Тихо постучав в дверь, в комнату вошла горничная. Лёгкими шагами приблизившись к столику, с круглого, серебряного подноса составила на него изящную чашку с чаем и вазочку с печеньем.
Лорд привёз гостью и, коротко раздав указания, отбыл, оставив девушку дожидаться его возвращения.
Самая интересная тема для прислуги.
Кто она, эта незнакомка?
Зачем хозяин привёл её?
За короткое время горничная заходила уже трижды: разжечь камин, наполнить ванну и расправить кровать, и вот сейчас – подать чай, хотя Эттея не высказала ни одной просьбы – давать, пусть и крохотный, шанс узнать её позже по голосу она не собиралась.
Шаги прозвучали в сторону окна, прошелестела ткань, Эттея подняла край капюшона – молодая женщина в сером форменном платье закрывала окно. Девушка кашлянула, привлекая к себе внимание.
— Не закрывать? — Служанка резко повернулась, но Эттея уже успела опустить капюшон, и на вопрос молча покачала головой.
Осознав, наконец, что увидеть гостью хозяина ей так и не удастся, горничная покинула спальню. Громко щёлкнувший замок выдал её раздражение.
Оставшись одна, девушка откинула капюшон, брезгливо поморщившись, подняла подол плаща и, закутав им пальцы, чтобы не оставлять собственного запаха, закрыла дверь на задвижку.
Обитатели особняка уже удостоверились, что незнакомка на месте, и бежать не пытается. Теперь стоило подумать, как выбраться из дома.
Взгляд скользнул по комнате.
Надо отдать должное хозяину, усмехнулась Эттея, покои, в которых её разместили, отличались элегантной роскошью.
Ни бросающейся в глаза позолоты, ни кричащих о богатстве деталей.
Выполненное в светлых оттенках жёлтого, с редким вкраплением нежно-персикового, убранство комнаты, как нельзя лучше, подходило юной девушке.
Изготовленные из массива пепельной осины кровать со струящимся балдахином, закреплённым на резных столбиках, низкое трюмо и обтянутая имитирующей гобелен тканью банкетка с причудливо изогнутой спинкой и низкой тумбой на два ящика с правой стороны, составляли собственно ансамбль спальни.
Эттея дошла до кровати и, опустившись на колени, рассмотрела клеймо мастера. Возможно, и ей пора задуматься о новой мебели для своего дома.
* * *
— Отцепись же ты наконец! — резкий взмах узкой ладони вдоль плеча снёс сидевшую на расшитом золотыми лентами и бахромой погоне летучую мышь. — Смотри, что натворила! — Невысокая, коротко стриженная девушка в мундире и узких брюках, заправленных в сапоги, двумя пальчиками подхватила вытянутую из кружевного воротника нить. — Смотри! Чудовище! — Зелёные глаза сердито сверкнули. — И не пищи над ухом! — От резкого движения головой тугие рыжие кудряшки взлетели, и скользнули по крылу зверька. — Я и сама вижу… Да-да, знаю-знаю… Да-да, Долэг умная и сильная. И хозяйку твою спасёт… Дай только придумать как…
Девушка оттянула рукав мундира, откинула обшитый тонким кружевом широкий, почти до самых кончиков пальцев, манжет, и приложила ладонь к запястью.
Из-под рукава появились едва заметные светло-серые нити и дружно взвились вверх. Зависнув над девушкой, они переплелись в силуэт крупной птицы с большим крючковатым носом. Взмахнув крыльями она опустилась на крепкое плечо и, постепенно набрав объём, стала окрашиваться в яркие цвета.
— Так… Птички мои… — Девушка повертела головой, оглядывая тянувшийся вдоль дороги забор. — Хорошо-хорошо, ты, Тия, не птичка. Ты мышка, летучая. А теперь, мышка летучая, машешь крылышками в ту сторону. — Долэг пальцем указала направление. — А ты, Раско, туда. И ищете узлы в защитном плетении. И поторапливайтесь. Времени мало.
Проводив взглядом магических помощников, девушка присела на корточки и принялась отцеплять украшения от мундира.
На землю перед ней легли тоненькие, витые, хрустальные сосульки, ранее висевшие на концах шнура, закреплённого наискось от погона до нагрудного кармана.
Снятые с ремня медальоны из ромайской глины девушка поделила на два столбика.
Печально вздохнув Долэг отсоеденила от пряжки металлическую рамку.
— Эттея! Ты со мной не расплатишься!
* * *
Эттея выглянула в окно, мысленно поблагодарив служанку за отдёрнутую штору.
В нависших над городом облаках, напоминавших разложенный по столам для просушки хлопок сырец, перекликались фиолетовый и жёлто-оранжевый цвета, с редким вкраплением голубого в просветах.
Утро вступало в свои права.
К этому моменту Эттея обошла, и не один раз, всю комнату; рассмотрела всю обстановку; придумала четыре плана, как покинуть дом; и все отмела – использование магии, слепок которой, лорд не применёт снять, чётко и однозначно укажет на род Ин-Енев.
— Где же ты? — простонала девушка. Ещё немного, и хозяин особняка вернётся, и тогда ей не удастся выбраться из этой ситуации неузнанной.
Ответом на её мольбу стал влетевший в окно пушистый, размером с мелкую монету, комочек, который вцепившись коготками в край шторы и сложив крылышки, закачался перед её глазами.
— Тия, крошка моя, — Эттея протянула было руку, чтобы погладить любимицу, но, вспомнив о запахе, отдёрнула её. — Потом, милая.
Проложив между собой и подоконником полу плаща девушка выглянула наружу и, обнаружив Дол, гладившую высокого, серого в яблоках жеребца, прошептала: — Она сошла с ума...
Тихо свистнув Эттея привлекла внимание подруги.
Закрепив брошенную ей верёвку вокруг ножки кровати, девушка быстро спустилась в сад. Оказавшись на земле она дёрнула подбородком и приподняла брови, задавая Дол безмолвный вопрос.
* * *
Лаэм сидел за письменным столом в своём кабинете, и раздражённо стучал карандашом по столешнице.
— Все словно разом оглохли и ослепли. Я не верю, что среди присутствующих нет ни одного, кто бы заметил как и когда, а, главное кто, привёл девушку. — Откинувшись на спинку стула мужчина бросил карандаш на стол.
Тот покатился, чиркнул кончиком грифеля по пресс-папье, на половину свесился с края, несколько мгновений качался, и наконец упал.
С интересом следивший за ним сидевший в кресле блондин побарабанил пальцами по подлокотникам.
— У меня сложилось мнение, что в этом деле каким-то образом замешан Хозяин. И, увы, — он развёл руками, — люди в трущобах его боятся больше, чем нас. И я их прекрасно понимаю. — Поймав удивлённый взгляд хозяина кабинета, он пояснил: — Года четыре назад, ты тогда ещё здесь не работал, этот человек с подручными, за одну ночь вырезали банду Хромого. По нашим сведениям, около шестидесяти только взрослых мужчин. Пропали также их жёны, любовницы, содержанки. И... — Он выдержал паузу. — Дети. Тела не были найдены. Для наших командиров это был кошмар наяву. Дали разрешение на тяжёлые заклинания. Все службы несколько недель работали в режиме тревоги. Усилили патрули. Всё боялись, что среди банд начнётся бойня для захвата власти. А потом прошёл слух, что появился человек из ниоткуда, объяснил выжившим главарям, — посетитель усмехнулся, — принцип мирного сосуществования. Слышал о таком? Вот и я нет. Второй волной подчистили несогласных. Не скажу, да ты и сам знаешь, что с тех пор в трущобах всё спокойно. Но, наши осведомители говорят, что Хозяин скор на расправу. И желающих попадаться ему на пути всё меньше и меньше. Конечно, считается, что мы поддерживаем там порядок, но, реально, последнее слово всегда за Хозяином.
— Странно. О человеке с такой кличкой я знаю, но почему ни в одних документах нет ни слова о резне? Рэнд?
Гость поёжился под тяжёлым взглядом тёмных глаз: — Мы все дали клятву. Мы – шефу, наши помощники – нам... итак до самого распоследнего постового. Цепь-веер. Болтать о том, что какой-то преступник выжил нас из района порта...
Разговор был прерван стуком в дверь.
— Курсант Анорд прибыл по вашему требованию! — Звонко отрапортовал вошедший юноша в серой форме младшего состава. Сделал два шага вперёд, повернулся и, расправив плечи, выпрямился, стараясь казаться выше ростом. — Дежурный сообщил, что вам требуется помощь!
— Хорошо, курсант. Возьмите бумажный пакет в углу. И вынесите его в мусор. Выполняйте!
Юноша помрачнел и, едва слышно вздохнув, отправился выполнять приказ.
Оставшись одни мужчины, переглянувшись, улыбнулись.
— Неужели когда-то и мы были такими? — С тоской произнёс Рэнд. — Академия. Девушки. Трактиры.
— Были, — отозвался его друг. — И тогда не приходилось выбрасывать в мусор совсем новый фрак, — проворчал он. — И туфли.
— И плащ, — рассмеялся гость.
— Ну да, и плащ тоже. — Лаэм закинул руки за голову, и потянулся. — Надо идти домой. Надеюсь, моя гостья уже отдохнула, и сможет ответить на некоторые вопросы.
— Так ты что? Совсем с ней не разговаривал. Даже не попытался?
— Рэнд, она юная леди. Попавшая в борд…ситуацию, которая способна испортить репутацию девушки так, что и замужество не спасёт. Испуганная. Плачущая. Как? Как я мог?
— Сейчас ты и сам выглядишь испуганным, — поддел Рэнд, поднимаясь с кресла.
— Не люблю женских слёз. К тому же, боюсь, мой способ успокаивать плачущих женщин в этом случае опасен. Так можно и в храме оказаться. В роли жениха. Надеюсь, матушка уже вернулась из гостей, и сможет присутствовать при нашей беседе.
* * *
— Морской прибой! Дол, ты сумасшедшая!— Пропуская подругу в холл заявила Эттея. И рассмеялась. — Только тебе могло прийти в голову похитить жеребца! У тайного агента! О чём ты вообще думала?!
Долэг широко улыбнулась, и толкнула подругу плечом.
— Он красив?
— Кто? — откинув капюшон, Эттея сделала вид, что не понимает о ком речь.
— Ладно. Иди. — Поморщившись, Долэг дёрнула прядку упавшую на глаза. — Пахнет от тебя… Лиго-о!
— Чего ты кричишь? Постарайся, не пугать слуг, — Этея покачала головой, и стала подниматься по лестнице.
Выбежавшая в холл девушка, на ходу одёрнула короткий, покрытый плотной вышивкой жилет, надетый поверх туники и шаровар, и, остановившись перед подругой хозяйки, склонила голову.
— Лиго, меня не было всего два месяца, — вкрадчиво произнесла Долэг. — Ты ведь расскажешь мне, что здесь, — она обвела рукой комнату, — произошло.
Служанка бросила короткий взгляд на лестницу и, сделав шаг вперёд, прошептала:
— У леди Эши было плохое настроение.
— Ясно-о-о… Возьми-ка бумагу и карандаш. Вернём прежнее величие нашему дому. Прекрасно зная свою младшую подругу Долгэг хлопнула в ладоши, комната погрузилась в полумрак, девушка, вздрогнув, почувствовала как по спине пополз холодок.
— Да сесть мне дном на рифы! Эша, каракатица ты придонная!
Особняк, располагавшийся на главной площади столицы, как и все принадлежавшие Грэхэму здания, отличался строгими формами и прямыми линиями.
Поселившаяся в доме Эттея постепенно разбавила строгие интерьеры утонченной роскошью антикварных вещей.
Частый участник аукционов она была скупа в тратах, и тем не менее ей удалось приобрести несколько, весьма сомнительных, по мнению других покупателей, предметов мебели, которые после реставрации стали украшением дома.
Оглянувшись, Дол усмехнулась: так и есть – два старинных витража по обе стороны двери, с изображением девушки, державшей на раскрытых ладонях большой цветок лотоса справа, и юноши в боевых доспехах слева, были перерисованы Эшей в скелет, сжимавший пальцами сердце, и оскалившегося оборотня в полуобороте.
Дол повела взглядом по холлу.
От пауков, сидевших в углах, по потолку и стенам расползалась чёрная паутина.
На изящном диванчике, обитом гобеленовой тканью, восседала семейка мышиных скелетов.
Из зеркала, закреплённого на стене наполовину высунулась фигура призрака.
В низкой, широкой вазе на столике, стоявшем напротив дивана, торчали обглоданные берцовые кости.
Но, на создании мрачной обстановке, пятнадцатилетняя некромантка не остановилась.
Стоило Дол кончиком пальца коснуться подвешенного к люстре гнома с одутловатым лицом и вывалившимся изо рта языком, как по комнате пополз мерзкий запах разложения.
К злости и раздражению, затопившим Долэг, примешалась изрядная доля гордости – юная хулиганка Эш уверенно овладевала совсем непростым искусством некромагии.