перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне
Оригинальное название: The Z Document
Глава 1
Я продолжал бороться со своей новой личностью. Это то, что вы чуствуете как агент, особенно если у вас не было возможности подумать о своем новом прикрытии. Я Ник Картерчувствовал себя, , ненавидящим автобусы Greyhound, особенно после полуночи. А полупустой автобус Greyhound — идеальное место для кризиса идентичности.
Однако Фред Гудрам привык к автобусам. Он достаточно помотался по стране в этих автобусах, его потрепанный чемодан и грязная спортивная сумка где-то в багажнике, глоток дешевого бурбона в его глотке, щетина на лице и остатки двадцати- пять дешевых обедов за спиной, мятый костюм. Я достаточно хорошо понимал свое прикрытие, чтобы знать, к чему привык этот Фредди, дешевый паразит, у которого были настоящие неприятности с тех пор, как он не расплатился с поставщиком. Но я еще не привык быть старым добрым Фредди.
Хотя я не мог спать, у меня не был включен свет, потому что ни у кого не было включенного света. Пассажиры состояли из семи моряков, возвращавшихся в свою часть в Норфолке, и восьми гражданских лиц, двое из которых были женами солдат с вонючими, кричащими младенцами, которые сейчас спали.
Дешёвый костюм, который дал мне АХ, заставил меня слиться с окружающей средой, кроме того, он служил укрытием для Вильгельмины, моего Люгера, Пьера, маленькой газовой бомбы и Хьюго, моего стилета. Единственное, что портной упустил из виду, так это подкладку для моих ягодиц, учитывая то, как подпрыгивал автобус.
Дэвид Хоук посылал меня на множество причудливых миссий за мою карьеру в качестве Killmaster N3, и я был уверен, что он послал меня за моей смертью. Я не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь отправлял меня на задание с таким небольшим количеством достоверной информации и в таких извиняющихся выражениях. Черт, Хоук сказал, что даже не знает, была ли это работа для Киллмастера. А я знал еще меньше.
Ожидалось, что я узнаю больше, когда окажусь в Массаве, и правительство Эфиопии связалось со мной. Но между Вашингтоном и Массава я действовал невежественно.
Это началось двенадцать дней назад, как раз в тот момент, когда я собирался покинуть свою квартиру на Коламбус-Серкл. Причинами моего отъезда были блондинка по имени Синтия, ужин и итальянский фильм. Мне уже нравилась Синтия и ресторан, и я был готов согласиться с мнением кинокритика о том, что фильм хорош. Но тут зазвонил телефон, и Хоук начал портить мне вечер. Мы поговорили по скремблеру, и он сказал мне, где забрать ключи от машины в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон два дня спустя. Фильм оказался полный отстой, у ресторана был новый владелец, а Синтия простудилась.
Хоук выбрал ресторан Мордока в качестве места встречи, рассчитав время обеда с вылетом моего рейса и количеством минут, которые мне понадобились, чтобы доехать на помятом «форде» с заведенным на полную мощность двигателем до пригорода Вашингтона, округ Монтгомери, штат Мэриленд.
Снаружи «Мордок» выглядел точно так же, как и любой другой ресторан в торговом центре. По соседству был даже супермаркет, а чуть дальше была аптека. Я ожидал посредственной еды, плохого оформления и неописуемо плохого обслуживания. Вход меня не разочаровал.
Играла тихая фоновая музыка, медовые струнные перебирали старые мелодии. Кассовый аппарат стоял на стеклянном прилавке, полном конфет и сигарет. Знаки указывали, какие кредитные карты принимались. Справа была гардеробная, а слева дверь вела в столовую. На стенах был какой-то фальшивый японский цветочный узор болезненно-розового цвета. Синий ковер был изношен, а света было достаточно, чтобы официанты считали свои деньги.
Хозяйка не подошла по обстановке. Я ожидал официантку, потому что такие рестораны в торговых центрах не могут позволить себе метрдотеля. Я даже представил ее заранее — бывшую официантку, знающую все вежливые фразы, но совершенно не имевшую стиля. Блондинке, подошедшей ко мне, как только я вошел в фойе, было около тридцати, высокая и стройная, но не худая, и явно развитая . Она двигалась с плавной грацией в своем светло-зеленом платье.
Она спросила. — Вы будете кушать один, сэр ?
— Меня зовут Картер, — сказал я. — У меня назначена встреча с мистером Хоуком.'
Она посмотрела на блокнот в левой руке, затем положила его на прилавок. — О да, мистер Картер. Мистер Хоук в отдельном кабинете номер четыре. Можно мне ваше пальто, сэр ?
С самого начала расширения прав и возможностей женщин одной из самых забавных вещей было то, что женщины пытаются утвердить свою идентичность, оказывая все те маленькие любезности, которые мужчины традиционно оказывали женщинам. Я видел, как девушки чуть не ломали руки, снимая пальто, или чуть не обжигали себе нос, когда прикуривали сигареты. Эта женщина, однако, знала свое дело - помогла мне вылезти из пальто и сделала это очень умело. Когда она придержала для меня дверь, я подумал, будет ли еда такой же плохой, как обои, или такой же хорошей, как хозяйка.
Но если бы Хоук выбрал ресторан Мордока, мне пришлось бы столкнуться с плохой едой. Хоук знал многое, но еды и питья в его словаре не было.
Мы шли прямо, пока не достигли ряда комнат с закрытыми дверями. Я не слышал, чтобы кто-то разговаривал, значит, Хоук нашел достаточно безопасное место для встречи. Девушка без стука открыла вторую дверь справа. Меня поразил дым сигарного дыма. Она попала в нужную комнату. Хозяйка приняла наш заказ на выпивку, Хоук вернул мне протянутую руку, и я заметил, что еда уже заказана. — А меню нет? — спросил я, когда хозяйка ушла.
«Есть только одно блюдо в меню», — сказал Хоук. «Стейк».
— О, вот почему. Полагаю, именно поэтому ты выбрал этот ресторан.
«Я выбрал это место, потому что оно принадлежит AX, что бы это ни было». Дальше он ничего не объяснил.
Хоук всегда был молчаливым человеком, и это одна из причин, по которой он возглавляет AX агентство правительства США. Разговорчивые люди бесполезны для секретной службы. Хоук даже не сообщил мне, почему AX владеет этим рестораном, а я один из его лучших людей. Он подождал, пока мы съедим наши стейки, вкусные выдержанные куски мяса, и допил рюмку вина, прежде чем начать свою речь.
«N3, у нас тут дело, которого может и не быть. Я расскажу вам все, что знаю об этом, но этого недостаточно, чтобы принять разумное решение.
«Это работа Киллмастера?»
— Это твое дело, — сказал мне Хоук. Он вынул новую сигару — если эти вонючие палочки, которые он дымит, вообще могут быть новыми, — снял обертку и зажег ее, прежде чем продолжить.
«Технически это не работа для AX. Мы помогаем определенным элементам в дружественном, нейтральном правительстве».
'Кто это?'
«Эфиопы».
Я выпил вино — калифорнийское бургундское, которое не было ни хорошим, ни плохим, — потом сказал: «Я не понимаю, сэр » . Я думал, что эфиопам не нравится, когда американская секретная служба копается в их драгоценной пустыне.
«Обычно нет. Но им нужна наша помощь, чтобы найти человека по имени Чезаре Борджиа.
«Я думал, что он умер несколько столетий назад».
— Настоящее имя этого парня — Карло Борджиа. Прозвище Чезаре — преднамеренная уловка, способ дать миру понять, что он безжалостный ублюдок. Мы даже не уверены, что он в Эфиопии. Возможно, он в другом месте. И вы должны узнать это сейчас.
— А эфиопы не знают где он?
«Нет, если они честны с нами», — сказал Хоук. «И ЦРУ тоже. Я думаю, что и ЦРУ, и эфиопы озадачены так же, как и я. Вот что у нас есть на этого Борджиа.
Хоук вытащил из портфеля папку, полную отчетов с грифом «Совершенно секретно». Вверху одного из листов была этикетка с буквой Z, последней буквой алфавита, и в AX, что означало только одно: какую бы информацию ни содержала эта бумага, это могло означать конец света. Это была чрезвычайная ситуация с большой буквы. Хоук просмотрел документ, прежде чем заговорить.
«В конце 1950 -х Борджиа был неофашистом в Италии. Пока он придерживался политической деятельности и легальных организаций, он оставался весьма полезным. Его группа переманила некоторых из этих маргинальных коммунистов, чтобы более умеренные партии могли продолжать нормальную работу. Но затем он открыл для себя ценность политического насилия. Он исчез из Ливорно как раз перед тем, как итальянская полиция попыталась его схватить. Они выследили его до Массавы, а затем до Асмэры. К 1960 году он исчез».
«Так что же он сделал в последнее время, чтобы заинтересовать нас?»
«Может быть, ничего. Может быть, что-то настолько большое, что меня пугает», — сказал Хоук. «Египтяне потеряли 14 ракет малой и средней дальности, которые они нацелили на Израиль. И израильтяне потеряли девять, которые предназначались для Египта и Сирии. Обе стороны думают, что противная сторона их украла..."
"Разве это не так?"
«Мы не смогли найти никаких доказательств этого. Русские, видимо, тоже. Они были первыми, кто вычислил этого Борджиа, но их скорость и эффективность ни к чему не привели. Их агент исчез два месяца назад.
— Как вы думаете, китайцы могут иметь к этому какое-то отношение?
— Я этого не исключаю, Ник. Но все же есть вероятность, что Борджиа работает самостоятельно. Ни одна из этих идей мне не нравится.
— Вы уверены, что он не русский агент?
— Да, Ник, я уверен. Они не хотят неприятностей на Ближнем Востоке так же сильно, как и мы. Но несчастье в том, какие эти ракеты. Все двадцать три имеют ядерные боеголовки.
Хоук снова закурил сигару. Подобные ситуации были неизбежны с 1956 года, когда разразился Суэцкий кризис и Америка завоевала всеобщее недоверие. Если израильтяне и арабы хотят каждый год стрелять друг в друга из обычного оружия, нас и русских это устраивает. Мы всегда могли вмешаться снова после того, как наши танки и противотанковые средства прошли тщательную полевые испытания. Но ядерные боеголовки добавляют новое измерение, которое пугает даже русских».
Я спросил. — В какой части Эфиопии мог действовать этот Борджиа?
— Эфиопы сами думают о Данакиле, — сказал Хоук.
«Это пустыня».
«Пустыня как Синай. Это пустырь, где почти ничего нет и эфиопы его не контролируют. Люди, живущие там , не гнушаются убивать незнакомцев. Данакиль окружен территорией Эфиопии, но правящие там амхарские племена не планируют снаряжать экспедицию для освоения района. Это адское место.
Это было редкое заявление для Хоука, и оно заставило меня нервничать. Более того, то, что я смог узнать о Данакиле в последующие дни, меня не успокоило. Моё прикрытие тоже меня беспокоило. Фред Гудрам был известен как инженер общественных работ, но все профсоюзы Америки занесли его в черный список из-за проблем с платежами. А теперь он заказал норвежское грузовое судно до Массауа. Эфиопскому правительству нужны были люди, которые могли бы строить дороги.
«Грейхаунд» прибыл в Норфолк. Я нашел свою спортивную сумку и помятый чемодан, в потайном отделении которого находилось много боеприпасов для Вильгельмины и трансивер. Потом я нашел такси. Водитель внимательно посмотрел на мой вид и спросил: « У вас есть восемь долларов?»
'Да. Но ты аккуратно веди свою машину, или я засужу все, что от тебя останется.
Он понял мою шутку. Может быть, я слишком много позволил Нику Картеру проникнуть в мой облик Фреда Гудрама, потому что он не издал ни звука.
Он высадил меня на таможне, и у меня не было проблем с прохождением. Водитель грузовика подвез меня до "Ханса Скейельмана".
Бортпроводник, высокий мужчина с песочного цвета волосами по имени Ларсен, был не очень рад меня видеть. Это произошло из-за того, что было два часа ночи, так и из-за моего внешнего вида. Он провел меня в мою каюту. Я дал ему чаевые.
«Завтрак между семью и девятью», — сказал он. «Вы найдете столовую по лестнице сзади и одной палубой ниже».
"Где туалет ?"
— Сразу за каютами. Душ тоже. Будьте осторожны, чтобы не шокировать дам.
Он ушел. Я положил оружие в багажник, запер дверь и осмотрел маленькую каюту. Единственная койка находилась рядом с иллюминатором, выходящим на главную палубу по левому борту. Это тоже была сторона набережной, и тонкая занавеска не мешала яркому свету проникать внутрь. Раковина была у одной стены, комбинированный навесной шкаф и шкаф у другой. Решил распаковать вещи на следующее утро.
AX сказал мне, что список пассажиров выглядит нормально. МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, ДАВШИЙ МНЕ ИНСТРУКЦИИ, ПОЯСНИЛ: «В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ НА БОРТУ НЕТ ИЗВЕСТНЫХ РУССКИХ ИЛИ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ. У НАС НЕ БЫЛО ВРЕМЕНИ ТЩАТЕЛЬНО ПРОВЕРИТЬ ЭКИПАЖ. ПОЭТОМУ БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ, N3».
Все говорили мне быть осторожным, даже Хоук. Трудность заключалась в том, что никто не мог сказать мне, кого или чего следует остерегаться. Я выключил свет и залез в койку. Я не очень хорошо спал.
Глава 2
Отплытие корабля — дело шумное, но экипаж Hans Skejelman действительно сделал все возможное, чтобы разбудить пассажиров. Я посмотрел на часы. Семь часов - время принимать решение. Взял ли я Хьюго, или Фредди Гудрам вряд ли бы носил стилет? Так что вообще никакого решения.
Хьюго составил компанию Вильгельмине и Пьеру в потайном отделении чемодана. Люди, которых я встречал, были гораздо более наблюдательны, чем та стюардесса утром.
Я прошел вперед и принял душ. Затем я вернулся в свою каюту и выбрал одежду. Я надел фланелевую рубашку, рабочие брюки и непромокаемую куртку.
Затем был завтрак.
Столовая работала. Там было место для десяти человек. Это означало, что корабль не перевозил много пассажиров. Ларсен, стюардесса, принесла мне апельсиновый сок, яичницу-болтунью, бекон и кофе. Я почти закончил, когда вошла пожилая пара.
Это были англичане - Гарольд и Агата Блок. У него было худощавое телосложение и бледное лицо бухгалтера. Он сказал мне, что ему удалось забить два счастливых гола в футбольном пуле и сделать мудрое вложение. У нее был пахнущий лавандой стиль вечной домохозяйки, из тех женщин, из которых муж строит забор, чтобы опереться на него. На вид им было за пятьдесят, и их внезапное счастье превратило их в тусовщиков среднего возраста. Оба были болтливы. — Вы из Норфолка, мистер Гудрум? — спросил Блок.
"Нет, я сказал.
«Мы любим юг Соединенных Штатов, — объяснил он.
«Мы очень любим Америку», — вмешалась миссис Блок. «Жаль, что ваше правительство не рекламирует свои туристические достопримечательности лучше. Два года назад мы путешествовали по Западу, и такие места, как Гранд-Каньон и Скалистые горы, нас очень впечатлили. Но стоимость достаточно высока. А также...'
Я частично прервал ее лекцию. Как Фред Гудрам, я должен был слушать, но моим единственным вкладом в разговор было время от времени ворчание.
Фред Гудрам слушал, потому что мог выпить за счет этих людей во время поездки. Фред любил потреблять напитки — почти так же сильно, как получать доллары. Наконец, она задала неизбежный вопрос. — Что вы делаете на борту этого корабля, мистер Гудрум?
«Я еду в Эфиопию».
"Для чего?"
'Для работы. Я техник. Я строю дороги и дренажные системы. Что -то в этом роде.
— Мне это кажется интересным.
«Надо же что то заработать, — сказал я ей.
Бухгалтер и домохозяйка не могли слишком много знать о дорожном строительстве, так что, если они были тем, чем они заявляли, я был в порядке. Я бы предпочел, чтобы AX организовал рейс в Аддис-Абебу, но агенты КГБ следят за аэропортами. И этот дешевый вид транспорта больше подходил для моего прикрытия.
Допрос и монолог госпожи Блок были прерваны, когда в помещение вошел еще один пассажир грузового корабля. В тот момент, когда она вошла в дверь, она заставила меня просмотреть все мои ментальные файлы. Длинные темные волосы, полная фигура, приятное, если не сказать красивое лицо — мне запомнилось больше, чем просто полицейское фото. Где-то я видел ее полностью обнаженной. Но где?
— Я Джин Феллини, — сказала она.
Когда она это сказала, что я был в состоянии вспомнить ее.
Блоки представились. Меня представили - у Джины было крепкое прохладное рукопожатие. Мне хотелось вырваться из каюты, пойти в радиорубку и послать яростное кодовое сообщение Хоуку. За исключением того, что Хоук мог оказаться невиновным — ЦРУ всегда могло посадить агента на этот корабль, не сообщив ему об этом. Это будет не первый раз, когда они отправляют кого-то отслеживать миссию AX.
Миссис Блок вернулась к своей игре-футбол-бассейн-мы-любим-путешествовать. Джин вежливо слушала, но держу пари, что не больше меня. Затем миссис Блок начала вопросы.
'Что ты делаешь?' — весело спросила она.
«Я независимый журналист, — сказала Джин.
— Молодое существо вроде тебя?
'Да.' - Она допила свой кофе. «Мой отец хотел мальчика. И он не собирался позволять нескольким биологическим факторам обманом научить своего ребенка тому, как выживать в мире мужчин. Поэтому, когда я закончила школу журналистики, я посмотрела на те вакансии, которые доступны женщинам, и решила, что ни одна из них мне не подходит».
— Вы за женскую эмансипацию? — спросил мистер Блок.
'Нет. Просто ради приключений.
Ее хладнокровие потрясло их настолько, что они на мгновение перестали ее мучить. Она посмотрела на меня. Я решил, что первый удар будет стоить талера.
— Вы выглядите знакомо, мисс Феллини, — сказал я. «Хотя я мало читаю».
— Значит , ты видел меня там. Издатели предполагают, что мужчины получают удовольствие от статьи, написанной женщиной о приключениях в одиночку. И, добавив несколько фотографий, мне удалось продать несколько историй. Вы могли видеть меня там.
— Может быть, — сказал я.
— Журналы? — сказала миссис Блок. 'Фото?'
'Да. Вы знаете - корреспондент принимает ванну в Джакарте. Героиня с голой задницей в Рио. Что -то в этом роде.
Теперь, когда я вспомнил все ее досье, AX так и не смог решить, была ли Джин Феллини хорошим агентом или нет. Теперь, когда я увидел ее в действии, я мог представить официальное замешательство.
Блоки определенно вспомнят ее, как только переживут этот шок. Но девушка также позаботилась о том, чтобы они оставили ее в покое. Это был либо очень умный, либо очень глупый ход. Я никак не мог понять, что именно.
«Возможно, вы — историк, мистер Гудрам, — сказала Джин. — Почему вы на этом грузовом судне?
«Я техник, и мне нужно строить дороги в Эфиопии».
— Для тебя там есть работа?
'Да. Кто-нибудь подберет меня там, когда мы доберемся до Массауа.
«Плохая страна. Эфиопия. Будьте осторожны, они перережут вам горло.
— Я буду осторожен, — сказал я.
Нам обоим было очень весело играть в эту игру. Может быть, мы могли бы обмануть Блоков и кого еще мы могли бы встретить на борту - может быть; ничто не могло меня порадовать Фреда Гудрама и этой медленной поездкой в Массауа, но мы ни на секунду не обманывали друг друга. Джин держала рот на замке, и я тоже вел себя хорошо. Я многое хотел узнать о ее миссии, и у меня были сомнения относительно получения этой информации от нее добровольно. Нашему противостоянию следует подождать до лучших времен.
Поэтому я извинился, взял несколько книг в мягкой обложке из библиотеки на корабле и вернулся в свою каюту.
Гарольд Блок и я попробовали сыграть в шахматы в первые две ночи в море. Дав ему фору ладью и слона, я смог растянуть партию примерно на сорок пять ходов, прежде чем он зевнул и я поставил мат. Так что мы перестали играть в шахматы и сыграли несколько партий в бридж, игру, которую я не слишком люблю. Я провел время, пытаясь что то понять. Блоки все больше и больше казались мне болтливой английской парой , невинной и безобидной, жаждущей путешествовать по миру, прежде чем, наконец, осесть и надоесть своим менее удачливым друзьям, которые так и не добрались до Брайтона. Джин была большей загадкой.
Она безрассудно играла в карты. Либо мы тяжело побеждали — мы снова и снова оказывались партнерами, — либо она тянула нас к сокрушительному поражению. Каждый раз, когда она брала взятку, она разыгрывала свою карту движением запястья, заставляя ее вращаться на вершине стопки. И неизменно знойно улыбалась мне, откидывая голову назад, чтобы убрать длинные черные волосы с блестящих карих глаз. Ее униформа, казалось, состояла из темных брюк и мешковатого свитера, и мне было интересно, что она наденет, когда мы достигнем тропических и экваториальных вод.
На третье утро мы проснулись от тропической жары. Судя по карте в столовой, мы находились в противоветренном канале. Мы не побили рекорд скорости. « Ганс Скейельман» больше не скользил по серо-зеленым морям, которые были у Хаттераса и побережья Соединенных Штатов, а мягко катился по темно-синим водам моря вокруг Кубы. Вечером мы должны были прибыть в Джорджтаун. Я встал до семи и позавтракал в столовой с дежурными офицерами. Кондиционер работал недостаточно хорошо, чтобы сделать мою каюту комфортной.
Блоки и Джин еще не закончили. Поэтому я перетащил шезлонг на часть палубы, предназначенную для пассажиров, и стал позволять солнцу садиться на меня, обжигая меня по левому борту. Когда я услышал скрежет, я поднял голову и увидел, как Джин тащит еще один шезлонг по стальным плитам настила.
«Я не думаю, что наши англичане любит утреннее солнце», — сказала она.
«Они ждут до полудня и потом выходят наружу», — сказал я ей .
Она была одета в укороченные джинсы, которые едва скрывали вздутие ее ягодиц, и топ от бикини, открывавший мне, насколько большой и упругой была ее грудь. Ее кожа, где она не была покрыта, была равномерно загорелой. Она вытянула свои длинные ноги на шезлонге, скинула сандалии и закурила. «Ник Картер, пора нам поболтать », — сказала она.
«Мне было интересно, когда ты официально уведомишь, что знаешь меня».
«Есть много такого, о чем Дэвид Хоук тебе не сказал».
— Много чего?
«Информация о Чезаре Борджиа. Хоук не сказал тебе, потому что не знал. Перед смертью сотрудник КГБ составил сообщение. Нам удалось его перехватить. А теперь они ожидают, что я буду работать на связи с новым сотрудником КГБ. Но мы с ним не узнаем друг друга, пока не доберемся до Эфиопии. Я не совсем уверена, что ты вернешься.
Я спросил. - "Можете ли вы сказать мне, кто это?"
Она выбросила сигарету за борт. — Будь совершенно спокоен, Фред Гудрам — убедись, что я использую твое кодовое имя, пожалуйста. Это стюардесса.
«Я не верил, что КГБ использовало бы каких-либо Блоков».
— Они безобидны, если не надоедают нам до смерти. Вы понимаете, что это может стать моей последней миссией на долгие годы?
'Ага. Если только вы не убьете своего коллегу, когда закончите.
«Я не Киллмастер. Но если вы заинтересованы во внештатной работе, дайте мне знать. Сделать вид, что дядя Сэм невиновен».
— Что именно делает этот Борджиа?
— Позже, Фред. Потом. Мы ошибались насчет наших солнцебоязненных англичан.
Вышли Блоки, таща за собой шезлонги. У меня была с собой книга, но я не делал вид, что читаю ее. Джин полезла в маленькую пляжную сумку, в которой хранила свои фотоматериалы. Она навернула телеобъектив на своей 35-мм камере и сказала нам, что попытается сделать цветные фотографии летающих рыб в действии. Это включало в себя перегибание через перила, чтобы держать камеру неподвижно, действие, при котором ее обрезанные штаны туго натягивались на задницу таким образом, что казалось маловероятным, что на ней было что-то большее, чем просто кожа. Даже Гарольд Блок бросил вызов смятению своей жены и наблюдал.
Несмотря на направление моего взгляда, мои мысли были заняты другими вещами, чем то, что показала нам Джин. Ларсен, стюардесса, была из КГБ. Люди из нашего отдела документации превратили этот случай в раковую опухоль. Они проверили пассажиров и не обнаружили, что перед ними была агент ЦРУ, чьи фотографии и информацию нам нужно было иметь в наших файлах. Очевидно, ЦРУ действовало довольно скрытно — Джин знал о Борджиа больше, чем я, возможно, достаточно, чтобы сказать мне, нужен ли он нам живым или мертвым.
К тому времени, когда судно достигло Джорджтауна, чтобы провести ночь на берегу, и прежде чем мы снова отправились обогнуть мыс вокруг Африки, я решил, что Фреду Гудраму слишком скучно и он разорился, чтобы сойти на берег. У КГБ было на меня дело — я никогда его не видел, но я разговаривал с людьми, у которых оно есть, — и, возможно, Ларсен узнала бы меня. Гайана была для нее подходящим местом, чтобы связаться с другим агентом, и исчезновение американского туриста по имени Гудрам никоим образом не помешало бы "Гансу Скейельману" отправиться в дальнейшее плавание.
— Ты не собираешься осмотреться? — спросила меня Агата Блок.
— Нет, миссис Блок, — сказал я. «Честно говоря, я не люблю так много путешествовать. И я на последнем издыхании в финансовом плане. Я собираюсь в Эфиопию, чтобы посмотреть, смогу ли я заработать немного денег. Это не увеселительная поездка.
Она поспешно ушла, взяв с собой мужа. Меня вполне устраивало, что я скучал во время еды и во время бриджа, но она не теряла времени, пытаясь уговорить меня сойти на берег. Джин, конечно же, сошла на берег. Это было такой же частью ее прикрытия, как пребывание на борту было частью моего. У нас еще не было возможности поговорить о Борджиа, и я задавался вопросом, когда именно у нас появится такая возможность. К обеду все были на берегу, кроме капитана и второго помощника, и все закончилось тем, что я объяснял двум офицерам любовь Америки к автомобилям .
За кофе и коньяком Ларсен попросила у капитана разрешения сойти на берег.
"Я не знаю, Ларсен, у вас есть пассажир..."
— Меня это устраивает, — сказал я. — Мне ничего не нужно до завтрака.
— Вы не собираетесь на берег, мистер Гудрам? — спросила Ларсен.
Я сказал. - "Нет. «Честно говоря, я не могу себе этого позволить».
«Джорджтаун — очень динамичное место, — сказал он.
Его заявление стало бы новостью для местных властей, поскольку туристы-свингеры просто не занимают слишком много места в списке приоритетов Гайаны. Ларсен хотела, чтобы я сошел на берег, но не осмелилась меня заставить. В ту ночь я спал рядом с Вильгельминой и Хьюго.
На следующий день я тоже держался подальше от чьих либо глаз. Предосторожность, вероятно, была бесполезной. Ларсен высадилась, чтобы сообщить Москве, что Ник Картер направляется в Массауа. Если и не сообщила, то только потому, что не узнала меня. Если бы она опознала, я не мог бы изменить ничего.
"Нашла какие-нибудь хорошие истории в Джорджтауне?" — спросил я Джин в тот вечер во время ужина.
«Эта остановка была чертовски пустой тратой времени», — сказала она.
Я ожидал ее мягкого стука в мою дверь в тот вечер. Было чуть больше десяти часов. Блоки рано легли спать, видимо, все еще уставшие после вчерашней прогулки. Я впустил Джин. На ней были белые брюки и белая рубашка в сетку, из-за которой отсутствовало нижнее белье.
«Я полагаю, что Ларсен опознала вас » , — сказала она.
— Вероятно, — сказал я.
«Он хочет встретиться со мной на кормовой палубе, за надстройкой. Через час.'
— И ты хочешь, чтобы я тебя прикрыл?
«Вот почему я ношу белое. В наших файлах сказано, что ты хорошо владеешь ножом, Фред.
'Я приду. Не ищи меня. Если ты меня увидишь, ты все испортишь.
'Хорошо.'
Она бесшумно открыла дверь и босиком прокралась по коридору. Я вынул Хьюго из чемодана. Затем я выключил свет в своей каюте и подождал чуть за полночь. Затем я исчез в коридоре, направляясь на кормовую палубу. В задней части коридора была открыта дверь, ведущая на левый борт главной палубы. Никто не закрыл её, так как вода была спокойной, а перегруженному кондиционеру «Ханса Скейельмана» могла понадобиться вся помощь прохладного ночного ветра.
Подобно большинству грузовых судов, которые максимально обходят бурные волны, "Hans Skejelman" был в беспорядке. Брезент лежал по всей кормовой палубе за надстройкой. Я выбрал несколько отрезков и сложил их вокруг стрелы.
Потом я погрузился в него. Я надеялся, что Ларсен не решит использовать их как подушки. Некоторые корабли имели на борту охрану. Команду "Ганса Скейельмана" это не беспокоило. Внутри находились проходы, ведущие из помещений экипажа на мостик, радиорубку, машинное отделение и камбуз. Я полагал, что есть все шансы, что дозорный спит, и мы плыли на автопилоте. Но я не показывался. Ларсен появилась ровно в час ночи. На ней все еще была куртка бортпроводника, белое пятно в ночи. Я видел, как она теребила свой левый рукав, и предположил, что она прячет там нож. Это было хорошее место для этого, хотя я предпочел место, где у меня был Хьюго. Я держал стилет в руке. Потом появилась Джин.
Я мог следить только за фрагментами их разговора.
«Вы играете двойную роль, — сказала она.
Ответ был неслышен.
«Я узнала его, когда он поднялся на борт. Москве все равно, доберется он до Массауа или нет».
'Я сделаю это.'
Ответ опять был непонятен.
«Нет, это не секс».
Их ссора становилась все ожесточеннее, а голоса тише. Ларсен повернулась ко мне спиной, и я наблюдал, как она постепенно ведет Джин к стальной надстройке, скрываясь от всех на мостике. Я осторожно поднял брезент и выскользнул из под него. Почти на четвереньках, с Хьюго наготове в руке, я подполз к ним.
«Я с вами не работаю», — сказала Ларсен.
'Что ты имеешь в виду?'
«Ты изменила мне или твоему начальству. Сначала я избавлюсь от тебя. Потом от Картера. Посмотрим, что Киллмастер думает о плавании через океан.
Её рука потянулась к рукаву. Я бросился на нее и схватил левой рукой за горло, заглушая её крик. Я ударил её стилетом Хьюго в тело и продолжал вонзать его, пока она не обмякла в моих руках. Я подтащил её тело на руках к перилам и поднял. Я услышал всплеск. И напряженно ждал.
Крика с мостика не было. Двигатели грохотали у меня под ногами, - мы мчались в сторону Африки.
Я осторожно вытер Хьюго о штаны и подошел к Джин, стоявшей прислонившись к надстройке.
«Спасибо, Ник… то есть, Фред».
«Я не мог понять всего этого, — сказал я ей. — Она объявила, что я не доеду до Африки?
— Она этого не говорила, — сказала она.
«Я чувствовал, что Москве все равно, приеду ли я в Массауа или нет».
«Да, но, возможно, она не написала отчет».
'Возможно. У неё был нож в рукаве.
— Ты хорош, Ник. Пойдем в твою каюту.
— Хорошо, — сказал я.
Я запер дверь каюты на засов и повернулся, чтобы посмотреть на Джин. Я все еще ожидал, что она вздрогнет, выразит реакцию на то, что Ларсен чуть не убила ее, но она этого не сделала. Знойная улыбка появилась на ее лице, когда она расстегнула молнию на штанах и сняла их. Ее белая футболка ничего не скрывала, ее соски напряглись, когда она наклонилась и стянула футболку через голову.
«Давай посмотрим, так ли ты хорош в постели, как управляешься с ножом», — сказала она.
Я быстро разделся, глядя на ее большую грудь и пышные ноги. Ее бедра медленно двигались, когда она меняла ноги. Я быстро подошел к ней и взял ее на руки, и мы обнялись. Ее кожа была горячей, как будто она не была на прохладном ночном воздухе.
— Выключи свет, — прошептала она.
Я сделал, как она сказала, и лег рядом с ней в узкой клетке. Ее язык попал мне в рот, пока мы целовались.
"Поторопитесь," простонала она.
Она была влажной и готовой, и она взорвалась диким безумием, когда я проник в нее. Ее ногти царапали мою кожу, и она издавала причудливые звуки, когда я взорвал в ней свою страсть. В полном изнеможении мы прижались друг к другу, и единственными звуками в нашей каюте были наше дыхание, глубокое от удовлетворения, и скрип корабля, когда мы удалялись от того места, где я сбросил Ларсен в море.
Глава 3
В три часа мы наконец разговорились. Наши тела были потными, и мы лежали, прижавшись друг к другу, в узкой каюте. Джин использовала мою грудь как подушку и позволила своим пальцам играть по моему телу.
— С этим кораблем что-то не так, — сказала она.
— Он едет слишком медленно, кондиционер не работает. А Ларсен варила отвратительный кофе. Вы это имеете в виду?
'Нет.'
Я ждал, что она объяснит дальше.
«Ник, — сказала она, — можешь ли ты сказать мне, что АХ рассказало о "Гансе Скейельмане" ?»
— Что он прибцдет в Массауа в нужное время. И что с пассажирами все в порядке.
'Ага. А команда?
— Я не знал о Ларсен, — сказал я. «ЦРУ держало это при себе».
— Я знаю, почему ты такой закрытый и скрытный. Она обернулась в каюте. — Ты думаешь, я тебе изменяю . Но это не так. Я обнаружила три пропавшие ракеты.
"Полные ракеты?"
— Нет, но детали для их сборки. С ядерными боеголовками.
— А где они?
— В контейнерах на палубе за мостиком.
Я спросил. -'Ты уверена?'
'Достаточно.'
— И они направляются к Борджиа?
'Да. Ларсен взяла на себя слишком много полномочий. Я подозреваю, что КГБ предпочло бы уничтожить эти ракеты, чем убить Ника Картера».
«Значит, мы справимся с работой без помощи России», — сказал я. — Лучше переночуй здесь.
— И испортить мою репутацию?
— Иначе ты уже была бы ангелом, помогая Богу.
Она рассмеялась и снова провела руками по моему телу. Я ответил на ее ласки. На этот раз занятия любовью были мягкими и медленными, иного рода утешение, чем наше первое объятие. Если бы страхи Джин оправдались наполовину , мы были бы в хорошем состоянии. Но прямо сейчас я отказался беспокоиться об этом.
Джин спала. Но не я. Меня обеспокоил ее вопрос о том, какой информацией об экипаже обладает АХ . Наши люди предположили, что « Ханс Скейельман» был невинным грузовым судном с несколькими пассажирами . Но иногда бывает интрига внутри интриги, заговор внутри заговора и пробные воздушные шары, выпущенные с ни в чем не повинным ничего не подозревающим пассажиром на борту. Возможно, у AX были свои подозрения насчет "Ганса Скейельмана" , и он пригласил меня в качестве катализатора. Это был стиль Хоука — пусть все происходит само по себе. Я познакомился только с несколькими членами экипажа. С пассажирами не общались. За обедом мы с капитаном Эргенсеном говорили о машинах. г-н. Гаард , второй помощник, слушал. Старший помощник, мистер Туле, время от времени приветственно ворчал и просил еще картошки, но его, похоже, не заботило, живы пассажиры или мертвы. Стюард, мистер Скьорн, оставил Ларсен заботу о нас и нашей еде и, похоже, предпочитал потреблять ежедневное количество калорий в тишине и покое . Радистка, высокая худощавая блондинка по имени Биргитте Аронсен, была шведкой и была такой же молчаливой, как и старший помощник. Когда она входила в столовую, то не для светского визита.
Наконец я заснул легким сном, ожидая крика или того, кто придет искать Ларсен. Я проснулся, когда в иллюминатор ворвался первый утренний свет. Джин пошевелилась и что-то пробормотала.
Я сказал. — "Все еще ужасающие подозрения?"
'Да.' Она сбросила легкое одеяло и перелезла через меня.
— Давай примем душ, — сказала она.
— Нам обязательно быть такими заметными вместе?
'Конкретно. Мне нужно это прикрытие. Может быть, Ларсен была печально известной убийцей женщин.
— Сомневаюсь, — сказал я.
Если бы Джин хотела думать, что я могу снять с нее все подозрения, я бы не возражал. В свое время эта миссия достигнет момента, когда она станет серьезным препятствием. Тогда бы я ее уволил. В Данакиле не место женщине, особенно той, которая не может покончить с собой. Но пока мы не добрались до Эфиопии, я хотел продолжать наслаждаться ее обществом.
Она была мастером в постели. И она полностью осознавала, какой эффект ее великолепное тело производило на мужчин. Последние пять лет она продавала посредственные истории, включая свои обнаженные фотографии . Я смотрел, как она обмотала себя полотенцем и пошла в душ с длинной футболкой в руках. Когда мы, наконец, закончили намыливать и ополаскивать друг друга, нас ждал долгий душ.
Когда мы снова вышли в коридор, я в брюках, а Джин только в своей длинной футболке, которая почти ничего не скрывала, мы чуть не наткнулись на Биргитту Аронсен.
— Ты видел Ларсен? — спросила она меня.
"Нет после обеда," ответил я.
— Я тоже, — сказала Джин, наклоняясь ко мне и хихикая. Мисс Аронсен бросила на нас взгляд, в котором было мало уверенности, и прошла мимо нас. Джин и я обменялись взглядами и пошли обратно в мою каюту.
— Забери меня из каюты через десять минут, — сказала она. — Я думаю, нам стоит позавтракать вместе.
'Хорошо.'
Я оделся и снова попытался решиться на ношение оружия. Теория Джин о том, что «Ганс Скейельман» перевозил детали, необходимые для изготовления трех межконтинентальных баллистических ракет, предполагала, что я поступал мудро, не используя радио для отправки кодового сообщения. Экипаж мог не знать, что они везут, поскольку ни у кого на борту контейнеровоза нет причин открывать контейнеры.
Но если бы я знал? Придется ли мне быть вооружённым? К сожалению, я положил Хьюго и Вильгельмину вместе с Пьером в секретное отделение моего чемодана, где находился мой маленький передатчик, и закрыл его. На этом корабле я совершил честное путешествие в Эфиопию, или я был намного больше в дерьме , чем я мог бы решить с помощью одного только Люгера. Альтернативные виды оружия были крайне ограничены.
Меня также беспокоило то, что я никогда не видел никого из машинистов. По крайней мере, я должен был встретить одного из них в столовой. Но Ларсен объяснила нам уже в первый день в море: «Никто из наших пассажиров никогда не видел машинистов, миссис Блок. Они предпочитают оставаться внизу. Это их… как бы это сказать по-английски… их идиосинкразия». Конечно, этот вопрос задала Агата Блок. Я принял на веру заявление Ларсен. Теперь я подумал, не был ли я глуп. В моем образе жизни человек всегда рискует быть убитым по глупости, но я не собирался предоставлять ту глупость, которая привела бы к моей смерти. Я снова посмотрел на свой чемодан. У меня были с собой куртки, в которые Вильгельмина могла спрятаться. Вы должны были носить по крайней мере куртку, если вы хотели держать Люгер с собой незамеченным. Но ношение куртки на обычном грузовом судне в жаркий день вблизи экватора вызовет подозрение у любого честного экипажа. И я не был слишком убежден в честности этой команды.
Безоружный я вошел в коридор, закрыл за собой дверь своей каюты и прошел несколько ярдов до каюты Джин. Я тихонько постучал. «Входите», — позвала она.
Я ожидал женского беспорядка, но нашел аккуратное место, багаж аккуратно спрятан под койкой, а ее сумка с фотоаппаратом в открытом гардеробе. Я задавался вопросом, есть ли у ее камеры пистолет 22 калибра в одном из объективов.
Джин была одета в синюю футболку и укороченные джинсы. Сегодня на ней были туфли вместо сандалий. Одно можно было сказать наверняка, у нее не было оружия.