Помните, была такая песенка: "И мой сурок со мною"? Так вот, не без зависти проводив юного дончика Карлеончика, то бишь, Санни, в мир реальный и неопровержимый, я честно и совестно остался в этом чудесном заповеднике практически один. Ну, не совсем. И мой сурок, в смысле, Нострадамус, со мною. Почему "сурок", думаю, понятно - такого крепкого и здорового сна, наверное, не удавалось сотворить даже коту-баюну, а он, между прочим, был легендарным и общепризнанным анестезиологом. А вот почему остался я? Видимо, еще не отработал свой долг, да и потом, не оставлять же мирно спящего пророка! Хотя, наверное, даже если бы я и хотел его бросить, вряд ли бы это у меня получилось - не для того сюда послан, чтобы пророками разбрасываться! Ладно, поживем-увидим. Зачем-то я ему все-таки нужен. Значит, так надо, и не мне меня этому учить, как-никак, Отшельник, блин!
А магию мне все-таки заблокировали. Зато отправили в какой-то санаторий на природе! Это типа намек, что мне без магии и заяц - страшный зверь? Ладно, лучше не жаловаться, а то сейчас как спустят на меня тварь вроде той, что мы с Арсом ухайдокали, чтоб жизнь малиной не казалась! Все о"кей! Меня все устраивает! Мне все нравится! Все супер!
На этой оптимистической ноте мой сурок, наконец-то, пробудился.
- Я видел сон, - заявил он с налета.
- Представь себе, и я, - продолжил я по Шекспиру.
Он слегка усмехнулся, подхватывая игру.
- Что видел ты?
- Что сны? Галиматья!
- А я не ошибался в них ни разу.
- Н-ну? - я улегся у костра, вернее, у того, что не так давно им было.
- Что "ну"?
Мальчишка явно пожалел о том, что сообщил мне спросонья, и так обрадовался, что я перевел тему, что никак не хотел возвращаться к разговору, и тем более, рассказывать свой сон.
Я приподнял бровь. Мишель вздохнул и опустил глаза.
- То королева Маб, ее проказы, - продолжил я, в упор глядя на Нотрдама.
Он закусил губу и виновато сопел, но глаз не поднимал и не раскалывался.
- Она родоприемница у фей...
- Я скажу! - сдался он.
- Не знал, что ты так ненавидишь Шекспира.
- Что? - растерялся Мишель. - Почему ненавижу?
Я пожал плечами.
- Шекспиром я еще никого не пытал. Видимо, зря. Срабатывает.
Он робко улыбнулся.
- Ты же знаешь, что Шекспир здесь не при чем.
- Конечно, знаю, я ж, все-таки, твой учитель, а не погулять вышел. Так в чем вопрос? Только не отвечай "быть или не быть", я тебя умоляю!
Он засмеялся.
- Именно это я и хотел сказать. Но... вопрос в том, что мне снилось... мне снилась инквизиция, - он снова умолк, не решаясь продолжить.
- Это плохо, - кивнул я. - К дождю. У тебя зонта нет?
- Тот! Мне снился ты на площади Сен-Жан-ан-Грев. На эшафоте. Прости, - он совсем потух, видимо, чувствуя себя Иудой.
- Ну?
- Что "ну"? - он поднял на меня удивленные глаза.
- И что, меня убили?
Он испуганно замотал головой.
- Нет, я больше ничего не видел. Ты был на эшафоте, а дальше - все.
- Что - все? - допытывался я.
- Все, больше ничего не видел! - честно затараторил он.
- Тьфу! Ну и чего ты боишься?
- Того, что это - будущее, это не прошлое! Это будет, я не знаю, как, но...
- Стоп! - оборвал я его причитания. - Что будет, то будет. Спасибо за предупреждение, но, честно говоря, не считаю твои сладкие грезы поводом для того, чтобы преждевременно впадать в уныние, да еще и в таком чудном месте.
Нострадамус хлопал глазами, не понимая, то ли я не принимаю всерьез его предсказания, то ли у меня железные нервы супергероя из комиксов, то ли я просто идиот. Я рассмеялся, что повергло его в еще более нечеловеческое удивление, кстати сказать, очень забавное.
- Мальчик мой, - сжалился я, - ты сейчас можешь что-то изменить? Нет? Так и не парься. Будет день, будет пища.
- Но... ты так спокоен...
- А что мне остается делать, сынок? - хохотнул я. - Ладно, все, тему закрыли.
- С удовольствием! - обрадовался мой сурок.
- Ну, вот и славненько. Пойдем, найдем пещеру, раз, говоришь, зонта у тебя нет.
Мишель задрал голову и четно попытался на чистом голубом, почти синем небе обнаружить хоть какие-то признаки непогоды.
- А зачем? - наконец, задал он мучивший его вопрос.
- Как, зачем? Я ж говорю, инквизиция - к дождю! Пророк, а синоптикам не верит!
Короче, согнал я его с насиженного места. Пещеру не пещеру, а нечто вроде небольшого гротика мы нашли сразу. Как-никак, а мне стало поспокойнее - открытая природа, конечно, красиво, но безопасность сейчас важнее. А то посреди поляны как-то уж совсем борзо, как на юру. Я не трус, но мой сурок простые сны видит редко, и не учитывать их нельзя. Но... был еще один момент, который очень сильно меня смущал. Как легко нам здесь все удавалось! Озеро с рыбой - пожалуйста! Куропатки - сколько хотите! Пещера - да в чем вопрос, получайте! Но когда еще и дождь пошел, мне стало совсем не до смеха.
- Слышь, сынок, в смысле, сурок... Тьфу, блин! Как тебя? Пророк! - витиевато обратился я к бывшему придворному лекарю. - Если у тебя в заплечном мешке есть какое-нибудь покрывало, предлагаю сделать шторку, пока нас не залило окончательно, - предложил я.
У пророка покрывало нашлось. Даже два. Как он объяснил, на всякий случай. Мы решили, что случай, как раз, что надо, и использовали их оба. То есть, по очереди. Когда одно намокло, мы растянули его на противоположной стороне сушиться, что окончательно одомашнило наше жилище.
- Так, занавеска у нас есть, ковер - есть, осталось надыбать только музыку и кальян.
- И танцовщиц! - рассмеялся Мишель.
- Точно! Молодец, пророк, сразу видно, что француз! В этом лесу для полного комфорта местных жителей разве что варьете и не хватает.
- А здесь есть какие-нибудь местные жители, кроме нас? - резонно поинтересовался Нотрдам.
Я пожал плечами.
- Я не видел. Разве что такие же непутевые путешественники, как мы с тобой. Глянь, дождь не кончился? Что-то тихо стало, как в склепе.
Мишель почему-то шуганулся от моего сравнения, как-то съежился, и вместо того, чтобы нормально отодвинуть покрывало, взял его очень осторожно, двумя пальцами, и... отошел обратно, так и не решившись выглянуть из нашей норы.
- Я... не могу... - потупил он глаза.
- Так! Сынок, ты меня пугаешь! - тоном строгого учителя одернул его я. - То он сон боится рассказать, то шторку открыть! Это что за приколы?! Насколько я помню, Мишель де Нотрдам не боялся ничего!
- Так уж и ничего? - на его побелевших губах обозначилось подобие улыбки.
- Пол крайней мере, никого. И герцогов, и королей так застраивал, что те боялись не то, что слово поперек сказать - лишний раз рот открыть не решались.
Мишель поднял на меня глаза.
- То - короли. Я и сейчас никого не боюсь. А насчет "ничего" - ты погорячился. Больше всего на свете я боюсь... неизвестности.
- А по временам ты с перепугу, что ли, мотался? Силу воли вырабатывал? Ладно, бог с тобой. Внимание! Пьер Огюст Карон де Бомарше! "Безумный день или Женитьба Фигаро"! Граф Альмавива. Слушаешь цитату? Говорю и показываю. Итак. "Я подхожу тихонечко-тихонечко", - я подошел к шторке, Мишель вздрогнул и с затаенным ужасом пялился на то, что, по его мнению, должно было скрываться за ней, - "приподнимаю занавесочку", - я отодвинул полог, не сводя глаз с Мишеля. Он охнул, но в обморок падать не стал. Молодец. Я бы на его месте обязательно бы отреагировал как можно более неадекватно.
За шторкой была стена. Каменная. Точно такая же, как та, на которой сушился наш ковер.
- Как в склепе, - прошептал Мишель.
- Костер затуши, - бросил я, напоследок закуривая от головешки. - Хотя нет, пусть пока горит, а то дыму будет, не продохнуть. Не дрейфь, сурок... то есть, пророк, сейчас что-нибудь придумаем.
- Что? - коротко вздохнул Мишель.
Я принялся расхаживать по гроту, размышляя вслух.
- Итак, то, что мы здесь наблюдаем, есть ни что иное, как диковинная материализация мысли. Причем, глупая и непутевая - умные и полезные мысли здесь не материализуются. Да и вообще, непонятно, этот процесс кем-то контролируется или же он просто хаотичен, заметь, кроме, как про дождь и склеп, мы говорили много о чем, но, тем не менее...
- Хорошо, хоть варьете не появилось, - пробормотал Мишель.
- А вот это как раз и странно, - заметил я. - Стоп! - Я заорал так, что Нотрдам вскочил на ноги. - Аск, сынок! Мы зачем костер не стали тушить?!
Асклепий захлопал глазами, пялясь на огонь, отрицающий все законы физики.
- Чтобы дым не шел... - тупо просипел он.
- А так он что, в чистый кислород трансформируется?!
Аск, видимо, как и я, чувствовал себя идиотом, но, тем не менее... дыма просто не было!
- В общем, так. Мне все это надоело. Как там тебя? Сезам, откройся!
Шторка - не та, что закрывала бывший вход, а та, что сушилась на стене, - сама собой упала и... Мишель все-таки грохнулся в обморок. Нет, там, в принципе, ничего страшного не было. За шторкой был вполне обычный тоннель, в некотором роде, пещерный коридор, ведущий...
- Тот!
- Что, сынок?
- Сколько мы идем по этой кишке?
- Во-первых, постарайся воздержаться от иносказаний - здешний хозяин шуток не понимает, пора бы привыкнуть и зазря не трепаться. Часа полтора.
- Что часа полтора?
- Идем. По этой кишке.
- Что?! По-моему, уже дня четыре.
- Ну, вообще-то, у нас, богов, день за год считается... Тихо, тихо, я шучу! Ну, час сорок. Так что, не преувеличивай, это моя прерогатива.
Асклепий вздохнул. Конечно, он мне не поверил, но убеждать его я не стал, поскольку был уверен, что в этом темном коридоре вообще отсутствует какая-либо система времяисчисления. Вакуум. Круговое движение. Время и пространство - в нашем сознании. Я подумал, что так, видимо, и выглядит настоящий ад - Пустота, которая длится вечность или мгновение.
- Аск, я предлагаю сделать привал.
- Здесь? - растерянно спросил Асклепий.
- Есть альтернатива?
Даже в темноте было видно, как сверкнули его глаза.
- Не гневайся, сынок. Не поможет. Итак, не знаю, как тебе, а мне вломно сбивать ноги об этот шедевр шахтерского искусства. Можем, конечно, найти ближайшую станцию метро, но не уверен, что сюда проведено электричество - лично я даже рельс не заметил. Короче, - я остановился и огляделся по сторонам. - Я больше шагу не сделаю. Карету мне, карету! Можно такси. И побыстрее!
Асклепий недоверчиво косился в мою сторону.
- Ты же говорил, что у тебя нет магии...
- У меня - нет. А у того, кто нас сюда укомплектовал - есть. Если мы ему нужны, грех этим не воспользоваться.
- А если...
- Что "если"?
- А если мы ему не нужны? А это все - так, ошибка природы, парадокс времени и пространства?
Я похлопал его по плечу.
- В каждом парадоксе есть свои законы. Надо только их увидеть и понять. Встань сюда, - скомандовал я. Он повиновался. - Сделай четыре шага вперед, плотом три - влево, повернись вполоборота направо, протяни руку прямо перед собой... Чего стоишь, выполняй! Протянул? Молодец. А теперь нащупай квадратную кнопку, нажми и, как зелененьким загорится, вызови такси.
Маленькие летучие мышки никогда не видели праздничного фейерверка. А мы не видели их. До того, как загорелся маленький зеленый квадратик. Мышки приняли его за нарядную иллюминацию. Им понравилось. Нам тоже.
- Сынок, это твое первое путешествие во времени?
Нотрдам затряс головой.
- Тогда мне не совсем понятна причина твоего удивления.
- Удивления? - зашипел Аск. - Да я... да... Раньше я странствовал по нормальным мирам, - ощетинился он, - а не по кишкам сумасшедшего каменного чудовища!
- Погоди пары пускать, это еще не кишки. Вот если бы это были настоящие...
- Да я не об этом!
- А я об этом, - перебил его я. - Так что успокойся. Сядь и сиди. Вот так. Я тебе сказал, чтоб языком не трепал?
Мишель насупился.
- Да или нет? - продолжал я воспитательный процесс. Он кивнул. - То-то же. Не спорь с учителем и глазами не сверкай - на меня это не действует. Думаешь, я от хорошей жизни археологические раскопки тут с тобой изучаю? Только вот гнев - плохой советчик. Видишь, что непруха - подумай, можешь ли ты что-либо изменить? Можешь? Действуй! Не можешь - не рыпайся.
- Ты фаталист? - пялясь в пол, пробурчал Мишель.
- Я - реалист. Только сейчас не время затевать идеологические споры и прочую мутотень. А то сейчас начнем выяснять, что было раньше - яйцо или курица, кто развалил Вавилонскую башню и на кого похож сын твоей жены! Это я так шучу. Изящно. А вот, кстати говоря, и такси. У тебя бабки есть в местной валюте? Эй, Аск, ты хоть рот бы закрыл, а то летучая мышь залетит, потом доказывай, что ты - не Оззи Осборн!
В обморок грохаться на этот раз мой сурок не стал, видимо, после моих нотаций впадать в амплуа кисейной барышни ему было как-то стремно, ну да ладно, дело хозяйское. Да, в принципе, и повода не было.
Из-за угла вырулил нормальный индийский рикша, на улицах любого города современной Индии таких как муравьев в муравейнике. Одет он был тоже, слава богу, довольно просто - в обычные джинсы, кроссовки и футболку с оптимистическим слоганом: "God Loves You". На голове у индуса была очень смешная зеленая шапочка с шашечками и надписью "TAXI", что окончательно развенчивало версию возможности случайного появления в темной пещере загорелого индуса.
- Заказывали? - буднично спросил рикша и, не дождавшись ответа, кивнул в сторону двухместной коляски. - Садитесь.
Конечно же, мы сели. Конечно же, мы поехали. Под колесами мерно шелестел гравий (!), рядом тонкой струйкой бежала подземная речка, огороженная заборчиком с табличками "Рыбалка запрещена!", но мой сурок устал, наконец, удивляться и уже без нервов, но с явным интересом занялся разглядыванием наскальной живописи, украшавшей стены тоннеля.
- Интересно, кто это все нарисовал? - проронил Мишель, и рикши, видимо, в ответ на этот вопрос заговорил.
Его речь была красива и выразительна, как причудливый узор на срезе неизвестного камня, отразивший монолитность горных пород и изящество тонких слюдяных прожилок, играющих на солнце. Она журчала наподобие горных речек, чистых и холодных, чьи тончайшие струи, из века в век несущие живую или мертвую воду, пробивают каменные глыбы. Его речь была красива, изысканна, но... непонятна. Он говорил на каком-то местном наречии, которое, видимо, основывалась на древних языках, но... но вряд ли, поскольку я не понял ни слова. Музыка его голоса сливалась с журчанием ручья и капающей с потолка водой, так, что мы заслушались, и когда он закончил свою пространную тираду, мы не сразу поняли, что он ждет от нас какого-то ответа.
- Что? - спросил я.
- У вас деньги есть? - не оборачиваясь, уточнил он.
- Нет, - брякнул Мишель до того, как я успел толкнуть его локтем в бок.
Рикша кивнул, но не остановился, как я, было, предположил.
- А что это было? - пытаясь заполнить паузу, поинтересовался я.
- Экскурсия, - так же монотонно, как и раньше, ответил индус.
- А почему так... мм... непонятно?
- На местном языке.
- Кажется, эта была красивейшая история?
Рикша молча кивнул.
- А вы не могли бы перевести? - видя, что намеков он не понимает, не выдержал Мишель.
Рикша отрицательно замотал головой.
- За перевод мне не платили, - пояснил он.
Мы слегка офигели, но виду постарались не подавать.
- А за экскурсию? - робко спросил Аск.
- Экскурсия бесплатная, - успокоил нас индус.
Мишель, видимо, предполагая наличие у нашего гида периферийного зрения, одним взглядом дал мне понять, что мы едем в коляске с психом.
- И на том спасибо, - очень вежливо поблагодарил я рикшу.
- Пожалуйста, - в тон мне ответил он.
Взгляд Мишеля, на который я буквально напоролся, возопил: "Я же говорил!". Я прикусил губу, но... вдруг мне стало совсем не смешно.
- Аск! Ты можешь читать мои мысли?
Он захлопал глазами и потряс головой.
- Н-нет, а ты?
- Я-то твои - могу, а вот ты мне можешь что-нибудь передать? Ладно, не тужься так, а то конфуз будет. А я все не пойму, что ж ты от всего так шарахаешься, будто первый раз замужем!
- Что?
- Ничего. Чудес, говорю, боишься. Ты хоть помнишь, кто ты, сынок?
- Мишель де Нотрдам, пророк.
- Супер! Звучит, как вывеска над торговой лавкой. А еще кто?
Аск непонимающе пялился на меня, как... ну, не знаю, как я, наверное, на свою жену, когда она что-нибудь хорошее говорит - так же недоверчиво и ожидая подвоха.
- В смысле? - прищурился он.
Зашибись! Мой маленький Асклепий все это время тихо и спокойно, не задавая лишних вопросов, терял память, которая сыпалась незаметно, как песок из прохудившегося мешка. Меня охватила паника. Мне для полного счастья не хватало только, чтобы он тут шаг за шагом сошел с ума! Он забыл про чудеса, забыл, что он - Асклепий, что он забудет дальше?
- Эй, как вас там? Можно водички? - обратился я к рикше.
- Мое имя не Как-Вас-Там, - оповестил меня он.
- Безумно за вас рад! Воды можно?
Аск тут же зашептал мне в ухо.
- Воду лучше здесь не пить, а то вдруг она из Леты? Еще забудешь, не дай бог, кто ты есть!
Я нервно хмыкнул.
- Хорошо, не буду, - успокоил я его.
- Тот, что-то случилось? Ты смотришь на меня, как будто...
- Ничего, малыш, все будет о"кей! Эй, господин Не-Как-Вас-Там! Куда мы едем?
- Вперед, - обиженно пробурчал рикша.
- Дурацкое у него имя, да? - шепнул мне Аск. Я согласился. О боги мои, боги, а что мне еще оставалось?!
Скоро послышался странный шум неведомого механизма, который предстал перед нашими глазами, как только мы завернули за поворот. В стену пещеры был встроен обычный типовой лифт. Рикша остановился у металлической клетушки, скомандовал нам: "Заходите!", - и открыл дверь.
- А это что? - тут же подал голос Аск.
- Чертово колесо. Заходите! - повторил он команду.
Мы повиновались. Он закрыл за нами дверцу и дернул рычаг. Мы как-то очень медленно полетели вниз.
- Это колесо, наверное, очень большое, - брякнул Аск.
- Наверное, - неопределенно пожал я плечами.
- Ой, смотри! - обрадовался он. - Тут наклеена этикетка от пива! Можно я ее отдеру?
У меня закружилась голова. Наивные детские глаза ждали одобрения своих поступков.
- Аск, прекрати собирать всякий мусор! - строго, но как-то по-отечески скомандовал я.
Он прищурился, закусил губу и... отодрал этикетку.
- Тот! Тут иероглифы! - просиял он.
- Где? На этикетке?
- Нет! На железке, под этикеткой! Да посмотри же!
Я бросился к пруту и замер. Этот иероглиф мне что-то напоминал, но что - я не мог вспомнить. От этого по спине пробежал холодок - неужели я тоже начал терять память? Нет-нет, сейчас вспомню... я их видел... на перстне... нет, не на перстне, где-то еще, но... у Великого!
- Аск, это на... очень древнем языке, - прошептал я.
- Как та экскурсия? - спросил он, не отрывая глаз от иероглифа.
- Да, наверное... скорее всего.
- У тебя есть, чем записать? А то вдруг забуду? Он мне нужен, очень-очень, правда, сам не знаю, зачем!
Я пошарил по карманам, но ничего не нашел. Зато под ногами мы нашли уголек, и Аск на пивной этикетке нацарапал так заинтересовавший нас таинственный иероглиф.
Лифт остановился. Перед нами возник узкий лаз, похожий на нору или вентиляционное отверстие. Я встал перед дилеммой - лезть вперед, но тогда придется оставить за спиной не совсем вменяемого Аска, который, не дай боги, еще полезет обратно, - или же пустить его перед собой, что может оказаться еще худшим решением.
- Тот, смотри, камешек! - рвануло мое дитятко в нору, как мангуст за змеей.
- Стой! - дико заорал я, но не тут-то было.
Передо мной только сверкали пятки моего сурка, - теперь-то уж точно, сурка, - который умудрился развить приличную скорость, ползая на четвереньках, и еще собирая при этом "блестящие камешки". Я едва поспевал за ним, сбивая в кровь конечности, и безуспешно пытаясь отогнать страшную мысль о том, что, вынырнув из этой норы, мне придется его заново учить ходить.
Впереди забрезжил свет.
- Аск, погоди! - я чуть не поймал его за ногу, но все же не успел, а когда я вылетел из тоннеля, он уже собирал камешки в мозаику.
- Аск! - закричал я в ужасе, увидев, как месье де Нотрдам увлеченно ползает на карачках вокруг горсти булыжников.
- Эй, путник! - позвал меня мягкий женский голос.
Я подскочил на месте, как ужаленный. Войти в незнакомое место и не оглядеться по сторонам! А еще Аска за несознательность ругал! Честное слово, моя беспечность меня когда-нибудь погубит!
Я огляделся. Несколько запоздало, но и то хлеб.
Их было трое. Одна - девочка-тинейджер в джинсах и топе, украшенная пирсингом и татуировкой дракона на худеньком плечике. Вторая - женщина в полном смысле этого слова в шикарном полупрозрачном пеньюаре, звенящих браслетах на изящных руках и... в пушистых тапочках. Третья была похожа на престарелую учительницу в гимназии, строгую, аккуратную, с прямой спиной и забранными в жесткий валик волосами.
Все они смеялись. Надо мной.
- Путник, ты что, никогда не видел женщин? - спросила средняя.
Я собрался было как-то ответить, но в это время Аск, затряс меня за ногу и, не встретив должного энтузиазма, обиженно метнулся в сторону, забился в угол и заорал.
Мадам в пеньюаре неодобрительно поцокала языком, поднялась с места, подошла к ревущему Аску, села возле него на колени, положила его голову себе на грудь и... очень деловито распахнула пеньюар. Видимо, я издал какой-то удивленный звук, похожий на кряканье, потому что она обернулась и непонимающе спросила:
- Что с тобой, путник? Будь терпелив, я покормлю ребенка и отвечу на твои вопросы.
Так она и сделала.
- Присел бы рядом с нами, в ногах правды нет, - пригласила меня старшая, указав на место подле себя.
- Спасибо, - сглотнул я.
Девочка-тинейджер подхватилась со своего места, выскочила куда-то за угол и тут же вернулась с расписным подносом, на котором стоял заварочный чайник и высокая керамическая чашка.
- А что вы здесь делаете? - глупо спросил я.
- Чай пьем, - ответила девочка.
Я уставился на одинокую чашку.
- А мы уже попили, - объяснила "учительница". - Да нам уже и за работу пора.
Младшая выпорхнула, собралась куда-то идти, но потом вдруг подскочила ко мне.
- Поможешь мне, о"кей? А я тебе бутербродов к чаю наделаю.
Я поднялся.
- Принеси мне из вон той комнаты, - она указала рукой на какую-то нишу, - большой черный ящик. Только особо по сторонам не глазей. И еще захвати корзину с покрывалом, укроем твое дитятко.
Спорить я не стал. В нише оказался коридор, ведущий в очень уютную комнату, устланную коврами, впрочем, так же, как и та, в которой мы сидели, только ней было больше мебели. Черный ящик я заметил сразу. А когда пошел на поиски корзины, наткнулся взглядом на... золотое руно, висящее на стене.
- Его тоже возьми, им и укроем, - промурлыкала мне на ухо средняя, неожиданно возникшая за спиной. - Что ты все время вздрагиваешь? - игриво подмигнула она, когда я обернулся.
- Это я так дрожу. Крупно. От холода.
- Замерз, бедолага! - всплеснула она руками, делая шаг ко мне.
- Ну где ты там, нам работать пора! - позвала ее младшая.
Она недовольно поджала губки, даже не пытаясь скрыть досады.
- Вот так всегда. Молодая смена буквально дышит в спину, - она рассмеялась. - Ладно, бери ящик, идем, нас уже давно ждут.
Я снял со стены руно, набросил на ящик и последовал за соблазнительницей.
- А что в ящике?
- Все. Как в ящике Пандоры. Только теперь под Золотым Руном. Ты вершишь историю, путник!
Я поставил свою ношу, куда мне показали, после чего накрыл Руно на мирно спящего Аска, причмокивающего во сне.
- Милый, ты б на себя что-нибудь накинул, - послышался голос старшей, - а то я аж отсюда слышу, как тебя зубы стучат!
- Это он так мерзнет! - хохотнула средняя.
- Мерзнет? Нехорошо, - покачала головой "учительница". - Примерь плащик. Если подойдет, забирай. Довяжу только. Я быстро - видишь, пряжа кончается.
Я примерил. Он переливался всеми цветами, мерцал мягким светом, пульсировал странной энергией, но, как только я его одел, он начал таять, теряя очертания, наполняя мое сознание звуками, отголосками прошлого и настоящего, голосами птиц, животных, друзей и знакомых. Я почувствовал, что сам начинаю растворяться, сливаясь с тягучим воздухом, с густеющим эфиром, но в мое сознание ворвался резкий властный голос.
- Куда ты? Снимай, он еще не готов!
Резкая вспышка - и я снова в этой пещере, на полу, рядом со спящим Асклепием.
- Эй, ты живой? - зашипели мне в ухо. - Только тихо, делай вид, что спишь.
Надо мной нависла младшая "хозяйка медной горы".
- Ты ей понравился, и она не хочет тебя отпускать. Но тебе надо идти. Мы довяжем плащ, и ты вернешься домой. Этот плащ из твоей нити.
- Что?
- Тихо, тихо. Ты правильно понял. Это - нить твоей судьбы. Мы ее обрезали, но как только ты наденешь плащ, все встанет на свои места.
Мои мысли разбежались, как тараканы по щелям.
- Погоди... Зачем вы ее обрезали?
Она пожала плечами.
- Так было нужно... наверное. Не знаю. Не задавай лишних вопросов. А еще лучше, вообще молчи.
Послышались чьи-то шаги, и она исчезла. Правда, без толку, к нам так никто и не завернул. Хотя, почему "без толку"? Для девчонки - отличный повод от меня смыться. Мой сурок завозился и вдруг, распахнув глаза, вскочил со своего места и вполне осмысленно огляделся по сторонам. Я замер. Он уставился на меня и почему-то покатился со смеху.
- Доброе утро, Тот! Ну у тебя и физия! А где мы?
- В аду, - брякнул я.
- Ни фига себе! - даже обрадовался он. - А это что? - он бросился к мозаике.
- Аск, умоляю, только не это! - завопил я.
Он удивленно замер на месте.
- Ты чего орешь?
Я не ответил, но это его и не интересовало. Он достал из кармана бумажку с иероглифом и начал корректировать свой "сад камней".
- Смотри, если их правильно соединить, получается один большой камень с высеченным иероглифом. Как печать. Или ключ. Не знаешь, от чего?
Я опешил. Вот это Аск! Ай да умница сурок! А я на него - дитятя, дитятя! Он не просто дитятя, он - вундеркинд!
Аск хмыкнул и залился краской.
- Тот, думай, пожалуйста, потише, - попросил он.
У меня камень свалился с души, гулко рухнул в воду, вызвав всплеск, от которого пошли волны, способные поглотить Атлантиду, если бы ей ненароком приспичило всплыть на свет божий.