На лужайке близ круглого озерца жили-были маленькие феи.
Одна была фея веселая и яркая, голубоглазая девочка с радужными лентами в золотых косичках, с озорной улыбкой и звонким смехом. Это была фея радуги. После каждого дождичка она устраивала над лужайкой радугу коромыслом. Вот-вот дождик должен был закончиться, надевала фея свой голубой плащ, брала разноцветный зонтик. А солнечный котенок, ее маленький друг (есть солнечные зайчики, а бывают еще и солнечные котята!) просился вместе с ней. Фея брала котенка руки, выходила из домика, раскрывала зонтик и поднималась на нем высоко в небо. Еще падали на землю последние капельки дождя, а на лужайку уже потихоньку спускался солнечный свет: это солнечный котенок выглядывал у феи из-под плаща.
Фея прочерчивала зонтиком дугу, и в воздухе появлялись полупрозрачные полосы: красные, оранжевые, желтые, зеленые, голубые, синие и фиолетовые. Полосы становились все ярче, - и вот над лужайкой уже стоял разноцветный мостик, твердый, как леденец.
Фея снимала свой голубой плащ и начинала играть с котенком. Нарезвившись на радужном мостике, фея и котенок скатывались с него, как с горки, на зеленую мягкую травку.
Фея манила к себе забытый на верхушке радуги зонтик, и тут же леденцовый разноцветный мостик таял в ярко-синем небе. Фея спешила домой ставить фиалковый чай.
Перед этим она обязательно мыла руки с мыльным цветком, и все у нее выходило легко, быстро и ладно.
- Будешь помогать! - звонко кричала фея своему маленькому другу, а котенок уже запрыгивал на полочку, где стояла баночка с фиалками.
Фея кипящей росой заливала душистые цветы.
- А теперь - печь! Пирожные со сладким горошком!
И тут начиналось веселье! Котенок просеивал муку через самое тонкое в мире радужное сито, а фея замешивала тесто. Котенок помогал выкладывать тесто в формочки, а фея клала на каждое пирожное по серебристой горошинке.
И только захлопывалась духовка, солнечный котенок уже доставал из угла веничек и подметал всю кухню - даже под полосатыми половичками не забывал!
Скоро все в доме было прибрано и готово. Над круглым столиком поднимался легкий аромат свежего фиалкового чая. Притихший котенок внимательно разглядывал серебристые горошинки на пирожных. В этот час фея радуги всегда ждала в гости свою подругу - фею вечерней зорьки.
Эта фея жила на другой стороне лужайки в маленьком замке с башнями, построенном из лучей заходящего солнца. Рядом с замком цвел шиповник, и розы на нем были крупные и пышные, розовые и алые, пунцовые и малиновые, - цвета самых ярких вечерних зорь. Ведь самые удивительные закаты - работа феи вечерней зорьки, которая рассыпает в небе яркие лепестки.
Но перед тем, как заняться делами, она всегда пила чай в гостях у подруги. Сидели за столом две девочки-феи, разливали по чашечкам душистый чай, беззаботно болтали и смеялись, а если кто-то вдруг случайно проходил мимо, то думал, что это просто звенят в траве луговые колокольчики.
Цветочная мышка
Стояла тихая лунная ночь. Небо было чистое и воздух немножко прозрачный даже в темноте. Мышка уже два часа смотрела на небо. Ей очень нравилось представлять, что неполная луна наверху - тоненький ломтик диковинного фрукта.
Вдруг она услышала легкий шорох. Это прилетела крупная ночная бабочка в серой накидке, она слегка задела Мышку серебристым крылом и осыпала серебристой пыльцой.
- Ты что тут одна сидишь, скучаешь? - спросила Бабочка.
- Я не скучаю, я наблюдаю, - рассудительно ответила Мышка.
- Ага, понятно. И тебе не скучно?
- Нет! Ты посмотри, какой воздух! Немножко прозрачный! И пахнет фиалками! А самое главное... - Мышка указала на желтую луну в небе. - Только жалко, что весна скоро пройдет, и воздух будет уже не цветочный, а травяной, июльский. И ночи другие, не такие прозрачные.
Мышка вдруг очень огорчилась от того, что прозрачных ночей ждешь долго, а они такие хрупкие и исчезают, как мечта, оставляя за собой лишь легкое воспоминание, и уронила слезинку на лепесток фиалки.
- Я тоже хочу уметь творить чудеса, а не просто быть мышкой, которая любит все красивое, а потом грустит от того, что все проходит. - Мышка вздохнула, и еще одна слезинка упала на соседнюю фиалку.
- Кажется, я знаю, как помочь твоей печали! Хотя на самом деле это твое великое счастье, что ты не домовая мышь, которая заботится лишь о запасах в кладовке! Подожди меня здесь!
Бабочка улетела, а Мышка наклонилась над фиалками, чтобы посмотреть, не помялись ли из нежные лепесточки от ее слезинок. Фиалки только улыбнулись в ответ, и аромат, плывущий над травой, стал как будто еще сильнее.
А бабочка в это время искала свою старшую сестру: Фею Весенней Ночи. Фея как раз обошла всю лужайку, успокоилась, что все в порядке, и любовалась своей работой. Ясные звезды на темно-синем небе, ярко-желтая луна-половинка, тонкий аромат цветов в шелковом воздухе. Фея по праву могла собой гордиться.
- Еще не пора сворачивать накидку? - спросила Ночная Бабочка, взмахивая бархатными крыльями. (Когда Фея Весенней Ночи сворачивает свою накидку, то воздух становится светлее, звезды потихоньку гаснут и начинается рассвет).
- Нет, еще рано, - ответила фея мелодичным голосом. - Ты посмотри, как хорошо. И послушай. Соловей все никак не напоется.
- И Мышка никак не налюбуется луной и всей этой майской красотой. Ты можешь сделать для нее доброе дело? Это не простая Мышка, из тех, что любят сыр! Она любит все чудесное и сама хочет творить чудеса!
- Ну что же, этому можно помочь. Проводи меня к ней!
И Бабочка полетела к фиалкам, рядом с которыми под высокими цветами сидела Мышка. Тоненькой дорожкой светилась в воздухе серебристая пыльца, сыпавшаяся с бабочкиных крыльев. Вслед за ней лекго ступала, едва касаясь травы, Фея Весенней Ночи в легкой развевающейся накидке.
Вот они пришли, и фея склонилась над Мышкой.
- Пока еще стоит месяц май, я превращу тебя в цветочную мышку. Ты будешь мне помогать: будить ночные цветы и укладывать спать дневные. Но как только настанет лето, обещай не расстравиваться, а радоваться тому что ты снова станешь луговой мышкой. Летом ведь тоже много пекрасного, и то, что ты видишь чудо и можешь ему радоваться - уже большое чудо само по себе. Ты согласна?
- Да, - только и смогла сказать затаившая дыхание Мышка.
Фея Весенней Ночи тихонько коснулась мышкиной шерстки веткой ароматного цветка весенних чудес, и у мышки появились легкие серебряные крылышки. Тут как раз настала пора сворачивать ночную накидку, и мышка полетела будить дневные цветы. Делала она это очень трепетно и осторожно, и цветы, открывая свежие личики утреннему солнцу, цвели как будто еще прекраснее, чем всегда.
Так было весь май. Мышка укладывала ароматные ночные цветы спать и будила дневные. А потом с легким сердцем радовалась, что тоже потрудилась над чудом весенней ночи и больше не грустила.
Когда настало лето и Фея Весенней Ночи уступила место Фее Летних Лугов, мышка из цветочной снова стала просто луговой мышкой. Но она все равно была необыкновеной, потому что она и без серебристых крыльев могла видеть чудо и делиться им с другими, а это очень редкий дар.
Когда Фея Весенней Ночи снова вернулась в эти края, Мышка из луговой опять превратилась в цветочную и стала ей помогать: заботиться о цветах на лугу.
И такбывает каждую весну. Если вдруг весенней ночью вам покажется, что вокруг цветов летает крупная мохнатая ночная бабочка, то, может быть, это и есть цветочная мышка? Не тревожьте ее, не мешайте творить чудо. Прислушайтесь, как поют птички, и вдохните аромат ночных цветов, которые она разбудила.
Черная мошка и одуванчики
Жила-была черная мошка. Она была очень вредная, и никто не хотел с ней дружить. Несмотря на это, черная мошка и не думала меняться и становиться дружелюбнее и приветливее.
Она только рассержено пищала, когда видела, как бабочки и мотыльки играют и водят хороводы на лугу.
- Ничего, - говорила она, - еще пожалеете, что не берете меня играть!
Вот какая вредная была эта мошка.
Однажды ночью она залетела в деревенский дом, чтобы утащить там соли. Представляете, как тяжело было такой малюсенькой мошке носить соль? Но она кипела от обиды, и даже такая тяжесть была ей нипочем.
Всю ночь она таскала соль и сыпала ее в цветы, а к утру настолько обессилела, что упала на листочек и уснула.
Утром прилетели бабочки и мотыльки на луг поиграть и нектаром полакомиться.
- Ой, какой сегодня нектар невкусный, - вдруг сказала одна бабочка.
- И в этом цветке тоже, - сказал мотылек с голубыми крылышками.
Одуванчики, которые всю ночь мирно спали и ни о чем не догадывались, очень расстроились и заплакали.
Тут вступил в разговор старый седой одуванчик, он на ночь не закрывался и по ночам не спал:
-Это все проделки черной мошки. Я ночью не спал и видел, как она к нашим одуванчикам летает!
-Ах, это черная мошка! - в один голос воскликнули желтые одуванчики.
-Ах, черная мошка! - замахали крылышками бабочки и мотыльки.
- Вон она под кустом спит и ничего не слышит, - неодобрительно покачал головой седой одуванчик, - Налеталась за ночь!
Тут черная мошка проснулась, услышала, что про нее говорят, и полетела прочь.
А бабочки и мотыльки стали играть на лугу, а потом и хоровод завели.
А когда проголодались, то вдоволь наелись сладкого нектара - слезы одуванчиков всю соль смыли.
Что бывает, если заблудишься в лесу
Одна сказка про цыпленка и одна про кота
В сказке
Жил-был в одной деревне желтенький цыпленок. Вздумалось ему однажды без спросу пойти в лес погулять. Шел он, шел, а потом в лесу и заблудился. Вдруг встретилась ему лиса и говорит: "Здравствуй, голубчик, куда путь держишь?"
А цыпленок ей и отвечает: "Вы лиса, я Вас знаю". Редко бывает, чтобы цыплята лисы не боялись. И вдруг слышит цыпленок жалобный голос:
Несет меня лиса
За темные леса...
Был у лисы берестяной короб, а там... Цыпленок быстро обо всем догадался и закричал: "Лиса! Отпусти петушка! А не то придут кот да баран, тогда тебе несдобровать!"
Ведь в коробе томился несчастный Петушок, которого лиса понесла за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы.
Только собралась лиса бежать дальше, а кот да баран тут как тут - на крик подоспели. Бросилась лиса от них наутек, короб уронила, а кот да баран его подхватили и петуха выпустили.
Стали они цыпленка благодарить и в гости звать, а он им отвечает: "Меня мама-курица дома ищет, а я заблудился". Решили кот, баран да петух цыпленку помочь. Да не так-то все просто: сами они в лесу живут, где деревня не знают, да и лес этот не простой, а сказочный, как цыпленок туда попал, ума не приложат. "Пойдем к нам погостить, утро вечера мудренее".
Шли, шли они через темный лес, вышли на опушку, а там домик стоит, с крылечком расписным, с наличниками резными, а на крыше - конек точеный. Зашли они в дом, растопили печь, принялись ужинать. А потом спать улеглись.
Как только солнце встало, пошли кот да баран на работу и петуху наказали: "Смотри, Петя, придет снова лиса, ты в окошко не выглядывай, а не то унесет она тебя за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы, и не сможем мы тебя из беды вызволить". А цыпленку сказали: "Не печалься, братец, найдем мы, как твоему горю помочь", - и ушли.
Только они за порог, а лиса тут как тут. Котомку с собой принесла, - хочет петуха заполучить. Стучит она в ставень, сахарным голосочком приговаривает:
Петя-петушок, золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шелкова бородушка,
Выгляни в окошко, дам тебе горошка.
Пете горошка хочется, да знает он, что лиса его обманет. Лиса стоит под окошком, облизывается, видит, что петух выглядывать не хочет, и говорит: "Пойду я к другому петуху, отдам ему горошек". А сама, хитрая, отошла за угол избы и там спряталась.
Петя не вытерпел и бросился к окошку.
"Стой!" - закричал цыпленок, да поздно. Не раздумывая, цыпленок прыгнул вслед в котомку, а лиса его и не заметила.
Принесла их лиса в свою нору и принялась огонь разводить. Увидел это петух и заплакал, а храбрый цыпленок и говорит ему: "Не бойся, Петя-петушок, я что-нибудь придумаю".
Вернулись с работы кот да баран и видят: петушка нет, только под окном горошинки рассыпаны. Смекнули они, что унесла его хитрая лиса, да и цыпленка с собой прихватила и бросились на выручку. А лиса уже печь затопила, приговаривает: "Будет у меня сегодня знатный обед из петуха".
Цыпленок тем временем из котомки выбрался и спрятался под печку.
Вот берет лиса котомку, хочет петуха достать, а цыпленок ей из-за печки и говорит страшным голосом: "Вода кипит, вода бурлит, мне лису сварить велит!".
Лиса задрожала и котомку из лап выронила. А цыпленок не унимается: "Я твоя голодная печка. Давно уже хочу лисятинкой полакомиться".
Лиса - тут же бежать вон из норы, а ей навстречу кот да баран идут. "Отдавай нашего петушка", - ей кричат.
Взмолилась лисичка: "Забирайте вашего петушка, я его обидеть не желала... только спасите меня от печки моей. Двадцать лет она мне верой-правдой служила, а тут будто белены объелась".
А цыпленок из-под печки и говорит: "Не белены объелась, а лисятинки не наелась!".
Затряслась лисичка от страха и бросилась наутек, только ее и видели, а цыпленок выходит из-под печки и говорит: "Спасибо, друзья, вовремя вы подоспели, иначе оставила бы лиса от нас с петушком одни только косточки". Кот да баран ему и отвечают: "Спасибо тебе, желторотенький, петушка ты нашего из такой беды вызволил". Цыпленок на "желторотенького" конечно, обиделся, но ничего не сказал. Вернулись они все вместе домой, напекли пирогов, попировали, да и спать улеглись.
Утром встал петушок раньше солнышка, разбудил всех. Умылись кот да баран ключевой водицей, дали цыпленку проса и повели его домой. Привели они цыпленка к дальней просеке, где работали - лес валили и дрова рубили. Перебежал цыпленок через просеку и в своем лесу оказался, а там уж и деревня недалеко. Обернулся - а на другой стороне только сосны густые шумят, и никого не видно.
Вернулся цыпленок к маме-курице и стал жить по-прежнему. А баран, кот да петух стали без лисы жить-поживать и добра наживать, нашего цыпленка добрым словом вспоминать.
Барсютка
Жил в Коринке кот. Звали его Барсютка. Была у него хозяйка. Она часто любила повторять: "Ах ты Котенька - Коток, не ходи ты в погребок по сметану, по творог". Но Барсютка не слушался. Часто в жаркий день он спускался по прохладным каменным ступенькам в подвал и лизал холодную вкусную сметану.
Досыта наевшись, Барсютка, не в силах пошевелиться, растягивался на холодном полу и засыпал. К вечеру в погреб приходила хозяйка и, увидев там Барсютку, начинала браниться. Тогда Барсютка убегал из дома, чаще всего на речку, где рыбаки угощали его своим уловом. Домой Барсютка возвращался только утром, когда хозяйка уже забывала обиду. Потом все начиналось сначала.
Однажды летом, когда было так жарко, что, казалось, плавился воздух, Барсютка снова забрался в погреб. Кувшина со сметаной он сразу не нашел - хозяйка знала о Барсюткиных проделках и прятала его все дальше и дальше, - но, оглядевшись по сторонам, Барсютка все-таки его заметил. Кувшин был в сетке, которая висела на толстом ржавом гвозде, вбитом в потолок. Конечно, Барсютка не отступил. Он подпрыгнул и повис на сетке, уцепившись за нее когтями. Гвоздь, забитый в старое замшелое бревно, не выдержал, и Барсютка упал на пол, а на него - кувшин со сметаной. Кувшин со звоном разлетелся вдребезги, и на Барсютку упало несколько тяжелых белых капель. Встревоженный таким неожиданным поворотом событий, Барсютка все-таки не потерял присутствия духа. Он поспешно доел остатки сметаны и побежал, куда глаза глядят.
А глаза его глядели в лес. Оказавшись в лесу, Барсютка, утомленный быстрым бегом на солнцепеке, улегся на прохладном мху под сосной и вскоре заснул.
Когда он вновь открыл глаза, то уже наступила ночь. Сквозь пушистые ветки сосен сияли на темно-синем небе светлые лучистые звезды. Было тепло. Узкий серпик месяца выплывал из-за легких дымчатых облаков. Барсютка огляделся. Вдруг он заметил, что сквозь густой кустарник на него смотрят два горящих зеленых глаза.
--
Ты кто? - спросили в темноте.
--
Барсютка.
--
А что ты здесь делаешь?
--
Сплю. А ты кто?
--
Я лисенок Рыжик. Я живу здесь неподалеку. Пойдем ко мне в гости.
--
Барсютка, который к тому времени уже успел проголодаться, охотно согласился. Вскоре они добрались до полянки, окруженной несколькими поросшими травой холмиками. Трава таинственно синела и в лунном свете отливала серебром. У подножия одного из холмиков темнело глубокое отверстие. Это был вход в лисью нору.
--
Пошли, - сказал лисенок и исчез в темноте.
Барсютка с опаской последовал за ним. Длинный запутанный коридор привел, наконец, в широкую нору, тускло освещенную керосиновой лампой. На земляном полу был расстелен большой ковер из крапивы. В норе сидело много лисиц и лисов. Самый большой из них, наверное, папа, читал толстую книгу в зеленом переплете. Все остальные, сидящие вокруг на скамейках, внимательно слушали.
Вдруг папа-лис отложил книгу в сторону.
--
Где ты был, Рыжик? - строго спросил он.
--
Папа, я гулял... я привел нового друга! Проходи, Барсютка.
--
Барсютка, несмело поздоровавшись, остался стоять на пороге. На мгновение все замолчали, пристально рассматривая гостя. Только в лампе потрескивал огонь.
--
Добрый вечер, - уже громче сказал Барсютка, и все лисы наперебой стали приглашать его сесть.
--
Мама-лиса принесла сладкой лесной малины и кружку молока:
--
Угощайся на здоровье.
--
Барсютка начал есть, а папа-лис вновь открыл том "Лисьих историй" и стал неторопливо дочитывать "Лисичку со скалочкой".
Окончив, он захлопнул книгу и потушил лампу, но темно не стало: на стенах горели светлячки. Все лисы доставали из специальных отверстий в стенах свои крапивные коврики и ложились спать. Рыжик дал Барсютке старенький березовый. Конечно, он мог бы дать и сосновый, но лисьи традиции строго запрещали доставать зимние сосновые коврики летом. Барсютке было неудобно на шуршащих листьях, но вскоре он задремал, - было уже очень поздно.
Так Барсютка начал жить с лисами. Сначала он просто гулял с Рыжиком по лесу, но вскоре его стали приучать к работе. Рыжик водил Барсютку на отдаленные поляны, где они собирали на зиму малину и землянику. В чаще запасали мох, искали грибы, нанизывали их на тонкие прутики. Даже мухоморы не обходили: они были нужны для лекарственной настойки. По вечерам все по-прежнему собирались в большой норе и слушали, как папа-лис медленно, низким голосом читал "Лисьи истории". После ужина все расходились спать, укрываясь крапивными ковриками. Теперь такой коврик был и у Барсютки. Барсютка сплел его сам.
Так в заботах проходило лето. Незаметно пришла осень, вызолотив березы и лиственницы, раскрасив осинки, подарив рябинам красные сережки.
Каждый день Рыжик и Барсютка ходили на болото, приносили оттуда ивовые корзины, полные клюквы.
Вечером они по-прежнему слушали "Лисьи истории" - недавно папа закончил пятый том и начал шестой. Спали уже не под крапивными ковриками, а под березовыми.
"От березовых и до сосновых недолго, - говорил Барсютке Рыжик, - ведь скоро зима".
Да, скоро. Теперь они уже заготавливали шишки, чистили сосновые коврики с зимы лежавшие в чулане. Барсютка сам сделал себе новый коврик.
Выпал первый снег, и Барсютка целыми днями пропадал в лесу, играя с Рыжиком и другими лисятами в снежки.
В ноябре началась оттепель. Появились и новые заботы: нужно было собирать хворост. Барсютка стал думать: "Сколько же можно все собирать и собирать?.."
Барсютка заскучал по дому, по хозяйке, по теплой печке. Ему не хотелось больше спать под колючим сосновым ковриком на полу, не хотелось каждый вечер слушать очередную сказку из "Лисьих историй", не хотелось ни варенья, ни меда, ни грибной икры... Ему хотелось только домой, в деревню.
Однажды ясным ноябрьским вечером Барсютка сказал об этом Рыжику. Рыжик подумал и тихо ответил: "Наверно, папа не разрешит", но однажды вечером Барсютка все-таки сказал об этом старшему лису. Тот отложил в сторону "Лисьи истории", поправил очки и сказал: "Нет. Мы тебя здесь приютили. Мы дали тебе пищу и теплые коврики. По нашим лисьим традициям никто не может уйти от нас. Такого не случалось еще никогда. Ты не можешь вернуться домой. Мы тебе не позволим". Барсютка тихо ушел к своему коврику, закутался, но не мог уснуть всю ночь.
Утром он снова пошел собирать хворост вместе с Рыжиком. С того дня десять пар лисьих глаз следили за Барсюткой, куда бы он ни шел.
... Стояли холода, выпадал иней, но снега еще не было. В пятницу все лисы по традиции собрались в баню. В суете и сборах про Барсютку с Рыжиком забыли, и они побежали играть на поляну.
--
Давай в прятки, - предложил Рыжик.
--
Давай!
--
Только, чур, я считаю!
Водить выпало все-таки Рыжику. Барсютка залез на сосну, и Рыжик долго бродил по поляне, прежде чем его нашел. Потом водил Барсютка. Он тоже нескоро отыскал Рыжика в дупле.
Теперь снова прятался Барсютка. Заметавшись, не зная, куда спрятаться, он побежал вперед и увидел речку, покрытую первым тонким льдом. За рекой была березовая роща, а за рощей - родная деревня.
--
Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! - звонко крикнул Рыжик. - Барсютка, Барсютка, подожди!
--
До свидания, Рыжик, приходи на опушку леса, когда растает снег. Я буду ждать тебя там!
--
И я буду ждать, - сказал Рыжик сквозь слезы и помахал Барсютке лапой.
--
Барсютка был уже на другом берегу речки, когда увидел лис, бегущих за ним с тазами и вениками: они услышали, как он кричал Рыжику и помчались вдогонку. Но хрупкий осенний лед начал обламываться под лисьей стаей. Тогда самые отчаянные во главе со старшим лисом бросили на воду кадушки и тазы, стали грести, стуча по льду и разбрасывая ледяные обломки, но напрасно: все попытки догнать Барсютку были безуспешны. Огорченные, лисы отправились в баню, волоча по земле тазы, кадушки и веники. Расстроенного Рыжика забрала мама.
Тем временем Барсютка, уставший от быстрого бега, перестал оглядываться и остановился перевести дух, но когда увидел дымок, идущий из деревенских труб, снова побежал и упал, распластавшись, на крыльце родного дома. Вышла хозяйка, удивилась, взяла Барсютку на руки и понесла в дом. Дома она поставила самовар и дала Барсютке самых лучших сливок. Утомленный котик проспал на печке до самого утра.
А Рыжик тем временем снова слушал "Лисьи истории" - ничто не могло нарушить распорядок лисьей жизни. Казалось, что все позабыли Барсютку. Только маленький Рыжик считал дни до весны и иногда приходил на опушку леса - ведь именно там, когда растает снег, его обещал ждать Барсютка.