Дешевле всего из Питтима в столицу добираться по морю. Вдоль западного берега Вастальского залива регулярно ходят каботажные суда. Достаточно сесть на одно из них в устье Альвы, чтобы через пару седьмиц оказаться в порту Келе. Хозяин каботажника никогда не откажется заработать несколько серебряных, взяв палубного пассажира.
Можно доехать и по суше - на небольшом отдалении от берега залива идет торговый тракт. По нему возят товары менее громоздкие, но более дорогие, которыми боязно рисковать, отдавая их судьбу во власть водной стихии. Легкая карета, запряженная четверкой хороших лошадей, преодолевает расстояние от Питтима до Келе за седьмицу с небольшим. Многим, особенно тем, кто состоит на королевской службе, время весьма дорого. Поэтому тракт этот - один из самых оживленных в королевстве. И, что нужно добавить, самых безопасных и удобных. Вдоль него - множество рыбацких деревушек и небольших городков, население которых зарабатывает себе на жизнь, принимая на ночлег щедрых путников.
Но путешествовать по суше выходит дороже...
Молодой некромант Арчер эт-Утус выбрал самый неожиданный маршрут, который сочетал в себе и морское путешествие, и поездку по торговому тракту.
В Питтиме ему повезло. Он купил половину каюты на небольшом суденышке "Счастливая Мариэтта", которое, кроме пассажиров, везло груз древесины. Точнее даже сказать, что судно везло древесину, а пассажира на него пустили только потому, что заболел один из помощников купца, которому принадлежали сложенные в трюме лиственничные бревна. Хозяин шхуны не упустил случая заработать лишнюю дюжину серебрушек, поэтому Арчи десять дней делил каюту с купеческим приказчиком, простоватым парнем по имени Бельвод. Иначе пришлось бы юноше любоваться на красоты моря и днем, и ночью.
Как это часто случается, сначала молодой лесоторговец с опаской поглядывал на незнакомого некроманта, но быстро перестал дичиться. Арчи умел располагать к себе простых людей. Невысокий и щуплый, с едва пробивающимися светлыми усиками, он не вызывал у мужчин чувства зависти. "А что еще делать этому мозгляку, кроме как в умники-маги подаваться?" - думали такие крепкие ребята, как тот же Бельвод, и вскоре после знакомства переставали обращать внимания и на черную змею на запястье мага, и на упакованный в матерчатый чехол посох.
Тем более, что одевался Арчи аккуратно, но скромно, словно какой-нибудь подмастерье: коричневый длиннополый сюртук, простая белая рубаха без модных нынче кружев и рюш, короткие панталоны и круглая шапочка с соколиным перышком. Правда, ремесленники чаще носят туфли, а на Арчи были высокие сапоги из мягкой кожи. Но это и понятно: в дорогу человек собрался. В остальном же - ни дать, ни взять - подмастерье: камнерез, или стеклодув, или даже златокузнец. В общем, свой парень, работяга. Конечно, разные ремесла приносят разный доход, но, сколько бы ни зарабатывали те же златокузнецы, все одно они кормятся своими руками, а не на чьей-то шее не сидят.
Примерно так рассуждали при виде молодого мага все те, кто и себя считал "работягами". Вскоре после знакомства они начисто забывали о том, что собеседник вроде бы должен якшаться со всякой нечистью. Каждый кормится, как может. Не ворует же, не грабит на большой дороге...
А Арчи только улыбчиво щурился. В том, что люди относились к нему с доверием, не было никакой магии. Так, несколько приемчиков, подсмотренных у монашек-наниток, да мудрые наставления магмейстера Пита эт-Баради.
***
- Слушай людей да старайся понять их, - говаривал старый некромант, удобно расположившись в уютном кресле после сытного обеда. - Для лекаря нет ничего важнее, чем уметь слушать. Порой недужные такую чушь несут, ан нет, подумаешь над их словами - и уже знаешь, как с болячкой справиться.
Помнится, раз Арчи, в очередной раз выслушав рассуждения мага, не выдержал и расхохотался:
- Это как та старая баронесса, которую вы сегодня принимали?
Пит эт-Баради кивнул:
- Да хоть бы как и она. Ты помнишь, что леди Морлез болтала?
- Как не помнить? Хорошо еще, что она спиной ко мне сидела. Я едва сдержался, чтобы не издать какой-нибудь непристойный звук. Вот был бы конфуз!
Старый некромант тоже прыснул, но быстро погасил улыбку, и, притворно-строго сдвинув брови, сказал:
- А ну-ка, повтори, что баронесса Морлез говорила!
Арчи состроил ехидную рожицу и, подражая скрипучему голосу старой леди, со стоном произнес:
- И все-то болит! И кружит, проклятая, и стягивает, и выворачивает, словно фазана на вертеле! Иль как девки белье выжимают! И в спину стреляет! И шею не поверну, будто кто кол воткнул! Я уж все перепробовала, и мази, и притирания, и к Златонежкому Тиму Пресветлому ездила, а все едино! Ни сесть, ни нагнуться! Ходить не могу, ноги не идут, выворачивает их, стягивает, скручивает!
- И что ты думаешь по поводу этой пациентки?
Арчи пожал плечами:
- Похоже, у нее с суставами что-то, причем поражение по всему телу.
- Похоже, ты не особо-то внимательно смотрел, - уже всерьез нахмурился Пит эт-Баради. - Когда суставная гниль в теле заводится, она сначала на руки да на шею накидывается. Я не зря сказал баронессе, что у нее прическа растрепалась. Что она сделала, помнишь?
- Попросила зеркало и минут десять свои кудряшки прихорашивала.
- Ага - причем поднимала руки, не напрягаясь, и ничего ее не крутило и не выворачивало.
- Так что же за напасть? - удивился Арчи. - Ведь она же сама и из кареты вылезти не могла, гайдуки несли до гостевых палат...
- Скука смертная эта напасть называется. Муж помер, у дочерей давно свои семьи. Живет старуха приживалкой при собственном сыне, да и тот, видать, в имении не часто появляется. И скуповат, видать... Заметил: не в наемной карете баронесса приехала, а собственном тарантасе, да таком ветхом, что давно на свалку пора. Был бы у нее характер посильнее, жила бы сама себе хозяйкой. А так привыкла всю жизнь при ком-то быть... Хорошо еще, что сын на материнские жалобы повелся и дал денег, чтобы той сюда, в Будилион, съездить...
- Откуда вы все это узнали, мастер? Вы же ее вроде про родню не расспрашивали, только по ее недуги, - удивился тогда Арчи.
- Так слушать надо. Помнишь, как она сказала, что после похорон мужа на месяц слегла? И про то, что чувствительная она очень, помнишь, говорила? Дескать, когда младшая дочь рожала, роды были трудные. Так наша баронесса, не имея никаких вестей, в срок, положенный, чтобы ребенку появиться, сама занедужила, а потом через пару седьмиц сын из Келе приехал да рассказал про младшего внука, что тот, дескать, чуть ни помер при родах? Значит, муж у баронессы умер, дочерей как минимум двое, причем даже у младшей дети есть, и живут и младшая дочь, и сын в Келе...
Арчи со стыдом опустил глаза. А добрый старик, видя, что парень осознал ошибку, продолжил, ехидно улыбаясь:
- Придумаю-ка я для госпожи баронессы какое-нибудь лечение помудренее. Да чтобы надо было самой травы собирать да какие-нибудь отвары готовить, и при этом часы считать. Какие-нибудь заклинания учить заставлю... Слушай, ты вроде находил в библиотеке сборник баллад на языке та-ла? Перепиши парочку - по строфам на отдельные листочки. Сомневаюсь, что наша леди на та-ла хоть пару слов понимает. Так что будет освящать любовной лирикой таинство варки успокаивающего зелья. Глядишь, развеется старуха. Ну и, конечно, ванны целебные, они никому не вредили. Впрочем, как и хорошие стихи...
Таких бесед за те пять лет, что Арчи провел в Будилионе, было множество.
Пит эт-Баради приютил ученика своего старого друга. А добрая Гурула, вскоре после избрания нового губернатора провинции вышедшая замуж за магмейстера, относилась к парню лучше, чем иная бабушка. Поэтому чета Баради всегда ждала его к обеду. Старуха закармливала юношу всевозможными лакомствами, а некромант не упускал случая поговорить.
Конечно, Арчи не умер бы с голоду и без Пита эт-Баради. Тех денег, которые дочка учителя Арчи, Титуса эт-Лидрерри, Генрика, передала монастырю, им бы хватило, чтобы жить, не особо ограничивая себя в тратах, не один год. Но девушка решила, что с наследством, как и с завещанной монастырю библиотекой, нужно поступить именно таким образом. Арчи не возражал. Монастырь обеспечивал его всем необходимым. А посох мага - наследство старого мага - был дороже любых денег.
Впрочем, и Генрика, и Арчи не бездельничали. Плата была внесена за учебу, и монахи-наниты добросовестно учили молодых магов премудростям лекарского искусства. Однако здесь, как и в любой ремесленной мастерской, этот процесс заключался лишь в том, что молодым людям позволяли помогать старшим, позволяли смотреть, слушать, иногда - спрашивать и делать выводы. Что же касается теории, то для этого была библиотека, полная старинных книг и бесценных рукописей, оставленных теми магами и монахами, которые трудились в Будилионе.
Чем дальше, тем чаще ребятам приходилось самим принимать больных - сначала самых несложных, для исцеления которых хватало силы колдовской воды из подземной купели да простых заклинаний. Арчи, хоть и представлял себе жизнь мага-некроманта несколько иной, не огорчался. По сравнению с тем, что ждало его, не окажись он в учениках у магмейстера Титуса, это была очень хорошая жизнь, сулившая верный кусок хлеба и уважение людей.
Но однажды Пит эт-Баради позвал после обеда юного мага в свой кабинет. К удивлению Арчи, старый некромант не удовлетворился принесенным Гурулой кофе, но открыл один из шкафчиков и вытащил запыленную бутылку с коньяком и крохотные рюмки.
- Давай отведаем этого благородного напитка, - сказал эт-Баради, ставя коньяк на стол. - Разговор может быть долгим.
В ответ Арчи лишь вопросительно посмотрел на старого лекаря. Сам себя парень, конечно, давно считал взрослым, и порой позволял себе пропустить рюмку-другую в обществе молодых монахов, но в этом доме его спиртным не угощали ни разу. Какое спиртное, если Гурула не звала юного мага иначе, чем "деточка" или "малыш"?
Конечно, статью он не вышел, и в свои двадцать лет был похож скорее на подростка, чем на мужчину. Но не на ребенка все-таки...
Поэтому усердные попытки Гурулы "откормить деточку" веселили и Арчи, и старого Пита эт-Баради. Сам Арчи по поводу своей внешности особо не переживал. Знал, что фигурой пошел в мать - невысокую худенькую женщину, которая, несмотря на кажущуюся субтильность сложения, волокла на своих плечах и детей, и хозяйство. А куда ей было деваться, если папаша, писарь Ут из Иртина, был ленив, как старый кот? Он попрекал мать ее необразованностью и "подлым" происхождением, гордился своей "благородной" работой, а в огород или в коровник даже не заходил, предпочитая просиживать вечера в пивнушке, где собиралась такая же "чистая" публика.
Гурула же постоянно причитала по поводу того, что "деточка" не растет, как следует, и "телом не добреет". Заканчивались эти разговоры, как правило, новой порцией свежеиспеченных пирожков или ароматных булочек с корицей.
Пит эт-Баради, слушая воркотню супруги, обычно только ухмылялся в усы. Он тоже знал, что Арчи принадлежит к той мелкой породе, которую называют "семижильной". И что парень не только в библиотеке сидит, но и на строительстве новых гостевых палат вкалывает наравне со взрослыми мужиками. И что взял привычку подкатываться к раненым рыцарям из кланов с просьбами поучить его на шпагах или на топорах. Выздоравливающие воины и сами не прочь были поразмяться, поэтому к двадцати годам Арчи прекрасно владел и шпагой, и мушкетом.
Однако зайди Гурула в кабинет мужа и застань она своего благоверного, употребляющего коньяк в обществе "деточки", старый маг наверняка получил бы скандал до вечера. Но супруга, подав кофе, ушла к какой-то из своих подружек-монахинь, поэтому Пит без опаски налил коньяк в рюмки, утвердился в своем любимом кресле и со всей возможной значительностью произнес:
- Пей! И давай поговорим начистоту. Из тебя может получиться неплохой лекарь. Но... Но это - не твой путь. Я - один из немногих некромантов, которые занимаются только целительством. Остальные... Ну, ты сам должен знать, твой учитель не мог тебе не рассказывать...
- Да, - кивнул Арчи. - Он говорил, что я должен стать воином на Тропах Мертвых.
- Совершенно верно. Твой удел - быть воином. Причем - и в этом мире, и в Кромешном. Конечно, не обычным рубакой. Ты, как тот маленький юркий хищник, суть которого в тебе, можешь скользить между тенью и светом, межу правдой и ложью. Твой удел - тайны и людские страхи. Твои враги - не только кромешные демоны, но и то, что превращает в демонов некоторых людей.
- Но что же мне делать? - растерянно спросил Арчи.
- Вот об этом и хочу я с тобой поговорить. Будилион - самое неподходящее место для того, чтобы изучать Кромешный мир. Сила Серого Странника хранит здешние подземелья от малейшего сквознячка с Троп Мертвых. В библиотеке, конечно, есть немало книг, в которых собраны знания магов о Кромешной стороне и об ее обитателях.
- Я знаю, я читал, - кивнул Арчи.
- Мало читать. Надо самому вступить на Темные тропы и пройти до тех пределов, до которых сможешь. Конечно, начинать лучше, когда рядом кто-то более опытный. Я в этом тебе не помощник. Я очень не люблю бывать на Кромешной стороне. Твой учитель погиб...
Пит эт-Баради выдержал паузу, плеснул в рюмки еще коньяка:
- Тебе остается только одно - Высшая магическая школа в Келе. Столица, конечно, не самое лучшее место для приличных людей, но среди преподавателей там можно найти тех, кто достаточно мудр, чтобы помочь твоему таланту развиться. Несколько дней назад я поговорил с Генрикой. Она хочет внести плату за твое обучение. Назначенного ей королевского пенсиона хватит на это с лихвой.
- Я... я не знаю, что сказать, - растерянно проговорил Арчи. - Я обязательно верну ей все до грошика...
- Лучше ничего не говори ей о долгах, а просто поблагодари при встрече свою названную сестрицу. И до отъезда зайди в библиотеку, отбери самые нужные тебе на первое время книги. На раритеты не заглядывайся, но из травников и каталогов выбирай любые. И еще... Есть одна тайна, следы ее ты сможешь найти только в Келе. Нет, конечно, раскрыть ее не будет твоей главной задачей. Твое дело сейчас - учиться. Но если ты почуешь где-то запах ее следов, постарайся узнать как можно больше...
***
Так несколько седьмиц тому назад Арчер эт-Утус покинул Будилион и через Бенский перевал отправился на Альву. Там маг, решив, что времени до начала занятий в Высшей школе магии у него предостаточно, сначала заехал в Иртин, чтобы повидаться с родней. Однако особой радости это встреча юному магу не доставила.
Старших сестер и братьев он не застал - все разъехались кто куда. Дома оставалась лишь младшая сестренка, еще не успевшая выйти замуж. Отца, у которого из-за чрезмерного употребления сидра испортился почерк, недавно выгнали из городской управы, и теперь он пил уже не переставая, заплетающимся языком призывая кары небесные на неких "интриганов и завистников", лишивших его работы.
Арчи оставил привезенные подарки, дал матери всласть поплакать у него на плече и тихонько, чтобы не видели родители, сунул сестре кошель с тремя дюжинами золотых: "На приданое". Девушка тоже похлюпала носом, потом решительно тряхнула кудряшками и прошептала на ухо брату: "Выйду замуж - заберу мать, пусть этот козел бобылем сидит". Арчи кивнул: "Если что - пиши в Келе, в Высшую школу магии. Я помогу, чем могу".
Но ночевать в родном доме молодой маг не стал. Ушел на причал, попросился на первую попавшуюся баржу и в тот же день уплыл в Питтим.
Можно было, конечно, дождаться в Вельбире каравана и отправится в столицу по торговому тракту через Лисское нагорье. Но Арчи решил сделать крюк. Ведь он еще ни разу в жизни не был на море, и ему очень хотелось посмотреть: а какое оно?
***
"Счастливая Мариэтта" вышла из Питтимского порта незадолго до заката. Оставив вещи в каюте, молодой маг сразу же поднялся на палубу. Сначала он с интересом наблюдал за беготней матросов, ставящих паруса, за капитаном, кричавшим что-то непонятное с возвышения на корме, за чайками, кружащими возле шхуны. Скоро судно, повернув боком к ветру, взяло курс на юг, суета стихла, и, кроме Арчи, на палубе осталось лишь несколько матросов, сидящих в ленивых позах. Но зато на море началось поистине феерическое зрелище, ради которого молодой маг, собственно, и выбрал такой необычный маршрут.
Время осенних штормов еще не пришло, поэтому вода Вастальского залива была спокойна - если не как зеркало, то настолько, насколько вообще может быть спокойна морская пучина. Никаких "пенногривых валов", о которых Арчи читал в книгах, не наблюдалось. Поверхность воды морщила лишь легкая рябь, похожая на чеканные узоры на серебряных блюдах. Но вскоре солнце скрылось за легкими облачками, словно прилипшими к горизонту. Небо окрасилось в золото и пурпур, а его отражение в воде являло собой переливы самых фантастических цветов: рубин и изумруд, искристое серебро и желтый сапфир.
Арчи долго стоял у борта шхуны. Великолепие картины поразило юношу, превратив в подобие голема. Он не сдвинулся с места, пока ни погас последний солнечный луч. Но вот небо сменило цвет с огненного на бледно-зеленый и начало стремительно темнеть. Над горизонтом появились крупные, как яблоки, звезды. И в этот миг вдруг на самом горизонте вспыхнула розоватая искра. Арчи присмотрелся: похоже, что в лиге на запад от того места, где проплывал корабль, находится небольшой остров, а на нем - что-то, что отражает последние солнечные лучи.
Чтобы удостовериться в своей догадке, Арчи спустился в каюту и достал из дорожного мешка "Описание побережья и островов Вастальского залива, составленное благочинным Маркусом эт-Милориусом". Однако открыть трактат ему не удалось. Почувствовав спиной взгляд соседа по каюте, молодой маг решил, что вопросы географии можно оставить на потом, а сейчас важнее наладить отношения с человеком, с которым почти дюжину дней придется делить тесную комнатушку.
Арчи еще покопался в мешке, вынул оплетенную лозой бутыль с сидром и какую-то нехитрую снедь, купленную в дорогу на причале в Питтиме. Поставив все это на крошечный столик, разделявший две узкие койки, он смущенно улыбнулся:
- Надеюсь, вы не против? Перед отплытием я не успел пообедать...
Сосед взглянул на Арчи и нервно сглотнул слюну. Сообразив, что бледный вид помощника лесоторговца - следствие не страха перед некромантией, а банальной морской болезни, Арчи прошептал простенькое заклинание и сделал вид, что что-то ищет в мешке. Через небольшое время сосед задышал ровнее, а еще через несколько минут начал заинтересованно принюхиваться к запахам, испускаемым свертком с едой.
- Вас как зовут-то? - спросил Арчи, разворачивая рогожку, в которую лотошник в Питтиме упаковал копченую курицу, пару колец свиной колбасы и краюху хлеба.
- Бельвод Прут, - ответил парень, доставая свои запасы. - И давай без "вы", хорошо? Непривычный я...
Арчи кивнул, откупорил бутыль с сидром, плеснул в подставленную соседом жестяную кружку.
- А ты - лекарь? - спросил Бельвод, с наслаждением проглотив сидр. - Я же понял: ты пошептал, и меня мутить перестало. Каженный раз, как на юг плывем, меня мутит, всю дорогу голодом сижу... А тут, чую, полегчало!
- Считай - лекарь, - улыбнулся Арчи. - Правда, в Келе еще учиться буду.
Вскоре захмелевший Бельвод рассказывал Арчи о тонкостях заготовки леса и об отличиях лиственницы со склонов Чечу от той, что срублена на Лисском нагорье.
Арчи слушал в пол-уха, не особо вдаваясь в смысл рассуждений купеческого подручного, думая об острове на горизонте.
- А что ты на эту шхуну сел? - вдруг спросил Бельвод. - Мы же только до Брастбира идем, там новую верфь строят, на сваи бревна закупили. Но от Бастбира до столицы еще с полдюжины лиг...
- Говорят, сейчас новинку придумали - почтовые кареты, - ответил Арчи. - Паломница одна рассказывала, дескать, большой такой рыдван, на десяток седоков. И сверху, на крыше, еще место для груза. Запрягают шесть, а то и восемь лошадей. Платишь пару серебра - и едешь до места. Хочу посмотреть, что это такое.
- А! - закивал лесоторговец. - Знаю такое дело. В том году катались мы с хозяином на этой "почте". Выгоднее, чем отдельную карету нанимать. Да и публика все чистая, не какие-нибудь мужики, как в обозах бывает. Хорошее дело!
После этой мудрой сентенции купеческий подручный решил, что ему пора и на покой, завалился на койку и захрапел.
Арчи убрал со стола, потушил фонарь под потолком каюты, потом вызвал крохотный "волшебный" огонек - только чтобы можно было разобрать буквы, и открыл лежавшее весь вечер на его койке "Описание..." Молодой маг полистал трактат и изучил карты и задумчиво почесал в затылке.
Никаких островов в зоне прямой видимости от Питтима не было.
Ильские острова лежат далеко на запад. К югу от порта море пустынно на много лиг, и лишь возле устья Келе есть группа островков, намытых течением реки.
"Так что же это было?" - подумал Арчи, но, решив, что для каждой загадки - свое время, тоже улегся спать.