Косогор да река в просинь неба, На юру белый храм и старинный погост. Там парит над водой серебристая верба, В край небес опрокинулся радуги мост. Затерялись в полях мои юность и детство, Где черемух дурман и удушье сиреневых гроз. Нет в России родней и милей того места, Где впервые вкусил сок весенних берёз.
Там кузнечик в лугах с незатейливой песней. Воздаю тем краям за поклоном поклон. И летит ввечеру, освящая окрестность, На юру над погостом малиновый звон.
А когда я вернусь, в те края небезгрешный, Поклониться могилам родным на погост, Мне ветвями кивнут, узнавая, что здешний, Повзрослевшая верба, хоровод из берез.
Первое письменное упоминание о деревне Юрово встречается в 1646 году, в составе вотчины Андрея Львовича Плещеева. Во второй половине 17 века Юрово и Машкино оказались в вотчине боярина Ивана Алексеевича Воротынского, владельца соседнего села Куркино. В 1762 году Юрово перешло к князю Сергею Александровичу Меньшикову. К этому времени по ревизским сказкам в Юрово проживало 88 мужчин и 73 женщины. Крестьяне Юрова, как и других селений Меншикова, имели мало земли и находились на оброке. Это заставляло их обращаться к не земледельческим промыслам. При проведении реформы 1861 года крестьяне получили только ту землю, которой пользовались ранее (86,5 десятин (одна десятина равна 1,45 га) Князь Меншиков в 1873 году продал почетному гражданину Карпу Карловичу Генке 340 десятин принадлежавшей ему земли и суконную фабрику в Юрове за 20 тысяч рублей, а затем и оставшаяся часть земли была продана другому владельцу. В начале 20 века при селении отмечены имение и дача Гельтищева, имение и суконная фабрика Генке, красильная фабрика братьев Жиро. В1927 году в Юрове насчитывалось 37 крестьянских хозяйств и 195 жителей. Они имели 20 лошадей, 30 коров и 34 головы овец и свиней. В деревне был образован колхоз имени 1905 года
10 сентября 2012 года в Машкинском парке района Куркино состоялся торжественный митинг по случаю открытия памятника крепостным крестьянам - ополченцам 1812 года, героям Бородинского сражения, проживавшим на территории деревень Юрово и Машкино.
Идея установить монумент принадлежит председателю благотворительного фонда для увековечения знаменательных исторических событий и личностей 'Благодарение' Виктору Коростышевскому.
Памятник представляет собой классическую стелу, увенчанную православным крестом, и украшенную изображением царской медали 'В память Отечественной войны 1812 года'. 'Памятник посвящен не только 25-ти крестьянам сел Юрово и Машкино, входящих ныне в район Москвы Куркино, - говорит писатель Виктор Коростышевский, трудами и инициативой которого удалось увлечь многих. - Он посвящен всем крепостным ополченцам, безвестным героям той войны. Наши земляки доблестно воевали и на Бородинском поле, и до конца войны, пока полчища Наполеона не были изгнаны из пределов России. Все 25 жителей деревень Юрово и Машкино были пожалованы наградой, которая изображена на обелиске. Их имена золотом будут сиять на этом памятнике всегда'.
Река Сходня
Юр в русском языке это - открытая возвышенность, видное место. На таком месте и стоит деревенька Юрово. Пятьдесят дворов в ближайшем Подмосковье и около трёх километров от города Химки. Расположена на левом берегу реки Сходня при впадении в неё ручья с затейливым названием Пыханка. На самых подробных географических картах такого названия ручья не существует. Это название осталось в памяти Юровских жителей. Название "Сходня" происходит от древнего волока, на реку Клязьма. Назывался волок "Всходня". Своё начало река берёт в районе Зеленограда, протяженность 47 километров, впадает в Москва-реку в Тушино. Сходня в районе деревни Юрово петлистая, как человеческое ухо река. На пятисотметровом участке делает четыре девяносто градусных изгиба. Ширина реки около двадцати метров. Пойма в этом месте шириной до трехсот метров. Пойма -- часть речной долины, затопляемая в половодье или во время паводков. По сути это берег древнего русла реки, достигая трехсотметровой ширины. Крутизна берега составляет от сорока пяти до шестидесяти градусов. Участки местности вдоль Речки, так называли Сходню Юровские жители, имеют своё чисто местное название и являются как бы действующими лицами во всех событиях, происходивших в деревне: " Прямки"; "Брод"; "У ветлы"; "Тоненькое брёвнышко"; "Заводь"; "Угол"; "Круча"; "Юровский мост".
Прямой участок Речки - редкость. Под горой, где стоит Юрово, есть одно такое местечко его называли "Прямки". Ребятня кричала: "Айда, купнёмся на "Прямках". На этом участке реки существовал "Брод" самое мелкое и удобное место для перехода через реку лошадей, запряженных в телеги. Этот брод в старину соединял два больших тракта Петербургское и Пятницкое шоссе, где расположены деревни Коростово и Сабурово ближайшие населенные пункты к Юрову с западной стороны. Пологим берег реки образовался за многие десятилетия. В это место приводили на водопой дважды в день утром и вечером деревенское стадо коров, коз и овец, которые своими копытами постепенно разбивали берег, сделав его пологим и удобным для перехода реки вброд. Вода в Сходне была настолько чистой, что до 50-х годов в ней ловили речных раков, а это самый верный признак чистой воды, водилось множество двустворчатых устриц с перламутровой раковиной. Жители спокойно забирали из реки воду для питья, но только в зимнее время года. Густые зеленые водоросли длиной больше метра на быстром течении мелководья шевелились и извивались у поверхности воды как живые и казались волосами таинственной речной русалки. В зимнее время сквозь прозрачный лёд легко просматривалась каждая разноцветная галечка, каждая речная песчинка и камешек. Зимой в проруби деревенские бабы полоскали белье и переносили его в широких ведрах на коромысле, поднимаясь по длинной извилистой дороге, проходящей по косогору в деревню. Мальчишки, разгоряченные после лыжного бега или катания на санках с горы приходили гурьбой к проруби и пили из неё ледяную живительную воду, показывая друг перед другом, что им все нипочем. (Хотя точно знали, что родители легко могли надрать уши.) Водопой происходил следующим образом. Конец лыжной палки опускался в воду, потом на мокрый конец лепили снег и вот этот снежный пирожок опускался снова в прорубь, пропитываясь водой, которую потихоньку, чтобы не застудить горло отсасывали из снежного пирожка, но все равно от ледяной воды ломило зубы. Не было случаев, чтобы отчаянная ребятня зимой болела. (После открытия 90-е годы на ж\д станции "Планерная" форелевого хозяйства мутная белесого цвета вода в реке перестала замерзать даже в лютые морозы и над ней дымился ядовитый парок. Зрелище угнетающее и не для слабонервных.)
За "Прямками" Речка делает два девяностоградусных поворота один из которых в народе зовётся простенько: "У ветлы". На это приветливое местечко приходили те, кто не имел желания загорать и купаться, а решил отдохнуть и полежать на густой шелковистой травке у прохладной воды в тени огромной вековой раскидистой ветлы. Как правило, это молодые мамы с грудными ребятишками или пожилая дачница с любовным романом, чинно расположившись на принесенном из дома стареньком кроватном покрывале. У меня свое воспоминание об этом приятном уголке. В месте изгиба реки образован древний берег высотой около тридцати метров с уклоном сорок пять градусов, с которого можно безбоязненно скатываться на лыжах начинающим шестилеткам. Скат достаточно пологий и до речки метров пятьдесят ровной поверхности. Взрослых ребят поблизости нет и можно спокойно падать с лыж при спуске, не боясь услышать обидные, насмешливые и ехидные реплики старших товарищей, которые не скупились на острые словечки не всегда с нормативной лексикой. Нам с Юриком Быстровом нравилось это укромное местечко. В деревне - два Юрия. Они двоюродные братья, чтобы не путаться старшего звали - Юрин Петров, младшего - Юрик Быстров. Отец Юрика перед войной работал в Химках на 301 авиационном заводе инженером. В 1940 году его командировали в Германию на полгода по изучению опыта серийного производства самолетов, на один из заводов Мессершмидта. На 301 заводе перед войной планировали серийно выпускать самолеты конструкции Лавочкина. Вернулся Быстров из Германии в начале 1941 года. А в июле этого же года Быстрова забрали из заводского кабинета в кабинеты органов НКВД. Дали срок "10 лет без права переписки". Много лет спустя узнали, что с такой формулировкой расстреливали сразу после народного суда. Отца своего Юрик никогда не увидит. С Юриком мы дружили, хотя я был на год постарше, но это не мешало нашему общению. В школе по малолетству ещё не учились. Однажды на этом излюбленном местечке пришла в голову свежая мысль, а ведь это свято место не имеет собственного имени. Стали срочно придумывать название. Мне в голову ничего оригинального не приходило. Юрика осенило: "Давай назовём эту безымянную горку "Тоненьким бревнышком". Видишь вон там торчит нечто из сугроба похожее на бревнышко." Я быстро согласился, потому что сам лучшего предложить не смог. Так на всю жизнь это местечко в Юрове для нас с Юриком осталось под названием "Тоненькое бревнышко". Будучи взрослыми, проходя мимо этой горки, всегда весело вспоминали это не мудреное, но дорогое для нас название родного уголка.
Следующий девяносто градусный изгиб Речки - "Заводь" это единственное место в районе деревни с идеальным пляжем длиной около двадцати метров и шириной пять с белым мелким и чистым речным песком. Над пляжем раскинули развесистые кроны несколько очень старых дуплистых верб. На их плакучие ветви, склонившиеся почти до земли, могли без труда забраться даже совсем мелкие деревенские ребятишки. Противоположный берег покрыт густым ивняком, а в воде у самого берега стоят заросли высокой непроходимой ярко-зелёной осоки с необычайно острыми листьями. Большинство ребят, что твой "Фома неверующий" пробовали, что осока действительно могла до крови порезать палец или ладонь. От стоящих стеной зарослей ивы и осоки берег кажется ребятам загадочным с таинственными, населяющими эти кущи речными сказочными жителями. Речка здесь не глубока, поэтому пляж облюбован мелкой ребятнёй, пришедшей со своими, как правило, старшими сестрами. Детвора весело возится и дрызгается на мелководье и играет в свои незатейливые игры. Кто- то из сестер начинал выкрикивать: "Баба сеяла горох. Прыг - скок, прыг - скок". В это время все дружно подпрыгивали в воде, поднимая брызги и щенячий визг. "Баба шла, шла, шла. Пирожок нашла. Села, поела, опять пошла". Мелюзга повторяла движения бабы, но уже меньше колотя руками по воде. Счастливая, беззаботная пора! У старших братьев в отличие от сестер есть дела гораздо важней, чем возиться с мелкими, разве, что дать между делом по лбу щелбан, если оказывался рядом. К противоположному современному берегу подступает древний крутой берег сорока метровой высоты заросший черемухой, орешником и прочими кустарниками, старыми березами и реликтовыми елями. В этом месте крутой высокий берег далеко рассекается глубоким оврагом с песчаными склонами. По дну оврага бежит веселый ручеёк без названия с чистой хрустальной питьевой водой, которая, уж точно, без запаха и вкуса. После появления суперпопулярного фильма "Тарзан", созданного по многочисленным романам Берроуза, через широкий овраг Юровские старшие ребята стали сооружать подобие Тарзаньих качелей. К счастью, во время многочисленных головокружительных полётов с истошными на всю округу "тарзаньями" криками никто не сломал себе шею, сохранив в целости руки и ноги. Если даже срывались с веревки и падали, то оказывались в рыхлом песке, переворачиваясь в воздухе, словно кошка и приземляясь на четыре конечности либо на пятую точку. Надо сказать, что все Юровские ребята были достаточно ловкие не просто от природы, но и от постоянных занятий спортом. Летом это - плавание, ныряние, велосипед, футбол, волейбол, зимой коньки, бег на лыжах, как по равнине, так и спуск с крутых гор, в том числе прыжки с трамплина, и, конечно, постоянная физическая работа по хозяйству. Это и перекопать огород, натаскать воды, перепилить и наколоть дрова, да мало-ли что ещё придумают матери, чтобы отвлечь своих сорванцов от "дурацких", как им казалось, игр.
В этом месте на высоком берегу реки Сходня когда - то было село Соколово-Мещерское известное с 16 века. В 1845 и 1846 годах в Соколове снимал дом А.И. Герцен, а также переводчик и врач Н. Кретчер, публицист Н. Огарёв, у них бывали в гостях: литератор П. Анненков, публицист В. Боткин, переводчик Е. Корш, журналист И. Панаев. "Время, проведенное мною в Соколове, - писал И.И. Панаев, - я никогда не забуду. Оно принадлежит к самым лучшим моим воспоминаниям." Посещали Герцена поэт Некрасов, актер М. Щепкин и многие другие. В "Былом и думах" А.И. Герцен с большой теплотой отзывается об этом живописном уголке Подмосковья.
Через сотню метров Речка делает очередной поворот на девяносто градусов. И это место зовется "Угол". Здесь тоже пляж. Только лежать отдыхающим приходиться на мягкой травке, а не на речном горячем песочке. Здесь в реке быстрым течением вымыт омут и глубина достаточная, чтобы могли купаться дачники и местные взрослые дяди и тети в выходные дни. А по будням здесь резвятся ребята и девчата постарше, чем те, что развлекаются в "Заводи". На "Углу" берег метровой высоты и можно лихо нырять с разбега в прохладную воду. Резинка на трусах должна быть крепкой иначе, когда резко выскочишь из воды, можешь остаться без трусов, которые окажутся на коленях к великой радости и хохоту, стоящих и загорающих на берегу. На противоположной стороне речки из горы бьют многочисленные ключи с необыкновенно холодной водой, от которой тотчас немеют зубы, поэтому вода в Речке в этом месте при любой самой жаркой погоде прохладная. И сразу освежает, разгоряченные от летнего зноя и загорелые до черноты ребячьи тела. Во время летних купаний совершались и своего рода воспитательные "развлечения" старших пацанов над младшими. Если кого-то из "мелких" заставали купающимися на месте, предназначенном только для взрослых, (а купалась мелюзга, как правило, без трусов) нарушителей общественного порядка ждала на берегу некая "неприятность", в виде завязанных на тугой узел трусов, причем смоченных, в лучшем случае, водой... и посыпанных песочком, чтобы при развязывании узла зубами, попадало в рот как можно больше песка. Пальцами тугой узел не развяжешь. Таким простым, но действенным способом старшие учили младших, чего делать не желательно. А если трусы или майка одевались наизнанку, то начинались "дракачи". С криком: " Драки, драки, дракачи - налетели палачи", начинали дубасить кулаками по хилой спине, пока нарушитель этикета не запросит пощады. Зато в другой раз посмотрит, где лицо майки, а где изнанка, прежде чем одеть свою нехитрую летнюю одежонку, состоящую из черных трусов и синей майки. Одежда отличалась, друг от друга только по степени изношенности и по тому насколько она выцвела на солнце.
У каждой возрастной категории жителей было определённое место на Речке для купания. "Всяк сверчок, точно знал свой шесток." Через сто метров от "Угла", заросшего кустарниками участка, начиналась "Круча". Это протяженностью метров тридцать обрывистый берег высотой до трёх метров. Глубина воды около двух метров, но к воде не подобраться из-за крутизны глинистого и потому скользкого, словно хозяйственное мыло берега. На этом месте любители удили пескарей, плотву, краснопёрку и прочую рыбную мелочь. Удил рыбешку на крутом берегу, как правило, унылый дачник, сбежавший куда подальше, как "Одиссей от жены от детей". Сидел он одиноко, нахлобучив на глаза шапку, сделанную из газетного листа, в виде наполеоновской треуголки. - Эй, рыбачок! Кто удит, у того в дому убудет! - На одном конце червяк, на другом - дурак,- кричали хохочущие деревенские девки и демонстративно выпячивали спелые груди, которые готовы порвать ситцевые цветастые сарафаны. Рыбачок прикладывал указательный палец ко рту, показывая, что рыбы, как и деньги, любят тишину, а сам уже не смотрел на поплавок, сделанный из бутылочной пробки, а таращил масленые глазенки на хохочущих девах.
Дальше следовал Юровский "Мост" через Речку, а за "Мостом" начинались владения Дома отдыха ЦК партии "Нагорное". "Мост" построили в начале 50-х годов, а до этого был пешеходный мосток, так называемые "кладки", прямо над водой. Весной ледоход сносил эти пустяковые деревяшки. Кладки вновь восстанавливали. Следующей весной их сносило и т. д. Сказка про белого бычка. С "кладок" мальчишки школьного возраста любили нырять. Глубина воды в этом месте около полутора метров. Мне пять лет - рост "метр с кепкой." Увязался со своим дядькой и его кампанией, молодых подвыпивших мужиков, ловить рыбу неводом к санаторию Захарьина. Там хорошо ловились щука, голавль, подлещик. При переходе через мосток меня спрашивает Толька Никифоров (приятель дядьки, наш дальний родственник): " Лёвка, а ты плавать умеешь?" - А ты, как думал?!- солидно отвечаю я. На самом деле плавать умел только там, где доставал до дна ногами, а в глубоких местах плавать боялся и даже не пробовал. Без слов Толька хватает меня в охапку на мостке посередине реки и как, собачонку кидает в воду. Вынырнув из воды, вижу, как вся честна компания стоит на мостках наблюдает за мной и "ржут, как сивые мерины". Меня охватывает злость и, заколотив по воде изо всей мочи руками и ногами, что удивительно забыв, о том, что никогда не плавал там, где не достать дна ногами, резво доплыл до другого берега. Выскочив из воды с истошным криком: "Ааааааааа!", с разбегу ударил головой Тольку в живот. Веселья у мужиков прибавилось. Дядька, чтобы разрядить обстановку подхватил извивающееся тельце и отправил себе на плечи, чтобы оно не дёргалось. Этот случай стал известен и я ходил пару дней по деревне "руки в брюки ...", как герой. Это был один из первых жизненных уроков, когда для себя понял, что страх можно преодолеть. И в глубине души благодарил Тольку за случай с купелью посредине Речки. После этого стал плавать не только "по-собачьи", но вскоре перешёл на подобие "сажёнок". Там произошло мое "крещение в Иордане", другой купели не случилось по понятному нежеланию моих предков. Отец - работник Госплана СССР, мать - бывший ответственный комсомольский работник в Химкинском райкоме комсомола.
В настоящее время вся долина реки Сходня в районе Юрово занята гольф - полями. Вся долина огорожена металлическим трехметровым забором. Слава Богу, что забор не из сплошного металлического листа, а из прутка. Тем не менее, к общественным пляжам путь для жителей города наглухо закрыт. Деревня Юрово стала называться Юровской улицей.
Глава вторая
Долина реки Сходня настолько живописна, что местность в районе "Куркино - Юрово - Соколово - Новогорск" называли "Подмосковной Швейцарией". Не случайно эти места в тридцатые годы выбрали для летнего отдыха высшие должностные лица ЦК ВКП б, НКВД, Госплана СССР и др. Кроме того в 90-е годы эта долина получила статус "Парк долина реки Сходня". И эта жемчужина находится в двадцати километрах от Центра столицы. Окрестности имели у Юровских жителей свои собственные имена: "Соколово", "Машкинская сторона", "Новогорск", "Репища", "Под Крест", "Банька", "Косогор", "Задуби", "Поповка", "Овраг", "Пыханка"
СОКОЛОВО
Высокий правый берег реки Сходня противоположный от деревни Юрово, назывался "Соколово" или "Соколовский лес". Типичный подмосковный сердцу близкий смешанный лес: береза, ель, дуб, вяз, ветла, черемуха, орешник, калина, бузина, крушина, ольха, осина, что не горит без керосина. В Соколовском лесу Юровские жители, в том числе ребятня и женщины, чтобы далеко не удаляться от своего жилища собирали лесные орехи или иначе "лещину", грибы, в основном белые, подберезовики, подосиновики, сыроежки, лисички, грузди. Из ягод: малина, земляника, черника, костяника, гонобобель или иначе голубика.
Соколовский лес-царство певчих птиц. Соловьи, лазоревки, гаечки, корольки, иволги, дрозды, клесты, зяблики и множество других певчих птиц.
Какое диво русский лес! Покой и свежесть! Сквозь ветви бирюза небес И листьев шелест. Лес строг, но не жесток, В нём нет контрастов, И всякий знает свой шесток, Не мучась праздно. Лес и прохладой напоит, Согреет душу. Он Мудрость вечную хранит И в зной и в стужу.
На вершине горы в лесном массиве - "Литвинова дача". Литвинов Максим Максимович (настоящее имя Меер-Генах Моисеевич Валлах)- дипломат, народный комиссар иностранных дел в 30-е годы. В мае 1939 года, ввиду конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым Иосиф Сталин освободил Литвинова от обязанностей наркома, а Молотова назначил по совместительству наркомомом иностранных дел. После смерти в 1942 году М.М.Литвинова, дача отошла в ведомство хозяйственного управления ЦК партии. Дача окружена глухим двухметровым забором, охранялась людьми в штатском, с военной выправкой. Напротив дачи Литвинова, на противоположной стороне Куркинского шоссе стояла дача, в которой отдыхал Е.М. Ярославский. Дача отличалась от окружающих тем, что забор вокруг территории был из метрового штакетника. Хорошо просматривались с проезжей части шоссе ухоженные лужайки и большой пруд возле двухэтажной деревянной дачи, стоящей среди не тронутого леса. Ярославский Емельян Михайлович (Губельман Миней Израилевич), революционер, советский партийный деятель и публицист. Был одним из близких помощников И. Сталина в проведении различных идеологических кампаний, требовал беспощадной борьбы с "врагами народа". Н.С. Хрущев вспоминал, что в партии Ярославского называли "советским попом", так как в 1920-1930-е годы он являлся главным авторитетом партии по "Церковному вопросу". Ярославский был одним из главных инициаторов и руководителей антирелигиозной политики советского руководства.
Село Соколово-Мещерское известно с 16 века. В начале 17 века оно было вотчиной князя Борис Хилкова, позже принадлежало его вдове Татьяне. В 1638 году Соколово купил дворянин Гавриил Леонтьев, передавший деревню по наследству своим сыновьям. В 1713 году правнучка Гавриила Леонтьева Наталья Андреевна вышла замуж за советника Адмиралтейской коллегии А.Е. Зыбина, получившего Соколово как приданное. В 1722 году он построил в деревне Соколово церковь Пресвятой Богородицы и Соколово приобрело право называться селом. В период царствования Елизаветы Первой А.Е. Зыбин оказался замешан в так называемом Лопухинском деле, за что был сослан в Сибирь. А Соколово перешло к дворянам Дивовым. В первой половине 19 века Соколово принадлежало генерал-майору Н.А. Дивову. Он расселил Соколовских крестьян в другие свои деревни Московской губернии, и в 40-е годы имение превратилось в подмосковную дачу, сдававшуюся в наем состоятельным жителям Москвы. D. В 1845 и 1846 годах в Соколове снимал дом А.И. Герцен, а также переводчик и врач Н.Кретчер и публицист Н. Огарёв, у них бывали в гостях: литератор П. Анненков, публицист В. Боткин, переводчик Е.Корш, журналист И. Панаев. "Время, проведенное мною в Соколове, - писал И.И. Панаев, - я никогда не забуду. Оно принадлежит к самым лучшим моим воспоминаниям.", поэт Некрасов, актер М.Щепкин и многие другие. В "Былом и думах" А.И. Герцен с большой теплотой отзывается об этом красивом уголке Подмосковья. Когда в1812 году французы пришли в здешние места, "дубина народной войны" обрушилась на них со страшной силой: здешние крестьяне оказывали активное сопротивление французским фуражирам и мародерам. В селе "Соколово" - был разгромлен французский гарнизон, потрепали французов и в Куркине. Те огрызались и порой зверствовали-сожгли дотла деревню Филино 33 двора (в двух километрах от Юрова). Член Союза писателей России Виктор Коростышевский установил в архивных материалах, что во время Отечественной войны 1812 года 25 крестьян из деревень Куркино, Юрово и Машкино (поместье светлейшего князя Александра Сергеевича Меньшикова) были удостоены высокой награды-серебряной медали "В память Отечественной войны 1812 года", учрежденной императором Александром 1. Это уникальный факт: крепостных крестьян вообще крайне редко представляли к награде, а чтобы 25 человек, да из одного поместья-другого такого случая не было! Воины - ополченцы принимали активное участие в сражении под Бородино. Медалью, на которой было выбито: "Не намъ, не намъ, а имени твоему", награждались, согласно императорскому указу лишь те, "кои действительно являлись участниками сражений и находились под неприятельским огнём..." По итогам войны 1812 года 70 человек ошибочно получили эту награду - они не были участниками сражений. В связи с этим последовало строгое царское предписание - "медали вернуть в главное военное ведомство", что и было исполнено. После октябрьской революции в Соколово был организован совхоз. Дом, в котором жил Герцен, в 1925 году разобрали ввиду его ветхости. Была закрыта и прекратила свое существование церковь Пресвятой Богородицы. В середине 30-х годов на территории бывшей усадьбы "Соколово" открыты два дом отдыха "Нагорное" и "Новогорск" находившееся в ведении НКВД, КГБ, а затем ЦК партии и Совета министров СССР. Название перешло и на дом отдыха верхнее "Нагорное", который находился между Юрово и Куркино на левом берегу реки Сходни. На правом берегу Сходни, напротив дома отдыха ЦК "Нагорное", рядом с дачей Ярославского - многочисленные дачи ответственных работников КГБ. Дачи располагались по обе стороны Куркинского шоссе на горе в Соколовском лесу. По обеим сторонам шоссе от Куркинского моста, далее через реку Сходня на протяжении двух километров были высажены в конце девятнадцатого века молодые ели, которые к пятидесятым годам двадцатого века превратились в огромные реликтовые деревья. Ели высаживались с расстоянием друг от друга около трех метров. Шоссе превратилось в неповторимую по красоте хвойную аллею. Стройные ряды ёлок, мохнатые лапы которых почти достигали земли, скрывали аккуратные дачные постройки высокопоставленных персон. Было несколько двухэтажных зимних дач, но в основном летние дачные домики, выкрашенные в светло синий цвет, на две семьи с участком леса примерно в две сотки. Дачи считались государственными, обставлялись стандартной казенной мебелью с жестяными бирками на каждом стуле, столе, вешалке, картине, как в конторе. Высаживать овощи - фрукты на участке не разрешалось, в том числе ни каких лютиков - цветочков. Только здоровый отдых в лесном массиве от праведных трудов. На Дзержинскую площадь в летнее время работников "органов" привозили и отвозили обратно на дачи служебные автобусы с синими шторками на окнах. Все послевоенные нагорновские дачи строились руками бывших "власовцев", которые располагались у реки Сходня в бараках фильтрационного лагеря. Эти военнопленные, по-видимому, оказались случайно во власовской армии и не представляя серьезной социальной опасности. Они были расконвоированы и ходили на строительные работы, как вольнонаёмные рабочие. На месте, где располагались бараки фильтрационного лагеря, в долине реки Сходня сейчас находится мощная канализационная насосная станция, обслуживающая трубу берущую начало в Зеленограде. Здесь же остановка автобуса N 343 "Речной вокзал-Стадион", а также Куркинская плотина, которую оставили о себе в память эти заключенные. Некоторые из горемык женились на местных деревенских девушках и навсегда остались жить в этих местах. Один из, "бывших" Лешка Воропаев, женился на Юровской Гальке "Барыне" и навсегда остался жить в деревне. (В детстве Галька любила наряжаться, ходила по деревне и твердила "налево и направо", что она Барыня.) В настоящее время на территории села Соколово - Мещерское расположены крупные федеральные центры - Академия МЧС России, Учебно-тренировочный Центр подготовки олимпийских спортсменов, футбольная и хоккейная база "Динамо-Москва", медицинский комплекс "Алмаз", принадлежащий Российскому авиа-космическому агентству и волейбольный Центр, в котором тренируется сборная России.
МАШКИНСКАЯ СТОРОНА
Если смотреть на деревню Юрово со стороны реки Сходня, то левая сторона от деревни имела название "Машкинская сторона". Это более пологий склон Урочища со стороны Машкинского шоссе и деревни Машкино. Со стороны Юрово склон крутой и на нем растут только кустарники. Часто то тут, то там случаются оползни. По Урочищу протекает веселый ручей "Пыханка" с чистой водой. Но ходить за питьевой водой на Пыханку трудно из - за очень крутого склона. По обоим берегам Пыханки - густые заросли черемухи, ольхи и малины. Пологая "Машкинская сторона" в сплошных зарослях орешника, среди которого растут громадные вековые сосны. Рубить деревья во все времена было категорически запрещено, что соблюдалось неукоснительно жителями деревни. Орехов, очищенных от зеленой шелухи, в урожайные годы собирали целыми рюкзаками или мешками. Ходили на "Машкинскую сторону" собирать и сосновые шишки для растопки самоваров. Крупные и сухие сосновые шишки сгорали, как порох и придавали чаепитию в саду около дома особую неповторимую прелесть. От сгорающих почти без дыма шишек исходил по всей усадьбе запах живительной сосновой смолы. Наша семья, как и многие другие в деревне, любили летом по выходным дням чаёвничать из самовара в саду. Самовар раскочегаривался надетым на трубу кирзовым сапогом. Это лучший и быстрый способ создать нужную тягу. На стол, покрытый вышитой белой скатертью, выставлялось варенье нескольких сортов в стеклянных вазах и раскладывалось в небольшие хрустальные розетки. Мать каждый год варила варенье из вишни, черной смородины, крыжовника, малины (в том числе из лесной малины, собранной на Машкинской стороне). Земляничного варенья было немного, ровно столько, сколько за лето я насобираю земляники, на известных только мне лесных заветных полянках в окрестностях Юрово, в том числе на Машкинской стороне, в "Задубях" и "Поповке". Варенье варила мать в медном тазике на керогазе. Вся пенка, снимаемая обязательно с варенья, шла мне, как добытчику. Уплетал пенку за обе щеки с черным хлебом. С белым хлебом после войны напряженка. Зимой мой дядька Константин Алексеевич, заядлый охотник, иногда ходил на "Машкинскую сторону" поохотиться на зайцев, чьих запутанных следов было множество в этом лесном массиве. Иногда он брал с собой в качестве загонщика и меня, шестилетнего пацана. Поднятые моим криком со своих "лёжек", зайцы, как правило, благополучно убегали от выстрелов дядьки, стоящего в засаде. Зайцев мне было жалко и я радовался, когда мы возвращались домой с пустыми руками.
После войны на Машкинской стороне военные из части ПВО облюбовали стрельбище для обучения солдат стрельбе из стрелкового оружия. На одном их склонов установили пять деревянных щитов - мишеней, на которые прикалывали бумажные стандартные мишени с нанесенными на них кольцами от единицы до десяти. Солдаты, для удобства стрельбы лежа, сняли дерн и уложили его под автоматы. Всего располагалась одновременно цепь из пяти бойцов. Отстрелявшись по команде сержанта, бойцы шли к мишеням снимали пораженные и устанавливали новые для следующей партии из пяти бойцов. На стрельбище приходил взвод солдат. Это три отделения по десять солдат в каждом с сержантом во главе. Командовал взводом лейтенант, который тоже принимал участие в стрельбах, но отстреливался из своего табельного оружия, как правило, "ТТ". После окончания стрельб, начиналось время деревенских мальчишек, которые собирали отстрелянные гильзы и иногда попадавшие целые патроны от автомата Калашникова АК -47 и карабинов. В самом начале контроля за патронами не было. Стреляли солдаты по многу и гильзы за собой не собирали.
На вершине склона "Машкинской стороны" со стороны Машкинского шоссе находилась дача могущественного в двадцатые годы Льва Троцкого.
Троцкий Лев Давидович (Бронштейн Лейба Давидович), деятель международного рабочего и коммунистического движения, нарком по военным делам. "Заклятый друг" Иосифа Сталина, 18 января 1929 года выслан из пределов Советского Союза. Убит в Мексике 20.08.40 г. испанским коммунистом, тайным агентом НКВД, Рамоном Меркадером ударом по голове альпенштоком.
Юровских баб постоянно приглашали на подённую работу, на эту государственную дачу. Хозяева ценили их усердный, добросовестный труд и уважали за всегда опрятный внешний вид. Бабы всегда оставались довольны и оплатой и отношением обитателей этой высокопоставленной дачи к Юровским жителям. Из соседней деревни Машкино никогда и никого не приглашали, хотя она и находилась ближе. Через Машкинскую сторону проходила проселочная дорога на железнодорожную станцию "Планерная". Это ближайшая железнодорожная станция к деревне Юрово. Жители, работающие в Москве ходили на эту станцию. Расстояние до нее два с половиной километра. До станции Химки на километр дальше. От Машкинского шоссе до станции простиралось широкое поле. Зимой ставили вдоль дороги деревянные вешки, чтобы в темное время суток или во время метели не сбиться с пути. В настоящее время огромное поле отдано под Химкинское кладбище.
Глава 3
Репища Гора "Репища" округлая лысая почти без растительности, похожая на репу гора на севере от деревни Юрово. Находится напротив "Машкинской стороны". С "Репищи" открывалась широкая видовая панорама. Если взглянуть налево - просматривалась местность почти до самого Тушино, а если посмотреть направо видимость аж до самой Сходни. Не случайно именно здесь проходила последняя линяя обороны Москвы. К счастью фашистов остановили на десять километров раньше в районе Крюково.
С самой верхней точки "Репищи" лихо скатывались на лыжах взрослые Юровские ребята. Под горой устраивали обязательный трамплин примерно метровой высоты из валежника, который тщательно укладывали и слой за слоем засыпали снегом, плотно утрамбовывая каждый слой ногами. Потом лыжами утрамбовывали глубокую лыжную колею на трамплине и на подъезде к нему, чтобы спускающийся на большой скорости лыжник мог не промахнуться и попасть точно на трамплин. Пролетали с трамплина на два - три метра. Витька "Кадушки" ухитрялся лететь до четырёх метров. Прозвище "Кадушкин" получил его старший брат Борька за то, что смастерил себе и младшему брату Виктору лыжи из досок от большой деревянной бочки - "кадки". А уже Витька получил прозвище по наследству, как было принято в деревне. Если у отца прозвище "Аршин", то и старший сын "Аршин", если "Цыган", то и сын "Цыган". В детстве "Репища", если находиться под горой казалась огромной горой до самого синего неба. Не боясь в восьмилетнем возрасте съезжал сначала с четверти, а потом и со средней части горы. С самой макушки прокатиться духа, однако, не хватало. Много лет спустя, после армейской службы в Зауралье, где легко спускался на лыжах с высоких Увалов, так называют предгорья Урала, и переломал не одну пару лыж, и когда снова оказался на "Репище", гора показалась просто холмиком. Ну, а в детстве..., когда деревья были большими Юровские холмы казались огромными до самых облаков.
Вернуться бы в детство, пускай понарошку, Туда, где пекли на углях мы картошку,
Где тени деревьев ложились большими И был заодно я с "братьями меньшими".
Туда, где по лужам резвились босые И всласть упивались дождями косыми.
Туда, где девчоночка с русой косою К щеке прикоснулась жаркой щекою.
В места, где не ведали зависти, славы И камня за пазухой впрок не держали,
Там радость и грусть мы по - братски делили И дружбой как оком своим дорожили.
Где славная речка с водой ключевою Беспечно журчит и журчит под горою.
Нырнуть бы в ту речку и вынырнуть в детстве, И, чтобы оттуда к себе присмотреться.
Летом на "Репище" пекли картошку и подрывали в костре боевые патроны, найденные на стрельбище. В пойме правого берега ручья "Пыханка", на ровном участке местности, военные в конце 40-х годов устроили стрельбище. Раз в три месяца проводили учебные стрельбы солдаты из военного городка ПВО, расположенного между селом Куркино, домом отдыха ЦК "Нагорное" и неподалёку от деревни Юрово. Солдаты стреляли, из появившихся на вооружении, автоматов Калашникова АК-47 , карабинов, а офицеры из пистолетов ТТ. Контроля за использованием боевых патронов практически не было и старшие ребята после ухода солдат со стрельбища находили множество боевых автоматных, ружейных и пистолетных патронов. Использовались для развлечения боеприпасы своеобразным и весьма опасным для жизни способом. В пустую консервную банку из - под тушенки, доверху набивали патроны. Закладывали "самопальную мину", в тлеющие угли костра, где до этого пекли картошку, сами ложились в ход сообщения, который оставался со времен войны. Через некоторое время раскалённые патроны начинали рваться и боевые пули с тонким свистом проносились в разные стороны над головами, лежащих и повизгивающих в окопе ребят. Это тебе не кино, пули настоящие. Адреналина - "полные штаны". От костра после эксперимента оставалась только воронка и разбросанные во все стороны горящие угли. Продолжались эти забавы недолго. Пальба, которая устраивалась ребятами слышалась и в деревне. Взрослые опасаясь за жизнь своих безалаберных, никем не контролируемых днём чад, стали жаловаться в военный городок и вскоре после очередных стрельб военные стали тщательно обыскивать все места, откуда производилась стрельба, и собирали не только целые патроны, но и стреляные гильзы. Оставались только расплющенные о деревянные мишени свинцовые пули, которые ребята использовали в качестве грузила в снастях удочки. Стрельбище было, как бельмо на глазу у руководства колхоза. Дело в том, что оно расположилось в том месте, где испокон веков пасли вначале деревенское стадо, а потом колхозное. Там в Урочище росли сочные и густые травы, которых хватало, чтобы довольные коровы и козы приходили домой с полным молока выменем. В конце концов через пять лет солдаты прекратили тренировочные стрельбы, им подобрали тир где - то в другом месте.
Между деревней и "Репищей" было большое колхозное поле слегка покатое в сторону Репищи. Весной при дружном таянии снега вода не успевала уходить в землю и её бурные потоки устремлялись к "Репище" и далее с горы водопадами к ручью "Пыханка", который превращался в бурный стремительный поток. Весной нравилось одному ходить на "Репищу" и смотреть, как забавно бегут по горе потоки воды с крутых уступов, создавая множество каскадов. На урчащие, гудящие, сопящие, звенящие, глухо ворчащие и рокочущие водопады мог подолгу смотреть, удивляться и слушать звуки, не отрывая глаз. Все водопадики были разные по высоте потока и звуки соответственно разной тональности. Все вместе, если отойти от горы подальше, звуки сливались в единое веселое весеннее журчание, создавая радостное, приподнятое настроение. А высоко в небе с восторгом звенели первые жаворонки.
Вся "Репища" изрыта ходами сообщения с окопами, ДОТами (Долговременная огневая точка, бетонная) и ДЗОТами (Долговременная земляная огневая точка), сохранившимися со времен Великой отечественной войны. ДОТы после войны солдаты вытащили тяжелым армейским вездеходом на гусеничном ходу и отбуксировали в свой военный городок, находящийся недалеко от Юрово по дороге, ведущей в город Химки. Ходы сообщения и солдатские окопы постепенно сравниваются с землей, скрывая подальше от людских глаз следы жестокой войны, не дошедшей к великому счастью до Юровских дворов.
В районе деревни Юрово и Машкино проходил последний оборонительный рубеж перед Москвой с северо - западного направления, дальше оставался таковым рубежом канал "Москва-Волга". Отрытые жителями местных деревень и жителями Химок, в основном женщинами и подростками, земляные укрепления на протяжении трёх километров, где существовала возможность прорыва фашистских дивизий от Крюково и Сходни, оставались последним укрепленным оборонительным рубежом перед каналом "Москва-Волга" и Москвой с северо-западной стороны. В начале войны для защиты двух мостов через канал "Москва-Волга": автомобильного на Ленинградском шоссе и рядом железнодорожного Октябрьской железной дороги, на "задах" огородов деревни Юрово, было сосредоточено несколько батарей зенитчиков. Обнаглевшие фашистские самолеты летали бомбить с немецкой пунктуальностью строго по известному расписанию. Зенитчики, молодые ребята, чтобы скоротать время, играли в перерывах между налётами в волейбол. Командир точно зная часы, когда должны появиться вражеские самолёты, не мешал отдыху, и по команде: " Приготовиться к бою", каждый боец мгновенно занимал своё расчетное место. Схватки были ожесточенные. В небе советские истребители вели бой с "Мессерами" и "Фокке-Вульфами", сопровождающими эшелоны бомбардировщиков и штурмовиков, летевших бомбить мосты и далее Москву. Советские "Лавочкины" и "Яковлевы" разгоняли, одновременно уничтожая ряды фашистских стервятников, не давая возможности немецким асам прицельно бомбить. Снизу вели шквальный огонь зенитные батареи, находящиеся в Юрово и Куркино. Победителями всегда выходили советские летчики и зенитчики. Неопровержимый факт - за время боёв за Москву ни одна бомба не упала на стратегически важные мосты автодорожный и железнодорожный через канал "Москва-Волга". После войны, созданный на окраине Куркино военный городок стал обслуживать воинское подразделение ПВО. Созданная система ПВО вокруг Москвы имела несколько колец противовоздушной обороны. В 1950 году 301-й авиационный завод в Химках получил правительственное задание создать новейшие ракетные системы ПВО для защиты Москвы. В кратчайшие сроки были проведены конструкторские, испытательные работы, и к 1955 году вокруг столицы появились защитные "московские кольца" системы ПВО С-25 (Беркут) с зенитными управляемыми ракетами ЗУР-205 . Более 20 лет различные модификации этих ракет находились на боевом дежурстве, охраняя небо над Москвой. Подразделение, стоящее на боевом дежурстве вблизи Юрова состояло из радиолокационной станции и зенитной батареи, которая располагалась в 2-х километрах, в чистом поле в районе Куркино. Одновременно с сооружением радара и зенитной, (а в дальнейшем ракетной) батареи, вокруг высадили молодые быстро растущие берёзки, которые очень скоро подросли и скрыли от людских глаз боевую технику. Между Куркинским и Нагорновским шоссе на виду красовалась весёлая березовая роща, в которой скрывалось грозное оружие.
В 80-е годы обнаружилось, что "Репища" сплошь состоит из строительного песка и некоторое время на этом месте действовал незаконный песчаный карьер. Слава Богу, власти во - время обнаружили "левую" добычу песка и карьер закрыли. Всё же значительная часть горы была уничтожена безвозвратно.
В настоящее время на "Репище", в построенном небольшом дачном поселке отдыхают известные артисты Московского театра "Ленком", во главе с Марком Захаровым, которые вовремя подсуетились и договорились с Управой "Куркино" об отводе Юровской земли. Это гораздо лучше, чем новые русские, которых вокруг Юрова развелось, хоть пруд пруди.
ПОДКРЕСТ
"Подкрест" - гора или крутой древний берег реки Сходня на вершине которой непосредственно начинается деревенская улица. Такое название носит потому, что на вершине в давние времена стоял большой деревянный Крест. Что символизировал этот Крест доподлинно не известно. Местные жители не сохранили память об этом событии. Возможно он служил своеобразным маяком судам, проходящим по Сходне подсказывая, что здесь стоит деревня, а может быть жители поставили этот крест надеясь, что на этом месте воздвигнут Храм. С вершины этой горы открывается красивый вид на пойму реки далеко влево и вправо, а также на противоположный берег Сходни с Соколовским лесом и дачей, откуда любовался видом деревни Юрова Герцен со своими друзьями, а потом дипломат Литвинов со своими соратниками. Под горой в пойме заливные луга. Трава по пояс. Раздолье для привольной жизни множества коростелей. Коростель (дергач) летает неохотно и медленно; в случае опасности старается спастись бегством, а при внезапном вспугивании перелетает на небольшие расстояния и приземляется, ища укрытие в густой траве. Среди высокой растительности передвигается быстро, часто меняя направления. В полёте, в отличие от других птиц ноги не вытягивает и не поджимает, а оставляет их свободно болтающимися. Голос резкий и очень громкий (в хорошую погоду слышный на расстояние более километра) - часто повторяющийся скрипучий крик "крэк-крэк, крэк-крэк), напоминающий треск деревянной палочки по зубьям гребешка. Кричит главным образом в сумерках и ночью, и только в брачный период - весной и в первую половину лета. Во время крика вытягивает шею и периодически поворачивает её в разные стороны - в результате голос слышен то громче, то тише. Короткими летними ночами их тревожные крики разносились по окрестности. А в зарослях кустарников по берегу реки - Юровские соловьи не уступающие в пении по количеству замысловатых колен соловьям курским. Под горой ровная пойма - бывшее пастбище, которое со временем старшие ребята превратили в футбольное поле. Любителей популярной игры в футбол из местных ребят и дачников вполне хватало на две футбольные команды. Под вечер, когда спадала жара футбольное поле не пустовало. Пацаны, которые помладше болели за своих старших братьев и бегали за мячом для вратаря, если нападающие били мимо ворот. Обстановка как на стадионе и даже находились болельщицы, в лице дачниц и местных девиц. По вечерам "Подкрестом" любила собираться молодежь из местных и дачников. Пели дворовые песни и озорные частушки и не всегда с нормативной лексикой. Припев всегда один: "Рупь за сено, два за воз, полтора за перевоз, чечевика с викою, а я сижу чирикаю!" Рассказывали анекдоты и страшные истории. В темноте целовались. От этого места начинался круговой маршрут для ночных прогулок. Называли маршрут прогуляться "По - первому". "Второго" никогда не было. От "Подкреста" вся компания гурьбой или парочками спускались с косогора в сторону Юровского моста шли до Куркинского шоссе, дальше направлялись вправо по шоссе и оказывались под сенью огромных елей. Медленно шли километра полтора по извилистому шоссе в гору мимо дач "Нагорного", мимо "Соколовского леса". От "дачи Паулюса" начинался крутой извилистый спуск к реке и Новогорской плотине. Далее через деревянный Машкинский мост на реке. На этом мосту снимался эпизод фильма "Дело пестрых". У моста заканчивается Куркинское шоссе и начинается Машкинское шоссе, которое упирается через три километра в Ленинградское шоссе около знаменитых противотанковых ежей, установленных в 1966 году в память о защитниках Москвы. Машкинское шоссе после революции было засажено с двух сторон березами, которые выросли в громадные раскидистые деревья. Скорее всего по приказу Льва Троцкого, у которого в конце аллеи была одна из летних дач. После Машкинского моста и жилых домов поселка Новогорск компания сворачивала вправо по аллеи из вековых лип, оставшихся от усадьбы французских предпринимателей Жиро. ( "К.О. Жиро и Сыновья" Акционерное общество шёлковых фабрик, фирма, владевшая крупнейшей в Российской империи шелкоткацкой фабрикой. Основана в 1875 французским подданным Клавдием Осиповичем Жиро. До 1891 именовалась "К.О. Жиро и Ко", затем "К.О. Жиро". В 1904 после смерти основателя преобразована в торговый дом "К.О. Жиро Сыновья", в 1912 акционирована с сохранением последнего названия. Основной капитал 8 млн. рублей. Большая часть акций находилась у сыновей К.О. Жиро -- Виктора, Андрея и Павла, французских граждан. П.К. Жиро владел также акциями Соединённого банка, был членом его правления, представляя в нём одновременно интересы французского Банка Парижского союза. Фабрика общества построена в 1875 в Хамовнической части, располагалась по Тёплому и Долгохамовническому переулкам. В 1879 установлены 180 ткацких станков, паровая машина. В 1880--90-х гг. фабрика реконструирована и значительно расширена. В 1900 действовало свыше 1700 ткацких станков (преимущественно механические), имелось другое разнообразное оборудование. В 1914 насчитывалось 4 тыс. рабочих. Перерабатывалось главным образом иностранное сырьё. Выпускались высококачественные шёлковые ткани подкладочного и плательного ассортимента. В 1885 и 1896 фирма удостоена права изображать государственный герб на своих вывесках, рекламе и пр. Предприятие национализировано в 1919. В советский период называлось шёлковым комбинатом имени Розы Люксембург "Красная Роза". Литература: Аранович Н., Квит В., Школьников А., Юбилей рабочей семьи, М., 1975)
Дальше путь лежал по бревенчатому мосточку через ручей " Пыханка" шли параллельно реки Сходня и попадали снова на привычное намоленое место "Под Крестом". Итак, замкнулся ночной трехкилометровый маршрут под удивительные соловьиные трели по жемчужине Подмосковья из "Подкреста"- "Подкрест". Летом молодежь гуляла вечерней порой практически ежедневно. Это был своего рода местный "Бродвей".
В настоящее время под горой устроили поля гольф клуба "Девятка", с "лёгкой руки" к великому счастью бывшего мэра Лужкова. Проход к реке наглухо перекрыт для жителей, трехметровой высоты забором из металлических прутьев. Полный беспредел. Поля гольф-клуба "Девятка" на территории заповедного парка "Долина реки Сходня" построены не законно и рано или поздно будут ликвидированы.
ЦК - ОВСКАЯ СТОРОНА
"ЦК-овская сторона" - это южная территория Юровских земель, граничащая с домом отдыха ЦК "Нагорное". Дом отдыха находился в ведении хозяйственного управления ЦК партии. Создан в 30-е годы для отдыха ответственных работников аппарата ЦК и дипломатов. Главный корпус или Белая дача - это двухэтажный кирпичный корпус санаторного типа со столовой, холлом, бильярдной и всеми удобствами. На первом и втором этаже каждый номер имел балкон. Второй корпус тоже кирпичный и двухэтажный, но скромней. Синяя дача и Желтая дача это деревянные двухэтажные близнецы - коттеджи с замысловатой архитектурой, вычурными верандами, застекленными ромбовидной формой окнами, балкончиками с изящными балясинами и островерхими крышами. Бордовые ковровые дорожки с первого до второго этажа закреплены на каждой ступени медными прутками, которые начищены до блеска холуями. Все постройки расположены на месте смешанного леса. Территорию дома отдыха с южной стороны пересекают два глубоких поросших старинными деревьями и кустарником оврага. По дну одного из оврагов проложена асфальтированная дорожка от Белой и Синей дачи к пляжу на реке Сходня. Через другой овраг устроен деревянный мост, соединяющий Синюю и Желтую дачу между собой кратчайшим путем. Перед мостом со стороны Синей дачи сооружена деревянная горка для катания на санках детей партийных работников, отдыхающих в зимнее время. Юровская ребятня, проходя в Куркинскую школу через территорию дома отдыха обязательно должна была прокатиться, хотя бы по разу на портфелях с этой ледяной горки. Горка пустяковая! Не сравнить с настоящими в Юрове. Катались из принципа, чем мы хуже этих, которые... дальше шла латынь, на которой дети привычно изъяснялись на улице с раннего детства, хотя родители грозились вырвать язык за непотребные слова. Дома вели себя "тише воды - ниже травы". Вся территория между деревянными дачами занята фруктовым садом. Вокруг проложены для прогулок отдыхающих асфальтовые дорожки по бокам с подстриженными декоративными кустами барбариса, акаций, спиреи, клумбами с экзотическими садовыми цветами. Были две спортивных площадки: волейбольная и для игры в теннис. Теннис экзотическая игра, ранее неведомая в Юрово. Лапта вот это была привычная и любимая игра. Сохранены островки смешанного леса. На территории дома отдыха находились жилые дома для обслуживающего персонала, клуб, где показывали кинофильмы, магазин с московским снабжением, водокачка с артезианской скважиной и баня с парилкой. К территории дома отдыха прилегали земли подсобного хозяйства, где выращивали овощи и содержали молочную ферму, чтобы вкусно кормить слуг народа. В декабре 1949 года, во время малоизвестного, кратковременного приезда Мао Дзе - Дуна в СССР, Сталин распорядился поселить его не в Москве, а на Жёлтой даче дома отдыха "Нагорное". В один из декабрьских дней мои родители отправились попариться в баню. В то время местным жителям Юрово великодушно дозволялось это мероприятие. На дальних подступах к Желтой даче их остановила охрана, рассказавшая какой гость находится на даче и порекомендовала обойти вокруг резиденцию по расчищенной асфальтовой дорожке, не приближаясь к охраняемому объекту. Предложено в доброжелательной форме. В 1948 году родители познакомились с семьей дипломата Ломакина Якова Мироновича и его супругой Ольгой. Будучи Генеральным консулом в городе Сиэтл США, он со своей семьей проводил очередной отпуск в доме отдыха ЦК "Нагорное" и часто ходил на прогулки в окрестности Юрово, где и познакомился с моими родителями. Много рассказывал о повседневной жизни в Соединенных Штатах и в частности о городе Сиэтле, через который во время войны шли поставки в СССР американских самолетов по Ленд-Лизу, о Нью-Йорке, где он работал вице-консулом в начале войны. В свою очередь мои родители рассказывали о жизни в колхозе и современных порядках. Ломакин сам родившийся в деревне Тамбовской губернии хорошо знал сельскую жизнь. Однако, находясь долгие годы в США отвык от жизни в Союзе, и поэтому живо интересовался послевоенной жизнью людей советской деревни. Супруги Ломакины, прогуливаясь с моими родителями в окрестностях Юрово, в продолжительных беседах делились взаимно интересной информацией. Ломакин и мой отец в конце 30-х годов закончили московские ВУЗы. Ломакин - Московский текстильный институт, отец - Плановую академию им. Молотова при Госплане СССР. По специальности оба экономисты. Отец работал в одном из союзных министерств и хорошо знал интересы московской интеллигенции. Находили общие темы для бесед. А в это время дочь Ломакиных Лора подружилась с моей старшей сестрой Галиной. Они ходили на Речку купаться и загорать и тоже находили о чём поговорить, так как были ровесниками. Младшего сына Алексея, в то время лет шести от роду, пыталась учить английскому языку наша Юровская родственница Валя Егорова, владеющая в совершенстве английским и персидским языками и работавшая в то время в МИДе СССР. После нескольких уроков Валентина наотрез отказалась учить его уму - разуму. Парень оказался капризным и трудно управляемым, сказалась его болезнь в раннем детстве. Жили Ломакины в Синей даче, занимая первый этаж, состоящий из трёх комнат и веранды. ( В 2008 году около месяца гостил у дочери в Америке, в том числе в городе Сиэтл и воочию увидел то, о чем рассказывал когда-то моим родителям Яков Миронович Ломакин. Воистину пути Господни неисповедимы!)
Вдоль аллеи возле Белой дачи высажены голубые ели точно такие же, как на Красной площади и из одного питомника, расположенного на Северном Кавказе. К пляжу от Жёлтой дачи предусмотрена деревянная лестница по склону тридцати метрового спуска к реке Сходня. Лестница с перилами и с несколькими площадками для отдыха, на которых установлены скамейки. Склон сплошь поросший вековыми елями, березами, вязами и раскидистыми кустами орешника, свисающими над лестницей. Впереди сквозь ветви деревьев сверкает и переливается на солнце речная вода и изумрудная травка пляжа. Картина маслом, как говорят в Одессе! На пляже посторонним купаться не разрешалось. Однако Юровских ребят не трогали и мы иногда для разнообразия ходили на ЦК-овский пляж. Вода в этом месте была холодноватой, чуть выше пляжа в речку впадал ручей с холодной ключевой водой. В 30-е годы, когда создавался комплекс дома отдыха "Нагорное" забор по периметру территории не предусматривался. Со стороны Юрова по периметру были высажены десятки тополей на расстоянии друг от друга около трех метров на протяжении километра. Далее территория со стороны деревни там, где начинались поля подсобного хозяйства была плотно засажена широким непроходимым рядом кустов боярышника, причем разных сортов. После войны охранный режим ужесточили и рядом с тополями построили забор. Для прохода отдыхающих в доме отдыха на прогулки к деревне и её окрестностям предусмотрели калитку. Надо сказать, что высокопоставленные партийные товарищи вне зоны отдыха при общении с деревенскими жителями были доброжелательными и милыми людьми, не то что, обслуживающие их охранники и холуи. Через злополучную калитку юровским жителям, то разрешали проход в Куркино через территорию, то запрещали в зависимости от холуйского рвения управляющего Домом отдыха.
В настоящее время поле, которое граничит с "ЦК-овской стороной " застроено коттеджами. К реке и пляжу дома отдыха подойти со стороны Юрово невозможно. Во времена перестройки и гласности дом отдыха "Нагорное" передали в ведение ВЦСПС. После трагедии в армянском Спитаке дом отдыха заселили беженцы-армяне, которых больше 10 лет власти не могли расселить. По всей территории сушилось белье, развешенное меж дерев и бегали толпы армянских ребятишек, родившихся уже на территории дома отдыха. Предприимчивые беженцы спешно плодились, размножались, что бы закрепиться в Москве. Все дачи дома отдыха, превратившиеся в перенаселённые общежития, пришли в полную негодность и были снесены. На этом месте построены таунхаузы с новыми русскими.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЛОРЫ ЛОМАКИНОЙ Я вспомнила, что среди обитателей Дома отдыха "Нагорное" были криминальные элементы, как среди чинов, так и среди детей. Я слышала, что хромой бандит (12-14 лет), Генка Суханов, которому всё было дозволено, т.к. он был сыном крупного ЦК-ского хозяйственного чина, прострелил из ружья плечо девочки из деревни. Я не знаю точно, из какой деревни. Знаю только, что дело замяли (как это делают и сейчас). Однако кара настигла отца Генки. Лишившись отцовской защиты, сгинул и сынок. Отцу Генки, поручили конфисковать и описать имущество Берии. "Хозяйственный" Суханов - старший присвоил себе облигации Государственного займа, расстрелянного Берии. Облигации в то время погашались. Он стал получать деньги, но попался, т.к. не учел, что они были зарегистрированы в банке на Берию. Вышел ему большой срок. Не помню я ни имён их, ни лиц. Генка ходил с дядькой, часто замахивался на людей палкой. Дети обходили его стороной. Мать Генки как-то меня спросила: - " Что это вы из Америки приехали, а всё в ситцах ходите? Мы вот все в крепдешинах." Там был ещё один монстр. За детским столом он быстро пожирал не жуя, всё вкусное, чтобы другим не досталось. У него было прозвище - Пегас. Его отец, Пегов Николай Михайлович, дослужился до Секретаря ЦК КПСС, и стоял в брежневские времена на Мавзолее во время парадов. Сын же его скончался в 40 лет от передозировки наркоты. Похоронили его на Ново - Девичьем кладбище, написали юрист. Говорили, что он работал "в органах".
Глава 4 Новогорск Новогорские земли - это часть владений светлейшего князя С.А. Меньшикова. После проведения реформы 1861 года дворянские имения стали переходить в руки московской буржуазии. Князь Меньшиков в 1873 году продал Почетному Гражданину города Москвы Карпу Карловичу Генке 340 десятин принадлежащей ему земли и суконную фабрику в Юрове за 20 тысяч рублей, а затем оставшаяся часть земли была продана другому владельцу. В начале 20 века при деревне Юрово отмечены имение и дача Гельтищева, имение и суконная фабрика К.К. Генке, красильная фабрика братьев Жиро (французские предприниматели, владельцы, знаменией текстильной фабрики "Красная роза" в Москве) и овощная лавка при суконной фабрике. На суконной фабрике Генке было занято более 200 рабочих. В ноябре 1905 года рабочие фабрики приняли участие в стачке, охватившей фабрики в окрестностях Тушино, Спаса, Братцево. В 1912 году вследствие большой задолженности разным учреждениям и лицам, фабрика Генке прекратила работу. Владелец разорился, и 220 рабочих, за неимением средств у администрации, не получили даже расчета. После этого имение Генке купили братья Жиро. Но суконная фабрика не возобновляла больше работу. Земельные владения со всеми промышленными, хозяйственными и жилыми строениями Жиро и Генке после революции получили название Новогорск.
В конце Куркинского шоссе в 40-х годах построены немецкими военнопленными новые корпуса санатория " Новогорск " для работников Госплана СССР. Поскольку расстояние до центра Москвы около двадцати километров, то работников летом возили на работу служебные автобусы. На территории санатория многочисленные прогулочные аллеи, лужайки, беседки и прочие места для отдыха. Вокруг смешанный лес, с преимуществом хвойных пород. От санатория для кратчайшего пути до реки к Новогорскому пляжу через глубокий овраг сооружен пятидесятиметровый подвесной мост (мы его звали Чертов мост). Вид с моста на это ущелье удивительный. Крутые берега, заросшие густым кустарником, громадными реликтовыми елями и старыми березами. Далеко внизу чуть слышится журчание весёлого ручейка невидимого из-за густых зарослей ветвей. Верхушки елей, растущих на дне оврага едва ли не достигали уровня моста, а значит глубина оврага не меньше сорока метров. Устанавливали этот однопролетный мост с помощью вертолета. До этого был деревянный подвесной мост и тоже непростой конструкции, который обветшал и стал опасен для использования.
В ночном лесу в этом месте можно встретить необычное явление. Вдоль дороги в траве возникает зеленоватого цвета мерцание. Это ночные фонарики или светлячки. Загадочное и непостижимое явление природы. Свет, исходящий от жучков, не просто так освещает ночную тьму. Свечение даёт понять другим светлячкам, что он в данный момент ищет партнера или же наоборот никого не подпускает к себе.
До 1950 года на этих территориях располагался концлагерь для военнопленных немцев, которых возили на машинах или конвоировали пешком на строительные работы, если они производились вблизи от концлагеря. После войны рядом с санаторием "Новогорск" немецкие рабочие выстроили небольшую аккуратную дачу в германском стиле с затейливыми башенками, верандами и крутыми крышами, покрытыми красной черепицей. Территорию, отведенную под дачу обнесли глухим двухметровой высоты забором. Дача предназначалась для сдавшегося под Сталинградом фельдмаршала Паулюса любимчика Гитлера. Существует легенда о том, что когда Паулюс узнал, что строили дачу его соотечественники, то наотрез отказался въезжать в неё, опасаясь тайного подвоха со стороны строительных рабочих. Дача отошла в ведомство Совмина СССР. В народе дачу продолжали называть "Дача Паулюса". Однажды летом 1947 года, когда мне было шесть лет, мать взяла с собой в продовольственный магазин при доме отдыха "Новогорск" (там было московское снабжение). По дороге обогнала колонна военнопленных немцев, под конвоем нескольких вооруженных солдат, шедших по обе стороны колонны. Я шел метров на тридцать впереди матери и, когда со мной колонна поравнялась, начал забрасывать её камнями, припасенными заранее за пазухой. Собирал камни на обочине дороги. Увидев, что конвоир бежит ко мне через кювет бросился наутёк в поле, но силёнки были не равны, через десяток метров рослый солдат поймал, взял подмышку и пошел передавать меня бежавшей навстречу перепуганной матери. Я отчаянно пытался вырваться и истошно орал: "Отпусти, они гады, выбили глаз на войне моему отцу и я им тоже зенки повыбиваю". Солдат успокаивал, говоря, что это не те немцы, которые ранили отца. А я кричал, вырываясь и норовя ударить солдата босыми ногами: "Мне все равно те или не те, они все - немцы! И я их ненавижу!" Колонна остановилась и пленные хмуро смотрели в нашу сторону. Кто-то возможно знал русский язык и понял, почему взбесился этот босоногий русский мальчишка. Мать кое-как успокоила, пообещав купить конфет в магазине. Потом оказалось, что денег на конфеты не хватило, все ушли на хозяйственные нужды. Гадов - немцев возненавидел еще сильнее. ( В конце 40-х годов военнопленные провели в деревню Юрово водопровод. Самое активное участие приняли в этом мероприятии мой дед Никифоров Алексей Осипович, который был первым Председателем колхоза имени 1905 года и тетка по линии отца Светлакова Тамара Александровна, которая работала в лагере военнопленных бухгалтером. Немцы провели трубы от водокачки Дома отдыха ЦК "Нагорное" к Колхозному дому, где установили водозаборную колонку одну на всю деревню. Впервые за триста лет существования деревни проблема питьевой воды была решена. Водоносный слой оказался на глубине двести метров. Пленных подкармливали Юровские бабы репчатым луком. Лук просили сами пленные, его похоже не хватало в рационе. Русские бабы сердобольные. Я бы в то послевоенное время, была бы на то воля дал бы им дерьма на лопате вместо лука. Жители несказанно радовались, что в деревню пришла питьевая артезианская вода. Через несколько лет за счёт средств колхоза установили колонки по всей деревне. Многие сельчане провели водопровод к своим домам, но уже за свой счёт.
Недалеко от Машкинского моста существует шоссейное ответвление от Куркинско-Машкинского шоссе вверх по склону горы, которое заканчивается замкнутой в виде кольца километровой шоссейной дорогой. В лесу была построена скромная спортивная база для футболистов московского "Динамо" и рядом государственные дачи для высших чинов московской милиции. Дачи строились по внешней стороне шоссе, а внутри кольца устроена волейбольная площадка. На эту площадку мы с Лёвой Лещенко набрели, когда катались на велосипедах, и я ему показывал "Чертов мост", а дорога вывела нас к этой спортивной площадке, затерянной среди деревьев. Днем в выходной день на площадке оказалось многолюдно. Отдыхающие на дачах молодые люди играли в волейбол вполне сносно. Мы отложили в сторонку велосипеды и присели на скамейку в ожидании, когда одна из команд проиграет и можно будет набрать новую команду. Таковы были правила при игре в дачный волейбол. Моё внимание своей спортивной манерой игры привлекла интересная молодая загорелая до черноты особа. Она походила на черную пантеру плавными и гибкими движениями своего сильного тела. Эти замедленные движения вдруг стремительно набирали скорость, сначала уходило вверх и вперед тело, следом взмах руки и в конце хлесткий удар ладони с длинными пальцами по мячу над сеткой. Как правило, такие мощные удары приносили команде очки. Зрелищно особа играла и результативно! Я с большим интересом любовался этой киплинговской Багирой, громко и демонстративно аплодируя, когда она в очередной раз добивалась успеха. Несмотря на отличную игру Багиры, её команда проиграла и пришлось уступить место новой, той которую набрали мы с Левоном. Багира, конечно же, вошла в обновленный состав команды. В защите она играла так же превосходно, как и в нападении умело падая под мяч. Обновленная команда выигрывала одну партию за другой. Мы с Лёвой по дачным меркам играли отлично и с такой спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей выглядели на площадке уверенно, не проигрывая ни единой партии. Во время любой игры, как и во время совместной работы, люди сближаются быстро. За время, проведенное вместе на волейбольной площадке за увлекательной игрой, мы перезнакомились и сдружились.
Татьяна, так звали новую знакомую, предложила закрепить знакомство вечером на танцах, которые устраивали здесь же на волейбольной площадке. Мы с благодарностью приняли предложение. Так начались наши дружеские встречи, перешедшие в романтические отношения. Вечером на одну из скамеек, стоящих вокруг волейбольной площадки устанавливали магнитофон "Яуза" с записями последних западных, как теперь называют шлягеров или хитов. Подключали магнитофон непосредственно к электропроводке, так называемыми накидушками. На остальных скамейках рассаживались, как зрители динамовские футболисты наблюдая, как молодые люди развлекались. Иногда приходил с женой, красивой блондинкой, сам Лев Яшин, оба в скромных тренировочных динамовских голубых костюмах.
Московское "Динамо" в конце 50-х годов в течение пяти лет было чемпионом СССР часто выезжало за границу играть товарищеские матчи с зарубежными командами и привозили, конечно, тайно кассеты с магнитофонными записями. Танцевали под популярную музыку Фрэнка Синатры, Поля Анка, Луи Армстронга, Эллы Фитцджеральд, Дорис Дей, только появившегося, но уже популярного Элвиса Пресли и других американских и европейских исполнителей. Танцевали под незабвенное на все времена "Бессаме мучо" Консуэло Веласкес в исполнении трио "Лос Панчос", "Истамбул" в исполнении американского ансамбля "Четыре парня", "Кафе Ориенталь" Вико Торриани и др. Особо нравилось танцевать рок-н-ролл под песни Элвиса Пресли с его классическими: тюремный рок; рок под часами; тутти-фрутти. На волейбольной площадке пыль стояла столбом от молодых неутомимых ног танцующих пар. На одной из кассет, среди джаза оказалось медленное танго 30-х годов "Мусенька" в исполнении Петра Лещенко, что одну часть публики радовало, а Татьяну почему-то сильно раздражало. Мусенька, родная, мы будем вместе вновь, Слышишь, волны моря нам поют про любовь, О, дорогая, будь моею в объятьях любви Столько страсти горит в крови, Счастье мне верни... Разносился в ночной тиши дачного поселка томный голос Петра Лещенко на музыку незабвенного Оскара Строка. Танго танцевали тесно прижавшись друг к другу. Иногда щека к щеке. Оказалось, что чувственные губы у Татьяны, имеют вкус тёплого парного молока. Говорят, что человеческое сознание имеет свойство наиболее длительно сохранять в памяти вкусовые чувства. Таких вкусных женских губ, как и парного Юровского молока, в жизни встретить больше не довелось. Очень хорошо запомнил вкус деревенского парного молока.
(До самого призыва в Армию, мать на даче в Юрово покупала молоко в семействе Калмыковых. В их семье было столько родственников, что подсчитать подлинное количество не было возможности. Они держали корову, чтобы прокормить молодое прожорливое семейство. Каждую ночь, когда приходил с вечерней гулянки, мать ставила на табурет перед кроватью большую кружку парного молока и солидный кусок черного хлеба, которые в мгновение ока жадно поглощал. Это был ужин.) Дружеские отношения, которые завязывались на танцплощадке, продолжались днём на Новогорском пляже. Динамовские футболисты в танцах не принимали участия. Тренер Михаил Якушин, который руководил командой 13 лет, был строг. Ровно в десять динамовцев, сдувало с лавочек, как ветром! Отбой! Молодежь продолжала веселиться до поздней ночи. Татьяна оказалась дочерью крупного милицейского начальника, который (" намекала" Татьяна, на большие административные возможности своего родителя), выручил от крупной неприятности лучшего бомбардира "Динамо" и сборной страны Игоря Численко, в которую "Число" попал по пьянке. Тогда казалось, что равных по исполнению рок-н-ролла нам с Татьяной на "пятачке" не было. Очень слаженной оказалась наша танцевальная пара. За короткое время добились взаимопонимания в исполнении сложных переворотов и поддержек. Днем в выходные дни встречались на Новогорском пляже, вместе загорали, купались, там-же играли на песке в кружок в волейбол. На этом пляже в свободное от тренировок время отдыхали и динамовские футболисты. Татьяна жила с родителями в трех комнатной квартире на Кутузовском проспекте в большом, "сталинской постройки" доме. Дома на Кутузовском проспекте заселяли исключительно семьями работников НКВД, позже КГБ и МВД. Это делалось в целях безопасности проезда к "ближней даче" И. Сталина. Из таких же соображений поселились генсеки Леонид Брежнев и Юрий Андропов на Кутузовском проспекте. Памятная доска, о том, что "здесь жил Леонид Брежнев" в августе 1991 года таинственно исчезла с фасада дома и появилась на Фридрихштрассе, 43, на здании, которое принадлежит Берлинскому музею "Берлинская стена". Такая вот вышла история с географией! Отношения с Татьяной становились все более доверительными. Смущало, что она была на пару лет старше. Чувства сдерживал предстоящий призыв в Армию, от которого заканчивалась двухгодичная отсрочка. А что там будет через три года?! Романтические отношения с Татьяной были безжалостно прерваны в сентябре 1961 года повесткой из Дзержинского райвоенкомата г. Москвы.
В вечерний час из окон старой дачи Услышал танго грустного мотив. И понял, как он много значил, Наивные мечты былые возвратив!
Мотив танго! И боль воспоминанья О встречах не забытых мной. Где не сбылось заветное желанье, Свою любовь отдать тебе одной.
Волнуют душу скрипка с альтом, Их утешает с сурдинкою тромбон, И подпевает о судьбе печальной Задумчивый и томный баритон.
Танго, танго. И вновь желанья тайна! Увы! Но время не воротишь вспять... Не суждено (горьки воспоминанья) Танго любви с тобой дотанцевать.
От многочисленных владений французских предпринимателей Жиро осталась плотина, магазин, жилые дома и кирпичное административное здание, которое позже использовали под клуб, где крутили трофейные фильмы. В пойме реки на этом месте находились поля подсобного хозяйства дома отдыха Госплана "Новогорск". Из Химок до плотины ходил автобус Химки-Новогорск N 26. Выше Новогорской плотины расположился пионерский лагерь московского инструментального завода "Калибр". Администрация "Калибра" и дома отдыха "Планерное" построили добротную лодочную станцию у плотины с большим количеством прогулочных лодок. За небольшие платные услуги лодками могли пользоваться отдыхающие и местные жители. Катаясь на лодке, можно полюбоваться живописными крутыми и извилистыми берегами со свисающими над водой ветвями деревьев. Можно остановиться где-нибудь в уединенном месте на лужайке, чтобы в тиши позагорать и искупаться в чистой воде. И последними в этом ряду советских социальных учреждений, за "Муслимовым мостом " через реку Сходня, расположились корпуса дома отдыха "Планерное" (ранее дом отдыха N15). В 30-е годы недалеко от этого места располагалась школа планеризма ОСОАВИАХИМА. Отсюда пошло название железнодорожной станции Октябрьской железной дороги "Планерная". Это в двух километрах от деревни Юрово. В 1935 году здесь была создана конноспортивная школа общества "Спартак". Володька Троицкий, будущий скульптор и мой Юровский приятель, отслужил на этой базе три армейских года, будучи мастером спорта по современному пятиборью. В первый год службы он изредка летом, когда собирались все дачники, приезжал в Юрово на своём боевом вороном коне покрасоваться и погарцевать перед нами, салагами.
(Сегодня на территории Новогорска, помимо дома отдыха "Новогорск", принадлежащему ныне Совмину России, находится Академия МЧС России, хоккейная и футбольная базы "Динамо - Москва", Учебно-тренировочный центр олимпийской подготовки спортсменов, Медицинский комплекс "Алмаз", принадлежащий Российскому авиакосмическому агентству, волейбольный центр, в котором тренируется сборная России.)
Лев Лещенко
В Новогорск на динамовские дачи ходил, а иногда ездили на велосипедах со своим дачным приятелем Лёвой Лещенко. С ним познакомились в конце 50-х годов на волейбольной площадке в доме отдыха ЦК "Нагорное", куда он приходил из села Куркино, где у его семьи была в собственности половина деревенского дома. Его приемная мать получила по наследству эту часть дома и часть сада. Дом летом использовался семьей для летнего отдыха. В Москве Лещенко жил на "Войковской" в огромном доме с 22 подъездами. Дом построен до войны для работников НКВД. После войны его заселяли служащие КГБ и МВД. Рядом с домом в большом сквере располагался во время войны госпиталь для лечения партизан. Отец Левы в то время был в звании подполковника. Служил в погранвойсках, которые подчинялись КГБ. Семья Лещенко занимала две комнаты в коммунальной квартире. Там жила еще соседка. У Левы две сестры. Старшая - Юля, младшая - Валя от приемной матери Левы. Я приходил с противоположной стороны из деревни Юрово и то же из деревенского дома, в котором отдыхали в летнее время. Поскольку мы были тёзки, то называли друг друга - брат Левон, по инициативе Лещенко. Левон был моложе на год, но повыше ростом и играл на волейбольной площадке на четвертом номере я на третьем. При игре я выкладывал ему мячи, как конфетки для атаки именно той высоты, которую он тихонько просил: "Дай короткого" или "Дай длинного". Понимали на площадке друг друга с полуслова. Левон получал именно то, что просил. Я при хорошей прыгучести и быстрой реакции, с подачи Лёвы тоже мог припечатать "крюка" в свободную точку противоположной площадки (хорошо видел поле) или влепить мертвого "кола", играя на третьем номере. Играть в волейбол нравилось. В ту пору в доме отдыха "Нагорное" лучшей сыгранности ни у кого из тамошних любителей не было. Понаблюдать, как играет молодежь вечерами собирались, работавшие над новой редакцией учебника по Истории КПСС (вторая редакция вышла в 1962 году), доктора и кандидаты исторических наук из Высшей партийной школы (ВПШ). Их сопровождали жены и дети. Исторические личности те, что моложе и шустрей своих коллег, тоже принимали активное участие в волейбольных баталиях после трудов праведных по ревизии исторических событий. Для не умеющих играть это мероприятие служило вечернем развлечением, что- то вроде бесплатного представления. Хлеба и зрелищ! Зрители рассаживались на лавочках вокруг площадки и соревновались в интеллигентных комментариях и довольно плоских остротах. Запомнился один весельчак. Среди прочих шуточек, одна у него была постоянной: " Опять подал мяч в бок и в сторону." Потом выяснилось, что это отец Ленки Сазоновой моей тамошней подруги. Ленка долго скрывала от нас, что это её предок и краснела при очередной шуточке, которая до упада веселила только самого остряка. Дочки у корифеев исторической науки были примерно нашего возраста. Мы старались играть на публику, по мере сил и возможностей, выкладываясь перед потенциальными невестами. На родителей внимания не обращали. Однажды компанией, в том числе из ребят и девчат из дома отдыха "Нагорное" отправились развлечься на танцы в Дом отдыха "Планерное" в километре от Новогорска. (На динамовские дачи мы с Левоном девиц не водили, так как у нас там был второй фронт и другие интересы с местными партнёршами и показываться там было не с руки). Весело провели время на местной танцверанде. Возвращались домой в первом часу ночи. Постепенно стали расходиться по своим домам. Я пошёл проводить Ленку Сазонову, с которой танцевал целый вечер. Ленка - приятная внешне блондиночка с милым недостатком - обожала приврать и прихвастнуть по любому поводу и без повода. Современная 19-ти летняя девица взрослый можно сказать человек училась на втором курсе Историко-архивного института. Скорей всего папаня доктор исторических наук по блату пристроил единственную дочку.
Не доходя до "Белой дачи" метров двадцать, из кустов выскочила с громкими криками Ленкина мать и в моем присутствии хлестанула несчастную девчонку по щекам. Я опешил, не успев рта открыть, как она втащила ошарашенную от неожиданности дочь за кусты желтой акации и там продолжила выяснять отношения. На балконе первого этажа, где жила Ленка маячил силуэт Ленкиного отца. Если у меня и были в мыслях какие-то серьезные виды на Ленку, то после этой "сцены средь акаций" стал держаться от неё подальше. Но Ленка уже считала, что я её парень и пришлось делать ход конём. Решил познакомить ее с пришедшим из армии Юровским приятелем Володькой Троицким. Володька добрый малый, мастер спорта по современному пятиборью, увлекающийся живописью и скульптурой и главное, как и Ленка любитель слегка приврать и приукрасить всё и вся. Мне казалось, что это будет подходящая парочка. Два сапога - пара. Пускай морочат голову друг другу, авось что - то получится из этой аферы. Однажды после очередной игры в волейбол, под предлогом послушать новые магнитофонные записи, якобы Пресли пригласил Ленку на посиделки на юровскую дачу к Володьке. Незадолго до этого Володька приобрел по случаю магнитофон и пригласил меня обмыть жутко дефицитный товар. Как положено, по русскому обычаю вещь, чтобы долго служила в хозяйстве полагается обмыть водкой. У Володьки была гитара и мы, "приняв на грудь", в два хмельных голоса стали записывать рок-н-роллы на английском языке, которого не знали. Только отдельные слова. ( Я учил в школе-немецкий, Володька-испанский) Вместо ударных инструментов использовали кастрюли, какие-то другие не музыкальные вещи, которые попали под пьяную руку. Вместо барабанных палочек в ход шли столовые ложки. Под жуткие завывания и обезьяньи голоса исполнили и записали пару песен отдалённо похожих, на " тутти-фрутти и " мистер Хэттен из Манхэттена". Ленка проглотила этот музыкальный калейдоскоп, и ей даже понравилось. Поинтересовалась, где смогли достать записи. Володька скромно ответил, по случаю знакомый дипломат из Северной Канады дал переписать. Ленка с уважением взглянула на симпатичного Володьку. Я понял настало самое время "делать ноги". Под каким-то предлогом незаметно улизнул, оставив их наедине забавлять друг друга небылицами, коих было в изобилии у каждого. Серьезных отношений у них по жизни не случилось. Два Ноздрёва под одной крышей - перебор.
Анатолий Павлович Троицкий - приемный отец Володьки был членом Союза художников, который построил до войны собственную дачу в Юрово и дружил с нашей семьёй. Дача стояла на самом видном месте на вершине горы. Точнее очень крутого и высокого берега древнего русла реки Сходня. Дача значилась в деревне, как дом N 1. Нашей семье пришлось пожить на этой даче около года в 1948 году, когда после женитьбы дядьки Константина Алексеевича, пришлось молодым уступить часть дома, где жила наша семья. На этом настоял дед. Пришлось приводить в жилой вид бывшую конюшню, в ожидании получения жилплощади в Москве. Ведомственный дом от министерства, где работал отец сдали в 1947 году на Волочаевской улице. Недалеко от завода " Серп и Молот". Отец осмотрел район. Дело было зимой. Кругом лежал снег черный от коптящих заводских труб металлургического завода, и тут же сдал смотровой ордер. Следующий дом должны были построить через два года на Бутырском хуторе. Окраина, но без промышленных предприятий, как теперь говорят - спальный район. Родители решили переждать. Из бывшей конюшни получился добротный просторный дом из бревен - фундамент на дубовых сваях. Местный печник сложил печку "голланку". Пристроили террасу, перекрыли железом крышу и т.д. Единственный недостаток низкие потолки. Но это одновременно и достоинство, меньший объем легче протопить и дольше держит тепло, как и небольшие окна. После того как получили комнату в Москве в январе 1949 года, этот дом стал семейной Юровской дачей на долгие годы.
В архитектуре оригинальной дачи Троицких мне очень нравилась терраса, которая занимала второй этаж и с неё открывалась великолепная панорама долины реки. Володька после армии окончил Строгоновку и в дальнейшем работал скульптором. Мастерскую арендовал недалеко от места, где я жил после армии на " Войковской", в подвале пятиэтажного дома. Изредка приходил к нему поплакаться в жилетку и завить горе веревочкой.
Кроме волейбола Лёва Лещенко любил ходить на "Белую дачу" дома отдыха "Нагорное" играть по вечерам в бильярд. Меня игра в бильярд почему-то не грела и я не посещал эти мероприятия. С Левоном мы ездили на велосипедах играть в волейбол на другие площадки: на " Радио поле", (Радиоцентр в годы войны обеспечивал более 1500 полетов советских самолетов в тыл фашистов на партизанские аэродромы. Отсюда велось вещание на средних волнах Народного радио, Немецкой волны, Голос Америки, Радио Свобода и некоторых других в наше время) в санаторий "Захарьино" (Земская больница, в имении Захарьиных, на левом берегу реки Сходня построена по проекту известного художника и искусствоведа И.Э. Грабаря и архитекторов Р.И. Клейна и А.В. Розенберга. Открыта в 1914 году, а в феврале 1915 года в ней был размещен госпиталь для лечения раненных и больных солдат и офицеров. Главное здание было создано в стиле русского классицизма в сочетании с элементами итальянской архитектуры эпохи Возрождения. В 1920 году выдающийся живописец-передвижник Н.А.Касаткин заведовал здесь художественной просветительской студией. В санатории отдыхал и работал известный живописец и график, археолог и педагог А.М. Васнецов. Здесь им написан этюд с видом на долину реки Сходня. В 1930 году больница стала туберкулезной клиникой. Г.А. Захарьин, лечащий врач императора Александра 111, захоронен в часовне, созданной по проекту знаменитого архитектора Ф.О. Шехтеля, находящейся при церкви Владимирской Божьей матери в Куркино, позже там же будут захоронены его жена Е.П. Захарьина и сын С.Г. Захарьин. Захарьины заботились о сохранении первозданной природы в окрестностях имения. Чтобы сохранить чудесный уголок природы, С.Г. Захарьин в 1906 году арендовал у крестьянского общества полевую и луговую землю близ своей дачи, по обе стороны дороги на село Соколово. Условия аренды были необычны: за крестьянами сохранялась возможность пользоваться на этой земле пашней и сенокосом, но зато Захарьин, уплатив неслыханную арендную плату по 600 рублей за 12 лет вперед, получил право "не допускать крестьян села Куркино к сдаче земли под постройку кабаков, трактиров, торговых и промышленных заведений, под кирпичные, дровяные и другие склады, под свалки нечистот". Благодаря Захарьиным, сохранился уникальный уголок природы вблизи Москвы, который после революции успешно освоила элита новой власти.)
Ездили с Левоном на велосипедах играть в волейбол и в Новогорск на динамовские дачи. Туда же стали похаживать по вечерам на танцы. Левон заходил за мной в Юрово. Это было из Куркина ему по пути. А поскольку Юровская продуктовая палатка закрывалась рано, нам приходилось отправляться на поклон к продавщице тете Любе непосредственно домой, (она относилась ко мне доброжелательно) которая наливала нам, добрая душа, на крылечке своего дома по сто пятьдесят и с закусочкой от фирмы, в виде доброго куска черного хлеба и зеленого лука с грядки. Приняв дозу, шли минут пятнадцать с песнями на динамовские дачи. Вот тут-то услышал Лёвин баритон. Пели песни на безлюдной дороге, что называется на всю Ивановскую - во всю мощь. Какие именно песни распевали не помню, но песен общих знали много и разных. Моя мать была активной комсомолкой в своей тревожной молодости. Она работала Вторым секретарем Химкинского райкома комсомола и возглавляла комиссию по раскулачиванию и созданию в районе колхозов. В тоже время обожала и знала наизусть десятки стихов Есенина и Тютчева и множество русских, цыганских и городских романсов: хризантемы, однозвучно гремит колокольчик, ночь светла, но я знаю, ты любишь другого, накинув плащ, вечерний звон, белой акации гроздья душистые, бубенцы, выхожу один я на дорогу, лучина, вот мчится тройка удалая, мы вышли в сад, нищая, ямщик не гони лошадей и еще и еще. У неё было колоратурное сопрано с исключительной подвижностью и лёгкостью голоса. Петь любила и никогда не отказывала, если её об этом просили. Память на песни и стихи у меня тоже была прекрасная и большинство романсов от матери я выучил с детства. Похоже, что у Левона в семье тоже любили песни, поэтому он подхватывал, то, что запевал я и наоборот. Меня поражала его любовь к пению и оживленные разговоры о том, чтобы заниматься этим профессионально, мне он частенько говорил об этом, предлагая даже пойти учиться вокалу вместе. Я отшучивался, мол, это дело не мужское. У меня по жизни планы были иные, но Лёвины стремления я уважал и ходил болеть за него на прослушивания (было это в Зеркальном театре "Эрмитаж") для поступления в высшее театральное училище. Сопровождал я Левона и на занятия по исправлению небольшого дефекта речи к специалисту, где-то на Моховой улице. Пока он " поправлялся", я поджидал его во дворе. К сожалению, попытки поступить в высшую школу до армии успеха не имели. Когда Левон устроился на работу в Большой театр мне казалось, что он самый счастливый человек. С восторгом он говорил: "Представляешь, Левон, я слушаю самого Кибкало..." Евгений Кибкало для него был кумир. Такой целеустремленности можно позавидовать! Устроиться рабочим сцены, таскать вручную декорации, чтобы подышать воздухом Большого театра и послушать своих кумиров! На такое способен далеко не каждый. Дышал воздухом Большого театра Лева около года и потом работал до армии слесарем на одном из почтовых ящиков. Запомнился ещё один случай, связанный некоторым образом со Львом. Летом 1959 года, когда открылась в Сокольниках американская национальная выставка - первая выставка "Промышленная продукция США". Отцу дали на работе билет на выставку на два лица, причем в будний день, не каждый мог отпроситься на работе. Я был в очередной раз в ссоре со своей невестой. А хотелось бы на выставке покрасоваться с красивой дамой. У Левона в Куркино была такая знакомая красавица. Я попросил одолжить её на денёк, чтобы скрасить время на эдаком престижном мероприятии. Левон к радости дал добро без всяких колебаний. Мы были с Натальей шапочно знакомы (представлять друг друга не было необходимости) и под каким - то предлогом, то-ли Лёва, то-ли я сам, предложил Наталье пойти на эту выставку. Встретиться договорились при входе в парк Сокольники. Наталья выглядела не хуже американских экскурсоводов. Молодая девица с ногами от ушей. Прохожие мужики останавливали любопытные взгляды. Американцы одаривали москвичей значками, яркими пластиковыми пакетами и главное бесплатно угощали на каждом шагу пепси-колой. Народ у нас при этом сладком слове "халява" готов отстоять унизительные очереди и даже "заплатить любые деньги", что мы с позором доказали американцам. Те ехидно и широко улыбались москвичам всеми своими холёными зубами. Люди уныло стояли по несколько раз за стаканчиком "Пепси" под палящим солнцем, а прохладные павильоны с интересными экспонатами встречали посетителей полупустыми залами. Напиток "Пепси" нам с Натальей не понравился. В конце выставки увидели павильон с Русским квасом. Лето было на редкость знойное, пить хотелось нестерпимо и рванули, как на пятьсот, в этот павильон за родным квасом. Напились от души. Оглянулись по сторонам и оказалось, что вышли с территории выставочного комплекса. Квас продавали за территорией. Входные билеты у нас отобрали при входе на выставку. Говорю: "Наталья, соберись, возьми меня под руку, делай рот до ушей, улыбайся охраннику" и твёрдым решительным шагом ринулись через входную калитку. Наша наглость подействовала, охранник не успел рот открыть, как мы уже смешались с толпой посетителей. Оказалось, что это был служебный вход, через который мы случайно вышли с территории. Наша экскурсия продолжилась. На выставке посмотрели новейшие модели автомобилей "Форд" и "Дженерал Моторс", новые сельхозмашины, побывали в возведенном одноэтажном жилом доме с полным набором современной бытовой техники. Американцы сделали всё, чтобы показать "нашему брату" преимущество американского образа жизни. Надо сказать, это им с успехом удалось. Выходили с выставки в полном унынии. Чтобы не провожать Наталью, домой я сказал, что мне срочно надо встретиться с неким важным человеком и ехать я должен не на метро, а на трамвае. По-быстрому распрощался и в следующий раз увиделся с ней лет через десять в Куркинском автобусе номер 27. Я был с женой, она с каким-то видным мужиком, похожим на мужа. Узнали друг друга, но сделали хорошую мину при плохой игре.
Нельзя сказать, что молодость наша с Левоном до армии проходила слишком бурно. Но как писал Сергей Есенин: " Мы все в это время любили, но значит, любили и нас..." Были и у нас молодых, интересных, разные и порой забавные эпизоды. Однажды Левон пригласил меня с одной особой на "хату" к подруге, с которой он в то время встречался. Большой старинный дом недалеко от Курского вокзала на Садовом кольце. Во время ремонта, под несколькими слоями обоев, был обнаружен в стене сейф. Вскрыть сейф без необходимых инструментов мы не смогли, а дужкой от очков, в которых я ходил, открывать замки навыка ещё не приобрёл. Оставалось только гадать, что там могло храниться, в этом таинственном сейфе. ( Москва, город маленький, и в этом доме в 1983 году случилось ещё раз побывать в гостях у моей сотрудницы (я работал во ВНИИалмазе) вдовы Станислава Нейгауза, известного пианиста, который воспитывался в семье отчима Бориса Пастернака. Когда в Италии впервые был напечатан на русском языке роман Б. Пастернака "Доктор Живаго", то часть гонорара, как наследница С. Нейгауза получила его вдова. И кроме того несколько экземпляров книги "Доктор Живаго". Я стал одним из первых в Москве читателей, нашумевшего на весь мир романа. И до сих пор не понятна реакция властей на этот роман. Собирали рабочие собрания с осуждением писателя за то, что тот напечатал за границей свой клеветнический роман. Некие фрезеровщики Пупковы и токари Батурины гневно клеймили с трибун, что они хоть и не читали этой злобной клеветы, но категорически осуждают, требуют и т.д. Через пять лет в 1989 году в издательстве "Художественная литература" тиражом 300 000 тыс. экземпляров вышло пятитомное собрание сочинений Бориса Пастернака с романом "Доктор Живаго" в третьем томе. Собрание стоит у меня на книжной полке. Аллес гут!) До призыва в Армию оставались считанные дни. Провожали мы Левона 25 сентября 1961 года, из большого, на весь квартал, серого дома на " Войковской", метро еще не было, ходил трамвай от Сокола. Рядом с этим домом сооружен после войны на Ленинградском шоссе "Мост Победы". Украшают мост фигуры девушки и юноши в армейской форме. Они символизируют Зою и Александра Космодемьянских, которые жили неподалеку. Лещенко учился в школе, которая носит имя легендарных Космодемьянских Зои и Шуры.
Утром, когда вернулся домой со стадиона "Юных пионеров", где был сбор призывников, меня встретила, заплаканная мать с повесткой в руках от Дзержинского райвоенкомата. Повестка бесстрастно гласила, что имярек обязан явиться 29 сентября 1961 года, на стадион "Пищевик" по адресу Вятская улица, для отбытия в войска. Событие ожидаемое, но все равно неожиданное. Разошлись наши с Левоном дороги. Он в Западную группу войск в ГДР, я на восток в Зауралье на одну из первых ракетных баз подземного базирования. ( Ракетная база - это три пусковых шахты "Липа"; "Клён" и "Сирень", с баллистическими ракетами Р-7 , как мы их ласково величали "матушка", вступивших на боевое дежурство в 1962 году. Преданная и проданная Пеньковским в 1960 году, во время его инспекторской проверки, службам ЦРУ. Первой взорванная в 1974 году по договору, подписанному во Владивостоке президентом США Фордом и Генсеком Брежневым. Лучший ракетный комплекс в СССР, построенный московскими метростроевцами в 1961 году, без демонтажа шахты бездарно взлетел на воздух.) После армии перезванивались по телефону. Лещенко поступил в Гнесинку, я в Плешку (МИНХ имени Плеханова). После окончания Плехановского, перед получением диплома пошел сдавать учебники в институтскую библиотеку. Перед окошком стояла молоденькая первокурсница, которая получала книги, через плечо я увидел в формуляре фамилию Лещенко Валентина. Это была младшая сестра Левона. Её я, конечно, не узнал, когда уходили в армию, она была совсем девочкой, а тут невеста. Меня она признала, и я с чистой совестью передал ей учебную эстафетную палочку в родную Плешку. С Левоном изредка созванивались. Встречаться как-то не складывалось. У него не ладилась жизнь с первой женой Аллой. (Два популярных артиста в семье - многовато. Творчество - дело тонкое.) У него начались бесконечные гастроли по городам и весям. У меня семья. Рос сын и дочь, приходилось много работать и подрабатывать. Встретиться пришлось только один раз на нейтральной полосе в кафе около метро Сокол. Выпили, потолковали, как полагается за встречу и за жизнь, и разошлись, как в море корабли. Левон менял места жительства и, в конце концов, телефон его затерялся. Но за успехами "куркинского соловья " я всегда с искренним интересом следил. Однажды судьба свела меня с первой женой Лёвы, Аллой на похоронах отца моего друга. Друг зачем-то ей сказал, что я знаком с Лещенко и Алла весь вечер выпытывала подробности его нынешней жизни и отношения с новой женой, которую я и в глаза не видел. Ничего утешительного ей сказать не мог, поскольку и сам знал о нём только из СМИ. Может мне показалось, но впечатление было такое, что она продолжает испытывать чувства к Левону и спустя много лет. "Что имеем, не храним, потерявши плачем". Еще один случай напомнил о былых приятельских отношениях с Лёвой Лещенко. Однажды встретил своего юровского соседа Генку, который был на несколько лет моложе меня. Он хорошо знал, что Лев мой друг, так как тот частенько заходил ко мне в Юрове, для совместных велосипедных прогулок на Новогорскую плотину купаться или играть в волейбол на динамовские дачи. Генка работал в больнице, где-то у Речного вокзала, электриком и однажды в 1980 году в этой больнице оказался на лечении, по поводу радикулита И. Кобзон. Его проведать пришли Л. Лещенко и Н. Караченцев. Водки, как обычно бывает у хороших друзей, не хватило, и Генка бегал для них за "допингом ". В процессе дружеского распития Генка высказал Лёве укор и сожаление, что тот, мол, забыл своего Юровского друга - тёзку. На что Левон ответил, как сказал Генка, густым вальяжным басом: "Как можно забыть Левона и свою молодость!" Когда я звонил Лёве, обычно его спрашивал: " Узнаешь, старик, кто с тобой говорит?" На что он отвечал, что мой голос узнает из тысяч голосов. Вот тут-то я и подумал, а может всё сделанное в жизни зря, и лучше было бы мне да на сцену с таким редким тембром, а не строить, понапрасну, развитой социализм?! В жизни - каждому свое! - Так природа захотела, почему? Не наше дело. Для чего? Не нам судить,- пел мой любимый бард Окуджава. (На юбилейном концерте в Крокус - Сити, куда сын купил нам с женой билеты 1-го февраля 2012 года, сделал было робкую попытку выйти и поздравить Левона с юбилеем, но жена твердо усадила на место, запретив, заботясь о моем драгоценном здоровье. Я в этот период находился в очередной "завязке". Пришлось подчиниться силе. У жен рога длинней. Отправил сердечные поздравления на следующий день через Интернет на сайт "Лев Лещенко".)
Глава 5
Задуби
"Задуби" это ровная, как блин на сковородке территория с восточной стороны деревни Юрово. Когда-то во времена крепостного права стояла на этом месте по преданию дубовая роща площадью больше десяти квадратных километров от Юрово до деревни Кобылья лужа (после революции переименовали в более благозвучное название - Новая Лужа) на Ленинградском шоссе. После того как в 1861 году дали волю мужичкам дубы мало по малу начали рубить. Ну а после начала "экспроприации экспроприаторов" остатки дубовой рощи извели окончательно и бесповоротно. Как пел популярный бард 80-х годов, хрипловатым баритоном: "Порубили те дубы на гробы..." От тех былинных дубов осталось в памяти Юровских жителей загадочное название местности "Задуби". После успешной коллективизации на их месте раскинулись поля подсобного хозяйства дома отдыха ЦК "Нагорное" и поля Юровского колхоза имени 1905 года, раскинувшиеся до деревни Машкино и Новой Лужи. После войны значительная часть территории Задубей отошла военным. Там построили радиолокационную станцию ПВО. Зимой на колхозных полях устраивали снегозадержание. Устанавливались деревянные щиты сбитые из досок с двумя шестами заостренными на концах, которые вбивались в землю. На поле сооружали несколько рядов снегозащитных полос, примерно, километровой длины с запада на восток "по розе ветров". Народ деревенский, как известно, простой и когда, что-то общественное плохо лежит тут же находит этому, плохо лежащему, хорошо лежащее место в своём единоличном хозяйстве и потому общественные колхозные сторожа внимательно присматривали за добротными из строганных досок щитами. Ранней весной до наступления распутицы на тракторе с прицепом щиты собирали и увозили на склад в Новую Лужу. Юровские мужики провожали щиты с сожалением, что склад находится не в Юрово. Ну, очень ценные для хозяйства были бы деревянные тесовые щиты! В полях подсобного хозяйства дома отдыха "Нагорное", которые граничили с колхозными полями для снегозадержания использовали не щиты, а последнее слово в снегозадержании - кустарники боярышника, высаженного ровными рядами. Поле между рядами метров двести. Боярышник оказался разных сортов из лучших, надо полагать, питомников России, потому как предназначался для подсобного хозяйства "слуг народа". Плоды боярышника отличались и по размеру и по цвету и по колючести. Объединяло их то, что ягоды были на объедение - пальчики оближешь, а вкус "специфический". Этими ценнейшими витаминами, не ведая, что такое есть понятие витамины, ребята пользовались "на халяву" до самых морозов пока ягоды не склевывали прилетавшие с севера снегири. К удивлению взрослые интереса к ягодам боярышника тоже не проявляли. И никогда не советовали своим детям склевывать эти чрезвычайно полезные и вкусные плоды. А ведь боярышник-кладезь витаминов! ( Боярышник - ценное средство для нормализации работы мышц сердца. Чаще всего боярышник применяют при гипертонии, атеросклерозе, сердечной слабости и аритмиях, а также при постоянных стрессах или переживаниях. Куст боярышника полезен всем. Ягоды боярышника, как и листья, можно использовать для ароматных напитков, вместо привычного чая. Цветы боярышника, плоды и листья содержат целый спектр веществ, участвующих в регулятивных процессах человеческого организма. В побегах боярышника колючего за время роста накапливаются биологически активные вещества: холин, сорбит, эфирные масла и кислоты, фруктоза, витамины В, С, каротин. Кроме того, плоды боярышника содержат около 30% масла. Этот вид растительного масла применяют в традиционной и народной медицине, как вспомогательное средство при различных функциональных расстройствах работы сердца: тахикардии, стенокардии, нарушении работы клапанов сердца. Препараты, содержащие в себе цветки боярышника, плоды и листья данного растения устраняют перевозбуждение центральной нервной системы, усиливают коронарное кровообращение, способствуют снятию физической и умственной усталости. Шиповник и боярышник, кроме того, улучшает кровообращение мозга и сосудов.)
Дорога из деревни Юрово в город Химки пролегала через территорию "Задубей". Деревенские мужики ходили по этой дороге на работу в Химки. До 301-го завода около двух километров, до железнодорожной станции около трех километров. После войны на заводской аэродром 301-го авиационного завода в Химках стали свозить трофейные немецкие самолеты всех марок. Мессершмидты, юнкерсы, фокке-вульфы и др. Первоначально стоянка самолетов не охранялась и даже не была обозначена хотя бы проволочным забором. Пацаны облазили и обшарили самолёты вдоль и поперёк. Знали все марки. Мне нравилось сидеть в кабине за штурвалом под прозрачным колпаком. Двигать рукояткой и видеть, как легко двигаются закрылки на крыльях самолета. Всё удивительно легко поддавалось ручному и ножному управлению. Ребята старались изо всей дурацкой мочи открутить и стырить всё, что можно донести до своей норы. В нору! В нору! Но главную ценность в хозяйстве представляли стальные трубки, которых в двигателях находилось множество и разных диаметров. Для наших пацаньих целей подходили стальные трубки диаметром около пяти миллиметров. Из них мастерили "поджиги или поджигалки". Отпиливалась трехгранным напильником стальная трубка длиной примерно пятнадцать сантиметров сгибалась с одного конца, чтобы держать в руке, подобие рукоятки. С другого конца вставлялся спиленный гвоздь подходящего размера и согнутый со стороны шляпки, чтобы можно было натянуть резинку от гвоздя до рукоятки поджиги. В трубку набивали серу от спичек. Отжимали гвоздь потом нажимали на резинку, как на спусковой крючок. Происходил громкий хлопок напоминающий выстрел пистолета. ( Следовало не "перебрать" с количеством, заложенной в трубку серы. Чрезмерная доза могла привести к тому, что трубка разрывалась при выстреле. Случаи в истории бывали, к счастью, без значительных трав и ущерба для здоровья.) Поджиги предназначались для игры в войну. Стреляли друг в друга пока родители не отбирали и не выбрасывали эти опасные самопалы. Тогда отправлялись снова на аэродром и всё повторялось. Продолжались эти забавы до тех пор пока аэродром не огородили колючей проволокой и не выставили по периметру часовых. Однажды, возвращаясь с Химкинского аэродрома, где мы с соседом Женькой, спилили напильником с трофейного самолета стальные трубки для "поджиг", попали в сильнейшую грозу налетевшую не весть откуда. Оказались в чистом поле в "Задубях", где ни единого кустика, ни деревца. В те времена мы искренно верили в то, чему нас учили взрослые или просто слышали от них, да не всё правильно поняли. (Слышал звон да не знает, где он.) Услышали краем уха, что молнию притягивает железо и она обязательно ударит в железяку и безоговорочно верили на слово. За пазухой у нас покоились добытые немалым трудом стальные трубки от немецкого самолёта и собственные, тайно унесенные из дома напильники. Кроме того с огорчением обнаружили, что на ботинках у шнурков наконечники оказались тоже металлические. Моментально разулись, засунули напильники и трубки в ботинки. Положили обувь в найденное на скорую руку углубление в земле, а сами отбежали подальше от этого опасного места и прижали свои хилые тела к сырой земле. Слышали, что молния может ударить в самое высокое место, а таким местом в чистом поле могли оказаться мы сами. Летние грозы хоть и скоротечные, а полчаса под проливным дождем показались вечностью. Потом бежали километра полтора по полю во весь дух счастливые, что избежали летального исхода от молний, сверкавших рядом и, которые взрывались с оглушительным треском непрерывно. Поля "Задубей" казались с околицы деревни без конца и края и исчезали на востоке за горизонтом. Рано утром на Востоке из Земли вырастал огромный раскаленный диск Солнца. Зрелище захватывающее. На него можно зачарованно смотреть и смотреть. Возможно, с той поры осталось желание просыпаться рано утром и любоваться на это чудо рождения нового дня - восход Солнца. Позже такой восход солнца был прекрасно снят оператором в фильме "Неуловимые мстители".
Загорелась зорька красная В небе темно-голубом, Полоса явилась ясная В своем блеске золотом.
Лучи солнышка высоко Отразили в небе свет. И рассыпались далёко От них новые в ответ.
Рано утром, когда полусонный выходил в сад в голове начинал крутиться всегда один и тот же мотив песни "Утро красит нежным светом..." сон, как рукой снимало, а тут ещё такой всякий раз неповторимый восход Солнца. Живи, не хочу! Привычка рано просыпаться вместе с жаворонками осталось на всю жизнь. Понятно откуда пошло деление людей на "сов" и "жаворонков". Как только сходил с полей снег приносили весну на своих черных, отливающихся в синеву, крыльях важные грачи. Аполитичные птицы расхаживали стаями, по своим неотложным грачиным делам в полях не разбирая, колхозные они или совхозные или просто единоличные огороды. С первыми проталинами появлялись жаворонки, едва различимые с земли, зависнув в высоком небе со звонкими трепетными песнями.
Между небом и землёй Песня раздаётся, Неисходною струёй Громче, громче льётся. Не видать певца полей! Где поёт так громко Над подружкою своей, Жаворонок звонкий.
Позже над полями, засеянными рожью и овсом носились в дрожащей от зноя синеве небес щебечущие беззаботные ласточки, которые рассаживались для отдыха на электропроводах, напоминая музыкальные ноты. Ах, кабы ноты знал-с, то записал бы тот романс! Через колхозные поля пролегала разбитая телегами и грузовиками проселочная дорога по направлению к Машкинскому шоссе, далее по Ленинградке на Москву. Дальний автомобильный объезд существовал в Юрово до 1950 года, когда построили Юровский мост через р. Сходня, что сократило путь до Москвы больше, чем на десять километров. Делать объезд вынуждало руководство дома отдыха ЦК "Нагорное". Метров триста дороги пролегали по земле, отданной в 30-е годы государством подсобному хозяйству. Формально они были правы. Земля принадлежала совхозу, но там , где раньше пролегала короткая дорога на Москву через Военный городок земля не перепахивалась, не засаживалась, не возделывалась, а просто тупо зарастала бурьяном. Чтобы Юровское деревенское быдло не нарушало межи, в двух местах старая дорога перекапывалась глубокой траншеей.
Деревня Юрово - это удивительный затерянный мир, окруженный со всех сторон глубокими оврагами, ручьями, урочищами, рекой и двухметровыми государственными заборами. Пожалуй, главное воспоминание из Юровского детства - это чувство острой несправедливости, которую ощущал, живя рядом с людьми, до которых рукой подать да мешает двухметровый забор за которым другая сытая, беззаботная жизнь, как мне казалось, в ту послевоенную голодную пору. Нарядно одетые взрослые люди, играющие в неведомую игру теннис и гуляющие со своими отчаянно ненавистными мне чадами, по ухоженным аллеям. Я ненавидел этих людей не меньше, чем ненавидел немцев. Никогда об этом вслух не говорил ни дома ни на улице, но горький осадок от несправедливости, где-то в тайниках души сохранился надолго. А из радиоприёмника "СИ", возвращенного милицией нам после окончания войны, взахлёб, торжественно и умилённо, неслось: "Эх, хорошо в стране Советской жить...!" или "...Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Коммуна, коммуне - кому буде, кому не! Так лукаво, поговаривал мой дед, председатель местного колхоза имени 1905 года, Алексей Осипович Никифоров по прозвищу "Рузвельт".
В настоящее время на месте "Задубей"- микрорайоны, управы "Куркино", СЗАО города Москвы, застроенные многоэтажными домами, с "Ландышевой" улицей, где ландышей, отродясь, не росло, а были на тех местах колхозные поля, засеянные рожью, с обязательными васильками. Назвал улицу - Ландышевой - на конкурсе сын одного из чиновников управы за что и получил в награду однокомнатную квартиру. Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!
Поповка
Между "Задубями" и "Оврагом" - местечко "Поповка". Это - осинник. Весной можно встретить множество полянок с подснежниками и ландышами. Лесные цветы росли в "Поповке" с весны до самой осени, сменяя волнами друг друга. По опушке, ползая в густой траве можно насобирать литровую кружку крупной лесной земляники, из которой мать варила ароматное варенье. У меня хватало терпения не съедать ягоды пока мать не сварит варенье. Для этой цели существовал медный тазик, начищенный до ослепительного блеска речным песком. Пенка доставалась мне. Вкуснее розовой земляничной пенки на куске свежего черного хлеба не встречал больше никогда.
В "Поповку" ходили по грибы пожилые сельчане, кто не мог по состоянию здоровья далеко уходить от своего дома. Водились подберезовики, подосиновики, сыроежки, свинушки и, выставляя себя напоказ, красовались огромные мухоморы. На "жарево" грибов можно набрать за полчаса. На солидное жарево и варево отправлялись за грибами в "Большой лес" это лесной массив за Новогорскими дачами в сторону Пятницкого шоссе по направлению к деревне Коростово, откуда родом моя бабушка Саша. Далековато, зато полное ведро отборных белых грибов обеспечено. В "Большой лес" один никогда не ходил. Ходили с дядькой Константином Алексеевичем.Он знал "Большой лес", как свои пять пальцев. Вставали затемно, чтобы с рассветом оказаться в лесу и сразу начать собирать грибы. Бродили в общей сложности с дорогой часа по четыре. Придя после похода за грибами домой, валился снопом на кровать и спал, как подкошенный, а когда просыпался, на столе стояла большая чугунная сковородка, скворчащая жареной картошкой на постном масле с лучком и грибами. Вкусно за уши не оттащить! На жарево шли подосиновики, молоденькие подберезовики, маслята, лисички, свинушки. Из белых грибов мать варила отменные супы. Часть белых грибов сушили на чердаке под железной крышей впрок на зиму. Там же на чердаке мать сушила связки зверобоя, а отец заготовленные березовые веники для бани. От этого природного богатства стоял густой здоровый дух. Сегодня вырубили "Поповку", как и "Задуби", и нет на том месте ни грибов, ни цветов, ни ягод. Стоит на этом дивном месте величаво огромный кукиш и выросшие вокруг него двухэтажные таунхаузы. (Таунхаус -- малоэтажный жилой дом на несколько многоуровневых квартир, как правило с изолированными входами, то есть без общего подъезда),
ОВРАГ
"Овраг" извилисто огибает поля вокруг деревни Юрово с восточной стороны и плавно переходит в урочище ручья Пыханка с северной стороны деревни. "Овраг"- изобилие по его склонам черемухи, крушины, ольхи и местами густых зарослей папоротника высотой больше полуметра. На дне тридцати метровой глубины оврага сумрачно. Лучи солнца туда не проникают. По дну оврага бежит беспечно ручеёк, который впадает в Пыханку. По весне этот ручеёк превращается в бурный мутный поток воды, который смывает на своем пути мелкий кустарник и углубляет с каждым годом дно оврага, обнажая следы былого на этом месте древнего моря.
В воспоминаниях П.В. Анненкова, гостившего у А.И.Герцена в Соколове, есть упоминание, что гостившие компании устраивали прогулки именно в этот овраг с остатками вымершей фауны, собирая "допотопные" раковины. Летом, когда ручей пересыхает, на дне можно наткнуться на "чёртовы пальцы" - окаменевшие морские моллюски. В деревне существовало поверье, что тому, кто найдет в овраге "чёртов палец" выпадет счастье или, по крайней мере, свалится удача. Наверняка у многих деревенских ребят лежали дома такие " чёртовы пальцы". Я не был исключением, и тоже собирал окаменелости и раздаривал их, приглянувшимся девчонкам-дачницам. На всякий случай один "чёртов палец" долгие годы хранил дома в тайном месте. Авось повезет! В конце 90-х годов, когда провожал дочь Катю с внучкой Жанночкой на постоянное место жительство в город Сиэтл США в аэропорту "Шереметьево", сунул в карман дочери "чертов палец" на счастье и удачу для её семьи на противоположном краю заклятого Нового Света.
В "Овраге" в труднодоступном месте однажды лисица вырыла нору, уходящую далеко вглубь склона оврага. С противоположного склона интересно было наблюдать за молодыми пушистыми лисятами очень похожими на забавные рыжие мячики. Лисий молодняк выбирался на площадку возле норы и устраивал возню и игры, как собачьи щенята. Лисят не беспокоили. Повзрослев они разбегались по окрестности, живя своей лисячьей жизнью. Овраг извилист и глубок не меньше тридцати метров. Имел два поворота по девяносто градусов. На противоположном от деревни берегу "Оврага" на одном из поворотов мыс, который похож на нос огромного корабля. Этот мыс покрыт густым мягким мхом. Под сенью молоденьких березок, мы с Юриком Быстровом готовились к вступительным экзаменам в институт. Очень это укромное и славное местечко располагало к занятиям. Там мы впрок готовили "шпоры" возможных сочинений по литературе и решали типовые задачки по математике. Помогли "шпоры" или нет не помню, но сдали экзамены успешно. Овраг каждый год отвоёвывал от пахотной земли новые территории. Когда до забора дома отдыха ЦК "Нагорное" оставалось около пятидесяти метров, оконечность "Оврага" рабочие дома отдыха стали засыпать различным мусором и дальнейшее продвижение было остановлено.
В настоящее время человечество в лице городских служб добилось окончательной и бесповоротной победы над "Оврагом", который создавался матушкой природой многие столетия. Весь полукилометровый "Овраг" вплоть до впадения ручья в Пыханку засыпан строителями и на его месте красуются всё те же таунхаузы с полуновыми полурусскими.
РУЧЕЙ "ПЫХАНКА"
С северной стороны деревенские поля огибает "Урочище", по дну которого протекает ручей "Пыханка" с чистой в те времена питьевой водой. Исток ручья за деревней Машкино. Протяженность около двух километров. После отвода земли под Химкинское кладбище воду пить из ручья прекратили, так как исток ручья оказался на территории кладбища. В районе деревни ширина "Пыханки" от полутора до двух метров и глубина не больше полуметра. В пойме "Пыханки" пасли колхозное стадо на густых сочных травах. Из реки Сходня в "Пыханку" заплывала мелкая рыбешка, которую пацаны ловили стеклянными бутылками из под вина. В те времена продавали вино в бутылках с вогнутым на 3-4 сантиметра дном. Средина дна аккуратно выбивали и оставляли отверстие диаметром около трех - пяти сантиметров. В бутылку добавляли немного корма, в виде корок хлеба. Горлышко затыкалось пробкой. К бутылке привязывался шпагат и она укладывалась на дно ручья. Рыбешка, если попадала в бутылку выбраться оттуда уже не могла. Таких ловушек устанавливали столько, сколько находили бутылок. Пойманные синявки и пескари шли на корм кошкам или для ловли рыбы на "живца". По берегам ручья заросли ольхи, черемухи, калины, волчьих ягод, полуметровой крапивы, а среди крапивы в тени кустарника душистая лесная малина с крупными ягодами от обилия влаги. Из прямых упругих стволов черемухи мастерили луки и арбалеты. Для тетивы использовали леску. Для стрел хорошо подходили тонкие прочные стволы молодого орешника. Вместо наконечника привязывали хорошо заточенный гвоздь. И берегись вороньё! Правда, долгожители - вороны всегда оказывались хитрее пацанов. Поэтому упражнялись в стрельбе из луков по пустым консервным банкам. Я любил из стволов черемухи делать трости, вырезая на темной коре замысловатые узоры. Однажды мальчишки устроили на "Пыханке" плотину в самом её узком месте. Перекрытие сделали из стволов ольхи, которой росло вокруг великое множество. Вода поднялась метра на полтора и мы с удовольствием купались, в созданном своими руками водоёме. В пойме правого берега "Пыханки" на ровном участке местности военные в конце 40-х годов устроили стрельбище, где регулярно проводили учебные стрельбы солдаты из военного городка ПВО, расположенного между Куркино, домом отдыха ЦК "Нагорное" и Юрово. Со всех сторон стрельбища выставлялись посты солдат, чтобы случайные люди не могли попасть в опасную зону под обстрел случайных шальных пуль. Правление колхоза долгие годы отстаивала права на выпас колхозного скота на веками используемой пастбищной земле. В конце концов справедливость восторжествовала. Стрельбище закрыли.
Основная проселочная дорога, связывающая деревню Юрово с внешним миром проходила через ручей "Пыханка", пересекая Машкинское шоссе, далее на станцию "Планерная" Октябрьской железной дороги и в Москву на составе с дымящим паровозом, а позже на электрическом поезде. Расстояние от Юрово до "Планерной" около двух километров, а до железнодорожной станции "Химки" около трех километров, поэтому жители предпочитали ходить на Планерную, хотя она от Москвы дальше, чем Химки.
Глава 6
Куркинская школа
Куркинская школа начала свое существование при Храме Иконы Владимирской Божьей матери с девятнадцатого века, как церковно-приходская школа. Она имела два учебных здания. В одном одноэтажном здании находились начальные классы с первого по четвертый, в другом здании старшие классы с пятого по седьмой классы. Учащиеся с восьмого класса по десятый ездили на автобусе в Химкинскую школу. Начальная школа располагалась на крутом косогоре рядом с Храмом с западной стороны. Внизу расстилается широкая пойма реки Сходня. Косогор наискосок сверху вниз к реке Сходня пересекает Куркинское шоссе. От шоссе до самой реки морковные. Пойма реки имеет песчаную наносную почву. Морковь обожает расти в такой земле. И выбирать по осени из земли морковь сплошное удовольствие. Корешки вытаскиваются из песка за морковную ботву легко и просто. Морковка чистенькая и гладенькая. Потер слегка о штаны и можно спокойно отправлять в рот, не бегая мыть овощ к речке. - Зараза к заразе не пристанет,- учили уму - разуму старшие школьные товарищи - младших. В сентябре учеников второго класса привлекали, как и всю школу на уборку моркови в поле, которому казалось нет конца и края. Ставили по маленькому человечку на грядку и вперед от шоссе до реки, а до нее пятьсот метров.
Перед началом учебного года мальчишкам необходимо было подстричься наголо из санитарно-гигиенических соображений. Обычно до семилетнего возраста, когда на голове отрастали волосы мать стригла их большими портняжными ножницами. На голове оставалась лесенка, что со стороны смотрелось весело, но мне было не до смеха. От старших ребят приходилось терпеть насмешки. Если начинали выступать ровесники, то могли запросто получить по уху или в глаз. Насмешек не прощал. Шуток не хотел понимать. В первый раз в первый класс положено являться стриженому "под ноль" в парикмахерской механической машинкой. Электрических в ту пору не существовало. Для этого надо идти два с лишним километра в Химки в парикмахерскую. Мне ни разу не приходилось стричься под неведомую машинку. Если бы знал, что это за мучительная пытка меня бы туда не заманили и калачом. Здоровенная баба-парикмахер зажала мою голову подмышкой, и стала, как барана стричь тупой машинкой, которая постоянно заедала и вырывала с корнем волосы. Волосы густые и толстые в прадеда - цыгана. Начал орать благим матом и вырываться. На помощь пришла мать. Вдвоем скрутили и кое-как достригли мою буйную головушку под Котовского. Кто такой Котовский знал хорошо. Фильм про него смотрел несколько раз. Парикмахеров после этого издевательства над моей головой возненавидел на всю жизнь. На счастье в Москве в коммунальной квартире жила с нами тетя Валя профессиональный парикмахер, которая всегда стригла меня дома на кухне бесплатно и именно так, как её просил. Мастер была высшего класса. Но это будет потом, начиная с 1949 года. Ненавистный поход в парикмахерскую скрасил Химкинский колхозный рынок, который любил посещать. Мать редко брала с собой на рынок, потому что там начинал при честном народе канючить и просить, чтобы купила и того, и другого, пятого и десятого. А тут деваться не куда буйное чадо надо успокоить от скандала, который закатил на весь рынок. ( Парикмахерская находилась на территории рынка.) На рынке нравилось пить топленое молоко, которое продавали стаканами, а еще там продавали белые булки, а ещё мороженое в бумажных стаканчиках с палочкой, а ещё жареные подсолнечные и тыквенные семечки. Что там продавали ещё вспоминать не хочу - мне было достаточно, чтобы мать купила то, что попросил и тогда моя душенька успокаивалась в ноль секунд!
Мать время от времени обещала подарить игрушечный трактор за примерное поведение. Почему именно трактор, а не танк или машину не знаю. Когда бывало особенно голодно, и начинал просить еду, чтобы отвлечь от навязчивых мыслей о пище мать говорила: " Вот закончится война куплю на рынке тебе трактор". Войне пришел конец, а у детей память цепкая, и начал временами надоедать матери: "Мам, хочу трактор! Ты обещала, ты что - ли забыла? Мам, когда купишь трактор? ". - Куплю. Придет время, будет и пора, - неопределенно отвечала мать. Однажды жарким летним утром мать собралась на рынок, который находился в Химках. Отец как человек военный получал зарплату один раз в месяц, и, как правило, на следующий день мать отправлялась на рынок за продуктами. Накануне сестрица рассказывала, что на рынке продают розовое фруктовое мороженое. Из чего делают мороженое она толком не поняла, но на вкус мороженое холодное, очень сладкое и быстро тает во рту. -Будешь есть, пальчики оближешь!- поведала по секрету сестра. Я стал уговаривать мать, чтобы она взяла меня с собой на загадочный рынок, где продают игрушечные трактора и розовое мороженое. -Дорога дальняя, на улице жарко трактор, раз обещала, то куплю,- убеждала мать, не желая брать на себя лишнюю, как юла вертлявую и надоедливую обузу в дорогу. - Мам, возьми, ну, пожалуйста, просить на рынке, что-либо, кроме обещанного трактора не буду,- настойчиво, вкрадчиво, опустив очи к долу, уговаривал мать, а в тайне рассчитывал на мороженое, про которое поведала сестра. Дипломатический ход. - И потом, ты можешь купить трактор совсем не тот, что мне нужен! Ну, пожалуйста, возьми с собой, - продолжал брать на измор. Тактический ход. В конце концов, нытьё и дипломатия матери надоели. Ура, моя взяла! Она извлекла из шкафа единственные ботинки, которые одевал только весной или осенью, (летом в деревне ходили босиком). Подала выходную рубашку, которую натянул на худое и черное как головешка от загара тельце, и мы отправились на рынок. До рынка один километр по пыльной проселочной дороге и два километра по раскаленному от жары асфальту Нагорновского шоссе. Запах, плавящегося асфальта приторный, но не противный. И все же предпочитал идти по пыльной обочине, так привычней и родней. Можно от нечего делать поднимать ботинками столбы пыли, отстав от матери на несколько шагов, чтобы она не видела и не рыдала от горя за мои новые ботинки. За такую шкоду можно легко получить подзатыльник, если не успеешь увернуться. Если повезет, то можно найти пустую пачку от папирос "Казбек" или "Герцеговина Флор" или пустой коробок спичек. В хозяйстве могут пригодиться. Химкинский рынок - это целый город. На рынке после войны можно было купить буквально всё от дефицитной патефонной иголки до губной гармошки. От горячего хлеба до трофейного австрийского аккордеона. От розовых леденцов - петушков на деревянной палочке до английского сукна. На послевоенном рынке царила простота нравов. Продает на рынке молодая круглолицая упитанная тетка батон свежего хлеба. К ней подходит небритый мужик в кепке с маленьким козырьком и разрезом. - Сколько просишь за батон? - Тридцать рублей. -Больше десяти рублей не даем,- говорит мужик и откусывает своей пастью здоровый кусок хлеба. Тётка в истошный рёв на весь базар. -Мамка убьёёёёт!!! - Не реви, дура, тебе за него и десять рублей не дадут. Бери червонец и катись отсюда,- шипит мужик, ухмыляясь железными фиксами. Народ, помалкивая в тряпочку, не вмешивается. Народ безмолвствует. Милиции нет и в помине. На рынке сквозь неимоверный шум и гам издалека слышен визгливый крик: " А вот, мороженое, а вот, мороженое! Сливочное, молочное, фруктовое в стаканчиках!" И так зазывно - беспрерывно на весь Химкинский базар. В сторонке стоит парнишка постарше меня в застиранной одежке, рваных ботинках с веревочками вместо шнурков и поет высоким дисконтом жалостливую популярную песню: Ночь дождлива и туманна, и темно кругом, Мальчик маленький стоит, мечтает об одном. Он стоит к стене прижатый, Одинокий и горбатый, И поет на языке родном.
Друзья, купите папиросы! Подходи пехота и матросы! Подходите, не робейте! Сироту, меня согрейте, Посмотрите - ноги мои босы!
Мой отец в бою нелегком жизнь свою отдал, Мамку где-то под Одессой немец расстрелял, А сестра моя в неволе, Сам я ранен в чистом поле, В этом поле зренье потерял.
Друзья, друзья, я ничего не вижу, Белый свет душой я ненавижу. Подходите, пожалейте! Сироту, меня согрейте, Посмотрите - ноги мои босы!
Я несчастный, я калека, мне семнадцать лет, Я прошу у человека - дайте мне совет, Или Богу помолиться, Или к черту приютиться, Ради Бога, дайте мне совет.
Друзья, купите папиросы! Подходи пехота и матросы! Подходите, пожалейте! Сироту, меня согрейте, Посмотрите - ноги мои босы! Тут же дремлет безногий инвалид в выцветшей солдатской гимнастерке с орденской планкой и на самодельной каталке - платформе. Рядом в пилотку граждане, отводя в сторону глаза, кто, сколько может, опускают подаяние.
После завершения хозяйственных покупок мать, видя, что плавлюсь на жаре, но мужественно помалкиваю, сама великодушно предложила на выбор мороженое. Сразу безумно захотелось фруктовое мороженое, про которое рассказывала сестра. Что это было за мороженое словами не описать! Вкус оценивать далеко не просто. Не случайно в народе говорят, что на вкус и цвет - товарищей нет! Если бы я знал вкус пищи Богов, то, наверное, сравнил бы мороженое с этим яством. Говорят, что самая стойкая память из всех чувств человека это память вкуса пищи. Мне с детства памятен вкус пирогов с капустой и вкус фруктового мороженого. На солнцепеке стояла тридцати градусная жара и мать строго наказала, есть мороженое палочкой, мелкими порциями, иначе потеряю свой надоедливый голос и больше уже не смогу ни только просить, но и говорить. А просить предстояло еще кое - чего, и поэтому стал послушно поедать ледяное розоватое мороженое, беря чуть - чуть из бумажного стаканчика тоненькой плоской дощечкой закругленной с двух концов. Стаканчик и шершавую дощечку, конечно, взял домой в свое хозяйство. В нору, в нору!!! Такого вкусного мороженого больше никогда в своей жизни не едал ни в пятидесятые, ни в шестидесятые, ни в какие другие годы своей жизни. Возможно, потому что это было в первый раз, но, скорей всего, тогда делали мороженое небольшими партиями вручную и качество и вкус мороженого был совсем особый. "Специфический", как позднее говорил незабвенный Аркадий Райкин словами юмористов, бойко сочинявших для него свои коротенькие "нетленки", оставаясь в тени и перебиваясь с хлеба на воду.
Игрушечный мир находился в руках местного "старьёвщика". Каких только ни было игрушек в волшебном сундучке этого мага и чародея! И пугачи, и мячики на резинке, и свистульки, и оловянные солдатики, стеклянные бусы, поплавки и крючки для рыбной ловли и Бог знает что еще. Я уставился на заводной металлический трактор и не мог отвести от него восторженных глаз. "Волшебник" сразу увидел, что потенциальный покупатель положил глаз именно на заводной трактор, повернул несколько раз ключик, который торчал сбоку и чудо - трактор плавно сдвинулся с места. Я просто не верил своим глазам. Не во сне, а на яву происходило настоящее волшебство. Маленький трактор музыкально скрипнул и весело покатился по доске. Я заворожено смотрел на трактор, потом на мать, снова на трактор и не мог вымолвить ни слова, только мычал, открывая рот и пальцем показывая на ЭТО. Задние колеса у трактора большие - передние маленькие. На колесах резиновые шины. В кабине, как у настоящего трактора сиденье и две рукоятки управления. Как и у настоящего трактора стекла в окнах отсутствуют. Трактор был покрашен почему - то в ярко синий цвет. Мать слегка вздрогнула, когда услышала цену. Извлекла из кошелька деньги, молча и печально расплатилась за трактор. В этот момент мне было искренне жаль хозяйственную мать. Просто не верилось, что ЭТО навсегда моё. Взял чудо - трактор двумя дрожащими руками и три километра до своей деревни нес чуть - ли не на вытянутых руках, боясь повредить. В первый день играл с трактором только в доме. Заводил его и пускал по полу, ставя перед ним разные преграды из спичек, деревяшек, из всего, что попадало под руку. Трактор или переезжал через препятствие или падал, опрокидываясь на бок, и колеса начинали вращаться на холостом ходу, продолжая скрипеть, пока не кончался завод или я ставил его в рабочее положение. Злонамеренно направлял движущийся трактор на здоровенного мордатого серого кота Ваську, но тот, щуря хитрющий зеленый глаз и ударяя хвостом по полу, лениво отходил в сторону, не желая принимать участия в сомнительных развлечениях. Но сам все-таки далеко не уходил, нет - нет, да поглядывал на движущееся чудовище, как ему, наверное, казалось. Вариантов игры с заводным трактором не слишком много. Плуга и бороны не оказалось в моем скудном хозяйстве, чтобы пахать землю, и я привязал к трактору ниткой пустой спичечный коробок, складывал в него яркие разноцветные осколки битой посуды, которые извлек из тайного места - секрета - и перевозил этот драгоценный груз из пункта А в пункт Б и обратно, соорудив там временные складские помещения. Груз все таки ценный. Дверцы в кабине трактора открывались наружу, и я настойчиво пытался втиснуть и усадить в кабину самую маленькую Ляльку, которая была в хозяйстве у сестры, чтобы сделать из неё трактористку. На колхозном поле частенько приходилось наблюдать в замасленном комбинезоне чумазую трактористку - женщину из МТС, которая работала на настоящем тракторе, громко тарахтящем и громыхающем и выбрасывающем черные выхлопы сладко пахнущего топлива на всю деревенскую округу. Затея оказалась пустой. У кукол оказывались лишней либо голова, либо ноги. Укоротить побоялся справедливого возмездия со стороны сестры. На второй день начали чесаться шаловливые ручонки, и безудержно захотелось понять, как устроен мотор трактора. Вооружился небольшой отверткой и молотком из хозяйства отца. Внимательно осмотрел трактор снаружи. Оказалось, что кабина и днище крепились между собой загнутыми небольшими полосками металла. Ловко подцепил отверткой одно из креплений, потом второе крепление, принялся было за третье, и вдруг... из трактора с лязгом выскочила большая металлическая пружина, хлестко и больно ударила по ручонке и улетела далеко под кровать, не на шутку испугав кота Ваську, который мяукнув, пулей вылетел на улицу через раскрытую дверь. Я откровенно расстроился таким нежданным и негаданным поворотом дела. Придя в себя, извлек из - под кровати злополучную пружину. Со всех сторон рассмотрел её незатейливое устройство. Ничего не поняв, "железяка как железяка", сначала энергично, а потом вяло попытался поставить пружину на место, но не тут-то было! И ясно осознал, что трактор мной безнадежно поломан. Потом тяжело вздыхая, отправил несерьезную пружину и бесполезный ключ, которым заводился трактор, в свой "секрет", где прятал от сестры и её подруг свои сокровища, на длительное и тайное хранение. И еще с отчаянной тоской понял, что когда узнают родители об этой не совсем нечаянной, а умышленной поломке трактора - ничего хорошего в дальнейшем можно для себя не ждать. Пирогов и пряников точно. Погрустив о поломанной судьбе трактора и не предсказуемой своей участи , попытался хотя бы привести его в более - менее "божеский" первоначальный вид. Загнул молотком крепления, соединив кабину с дном трактора. Трактор стал внешне выглядеть безупречно и значительно полегчал. Подумав некоторое время, решил использовать присмиревший без двигателя трактор с пользой, выводя его на прогулку на веревочке вместо щенка, о котором тайно мечтал. Нашел в сарае кусок шпагата, привязал его к передку трактора, а потом гордо и неторопливо выкатил свой синий трактор на деревенскую улицу, чтобы похвастать редкостной игрушкой. Деревенским ребятам, конечно, не сказал, что два часа назад трактор был заводной игрушкой и лихо передвигался самостоятельно, преодолевая препятствия и препоны, возникавшие на его пути. Мальчишки наперебой и взахлёб стали уговаривать, чтобы дал покатать трактор за веревочку от одного столба электропередачи до другого и обратно по пыльной деревенской улице. Я великодушно позволил установить очередь, а сам сел в сторонке на бревно и загрустил о заводном тракторе, который своими руками так бездарно поломал, мучительно пытаясь понять, какая таинственная сила внутри трактора крутила колеса и какая сила заставила меня сунуть нос, куда не надо.
Это была первая и последняя игрушка. Отец сказал: "Будешь делать себе сам деревянные игрушки: машины, наганы, тракторы, самолёты. Делай чего хочешь, чтобы не забираться внутрь". Что и пришлось усвоить. Я действительно наладил производство и наганов и автоматов, и ружей, и сабель, и луков со стрелами. Пытался даже сделать бумеранг, но ничего не получилось. Зато летающих змеев наловчился делать из тоненьких планочек и папиросной бумаги на зависть всей деревне. Научили московские дачники. Перочинный нож для работы по дереву приобрел у "старьёвщика" в обмен на пустые бутылки с целыми горлышками. Малейший видимый скол на горлышке и бутылка безжалостно браковалась. Делал даже "телефоны". Этому тоже научили дачники. Брались две спичечные коробки и катушка ниток. Один конец нитки закреплялся в одной коробке четвертушкой спички, другой конец метров тридцать в другой коробке. Нитка должна быть натянута, как струна. И, пожалуйста, чудеса в решете! В коробке, если приложить её к уху слышен голос того, кто говорит на другом конце нитки.
В первый класс в Куркинскую школу меня отвела старшая сестра Первого сентября 1948 года. Из Юровских ребят со мной пошли учиться пять семилетних школяров. Три пацана и две пацанки. Витька Казейкин - "Камаед", Сашка Ермилов - "Аршин", Валька Егорова - "Пареиха" - моя троюродная сестра и Галька Маркина - "Пчелетка". У меня прозвища не было. Не прижилось. Побаивались. Дед - Председатель местного колхоза. Отец работает в Москве в министерстве. Бывший офицер Красной Армии до 1947 года ходил в военной форме при капитанских погонах и с боевым оружием. Участник и инвалид войны. Первый раз в первый класс пошел основательно подготовленный. Умел писать карандашом, бегло читать. (Читать научила мать лет с пяти по книге Дефо "Робинзон Крузо". Подходящей детской литературы под рукой не было) Знал арифметический счет. В пределах десятка мог прибавлять и отнимать. Арифметике учила сестра с редким именем Галина, которая старше на шесть лет. Буквы печатные учился писать сам, где попало и на чём попало. Для деревни - академик.
Ученики первого и второго классов размещались в одной классной комнате. Учительница одна на всех - Елизавета Гавриловна. Два ряда у окон - первый класс. Два ряда у стены - второй класс. Учительница сначала давала классное задание первоклассникам, потом ученикам второго класса. После этого начиналась проверка задания у первоклашек, затем у второклассников. И разбор полётов с каждым учеником индивидуально, кроме меня. Классы переполнены. Учились дети из населенных пунктов: Куркино, Барашки, Юрово, , Захарьино, Нагорное, Гаврилково, Радио - поле. В классах было много второгодников. Оставляли на второй и на третий год в одном классе без всякой пощады, если кто-то не хотел проявлять усердия. Были не единичными случаи, когда окончив обязательную семилетку, уходили служить в армию. Призывной возраст 19 лет. При поступлении в 1-й класс с удивлением обнаружил, что за партой второклассников сидит Валька Акулин - "Валяха", который был старше меня на три года. Оказалось, что два года просидел в первом классе, а теперь отбывает первый год во втором классе. Валяха был один из тех, которые сидели по два года в каждом классе. Семилетку он закончил, но в армию его не взяли по наличию присутствия плоскостопия. Валяхина мать тетя Вера была старшей дочерью (пятой) нашей соседки бабы Дуни, отец до войны, во время войны и после работал в Химках директором "Булочной". В то время это примерно то же самое, что сейчас иметь небольшую нефтяную скважину в Сургуте. Дома чаша полная. У Валяхи красные, как помидоры щёки торчали из-за спины. Упитанный, розовощекий пончик. Выше своих одногодок на голову. Валяха добрый малый, мухи не обидит. Но вот с учебой... Не зря говорят, сытое брюхо к труду и науке глухо. Закон средних (больших) чисел вкратце сводится к тому, что действие большого числа случайных факторов приводит к результату, почти не зависящему от случая. Если тебе чего - то досталось в молодости с лихвой и через край, потом убудет обязательно на столько же. И наоборот. Посадили вскоре после войны Валяхиного отца дядю Васю с конфискацией имущества и сгинул он в сталинских гулагах. Всю свою не долгую жизнь Валька проработал грузчиком в продуктовых магазинах. Умер не дожив до сорока лет. В младших классах на уроках дисциплина нормальная. Я не помню, чтобы кого-то ставили в угол или выгоняли за дверь. Авторитет Елизаветы Гавриловны был абсолютный. Когда я перешел учиться в мужскую московскую школу номер 218 во второй класс там, только что на голове не стояли. Указка у Клавдии Алексеевны постоянно была в деле, оказываясь на бестолковых, тупых как глобус головах отчаянных шкодников. Баранов и Мешков-два заклятых друга. Сидят на последней парте. Проходит половина урока. Раздаётся дикий вопль. Мешков напялил на голову Баранову по самые торчащие уши зимнюю шапку с чернилами слитыми из двух непроливаек. Чернила текут фиолетовыми струйками по лбу, по щеками, по шее за пазуху. Баранов хватает портфель и лупит изо всех сил по голове Мешкова с отчаянным воплем. Начинает визжать взбешенный Мешков. Класс в тридцать восемь глоток стонет и рыдает от дикого хохота. Клавдия Алексеевна хватает за шиворот и тащит, упирающихся ногами и руками за парты оболтусов. Взывает класс о помощи - в ответ тишина. Наконец, с великим трудом выкидывает обоих охламонов в коридор. Урок сорван.
Процесс учебы в Куркинской школе не запомнился, поскольку небольшие трудности были только с чистописанием, но и с этим предметом справлялся, правда, с великим трудом. Иногда, из-за кляксы приходилось переписывать в новую тетрадь всё, что было написано ранее. Это меня заставляла делать дома мать при проверке домашнего задания. Руки постоянно в чернилах, а вместе с ними и нос. Никаких гулянок. Часами переписывал тетрадь. С этим было строго. Остались в воспоминаниях завтраки, которые собирала мать в школу. Два обязательных яблока разных сортов. Бутерброд из черного хлеба с подсолнечным маслом и присыпанным солью. За такие славные харчи можно сходить и в школу. Немецкий язык начинали учить в областных школах со второго класса, а в Москве с третьего. При переходе в московскую школу я имел фору, которая сохранилась у меня до 10 класса. Немецкий язык в пределах школьной программы знал на отлично.
Весна. Конец учебного года в первом классе. На ЦК-ской стороне росли небольшие дубки. Весной после таяния снега на солнцепеке почва прогревалась рано и в том числе прошлогодние дубовые листья. Собирали сухие листья мелко, мелко крошили их, превращая в самопальную махорку. Закручивали из газеты цигарки или точнее сигары как у Трумэна или у Черчилля. У Трумэна чуть тоньше, у Черчилля длиннее и еще толще. Черчилля почему-то уважали больше. О том, что Сталин курил трубку не знал только глухо, немо, слепой. Потом раскуривали эти "сигары по-юровски", греясь на весеннем солнышке, и важно беседовали о политике. Я делал вид, что курю, но на самом деле, чуток подержав дым во рту, солидно выпускал его клубы. Витька Казейкин и Санька Ермилов мои друзья по школе и по деревне пытались затягиваться всерьез. Курево меня не интересовало, видя, как дед смолит самосад, а потом по десять минут с надрывом кашляет. У меня отношение к курению сложилось отрицательное. Тем более , что отец никогда не курил. Сам закурил табачок в двадцатилетнем возрасте после окончания Технического училища.
Второй класс. Начало учебного года. Мысли о прошедших веселых летних каникулах. Бабье лето. Солнце греет и светит по - летнему. Идем деревенской школьной гурьбой в школу. Проходим через парк дома отдыха "Нагорное". Откуда не возьмись рыжая с большую кошку белка. Может кто-то из ребят и видел белок в лесу. Для меня белка оказалась диковинкой. Прыгает с земли на ветки деревьев, с веток обратно на землю. Крутится вокруг деревьев. Мы с Юриком смотрим на белку, как завороженные. Потом глядим друг на друга. Всё ясно белку надо поймать! Белка, как назло убегала от нас в противоположную сторону от школы. Вся ребятня давно ушла, недолго поглазев на забавного зверька. Мы же с Юриком уходили всё дальше и дальше, забыв про школу, видя впереди себя рыжую озорную красавицу. Опомнились тогда, когда белка очутилась за забором дома отдыха и отправилась в свой родной лес, откуда она появилась на наше горе. Наручных часов у нас, конечно, не было. Чувство времени во время погони потеряно. Не солоно хлебавши и не торопясь продолжили прерванный путь в школу,бурно обсуждая неудачу. Оказалось, что опоздали мы больше, чем на урок. Учительница Елизавета Гавриловна строго спросила нас, почему опоздали и пришли на второй урок. Стоим столбами и молчим, как юные партизаны. - Можете не отвечать - бегали за белкой! Галька Маркина по прозвищу "Пчелетка" рассказала учительнице, что мы остались гоняться за белкой, хотя она, Галька, нас предупредила, что надо идти в школу. Такая вот маленькая зараза. Ни один из пацанов нас не выдал, а эта тут, как тут всё выложила. Мало этого, она по просьбе учительницы рассказала и матерям о нашем похождении. Лупить "Пчелетку" не стали - много чести! Но для себя получен урок мелкой человеческой пакости и предательства. Дома не оправдывался, (повинную голову меч не сечет) честно рассказал, что первый раз в жизни увидел живую белку и просто не мог сдержать себя от соблазна посмотреть и за ней погоняться. И чем чёрт не шутит, поймать рыжую бестию. Меня не наказали выбили "честное слово", что больше "так делать не буду".
Слово дал, но как говорится, сам дал, сам и взял обратно. Не сдержал, каюсь, "слова" и через месяц прогулял целый день с Витькой Казейкиным - "Камаедом". Отправились на аэродром в Химки поиграть в кабинах трофейных немецких самолетов, пока не начались холода. Там кроме немецких стояли и американские "Дугласы" и английские "Спидфайеры" и "Харрикайны". Галька Маркина, конечно, протрепалась матери, что я, повесив портфель на елку, стоящую на задах усадьбы куда-то отправился с Витькой, не появляясь в школе. ( Как она сумела увидеть, что повесил портфель на елку? Скорей всего ей сказала Валька, моя троюродная сестра, соседка через дом, тоже зараза порядочная.) Вообще я к Вальке относился нормально. К тому же с ней мы были молочные брат и сестра. День рождения у нас с Валькой с разницей в один день. И когда пропало у моей матери молоко 22 июня 1941 года две недели тетя Шура кормила своим молоком и меня и Вальку. А когда чуток выросли, шутя говорила, что я, когда подрасту должен на её Вальке жениться. Тетю Шуру я старался обходить, как можно дальше. Валька в моих планах, как невеста не значилась. Мне нравилась дочка первой учительницы Елизаветы Гавриловны, которая училась в одном с нами классе. Единственная, в классе она ходила с двумя большими белыми кружевными бантами. Разве устоишь перед такой красотой! Еще с елкой, которая росла на задах усадьбы связано обучение боксу, а точнее уличным дракам, младшего на пять лет двоюродного брата Витьку Пашкина. (Витька каждое лето отдыхал на каникулах в Юрово у тетки Ларисы в заднем доме. В переднем, жила семья дяди Кости с двумя моими двоюродными сестрами Томкой и Иркой.) К нижнему суку ёлки подвесил самодельную боксерскую грушу. Тренировался сам и заодно учил уму-разуму младшего брата. Учил, как правильно защищаться, уходя от ударов, как нападать, чтобы не нарваться на встречный кулак. Я где-то достал брошюру с уроками бокса знаменитых советских боксеров Н. Королёва и А. Шоцикаса. Учился сам, отрабатывая на груше и на брате удары и заодно, обучая малолетку не бояться боли. Но лучшее правило, учил я его: "В драке бей всегда первым и желательно один раз, вкладывая всю дурацкую силу, а потом делай ноги ... ".
Родители в детстве практически не наказывали и тем более не били, какие бы проделки не устраивал. Я был благодарен и старался их особо не огорчать. Главное, что учился прилежно, на пятерки, слыл лучшим в классе. Хромала дисциплина. Слишком много было энергии, которая била через край.
Большая перемена в Куркинской школе продолжалась тридцать минут. За это время можно было добежать до речки и попробовать лёд, который начал образовываться у берега. Попробовал валенком, прошел пару шагов и рухнул в ледяную воду. Ребята помогли выбраться из воды, вылить из валенок воду и бегом по косогору в школу. Вся одежда: пальтишко, куртка, брюки были мокрыми до ниточки. Елизавета Гавриловна взяла у нянечки (в школе называли - "техничка") какую-то теплую одежонку и посадили меня к печке отогреваться. Развесили у печки мокрую одежду. К концу второй смены, когда одежда просохла, учительница отпустила домой. Это случилось во втором классе в конце ноября. Пробовать лед на прочность, было не впервой, дважды на Юровском пруду устраивал такую ледяную купель. Это называется: наступить дважды на одни и те же грабли. Тогда этого не знал, да и потом не очень - то вспоминал об этой житейской мудрости. А всё потому, что хотелось доказать другим, не понятно зачем, какой рисковый парень! Хотел быть в первых рядах! Ребята уважали за отчаянность. Мог скатиться с любой горы, где катались только взрослые ребята. За это однажды поплатился в шестилетнем возрасте разбитой основательно головой, ударившись головой в металлическую конструкцию, когда скатывался на санках с крутой горы.
Накладывали швы в Захарьинской больнице. По пути в больницу, куда везла на санках мать и дорогой плакала, успокаивал её я, позабыв о боли, при виде плачущей матери. Большой шрам у виска остался на всю жизнь. От летального исхода оказался в одном сантиметре, как сказали врачи в Захарьинской больнице. Дрался отчаянно, бил всегда первым, никогда не жаловался, боли, и крови не боялся. Со мной старались не связываться, лучше уступить. Когда учился в Москве в мужской школе опыт драк мне пригодился. Обид не прощал, вызывал стыкаться, как было принято "до первой кровянки", после окончания уроков. Откуда и почему появилась первобытная жесткость, осталось загадкой. Может быть потому, что не мог объяснить доходчиво словами? В школьных помещениях не дрались. Могли выгнать из школы. Порядки были строгие. Вне стен школы, ходите хоть на голове, деритесь, миритесь, всё что угодно.
Из Юровских, не всегда безобидных развлечений, были следующие забавы: "Постукалочка" - к длинной нитке, метров двадцать-тридцать, привязывался на один конец небольшой грузик, как правило, свинцовая пуля, которых на "стрельбище в Пыханке " в песчаном склоне горы было сколько душе угодно. Вечером, когда стемнеет, подкрадывались к окну дома, хозяин или хозяйка которого, наступила на любимую мозоль (сделал какую-нибудь подлянку) и пришпандоривали грузик с ниткой к оконной раме ученическим пером таким образом, чтобы, если дергать за другой конец нитки, то грузик ударял по стеклу, создавая впечатление, что стучатся в окно. Сами отходили на длину нитки и прятались в кустах сирени, где-нибудь на другой стороне улицы, наблюдая за происходящим. Сначала хозяин, отодвигая занавеску, выглядывал в окно, в это время звук прекращался, как только задергивал занавеску, стук опять повторялся. И так несколько раз, пока разозлившийся хозяин не выбежит на улицу. Никого. И тишина. Уходит в дом. Стук начинает повторяться. Снова выскакивает наружу. Тишина. В конце, концов, обнаруживает тонкую едва заметную нить. С трех - этажным матом в наш адрес рвет простую, но дерзкую конструкцию и уходит спать. Мы довольные, дурацкой шуткой, пожелав хозяину на ночь побольше кошмариков, направляемся в другой конец деревни и там повторяем, наши вечерние забавы, если остался на примете не отомщенный обидчик, кого-либо из команды. Тимуровцев в деревне не было. Мишек Квакиных, сколько угодно. Устанавливали "мины" на пыльной деревенской улице. Вырывалась лунка, глубиной сантиметров пятнадцать и диаметром, чтобы в неё могла провалиться нога взрослого человека. Эта яма загружалась жидким коровьим навозом и сверху засыпалась дорожной пылью. Все заравнивалось. Дорога и дорога никаких видимых подвохов. Располагались от заминированного места как можно дальше, чтобы нас не было видно и, чтобы можно было удрать куда подальше. Ждали невинную жертву, которая обязательно вляпывалась в это зловонное месиво. Такие вот шуточные мины устраивались на Юровских дорогах! И, наконец, далеко не безобидная забава-это в вечернее время растягивание веревки через улицу. Здесь наблюдать за будущим происшествием никому не хотелось. Если бы поймали, побили бы капитально. Просто привязывали веревку и сматывались. Потом по деревне рассказывали, что такой-то чуть не сломал ногу, или разбил себе нос при падении. У каждого хозяина в деревни были фруктовые сады, а значит у любого пацана, была возможность кушать яблоки из своего сада. Ан, нет! Не давало покоя это сладкое слово-халява! С чужого сада яблочки крупней, вкусней, сочней, наливестей, слаще, в конце концов. Знали где, в каком именно месте сада, и у какого хозяина, зреют определённые, особо любимые сорта яблок. Самый простой способ добычи с дерева яблока достать его с помощью длинной тонкой палки с гвоздем на конце. Воровать яблоки, по крупному, ходили в сады подсобного хозяйства дома отдыха "Нагорное", оттуда приносили добычу целыми пазухами. В том огромном саду тоже знали, где растут любимые сорта яблок. Риск был, но минимальный. Сад большой, а сторож один. Мы его видим - он нас нет. Так, что случаев поимки не было. Да и цели у сторожа такой тоже, думается не стояло. А еще там было огромное поле садовой отборной клубники. Клубнику охранял сторож, объезжая днем поле на лошади, но все равно успевали набить пазуху и вовремя смыться. А чтобы не рисковать ходили ночью и ощупью собирали с грядок зрелую клубнику. Во время войны и после с колхозных картофельных полей не разрешали после официальной уборки собирать оставленные неубранными клубни картофеля. ( Говорят, была специальная статья в уголовном кодексе за три колоска можно угодить в лагеря) Охраняли вооруженные сторожа. Весной, когда земля оттаивала, всей деревней, от мала до велика, шли на картофельное поле собирать мороженую картошку. Из неё бабы делали замечательные оладьи. У каждой хозяйки был свой рецепт приготовления оладий, а вернее каких-то специфических добавок для придания необычного вкуса этим картофельным лепешкам. Часто этот период совпадал с Пасхой. Тогда ребята выходили на деревню с раскрашенными яйцами и картофельными оладьями. Устраивали соревнования. Чьё яйцо крепче. Били друг об друга яйца, и тот, у кого яйцо оказывалось треснутым отдавал его победителю. По всей деревне на Пасху валялась разноцветная битая яичная скорлупа.
В декабре 1949 года на глазах всей Куркинской школы, проезжавший грузовик с военнопленными немцами, потерял управление и рухнул с крутого откоса, перевернулся и взорвался. Из тридцати человек не выжил никто. Через месяц все пленные должны были отправиться домой в Германию. Водитель грузовика был тоже немец. Этот трагический случай сильно потряс нашу психику. Даже издалека был виден окровавленный снег и разбросанные по косогору останки людей.
Конец уроков. Ребята узнав, что я ни разу не был в церкви повели показывать внутреннее убранство Храма. В это время шло отпевание старушки лежащей в гробу. Мне показалось, что её длинный и тонкий желтый нос достает чуть ли не до купола. Я почему-то жутко испугался именно этого носа развернулся и, не глядя по сторонам выбежал вон. Иконы не нравились. Дома в переднем углу висела икона Владимирской Божьей матери с Иисусом Христом на руках. Он мне казался не младенцем, а каким то недоразвитым мужичонкой зачем-то забравшимся на ручки к строгой матери. На икону старался не смотреть да нас никто и не заставлял. Мы с сестрой были нехристи. Было бы странно, если бы крестили при нашей мамуле в своей тревожной молодости - активной комсомолки. Она работала Вторым секретарем в Химкинском райкоме комсомола и была ответственной за раскулачивание и коллективизацию в районе. С религией отношения сложились не простые. Если говорили, что Боженька накажет - верил. Но больше верил в то, что Бог может и не заметить, что натворил. Он один, а людей много, а я маленький такой. Авось, пронесёт! Второй раз побывал в церкви лет через сорок. Волею судеб несколько лет пришлось жить на Разгуляе. Спартаковская улица, дом четыре, что в сотне метров от Елоховского собора. Однажды из любопытства решил взглянуть на резиденцию Патриарха всея Руси. Неподалеку от центра Москвы, в начале Спартаковской улицы возвышается этот величественный храм. Елоховский собор или Богоявленский кафедральный собор в Елохове построен в 1722-1731 годах при поддержке императора Петра Первого. Архитектором храма стал известный московский зодчий Евграф Дмитриевич Тюрин. Тюрин совместно с архитектором Бове принимали участие в строительстве дворца Юсупова в подмосковном Архангельском. В Елоховском храме на восьмой день от своего рождения крестили Александра Сергеевича Пушкина, который родился неподалеку от храма. Дом, где родился А.С.Пушкин не сохранился, на этом месте находится школа его имени. (рядом с метро Бауманская) С 1945 года Богоявленский собор в Елохове служит Патриаршей кафедрой. После того, как Патриаршия Всероссийская кафедра переместилась в храм Христа Спасителя, Елоховский собор стал Патриаршей Московской кафедрой. В Москве когда-то было сорок сороков церквей и соборов. Многое утрачено навсегда. Немало храмов восстанавливается в наши дни.
На день моего пятидесятилетия приехал поздравить отец. Через некоторое время подошел и, показав за окно одной из комнат, выходящих в соседний двор, спросил, что за учреждение находится в соседнем доме. Я ответил, что это какой-то военно-морской научно - исследовательский институт поскольку люди, входящие в это здание были в званиях от капитан - лейтенанта до капитана 1-го ранга. Задумчивый отец поведал, что в этом здании, Спартаковская улица, дом два, он учился во Всесоюзной Плановой академии при Госплане СССР с 1935 по 1939 год. Ректором Академии был самый знаменитый экономист того времени Вознесенский Николай Алексеевич, одновременно являясь с 1938 года председателем Госплана СССР. После окончания Академии отец был направлен на работу в Госплан СССР, где проработал до июля 1941 вплоть до призыва в действующую армию. Красный диплом отца подписан Вознесенским Н.А. И как память о своём великом учителе отец хранил книгу - исследование "Военная экономика СССР в период Отечественной войны." За эту работу Вознесенский получил в 1948 году Сталинскую премию. Однако уже через год отношение Сталина к Председателю Госплана СССР резко изменилось. Причиной этого, как считают послужила дискуссия об экономических проблемах социализма. Дискуссия была вызвана спорами в Политбюро, начатыми по инициативе Вознесенского. Уже в конце 40-х годов он продекларировал переход к более свободной экономике, которая во время войны перестроилась на военный лад: приказ-исполнение, за неисполнение - тюрьма или расстрел. Суть дискуссии заключалась в том, может ли власть по своему усмотрению командовать всем: материальными ресурсами, ценами, людьми, определять пропорции в хозяйстве, уровень и образ жизни и т.д. Или должны быть какие-то лимиты, исходящие из требований эффективности экономики. Понятно, И. Сталин жестко придерживался первой точки зрения. В 1950 году Вознесенский был расстрелян по "Ленинградскому делу". В начале 1953 года начали вызывать на допросы бывших выпускников Академии Николая Вознесенского. До закрытия Академии в 1941 году было три выпуска студентов. На Лубянке начали готовить "Московское дело", чтобы уничтожить всех учеников Вознесенского, которые к тому времени стали занимать крупные посты в Союзных министерствах и других высших хозяйственных органах. Госплан, Госснаб, Госстрой и др. Я помню в те времена к отцу вечерами часто заходил его сослуживиц, из соседнего подъезда (дом был ведомственный, все живущие работали в одном Управлении) и они на кухне о чем-то долго и тихо разговаривали. Если кто-то входил сразу замолкали. Я конечно ничего не понимал, но напряжение в доме чувствовалось. Мне казалось, что переживают за жизнь вождя всех времен и народов. В начале марта 1953 года повестку получил и мой отец. В повестке указано, что он должен прибыть для беседы 5 марта в один из подъездов Политехнического музея. Отец работал рядом в Большом Черкасском переулке в Главном Управлении материальных резервов при Совете Министров СССР. Управление пользовалось правами Союзного министерства, было засекречено. При входе в здание не было вывешено никаких табличек. Окна входных дверей драпированы, синим материалом. Охрана военизированная. В этот же день отец пошел посмотреть и поговорить, что находится в 8-ом подъезде. Оказалось, что там размещена служба КГБ и, входящие люди в этот подъезд, оттуда больше не выходили. Это ему поведал словоохотливый вахтер соседнего подъезда, принадлежащего Политехническому музею. Было это 3 марта 1953 года, а 5-го марта умер Сталин, и отец, естественно, повестку уничтожил, никуда не пошел и правильно сделал. С тех пор органы его больше не тревожили.
КУРКИНСКО-МАШКИНСКОЕ ШОССЕ
На Куркинско-Машкинском шоссе в советское время снималось множество кино эпизодов. В том числе в кинофильмах: "Машина 22-12"; "Щедрое лето"; "К Черному морю; "Дело N 306"; "Дело "пёстрых", "Ночной патруль", "У опасной черты"; "Смерть на взлете"; "Круг обреченных" и другие. Не случайно. Эти подмосковные места удивительно живописны. Их называют Подмосковной Швейцарией за гористую местность, поросшую лиственными и хвойными лесами и извилистой рекой Сходня.
Известно, что Василий Сталин был спортивным поклонником и меценатом не только футболистов, хоккеистов, конников, но и велосипедистов. Он создал команду велогонщиков ВВС, которая позднее стала костяком команды ЦСКА. Будущие олимпийские чемпионы и чемпионы СССР Виктор Вершинин, Родислав Чижиков, Виктор Капитонов, Евгений Клевцов, Евгений Немытов - это воспитанники команды ЦСКА. Василий Сталин выбрал Куркинско-Машкинское шоссе для проведения тренировок и соревнований по велоспорту, поскольку именно на Куркинском шоссе располагался его командный пункт по руководству демонстрационными полетами над Красной площадью и Тушинском аэродромом. На этот пункт он частенько приезжал на черной лакированной правительственной машине ГАЗ-М-12 "ЗИМ". И кроме того старт и финиш велогонок выбран не случайно, он находился в непосредственной близости от въезда на территорию "Дачи В. Сталина" так называли в народе наблюдательный командный пункт. До постройки пункта направление полетов самолетов непосредственно на Красную площадь осуществлялось с помощью разноцветных факелов, которые зажигали солдаты на Юровском косогоре. Яркий дым позволял пилотам ориентироваться в какой точке они находятся и корректировать свой полет. С конца сороковых годов с лёгкой руки Василия Сталина на Куркинско-Машкинском шоссе начали проводить велогонки на первенство Москвы, а позднее соревнования всесоюзного и международного класса. Велогонки в рамках Спартакиад народов СССР проводились, начиная с 1956 года. Для этого создали кольцевую велотрассу протяженностью 13,5 километра. На велокольце проводились, как мужские так и женские индивидуальные и командные гонки. Проходили и международные соревнования. Крупная международная велогонка была проведена в спортивных рамках Московского Всемирного Фестиваля молодежи и студентов летом 1957 года. В те времена кумиром Юровских мальчишек был неоднократный чемпион СССР Виктор Капитонов. В лицо знали практически всех членов сборной Союза. У членов сборной велосипеды были лучшей итальянской фирмы "La Perla" . Ребятам разрешали потрогать и пощупать это чудо зарубежной велосипедной техники. Ребята шутили: "На таких великах любой из нас стал бы чемпионом". Конечно, всё далеко не так. Мы видели тренировки гонщиков до седьмого пота по много часов в день. Колоссальные физические нагрузки ложились на плечи велосипедистов, причем на необычайно сложной велотрассе. Не случайно лыжный и велосипедный спорт самые труднейшие в физическом отношении. (Лошадиные виды спорта) Финиш и старт велогонки устраивался в конце затяжного пятисотметрового подъёма на Куркинском шоссе, начинавшегося от моста через реку Сходня и заканчивавшегося рядом с дачей В. Сталина. Затем трасса проходила через село Куркино, мимо дома отдыха ЦК "Нагорное", далее по Нагорновскому шоссе до Ленинградского шоссе. Впоследствии от Нагорновского шоссе до Машкинского шоссе была проложена параллельно Ленинградскому шоссе специальная велодорожка, чтобы не мешать транспорту на Лениградском шоссе. ( В конце 40-х годов гонщики проезжали этот 3-х километровый участок по Ленинградскому шоссе, создавая неудобства, как себе так и автомобильному транспорту.) Участок дороги от Куркино до Машкино проходил по равнинной местности и гонщики двигались примерно с одной скоростью по шоссе плотной группой. Начиная от Машкинского шоссе рельеф местности резко меняется. Начинаются пологие длительные спуски. Крутые и пологие подъёмы с поворотами до 90 градусов. На таких участках сказывалось индивидуальное мастерство каждого участника или команды. Здесь одни уходили в отрыв от основной группы, другие создавали помехи гонщикам из других команд, чтобы не могли догнать ушедших в отрыв. Существовало множество тактических уловок, чтобы победить соперников. Такие схемы часто приводили к групповым падениям. Велотрасса была настолько сложной, что каждую отдельную группу велосипедистов сопровождали машины скорой помощи. Без групповых завалов с тяжелыми травмами на крутых со многими виражами спусках не обходилась ни одна гонка. В местах съезда с трассы на второстепенные дороги обязательно устанавливались посты ГАИ, чтобы случайные автомашины не могли выехать против движения велогонщиков. Вдоль шоссе на Куркинском косогоре на всём финишном участке рассаживались на травке жители Куркино, Юрово, Новогорска и приезжие болельщики из Москвы. Собирались на косогоре стар и млад на единственное и любимое развлечение и зрелище. Соревнования в летний период проводились практически каждый выходной день. С автомашин буфетчицы продавали мороженое, бутерброды, лимонад, конфеты, печенье. В начале шестидесятых годов соревнования из - за частых тяжелых травм перенесли на Минское шоссе, а потом в Крылатское. Но спортсмены продолжали тренировки ещё долгие годы на этом уникальном по сложности велокольце.
Зимой мимо Юрово по пойме реки Сходня прокладывалось ещё одно кольцо. Это была лыжная трасса, для проведения соревнований от первенства Москвы вплоть до всесоюзного первенства, как мужчин так и женщин. Старт и финиш находились на "Планерной". Это километра три от деревни Юрово. Наблюдали за ходом соревнования ребята с горы "Подкрест". Соревнования проводились все зимние месяца. Трассы помечали бумажными цветными флажками на некотором расстоянии друг от друга, а в местах поворотов лыжной трассы ставили большой флаг. Трассы были разными по километражу, поэтому имели разный цвет флажков. В конце соревнований технические работники собирали флажки, но ребятня успевала делать это гораздо раньше. Так что у каждого Юровского мальчишки дома была целая коллекция разноцветных флажков. Плотная цветная бумага использовалась для изготовления новогодних игрушек и гирлянд. Деревенская привычка - всё в дом, в нору, в нору. Дважды окольцованная деревня Юрово была обречена на то, чтобы её пацаны занимались с раннего детства лыжным и велосипедным спортом. Лыжи после войны у ребят в основном самодельные. Когда мне было лет пять отец соорудил лыжи, распилив широкую охотничью лыжу вдоль, приколотив петли из ремня для крепления валенок, и я скоро научился бегать на лыжах на огородах за домом, накатав там свою собственную лыжню. Деревенские ребята катались на лыжах, сделанных из выгнутых досок от кадушек. Лыжи получались длиной от метра до полутора метров в зависимости от высоты бочки. На таких лыжах по равнине ездить невозможно, но зато с гор можно кататься виражами, как в слаломе.
Глава 7
Вот моя деревня...
Деревня " Юрово" имеет две улицы: Главная, которая начиналась "Под Крестом" и оканчивалась у деревенского пруда и короткая улица, в народе называемая "Божедомка". Главная улица состоит из двух условных частей: участки улицы назывались среди сельчан "деревня" и "под горой" (я его видел на "деревне"; или пройдёмся по "деревне". Козловы живут на " деревне"; Ивановы живут "под горой", не на горе, а именно под горой. Хотя, под горой, кроме речки и заливных лугов ничего и никогда не стояло, не лежало и не проживало.) "Под горой" стоят дома до номера двенадцать, далее все дома до сорокового номера расположены "на деревне". В конце "деревни" - пожарный пруд, за прудом - Колхозный дом (Там размещалось Правление колхоза, проходили общие собрания, по воскресеньям крутили фильмы) и колхозное подворье. По левой стороне дома с нечетной нумерацией. Дом под номером один - дача члена Союза художников Анатолия Павловича Троицкого. Возвышается на горе "Банька" над рекой Сходня. В доме номер два жила семья Башиловых. "Башилиха" - штатная колхозная сторожиха проживала с сыном Борисом. Муж погиб на фронте. Нелюдимая и нелюбимая за колхозную должность женщина. На противоположной стороне улицы в доме три на горе "Подкрест" жила семья Акулиных. Хозяин дядя Вася Акулин работал в Химках до войны и во время войны заведующим "Булочной". После войны проворовался получил длительный срок и сгинул в лагерях. От этих изначальных домов открывается живописный вид на пойму реки и, на противоположный тоже высокий берег, густо поросший зарослями кустарника, лиственными и хвойными деревьями. Юровские жители называли местность "Соколовский лес". Справа от лесного массива видна дорога на "Новогорск" и бывшее село "Соколово", которое находилось на вершине горы. Моста через реку в этом месте никогда не было. Перебирались на телегах только вброд. Взрослому мужчине вода по колено. Перейти реку можно закатав штаны. Место примечательно тремя вековыми ветлами, стоящими над водой. Это единственное вблизи Юрова на реке местечко, где она не виляет, как верный пёс при виде хозяина хвостом из стороны в сторону, а стремительно несет воды метров двести прямо. Место так и называлось "Прямки". Проплыть против течения в этом месте очень трудно. Многочисленные водоросли казались очень длинными зелеными распущенными косами, вытянутыми на многие метры вниз по течению реки. Еще в сороковые годы река сохраняла чистоту, и в ней водились раки, которых мужики ловили руками. Летом ходили купаться на Новогорскую плотину напрямую через брод. Это короче по времени минут на десять, чем в обход через ручей Пыханка и Новогорский поселок. Зимой ребятня каталась на санках " по деревне" от дома Ивановых, где начинался реальный спуск под гору до самой речки. Протяженность спуска метров триста. Разбегались, чтобы придать санкам больше скорости, прижав санки к груди. Бежали сначала по ровной улице, а где начинался уклон резко падали животом на санки и неслись, увеличивая скорость со свистом вниз под гору. На крутом вираже у дома Троицких санки заносило на гору "Баньку". В этом опасном месте надо притормаживать ногой по снегу, чтобы не перевернуться, а дальше катились по инерции, пока санки не остановятся под твоей тяжестью почти до самой реки. Каждый стремился, чтобы его санки проехали дальше всех по расстоянию. Здесь зависело от умения вести санки по извилистому пути, а также от конструкции самих санок. Самые скоростные санки были у Ермиловых. Санки смастерил отец. Полозья были сделаны из металлического прутка, имели малую плоскость соприкосновения с поверхностью дороги и оказались самые стремительные. Чудо - санкам завидовали все ребята. После остановки санок медленно тащишься по скользкой дороге вверх, чтобы через десять минут снова лететь под гору со свистом воздуха в ушах и задыхаясь от морозного воздуха. "Любишь кататься, люби и саночки возить"!
Вот моя деревня, вот мой дом родной, Вот качусь я в санках по горе крутой...
Так мог сказать про себя любой Юровский мальчишка. Юр - это возвышенность, гора.
В детстве постоянно мучил вопрос. Почему разная судьба у двух соседних подмосковных поселений? Находятся с незапамятных времен рядом, в двух километрах друг от друга, село Куркино и деревня Юрово. Расстояние между ними около двух километров. Сформировались поселения примерно в одно время. ( Статус села деревня получает после открытия там церкви.) Первое письменное упоминание о деревне Юрово встречается в 1646 году, в составе вотчины Андрея Львовича Плещеева. Во второй половине 17 века Юрово и Машкино оказались в вотчине боярина Ивана Алексеевича Воротынского, владельца соседнего села Куркино. В 1762 году Юрово перешло к князю Сергею Александровичу Меньшикову, сыну сподвижника Петра Первого. Принадлежали поселения всегда одним владельцам. Причем географическое расположение гораздо выгоднее у деревни Юрово, чем у Куркино. Через Юрово проходила прямая, как выстрел из пушки, укатанная грунтовая дорога через реку Сходня с покатым и мелким бродом у деревни от Петербургского тракта (ныне Ленинградское шоссе в районе города Химки) до Пятницкого тракта (деревня Коростово) и далее по прямой до Волоколамского тракта. Через село Куркино тоже проходила извилистая дорога от Петербургского тракта до реки Сходня. В широкой пойме реки регулярно возводили деревянный мост, который также регулярно смывало бурным весенним полноводьем. Далее дорога соединялась в районе нынешнего Новогорска с той дорогой, что проходила через Юрово. Получался для путешественника значительный крюк. Это для Тузика с Бобиком десять верст и до сей поры не крюк, а для лошадки Савраски с тяжелым грузом на телеге, поездка по пересеченной местности легкой прогулкой не казалась. Кроме того сама замечательная окрестность, где располагалась деревня Юрово, которую впоследствии называли не иначе, как подмосковной Швейцарией, была гораздо живописнее, что останавливало и радовало глаз и во все времена было немало важно для души истинно русского человека. Тем не менее, за три века, что существовали два соседних селения только Куркино постоянно и активно расширялось, увеличивая количество дворов. Вначале строительство велось вдоль дороги, позже вглубь от дороги, создавая новые улицы. В 1672 году князем И.А. Воротынским был выстроен широко известный храм иконы Владимирской Божией Матери, и Куркино получило статус села. А в деревне Юрово оставалось постоянным количество дворов ровно тридцать восемь. Строительство деревенских дворов начиналось от реки Сходня и закончилось в конце улицы, где с незапамятных времен вырыт пруд, дальше которого земля под строительство новых домов не выделялась бывшими хозяевами, а позже местными Властями. Земское начальство сделало единственное исключение. Для подросшего подкидыша Осипа Ивановича Никифорова в конце восемнадцатого века построен за прудом дом для новой семьи. Вокруг деревни пахотных и пастбищных земель хватило бы с избытком, если бы деревня выросла даже в несколько раз. Но нет!!! Юрово оставалось мало дворовым поселением, хотя численность многодетных семей была средней по той местности. От четырех и выше детей в каждой юровской семье. Новых дворов не строили. Постоянный излишек рабочей силы уходил жить и трудиться, как правило, в Москву, до Центра которой двадцать километров. Какая таинственная и неотвратимая сила сдерживала рост перспективной во всех отношениях деревни? Ответ прост, как три копейки - питьевая ВОДА!!! Отсутствие питьевой воды в достаточном количестве для жизнеобеспечения жителей деревни, чтобы соблюдать санитарно - гигиенические нормы, за которыми всегда следили земские власти и при царе Косаре и царе Салтане и при Советской власти! В дореволюционной России в системе самоуправления имелись санитарные комиссии с широкими полномочиями. Контроль над выполнением предписаний возлагался на выборного старосту деревни, который выполнял административно полицейские обязанности. Указания старосты в Юрово выполнялись беспрекословно. Один пример. Существовал строжайший запрет на разбрасывание битого стекла, посуды, бутылок. В деревне летом стар и млад, ходили босиком, и это строгое правило поддерживалось долгие годы и при Советской Власти. Деревня Юрово расположена на высоком левом берегу реки Сходня. Ходить с ведрами через широкую пойму реки и подниматься в крутую гору зимой чрезвычайно затруднительно. Воды в домашнем хозяйстве, чтобы поддерживать чистоту должно быть много. Минимум на душу за несколько веков был известен доподлинно. В каждой семье ребятишек мал, мала меньше. Всех надо напоить и обстирать. Лошадей поили водой из пруда. Для скотины носили тоже прудовую воду. На дне пруда бил подземный ключ, но стоячая прудовая вода пригодна для питья скотине. Летом пруд использовали для полива огородов. Пруд жители периодически чистили и вновь запускали в него карасей. Некоторые крепкие хозяева откапывали для этих целей на задах своих угодий небольшие водоемы, чтобы поближе таскать воду для полива огорода. Полоскать белье круглый год бабы ходили на речку, таская белье в ведрах на коромысле. Колодцы в деревне отсутствовали по технической причине. Вода находилась на глубине больше ста метров. ( Это выяснилось уже в средине двадцатого века, когда в доме отдыха ЦК ВКП б, находящемся в двухстах метрах от деревни, пробурили скважину для питьевой воды) Летом жители в лице малолетних мальчишек ходили за водой на ручей и на родники, которые ближе, чем река. Зимой возили с реки воду на лошади, запряженной в сани с большой деревянной бочкой в длину саней. Развозил водовоз. Этой бочки хватало как раз, чтобы за день напоить тридцать восемь дворов, делая постоянные ездки к реке и обратно. Пруд стал рубежом, дальше которого земля для постройки новых домов для выросших детей сельчан не выделялась Властью. Вокруг деревни стояли реликтовые хвойные леса и со строительным материалом проблем не могло возникнуть. Впервые расширяться деревня начала после того, как после Отечественной войны пленные немцы из расположенного недалеко лагеря для военнопленных провели километровый водопровод из соседнего дома отдыха "Нагорное", принадлежащее хозяйственному управлению ЦК КПСС.
Особую радость доставляло ребятне кататься с горы на большом листе фанеры, где могли поместиться все желающие, прыгая на ходу друг на друга с хохотом и визгом устраивая " кучу-малу". Лист фанеры стремительно летит под гору, вращаясь в разные стороны под визг девчонок и свист ребят. Потом всей гурьбой поднимали лист на "деревню" и снова под веселые крики неслись под гору до самой речки. Фанеру "достали" главные Юровские добытчики Юрка "Аршин" и Валька "Акуля". Где добыли, и притащили на деревню дефицитнейший лист фанеры осталось тайной покрытой мраком. Через несколько лет они же "добыли" канат для тарзаньих качелей, где они смогли достать толстый длинный канат, тоже осталось загадкой. Еще позже добыли сетку для волейбольной площадки. Народ не спрашивал, откуда дровишки! Деревенские дворы имели после коллективизации земельные участки примерно по 15-20 соток каждый. Добротные дома, с обязательными посадками белой, бледно красной или насыщенно красной, сирени, жасмина и белого махрового шиповника, вдоль заборов. Дома утопали в этих благоухающих зарослях цветущих кустарников. В ближайших деревнях Куркино, Машкино, Барашки такого изобилия сирени увидеть было невозможно. Сирень была одной из главных достопримечательностей Юрова, наряду с живописной местностью вокруг, уединенностью от внешнего мира и близостью к Москве, которые привлекала московских дачников в Юрово. Юрово-это маленький затерянный мир, среди оврагов, холмов, полей лесов, реки Сходня и ручьев и вдали от шоссейных дорог. Случайные люди в Юрове появлялись редко и о присутствии на деревне незнакомца оповещали отчаянным лаем все деревенские собаки, а собаки жили в каждом дворе. Деревенских жителей молодых и старых, собаки знали по запаху и в лицо и не тявкали, а вот чужаку пройти мимо любого дома не замеченным не удавалось. На улицу, от греха подальше, собаки не выскакивали, но предупреждали дружным лаем других собак, имейте, мол, в виду и предупредите своего хозяина - в вашу сторону движется незнакомая опасность. Собачий телеграф действовал безукоризненно. Через Куркино, ближайшее к Юрову село, проходило оживленное шоссе, и Куркино стало проходным двором, который дачников для отдыха не привлекал и цены в дачный сезон там были в разы ниже, чем в Юрово. Юрово - настоящий дачный рай. Москвичи, которые впервые приезжали весной снимать дачу в Юрово, "охали" и "ахали" при виде, ухоженных, со свежевыкрашенными наличниками окон домов, затерявшихся в зарослях цветущих и благоухающих кустарников, чистой улицы, каждый хозяин содержал в идеальном состоянии свою территорию-это было в порядке вещей в деревне испокон века. Но, увы и ах, снять дачу в Юрово практически было невозможно. Всё, схвачено и сдано на много лет вперед, с выдачей задатка на следующий год плюс оставленная хозяевам на зиму мебель плюс дружеские почти родственные отношения между дачниками и хозяевами. Дачники становились, можно сказать родными постояльцами, живя на одном месте до десяти лет, пока ребята не закончат школу. Дети дачников легко вписывались в деревенскую жизнь, внося московские уличные замашки. Соответственно и москвичи набирались деревенского житейского ума-разума. Конфликтов с местными ребятами никогда не случалось. Жили дружно и развлечения были совместными. После войны в конце весны бабы с ворохами (сколько можно донести) отборной, махровой сирени и жасмина отправлялись в Москву на Немецкий (ныне Бауманский) колхозный рынок. От Ленинградского вокзала он был в ту пору ближайший. Сирень москвичи брали нарасхват, давали хорошую цену. Денежное подспорье заметное, так как после войны в колхозе на трудодни давали, как тогда говорили, одни "палочки". Приобщали к частному предпринимательству и старших детей, как рабочую силу при доставке душистого товара на рынок. Ходили на железнодорожную станцию "Планерная", а это конец не близкий около трех километров. Другая улица - "Божедомка" расположена перпендикулярно основной улице. Начинается "Божедомка" от деревенского пруда с дома номер 42. Пруд в деревне обязательная часть сельской жизни и деревенского быта. Около пруда врыт в землю деревянный столб, на котором прикреплен кронштейн с висящим куском рельса. Звонкие удары в рельс означали всеобщий сбор жителей для проведения или оглашения предстоящих мероприятий, которые касались всех жителей деревни. Например, призыв принять участие в сенокосе или в случае, не дай Бог, пожара.
В первую очередь деревенский пруд предназначался, для целей противопожарной безопасности. Около пруда с незапамятных времен, судя по почерневшим от времени бревнам находился пожарный сарай с необходимым инвентарем (багры, ведра, шланги, лопаты, ломы) и главное оборудование - пожарная ручная помпа, покрашенная в красный цвет. Кроме того в деревне каждый двор обязан иметь один из атрибутов пожарного инвентаря, который изображался на металлической табличке, прибитой к фасаду дома. К счастью деревня за многовековую историю ни разу не горела. Сгорела однажды неработающая колхозная мельница, которую подпалил малолетний сосед Генка, за что был родителем жестоко бит ремнем. Последствий для родителей, к счастью, не случилось. Во - вторых пруд необходим летом для полива садов и огородов, как воздух. Поливать огород - обязанность подростков. Сколько вёдер воды из пруда перетаскано на огород одному Богу известно. Воду таскал, в основном, на коромысле. ( Губит людей, не пиво - губит людей вода. Одно плечо от переноски воды на коромысле, стало ниже другого на всю оставшуюся жизнь). Дневное задание в вёдрах выдавала мать с утра. Столько-то ведер на грядки, столько-то под яблони, столько под плодовые кусты. Времени эта обязательная процедура занимала много. Место забора воды на пруду не было благоустроено. Земляные ступени, которые периодически делали и я, в том числе, размывались, и черпать ведром воду становилось неудобно и скользко. Можно легко и просто навернуться и оказаться в воде. Таскать воду приходилось босиком. Полив огорода - многодельный процесс: ведро должно быть зачерпнуто водой до краёв. (существовал жесткий домашний контроль, чтобы не таскать воздух) Сделать это надо не торопясь, чтобы не кувырнуться в воду. Вытащить ведро на берег. Потом зачерпнуть второе ведро. Зацепить коромыслом сначала одно ведро, потом наклонившись зацепить второе и идти сто метров, чтобы вода не расплескалась. Затем перелить воду в лейку и, наконец, аккуратно пролить, чтобы вода, не дай Бог, попала на межгрядковую дорожку, иначе можно нарваться на долгую нотацию о правильном использовании драгоценной воды и т. д., а это отнимет еще время от предстоящей вожделенной гулянки. Завидовал я дачникам, (хотя по сути сам был таковым), те с утра до вечера могли валять дурака или загорать и купаться на Речке или сидеть на рыбалке, да мало ли "хороших" дел можно найти пацану или дружной компании летом в деревне.
В - третьих из пруда поили лошадей, перед тем как поставить их в конюшню для отдыха и чтобы накормить. Мне прекрасно было известно, что после водопоя, лошади, зная, что их ждет в конюшне любимая пища, стремились попасть туда, как можно быстрее. Напоив в пруду лошадь по кличке "Майка", я самоуверенно решил, что справлюсь с лошадью и не дам ей с рыси перейти в галоп перед конюшней. Не тут - то было, лошадь, не слушая узды, понесла меня с места, в карьер, направляясь прямиком в низкие ворота конюшни. Силенок у 14-летнего пацана не хватало, чтобы справиться уздечкой с огромной сильной лошадью. Даже, отвернув в сторону голову, Майка продолжала мчаться по прямой. Притолока ворот находилась на уровне холки лошади, так что всадник неминуемо должен разбиться головой о верхний брус ворот. Лошадь стремительно приближалась, оставались какие-то секунды до катастрофы. Стоящие поблизости люди, что-то громко мне кричали. И замерли от ужаса. В последнюю секунду, преодолев оцепенение, охватившее меня, рывком подбросил вверх и в бок свое тело и рухнул в большую кучу конского навоза, сложенную около ворот конюшни. Стоящие вокруг, невольные зрители, вздохнули с облегчением. Я между тем встал, шатаясь, ни слова не говоря, ушел в поле, бросился в густую траву и пролежал, как мне казалось несколько часов. Впервые я реально почувствовал, как хрупка человеческая жизнь, и какой дорогой может оказаться плата за глупую, никчемную самонадеянность. Жизнь давала бесплатные и безжалостные уроки. Я хорошо понял, что прежде, чем сделать, что-либо надо хорошенько взвесить, прикинув свои возможности и последствия. "Семь раз отмерь, один раз отрежь", такова житейская мудрость народа. В дальнейшем из уст знакомого, опытного врача - хирурга и циничного, как все доктора, человека услышал другую мудрость "Семь раз отмерь, один раз зарежь". Шутка. "Майку" (так звали лошадь) я не сменил. Ума хватило не винить лошадь. (Не вини коня - вини дорогу). Позднее Майка, как-будто чувствовала за собой вину, пыталась своими большими, теплыми губами прикоснуться к моему лицу. В колхозе содержались четыре лошади: Майка, Стрелка, Чалая и жеребец Орлик. За каждой лошадью ухаживало по одному пацану. За мной закрепили кобылу "Майку" достаточно упитанную и резвую лошадку. Право на общение с лошадью надо заслужить ежедневным трудом, связанным с уборкой навоза в конюшне и около неё. Постоянной чисткой лошади специальной щеткой и заменой в стойле из- под ног лошади соломы. Кормить лошадей конюх Мишка "Сапун" никому не доверял. Насыпал корм в кормушку своей рукой. Тому, кто приглянется "Сапуну" разрешалось верхом водить свою лошадь на купанье в Речку и главное иногда водить лошадей "под Машкино" в " ночное". На бескрайнем скошенном поле ночью устраивались скачки, что категорически запрещалось, но разве устоишь от соблазна. Скакали верхом без сидений и свои кобчики сбивали до крови. За удовольствие надо платить! Ещё одно жизненное наблюдение.
В-четвертых в пруд в конце лета начале осени перед квашением капусты и засолки огурцов селяне закатывали, рассохшиеся за лето деревянные кадушки. В кадушках, которые размером побольше, разрешалось поплавать по пруду ребятишкам лет до десяти. Хозяева бочек смотрели на эти шалости сквозь пальцы и позволяли порезвиться в пределах разумного. Пацаны с превеликим удовольствием пользовались таким благим дозволением и устраивали на пруду морские бои. Приносили из дома подходящие доски, чтобы использовать их в качестве весел и "Вперед на Карфаген! Он должен быть разрушен!" Самые большие бочки-линкоры, поменьше - крейсеры, а которые ещё меньше - те вражеские катера и их надо топить (условно).
В - пятых пруд использовали для утренней рыбалки. В нем водились караси и достаточно крупные их можно использовать не только кошкам, но и нажарить, если не на всю семью, то уж добытчику точно. Процесс рыбалки мне не интересен по непоседливости характера. Ну, не мог сидеть и смотреть бессмысленно на поплавок по двадцать - тридцать минут пока бестолковая рыба клюнет. Не нравилось, что не представляю, где эта рыба под водой находится, и какой корм в данный момент ей нужен, чтобы она попалась мне на крючок. Не нравилось, что не могу отвлечься и посмотреть, что делается вокруг, а тупо смотреть в одну точку на поплавок, сделанный из винной пробки. Удочка у меня была и не одна, но рыбачил крайне редко. (А ещё в деревне говорили: кто много удит, у того в дому убудет) Вот ходить с дядькой Константином Алексеевичем на речку с бреднем - это лепота. После такой рыбалки полведра крупной плотвы, подлещиков и голавлей. А еще лучше глушить рыбу толом. Старшие ребята, где-то доставали тол похожий на кусок хозяйственного мыла с фитилём с одного торца. Поджигали фитиль и забрасывали в воду. Взрыв, грохот, водяной столб и рыба всплывает кверху брюхом по всей ближайшей водной глади. Надо быстро кидаться в воду и собирать всплывшую, ошарашенную рыбу пока она не очухалась и не ушла на глубину приходить в себя от полученного стресса. А еще чудненько травить рыбу борной кислотой. Перемешиваешь катушки хлеба с порошком борной кислоты и бросаешь в речную воду. Через некоторое время ниже по течению начинает всплывать множество усыпленной рыбы. Здесь надо действовать очень быстро, как при ловле блох, потому что крупная рыба очень скоро приходит в себя и ныряет в пучину речных вод. Так ловить рыбу не рекомендую - это браконьерство чистой воды! Лучше всего, ловись-ка рыбка, мала и велика на традиционную удочку.
В-шестых пруд использовал, чтобы пускать по нему самодельные лодки и кораблики (моделями назвать было трудно), которые я любил мастерить. Году в 50-м я несколько раз посмотрел фильм "Счастливого плавания!" и загорелся морем. Выучил наизусть даже гимн нахимовцев из этого фильма: Простор голубой, Земля за кормой, Гордо реет над нами Флаг отчизны родной... В тоже время вышла из печати замечательная повесть об одесских мальчишках мечтавших стать моряками, которая произвела на меня сильное впечатление. Называлась повесть "Завтра-океан", которую прочитал несколько раз, воображая себя на месте этих счастливых ребят, родившихся на берегу моря. В школьной библиотеке нашел только две книги о моряках. "Фрегат "Паллада" И. Гончарова и "Цусима" А. Новикова-Прибоя. Добросовестно их прочитал, много не понял, но интерес к морю не пропал. Стал мастерить парусные корабли из подручного материала. Сначала делал кораблики с одной мачтой, испытывая их на пруду. Ставил разные по размеру паруса. Потом начал делать кораблики с двумя мачтами. Кое-кто из деревенских ребят и дачников тоже начал проявлять живой интерес к кораблестроению. Начались соревнования, чей кораблик быстрее доплывет до противоположного берега, у кого больше паруса и так далее. В шестом классе с Юркой Зелтынем готовили побег в Одессу, чтобы поступить в нахимовское училище. Вещи, которые могли пригодиться в дороге по нашим понятиям, прятали у Юрки дома, так как мать его работала, а отец был в длительной командировке по освоению целинных земель в Казахстане. Подготовили рюкзаки, запаслись фонарями, перочинными ножами, насушили сухарей, зачем-то приготовили длинную веревку, накопили деньги на дорогу. Часть денег планировали "занять" у родителей перед самым побегом. Случайно мать Юрки заметила вещи под кроватью и прибежала к моей матери с неприятной для нас новостью. Мать погоревала, поплакала, что сын у неё растет неблагодарным, бездушным, не ценящим заботу и прочее, и прочее и прочее. С чего я решил удариться в бега? Может цыганские гены!? Юрку - то это я подбил на авантюру с побегом. Юрка мечтателем по жизни не был и профессию после школы выбрал приземленную - официант в ресторане. В школе, слава Богу, не узнали о нашем неудавшемся побеге, а то бы засмеяли и опозорили, что не смогли довести дело до конца.
В-седьмых к пруду приезжал раз в год старьевщик с массой забавных вещиц, которые можно было у него приобрести за старые тряпки и бутылки с целыми горлышками. Наибольший интерес для мальчишек представляли - пугачи похожие на револьвер с барабаном. Массивные, приятно ложащиеся в ладонь. Были и пистоны к ним. Звук не такой громкий, как от поджиги, но всё-таки собаку испугать мог. Были у старьевщика в заветном сундуке рыболовные принадлежности. Особенно хороши разноцветные поплавки. Ребята использовали для поплавков, как правило, пробки от бутылок. Крючки были для ловли любой рыбы, лови - не хочу! А, перочинные ножички! Тайная мечта любого пацана. За такое несказанное богатство надо отдать массу тряпья, которого дома не было. А просить у родителей деньги - пустые хлопоты! Для девчонок тоже находилось много интересных вещиц, кроме обязательных кукол с одеждой для них, разноцветные мячики на резинке, стеклянные бусы и масса других "драгоценностей". Свистульки, типа "уйди-уйди", какие-то музыкальные дудки, детские гармошки и Бог знает, чего там только не было! Более, менее новые и приличные вещи старьёвщик не брал. Родители могли и покарать за свое добро уведенное из дома неразумным чадом заодно и старьевщика. В очередной приезд мага и волшебника со своим волшебным сундуком, родители проявляли особую бдительность, чтобы не остаться на зиму, к примеру, без любимой местами потертой, двадцатилетней давности, телогрейки. От почти новых, доставшихся от прабабушки, пары башмаков неопределённого цвета. А детям приходилось мириться с тяжелой действительностью и добросовестно копить истинное старье к следующему приезду долгожданного волшебника через бесконечно долгий год. Такова малолетняя деревенская жизнь!
Зимой пруд использовался для игры в русский хоккей и катания на коньках. Коньки кое у кого были моделей "гаги"; "советский спорт" и "снегурки". Ботинок не было. Привязывали коньки веревкой к валенкам и вперед! У меня были снегурки. Кататься по льду на них было невозможно, так как широкие лезвия коньков были полукруглой формы и ноги разъезжались в разные стороны, как у коровы на льду. Приходилось кататься по слегка накатанной зимней улице. Лихо катались на коньках в Москве по укатанной машинами улице. В те времена на окраинах Москвы снег не чистили до асфальта, а просто укатывался машинами. Было одно опасное развлечение у пацанов младшего возраста, при катании на коньках. Брали толстую проволоку длиной около метра, один конец загибали, и этим крючком цеплялись за кузов грузовика, изредка заезжавшего на нашу тихую улицу на Бутырском хуторе. И потом мчались на приличной скорости вместе с машиной, пока водитель не увидит и не остановит машину, и не пошлет нас по матушке по Волге трехэтажным матом. В случае если мы попадем под колеса его грузовика отвечать тюремным сроком придется водителю. Догнать нас было трудновато, пока шофер вылезет из кабины мы на коньках будем уже вне зоны его досягаемости. Привет от тети Моти!
И наконец пруд, когда появилась долгожданная продуктовая палатка, стал центром агентства "ОБС" (Одна Баба Сказала) и местом, где можно было в тенёчке за палаткой выпить на троих бутылочку "Московской особой" и покрыть это мероприятие лачком в виде портвейна, того самого единственного, который был в наличии, двух наименований не завозилось. Распитие происходило в мирной обстановке, конфликтовать было не из-за чего. Каждый пил на свои кровные. Если кто-то, кого-то угощал, то ответный удар, следовал в обязательном порядке в ближайшее время. Лешка Козлов - "Козел" взял в привычку бутылку, предназначенную на троих разливать в два стакана. - Мне стакан не нужен, я из горла,- приговаривал деловой "Козел". И по-быстрому выпивал, чтобы не разобрались, сколько осталось в бутылке. Долго продолжаться такое ссученное отношение к добропорядочным собутыльникам не могло. И вскоре "Козел" был изрядно побит за очередным недобросовестным разливом в пользу ненасытной глотки. "Козла" в деревне не уважали. Однажды по пьянке он проговорился, что работая в НКВД был расстрельным палачом на Лубянке. Вышел на пенсию в 45 лет в звании старший лейтенант и больше никогда не работал. Какой размер пенсии получал, мастер заплечных дел, ни разу не проговорился, но у палатки топтался гораздо чаще других мужиков, даже работающих на производстве. У продавщицы тети Любы можно было " принять на грудь" стаканчик "московской" и в разлив, если поблизости не оказывалось собутыльника. Особо доверенным лицам сердобольная тетя Люба могла "плеснуть" и в должок, когда "трубы горели до невозможности" и душа не просто просила, умоляла, а в карманах оказывалась "торричеллиева пустота". Через несколько лет ближайшим хозяевам такое соседство с палаткой надоело и её убрали с глаз долой на край деревни, где раньше было колхозное подворье.
Из азартных развлечений в деревне мужики любили по выходным дням играть в лото. После обеда рассаживались на лужайке, и начиналась веселая игра. Играли обязательно на деньги. Ведущий раздавал карты брал из мешочка бочонки и с прибаутками начинал выкрикивать номера. 1-кол; 3-трое; 10-бычий глаз; 11-барабанные палочки; 12-дюжина; 13-чёртова дюжина; 18-в первый раз; 22-утята; 25-опять двадцать пять; 44-стульчики; 50-полста; 55-перчатки; 66-валенки; 69-туда сюда (или нюхаются); 77-топорики; 88-бабка; 89-дедов сосед; 90-дед. Концовка игры была всегда одна и та же и выигравшие и проигравшие сбрасывались по "семь рваных" и посылали гонца в палатку за "сучком", так называли водку, запакованную жестяной пробкой "бескозыркой", ценой 21р 20к. Другой, "косорыловки" в палатку, как правило, не завозили. С одной стороны пруда стояли раскидистые вербы, там же бил подземный ключ, а с другой стороны, где забирали воду для полива огородов рос хрен. Неизвестно кем посаженный, и которого хватало всей деревни для засолки огурцов. Пруд и территория вокруг всегда содержались в идеальном порядке. У ребят не было в мыслях бросить в пруд даже небольшую палку или оставить после рыбалки за собой мусор. Такой порядок сохранился с давних времен, когда за порядком в деревне следил староста. Деревенский староста почитался, как Царь и Бог сельчанами. Его слово - закон. Раньше в деревне летом стар и млад ходили босиком. Не было случая, что бы кто-то порезал ноги на осколках стекол от бутылок. Стекла просто не бросали, где попало. Чистота сохранялась и вокруг деревни. Такой порядок оставался и во времена моего детства. Старосты не было, но был вместо него Председатель колхоза - мой дед Никифоров Алексей Осипович, которого сами выбрали и уважали.
От деревенского пруда начиналась улица "Божедомка". До революции это была не улица, а отдельная усадьба, построенная моим прадедом Осипом Ивановичем Никифоровым. Дом пятистенок, был рассчитан на две семьи. Прадед Осип младенцем был подброшен в семью Ивановых, где его вырастили, но по каким-то причинам при совершеннолетии в казенном учреждении, выписали бумаги на Никифорова Осипа Ивановича. С него и пошёл в деревне Юрово род Никифоровых. Одновременно недалеко от пруда построилась большая семья Ширковых, баба Дуня родила пять девок. Вера, Антонина, Нюра, Лида и Галина. Они стали нашими соседями с северной стороны. Когда семья прадеда Осипа стала расширяться, он построил еще один дом для второго сына Алексея Осиповича, моего деда рядом с Ширковыми, которые оказались соседями. После революции во время коллективизации излишки земли отошли колхозу. И в 30-е годы по указанию районных властей часть земли Никифоровых и колхозной земли рядом с прудом была отдана под дачи семье артисту театра имени Вахтангова Панкрышеву. Александра Лукинична - жена артиста построила дачу рядом с прудом, а её сестра Галина Лукинична заняла территорию между домом прадеда Осипа и его сына Алексея и стала нашей второй соседкой с южной стороны. Таким образом, до войны сформировалась улица из пяти дворов. После войны улица продолжала удлиняться, как за счет приезжих из разных уголков страны так и своих Юровских семей численность которых вырастала. Дома стояли по одной стороне улицы, а другая сторона представляла собой широкий колхозный луг, который через косогор тянулся до самой реки. Этот участок земли никогда не перепахивали и использовали под сенокос. Прямо от нашей усадьбы начиналась тропинка, по которой ходили купаться на речку. Луг использовался деревенскими ребятами и дачниками для всевозможных летних игр и развлечений. На деревне для этого места не было. Здесь играли небольшими группами в волейбол в кружок, в футбол в одни ворота. Сбивали ветками майских жуков, которых было множество. Жуков ловили, сажали в пустую спичечную коробку, в которой жук пытаясь выбраться отчаянно царапался и издавал громкие скрипящие звуки. А ещё жуков засовывали старшим девчонкам сзади за ворот. Но это было связано с риском. Если поймают, могли побить.
Играли в "салки" (при игре в салки кричали дразнилку "Салка, салка, дай колбаски, я не ел до самой Пасхи... салка, салка дай колбаски ..." Игра в "Штандер". (Играющие, становятся в круг на расстоянии шага от водящего. В руках водящего мяч. Подбрасывает мяч высоко вверх и называет имя любого игрока. Названный должен выбежать в центр площадки и поймать мяч. Водящий занимает освободившееся место. Если игрок ловит мяч, он становится водящим, и действия повторяются. Если мяч успевает коснуться земли, играющие разбегаются в разные стороны, пока он не поднимет мяч и не крикнет "Штандер". В этом случае все замирают на месте, где их застала команда "Штандер", а он должен "осалить" кого-нибудь из играющих (попасть по нему мячом). Игроки при этом не имеют права покидать место, на котором остановились (увёртываться от мяча разрешается). Водящий также не имеет права покидать центр круга. Тот в кого попали мячом, становится ведущим или выбывает из игры по предварительной договоренности. Игра, повторяется вновь.) "Вышибалы" (Игровое поле около десяти метров, очерчено с двух сторон линиями. За линиями стоят с мячом вышибалы. Цель попасть мячом по игрокам в центре поля - выбить их. Игроки в центре могут ловить мяч руками, и в таком случае поймавший меняется с вышибалой местами. "Чехарда" (Игра, участники которой поочерёдно прыгают через своих партнеров, стоящих в согнутом положении.) " Садовник" (Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме... и называет имя (название цветка) любого игрока. Тот отзывается, происходит диалог: Игрок: Ой! Садовник: Что с тобой? Игрок: Влюблена Садовник: В кого? Игрок: В тюльпан Игрок называет любое название растения, пришедшее в голову. Диалог продолжается пока кто-то не ошибется: не отзовется вовремя, перепутает название, откликнется на чужое имя. Тот, кто ошибся - отдает фант. (любую вещь), и в конце игры отрабатывает его. В конце игры разыгрывают фанты: садовник отворачивается, показывают вещь, и спрашивают: Что делать этому игроку (фанту). Садовник назначает задание (спеть; прокукарекать; попрыгать двадцать раз на левой ноге; кто во что горазд), игрок отрабатывает фант и забирает свою вещь. Старшие ребята играли в футбол. Собирали игроков на две команды. Было очень много дачников больше, чем местных ребят. Позже сделали на задах нашей усадьбы волейбольную площадку, и эта игра привлекала больше любителей, чем футбол. По рассказам матери, именно на этом месте в конце лета 1941 года играли в волейбол молодые солдаты - зенитчики, чьи боевые расчеты располагались рядом. Эшелоны фашистских бомбардировщиков летали бомбить мост через канал "Москва - Волга" точно по расписанию, к которому привыкли солдаты и в промежутках между налетами играли в волейбол. За все время воздушных налетов наши зенитчики и летчики - истребители не позволили вести прицельную бомбардировку моста. По мосту день и ночь шли пешком и передвигались на автомашинах и танках к станциям Сходня и Крюково, сибирские дивизии и в начале декабря фашисты были наголову разбиты под Москвой.
Глава восьмая
Колхоз имени 1905 года
Колхоз - дело добровольное, Хочешь - вступай, Не хочешь - расстреляем!
В 1928 году в период всеобщей коллективизации в деревне Юрово создан колхоз. Председателем колхоза выбран мой дед - беспартийный Никифоров Алексей Осипович, вопреки кандидатуре выдвинутой Химкинским райкомом партии. Деревня единогласно сказала: " У нас есть свой кандидат, которого мы знаем и которому доверяем". С лёгкой руки деда колхоз получил революционное название. До революции дед работал слесарем на одном из заводов на Пресне, принимал участие в стачках и забастовках происходящих в горячем пролетарском красном районе. Находился под негласным надзором до Первой мировой войны. Активно участвовал в этой забытой в нашей стране страшной войне, получил Георгиевский Крест за храбрость. Дед был избран Председателем Совета солдатских депутатов на одном из фронтов Первой Мировой войны. Своей высокой должностью он воспользовался сообразно своим взглядам. Имея полномочия и печать Совета солдатских депутатов, он подписал несколько сот официальных Свидетельств солдатам об освобождении их от участия в боевых действиях и благополучно отправил по домам. В конце войны дезертировал сам, как многие сотни тысяч солдат. Полгода прятался по подвалам у родственников по окрестным деревням, пока не случилась революция 1917 года. В коммунистическую партию не вступал по принципиальным соображениям. Его идеалом вождя революции был Георгий Валентинович Плеханов, а не тогдашние вожди пролетариата. "Кулаков" и " бедняков" в деревне не было - жили сплошь середняки. Когда создавали колхоз, забирали лошадок и оставляли по одной коровке, если в хозяйстве было больше, то брали в "общаг". Овец, коз, свиней, курей не трогали. "Кушай тюрю, Яша, молочка-то нет. Где ж коровка наша? Увели в Совет!"
За такие шуточки можно было загреметь на строительство многочисленных каналов, либо на лесоповал. У нас в хозяйстве был жеребец "Крысик". Такое имя он получил за свой крутой нрав. Признавал только мою мать-Клавдию Алексеевну. Кланьку, как звал свою дочь мой дед, её папанька, так называла моя мать своего отца. "Крысик" в семье, кроме неё не подпускал себя запрячь никого из семьи. Когда лошадь забрали в колхоз "Крысик" перекусал, чуть не всех местных лошадей и конюхов. Не хотел признавать, даже деда своего хозяина - Председателя колхоза. Мать в ту пору в колхозе не состояла, а работала в Химках в райкоме комсомола Вторым секретарём и Уполномоченной по проведению коллективизации в Химкинском районе. Моталась по деревням, помогая создавать на местах коллективные хозяйства. Выступала на собраниях с комсомольским азартом агитировала крестьян добровольно - принудительно вступать в создаваемые колхозы и сдавать излишки сельхозпродуктов, скотины и земли. Трудилась с утра до позднего вечера, поэтому не могла помочь справиться со своенравным жеребцом и приучить его к коллективу. Помыкались с "Крысиком", помыкались и, в конце концов, отправили в Химки на живодёрню. В семье для всех это событие стало трагедией, особенно для матери. Лошадей в деревне боготворили. Оказался "Крысик" непреклонным индивидуалистом, отбился от стада. Итог, отбившихся от стада, всегда печален.
Во время коллективизации в колхоз отошла и наша кузница, единственная в деревне, построенная еще моим прадедом Осипом и доведенная до ума дедом Алексеем. И ещё забрали 60 соток земли. Это был самый значительный взнос в коллективное хозяйство деревни. Дед был мужик мудрый и потому самый первый выразил желание отдать практически всё нажитое собственным трудом семьи в колхоз. Понимал, если не отдашь добровольно, то отберут силой и сошлют вместе с семьёй туда, где Макар телят не пас. Карьера комсомольского работника у моей матушки не состоялась. Вышестоящие партийные органы посчитали, что она слабо выявляет в районе кулацкие элементы, не выполняя директивных указаний и спущенных сверху показателей, чем может подвести обком. Мать в штате райкома считалась перспективным работником и была на хорошем счету у Первого секретаря райкома. Тот посоветовал 19-летней активной комсомолке и красавице от греха подальше исчезнуть из поля зрения на некоторое время, пока не утихнут страсти по коллективизации. Месяца три мать отсиживалась в "Павшино" у дальних родственников. Дед, будучи председателем колхоза имел связи в районных властях и знал, когда страсти улеглись и было отрапортовано о 100 процентной коллективизации в районе. Тогда мать вышла "из подполья" и вернулась в родные пенаты - деревню Юрово. Дед сразу записал её в колхоз рядовой работницей и, чтоб та забыла про свою комсомольскую молодость. Когда мать рассказывала мне про свою "тревожную молодость", я пошутил, что это ведь сам Бог отвел от неё беду. Впереди был 37-й год, в котором попал "под сенокос" и был расстрелян протеже моей матери Первый секретарь Химкинского райкома, будучи к 1937 году уже одним из секретарей обкома Московской области. Такая же участь могла постичь и мою мать. Бог простил мать и за то, что она со своими активистками в красных косынках срывала Пасхальное шествие в Куркинской церкви Иконы Владимирской божьей матери, норовя идти впереди верующих с песней "Наш паровоз вперед лети, в Коммуне остановка, иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка..." Местный православный народ не любил, но побаивался оголтелых красных дьяволят! Дед, будучи беспартийным руководителем был в Химкинском райкоме партии, как бельмо на глазу, но фактически на работе придраться было не к чему. Колхоз выполнял и перевыполнял все планы и разнарядки, спущенные сверху райкомом и Советской властью, по всем показателям. Колхозники относились к своему Председателю почтительно и, за глаза, уважительно звали "Рузвельт". Жалоб на него не поступало. До войны жили в деревне не бедно. Во многих дворах держали корову и другую живность. Излишки молока и мяса возили в Москву на продажу. Как говорил вождь всех времён и народов: "Жить стало веселей". А в народе на это поговаривали: "Жить стало лучше, жить стало веселей - шея стала тоньше, но зато длинней."
И ещё: "Это наш советский герб. Вот он молот, вот и серп. Хочешь, пашешь, хочешь, куй, Всё равно получишь... рупь."
После войны, как всему народу жить стало гораздо труднее. Коров на всю деревню осталось 3-5 голов. Держали в основном коз. Частных коров, коз и овец пасли вместе с колхозным стадом. Пастуха за его работу кормили по очереди колхозники, имеющие коров и коз. Дети росли на козьем молоке очень полезном для растущего организма и дети практически не болели. То ли от молока, то ли от воздуха и воды. ( По своей природе козье молоко больше напоминает материнское, так как в нём содержится бета-казеин, а значит оно больше соответствует нашим потребностям, нежели другие виды молока). И всё-таки повод для увольнения строптивого председателя колхоза нашелся. Дед подставился сам. В 1947 году он решил по собственной инициативе развести в колхозе фруктовый сад. (Как известно при социализме инициатива наказуема) За саженцами фруктовых деревьев и кустарников дед ездил в Химки, где был садовый питомник. Ездил сам лично на лошади, запряженной в телегу. По времени поездка занимала больше чем полдня, но все-таки раза два я уговаривал деда, чтобы он брал с собой в питомник за саженцами. Мне нравилось валяться в телеге на мягком пахучем сене, бездумно глядя на плывущие в небе облака, слегка покачиваясь на выбоинах проселочной дороги и не спеша жевать горбушку хлеба, которой снабдила меня в дорогу мать. В питомнике помогал деду грузить и укладывать в телегу саженцы черной и красной смородины и яблонь. Помогал высаживать саженцы в подготовленные заранее дедом ямы. Получается, что свое первое дерево посадил в шесть лет. Сколько их потом будет этих дерев...?!
Коль невзначай сломал ты древо, Пусть не вина. Ты посади, взрасти умело На это место два!
Вот этот фруктовый сад, посаженный трудовыми мозолистыми руками деда и послужил поводом, чтобы сместить его с должности председателя колхоза за самовольное не целевое использование пахотной земли. Деда уволили, а сад остался бесхозным и никому не нужным. Лет через десять, когда сад стал плодоносить осенью на халяву там собиралась вся деревня. Простой наш народ даже не вспоминал, чьим трудом был выращен сад. Но дед этого не застал, он уже покоился на Куркинском кладбище рядом со стеной Храма, пережив на один месяц Сталина и был счастлив, что пережил тирана, по его выражению.
Колхозный двор представлял собой площадку с хозяйственными постройками. Центральное место занимал "Колхозный дом" это офис председателя колхоза и счетовода, так раньше называли бухгалтера. В "Колхозном доме" проводились собрания колхозников, а по воскресеньям приезжал на телеге со своей аппаратурой киномеханик и крутил кинофильмы. Новые фильмы показывали в области раньше, чем в московских кинотеатрах. Ребятишкам билеты не продавали, и мы смотрели кино, лежа на спине на деревянном полу перед первым рядом скамеек. ( Фильмы крутили, в основном трофейные, которые захватили в 1945 году в Австрии и Германии. Самые запомнившиеся фильмы про Тарзана: Тарзан в западне; Спасение Тарзана; Приключения Тарзана в Нью-Йорке; Тарзан находит сына. В главной роли снимался американский пловец, пятикратный олимпийский чемпион Петер Вайсмюллер. Фильмов было много и разных: Судьба солдата в Америке; В сетях шпионажа; Сестра его дворецкого; Сто мужчин и одна женщина; Индийская гробница; Девушка моей мечты; Приключения Робин Гуда; Железная маска и много других и, конечно, новые советские фильмы.
Трофейные кинофильмы умышленно показывались без указания имен режиссеров, операторов и киноактеров. Фильмы не дублировались, а шли с титрами. Это был в области своего рода мониторинг, который показывал популярность того или иного фильма в прокате, чтобы в дальнейшем показывать на московских экранах. Поскольку юридического основания для показа захваченных фильмов не было, их выпускали в широкий прокат только в клубах и Домах культуры. Эта творческая идея была Министра финансов СССР Зверева. Сталин поддержал инициативу, хотя идеология фильмов была махрово-капиталистической. ( Да вот, денежной массы в стране катастрофически не хватало, а продавать в магазинах было практически нечего. Приходилось партийным идеологам закрывать глаза на то, как мучительно загнивает капитализм.) Просмотр суперпопулярных фильмов раньше, чем в Москве давал преимущество перед друзьями по московскому двору и одноклассниками. По приезду в конце августа из деревни в Москву можно было хвастать, что уже видел тот или иной фильм и за мной ходили с уговорами рассказать, хотя бы вкратце сюжет. И это можно было корыстно использовать, например, договориться, чтобы дали почитать какую-нибудь редкую приключенческую книжку, которую не достать в библиотеке, да мало ли что ещё.
На колхозном дворе было построено: два коровника, конюшня для лошадей, птичник, свинарник, ток и навес, где сушили зерно, два длинных навеса для хранения сена, мельница, кузница, два овощехранилища, углубленные на два метра в землю, парники для выращивания ранних огурцов, глубокий погреб, где хранили молоко, сметану, яйца и т.д., амбар для хранения ржи и овса. Всё это беспокойное хозяйство создавалось под руководством и непосредственно руками деда Никифорова Алексея Осиповича, которого, несмотря на заслуги уволили. Меня дед приучал с младых ногтей к слесарному делу. У него в мастерской стояло ведро с гнутыми гвоздями. Гвоздь в деревне вещь необходимая и к тому же большой дефицит. Дед давал дневное задание править определенное количество гвоздей на тисках небольшим молоточком специально подобранным. Инструментов было очень много и разных. Хранил их дед в мастерской в запертой всегда кладовке никому не давал, но мне показывал и рассказывал, для чего нужна плашка и как пользоваться метчиком. Что делать стамеской и как работать с рубанком и как правильно держать зубило, чтобы при работе не попасть молотком по пальцу. Для чего нужен уровень и как им пользоваться, и конечно, с чего следует начинать править гвоздь. Здесь тоже была своя маленькая производственная хитрость. Инструменты хранились в идеальном порядке, каждый на своём месте. Это заводская привычка рабочего человека. Такой же интерес к инструментам перешел ко мне и сохранился навсегда.
Юровский колхоз имени 1905 года, Куркинский колхоз "Красные всходы", Машкинский колхоз и колхоз в Новой луже объединили в агропредприятие под названием "Путь к коммунизму". Он был создан в 1951 году после выхода в свет постановления ЦК ВКП (б) от 30 мая 1950 года "Об укрупнении мелких колхозов и задачах партийных организаций в этом деле." Все, что находилось на колхозном дворе стало приходить в упадок, что не сгнило, то растащили. Некоторое время в бывшем коровнике какой-то "деловой" из Химок устроил мастерскую по производству гвоздей. Мишка Егоров по прозвищу "Мамон" и его приятель из Куркино усердно трудились, делая гвоздя. (Фирма веников не вяжет, фирма делает гвоздя!) Потом оказалось, что электроэнергию получали нелегально, за аренду помещения не платили, зарплату выдавали без вычета подоходного налога и сама мастерская была типа "Рога и копыта". (Уже в начале 50-х появились в Юрово очередные, после НЭПа ростки частного предпринимательства и проклятого капитализма.) Цеховика посадили. Работяг отпустили на все четыре стороны без выходного пособия. При дележке остатков прежней колхозной роскоши моей тетке Ларисе Алексеевне достался колхозный амбар, который перевезли на "зада" нашего подворья, так как мы территориально находились ближе всех к этому амбару, а тетка к тому же работала главным бухгалтером в колхозе "Путь к коммунизму". (Тетя - Лариса Алексеевна со своим мужем переехала жить в заднюю часть дома, после смерти в 1953 году деда. В передней части дома, поселился дядя - Константин Алексеевич с женой Лидой и двумя дочками-Тамарой и Ириной)
С амбаром, когда он стоял на колхозном дворе, связано времяпровождение подростков лет тринадцати - четырнадцати. Летними вечерами около амбара устраивались танцы. Кто-то приносил патефон, его устанавливали на широкий деревянный настил амбара для приема мешков с зерном. Я приносил патефонные пластинки, которых у моей старшей сестры Галины было великое множество. Сестра старше на шесть лет и уже вышла из танцевального возраста, а я только входил в этот опасный возраст. Грампластинки по тем временам были по последнему писку моды. Брызги шампанского, Рио-рита, Дождь идёт, Цыган, Твоя песня чарует, Цветущий май, Джозеф, Инес, Джонни, Два сольди, и целый комплект записей на "рёбрах", (рентгеновских снимках), Петра Лещенко (Татьяна, Скучно, Не уходи, Последнее танго, Завял наш бедный сад, Мусенька, Студенточка, Я б так хотел любить, Чёрные глаза, Скажите почему), Константина Сокольского (Вино любви, До встречи с вами, Дымок от папиросы, Снилось мне), Вадима Козина, (Дружба, Забытое танго, Осень, Когда простым и нежным взором, Давай пожмем, друг другу руки), потрясные танго Оскара Строка (Былое увлечение, В разлуке, Голубые глаза, Звездное счастье, Зимнее танго, Лунная рапсодия, Не покидай, Моё последнее танго Мечта, Ожидание). Коллекции можно было позавидовать. Где сестрица доставала этот дефицит, я не интересовался и принимал, как данность. Там возле амбара я получал первые уроки танцев. Учителями были девчонки постарше, которые умели танцевать и танго, и фокстрот, и вальс. ( Собирательство пластинок, с добротной танцевальной музыкой стало надолго моим юношеским увлечением. В Москве в середине пятидесятых годов у меня было три любимых магазина "Грампластинок": На улице Кирова, на старом Арбате и секция грампластинок ГУМа. Один раз в неделю или в две недели, как складывалось по деньгам я отправлялся в вояж по магазинам. Деньги экономил на школьных завтраках и от, полученной сдачи в магазине, когда мать посылала за продуктами. Она с усмешкой говорила, когда у меня, якобы не оставалось сдачи: " Всё понятно, у попа сдачи не бывает" и мелочь ложилась мне на карман. Мать довольно охотно давала деньги на пластинки, правильно считая, это занятие полезным и безобидным. Я в школе не курил, поэтому меня, как бы стимулировали материально на добрые дела. Иногда приходил к отцу на работу, его министерство находилось в центре, в Большом Черкасском переулке, на одном примерно расстоянии от магазина "Грампластинок" на ул. Кирова и от секции в ГУМе. Вариант вымогательства с приходом на работу, был беспроигрышный, отец на работе не скупился, но пользоваться этим вариантом старался не часто. Побирался и у старшей сестры, там тоже было безотказно. "Курочка по зернышку клюет", денег на новинки набегало. Мать о моих спецпоходах не догадывалась, а отец её не посвящал, и я продолжал действовать по схеме: "Ласковый теленок двух маток сосёт". В коллекции появились долгоиграющие виниловые пластинки "Вокруг света", "Музыкальный калейдоскоп", ГДРовские, польские и болгарские с добротной танцевальной музыкой).
Мужиков в колхозе было "раз, два и обчёлся" и те, пришедшие с войны инвалиды. Когда подходила пора сенокоса, Бригадир просил всех мужиков, которые работали в Химках или в Москве, выйти на воскресник, помочь скосить созревшие травы для зимнего корма скотины. Рано утром с восходом солнца по обильной росе мужики и ребята, умеющие косить выходили на делянки, предназначенные для покоса и... понеслась душа в Рай. "Раззудись плечо! Размахнись рука! Зажужжи коса, как пчелиный рой!" начиналась тяжелая сельская работа с шутками и прибаутками до той поры, когда солнце начинает невыносимо жечь голые спины. А в это время бабы накрывали столы около колхозного дома с обильной деревенской закуской и самогоном в неограниченном количестве за счёт колхоза. После изнурительного труда с чувством выполненного долга мужики, приведя себя в порядок и приодевшись, бабы причепурясь, как на свадьбу рассаживались на длинные скамейки, стоящие вдоль накрытых белыми скатертями праздничных столов. Ребята, принимавшие участие в сенокосе тоже садились за стол. Самогон-вина им не полагалось, но зато оказывалась честь сидеть на равных с мужиками за праздничным столом, а это дорогого стоило. Веселье продолжалось до позднего вечера с обязательными песнями и плясками под гармошку. С четырнадцати лет легко справлялся с небольшой косой "литовкой" и принимал участие вместе со своим дядькой во всеобщем сельском мероприятии. Косить меня научила мать, которая сама могла любого "за пояс заткнуть" и не уступала мужикам в ловкости и выносливости. В пятнадцатилетнем возрасте один летний месяц мы с Витькой "Котом" работали в колхозе по просьбе Бригадира колхоза, в качестве возчиков лошадей и стогометальщиков во время сенокосной поры. Навыки работать с лошадьми у нас были. И каждый мог свободно запрячь лошадь в телегу, навыка было не занимать. Не хватало силенок стянуть хомут супонью, но в этом мы помогали друг другу. Так что для колхоза в тот сезон мы были просто находкой. Стог это не куча сена. Стог-архитектурное сооружение. Стогометание требует определённого мастерства. Метать стога нам с Витькой тоже доводилось - опыт был. При стоговании копны сена укладывают сначала по периметру будущего стога, затем-заполняют среднюю часть, и так слой за слоем. При постройке большого стога вилы, чтобы подавать ими сено нужны всё длиннее и длиннее. Были такие вилы- трешки с длинными черенками. Подденешь копну сена и перебираешь руками по черенку, поднимая копешку все выше и выше. Приходится подавать сено уже не с земли, а стоя на телеге. Стог со всех сторон очёсывают граблями, чтобы он был гладким опрятным и капли дождя, скатываясь, не попадали внутрь стога. В августе нам выплатили впервые заработанные крестьянским трудом деньги. В то время "Путь к коммунизму" имел статус совхоза и там ежемесячно выплачивали зарплату. Год от года земли бывшего колхоза, а потом совхоза стали приходить в упадок. Перестали засевать поля, которые превращались в заросшие травой и бурьяном, унылые земли. В конце концов, эти земли стали отдавать под огороды по две сотки каждому Химкинским жителям.
После войны, в это трудное время, в колхозе было сохранено поголовье крупного рогатого скота. Некоторые жители имели своих коров. И большинство имело овец и по нескольку коз. На лето правление нанимало пастуха и подпаска, что бы пасти колхозное стадо. С колхозников плату за выпас скотины денег не брали, но пастухов ежедневно кормили по очереди. Кормили хорошо. Отнимая лучший кусок у детей, и отдавая пастухам. Делалось это не случайно. От пастуха зависело, сколько молока принесет домой коровка или козочка. Если пастух обидится на плохой обед, то сделает так, чтобы твоя корова осталась голодной, не подпуская ее к хорошей траве и не давая пить из реки. Пастухи попадались разные, поэтому лучший кусок отдавали этим специалистам по закручиванию хвостов коровам. У хороших пастухов кнуты - произведение искусства. Основным рабочим элементом является гибкая часть кнута, изготовленная из кожаных полос. К последнему колену крепят хлыстик из полоски кожи, который по мере удаления от плетеной части сужается к концу до пяти миллиметров. Завершается кнут растрепом - легкой кисточкой из десятка конских волос. Мало кому известно, что грозные звуковые несут мирную и полезную службу - они помогают стеречь колхозные стада. Хороший кнут пастуха устроен очень целесообразно. Многовековой опыт народа воплотил в нем сложный комплекс законов механики. Умелый, сильный взмах кнутовищем, и вдоль по веревке кнута побежит короткая волна- изгиб. Кинетическая энергия будет сохраняться неизменно по всей длине пробега. Но к концу кнут тоньше масса меньше энергия волны постоянна, следовательно, скорость будет очень быстро и сильно возрастать, достигая сверхзвуковых значений. Возникает мощная ударная звуковая волна - резкий и оглушительный, как выстрел, удар кнута. Такую ударную волну можно услышать в цирке. Укротитель с ее помощью приводит к послушанию даже львов. Однако суть кнута не в хлестанье коров, а в обозначении направления движения стада. Хлещет пастух по земле, по траве, по деревьям. Кнутом подхватывает самую умную корову за рога, и быстро ведет все стадо, например, на водопой.
Глава 9
Вот мой дом родной...
Дом, что стоит в начале улицы "Божедомка" для своего сына Алексея построил мой прадед Осип. Цыганский подкидыш, которого вырастила и воспитала юровская семья Ивановых. При совершеннолетии по каким-то причинам в казенном доме выправили документы на имя Никифорова Осипа Ивановича и отсюда пошел род Никифоровых в деревне Юрово. Алексея Осиповича Никифорова на деревне звали - дядя Лёня. За глаза , уважительно - Рузвельт. Работал дед, по молодости, в Москве на одном из пресненских заводов известных своим бунтарским норовом. Мало известная деталь. Одним из первых и главных пунктов-требований пролетариев-бунтовщиков в 1905 году было требование к хозяевам разрешить продавать в заводских лавках водку. Что было категорически отвергнуто хозяевами. В результате начались забастовки, бунты, погромы. Дед водку не пил, но относился к этому человеческому пристрастию философски. Запрещать пьянствовать водку бесполезно - "свинья грязи найдет". Дед обожал курить. На усадьбе всегда высаживал несколько грядок табака. Сушил табак под крышей сарая. Крошил табачок потом набивал в трубку и потягивал свой "термоядерный" самосад. Пышные усы деда имели от табака пшеничный цвет. Кашлял отчаянно. Участвовал в забастовках, находился под негласным надзором в полиции до самого призыва в армию. Участвовал в забытой ныне Первой мировой войне. Активно проявил себя в боях и получил за храбрость высшую солдатскую награду - Георгиевский Крест. В 1917 году избран на одном из фронтов Председателем Совета солдатских депутатов. Проявил солдатскую находчивость и начал выдавать Свидетельства о демобилизации из действующей армии за своей подписью и печатью Совета солдатских депутатов фронта. Документ был официальный и солдат не преследовали за дезертирство. Сколько он наштамповал этих официальных документов неизвестно, но ему самому пришлось бежать от ответственности за самоуправство из еще воевавшей российской армии. Грозил военный трибунал. Скрывался у дальних родственников до окончания войны и прихода к власти большевиков. Сам дед большевиков не слишком уважал. Его идеалом борца за справедливость был Георгий Валентинович Плеханов. (По удивительному совпадению я окончил Московский институт народного хозяйства имени Г.В. Плеханова, однако идеология меньшевиков, большевиков и прочих "истов" меня не волновала и не интересовала, хотя в "Плешке" учебные предметы "Диалектический материализм" и "Исторический материализм" сдавал на "отлично". В дальнейшем пару лет руководство проектного института, где я работал Заместителем директора по экономике, направляло обучаться на Пропагандиста в Дом политпросвещения. Стояло некогда огромное мрачное серое здание на Трубной площади. Загоняли "добровольно-принудительно", поскольку занимал руководящую должность, будучи беспартийным, как и дед) После Великой октябрьской социалистической революции до начала коллективизации дед Алексей отошел от "общественной и революционной деятельности". В партию вступать не стал. Начал заниматься большим крепким хозяйством, которое оставил в наследство Осип Иванович Никифоров-его отец. Поставлен дом - пятистенок с большой русской печью полатями и вместительными сенями. Печь сложена таким образом, что обогревала обе половины дома. Между двумя просторными частями дома существовала дверь. (Дом-пятистенок это бревенчатый сруб с дополнительной внутренней бревенчатой (пятой)стеной, разделяющей дом на две половины.) Горнило печи находилось в задней половине дома, там же были и полати, а к передней части дома печь выходила боковой стеной, которая и прогревала комнаты передней половины дома, но эта часть протапливалась не так жарко, как задняя часть дома. В горниле печи меня лет до трёх мыли, ставя туда тазик с водой. Спать на печи или полатях не любил. Душно. Однажды случайно уронил чуть-ли ни на голову своей сестре Галине чугунный утюг, который неосторожно оставили на полатях. Мне четырехлетке предъявили злой умысел, а может, так оно и было. В детстве был мстителен и злопамятен. Безусловно, одно из основных применений русской печи это приготовление пищи. В печи варили, парили, жарили, запекали, и "томили". Русская печь использовалась и для лечения. Прогревались как сверху на печи, изгоняя простудные заболевания, так и в самом горниле. Лечились не только теплом, но и печной золой, часто смешивая её с солью. В задней теплой части дома жил дед. Баба Саша умерла рано в 53 года. Жил с дедом его младший сын Константин. В передней части дома жила семья Светлаковых : Светлаков Вениамин Александрович-мой отец; Светлакова Клавдия Алексеевна - моя мать; Галина-сестра и я, братец кролик, как дразнила меня сестра. Я отвечал тем же. Называл, когда она делала, что-то не по мне: "Галина -дубина, полено, бревно" Светлаков Вениамин Александрович родился в рабочей семье Светлаковых в городе Ижевске 4 октября 1911 года-умер 4 октября 2006 года в Москве. Похоронен, как участник и инвалид Великой Отечественной войны за счет Министерства обороны России на Куркинском кладбище. Мой дед, Светлаков Александр Иванович прожил, как и мой отец до 95 лет и похоронен в Ижевске. О прадеде Иване Светлакове, известно, что он приехал в Ижевск из Перми, где работал на заводе "Мотовилиха". Вся жизнь прадеда и деда была связана с Ижевским оружейным заводом. Дед Александр работал на заводе машинистом паровоза. В те времена эта была самая уважаемая и престижная рабочая профессия, а при советской власти стала военизированной. Во время войны дед, будучи уже пожилым человеком возглавлял на заводе огромное подсобное хозяйство, с которого кормился весь Ижевский завод. В семье была, как говорится "чаша полная." Полгода наша семья (мать, сестра и я, а также родная сестра матери -тетя Лариса) провела в эвакуации в городе Ижевске. Отец после тяжелого ранения почти год промотался по госпиталям. Возвратившись в Москву после излечения, был признан годным к строевой службе в тылу. Летом 1942 года отозвал из Ижевска свое семейство домой, а сам стал заниматься созданием, совместно с полковником Майбородой, совершенно секретной в то время и до сих пор службой Материальных резервов государства. ГУГМР при Совете Министров СССР (Главное управление государственных материальных резервов ) До Горбачева о такой службе не было ни словечка ни в одном справочнике. Управление было на правах Союзного министерства. Отец до войны два года проработал в Госплане СССР и, когда полковник Майборода увидел его документы в штабе Московского военного округа, находящегося в здании рядом с ГУМом, выхватил документы из рук генерала Военкома со словами: "Это мой человек -никому не отдам, хоть под расстрел". И сразу же стали с отцом планировать, где набрать первоначальные кадры для будущей очень серьезной государственной структуры. Инициатором был Вознесенский - великий социалистический экономист, за чьей подписью я храню диплом своего отца, закончившего Высшею Плановую Академию при Госплане СССР, ректором которой был Вознесенский, расстрелянный Сталином по "Ленинградскому делу". Первоначально у них с Майбородой была одна комната в ГУМе. Там же находились работники союзных министерств, еще не полностью вернувшиеся из эвакуации из города Куйбышева.(Кстати, в соседней комнате работала жена Вячеслава Молотова - Жемчужина Полина, которая была начальником Главка и занималась легкой промышленностью, и которую её муженек в 1949 году паскудно предал. Даже не посмел заикнуться Сталину о том, что ее арестовали.)
Передняя холодная часть дома была разделена на три комнаты и прихожую. В большой комнате в переднем углу висела икона Владимирской Божьей матери. Покойная баба Саша была набожной, в отличие от прочих в семье. Почему-то запомнилось, что под иконой стояла ножная швейная машинка "Зингер", на которой шила бабушка, а потом моя мать. Ножная машинка "Зингер" была только в нашей семье, что говорило о зажиточности. Еще запомнился огромный гардероб, где отец "хранил" парабеллум, подаренный его братом - полковником дядей Игорем. Родом баба Саша из деревни Коростово, что на Пятницком шоссе, километрах в трех от Юрово. Вышла замуж за моего деда , когда ей было шестнадцать лет. Родила пятерых детей: Клавдия-моя мать; Алексей-дядя, уехал жить на Урал в Сысерть, Вера-тетя, рано вышла замуж и жила в Тушино, Лариса-тётя, вышла замуж за Мицкевича Федора , будучи в эвакуации в городе Ижевске, где жили родители моего отца, и вернулась после войны в деревню Жаворонки Сходненского района, Константин-дядя, жил с дедом в задней части дома, пока не женился. После женитьбы дед отдал передний дом сыну с молодой женой Лидой, родом из деревни Рождествено (район Митино). Наша семья перебралась после капитального ремонта на пару лет, в переделанный из конюшни, отдельно стоящий зимний дом. Жилплощадь в Москве должны были дать отцу в 1947 году, но отец отказался . Дом построили рядом с заводом "Серп и Молот" на Волочаевской улице. Что такое "Серп и Молот" я узнал в 8 -м классе, когда нас водили на экскурсию, показать, как работают мартеновские печи. Какой там запашок в цехах и вокруг завода, не приведи Бог , жить поблизости. Хуже я видел только в Нижнем Тагиле, где десятки заводов выбрасывают в атмосферу дымы всех цветов побежалости. В январе 1949 года отец получил долго ожидаемую жилплощадь в Москве на Левом проезде Бутырского Хутора. Был там и Правый проезд. Когда спрашивали в школе ты где живешь? Отвечали : " Бут хут лев пыр или Бут хут пыр пыр". Сейчас это улица Гончарова и улица Руставели.
Бутырский Хутор. Шли пятидесятые. Забытая окраина Москвы. Жизнь продолжалась, хоть и не богатая И карточки на хлеб отменены.
Пятидесятые. С ночной опаскою. Прошла амнистия. На Хуторе-шпана. И песня про тюрьму Таганскую, Неслась с барачного двора.
Под передней частью дома вырыт в земле вместительный и глубокий двухметровый подпол(глубина промерзания земли под Москвой до полутора метров), где можно было хранить картошку и прочие овощи, соленья и варенье круглый год. Дом жилой площадью 80 квадратных метров. На заднем дворе хозяйственная постройка в виде рубленной из бревен конюшни, где содержали корову и лошадь, с одной стороны. Хлев для поросенка и овец, курятник, мастерская с другой стороны, а посредине помещение с дровяными поленницами. Площадь этой постройки около 100 квадратных метров. На задах на краю картофельного поля стояла кузница, построенная прадедом Осипом. Во время коллективизации она отошла в колхоз, вместе с основной частью земли. Дед будучи законно избранным Председателем колхоза имени 1905 года (В память о своей бурной молодости в Москве дед назвал и колхоз) проявил личный пример и отдал первым в колхоз лошадь и кузницу. А земли оставили из расчета количества едоков. Первоначально площадь усадьбы составляла около 100 соток. Оставили в частной собственности 20 соток. Над хлевом, курятником и мастерской устроен сеновал, куда складывали на зиму сено для скотины, и я обожал летом спать на этом сеновале, подложив огромный дедов тулуп, в который мог дважды завернуться. В этом же тулупе я спал в саду, когда созревали ранние яблоки, оберегая их от непрошенных гостей. Фруктовый сад был разбит впереди дома и позади хозяйственных построек. Всего росло около двадцати корней яблонь разных сортов. Еще рос один громадный дичок яблони из него после заморозков делали вкуснейший сок. Яблок, соков и варенья хватало до следующего лета. Каждое яблоко заворачивалось в пергамент, яблоки укладывались на дно ящика, выложенное стружкой, затем ряд завернутых яблок пересыпался слоем стружки, укладывался еще слой яблок, и так до заполнения ящика. Таких ящиков в чулане стоял целый штабель. Открывали ящики с яблоками на Новый Год. Кроме этого в саду росли кусты вишни, смородины красной, белой и черной и два вида ягод крыжовника: гладкий и лохматый. Не было в саду слив. Вот за ними приходилось лазить, грешным делом, в чужие сады. За этим не благовидным занятием пойман не был, а раз не пойман - не вор. Так по-простому рассуждали в деревне.
Позади фруктового сада на задах сажали картошку, капусту и другие овощи. Грядки с зеленью: луком, петрушкой, укропом, салатом и пр. устраивали между яблонями, где позволяло место.
До образования колхоза на краю огорода и в "Задубях", где был надел земли засевали остающиеся восемьдесят соток земли рожью. Всю пахотную землю обрабатывали с помощью жеребца "Крысика"и моей матери, которая: "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет..." Вдоль забора с соседями Ширковыми дед сажал табак, грядка метров двадцать, а может больше. Хватало "термоядерного" табачку до нового урожая.
По периметру фасадной части и с северной стороны прадед Осип Иванович посадил ровно столько елей, чтобы , когда они выросли можно было построить еще один большой дом. Удивительная заботливость думать о будущих потомках. До этого в деревне не додумался ни один хозяин. К 40-м годам ёлки достигали уже двадцати метровой высоты. Экзотическая усадьба, окруженная елями с мохнатыми ветками достигающими почти земли издалека привлекала к себе внимание приезжих и была в деревне единственной в своём роде. Вдоль забора со стороны Ширковых елей не сажали, там была высажена сирень плотной стеной. Это была северная сторона и дом закрывал сирень от живительного солнца, кустам пришлось тянуться к солнечному свету, и они выросли выше крыши дома. Рядом с высокими кустами сирени росли три громадных ирги. Её в деревне называли винной ягодой. Чтобы полакомиться ягодами мне приходилось лазить за ними по веткам ирги, и всё равно большая часть сочных черно-синих плодов доставалась дроздам. Прожорливые дрозды уничтожали и часть черноплодной рябины, если не успеть во-время снять её полезные и вкусные ягоды. В саду отец по моей просьбе установил, на "электрическом" столбе, который стоял посреди сада, скворечник, в котором каждую весну селилась семья скворцов. Скворушки жили в скворечнике до того, как подрастут скворчата, а потом всё семейство отлетало в поле. Скворечник заселяли до следующей весны коренные жители деревни-воробьи. В деревне их называли "жидами". Говорили, что они не ходят, а прыгают потому, что Бог связал им ноги за то, что воробьи подносили гвозди к месту распятья Христа, а и эти гвозди забивали в ладони и ступни ног Мученика. Каждую весну можно наблюдать как скворцы выгоняют из своего дома воробьёв. Силы явно не равны. Выгнать непрошенных гостей удавалось двоим скворцам достаточно быстро, хотя воробьи без боя своих позиций не сдавали. Излюбленным местом жительства воробьев, где они откладывали яйца, были пустоты за верхними наличниками окон. Под коньком крыши с двух сторон дома были виртуозно слеплены круглые гнезда ласточек. Заливистого пения и щебетания весной и летом вокруг дома хватало. Скворцы великие умельцы подражать звукам. Им удавалось изображать даже мяуканье кошек.
Уничтожать ёлки, посаженные прадедом Осипом для благих целей начали постепенно с деревьев на задах. Виновниками были я и моя сестра Галина. Моей вины было больше, потому что, если я чего-то изволил желать добивался разными способами и путями. Это осталось на всю оставшуюся жизнь. - Если я чего решил, то выпью обязательно, а к этим шуткам отношусь очень отрицательно...,- пел незабвенный Высоцкий.
На нашу радость к Новому году, сначала спиливали макушки ростом метра два. Устанавливали в дом под самый потолок. Рубить в лесу елки жители деревни откровенно боялись( стукачей даже в такой небольшой деревеньке хватало), уже в те времена могли показательно наказать за родившуюся в лесу ёлочку, вплоть до отправки на лесоповал, куда-нибудь в Туруханский край, где товарищ Сталин во время увлекательной ссылки очень качественно из искры возгорал пламя. Потом, чтобы елки не портили пейзаж своим неказистым видом с изуродованными макушками, их срубали под самый корешок на дровишки. А вот этого мне было откровенно жаль. ...Плакала Саша, как лес вырубали, Ей и теперь его жалко до слёз...
В 1949 году наша семья переехала жить в Москву, а там на праздник новогодние ёлки покупали на елочных базарах. Вот опять неслышно Новый Год К нам крадется в дом на мягких лапах. За окном снежинок хоровод И из детства, мандариновов запах.
Ели, что стояли впереди, дядька Константин Алексеевич извел к шестидесятым годам, а до того мохнолапые красавицы украшали и Никифоровскую усадьбу и всю Божедомку. Поскольку вдоль забора со стороны улицы у нас росли ёлки, то чтобы не быть, белыми воронами на деревне, которая утопала в сирени и прочих цветущих кустарниках, под тремя окнами вдоль фасада дома была высажена плотная аллейка из кустов жасмина и махрового белого шиповника. Так, что всё стало, как у людей в традициях деревни. Комар носа не подточит.
К 1946 году Константину Алексеевичу исполнилось восемнадцать лет. За спиной четыре года работы на 301-м авиационном заводе. Заматерел. На гулянку ходил в Рождествено это километров пять от Юрово. А чтобы было не страшно в дороге, втихоря брал у моего отца парабеллум (Si vis pakem, para bellum. Хочешь мира-готовься к войне). (Отец демобилизовался в 1947 году и имел право на ношение оружия) Хранил парабеллум, когда не ходил на службу, в шкафу на полке под бельем, а по рабочим дням брал с собой в дорогу. Возвращался из Москвы за темно , шел один от Планерной два километра глухой, безлюдной дорогой, время послевоенное, с ночной опаской, бандиты шалили в окрестности.( Один раз, с его слов, даже пальнул в воздух для острастки) Я обнаружил парабеллум случайно и иногда поигрывал с этой боевой игрушкой. Вообще-то парабеллум это было штатное оружие высших чинов германской армии. Дядька видимо тоже прознал, где хранилось боевое оружие. Однажды отец обнаружил, что Костя взял парабеллум на очередную гулянку. Разразился скандал. Отца и Костю могли легко посадить в те лихие послевоенные времена. Отца за халатное хранение оружия, а Костю за незаконное ношение оружия. С тех пор этого парабеллума я не видел.
Верный Джек - пес моего детства
В конце сороковых годов несколько лет жила в нашей семье собака по кличке Джек - чистокровная овчарка. Как он появился в нашей семье, я не помню, возможно, что привел его отец, который всю жизнь обожал собак, а может быть дед - председатель колхоза имени 1905 года, у которого были большие возможности и связи. Пес хорош собой по всем статьям. Умен, послушен, неприхотлив к условиям суровой деревенской жизни. Шерсть рыжего цвета с густым подшерстком, а потому суровые морозы ему не страшны. В деревнях собаки живут нормальной собачьей жизнью. В дом вход запрещен даже зимой. Собачье дело охранять хозяев снаружи. Проживал Джек в просторной деревянной конуре. Спал на стареньком, но теплом тулупе. Зимой пищу и воду ставили для него в сенях, чтобы не замерзли от мороза. Летом миски с едой и водой оставляли рядом с конурой. Я шестилетний пацаненок единственный в деревне, кто выезжал на огромном Джеке верхом на деревенскую улицу на зависть ребятам. Джек послушно выполнял все мои команды. Подходить близко, когда сидел на его широкой мягкой спине, Джек не позволял никому - начинал угрожающе рычать и скалить огромные клыки. Охранником Джек оказался классным. Как - то возились с ним около крыльца дома неожиданно открывается калитка и входит незнакомый мужик, направляясь в нашу сторону. Джек в три прыжка молча пересек сад и на лету свалил мужика на землю. На мой истошный крик выбежала из дома мать и командой "Фу" отогнала рычащего Джека. Тот послушно отошел, но остался стоять поблизости в полной боевой готовности. Оказалось, что это, перепуганные до смерти громадным псом, погорельцы из соседней деревни "Ивановское". Они просили оказать посильную помощь. Мать вынесла им какую-то одежду, и пока подходила к калитке, они были уже на другом конце. Соседи через дом дальние родственники - Егоровы. Дядя Петя "Порей", тетя Шура "Пореиха". Их дочери Валентина, Вера и сын Слава. Валька "Пореиха" моя ровесница. Разница в возрасте один день. Когда на следующий день после объявления войны у моей матери пропало материнское молоко, тетя Шура неделю кормила меня и Вальку одновременно. Потом когда я чуток подрос, постоянно, встречая меня на улице хитро поддразнивала: - Все, парень, коль я тебя выкормила своим молоком, ты должен жениться на моей Вальке, заруби себе на носу. Портить нос желания не было, жениться тоже. На Вальке не женился, а та похоже ждала, когда я ей сделаю предложение. Шутка. Замуж не вышла, хотя, когда повзрослела стала очень хороша собой во всех отношениях и умна, и образована, и красива. Не зря в народе говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Дядя Петя работал в должности мастера в цехе ширпотреба на 301 авиационном заводе в Химках. После войны, чтобы хоть как-то поднять бытовой уровень жизни людей, опущенных ниже плинтуса, на крупных оборонных заводах стали создавать цеха по производству товаров народного потребления. В этих цехах создавали из отходов основного производства предметы для дома, для семьи. Такой штамповочный цех по производству посуды из отходов алюминия и дюрали создали на 301-ом заводе. Штамповали кастрюли, миски, алюминиевые ложки. (Когда служил в Армии мне подарил на память знакомый старослужащий алюминиевую ложку, на которой была актуальная в солдатской столовой гравировка "Ищи, сука, мясо!") После войны любая посуда большой дефицит. А дюралевая или из алюминия тем более. Износа нет-раз, легкая - два, не пригорает-три, не ржавеет - четыре, дешевая в цене - пять и простая в изготовлении - шесть. В России считается, где человек работает, или то, что он охраняет, вот "это самое", он и тащит в свой дом без зазрения совести. Это медицинский факт! Вот из таких замечательных мисок соседка тетя Шура стала кормить своих многочисленных кур. Наш умнейший пес Джек - ближайший сосед к семейству Егоровых. У Джека к тому же нюх, как у овчарки, а глаз, как у орла. Собаки в деревне живут без привязи и гуляют днем, где им заблагорассудится, вроде кошек, которые гуляют сами по себе. У каждой собаки свой излюбленный маршрут, который она совершает с утра. Был такой трафик и у нашего Джека. Однажды наблюдаю такую веселую картину. Наш мудрейший пес не спеша вылезает через подкоп из-под соседского забора, держа в своих крепких зубах сверкающую на солнце чудо-миску из дюраля. Ай, да Джек! Ай, да шельма! Ведь наверняка высмотрел и терпеливо дождался, когда тетя Шура вынесет своим многочисленным курам корм, а сама удалится из его поля зрения. Потом наверняка отогнал глупых птиц от миски с аппетитом сожрал халяву, и вместо благодарности прихватил сверкающую посудину в свою нору. Я отобрал у Джека миску и доложил матери о псе - добытчике. Мать сразу сообразила, что эту добытую миску далеко не праведным путем следует убрать подальше с глаз долой. Через несколько дней ситуация повторяется. Перед Джековой конурой снова лежит и сверкает точно такая же дюралевая миска. Мать по-быстрому убрала от греха подальше, и этот трофей Джека-добытчика. Тетя Шура заподозрила нашего Джека в хищениях. Хотя наверняка не застала момента истины, а если бы застукала на месте преступления, псу могло крупно не поздоровиться. Вскоре под каким-то предлогом (за солью, либо за спичками) пришла и внимательно осмотрела нашу дворовую территорию. Я успел во время заделать лаз под забором, где Джек проползал к соседям. Для собаки это сущая ерунда. Она может обежать и вокруг деревни и вообще, как говорится для собаки сорок верст не крюк. Главное, чтобы тетя Шура не заметила короткий маршрут, по которому пес похаживал творить шкоду. Умный Джек понял, и умная тетя Шура тоже сообразила и кормить кур стала не на дворе, а оставляла корм в помещении курятника. Поставка дефицитных мисок прекратилась. Скорей всего мудрый Джек рассуждал по принципу "Бог велел делиться с ближним своим соседом".
Другой забавный случай, который произошел с Джеком. Отец после войны вплоть до демобилизации в 1948 году, получал офицерский паек. Однажды к продуктовому набору выдали по большому куску хозяйственного мыла, в те времена товар редчайший. Придя вечером домой с работы занес продукты в дом, а ароматное мыло от запаха которого дух захватывало оставил в сенях на тумбочке. Утром мать решила взглянуть хозяйским взглядом на товар первой необходимости. Мыло исчезло, испарилось. Подозрение сразу пало на Джека. - Это ты, негодник, уволок мыло? - спросил я Джека, не сомневаясь в его вороватых способностях. - Нет,- покачал головой Джек и скромно отвел свои умные карие глаза в сторону. Сожрать мыло Джек, конечно, не способен, но вот приятный запах вполне мог привлечь внимание пса. Собаки, как всем известно, живут в мире запахов, столько оттенков запаха не может различить ни одно живое существо. Мне было поручено внимательно осмотреть сад на предмет обнаружения свежих следов раскапывания земли. Обойдя весь сад, огород, заглядывая во все уголки подозрительных следов не обнаружил. На следующий день установил за псом тайное наружное наблюдение, чтобы выявить тайник. В конце, концов, мои усилия были вознаграждены, Джек сам привел меня к месту тайного схрона. Это место оказалось в самом углу сада за большим кустом жасмина, вплотную к забору. Заметить со стороны этот тайник было практически невозможно. Джек был пойман с поличным, когда, потеряв бдительность сидел и с вожделением обнюхивал воздух над местом тайника.
Еще у Джека была удивительная способность расправляться с крысами. Редкая собака может вступить в схватку с этим хитрым и мерзким существом и выйти победителем. Джек постоянно доказывал, что хозяйский хлеб ест не даром. Поверженные крысы регулярно появлялись на ступенях крыльца. И все же печальная участь Джека была предрешена. Отец работал в одном из закрытых министерств и должен был получить комнату в коммунальной квартире ведомственного дома в Москве. Держать собаку в квартире в те времена это был нонсенс. Мать начала заранее искать для Джека подходящих хозяев. Такие вскоре обнаружили себя сами. На деревню пришли пастухи со Сходни (это километров десять от Юрова) и стали интересоваться хорошими сторожевыми собаками, на предмет помощи в охране стада коров. Им указали на наш дом и сказали, что мы собираемся переезжать в Москву и хотим отдать в хорошие руки умного, сильного пса. Мать с радостью согласилась. Привязали к ошейнику веревку, объяснили Джеку, что пастухи его новые хозяева, которым он должен верно служить. Я стоял за углом дома, чтобы Джек не видел, как текут градом слезы по моему лицу. Когда Джек уходил он постоянно оглядывался, не понимая, что происходит. Через два дня появился Джек, как ни в чем не бывало с перекусанной веревкой. Еще через день вернулись пастухи. Когда его уводили во второй раз он шел с низко опущенной головой, ни разу не оглянувшись. Собаки не прощают предательства!
Глава 10
НАШИ СОСЕДИ
Рядом с прудом когда-то стоял барский дом, от которого остался большой фруктовый сад. С торца усадьбы сад был засажен вместо забора густыми кустами боярышника. Боярышник явно был не дичок, а из питомника. Красные крупные плоды которого, после первого мороза становились необыкновенного вкуса и таяли во рту. Участок двадцать соток с садом в 30-е годы выделили семье незаслуженно ныне забытого актера театра имени Вахтангова и актера кино Панкрышева Антонина Осиповича, репрессированного в 1941 году. А.О. Панкрышев снялся в двадцати фильмах, начиная с 1924 года: 1924 Банда батьки Кныша-Козырев, предатель 1924 Долина слёз- Суюм, его сын 1924 Старец Василий Грязнов-эпизод 1925 Правда жизни-Фёдор, рабочий 1926 Каштанка-Лука 1926 Когда пробуждаются мёртвые-дьякон 1926 Машинист Ухтомский-адъютант 1927 Железом и кровью- Егор , рабочий 1927 Леон Кутюрье-поручик Соболевский 1928 Седьмой спутник-комендант Кухтин 1929 Бегствующий остров 1930 Шагать мешают-профессор Паторжинский 1930 Те, которые прозрели-иностранный офицер 1931 Бомбист-полковник 1931 Генеральная репитиция-ротмистр 1932 Крылья-Бару, иностранный летчик 1933 Гарри занимается политикой-Бреггс, директор школы 1934 Петербургская ночь-эпизод 1941 Маскарад-Казарин. Дом Панкрышевых сложен из кирпича оштукатурен и ухожен. Хозяева ежегодно освежали побелкой и покраской. Высокие потолки и большие окна. В деревне таких никогда не делали. (Низкие потолки и небольшие окна делались в русских деревнях исключительно из соображений бережливого расхода тепла в холодное время года) К дому пристроена просторная застекленная изящными окнами терраса. Около террасы стоял на высоком постаменте мраморный бюст А.О. Панкрышева, который заказала и установила в его память жена актера Александра Лукинична. Александра Лукинична знаменитая на Арбате врач-гинеколог. Со дня рождения дочери семья держала прислугу, которая стала, в конце концов, членом семьи. После расстрела в 1941 году А.О. Панкрышева беды Александры Лукиничны не закончились. В конце сороковых годов трагически погибает в девятнадцатилетнем возрасте дочь Лёля. Студентка 2-го курса Щепкинского училища нелепо сбита на Метростроевской улице грузовиком, Бог весть, откуда появившемся на пустой улице. В последних числах августа, накануне учебного года, подружка окликнула Лёлю через улицу, та шагнула на мостовую и второй шаг оказался роковым и последним в её короткой жизни. В последний месяц перед гибелью Лёля часто ставила пластинку романса, который исполнял А.Вертинский, и который сама накануне гибели постоянно напевала: "Ваши пальцы пахнут ладаном, на ресницах спит печаль, ничего теперь не надо Вам, никого теперь не жаль..." Мистика какая-то, то-ли предчувствие!? Над гробом рыдал убитый горем первый парень на деревне и давний поклонник Лёли - Женька Егоров и плакала подруга Лёли, которая считала себя виновницей гибели Лёли. Похоронили Лёлю на Куркинском кладбище недалеко от стен храма Иконы Владимирской Божьей матери. Эффектно смотрелись в саду Панкрышевых дорожки, присыпанные мелким битым красным кирпичом, который каждый сезон обновлялся. Однажды летом Александра Лукинична попросила и меня заготовить "крошку" из красного кирпича, что и сделал не безвозмездно. Впервые в жизни получил за работу мелочь на конфеты и печенье. Вдоль дорожек садовые цветы, которые цвели с весны до поздней осени. Для деревенских жителей дом смотрелся также необычно, как дачи в доме отдыха ЦК "Нагорное", где отдыхали партийные небожители. В саду посажены десятка два кустов крыжовника, разных сортов. Половина, из которых была в кривых шипах, чуть не с мизинец длинной. Хозяйка, её дочь Лёля и прислуга Ольга этот крыжовник сами не любили собирать. Для этих целей приглашали соседского Витьку "Кота" и меня. Крыжовник кисло сладкий крупный , как виноград, разрешалось есть во время сбора до отвала. Кроме того в конце сбора нас ждало денежное вознаграждение в виде мелочи до рубля, может больше. Рады были и этому! Но на эту мелочь в Куркинском магазине можно было накупить конфет "Кавказских" и печенья столько, что мама не горюй! В ту пору нам с Витькой около семи лет. Наши матери об этом приработке не догадывались, хозяйка секрета не открывала. Ну, а мы держать язык за зубами умели. У Панкрышевых огромная немецкая овчарка Рольф. Обычно, уезжая с дачи в конце августа Рольфа забирали в Москву. Однажды его оставили на месяц нашей семье. Мы с Рольфом подружились вплоть до того, что он позволял верхом кататься на нем. Я выезжал на огромном Рольфе верхом на деревню на зависть всем ребятам. Рольф послушно выполнял все мои команды. Подходить близко Рольф не позволял никому - начинал злобно рычать и скалить здоровенные клыки. Охранником Рольф оказался высококлассным. Возились с ним около крыльца дома и неожиданно открывается калитка и входит незнакомый мужик, направляясь в нашу сторону. Рольф, молча в три прыжка пересек сад и на лету свалил мужика на землю. На мой истошный крик выбежала из дома мать и отозвала Рольфа. Тот послушно отошел, но недалеко. Оказалось, что это были, перепуганные до смерти громадным псом погорельцы из соседней деревни "Ивановское"- просили оказать посильную помощь. Мать вынесла им какую-то одежду, и пока подходила к калитке они были уже на другом конце улицы. Погорельцев в ноль секунд, как ветром сдуло. Усадьба Панкрышевых не граничила с нами непосредственно, а через многочисленное семейство Ширковых. Баба Дуня родила на свет пять девок: Вера, Нюра, Тоня, Лида и Галька "Барыня". (Лет с пяти Галька не уставала говорить, что она барыня и соответственно требовала, чтобы её одевали и кормили, как барыню.) Муж после рождения последнего ребенка вскоре умер, и баба Дуня подняла и воспитала одна пятерых и выдала замуж за разных и всяких мужиков, которые долго не могли найти общий язык и постоянно дрались между собой. Дочери нарожали детей и на усадьбе людей оказалось, как говорили в Юрово-"чёртова чисменка". Это значит - ну , очень много! У старшей дочери Веры один сын-Валяха, у Нюры Новиковой два сына Витька-старше меня на два года и Женька моложе меня тоже на два года. Жил с этими ребятами дружно. Их отец погиб на фронте и мать одна вырастила из них нормальных мужиков. Женька закончил МИИТ, потом на него одели погоны и он дослужился в железнодорожных войсках до звания полковник. Старший брат Витька окончил техникум при 301 заводе (НПО им Лавочкина) и проработал на заводе больше 50 лет, пройдя путь от мастера до начальника крупнейшего цеха.
С южной стороны соседка-Галина Лукинична родная сестра Александры Лукиничны Панкрышевой. Им одновременно выделило государство в Юрово землю в тридцатые годы под дачные участки.(Причем на земле моего прадеда Осипа) Поставили дом. Развели фруктовый сад. Огорода не было. Сажали лютики - цветочки вдоль дорожки, ведущей от калитки к дверям дома. Муж Галины Лукиничны -художник, член Союза художников СССР, известный пейзажист, Леон Павлович Тер-Ованесян. Детей Бог не дал, как говорится. Милейшие люди, московские интеллигенты со старого Арбата. С этими соседями мои родители жили душа в душу. Между нами не было даже забора. Ходили постоянно друг к другу в гости. Поскольку в конце 40-х годов на Куркинско-Машкинском шоссе начали проводить соревнования разного уровня по велосипедному спорту голубая мечта каждого юровского мальчишки научиться кататься и иметь собственный велосипед. С велосипедами не всё было просто: во-первых дорого, во-вторых кататься официально разрешалось с четырнадцати лет. Требовалось получить в милиции велосипедный номер. Для деревни это не актуально, но все равно на шоссе появиться на велике было опасно, милиция без номера могла отобрать велосипед. Некоторые дачники имели велосипеды, на которых деревенские ребята учились и катались по очереди вокруг деревни, не выезжая на шоссе. В живую очередь, чтобы прокатиться на собственном велосипеде, становился и сам хозяин велика. Такова была справедливая спортивная жизнь в деревне! Мне повезло. Сосед Леон Павлович имел шикарный трофейный немецкий велосипед марки "Диамант", на котором ездил на этюды по окрестностям Юрово и Куркино. Дядя Леон,добрейшей души человек, когда сам уже не мог ездить на велосипеде, по состоянию здоровья разрешал мне пользоваться его великом. На его велосипеде и выучился кататься сначала ногой под рамой, а когда малость подрос стал ездить на удобном широком сиденье. Однажды возвращаясь на "Диаманте" из Куркинского магазина, перед воротами в дом отдыха "Нагорное" на большой скорости, почувствовал, что отказали тормоза. Чтобы не разбить чужую дорогую машину, резко упал на бок и тормозил собственной коленкой и локтём по асфальту. "Диамант" остался цел. Помочился на коленку, чтобы не получить заражения крови (верный способ) и потихоньку доковылял до дома. Проклинал и ЦиКовские ворота и весь гребаный дом отдыха ЦК "Нагорное" вместе с его "слугами народа". Втулку заднего колеса, где находятся тормозные колодки, перебрал, промыл керосином подшипники и смазал тавотом. Подтянул, где надо гайки и никаких следов аварии. Полный ажур! Вернул велосипед во-время в целости и сохранности. А вот шрам на колене остался красоваться на всю жизнь. Вместе со шрамом получил очередной жизненный урок. Техника вещь не надёжная. Проверка тормозов перед каждой поездкой на велосипеде стало для меня на всю жизнь обязательным условием таким, как завязать шнурки на ботинках перед выходом из дома. Катался на велосипеде дяди Леона несколько летних сезонов. В четырнадцать лет, через неделю после дня рождения отец купил собственный велосипед ХВЗ темно малинового цвета в Маринском Мосторге. Выбирал машину я сам. И домой на свою родную улицу Гончарова ехал на личном велике старательно избегая встречи с родной милицией.(Розовые лица, пистолет жёлт-моя милиция меня бережёт) После получения в 121 отделении милиции города Москвы велосипедного номера при предъявлении Свидетельства о Рождении перегнал своим ходом велик в Юрово, где он прослужил мне долгие годы, пока Юрка муж двоюродной сестры Ирины, не доломал велосипед, пока я служил в Армии, до невозможной узнаваемости.
ДАЧНИКИ
Еще в конце 30-х годов переднюю часть дома дед Алексей Осипович начал сдавать летом дачникам. Первым дачником стал директор 301 авиационного завода Ю.Б. Эскин. Семья Эскиных снимала дачу несколько лет. В 1942 году директор взял на завод моего дядьку Костю, четырнадцатилетнего паренька, чтобы его не направили на работу в колхоз. Работающим в колхозе в те времена паспорта не выдавали, а значит нельзя устроится на работу на завод в Химки или в Москву. Костя к тому времени окончил обязательную Куркинскую семилетку. Вся жизнь Константина Алексеевича Никифорова будет тесно связана с 301-м заводом, на котором он проработал до выхода на пенсию в 60 лет. Предприятие расположено в городе Химки. Создано в апреле 1937 года. Начальником ОКБ-301 при заводе С.А. Лавочкин стал в 1945 году и проработал там до самой смерти 9 июня 1960 года. После его смерти ОКБ-301 присвоено наименование Машиностроительный завод имени Лавочкина. С 1962 по 1964 годы завод был филиалом ОКБ В.Н. Челомея по конструированию ракет для ВМФ. В 1965 году предприятие передано в министерство общего машиностроения и стало заниматься созданием спутников и спускаемых аппаратов по исследованию планет. За время своего существования выпускало самолеты: ЛАГГ-1; ЛАГГ-3 ; ЛА-11; ЛА-15, множество опытных реактивных самолетов, зенитные управляемые ракеты для ПВО города Москвы, ракеты класса "воздух-воздух", первую в мире сверхзвуковую крылатую ракету "Буря", Автоматические межпланетные станции: "Луноход"; "Венера" от 1 до 16 ; "Фобос"-исследование Марса, "Вега"-исследование Венеры и множество другой космической продукции. Мой дядя Никифоров Константин Алексеевич принимал непосредственное участие в изготовлении всех разработок авиационной, ракетной и космической техники. Принимал участие в испытаниях систем на полигонах: в Тюратаме(Байконур), Капьяре (Капустин Яр в Астраханской области,) в Плесецке, на Балхаше, в Феодосии, в Красноводске на Каспийском море. Его необычайно интересным и "совершенно-секретным" рассказам было не счесть числа, когда он возвращался из очередной длительной командировки. Константин Алексеевич был признан лучшим "медником" на заводе и ему доверяли самые ответственные доводочные операции при сборке изделий, как непосредственно на заводе так и на полигонах, где изделия проходили государственные испытания. Константин Алексеевич слыл своего рода академиком в своей профессии. (Медник-профессия, связанная с обработкой листового металла слесарными методами, а также чеканка, выколотка и лужение металлических изделий.) В деревне семьдесят процентов крыш было перекрыто дядькой, процентов десять из них, с моей подсобной помощью. Костя научил меня многим тонкостям работ по кровле крыш. И не только. В жизни любого парня всегда находился, кроме отца, какой-то старший по возрасту авторитет, которому он безоговорочно доверял, старательно подражал, не ведая того. Повторяя словечки, определённую интонацию в голосе, манеру себя держать и одеваться. Короче быть во всём попугаем, не замечая этого. Это мог быть старший брат, дядя, какой-то еще родственник, сосед, мог стать герой любимой книги либо фильма. Такой авторитетный человек в жизни существовал у любого пацана. Вот таким авторитетом для меня служил Константин Алексеевич, которого лет с семи звал просто Костей, по его беспрекословному требованию. Ему не хотелось рано становится старым. Разница в возрасте у нас тринадцать лет. Несмотря на своё семилетнее образование, Костя был исключительно начитанным, воспитанным человеком, интересующимся происходящим вокруг. До самых последних дней книга оставались при нём. Даже, уходя на неудачную операцию в Химкинскую больницу, он попросил, чтобы дал ему что-нибудь почитать. Костя с восемнадцати лет, как женился (Костя приговаривал, что не помнит себя холостым), проживал среди женского пола ( жена Лида и две дочери: Тамара и Ирина). И потому грубых слов дома никто никогда не слышал, ни от трезвого, ни от выпившего. Самыми гневными и выразительными словами вместо мата у него были: "ёксель- моксель" , " етит-тороский нос" и "японский городовой". В нашей семье грубая брань тоже не была популярной. Ни от своего деда, ни от отца в жизни не слышал дома грубого слова. К сожалению, про себя сказать такого не могу-с. Бывает иногда, для связки слов, от переизбытка социалистического воспитания и от чувств-с. Сказалось воспитание деревенской улицы, а потом улиц Бутырского хутора, одного из неблагополучных районов Москвы, находящегося по соседству с Марьиной рощей.
Один летний сезон снимала дачу семья научных работников для своего малолетнего сына Вовы моего ровесника. Шесть дней в неделю Вова оставался с няней, а на выходные приезжали родители. Называл своих родителей Вовочка на "вы". Сами мама и папа называли друг друга не иначе как по имени - отчеству и тоже на " вы". Было очень странно слушать, как они общаются между собой и это резало мой деревенский слух. Мальчишке не разрешали выходить на деревню, ходить на речку, находиться на солнце, играть только в тени, общаться с деревенскими ребятами, кроме меня. Я должен был с ним дружить и участвовать в совместных играх. Мне было строго-настрого наказано матерью, не дай Бог, чтобы я научил его матерщине. (Дома я себе не позволял, чтобы вырвалось, какое-нибудь ненормативное словечко. Тем не менее, родители были просто уверены,что я знаю в совершенстве всю ненормативную лексику, потому что ей владели абсолютно все деревенские ребята, с той поры, как выходили из дома на деревню в трехлетнем возрасте. О моей способности хорошо запоминать, родители прекрасно знали, и где-то в тайне гордились. Но я не слышал никогда от родителей похвал, хотя частенько хотелось.(Ласковое слово и кошке приятно) Если ты нормально учишься, говорила мать, это естественно, так и должно быть, учишься не для нас, а для себя. Правило железобетонное! Учиться пришлось всю жизнь: школа, техническое училище, армия, институт, ежегодные курсы повышения квалификации для руководящих работников, учеба в системе политпросвещения, курсы в Доме политпросвещения на Трубной площади. Это при Советской власти. При капитализме снова учеба! Учился и на курсах по экологии, ежегодные курсы по охране труда, курсы по техническому надзору на производстве. За свою жизнь перелопатил тысячи и тысячи книг и учебников. Жена постоянно удивляется: "Откуда знаешь? Ответ один-от верблюда!" Когда меня спрашивали: "Читал ли я того или иного автора, я нахально и самоуверенно отвечал "интеллигентные люди не читают, а перечитывают". За свою жизнь собрал четыре библиотеки. Сыну, дочери, себе любимому и на дачу. ) Потом оказалось, что Вовик - это "тепличное растение", ругается похлеще моего. При каждом удобном случае я старался удрать от него, на речку или просто на деревню к своим друзьям. А ему приказывал, помалкивать в тряпочку, а не то получит по шее или в ухо. Надо сказать, парень оказался лучше, чем я предполагал при первом знакомстве. Меня он ни разу не заложил своим интеллигентным предкам. Тихоней он прикидывался только во время приезда своих родителей. А няня у него была-свой человек. Она только посмеивалась и тоже помалкивала. Я полагал, что парню крупно не повезло с предками, которые самое интересное в жизни ему запрещали. У меня всё было в точности до наоборот. Мне позволялось гулять где угодно, с кем угодно и приходить, когда угодно. Если не пришел к обеду-это еще лучше, меньше хлопот. К ужину придет, как миленький и никуда не денется, так правильно рассуждала (и с моей тоже кочки зрения) моя любимая матушка.
После войны у нас несколько лет подряд, снимал переднюю часть дома начальник Ленинградского УВД г. Москвы, полковник милиции со своими многочисленными родственниками. Привозили начальника на дачу в субботу вечером на автомобиле черного цвета марки "МК", знаменитая советская ЭМка. Водитель была суровая на вид женщина. Ходила в черной кожаной куртке, наглухо застегнутой при любой погоде. Суровой она была только на вид, на самом деле добрейшей души человек.(Вся семья её погибла во время войны) Когда она вечером возвращалась в Москву, ребятня набивалась в легковушку человек по десять, чтобы прокатиться пару километров проселочной дороги до Машкинского шоссе и возвратиться обратно веселой гурьбой по теплой пыльной дороге босиком, где пыль доходила до щиколоток. Вот это была жизнь! Дочь полковника милиции-Таисия или просто Тоська (везло мне на знакомство с дочками высокопоставленных ментов) и её двоюродная сестра Валя, девчонки-мои ровесницы. Надо сказать, заводные девицы. Они всегда устраивали какие-нибудь интересные игры и развлечения. За лето ставили пару раз, по выходным, постановки каких-то спектаклей. Не помню, что это было и про что. Читали стихи. "Артистов" собиралось смотреть много взрослых, для них это тоже было разнообразие и своего рода развлечение. Хлеба и зрелищ не хватает всегда. Устанавливали самодельные декорации и занавес все как в театре.Срывали от зрителей аплодисменты самые настоящие, чем очень гордились. Совместно делали воздушные змеи и успешно запускали их на задах усадьбы, бегая по широкому полю.
В 60-е годы снимала дачу семья Дроздовых. Олег Тихонович, Клавдия Ивановна и их дочь Светлана. С этой семьёй моих родителей связывала давняя дружба. Отец работал с Клавдией Ивановной в одном отделе в ГУГМР (Главное Управление Государственных Материальных Резервов на правах министерства) при Совете Министров СССР с 1944 года по 1964 год. Олег Тихонович Дроздов долгие годы до самой кончины в 1981 году возглавлял Отдел литейного машиностроения в Госплане СССР. Под его руководством был создан ВНИИЛИТМАШ (Всесоюзный научно-исследовательский институт литейного машиностроения) , построены заводы "Центролиты" в городах: Гомель, Липецк, Кашира, Одесса, Рязань, Саранск, где было освоено массовое производство крупных и сложных отливок для нужд народного хозяйства. Путевку в жизнь я получил именно во ВНИИЛИТМАШе, где директор Онуфриев Иннокений Александрович, поверив в меня молодого специалиста недавно окончившего МИНХ им. Плеханова доверил возглавить Планово-производственный отдел крупного всесоюзного института.
В 70-е годы снимал дачу Главный конструктор НПО им Лавочкина Сергей Сергеевич Крюков. При нем создали и подготовили к полётам автоматические станции от "Марс-4" до "Марс-7", две из них стали спутниками Марса. Сергей Сергеевич частенько подвозил на работу дядьку Константина Алексеевича на своей черной служебной "Волге" до проходной завода. Его практически не было видно уезжал -рано. Привозили на машине с работы поздно. Выходных такие специалисты не имели и работали на износ.
Глава 11 Деревенская трагедия Во времена перестройки и гласности в России стали появляться кооперативы. В деревне Юрово семья Ермиловых сдала в аренду часть земельного участка под строительство автомастерской двум новоиспеченным кооператорам. Работа закипела нанятые строители соорудили фундамент, возвели блочные стены до уровня второго этажа. Стоп, что-то не сложилось у компаньонов с деньгами и стройка приостановилась. Охранять недоконченную стройку подрядился один из хозяев участка Юрка Ермилов по прозвищу "Аршин". В то время не работающий Юрка простой деревенский парень. Он окончил семилетку, отслужил три года в армии, поработал некоторое время на 301-м заводе, потом на стройке в Химках. На местах работы приживался трудно. Во-первых характер непоседливый, во-вторых грешил выпивкой на производстве, что во все времена не приветствуется начальством. В конце концов, обрел душевный покой и нашел себя, работая подсобным рабочим в магазине. Но и в продмаге работал только сезонно. Летом предпочитал с Валяхой по прозвищу "Акуля" промышлять сбором стеклотары по берегам реки Сходня. Каждый день после сотен отдыхающих, приехавших из Химок и Москвы "хрусталя" оставалось по живописному берегу реки Сходня столько, что можно собирать мешками. Из Химок приезжали на автобусе номер 27, а из Москвы от метро Речной вокзал на автобусе номер 343. Многие граждане желающие позагорать и искупаться приезжали на своих машинах. Приезжали и целыми компаниями. Денег, от сданного "хрусталя" в приемный пункт стеклотары с лихвой хватало на обильную выпивку с приличной закуской. Друзья угощали желающих похмелиться из тех, кто подвернется под руку, не отказывая ни одному страждущему. У русских, выпивающих профессионально, существует неписаное правило. Сегодня у тебя есть деньги - угощаешь всех ты, завтра, когда у тебя их не будет, как пить дать, угостят тебя. По известному принципу: ты мне - я тебе.
Однажды ранним утром Юрка "Аршин" пришел к моему дядьке Константину Алексеевичу. Вид у Юрки растерянный, удрученный, явно взволнован и озабочен. Трезвый, но вразумительно объяснить, что с ним приключилось не может, а Костя не вник с необходимым вниманием и пониманием в возбужденное состояние Юрки. "Аршин" попросил лист бумаги, карандаш и постоянно повторяя : "Я не виноват! Я не виноват!" Костя, толком не проснувшись, ничего не понял, но лист бумаги и ручку дал. Вечером, выйдя на деревню Костя узнал дикую новость. Юрка, написав предсмертную записку, повесился на огромной липе, стоящей у них на усадьбе. Оказалось, что кооператоры, когда у них пошли дела вкривь и вкось, и стройка автомастерской остановилась обвинили Юрку в воровстве крупной суммы денег, которая якобы хранилась в сторожке. Они установили Юрке конкретный срок, чтобы он собрал сумму денег. Поставили "на счетчик" и пригрозили расправой и отъемом земельного участка. Конечно, денег Юрка не брал, а в милицию идти побоялся, как тунеядец. Он даже Косте не смог толково объяснить, что происходит вокруг него и решил проблему, сведя счеты со своей безалаберной жизнью, в которой не имел ни семьи, ни детей, ни нормальной работы в коллективе. Смерть Юрки Ермилова стала первой трагедией в современной истории деревни Юрово. Брат Юрки Ермилова - Сашка второй наследник земельного участка площадью около десяти соток загадочно погиб вскоре после суицида Юрки. Сашка работал на лесопилке в Бутаковском заливе канала Москва-Волга, рядом с мостом. К лесопилке по каналу подгоняли баржи с бревнами и сбрасывали их в воду. Работа Сашки заключалась в том, что он цеплял багром плавающее бревно втаскивал его на берег, а потом откатывал по проложенным рельсам к пилораме и так целый день. У начальства было предположение, что кто-то помог ему сорваться в воду и утонуть. Следствия в "лихие девяностые" проводить не стали, посчитали, что это несчастный случай. Была у Ермиловых еще одна наследница родная сестра покойных братьев, которая вскоре продала земельный участок вместе с домом и стройка снова закипела. Теперь вместо автомастерской на этом месте появился вполне приличный коттедж. В те времена одна сотка стоила на черном рынке недвижимости в Юрово около двадцати тысяч долларов. Сейчас за одну сотку предлагают до семидесяти тысяч зеленых.
Трагедия на Божедомке
Мой прадед Осип Иванович Никифоров построил в деревне Юрово три пятистенных дома. Дом у пруда для дочери Нюры. На Божедомке дом для моего деда Алексея и третий дом тоже на Божедомке, для сына Ивана. Иван оставил дом своим дочерям, а сам перебрался жить в Москву. В одной половине дома Ивана проживала Галина, которая при родах в 1946 году умерла. Родившегося сына Кольку усыновила баба Нюра, а Колькин непутевый отец Василий ушел жить в Куркино к своим родителям. Таким образом, одна половина дома оказалась свободной и в 1947 году ее продали приехавшему с Украины Бойко Ивану с женой Катериной и годовалым Сашкой. Иван получил прозвище "Хохол". Устроился на работу на автобазе в Химках. Получил самосвал и работал, где прикажут. В деревне поставил себя так, что его невзлюбили раз и навсегда за хамство, высокомерие и редкую наглость. За многовековую историю деревни это был первый человек, пришлый неизвестно откуда. Этот жлоб ни с кем не общался, не здоровался даже с соседями, считая ниже своего достоинства иметь дело с "деревней". Так же вести себя заставлял жену Катьку. Жена в колхозе не работала, поскольку у них малолетний сын, а через пару лет родилась дочь Ольга. Так что Катерина всю свою жизнь числилась домашней хозяйкой. В работе "Хохол" оказался мужик работящий. Завел крепкое хозяйство, стал держать мелкий скот и откармливать поросят. Корм для поросят привозил из Химок, договариваясь со столовыми об использовании пищевых отходов. Продавала Катька свинину только в Москве, там давали хорошую цену в Химках или Юрово ни-ни. Торговала на рынке сама без посредников. Подросшие дети практически не общались с деревенскими ребятами, после школы-работа по хозяйству. После развала колхоза имени 1905 года и объединения с другими близлежащими колхозами в Куркино, Машкино и Новая лужа, осталось много пахотной земли вокруг деревни, которая не использовалась большим агропредприятием по разным, в том числе объективным причинам. Как известно свято место пусто не бывает. В деревне каждый хозяин стал самовольно использовать на задах своих хозяйств колхозную землю до 15 соток. Это у кого, как получалось и использовали в основном под посадку картошки. Местные власти на самозахват земли закрывали глаза, у них с использованием огромной земельной территории были свои серьезные проблемы. Местное население работало либо в Химках, либо в Москве. Старые колхозники вымерли. Работать на земле стало элементарно некому. У "Хохла" своей земли не было, только та, что около дома - две сотки. Зато через дорогу напротив около двадцати соток "свободной" колхозной земли. "Хохол" построил на этом участке большой свинарник, а позже гараж на две машины и мастерскую по их ремонту, остальная земля ушла под огород.
Второй участник трагической истории Иванов Владимир Иванович наш дальний родственник, семья которого вырастила и воспитала цыганского подкидыша моего прадеда Осипа. Иванов после окончания семилетки работал на 301-ом авиационном заводе в Химках с момента его основания. Освоил все станочные профессии: токарь, фрезеровщик, шлифовщик, сверловщик и т.д. Мог с металлом делать все, что нарисуют конструктора и технологи. В деревне слыл уважаемым человеком, к нему даже прозвище не приклеилось. Звали просто Володька Иванов. Вступил в партию, после выхода по возрасту из комсомола. Активно участвовал в общественной жизни завода и цеха, в котором работал, награждался неоднократно Почетными грамотами, выдвигался на заводскую Доску Почета. Во время войны получил бронь и вкалывал по двенадцать часов, " как папа Карло за растрату", создавая щит и меч страны. Внешне Володька походил на популярную звезду нашего кинематографа Вячеслава Тихонова. Была у него дружная семья, росла дочка Райка. Иванов поддерживал ровные дружеские отношения с юровскими мужиками в меру выпивал по выходным у палатки. Надо отметить, что в Юрово между своими, на моей памяти и по рассказам матери не происходило отчаянных драк с поножовщиной. Народ мирный, веселый, работящий. Побили разок Лешку Козлова по прозвищу "Козел", бывшего палача НКВД, ушедшего на пенсию в 45 лет. Побили за то, что шибко ловко стал разливать водку на троих. Наловчился разливать в два стакана и приговаривал : " Мне стакан не нужен , я из горла". Крысятничал прохиндей. Потоптали малость, тот все понял, стал пить нормально из стакана, как все нормальные люди по три бульки. Даже среди пацанов в деревне особых ссор не было. Из-за девчонок в деревне не дрались, потому что не принято было жениться на своих. Гулять ходили в соседние деревни или в Химки и оттуда приводили молодых жен.
Бойко первым в деревне купил "Москвич-403". Что у него были деньги это понимали все. Он зарабатывал достаточно на свинине и своим трудом, но вот, как ухитрился приобрести машину, которую продавали исключительно передовиками производства и заслуженным людям это было загадкой, а таинственного деревня не любит. Теперь понятно и пьяному ёжику, что дал "Хохол" кому следует две цены и дело в шляпе. Для деревенского люда тех времен понять такую хитрую механику было просто невозможно. "Хохла" возненавидели всеми фибрами души. Бойко похоже было на мнение деревни "плевать с высокой колокольни". Когда приходил в палатку за водкой ни с кем не здоровался, молча брал пару бутылок "Московской" и уходил употреблять домой в гордом одиночестве. Юровские мужики в будни дома не пили. Приходили к палатке, там всегда собиралась компания и с шутками, прибаутками, анекдотами принимали "на грудь". А, чтобы жены приходили к палатке за своими мужьями, такого не могло быть "в принципе". Отдых мужика-святое дело! Таковы простые и понятные деревенские нравы.
21 августа 1991 года обычный рядовой день ничем не отличающийся от других дней в году. Но не для всех. Трагедия для этих двоих начинается с самого утра. Два незнакомых человека двигаются навстречу друг другу, еще не ведая об этом. Оба не представляют, что ждет их через два часа десять минут. Проснулись, позавтракали, отправились на работу. Один сел за руль автомашины, второй навстречу ему отправился на работу пешком. На неуправляемом пешеходном переходе у машины отказывают тормоза, водитель сбивает пешехода и сам врезается в фонарный столб. Что это!? Примерно, тоже самое произошло с двумя юровскими жителями 21 августа 1991 года. С утра все, как обычно у пенсионеров, размеренная хорошо известная жизнь изо дня в день с утра до вечера. Но, что-то толкнуло навстречу друг другу Иванова и Бойко. Встретились они около палатки, пришли с разных краев деревни ровно в два часа дня. Разговорились, накануне почтальон принесла пенсию, решили отметить и поговорить за бурную жизнь в стране. Взяли сразу две бутылки, чтобы не бегать второй раз в палатку и отправились в автомастерскую "Хохла". Закуска росла на огороде. Яблок в тот год уродилось видимо-невидимо. День выдался ненастный, поэтому решили распивать не у палатки, а под крышей мастерской. "Хохол" к тем годам, малость очеловечился гонор внешне пропал, с деревенскими мужиками раскланивался первым. А что там внутри, кроме стучащего семьдесят ударов в минуту сердца? Чужая душа-потемки. Свои жизни Иванов и Бойко прожили диаметрально противоположные. Иванов трудился в заводском дружном коллективе, создавая сначала авиационную, потом ракетную технику, а перед пенсией завод перешел на производство космических аппаратов для исследования Луны, Марса, Венеры. Освоив в молодые годы все станочные специальности, много лет работал мастером, передавая свой богатый производственный и жизненный опыт молодым специалистам. Работая в коллективе, будучи еще партийным вожаком в цехе Иванов В.И. имел определенный образ мышления, резко отличный от воззрений на жизнь человека за баранкой самосвала-Бойко Ивана. "Хохол" не мог понять человека, который всю свою сознательную жизнь искренно работал на благо страны, строя социализм. Это не красивые слова из пропагандистского лексикона штатного партийного работника. На таких штучных предприятиях как "НПО имени Лавочкина" работали и работают во все времена не за страх, а за совесть, за престиж родного завода и в конечном счете великой державы. 21 августа 1991 года в Москве случился путч ГКЧП. По телевизору на центральных программах - "Лебединое озеро", а в это время в Юрово на Божедомке в автомастерской сошлись два совершенно разных по взглядам на жизнь человека, потолковать за жизнь не ту, которую им дал Бог, а за ту, что придумали люди, вопреки здравому смыслу. Понятие о жизни у каждого прямо противоположное. "Хохол" визжит и хрюкает от радости, что наступила эра свободного предпринимательства, чем он собственно всю жизнь и занимался, ненавидя коммунистов и вообще любую власть. А для Иванова коммунистические идеалы всю жизнь были в его крови, он не мог и не хотел понимать и принимать ни рынка, ни базара, ни разворовывания государства на всех уровнях от Президента до мента и лавочника. О чем пошел разговор у них после третьего стакана "Московской", можно только предположить. Досконально Иванов не смог вспомнить даже следователю, который вел дело о смерти Бойко Ивана. Достоверно известно, что через два часа после начала последнего в жизни Бойко совместного распития, Иванов выскочил из мастерской с окровавленными руками беспрерывно и торжествующе выкрикивал одну фразу: "Я убил его, я убил его, я убил его". Ненастный день подходил к концу, выглянуло закатное солнце и когда Иванов бежал по деревне светлая рубашка окрасилась в лучах солнца в красный цвет, как кровь на его рабочих руках. Зарезал Володька Иванов "Хохла" тем самым длинным тонким ножом, которым "Хохол" забивал свиней на продажу. Следствие было кратким. Самооборона. Под арест Иванова не забирали. Иван был на пятнадцать лет моложе Иванова Владимира Ивановича пенсионера с твердыми убеждениями.
Глава 12
ЮРОВСКИЙ ДОЛГОЖИТЕЛЬ
Полноправным жителем деревни Юрово мой отец СВЕТЛАКОВ ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ стал в 1933 году, когда женился на Никифоровой Клавдии Алексеевне, рожденной в деревне Юрово в 1909 году. Начало рода Светлаковых затерялось где-то на Урале. В семидесятых годах будучи на туристическом маршруте Северного Кавказа Ходыженск-Аше встретил в группе женщину, которая поведала, что у них в городе Североуральск половина жителей имеет фамилию Светлаков. Мой прадед Светлаков Иван родился в Нижнем Тагиле, работал в Перми на заводе "Мотовилиха". Дед Светлаков Александр Иванович родился в городе Ижевске. Вся трудовая жизнь связана с Ижевским машиностроительным (оружейным) заводом. 10 июня 1807 года на берегах Ижа была основана оружейная контора, что стало началом развития Ижевского завода. Уже к Отечественной войне 1812 года армии Кутузова было поставлено более 6 тысяч кремнёвых ружей. В 1836 году завод произвел более 30 тысяч стволов. С 1893 года Ижевский завод стал производить трехлинейную винтовку Мосина и уже в 1896 году стал выпускать по тысяче винтовок в день. К началу Первой мировой воны выпуск трехлинеек достиг объема 2200 штук в день. Всего же за время войны завод поставил фронту более 1 млн 400 тысяч новых винтовок. К лету 1917 года на Ижевском оружейном заводе работало 34 тысячи человек. Начинал трудовую деятельность машинистом паровоза на железной дороге, принадлежащей заводу. Член большевистской партии с 1905 года. Во время войны руководил огромным подсобным хозяйством, которое снабжало всех рабочих завода необходимыми продуктами. Когда ухудшился слух, назначили начальником Ижевской железнодорожной станции. Умер в 1985 году в возрасте 95 лет в городе Ижевск. В семье Светлаковых в Ижевске было пятеро детей. Игорь, Вениамин, Нина, Сергей, Тамара. Жили по тем временам зажиточно. Солидный дом на берегу озера. В доме три больших комнаты, причем в каждой комнате своя печь. Просторная кухня. В собственности двадцать соток земли. Имели лошадь, корову, мелкий скот и птицу. Две моторные лодки стояли на приколе на берегу озера. Дед по профессии железнодорожник. Примерно так жили все железнодорожники и квалифицированные рабочие Оружейного завода. Лошади использовались исключительно для прогулок. Особенно любили кататься на лошадях, запряженных в изящные санки зимой на озере. В выходной день выезжали жители города и хвалились друг перед другом у кого красивей сани, упитаннее лошади, наряднее одеты жены и дети. Земли много, но обработкой её не занимались. Только небольшую часть уходила под огород. Основная часть земли занята под постройками: конюшня для лошади, коровник, курятник, помещения для овец, коз, поросят. Имелся большой погреб, где на льду хранились продукты круглый год. Любили охотиться, лес рядом. В лесу медведи, волки, зайцы, лисы. Охотничье оружие у каждого 13-15 летнего мальчишки. Это в порядке вещей. Кроме того было и боевое оружие: карабины, револьверы. Мой отец без особого труда мог проникнуть на территорию завода в кабине паровоза вместе со своим батей-машинистом, а там достать оружие было проще пареной репы. Выходной контроль на проходных был жесткий, но паровоз не проверялся и за короткое время отец вооружил в избытке себя и своих друзей оружием и боеприпасами.
Грибы в большом количестве начинали попадаться в пятистах метрах от поселка в лесном массиве. Через час грибники возвращались с ведром белых грибов. А вот за лесной малиной приходилось ездить на поезде, который ходил в лес за дровами для нужд завода. Высаживали ребят километров за 60 от города в малиннике, а поезд продолжал свой путь на лесную делянку за дровами. Часа через два состав с дровами возвращался назад и забирал ребят, которые за это время собирали по 20-30 кг малины. При сборе малины ни в коем случае нельзя было употреблять малину в пищу. Лесная малина имеет сильное свойство воздействовать на нервную систему с полной потерей ориентации на местности. Проще говоря, можно легко заблудиться в зарослях малины и в глухой тайге. Это правило твердо и неуклонно соблюдалось. Малину начинали употреблять, когда поджидали поезд, рассевшись на насыпи. Собирали малину в самодельные короба и лукошки. На зиму малину сушили при этом она сохраняла целебные свойства. Среднюю девятилетнюю школу отец окончил в 1927 году. Существовал закон, чтобы поступить в институт необходимо отработать не менее одного года на производстве. Только после этого выдавалась путевка, установленного образца, которая давала право на поступление в высшее учебное заведение любого города СССР, в том числе в Москве. В 1928 году четыре школьных товарища, отработав год на заводе, отправились покорять столицу нашей Родины. Отец поступил в институт связи имени Подбельского. Радио было делом новым, интересным и перспективным. Остальные ребята поступили в МГУ на геолого-разведочный факультет. Чтобы не отрываться от друзей отец два года жил в их общежитии. В 1931 году перед отправкой на производственную практику в Сталинград, отцу и еще троим студентам института связи выделили путевки для отдыха в подмосковный дом отдыха N 15 "Планерное" в Новогорске. В этом доме отдыха отец познакомился со своей будущей женой и моей матерью. Моя мать слыла лучшей певуньей в округе, что покорило и сразило наповал студента. Юровские девицы ходили на танцы в этот дом отдыха. Больше мест для развлечения поблизости от Юрова не было. Провел отец на отдыхе около двух месяцев и отправился в седьмую военную школу летчиков имени Сталинградского Краснознаменного пролетариата для прохождения радиопрактики. После трехмесячной практики в школе летчиков, московским студентам института связи выдали лётную форму одежды курсантов и поставили в известность, что в связи политической необходимостью доучиваться они будут на летчиков, которые необходимы в ту предвоенную пору. И чтоб забыли о прежней специальности связистов. Это приказ, а приказы не обсуждаются. Несколько человек выразили свое несогласие с тем, что их собираются перепрофилировать, они на это письменного согласия не дадут. В ноябре 1931 года всех, кто не дал письменного согласия остаться в военной школе летчиков, отправили в Сталинградский следственный изолятор. Отца первый раз вызвали на допрос спустя три месяца после ареста. Следователь заполнил протокол формальными формулировками и через десять минут отправил в одиночную камеру. Однажды к нему подсадили в камеру заместителя директора Сталинградского завода "Красный Октябрь". Познакомились. Отец рассказал свою грустную историю. Сосед поведал, что на днях его должны освободить из изолятора на свободу и он может дать знать родителям в Ижевск, что произошло с их сыном. Сосед не обманул и действительно написал в Ижевск, то о чём попросил его мой отец. Через некоторое время отца снова вызывают к следователю. Каково было его удивление, когда ему было предоставлено свидание с отцом, приехавшим через Москву в Сталинград. В Москве его отец поскольку был членом партии с 1905 года, добился, чтобы ему дали свидание с сыном, сидящим в следственном изоляторе города Сталинграда. Такое разрешение в Москве было получено. Свидание было не долгим, но отец успел рассказать всю историю его задержания. Однажды к отцу в одиночку подсадили очень шустрого молодого человека со Сталинградского тракторного завода. Они быстро подружились, этот весельчак рассказал, что он бывший польский офицер, засланный польской разведкой на завод и сразу перешедший на сторону большевиков. То есть был перевербован органами НКВД. И как прикрытие находился ночью в изоляторе, а каждое утро его уводили по служебным делам. Однажды пришел в камеру и говорит: "Твоего дурака - следователя отправили в Москву на повышение, а твое дело передали моему следователю, так что жди скоро тебя вызовут на допрос". Через пару дней вызывает новый следователь и сообщает, что ознакомился с делом, не видит криминала, и отпускает на все четыре стороны. Отпустили еще двоих сидельцев по этому делу. Со всех взяли подписку о том, что ничего в изоляторе не видели, ничего не слышали, под следствием не сидели. Я не я, и лошадь не моя. Собрали горемыки свои вещицы и отправились на волю с литерными железнодорожными билетами, которые выдал следователь. Литер действителен в любой конец нашей бескрайней страны. Прежде, чем отправится в дальние края, бывшие арестанты вернулись в авиашколу, чтобы забрать свои военные билеты. Шел месяц май. Авиашкола в полном составе отбыла на летние сборы. Осталось на местах лишь тыловое начальство. Начальник авиашколы бывший белый офицер Гельфер Е.А. дал распоряжение начальнику отдела кадров, чтобы тот выдал военные билеты с формулировкой "отчислен из авиашколы N 7 за политико-моральное несоответствие". Такую расплывчатую и хитрую формулировку он придумал после долгого размышления. Потом отправил бывших курсантов в те подразделения, где они проходили обучение, чтобы те переоделись в свою летнюю курсантскую форму, так как они объявились перед очами Начальника в зимних бушлатах и валенках, в чем их забирали в следственный изолятор в ноябре. Переоделись в летнюю форму одежды курсантов и отправились в Москву. Друзья по несчастью, которых отпустили вместе с отцом, раньше постоянно жили в Москве. Отец Райского работал на крупном авиационном заводе "Знамя труда", что около метро Динамо. (По численности работающих этот завод всегда был на втором месте после ЗИЛа). У сестры Райского оказалась свободная площадь, на которой и поселился отец. Эти двое друзей устроились на работу, чтобы затеряться в какие-то артели типа "Напрасный труд", а отец пошел работать на завод АМО (будущий завод им. Лихачева). Приняли на работу в цех в качестве механика, в анкете он отметил, что образование неполное высшее. Двигатели в авиашколе он хорошо изучил, даже пару раз летал на У-2. После того как оформился на заводе, поехал к своей невесте в деревню Юрово, где его естественно потеряли, так как не было ни слуху , ни духу. Отец поведал свою Одиссею. Там его поняли. Дед сам скрывался от царских властей за дезертирство и за то, что отпустил с фронта, Бог знает сколько, солдат, пользуясь печатью Председателя фронтового Совета солдатских депутатов. Моя мать скрывалась в "подполье" в Павшино от советских властей за некачественное раскулачивание крестьян в Химкинском районе, будучи вторым секретарем райкома и ответственной за проведение коллективизации. Сыграли свадьбу, и отец на долгие годы стал полноправным жителем деревни Юрово. На заводе АМО отец проработал три года. В 1936 году его вызывал директор завода Лихачев и сообщает, что на завод пришла разнарядка. Необходимо отправить на учебу от завода двух человек в созданную Плановую академию при Госплане СССР. В то время, кроме отца, который писал в анкете, что у него неполное высшее образование, был еще один молодой инженер. Для претендентов существовало еще ограничение по возрасту. Отец дал согласие. В отделе кадров, когда стали оформлять документы в Академию, кадровик обратил внимание на запись в военном билете. "Отчислен из авиашколы за морально-политическое несоответствие". Кадровик спросил отца: "Ты, что из кулаков?" Отец сначала опешил, а потом начал рассказывать и вешать лапшу, что у них было две лошади, несколько коров, плел семь верст до небес кадровику Бог знает что. Документы оформлены, стипендию отец стал получать от завода по средней сдельной.
Проучился три года. Успешно закончил Академию в 1939 году. Вечером на выпускном балу к нему подошел начальник Первого отдела Академии и говорит: "Светлаков, на тебя пришел запрос из НКВД, на предмет проверки благонадежности." Это было нормально и в порядке вещей, все выпускники Академии направлялись, кроме Госплана СССР, в союзные республики на руководящие экономические должности.(А у отца за спиной 58 статья, находился под следствием. Эти нежелательные сведения могли легко проверить в НКВД, отправив запрос в авиашколу). Начальник Первого отдела немного подумал, посмотрел, как веселиться молодежь, ладно, говорит, я с завтрашнего дня в отпуске, диплом и распределение в Госплан Союза у тебя лежат в кармане, я тебя не видел, продолжай веселиться. Запрос на тебя отправлять в НКВД не буду. На выпускном вечере отец был с моей матерью, но ей, конечно, ничего не сказал о том Дамокловом мече, который чуть было не навис над ним. В Госплане СССР отец проработал до призыва в Действующую армию в июле 1941 года. Был направлен на инженерные военные курсы в город Архангельск. Через три месяца получил звание лейтенант и был определен в Тульскую область на защиту Москвы с южной стороны, куда рвались гитлеровцы. Отец получил в свое подчинение батальон солдат и рубеж, где должны были встретить неприятеля. Со слов отца своих солдат он берег. Во время боев его батальон понес самые минимальные потери. Хотя вокруг солдаты гибли тысячами. Под Тулой бои были ожесточенные, но со своих рубежей Тульский фронт не отошел. Зимой 1942 года во время разведки боем отец был тяжело ранен. Несколько километров отца тащил на своей спине солдат-сибиряк. Больше ничего о нем отец узнать не смог. Дотащил сибиряк отца до обоза, который стоял в укрытии и довез на лошади до ближайшего лазарета. Оттуда доставили в госпиталь в Туле, где сделали несколько операций и отправили на лечение в город Рязань. В том бою отец потерял один глаз, получил множество ранений. Через полгода, с формулировкой годен к строевой службе в тылу, был направлен в штаб Западного фронта. О войне отец практически ничего и никогда не рассказывал, только немного о последнем бое, где был тяжело ранен. И еще то, что если солдат спасал офицера, его награждали орденом. Не все солдаты знали об этом негласном положении. Отец сказал бойцу, когда тот вытаскивал из под огня, если спасешь меня, как офицера получишь орден, но солдат вытащив из под шквального огня и дотащив на себе до обоза, бесследно исчез. Поиски этого героического бойца не увенчались успехом. В штабе Западного фронта, узнав о том, что отец служил в инженерных войсках направили в Московский штаб, который находился рядом с ГУМом. Там отец попался на глаза полковнику Майбороде, который набирал кадры для новой структуры государственных материальных мобилизационных резервов в составе Совета Министров СССР. В 1942 году большинство министерств и Совет Министров были эвакуированы в город Куйбышев. Кремль был заминирован. Оставшиеся работники министерств и ведомств размещались в помещениях ГУМа. Майборода поручил отцу подбирать первоначальные кадры для новой совершенно секретной структуры из тех людей, кто в данный момент работал в ГУМе и кого сам сочтет нужным привлечь к работе. Предварительная работа по созданию совершенно новой структуры предстояла колоссальная. При эвакуации оборонные и прочие промышленные предприятия всю совершенно секретную документацию, по имеющимся на каждом предприятии, мобилизационным планам, просто сваливали в крафт мешках в нескольких, отведенных комнатах ГУМа. Совет Министров требовал в кратчайшие сроки разобрать всю конструкторскую, технологическую документацию, а также чертежи на инструментальную оснастку. Необходимо было выявить изготовителей мин, снарядов, стрелкового оружия, запасных частей к двигателям самолетов, танков, короче сотни наименований изделий для оборонной промышленности. Разобраться, на каких складах и в каком количестве оставлены на хранение запасы стратегического сырья. Сотни вопросов, которые следовало решить вчера. При разборе одного из мешков с секретной документацией отец обнаружил один интересный исторический документ. Это была подробная справка, с каких храмов и церквей были сняты колокола и в каких количествах. Оказывается, в период 1941-42 годов в Москве были сняты около сорока тысяч колоколов. Прочитать-то отец прочитал, а забрать документ решил попозже, потому что этим вопросом непосредственно занималось НКВД и не хотелось лезть пред батьки в пекло. А позже этот документ бесследно исчез, как и множество других при той неразберихе и нехватке кадров. Колокола хранились на одной из баз металлопроката недалеко от завода "Серп и Молот". В дальнейшем отец видел эти колокола, потому что эта база оказалась в ведении их нового ведомства. Колокольная бронза с добавками серебра была ценнейшим стратегическим сырьем. Разрешения на использование колоколов в определенных количествах давал непосредственно Сталин. На отпускных документах стояла его личная подпись. Удивительно, как Сталин находил время вникать в вопросы, казалось бы далекие от его деятельности, как Верховный Главнокомандующий. Использовали колокола только на заводах министерства путей сообщения. МПС делало из колокольной бронзы подшипники для колесных пар паровозов и вагонов. Во время войны подшипники требовались в огромных количествах. Интенсивность движения подвижного состава во время войны была огромной и, соответственно рос износ подшипников. Судьба Майбороды, с которым отец начинал работать в ГУГМР при Совете Министров СССР, оказалась трагической. Родом он с Украины, приехал в Москву со своим шестилетним сыном, жили непосредственно в ГУМе, потом получил комнату на Софийской набережной. Жена актриса в начале 1941 году уехала на гастроли на Дальний Восток, там и застряла до конца войны. После Победы в Великой отечественной войне Сталин принял решение переодеть генералов и маршалов, в подобающую для победителей военную форму одежды. Материальную базу с генеральским сукном, фурнитурой, каракулевыми шкурками для пошива папах передали из Внешторга в Главное управление материальных резервов при Совете Министров СССР. Отношения со своим непосредственным начальником Тибабишевым у Майбороды не складывались, как это бывает сплошь и рядом в государственных учреждениях. Подставы, наветы, доносы из корыстных карьеристских побуждений и получения дополнительных благ. Случай убрать Майбороду из организации у Тибабишева представился. Майборода дал разрешение на отпуск с базы каракулевых шкурок для пошива генеральских папах без полного документального оформления, так как Сталин требовал скорейшего пошива новой формы и держал под личным контролем. Тибабишев написал рапорт в прокуратуру и за расхищение государственного имущества Майборода получил десять лет лагерей, откуда уже не вышел.
В первых числах марта 1953 года отец получил приглашение-повестку явиться 5-го марта в четвертый подъезд Политехнического музея для беседы, что за организация его приглашает, не указано. Отец работал в Большом Черкасском переулке в пяти минутах ходьбы от Политехнического музея. В обед пошел посмотреть, что находится в четвертом подъезде. Вывесок и указателей не было, только кнопка на двери. Пошел в соседний подъезд узнать, что же за организация там находится. Словоохотливый работник музея, вахтер, рассказал, что там занимают площадь работники КГБ и, что все кто входил в этот подъезд обратно не возвращаются. Дома приготовились к самому худшему, к аресту. 3 марта утром выходят с матерью на коммунальную кухню, там стоит рёв. Оказывается, умер Сталин. Все в слезы, а веселые и счастливые отец с матерью вернулись в комнату обсуждать спасительную новость. Ни в какой подъезд Политехнического музея отец естественно не пошел и на этом злоключения с органами НКВД, КГБ навсегда закончились. В 1957 году Хрущев ликвидировал министерства и создал Совнархозы. Реорганизации учреждения, где работал отец, не последовало. Однако в 1965 году, когда идея совнархозов себя не оправдала и стали вновь создаваться отраслевые министерства, непосредственный начальник отца получил должность Заместителя Министра министерства черной металлургии на Новой площади. Он предложил отцу пойти вместе с ним работать в Министерство черной металлургии СССР, поскольку тому был нужен свой человек, а отец проработал вместе с ним больше пятнадцати лет. Отец согласился, тем более он был уже пенсионного возраста и стал работать в Госснабе Министерства черной металлургии, где трудился до 1984 года. В октябре 1981 года, когда в министерстве отмечали 70-летний юбилей отца, приехали поздравить директора Магнитогорского, Кузнецкого, Нижне-Тагильского, Череповецкого и Макеевского металлургических комбинатов, для бесперебойной работы которых отец отдавал весь свой богатейший производственный опыт. В 1983 году отец с матерью отметили золотую свадьбу, пятидесятилетие их совместной счастливой на редкость жизни. Мама прожила 80 лет , отец ровно 95 лет день в день. За два дня до смерти он еще жил в Юрово, куда переехал после смерти матери на постоянное место жительства. Спросил пережил ли он своего отца, который тоже прожил до 95 лет, "Тогда пора умирать",- проронил отец и на следующий день скончался в Москве на своей квартире. Похоронены отец, мать, дед, бабушка, прадед и прабабушка на Куркинском кладбище в двадцати метрах от храма Иконы Владимирской Божьей матери.
ЭПИЛОГ
После смерти Никифорова Константина Алексеевича, у которого остались две дочери Тамара и Ирина, носящие фамилии своих мужей, фамилия "Никифоров" в деревне Юрово перестала существовать. Сама деревня Юрово вошла в 1995 году в состав муниципального образования Куркино и получила наименование Юровская улица. Район Куркино входит в состав города Москвы административный Северо-Западный округ. Как таковая улица существует, до сей поры, но вокруг уже построены вплотную к хозяйским усадьбам таунхаузы и коттеджи. Отдельные хозяева сохранили свои дома и не спешат продавать земельные участки. Такова драматическая судьба одной подмосковной деревеньки. Средь жасмина и сирени процветало Юрово, Нынче там асфальт, коттеджи стало просто Шкурово. За кирпичными стенами корчатся Иуды, Сплошь без совести и чести воры-барракуды. Присобачить бы тавро, чтобы люди видели, Воры в Шкурово живут, воры-харпоидолы.
Список используемой литературы:
Официальный сайт муниципального образования Куркино;
Сайт "ФГУП Научно-производственное объединение имени С.А. Лавочкина";
Журнал Здоровье N11 1984г "Судьба земской больницы";
Виктор Коростышевский "Дубина народной войны";
Энциклопедия "История московских районов" под редакцией К.А. Аверьянова;