Стоило свернуть с дороги, как весна осталась только в памяти - снег в лесу был настолько девственно-белым, что пока с успехом сопротивлялся солнечным лучам. Вот когда теплый ветер нагуляется по полянам да просекам и решит наконец проведать тенистые местечки, тогда и сугробы в одночасье осядут, станут рыхлыми и ноздреватыми, а в ложбинках зазвенят веселые ручейки. Сейчас же в воздухе чувствовался лишь едва заметный намек на запах талого снега, запах весны - в не слишком буреломных местах сугробы слегка продавились возле древесных стволов, да на валежинах кое-где поблескивал хрусталь сосулек...
Наст, хоть и был очень прочным, но Михаила, нагруженного увесистым рюкзаком, не выдерживал - лыжи то и дело проседали. Потому он, как истинный джентльмен, пропустил Надю вперед и теперь лишь указывал ориентир за ориентиром, поспевая за ней иногда только приложив кое-какие усилия - дамочка, хоть и городская, оказалась весьма шустрой и выносливой. Правда, чего уж греха таить, была у Михаила еще одна причина, чтобы идти за Надей следом - очень уж приятно было наблюдать за волнующими движениями ее бедер, пускай и обтянутых сейчас тканью спортивного костюма. Он, стараясь не потерять связи с реальностью, мысленно обрывал себя, костерил на чем свет стоит, но поделать ничего не мог. А Надя, похоже, чувствуя такое внимание, оглядывалась иногда, посверкивая веселыми кокетливыми искорками в глазах, и озорно улыбалась, заставляя Михаила смущаться и краснеть. После таких взглядов движения ее становились еще более плавными, еще более... Да, еще более...
Стоически вытерпев такую пытку несколько часов, Михаил решил наконец объявить привал - дорогу впереди как раз перекрывало очень удобно лежащее дерево. Свободный от веток ствол лежал горизонтально, снег с него то ли стаял, то ли сдуло ветром. Чем не скамейка? Надя, раскрасневшаяся и немного уставшая, плюхнулась было сразу на эту скамью, но Михаил согнал ее:
- Походи пока, пошевелись... - И, видя чуть капризное выражение ее лица, пояснил: - Мышцы затекут. Или простынешь. Нужно остыть немного, потом и присесть можно, передохнуть...
Из его рюкзака тем временем появился вместительный термос и нехитрая снедь: нарезанный толстыми ломтями душистый хлеб и пахнущее дымком копченое мясо. Соорудив внушающие глубокое уважение своими размерами бутерброды, Михаил разлил по двум пластиковым кружкам горячий чай, крепкий, почти черный, щедро сдобренный медом. Вокруг импровизированного стола сразу повисло облако одуряюще-аппетитного запаха. Одного духа копченого мяса и свежего хлеба хватило бы, чтобы захлебнуться голодной слюной, а смешанный с запахом меда, мяты и черной смородины, он вообще стал необоримым. Надя, не дожидаясь приглашения, ухватила один из бутербродов и с наслаждением вонзила зубки в ароматное мясо.
- М-м-м... Вкуснотища! - Прожевав первый кус и запив его чаем, Надя едва не закатила глазки.
- Приятного аппетита! - Михаил с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом она уплетала бутерброд.
Надя, поймав на себе его взгляд, слегка смутилась и, перестав жевать, пробормотала:
- Что?..
- Ничего! - Михаил усмехнулся. - Ты кушай, кушай. - Он подвинул ей второй бутерброд взамен закончившегося, сам лишь неторопливо прихлебывая чай. - Нам далеко еще топать...
- А ты?.. Сам-то чего не ешь?
- А я не хочу пока... Честно, не хочу! - Добавил он, видя, что Надя не решается приступить ко второму бутерброду.
- Ну и ладно! - Надя не заставила просить себя дважды.
Второй бутерброд исчезал не так молниеносно, как первый, но вскоре и он закончился. Допив остатки чая, Надя протянула пустую кружку Михаилу и с удовольствием потянулась, заставив его дыхание немного сбиться - перед глазами вновь всплыло подсмотренное вчера видение. Закашлявшись, Михаил начал сосредоточенно укладывать продукты обратно в рюкзак, а Надя коварно продолжила пристально вглядываться в наливающееся краской его лицо. И почему же ей так нравится видеть его смущенным?.. Еще одно недавнее воспоминание тронуло губы озорной улыбкой...
...Вот почему он до сих пор не пришел?! Обещал ведь придти, а сам запропастился где-то! Солнышко только час назад перевалило через зенит, а Надя уже устала нетерпеливо поглядывать в окно... Лямка, глядя на ее метания, тихонько притаился за печкой и посмеивался в бороду. Случайно поймав его взгляд, Надя вспыхнула и тут же заговорила:
- И вовсе даже нет! Боязно мне просто!..
- А я чо? Я ж ничо... Оно, конечно, боязно, кто ж спорит-то? - Домовой усмехнулся и напомнил: - Ты баньку, вроде, топить налаживалась?..
- И то верно! - Надя с готовностью ухватилась за возможность отвлечься. - Пошли, покажешь, как там чего!..
- Отчего ж не показать-то? Покажу...
Банька оказалась славная - просторная, высокая. Наде даже не пришлось пригибать голову, когда она оказалась внутри. Да и устроена банька была отлично от обычных. Предбанник находился внутри сруба, который был гораздо просторнее обычного. Печка топилась отсюда же, так что раздеваться, похоже, на холоде не приходилось. Сама баня тоже не была одним помещением, а была поделена на небольшую парилку и свободную помывочную...
- А вода где? - Надя поискала глазами водопроводный кран.
- Хм... Дык это, в колодце вода-то... - Озвучил Лямка очевидную, вроде бы, истину. Потом по очереди ткнул пальцем: - Здеся вот для горячей бачок, здеся для студеной...
- А... ну, да... - Надя спустилась с небес на землю.
Заботливый домовой пополнял домашний запас воды, но здесь уж нужно было поработать самой. Ну что ж... любишь, как говорится, кататься...
- А ведра где?
- Так дома, в сенях. И коромысло тамо ж.
- Коромысло?.. Ага...
Первые несколько раз Надя сходила к колодцу с эффективностью в процентов шестьдесят, пока не приноровилась нести коромысло ровно, не расплескивая из ведер воду. Хорошо хоть, колодец был рядышком - в огороде. Рабочий запал как-то сам собой угас к тому времени, как Наде удалось наполнить бачок для горячей воды.
- Ты передохни пока-то... - Сжалился Лямка. - Печку пока растопи... Баня-то всю зиму простояла, топить долго придется...
Эх, знать бы сразу, что столько с этой баней мороки!.. Но и натаскав столько воды, отступать было жаль. Надя задумчиво окинула взглядом аккуратную маленькую поленницу березовых дровишек, заботливо сложенных в углу предбанника. Печку растопи!.. Ишь!.. Но здесь уже Лямка решил придти на помощь.
- Так ить, как и дома все! Вот, открой заслонку сначала... - Показывал он. - Вот бересто, вишь... ты его сначала в печку-то положь... сверху щепочек... теперя бересто-то поджигай и еще щепочек-то подкладывай... так... теперя пару полешек сверху... вот... теперя дверку-то прикрой, пущай примется получше...
Надя устало опустилась на скамейку. М-да-а-а... Вот ведь мороку себе затеяла... В печке тем временем огонь с удовольствием похрустывал сухими поленьями, по предбаннику начало разливаться ласковое тепло, приятно пахнущее горящим деревом. Надя чуть приоткрыла дверцу, любуясь веселым танцем языков пламени. И усталость постепенно начала уходить куда-то, оставляя после себя лишь приятную истому в мышцах...
- Вот теперя можно и полнее закладывать!.. - Надю вернул в действительность голос домового. Когда топка оказалась наполнена доверху, добавил: - Через часок еще подкинуть будет надобно...
Михаил пришел, когда Надя уже успела отдохнуть от коромысла и снова начала нетерпеливо поглядывать по очереди то на часы, то в окно, за которым уже вовсю начали сгущаться вечерние сумерки. В прихожей что-то деревянно побрякало (две пары лыж, как оказалось), и Михаил, на этот раз постучавшись, заглянул в дом.
- Привет!..
Надя, собравшаяся было попенять ему на долгое отсутствие, удивленно проглотила упрек.
- Ух ты! А борода где?!
Михаил смущенно потрогал голый подбородок.
- Ну... так вот...
- Да ладно! Так в сто раз лучше!.. - Надя озорно сверкнула глазами. - Решил пленить сердце одинокой девушки?
Михаил совсем смутился, не зная, что на это ответить. Черт его дернул бороду сбрить!.. А Надя решила, похоже, совсем добить его.
- А я баню истопила! Вот только как там париться, совсем не знаю... Научишь? Я ведь городская... Даже веник запарить не сумею... - Глаза ее смеялись. Не давая Михаилу опомниться, она кивнула на вешалку: - Ты раздевайся, а я сейчас купальник только одену, да простыни возьму...
С этими словами она скользнула за перегородку, в комнату, оставив Михаила нерешительно топтаться возле дверей, как раз возле большой кастрюли с водой... И, вот незадача, снова забыла задернуть занавеску!.. Украдкой поглядывая на Михаила, Надя неторопливо разделась, потом так же неторопливо надела несколько цветных лоскутков эластичной ткани, именуемых купальником. Михаил же, собрав всю волю в кулак и мужественно сцепив зубы, быстро скинул фуфайку, что решил надеть, нацеливаясь на завтрашний поход, и молниеносно ретировался в другую половину кухни, подальше от проема, так ни разу и не заглянув в комнату, вот даже самым краешком глаза!.. Надя с удивлением поймала себя на легком разочаровании от этого факта. Что это, интересно, такое с ней происходит?..
- Я готова! - Она появилась в кухне, кутаясь в халат и с перекинутыми через локоть простынями. - Пошли?
Михаил нашел в себе силы лишь молча кивнуть. А Надя, с удовольствием ощущая, как внутри все туже закручивается пружина возбуждения, заставляя бежать кровь все быстрее, выскользнула за дверь, торопясь наконец-то уже оказаться в бане. Михаил немного задержался. Чуть поведя носом, он вдруг звонко хлопнул ладонью себя по лбу - дошло! Девчонка-то совсем на грани, вот-вот переродится. Потому и гормоны клокочут бурной рекой... И уходить нельзя, нужно обязательно приглядеть... О-хо-хо!.. Тяжко же сегодня придется!.. И он, несколько раз глубоко вздохнув, отправился следом, в баню...
Натоплено было от души, даже в предбаннике оказалось жарковато. Скинув одежду, Михаил обмотался простыней наподобие юбки - так, на всякий случай... Тэк-с, что тут у нас? Ага... В одном из углов под потолком висели березовые венички. Михаил придирчиво выбрал парочку и, еще раз глубоко вдохнув, шагнул в баню. Надя уже ждала его, стоя, подбоченившись, посреди помывочной и пристально глядя прямо в глаза. На губах блуждала многообещающая улыбка, сквозь тонкую ткань дерзко проступали ягодки возбужденных сосков... И аромат... Михаил даже зажмурился на секунду, чтобы придти в себя... Еще никогда в жизни он не ощущал такого притягательного аромата...
- Э-э-э... кхе-кхе... - Михаил прокашлялся и добавил враз охрипшим голосом: - Сейчас вот венички запарим... И...
- И?! - Немного даже требовательно повторила Надя.
- И... не будем смешивать удовольствия... - Выдавил из себя Михаил.
- Ну... хорошо-о-о... - Протянула Надя. - Не будем...
- Давай, заскакивай!.. - Слегка оправившись, Михаил кивнул в сторону парилки. - Только простынь на полок постели, а то обожжешься...
Надя, выполняя наказ, расстелила простынь на горячих досках и медленно, одним долгим, наполненным негой движением, улеглась на нее, приняв позу донельзя обворожительную.
- Не, ты на живот ложись... со спины начнем... - Командовал Михаил, стараясь не глядеть на чертовку.
Так же неторопливо и плавно Надя перевернулась на живот и уставилась глазами, полными неги, на него, положив голову на сложенные перед собой руки.
- Ну что, приступим? - Михаил положил веники прямо на камни и начал поливать их водой - быстрее запарятся.
Жар обжег нежную кожу. Надя вдохнула глубже и закашлялась с непривычки. Все тело сразу заблестело капельками пота, делая его похожим на выточенную из слоновой кости статуэтку. Михаил тем временем еще несколько раз щедро плеснул на каменку и, окунув мягкие уже веники в прохладную воду, бережно укрыл ими девушку, спасая от горячего воздуха. Несколько скользящих движений заставили пробежаться по ее коже целый табун мурашек, вызывая непривычное удовольствие. А венички уже начали неспешно, ласково похлопывать, как казалось Наде, сразу по всему телу. Вот вода снова зашипела на камнях, и тело окутало уже совсем не обжигающее, а бодрящее тепло. Показалось, что тело постепенно превращается в мягкий, податливый кусок теста, которому совершенно не хочется шевелиться, лишь ощущать, как его бережно, ласково похлопывают заботливые руки...
- А-а-а!!! - Истошный вопль заметался в тесном помещении, смешиваясь с довольным смехом Михаила, улучившего момент и выплеснувшего на разомлевшую Надю целый ушат холодной воды.
Надя хотела было вскочить, брякнуть этого сумасшедшего чем-нибудь по башке, чтобы больше неповадно было так шутить, но пока восстанавливала перехваченное дыхание, венички вновь начали свое бесподобное путешествие по ее телу... И ей вдруг стало совершенно фиолетово, что он там еще сможет выдумать - ради такого блаженства стоит и потерпеть. Тем более, что, как оказалось, все его действия лишь усиливают удовольствие. Находясь уже совсем на грани блаженного забытья, Надя чуть скосила глаза вниз... Она ему нравится! Очень!..
...Эта немаловажная деталь оказалась последней из того, что ей запомнилось. Как Михаил ополоснул ее после парилки, как нес ее домой на руках, закутав в простыни, словно маленькую утомленную девочку, как укладывал спать, она совершенно не помнила. И, как снимала купальник, тоже... Именно это и вызвало сейчас озорную улыбку. Михаил, стараясь не поддаваться на провокацию, уложил, наконец, продукты в рюкзак и, хлопнув ладонями по коленям, поднялся.
- Ну, двинули?
- Двинули! - Надя, весело улыбаясь, заскользила к очередному ориентиру.
Вспоминая прошлый вечер, она пыталась разобраться, что такое с ней происходило. Снова странный гормональный всплеск? Ха, всплеск!.. Скорее уж, целый гейзер! А Михаил... Михаил оказался просто небывало порядочным... Надя была ему благодарна... и немного обижена. Да, такой вот странный кавардак творился в ее душе. Или не такой уж и странный? Надя снова улыбнулась. Вчерашнего всплеска она не стыдилась, разве что смущалась... лишь самую малость. И сейчас, уже отошедшая от того опьянения, она, пожалуй, не отказалась бы повторить все заново...
За своими размышлениями и переживаниями, Надя и не заметила, как на лес постепенно опустился вечер. Михаил, не ожидавший от нее такой прыти, порадовался - пришли засветло. На краю небольшой полянки он, окликнув девушку, вышел вперед и медленно подошел к стоящему посреди поляны обломку старого дерева. Сняв рюкзак, он неожиданно поклонился в пояс и произнес:
- Поздорову тебе, дедушко!
Надя вскрикнула и, отшатнувшись назад, шлепнулась пятой точкой в рыхлый снег - на высоте пары метров у дерева вдруг открылись глаза! Потом чуть ниже в коре прорезалась горизонтальная щель, и скрипучий голос ответил на приветствие:
- И тебе, Мишута, поздорову!.. - Глаза зыркнули в сторону Нади. - Вижу, не один пришел?.. Что ж, добро!..