Меньше всего я бы хотела, чтобы дефекты, присущие женскому сознанию, о которых я пишу выше, были бы поняты как дискредитация женского начала, но я ни минуты не сомневаюсь, что найдется множество людей, которые именно так и решат. Только поэтому как бы нелепо не выглядели повторения, скажу еще раз - нашей целью является прояснение женской природы как составной части природы человеческой. Способность человека наблюдать за собственным сознанием и работать с ним, по нашему убеждению, есть эволюционное изменение, лежащее в основе эволюции человека как вида - и одновременно тот инструмент и нержавеющее оружие, та Меркаба и Махаяна, что есть лучшее из даров, получаемых каждым при рождении.
Воспользоваться им или нет - выбор каждого в отдельности. Только этот выбор определяет, насколько далеко человек уходит от сырой первобытной природы, понимаясь по лестнице эволюции. И вот тут мы переходим к главному сюжету этой книги. Будучи суммой разрозненных частей, каким-то образом собирающимся в одно целое, сознание развивается неравномерно, также неравномерно, как совершенствуется поведение, принципы и ценности. Одни его части прогрессируют, другие вдруг деградируют, снижаясь на эволюционной лестнице, чтобы быть развитым заново. Внутри европейской цивилизации эта неравномерность прежде всего касается опережающего развития мужского сознания и отстающего развития женского (я не хочу сказать, что в других местах нет подобного дисбаланса, но с уверенностью могу говорить только о той культуре, к которой принадлежу). Мое внимание приковано к развитию - и, следом за ним, эволюции, то есть качественному изменению - женского сознания не только из интереса ко всему женскому, но и из стремления найти равновесие внутри дуальной природы сознания, исследовать принципы неравномерности женского и мужского, от которой масса проблем и никакой пользы.
Стремление к ограничению, которому посвящена эта глава, проистекает из центростремительной природы женского сознания, противостоит центробежной природе мужского и при дикой, неуправляемой и стихийной жизни сознания ответственно за войну полов, что происходит в психической жизни человека, не знающего себя или понимающего и управляющего только мужской половиной своего сознания. Необходимо понимать устройство сознания женского, чтобы культивировать лучшее в нем и не поддаваться разрушительной первобытной силе, проявляющейся - в числе прочего - в стремлении к отгораживанию. Разумеется, это личная, индивидуальная история для каждого отдельного человека и вовсе не у всех людей потребность в безопасности принимает матриархальные формы сложносплетенной системы запретов, но ловушки женского сознания, подобно минам с часовым механизмом, могут сработать в самый неожиданный момент - и если в предыдущих главах описаны ловушки, от которых страдает только один человек, то ограниченность явлется такой злой силой, которая, начав с одного, может разрушить жизни и цивилизации.
Так же как человеческая природа сама в себе содержит ловушки, расставленные биологической её основой, так и природа женского располагает силами, обратной своей стороной являющих слабость. В природе женского нет ничего иррационального, одно следует из другого, как выводы в математической формуле. Иррациональность является следствием множества противоположных влияний, вынуждающих человека двигаться одновременно в разные стороны, а не причиной, равной начальной тьме - никакой начальной тьмы, изначального дефекта человеческое сознание в себе не несет, и только его связь с миром материи искажает прямые пути и затуманивает ясность. Это не означает, что материальный мир плох, а означает всего лишь необходимость организовать его наилучшим образом так, чтобы его влияние становилось все менее обременительным.
Наш внутреннее пространство не состоит из одних лишь отблесков предвечного огня и космического эха, в основе его рациональной части, по-видимому, лежит сумма впечатлений. Если среди них преобладают нескомпенсированные страх и неуверенность, то у нас получается такое влияния материи, в которой вязнет сознание, стремящееся к свободе осуществления. Сами впечатления забываются или искажаются в памяти, но порождают цепочки событий, непрерывно перестраивающие архитектуру сознания. Самая мощная, монументальная, можно сказать, из этих перестроек инициируется и поддерживается чрезмерной тревожностью. Вместе с центростремительным вектором женского сознания тревожность создает потребность в ограничении, причем приходится говорить обо всех ограничениях сразу - от интеллекта и жизненных сил до способностей и желаний. В реальности эти ограничения неравномерны и накладываются на ткань жизни выборочно, мы же будем рассматривать предельный гипотетический случай, в котором ограничения лежат так плотно, что превращаются в тотальную ограниченность, доминирующую над остальными проявлениями сознания.
Именно эту ограниченность, составленную из множества наложенных друг на друга ограничений, мы исследуем в данной главе.
Вот пять особенностей ограниченности, с которыми приходится считаться.
Во-первых, разглядеть ограниченность получается лишь через её противостояние с расширяющим качеством мужского сознания. Будет ли она частной и незначительной, захватывает ли все больше воли, доходя до полного диктата, или в любом из промежуточных состояний - ограниченность открывает себя только через то тормозящее воздействие, которое не дает мужской части сознания расширяться безоглядно.
Во-вторых, у мужчин она проявляется также, как и у женщин, это не специфическое женское состояние и не зависит от гендерного воспитания и социальной роли.
В-третьих, убыток от неё не ограничивается вредом, что причиняет человек самому себе, переходя черту естественной необходимости. Ограниченность превращается в злое оружие, подобное темному колдовству, безотчетно направляемое против всех, до кого может дотянуться.
В-четвертых, как только она получает монополию (при неразвитом мужском сознании, не умеющем защитить свои интересы и сильном, но ограниченном женском, не признающим за этими интересами права голоса), через неё проявляется худшее, в чем обвиняется женское начало.
Наконец, в-пятых, наблюдать её можно лишь снаружи. Изнутри ограниченность сама себя назывет то разумностью, то осторожностью, то здравым смыслом, то соблюдением правил, но чаще всего - нежеланием и нелюбовью. Ограниченность принимает тысячу образов, часть из которых выглядит обманчиво добропорядочно - не только как ксенфобия, глупость и ханжества, но и чистоплотности, консервативности, дисциплины, трудолюбия, скромности...никогда не знаешь, когда эти качества из добродетелей перерастают в манию.
Невежественные, не знающие сомнений, желающие добра, агрессивные в защите своих представлений о нем, - женщины и мужчины, поддерживающие ограниченность своего сознания также неуклонно, как звери поддерживают целостность своей территории. Не осуждая друг друга за страхи и неуверенность перед лицом изменчивого мира, нам необходимо исследовать, как женская часть сознания делает нас слабыми, соблазняя безопасностью и стабильностью.
Если бы мы как древние философы говорили о душе, то можно было бы сказать - задыхаясь в оболочке невежества, заключенная в неё, как в глиняный голем, душа рвется к своему осуществлению (что является осуществлением, в свою очередь, есть центральный вопрос религий и философских эсхатологий. Большинство сходятся на том, что это возвращение в место своего рождения, условно обозначаемое как Свет - но есть и более оригинальные теории, связанные с душой-зеркалом и отражением в ней мира. Мир при этом отражается не праздно, но наделяется семенами жизни, которые несет в себе отражающая и тем самым творящая жизнь душа). Но мы говорим о сознании (хотя бы ради того, чтобы не быть понятыми в психологическом или эзотерическом ключе) и должны если не дать ответ на вопрос "что значит ограничить его? Что становится с сознанием, с которого сняты оковы?" то хотя бы поставить эти вопросы относительно женского сознания.
Один из возможных ответов - а по самой метафизической природе вопроса ответы могут разнится от человека к человеку - есть старая мысль о том, что двойная опция женского сознания, переключение закрыто/открыто, отражает дуальность жизни и смерти.
1.4.1 Смерть и жизнь как дуальность женского сознания
В древних культах непременно есть верховное женское божество, ответственное за жизнь и смерть. Если мы сталкиваемся с другой картиной, то скорее всего она отражает позднейшие уступки социальным новациям - как греческая Геката или доарийская Кали вытесненяются на периферию мужскими божествами смерти в эпоху, где пафос сражений меняет характер мировоззрения. В первой части "Эволюции" упоминалась связка "все, что рождено, актом рождения обрекается на смерть". Это популярное объяснение взаимоотношений женского начала и смерти является полуправдой, за которой скрывается другая часть истории - то, что женское сознание отрезает от области своего внимания, обрекается на небытие. Если бы мы говорили о душе, то могли бы сравнить её демиургический порождающий импульс с раскрытой ладонью, обращенной к источнику жизни, а её уход и приходящее вслед небытиё - с сжатым кулаком.
Воспитание не позволяет цивилизованным людям произнести вслух тайное желание своей женской части, когда та выступает в состоянии ограниченности - "да хоть бы и не было этого всего, мешающего и раздражающего". Они говорят "мне это не интересно" и "от меня это далеко", но правда заключается в том, что выходящее за пределы круга внимания ограниченное женское сознание табуирует, приговаривая к небытию. Граница проходит между тем, чему разрешено существовать и тем, что безмолвно вычеркивается из бытия, обрекаясь тем самым на смерть. Открытое женское сознание разливает вокруг воды жизни, закрытое - вырезает себе замкнутое убежище в чуждом ему и потому страшном мире, орудуя серпом мрачного жнеца.
1.4.2 Две смерти
Тут требуется уточнение. Смерть выступает в двух разных обличиях - инициации и проклятья. Первое из них - фаза алхимического процесса, одна из многих в череде изменений, завершающая один цикл и открывающая следующий; второе соответственно не имеет ничего общего с круговым движением времени, но ставит предел на линии жизни - или, если воспользоваться метафорой древних эллинов, обрезает нить.
Смерть-инициация никак не связана с небытием, в алхимии ей соответствует фаза нигредо, подготовка к следующему акту, переход на следующий круг спирали. Обрезание фруктовых деревьев для их лучшего роста и перегнивание зерна в земле, чтобы возродиться сотней зерен - один из видов частичной смерти ради умножения жизни. Другой вид инициатической смерти является символическим и связан больше с посвящением в новое, чем с окончанием старого, во всяком случае именно так его воспринимают, если в ритуалах (а инициатическая смерть вместе с возрождением - самый популярный ритуал во все времена и во всевозможных обличьях) нет фиксации на стадии обнуления как освобождения пространства для нового содержания.
Смерть-проклятие пребывает в другом метафизическом измерении. Тут нет подготовки к следующему акту жизни, а есть пожелание небытия для вытесненного за пределы мира, табуированного, нелюбимого, мешающего. В частном случае это проклятие обращается против самого человека, отрезающего себя от мира настолько тщательно, что разрез проходит по его собственной жизни. Можно было бы сказать, что если первая смерть открывает дорогу новому и входит через это в круговращение природных сил, то смерть-проклятие призывает лишь небытие и потому противоестественна. Но будет ли это в самом деле противоестественным для женщины, могущественной достаточно для того, чтобы определять меру жизни и смерти? Можно предположить, что страх перед подобной силой - а для первобытного сознания она вряд ли являлась благой и её легче представить воинственной и агрессивной, чем созидающей - создал систему запретов на развитие психических и суггестивных сил, представляющихся неконтролируемой магией?
Безусловно, любой человек что-то не любит, что-то вытесняет, чего-то избегает, а чего-то и знать не хочет, но само по себе это не так важно. Значение имеет то, что количество вытесненного и сила ограничения (пресечение контактов с тем, что однажды было табуировано) зависит от количества стихийного и первобытного в женском сознании. Сырая сила часто и необоснованно романтизируется, но у нас не тот случай, чтобы заигрывать с ней. Мы даже не можем распоряжаться этой силой, пока не научимся её наблюдать и различать её воздействия.
Ограниченность женского в его худшей форме совсем не похожа на целенаправленное и избирательное уничтожение, свойственное мужскому сознанию в его смертоносной фазе. Женское суггестивное воздействие способно нести смерть непрерывно и бездумно, просто отворачиваясь от того, что не хочет знать и видеть - вынуждая и других игнорировать это запретное, как будто бы несуществующее.
Женское начало ведает и ритуальной смертью-инициацией, и смертью-проклятием; все, что относится к внутренним процессам, традиционно приписывается именно ему. Полной власти над исчезновением проклятого им женское начало не имеет; единственное, что оно может, это отвести поток жизни от запретных мест, ограниченных на его карте жизни предупреждающей линией с красными флажками. В целом, обычное человеческое дело, происходит сплошь и рядом. Проблема начинается там, где женское сознание табуирует столько явлений и феноменов, что весь внешний, чуждый ей мир сливается в одну опасную темноту. Загоняя уже само себя в резервацию, такое сознание ограничивает себя целиком, отрезает все лишнее - с позиции переоцененной стабильности, разумеется, - непонятное, беспокоящее; в том числе и свою мужскую часть, рвущую гомеостаз и неизменность в клочья.
Мне бы хотелось говорить о добром аспекте женского; было бы чудесно посвятить несколько долгих месяцев разысканию и сведению воедино способов освобождения внутренней мадонны и перевоплощения в неё внутренней карги. Все большие религии учат тому, как приблизиться к источнику вечной жизни, сокрушить внутренние барьеры и слиться с миром и вечностью; из ракурса гендерного сознания такое слияние означало бы освобождение женского начала от ограничений, поставленных страхом, означало бы всепрощение и всеприятие; означало бы, что женское сознание сливается с мужским и, увлекаясь за его стремлением к расширению, расширялось бы бесконечно; означало бы, далее, безболезненное смешение вод женского с огнем мужского, где каждое из двух, принимая и отдавая, становиться меркабой и махаяной для своей противоположности; означало бы, наконец, заполнение пространства вселенной так далеко, как только хватает вещества этого конкретного сознания - одной лишь силой приятия мира, как самого себя, одной лишь способностью стать, в конце концов, миром. Положим, в религиях так описывается человек просветленный, а в реальности к этому экстремуму приближается не слишком много людей - но и не так мало, как можно подумать. Наблюдать за такими людьми - хорошая практика. Систематизировать наблюдения и исследовать, как активируется женское сознание - достойная задача. Возможно, не все со мной согласятся, но я продолжаю настаивать, что необходимо проследить внутренние ограничения женского сознания, прежде чем перейти к созидательной части направленной эволюции.
1.4.3 Ограничение как проводник смерти
Давайте смотреть, как это устроено. Вернемся к взаимоотношению дуальностей, оссцилирующему от глубокого симбиоза до безотчетного взаимного игнорирования. Женское сознание, выстроившее для себя резервацию, как бы притворяется, что мужского рядом с ним нет, что оно одно и равно сознанию целокупному.
Глубокое сочетание двух частей сознания будет хорошей иллюстрацией, чтобы понять, что отнимает разрыв их взаимосвязи. Находясь в полном симбиозе, обе гендерные дуальности работают как слаженный тандем, как идеально здоровый, полный сил и жизни организм, любая часть которого готово подхватить и продолжить действия друг друга. Принцип хорошей пары: кто может лучше, тот делает, кто не может, тот заботится о партнере; приходит момент и с ним перемена мест, теперь второй делает, а первый заботится. Чем слабее симбиотическая связь, чем больше в ткани сознания разрывов, а уровень взаимодействия ниже, тем чаще женскому сознанию не хватает конструктивных и расширяющих механизмов мужского, а тому - трансформирующих и адаптивных механизмов женского.
Очевидно, причины разницы взаимодействий многоплановы и пролегают между нейрофизиологией и социальными моделями поведения (начиная не столько с родительских примеров и детских травм, сколько от развития женского, отвечающего за взаимодействие, в конкретном человеке).
Во всех случаях, когда ограниченность проявляется в полную силу, она образует жесткую преграду между освоенным миром и табуированным запредельем. Все непознанное и темное простирается перед ней сплошным фронтом, а все освоенное и понятное служит ей тылом. Центробежный импульс женского сознания направлен внутрь и не собирается выходить за границы известного, - для этого ему понадобилось бы идти вспять и против собственной природы. (Как преодолевает притяжение центра открытое сознание, как оно оказывается способным разлиться повсюду - отдельная история, о ней надо говорить отдельно. В двух словах можно сказать, что с приближением к собственному центру.....). Все, что происходит за этими границами, находится в ведении мужского сознания; исследования, приключения, творчество и трансценденция - то, что расширяет границы опыта, понимания и пребывания человека в мире. Отрицая его или игнорируя, сознание женское вместе с тем отрицает и игнорирует новое, неизвестное и непонятное, сводя любое впечатление до набора уже знакомых паттернов и обрезая свой опыт под заготовленные формы. Кругозор сужается, горизонт пропадает, остается комната, келья, город в окружении замковых стен, поляна, окаймленная деревьями, озеро, которое можно охватить взглядом. Внутреннее пространство, вмещающее в себя опыт и память, одним словом. Размер этого пространства только кажется соизмеримым, и, хотя ограниченное сознание сжимается пределами с обеих сторон, оно может быть наполнено субстанцией более насыщенной, чем солнечное ядро, а возможная - потенциальная - глубина его и вовсе непредсказуема; в центре же расположена бездна с источником жизни посредине. Впрочем, это метафизическая материя настолько тонкая, что она никак или очень мало участвует в обыденной ежедневности. Есть и другая проблема в приближении к центру при сломанном балансе дуальностей, но пока еще рано говорить об этом.
Эта ограниченность женского возникает при нарушениях взаимосвязи между гендерными полярностями сознания - и лавинообразно провоцирует все большее нарушение связей. Что происходит при этом с мужской частью сознания, сейчас неважно, а вот о женской можно сказать вполне определенно - оказываясь в изоляции, она теряет способность к метаболизму и взаимообмену. Больше того, уменьшается способность женского сознания к слиянию, что суть его главная драгоценность и нержавеющее оружие.
Разумеется, полного устранения мужской части из орбиты внимания никто и ничто себе позволить не может, необходимый для выживания минимум все равно будет задействован - прежде всего, инструментальные способности. Если бы можно было сделать сканирование женского сознания, как делают МРТ, то ограниченное сознание (то есть с нарушенным, плохеньким симбиозом) выглядело бы как пятно с вкраплениями инструментальных навыков, вытянутых из мужского поля. Эволюционировавшее женское сознание, с другой стороны, образующее с мужским симбиоз гармоничный и беспроблемный, на таком снимке выглядело бы наложением двух красок, затухающих на удалении от границы пересечения. Совершенное сознание представилось бы в полном слиянии двух слоев - насколько ограниченное, отрезанное от своего двойника сознание непроницаемо, настолько же сознание совершенное в своей женской части способно к абсолютному слиянию.
1.4.4 Ограниченность и война полов
Все, что можно сказать о предмете, не относится впрямую к женщинам, но составляет суть войны полов. Это утверждение становится ясным, если подумать о том, что 1) ограниченность присуща именно женскому центростремительному сознанию 2) бесконтрольная самоумножающаяся ограниченность нарушает синхронность женской и мужской частью сознания отдельного человека 3) ограниченное женское сознание искажает восприятие, действуя исключительно выборочно 4) поскольку женское сознание, наряду с мужским, явлется составной частью человеческого сознания в целом, неконтролируемая ограниченность женского созания распространена среди мужчин с такой же или с большой вероятностью, как и среди женщин.
Ограниченность - не качество, а способ существования женского сознания как следствие его центростремительной и одновременно водной природы. Только эволюционировавшее женское сознание способно оставаться собой без содержащего сосуда, - вернее заполнить как сосуд весь мир, не теряя своих свойств. Силы обычного женского сознания не хватает на бесконечное разливание, каждое отдельное сознание устанавливает собственные пределы, внури которых сохраняет порождающие свойства. Вступая в симбиоз с мужским сознанием, однако, оно может разливаться гораздо дальше - механизм этого взаимодействия является практическим способом направленной эволюции.
Во всем многообразии гендерной самоидентификации выделяется группа женщин, предубежденная против своего мужского сознания и искусственно тормозящая выход за собственные границы. Речь вовсе не о феминистках, как могло бы показаться, но о самых консервативных матерях и женах. Кажется, что одиночки реже становятся настолько монофокусными, как те, кто самоотождествляется с социальной ролью женщины-матери или женщины-объекта. Ради справедливости надо добавить, что, в инстинктивном стремлении избежать традиционной женской роли есть опасность заблокировать свой центростремительный импульс и перейти на мужскую монофокусную позицию, в чем тоже нет ничего хорошего.
Ловушка ограниченности заключается вот в чем - неспособность и нежелание (только так, вместе и одновременно) выйти за пределы своего опыта и своих представлений, чтобы опробовать другие способы жизни. Разумеется, из этого следует, что (положа руку на сердце) все и так знают - эволюция женского сознания не только заметно отстает от эволюции мужского, но и тормозится присущим ему сопротивлением изменениям.
Разум отказывается верить в утверждение настолько унизительное, выводы из которого при известном желании легко обратить против всего женского рода. Разум не хочет принимать во внимание неоднозначность такого положения вещей, не хочет рассматривать полярность дуальности. Разум фокусируется на социальных гендерных ролях и оценивает качества женского с позиции мужских добродетелей - активности и открытости, симулируя эти качества в проявлениях сознания женского.
Развитому женскому началу все эти инсинуации на один зубок; развитое женское - тем более, эволюционировавшее до той ступени, где становится доступным следующий ряд психических механизмов - распоряжается таким количеством ресурсов, что само определяет, в какой реальности ему жить и постепенно выращивает её вокруг себя, как жемчужину вокруг песчинки, слой за слоем.
В жизни человека существует опасный период, совпадающий с возрастом деторождения, когда силы экспансии мужского (любопытство, азарт, витальность) до конца не раскрыты, а психическая мощь женского (терпение, доверие, сонастройка) еще не созрела. Этот промежуток между детской открытостью, восприимчивостью и любознательностью начала жизни сознания и пониманием на грани мудрости времени его расцвета - приманка для страхов и амбиций одновременно. У одних страх вызывает прилив адреналина, у других - потребность в убежище; часть этих первых всю жизнь будет воевать, подгоняемые страхом, часть вторых всю жизнь отстраивать свое убежище, зарываясь все глубже в поисках безопасности. Нерассуждающее, неоформленное, сильное и испуганное (чем, не так важно -в детстве и отрочестве всегда найдется тень, претендующая на безраздельное внимание) женское сознание стремится подчинить себе столько психических сил, сколько сможет, чтобы сосредоточить их на отгораживании безопасного пространства. Само это стремление является неотъемлимым качеством женского сознания, и если оно не уравновешено и не скомпенсировано, то становится ловушкой, которую надо наблюдать, изучать и уметь избегать.
Это специфическое качество дальше будет называться просто ограниченностью, - пожалуйста, держите в уме, что речь идет не о состоянии (как в выражении "интеллектуальная ограниченность"), а о векторе приложения сил, направленном на потворение опыта и отыгрывание известных паттернов и играющем важную роль в поведении женского сознания.
1.4.5 Несколько подробностей
- Забегая вперед, заметим, что понять природу женского сознания означает не только выяснить его фундаментальные свойства, но и проследить их взаимодействие (это общее правило для процессов понимания). Перечисляя ловушки, которые женское сознание содержит само в себе, я называю не все качества, но только те, которые - при нарушении равновесия - становятся реальной проблемой и для самого человека и для окружающих. Стремление к поддержанию ограниченности слишком легко становится не просто проблемой, но настоящей угрозой для выживания человека и общества в целом, снижая возможность адаптации к меняющимся условиям развития и, в конечном счете, перекрывая путь эволюции.
- Более того, ограниченность вообще существует только в таком сознаниии, в котором существуют и попытки взломать её снаружи или изнутри. Воистину, тут мы имеем дело с такой же фундаментальной концепцией, как библейские Добро и Зло, существующие только в противостоянии. Тонкость гендерной метафизики заключена в том, что злом становится импульс с чрезмерной доминантой, а добро - это даже не равновесие, а сверхгендерное сознание, управляющее соподчиненными ему мужской и женской частью и синхронизирующее их работу.
- В идеальном случае женское сознание выделяет в потоке бытия свою территорию и обустраивает её, пользуясь мужским сознанием как инструментом. Точно то же делает со своей стороны мужская часть - выходит за собственные границы, пользуясь женским сознанием как якорем, удерживающим его в мире людей.
- Ни социальные роли, ни природная физиология не связаны напрямую с внутренней жизнью сознания (подчеркну, что речь идет о сознании не просто развитом, но эволюционировавшем, то есть перешедшим качественный внутривидовой рубеж), а равновесие и согласованность не возникают сами по себе, - зато возникают деформации, а сама природа женского расставляет свои ловушки. Это характерно для любого проявления стихий, а сырое человеческое сознание, оперирующее больше инстинктами, чем специфически человеческими возможностями, остается стихией в значительной степени.
- В случае ограниченности такой ловушкой становится антагонизм, подменяющий взаимодополнение дуальностей.
- Если равновесие - редкое состояние для человеческого сознания, то соревнование между расширяющим и сужающим импульсами, каждый из которых тянет в свою противоположную сторону, - непрерывный процесс, свойственный невозделанной природе. Пока периоды развития мирно соседствуют с периодами обустройства жизнь идет своим чередом, но в периоды перехода ситуация становится неуправляемой. Именно здесь дуальность превращается в поле борьбы, и это надо держать в уме каждый раз, когда речь заходит о соревновательности женского и мужского начал в их первобытном виде.
- Было бы слишком просто сказать, что ограниченность есть синоним ограждения, дома, охраняющего периметра; оседлости, в конце концов. Добавим к этому постоянство, упорядоченность, практичность, однородность и однообразие - все, что сообразно владению ограниченной частью экзистенции и обустройства в ней. Как только в сознании человека преимущества получает его мужская часть, импульс меняется на противположный и все перечисленные свойства из ценностей превращаются в балласт, а ограда - в клетку для духа. Хоть это и верно, но было бы непростительным упрощением остановиться на таком понимании взаимодействия.
- Только совпадение проявленной силы воли, воспитания и благоприятных условий с доминирующим импульсом расширения организует линейный процесс, в котором мужской способ жизни проявляет себя в своей полноте. Так возникают личности, меняющие историю или, по крайней мере, открывающие новые земли, области знания или что-то настолько же значительное. В реальной жизни, где речь не идет о героях, особо одаренных ученых и подвижниках, согласованность периодов расширения границ и периодов обустройства внутри них обеспечивает нормальное течение событий, опасность же представляет то свойство неконтролируемого женского сознания, что настаивает на неподвижности своих границ и противится любому выходу за их пределы.
- Важно заметить, что в этом вопросе сознание меньше всего связано с физиологией гендера, однако сильно подвержено формообразующему влиянию социальных ролей и практических соображений. Мужчины, на чье развитие их женская часть накладывает ограничения, в современном западном обществе страдают меньше, чем женщины с активным мужским сознанием, не всегда понимающие, как использовать его сильные стороны и компенсировать слабые. Проигрывая в конкурентоспособности и в целом будучи не слишком довольны собой, мужчины с сильным женским сознанием так или иначе обустраивают свою социальную нишу, женщина же с развитым мужским началом, подталкиваемая изнутри страстным желанием выйти за границы своего мира, но не умеющая договориться со своей женской частью, рискует потерять все, не приобретя ничего, кроме опыта.
1.4.14 Пока в коллективное сознание не будет вписано ясное понимание механики дуальности вместе с методами, следующими из неё, развитие и счастье женщины будет зависеть больше от обстоятельств, чем от неё самой. "Обстоятельства" здесь надо понимать прежде всего как условия жизни - человеку, выросшему в монгольской юрте, гораздо труднее стать пианистом, чем городскому ребенку, растущему в семье музыкантов. Точно также женщине, каким бы потенциалом трансценденции она не обладала, не всегда легко выходить за собственные границы, не теряя якоря, - в мужской субкультуре, напротив, нужные методы хорошо отработаны.
1.4.15 Сложнее всего, однако, приходится тем, чьё стремление удержать границы неизбежно выигрывает у стремления духа выйти за узкие рамки собственного существования. В зависимости от обстоятельств агрессивное, бескомпромиссное ограничение порождает две совершенно разные ситуации - либо собственная жизнь этих людей приходит в беспорядок под влиянием мятежного духа, не находящего выхода, либо они ослабляют любое проявление трансцендирующего мужского начала у своих близких. Первый случай описывает борьбу дуальностей в сознании одного человека, при которой жесткое ограничение границ не оставляет мужской части сознания никаких шансов на полноценную реализацию. Второй - тотальный диктат женского начала, пресекающий даже упоминание о возможном нарушении рамок.
1.4.16 Оба варианта формируют чрезмерную жесткость границ и потому порождают чудовищное напряжение вокруг человека. Рассмотрим их внимательней.
Первая ситуауция возникает когда самому человеку плохо в непроницаемом коконе, а вторая - когда ему там хорошо.
1.4.17 Надо понимать, что непроницаемость - вещь относительная; женское сознание, склонное к растворению и слиянию, становится непроницаемым выборочно, для определенного набора феноменов. От страха ли перед ними, ошибки, слабости или предрассудков включается контролируемая иллюзия, выдворяющая нежелаемые феномены (людей, ситуации, явления) на периферию восприятия как вещи неважные. Жесткое ограничение - отдельный случай, при котором нежелательные вещи вытесняются не НА границу восприятия, но ЗА неё, а все за этой границей приобретает статус не только несуществующего, но и табуированного.
1.4.18 Мифическая интеллектуальная слабость, присущая женскому полу, происходит не от глупости, а от этого качества ограниченности, навязывающего стремление не просто установить границы и обозначить обжитую, понятную территорию, но и активно сопротивляться любому импульсу, побуждающему выйти за её пределы - что, в свою очередь, сковывает движение мысли и сильно сужает горизонт познания.
1.4.19 Надо очень хорошо понять всю значимость оппозиции "удержать границы - выходить за них". Остальные гендерные качества могут меняться в широком спектре, но здесь не существует оттенков. Вернее сказать, компромиссов не знает жесткое удержание, обрекая противоположный импульс, ищущий выхода (сам по себе не агрессивный), на непрерывную борьбу.
1.4.20 Скажу, наконец, проще - оба качества, о которых идет речь, - антагонисты. Стремление к ограниченности (лингвистически вернее сказать "к ограничению") женского сознания видит угрозу в стремлении мужского сознания выйти за собственные границы. Чем сильнее женское сознание и чем меньше оно цивилизованно, тем сильнее преследуется и умаляется импульс к расширению опыта, изменению мировоззрения и к трансцендентности. Отсюда начинаются пробемы.
1.4.21 Вернемся к тем самым двум случаям чрезмерно жестких границ, где жесткость обусловлена сильным, но неразвитым женским сознанием. На первой ступени мужская часть сознания не угнетена полностью, но обречена подчиняться ограничению, что порождает борьбу сознания с самим собой. На второй, характерной для сильного и дикого женского начала, борьба идет с миром и социумом за тотальный запрет свободы духа. В этой точке мы попадаем в мир старейшей метафизики, индуисткой и мессопотамской, где женское начало воплощено в материи, а мужское - в сверхсознании.
1.4.22 Это звучит настолько оскорбительно для женщин, что приходится остановиться и перепроверить весь ход размышлений. Было бы просто отговориться тем, что метафизика и реальность - два разных феномена, однако грош цена такой метафизики, которая не отражала бы реальность. Проблема у нас не в ней, а в скудости языка.
1.4.23 Истина состоит в том, что мы пользуемся словами "мужской" и "женский" одновременно для совсем разных целей - применяя их и к физическому телу, и к социальным ролям, и для определения дуальной природы сознания. Консерваторы настаивают на том, что эти три явления суть феномены одного порядка, мы же видим в них только опосредованную связь, отдавая ведущую роль способности психики конструировать и развивать самое себя.
1.4.24 Язык консервативен и не оставляет достаточно места для нюансов; приходится прибегать к громоздким нелепым конструкциям или непрерывно пояснять, в каком смысле надо понимать высказывание. Приходится это делать и нам, особенно противопоставляя женское сознание мужскому ради лучшего их исследования.
1.4.25 Повторим еще раз - женское сознание архетипически сопоставимо с землей и водой, с материей и центростремительными силами. Такое определение архетипического не каприз и не случайность, она соответствует тому роду сознания, которое отвечает за сохранность и гомеостаз, - что, в свою очередь, навязывает женскому сознанию косность и ограниченность. Условия формирования сознания - это важно. Можно много времени избегать неудачных обстоятельств на чистом везении, но если не перехватить управление над обстоятельствами заранее, никто не застрахован от коллапса.
Непременное сочетание обоих типов сознания в одной голове - тоже важно, но еще важнее то, как сам человек устанавливает связь между своим физическим полом, социальным поведением и функционированием своего сознания. Фактически именно человек сам формирует доминирующий тип сознания, - или соглашается на формирующее воздействие среды.
Связан его выбор с личными склонностями, со следованием социальной норме или с отсутствием ясности, сейчас не важно - значение имеет то, что в определенных условиях женское начало пробуждает монстра, не дающего жить и развиваться ни самой женщине, ни тем, до кого она может дотянуться.
Поверьте, я и сама не рада делать столько отступлений и еще и еще раз объяснять очевидные вещи - но лучше я рискну наскучить читателю, чем ввести его в заблуждение недосказанностью. Вернемся еще раз к тем самым двум случаям.
1.4.26 Может показаться, что в первую категорию попадают женщины нереализованные, а во вторую - деспотические жены и матери, но пагуба дикого сознания имеет множество скрытых путей. Здесь хорошо видно, что дикость и невозделанность человеческого сознания не равны природности и естественности - скорее, их следует рассматривать как стихию, которой необходимо учиться управлять и договариваться с ней, чтобы она не уничтожила человека изнутри.
Импульс расширения толкает человека к поиску, заставляет его страстно желать быть чем-то большим, чем он является. Противодействующий вектор велит ограничиться тем, что есть, обустроиться и искать гарантий и спокойствия. Женщина с активным мужским вектором может многое, если только женская часть её сознания не возводит непреодолимые барьеры.
Внутренняя жизнь такой женщины с сильными желаниями, но слабым знанием методов превращается в кипящий котел, в хаос, в котором сталкиваются и противодействуют две противоположные силы. Желания вырасти над самой собой не получает реализации, она бросается из стороны в сторону не только в молодости - что само по себе естественно - но всю жизнь. Её силы не находят выхода, мысли ходят по кругу, воля к переменам не имеет точки приложения. Все это вертится внутри замкнутого пространства, очерченного воспитанием, предрассудками, страхами, практическими соображениями, - всем тем, во что маскируется агрессивная ограниченность несбалансированного женского начала.
1.4.27 Совершенно другая картина предстает, когда мы смотрим на женщину с очень сильным женским сознанием, отрицающую свою мужскую часть. Это отрицание никогда не бывает искренним - втайне от себя самой она использует инструментальные навыки мужского сознания, устраиваясь в жизни как можно удобней. Даже неподвижность и неизменность, мало свойственные женскому сознанию, берутся из каких-то других источников. Все, однако, подчинено установленному порядку, существование, интересы, мысли и понимание ограничены нерушимыми стенами. Нет хуже врага, чем тот, кто нарушает целостность границ, хотя бы он и делал это со своей собственной жизнью - сама демонстрация такой возможности производит впечатление греховного и нездорового.
1.4.28 Надо отдавать себе отчет, что кастрирующее женское сознание может - и часто так и оказывается - быть загримировано образцовым поведением и хорошим образованием. Разумеется, образцовое поведение с точки зрения буржуазности в её худшем, косном смысле - в смысле нормирования поведения и способов жизни, что само по себе и есть самый жесткий и жестокий способ ограничивания.
Возникает замкнутый цикл, змея кусает себя за хвост - чтобы разбить скорлупу ограниченноcти, необходимо освободиться от диктата правил, но это само по себе грандиозное предприятие. Особую пикантность - или, если хотите,трагизм, - ему придает один малозаметный на перый взгляд нюанс:
Разбивая правила и освобождая сознание, человек может вырасти над собой, но также может и опуститься на самое дно. Бунт против ограничений сам по себе не содержит инструкций о том, что делать по ту сторону барьера. Каждая новая степень свободы требует новых инструментов и новых психических механизмов, а также новых способов социализации. Вглядываясь в историю человеческой культуры, с определенного ракурса можно увидеть запутанные конструкции сдержек и противовесов, сопровождающие все системы прорывов - настоящий цирк шапито человеческого духа. Выходя за пределы известного мира, слишком легко потерять связь с культурой и цивилизацией и опуститься в бесформенный хаос, отрицая же в запальчивости ограничения per se, мы теряем якоря, связывающие нашу основу с основой мира.
Все вышесказанное приобретает особый смысл, когда мы переносим взгляд с эволюции личности на историю социума.
Вряд ли можно назвать развитую систему правил и создание законов эволюционным шагом, но они суть форма и инструмент. Существует теория, что суггестивное внушение и гиперсуггестивность как сверхпотребность к внушению и подражанию являются эволютивным процессом одновременно с овладением речью. Тут, впрочем, я дам отсылку на известного русского антрополога Поршнева, в семидесятых годах описавшего свою теорию эволюции на основании суггествиных и контрсуггестивных процессов.
Нас в теории Поршнева интересует принципиальная связь эволюции с двухтактовой системой: запредельное охранительное ограничивание меняется на революционный прорыв, или, иначе, смена суггестивных и контрсуггестивных фаз. По этой теории сейчас мы находимся в конце длинного контрсуггестивного периода, что обуславливает опережающее развитие мужской центробежной системы мышления, восприятия и поведения и эволюционную задержку женских аспектов сознания.
Фактически, мы опять сталкиваемся с дуальностью, определившей всю человеческую историю. При этом если суггестия определяет рамки поведенческих моделей - то есть является историей социализации, то контрсуггестия противостоит ограничению, являясь историей языка и, через него, мысли (в широком смысле, куда входят все новые сюжеты высшей нервной деятельности). Исключительно важное значение при этом приобретает скрытая война приоритетов, которая, как и любое противостояние, порождает худшие формы сопротивления.
Точно такое же противостояние наблюдается и в малых группах (отдельно надо выделить семью) и во внутренней жизни отдельного человека. Свойство женского сознания фиксировать границы, удерживать их и внушать окружающим сверхценность этих границ при чрезмерной власти ограничивающего женского нивелирует мужскую часть сознания до обслуживающей функции. Алхимическая целостность человека становится невозможна, борьба дуальностей приобретает характер взаимной агрессии, половина человеческого сознания и значительная часть социума оказывается подавленной. Можно говорить о том, что точно также в патриархальной культуре подавлялась женская составляющая, но это не так - женская часть не получила равных возможностей развития, но ограничивающий и охраняющий принцип никогда, кажется, не истреблялся с той планомерностью, с какой преследовался порыв к преодолению границ в абсолютном большинстве времен и мест. Патриархальная по социальной структуре, с точки зрения метафизики, западная цивилизация была и остается плодом феминократии с самого заката античности. О феминократии надо говорить отдельно, в контексте же ограничений для нас важно то, что под её, феминократии, влиянием из личных они становятся повсеместными, а суггестия разносит культ охраняющей запредельной ограниченности по всем доступным ей каналам.
1.4.6 Уточнения к модели гендерного сознания
Итак, мы исходим из того, что женское сознание в каждый отдельный момент времени находится в открытом либо замкнутом состоянии. Открытое состояние традиционно толкуется как любовь и эмпатия, закрытое - как отграниченность и ставка на стабильность, промежуточные будут вариативны и их всякий раз надо исследовать отдельно (при этом они, то есть промежуточные состояния, проходятся быстро, маятник задерживается только в зонах, близких к экстремуму,поэтому не так важно, что там происходит по пути. По крайней мере, для первого приближения не важно.)
В нормальной ситуации закрытость - всегда частичная и избирательная - является фактором устойчивости системы, но при нарушении реакций на нескомпенсированные страхи, порождающие недоверие, количество ограничений переходит в качество. Якорь становится тормозом, а если страхи и недоверие поднажмут еще немного, то тормоз преобразуется в оружие ликвидации. Ликвидировать все пугающее не получается, но очень хочется. И вот тогда, при избытке страхов, предрассудков и недоверия, женское сознание самоизолируется, - причем прикладывает усилия к тому, чтобы также изолировать детей и дорогие сердцу традиции. От реальности это не спасает, но нагрузка на психику уменьшается.
Результат вполне очевиден и нежизнеспособен, но обвинять в этом напуганную когда-то женщину - вернее, женское сознание, - смысла не имеет, потому что она (оно, то есть сознание) хочет, как лучше. А что ресурсов не хватает - понимания, широты взглядов, эмпатии, восприимчивости, того же доверия, - является не виной, а бедой человека. Тем не менее, возникает ситуация, когда одной рукой такая условная женщина поддерживает жизнь, а другой её отнимает - начиная с самой себя и дальше вокруг как получится.
При выборе между свободой и безопасностью большинство выбирает безопасность, - ну, это понятно и ничего особенного тут нет. Но вот что такой выбор делают не только за свою жизнь, но и за чужую - это почти засекреченная информация. Нет, с политиками и общественными деятелями она открыта. И в психологии об этом тоже говорят сплошь и рядом, хоть и уклончиво. Но вот что родители принимают такое решение за детей (матери чаще, чем отцы) - и не в чем-то важном, а по любому пустячному поводу, трансплантируя собственные страхи и неуверенность, - вот это обходится заговором молчания. Потому что, во-первых, ничего с этим сделать нельзя, а, во-вторых, кто же это осудит.
Балансировать между безопасностью и развитием в школах не учат; тем более не принимается во внимание, что стоит перейти критическую отметку в пользу безопасности, как развитие становится под большим вопросом, зато деградация оказывается более чем возможна. Все это дополняется таким пикантным моментом, как протест страдающей стороны против ограничивающей суггестии. Протест - это рывок, а рывок раскачивает систему вместо того, чтобы её балансировать. То, что замышляется как освобождение, оборачивается проблемами нового порядка, на этот раз связанными с нетерпением, невежеством и амбициями. Но, как сказано чуть выше, архитектуру сознания в школе не изучают, а сама ценность равновесия упоминается только в специальной литературе.
Относительно разных феноменов (людей, ситуаций) условно-среднее женское сознание открывается или закрывается, реагируя на свою, сугубо личную, систему знаков и кодов, - подобно придонному морскому животному при изменении вкуса воды, как на сигналы о присутствии еды или возможной опасности. Чем больше вещей, внушающих страх или хотя бы недоверие, присутствует во вселенной человека, тем больше стремится изолироваться его женское сознание от всего внешнего, в том числе и от остальной части сознающего субстрата. Напротив, чем выше доверие к миру, тем больше готовность к участию в нем, тем охотнее женская часть сознания входит в контакт с окружающим временем и пространством и со своим братом-близнецом, мужской частью сознающего субстрата.
Мужская часть сознания имеет свои поведенческие особенности, но в отличие от женской она не умеет изолироваться - а это означает, что открытое женское сознание всегда договорится с остальными психическими структурами, входящими в один с ним мыслящий субстрат. Еще точнее, это означает совместное, параллельно-смешанное течение обоих дуальностей сознающего восприятия среди нового опыта, непрерывный обмен впечатлениями и совместное управление реакциями. В то же время представляется сомнительным участие мужского сознания во внутренней психической жизни, разве что на тонком слое самосознания, в который встраиваются инструменты управления, контроля и планирования. Можно предположить с достаточной степенью уверенности, что до глубины подсознания действие организующих механизмов, одолженных у мужской части, доходит рассеянным и прерывистым потоком. Очевидно, максима "пойми себя" связана с увеличением этого слоя и соответственно глубины проникновения организующего мужского начала в подсознание, в царство женского - можно утверждать, что чем глубже заходит гендерный взаимообмен тем уравновешенней сознание и полнее реализованность человеческого внутри сырой и дикой первоматерии психического.
Ниже будет показано, как разъединение дуальностей табуирует расширение жизненного пространства, одновременно ослабляя этические принципы - в зависимости от преобладания женского либо мужского начала делая человека более глупым или более эгоистичным. Посмотрим еще раз на модель целостного гендерного сознания.
Нельзя сказать, что объединение гендерных сознаний в сознание целостное является нормой или признаком психического здоровья - у нас не хватает данных для такого заявления - но, безусловно, можно утверждать, что оно является целью и методом направленной эволюции антропогенеза. Тонкость заключается в том, что за это объединение с большой вероятностью отвечает только женское сознание, слишком часто норовящее изолировать или, напротив, подавить и нивелировать мужскую часть (впрочем, это один из экстремальных вариантов закрытого состояния, редко воплощающегося целиком, - а если он и встречается, то как воплощение абсолютного зла или как следствие болезни). Закрытое, или ограниченное женское сознание можно смоделировать в виде сферы.
Сфера стремится к максимальной изоляции, хоть ей и приходится поддерживать какой-никакой метаболизм. В гипотетическом случае предельной замкнутости женского сознания, вполне возможно, мы имеем дело с аутизмом и кататонией. Внутри неё непременно должны располагаться специально созданные замещающие механизмы, выполняющие инструментальные функции мужской части сознания, с которой не хочет иметь никаких дел замкнутая сфера. Внешний опыт она вбирает через фильтры, отбрасывая то, что не присутствует в её наличном инвентарном списке, сложившимся в начале жизни. Только сильное потрясение заставляет её открыться, и тогда к этому списку добавляется несколько строк. Все вместе это дает ту специфическую мелочность, робость, глупость и обсессивность, в которой так часто и так ошибочно обвиняется весь женский род.
В свою очередь, отделенная мужская часть, лишенная почвы и ставшая неустойчивой, порождает чудовищ разума, ни на что ни похожих - шизофрения и диллириум стерегут свой шанс, чтобы заявить права на такое шаткое сознание. В лучшем случае она создает внутри себя структуры, определяющие нормы поведения (так этика подменяется моралью) и замещающие точное эмоциональное и оценочное суждение женской части.
В предельном случае открытости, - то есть в состоянии, называемом, среди прочего, религиозным просветлением, - модель женской части сознания можно уподобить гигантскому веретену размером с Галактику, что объемлет все сущее единым актом понимания и всепрощения. Условно-среднее сознание то сворачивается в шар, то разворачивается в открытую поверхность, впитывающую впечатления, передающую их на переработку сразу в несколько разных мест и порождающую новые смыслы. Эта поверхность, однако, всегда ограничена. Центробежные силы, формирующие женское сознание, удерживают его возле центра, не позволяя частям свободно разлетаться, подобно молекулам газа. Хоть вытягиваясь в веретено, хоть сворачиваясь в шар, женское сознание всегда ограничено в пространстве и времени.
Ограниченность надо понимать буквально - как хорошо охраняемые строгие границы, пересечение которых находится под запретом. Выход за собственные пределы - прерогатива мужского сознания. Это влечет за собой исключительно важный феномен: именно мужское сознание стремится к расширению опыта и освоению новых пространств, причем если развитое женское сознание склонно к взаимодействию и сопутствует мужскому в его поисках и приключениях, то закрытое устраняется от всякого новшества и отрабатывает только программы, уже заложенные внутри сферы. Какая-то ограниченность женского сознания потенциально присутствует всегда - полная открытость невозможна, как и полное знание и абсолютная сила. По отношению к разным людям и разным феноменам сознание меняет свою конфигурацию - иногда скатывается в шар как броненосец, изолируясь за собственной оградой, иногда открывается и растягивается, становится эластичным и проницаемым. Лучше даже сказать - растворяющим и растворяющимся, не в материальном смысле, как питающееся животное, но в идеальном, как смешиваются лучи света.
Можно предположить, что источник психических и нервных расстройств находится в разладе между дуальностями любой из составляющих психическое основание пар - социум-личность, интеллект-эмоции, материя-дух, свобода-защищенность, активность-неделание, отдача-получение. Также можно предположить, что восстановление любого разрыва опосредованно восстанавливает и остальные поломки. В то же время интуитивно очевидно, что разные пары дуальностей обладают разной силой и разным влиянием на судьбу человека, а затягивание одного разрыва помогает затянуться другим, хоть и с разной скоростью. Кажется, ни одна из них не обладает такой усиливающей и одновременно разрушительной мощью, как гендерная дуальность - восстановление взаимообмена между её полярностями дает самые устойчивые и быстрые результаты во всех областях, начиная с психического здоровья и социального комфорта, а застаивание женского сознания в его ограниченном состоянии разрушает равновесие между человеком и миром.
Дикое первобытное женское сознание осознает себя в мире, не являющимся дружественным. Как любое слабое животное оно всегда начеку, в любой момент готово уйти под защиту ограждения, где не грозят неожиданность и опасность. Чем дальше продвигается женское сознание на пути эволюции, тем меньше в нем страха и больше способности к слиянию; тем чаще оно разворачивается из шара в галактику, все больше ситуаций включая в орбиту внимания. Развитие постигающей, взаимодействующей и преображающей природы женского сознания - суть и результат его эволюции, как результат эволюции мужской части сознания есть способность к мышлению и умножению форм.
Как при этом выглядит мужская часть сознания и общий надгендерный процессор, тема интересная, но сейчас мы не будем об этом говорить. Мы не будем говорить даже о сознании открытом, о градациях его открытости, о способах обращения с ним и достижения оптимума. Отметим только тот факт, что хотя открытость и измеряется пониманием сути вещей, это понимание есть не холодное знание, но нечто, сродное любви. Акт понимания женского сознания достигается через растворение и смешение субстанций - так что и после их разделения длится чувство общности и единства.
Сейчас же нам надо рассмотреть ситуацию ограничения, замкнутости в жестких границах - слишком много ущерба она несет с собой, чтобы обойти её, говоря о проблемных качествах женского сознания.
1.4.7 Разнообразие сочетаний
Из сочетаний разных состояний сознания, социального окружения и физиологии складываются самые разные типы психики, а миру предъявляются разные типы поведения. Не имеет смысла искать в жизни чистые случаи таких типов, но если мы хотим исследовать возможности гендерной изменчивости и суметь договориться с собственной психикой, направив её динамику в желаемую сторону, нам понадобится некоторый набор реперных точек.
Чтобы не вязнуть в бесконечных повторениях слов "мужской" и "женский", будем пользоваться буквами:
M - для сильного мужского сознания
F - для сильного женского
m и f соответственно для слабых состояний
скобками (F) и (f) обозначим закрытое женское состояние
наконец, F и f используем для открытого состояния сознания, сильного и слабого соответственно.
Мужское, напомню, в силу своей центробежности закрытым быть не может, но доступ к нему может быть заблокирован; в свое время мы коснемся этого.
Таким образом, текущую или преобладающую конфигурация сознания можно обозначить буквами: скажем, м(F) - сокращенная запись для закрытого сильного женского сознания в сочетании с мужским слабым.
Это, однако, будет только началом формулы или её частью, описывающей гендерную структуру сознания. Одна и та же структура у мужчин и женщин будет активирована по-разному; добавим в формулу биологический пол человека. Например, м(F) х М, - сочетание сильного и закрытого женского с слабым мужским сознанием у цисгендерного мужчины.
(Учитывая тенденцию последнего времени к свободному выбору и самоопределению пола, допишем результат выбора рядом - м(F) х М/А. Тут мы вынуждены ввести дополнительные обозначения, выбранные для себя участниками гендерных подгрупп. В примере, который мы здесь приводим, А может обозначить "Андрогин", строчное же а обозначит а-гендер).
Если посмотреть внимательно, формула м(F) х М/А (биологический мужчина с сильным, но подавленным женским началом, самоопределяющийся как андрогин или бигендер) имеет мало шансов на существование, поскольку в ней обозначено закрытое женское сознание, что само по себе сводит до минимума возможность выбора. Легче представить себе ситуацию мF х М/А, где открытость сознания облегчает трансформацию и социальную адаптацию выбранной роли или м(F) х М/(а) (биологический мужчина с сильным подавленным женским началом, обозначающим себя как а-гендер), где выбранная гендерная роль не презентируется социуму.
Обозначение биологического пола тоже может нести дополнительную спецификацию, но это очень частный случай, на который сейчас не будем отвлекаться.
Формула уже получается достаточно сложной, но и это еще не всё. Социальные условия бывают поддерживающие или подавляющие развитие мужское или женское сознание, причем надо различать условия воспитания и условия жизни, которые могут занчительно разниться. Разумеется, на становление и выбор влияет такое количество факторов и случайных событий, которое в принципе не поддается учету, но самые общие из них, действующие на любого человека, сводятся к некоторому конечному набору вариантов, - а эти варианты могут быть описаны и учтены как некие промежуточные точки отсчета, между которыми распределяются все частные индивидуальные случаи.
Всё это отступление нам нужно, чтобы показать не только бесконечное разнообразие гендерных проявлений, но и описать некоторые общие формы поведения ограниченного женского сознания в зависимости от структуры гендерного сознания в целом.
1.4.8 Характерные типы
То, что написано ниже, является не столько типологией, сколько описанием негативных моделей поведения, которые человек с определенной конфигурацией гендерного сознания отыгрывает с большой вероятностью. Мы знаем, что конфигурации сознания и модель поведения меняются от ситуации к ситуации, поэтому было бы весьма легкомысленно применять формулы для гендерной типологизации по коротким срезам и частичной информации - они предназначены для интроспекции, рассмотрению своей персональной структуры человеком, решающим вопрос своей женственности, мужественности, андрогинности или отказа от генедра.
Надо понимать, почему мы основываемся на проблемных моментах генедрной конфгурации. Позитивные качества личности берут свое начало не только в структуре сознания, но и в следовании лучшим образцам, в свободе воли, выбирающей наилучшее из возможного спектра. Это не связано впрямую с гендерным сознанием и сообщают больше о реализованности человека, чем о начальных условиях, с которыми он приходит во взрослую жизнь.
Редкий человек рождается - лучше сказать, начинает жизнь - имея в своем рапоряжении развитую всепобеждающую женственность. Те из нас, кто желает обладать такой женственностью, решает два вопроса - как войти в её воды и как не сгинуть в них. Три ловушки, перечисленные в первых трех главах, суть опасности этой стихии, ограниченность, которой посвящена четвертая глава - та преграда, что затрудняет связь с миром ищущих свою глубину.
Если мы хотим дать путь лучшему в себе, нам надо говорить (наблюдать, изучать, изменять) о наиболее естественных и распространенных негативных отыгрышах разных конфигураций гендерного сознания. Разумеется, даже внутри четкой формулы способы поведения будут различаться, в реальной жизни такое различие стремится к бесконечности, но мы можем выделить основные линии, к которым тяготеют проблемы четырех сочетаний дуальности при ограниченности женского чуть более жесткой и менее пластичной, чем любой из нас хотел бы для себя и своих близких.
1. Слабое мужское сознание в сочетании с закрытым и слабым женским
Общие черты: Виктимность, покорность, без перехода сменяющаяся агрессивным протестом, невозможность, чрезмерность страхов, податливость манипуляциям. Это очень терпеливый тип, но так как сейчас мы говорим только о ловушках сознания, то добавим, что терпеливость эта вынужденная, прерываемая разрушительными выплесками, и часто сочетается с злопамятностью.
Разделяя на цисгендерных женщин и мужчин:
m(f) x F самые частые жертвы плохого обращения, легкость нервных срывов, инфантильный романтизм, необоснованные требования и чрезмерные ожидания, часто сменяющиеся с возрастом апатией и скептическим к себе отношением.
m(f) x M общая болезненность и неуспешность, воспаленное эго, легкий и необоснованный переход к агрессии.
Разница особенно выражена в источнике страдания и способах самозащиты. Женщины этого типа нуждаются в уважении семьи и коллег, мужчины - в деньгах и социальном статусе. При хороших обстоятельствах женщины часто концентрируются на работе, как главном содержании жизни (если матери не внушают им сверхценность традиционного женского поведения), а мужчины, в силу низкой гендерной соревновательности, легко сходятся с людьми (если не берут за пример амбициозных отцов и братьев).
Стремление выйти за пределы пола, неудачное в отсутствии информации. Необходимость в покровителе, если нет хороших условий. Старательность в перерывах между приступами слабости.
Решение считать себя а-гендером снимает большую часть блоков, особенно у женщин. Социальные задачи пола, противопложного физическому, решаются легче - поскольку воспитание марикирует эти задачи как необязательные, с ними не связаны фрустрация и напряжение и они получает свою дозу внимания и развития без внутренних блокировок. Именно отсюда берется большинство мужчин, занимающихся искусствами, и женщин с выраженной социальной позицией, то и другое без особых взлетов и падений. При хороших условиях и отказавшись от гендерных ожиданий могут перейти к другой гендерной конфигурации, где долговременное вложение сил в часть сознания, зеркальную биологическому гендеру, может приносить значимые результаты. Разумеется, всегда остается возможность преодолеть ограниченность, раскрыть свое женское сознание - собственно, это самый естественный путь взросления, не связанный напрямую с паспортным возростом. Кажется, чем позднее это происходит, тем полнее наверстываются упущенные возможности и глубже осваивается женское состояние. В этом случае ловушкой становится некоторое принебрежение женщины к своей мужской части, - пока не освоены новые возможности открытого могущественного женского, все мужское в себе она видит как излишество, отвлекающее от источника счастья и уверенности.
Женщины этого типа часто сетуют на то, что не родились мужчинами, а мужчины откровенно завидуют женщинам. И те и другие склоны считать, что все лучшее в мире достается другому полу.
2. Сильное мужское сознание в сочетании с закрытым и слабым женским
m(F) x F неумная, слабая, сверхзаботливая, созависимая женщина традиционного типа, стремящаяся компенсировать слабость непреклонным следованием правилам
m(F) x M фанатизм, нечестность, лжепророк, доктринер.
4. Сильное мужское сознание в сочетании с закрытым и сильным женским
Общие черты: Сила, воля, тирания, смерть
M(F) x F злая суггестия, злое колдовство, тиран женского типа, удушающая забота
Не только из-за высокой силы воли, но и - более всего - из суммы знаний, позволяющей искажать реальность незаметным для управляемого способом, уровень суггестии может становиться непреодолимым, поскольку такое сочетание дает доступ к мельчайшим деталям чужого поведения и возможных последствий, а высокое F позволяет их компоновку самым выгодным для себя способом. Женщина подчиняет себе психику другого человека, ограничивая её и формируя согласно своим планам.
M(F) x M злая сила, агрессивный тип мужчины традиционного типа, харизматический лидер, не останавливающийся перед жертвами и разрушениями ради своих целей.
Отличие от предыдущего в том, что подчиняется не психика, а среда, то есть формируется система, внутри которой устанавливаются нужные правила.
Последние две формулы - хорошая иллюстрация к тому, как условия воспитания влияют на взаимодействие дуальностей. Так, если F располагает большим количеством строительного материала и женская роль понимается как статусная, то женщина становится гиперзаботливым тираном, а мужчина - фанатиком. Если же женская роль через воспитание передается как низкостатусная, F будет направлена не на авторитарную заботу, но на компенсацию и самозащиту. Биологическая составляющая тоже влияет на выбор позиции - женщина с высоким материнским инстинктом скорее выберет традиционную женскую роль из ролевого набора и войдет в корпус феминократии, чем женщина с гендерно нейтральной биологической основой, которая (женщина, не основа) будет активировать следующие по списку капиталы.
Все вместе это говорит о бесконечном количестве индивидуальных стратегий. С одной стороны, мы можем вычислять общие в них места, особенно учитывая невеликое разнообразие социальных схем. С другой, изнутри они отыгрываются разными способами. Для нас важно то, что насколько разнообразно бы они не отыгрывались, схема каждого случая ограничивает свободу выбора и крепко привязывает поведение к несущим опорам. Структура с закрытой частью сознания определяет поведение человека больше, чем его личный выбор.
Свобода самоопределения нуждается в преодолении закрытого состояния, хотя бы частично и спорадически. Это позволяет человеку строить себя согласно собственному плану, не ограничиваясь ни условиями (в том числе, биологическими), ни силой или слабостью сознания, которое, становясь пластичным, легко адаптируется под ситуацию. То, что происходит в рамках закрытого женского сознания - всегда развитие или деградация, но переход на открытый модус является уже эволюционным изменением.
Такое деление не является, разумеется, строгим, но представляется исключительно практичным с позиции самонаблюдения. Наблюдения не теоретического и пустого, - здесь применима известная максима "больше знать, чтобы лучше жить". В самом деле, попытки изменить собственное поведение или характер обычно наталкиваются на препятствие неодолимой силы - мы никогда не знаем, с чего начинать и в какую сторону двигаться. Чтобы что-то сделать с собой, нам необходим план, подобно тому, как при постройке здания необходим план того, что мы собираемся построить. Пока гендерные роли регулировались обычаем, необходимость в исследовании собственного гендерного сознания не стояла, сегодня же мы не можем пренебрегать развитием и эволюцией женской части сознания, заметно отстающей от мужской.
Последняя подглавка выходит за рамки описания качеств и является введением в практическую часть. Она, однако, так естественно вытекает из описания ограниченности, что мы решили вставить её сюда, в конец первой книги.