Действие следующей истории происходит в том же мире, что и в моем романе "Песнь крови", первом томе трилогии "Тень ворона". Я написал это, потому что хотел более полно изучить персонажей, которые появляются в Песне крови и продолжениях Повелителя башни и Королевы огня. Читатели, знакомые с моей работой, наверняка узнают некоего Мастера Меча Шестого ордена со светлыми глазами и скрипучим голосом, а те, кому интересно происхождение Повелителя Башни Южного Берега, найдут ответы здесь. Действие рассказа происходит в середине временной шкалы, описанной в Песнь крови, время, когда король Янус с типичной для него безжалостностью находится в процессе полного укрепления своей власти над Объединенным Королевством.
OceanofPDF.com
Лорд-коллекционер
“Где они, Вареш?”
Вареш Балдир был высоким мужчиной, где-то за сорок, коренастым, с густой неопрятной бородой, которая частично скрывала обветренные черты лица, характерные для тех, кто зарабатывал на жизнь с берега. Его густые брови нахмурились, когда он уставился на Джехрида, глаза горели в основном ненавистью и яростью, но также выдавали мгновенную вспышку страха.
“Мы насчитали около двух десятков трупов на пляже после того, как вы заманили это грузовое судно на верную гибель”, - продолжил Джехрид, чувствуя небольшое преимущество. “Я знаю код не хуже вас. Кровь платит за кровь.”
Вареш глубоко вздохнул, закрыл глаза и повернул лицо к морю, ненависть и страх исчезли, а его лоб разгладился под соленым ветром. Через мгновение он открыл глаза и снова повернулся к Джехриду, сжав губы в жесткую, непреклонную линию, а его покрытые татуировками кулаки сжались, позвякивая кандалами на мясистых запястьях.
Молчание - единственный закон, подумал Джехрид. Первое правило кодекса контрабандистов, вбитое в него за многие несчастливые годы. Это пустая трата времени.
Он вздохнул и придвинулся ближе к Пасти Навена, неестественно правильному отверстию в скальном выступе, на котором они стояли. Цепь Вареша тянулась от его кандалов к железной скобе, вделанной в верхушку камня, напоминающего перевернутую грушу, с широкой закругленной вершиной, сужающейся к плоскому основанию. Он был высечен из бледно-красного песчаника, который широко распространен на южном побережье Азраэлина и придавал зданиям здесь особый характер. Одним из первых действий Джехрида после вступления в должность было нанять каменщика для придания камням формы, настаивая на том, чтобы они были по меньшей мере вдвое тяжелее человека и имели такую форму, чтобы их можно было легко опрокинуть в пасть. Когда все было готово, он приказал своим людям разложить их аккуратным рядом на вершине навеса; четкое заявление о намерениях. Он начал с двадцати, теперь осталось только пять, скоро их станет четыре.
Джехрид поставил ногу на камень, глядя вниз, на волны, разбивающиеся о скалы далеко внизу. Крачки уже начали собираться, складывая крылья, когда они ныряли в волну, стремясь к свежей добыче внизу. Этот берег всегда был добр к падальщикам. Ныряющие птицы были единственным признаком того, что шестеро человек, которых он уже отправил в Утробу, родственникам Вареша: четыре кузена, брат и племянник. Последний из Каменных Зубов, братства контрабандистов и вредителей, населявших это побережье более трех поколений. Перед тем, как пнуть каждый валун в Пасть, Джехрид задавал Варешу один и тот же вопрос, и каждый раз предводитель Каменных Зубов молча стоял и наблюдал, как его сородичей тащат на смерть. Единственное дитя Вареша, дочь, известная своим злобным характером, погибла от арбалетной стрелы, когда Джехрид повел свой отряд в логово контрабандиста, узкую щель в лабиринте скал к востоку от Южной Башни, битком набитую всевозможными трофеями, награбленными с альпиранского грузового судна, которое они заманили на скалы месяц назад. Один из кузенов Вареша позволил вину развязать себе язык после посещения городского борделя прошлой ночью, а Джехрид всегда считал шлюх отличными информаторами.
“Моя мать однажды рассказала мне историю о том, как Мау получил свое название”, - задумчиво сказал он Варешу. “Хочешь послушать?”
“Твоя мать была больной оспой сукой”, - сказал ему Вареш дрожащим от ярости голосом. “Которая породила предателя”.
“Видите ли, это противоестественно”, - продолжал Джехрид, его тон не изменился. “Навен, или На Вен, чтобы дать ему его правильное имя, был капитаном и единственным выжившим на потерпевшем крушение корабле с Дальнего Запада. Его приютила одинокая старая торговка рыбой, хотя, по общему мнению, он был совершенно безумен. Каждый день он приходил сюда и откалывал скалу молотком и зубилом. Каждый день в течение двенадцати лет, пока он не проделал идеальное круглое отверстие в этом выступе. И когда он закончил.… что ж, я полагаю, вы можете догадаться, что он сделал дальше.”
Джехрид напряг ногу, наклоняя камень к утробе. “Никто не знает, почему он это сделал, ибо кто может разгадать мысли безумца? Но моя мать была мудра и сочла это актом мести, желанием оставить след человека на берегу, который разбил его корабль и убил его команду.”
Он бросил на Вареша последний вопросительный взгляд. “Жизнь в королевских копях Короля не так уж велика”, - сказал он. “Но это жизнь. Я знаю, что Каменные Зубы объединились с Красными Бурунами, чтобы уничтожить тот корабль. Должно быть, ситуация дошла до отчаянного положения, раз уж мы заключили союз между ненавистными врагами. Сведи старые счеты, Вареш. Скажи мне, где находится их логово.”
Вареш плюнул на камни у ног Джехрид и выпрямил спину. “Если я найду твою мать в Запределье...”
Джехрид пнул камень, отправив его кувырком в пасть, цепь зазвенела по камню, когда она оборвалась. У Вареша было время лишь на короткий крик, когда его затянуло в дыру, кости затрещали, когда он отскочил от бортов, за ним последовал отчаянный вопль, когда он рухнул навстречу разбивающимся волнам.
“Сделай пометку для королевских депеш”, - сказал Джехрид, поворачиваясь к своему сержанту Акцизов, приземистому Нилсаэлину, которого наняли не только за умение обращаться с письмами, но и с арбалетом. “Вареш Балдир, главарь банды, известной как Каменные зубы, казнен в этот день вместе с шестью своими соратниками. Казнь, приведенная в исполнение по Приказу короля Джехридом Аль Бера, лордом-сборщиком королевских акцизов. Приложите список контрабанды, которую мы обнаружили, и убедитесь, что люди знают, что я проверю его по данным магазинов. ”
Сержант коротко кивнул, благоразумно промолчав. Как и большинство тех, кто был принят на службу к лорду-коллекционеру, он быстро оценил нетерпимость Джехрида даже к самому мелкому воровству. “Вам платят в два раза больше, чем королевской гвардии, не зря”, - сказал он собравшимся рядам в то утро, когда выпорол бывшего городского стражника Варинсхолда за то, что тот взял себе единственный флакон красного цветка. “Жадность недопустима”.
“Приближается всадник, милорд”, - крикнул другой служащий Акцизного сбора, указывая на север. Всадник был одет в форму гвардии Юга, молодого рекрута, какими многие были в те дни. Новый лорд Тауэра скрупулезно выполнял приказ короля о том, чтобы его команда была очищена от ленивых и коррумпированных, хотя из-за этого он остро нуждался в гвардейцах.
“Наилучшие пожелания от лорда Башни, лорд Аль Бера”, - сказал молодой гвардеец, натягивая поводья и низко кланяясь в седле. “Он настоятельно требует вашего присутствия”.
Лорд башни Норин Аль Модрал приветствовал Джехрида приветливым кивком, когда тот вошел в комнату, но не поднялся со своего простого кресла с высокой спинкой. Хотя технически они были равного ранга, Джехрид не обиделся на отсутствие почетного приветствия. Он знал этого человека как капитана, а позже и как лорда-маршала на протяжении многих лет его службы в Королевской гвардии и был хорошо знаком с презрением своего бывшего командира к бесполезным церемониям. Кроме того, Аль Модралю было всего два года до семидесяти, и в наши дни его ноги были не такими крепкими.
Простота его кресла и практически пустой зал для аудиенций, где он принимал посетителей, резко контрастировали с предыдущим исполняющим обязанности. Бывший лорд башни Аль-Сераль содержал богато украшенные покои и встречал посетителей, восседая на высоком, похожем на трон кресле, настолько высоком, что для подъема на него требовалась лестница. Это был невысокий мужчина с узким лицом и выдающимся носом, и Джехрид вспомнил, что видел сходство с подозрительным попугаем в тот день, когда они с лордом Аль Модралем вошли туда шесть месяцев назад без предупреждения и с ордером на арест, украшенным королевской печатью. Полный отряд Королевской гвардии, стоявший у них за спиной, препятствовал любому неразумному вмешательству со стороны присутствовавших южных гвардейцев, несмотря на мольбы несчастного Аль Сераля, который кричал до хрипоты, прежде чем скатиться со своего высокого насеста в мешанине одежд, сшитых из лучших альпиранских шелков. Когда Джехрид вел его к виселице, его одежда была гораздо скромнее.
“Кажется, у нас есть повод отпраздновать, лорд Коллекционер”, - сказал Лорд Башни, указывая на три фигуры, стоящие перед ним. “Вера считает нужным оказать помощь нашему делу”.
Джехрид опустился на одно колено перед Лордом Башни, прежде чем подняться, чтобы осмотреть посетителей. Самый высокий носил меч за спиной и темно-синий плащ Шестого ордена, отвечая на пристальный взгляд Джехрида бесстрастными светлыми глазами. Его коротко подстриженные волосы были тронуты сединой на висках, а черты лица имели худобу, типичную для смертоносных слуг Веры. Джехрид знал его по давно забытому набегу на территорию лонаков, хотя и не питал иллюзий, что брат вспомнит мальчика-солдата, который стоял и смотрел в полном изумлении, как он за столько же секунд зарубил троих воинов-лонаков.
“ Брат Соллис, не так ли? Джехрид поклоном поприветствовал светлоглазого мужчину. Самый смертоносный клинок Шестого Ордена, размышлял он, когда Соллис склонил голову. Отправиться на юг, чтобы сразиться с контрабандистами. Неужели король настолько плохого мнения о наших усилиях, что просит помощи у Ордена?
“Это брат Люцин и сестра Кресия”, - сказал Соллис сухим хриплым голосом, кивая двум своим спутникам, оба были одеты в серовато-коричневые мантии Второго Ордена. Брат Люсин был худым, лысеющим мужчиной, которому было где-то за пятьдесят. Джехриду показалось, что его внешне безмятежное выражение было несколько натянутым, черты лица напряглись, как будто удерживали маску на месте. Сестре Кресии на вид было немногим больше шестнадцати лет, медово-светлые волосы были убраны назад, открывая юные черты лица, ее хрупкая фигура была скрыта одеждой, носившейся с явным дискомфортом. В отличие от Люсина, она не чувствовала необходимости напускать на себя видимость безмятежности, отвечая на взгляд Джехрида едва сдерживаемым хмурым взглядом.
Второй орден, размышлял про себя Джехрид. Зачем нам здесь миссионеры?
“Наши посетители прибыли со специальным поручением, лорд Аль Бера”, - продолжил Лорд Башни. “Что касается альпиранского судна, потерпевшего крушение в прошлом месяце. Я объяснял, что вы хорошо справились с этим делом. Ты закончил с Каменными Зубами, не так ли?
“По состоянию на сегодняшнее утро, мой лорд”, - ответил Джехрид. “Хотя Красные Буруны остаются неуловимыми. Возможно, еще неделя расследования позволит их искоренить. Мои агенты заняты, обещание богатого вознаграждения всегда побуждает их к еще большим усилиям.”
“Неделя - это слишком долго”, - заявил брат Соллис. “Если повезет, наша помощь устранит любые задержки”.
“Помощь Шестого Ордена всегда приветствуется, брат”, - ответил Джехрид, прежде чем бросить многозначительный взгляд на двух миссионеров. “Однако, признаюсь, я в недоумении относительно помощи, предложенной твоими товарищами. Без обид, добрые брат и сестра, но сердца Красных Разрушителей не откроются для Веры, сколько бы катехизисов вы ни произносили им в уши.”
Хмурый взгляд сестры Кресии сменился ухмылкой, в ее голосе прозвучали слабые нотки презрения, когда она опустила глаза и пробормотала: “У меня есть больше, чем катехизисы, чтобы швырнуть в них”.
Брат Люсин бросил на нее острый взгляд, ничего не сказав, но суровости его взгляда было достаточно, чтобы заставить ее еще ниже опустить голову, угрюмость сменилась презрением. “Мои извинения, милорд”, - сказал Люсин Джехриду. “Моей ученице едва исполнилась неделя после ее первой вылазки за стены нашего дома, и она мало что знает о мире и, похоже, об элементарной вежливости”. Он снова впился взглядом в Кресию, которая опустила голову, хотя Джехрид видела, что теперь ее руки были крепко сжаты и немного дрожали.
Эта девушка такая же миссионерка, как и я, подумал Джехрид. Что им здесь нужно?
“Ряды моего Ордена полны разнообразных талантов”, - продолжал брат Люцин. “Миссии проверяют наши тела, а также нашу Веру. Я сам был охотником до того, как почувствовал призыв надеть эти одежды.”
Нет, не был, Джехрид догадался по беглому взгляду на тонкие руки брата и морщинистое, но непотревоженное лицо. Я сомневаюсь, что вы проводите на свежем воздухе хоть минуту больше, чем необходимо. Однако он просто кивнул, когда брат продолжил: “Иногда моим братьям из Шестого отделения приходится прибегать к моим навыкам выслеживания, когда их собственные таланты заняты чем-то другим”.
“Нам нужно увидеть обломки”, - сказал Соллис.
“Там почти ничего не останется”, - сказал ему Джехрид. “Месяц приливов очистит берег от древесины, а песок - от следов”.
“Даже так”, - сказал Соллис, встречая его пристальный взгляд немигающих светлых глаз.
Джехрид был солдатом двадцать из своих тридцати трех лет. Он сражался с лонаками, разбойниками, еретиками и, хотя предпочитал не зацикливаться на этом, с мельденейцами, и знал, что он равен или превосходит большинство людей, с которыми ему, вероятно, приходилось встречаться в бою. Но этот был другим, потому что он никогда не забывал, как тот сражался. Тем не менее, он всегда был рабом своего характера и обижался на тех, кто пытался пробудить в его груди страх, давно притупленное чувство, вызывающее уродливые детские воспоминания и неразумные представления.
“Могу я спросить”, - проскрежетал он, поворачиваясь лицом к Соллису, - “какой интерес у вас к этому конкретному обломку?”
Соллис слегка наклонил голову, выражение его лица не изменилось, если не считать прищура глаз. Джехрид почувствовал, что его гнев еще больше обострился от осознания того, что его оценили и, без сомнения, сочли недостойным. К счастью, Лорд Башни вмешался прежде, чем он успел выразить свой гнев.
“Кажется, на борту был пассажир”, - простонал лорд Аль Модрал, с трудом поднимаясь со своего кресла, рука на тяжелом посохе, который он был вынужден носить в эти дни, дрожала. Джехрид знал, что лучше не предлагать помощь, старик сохранил чрезмерную гордость и был вспыльчив. “Пассажир какой-то важной персоны, а, брат?”
“Совершенно верно, мой лорд”, - ответил Соллис, моргнув, прежде чем перевести взгляд на Лорда Башни. “Некий король Янус стремится к выздоровлению”.
“Каждая душа на том корабле погибла на скалах или утонула в прибое”, - сказал Джехрид. “Альпиранские торговцы в городе осмотрели тела и сделали все возможное, чтобы узнать имена из их вещей”.
“Пассажира, которого мы ищем, среди них не было”, - заявил Люсин решительным тоном, который Джерид счел почти таким же раздражающим, как оценивающий взгляд Соллиса.
“Они все мертвы”, - повторил Джехрид. “Ты пришел сюда с дурацким поручением...”
Тяжелый посох лорда Аль Модрала стукнул по каменным плитам. Ноги старика, возможно, и подкашивались, но рука оставалась сильной. Эхо, порожденное его посохом, несколько секунд разносилось по залу, прежде чем он заговорил снова: “Братья и сестра, Лорд-Коллекционер будет более чем счастлив сопроводить вас к месту крушения и оказать любую необходимую помощь. Пожалуйста, оставьте нас, пока мы обсуждаем другие вопросы.”
После того, как троица вышла, Лорд Башни подошел к витражному окну, вделанному в стену зала, выходящую на южную сторону. Окно было единственным свидетельством любви свергнутого лорда Аль-Сераля к дорогим украшениям, задуманным в честь битвы и зверства, в которых он не принимал непосредственного участия. Это было чудо искусной работы от пола до потолка, свинец и стекло различных оттенков, воплощенное в восходящем повествовании. Внизу множество кораблей отплывало из гавани, обозначенной как Южная башня благодаря похожему на копье сооружению, возвышающемуся над доками. Средние панели изображали жестокое морское сражение, которое не соответствовало воспоминаниям Джехрида. Большая часть мельденейского флота отсутствовала в тот день, и пираты не смогли собрать даже трети приписанных им здесь кораблей. В отличие от морского сражения, верхние стекла окна полностью соответствовали воспоминаниям Джехрида: город ... горящий. Сегодня послеполуденное солнце вышло из-за облаков и нарисовало сцену на полу зала в ярких деталях, не дав Джехриду избавиться от ужасного зрелища и воспоминаний, которые оно вызвало.
“Прошло более десяти лет”, - сказал лорд Аль Модрал, кивая на окно. “Но иногда кажется, что это было вчера. Бывают дни, когда это всего лишь смутное воспоминание, как фрагмент ночного кошмара, от которого ты никак не можешь избавиться.”
“В самом деле, мой господин”, - сказал Джехрид, опустив взгляд. Он ненавидел витрину и фактически ходатайствовал о ее уничтожении. Однако Лорд Башни слишком уважал искусство, чтобы допустить это.
“До ... этого”, - Аль Модрал махнул своим посохом в сторону горящего города. “Я помню капитана, менее склонного к гневу”.
“Десять лет - это долгий срок, мой господин”, - ответил Джехрид, сопротивляясь желанию закрыть глаза. Кто бы ни создал окно, ему каким-то образом удалось передать точный оттенок пламени, охватившего столицу Мельдении, хотя, к счастью, не существовало искусства, способного воссоздать крики.
“Тем не менее”, - продолжил Аль Модрал. “Я думаю, король предпочел бы, чтобы его лорд-Коллекционер сохранял ясную и рассудительную голову во время этой миссии”.
Джехрид моргнул, заставляя себя сосредоточиться на Лорде Башни. “Конечно, мой лорд”.
“Они прибыли без предупреждения, с посланиями от Аспектов Второго и Шестого Орденов, но без королевского ордера. Любопытно, вы не находите? Учитывая, что они прибыли по королевскому делу”.
“Конечно, милорд. Достаточно любопытны, чтобы потребовать от них подождать, пока мы обратимся за разъяснениями в суд”.
Аль Модрал покачал головой. “Жизнь лорда-маршала преподала мне много уроков, Джехрид. Уроки, которые тебе не мешало бы усвоить, если, как я искренне желаю, однажды ты станешь моим преемником в удержании этой Башни. Сегодняшний урок двоякий. Во-первых, глупость препятствовать выполнению Приказов, в частности Шестого. Во-вторых, ценность информации. Я хотел бы знать личность пассажира, которого они разыскивают, и характер их бизнеса на этом берегу.
Никогда не считал его интриганом, подумал Джехрид. Но король дал ему Башню не просто так. “Я позабочусь об этом, милорд”.
“Хорошо”. Лорд Башни положил руку ему на плечо, когда они повернулись и направились обратно к креслу, старик с большей готовностью принял помощь, теперь, когда не было свидетелей. “И, если этот пассажир все еще жив, мы прекрасно знаем, кто их удерживает. Возможно, с помощью Веры вы, наконец, найдете то, что привело вас обратно на этот берег ”.
Он со вздохом откинулся на спинку стула, его рука соскользнула с плеча Джехрида, как безвольная тряпка. “Как ты думаешь, это будет сладко, когда ты наконец попробуешь, мой свирепый и неумолимый друг?” спросил он. “Говорят, месть может быть горькой”.
“Это может быть полынь, и я все равно буду пить, пока у меня не лопнет живот”. Джехрид отступил назад, опустился на одно колено, прежде чем встать и отдать безупречный салют. “С вашего позволения, милорд”.
Залив Шелтер имел неправильное название скалистой выемки в береговой линии примерно в тридцати милях к западу от Южной башни. Он представлял собой сотню ярдов пляжа, обрамленного высокими утесами. Во время прилива море превращалось в ярость ревущих бурунов, вздымаемых многочисленными камнями, скрывающимися под поверхностью. Они становились видны только во время отлива, темный лабиринт зазубренных рифов делал это место таким излюбленным местом для банд-вредителей.
Они выехали из Южной Башни накануне вечером, Джехрид ехал верхом с двадцатью своими самыми доверенными людьми. Брат Соллис ехал с двумя миссионерами и дюжиной братьев из Шестого Ордена. Они разбили лагерь в дюнах на ночь, прежде чем отправиться в бухту, где, вопреки ожиданиям Джехрида, приливы ухитрились сохранить некоторые остатки альпиранского судна.
Альпиранские торговцы, пришедшие предъявить права на любой груз, который Джехрид мог бы вернуть, назвали ее Селенна - архаичный термин, но вполне понятный ему на альпиранском: Путешественник. Старый корабль, но большой и с хорошим капитаном, хотя и недостаточно хорошим, чтобы устоять перед соблазном ложных огней грабителей. Джехрид предположил, что младший помощник, должно быть, нес вахту, когда они приближались к берегу. Бывалый моряк знал бы лучше. Три ее изогнутых балки поднимались из волн, как обнаженные ребра какого-то объевшегося падалью зверя, все, что осталось от грузового судна, которое плавало по Эриниану и за его пределами в течение трех десятилетий.
“И вы вообще не нашли выживших?” - Спросила сестра Кресия, разглядывая обломки с почти незаметным угрюмым выражением лица, которое было у нее на протяжении всего путешествия.
“Море всегда было эффективным убийцей, сестра”, - сказал ей Джехрид. “Хотя у нескольких было перерезано горло и отрублены пальцы. Грабители не любят оставлять свидетелей или свои драгоценности.”
Черты ее лица исказились от смешанного отвращения и гнева, за что Джехрид поймал себя на том, что она ему нравится. Похоже, за хмурым выражением лица скрывается некое чувство справедливости.
“Лучше всего, если мы трое продолжим путь поодиночке”, - сказал брат Люцин, слезая с лошади и недовольно морщась. “Мои ... навыки лучше всего работают, когда нас не отвлекают”.
“Песок голый, как я и говорил”, - заметил Джехрид, когда сестра Кресия и брат Соллис последовали за Люцином на пляж. Лысеющий брат просто помахал рукой и продолжил пробираться через дюны. Джехрид наблюдал, как они втроем приближаются к береговой линии. Некоторое время Люсин ходил взад-вперед с Соллисом и Кресией на буксире, время от времени останавливаясь, чтобы указать на что-то на песке, прежде чем погладить подбородок в явном раздумье. Джехрид никогда не был любителем спектаклей, но он узнавал представление, когда видел его. Следи за моей задницей.
После еще нескольких шуток Люсин остановился, обратив свой взор к морю. Некоторое время он стоял неподвижно, выпрямив спину и свободно опустив руки по бокам, казалось, не обращая внимания на волны, плещущиеся у его ног и намокающие подол его мантии. Внезапно Люцин дернулся, как от боли, крепко обхватив себя руками и согнувшись пополам. Сестра Кресия подошла к нему с явным беспокойством, но он отмахнулся от нее. Даже с такого расстояния Джехрид мог видеть, что его рука дрожит.
“Что это, милорд?” - пробормотал стоявший рядом с ним сержант Акцизной службы, на смуглом лице отразилось подозрение.
“Королевское дело!” Джехрид огрызнулся, хотя и вполголоса. “Придержи язык”.
Он наблюдал, как Люцин что-то сказал брату Соллису, прежде чем устало покачать головой, и его удержала в вертикальном положении только сестра Кресия, которая подошла к нему сбоку. Джехрид увидел, как Люсин вытер нос, прежде чем повернуться и поднять руку, теперь уже без всякой дрожи, твердо указывающую на запад. Это было слишком далеко, чтобы сказать наверняка, но Джехрид мог поклясться, что рука брата была испачкана кровью.
Они ехали вдоль побережья, пока небо не начало тускнеть, брат Люсин ехал впереди, а Соллис рядом с ним. Джехриду показалось странным, что Люсин едва глядел под ноги, когда вел их по очевидному следу грабителей. Он понятия не имел, куда брат ведет их; на этом участке побережья почти не было пещер или заливчиков, любимых контрабандистами, его отличали высокие утесы и узкие участки гальки, где только самый опытный или глупый моряк попытался бы посадить лодку на мель.
Люсин и Соллис в конце концов остановились, поднявшись на крутой подъем более чем в двадцати милях от Шелтер-Бэй. Джехрид подъехал ближе, когда Люсин указал на точку в нескольких милях впереди, узкий канал, врезающийся в берег, где волны разбивались о ряд высоких колонн из песчаника, каждая из которых была сформирована и отточена веками приливов и ветров так, что они напоминали линию зазубренных мечей.
“Вот так”, - сказал Люсин.
“Клинки?” Спросил Джехрид, не в силах скрыть презрение в голосе. “Ты думаешь, Красные Буруны укрываются в Клинках?”
“Ты знаешь это место?” Спросил Соллис.
“Каждый, кто вырос на южном берегу, знает это место, и они знают, что его следует избегать. По нему совершенно нельзя передвигаться, даже во время отлива ”.
“ Канал ведет к водопаду, не так ли? Соллис настаивал.
“Да. Довольно красивое место, но стены слишком крутые и сырые, чтобы карабкаться, и в них нет пещер, вот почему оно бесполезно для Разрушителей ”.
Он увидел, как братья обменялись взглядами, прежде чем Соллис слегка кивнул. “Не пещеры”, - сказал Люсин. В его голосе звучала настороженность, передавая ощущение тайны, которой делятся только по крайней необходимости. “Туннели, построенные много лет назад”.
“Чьей рукой?” Спросил Джехрид.
“Ордена имеют долгую историю, мой лорд”, - ответил Люсин. “И в наших рядах есть строители, а также следопыты”.
“Тот фарс, который ты разыграл на пляже”, - хмыкнул Джехрид со смехом. “Почему бы просто не рассказать мне об этих туннелях в Южной башне?”
“Нам нужно было убедиться. А теперь просим вас проявить благоразумие”.
Джехрид снова взглянул на Клинки, бесшумные монолитные мечи, поднимающиеся из непрестанной белой ярости. Он вспомнил, как впервые увидел их одним морозным утром много лет назад, дрожа у поручней, когда крупный мужчина заключил его в теплые объятия и перечислил список безрассудных моряков, которые подошли слишком близко к этому каналу, среди них был его двоюродный дед, разорившийся во время отчаянной попытки ускользнуть от наемников Лорда. “Так они соблюдали закон в те дни”, - сказал ему крупный мужчина. “Назначьте награду за наши головы и посадите отбросы феода нам на хвост. Мы вели войну, чтобы завоевать этот берег, мальчик, хотя ты не найдешь этого ни в одной истории. Теперь у нас есть король, все более цивилизованно, но кровь всегда платит за кровь.”
“Что там?” Джехрид спросил Люсина.
“Кое-что, что останется скрытым”, - заявил Соллис, прежде чем следопыт успел ответить. “С вашей помощью, за которую Вера всегда будет благодарна”.
Джехрид никогда не был особенно щепетилен в соблюдении своих обрядов, но он был воспитан в Вере, и мириады опасностей, подстерегающих солдата в жизни, часто заставали его держаться за нее с яростной убежденностью. Кроме того, он был обязан уважать желание лорда Аль Модрала получить информацию. “Ты знаешь способ проникнуть внутрь?” он спросил Люсина.
Опасаясь дозорных, Джехрид настоял, чтобы они подошли пешком и в темноте. Это едва ли обеспокоило Братьев Шестого, которые передвигались с пугающей тишиной и уверенностью в ногах, или его собственных людей, привыкших находить дорогу по темной местности. Брат Люсин и его ученик, однако, не были настолько приспособлены к скрытности.
“Тихо!” Джехрид зашипела на сестру Кресию, когда ее нога ухитрилась нащупать кроличью нору, вызвав разочарованный визг. Он увидел, как ее глаза блеснули в темноте, когда она повернулась к нему, без сомнения, готовая возразить, но толчка брата Люцина было достаточно, чтобы она замолчала.
Теперь Джехрид мог слышать шум водопада, низкий, ровный рокот, доносящийся из-за небольшой рощицы деревьев, где они лежали. Узкая, но быстрая река, питавшая водопад, журчала в пятидесяти ярдах слева от них - четкий путь к их цели, но охраняемый. Они были лишь самыми смутными силуэтами во мраке, мудро отказавшись от костра, но хорошо укутавшись от холода, по четыре в две пары по обе стороны реки, каждый держал в руках арбалет и двигался плотными кругами, ни на секунду не отводя взгляда от другого.
“Легкая мишень”, - прошептал Соллис рядом с Джехридом, его лук уже был в руке, стрела с оперением чайки была готова.
“Подождите”, - пробормотал Джехрид, когда Соллис повернулся, чтобы подать знак своим братьям. “Есть еще один. Тот, которого вы не видите. Он будет самым молодым, достаточно маленьким, чтобы его было легко спрятать. Убейте их, и секундой позже он затрубит в рог.”
Худощавое лицо Соллиса оставалось бесстрастным, хотя легкая напряженность в его голосе говорила о явном нетерпении. “Этот вопрос требует решения”, - заявил он. “Так или иначе”.
“Их пленник, если он у них действительно есть, умрет в тот момент, когда прозвучат звуки рога”.
“Дело требует разрешения”, - повторил Соллис тем же отрывистым тоном.
Здесь не для того, чтобы спасать, понял Джехрид. Только для того, чтобы заставить замолчать.
Он перевел взгляд на часовых, затем осмотрел окружающие луга. Это были не его обычные охотничьи угодья. Контрабандисты и саботажники обычно держались востока, поближе к главным дорогам, ведущим в северные города. Куда бы он меня поместил? он задумался, блуждая глазами по сумрачной местности. Шум водопада достаточно силен, чтобы заглушить все, кроме самого сильного взрыва. Я нужен ему рядом ... Его взгляд остановился на небольшом холмике у края влажного от брызг уступа рядом с водопадом. В полумраке это можно было бы легко принять за обычный пучок травы, но форма была неуловимо неправильной, трава наклонялась под не совсем правильным углом к ветру. С возрастом он становится беспечным.
Джехрид повернулся к своему сержанту, кивая на заряженный арбалет в его руке и подзывая его ближе. Он лег рядом с сержантом и указал на холм. “Он у тебя?”
Сержант прижал арбалет к плечу, прижавшись щекой к ложе, держа пальцы на замке. “ Ясно как божий день, милорд.
“Он устоит, когда упадут остальные. Не промахнись”. Джехрид склонил голову в сторону Соллиса. “Как пожелаешь, брат”.
Соллис поднял руку, чтобы сделать серию сложных, но быстрых знаков, семеро братьев немедленно поднялись в ответ и двинулись к краю рощи. Они одновременно пригнулись, стрелы были наложены на тетиву, луки натянуты, и все это без малейшего шороха или скрипа натягиваемого дерева. Дальнейших инструкций от Брата-Командира не последовало, он просто выхватил стрелу, прицелился и послал ее в грудь крайнего левого часового, которого в середине падения настигла другая стрела, прежде чем исчезнуть в траве с едва слышным стоном. Еще шесть тетив лопнули одновременно, и у Джехрида была всего секунда, чтобы стать свидетелем гибели оставшихся дозорных, прежде чем стройная фигура резко выпрямилась на контрольном холме, подняв длинный матросский рог, выгнув спину при вдохе. Арбалет сержанта щелкнул, и стройная фигура успела судорожно изогнуться в последний раз, прежде чем исчезнуть из виду.
Джехрид вскочил на ноги и побежал к водопаду, бросив взгляд на часовых, чтобы убедиться, что никто из них не двигается, и остановился рядом с тем, у кого был рог. Черты его лица казались бледными в полумраке, юношеская привлекательность стала дряблой и уродливой после смерти. Было что-то знакомое в его взгляде, гладкость лба пробуждали еще больше неприятных воспоминаний. Глаза тети Тильды, подумал Джехрид, разглядывая тело мальчика. Хорошая мать избавила бы его от этого.
“Всего лишь мальчик”, - прошептал голос за спиной Джехрида. Он обернулся и увидел сестру Кресию, уставившуюся на труп с широко раскрытыми глазами и побелевшим лицом. Что-то блеснуло в ее правой руке, что-то острое, судя по тому, как оно отразило скудный свет. Она моргнула, заметив его пристальный взгляд, и быстро спрятала руку в складках халата.
Джехрид присел и приподнял безвольную руку мальчика, оттянув рукав, чтобы показать два черных круга, вытатуированных на плоти рядом с тремя вертикальными линиями. “Два крушения и три убийства”, - сказал он Кресии. “Молодость - это не то же самое, что невинность, сестра. Не на этом берегу”.
Брат Люсин подвел их к выемке на краю утеса, где в скале был высечен ряд узких ступеней, настолько выветренных и размягченных морскими ветрами, что их было едва видно. Спуск на уступ внизу был коротким, но не без опасностей, сырые ступени и полумрак привели к тому, что несколько раз они поскользнулись, хотя, к счастью, в их компании не было никого настолько неуклюжего, чтобы полностью потерять равновесие, что было смертельной ошибкой, судя по бурлящим волнам, видимым внизу. Соллис обнажил свой меч и возглавил их, когда они направились к водопаду, каскад воды ниспадал дугой, как завеса из жидкого стекла. Брат-командующий поднял руку, останавливая их на месте, и двинулся дальше в одиночестве, исчезнув во мраке за занавесом. Секунду спустя послышался слабый звук лязгающей стали, затем снова появился Соллис и поманил их вперед.
За водопадом уступ переходил в грот, большая часть которого была сделана вручную, судя по стертым, но четким следам резца на скале. Соллис стоял в самом глубоком месте грота, проводя рукой по камню, словно в поисках чего-то. Другой часовой лежал неподалеку с мечом в руке, и кровь струилась из глубокой раны на его шее. Джехрид был впечатлен тем, что ему удалось вытащить клинок до того, как Соллис зарубил его.