Приятно возвращаться домой после ночной смены: общественный транспорт полупустой, и в спальные районы идёт быстро. Одна беда - сидя, можно задремать, а то и заснуть, и проехать свою остановку. Но не в этот раз...
Коварную дрёму спугнул требовательно-просящий, развязный и громкий мужской голос:
- Женщина, можно я без билета проеду? А то денег нету совсем - вот, из милиции только отпустили...
Открыв глаза, увидел прямо перед собой только что вошедшего в среднюю дверь троллейбуса мужичка затрапезного вида, то есть в прямом смысле, как говорят, "после вчерашнего". Его организм откровенно требовал уже и сегодняшнего, но за отсутствием средств так его и не получил, и от того страдал не на показ. Это-то недомогание, отвлекая на себя все душевные силы безбилетника, по-видимому, и делало его столь удивительно искренним с кондуктором.
А надо отметить, что уже один только внушительный вид женщины, чьи пышные формы не могла, да и не пыталась, скрыть официальная пёстрая форма с угрожающей надписью "Кондуктор-контролер", делал его просьбу проехать "зайцем" заранее невыполнимой.
Похоже, потому он и обратился столь громко - заручиться нашим, пассажирским, молчанием как знаком согласия с его незаконным воззванием, чтобы оно приобрело соответствующий адресату вес.
Но женщина-скала и не подумала источать сочувствие к безвыходному положению безбилетника, но прямо указала ему на выход:
- На следующей остановке выходите.
Пассажир стал канючить...
- Выходите!
Но, смягчившись, добавила:
- Пересядите на следующий троллейбус - там нет кондуктора.
Мужчина не сдавался, тщетно пытаясь нащупать слабую струнку под строгой формой.
Женщину бальзаковского возраста можно было понять: может у неё дома такое же "счастье" после вчерашнего отсыпается? Но прозаичнее было бы предположить, что кондуктор просто опасается контролёров - на следующей остановке как раз располагалась контора, откуда они по утрам разъезжаются по маршрутам. Последний аргумент она и выложила козырем:
- Зайдут контролёры: вам - ничего, а меня накажут.
Казалось, конфликт исчерпан. Но тут за безбилетника вступилась сердобольная бабулька:
- Как вам не стыдно, женщина! - раздалось за моей спиной. - Что, вам так трудно провезти человека? Вы же видите, ему плохо. Ему помочь надо, а вы гоните. Где ваша человечность?
И - в том же духе...
Всегда, когда кто-либо взывает к общечеловеческим духовным ценностям, у меня возникает сомнение: а сам-то взывающий соответствует своему призыву, имеет ли он право требовать? Насколько человечна сама бабка? Проверить это - проще простого.
Она призывает кондуктора провезти пассажира как бы бесплатно, но на самом деле - за счёт то ли троллейбусного парка, то ли самого кондуктора (если нагрянут контролёры). А готова ли она провезти взятого под защиту бедолагу за свой собственный счёт? Проще говоря, оплатит ли бабуся билет постороннему человеку?
С этим предложением я к ней и обратился:
- А вы сами проявите человечность - оплатите за него билетик.
Недоумённое молчание было мне ответом. Видимо, пенсионерке, воспитанной на советских принципах бесплатности всего и вся, установить связь между грубой материей и тонким чувством, то бишь оплатой и человечностью оказалось не по силам. А может, просто денег жалко было? Своих, собственных, кровных.
Так и не ответив мне, бабка продолжила разглагольствовать про человечность.
Наконец, на остановке необилеченный и неочеловеченный мужчина вынужден был покинуть временное пристанище на колёсах.
Мир воцарился на оставленном им месте. Мир, но не покой. Во всяком случае, у меня. Что - кондуктор? Какая может быть человечность при исполнении служебных обязанностей? И с пожилой женщины - что взять: разве что эмоции. Подай её, мол, человечность в чистом виде, хоть лопни! Но я-то знал, как решить проблему... Без нарушения инструкций, без эмоций. И за смешные деньги.