Возовски Лин : другие произведения.

Клык. Хвост. Луна. Том I. Главы 16-17

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великий Север - край богатой и живой природы, рискует навсегда утратить свое величие. Четыре правящих Севером клана - четыре семьи - переживают нелегкие времена, погрязнув во лжи и предательствах. Вожди кланов вынуждены обратиться к древнему обряду, в котором должны принять участие их собственные дети. Безумная гонка за кресло Верховного вождя, исход которой повлияет на судьбу всего Севера. Роман, впитавший в себя интригу "Игры престолов" и напряжение "Голодных игр". Фэнтези, созданное в соавторстве с природой. История, которая стала легендой...
  Глава 16
  Источник родительского тепла
  
   Пышная Северная весна овладевала каждым отведенным ей днем. Она наспех раскрывалась во всем своем красочном величии, стараясь подготовить земли к лету за то короткое время, что ей было отведено. Под гнетом пылающего солнца снег на глазах обращался в прохладные ручьи, которые разливались по всему Великому Северу бесконечными сверкающими нитями. На колючих хвойных лапах вскрывались еловые шишки, высыпая свои семена, заботливо разносимые ветром. Крупные почки, покрытые бледно-зеленой чешуей, стремительно набухали и раскрывались под золотыми лучами небесного светила. Из-под тающего снега выглядывали голубые глазки первых подснежников, которые стремительно вытягивались к лазурному небу, но прогибались в самых верхушках под тяжестью грустно свисающих белоснежных колокольчиков.
   На крепкой сосновой ветке уютно разместилось аккуратное птичье гнездо. Сплетенная из тонких ветвей кустарника, чаша была по всему кругу обвязанная прозрачной нитью паутины. Внутри гнезда, в воздушных перьях, сладко спали два бледных яйца, недавно отложенные небольшой мухоловкой. Птица на время оставила свое гнездо без присмотра, чтобы добыть себе пару хрустящих жучков или слизких личинок.
   В этот момент, широко расправив крылья, над деревьями парила голодная ворона. Внимательным глазом птица осматривала хвойные деревья в поисках еды, отбрасывая хищную тень на изумрудную поверхность леса. Заметив неосмотрительно оставленное мухоловкой гнездо, ворона спикировала в чащу леса и приземлилась в самый центр гнезда. От размахов ее крыльев пушистые перышки, что согревали яйца, разлетелись из гнезда, затем стали медленно опускаться к обнаженным корням дерева. Ворона понимала, что мать может вернуться в гнездо в любое мгновение, поэтому незамедлительно принялась за свою добычу.
   Острый черный клюв без проблем расколол прочную скорлупу. Из разбитого яйца расплавленным золотом выступил желток. Ворона несколько раз потыкала клювом в содержимое, после чего принялась за второе яйцо. Спустя минуту все гнездо было усыпано небрежными осколками скорлупы, а в самом центре лежало две чашки разбитых яиц, на дне которых еще оставался желток.
   Насытившись, ворона тонкими спичками своих лап запрыгнула на край гнезда и, хлопая крыльями, сорвалась в ленивый, сытый полет.
   Охота на насекомых у мухоловки сегодня крайне затянулась. Запоздалая мать вернулась домой лишь под закат весеннего солнца. Она приземлилась своими лапками в липкую жижу растекшегося желтка. Осматривая разбитые яйца, мухоловка заподозрила что-то неладное, но инстинкт высиживания птицы оказался сильнее.
   Мать заботливо опустилась на разбитые яйца, вымачиваясь в слизи белка и желтка собственного потомства. Остатки скорлупы звучно трещали под ее пушистым телом. Свернувшись в мягкий серый комочек, мухоловка нежно сопела с мыслью о том, чтобы яйца прижились под ее материнским теплом. Представляла, как уже через несколько дней из них вылупятся здоровые птенцы, которые будут радостно чирикать при виде своей матери, крепнуть и ждать момента, когда сами смогут расправить крылья и покинуть стенки родного гнезда.
  
   Астра не смогла вернуться в свой дом после ужасных событий той ночи, решив некоторое время пожить в ветхой избушке Эхоры. Старушка каждый год с приходом весны проваливалась в глубокий сон, который длился по несколько дней. Рыжеволосая девушка всегда находилась в этот момент рядом со спящей Эхорой, сгоняя с ее морщинистого лица мелких пауков и отгоняя противных мошек.
   Пока Эхора пребывала в затянувшемся сне, Астра немного похозяйничала у нее в доме. За три дня она успела протереть от пыли огромное количество банок и склянок различных размеров. Скрутила веником всю паутину в доме, до которой смогла дотянуться. Очистила погреб от прогнивших прошлогодних овощей и заплесневелых солений. Постирала в ледяной воде озера одежду старушки и свободное пастельное белье. Прибралась в затхлом книжном шкафу, периодически чихая от поднимающейся с желтых страниц пыли.
   Все это время Хелла не отходила от Астры ни на шаг. Вечерами, сидя в тепле небольшого камина, девушка тщательно вымывала из густой шерсти лисицы въевшуюся кровь своего брата. За три таких вечера у Астры получилось практически полностью очистить мех Хеллы, возвращая ему прежнее белоснежное сияние. Животное заметно потеплело к Астре и даже ласково сворачивалась возле ее ног, когда та спала. Астра, в свою очередь, тоже преисполнилась к лисице теплотой.
   По утрам огненная девушка и огромная лисица выбирались на охоту, проводя вместе по несколько часов в тени широких стволов деревьев, выжидая дичь. Обычно они одновременно замечали в дали цель, затем расходились по разным сторонам, окружая ее. Астре было сложно конкурировать с молниеносной реакцией и огромной скоростью лисицы, но бывало и так, что Хелла настигала свою добычу, когда та уже была насквозь прошита стрелой опытной охотницы. В такие моменты лисица вопросительно поднимала на Астру свою острою морду, а та в ответ лишь радостно хихикала.
   Молчаливое общество Хеллы и многочасовая охота в весеннем лесу отвлекали Астру от мысли о своем доме. Она убегала от воспоминаний о той ужасной ночи, предпочитая вслушиваться в журчание талых ручьев днем или в треск разгорающихся поленьев вечером.
   На четвертый вечер своего пребывания в гостях у спящей Эхоры Астра занималась пышным хвостом лисицы - единственным кровавым местом, оставшимся на шкуре животного. Девушка жесткой щеткой состирывала с меха кровь, оставляя на полу алые разводы. В тот момент, когда Астра подбиралась к пушистому кончику, Хелла вытянула свой хвост из-под девушки. Конец белоснежного хвоста еще оставался заляпан кровью. Астра потянулась рукой, чтобы схватить мохнатый отросток, но лисица резко увела свой хвост в сторону.
  - Дай мне свой хвост. Быстро! - обрушилась шепотом Астра, чтобы не разбудить Эхору.
   В ответ Хелла лишь игриво повертела хвостом, подразнивая Астру огоньком крови на кончике пушистого отростка.
   Девушка принялась протирать пол от тускло-рубиновых разводов с видом, словно решила оставить эту безнадежную затею. Она выжимала тряпку в ведро, незаметно подглядывая за Хеллой, и в момент, когда лисица отвлеклась на щелчок стрельнувшей в огне древесины, Астра в прыжке набросилась на хвост. В коротком полете огненные кудри девушки раскинулись горящим веером. Цепкие руки вытянулись вперед, приготовившись к захвату. Но как только она дотронулась своими пальцами первых белоснежных волос хвоста, Хелла мгновенно подтянула его под себя.
   Девушка с оглушающим хлопком приземлилась на деревянное покрытие и прокатилась пару метров, задев при этом несколько банок, стоящих рядом с кроватью Эхоры. Одна стеклянная банка начала лениво раскачиваться, перекатываясь с ребра на ребро. Астра с ужасом дернулась к посуде, но ей в этот момент не хватило реакции и скорости лисицы. Банка упала на соседний сосуд. Тот, в свою очередь, опрокинул следующий. Хаотичный звон бьющейся посуды разрезал умиротворенную тишину комнаты.
  - Зверь! - хрипло простонала Эхора, резко поднявшись с кровати. В ее тихом, заспанном голосе чувствовался истошный крик отчаянного человека.
   Астра сорвалась с пола и мягкими движениями усадила старушку на край кровати.
  - Тише, тише, Эхора. Это я - Астра. Все хорошо, ты дома, - теплым голосом успокаивала она, приглаживая женщину по спине.
   Эхора долгое время отстраненно смотрела на волнистые языки пламени в камине, затем обернулась к Астре с застывшим страхом в туманных глазах.
   - Север откликнулся на мой зов, спустя столько лет. - Старушку начала пробивать стальная дрожь. - Он показал мне, Астра. Показал облик зверя.
   Девушка крепко сжала своими ладонями сушеные руки Эхоры.
  - Что ты видела, Эхора? - с тревогой спросила Астра.
  - Мне нужно подойти к столу. Помоги мне, дитя мое.
   Она подхватила старушку за плечи и проследовала рядом с ней до небольшого, но высокого столика в самом углу. Хелла свернулась рядом с входом, откуда доносился легкий прохладный сквозняк.
   Эхора умылась чистой водой из железного таза; капли звучно падали с ее дряблого подбородка обратно в емкость. Затем она внимательно осмотрела разбитые на полу банки.
   Губы Астры сжались в извинительной гримасе.
  - Подай мне вон ту расколотую банку с медной мазью. - Эхора указала сухим пальцем на пол. Астра нагнулась за разбитой посудой, на дне которой еще оставалась немного содержимого.
   Эхора подцепила пальцем каплю грязно-желтой жижи и круговыми движениями втерла ее в свои веки, затем подхватила еще немного мази и растворила ее в воде железного таза.
  - Север напуган. Он пророчит собственную гибель.
   Эхора с закрытыми глазами водила рукой в воде, неспешно создавая воронку в самом центре таза. Астра завороженно всматривалась во вращающуюся воду, постепенно погружаясь в сон старушки.
   Перед глазами девушки как на ладони расстелился весь обозримый Великий Север - с восточных и до западных гор. Но край был лишен былой красоты и величия его природы. Зловещий морок окутывал земли. Кровоточащая скверна расползалась среди лесов, впиваясь в корни деревьев и растений. Запах гнили и разложения пропитывал некогда свежий воздух. Звери умирали от истощения на радость падальщиков, давая тем возможность устроить себе грандиозный пир на закате собственной жизни. Хрустальная вода в реках превращалась в ползущую смолу. Исхудалые горы жалостно ревели, тая на глазах в темном тумане, спускающегося с ночного неба.
   Огромную блеклую луну начал охватывать прожорливый огонь. Светило, подобно солнцу, полыхало в ночном Северном небе, обращая темную ночь в яркий день. Спустя мгновение из горящей луны выполз неописуемого ужаса зверь. Клыки его были огромны и тверды, как горы. Когтистые лапы его затмевали собой весь небосвод.
   Чудовище спустилось с неба, затем широко раскрыло свою мерзкую пасть и начало вгрызаться в поверхность Северной земли. Деревья хрустели под его острыми зубами. Холмы и леса, ручьи и поляны, - все проваливалось в его глотку. Оставшиеся живые люди и звери в бледной панике бежали от разливающихся слюней, которые выливались из голодной пасти чудовища, выжигая за собой землю.
   Все, что не успело сгрызть чудовище, съел огонь. Север обратился в горстку пепла с голой землей и четырьмя кусочками черного угля на тех местах, где некогда кипела жизнь Северных общин.
   Астра испуганно отскочила от стола с больной резью в глазах и трясущимися ногами.
  - Скали... - Эхора мрачно протянуло это слово, от которого даже огненная кровь Астры застыла в венах, словно скованная льдом.
   Старушка повернулась к испуганной девушке. Хелла подошла к Астре и начала успокаивающе тереться своим мехом о бедра девушки.
  - Это все Цейла и ее древняя религия, - сказала Эхора с не менее испуганным лицом, чем у Астры. - Мать Стаи обратится в зверя и уничтожит весь Север, исполняя волю богини Скали.
   Астра вспомнила высокую женщину, ее давящее, зловещее присутствие. От ее вида уже тогда разило болью и мучениями.
  - Зачем сайхе Цейле уничтожать Север? Неужели она настолько обезумела?
  - Мать Стаи лишь марионетка в руках Скали. Цейла сама не знает, что ведет всех нас на погибель. Ледяное дыхание богини стихий и загробной жизни надежно скрывает от нее эти видения.
   Старушка медленно доковыляла до кровати и бессильно улеглась, накрывшись пуховым одеялом.
  - Эхора, с тобой все в порядке? На этот раз ты спала больше, чем когда-либо, - обеспокоенно произнесла Астра, глядя на лежащую старушку.
  - Мне нужны ответы, Астра. Нам всем они нужны, - засыпающим голосом произнесла Эхора. - Возвращайся к отцу, Пламенноокая. Ты нужна ему сейчас, как никогда прежде. Ты всем нам нужна...
   После последних слов Эхора снова провалилась в глубокий сон. Астра некоторое время вопросительно стояла рядом с кроватью. Но, осознав, что большего ей от Эхоры не вытянуть, заботливо прикрыла одеялом открытые участки тела старушки. Затем она подошла к камину и бросила на съедение огню несколько поленьев.
  - Похоже, нам пора возвращаться домой, - тихо произнесла Астра, обернувшись на Хеллу.
   Лисица уже ожидала девушку у двери, призывающе выставив трубой свой белый пушистый хвост с алым пятном крови на конце.
  
   Они пробирались сквозь улицы общины под красное свечение заходящего солнца. За несколько лет жители привыкли к огромной лисице, но теперь, при виде Астры, люди с опаской бросали в девушку свои перепуганные взгляды, а то и вовсе прятались за закрытыми дверями. При виде реакции жителей хрупкие кисти девушки непроизвольно сжались в крепкие кулаки. От всплывающих воспоминаний той ночи внутри Астры стала просыпаться обжигающая ярость, которая лишь усиливалась при виде боязливых жителей. Хелла по своей привычке не сводила своих глаз с лица Астры, но при этом уверенно шла рядом с девушкой. Парочка насквозь прошивала ряды пустых торговых лавок, как из-за угла появилась корявая деревянная трость, которая перегородила дорогу девушке.
  - Не так быстро, сайха Астра, - проговорил сутулый старик, опуская трость на землю.
  - Мастер Чайхо, извините, я вас даже не заметила, - оправдывалась Астра.
   Старик некоторое время молча смотрел в пустые улицы, подбирая нужны слова.
  - Я просто хотел сказать, что разделяю горе вашей семьи. Фьерд был мне как родной сын. - Интонация Чайхо резко изменилась на последнем слове, приобретая более глубокие нотки жалости. - Примите мои соболезнования, сайха Астра и, если вас не затруднит, передайте их отцу от моего имени.
   Астра недоумевающе уставилась на старика.
  - Мастер Чайхо, вы могли сказать это моему отцу лично. Прошло уже несколько дней. Могли бы выделить для этого немного своего времени, - неравно бросила Астра, рассерженная безразличным отношением старика.
   Чайхо с удивлением принял реакцию девушки, но сохранил при этом хладнокровность.
  - Прошу меня простить, сайха Астра, но такой возможности у меня, к сожалению, не было. Дорр Винтер не выходил из кланового дома с той самой роковой ночи и никого к себе с тех пор не впускает.
   Сердитость на изуродованном лице девушки сменилось на покорное извинение.
  - Простите мою дерзость, мастер Чайхо. Я не знала об этом и подумала...
  - И вы подумали, что я решил отсидеться в стороне, пока мой вождь оплакивает смерть своего сына - моего лучшего ученика, с которым я проводил каждый день на протяжении четырнадцати лет.
   Глаза старика налились одновременно и злостью и болью. От слов мастера Астре захотелось провалиться под землю от невыносимого стыда.
  - Примите мои извинения, мастер Чайхо. Меня не было в общине несколько дней.
   Чайхо укоризненно поднял на Астру свои узкие глаза.
  - Вероятно, причина была весьма значимой, раз вам пришлось оставить дом в такой трудный час. - Чайхо перекинул трость в другую руку и развернулся спиной к Астре. - Но почем мне знать о делах первой женщины клана? Я ведь всего лишь старик с сухой веткой в руках. И не более.
   После этих слов мастер медленно поковылял в сторону тренировочного лагеря. Астра пылала словно спичка, покрасневшая от стыда и злости к самой себе. Ее правый глаз на мгновение сверкнул ярким брусничным соком. Девушка с гулким криком ударила по столу стоящей рядом торговой лавки, пробив насквозь толстые доски. Хелла осторожно провела своим шерстяным хвостом по оголенной шее Астры, от чего разъяренная девушка начала успокаиваться.
  - Мастер Чайхо прав. Я ничтожество, - негромко произнесла Астра, проникая в хищные глаза лисицы. - Все они - жители, имеют право смотреть на меня, как на зверя.
   Остроухая голова Хеллы вопросительно склонилась.
  - Нет мне прощения в их глазах, но кое-что я еще могу исправить... - произнесла девушка, затем уверенно направилась в сторону своего дома.
  
   Приблизившись к своему дому, Астра заметила, что входная дверь больше не валялась на полу, а была надежно вставлена в проем. Видимо, кто-то из плотников успел повесить дверь прежде, чем отец Астры выгнал его из прихожей. Она чуть приоткрыла дверь, пропуская вперед лисицу, затем проскочила за ней следом.
   В доме стало заметно теплее. Холодный ветер уже не хозяйничал по комнатам, как в ту ночь, но все же было по-прежнему прохладно. На столе лежала сковорода с потемневшей и протухшей рыбой, над которой нависло облако мелкой мошкары. В раскрытой пасти камина одиноко покоились затвердевшие угли.
   Хелла одним прыжком пролетела над лестницей, моментально оказавшись на втором этаже. Над потолком глухо засеменили когтистые лапы лисицы. Астра какое-то время не решалась подняться, но, собрав всю храбрость в кулак, заставила себя поставить ногу на первую лесенку.
   Снежноволосый вождь сидел с закрытыми глазами, упершись спиной о стену под окном. Ранее оголенный оконный проем теперь был забит тремя широкими досками, между которыми все равно прорывался сквозной ветер. Лицо Дорра еще больше стало походить на чистую смерть, сливаясь с цветом белоснежных волос: исхудалые щеки впали внутрь, обнажая круглые кости черепа, а под глазами светились два черных круга от нескольких бессонных дней.
   В ногах вождя по-прежнему лежало бездыханное тело Фьерда, разве что юноша теперь был накрыт легкой простыней. Хелла осторожно приблизилась к мертвому хозяину, чуть принюхалась, затем подошла к спящему Дорру и начала вылизывать его холодную руку. В ответ пальцы вождя начали шевелиться, разгоняя застывшую кровь.
   Веки вождя медленно поднялись вверх, борясь с собственной тяжестью. Заметив свою дочь, Дорр собрал остатки своих сил, чтобы произнести какие-то слова, но Астра опередила его, подскочив и схватившись за его ослабевшую руку.
  - Не говори ни слова, - сквозь слезы произнесла Астра, поочередно прикасаясь своими теплыми губами то к руке отца, то к его голове.
   Из ледяных глаз Дорра взаимно просочились ручьи горячих слез.
  
   В этот вечер Астра сварила целый котелок наваристой похлебки и кормила ею отца с ложки, как немощного старика. С каждой ложкой горячего варева лицо Дорра постепенно возвращалось к прежней тусклой белизне. В один момент вождь перехватил из рук Астры ложку, подвинул котелок к себе и начал неистово поглощать содержимое, издавая хлипающие звуки.
   Ночью Дорр Винтер спал крепким, бестревожным сном. Вероятно, впервые за несколько лет. На рассвете отец с дочерью обернули холодное тело Фьерда в простыню, обрили его серебряные кудри, после чего приготовили во дворе своего дома небольшое кострище из соломы и дров.
   На прощание с Фьердом Дорр пригласил лишь мастера Чайхо. Старик понимающе кивнул при виде Астры и одарил девушку согревающей улыбкой.
   Огненная девушка поднесла горящий факел к соломе, и, спустя пару минут, пламя принялось облизывать тело покойного Фьерда. На поднимающийся столб дыма стянулись абсолютно все жители общины. Вождю ничего не оставалось, как впустить их к себе во двор. Небольшое пространство до упора забилось северянами, которые в абсолютной тишине наблюдали за ярким огнем.
   Ближе к закату кострище прогорело. Дорр соскреб воздушный пепел и забил им доверху кожаный мешок. От самого дома, до задних ворот общины протянулся живой коридор из жителей, по которому с суровым выражением лица шел Дорр Винтер. Одни провожали вождя грустным взглядом, другие встречали его со стойкостью и твердостью в глазах. Сразу за воротами уже ожидала Астра, приглаживая блестящую черную гриву Ветрогрива. Девушка решительно передала поводья в руки отца, а тот принял их из ее рук со сдержанной искрой любви на лице.
   Дорр раскроил огромным ножом себе ладонь от самого верха и до запястья, затем приложился ею к спине смолистого коня. В это время Астра привязала к Ветрогриву мешок с прахом своего брата и отступила на два шага назад.
   Вождь снял с коня уздечку и поводья, после чего несильно хлопнул животное по спине. Ветрогрив сделал несколько шагов в сторону леса, затем остановился и обернулся назад. Животное сопротивлялось позывам природы, желая вернуться обратно в свое теплое стойло. В его глазах поселилась раздирающая душу печаль. Конь окутал на прощание Астру и Дорра тоскливым взглядом, поднялся на задние ноги и взревел стальным, пронзительным ревом. Ветрогрив сорвался с места и устремился галопом к лесу. Он летел подобно урагану, разрезая воздух своей чернильной гривой.
   Его наездником теперь навсегда станет дикий ветер.
   Астра провожала убегающего коня, держась обеими руками за ладонь Дорра, с которой на землю струйкой стекала горячая кровь. Вождь на мгновение отвлекся на Астру и крепко поцеловал ее в пылающие волосы.
   За минувшие сутки отец и дочь не обменялись ни единым словом. Ей достаточно было ощущать тепло его руки в своих ладонях, а ему - видеть ее любящий взгляд.
  
  
  Глава 17
  Назад в берлогу
  
   Сквозь густые еловые ветви просачивалась талая вода, которая прозрачной нитью спускалась на пушистый лоб спящего медведя. Сознание постепенно возвращалось к зверю после продолжительной зимней спячки. Шершавый нос учуял запах прогретой весны, а во рту начала скапливаться тягучая слюна.
   Бурый медведь с усилием поднялся на лапы, сбрасывая с себя еловые ветви вместе со снегом. Берлога его представляла собой вырытую на скорую лапу яму под вывороченным деревом, дно которой было выстелено умятым мхом.
   Жировые запасы медведя иссякли за время спячки. Исхудалое и невыносимо голодное, животное двинулась в глубину леса в поисках еды.
   По дороге медведь наткнулся на самку оленя с пышными рогами, рядом с которой стоял неокрепший олененок, пощипывавший выползающую из-под снега травку. Хищник вяло двинулся к своей добыче. Его ослабевшие лапы проваливались в сугробах, не давая медведю возможности набрать скорость. Самка успела заметить хищника, который лениво перебирался сквозь толщу снега, после чего забрала с собой детеныша и скрылась в темноте леса.
   Охваченный голодом бурый медведь досадно взревел, затем подошел к голому кустарнику и начал рыться выдающимися вперед когтями в поисках сладких корней. Раскопав корневища, медведь захватил верхушку своими зубами и начал изо всех сил вытягивать. Он напрягался в шее и отталкивался передними лапами. В какой-то момент корневище лопнуло от напряжения, и медведь повалился на спину с коротким куском корня во рту. Он некоторое время обсасывал корень и вгрызался в него своими резцами, но от этого чувство голода лишь усилилось.
   Ему придется поискать что-то посъестнее, чтобы набраться сил.
   Зверь продолжительное время бродил по лесу, втирая свой запах в ветви кустов и в кору деревьев. Свободную территорию было бы желательно занять, пока не объявился другой самец, но для этого нужно было обзавестись выводком. Вскоре голодный зверь учуял запах самки, доносившийся со стороны Могильных гор. Возможно, там находится берлога медведицы, и медведь может рассчитывать на останки пойманной рыбы или мясистого кабана. К тому же это хорошая возможность заделать потомство и оставить в этих краях свое наследие.
   Следуя на запах, медведь уперся в серые скалы гор, в подоле которых раскрывала свою пасть небольшая пещера. Бурый медведь осторожно приблизился к входу, принюхиваясь к спертому воздуху, затем издал протяжное приветливое рычание.
   На медвежий зов из темноты пещеры выбралась небольшая медведица. Самка встала на задние лапы и выпрямилась, чтобы как следует рассмотреть своего гостя. Не смотря на то, что медведь потерял в весе за время спячки, зверь все еще оставался поистине огромным и свирепым хищником. Он уверенно двинулся к самке, но на половине пути из берлоги послышались игривые выкрики медвежат, а через несколько секунд появились и сами детишки.
   Медвежата родились в кромешной тьме берлоги в эту зиму, но за несколько дней весны уже успели окрепнуть и вырасти до размеров взрослого кабана. Несмотря на свою любознательность, медвежата не рискнули приблизиться к огромному медведю. Они спрятались за широкими лапами своей матери и начали с интересом разглядывать гостя.
   Инстинкты подсказывали медведю, что самка, уже имея при себе детенышей, не захочет продолжать свой род. По крайне мере, пока медвежата не подрастут и не покинут берлогу. Однако, чужие детеныши в будущем - это потенциальные соперники за территорию, к тому же медведь был смертельно голоден.
   Оставался единственный вариант, который удовлетворил бы все его потребности.
   Хищник разразился громоподобным рычанием и двинулся всей своей массой на маленьких медвежат. Мать попыталась остановить охваченного яростью медведя, но получила тяжелой лапой по голове и, оглушенная, откатилась в сторону.
   Детенышам не хватило жизненного опыта, чтобы учуять беду и попытаться скрыться от надвигающегося хищного сородича.
   Одним небрежным ударом медведь содрал кожу с головы первого медвежонка. Детеныш успел лишь пискнуть, прежде чем его морда превратилась в кровавое месиво. Пара чернильных глаз второго медвежонка изумленно следили за огромной бурой тучей, которая разрывала своими мощными лапами мохнатую шкурку. Четыре острых передних клыка впивались в мягкую плоть, отрывая приторные куски молодого медвежьего мяса.
   Оставшийся живой медвежонок тихонько приблизился к телу погибшего, любопытно принюхиваясь, пока над ним не зависла чавкающая тень с испачканным в крови ртом. Через мгновение медвежонок повалился на спину и почувствовал, как что-то впилось в его шею с невыносимой болью. Он стал хрипло стонать и звать на помощь свою мать, но крепкие клыки буквально перекусили шею детеныша пополам, оставив мохнатую голову болтаться на лоскуте кожи.
   Этот медведь отныне станет хранителем восточных лесов вблизи Могильных гор. Каждое утро он будет встречать восходящее в вершинах гор солнце, отбрасывая величественную тень на свои земли, а его многочисленное потомство расплодится по всему Великому Северу, неся в себе его кровь - кровь бурого медведя - грозного царя Северного леса...
  
  - Какой интересный цвет! А какой аромат!
   Роза Вирсмунк крутила в своей руке полупрозрачное наливное яблоко. Плод испускал аппетитный медовый аромат, а его кожура причудливо переливалась в лучах весеннего солнца.
  - Бростские медовые яблочки, с последнего урожая! - Молодая лавочница с двумя золотыми косами ловко подкидывала одно из яблок в воздух. - Эти фрукты прямиком из деревни попадают на все три королевских стола Южного Амблигонита!
   Роза почувствовала, как ее рот начал наполняться слюной, а в ее животе пробежала булькающая волна аппетита.
  - Хорошо. Сложите мне, пожалуйста, шесть небольших яблочек, - скромно произнесла Роза, протягивая кожаную сумку.
   Лавочника игриво закинула ровно шесть яблок, после чего посмотрела на Розу с лучезарной улыбкой:
  - С вас шесть монет в бронзе, сайха Роза.
   Пышная женщина растерянно полезла в свой кошелек, в котором одиноко лежали четыре монеты грязно-золотого цвета.
  - Пожалуй, на пирог хватит и четырех, - произнесла Роза, стараясь не выглядеть глупо, затем протянула девушке монеты.
   Лавочница чуть ослабила свою дружелюбную улыбку и вытащила два яблока из сумки.
  - Пирог, несомненно, должен получиться невероятно вкусным, сайха Роза, - сладко пропела девушка, протягивая Розе сумку.
   Первая женщина клана Вирсмунк уже вытягивала свою руку навстречу лавочнице, как в этот момент со стороны вылетела другая рука, сухая и жилистая, которая перехватила сумку.
  - Мы возьмем столько яблок, сколько влезет в эту сумку, - произнес бархатный голос из-за спины Розы. - Набейте ее фруктами до предела.
   Роза Вирсмунк обернулась и оказалась стоящей впритык к пышней рыжей бороде. Вдова медленно поднимала свою голову, тщательно рассматривая стройного мужчину, который своим ростом затмил ей солнце.
  - Вармис! - радостно вскрикнула Роза.
  - Удивлен, что ты меня узнала, Роза. После стольких то лет...
   Мужчина расплатился с лавочницей тяжелой серебряной рассионтской монетой, которая сияла при дневном свете, словно звезда.
  - Сдачу можете оставить себе, прекрасная леди. - Мужчина чуть подмигнул лавочнице. Его щуплое лицо было непривычно загорелым, но его выдубленная непогодами кожа все еще помнила колючие ветра Севера.
   Вармис схватил рукой увесистую сумку, а другой рукой нежно приобнял Розу, после чего оба двинулись дальше по рынку.
  - Твое лицо, Вармис, потемнело и съежилось под жарким Южным солнцем. Но твою огненную бороду я всегда узнаю, - произнесла Роза, улыбаясь и щурясь от солнца.
  - Как только я узнал о смерти Старио, сразу же бросил все свои дела в Рассионте и примчался сюда.
   Стройный мужчина остановился, затем обхватил своими клешнями пухлые руки Розы и сказал, глядя ей в глаза:
  - Прими мои соболезнования, Роза. И прости, что не успел приехать на драхгра. Я собрался в путь, как только получил от тебя письмо.
   Вдова чуть изменилась в лице, вспоминая о своей утрате, но в ее глазах теперь, вместе с печалью, также отсвечивала и радость.
  - И ты прими мои соболезнования, Вармис. Старио в последние свои дни часто вспоминал о тебе; он гордился твоими успехами на Юге.
   Вармис тяжело закрыл глаза и поднял свою голову к верху.
  - Старио Вирсмунк - Железношкурый! - гордо произнес мужчина, обращаясь к небу. - Самый справедливый и честный вождь, когда-либо возглавлявший клан Бурого Медведя. Я никогда не заслуживал такого брата, как он.
   Роза встала на носочки, пытаясь дотянуться рукой до лица Вармиса, но ей пришлось лишь успокаивающе погладить его по груди.
  - Я уверена, Старио сейчас слышит тебя с небес и благодарит за теплые слова.
   Вармис Вирсмунк опустился обратно на землю и взглянул вниз на розовое лицо Розы:
  - Несомненно, мой брат смотрит сейчас на нас, Роза. Нам лишь остается пожелать ему бесконечно мягких облаков.
   Они стояли некоторое время, не отводя друг от друга глаз, затем двинулись дальше, подхватив друг друга под руку.
  - Спасибо большое тебе, Вармис, - обратилась Роза.
   Рыжебородый мужчина взглянул на нее с вопросом в глазах.
  - Ну... за яблоки. Наша семья сейчас переживает не лучшие времена, - скромно произнесла Роза, опуская глаза в землю.
  - Пустяки, Роза. Это меньшее из того, что я могу для вас сделать, - произнес Вармис, затем выдержал небольшую паузу и добавил: - Я многим обязан своему брату, и, кажется, настал тот момент, когда я смогу отплатить ему в ответ.
   Роза ничего не ответила Вармису, а мужчина более к ней не обращался. Так, в скромном молчании, они дошли до порога дома клана Вирсмунк.
  
   Ранлис единственной целой рукой удерживал клещами небольшую железную пластину, раскаленную до цвета утренней зари. Обильно потеющая Зерта, вооружившись облегченным двуручным молотом, старательно разбивала тонкую заготовку о наковальню. Некогда богатая на все виды инструментов кузница в эти дни представляла собой не более чем ученическую мастерскую. Пара расшатанных клещей со стертыми губами, одни кожаные меха с заплаткой, из которой пискляво струился воздух, древняя наковальня с трещиной посередине, - одно из немногих, что ранее не продалось на рынке, теперь доживает свой век в руках двух подмастерьев самоучек.
   У пухлой дочери покойного Старио оказалась недюжинная сила в руках, не свойственная даже юношам в ее возрасте. Зерта уверенно орудовала небольшим, но увесистым молотом, выбивая раскаленные искры, от которых Ранлис закрывался своей правым обрубком в кожаном чехле.
   По команде сестры мальчишка опустил горячую пластину в чан с ледяной водой - по кузнице расплылось змеиное шипение бурлящей воды. Затем он со звоном откинул заготовку в груду таких же железных пластин и потянулся за новой заготовкой, но в этот момент в кузницу вошла Роза в сопровождении высокого мужчины с загорелым лицом и грязно-рыжей бородой. Роза держала в руках тарелку с двумя большими кусками яблочного пирога, украшенными россыпью ягод ранней голубики. Она заботливо поставила тарелку на стол рядом с детьми. В это время мужчина незадачливо осматривал скудную мастерскую, временами хмурясь и скверно мотая головой по сторонам.
  - Я много кузниц встречал за свою жизнь - от душных и суровых Северных, до пестрых и причудливых мастерских Юга, - произнес Вармис, продолжая окутывать оценивающим взглядом пустоту помещения. - Но, клянусь своей бородой, никогда бы не подумал, что оружейная мастерская моих предков превратится в эту жалкую и убогую нору.
   Зерта отложила в сторону молот и недоумевающе уставилась на гостя. Ранлис же с голодным взглядом схватил один кусок яблочного пирога и принялся его уплетать. Несколько черно-голубых ягод упали на пол и раскатились по разным сторонам.
  - Дети мои, представляете, ваш родной дядя Вармис приехал с самого Юга, чтобы повидаться с нами! - радостно пропела Роза, не сводя светящихся глаз с худого мужчины.
  - И не только ради этого, моя дорогая Роза. Я приехал еще для того, чтобы протянуть своей семье руку помощи в трудные для нее времена. Мы же с вами не чужие люди, не так ли? - произнес Вармис, затем посмотрел себе под ноги и раздавил ботинком несколько прикатившихся ягод голубики. Из-под толстой подошвы просочился ядовито-синий сок.
  - Мы, несомненно, рады вашему визиту, дядя Вармис, но в подачках наша семья не нуждается. Клан Бурого Медведя в состоянии позаботиться о себе сам, - хрипло произнесла Зерта, пытаясь выглядеть любезной с гостем. Затем девочка обернулась на своего брата в поисках поддержки, но Ранлис был чрезвычайно занят поеданием пирога.
  - Я прекрасно вижу, девочка, в каком состоянии находится наш клан, - серьезно произнес Вармис, задавливая Зерту своим взглядом. - Не пройдет и полугода, как вы окажетесь на улице с такими успехами.
   Зерта не поддавалась на давящий взгляд своего дяди, успешно обрушивая на него свои тяжелые глаза.
  - Мы с Ранлисом уже научились ковать пластины для стяжки повозок. Уж прокормить семью мы сумеем.
  - Клан Вирсмунк всегда был достойнейшим кланом на Севере! - повысил голос Вармис. - Я не допущу, чтобы члены нашей семьи унижались за гроши, выковывая жалкие железяки.
   Плечи Зерты заметно напряглись, круглое лицо вздулось и покраснело еще сильнее.
  - Где же был наш заботливый дядя, когда наша семья нуждалась в помощи?!
   Пухлая девочка начала медленно двигаться навстречу к Вармису, крепко сжав кулаки.
  - Когда наш отец был не в состоянии удержать в больных руках молот, где был его родной брат?!
   Под тягостными шагами Зерты прогибались деревянные доски. Вармис стал растерянно пятиться назад.
  - Где? Где же вы были, когда бедного Тоила...
   Речь разъяренной девочки оборвала Роза, протиснувшись своими пышными формами между ней и ошеломленным мужчиной.
  - Ваш дядя Вармис, между прочим, не последний человек на Юге. Он добился больших успехов в торговле и производстве южных нарядов. - Роза сердито всматривалась в лицо своей дочери, прикрывая своей спиной Вармиса. - И нам нужно благодарить всех богов Севера, за то, что они прислали его к нашему порогу в такой тяжелый час.
   Зерта недоверчиво взглянула на дядю через плечо своей матери и недовольно фыркнула носом, после чего перекинула через голову кожаный фартук и сердито выскочила на улицу.
   Ранлис беззаботно принялся уничтожать второй кусок пирога, игнорируя происходящее.
  - Прости ее, Вармис. Зерта все еще не оправилась после смерти Старио, - извинялась Роза, оказавшись вплотную к Вармису.
  - Нам всем сейчас тяжело, Роза. Я ее не виню. Девочке просто не хватает отцовского внимания, - произнес Вармис, уставившись на то, как Ранлис поедает кусок пирога, придерживая его снизу своим обрубком руки.
  - А где, собственно, Тоил? Уж он то меня точно должен помнить.
   Роза Вирсмунк изменилась в лице, затем отвернулась к стене, спрятав свои глаза.
  - Тоил сейчас в Раусе, на обучении, - произнесла Роза. В последнее время ей приходилось часто лгать людям, от чего ее ложь звучала все увереннее с каждым разом.
  - Почему же не указала это в письме? Я как раз проезжал через Раус, мимо Бронзовой Цитадели. Я мог бы прихватить весточку от него, а то и вовсе привести Тоила обратно домой.
  - Не хотелось утруждать тебя, Вармис. Ты и так, наверное, по уши в делах и заботах.
   Вармис Вирсмунк крепко обнял Розу и прижал ее к себе. Его рыжая борода слегка касалась ее блестящего лба.
  - Теперь все будет по-другому, моя дорогая Роза. Я вернулся в свой дом и у меня большие планы на клан Бурого Медведя.
   Щеки Розы покраснели от неловкости. Вармис ощущал, как из ее груди вырывалось сердце.
  - Ранлис, дорогой, сходи, проверь свою сестру, - громко произнесла Роза, не отрывая своих глаз с загорелого лица Вармиса.
  - Но мама, я еще не доел пирог!
  - Быстро, я сказала! - Рявкнула Роза, после чего Ранлис с недовольной гримасой вышел из кузницы, шумно хлопнув за собой дверью.
  - Я так рада, что ты приехал, Вармис... после стольких лет.
   Роза блаженно закатила глаза, ее пухлые губы потянулись кверху.
  - Я никогда о тебе не забывал, моя дорогая Роза. Вот увидишь, у нас все будет хорошо, - прошептал Вармис, после чего приложился своими губами к нежному рту Розы.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"