Аннотация: О московском районе, где поселилась молодая семья Пастернаков.
Москва конца XIX века. Еще только разворачивается строительный бум, пик которого придется на начало следующего века. Москва еще малоэтажная, большей частью деревянная, свернувшаяся в улитку крутых переулков и улиц. Еще не загнанная в тесноту и глубину дворов-колодцев и не щеголяющая лабиринтами проходных дворов. Но уже познавшая дым паровозов, настигавший Ямскую слободу со стороны Тверской заставы.
Когда-то от этой заставы начинался знаменитый Петербургский тракт, по которому гнали своих лошадей от одной почтовой станции (яма) к другой ямщики. Сословие ямщиков было уважаемо. Застройка Ямской слободы была плановой и несколько однообразной. Непривычной была прямизна улиц Ямской слободы и их одноименность: 1-я Тверская-Ямская, 2-я Тверская-Ямская, 3-я, 4-я.
Все Тверские-Ямские, начинаясь в Оружейном переулке, держали свой путь к Тверской заставе. И только 1-ая Тверская-Ямская соединяла Тверскую заставу с Триумфальной площадью. Во избежание путаницы следует уточнить, что на Триумфальной площади, получившей свое название благодаря триумфальным воротам, через которые в XVIII веке направлялся в Кремль царский кортеж, в конце XIX века от ворот осталось одно только название площади. Москва знаменита подобными казусами. Но в данном случае путаницу внесли новые Триумфальные ворота, которые были построены у Тверской заставы. Воздвигнутые в честь победы русской армии над Наполеоном они выполняли свое основное назначение: были воротами для почтовых и пассажирских карет въезжающих в город со стороны Петербургского тракта. Чтобы не путать Триумфальную площадь, лишенную триумфальных ворот, с Тверской заставой, коренные москвичи называли Триумфальную - площадью у Старых Триумфальных ворот, в отличие от новых ворот у Тверской заставы. Пройдет несколько десятков лет и в годы сталинской реконструкции Москвы Тверская застава лишится своих Триумфальных ворот. Впрочем, воротами они перестали быть еще в те годы, когда на смену почтовым каретам пришла железная дорога.
Железная дорога постепенно упразднила почтовые кареты, а вместе с ними и профессию ямщиков. Бывшая Ямская слобода сначала стала окраиной Москвы, а потом разросшийся город превратил ее в один из городских районов, застроенных доходными двухэтажными домами, носящими имена купцов, ими владеющими. Эти домики не могли похвастаться ни высотой, ни архитектурой, ни декором, в отличие от их собратьев, доходных домов, воздвигаемых в центре Москвы. Но низкорослые особнячки обладали одним несомненным преимуществом - низкими ценами сдаваемых внаем квартир. Благодаря этому район бывшей Ямской слободы постепенно заселялся московской интеллигенцией, чьи скромные доходы не позволяли жить в центре города.
У Старых Триумфальных ворот, в Оружейном переулке, между двух Тверских-Ямских, 2-й и 3-й, до сих пор стоит трехэтажный дом, бывшее владение купца Веденеева, в котором поселилась молодая семья Пастернаков. Деньги, оставшиеся от продажи картины Леонида Пастернака "Вести с Родины", и скромные сбережения от профессорского жалования его жены позволили им оплатить годовую аренду квартиры и обставить ее самым необходимым.
Первая квартира Пастернаков оказалась очень неудобной. Ни одна из комнат не годилась ни для мастерской художника, ни для занятий пианистки. Квартира была тесна и для учеников, берущих частные уроки рисования и игры на фортепиано. Поэтому при наличии шести комнат Леонид Осипович весь год жаловался на тесноту и невозможность работать.
Но все это были сопутствующие мелочи жизни. Главным было то, что они, наконец, зажили своим домом. С любовью подбирали недорогую, но крепкую мебель, которой суждено было пережить не одно поколение своих хозяев и дожить до наших дней. Вот этот буфет, например, на акварели Леонида Осиповича, изобразившего жену за чтением в первый год их совместной жизни, спустя много лет будет стоять в другой квартире. Розалия Исидоровна будет сидеть за другим столом уже в окружении своих четверых детей. А я, вглядываясь в старинную фотографию, вдруг с удивлением узнаю в нем тот самый буфет, возле которого за другим столом собираются теперь ее правнуки. Когда-то вещи покупались на всю жизнь...
