Свет летнего солнца, обещающий безопасность и качественное избавление от ночных кошмаров, согревающий материнской лаской лучей и сладким запахом наивного детства не сможет проникнуть в черную глубину скованного страхом жизни человеческого разума. Лишь растопив иней на холодной коже, и поманив застланный слезами взгляд к сияющему солнцу, он обожжет, оставив растерянную душу в недоумении и одиночестве. Горечь обиды от невозможности возвращения к прежнему беспечному состоянию счастья, понимание непричастности ко всеобщему празднику жизни утопит эти жалкие попытки выбраться из тени собственного бессилья и депрессии, все глубже погружая разум в темноту горестного безумия.

Отсутствие желаний лечится прохладным туманом осени, нежно и ласково укрывающим все неровности человеческих ошибок и приглушающим яркие краски сильных эмоций. Легкая белая дымка ложится на израненный разум, мягко вытесняя тоскливое сожаление о минувшем и принося надежду на будущее, в котором исчезнут нелепые несовершенства людской сути.

Депрессия требует медикаментозного лечения. Как и насморк, или Сифилис. Однако, слабость человеческих нервов и трусость перед негативной оценкой собственного душевного состояния заставляет нас сидеть на месте, укрывшись одеялом самовнушения о собственном благополучии и несерьезной значительности симптомов, и ждать, когда же железная рука самостоятельно отпустит измученное сердце, позволив вздохнуть полной грудью.

Мистер К. набил свое одеяло слишком толстым слоем мысленной ваты, сбившейся в плотные комья обманчивой уверенности и глупой надежды на саморазрешение всех проблем. Укрывшись этим бредом, он тщетно пытался улыбаться обжигающему его солнцу и старательно отводил взгляд от красных пятен ожогов, выступающих на тонкой и бледной коже, болезненно натянувшейся на острых костях. Таким был его придуманный мир, который совсем не позволял признаваться даже себе самому в слабостях и проблемах и заставляющий шагать, гордо задрав голову, до тех пор, пока жизнь, а точнее собственная глупость, не подведет к пропасти.
Мистер К., как ему казалось, уверенно шел к намеченной им высокой цели, и не обращал внимания на отсутствие удовлетворение от каждого сделанного шага. До окончания пути, опять же, по его глубокому убеждению, было еще далеко, и он тешил себя надеждой на возможность исправления ошибок и поворота времени вспять.
Но Мистер К. еще никогда не был так близок к тому моменту, когда судьба, устав наблюдать за вялым истечением человеческой жизни, привносит в выверенный распорядок медленного старения немного безумия, так ее веселящего, смешивая разложенные в строгом порядке карты и раскидывая по ветру все листы с планами на дальнейшую жизнь.
И, казалось бы, Мистер К. должен быть благодарен за такой чудесный подарок, в виде избавления от рутины респектабельной жизни и серости монотонных дней, но, проживая свою судьбу впервые и чувствуя грядущие перемены, он яростно сопротивлялся, желая остаться под своим уютным одеялом и напрасно отказываясь от предлагаемого лекарства. Как человек неглупый, тем не менее, он осознавал тщетность своих попыток плыть по течению, чем несказанно радовал Провидение, решившее ему дать последний шанс оставить свое имя в памяти благодарных или не очень потомков.

Тебе всегда казалось, что прикрываясь мнимыми правилами хорошего поведения, выдуманными теми, кто не умеет придать себе значимости путем весомых поступков и решений, ты несешь в себе куда большую угрозу, чем ничего на себя не надевающий преступник. Эта лживая красота человеческой души, обманчивая, как румяна на синей коже трупа, сбивает тебя с мыслей, мешая понять истинную ценность своей жизни.
Ты мечешься между тем, кем ты хочешь быть, и тем, кем ты должен быть. Разрывая себя на части, сгибаясь под давлением совсем не важного для тебя мнения и пытаясь угодить тем, для кого ты не имеешь никакого значения, ты тащишь свое тело к гробу, у которого, наконец, и надеешься понять настоящую цель своего, уже почти прожитого, бытия.

День Х, еще не опознанный в своей значимости для Мистера К. выдался туманным, что было весьма символично для нашего героя. Свежее утро, каплями осевшее на траве и приглушившее буйный жар июньского солнца, не смогло заставить Мистера К. нарушить заведенный порядок и пропустить очередной безрадостный рабочий день в светло-голубом офисе. Вопреки своим тайным желаниям, молодой человек поднялся согласно будильнику и, шаркая ногами, обутыми в уютные домашние тапочки, поплелся в ванную комнату, где и провел привычные 7 минут в утреннем туалете.
Скрывая свой страх перед переменами за строгим расписанием, выверенным до минут списком жизненных необходимостей, Мистер К. тщательно следовал своим рамкам, которые чувствовал уже без хронометра. Миссис К., ныне покойная мать нашего героя, твердо впечатала еще в детские розовые ягодицы Мистера К. любовь к порядку и дисциплине. На подобную грубость были весьма веские, с ее точки зрения, причины. Дитя, растущее в атмосфере традиционного воспитания, доставляет гораздо меньше проблем своими вольными поступками, чем потомок сторонников более либеральных отношений между поколениями. А конфликты, возникавшие при несоответствии традиций и современности, мало волновали Миссис К., считавшей, что душевные травмы и комплексы - это не более чем выдумка находчивых психологов-шарлатанов, лечащих воздух и обманывающих доверчивых глупцов, не сумевших справиться с теми, кого породили.
Таким образом, похоронив горячо ненавидимую им мать, но тщательно скрывая этот факт нелюбви даже от самого себя, Мистер К. остался предоставленный самому себе. Следуя заветам родительницы, он продолжил работу на ничтожной должности офисного менеджера, считая, что не в его компетенции решать собственную судьбу и определять ежегодный доход. Встретив тридцатилетие в кругу равнодушных сотрудников и одной собаки, Мистер К. уверенно шел по жизни, убежденный в правильности указанного ему свыше пассивного курса, и не нарушая привычного расписания ежедневных мероприятий по поддержанию тела в чистоте и здоровье, а рабочих дел в надлежащем порядке.
Вот и День Х начался подобно всем его безымянным предшественникам. Утренний семиминутный туалет, чашка дешевого кофе в сжимающийся от сонного голода желудок, неспешная прогулка до автобусной остановки - и Мистер К. на своем рабочем месте, где царит такой же наводящий уныние порядок, как и в его скромном жилище на Р. Стрит, доставшемся ему от незабвенной матушки.
Трудовой день подходил к своему завершению, когда раздался звонок, грозивший стать самым громким в жизни Мистера К. Не ожидая никакого подвоха и не слыша яростный спор между Клото и Атропос над его нитью, молодой человек поднял темно-серую трубку и ответил, приняв пока еще анонимный вызов судьбы.
- Добрый вечер, Мистер К. Вас беспокоят из офиса компании О., по поводу заказа на сегодняшнее число.
- Добрый вечер, я слушаю. - Мистер К., как и следовало в данном случае, придал своему голосу наиболее приторную интонацию, которая, предполагалось, должна была угодить клиенту.
- Ваш начальник, Мистер М., сообщил нам, что в случае непредвиденных обстоятельств вы сможете нам помочь.
- Я весь во внимании. Чем могу служить?
- Дело в том, что, не имея достаточно количества сотрудников, мы не успели сегодня забрать заказ, необходимый нам уже завтра утром. И было бы весьма прискорбно, если бы мы потратили свое время и деньги зря, в итоге так и не получив в срок необходимую нам продукцию. И Мистер М. сказал, что вы с удовольствием поможете нам решить возникшую проблему и самостоятельно доставите пакет к концу дня в наш офис.
- Конечно, будьте любезны, продиктуйте адрес, и я немедленно отправлюсь к вам. - Чувствуя гнев в голосе клиента, принесшего в кассу едва ли более процента от дневной выручки, Мистер К. напрягся, но, приученный к корпоративной этике, ответил так, что Миссис К. без сомнения бы гордилась его воспитанием.
Когда адрес был назван, а тонкий пакет опустился в потрепанный, но безупречно отполированный воском для кожи портфель, Мистер К. вышел из конторы, попав в вечернюю суету большого города, не скрываемую от глаз даже туманом. Чувствуя себя некомфортно от нарушаемого распорядка и мечтая поскорее догнать свое расписание, молодой человек направился к железнодорожной станции, где планировал сесть на поезд, следующий до необходимой ему станции.
Знал ли Мистер К. что спешит на встречу своей судьбе нам совсем неизвестно, но беспокойство нашего героя позволяло думать, что интуиция, упорно молчавшая все годы, внезапно ожила и начала посылать ему сигналы о грядущих событиях. Но, упорный в своем следовании правилам, молодой человек игнорировал подсказки собственного чутья и двигался прямо к бетонной стене, о которую, подобно новенькому автомобиль на краш-тесте, должна была разбиться его прежняя жизнь.