То есть, двигался не я, а машина, меня только трясло. Доносились какие-то бессмысленные фразы типа:
- Циклодола нажрался, говнюк. С него щас толку - ноль. Придётся ждать, пока отойдёт.
Или:
- Бабки и товар где-то ещё припрятал.
А то и вообще загадочное:
- Восемнадцать стукнет - он её продаст тому жирному деловому из Ташкента.
Я хотел возразить, что если речь идёт обо мне, то нажрался я всего-навсего шоколада; с населением Ташкента меня ничто не связывает; а если им нужны деньги - то могут убивать меня сразу и без жалости, потому как нищ я и гол, и взять с меня нечего. И выкуп за меня заплатить некому: Пашка опять за решёткой - какой из него выкупщик?
Да, братан остался последним родным человеком на всей этой ущербной планете. А где же родители, вы спросите? Родители...
Батя из мест весьма отдалённых, где он провёл большую часть своей грешной жизни, отошёл в территории и вовсе недосягаемые, царствие ему небесное. Мать была женщиной доброй и забитой. В смысле, и тёмной она была, и забитой, потому как батя любил руки распускать. А померла от пьянства. Как бати не стало - так и запила по-чёрному. Врач потом объяснял, что у неё предрасположенность к циррозу печени была, а тут ещё алкоголь. В общем, умерла от кровотечения. И остались мы с братом Пашкой одни.
Братан мой успел накуролесить в своей жизни будь здоров! Получил срок за воровство, потом другой. Отсидел, вернулся. Мать к тому времени уже не стало - совсем чуток не дождалась возвращения первенца. Пашка на могиле её слезу пустил. И всё. Больше я его плачущим никогда не видел. Он вообще после последней отсидки сильно изменился. Нехорошо изменился. Глаза стали какими-то заострёнными. Волчьими какими-то!
Но меня он любил. По-своему, конечно. А ещё он любил девок - каждый день очередная красотка на ночь с ним оставалась. Он и мне предлагал, но я отказывался. Для себя я давно уже решил: довольно с моей семьи дураков! Выучусь, на ноги встану, матери памятник красивый закажу. А потом женюсь на самой красивой девчонке, и будем мы с ней жить, как в той сказке. Я любить её буду, подарки дарить. Пальцем никогда не трону!
Под эти мысли я, похоже, и вырубился, потому что когда очнулся, тряски больше не было. Я попытался сесть и понял, что связан. Капитально так, по рукам и ногам. А сил, чтоб даже попытаться избавиться от пут, не было вообще. Хотелось спать, но сон не шёл. Зато пришло чёткое осознание того, что я, похоже, влип не на шутку. И связано это не иначе, как с братаном.
Послышалось бряцанье металла - словно кто щеколду откидывал - темноту разорвал столб солнечного света, в котором, как сумасшедшие, закружились крошечные пылинки, и всё это вдруг материализовалось в... привлекательное девичье лицо!
"Симпатичная", - подумал я и попытался поприветствовать незнакомку, но понял, что рот у меня чем-то заклеен.
- Мы-ы-ы-ы, - вот и всё, что получилось. Девушка, как это ни странно, удивлённой не выглядела. Она отбежала, осторожно выглянула наружу, затем тихонько прикрыла дверь и вернулась ко мне.
В лакированной коже высокой платформы отразилась моя перекошенная физиономия с чёрной полосой изоленты под носом. "И как она только ходит на таких каблучищах?" - промелькнуло совершенно отфонарно. Хотя должен признать, что на каблуках её ножки были вообще - конец света: как у манекенщиц из зарубежных каталогов нижнего белья. И пахло от неё хорошо - это я учуял, когда она присела, аккуратно снимая изоленту - чем-то свежим и, судя по всему, очень недешёвым.
- Ай! - я постарался приглушить невольный крик боли.
- Ш-ш-ш, - поднесла палец к губам девушка. - Услышат! - и, посмотрев на меня испытующе, спросила: - Ты кто?
Кто я? Если бы я сам знал! Точнее, то, что я Коля Ермаков, было ясно. Только, думаю, её интересовало другое: что я, связанный, делаю в этом сарае. Но вот именно на этот вопрос ответа у меня не было. А, может, она заодно с этими бандитами? Да нет, не может быть! Темнота к этому времени поредела, и я смог оценить глаза незнакомки: ярко-голубые, они выглядели невинными, добрыми и совсем не угрожающими. То, как она прислушивалась к немногим звуком, доносящимся извне, подтверждало моё предположение, что она к моему похищению никакого отношения не имеет. А раз так, почему не познакомиться с симпатичной девчонкой?
- Человек! - девушка закатила глаза, и я понял, что спорол глупость. - Да ладно, не сердись. Колей меня зовут. А тебя?
Девушка, похоже, колебалась. Даже губу закусила. А губы у неё тоже были что надо: бутончиком, чуть крупноватые и словно обведенные по контуру.
- Настей, - наконец решилась она. - Ты чего натворил-то?
Слышишь? Связан в сарае - так уже и натворил! Во артистка!
- А с чего ты взяла, что я чего-то натворил? - раздражённо огрызнулся я. - Ты лучше скажи: где я? Ничего не помню! То есть, помню, что ванну принимал, Шура-соседка в дверь ломилась, потом мужиков каких-то помню. Да ты, наверно, лучше меня знаешь, кто эти мужики, которые меня сюда притащили, и чего им от меня нужно.
Девушка оглянулась на дверь и опустилась на присыпанный соломой пол.
- А кто такой Пашка?
Вот те на! Откуда она о брате моём знает? Говорить ей или не стоит? С другой стороны, что я теряю, если скажу ей о нашем родстве?
- Ну, брат мой. А что?
Девушка смотрела на меня с сожалением.
- Тебе сколько лет-то?
- Почти восемнадцать.
Она закивала головой:
- Мне тоже!
И тут я ляпнул что-то, непонятно откуда всплывшее в моей по-прежнему тяжёлой голове:
- Вот восемнадцать стукнет - и продадут тебя жирному барыге из Ташкента.
Настя ахнула и дёрнулась назад. Глаза её стали туманными - словно думала о чём-то постороннем - затем опять сфокусировались на мне.
- Что ты несёшь?
Я пожал плечами:
- Сам не знаю. А что, такое возможно?
Настя тормошила меня за плечи:
- Припоминай, горе луковое! С чего ты взял?
Я задумался:
- Не знаю... Может, услышал, пока меня сюда везли? А что такое циклодол, кстати?
Настя вытащила из кармана айфон и начала над ним колдовать:
- Циклодол... Лекарственный препарат, который также используется как наркотик. А зачем тебе?
- Ты прочти побольше - что там происходит, если принять его?
Настя читала, а я лихорадочно соображал, каким образом стал наркоманом, сам того не зная. Вдруг меня осенило: шоколад! После того как братана забрали, я нашёл в его комнате коробку шоколадных конфет - он их для девок держал. Не пропадать же добру! Вот я и взял в обычай после ужина побаловаться конфеткой-другой. Добаловался! То-то я понять не мог, что за чертовщина со мной происходила! Немудрено, кстати, что девки его такими сговорчивыми оказывались!
Да бог с ними, с девками. Одурманивал он их, дело ясное. А где, спрашивается, брал отраву? И чем ещё промышлял?
Послышались приближающиеся мужские голоса.
Настя быстро заклеила мой рот изолентой, а сама спряталась в дальнем углу за старыми матрасами, прислоненными к старым же комоду и тумбочкам. Я закрыл глаза: притворюсь спящим. Или... Как там Настя читала про третью фазу?
Дверь распахнулась и две пары ног зашагали в мою сторону. Пинок в бок. Больно же! Реагировать или не стоит? Сорванная рывком изолента обожгла огнём. Тут я не выдержал и взвыл. Как только женщины через ваксинг проходят?! Мазохистки! Однако, после вопля глаза пришлось открыть.
Эх, лучше бы я их не открывал: на меня пялились два здоровых мужика, одетые в дорогие спортивные костюмы. Их откормленные чисто выбритые пачки недобро ухмылялись. Что ж, попытка не пытка - и я начал:
- Дементоры!!! Дементоры!!! Пойдите прочь от моих счастливых мыслей! А-а-а!!! Умираю-ю-ю! Душу мою высасывают, упыри поганые!! - я качался по полу и орал безумным голосом, тараща глаза и корча ужаснейшие физиономии.
Мужики сначала смотрели недоверчиво, потом переглянулись и заржали. Один прижал меня к полу, другой опять залепил рот изолентой.
- Что с ним делать? - спросил тот, что поздоровее.
- Будем ждать, пока глюки пройдут. Тогда и допросим, - ага, значит меня ещё и допрашивать будут. Возможно, пытать! Вот ё-моё!
- Ты Настю не видел? - спросил тот, что помельче, направляясь к двери.
- Не видел. К подружке, наверно, пошла.
- Ашок через день звонит, справляется. Присматривать за ней нужно получше: ему только девственница нужна, иначе не заплатит, а Димка соседский так и крутится рядом. Ты, Гриня, глаз с неё не спускай. Позвони Наташке: если там, пусть домой идёт.
Дверь захлопнулась.
- Ты представляешь?! - я даже не слышал, как она подошла. В руке её поблескивали снятые босоножки. Но куда им было до Настиных глаз, которые даже в темноте сверкали, как наточенные клинки. Что я мог сказать? Как успокоить беднягу? Связанный на полу, я сам нуждался в помощи! Хотя...
Я замычал.
- А, извини, - и она аккуратно сняла изоленту. Затем подумала и завозилась с верёвкой, связывающей мои руки. Ноги я освободил уже самостоятельно. Ах, хорошо! Затекшие конечности ныли.
- Рассказывай, - потребовал я.
- Да нечего рассказывать, - начала Настя. - Я сирота. Живу с дядей Сергеем, папиным братом. Родители погибли в автомобильной аварии четыре года назад, и дядя забрал меня к себе.
- Что он из себя представляет, твой дядя?
Настя пожала плечами:
- Не знаю. Бизнесмен. Успешный, даже слишком. Я в его дела не вмешиваюсь... А в остальном - не жадный, заботливый даже по-своему: покупает всё, что попрошу, денег на карманные расходы не жалеет. Охранники его за мной присматривают. Я-то думала, боится он за меня, а, оказывается, всё намного проще: я - товар! - она зашмыгала носом. Интересная штука получается: мы оба сироты! У меня - брат горе-горькое. А у неё вообще: не дядя, а мафиози какой-то, для которого, похоже, нет ничего святого. Настя продолжала, и голос её звучал надтреснутым и сырым: - Я раньше не понимала, почему папа с ним не ладил, а мама и вовсе терпеть не могла. Я-то его толком не знала, пока..., - она поднялась на ноги и начала ходить взад-вперёд, потом остановилась. - До сих пор не могу понять, как так вышло. Папа ведь очень хорошим водителем был. А тут - не справился с управлением, и их вынесло в кювет. Да что говорить...
Интересно, что там действительно произошло? Душок нехороший исходил от всей этой истории.
- Слушай, где это мы? Сарай какой-то! В деревне, что ли? - жалко мне было Настю, но времени на сочувствие не было. Не сейчас, во всяком случае.
- Ну да, сарай! Только не в деревне, а в пригороде. Мы в доме живём, а это так, подсобное помещение. Склад опять же. У дяди ресторан и несколько закусочных в городе, вот он здесь и хранит кое-что - муку там, сахар.
- Непонятно, зачем хранить муку и сахар здесь, если рестораны там. Неизвестно, что там за мука такая, - пробурчал я и задумался. От меня чего-то явно ожидают. И я бы отдал им всё, чего они хотят, только вот беда - я же знать не знаю, чего им надо и где это найти! Как в той сказке: пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что. А если не принесу? Вывод напрашивался сам по себе: нужно делать ноги, если жизнь дорога! Я посмотрел на девушку:
- Мне нужно отсюда убираться, и чем раньше тем лучше. Поможешь?
Настины глаза расширились.
- Ты вообще понимаешь, что в живых они меня не оставят?
Девушка продолжала молчать. Потом решительно зашагала в дальний угол, покрытый стеллажами, на которых лежали мешки.
- Иди сюда, поможешь. Неизвестно что за мука, говоришь? Вот сейчас и выясним!
Мы стащили один из мешков с мукой на пол. Настя осмотрелась и увидела большие садовые ножницы. Она решительно всадила их в ткань и разрезала мешок. Даже в темноте можно было видеть поднявшееся вверх мучное облако.
- Что ж, давай проверим, что это за мука, - и она взяла щепотку, нюхая. - Вроде, настоящая.
Я запустил руки в мешок, следуя непонятному инстинкту. Вот! В моих руках оказался пластиковый пакет, плотно набитый чем-то белым.
Настя ахнула:
- Так вот в чём дело! - она рывком отправила на пол следующий мешок, резким движением вспорола его и вытащила из белого облака подобный первому пластиковый пакет.
Я вежливо кашлянул.
- Между прочим, они дверь за собой заперли.
- Не беда, - отмахнулась Настя. - Отсюда можно через чердак выбраться: на крышу, а потом по дереву вниз. Только что потом?
- У тебя же телефон! Позвони в милицию!
Настя иронично покосилась в мою сторону:
- Начальник милиции - лучший друг дяди. И потом: что я им скажу? Что наркотики нашла? А ты уверен, что это наркотики? Или что тебя похитили - а откуда я знаю, что ты не врёшь?
Зажужжал айфон - хорошо, что на вибрации! Хотя, зазвони он, когда мужики те здесь были - всё равно услышали бы!
- Алло... Да нет, просто вышла пройтись... Хорошо, скоро буду. Не волнуйтесь, Гриша, я сразу домой.
Настя нажала кнопку отбоя и посмотрела на меня вопросительно:
- Что будем делать?
Честно говоря, больше всего мне хотелось бы исчезнуть в этот момент с лица земли раз и навсегда. Только разве от Грини с его приятелем спрячешься?
- Ты права, нужно выяснить что к чему, а потом уже звонить. Знаешь что, - предложил я, - давай мешки эти спрячем, ты меня опять свяжешь, а сама через крышу выберешься отсюда. Чего-то им от меня надо - значит, скоро опять припрутся. Я попытаюсь поморочить их немного и заодно узнать как можно больше. Когда же они уйдут - вот тогда ты вернёшься и освободишь меня. И ещё, - я замялся. Настя мне нравилась всё больше и больше, только дело даже не в этом: беззащитная она в этом мире, вот что! И девчонка к тому же, которую вот-вот продадут какому-то жирному извращенцу. Слышишь? Девственниц ему подавай! Там у него, небось, целый гарем наложниц! Испортит бедняге жизнь, а потом, глядишь, ещё и перепродаст в бордель какой-нибудь на Ближнем Востоке. А что? Ещё и не такие вещи случаются! Но с Настей номер не пройдёт, уж я об этом позабочусь! И я решительно заявил: - Тебе тоже бежать надо - надеюсь, ты сама это понимаешь. Так вот: давай вместе. Жить у меня есть где. Деньги - заработаем. В общем, прорвёмся. Конечно, если ты не мечтаешь о жирном Ашоке.
- И не смешно, - Настя, похоже, обиделась. - Ладно, посмотрим. Только ты поосторожней с ними.
- Не волнуйся, всё будет нормально, - честно говоря, в этом я был не слишком уверен, но что делать?
Настя аккуратно связала меня, заклеила рот и через чердак выбралась из сарая. Я слышал как она мягко спрыгнула на землю, пауза - наверно, обувалась - и торопливые шаги начали удаляться.
- Видите? В целости и сохранности. А вы волновались, - раздался её голос.
"Молодец, звучит уверенно!" - подумал я и закрыл глаза: сил по-прежнему не было и очень хотелось спать. Только сон никак не шёл. Отяжелевший мозг пытался придумать вопросы, которые помогли бы разобраться что к чему.
Прошёл час, другой. Я, похоже, задремал, потому что не слышал, как опять вошли двое мужчин. Носок кроссовка бесцеремонно тыкался в нижние рёбра.
- М-м-м..., - резко сорванная полоса изоленты. - А-а! - когда больно, притворяться ни к чему! - Вы кто? Где я? - вроде, натурально получилось, потому что физиономии моих тюремщиков осветились идентично довольными улыбками.
- Много будешь знать - скоро состаришься: придётся на тот свет отправить! - пошутил Гриня, и его приятель заржал.
- Дяденьки, что я вам сделал? Отпустите меня, пожалуйста! Я никогда больше не буду Шуру заливать! - нашёлся я.
Мужчины переглянулись.
- Кто такая Шура?
- Так соседка этажом ниже! Та, чью квартиру я залил. Я больше не буду, честно!
- Чихать мы хотели на твою соседку! - перебил меня тот, что не Гриня. - Ты с братом в доле был?
Ага, я так и думал! Брательник мой, похоже, тем же, что и эти головорезы, занимался. Я скорчил как можно более невинное лицо:
- В какой доле? Я не знаю о чём вы говорите!
- Слышь, Саня? - "Значит, Саня", - мысленно отметил я. - Циклодолом накачался - и ничего не знает!
Саня присел на корточки. От него разило смесью пота, одеколона и лука.
- А даже если и не знаешь, пацан, мне по барабану. Хочешь жить - поможешь найти наркотики и деньги, что твой брат нам должен. Квартиру мы обыскали - там их нет. Где же тогда, а?
Были у меня мыслишки по этому поводу. Только с чего это я буду с ними откровенничать? Я сморщил лоб, изображая напряжённый мыслительный процесс.
- Может, в подвале?
Мужчины переглянулись.
- Где это?
- Подвал в подвале - где ж ещё? Там номер нашей квартиры на двери. А ключ на гвозде сразу у входа. Ну... это... в смысле, если вам ключ нужен...
- Мы проверим. А не найдём - сюда вернёмся, и мало тебе не покажется!
Они собрались уходить. Но нет, отпускать их было ещё рановато, и я взвыл, стараясь звучать как можно искренней:
- А почему мне? Я-то тут при чём? Брательника моего и прижмите!
Мужчины переглянулись, и Саня бросил презрительно:
- Ах ты щенок паршивый. Брат в тюрьме - а ты на него валишь? В штаны, смотри, не наделай, убирать за тобой не будем.
Я продолжал:
- Когда его перевозить будут с места на места - похитить можно. Как в кино! Вроде как авария, а на самом деле раз - и умыкнуть. А если не скажет, так опять аварию - и на тот свет, - тут мне в голову пришла шальная идея. Что ж, помирать так с музыкой: - Как тогда с братом Серёги!
Лица мужчин стали вдруг холодными и опасными. Похоже, я попал в самую точку!
- Многовато ты знаешь для невинной овечки, - Гриня больно пнул меня в бок. - Но ничего. Мы туда и обратно, а потом уже разберёмся, откуда ты у нас такой осведомлённый! - и они поспешно вышли из сарая. Даже рот забыли заклеить!
Минут через пять дверь открылась опять и внутрь скользнула Настя.
- Ну что, выяснил что-нибудь?
- Выяснил! - угрюмо покачал я головой. - Мой братан, похоже, работал на них. Сам в тюрьму загремел, а товар и деньги вернуть не успел. Вот мужики эти и бесятся. Я их домой к себе отправил, что даст нам немного времени, если прямо сейчас попробуем бежать. И вот ещё, - я замялся, не зная как лучше сообщить ей новость о дяде. - Судя по всему, родители твои не сами попали в ту аварию. Дядя помог.
Лицо Насти пошло пятнами, руки сжались в острые кулачки, и я испугался: она сейчас может таких дров наломать!
- Настенька, дорогая, держи себя в руках. Прошлого не изменить, а пока что нам обоим спасаться нужно. Ты развяжи меня для начала.
- Настя! - раздалось снаружи.
- Ой, это дядя Сергей меня ищет! - заторопилась девушка, теребя узлы, которые легко развязались на сей раз.
- Настя, ты где? - голос был уже совсем за дверью.
- Бежим! - громким шёпотом скомандовал я, направляясь к чердаку и увлекая девушку за собой.
- Нет, ты сам! Я скажу, что никого здесь не было. Ты иди, иди, не волнуйся! - она поцеловала меня в щеку и подтолкнула в сторону лестницы.
Через щели в полу чердака я видел, как в сарай зашёл моложавый холёный мужчина. Увидев племянницу - или, точнее, не увидев меня - он остолбенел, затем начал бегать вокруг, заглядывая за всякое барахло, которого там хватало. Настя ходила за ним следом, сначала, вроде, оправдываясь. Потом спросила о чём-то, отчего мужчина замер, затем схватил её за предплечье и потянул наружу. Я видел, как он отобрал у неё телефон. Плохо дело! Раздался его возбуждённый голос, отдающий кому-то команду найти меня и привести назад, живым или мёртвым. Хм, мёртвым. Это в мои планы точно не входило.
Через торцовое окошко я осмотрел ограду и понял, что просто так отсюда не выберешься: высокая бетонная стена была обнесена по верху несколькими рядами колючей проволоки. С другой стороны, это дерево, которое Настя использовала, чтобы спуститься вниз, росло у самой ограды! Можно забраться на дерево и спрыгнуть вниз уже по ту сторону.
Между тем во дворе происходило нечто непредвиденное. Настя пыталась вырваться из железной хватки дяди, но тот не выпускал её. Тогда она закричала, зовя на помощь, но Сергей ладонью зажал рот, схватил беднягу в охапку и потащил в дом. С грохотом захлопнулась за ними дверь.
"Вот те на! Как её теперь оттуда вызволить?" - я продолжал наблюдать за домом, который, следует заметить, был очень даже ничего себе. Дворец, а не дом! Аж в три этажа. Вдруг в окошке третьего этажа я увидел Настино лицо. Глаза её смотрели... прямо на меня! Несмотря на расстояние, я увидел в них страх и понял, что медлить нельзя.
Из дома выбежал Сергей и сел в джип. Ворота отъехали, выпуская машину, и закрылись за ним.
"Пора!" - скомандовал я сам себе и скользнул по лестнице вниз.
Старый матрас оказался довольно тяжёлым - что ж, тем лучше: Настюша целей будет. Выволакивая его из сарая, я посмотрел вверх: она увидела меня и, похоже, поняла мой план, поскольку через мгновение окно открылось и в нём показались её ноги, а потом и она сама, со страхом следящая за моими манипуляциями с матрасом.
- Осторожно!
Удивительно, но я успел отреагировать, и поэтому удар, которым можно убить, только вскользь прошёлся по спине. Мужчина, нанесший его, приготовился ко второму раунду, но я решил не играть с судьбой в рулетку и врезал ему в самое беспроигрышное место. Тот взвыл, согнулся пополам и повалился на землю.
- Прыгай! Скрести руки на груди, приземлись на носочки, падай вперёд и катись. Я словлю тебя, не бойся, - кстати, если кому любопытно, откуда такая подкованность по этой части, ответ простой - Интернет. Чего там только ни найдёшь! Порой такую чушь народ помещает, что диву даёшься. Ну кто мог подумать, что информация о прыжках с высоты мне когда-нибудь пригодится?
Настю дважды просить не пришлось. Она выбралась на выступ, пробегающий по верху второго этажа, села на него, спустив ноги, и только потом соскользнула вниз - соображает девчонка! - приземлившись прямо в центре матраса.
- Ты в порядке?! - она молча кивнула и испуганно охнула. Я оглянулся: тот лоб, которому я зазвездил сами знаете куда, уже пришёл в себя и сейчас шёл на меня, повернувшись боком - учёный!
- Беги в сарай, оттуда на крышу, заберись на дерево - и на улицу, за подмогой, - успел шепнуть я и припустил наутёк в противоположную сторону. Пусть поиграет со мной в догонялки! Морду бить он, может, и здоров, а вот по части скорости - это ещё неизвестно кто кого!
Завизжал механизм ворот и во двор ворвался хаммер, из которого выскочили Гриня и Саня.
"Труба", - подумал я и кинулся в дом. На что я надеялся, непонятно. Какой-то инстинкт толкал меня вперёд, вверх по лестнице, направо, затем по другой лестнице опять вверх. Пробегая мимо открытой двери, я резко затормозил: коллекция холодного оружия! Прямо на стене!
По лестнице гремели приближающиеся бандиты. Я заскочил в комнату и обнаружил замок, который тут же закрыл: хоть ненадолго задержит этих гадов - а сам бросился к стене, стрывая с неё саблю и нож побольше.
Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы дело дошло до рукопашной, но тут новый звук привлёк моё внимание: вой милицейской сирены! Шаги на лестнице стихли, а потом опять запремели, на сей раз удаляясь. Между тем сирена умолкла и раздался громкий голос, требующий, чтобы открывали ворота. Что за чёрт! Я ничего не понимал. Во дворе происходило что-то серьёзное, но в доме было тихо. Подождав несколько минут, я решил выйти.
- Коля! - позвала откуда-то снизу Настя.
- Я здесь! Что происходит?!
Лёгкие босые ноги оттарабанили чечётку по деревянной лестнице, и Настюша бросилась мне на шею. Ну, и я её обнял тоже, понятное дело. Такую девчонка я б всю жизнь обнимал!
Потом мы вместе спустились вниз, где нас ожидала "моя милиция меня бережёт", и счастье от этой нежданной встречи было несравнимо ни с чем!
А случилось вот что. Когда меня похищали, соседка Шура ещё тогда заподозрила неладное. Поэтому когда на следующий день те же самые люди вылезли из той же самой машины и направились в подвал нашего дома, она аккуратненько вышла на улицу - якобы мусор вынести - запомнила номер машины и, вернувшись домой, позвонила в милицию. Всё остальное было уже делом техники.
Настин дядя действительно оказался серьёзным преступником, за что и понесёт соответствующее наказание. Во всяком случае, я на это очень сильно надеюсь. Правда, это означает, что и Пашка нескоро выйдет на свободу. Но тут уж ничего не попишешь. Заслужил!
А наркотики и деньги, что те мужики искали, я ведь нашёл - был у нас с Пашкой особый тайник, о котором никто не знал. Сдал в милицию и получил за это вознаграждение. Очень кстати, поскольку меня зачислили в институт! И хоть стипендию дали повышенную, на жизнь бы её не хватило! А так всё будет путём. Потом, может, работёнку какую найду - не пропаду, короче.
Настя тоже поступила в институт. Правда, другой, но это ничего. Мы с ней каждый день видимся. Ну, не то чтобы свидания, а так, по-дружески. Пока, во всяком случае. Но на неё у меня совершенно особые планы - думаете, я забыл тот поцелуй? И она о нём помнит. Уж я-то знаю!