После пары неудачных попыток паром, наконец, неуклюже пришвартовался к причалу и мы подсуетились, чтобы сойти в числе первых. Миха не спеша катил свой чемодан и постоянно озирался, ожидая увидеть плохо спрятавшихся сотрудников наркоконтроля. Мы со Стасом поочередно натыкались на его багаж и долбали его в спину, чтобы пошевеливался.
Представляю, какая получилась бы ржачная новость: "Трое студентов из Москвы задержаны в порту Осло по подозрению в хранении и перевозке марихуаносодержащих печеней (не знаю, насколько печеньки содержали именно эту траву, мы по-голландски ни хрена не понимаем и то, что написано на пачке не читали, поэтому все сказанное насчет состава кондитерских изделий - это лишь наши предположения). Молодые люди не смогли доказать свою непричастность к тридцати шести упаковкам, в равных долях найденным в чемодане, рюкзаке и дорожной сумке. Туристы задержаны, в настоящее время находятся в участке и ожидают экстрадиции на родину".
В общем, в гнусном состоянии страха разоблачения, мы подошли на пункт проката автомобилей. Медлительная блондинка долго ковырялась с оформлением, проверяла водительские права и кредитную карту. Не прошло и часа, как мы дождались ключей от тачки. Она торжественно выдала их Стасу и, белозубо улыбнувшись, сказала: "Welcome to Norway".
Первым делом мы прокатились по городу и поняли, что делать нам там совершенно нечего. Можно было бы походить по кафешкам и сплавать на пароме на острова, чтобы посмотреть музеи, но у нас был жесткий денежный лимит. Мы побродили по центру и отправились на поиски супермаркета. По дороге Миха заметил странное графити на заборе. Стас разглядел надпись наверху - "Мунк".
- Может это кличка чувака, который рисовал, - предположил Миха.
- Да, сто лет назад, - посмеялся я.
- Какие сто лет? Я имею ввиду того, кто сделал графити.
- Того, кто сделал графити, зовут Андрес, смотри сюда, - я ткнул пальцем в подпись под рисунком.
Стас достал свой смартфон, чтобы погуглить инфу про Мунка.
- Норвежский художник, - прояснил он, пролистывая статью.
- И кто это? - Миха показал на картинку, - Вот, что это за хрен? Он человек или инопланетянин? Кто это?
- Что написано про картину? - спросил я Стаса.
- Называется "Крик". Художник, оказывается, вдохновился красным цветом залива Осло на закате. А "крик" потому что, он вдохновился на том месте, где недалеко находилась психушка, в которой кричали пациенты.
- Жуть какая-то, - пробурчал Миха, - Аж до мурашек.
- Так что это за персонаж? - я никак не мог врубиться в замысел творца, в смысле художника, нарисовавшего этот непонятный портрет.
- Символ агонии природы, - Стас выдавил новую порцию инфы, прокручивая статью в телефоне, - Предчувствие о том, что людям грозит катастрофа. Мотивы тревоги и отчаяния.
- Ладно, погнали отсюда, - сказал Миха, - Что прилипли? Там не Джоли в бикини нарисована.
15 июля
девятый день путешествия
Вчера мы домчались до заповедника Рондане и поставили палатку возле какой-то турбазы на плато. Когда я проснулся и вылез наружу, то увидел многокилометровые просторы горчичного цвета мха, кривые кустарнички и смятые, как фольга от шоколадки, верхушки гор. Необычная природа. Но настроение подпортилось кусачей болью. Все-таки спать в палатке - это то еще испытание. Спина болела, как будто меня прокрутили в мясорубке. В Амстердаме мы остановились в хорошем отеле, в котором, правда, не работал wi-fi и мы по этому поводу там маленько пошумели. Теперь это выглядело как придирки.
Когда остальные встали, мы позавтракали чипсами и колой и отправились далее по маршруту - к дороге троллей.
Тут надо бы дать какие-нибудь описания. Типа: многочисленные водопады струились по скалистым ущельям, стекали потоками в реки или растворялись в гладкой воде фьорда. Деревянные дома местных с крышами уложенными травой и прочей растительностью переносили нас в вымышленные миры скандинавских саг. Казалось, что из дверей какого-нибудь вот такого дома сейчас выйдет одноглазый Один и пригласит выпить с ним темного пива. Ну, как-то так. В общем, ехали и восхищались. Кроме шуток, реально восхищались.
Итак, добрались до первой точки - прокатились по Трольстингену. Ну, как прокатились: поднялись по серпантину вполне себе плавно извивающейся дороги наверх, на гору. С вершины были видны все зигзаги этой дороги и раскрытое, как книга на половине, ущелье. Пробежались по магазинчику с сувенирами и двинули дальше, к Гейрангерфьорду.
Проезжали через перевал. Поразили мощные потоки воды, стекающей по скалам с ледников. Красиво. Цепляет.
Спускались с высокогорья, когда Миха закричал со своего "заднего места":
- Пацаны, там тролли. Я троллей видел. Вон бегают на вершине. Тормози.
Стас резко срулил на обочину и мы посмотрели в окно.
- Ну и где? - спрашиваю.
- Такие маленькие человечки типа гномов. Чё-то суетились там, копошились, - объяснил Миха.
Мы обернулись. Оказывается, он доедал пачку печенья.
- Ты сам - тролль, - крикнул на него Стас и выехал на дорогу.
- Да я правда видел.
- Давай, откладывай до ночевки. Сейчас еще блевать начнешь, всю машину загадишь, - сказал я. Но этот козлина посмеялся и продолжал сыпать зеленоватыми крошками на сиденье.
На ночевку мы остановились у Гейрангерфьорда - разбили палатку на утесе над самой водой. Вечером думали, что пойдет дождь; небо было серое и грустное, как московская зима. Но даже не сбрызнуло. Зато порадовали сумерки. Здесь на самом деле летом не бывает ночи, просто не темнеет.
По фьорду плыл паром. Такой белый, с тремя палубами - большой круизный. Он плавно раздвигал зеленые воды фьорда и периодически гудел, развлекая ползающих в его чреве пассажиров. Внезапно, по воде пошла рябь. Нечто из глубины погнало волну и по образовавшемуся течению стало ясно, что за паромом кто-то плывет. Я заметил извивающееся в воде темно-серое чешуйчатое тело. Над водой поднялась большая змеиная голова (ну размером где-то с весельную лодку); монстр пару секунд плыл параллельно парому, а потом ушел под воду. Затем змея снова вынырнула, но на этот раз она поползла по корпусу наверх и стала наматывать свое скользкое тело кольцами на судно. Туристы в панике суетились на палубе, а озерный монстр продолжал обвиваться вокруг парома. Змея начала сжимать объятия, судно затрещало, залязгало металлической обшивкой, и треснуло пополам. С палубы, как крошки со стола, полетели пассажиры. Паром поломался надвое и вместе со змеей за считанные секунды ушел на глубину.
- Паром утонул! Завтра по телику покажут, - выпалил я, вскакивая на ноги.
Миха и Стас странно посмотрели на меня. Не понравилось мне выражение их физиономий, оно было какое-то тупое.
- Серега, расслабься. Попей водички. Там не было парома, - в глазах Михи читалось сочувствие.
У голландских печенек был быстрый, но непродолжительный эффект. Пацаны доедали вторую пачку и запивали вскипяченным на костре чайком. Надо бы узнать у того, кто "сечёт" по-голландски что там все-таки за состав.
- Мне показалось, что водяная змея потопила паром, - рассказал я.
- Воды боишься, - прокомментировал Стас.
- Вроде нет. Никогда не замечал.
- Это твой бессознательный страх. Выходит, боишься.
- Нет, не боюсь. Это какая-то фигня. Не знаю... Фигня, - отмахнулся я.
16 июля
десятый день путешествия
Михи приснился сон:
"Он проснулся от того, что услышал какую-то возню возле палатки. Через брезент просвечивали четыре маленькие фигуры. Решив выяснить - кто эти чувачки, Миха включил фонарик и выполз наружу. У палатки стояли тролли. Они не были страшными, но были довольно омерзительными - как гномы, но без бород, у них были шляпы-конусы с колокольчиками и башмаки с поднятыми вверх носами. В общем, колоритная команда из второсортного ужастика.
- Ты чё так долго? - проворчал старший тролль.
- А чё? - Миха не любил, когда с ним так по-наглому.
- Мы идем золото выкапывать. Где твоя лопата?
Только тут он заметил, у троллей были маленькие лопатки с лаковыми красными черенками.
- Сейчас принесу, - заторопился Миха.
Он залез обратно и стал искать лопату. Тролли подождали и ушли, а Миха все не унимался, он так хотел лопату. Под конец, от бессилия он даже расплакался."
В общем, с утра он был не в духе. Сказал, что "голландскую дрянь" больше в рот не возьмет. Стас пытался прокомментировать этот сон - сказал, что Миха боится что-то не успеть, упустить. Боится оказаться неготовым в нужную минуту. Миха ответил, что все это фуфло, просто не надо было соблазняться на какое-то "левое" золотишко.
Кстати, сам Стас увидел далеко не такой примитивный по сюжету сон. Он сначала не хотел рассказывать. Но мы его уломали.
Стас проснулся в сарае, в котором пахло навозом и потом лошадей. Он стряхнул с себя солому и вышел наружу. Деревня состояла из десятка деревянных домов и капища - отгороженного частоколом невысокого холма. Кругом суетились люди (Стас к ним не приглядывался, но судя по дремучести их стиля одежды, он попал в древние времена, возможно на тысячу или около того лет назад), матери отлавливали детей и волокли их домой, мужчины заталкивали животину в сараи; в общем, деревня постепенно пустела, прячась по домам, ставни и двери наглухо забивались. Стаса все это насторожило. Он попытался под шумок пробраться к кому-то в дом, но его с криками выгнали, и он остался на улице. Только тут он заметил, чего боялись люди - с горизонта надвигалось густое облако пыли. Под ногами земля дрожала так, как будто к деревне приближался табун разъяренных слонов. Стас еле успел укрыться в чьем-то амбаре, а на поселение напал отряд великанов. Стас видел этих ребят в щелочку плохо прикрытой двери. Они были под четыре метра ростом, в примитивно выкованных железных доспехах, но с увесистыми дубинками. Великаны оказались реальными уродами: у них были огромные круглые головы с чертами лица больного шизофренией, длинные мощные руки, которые свисали как у обезьяны до колен, и толстые ноги-столбы, обутые в нечто наподобие сандалий. Они крушили все, что попадалось на пути, заборы были не помехой, сараи и мелкие домишки разлетались в щепки. В общем, ребята резвились.
Когда Стас опомнился, он почувствовал, что кто-то тяжеловесно топчется возле амбара. Через секунду мерзкая рожа приблизилась к двери и зеленый глаз изучающе заглянул в щелку. Стас подскочил на месте и отодвинулся за стену. Мгновение и дверь пулей вылетела из петель. Великан вошел и огляделся. Не заметив парня, он только прокрутился вокруг своей оси и случайно рукой задел Стаса, которого от удара отбросило на мешки с зерном. Парень вскочил и схватил вилы, совсем кстати валявшиеся неподалеку. Великан хмыкнул, пожевал губами, оценивая новоприобретенное оружие противника, и решил "добить гаденыша". Стас прижался спиной к стене и выставил вилы. Зубцы уперлись в живот великану, но тот легким движением отодвинул их и всей своей массой навис над жертвой. Стас с такой силой вжался в стену, будто он мог бы реально продавить второй выход наружу.
Но случилось чудо. С улицы послышался топот лошадей и боевой женский клич. Великан удивленно открыл залитый слюной рот и поспешил поинтересоваться происходящим. Немного повременив, Стас по-тихому пошел за ним. В деревне уже вовсю развернулась битва - воительницы на лошадях громили великанов, закидывая их копьями и стрелами. Женщины были одеты в блестящие кольчуги, и на каждой был красивый шлем с крыльями. Это были валькирии.
Великан оценил обстановку и, недолго думая, схватил за ногу и скинул с лошади, проезжающую мимо валькирию. Он наклонился к лежащей на земле девушке и протянул руку, чтобы взять ее, но тут уж Стас не оплошал - подскочил и ткнул его вилами в бок. Великан покривился и отшвырнул парня. В следующую секунду мощные веревки обвили его шею и монстр рухнул на землю. Воительница прыгнула ему на грудь и воткнула меч в глотку. Девушка спрыгнула с поверженного противника и подошла к Стасу. Парень, кстати, сразу оценил ее одежду (она выделялась особой роскошью) - на ней была темно-зеленая льняная рубаха и позолоченная схваченная на талии ремнем кольчуга, к которой на правое плечо брошью была прицеплена медвежья шкура, узкие коричневые брюки, кожаные ботинки, которые подвязывались крест-накрест на тонких лодыжках лентами. И, конечно, позолоченный крылатый шлем с выбитыми на ободке рунами. У нее были пышные рыжие волосы и лицо с большими губами и бесстрастными зелеными глазами.
- Спасибо тебе за то, что ты спас моего воина, - непонятно как, но Стас понял ее и даже сам смог ответить.
- И тебе спасибо за то, что ты спасла мне жизнь, - промямлил он, про себя размышляя о том, что валькирия была чем-то похожа на Милу Йовович.
- Кто ты, пришелец?
- Стас. А вы кто?
Валькирия усмехнулась:
- Мы - ангелы смерти. Мы провожаем погибших воинов в Вальхаллу, в рай. Туда, где они найдут отдых и удовлетворение желаний. И еще мы помогаем Одину бороться с великанами. Они давно досаждают Мидгарду.
- А ты за главную?
- Да, я предводительница валькирий - Сигрдрива.
- Сигрдрива, - повторил Стас шепотом.
Он задумался на пару секунд, а потом внезапно выдал:
- А можно я поеду с вами бороться с великанами? Я хочу, чтобы ты сама отвела меня в Вальхаллу.
- Это не твоя битва, чужестранец, - с ухмылкой ответила рыжая.
- Но это твоя обязанность. Пообещай, что именно ты отведешь меня в рай, - загорелся Стас.
- Я клянусь, - ответила Сигрдрива.
Ну, в общем, ясно, что Стас весь день ходил под впечатлением от увиденного. Мы с Михой ему позавидовали - вот приснится же такое. Он, кстати, пытался разобраться, в чем суть и вообще к чему такое снится, но ему не удалось озариться ни одной догадкой.
С утра мы въехали в цветастый и пропахший рыбой Берген. Туристического народа было много, приходилось работать локтями и по-московски чихать на очереди. На пристани люди спрессовались настолько, что можно было ходить по головам, как на рок-концерте. Не без русской смекалки, нам удалось протиснуться в старую забегаловку на первом этаже пестрого красного дома и перекусить семгой под белым соусом. Кстати, на будущее, смекалка заключалась в том, что Миха с рюкзаком подсел за столик к парочке, которая заканчивала кушать, и терпеливо дождался, когда они отслюнявили свои кроны за обед и ушли. Хотя его присутствие их, конечно, поторопило. Ну ладно, не обжираться приехали. Звонок звенит, пора бежать на паром или в сувенирную лавку, там уже дефицит кружек с близкими сердцу норвежца силуэтами города. А мы тут же переместились к Михе, хотя у бара толпилась плотная очередь из туристов, ожидающих, пока чей-нибудь стол освободится.
После обеда мы рванули из города и направились в горы к леднику. Там мы рассчитывали заночевать. Как только мы отъехали от моря, погода окончательно испортилась. Нас накрыло паутиной тумана и мы, как слепые, почти на ощупь пробирались вперед, держа крейсерскую скорость не выше двадцати километров в час. Навигатор наворачивал петли, и мы догадались, что начали подниматься в горы. Вдруг, как-то резко туман слетел и мы увидели зеленые просторы мха с кучками снега, камни, озера и голубое небо - это Хардангервидда, национальный парк. Мы притормозили неподалеку от какой-то турбазы, состоящей из пары ярко-красных лачужек, и стали расставлять палатку. На самом деле, мы устали, замерзли, нас мучили жажда, голод и тошнота одновременно, внутренности как будто свернулись морским узлом, а зрение и слух периодически зависали, как плохой интернет. В общем, мы решили поужинать и лечь спать, ни на какие прогулки сил не оставалось.
Перед тем, как улечься, Миха долго копался в вещах, перерыл багажник машины, и, наконец, нашел то, что искал, извлек на свет небольшую складную лопатку. Он устроил ее рядом с собой, а также прихватил фонарик, нож и карту и нагромоздил все эти туристические гаджеты возле подушки. Приготовился. Было еще светло, когда мы легли спать.
17 июля
одиннадцатый день путешествия
Я открыл глаза и увидел, что кругом все колюче белое. Осмотрелся. Я один, забытый и брошенный, где-то в Арктике. Вокруг была ледяная пустыня. Снег, лед на верхушках холмов, туман клочками и гудки порывистого ветра. Ни одного цветного или просто темного пятна. Белое безумие. Я прошелся до ближних холмов, осмотрелся и остановился, как вкопанный, когда увидел, что ко мне приближается какая-то фигура. Туман искажал силуэт, и я смог понять кто это, только когда человек притормозил в пяти метрах от меня. Это была женщина. На ней было длинное белое платье, как сарафан, но с широкими рукавами. Гладкие черные волосы достигали лодыжек. Также у нее были черные по-азиатски суженные глаза и белая, почти голубая кожа. И... она была красива. Хотя вызывала страх. Ну, зрелище извержения вулкана тоже бывает красивым, а по факту-то ведь - это кошмар.
- Что ты здесь делаешь, человек? - раздался ее голос.
Не понравилось мне что-то ее обращение. Но я не стал ей указывать, что это как-то неприлично, так обращаться. Да, я - человек, не крокодил. Вроде это заметно. Зачем акцентировать?
Хорошая, светлая мысль. И как же я раньше не догадался, куда попал?
- Вообще-то, я это место представлял по-другому. А где я на самом деле?
- Это Нифльхейм. Один из первых проявленных миров, зародившийся в бесконечном хаосе. Я - Хель, повелительница этого мира.
- И как же ты тут выживаешь? Я бы сменил страну.
Женщина громко засмеялась.
- Я и есть - все то, что вокруг. Я пребываю бесконечно в каждом кристалле льда, каждой капле тумана и снега. И в моем мире не может находиться никто. Взгляни - твои руки стали фиолетовыми. А лицо побелело и сливается с пространством. Нифльхейм поглощает тебя.
Я вздрогнул и уставился на свои руки. Действительно, кожа распухла и приняла скучный лиловый оттенок. Я потрогал лицо и ничего не почувствовал, непонятно, то ли отморозил руки, то ли... моего лица не было...
- Тебе надо возвращаться туда, откуда ты прибыл, - сказала Хель, - Если ты задержишься еще хоть немного, то распадешься на кристаллы.
- И как мне это сделать? - прохрипел я.
- Иди за мной.
Она прошла мимо и направилась к дальним холмам. Только тут я заметил, что она не шла, она летела над дорогой на высоте пятнадцати сантиметров. Дрожь пробежала по, и без того, съеженной моей спине. Я задыхался и бежал за этой "отмороженной" женщиной, боясь, что вот-вот отвалиться какая-нибудь часть тела. Хотя, странно, до того, как она мне сказала, что я пофиолетовел, я не чувствовал холода.
Хель взлетела на холм. Который оказался вовсе не холмом, а спрессованной льдиной. Я поднялся к ней и увидел, что впереди все в таких же льдинах. Они громоздились друг на друга, терлись, трещали. Оказывается, дальше было море и оно теплым приливом сваливало айсберги в кучу. За морем вдалеке виднелась земля. Над ней вились клубы черного дыма, а на поверхности вспыхивали вулканы. Иногда сквозь копоть дыма проступали рыжие языки огня.
- Это Муспельхейм. Край огня. Мой вечный противник, - сообщила Хель, - Второй из проявленных миров. Его жар вечно топит мои льдины, а они трутся краями и издают искры, которые питают ваш мир энергией.
Я заметил, как один из вулканов изверг бардовую порцию магмы и запыхтел серым смогом.
- Мне нужно туда?
- Нет. Твой мир - там, - она указала рукой налево.
Там между двух миров, посреди взволнованного моря трепетал чудный зеленый островок. Отсюда издалека можно было даже заметить его высотки и самолеты, снующие над городами.
И мне что-то так туда захотелось, так меня потянуло. Даже если там всего один город, ну пусть хотя бы Таганрог, я всю жизнь буду рад, что нахожусь в том месте.
- Как мне добраться до моего мира?
- У берега моря бьется о льдины лодка, бери ее и плыви, - проинструктировала богиня.
- А может, есть какой-нибудь другой способ?
- Боишься воды? Это не время страха, это - твое время. Плыви отсюда и не оглядывайся.
Я неуклюже по изломанным айсбергам спустился вниз и увидел маленькое одноместное каноэ с веслом. Не внушало оно мне доверия. Какая-то туристическая ветошь. Я оглянулся назад. Хель стояла на вершине льдины и смотрела на Муспельхейм.
- А откуда здесь эта лодка? - я бесцеремонно прервал ее медитацию.
- Ты взял ее с собой. Это зацепка для того, чтобы вернуться домой.
Значит, я подготовился. Ну, это уже хорошо. Но почему бы тогда не взять самолет? Или, на худой конец, яхту с мотором. Ну нафига мне это каноэ с веслом? У меня же руки отвалятся, пока я догребу.
- У тебя больше нет времени, - крикнула Хель, - Ты видишь пыль на руках? Твоя кожа начинает распадаться.
Действительно, мои руки по локоть были в чем-то белом, как будто я окунул их в муку. Я мигом плюхнулся в каноэ, схватил весло и загреб к заветному острову. По дороге я обернулся. Повелительница Нифльхейма все еще стояла на вершине. Я почему-то подумал, что может она и не боится воды и холода, но и у нее есть страх. Она боится Муспельхейма. Может быть эти "проявленные", как она выражается, миры, и возникли тогда, когда появился первый страх? Мне тогда показалось, что я знаю наверняка, что на противоположном конце моря сейчас так же стоит страшная и прекрасная женщина с черным от дыма лицом и волосами покрытыми пеплом, и смотрит сюда, на Нифльхейм, и кровь ее застывает от страха.
Миха проснулся, когда услышал гнусавые голоса, доносившиеся снаружи. Он схватил лопату и выбрался из палатки.
- Добыл лопату? - поинтересовался тролль.
Миха кивнул, с гордостью потрясая в воздухе своим садовым инвентарем.
- Тогда пошли.
По узкой, путающейся как лабиринт, тропе тролли направились в горы. Миха шел последним. От гнусавого голоса певших на непонятном языке троллей, у него начинало звенеть в голове. Он матерился вполголоса и постоянно спотыкался, когда кто-нибудь из его спутников брал особо высокую ноту. Тропа черной змеей проскользнула между валунами и скалами, и, наконец, замерла и свернулась кольцом перед входом в пещеру. Тролли зажгли факелы и по одному оперативно юркнули в пещерку. Миха еле втиснулся в узкий проем грота и, согнувшись пополам, почти прижимая затылок к потолку, пошел за ними. Золотокопатели бодрой цепочкой начали спускаться вглубь горы. Тролли высвистывали какую-то зловещую мелодию и Миха попросил их заткнуться.
- Слышь, малыш, ты чё? - обернулся к парню тролль, - Грига не знаешь?
- Ну не знаю и чё?
- Дилетант, - хмыкнул идущий впереди тролль, - Зря мы его взяли.
- Не зря. Григ - композитор, автор "Пер Гюнта", - внезапно, выпалил Миха, - Просто я не люблю отрывок "В пещере горного короля", может вы лучше "танец Анитры" насвистите? Как-то повеселее будет.
Тролли переглянулись, а Миха почувствовал, что у него пересохло во рту. Что это? Память прошлых жизней? Откуда он это знает? Что, на хрен, происходит? Его подменили, а он об этом не знает?
- Ну, вы меня поняли, - кивнул он и знаком показал, что пора бы двигаться дальше.
Тролли действительно сменили музыкальную тему и начали насвистывать другой отрывок той же оперы. Миха тронулся за ними, ломая голову, откуда он знает Грига. Ну, откуда бы ни было, подсознание не подвело и вовремя подбросило нужную инфу.
Наконец, кладоискатели забрели в довольно большой полукруглый грот и начали окапываться. Тролли воткнули факелы в землю, немного поспорили над картой и наметили место раскопок. Главный очертил лопатой кружок и показал остальным весь, так сказать, фронт работ - полтора метра в диаметре. Миха покривился, но с видом опытного копателя, немного раздвинул двух суетившихся у линии троллей, и вдолбил острие лопаты в землю. Работа началась. Тролли копали суетливо, постоянно отвлекались, помогали друг другу и много болтали. Миха тоже не показывал верх мастерства, еле ворочая битые камни и песок. Он уже подумывал, что придется прийти еще и в следующую ночь, но тут у одного из троллей лопата воткнулась во что-то жесткое, раздался лязг железа и звон, как из полного гвоздями ведра. Миха громко сглотнул слюну. Тролли подхватили и вытащили наружу металлический сундучок. Миха присел на корточки рядом и любовно обтер сундучок руками.
- Ключ? - осведомился он у старшего.
- Ключа нет. Открывай.
Миха распахнул сундук и вздрогнул. В глаза брызнул огненный свет золота. В сундуке был золотой песок. Миха запустил руку внутрь и, чувствуя, как металл ласково обволакивает его конечность, зажмурился от удовольствия.
- Времени мало. Складываем добычу в мешки, - раздавал указания старший тролль.
Миха вытащил руку - кисть была в перчатке золотой пыли. Металл переливался и мерцал, и так и давался в руки.
- Где твой мешок? - этот вопрос заставил Миху опомниться.
- У меня нет, - парень остолбенел.
- А как же ты наберешь золота?
- Я же говорил, что он - дилетант, - сказал тролль, загребавший себе лопатой в мешок золотого песка.
- У вас есть лишний? Может, какой-нибудь маленький пакетик, ну или платочек. Хоть что-нибудь?
Тролли в конец расстроили его. Они уже набрали себе по мешку и были готовы уходить. Миха подумал было сложить песок в одежду, но с удивлением увидел, что был в одних трусах.
- Ну, снимай портки, туда и складывай. Много, конечно, не уместиться, но хоть что-то, - тролли ржали, как лошади.
- Что же делать! - кричал Миха, не в силах оторваться от сундучка. Он пытался его поднять, но тот был слишком тяжелым для одного человека.
- Это карма, парень, - философски заметил тролль.
Своими криками "что же делать!" он нас разбудил в шесть утра. Мы выслушали историю и посоветовали ему не есть много на ночь. Стас тоже с утра был малость контуженный, нам ничего не сказал, но было понятно, что опять видел Сигрдриву во сне. Судя по его печальным глазам, она никак не хотела проводить парня в Вальхаллу. Хотя, на кой..., ему сдалось это дремучее место? Тем более, что сначала надо помереть, чтобы там оказаться. Живых туда валькирии не водят. Мы с Михой порассуждали вслух на эту тему, но Стас не стал с нами обсуждать этот момент. Не понимаю, как он для себя решил этот нюанс? Наверно, если бы Сигрдрива просто согласилась бы с ним переспать, он бы перестал грезить Вальхаллой.
Утром мы собрали вещички, затолкали палатку в машину и отправились на юг в провинцию Ругаланн, собирались погреть кости на берегу моря в нефтяной столице Ставангере. В общем, путь неблизкий. Да и в принципе наше путешествие уже клонилось к завершению. И настроение поэтому было на нуле. Стас и Миха не брызгали волнами оптимизма. Миха потратил последние деньги со своей карты, чтобы скачать в смартфон совершенно не нужный ему русско-голландский словарь, и дотошно всю дорогу в нем ковырялся, выискивая тайные ингредиенты в печенях. Стас видимо обдумывал последний сон и, кстати, обмолвился, что в нем было: он вместе с валькириями освободил какую-то крепость от великанов, потом был пир, а потом Сигрдрива попросила его помочь ей снять доспехи. Сказал, что на этом сон кончился. Ладно, мог бы вообще не рассказывать.
Наша дорога дергалась непрерывной синусоидой вдоль берега зеленого фьорда. Со скал по-прежнему стекали водопады, холодная зелень окутывала горы, спускались и расступались туманы. Поели в придорожной закусочной. Давно так вкусно не питались - сосиски, пюре и огромная чашка кофе. После обеда пошел дождь. Мелкие зудящие капли катались по лобовому стеклу и от них жалобно всхлипывали уставшие дворники. Набрели на какую-то ярмарку, припарковались рядом и пробежались по рядам с местными деликатесами и поделками. Ничего не купили, но намочили обувь.
До Ставангера в тот день мы так и не добрались. Присмотрев хорошую площадочку на вершине, так что открывался вид на изгиб фьорда, мы решили раскинуть лагерь и под нескончаемым нудным дождем долго копались со скользкой палаткой. Вечером смотрели фотки и пили кофе на вскипяченной на костре воде. Так, кстати, вкуснее. Легли спать, когда немного потемнело.
18 июля
двенадцатый день путешествия
Меня разбудил Миха.
- Стас, - прошипел он.
- Что Стас?
- По-моему ему плохо.
- Что? - по вытаращенным Мишкиным глазам я понял, что что-то случилось.
Стас сидел снаружи у палатки и смотрел в землю. Я выполз вслед за Михой и, увидев друга во вполне здоровом состоянии, сначала успокоился.
- Стас, еще рано. Что встал?
Он не отреагировал. Я толкнул его в плечо. Ноль реакции. И только тут я заметил, что у него были какие-то странные глаза. Он уставился в одну точку на земле и не моргал. Дальше - больше. Он помимо прочего еще что-то тихо бормотал. Мы пытались разобрать, но ничего не поняли. Миха предложил сварить кофе. Мы, конечно, выпили и поели, а Стас остался на своем месте и ни на что не реагировал, даже на вкусный запах кофе и жареных на костре сосисок. Мы попытались его поднять и посадить в машину, но он упрямо не сдвигался и продолжал что-то нашептывать.
- Что будем делать? - Миха даже не старался говорить тихо. Стас явно был не с нами и нас не слышал.
- Наверно, надо звонить.
- Куда? В полицию?
- Причем здесь полиция? Это медицинский случай. В страховую надо звонить. Пусть они и решают.
- А может до дома все-таки как-нибудь доберемся? Затолкаем его в самолет, а в Москве уже 03 вызовем?
- Он же не хочет. Мы даже не можем его в машину посадить. Это, во-первых. А во-вторых, если он в таком виде придет на паспортный контроль, то мы все уже до дома точно не доберемся.
- Ладно, - хмыкнул Миха.
- Что ладно?
- Звони.
- Спасибо. Дал добро. Притащи нашу страховку, а я мобильный принесу.
Чувствовали мы себя гадливенько, такое ощущение, что друга сдали. Хотя он вроде этого и не понял. После звонка из нашей страховой в местную клинику, к нам приехала неотложка - яркая желтая машинка со спецсигналами, которая при подъезде трубила, как иерихонские трубы, возвещающие о конце света. Санитары утрамбовали Стаса внутрь, а мы следом поехали на своей. Приехали в какой-то небольшой городок в далеком пригороде Осло. В больнице Стаса продержали два часа, а потом нам сообщили, что придется его везти в психиатрическую клинику в Осло, у них на месте не оказалось опытных психиатров. Тут что-то мы с Михой занервничали. Мы думали, они сделают ему капельницу или какой-нибудь укол, и он выйдет к нам, злой и здоровый. А оказалось, все было запущено.
Его опять запихали в ту же неотложку, и мы направились в сторону Осло вслед за ним. Мы с Михой были в таком состоянии, что даже забыли, что целый день ничего не ели. Даже красивые сосиски на картинках закусочных не вызывали никаких эмоций. Мы со страхом ждали, чем все это кончится.
Психиатрическая клиника находилась на вершине холма у залива. С главного здания открывался поразительный вид на залив Осло. Мы приехали туда уже к вечеру, и закатное солнце успело окрасить воды залива в насыщенный кроваво-красный цвет. Стаса увели, а нас попросили прийти на следующий день.
19 июля
Тринадцатый день путешествия
Не помню чем мы завтракали утром, не помню, кто был за рулем по пути в клинику, не помню обстановку больницы. Шокированные всем происходящим мы с Михой чувствовали себя, как зомби.
Ну, кстати, зря. Эта психиатрическая клиника была вполне приличным местом. Нас даже сразу пригласили к главврачу. Понравился нам этот мужик. Высокий, объемный (наверно, иногда приходится применять силу с пациентами), со светлыми волосами и спокойным лицом. Он был слеп на один глаз (левый глаз был прикрыт), но здоровым глазом подмечал все детали. И встретил нас весело, как старых знакомых, которые пришли чайку попить.
- Хорошо отдохнули в Норвегии?
- Ну, да. Промерзли только, - процедил Миха.
- Рассказывайте, что случилось с вашим другом. Раньше что-нибудь подобное наблюдалось.
Услышав качественный английский язык Миха совсем скуксился со своим английским и мне пришлось отвечать за него на ломаном немецком, которым главврач тоже отлично владел.
- Он видел странные сны в последнее время, - вставил Миха, после того, как я ответил, что у нас все было в штатном режиме.
- Подробнее.
- Сны, навеянные норвежскими мотивами. Про валькирий, великанов и Вальхаллу. Хотел, чтобы его отвели в Вальхаллу, - ответил я.
Я заметил, что Миха чё-то мнется, хочет что-то сказать и не знает стоит ли. Наконец, решился, по глазам видно - решился.
- Вы знаете, может это из-за печенек?
- Каких печенек?
- Мы в Амстердаме купили. Мы думаем, что в них конопля, или грибы какие-нибудь. Они такого противного салатового цвета. Стас много их ел в последние пару дней.
- Есть с собой?
Миха вытряхнул из рюкзака пачку с печеньем и протянул врачу.
Главврач внимательно изучил упаковку и, не сдерживаясь, рассмеялся.
- Это печенье с имбирем и мускатным орехом, здесь нет ни марихуаны, ни каких-то опиатов или галлюциногенных веществ. Ну, если только на вашего друга так повлиял мускатный орех в мизерной кондитерской дозе. А зеленый цвет из-за натурального пищевого красителя - шпината.
- Там шпинат. Я сразу заметил, что что-то не то, мне вкус не понравился, - сказал мне Миха.
- Ладно, все ясно. Вижу, что в принципе ничего страшного. Пойдите, пообщайтесь с его лечащим врачом. Она вас проводит к нему и расскажет, как быть дальше.
Главврач проводил нас в коридор и попросил подождать в холле у витражного окна. Мы с Михой зачарованно посмотрели на свинцовые воды залива. Для чего психиатрически больным построили больницу в таком шикарном месте? Здесь бы спа-отель разместить, или, если с оглядкой на общественность, то парк для местных жителей и туристов. В коридоре тихо играла музыка.
- Григ, - сказал Миха.
- Откуда ты знаешь?
- Не знаю. Григ, отрывок из Пер Гюнта "в пещере горного короля". Нравится что ли?
- К нашей ситуации подходит, - ответил я с усмешкой.
Не знаю, почему мы решили обернуться и одновременно поняли, что к нам подошел психиатр Стаса. Пышные рыжие завитушки на белой ткани халата, большие губы и холодные зеленые глаза. Ну и отличная фигура, кстати, говоря.
- Сигрид Йенсен, - представилась.
Мы кивнули и пробормотали свои имена. Девушка обдала нас бесстрастным взглядом и повела в палату к Стасу, по пути рассказала, с чем нам пришлось столкнуться.
- У вашего друга ступор на фоне депрессивного психоза. Расстройство легкой степени тяжести. Он все еще находится в таком же задумчивом и заторможенном состоянии, но уже реагирует на внешнюю среду.
- А почему так произошло? С ним никогда ничего подобного не было, - у Михи вдруг наладился английский. Видимо, захотел потрепаться с лечащим врачом друга.
- У него и раньше была небольшая предрасположенность к психическим расстройствам. А во время поездки еще наложились фоновые ощущения и впечатления от увиденного. Вы знакомы с термином "синдром Стендаля"? Это когда особо предрасположенным к этому людям, сносит голову от красоты предметов искусства. С ним произошло нечто подобное, только подействовала атмосфера Норвегии, природа, возможно, какие-то личные наблюдения и ощущения, сны, мысли.
- Опа, - присвистнул Миха.
- Можете им гордиться. Считается, что "синдромом Стендаля" болеют только лишь чувствительные и только лишь из высшего общества люди. Так что, он не в плохой компании.
- И какие у него перспективы?
- Ваша страховая оплачивает (видимо наши услуги оказались дешевле, чем присылать за ним врачей и спецборт из России), а мы гарантируем поставить его на ноги в течение месяца. А пока он будет проходить курс реабилитации в нашей клинике. Четырехразовое питание, бассейн, парк, музыка, и он будет находиться под моим наблюдением двадцать четыре часа в сутки, - в первый раз за время разговора улыбнулась, показывая роскошные белые зубы.
Мы переглянулись. Да уж, месяц болезни стоит нескольких лет здоровой жизни. Миха подмигнул мне, указав глазами на Сигрид, и сам тут же покраснел. О чем он думал?
Стас сидел в кресле перед окном и изучал залив Осло, который расстилался у его ног. В палате было тепло и приятно пахло свежим постельным бельем. Мы встали перед ними, внимательно изучая его мимику. Он был немногословен. Легонько кивнул в знак приветствия и широко улыбнулся, потом махнул рукой, чтобы мы уходили. В палате тихо играла музыка. Наверно, Григ.
Миха барабанил костяшками пальцев по забрызганному дождем иллюминатору. Самолет выруливал на взлетную полосу, и мы сидели на своих местах, задумчивые и уставшие.
- Вот козлина, гаденыш, - прошипел Миха.
- Ты что?
- Стас. Ты знаешь, что теперь из-за этого козла, нам никогда в жизни ни одна страховая компания не даст туристическую страховку?!