Аннотация: Это крошечный кусочек. Начало или середина, но уж точно, не конец))
Чтоб ты жил в эпоху перемен! В детстве и Ника и Алекс слышали об этом древнем китайском проклятии. Чтож они живут все время в эпоху перемен. Это не так уж плохо. Только жизнь напоминает постоянный бег галопом без возможности остановиться и просто наслаждаться.
Ника
Пока пятилетний сын увлеченно смотрел Шрека, наконец-то у Ники руки дошли до уборки. Точнее, до Уборки. Беспорядок и хаос - это были ее самые верные спутники жизни. Но даже им она начала изменять после замужества и, особенно, после рождения ребенка. На все, решительно на все смотришь иначе. И, даже немного примиряешься с тараканами своих родителей и прародителей.
Проходя мимо зеркала, она в миллионный раз с удовлетворением отметила, что нет, на свою мать она не похожа. Ни ростом, ни лицом. Но голос... Интонации, мимика... Ее саму иногда выводили из себя. Более уравновешенный муж утешал ее тем, что ему как все в ней вполне приятно, так как он счастлив, что не имел неудовольствия быть знакомым с ее матушкой.
Ей было неполных тринадцать лет, когда ее родная мать оставила ее на своих родителей и уехала с мужем и младшей дочерью искать лучшей жизни. Порой Ника жалела, что двадцать лет назад ее мать не забыла номер телефона и адрес. Почти всю взрослую жизнь постоянные телефонные звонки отравляли ее существование. Это были просьбы, требования, угрозы и истерики. Прервать это безобразие было трудно, так как Ия Александровна, ее бабушка, не могла разорвать последнюю ниточку, связывавшую ее с такой неблагодарной, но все же дочерью.
Спина, немного потянутая на работе, разболелась после мытья пола, поэтому, когда ребенок попытался покапризничать, желая, чтобы его покормили с ложки ужином:
-Ешь сам,- сказала резче, чем хотелось.
Услышав раздраженные нотки в ее ответе, сын быстро взял тарелку:
- Я пошутил мама, я сам.
Аккуратно пользуясь вилкой, ребенок ел ужин, Ника села рядом. Русые волосы топорщились на голове, надо бы записать его на стрижку подумалось ей. Малыш потерся затылком о ее руку.
Мику пять лет. Уже такой взрослый, и когда ему надо, послушный. Ему не хватало лишь двух вещей, чтобы папа был рядом и чтобы дедушки и бабушки наконец приехали. К сожалению, в маленьком Карлтоне найти работу, которая бы позволила выжить двум взрослым, ребенку и наглому рыжему Кроше было весьма затруднительно. Возможно, но для этого либо проходить спецобучение, на которое не было денег или быть родственником кого-либо из местной отчасти религиозной общины.
Город был преимущественно немецким, и не знание немецкого приезжими, вечно удивляло местных жителей. Что не могло не раздражать.
Иммигрантская жизнь легкой не была, откровенно говоря, это было судорожное выживание балансирование с кредиткой вечными долгами за садик, поиском денег на ремонт машины и осознанием, что возвращаться никто никуда не собирается. Сами по себе и помочь не кому. Родственники в городе были, но даже зная о больших затруднениях помощь не предлагали, а Горецкие были слишком гордыми, чтобы просить.
Мужу пришлось идти в дальнобойщики, а Ника, перепробовав несколько не самых легких работ, неожиданно попала на работу с очень интенсивной занятостью, но с чуть более высокой зарплатой, чем везде и неплохими часами работы.
К сожалению, на любимое фотодело сил оставалось мало. Это, конечно не вдохновляет, когда даже любимым делом занимаешься через силу.
Можно было без проблем взять выходной... Но это потеря денег - минус почти сто долларов из зарплаты. Ника сжимала зубами улыбку и шла работать.
По крайней мере, это не ресторан, тут можно хотя бы присесть и за исключением некоторых оголтелых на правилах товарищей никто не говорит гадскую фразу: "You should go faster".
Да и положено три перерыва в течении рабочего дня, когда спокойно садишься, отдыхаешь и перекусываешь. В ресторане приходилось работать семь-восемь часов без перерыва на обед, вдыхая ароматы достаточно вкусной пищи. И, хотя при устройстве на работу хозяева обещали компенсировать минимальную зарплату бесплатной кормежкой, на деле выходило, что пару дней в неделю на кормежке персонала начальство экономило. Чаевые начальство выплачивало раз в два месяца и темнило как могло. Со всем еще можно было смириться, но приходилось работать по выходным, и хотя девочка бебиситтер была редкостной умницей, работа по входным была практически в убыток. Иногда бебиситтерствовал кто-то из младших родственников, но Нике с ее ментальностью было проще платить не родственнице, чем знать что родственники помогают за деньги, а не просто потому, что помощь нужна. Понятно, что по любому как-то бы отблагодарили...
Не верь, не бойся, не проси, - криво улыбалась Ника и мысленно посылала все в тартарары.
Нике Горецкой с ее степенью по социологии, после преподавания в вузе быть на побегушках... А по вечерам подрабатывать уборкой... Мягко говоря ее это огорчало.
Как и Алексу после должности топ менеджера магазинов компьютерной техники работать младшим продавцом... И выслушивать мнение начальства, которое считало, что является благодетелем, оплачивая минимально сорокапятичасовую рабочую неделю. Это все было немалым испытанием.
Когда он перешел в Вак Хоулеры, и стал работать на нефтяных вышках, поначалу семье казалось, что совсем немного, и пойдут настоящие деньги. Ника уволилась с обеих работ и месяц восстанавливала здоровье - после вечного дыма (в ресторане вечно что-то пригорало) и химикатов на второй работе здоровье серьезно ухудшилось. Но она не теряла оптимизма - муж обеспечит семью, а она сможет заняться тем, чем пожелает. Затем подкопят денег и откроют свой бизнес...
Подвела погода - это было самое дождливое лето в Манитобе за последние 20 лет. Нефтяные вышки закрывались одна за одной. Муж менял компании, на плаву оставались монстры с большой текучестью. Устроившись в одну такую компанию, Алекс понял причину текучести - работать круглые сутки без перерыва две-три недели недели, когда приходилось не спать по несколько дней, приехала свежая смена водителей забиравших нефть, и им было абсолютно все равно, что человек уже отработал их три смены.
После того как ему пришлось работать в грозу ночью в неосвещенном поле, Горецкие приняли решение менять курс.
Благополучно получив права тракера, Алекс семьей прожил на августовскую зарплату сентябрь, октябрь и ноябрь. На новой работе вместо обещанных четырех в первый месяц ему заплатили крохи. Чуть больше каждый месяц, но потом начали вычитать за страховку и жилье.
И они снова поменяли курс...
Алекс
-Нет, позвоню попозже... Не могу говорить. Напарник подошел. Yes, James we have load to Sascatoon right now.
В отличии от прежних лет его с большей силой тянуло домой. Нет не в сам Карлтон, где он за два года почти никого не узнал, в отличии от своей сверхобщительной жены фотографа. Его манил дом, который всегда там, где ребенок, жена и кот. В очередной раз поменяв работу, в очередной раз столкнулся с местечковой жадностью и желанием начальства заработать как можно больше денег за его счет. Длинные поездки ему уже успели надоесть. Но они снова готовились к переменам, которые наконец-то сделают их жизнь именно жизнью, а не существованием.
Переселенцам в 19м веке приходилось тяжелее.
Пятнадцать лет назад. Ника.
- Страна, где родился - это свое, родное. Расставаться со своими корнями глупо!,-убежденно заявила Туся голосом человека повидавшего в жизни немало.
-Да я и не спорю, мне примера моих родителей достаточно,- вздохнула Ника.
-Сколько я наплакалась! Они ехали в свой Израиль с иллюзиями, а теперь, представляешь, моя мама в гостинице унитазы моет! А отец на заводе чернорабочим. Сверлит что-то. Недавно звонили, на работе ему балка ребро сломала. Так они ттак радовались, что на работе это приключилось, потому что им лечение оплатили. А теракты эти постоянные? Вот ради чего ехать, чтобы еще террористов на каждом шагу бояться! - Девчонки сидели возле Октябрьского дворца культуры. Экзамены позади, впереди лето, счастье и вся жизнь. Ну и любовь, конечно. Как от всего этого можно уехать куда-то!
-Ладно бы, ты уезжал сразу в благополучное место, но там ничего нет, все с нуля начинать надо,- продолжала Туся.
-И язык учить, -проворчала Ника. Английского там не хватит, надо иврит знать а кроме 'Шалом' и 'Мазлтов' я ничего не знаю.
-Тебе не стыдно? Твой папа еврей, а ты языка не знаешь,- Туся не упускала шанса подколоть.
-Он мой отчим. Я, как оказалось, таки от первого брака.
Нике было немного грустно. С одной стороны понятнее, почему сестру отец больше любил, с другой обидно, что родной отец за все восемнадцать лет и не подумал найти дочь, хотя бы уделить внимание, не говоря о том, чтобы помочь.
У Туси родители в разводе, но, по крайней мере, к ней и ее сестре никто никогда не относился как к человеку второго сорта. По сравнению с замученной комплексами Никой, она выигрывала. Раскованность, привлекательность, живой ум... Смуглая от природы Ника, но вечно бледная, тихая, стесняющаяся всех и всегда, за исключением небольшого круга общения - была хорошим другом. Покладистость, терпение, желание прощать...
Многие добродетели, которые казались чертами ее характера, часто зависели от пределов ее терпения. Как она признавалась самой себе - терпение - это по сути дела ее единственная настоящая добродетель. Ну, разве что еще верность друзьям...
А так, чего она в жизни добилась? Английский? Не сама, с репетитором, причем талантливым репетитором. Сама по себе она ничего не умеет и в вуз ей не поступить - на бесплатный с тройкой по математике не возьмут. Платный? В их интеллигентной семье много книг, принципов и правил этикета, а вот денег... Денег нет...
Невольно задумаешься, почему у родной матери все зациклено на деньгах и собственной наживе. Кому она поклоняется - так это Золотому Тельцу, и всех, даже близких она готова принести ему в жертву. Понятно, что если самим на что-то не хватает, врядли будут помогать таким дальним родственникам как родители и дочь от первого брака.
Вот Туся поступает в на дневной стационар в Красный Универ. Есть с чего - оценки заработаны умом и трудом, а Ника Селевская ,еле экзамены сдала, от части была освобождена. И на выпускной она пришла, по сути с больничной койки - ее выписали, пару дней отрабатывала долги по украинскому и русскому языкам - с английским вообще проблем не было, его она всегда сдавала не напрягаясь. В последний день перед сдачей всех сочинений падала в обморок от усталости, но успела.
На выпускной идти было не в чем. И фотографировать было нечем. Спасли крестные. Крестная мама одолжила свой фотоаппарат мыльницу, а дочка крестного в день выпускного примчалась с платьями туфлями на выбор, сумочками. Еще и прическу сделала. Это было чудо, которого совершенно не ожидаешь и которое помнится всю жизнь. Правда, ни чудесный наряд, ни прическа, ни даже высоченные шпильки не привлекли внимание Артура. Она питала некоторые надежды, но отдавала себе отчет, что скорее всего она ему просто не может быть интересна. Она не поет, не рисует, ничего особого из себя не представляет. И до ее глубокого и богатого внутреннего мира ему дела нет.
Стишки сочиняет? Никому это не нужно. Ребята на нее не смотрят, хотя внешностью природа не обделила. Проблема в ее боязни. Она и впрямь, мышка, как ее ласково называет крестная. И решения принимают за нее. Еднственное, что она сделала сам - это сказала нет, когда мать поставила вопрос о ее переезде в Израиль ребром,
Ей интересно было бы стать психологом. Хотя бы понять, почему люди себя ведут так, а не иначе. И избавиться от мучительного ужаса, возникающего, когда ее спрашивают, кем она хочет быть. Да никем. Что-то интересное делать, путешествовать, может писать книги. И не нуждаться в деньгах. Когда даже гигиенические принадлежности не купишь.
'Зачем у меня это польский гонор?' - точно не балованная принцесса, а в душе что-то скрежещет и покоя не дает. Еще помню как бегала за грузовиками с картошкой, на повороте иногда картошины слетали - было так замечательн принести их домой и поделиться с семьей. Или кто-то расспал малину, она собрала ягоды сверху и дома опять было лакомство... в тот год часто вся семья ложилась спать голодной - еды не было. Вообще. Даже запасов. А потом более менее наладилось. Наладится и сейчас...Ничего, я потерплю, и потом все будет хорошо...'
Девчонки мечтали. О счастливой жизни, парнях, это не справедливо - ни одна из них еще ни разу не целовалась, о студенческой жизни.
Ника старалась не смущать Тусю фактом, что ей поступать некогда. В этом году поступала в вуз ее троюродная сестра, и ее мать как-то извиняющимся тоном заметила в разговоре с Никиной бабушкой: 'Вот в этом году Ирочка поступит, а Нику попытаемся в следующем протолкнуть'. Как полюбила говорить Ника: 'Спасибо, даже за намерение', хотя на помощь она не рассчитывала. Последняя надежда была на маму, которая звонила раз в неделю по субботам.
Через две недели Туся позвонила Нике:
- Традиционно две новости, какую первую, плохую или хорошую?
- Что случилось?
- Плохо, что я не прошла, двух баллов не хватило.
- Ой, Туська, жалко как, - искренне огорчилась Ника.
- Не унываю! Вторая новостьх иду на курсы подготовки биологов, после подготовки процент поступления 90! Кстати, там есть и группы психологов и социологов. 600 грвен, восемь месяцев подготовки. Если не попадаешь в Универ, в Педагогический точно поступишь, если пройдешь. И недорого - всего 800 гривен за весь курс!- Сердце Ники бешено заколотилось, да, это знак это удача, она пойдет на эти курсы, скорее всего в Универ - это круто для нее, но в Педагогический поступит точно, и не надо будет дергать тетю - сама сможет.
Вот только таких денег у бабушки с дедушкой нет - все пенсии плюс дедушкина зарплата - это конечно больше этой суммы, но коммунальные, хозяйственные, а главное расходы на лекарства. .
-У дедушки с бабушкой денег на это нет, но я у мамы попрошу, с выпускным она мне не смогла помочь, но я и не просила, а тут не баловство, действительно полезное дело.
Наверное, еще и порадуется за меня, что я все таки настроена учиться.'
До заветной субботы оставалось три дня, за которые Ника уже просто извелась. Казалось бы - вот поговорить и заветная студенческая жизнь перед ней, открываются двери везде, нормальное общение с людьми, профессия, которая поможет, наконец-то иметь свои деньги И, быть может, даже помогать дедушке и бабушке...
Звонок прозвучал резче, чем обычно, точно - междугородний. Волнуясь, девочка рассказала маме. В ответ услышала плач:
- Бедная моя девочка, ничем тебе помочь не могу! Но ты знаешь, как я тебя люблю... ' И так полчаса.
- Да, мама, ладно, извини.' В душе смешивался коктейль из острого разочарования, обиды, огрчения, что довела маму до слез и... желания покончить с собой.
'Я справлюсь, завтра это уже не будет так больно. В конце концов, глупо дожить до семнадцати, столько раз выжить, а потом так просто взять и сдаться... Как Скарлет, я подумаю об этом завтра...'