Мы с Митькой разбираем книги. Одну - мне, одну - ему.
- Эй, куда - это твоя - я ее тебе подарила!
- Ну и что. Она же тебе нравится.
- А тогда давай альбом Дали тебе, я и без него обойдусь...
Мне - трехтомник О'Генри, ему - трехтомник Гессе. Мне - антологию французского сюрреализма, ему - сборник американской фантастики. Мы с Митькой разъезжаемся - сюрреализм, фантастика.
Книги связаны тесемкой, лифт заблокирован, друзья переносят связки, как кирпичи, и складывают в небольшой штабель. Соседский мальчик лет восьми, выглянув на шум, восхищенно выдыхает: - Сколько макулату-у-уры!
И мы хохочем, хохочем до икоты.
Муж психанул и ушел курить на лестницу. Я вышла следом, подошла со спины и обняла. Спина мужа - в футболке. Футболка синяя, с рисунком - что-то там про скорость. Пахнет родным. Муж обернулся, отцепил меня от спины, сказал, что я дура и чтобы не дышала дымом.
Я молча села на подоконник. Посижу уж.
Незачем, конечно, было рассказывать сон про Митьку и собаку. Он сразу взъерошился, сказал, что устал слушать. И не могла бы я, если уж думаю, то хотя бы ему не говорить. То есть говорить не так часто.
А я сидела, смотрела на него. Какой он красивый, даже когда взъерошенный. Похож на худого Депардье. Или на похорошевшего Ришара. И интонации необидные, растерянные.
Потом обняла и увела в квартиру. Все равно он уже покурил...
Сон был как бы из двух частей.
В одной части сна я пришла к Митькиной маме. Она сидела на какой-то лавочке посреди дороги, и, когда я стала подходить, отвернулась и заговорила с кем-то еще. Со мной еле поздоровалась, и я растерялась: я думала, мы вместе помолчим. Или поплачем. Или поплачем и помолчим. А тут стало понятно, что она не хочет со мной говорить. И еще - что она на меня сердита - за Митьку, и за то, как у нас все получилось. Вернее - не получилось...
А во второй части сна был сам Митька, и еще собака. Вернее - Собака. Небольшая такая, похожая на лису и волка одновременно, только черная, с хвостом-веником и большими ушами торчком. В реальном мире никакой собаки не было, но во сне я эту Собаку знала, и знала, что она раньше на меня рычала, а тут - ничего, нормально. Оба они, и Митька, и Собака, были радостные. Вот только не понятно было, сон про этот свет или про тот.
Странное чувство, как в гости сходила.
...Это все, наверное, из-за погоды. Сейчас конец сентября, туманы. Вдоль дороги к Академу опять появилась "народная тропа" по веселой, разноцветной от листьев грязи. Хорошо брести, игнорируя тротуары и пиная пятнистые ворохи. В похожую погоду мы познакомились.
Я с Катькой пришла на рок-концерт в Дом Культуры Железнодорожников. Там оказалось скучно. Но нам надо было дождаться знакомых, и мы пошли вниз, в курилку возле туалетов. Все сидели прямо на полу у стен, и мы тоже сели. Катька курила, а я просто так сидела, и рассматривала сидящих у другой стены парней. (Мне и сейчас нравится смотреть, как курят. У каждого - своя манера, и по ней можно гадать о характере.) Курящие у стены напротив были похожи - в серых или черных свитерах, с удлиненными волосами, или ирокезами, и нарочито-безразличными взглядами мимо лиц.
Один, правда, отличался. Во-первых, он был в ярко-оранжевом пуловере. Во-вторых, и сам был ярко-рыжим, кудрявым. Сидел этот осколок другого мира почти напротив меня, глядя в дымную даль курилки сквозь очки-колесики. Я стала рассматривать его. Неправильные черты лица, нос с небольшой горбинкой - похоже, сломанный. Тонкие губы. Мне парень очень понравился. Он посмотрел на меня, затянулся, и я отвела взгляд.
Катька докурила, и мы пошли наверх. Парень встал, и пошел следом.
На верхних ступеньках лестницы раскинул руки нам навстречу пьяный Вовка Евграфов.
- Катенька! Мява!
Мы приготовились к отпору и побегу. Вовка иногда бывал невыносим. Но, к счастью, что-то отвлекло Вовкино внимание. - Хирург! И ты здесь! - он бросился мимо нас вниз, почти упал навстречу рыжему парню. - Мить, познакомься - это - Катюка, а это - Мява...
Потом оказалось: Хирург - потому что работает медбратом в больнице скорой медицинской помощи, БСМП. Отделение реанимации, сутки через двое, и медучилище.
...Каждый, кто здесь работает, Мявушка, боится одного и того же. Что однажды на каталке привезут кого-то из близких. А так - человек ко всему привыкает.
Потом мы куда-то долго ехали в троллейбусе все вместе: и Катька, и знакомые, которых мы дождались, и Митька, и Вовка... Я смотрела на Митьку, вернее, на его отражение в стекле, и думала - какой классный. Мелькнула сонная мысль - хочу за него замуж...
...Рисунки, рисунки сангиной. Девушка с яблоками - Мага, из "Игры в классики". Корабль в пустыне - из Щербакова: "далекий город призрак корабля напоминает в этой непогоде..." И еще - апельсины, апельсины... Это - Митька. Я рисую Магу, город, апельсины, но все это - Митька.
Мы просыпаемся, и солнце бьет сквозь шторы. Старенький проигрыватель уже крутит пластинку, из колонок льется что-то светлое и англоязычное. Андрейка кричит нам с кухни - Вставайте, лентяи, кофе готов!
Мы заворачиваемся в простыни и собираем по всей комнате одежду. Солнце разбрызгано по палевому паласу и ядовито-желтому полу, местами облупившемуся в коричневый, по нашим джинсам, лежащим сине-серыми улитками, книгам, валяющимся у изголовья старого дивана...
Андрейка, тоже рыжий, только коротко, по-спортивному стриженый, разливает из ковшика дымящийся кофе в граненые стаканы. Его квартира была нашим домом два долгих месяца.
- Мява, выходи за меня. Я в третий раз предложение делать не буду. У меня есть самолюбие все-таки...
- Да, да, да.
Я и в первый-то раз не согласилась, потому что перепугалась: так не бывает, чтобы - хочется - и сразу - получите, распишитесь...
Расписались мы на Покров. Была рыжая погода с вплетенными в листопад нитями дождя. Наши мамы нервничали, папы неуверенно подшучивали над мамами, друзья независимо курили. Митькину солнечную шевелюру было видно издалека, когда мы столпились в фойе, чтобы сфотографироваться.
Фотографии в ЗАГСе получились немного засвеченные, как припорошенные пыльцой. Чем больше фотографиям лет, тем больше в них остается оранжевого, и меньше других цветов.
Спустя ровно семь лет и один месяц в том же ЗАГСе мы получили развод. Вышли из серенького здания, взявшись за руки. Вошли в троллейбус, встали на задней площадке.
- Давай вспомним все хорошее, сказал Митька.
- Давай.
...Мы ехали по городу, и ревели в обнимку. Два дурака с самолюбием. Потом успокоились, вышли, купили бутылку вина, и пошли ко мне - "отмечать". Я уже год как жила отдельно.
-Как ты?
- Лучше всех.
- А ты?
- И я.
- Ну, ты, мать, растолстела.
- Мне положено, в моем-то положении...
...Телефонный звонок разбудил и меня, и мужа.
- Оль, привет. Это я, Андрей!
Я не сразу сообразила, какой из Андреев звонит в черт знает какое время. Андрейка, первый свадебный свидетель, ангел-хранитель той весны.
- Скажи, ты и правда беременна?
- Да.
- Ну, поздравляю... А мы тут... С Митькой, пьем немного. Ладно, спокойной ночи.
- Алло, Мить, привет! Поздравляю!
- Мява, ты что, с дуба рухнула? С чем?
- Мить, как с чем - с рождением дочери!
- Какая дочь? Иди, проспись, ты что-то напутала.
Я растерянно опускаю трубку.
На другом конце города на Митьку так же растерянно смотрят сидящие за накрытым столом друзья.
Я знаю, что его дочку зовут Полей, и она солнечно-рыжая - Митькина мама показывала фотографии. А Митьку я не видела уже давно.
...Старый друг приехал на два дня в город, и всех собрал - пить алкоголь и разговаривать про прошлое и настоящее. Нас с Митькой усадили рядом, чтобы сфотографировать. Он вредничал, морщился, но потом смирился. Фотография получилась смешная - я томно опираюсь на стол, стараясь быть в полупрофиль, а он показывает язык.
Это последняя наша общая фотография.
... Я спускалась по лестнице, тяжело перебирая руки по перилам - третья беременность, токсикоз, сил нет, но надо ехать на концерт, без меня там черт ногу свернет и все обязательно всё напутают. Зазвонил телефон. На мониторе высветилось - Ленка. Она была свидетельницей на первой свадьбе. Тысячу лет не звонила.
- Мява, я думаю, тебе следует знать. Митька погиб в аварии. За городом. Нет, в машине был один. Его жене позвонили, сообщили. Сейчас все выясняют.
...Это случилось два месяца назад. Через неделю будет Митькин день рождения. Впрочем, старше он от этого не станет. Раньше он был меня старше как раз на два месяца. А сегодня я навсегда перегнала Митьку по возрасту.
Стоит замечательная рыжая погода - с вплетенными в листопад нитями дождя и проглядывающим время от времени солнцем.
...И он опять мне приснился. А мне даже некому рассказать.