Последняя неделя февраля. А на улице идет снег, да такой! Большие хлопья медленно и важно летя-я-я-ят и опускаются на землю. Вернее, на упавших туда раньше собратьев. Видимо, они договорились не теснить друг друга, и снежные шапки на заборах, ветках деревьев, козырьках балконов остаются лёгкими и пушистыми. Красиво, как в рождественской сказке. Но Рождество было давно, и вот-вот родится весна. Не ей ли февраль выстилает колыбель? Чтобы повторилась прошлогодняя история, когда шалунья напустила лужу в белоснежные перины и высунула розовую пятку из-под теплого одеяла - "Встречайте, вот она, я!"
И брызнула из яркой лейки первоцветами да веснушками...
Эти сны...
Редко помню сны, как и анекдоты. Запоминаются особо выдающиеся. Или такие, после которых чувствую себя не в своей тарелке, болею. Как правило, в них присутствует одно и то же действующее лицо.
Но два сна помню. Один из далекого детства. И приснился он мне в пору острейшего кризиса болезни, когда температура была очень высокой, больше 39.
Снилось, будто сижу на лавке в каком-то пустом месте. Травы, практически, нет. Возле скамейки дерево, почти без листвы. В руках держу цветок, похожий на большую ромашку. А полоса земли передо мной начинает сворачиваться, как ковровая дорожка. Совершенно беззвучно. И этот вал медленно, страшно надвигается на меня, а я не могу пошевелиться. Сон так ничем и не заканчивался. Ни раздавленного тела, ни хэппи-энда. После него осталось жуткое ощущение пустоты и собственной малости, незначительности для всего, что есть вокруг меня. Он повторился потом еще раз, через много-много лет, но в точности так же.
Второй видела лет 5 назад, а римейк на него - совсем недавно. Перед глазами, насколько далеко можно видеть, замерзшая грязь. Рыжая. Скорее всего, глина. Она перемолота и вспучена, вся в следах протектора очень больших автомобильных колес. Никакой растительности не видно. Но день светлый, солнечный, небо по-весеннему легкое, голубое. И вдруг эта убитая, замученная земля начинает покрываться водой, текущей откуда-то из-за горизонта. Она совершенно прозрачная, потому что не размывает застывшую грязь, а течет поверх нее, наполненная легкими пузырьками воздуха, как газировка или шампанское. Все ложбинки в земле уже залиты, еще немного, и вода доберется до моих ног. Но мне совсем не страшно. А весело, радостно и как-то щекотно от предвкушения. Как будто я тоже наполнюсь этой прозрачной водой и стану легкой и радостной...
Разгадывать сны - дело бесполезное и, наверно, не нужное. Если судить по Фрейду, то, наверняка, меня еще в детстве обуревали сексуальные фантазии. Скорее всего, сон - наше мироощущение. И как бы мала ни была я, как бы ни был огромен мир, он меня принимает. Такую легкую и радостную.