Аннотация: Не успел заснять. Камеру в доме оставил. Возле дома ходил кто-то. Думаю собаки. Ночью почти не спал. Караулил. Собака не собака, а страшно. Утром посмотрю что это было.
Объектив выловил снежную дорожку. Ночью выпал снег, и еще зеленая, пожухлая трава резко контрастирует с белизной покрывала.
- Сейчас не видно, но вчера ночью были следы. Вот тут, вот. - Камера выхватывает еле заметные примятые очертания чего-то крупного. Лесик подносит объектив ближе, настраивая изображение. Очертания сменяются четким рисунком чьей-то лапы. Подушечки удлиненные, да и сам след довольно крупный. И глубокие следы когтей. - Они тут были возле дома. Пришел во-о-он от туда.
Изображение резко уходит в сторону. Показывая темные стволы садовых деревьев, натыканных по периметру огорода. И деревянный забор, в коем виднелась дыра, в виде отсутствующих пары досок.
- Я не знаю, кто это, но что-то крупное. Мне где-то по пояс. - Камера вновь движется, на сей раз, в объектив попадает темно-синяя пуховая куртка и рука в черной перчатке. Которая указывает в облость поясницы. - Вот такая зверюга.
Лесик делает пару шагов в сторону забора, разворачивает камеру так, что бы были видны за пределами огорода деревья начинающегося леса. И тут его окликают. Парень поворачивается.
- Что? - Из-за шума ветра ответа не разобрать, но парень сменяя первоначальную траекторию, направляется в бок. К забору отделяющему его огород от соседского. - Доброго утра.
- Ты чего тут шастаешь, а? - Бабушка, божий одуванчик, застегнутая на все пуговицы потертого пальто, и с повязанным на голове пуховым платком. Выглядывает из-за забора, достигающего ей по плечи. Глаза, под мохнатыми седыми бровями острые и внимательные, а губы сжаты в тонкую полосочку. Она цепко, темной варежкой, держится за верхушку забора.
- Я внук бабы Вали. Вчера приехал.
- Внук? - Не доверчиво переспрашивает женщина, вглядываясь так, что кажется сейчас дыру просверлит.
- Ну да, из центра. А вы тут постоянно живете?
- А?
- Я говорю, вы вчера ничего ночью не видели? - Лесик чуть повышает голос. Бабушка переводит взгляд с лица парня на зажатую в его руке камеру.
- Это ты чего? Снимаешь что ли?
- Да. - Голос чуть вильнул, парень за кадром явно улыбнулся. - Тут. Вчера. Ночью. - У Валентины еще дочка была, да? Машкой, вроде, звали. - Резко вспоминает бабуся. И ее лицо чуть смягчается. Губы искривляются в подобии улыбки. - Это ты, ее что ли?
- Да.
- Ба! Вырос то как. - Серые старческие глаза чуть расширяются. Она всплескивает руками, не решаясь их убрать совсем в карманы пальто, или же вновь вернуть на забор. - А все маленький тут бегал. К бабушке, стало быть? А она то, вот горе то какое. Не дождалась. Я же, к Валентине то, заходила часто. Она чай любила с сушками. Ну я к ней, вечером. Поговорим о том, о сем. Мой то, старый, все телевизор смотрит. А мы то, по-бабьи. Вот те раз, приехал, значит.
- Вы вчера ночью не видели кого?
- Кого?
Наступило молчание. Лесик решает выключить камеру, пальцы ложатся на монитор.
- Ладно, я пойду. Спасибо.
- Слушай, раз ты тут, приехал. Так, тогда, что ли, забор почини. А то, Валентиа все собак каких-то прикармливала. Они тут часто шарахаются. Еще до смерти ее, загрызли девчонку. Она к Нинке, с пятнадцатого дома приехала. Молоденька тоже была, вечером пошла гулять. А они ее цап. Хоронили на днях. Так в больнице и померла.
Видио вильнуло в бок, показывая ровный ряд забора выкрашенного в зеленый цвет. Затем и вовсе выключилось