Аннотация: Рассказ о непростых взаимоотношениях детей разных рас - эльфов и людей. К сожалению, часть первая - не полный рассказ. Да и деление на части ещё весьма условное...
Серый овальчик с незаметными синими вкраплениями уютно расположился среди своих братьев, направляемый нежной детской ручонкой. Юная Элöминистерика тщательно выкладывала рыбок на берегу ручья, оставляя самые яркие камешки для круглых блестящих глаз. Весенний ветерок ласково играл со светлыми детскими волосиками, которые то и дело прилипали к высунутому от усердия язычку. Тогда девочка прерывала своё увлекательное занятие и, собирая с личика волосы, аккуратно укладывала их за острые ушки, по-детски топорщащиеся в стороны. Иногда она вздрагивала и замирала, прислушиваясь к шуму леса, силясь предугадать, не идут ли искать её взрослые. По правде говоря, родители не разрешали ей уходить так далеко от дома, и уж тем более невероятным было бы для них то, что дочь осмелилась перейти ледяной полноводный ручей. Впрочем, это был практически единственный запрет, ограничивающий свободу э фочки, а, кроме того, никто не утруждал себя тем, чтобы следить за его соблюдением. И больше всего на свете девочка любила играть с прохладными маленькими камешками, и всегда, когда удавалось сбежать от надзора, она приходила сюда. Никто не знает этого ручья лучше меня, - гордо думала малышка, полагая, что никто не сможет найти её шалашик, который она в одиночку соорудила между ветвей старого дуба много лет назад, и которым по праву гордилась. Семь раз дуб скидывал листья, семь раз сходили снега, а маленький домик всё так же встречал рассветы, дожидаясь своей хозяйки, как и прежде.
Когда солнце поднялось до зенита и стало склоняться к закату, девочка, утомившаяся от игр с каменными рыбками, забралась в своё убежище и предалась счастливым детским мечтаниям: о золотовласом рыцаре в сияющих доспехах из сказок, которые читал ей отец; о цветочном платье, как у настоящей принцессы, спасённой золотовласым рыцарем; о могущественной королеве-матери, чья мудрость могла сравниться лишь с её же ослепительной красотой. Солнечный свет, отражённый, казалось бы, от каждого лепестка, приятно согревал, зелёные зайчики неторопливо плясали на веснушчатом носике мечтательницы, шум ветра мягко обволакивал и усыплял. Разморённая ранним теплом малышка прикрыла глаза и задремала, как это часто случалось с ней летом. Ей снился кораблик с сияющими парусами, облака, отражающиеся в море смешными рожицами, тихое шуршание накатывающих на берег волн с переливающимися гребешками. Кораблик выплыл на берег, обратился диковинным зверем и зашагал под сень деревьев, ветвями тянущихся к воде. Робкие, но непривычно тяжёлые шаги этого зверя вторгались в безмятежный сон, смешиваясь с влажным хрустом ещё не просохших веток и похожим на тихий стон шуршанием травы. Девочка взмахнула рукой, отгоняя незваное чудо, и лениво приоткрыла сонные глаза. Облака смешались с изумрудными кронами, шум моря расплылся песней ветра под аккомпанемент ручья, а грозные шаги неведомого зверя неумолимо раздавались меж деревьев. Скинув остатки сна, спящее дитя встрепенулось, неслышно перебралось на соседнюю ветку и осторожно заглянуло вниз. Аккуратно раздвигая маленькими ручками прибрежные кусты, к ручейку направлялось диковинное существо: оно активно крутило темноволосой головой, отсутствие ушей на которой компенсировали два огромных глаза, удивлённо рассматривавшие всё вокруг. Девочка чуть не прыснула от смеха, смотря за этим маленьким косолапым монстриком. Первоначальный испуг прошёл, и она ловко, словно ящерка, сбежала вниз по дереву, подобрала на земле ветку поувесистей и решительно направилась к пришельцу. Когда тот обернулся, ветка упёрлась ему в грудь, а держащая её э фиечка грозно вопросила, подражая героям сказок: "Кто ты такой? Что делаешь ты в моём лесу? Назовись или уходи прочь!"
- Я - Нофин, сын Харра, - испуганно, и от того растягивая гласные, произнёс мальчик, переводя взгляд с палки на держащую её девочку и обратно.
- Нофин? - недоверчиво переспросила лесная соня, еле сдерживая смех. - Это потому что у тебя нет ушей?
- Нофин! - уже облегчённо воскликнул безухий большеглаз и приложив указательный палец ко лбу повторил своё имя: - Нофин!
- Элöминистерика, - заверила его "грозная воительница", опуская палку и повторяя знакомый жест. - Я буду звать тебя "Нофин-ди-но-фуне" - безухим, пришелец.
Не выдержав, девочка раскатисто рассмеялась.
- Элли? - широко улыбнулся человечек, рассматривая собеседницу.
Много дней подряд Элли и Нофин встречались у ручья и вместе играли в рисование камешками. Она выкладывала известных ей рыб и животных, деревья и цветы, он - людей, дома и повозки. Однажды на берегу сложилась каменная снежинка. Мальчик показал своей подружке на неё, а затем на пик, возносящийся над дальними деревьями вверх по ручью: "Огни Великого Йисы!" "Огни Великого Йисы," - вторил ему звонкий голос, и в тот день дети прекрасно поняли друг друга.
- Откуда ты, Нофиндинофуне? - несколько солнц спустя спросила девочка.
- Что? - не понял её новый друг.
- Откуда ты приходишь? - повторила, поправляя летний сарафанчик, э фочка и указала назад, за ручей: - Я живу там, в лесу.
- Дева леса? - с трудом подобрал слова мальчик, не сводя глаз с указанного направления.
- Приходящая из лесу, да! - радостно воскликнула Элли и даже захлопала в ладоши. - А ты откуда?
- Там рынок, большой рынок, - ответил человечек и указал в противоположную сторону, а затем ткнул пальцем в рисунки. - А дальше город, большой дождливый город. - В подтверждение своих слов он несколько раз облил водой из ручья изображение домов, и это надолго запало в память девочки.
Дюжина дней пролетела, за ней другая, за другой - третья. Полотно для рисования уже не ограничивалось лишь каменистым пляжем, а само рисование - лишь изображением простых вещей. Нофин иногда выстраивал камни цепочками, воображая из них улицы, а Элли перекладывала их вычурными завитушками и всё пыталась научить своего друга одной очень интересной штуковине. Но эта игра была слишком трудна для мальчика, и он так ничего и не понял, кроме того, что надо нарисовать круг и шесть треугольников от него вроде лучей солнца, а потом ещё много каких-то других фигур между ними.
Солнце опускалось всё ниже к горизонту, длительность дня пошла на убыль. Стало постепенно холодать и всё чаще шли дожди. Однажды ручей разлился так, что Элöминистерика не смогла перебраться через него и весь день сидела на берегу, ожидая, когда среди кустов противоположной стороны появится знакомый силуэт. Однако миновал полдень, день медленно, но верно клонился к вечеру, а мальчик так и не появлялся. Не появился он и на следующий день. И через неделю. Не по годам отважная лесная дева пересилила ручей, и, хотя промокла и стала мёрзнуть, удалилась от дома столь далеко, что дошла до широкой поляны, где жгли костры и стояли шатры. "Настоящие взрослые шатры!" - восхитилась девочка, не смотря на то, что поляна уже несколько дней была пуста и необитаема. Долго бродила Элли по вытоптанной траве и сгустились сумерки, когда она, с карманами, набитыми всякими оставшимися на земле безделушками отправилась по найденной среди деревьев дороги. Целый месяц после того не выпускали её из дома, простывшую и провинившуюся. Спустилась зима, застыл ручей, и не раз, и не два упала, поскользнувшись на льду, малышка Элöминистерика.
Но летели дни за днями, месяцы за месяцами и вот уже лучи бериллового Алоса растопили снег у границ Серебряного Леса, очертив его белоснежные границы всходами изумрудной травы. И вот однажды, когда, как и в тот памятный день, маленькая лесная дева отдыхала в своём шалаше, покосившемся слегка от разбушевавшейся посреди зимы бури, хрустнула ветка, за ней - другая, зашуршала трава под тяжёлыми шагами юного человека. Еле сдерживая смех, мгновенно пробудившаяся девочка бесшумно скользнула по дереву вниз и оказалась точно за спиной ничего не подозревающего Нофина.
- Угадай, кто! - радостно воскликнула она, положив маленькие ладошки на глаза друга. Мальчик же, услышав э фийскую трель знакомого голоса, не спешил оборачиваться и лишь положил свои ладони поверх её.
- Может быть Элли? - попытался скопировать певучие звуки он и развёл руки девочки, выпутываясь из её объятий.
- Нофиндинофуне!
Наполняя лес звонким голосом, э фочка повисла на шее у друга и тем самым повалила его на землю. Человечек снова вывернулся и бросился бежать к ручью: "догоняй!" Однако пока он цеплялся за прибрежные кусты, за зиму восстановившие свою целостность, маленькая лесная дева легко обогнала его и, достигнув ручья, кинулась пригоршней воды. Нофин не рассердился, но, подхватывая ладонями прозрачную холодную воду, стал бросать её в "обидчицу". Долго потом ругали родители и его, и её, за то, что вечером они разошлись по домам промокшие до последней нитки, но, верно, это был один из счастливейших дней этих двух коротких ещё жизней.
Полдюжины дней ясная и солнечная погода царила как на небе, поддерживаемом пиком Лим, так и в сердцах и душах детей. Элöминистерика, вдоволь насидевшаяся дома, радостно носилась между деревьев, Нофин, забывший летнюю прохладу за долгую мёрзлую зиму, с улыбкой валялся на траве у ручья. Но солнечные дни эти сменились непогодой: с моря наползли тучи, охватили Лимар серым кольцом, скрыли Огни. Элли, не смотря на надоевший уже наказ оставаться под крышей, сбежала из дома и вновь пришла на место встречи. На камнях сидел Нофин, и на лице его засияла улыбка, как только он увидел свою подругу.
Под серым небом мальчик и девочка сидели друг напротив друга и играли в игру, что Нофин разузнал у друзей в конце зимы.