Какие-то необходимые тебе когда-то мужья, дела, дети, что-то благополучащее еще.
И эта твоя последняя с отчаяньем венчанья свадьба - О-ой!
Но плевать - это все из тогда. Теперь же, когда, неотрывно наблюдая твою, непохожую ни на чью, внезапную дерзость движений, поступков, речей, без конца натыкаясь на никогда ни за что не вспоминаемых после людей, иду за тобой, ты, оборачиваясь, отыскиваешь мои глаза.
Что? странно разглядывать меня зеркалом своего одиночества?
Мне странно тоже: в тебе ничего, что в других не найду. Поэтизировать лишенный прелести юности облик мне смысла нет. Палки светлых волос, овал лица бледноватый и теряющий четкость, лоб, правда, чист и высок и совершенно непонятного цвета глаза, и рот...
Ох! этот насмешливый чувственный рот.
Но... что мне делать, когда твои, неясного цвета глаза, вдруг открывшись и засияв, тебя, непревзойденно дерзкую, обращают в одну трепещущую жаждой нежности... невыносимейшую красоту...
Что делать? что думать? что говорить?.. как мне дышать?
К твоим ногам бросить все - мне ничто. Тебе разрешается все. Мною - все!
Тебе - все!
На чувственные речи, ласки, что-то еще из того - на это мне, статься может, плевать.
Но мне... но мне необходимо, чтоб вечно где-то, пусть уже без меня в этой непрекращающейся где-то вечности светилась... твоя красота.
Мое безумие - ты! Ты! единственная, лишающая покоя среди всех лишь озадачивающих вокруг: каких-то пленяющих кого-то покорностью женщин и покоряющих кого-то превосходством мужчин, тех и других не различимых мною вполне на всевозможных стадиях ситуационно-возрастных изменений.