Папа приехал к нам на море неожиданно. Просто однажды днем, когда мы сидели в тени могучей сливы, спасаясь от палящих лучей полуденного солнца, он открыл калитку и зашагал навстречу. Загорелый, улыбающийся, довольный произведенным эффектом.
С приездом папы наша южная жизнь сразу преобразилась. Вдруг выяснилось, что кроме запруженного людьми городского пляжа, есть дальние пляжи, где песок золотистее и чище, и народу меньше, и не страшно, что для этого надо полчаса трястись в душном автобусе. Вдруг выяснилось, что вечернему шарканью по уже надоевшей набережной пришел конец. И куда интереснее совершать дальние прогулки на Высоком берегу, открытом всем ветрам, заглушающим наши разговоры. Ветер играл подолом моего платья и морскими волнами.
Надо ли говорить, что первые мои слова приветствия содержали в себе гордое сообщение: "Я научилась плавать!" И наградой мне были наши с папой совместные заплывы. Папа был хорошим пловцом, с ним я могла плыть не вдоль берега и не к берегу, как обычно, а от берега, оставляя позади беспокойно вглядывающуюся вдаль не умеющую плавать маму.
Папа любил шутки, но совершенно не умел хитрить. Я помню, как ловко он придумал заговорить с официанткой по-польски. Только услышав чужую речь, официантка подошла к нашему столику, за которым мы уже почти час ожидали обещанную брату к 16-летию жареную картошку. Но как только официантка подошла к нам, папа перешел на русский, чем очень огорчил меня. И не потому, что, услышав русскую речь, официантка, взметнув юбкой, исчезла с наших глаз. И не потому, что нас оставили дожидаться любимого блюда моего брата еще на час. Просто мне было жаль сорвавшегося представления. В России всегда было особое отношение к иностранцам.
Не понравился мне тот день рождения. Вкуса ресторанной жареной картошки я не запомнила, хотя это было и мое любимое блюдо. Я даже предполагаю, что мы, так и не дождавшись ужина, сменили ненавязчивое ресторанное обслуживание на самообслуживание в кафе, а вместо праздничной жареной картошки насытились будничной порцией блинчиков со сметаной.
Мой день рождения папа обещал отпраздновать в поезде. И в качестве подарка мне было обещано путешествие в купейном вагоне. Всей семьей в одном купе, два дня рядом с папой - вот это был подарок так подарок! Наверное, для нашей семьи это было достаточно дорого, но мне так хотелось ехать в купейном вагоне! И ведь я не просила несбыточного - лететь самолетом, к примеру. Хотя я и самолетом ни разу в жизни не летала.
В то лето до меня впервые осознанно дошло, что нет "взрослого языка", на котором, как я думала, переговариваются родители, когда хотят что-то скрыть от наших ушей, а есть польский и идиш.
В то лето папа учил меня польским словам и смешным скороговоркам. В то лето я выучила несколько фраз на идиш. А еще папа научил меня песне. В переводе с идиш песенка называлась: "Моя маленькая дочка".
Мы тихонечко пели ее вдвоем. Громко нам петь не разрешалось. По уверению, затыкавших уши мамы и брата, мы нещадно фальшивили.
В то утро...
В то утро на пристани выла сирена, и был вывешен черный флаг, запрещающий входить в море. Пляж был закрыт. Однако рядом с ним на диком пляже загорали отдыхающие. Некоторые смельчаки даже плавали в бурлящих волнах в миг почерневшего моря.
Их можно было понять. Близился конец лета и конец их отпуска. На счету был каждый солнечный денек. Наш отдых тоже подошел к концу. Через день мы уезжали. Железнодорожные билеты лежали в кармане папиных брюк. После неравной схватки в билетной кассе папа мечтал только об одном - окунуться в море.
Меня мама с ним не отпустила. Мы ждали на берегу. С тех пор любое ожидание - порождает во мне животный страх.
Он умер на воде. Не выдержало сердце. Его тело несло в открытое море, но было вовремя замечено с пристани.
"Море - не даст тебе уйти ко дну, оно будет держать тебя на поверхности", - учил меня папа. Море вернуло нам только его тело.
Домой мы возвращались все вместе, но не в купейном вагоне. Мы летели самолетом. Целый самолет для нашей одной семьи. Маленький кукурузник с сиденьями вдоль обоих бортов. Так что посередине оставалось место для оцинкованного гроба.
А про мой день рождения так никто и не вспомнил...