Аннотация: Новелла вышла в финал конкурса "Моя Планета-2014" в категории "Этно"
- Нонна, расскажи мне про Ромула и Рема, - маленькая Лючия широко зевнула и повернулась на бочок, подложив под щеку сложенные ладошки.
Франческа улыбнулась и нарочито строго спросила:
- А спать кто будет?
- Я... Только потом. Пожалуйста, нонна, миленькая!
Женщина рассмеялась и присела рядом.
- Хорошо, слушай. Давным-давно в стране, которую сегодня мы называем Италией родились у одной женщины два сына. А правил страной в то время Амулий, который когда-то обманом завладел властью, убив приходившегося ему братом отца женщины, царя Нумитора Сильвия, а также его сыновей - женщина тогда совсем маленькой была, как ты. Её же он определил в весталки - тем самым навсегда обрубив ветвь рода, поскольку жрицам богини Весты не дозволялось обзаводиться семьями и, соответственно, детьми. Только судьба распорядилась так, что царевне всё же довелось стать матерью. Не один сын родился у дочери Нумитора, а два! Появление близнецов представляло из себя угрозу - ведь, повзрослев, они смогли бы претендовать на трон. Недолго думал Амулий. Решил избавиться от конкурентов, но так, чтобы не навлечь на себя гнев богов - отцом-то мальчикам приходился покровитель войны и плодородия Марс. Не убил царь младенцев, а пустил их колыбель в воды Тибра, обрекая детей на неминуемую гибель: полны воды весеннего Тибра и опасны. Только просчитался кровожадный правитель и на сей раз: отнесла река колыбель к подножию Палатинского холма, где на плач детей прибежала волчица, потерявшая своих малышей в весеннем паводке. Дрогнуло материнское сердце - накормила она молоком человеческих детёнышей, согрела тёплыми боками, осушила невинные слёзы шершавым языком. А вскорости набрёл на них Фастул, смотритель царских стад. Своих детей у него с женой Ларенцией не было, и неожиданная находка показалась ему божьим знамением. В доме пастуха и его жены и выросли Ромул и Рем, основавшие в 753 году до нашей эры Вечный Город - Рим.
- Нонна, а как же их мама? И папа? А почему... - Лючия знала, что спрашивала впустую: каждый раз бабушка уклонялась от ответа!
- Это уже совсем другая история, и для неё ты ещё маленькая. А сейчас - спи, - Франческа подоткнула одеяло, поцеловала девочку в пахнущую солнечным днём макушку и вышла из комнаты.
Она села на диван, сняла очки и задумалась. Историю эту, известную далеко не всем, рассказывала она не раз своим ученикам, пока не ушла на пенсию. Когда-нибудь расскажет и Лючии.
***
Теперь Рея Сильвия знала. До этого только чувствовала: неясное что-то было в гибели отца и обоих братьев!
Дядя тогда усадил её, шестилетнюю, к себе на колени и строго сказал, что никого у неё больше нет, а ему самому чужую дочь растить несподручно: то на войне он, то делами государственными занят. А как же? Царя-то с наследниками убили. И власть по закону Альбалонги переходит к следующему мужчине рода - к нему то есть, Амулию. Для девочки же не найдётся высшей чести, чем посвятить свою жизнь служению богине Весте, покровительнице семейного очага и священного огня. Будет она жить в почёте и славе, на собраниях заседать рядом с мудрейшими мужами Альбалонги и к мнению её будут прислушиваться. А по истечении тридцатилетнего срока, когда придёт время передать веху пришедшему на смену поколению, отправят её на заслуженный отдых, обеспечив всем необходимым до конца жизни.
Начала тогда, было, маленькая Рея плакать, но поняла, что негоже царской дочери слабость проявлять на людях. Собрала в кулачок все силы и сказала дяде:
- Так тому и быть.
И потекли дни за днями. Вот и десять лет пробежало, не успела оглянуться. Изучила она науку жриц Весты, весталок, досконально. И саму её посвятили в жрицы. Проходила эта церемония в присутствии царя Амулия, Верховного Понтифика и Великой Весталки.
А сегодня ей довелось заседать с Коллегией понтификов, куда свою любимицу послала приболевшая Великая Весталка, Элпида.
Рея Сильвия держалась достойно - во всяком случае, ей так казалось - не обращая внимания на любопытные взгляды почтенных мужей. А покидая курию, заметила, что потеряла гребень. Раздосадованная, устремилась она назад, но остановилась у самой двери, услышав своё имя. Разговаривали двое, голос одного из них она узнала - он докладывал о составлении календаря на грядущий год. Молодой, симпатичный. Рея Сильвия покраснела и пристыженно прикусила губу: не пристало ей думать так о мужчинах! Только всё трудней и трудней становилось не думать о том, чего весталкам не дано - простой человеческой любви между мужчиной и женщиной!
- Хороша царевна, нечего сказать. Эх, жаль, никому такая красота не достанется!
Другой мужчина хмыкнул и язвительно заметил:
- Амулий на то и рассчитывал! Избавиться от конкуренции без лишней крови - чем не хитрец? В весталки царевну отправил - и всё, конец роду! Сиди себе на престоле припеваючи.
- Тише! - другой перешёл на шёпот.
- Кто нас услышит? Разошлись уже все. Да он не особенно-то и скрывал, чьи руки замешаны в убийстве брата и племянников - чтобы ни у кого сомнений не возникло в серьёзности его намерений.
Убийца! Её дядя - убийца! Девушка бесшумно скользнула вдоль стены здания, а затем убежала вглубь сада и долго рыдала под оливковым деревом, не обращая внимания на начавшийся дождь.
Она никому не рассказала об услышанном, и не потому, что опасалась за свою жизнь. Зачем? Прошлого не изменить, да и будущее, похоже, для неё уже полностью предопределено.
Только с того дня стала она ещё более замкнутой и молчаливой, ища уединения и легко находя его в огромном саду, окружавшем дворец весталок, или в бесчисленных гротах на берегу великого Тибра.
Вот и сейчас, шла она за водой, погружённая в свои думы, не беспокоясь о том, что время уже позднее. Да и чего опасаться? Весталки - священные девы. Никто не осмелится покуситься на их жизнь или честь.
Воды источника выпевали причудливую мелодию, отражаемую каменными сводами грота, и Рея Сильвия опустилась на отполированный водой камень, зачарованная нежными звуками.
"Беги, беги, вода, впадай в великий Тибр, неси меня с собой в заветные края", - сами собой сложились строки. Девушка начала напевать, вторя серебристым струям. Она расплела косы, а затем, следуя причудливой фантазии, сбросила с плеч палу и ступила ближе ко входу в грот, за которым полыхало зарево заката. Угасающие лучи солнца коснулись кожи, и та засияла, словно подсвеченная изнутри. Рея ахнула в изумлении и радостно рассмеялась. Она окутала плечи волосами, которые упали до самых бёдер, и огладила юные линии стройного тела ладонями, отчего дрожь прошла по коже, и груди напряглись, устремившись вперёд упруго.
Хрустнула ветка под чьей-то ногой, и очарование разлетелось вдребезги. Рея охнула и потянулась, было, за одеждой, но застыла, не в состоянии двинуться: на фоне кровавого заката высилась мужская фигура. Лица незнакомца было не разглядеть, зато отчётливо прорисовывались сильные линии тела воина, едва прикрытого короткой туникой.
Если у Реи и были сомнения в его намерениях, они были развеяны спустя всего мгновение: сильные руки обхватили юное тело и жадные губы начали покрывать его горячими поцелуями, пробуждая глубоко в лоне незнакомые и неожиданно приятные ощущения.
"Так вот чего нас лишили", - промелькнула мысль, за которую Рее Сильве стало стыдно. Но раздумывать было некогда: рука незнакомца ласкала это самое лоно, и девушка поняла, что ещё мгновение - и она будет обесчещена. Она, дочь царя, непорочная весталка!
Рея Сильвия знала, как защитить себя: старый евнух обучал их самозащите. Знала она и приёмы рукопашной, и то, как отразить соперника с помощью ножа или подручных предметов. Вот этот камень, который так своевременно вжался в бедро - одно только движение, и тело её окрасится кровью... только не заката, а той, что вытечет из вен подлого насильника, чей мерзкий труп она выбросит в воды Тибра.
Тонкие пальцы обвили булыжник и занесли над кудрявой головой - но не ударили. Покорно раздвинулись стройные ноги, и эхом зазвенел под сводами грота стон - ненависти, унижения и... злорадства. Поражённый, замер на мгновение насильник, но тут же продолжил, ещё более разгорячённый взаимной страстью, пока стены грота не взорвались стоном уже обоих любовников, слившихся в тесном объятии.
А потом он поднялся на ноги и - исчез в сумерках, растворился.
Девушка лежала в темноте и улыбалась, приложив ладони к животу, словно защищая то, что должно было произойти там, в глубине её лона; то, ради чего насильник был пощажён.
Перемены в ней не заметил никто. Только две недели спустя подошла нянька, осведомившись, не подошло ли время ежемесячного отдыха.
- Да-да, конечно, - поспешила успокоить её Рея, всеми силами стараясь не выдать смущения и... страха: она-то знала, что потерявшей целомудрие весталке не видать пощады. А после того как няня ушла, нашла среди своих вещей табулу и выцарапала на восковой поверхности дату - чтобы не забыть в следующий раз.
Время шло, месяцы текли за месяцами, и Рее всё трудней было скрывать увеличивающийся живот. Нянька больше вопросов не задавала, но девушка часто замечала тревогу в её глазах, следящих за каждым движением подопечной, и с благодарностью принимала знаки особого внимания и заботы: то свежую лепёшку, только вышедшую из печи, то блюдо с отборнейшими фруктами и восточными сладостями.
Рея затягивала свой когда-то стройный стан длинным полотенцем и одевала сверху просторную палу. Благо, время было зимнее, и утехи в водах Тибра или небольшом бассейне, выстроенном специально для вестальских дев, были заброшены на время.
О будущем она старалась не думать. Даже если удастся скрыть беременность до последнего дня, когда-то придётся рожать. Хоть бы мальчик родился! Наследник трона, сын дочери Нумитора - продолжение рода, оборванного родным дядей! Только не расправятся ли с ним так же, как когда-то с отцом и братьями? А если девочка?! Подобного исхода Рея не допускала даже в мыслях.
Схватки начались поздно вечером, когда после церемонии священного огня все весталки удалились в свои спальни.
Рея знала, что рожать больно. Но даже представить себе не могла, насколько. Боль пронизывала насквозь, не позволяя дышать, и ничто не приносило облегчения. Рея сжимала зубы, но один стон всё же вырвался наружу, и мгновение спустя в спальню вбежала няня. Увидев что происходит, она ахнула, убежала куда-то и вскоре вернулась с наполненной водой гидрией и ворохом полотенец.
- Няня, няня, - простонала девушка в перерыве между схватками, - уйди, не то и тебе не поздоровится.
Женщина только отмахнулась:
- Молчи, силы береги. Самое тяжкое впереди - они тебя пригодятся. А обо мне не думай. Пожила я своё, терять мне нечего, кроме жизни. А что жизнь? Песчинка в океане вечности. Одной больше, одной меньше. Веста, может, и разгневается на меня. Зато Венера и Марс возьмут под свою защиту.
Рея вздрогнула: Марс, бог войны и плодородия! Вот кого напомнил ей дерзкий незнакомец! Неужели его были те объятия, что она часто вспоминала бессонными ночами, ворочаясь на твёрдом ложе, погружённая в думы о прошлом и будущем? Значит, ребёнок её - полубог?! Что ж, отец позаботится о своём детище. Да и побоится Амулий убить сына бога. А она... Она сделала всё, что могла. Остальное неважно. Как сказала няня? Песчинка в океане вечности.
Ребёнок появился на свет легко, после нескольких потуг.
- Мальчик, - удовлетворённо объявила няня, обрезала пуповину и положила в руки матери маленькое чудо, сына. Наследника престола!
Рея тихо рассмеялась, но вдруг живот потянуло опять.
- Няня? - девушка ничего не понимала.
Старая женщина только качала головой, готовя чистое полотенце.
- Двойня у тебя, царевна. Тужься давай, второй царевич вот-вот появится на свет божий!
И в тот момент, когда руки её приняли из чрева юной царевны второго младенца, грохот донёсся снаружи, заглушая плач малышей, и тяжёлая дрожь сотрясла здание. А вскоре за ней раздался вопль:
- Священный огонь!
Рея Сильвия в испуге повернулась к няне. Та недоумевающе пожала плечами.
А в дверях спальни уже стояла Элпида, в ужасе переводя глаза с одного младенца на другого.
- Ты! Это ты навлекла гнев Весты! Золой подёрнулся священный огонь! Как замолить такой грех! - завопила она, воздевая руки к небу. Затем резко повернулась и выбежала из комнаты.
Последующие события прошли, как в тумане. Рея Сильвия помнила гневный взгляд Амулия, приведённого Великой Весталкой, грустные глаза понтификов; затем коллегию, куда её привели, чтобы произнести приговор. Впрочем, она и так знала, что наказанием будет смерть. Но ей было всё равно: дети отомстят за неё и отца. Справедливость восторжествует, она знала совершенно точно! Поэтому с улыбкой смотрела на то, как корыто с близнецами было пущено в разлившиеся по весне обильные воды Тибра. Поэтому безропотно позволила связать за спиной руки. Поэтому сама сошла в воду - безмолвно, без слёз, без мольбы. Поэтому полной грудью вдохнула холодную воду, после чего пришла не паника, а покой. Поэтому без удивления встретила то, что ожидало её в тёмной пучине.
Она сразу узнала в воине в блестящих доспехах незнакомца из грота. Он шёл ей навстречу, готовясь заключить в объятия, о которых она мечтала девять месяцев.
"Нет! Моя", - на его пути возникла массивная фигура, и Рея поняла, кто это: сам бог Тибра, Тиберин, хочет взять её в жёны.
Марс метнул гневный взгляд на меньшее божество, но спорить в чужих владениях не посмел. Молнией сверкнули доспехи, и он исчез. А Рея доверчиво протянула чудом освободившиеся от тугих пут руки навстречу Тиберину и обняла его.
"Мои дети!" - вдруг вспомнила она самое важное, то, из-за чего и пошла на самопожертвование. И потом сквозь ставшую прозрачной толщу воды наблюдала за тем, как корыто поплыло вместе с поднявшейся рекой, как затем вода спала, оставив его застрявшим в корнях фигового дерева у подножия Палатинского холма. Как детей вскормила скорбная волчица, как позже их нашёл пастух...
"Довольна?" - спросил её муж.
"А что будет потом?" - Рея Сильвия должна была знать, как сложится их жизнь, получит ли возмездие за свои преступления подлый Амулий.
"Что будет - увидим. Мальчикам нужно подрасти. А у нас с тобой впереди - вечность, любимая", - объятия Тиберина обещали счастье, и Рея Сильвия прильнула к губам божества. А воды Тибра несли их слившиеся в любовном дуэте тела, ласкали, укачивали...
**
Франческа Сильвия подошла к комоду и достала из шкатулки гребень - она нашла его, ещё студенткой участвуя в раскопках на месте древнего города Альбы Лонги. Две буквы, латинские "Р" и "С", были выгравированы тысячелетия назад и сейчас едва угадывались, отполированные временем. Непонятная сила заставила тогда девушка опустить находку в карман комбинезона, а потом, уединившись в лаборатории, рассмотреть как следует. "Кто же ты, таинственная Р. С.? И что делала в здании курии?" - размышляла Франческа.
А потом были долгие годы, посвящённые поискам разгадки.
- Рея Сильвия, - прошептала старая учительница, - женщина из легенды. И едва заметные буквы сверкнули в полумраке комнаты. Или это ей только почудилось?