Над огородом порхали бабочки. Их полёт был причудлив и непредсказуем, как балетный танец. Их крылья - белоснежные, разноцветно-узорные или элегантно тёмные с эффектной светлой каймой - напоминали роскошные веера, но были ещё красивее.
--
Позавидуешь! - сказала Зелёная Гусеница другой, Мохнатой. - Я бы тоже вот так порхала а высшем свете, будь я чуть покрасивее и заполучи крылья! Лёгкая жизнь! Кто не захочет? Посмотри на их беззаботный полёт - никакой же целеустремлённости! И сразу видно, что избалованы: на листик такая и не опустится, ест только пыльцу и сок пьёт цветочный: аппетита у неё, видите ли нет! А тут с голоду целый день капусту грызёшь - листья эти жёсткие. Да ещё и с оглядкой: как бы курица какая не склевала. Нет в мире справедливости!
- Да уж, - откликнулась Мохнатая с ветки крапивы, - эта овощная диета кого хочешь до отчаяния доведёт; крапива хоть и с кислинкой, а тоже надоест. И скучно. Грызёшь, грызёшь... некогда о жизни подумать. А хочется. Тянет иногда к сосредоточенности, я ведь старше тебя. А летать - это, наверное, хорошо. Как-то возвышенно...
Бабочка Махаон, пролетая, усмехнулась про себя:
- Может быть и возвышенно, и более осмысленно, но нелегко, ох нелегко! Задумается гусеница о жизни, окуклится - и начнёт себя под судьбу перекраивать. Кому в куколке - университет, кому курсы кулинарные. Кто ночной кургузой молью выйдет, кто мелкой пустышкой-однодневкой. Но иным - большие, красивые крылья достанутся. Тяжело хрупкой бабочке такие крылья носить, оттого и полёт её нервный и неровный. А мир и для неё полон проблем и опасностей. Только ведь с полётом ей судьбой и призвание дано: в этот мир красоту нести! И она порхает - всем на радость.