Шёрли чернокожая, но, похоже, не афро-американка - то есть, африканские её корни не были оборваны несколько веков назад оскорбительным вояжем в рабство, а питались соками родины до совсем недавних пор, поскольку я могу различить лёгкий... не акцент даже, а произношение, что ли, которое присуще говорящим на английском людям из стран Карибского бассейна или Африки.
Шёрли Аюк-Токем закончила медицинскую школу и вот уже второй год проходит резидентуру у нас в больнице. А по окончании третьего она решила не перейти к самостоятельной практике, а продолжить обучение ещё на три года и специализироваться в пульмонологии. Если кто не в курсе, и за резидентуру, и за последующие три года её уже платят, но очень мало. То есть, еле-еле хватает на жизнь.
А узнала я это всё сегодня, когда мы вдруг разговорились: Шёрли отличается от большинства резидентов тем, что к сотрудникам госпиталя не-врачам относится по-приятельски, а ко мне и вообще - с уважением. Но это уже, скорей всего, моя заслуга (горделиво выпячиваю грудь и приподнимаю подбородок)!
Вот и сегодня - вышла из комнаты, где до этого беседовала с пациенткой, и ругается:
- Не работает она... Сорок пять лет от роду! И не работает. Чего, спрашивается?! Руки-ноги есть - иди и работай! Задница ленивая! Терпения никакого не хватает с такими разговаривать! Они и понятия не имеют, как им повезло!
Вот тут-то мы и разговорились.
Оказывается, родилась Шёрли и выросла в США, а потом 16 лет жила в Камеруне, откуда были родом её родители: папа-врач и мама-то ли профессор, то ли что-то ещё в том же роде. Только в живых их больше нет: отец умер после инсульта не так давно, а маму сбил пьяный водитель десять лет назад.
Но если кто-то решил, что Шёрли живёт себе припеваючи на заработанные папой-мамой деньги, то он глубоко заблуждается. Всё совсем иначе. За будущее своё она борется. Причём, не выбирая лёгких путей, ни на что не жалуясь, и получая кучу удовольствия в процессе.
До того как начать учиться на врача, она работала техником в области пульмонологии. Здесь это называется Respiratory Therapist. Причём ко времени начала учёбы в медицинской школе поднялась на позицию менеджера и зарабатывала девяносто тысяч долларов в год. Чем не жизнь? Но не всё дело в деньгах, правильно?
Во всяком случае, именно так считала Шёрли. Распродав немногие нажитые за годы обеспеченной жизни вещи, она закупила необходимые для учёбы книги, рассчитав всё до последнего цента, и с сорока долларами в кармане приготовилась к путешествию из Флориды в Аризону - это 36 часов езды. Если без остановок, конечно.
Ну вот. Села за руль, завела машину, посмотрела на табло, где в кружке, обозначающем наполненность бензобака красная стрелка сиротливо клонилась к отметке "пусто", и её вдруг осенило, что на бензин-то она себе ничего не оставила!
Одалживать Шёрли не любила, но тут уж деваться было некуда. Полторы сотни заняла она у брата, ещё полторы у тёти и - поехала.
Думаю, не стоит объяснять, что питалась Шёрли не в придорожных кафе-ресторанах, а тем, что из дому прихватила: хлеб, чипсы, хлопья - то, что не портится. Останавливалась только когда организм больше не мог мириться с её спартанскими замашками. Благо, туалеты вдоль американских трасс не являются проблемой.
Вот и ночь наступила, да и приустала Шёрли. Но денег, одолженных у родни, как нетрудно догадаться, на отель-мотель не хватало. "Буду спать в машине", - здраво рассудила Шёрли и устроилась на ночёвку на стоянке для дальнобойщиков. А утром проснулась, в туалете находящейся там пищевой точки освежилась и поехала дальше.
Приехала она в Аризону в воскресенье: как раз хорошо успела, поскольку занятия начинались в понедельник. Что ж, неплохо и с жильём определиться. Благо, с этим в Америке нет никаких проблем, были бы деньги. А-а, да, вот именно: были бы деньги! Нашла Шёрли жилой комплекс поблизости от школы. И апартаменты у них даже для неё нашлось. Только вот платить Шёрли нечем! Финансовая помощь плетётся где-то на упряжке улиток, ближайшее денежное поступление - последний рабочий чек - ожидается в пятницу, денег в кармане - те же сорок долларов. Как быть?
И пошла Шёрли в университет. Точнее, к работникам службы охраны, поскольку к тому времени никого там больше не было. Предъявила документы, показала бумаги, подтверждающие, что да, действительно она будет учиться здесь на врача, начиная с понедельника. А потом объяснила, что денег на съём жилья у неё не будет до пятницы, и ей негде ночевать. Поэтому она просит позволить ей спать в машине, которую она будет оставлять на стоянке в полночь и убирать в шесть утра. Посмотрели те на неё удивлённо, но возражать не стали: одержимость подобного рода - качество нечастое и уж определённо достойное уважения.
Утром в понедельник Шёрли, как и обещала, проснулась в шесть утра, прихватила с собой всё необходимое и пошла в туалет университета. Обтёрлась там влажным бумажным полотенцем, причесалась, умылась, зубы почистила - и отправилась на занятия как ни в чём не бывало. И так до самой пятницы. А в пятницу - а в пятницу на её счету появились деньги! Как и ожидалось, впрочем. Она сразу же заплатила за жильё, купила дешёвый матрац, и так хорошо ей спалось в ту ночь после недели, проведённой в машине!
- А потом, - рассказывала Шёрли, - я начала прикидывать, как бы это деньги растянуть до прибытия финансовой помощи. Составила список и начала вычёркивать всё, без чего можно обойтись. Скажем, электричество. Зачем оно мне? День я провожу в университете. Там занимаюсь, там питаюсь. Зачем платить дополнительный счёт за что-то, чем я не пользуюсь? Ни телевизора, ни кабеля, как ты догадываешься, у меня не было. Мебели я тоже не покупала - а зачем? Спала на матрасе, ела сидя на полу - там ковровое покрытие, так что нормально. Мне большего и не надо. Только через шесть месяцев подключила я электричество и купила дешёвый диванчик. Брат тогда приехал навестить меня и ужаснулся, увидев в каких условиях я живу. А меня всё устраивало! В Африке у нас не было электричества! При свете звёзд гуляли, встречались с друзьями. Я и сейчас каждому центу веду учёт. А как только подворачивается возможность - путешествую. Так недавно подвернулась дешёвая поездка во Флориду. Правда денег на саму Флориду уже не осталось. Ну и что? Запаковала в багаж коробку хлопьев. Там на месте купила молоко. Так и питалась все четыре дня: хлопья с молоком три раза в день. Зато океан же! Выйду на берег, вдохну солёный его воздух - и больше ничего не нужно! Самое настоящее счастье!
Живёт Шёрли в дешёвых апартаментах по другую сторону больничного паркинга.
- Меня там всё устраивает! - объясняет она. - А самое главное - до больницы пять минут ходьбы! Представляешь как здорово? Особенно если в пять утра начинаю. Жители этого комплекса, наверно, думают, что я уборщицей здесь работаю. Ну и пусть себе думают! Да, машина у меня старая; да, одеваюсь я просто - ну и что? Не в этом счастье! Правильно? Поэтому, - продолжает она, - смотрю я на этих бездельников, которым эта страна с самого начала дала то, что большинству людей в мире и не снилось - и что? Что они сделали с этим даром? Разбазарили, на ветер пустили и сели к нам, тем, кто действительно трудятся и зарабатывают себе на жизнь, на шею. Сорок пять лет и не работает! Стыд какой! Только она так не считает - сидит там себе и пальцем шевельнуть не хочет! Тьфу! - Шёрли сердито затрясла головой и вернулась к медицинской карте, над которой работала.
История Шёрли, как вы, наверно, догадались, потрясла меня. То есть, моё собственное становление в этой стране тоже не было простым. Тем более восхитила меня эта женщина, о которой я до сих пор ничего не знала. Мне даже захотелось подарить её что-нибудь - духи, скажем, хорошие или... книжку? Посмотрим. Подарки здесь дарят к Рождеству, так что у меня ещё есть время подумать.