Лесунова Валентина Парфениевна : другие произведения.

Вороны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Две трубы рядом, расстояние между ними как моя ладонь, а дым относился ветром в противоположные стороны: четко прорисовались рога. Взмах палочкой дирижера - невидимки, и рога превратились в крест. Рога, крест, рога, крест. Это что, сигналы? Для кого? И еще туман, да, в то утро был туман. Впечатление, будто огромный черт высунул рога из преисподней и пытался вылезти. Но крест его отпугивал.
  
  
  
   Я стояла на пригорке и не могла решить, куда направиться, к какому месту на пляже, чтобы никто не мешал, и вдруг увидела две трубы. То, что я их увидела, ничего странного. Живу у моря, рядом бухта, и там, где она заканчивается, и начинается открытое море, на самом берегу сверкают на солнце бочки с нефтью, как самовары, и дымят трубы, разнося по степи удушливый запах бензина.
   Нехорошо, что дымили. Хотя надо сказать, дым для меня как флюгер, чтобы знать, откуда дует ветер. Но сегодня не это главное. Две трубы рядом, расстояние между ними как моя ладонь, а дым относился ветром в противоположные стороны: четко прорисовались рога. Взмах палочкой дирижера - невидимки, и рога превратились в крест. Рога, крест, рога, крест. Это что, сигналы? Для кого? И еще туман, да, в то утро был туман. Впечатление, будто огромный черт высунул рога из преисподней и пытался вылезти. Но крест его отпугивал.
   Люди семьями спешили к морю, и, непонятно почему, никто ничего не замечал. Иначе бы собралась шумная толпа.
   Дым из труб разбегался, сближался, скрещивался, снова разбегался. Высоко в небе превращался в клочья и таял без следа.
   Мне было жутко, хотелось бежать. Я резко свернула к морю, откуда труб не видно, подошла почти к воде и села на зеленую траву. Везде трава выгорела, но здесь зеленела. Рядом с морем протекал подземный родник, и в одном месте выбивался на поверхность, даже образовался небольшой водоем. Пляж назывался "Зеленый островок".
   Я села, никого больше не было, - стоячая заболоченная вода отпугивала отдыхающих. Недалеко от берега густые заросли камыша, там же водились змеи. Родник в этом месте впадал в море, поэтому и вырос камыш.
   Вот и хорошо, вот и славно, как приятно смотреть на воду и не отвлекаться на человеческие, надоевшие голоса. На воде утки. Черные, с белыми пятнами над клювами, плыли на юг, к солнцу, а утка с красной головой издавала резиновые звуки, как если бы воздух проходил через небольшое отверстие, и плыла к камышам. В детстве у меня была такая утка, желтая, с красной головой, без нее я отказывалась мыться в ванне.
   Я поднялась и как под гипнозом, двинулась за красноголовой уткой и, поскользнувшись, упала в дурно пахнущую грязь. Вонючая, наверное, полезная. С трудом вылезла, илистое дно не отпускало, облепленная липкой чернотой, села на солнце, обсушиться. Грязь смывать не стала.
   Откуда-то явились две девицы. Девственно белокожие, недавно приехали. Неужели полезут туда же, в болото?
   Они не сразу подошли к этому месту. Ходили кругами, приближались ко мне и удалялись. Все, ушли, - радовалась я, но нет, снова приблизились. Что их так притягивало, когда рядом песчаный пляж, не знаю. Вид у них был такой, будто что-то искали. Или кого-то. Но ведь здесь кроме меня и уток никого больше не было.
   Может, решили, что от грязи похорошеют? Я злилась на них, шли бы отсюда. Когда они, наконец, подошли близко к воде, рядом со мной, я отвернулась. Раздражение не позволило увидеть, только услышала два резиновых громких всхлипа и все. Вода сомкнулась над ними, поверхность разгладилась, как будто ничего не произошло.
  
   В памяти четко сохранились: блондинка, кажется, натуральная, по-деревенски полненькая и гладкая, в голубом купальнике, и шатенка, худая, высокая, в белом купальнике с черным узором. Я еще подумала, как выигрышно смотрелся бы ее купальник на загорелой коже.
   От них остались горка разноцветного тряпья и термос. Такой, о каком я давно мечтала. Но, махнув рукой, бежала. Бояться мне было нечего, не я их в гиблое место толкнула. Но ведь жуть как страшно! Были девицы, и не стало.
  
   Домой возвращалась по едва заметной тропинке, давно протоптанной и забытой, как вдруг прилетели две вороны и сели в сторонке. Большие, черные, скорее, вороны, с ударением на первый слог. Но когда они затеяли галдеж, как две сварливые бабки, я поняла, нет, вороны, с ударением на втором слоге. Они взлетали, садились на тропинку впереди меня, и я не заметила, как пошла следом за ними. За насыпью, мусор вывезли со стройки, не обнаружила ничего кроме сухой травы. Птицы куда-то исчезли, будто и не было их.
  
   На следующее утро я отодвинула штору и увидела, как на балкон опустились две птицы, сели в профиль и направили на меня два круглых глаза. Одна серая с черными крыльями, длинноногая и худая, вторая кругленькая как бочонок, и светлее первой.
   Сырое мясо у меня было, они быстро склевали и улетели.
  
   Пришла подруга, является, когда хочет, без приглашения. Ее профессия - вдова. Киллер в женском обличье. Любимое занятие - гляделки. Уставится своими темными очами и улыбается. Улыбка все шире и шире, пока не обнажится коронка на коренном зубе. Золотой блеск ослепляет, и я зажмуриваюсь.
   После продолжительного хохота, наконец, опускается занавес, золотой блеск гаснет, и подруга начинает есть все подряд.
   Как-то еды больше не осталось, даже муки не было, она почти полную солонку сыпанула в рот и не поморщилась.
   Завидую ей, еще молодая и привлекательная, сумела, добилась экономической независимости. Чего еще ей желать, если главное в жизни, - это свобода.
   Она походила по квартире, на балкон мельком взглянула.
   - Вороны твои? - спросила она и внимательно посмотрела на меня.
   Я удивилась, ведь улетели, и опять вернулись. Ненасытные.
   - Забирай, не жалко,
   - Вороны твои, - утвердительно сказала она. - У меня свои помощники есть.
   - В чем?
   - Во всем, чего бы я ни захотела.
   Подруга строго смотрела на меня, и это было непривычно.
   - Может, объяснишь?
   - Что тут объяснять. Чего ты хочешь? Исполнения желаний. Вот и радуйся, -она разглядывала птиц.
   - Они привязались ко мне, когда две девицы утонули. Одна худая и высокая, другая полненькая. Они хотели жить. Понимаешь?
   - Откуда ты знаешь? - вяло отозвалась она, любуясь золотым перстнем на указательном пальце.
   Ее не интересовало, чего хотели другие.
  
   Я достала из холодильника тыквенный суп и тушеные кабачки. Она поморщилась, но от еды не отказалась. От еды она никогда не отказывалась.
  
   Наконец, я собрала грязную посуду, положила в мойку, она сладко потянулась, посмотрела на часы.
  
   - Хочешь тренинг посетить? Я сегодня иду. Так и быть, заплачу за тебя. Полезный. Понимаешь, все взаимосвязано: природа и люди, желания и возможности. Нельзя пожелать себе невозможного, потому что мы не знаем того, чего нет, и не может быть. Что из этого следует?
   - Ну, наверное, любая сказка может стать былью.
   - Ага, и станет.
  
   Тренинг начинался в восемь вечера, недалеко от моего дома, мы дошли пешком. Когда я вошла в неуютный, плохо освещенный зал, размерами с футбольное поле, тут же захотела покинуть его. Тусклая лампочка у входа, свет уличных фонарей и все. Но подруга схватила за руку и не отпустила.
   Тренеру было около пятидесяти, лысая голова и атлетическая фигура. Даже в темноте хорошо просматривались рельефы разработанных мышц, - на нем были одеты белая майка и светлые бриджи.
   Он заговорил. Стоящие у дальней стены люди сливались с темнотой. Их гулкие голоса как отзвуки далекой грозы, отвлекали от того, что говорил тренер.
   Подруга протянула ему деньги, и в тот момент я увидела в окне своих ворон. Они суетливо вращали головами и, мне показалось, были недовольны тем, что я осталась.
  
   Когда сформировалась группа, я даже всматриваться не стала, судя по голосам, все женщины.
   Тренер встал у окна, так, чтобы его освещал уличный фонарь.
  
   "Все идет своим чередом, след в след", - сказал он и сделал рубящие движения, - я почувствовала запах квашеной капусты и хруст на зубах. - Часы вспять не идут, спираль закручивается в одну сторону. Мы можем идти по винту от начала до конца - он закрутил указательным пальцем, - а можем перепрыгивать с одной спирали на другую, до самого верха. Прыг - скок, - он стал переминаться с ноги на ногу. - Начало, середина, верх, - резко выбросил руки, будто хотел выкрутить фонарь на столбе, - и, наконец, мы находимся на кончике спирали: место встречи жизни и смерти. Время остановилось".
   Да, встреча под часами без стрелок.
   "Можно себе представить одновременно жизнь и смерть? Жизнь - смерть - жизнь - смерть. Пульсация. Нам же нужно представлять одновременно. Допустим, крылья бабочки раскрылись - закрылись в одно мгновение. Все слилось: бабочка в колесе времени. Попробуй, останови его. Теперь я обращаюсь к вам, ибо женщина наделена воображением в большей степени, чем мужчина. Я пою оду воображению, ибо забыть о времени, или повернуть его в обратную сторону способна только женщина".
  
   Участницы одобрительно зашумели. "Сделаем перерыв", - сказал тренер и направился к выходу.
   Когда налетели вороны, воспользовались тем, что кто-то открыл окна для проветривания зала, я бежала.
   Подруга рассказала, что учитель долго сопротивлялся, но вороны сходу выклевали ему глаза, и он без толку размахивал руками, а они разрывали его на куски. Кровищи было.
  
   - Зачем они так? А?
   - Надоело слушать бесполезные и пустопорожние разговоры о времени. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее. А то раскаркался, жизнь - смерть. Вот и заткнули его навсегда. Правда, успел спеть свою лебединую песню, - ах, женщины, ах, воображение, - подруга расхохоталась.
   Мне тоже стало смешно. Давно я так не смеялась.
  
   Собираясь уходить, она вдруг достала из сумочки деньги и положила на стол.
   - Тебе. Я взяла все, что он собрал с нас. Ему они уже не нужны, - и снова расхохоталась.
   Отсмеявшись, она спросила:
   - Совет хочешь?
   - Хочу, - с готовностью ответила я. - Хочу. Теперь ты за учителя.
   Она довольно улыбнулась.
   - Одежды не бери. Выбрасывай, не жалей.
   - Почему? - удивилась я.
   - Благополучные тебе не встретятся. Они ходят другими путями. Но только их одежды можно носить. Все остальное заразит тебя глупостью и несчастьями. Ты ведь уже это проходила. Вспомни, когда попала в больницу.
  
   Она права. После того, как погибла младшая сестренка, неожиданно, нелепо, при переходе через дорогу на зеленый свет, мне достались ее нарядные платья. Умерла она в девятнадцать лет, а мне уже было двадцать четыре года.
   Сестра занималась с детства гимнастикой, соблюдала диету, и мне казалось, что не влезу в ее платья. Влезла. Сначала было туговато, но потом все нормально, я похудела.
   В ее одеждах чувствовала себя даже красивой. Соседи говорили, что я похорошела. Отчего это? Уж не влюбилась ли?
   Сестренка была любимая. Я помнила ее, совсем маленькую, с бантиками, похожую на пупса. Ножки толстенькие, в розовых туфельках, осторожно передвигались в сторону шкафа.
   Восхищенный голос матери: "Первые шаги и сразу к зеркалу!"
   Малышка вгляделась в отражение, поправила бант на голове, улыбнулась себе. Счастливое окружение из мамули и бабули захлопало в ладони.
   Странно, что любовь к сестре никто из членов нашей семьи не перенес на меня. В их взглядах прочитывалось: почему она, а не я.
  
   Потом умерла моя тетя от тяжелой болезни. Двоюродный брат разрешил взять ее одежды. Все равно бы выбросил, а так мне на пользу.
   Тетя была полнее меня на несколько размеров и ниже ростом, я путалась в ее широких и длинных юбках. Как она их носила? Наверное, нужна особая обувь на высоких каблуках. Но я так и не решилась ходить в такой обуви.
   Вдруг сильно поправилась, заболела и слегла в больницу.
   Подруга догадалась, в чем дело, перебрала мой гардероб и всю тетину одежду выбросила.
  
   * * *
  
   Тренерские деньги быстро закончились. Я решила сдать большую комнату. Ничего, лето поживу и в маленькой.
   Первой поселилась деваха из деревни. Я так и представила себе: две глубоких колеи вместо дороги, поля пшеницы с двух сторон, летний зной, завеса пыли от проехавшей машины. Пыль долго висит в воздухе, пока не опустится на землю, вернее, в такую же пыль.
  
   Деваха устроилась на рынок торговать овощами. Вечером, когда возвращалась с работы, мылась, чистилась, а потом ложилась на кровать и смотрела телевизор. А то и совмещала: чистилась у телевизора.
  
   Глупая она была, столько времени проводила за наведением никому не нужной красоты. Отращивала ногти и красила их перед выходом из дома даже в магазин. Стоит такая, пальцы веером, и просит меня открыть дверь, чтобы лак с ногтей не смазать. Приходилось красить постоянно, ведь торговля овощами и ухоженные руки плохо совмещались. На пальцах ног тоже красила. Ногти врастали в тело, и она выковыривала их, кровищи текло на пол! И постоянно воровала у меня йод. Ничего, милая, скоро твои мучения кончатся, скоро ты мне спасибо скажешь
  Вороны каркали все громче и громче, но я сгоняла их с балкона. Погрозила однажды кулаком, когда они стали по стеклу клювами стучать. Помню, сильно разозлилась, - мы так не договаривались.
   Этим воронам только дай волю. Сожрут, и следов не останется. Так и сделали, и следов не оставили. Деваха просто исчезла. Она была легкой добычей. Никто бы ее не стал искать. Время такое, каждый думает о себе.
   Правда, немного жаль ее, я ведь к ней стала привыкать.
  
   Еще одна поселилась. Попросилась на три дня. Заплатила и ушла. Вернулась следующим утром. Так напилась, забыла, где поселилась. Что ночью делала, не помнила. К вечеру позвонил мужчина. Он и объяснил, где была ночью моя квартирантка: они вдвоем все бары прошли на побережье, до утра гуляли. Он ее опять пригласил прогуляться.
   Она быстро собралась и ушла. Вернулась под утро, пьяная, с глубокой царапиной по ноге и ссадинами на руках. Не могла вспомнить, то ли в море напоролась на острые камни, то ли с крутого берега упала.
   Прошла в комнату и легла на ковер рядом с кроватью. Отмахивалась от ворон, слабо, по-детски, пока не захлебнулась в собственном крике.
  
   Потом ко мне поселилась кошка с тремя котятами. Нет, ни кошку, ни котят я бы не дала на растерзание воронам. Котята умерли естественной смертью, от какой-то инфекции. Их принесла женщина, блондинка, муж бросил ее ради другой, гулящей молодухи.
   Муж свою жену называл "вощще". Не знаю, какой смысл он вкладывал в это прозвище.
   Женщина поселилась ко мне, потому что из-за долгов вынуждена сдать на лето свою трехкомнатную квартиру. В долги влезла из-за сына. Он что-то украл у соседей, и нужно было заплатить, чтобы его не посадили.
   Как и деревенская деваха, женщина сидела на кровати и смотрела телевизор, правда, иногда играла с котятами. Пока они были живы.
   Раза два я разрешила ей жаловаться на жизнь, чем она воспользовалась с большим удовольствием. Был, правда, конфликт, когда она на ночь притащила своего сына - наркомана, - ему негде спать, нечего есть. Но я потребовала его выгнать.
   Знать бы не знала, что она притащила сына, но вороны раскаркались.
   Все же она продолжила приводить голодного сына, потом голодного мужа, молодуха его выгнала, потом дочь, голодную и брошенную мужем.
   Время шло, женщина за комнату не платила. Начались разговоры: мужу до зарплаты остался день, потом три дня, потом неделя, полмесяца, месяц.
   Я не выдержала, выгнала со скандалом семейку, разрешила остаться только женщине, как мы договаривались. Вороны каркали дурными голосами, но еще не время.
  
   Женщина теперь приходила с работы, перекусывала печеньем и конфетами, ничего не готовила, пряталась в комнате, - ее смущали вороны. Ни тюль, ни шторы, ни закрытые окна и дверь на балкон не спасали от их карканья.
   Меня тянуло к воронам. Я почти любила их. И привыкла к женщине с кошкой, которая теперь лежала на ногах, когда ее хозяйка, не отрываясь, смотрела телевизор.
   И была полна надежд. Сходила к гадалке, та ей за деньги нагадала, что муж вернется. Но я знала, не вернется, и не потому что скоро не к кому будет возвращаться. К таким, как эта женщина, надолго не возвращаются. Обреченных на несчастья, бросают. У нее не было никаких шансов добиться успехов хоть в чем-нибудь. Дети обречены тоже. Какие дети могут быть у матери, которую муж называет "вощще".
  
   Тот, последний вечер - один из лучших в моей коллекции.
   Квартирантка сидела на кровати лицом к телевизору, ко мне спиной, широкой, с жировыми складками, в одних трусах, жарко. Кошка вырвалась на свободу, прошмыгнув у нее между ног, когда она входила в квартиру после работы.
   Я задавала вопросы, чтобы увидеть ее голубые глаза.
   Она неуклюже поворачивала свою голову, смотрела на меня кротким взглядом лани, даже подкраска не ужесточила, наоборот, подчеркнула выражение испуга. Она боялась. Но не только в тот вечер, она постоянно чего-то боялась. Иногда еще и сердилась. Успокаивалась только, когда телевизор включала.
   При кротости взгляда рот оставался твердым, плотно сжатым, не доверяющим.
  
   Я предложила посидеть со мной и выпить шампанского. В хрустальных бокалах его цвет такой же, как ее волосы. Волосы цвета полусладкого шампанского. Я не пила, но она выпила всю бутылку и опьянела.
   - Что-то раскричались сегодня вороны. Ты не находишь? - спросила она с трудом, язык ее не слушал. Она встала, как я поняла, к телевизору, но я взяла ее за руку.
   - Не бойся, это всего лишь две глупые девки.
   - Ты, наверное, обо мне тоже думаешь, что я глупая?
   - Зато ты добрая.
   Она засмеялась ненатуральным смехом. Смех выдает человека. Но я поняла, что мой комплимент ей понравился.
   Она смеялась, я открыла балкон, налетели вороны, выклевали ее глаза, вырвали язык. Смех прекратился. В горле что-то долго булькало, наконец, наступила тишина. Вскоре от нее ничего не осталось. Сытые вороны сели на балконе и задремали. Так они будет дремать, пока не переварят всю еду и не удобрят сад под окнами.
  
   Не отрицаю, что женщина в муках умирала, зато на том свете ей будет хорошо. Чем хуже здесь, тем лучше там.
  
   Наступила тишина, сытые вороны успокоились надолго.
   Я позвонила сыну по ее телефону, сказала, чтобы он забрал вещи матери. Он сразу прибежал, извинился и забрал все сразу. Никто меня не тревожил, никто женщину не вспоминал.
  
   Мать пугала, что я умру в одиночестве, и никто меня не вспомнит. Поэтому мне нужно выйти замуж и родить детей. Она не права, несчастную женщину - страдалицу никто не искал, - ни муж, ни дети. Никто никому не нужен.
   Только вороны преданно заглядывали в мои окна.
  
   Лето кончилось, никто не просился на квартиру. Как обычно, не предупредив, пришла подруга. Я высыпала на стол золотые кольца, цепочки, серьги и даже кулон с бриллиантом, - от деревенской девахи достался.
   - Ничего себе! - зрачки подружки расширились, - ты меня перегнала. Как тебе это удалось?
   - Живу настоящим, как ты учила, - ответила я.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"