Для меня эта история началась с того, что Максу понадобилось узнать: кто такой Сергей Сергеевич Квашнин. Озабоченный этим вопросом Макс примчался ко мне домой поздним вечером. Я только что закончил писать про свежее убийство и с наслаждением курил на балконе. Весна в нынешнем году выдалась жаркая, в нашем дворе буйствовала черемуха, и запах долетал до третьего этажа. Где-то пели под гитару 'Чижа'.
- Саня, тут к тебе Максим пришел, - крикнула открывшая дверь мама.
- Пусть на балкон топает, - ответил я.
Макс вышел ко мне и 'с места в карьер' стал расспрашивать про Квашнина.
- Милый дедок, - я попытался вспомнить ощущения, которые возникали у меня, когда Сергей Сергеевич появлялся в редакции. Максу главное - ощущения, поэтому он и спрашивал меня, а не кого-нибудь из Совета ветеранов или Общества охотников-любителей.
Кажется, старик долго работал каким-то мелким начальником в природоохране. В начале девяностых вышел на пенсию. Теперь - один из тех любителей-краеведов, которые сильно облегчают жизнь журналистов при подготовке к каким-нибудь юбилеям. И сам очень неплохо пишет. Раньше его публиковал альманах 'Земля Восточная'. Потом областной литжурнал благополучно 'загнулся', и Сергей Сергеевич стал ходить со своими лирическими миниатюрами про природу по редакциям газет. Но нынче этот вид прозы не в моде. У нас ему, правда, повезло: мы напечатали пару рассказов об охотничьих собаках - на страничке для любителей животных. Получилось как говорится 'в струю', стали приходить письма читателей на тему 'а вот с моей кошечкой (канарейкой, ежиком) тоже был случай'... В общем, то, что надо. Под спонсорство конкурса на лучший рассказ о животных подписалась фирма, торгующая собачьими кормами, и я сам вручал Сергею Сергеевичу огромный пакет 'Педи Гри' для его лаек.
- Если хочешь, я тебе притащу Маринку, которая эту собачью полосу ведет. - Предложил я Максу. - Она с ним постоянно перезванивается...
- Не надо, - Макс на секунду задумался. - Я, кажется, все понял. И почему это он, и что делать. Кстати, хочешь слетать на Уй?
- Чего? - Возмутился я.
- Речка такая на севере области - Уй. Есть еще Шиш. Не знал?
- Знал, но не сообразил сразу. Я что, есть возможность?
- Угу. Слушай, в общем...
Вот тут-то Макс и рассказал мне историю по пропавшие документы.
Есть поселок - 'Папины дачи'. Официально он называются 'Садоводческий кооператив 'Пригородный'. 'В физическом выражении' это - окруженные бетонным забором несколько десятков гектаров соснового бора на берегу реки. Забор доходит до воды и отсекает 'садоводческий' пляж. Внутри 'периметра' - десятка три коттеджей, принадлежащих Губернатору - Папе - и его приближенным.
Конечно, я на 'Папиных дачах' не был: не того полета птица. Но пару лет назад встречался с девушкой, у которой лучшая подруга - невеста сына одного из дачевладельцев. Ляльку вместе с ее подружкой пару раз приглашали в 'Пригородный' отмечать праздники. После каждой такой поездки я был вынужден выслушивать многочасовые монологи на тему 'живут же люди!'.
По мнению Ляльки, сами коттеджи ничего особенного не представляют. Так, двухэтажные кирпичные домики, какие, в принципе, может позволить себе хозяин какого-нибудь средней руки магазина. Конечно, с гаражом, баней и всем прочим необходимым. В домиках имеются все удобства вплоть до газа. Но это - не главное. Прелесть - в благоустройстве. Вдоль центральной аллеи поселка - сосны и сирень, везде, где можно, разбиты цветники, на задах за каждой дачей устроены 'шашлычные полянки' с мангалом и резными деревянными скамейками. На территории садоводства - теннисный корт, волейбольная площадка. Вымощенная тротуарными платками дорожка спускается к небольшому пляжу, тут же - лодочная станция.
Лялька, рассказывая о том, как устроилась ее подружка, истекала слюной и желчью. После очередного монолога моей пассии я принял окончательное решение сворачивать наши отношения. Конечно, девочка - куколка, и в постели хороша. Но у меня никогда не будет такого дома.
Ради любопытства я тогда покопал в архивах. Оказывается, построены были 'Папины дачи' в 1998 году. Частично они принадлежат областному Фонду недвижимости, частично - частным лицам. Финансировалось строительство из Губернаторского резервного фонда в форме беспроцентных займов. Что самое забавное, после продажи нескольких коттеджей кооператив займы вернул. Правда, и брал, и возвращал в рублях, а за этот период как раз случился дефолт, и рубль заметно усох. Но, как говорится, буква закона соблюдена.
С поселком был связан только один небольшой скандальчик: в юридическом смысле дачный кооператив не является 'населенным пунктом', поэтому не попадал в план газификации Пригородного района. Но юристы областной администрации как-то 'разрулить ситуацию', и нитку газопровода сюда протянули раньше, чем во многие деревни.
И вот теперь оказалось, что у кооператива 'Пригородный' был председатель. Был - потому что не далее как позавчера он помер. Причем - самым естественным способом, от сердечного приступа. Что не удивительно, ибо старику было за семьдесят. Проблема же заключается в том, что со смертью председателя пропала вся документация. Все бумаги, начиная с решений об отведении земель и смет на строительство. Все счета, договора, платежи и прочее. Пропала и 'белая', и 'черная' бухгалтерии.
- В общем, пропал здоровенный кусок компромата на нашего Папу, - хихикнул Макс, рассказывая мне эту историю. - У нас, как говорится 'придать гласности' эти документы вряд ли удастся. Юридически там почти все грамотно. Но если подкинуть их нужным людям в Москве, и если, к тому же, на Папу у кого-нибудь окажется 'зуб'... В общем, высокое руководство впало в панику. Подключили прокуратуру, за сутки следователи перерыть квартиру, гараж и дачу Сугодина, аккуратненько опросили всех его родных и знакомых.
- Сугодина? - Удивился я. - Василия Михайловича?
- Совершенно верно. Того самого Сугодина. Оказывается, на пенсии он не скучал.
Я покачал головой: вот как оно складывается. В восьмидесятых, когда 'спальные' микрорайоны росли, как грибы после дождя, Василий Михайлович Сугодин работал начальником треста 'Облжилстрой'. Строили тогда много, быстро, поэтому мужик он был он популярный. Любил выступать на всяких партхозактивах и первомайских собраниях: 'Вперед к светлому будущему! Превратим наш город в город-сад!'
В четвертом классе меня угораздило попасть в эскорт при знамени области на каком-то праздничном собрании. Помните, в советские времена перед началом собрания пионеры в парадной форме вытаскивали на сцену знамя и торчали возле него почетным караулом? Василий Михайлович, выходя к трибуне, прошагал мимо нас. Пахнуло табаком и дорогим одеколоном. На секунду дядька задержался около знамени. Весело подмигнул нам. Дескать, не журитесь, пацаны, тяжело в учении - легко в бою. Я тогда подумал, что именно так, наверное, выглядел Иван Поддубный, про которого я недавно прочитал книжку: огромный, словно медведь, энергичный, с веселыми чертиками в глазах.
В девяносто третьем, когда пошла вся эта приватизация-реорганизация, и каждое СМУ стало самостоятельным, Сугодин ушел на пенсию. Правда, успел 'прибрать к рукам' несколько лакомых кусочков. Крупнейший продавец грузовиков в регионе 'Урал-КамАЗ-Сервис' - бывший авторемонтный цех треста. Директорствует там сейчас сын Сугодина. Хозяин железобетонного и одного из пары кирпичных заводов - его племянник.
- 'Папа' в девяносто седьмом 'выдернул' старика с пенсии и поставил на кооператив. - Продолжил Макс. - Все с самого начала было в руках Василия Михайловича.
- А зачем старику нужно было прятать документы? - Удивился я. - И что, у них нормальной конторы не было?
- Можешь смеяться, но не было. С жильцами все вопросы решались по телефону. А бухгалтерию кооператива вела одна из специалистов областного Фонда имущества. Она готовила документы, Василий Михайлович приезжал и подписывал. В принципе, сейчас там по бухгалтерии никакого криминала: платежи за свет и коммуналку, договора с охранной фирмой и с ООО 'Цветовод' по озеленению. Когда было нужно, он привозил бухгалтерше старые документы, но потом - забирал.
- И зачем?
- Сложно сказать... Сугодин - тертый калач. Прекрасно понимал, что может 'впасть в немилость', поэтому предпочитал иметь в руках хоть какой-то инструмент влияния на Губернатора. Пока старик был жив, всех это положение удовлетворяло. Тем более, что у Сугоднина тоже был домик в 'Пригородном', он там жил почти безвылазно. Там и умер.
Обыскав все вероятные и даже невероятные места, где могут находиться документы, губернаторские 'шестерки' запаниковали. С одной стороны, сильно 'давить', устраивать повальные обыски нельзя: в деле замешан сплошной бомонд, чуть что не так - можно и пагонов лишиться. С другой стороны, пока документы не найдутся, покоя не будет. В общем, дошли господа до состояния, когда в голову приходят всякие фантастические идеи. Вплоть до приглашения колдуна.
Года два назад Макс делал фэн-шуй-проект для замгубернатора, вот о нем и вспомнили. В квартиру к Максу позвонили двое товарищей в гражданском и очень вежливо попросили проехать с ними.
Экстрасенса привезли на дачу Сугодина, посветили в ситуацию. Даже предложили съездить в морг, попытаться извлечь информацию из трупа. Макс сказал, что он к некромантии никакого отношения не имеет, что он несколько по другому ведомству. Попросил дать ему фотографию Василия Михайловича и свести с тем человеком, который хотя бы видел эти документы. Чтобы знать, что искать.
Привезенная в срочном порядке на дачу бухгалтерша из Фонда недвижимости - Римма Семеновна Гейнц - оказалась толковой свидетельницей и никаким медиумом. Женщина давала четкие показания:
- Раньше, пока у Василия Михайловича не было сотового телефона, я при необходимости звонила ему вечером, и с утра он привозил бумаги. Потом он купил сотовый, и любой вопрос можно было решить за день. Что? Сколько времени обычно проходило с момента звонка до того, как он приезжал ко мне? Когда как. Чаще всего - часа два-три. Однажды он подъехал минут через двадцать. Нет, я не удивилась. Был конец квартала, и он мог предполагать, что документы мне понадобятся.
Но вот представить зрительно, как выглядела, например, смета строительных работ, она не могла.
Макс посидел, помедитировал. Но ничего в голову не приходило. Никакой зацепки. Бумаги - объект совершенно обезличенный, на них нет следов эмоций, по которым можно вести поиск. Оставался единственный способ: поиск при помощи маятника. Достаточно ненадежно, но хоть что-то. Макс попросил достать ему карту города и Пригородного района. Один из 'людей в штатском' принес карту с нарисованными на ней стрелками и дугами. Жирный пунктир соединял кооператив и здание Фонда имущества.
- По идее, тайник должен находиться в этой зоне, - сказал следователь и очертил овал.
Среднее время, за которое Сугодин привозил документы - два часа. Это на то, чтобы доехать с дачи до тайника, взять бумаги и отвезти их Римме Семеновне. Ездил он, как ни странно, на 'Оке', хоть мог позволить себе любую иномарку. Может, старческая причуда, может, боялся быстро ездить. Сердце-то у него болело давно... Ну, в прочем, это не важно. Главное - весь маршрут не мог быть длиннее ста-ста двадцать километров.
- Понятно, - кивнул головой Макс. - А что обозначают эти заштрихованные зоны?
- Вряд ли старик прятал документы на городской свалке. Или - на грядках 'Тепличного'. Тайник должен находиться в помещении. Причем в таком, в которое Сугодин мог попасть, не привлекая ничьего внимания.
- Верно. - Макс хмыкнул. - Кстати, ребята, давайте познакомимся. А то вы знаете, как меня зовут...
- Игорь, - представился более смуглый.
- Сергей.
- Очень приятно. А теперь дайте-ка мне сосредоточиться.
Макс начал водить маятником над картой. Сам он считал, что этот способ извлечения информации из мирового пространства мало отличается от гадания на кофейной гуще. Однако нередко удавалось получать верные ответы . Главное - верно поставить вопрос. Через несколько минут Максиму стало ясно, что документы находятся в центре города, в квартале от Фонда имущества. Квартал старой застройки, в основном 'сталинки': несколько офисных зданий и пара жилых домов с модными магазинами на первых этажах.
- Вы сможете достать списки всех фирм и всех жильцов этих домов? - Спросил Макс у того 'товарища в штатском', который представился Игорем.
- Без проблем. Правда, часа три потребуется.
- Прекрасно, - согласился Макс. - А я пока со вдовой побеседую. И еще: где личные вещи Сугодина? Ну, записнушки там, ключи, портмоне. То, что он все время под руками держал?
- Сейчас принесу.
Раз документы не нашли, - рассуждал Макс, - то Сугодин предполагал вероятность обыска. Люди, пережившие сталинское время, порой немножечко перестраховываются. Дед был далеко не дурак. Спрятал так, что ни милиция, ни прокуратура не найдут, не смотря на все их возможности. Но, с другой стороны, перед смертью никаких проблем у старика не было. Значит, он должен был попытаться сообщить о том, где документы. Хотя бы родным. Оказалось, что так оно и было. Уже парализованный, Василий Михайлович пытался что-то сказать жене. Но она не поняла слова умирающего:
- Мне показалось, он бредит. Говорил что-то про леших. Или про Лешу. Дескать, спросите у Леши, Леша скажет... - Женщина глубоко вздохнула, чтобы сдержать слезы. - Леша - наш сын. Но он не знает, где документы.
- А еще у вас знакомые Леши есть?
- Был - Васин старший брат. Но он уже пять лет, как умер.
- А где похоронен?
- В Норильске...
Макс понял, что вариант тайника в фамильном склепе отпадает. Да и не тот человек был Сугодин, чтобы такими глупостями заниматься. Родился, как написали в некрологе, в большой крестьянской семье в Усть-Уйском районе. В детстве наголодался: была война, колхозников сажали 'за колоски'. Мать работала дояркой. Какой уж тут 'фамильный склеп'!
- А слово 'леший' вам ни о чем не говорит?
- Леший? - Сугодина пожала плечами. - Хотя... Брелок у него на ключах - забавный такой лешачок.
- Кстати, - обратился Макс к следователю, - связка очень большая. Вы не проверяли, к чему эти ключи подходят?
- Проверяли. Нашли три неидентифицируемых. Вот этот - скорее всего, от подъездной двери. - Игорь выбрал на связке прямоугольный штырек с несколькими грубо сделанными прорезями.
- Я давно удивлялась, зачем Вася его таскает, - вставила Сугодина. - У нас-то на подъезде замок кодовый, с карточкой.
- И вот эти три. Два, похоже, от квартиры, второй - от сейфа. Только вот где эти квартира и сейф? - Закончил Игорь.
- В тех двух 'сталинках', на которые я показал. - С уверенностью сказал Макс. - В принципе, вам даже можно не заморачиваться списком фирм. Проще поехать в Центр и посмотреть, к какому подъезду подходит этот ключ.
- А потом проверять все двери в подъезде? - С сомнением покачал головой следователь.
- Почему бы и нет... Надеюсь, проблем с милицией у нас не будет?
'Штырек' подошел к трем из двенадцати подъездов. В двух из них было по двенадцать квартир. В одном - всего девять: магазин занимал два нижних этажа. Благодаря способностям Макса нужная дверь обнаружилась через двадцать минут. На звонки никто не отвечал. Игнорируя предостерегающее хмыканье Игоря, Макс открыл дверь.
Судя по слою пыли на полированной крышке стола, в квартиру больше недели никто не заходил. Мебель старенькая, но аккуратная. Книжные полки вдоль всей стены, маленький японский телевизор...
Несколько фотографий на письменном столе. На одной - молодой парень с подстриженными 'в скобку' волосами и девушка в платьице с рукавами-'фонариками' по моде пятидесятых годов. На другой - та же женщина, но уже пожилая, сидит на стуле, держит на коленях годовалого малыша, рядом - две чрезвычайно похожие на мать девушки. Свадебная фотография одной из этих девушек: черный костюм жениха, невеста в фоте, цветы, радостные свидетели, машина украшена ленточками. Стандартная свадьба, только невеста держит на поводке лайку. Интересно, в ЗАГС они тоже с собакой ходили?
Пока Макс рассматривал фото, Игорь радостно бросился к сейфу - мощному сооружению, предназначенному для хранения оружия. Замок легко открылся ключом со связки, но - оказался пуст. Только несколько коробок патронов на самой нижней полке да разобранный дробовик.
- И что теперь делать? - Лицо следователя вытянулось. - Все обыскивать? И так мы уже накосячили... Вдруг тут какой-нибудь персональный пенсионер живет? Поднимет хай...
- А кто тут, действительно, живет? - Спросил Макс.
- Легко! - Игорь вытащил из кармана сотовый. - Ольга, солнышко, пробей, пожалуйста: улица Ленина 143... Ага, жду! ...Сергей Сергеевич Квашнин? Тридцать второго года рождения? Станция Буранная Петропавловской области? Ясно! Спасибо, солнышко!
- А теперь пойдем спрашивать у соседей, куда этот Сергей Сергеевич девался, - подытожил Макс. - Дед, небось, не знает, что его друг умер. Как только найдем старика - документы будут ваши...
- А если не захочет отдавать?
- Захочет, - хохотнул Макс. - Я - колдун, или погулять вышел?
- В общем, мы убрались из квартиры, ничего не трогая. - Закончил свой рассказ Макс. - Хотя мне показалось, что бумаги лежат на книжной полке в папках с надписью 'История Пригородного заповедника'. Такой вот юмор...
- А почему не в сейфе? - Удивился я. - И почему ты их не отдал следователям?
- Не в сейфе - потому что не влезают. Он только с виду большой, а на самом деле там еле-еле три ружья помещаются. К тому же, если случайно какой-нибудь наркоман в квартиру заберется, то в первую очередь к сейфу полезет. А кто будет воровать стариковские архивы?
Макс ехидно улыбнулся:
- А 'находить' я их не стал потому, что самому на этом самом Уйю побывать хочется. Говорят, красивые места. К тому же надо старику о смерти друга сказать. А то не по-человечески как-то получается...
- Почему, кстати, на Уйю?
- Соседи сказали. Он еще один ключ оставил старушке с пятого этажа, чтобы та цветы поливала. Сказал, что на пару недель на Уй едет. В этом году весеннюю охоту запретили, но Квашнин по привычке в тайгу отправился. На рассветы там посмотреть, птичек послушать... У него неподалеку от Усть-Уйска охотничья избушка, он туда уже лет десять ездит.
- Да, - протянул я. - А говорят, что магии не существует... Кто бы мог предположить, что они друзья: 'новый русский' из старой номенклатуры и старичок-краевед, которого многие чуть ли ни за городского сумасшедшего держат?
- В том-то и дело, что Сугодин выбрал такого человека, которого никто с ним связать не мог. По работе они знакомы были, но очень шапочно. Квашнин, когда работал инженером лесоохраны, подписывал тресту 'Облжилстрой' какие-то акты по землеотведению. Это когда Черемушки стали расти за городскую черту... И - все. О том, что у Квашнина есть охотничья избушка в родных краях Суготина, мало кто знает. Из окружения Сугодина - никто. Тем более, что Василий Михайлович в деревню ездил нечасто, а после того, как умерла его мать - вообще ни разу.
- И как они, интересно, пересеклись?
- Не знаю... Но Суготину нужен был именно такой человек: далекий от любой политики, не способный на подлость. Немножко 'дивный'. Ведь документы эти проклятые - бомба под самого Суготина, при желании из них можно состряпать ему уголовную статью, и не одну. Ну, и другие условия: живет Квашнин один, жена умерла восемь лет назад, дочери замужем. К тому же человек он аккуратный, ответственный.
Макс помолчал немного, потом продолжил:
- Эти парни из прокуратуры, как фамилию узнали, за полдня все о старике выяснили. Кстати, его действительно за глаза называли 'Лешим'. Он с молодости носит длинные волосы: прикрывает порванное ухо. Пацаном в войну воровал уголь с проходящего состава. Зацепило какой-то проволокой, хорошо, что голову не снесло... Лохматый, лесник - получается леший.
- А я-то зачем вам нужен? - Поинтересовался я. Мне, конечно, очень хотелось убраться на пару дней из города. Но не хотелось связываться со всякими губернаторскими тайнами.
- Ну, как тебе сказать. - Макс пожал плечами. - Во-первых, вы знакомы. Во-вторых, раз ты - представитель прессы, то, с точки зрения старика, от него ничего тайного и противозаконного не потребуют. В-третьих, ты в чем-то на него похож. У тебя тоже никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Хотя знаешь ты про сильных мира сего более чем много. Но молчишь.
- И когда едем?
- Сейчас. Внизу машина ждет. Мчимся на аэродром. Иначе - Квашнин к похоронам не успеет.
'Папа' ради поиска документов ничего не пожалел. Выделил спецвертолет. Макс, как только сел на скамью, сразу отрубился. А я еще долго думал: съехидничал Макс или нет, говоря, что у меня никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Странно, я ему не рассказывал о том, почему мы расстались с Лялькой, но он дословно повторил мою фразу.
В четыре утра мы приземлились в Усть-Уйске. Бравые ребята из прокуратуры вытащили из постели местного председателя охотничьего общества. Выяснили, где у Квашнина заимка. Потом пилоты долго 'выцеливали' прогалину в тайге рядом с охотничьей избушкой. Кое-как спустились.
Лопасти вертолета не успели остановиться, как из кустов на нас выскочили две здоровущие собаки. Они облаивали вертолет до тех пор, пока на полянке не появился старик в выгоревшей 'энцефалитке'. Я вежливо поздоровался с Сергеем Сергеевичем, потом Макс отвел его в сторону, сказал несколько слов. Старик побледнел, кивнул головой:
- Хорошо. Только соберусь полчаса у меня есть?
- Да, конечно.
Квашнин с собаками растворились в кустах, а я, чтобы размяться пошел к реке. На небе таяли рассветные облака. Березняки на том берегу были нежно-зеленые, словно укрытые мерцающей вуалью. Ельники, наоборот, - темные, почти синие. На все лады заливались птицы. Под ноги мне попалась россыпь подснежников, и я собрал маленький букетик. Для мамы. Как жаль, что ей не доведется подышать этим, напоенным лесными ароматами, воздухом!
Потом Макс крикнул меня, я бросил последний взгляд за реку. А что, если взять отпуск и отправиться куда-нибудь сюда?
Конечно, у меня никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Но заимка на реке Уй или на реке Шиш - это вполне реально...