-- Несокрушимая вера в победу нашей славной армии не велит мне это признавать, но, похоже, через два-три дня мы будем разбиты. Коварные венурцы сметут наши последние заслоны. Поражение неизбежно.
За столом повисло напряжённое молчание. Члены Военного совета, один мрачнее другого, буравили взглядом столешницу.
Где-то за окном с тугим стоном взорвалась бомба. Это вывело полководцев из оцепенения.
-- Двести ярдов, - проворчал генерал Брумм. - На двести бы ярдов южней, и от нас с вами не осталось бы мокрого места.
-- Стойте! - внезапно воскликнул полковник Дорн.
Все взоры обратились на него.
-- Есть идея! - глаза полковника заблестели. - Если б нам удалось сбросить бомбу на штаб венурцев, их армия лишилась бы руководства, и тогда...
Ропот разочарования заставил полковника оборвать свою речь.
-- Во-первых, - возразил гофмаршал Мойд, - нам не добраться до их штаба. Авиацией не достать, собьют. Танк тем более не пройдёт. А во-вторых, даже если мы уничтожим штаб, это вызовет лишь недолгую заминку. Фронтовые командиры венурцев приостановят наступление, но позиций не сдадут. А через пару дней сформируется новый штаб и довершит разгром наших войск.
И тут подал голос сержант Фьюм, неприметный секретарь заседания. По рангу ему не полагалось выступать среди столь высоких чинов. Однако положение было отчаянным, и сержант решился.
-- Позвольте доложить, господа, - сказал он робко.
За окном ухнула вторая бомба. Генералы пригнулись. Полковник забрался под стол.
-- Прошлой осенью, - продолжал сержант, - я служил под началом адмирала Нилла, главы Лаборатории научных подвигов. И краем уха услышал об одном чрезвычайно смелом изобретении. Лаборатория трудилась над созданием нового вида оружия. Адмирал Нилл окрестил его Буридановой бомбой. Эта бомба, если нам удастся накрыть ею штаб венурцев, даст поистине потрясающий эффект. Позвольте изложить принцип действия...
-- Говорите, - сухо распорядился гофмаршал Мойд.
И сержант Фьюм, понизив голос, начал свой рассказ. Генералы слушали, не перебивая, а когда Фьюм умолк, многозначительно переглянулись. Вновь вспыхнувшая надежда озарила их суровые лица.
-- За разглашение государственной тайны вас, конечно, следует расстрелять, - проворчал генерал Брумм (сержант при этих словах позеленел). - Но идея, надо признать, интересная. Одного не пойму. Как доставить эту самую Буриданову бомбу во вражеский штаб?
Тут поднялся молчавший доселе гардемайор Туль, начальник разведки.
-- Если бомба и впрямь так мала, как заявил сержант...
-- Не больше рисового зёрнышка, - подтвердил сержант Фьюм.
-- Тогда в штаб противника её сможет пронести наш разведчик. Есть у меня на примете прекрасная кандидатура.
Гардемайор потянулся к телефону. Прокричал в трубку:
-- Спецагент Блиньч, немедленно сюда!
Не прошло и пяти минут, как дверь растворилась. Перед генералами предстала миловидная стройная девушка в военной форме.
-- Та самая... Знаменитая Мэри Блиньч! - с восхищением поведал своему соседу гофмаршал Мойд. - Шпион высшей категории.
-- Ведь это же она выкрала полковника Кобеллио в одних подштанниках прямо с вражеского крейсера? - вполголоса спросил полковник Дорн.
-- Легенда преувеличивает, - ответил гардемайор Туль. - Сказать по правде, полковник Кобеллио был вообще без подштанников. За эту операцию агент Блиньч удостоилась Ордена Купидона с золотыми стрелами.
-- Итак, спецагент, - торжественно возгласил генерал Брумм, - сегодня вам предстоит труднейшее задание. Обещаю, что в случае неудачи вас похоронят с почестями по высшему разряду и назначат посмертную пенсию в размере оклада министра.
-- Неудачи не будет, - спокойно промолвила Мэри Блиньч.
* * *
Венурцы заняли деревню без сопротивления. Их, правда, удивило, что меленчане отступили так поспешно, бросив укреплённые рубежи.
Лейтенант Хламц, командир венурского взвода, заподозрил было засаду и велел своим ребятам продвигаться с осторожностью. Однако ничего подозрительного в деревне не обнаружилось.
Лишь в самом последнем доме венурцы заметили распростёртое на полу тело в меленчанской форме.
-- В самом деле, - согласился Пендрих. - Совсем юная, да ещё красотка. Неужели мертва? Вот скоты меленчане, боевого товарища бросили.
Приблизившись, Хламц и Пендрих удивились ещё больше. Оказалось, что девушка одета в генеральский мундир.
-- Стянула, что ли, с кого?.. - лейтенант задумчиво почесал подбородок.
-- Да нет, по её мерке сшито, - возразил Пендрих.
-- Женщина-генерал? Да всего в двадцать лет? Никогда о таком не слышал, - пробормотал лейтенант Хламц.
-- Это ж меленчане, - возразил Пендрих. - Всё у них не как у людей.
Девушка слабо пошевелилась.
-- Жива! - прокомментировал Хламц. - Эй, ребята, сюда! Надо привести её в чувство.
* * *
-- У меня важнейшее донесение для вашего главнокомандующего, - в третий раз повторила Мэри Блиньч на безупречном венурском языке.
-- Ишь чего захотела, - проворчал Хламц негромко. В присутствии девушки-генерала он слегка оробел.
-- Как бы там ни было, наш долг переправить её в штаб, - заявил Пендрих. - Генерал, как-никак. Не нашего полёта птица.
-- Да, ты прав, - согласился лейтенант Хламц. - Пусть начальство само разбирается. Но сначала обыщем её. Вдруг у неё за пазухой огневая шашка?!
Солдаты загоготали.
-- Как вы смеете! - возмутилась Мэри Блиньч.
Впрочем, деликатный вопрос решился просто. Пленённую генерал-девицу доставили для обыска в медчасть, к санитаркам, и спустя полчаса уже везли на попутке в штаб. Тщательнейший обыск ничего не дал.
Руки и ноги Мэри, несмотря на её протесты, были крепко связаны. Кроме того, за ней присматривали трое дюжих ребят.
За всю дорогу оскорблённая Мэри не проронила ни слова. Гордо вздёрнув носик, она, словно школьница, жевала невесть откуда взятую жвачку, время от времени надувая пузыри.
Сопровождающие поглядывали на неё с усмешкой:
-- Тоже ещё - "генерал"!
* * *
Над штабом венурцев величаво реял трёхцветный флаг.
Мэри Блиньч, уже не связанная, но в наручниках, ступила в святая святых венурской армии. Под руки её держали два конвоира. Их хватка не была грубой: подвоха от пленницы никто не ждал. Как-никак, пять обысков завершились безрезультатно. О безопасности в венурских верхах заботились строго. Но ни ствола, ни ножа, ни даже шпильки, отравленной ядом, при юной генеральше не обнаружилось.
Фельдмаршал Швальтер с усмешкой посмотрел на Мэри, потом перевёл взгляд на штабистов.
-- Что ж, господа, военные действия близятся к концу. Окончательный разгром меленчан уже не за горами. Сами видите, у неприятеля худо с командным составом, раз уж такую девчонку пришлось произвести в генералы. Безусловно, это последние конвульсии их военной верхушки.
Штабисты одобрительно закивали. Речь фельдмаршала их воодушевила.
Лицо Мэри Блиньч осталось непроницаемым.
Слово взял генерал Думкопф.
-- Победа близка! Но нам доложили, что эта милая особа имеет важное сообщение для нас всех. Рискну предположить, что это как-то связано с грядущей капитуляцией меленчан. Не так ли, милочка?
Генерал Думкопф пристально уставился на Мэри. Остальные штабисты последовали его примеру.
-- Ошибаетесь, - проронила Мэри Блиньч.
Лицо генерала Думкопфа вытянулось.
-- Так что же вы намерены нам сообщить? - спросил он сурово. - Не тяните время, у нас масса дел, к тому же надо ещё распорядиться насчёт банкета в честь будущей победы. Это тонкий вопрос. В прошлый раз император остался недоволен качеством осетрины, и гнев его плачевно отразился на судьбе троих генералов. Говорите быстро, что там у вас? Ну?!
-- Вот, - и Мэри, раскусив одной ей известным способом комочек жвачки, выплюнула его, да так метко, что попала прямо в глаз генералу Думкопфу.
-- Ой! - вскрикнул генерал, хватаясь за глаз.
А зловредный комок, свалившись на пол, зашипел, задымился...
В одно мгновение всю комнату заволокло непроглядным дымом.
-- Диверсия! - послышались голоса генералов.
-- Вражеская атака!
-- Застрелите её! - взревел фельдмаршал Швальтер.
Раздались выстрелы.
* * *
Лейтенант Хламц играл в карты с Пендрихом. Согласно приказу майора Штоффа наступление должно было начаться через четыре часа. Взвод коротал время кто как мог.
В деревню подтягивалась артиллерийская бригада. Перед наступлением потребуется хорошенько окатить позиции меленчан пушечным огнём.
Внезапно к лейтенанту подскочил связист, таща за собой провод полевого телефона.
-- Вызывает майор Штофф!
Лейтенант Хламц схватил трубку, и глаза у него полезли на лоб.
-- Что?! Как? Назад!?? Бросить пушки?!
-- Таков приказ штаба, - вздохнула трубка. Чувствовалось, что майор Штофф изумлён не меньше своего подчинённого.
-- Они там что, белены объелись?! - взревел лейтенант Хламц.
-- Мне звонил сам генерал Думкопф, - растерянно сказала трубка. - Он настаивал. Наше дело - подчиняться. Таков устав.
Лейтенант выругался. Связь прервалась.
-- Отходим! - закричал Хламц солдатам. - Приказываю оставить пушки и начать отступление на юго-запад.
-- Что? - воскликнул Пендрих. - Какой, к дьяволу, юго-запад?! Ведь там болото!
-- Приказ штаба, - развёл руками лейтенант.
Но не успел взвод отойти и на четверть мили, как поступил новый приказ.
-- Наступление?! - переспрашивал трубку лейтенант. - С какими пушками? Мы же их бросили, как велел генерал!
-- Ничего не знаю, - отвечала трубка. - Начальству виднее. Боевая задача - разбиться на четыре отряда и штурмовать высоту "Б". Один отряд заходит слева, другой идёт в лобовую атаку, третий бежит врассыпную через поле.
-- Здесь нет никакого поля! - взвыл лейтенант Хламц. - А на высоте "Б" - вражеский пулемёт! Нас всех уложат наповал...
-- Мне звонил господин фельдмаршал, собственной персоной, - оправдывалась трубка. - Я просто передаю приказ.
Лейтенант Хламц схватил полевой телефон и швырнул прямо в болото.
Из штаба поступали безумные директивы, противоречившие одна другой.
Генерал Думкопф требовал бомбардировать с самолётов вражескую столицу, а спустя три минуты давал приказ отвести самолёты в тыл.
Лётчики чертыхались.
Артиллеристы, подчинившись указаниям штаба, открыли огонь и стёрли с лица земли посёлок, в котором квартировал свой же пехотный полк.
Танкисты под угрозой военного трибунала начали продвижение на восток, попали на заминированный луг, с потерями отступили и были окончательно сбиты с толку приказом двигаться на северо-юг.
А тем временем армия меленчан начала наступление по всему фронту, прорвала окружение и принялась теснить венурцев со всех сторон.
Быть может, венурские войска ещё смогли бы отразить нападение. Но из штаба продолжали сыпаться абсурдные директивы, одна нелепей другой. Трём отборным дивизиям поступил приказ сдаться, хотя противник на том участке фронта был гораздо слабее. А спустя полчаса уже сдавшемуся начальнику дивизии запоздалый курьер принёс распоряжение возобновить атаку любой ценой, да ещё и задействовать вертолёты, которых в части отродясь не было.
И наконец, зажатая меленчанами в глухой угол канонирская бригада получила непререкаемое указание истратить остатки боеприпасов на праздничный салют в честь славного императора и свершившейся великой победы.
Бригадир канониров хотел было застрелиться, посчитав приказ издевательством. Но потом махнул рукой и сдался в плен вместе со всеми бойцами.
* * *
-- Обстановка на фронтах переменилась кардинально, - весело заметил генерал Брумм.
-- Фронт снова слит воедино. Мы замкнули врага в кольцо, -- напомнил полковник Дорн.
-- Ещё день-два, и венурцы будут разбиты. Я всегда твёрдо верил в победу наших доблестных войск.
Члены Военного совета улыбались, хлопали друг друга по плечу.
За окном прогремел салют. Полководцы обменялись торжествующими взглядами.
-- Что ж, - генерал Брумм протянул руку сержанту Фьюму. - Ваша Буриданова бомба не подвела. Такого мощного эффекта я даже не ожидал. Мы вас, конечно, должны расстрелять за то, что вы не сказали нам раньше об этом чудесном оружии, - (сержант при этих словах покачнулся). - Шучу, - успокоил его генерал Брумм. - Но всё же я не пойму принцип действия. Из ваших объяснений я уловил лишь, что вражеский штаб будто сойдёт с ума, стоит там разорваться этой очаровательной маленькой бомбе.
-- Понимаете, - сказал сержант Фьюм. - Буриданова бомба - оружие психотропное. Оно воздействует прямо на мозг. Нарушает связь между левым и правым мозговым полушарием. Человек, попавший под действие бомбы, теряет способность мыслить логически, рационально. Он становится одержим противоречивыми желаниями. Такими, которые нельзя свести воедино, увязать хоть как-то друг с другом.
-- "Бесцветные зелёные идеи яростно спят", - пробормотал себе под нос гофмаршал Мойд.
-- Что-что? - переспросил генерал Брумм.
-- Да это я так, - отмахнулся гофмаршал.
-- Вот и весь принцип действия, - пожал плечами сержант Фьюм. - Человек начинает вести себя, словно Буриданов осёл из старинной легенды. Бедный ослик не мог решить, чего ему хочется больше, есть или пить, и в итоге издох в двух шагах от кормушки. Только с бомбой всё хуже. У осла хоть желания были здравые. А тут - сами понимаете... Отключается логика напрочь.
-- Мда, неплохо, неплохо, - одобрительно закивал генерал Брумм. - Жаль только, что погиб наш спецагент. Мэри... как там её?
-- Блиньч, - подсказал молчавший до сих пор гардемайор Туль, начальник разведки. - Досадно, конечно, но что поделать. Наш Академиум подготовит ей достойную смену. Кстати, есть предложение направить причитавшуюся агенту посмертную пенсию на развитие Академиума, в коем, как вы знаете, я состою префектом. Уж я найду этим средствам наилучшее применение.
-- Пропьёт, - прошептал соседу гофмаршал.
В этот миг дверь распахнулась, и часовой доложил:
-- Спецагент Блиньч прибыла с докладом о выполнении боевого задания.
В комнату вошла стройная девушка в изорванном генеральском мундире. На запястьях её алели следы от наручников. Лоб был рассечён глубокой ссадиной.
-- Задание исполнено, господа, - доложила она хрустальным голосом. - Спецагент Мэри Блиньч готова к новым распоряжениям.
Генералы зааплодировали. Один лишь гардемайор сидел с кислой миной: его надежды прибрать к рукам посмертную пенсию Мэри Блиньч развеялись без следа.
Выслушав доклад спецагента, генерал Брумм нахмурился.