Аннотация: Богу богово, кесарю кесарево... Так, скажи, и висел... охая, да ахая.
"Eсли есть вероятность, что какая-то неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт!"... (Закон Мерфи)
Недоверие, мнительность и сомнения к тварям Божьим и ко всем иным объектам у нас, граждане, верно - в крови. Всё так и бывает, что ко всему мирскому проявляем мы неподдельный интерес... и это логично, это закономерно, но, заметьте, не всегда мы делаем это - с осторожностью. Никак, право, не желаем учиться на чужих ошибках.
Иной раз, случается такое, что просто диву даёшься - зачем... куда, казалось бы, я лезу. И всё одно, порой суём нос туда, к чему даже Тузик соседский интерес давно утратил.
Кто-то мучается и никак не может себя занять от безделья, а мне Господь преподносит всё новые... и серьёзные испытания, от которых, и ниже спины всё в мыле и с волос, что на голове... водопадом солёные воды низвергаются.
Вот и опять...
Пожалуйте...
Отнюдь... не фантастическая и комическая ситуация, однако, близкая к таковым, чтобы на раз... получить инфаркт, а на два - душевную травму: навечно, бессрочно, навсегда. Учат... учат нас, олухов, врачеватели; грозят... грозят они скальпелями, жгутами и кулаками, чтоб не расшатывали мы нервы друг другу, избегали стрессовых ситуаций и потрясений, берегли себя от напастей и хворей.
Ага, всё поняли...
И опять на "авось"... "небось"... да "как Бог даст" - и надежда вся. Кто осмелится оспорить, кто сумеет возразить, а посмотрю-ка, я на оппонентов своих "глаза - в глаза"...
Сказочники гля...
На сей раз началось всё с телефонного звонка... издалёка - из-за границы. И звонила мне не чёрт те кто... а подруженька, которую я давно знаю и полюбливаю. Всего-то и спросила - о погоде. Звонок, знаете ль, звонком... ничем от других не отличающийся, а каковы, слушайте - впоследствии... для меня от разговора оного последствия: судорожные... и просто траурные.
Отвечаю, что погода, дескать - аж... до тридцати градусов с пребольшим минусом. Вот, смотрю, мол, в окно на улицу и вижу, что идущие по тротуару девицы растирают носы свои варежкой по щекам до нулевого состояния, что они на их лицах невидимы.
-Тю... та будя сочинять то, - говорит, - милок! Вижу я в сети интернета, что оттепель у вас, а при такой температуре, извини, только головкой ловить сосульки с крыш, а не в лапки дуть и хвост морозить!
Это-то, граждане, и вызвало у меня некое недоумение, ввело в ступор... и оцепенение. Подруженька не мне, знаете ль, верила, а сети интернета - этой помойке, как молвила тут, намедни, одна из древних моих тётушек. Выходит, что желанной моей зазнобушке за две тыщи вёрст отсель - с самого Рога Кривого, с самого центра Европы виднее, чем мне.
-Батюшки-светы! Да она, вишь ли, лучше знает, какая туточки у нас, в Заволжье, погодка. Ну-с... Бог с ней, не верит... и не надоть, но выходит, что выставила она меня не в лучшем свете не только перед мудрым моим котом Василием и безмозглыми гупёшками, а и в своём семейном кругу - на посмешище.
-Негоже, - говорю, - киса, поносить меня... негоже конфузить Честь мою, ибо не заслужил я онаго к свой персоне отношения, а тем паче, подозрений, построенных вами, мадам, на огульных домыслах и догадках. Знать - не любовь меж нами, а таки влюблённость... и та одноразовая... и безответная. Что ж, насильно мил не будешь.
Расстроился я, братцы... Хоть ложись, право, и безмолвствуй. Таки... нет! Чёрт меня дёрнул...
Другой, кто поумней, отложил бы все дела до утра. Как же... мне ноне и сейчас требо убедиться. То ли компот вчерашний долбанул в мозг, то ли искушению Лукавого поддался, но перестав доверять показаниям термометра, решился лично проверить температуру воздуха за бортом - на улице, доказать... всем свою правоту.
Ну, не дурень ли... раз решился проделать всё это в ночь. Дык, выходит, что я дважды сошёл с ума... нежели не сказать больше. И дался мне тот чёртов градусник, да ещё и зимой. До меня он висел, и при мне; так и пусть бы там раполагался ещё лет сто... Так, нет - надо оком своим окинуть... надо пальцем своим потрогать.
Когда начинало смеркаться, я и открыл окно, и перекрестившись всем Образам в углу, решился...
Взяв с собой линейку, дабы ею освободить корпус градусника от снега, открыл одну из створок окна. Чёрт... Не дотянуться... Так, крадучись котом блудливым, полез, карябая подоконник когтями... со словами: "Боже, храни мою Светлость!"... Одну ногу закинул на подоконник... вторую; левым локтём упёрся на оцинкованную часть проема; правым; ага, удалось, таки... дотянуться линейкой. Трах... и - нет термометра. Xлоп... и градусник - вдребезги.
- Ё...п...ть...м...ть! - разглагольствовал я на всю улицу... хлеще трындычихи, горюя, однако, об разбитом, по глупости, термометре. А сделав "дело"... змеем пытался вползти обратно, задом, задом, но локоток... по нечаянности, скользнул с обледеневшей поверхности, и... ага.
И я... а я... я - повис нахрен... Что-то и, впрямь, пошло не так.
Благо, телевизионный кабель проходил рядом - с крыши... в квартиру второго этажа. Вот, за него я и успел в воздухе схватиться, как утопающий за соломинку. Но... Вцепиться то я, братцы, в него вцепился, но потяни тот кабель на себя лишка и посильнее, так с антенной и чужим телевизором... загремел бы - к чёртовой матери.
Ну-с... правильно, вниз - к земле; не вверх же.
Хорошо, что стопы ног у меня - египетские, подъёмами которых и сумел удержаться: за подоконник и за внутренне откосы, за оконную фурнитуру и... за воздух, расширепившись на стене высотки по Юбилейной, аки пьяная макака в обезьяннике.
Спасибо, что силушка за всё супружество в руках осталась, и держась за провод, я свисал с окна, аки банан с пальмы... регулируя своим тазом и большой бедренной костью равновесие - меж комнатным пространством и улицей. И только тогда, братцы, я прозрел, будто о дуб долбанувшись... что нельзя быть таким двинутым, нельзя быть таким трахнутым - на всю... всю голову сразу.
Богу богово, кесарю кесарево... Так, скажи, и висел... охая, да ахая.
А дома то кто...
Нетути у меня, ноне, граждане - ни отца, ни маменьки... и этим всё сказано. Только родственница и осталась.
И к стыду своему, заорал тогда я - Тарзаном... зарычал я зверем раненым. Голос то мой хоть для родни и противный, а в экстремальной ситуации, просто - звероподобный, но спасение было лишь в её руках.
-Верёвку! Вожжу! Налыгу! Падаю ж!... Святая Мать!... Отдай, - ору, - кому-нить из соседей, косарь - пусть втащат! Беда же... ж!... Беда-с! И ты ж... меня как-то, в конце концов, спасай. Кочергой зацепи, к МЧС-у... взывай!
Паника... растерянность.
Звонок в МЧС...
Телефон в руках родственницы плавился... но никто не отвечал.
-И опять, же ж!-думаю. - А поступит ли моя родственница правильно и, по-родственному, а как нет... Вдруг, да поведёт себя по-иному, кто знает... кто знает. Кто в том может быть, вообще, уверен.
Мало ль... кому я козней по жизни строил, да и кто, скажите, из нас не жил - без греха.
Психология, однако... ибо разволновался так, что глазоньки скосил в сторону ушей... и даже дальше... дальше - на саму тыковку! Зрелище, надо сказать, жутковатое, но оную образину я в смартфоне у соседа видел, но позже. Сие, братцы, смотреть надобно... но я, к примеру, краше никогда себя не видывал.
Однако, это было потом, а в тем часом... той минутой.
Родственница ничего лучшего не придумала, как не отыскав бельевой верёвки, привязала меня простынёй - за ногу... за одну. А толку с того... Простынка, она и есмь простынка, да ещё, видимо, льняная или шёлковая, так как чувствовал, что нога из неё просто выскальзывает. А может... и специально, барыня, мне подкузьмила.
-Упаси Богородица!
И я висел... с тусклым взглядом и, в обмороке, а лёгкие наполнялись снегом. Да пусть мороз был и десяти градусов - с минусом... но для меня он зашкаливал... за все тридцать, ибо руки становились - граблями бесчувственными; ноги немели, что вот-вот... должен был свалиться, вот-вот, должен был, свежим мясом рухнуть, и... оземь, и - наземь.
А в извилинах один лишь гамлетовский вопрос: "Быть мне убиенным... иль не быть!"...
Повис, скажи, аки кожура от банана, скорбную думу думая. Вижу, однако, что, очень уж... плохо гармонирую с природой, слишком уж контрастирую голым торсом на фоне снега...
Висел...
А дурь моя, в виде подстреленной и падающей с высотки тушки, была, видимо, видна любопытному жителю городка - за километр. Издали выглядело это всё, верно, весьма комично и забавно - для стороннего наблюдателя, но только не для меня. Отсутствие крови в голове влёкло за собой раздражительные галлюцинации, что стал я бубнить, завывая, и поскуливая.
Шевельнись я тогда... так - отпевание... и встреча в параллельном мире - с апостолом Петром, а потому надо мной так и витал Дух Святого мученика Маврикия.
Холод, мурашки по шкуре, аж... жутью повеяло.
-А как, вдруг, Прометей... да в печень - в печёнку! А я скован... с диваном повязан. А коль ножка у того отлетит... Так он новый. А как, вдруг, сам диван с места сдвинется... Так он тяжёлый. Однако, и во мне... дай Бог веса, поди ж... килограмм за восемьдесят, да нежели ещё и с гаком - не лопух, всё ж... воздушный.
-Тьфу, мать кормилица! Какая мура только в голову не придёт...
А главное...
Только... только по ящику, в новостях, слышал, что какой-то цуцик рухнул с 83-го этажа "Москва Сити"... и рулоном рубероида, плашмя - на "Гелендваген". А какая, в прицепе, меж нами разница... Вроде бы и никакой. Скоротечность лишь и разнообразие падения, но парниша то хоть бакланом успел попарить... и пропиарился на "ютубе", что Мир о нём узнал... и Мир о нём услышал.
А я, так, кто... Безызвестным и, долбанусь - на радость голодным псам, а там ещё и росомахи, гля... со степи на свежак стаей припрутся, а за ними и мелкие грызуны подтянутся...
А соседка, которую в День поцелуя я отказался чмокнуть, так, и вовсе... возрадуется моему ледяному, под утро, трупу.
Будучи стреноженным, я совсем озяб... и давай, молебен читать, грехи, в сердцах, замаливать, ибо мне, неподвижному, всё в округе мерещилось подвижным; и даже пустая на земле пачка от сигарет, казалась ползущим ежом, и с каждой секундой становилась всё больше... больше, пока не стала огромным дикобразом.
А прожужжавший за мной в комнате комар, так, вообще, показался сверхзвуковым истребителем.
Плюнь... кто сверху, пощекочи родня за пятку или коснись моих фаберже кот-игрун, Василий, то непременно бы, "столбом"... вошёл, сквозь асфальт - в землю, но я таки умудрялся умело балансировать, как канатоходец... между пространством комнаты и улицей. А иначе парил бы... и планировал, аки фанера... но недолго.
Как же не хватало тогда пол-литра весёлого настроения. Ни веря ни в деда Мороза, ни в гадалку Марфу, я уж, перестал верить и в своё спасение; и хотелось бы оттолкнуться, да не тут то было... не от чего.
Так, я и висел... то ли на животе, то ли на бедре в позе льва, готового для прыжка навстречу... с припорошённым под снегом асфальтом, понимая, что у меня совершенно расшатаны нервы и, пора начинать откладывать деньги - на море.
Только бы выжить... только бы...
Так бы я и барахтался на подоконнике в танце издыхающего на животе кролика - до морковкина заговенья, если бы...
Нежели бы... не вырулил из-за угла, неприлично пьяный соседушка, фланировавший меж пивным баром и домом. Имени его улица не знала... но окрестила, не иначе, как "Карась"... коего я не видел у дома с тыщу лет. Сам Бог, видно, его ко мне послал, и тогда-то... зазвучала из уст моих радостными нотками увертюра: "Боже! Царя xрани!"...
-Ка-рась!... А, кара-сь!... Прояви-ка, ты, Христа ради, Божескую милость, да сними меня отсюда! Спаси тело, сбереги говорящую мою голову, а я буду молиться - за спасение твой печени!... Карась! Ну, нетути, батенька, никакой у меня возможности - самому спасти свои мощи.
Но... на то он и карась, чтоб не выторговать в мутной водице благ для себя, а потому, смерив тунгусским взглядом моё висящее тело, начал, вдруг, издалека.
-Ты, соседушка, кхе-кхе... случаем, не простудился? Э-это... кто ж, тебя, так нагнул? Будя... каркать то! Поделом тебе! - стал стрекотать тот напыщенный индюк, что я не успевал за ним соображать. - Пора уже и лететь! А давай-ка, ты ласточкой, ласточкой... иль залупивкой! Что висеть то у оного хмарочёса!
-Вот гадёныш... он ещё и смеётся! Вот, жe ж... зараза! Он ещё и издеваясь, угорает! - только и мычал я себе под нос, чтоб, не дай те Господи, обидеть онаго прыща. Не мог и послать я того хлюста по трёхбуквенному адресу. Ну, никак не мог...
Дальше - больше...
Взял, стервец, и из снега слепил снежок, чтоб меня, значит, сбить, аки стрелки ПВО в СССР сбили летуна-америкоса Маккейна на взлёте, приговаривая.
- Что за стриптиз на уровне полёта стрижа. Молись, - молвил Карась, - злодий писюнковый! Исповедуйся, сын собачий! Будешь ли на мою Веруньку глаз бесстыжий свой косить? Будешь ли у подъезда нашего шастать!
-А-xа-xа-xа!... Xочу, - говорит, - на твоиx поминках пирожков с ливером отведать! Ан, нет, xренушки! Говори, пока жив - даёшь ли ты мне рупь с мелочью - на ящик пива! - заявил, вдруг, мой вымогатель. А то гинешь, висельник, и сам напрасно... и для меня - без пользы!
Ну, не подлец ли... Зело обидно мне за себя и своё беспомощное положеньице было.
-Твоя воля! Как прикажешь! - с грустью, но соглашаясь, принимал я идиотские аргументы той "рыбины"... Как, граждане, не согласиться, коль снежок в руках его мне показался, вдруг, булыжником, а потом и валуном.
Долго ж... меня мурыжил оный фрукт, долго мучил и выматывал кишки тот конь педальный, пока я пред ним не исповедовался, как пред батюшкой в Приходе, что не хранил, мол, в своём сознании дерзостной и бесстыдной мысли в отношении его сексапильной красавицы Веруньки.
И только тогда Карась соизволил подняться в квартиру и спасти, наконец, меня, шпандырем втянув в комнату...
Верите ль, братцы, как я обрадовался... слившись на радостях с Карасём, родственницей и котом-шалуном Василием в экстазе блаженства - от спасения. И заговорил я сразу по-иному... Мол, прощайте глупы мысли, де, прощевайте странные мои видения...
А ящик пива, таки, выцыганил Карась с меня... с прицепом, однако.
В общем, икаю я... который день не переставая, ибо выходку мою поминают тут каждый день: на улице и в прессе; на каждой пьянке и гулянке.
Кто-то обвиняет в измене. Нашли, гля... во мне ходока, ползущего ночерью по стене - в чужое гнездо.
Кого-то заинтриговала суицидальная причина моего поступка; кто-то выдумал новый способ выселения из квартир, а какая-то сволочь усмотрела, что моё действо связано с аутизмом, лунатизмом, и ещё кучей психических расстройств. Однако, мне ли на оную клевету и оскорбления обращать внимание, если то уже - клиника, где требуются услуги коновалов... а я не специалист в области медицины.
Местный же брехунок - "Степной тупик" пошёл ещё дальше, отразив на первых полосах видение редактора о якобы, моём, выраженном протесте всему обществу Капитала. Нашли, гля... "Луч Света в тёмном Царстве"... Нашли, прости Господи... "Катерину" в портках, бросающегося с окна - с протестом.
И сколь бы я ноне ни объяснял обстоятельств происшедшего со мною конфуза, да куда там - народу не драма нужна; поволжскому люду по нраву: хохмы, байки и приколы, дабы жизнь была краше, дабы жить было веселей.
А мораль, граждане, для всех одна: сохраняйте всегда и в любой ситуации хладнокровие...