Возовски Лин : другие произведения.

Клык. Хвост. Луна. Том I. Глава 14. Предать огню

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великий Север - край богатой и живой природы, рискует навсегда утратить свое величие. Четыре правящих Севером клана - четыре семьи - переживают нелегкие времена, погрязнув во лжи и предательствах. Вожди кланов вынуждены обратиться к древнему обряду, в котором должны принять участие их собственные дети. Безумная гонка за кресло Верховного вождя, исход которой повлияет на судьбу всего Севера. Роман, впитавший в себя интригу "Игры престолов" и напряжение "Голодных игр". Фэнтези, созданное в соавторстве с природой. История, которая стала легендой...
  Дурная весть оплетает бесконечно длинным кнутом. Обвиваясь, словно гигантская змея, силой сдавливает до треска хрупких костей. Питаясь горькими слезами, начинает сжимать все тверже и тверже. Скользко проникает в рот, высасывает горячий воздух из легких. Затем бросает обмякшее, сломленное тело в бездонную бездну щемящей жалости, навечно запечатывая разум в скорбной тьме...
  
  
  Глава 14
  Предать огню
  
  
   Рассветное морозное утро общины клана Вирсмунк встречало прибывающих гостей в абсолютном молчании. Словно находясь под толщей воды, люди приветствовали друг друга лишь небольшим кивком или сдержанным поклоном.
   В этот день в центре общины Вирсмунк не пройдет шумная ярмарка. Раззадоренные играми дети не станут весело гоняться друг за другом. Молчание уютно разместилось за пустыми лавками рынка, подменяя голосистых торгашей. Промерзлую тишину разбавляли лишь звуки стягивающихся в центр северян и предательский хруст снега под их ногами.
   Жители общины еще в предрассветных сумерках сбивались в длинную колонну по парам, занимая очередь к сооружению из недлинных бревен, аккуратно сложенных друг на друга. Внутри постройки, на чуть склоненной железной пластине, в ожидании дружелюбного огня покоились вымазанные горючим маслом колотые тюльки. Бревенчатое строение было обложено по кругу золотистой соломой, а из одной из стен выглядывал врезанный в бревна металлический ящик.
   По древним обычаям первых северян - переселенцев с гор - сооружение служило основанием для погребального костра и носило с тех пор название кхеда. Лишь вождям выпадала честь быть сожженными после смерти в этой священной постройке. По поверью, устоявшемуся на Великом Севере с самого начала времен, дух человека после сожжения, таким образом, попадал в особое место в загробном мире и мог свободно наблюдать за живым миром, тогда как остальные усопшие довольствовались чертогами горных залов, скрытых от глаз смертных.
   Одни из мужей занимались встречей приезжих, располагали их лошадей и повозки вдоль стен, чтобы в тесной общине оставалось больше места. Другие помогали с погребальным костром, притаскивая последние недостающие бревна. Все остальные северяне струйками стекались из узких улиц в растянутую лентой очередь, как мелкие горные ручейки, впадающие в один широкий поток воды.
   Для вождей и членов их семей было отведено особое место вокруг кхеды. Они имели право первыми проститься с усопшим, но это было скорее пожеланием, нежели чем строгим обычаем.
   От самого восхода солнца и до того момента, как огонь начнет облизывать холодное тело покойного вождя, в общине должно сохраняться молчание. Никто не имел права произносить ни звука, чтобы слова не стали преградой для души по дороге в загробный мир. Путь вознесения должен оставаться ровным и открытым, чтобы млечный дух коня - Тильдух - мог беспрепятственно доставить освобожденную душу к заждавшимся предкам.
   Уставшие с ночной дороги Дорр и Астра отдали поводья своих лошадей в заботливые руки конюха, затем двинулись в сторону центра общины. Рыжеволосая девушка уверенно прошла мимо стоящих в колонне людей, но отец успел прихватить свою дочь за руку и подтянуть к себе в самое начало очереди. Астра недоумевающе оглядела отца, но Дорр лишь обнял своей ладонью хрупкую кисть дочери и стал вглядываться вперед, ожидая своей очереди, как все остальные обычные северяне.
   Последней к общине Вирсмунк подъехала карета Цейлы Гойл. Мико хлестанул упряжью, давая лошадям команду двигаться внутрь общины. Животные успешно пересекли границу общины, но широкая карета не влезла в проем ворот, ударившись о крайние бревна. Уткнувшаяся карета резко остановила лошадей, от чего те недовольно заржали. Дикое ржание пронзило приглушенную общину, как разбившийся посреди ночи стакан. Люди, стоящие в колонне, начали изумленно оборачиваться на шум. Очередь, как извилистая змея, молниеносно сменила свою старую чешую из затылков на новый покров из удивленных лиц.
   К входу сбежалось несколько северян, которые начали истошно махать руками, показывая, что карета никак не проедет сквозь ворота. Цейла раздраженно вылетела из кареты, сильно хлопнув дверцей, после чего недовольно направилась к центру общины, проваливаясь в каше растоптанного, рыхлого снега. Фуро тучно вывалился в улицу, затем незадачливо почесал лысую голову и указал конюхам на место с краю перед воротами. Северяне отцепили лошадей, подождали, пока Мико спрыгнет с ведущего места, после чего откатили карету за пределы общины.
   Фуро вопросительно взглянул на своего племянника, но тот лишь растерянно пожал плечами. Оба представителя клана Черной Куницы, облаченные в темные кабаньи меха, торопливо двинулись на начало обряда.
   Крепкий, статный Мико Росслер, как сладкий девичий сон, мужественно пробирался сквозь очередь. Выпадающие смолистые кудри развивались от быстрой походки. Проходя мимо стоящей в очереди Астры, юноша слегка коснулся рукой ее спины. Девушка не сразу узнала возмужавшее лицо мальчика, с которым они весело бегали по душистым полям вблизи общины Черной Куницы несколько лет назад. Засмущавшись, она прикрыла меховым капюшоном половину своего обожженного лица, но все же щедро одарила обернувшегося Мико своей приторной улыбкой.
   Когда опоздавшие Фуро и Мико заняли свои места у кхеды, Роза Вирсмунк, как первая женщина клана, громко хлопнула один раз ладонями, объявляя о начале обряда. Абсолютно все, и в очереди и вокруг костра, повторили хлопок, тем самым привлекая внимание предков.
   Спустя пару мгновений из исполинской двери дома Вирсмунк вышли четыре могучих мужа, несущие на своих плечах небольшую ладью, в которой мирно покоилось тело Старио, завернутое до обритой головы в белоснежное покрывало. Они медленно подошли к погребальному костру, аккуратно скинули с плеч маленькое судно с холодным трупом на самый верх постройки, затем ушли в начало очереди. По традиции, самый младший член клана должен был одарить костер прощальным огнем.
   Круглая Зерта с порозовевшими от легкого мороза щеками черепашьим шагом приблизилась к кхеде с подожженным факелом. Лицо ее, словно высеченное из камня, отрицало любые эмоции. Пухлой рукой она закинула факел в проем между бревен, после чего вернулась к матери.
   Внутри костра затрещала просмоленная древесина. Центр общины за несколько секунд заполнился едким дымом, который въедался в соленые глаза многих присутствующих, добавляя к скорбным слезам свою резь. Еще через мгновение из щелей начали выглядывать желтые лоскуты огня, насмешливо поддразнивая наблюдателей своим танцем. Спустя минуту разъяренный голодом огонь принялся за ладью, заключая закоченевшего вождя в свои жаркие объятия.
   Первым словом наградил всех присутствующих Ранлис, и слово это было подобно чистейшей капле росы. Как растянутая по поверхности льда звезда. Как горный ручеек, пробивающийся сквозь талый снег. Голос мальчишки был столь же прекрасен, как и громок. Голос, который доводил до слез с первой же строчки изливающейся, как расплавленное серебро, песни:
  
  В вершинах гор застынет моя мудрость.
  На снежных склонах вечен облик мой.
  Гонимой ветром, стрелы полнозвучность
  Пронесет мое слово сквозь траур и боль.
  
  Смутный зов моих предков, заветы храня,
  За ливнями гроз столь тщательно скрытый,
  Взывает за мной. И блеклый облик коня
  Заманчиво машет растрепанной гривой
  
  Вспоминай мое имя при шелесте листьев,
  При бурных потоках извилистых рек.
  Мое тело горит в огне шелковистом.
  Я прожил достойно свой отпущенный век...
  
  
   Ранлис, с культей в кожаном чехле вместо кисти, закончил разливать свою песню, повторив последние строчки два раза. Грустные строки и хрустальный голос мальчишки оставили в сердцах присутствующих тупую, ноющую боль.
   Люди в очереди взахлеб умывались собственными слезами. Кто-то рыдал во весь голос, не стесняясь окружающих. Кто-то негромко шмыгал своим красным носом, укутавшись в глубокий капюшон.
   Равнодушной среди всех оставалась лишь Цейла, не сводившая все время своего пристального взгляда с Астры. Девушка чувствовала на себе тяжелый, сгущающийся взгляд высокой женщины, от которого хотелось скрыться в пустоте соседней улицы. Но уважение к обряду и клану Вирсмунк вынуждали Астру продолжать стоять в рыдающей очереди под гнетом серых глаз Цейлы.
   Первой к пылающему костру подошла Роза с багровым, отекшим от бесконечного плача лицом. Она достала из корзины, стоящей рядом с кхедой, пучок сухих трав, связанных светло-каштановыми волосами погибшего Старио.
  - Я вижу твое прошлое, - хлипко простонала Роза Вирсмунк, после чего бросила пучок в костер.
   Следом за ней к костру подошел Ранлис, взяв из корзины связку трав и швырнув ее единственной целой рукой в огонь со звонкими словами:
  - Я вижу твое тепло.
   Последней из присутствующих членов клана Вирсмунк подошла Зерта. Пышная девочка долго всматривалась в уходящий в небо столб дыма, затем тихо что-то прошептала и бросила в огонь свой пучок трав.
   После этого оставшиеся приближенные к костру: Фуро, Мико и Цейла, - бросили в пламя свои связки трав:
  - Я вижу твой след, - твердо произнес Крысодав, тепло оборачиваясь на детей Старио.
  - Я вижу твое счастье, - поддержал Мико.
  - Я вижу твое будущее, - загадочно произнесла Цейла, прислонив пучок ароматных трав к своему носу, затем забросила его к самому верху полыхающего огня.
   Настало время и людям из очереди проститься с покойным вождем. Убитые горем женщины, сдерживающие слезы юноши и мужчины, растерянные дети, - все хватали из корзин узлы сухих трав и бросали их в ненасытный огонь:
  - Я вижу твой опыт.
  - Я вижу твои глаза.
  - Я вижу твое счастье.
   Люди проходили, не задерживая позади идущих. Разбитые горем жители расходились по своим домам, дружелюбно приглашая в гости приезжих гостей из других общин.
   Вожди и члены кланов, в отличие от остальных, обязаны были дождаться, пока ладья с телом полностью не прогорит, оставив в ящике бледный прах Старио вперемешку с древесной золой.
   Лица менялись один за другим. Солнце поднялось над общиной уже достаточно высоко, чтобы начать ослеплять своим светом, выглядывая из-за крыш домов.
   Наконец, подошла очередь клана Винтер. Не многие из присутствующих помнили, насколько сильно Дорр Винтер был широк душой к простым северянам. Молодой вождь даже на прощании с собственной женой встал в самый конец очереди, давая возможность жителям своей общины первыми участвовать в обряде.
   Дорр, с прямыми серебряными волосами, которые прикрывали болезненно бледное лицо, достал из корзины два пучка - для себя и для Астры. Смерил приветственным взглядом членов других кланов, подметив отсутствие на обряде Железнохвата, после чего упал на колени перед кхедой и промолвил:
  - Я вижу твое бесстрашие, бурый медведь.
   Снежноволосый вождь мягко подбросил в огонь травы, обмотанные волосами Старио, после чего поднялся на ноги и уже собирался встать рядом с вождями, но заметил, как его дочь стояла очень близко к бушующему огню. Астра отстраненно всматривалась в пламя на небольшом расстоянии от костра. Связка трав в ее руках начинала постепенно тлеть от жара. В ее правом глазу вспыхивал огонь, многократно превышающий по своей ярости пламя костра. Девушка начала приближаться своим лицом к острым языкам стихии, но отец успел потянуть Астру за капюшон.
  - Что с тобой, Астра? - беспокойно спросил Дорр, уставившись на покрасневшее лицо своей дочери.
   Астра недоумевающе посмотрела на отца, затем закинула наполовину сожженный букет трав в костер.
  - Я вижу твою ярость, - произнесла огненная девушка, затем подхватила отца за руку и потянула к остальным.
   Дорр занял место рядом с Фуро и, к сожалению Астры, свободное место оставалось лишь около Цейлы, которая прогрызала своим любопытным взглядом отверстие во лбу девушки.
   По улице уже виднелся конец очереди, в котором попарно ютились конюхи и четыре массивных северянина.
  - Вун-о дхале, Астра Пламенноокая. Большая радость - лицезреть вас после стольких лет, сайха Астра, - прорезала Цейла, не отводя своего взгляда от полыхающего костра.
   Астре совсем не хотелось вступать в диалог с Цейлой, но положение сайхи клана обязывало ее ответить на приветствие женщины, а воспитание отца - подталкивало.
  - Это чувство взаимно, сайха Цейла Гойл, вождь клана Серой Волчицы. Но наша с вами встреча произошла настолько давно, что моя детская память отказывается показывать мне этот момент.
   Астра держалась уверенно, как полагает первой женщине клана, не оборачиваясь лицом к собеседнице, сохраняя хладнокровие.
  - Вы, вероятно, уже в курсе, что память подводит вас не только в силу раннего возраста, Астра Пламенноокая.
   От слов женщины у Астры на мгновение заложило уши. Стальной звон пробежался внутри ее головы, но через секунду отступил.
  - Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, сайха Цейла, - произнесла Астра, стараясь сохранять прежнюю стойкость, но ладони ее рук начали покрываться влажной пленкой.
  - Значит, время еще не пришло, моя дорогая Астра. Ответы, как затаившиеся в засаде хищники - выжидают удобного момента, чтобы обрушиться на свою жертву.
   Астра пребывала в твердом молчании, в надежде, что женщина прекратит свои безумные речи. Стоящий напротив Мико, стреляющий время от времени в нее своими жгучими, карими глазами, прибавлял лишь неловкости к данной ситуации.
  - Для меня было большой честью проводить обряд ронвэ в вашу честь десять зим назад. В тот день дыхание Северного леса ощущалось заметно сильнее, чем в любой другой день.
   Астра изумленно, практически испуганно, повернула голову наверх, устремив свои расширенные разномастные глаза на Цейлу, забыв про прежнюю стойкость и выдержку.
  - Травы пели в вашу честь, белоснежные облака кружились в танце на лазурном небе, а ветер насвистывал мне на ухо ваше названное имя - Пламенноокая.
   Цейла с улыбкой опустила свою голову на пребывающую в замешательстве Астру, затем добавила:
  - Именно так. Это я передала вам это имя, по воле Северного леса, хотя ваш отец был поначалу настроен категорично. Но кто мы такие, чтобы спорить с могуществом Великого Севера?
   Девушка задумчиво опустила взгляд в землю. Дым от неутихающего костра щипал ее широко раскрытые глаза, вызывая защитную соленую влагу.
  - Не вините своего отца, Астра. Ваш отец крепок духом, но сломлен своим прошлым.
   Астра и Цейла вскинули свои глаза на стоящего Дорра, который, глядя на огонь, плавал в собственном затуманенном сознании.
  - Молния бьет в самое высокое дерево. Порой и у сильнейших из нас оказываются самые очевидные слабости, - произнесла Цейла, провожая взглядом последнего в очереди северянина, который обтирал рукавом свои покрасневшие от скупых слез глаза.
   Все присутствующие члены четырех кланов Станоки смиренно выжидали вокруг ослабевающего костра.
   Фуро Росслер все время протирал свои слезящиеся то ли от дыма, то ли от душевной боли глаза. Мико, стоя рядом со своим дядей, выдерживал стойкость воина, пытливо поглядывая временами на рыжеволосую девушку с обожженным наполовину лицом. Угрюмый Дорр прикурил свою трубку; смолистый дым от костра безжалостно расправился с пряным ароматом терпких трав.
   Трое членов клана Вирсмунк наблюдали за худеющим огнем, чуть приобняв друг друга за плечи. Роза, судя по всему, истратила весь свой запас алмазных слез, поэтому ей оставалось лишь шмыгать опухшим носом. Пышная дочь Старио и Розы продолжала сохранять неподвижность лица, играя в гляделки с умирающей в огне кхедой. Искалеченный Ранлис, незаметно для остальных, бросал в Цейлу гневные взгляды, схватившись левой кистью за свой правый обрубок.
   Астра боролась с неумолимым желанием отступить хотя бы на один шаг от возвышающейся рядом женщины с гигантским пучком волос, утешая себя изучением почти потухшего костра. Мать Стаи пребывала в исключительно странном состоянии: обратившись к небу с закрытыми глазами, перебирая шепотом неразличимые слова.
   Роза Вирсмунк подошла к металлическому ящику в тот момент, когда тлеющие останки костра испускали последние скупые тени дыма. Она натянула на руки грубые рукавицы, затем раскрыла металлический ящик и принялась соскребать в кожаный мешок прах своего покойного мужа. Железный совок с жалобным ревом царапал поверхность ящика, оплакивая своего мертвого создателя.
   Стянув увесистый мешочек веревкой, Роза Вирсмунк пригласила присутствующих пройти к задним воротам общины, за которыми раскинулась широкая заснеженная степь.
   У ворот представителей кланов ожидал рослый северянин с обветренным лицом, удерживающий за поводья неспокойного коня. Животное дергалось в сторону степи, пытаясь вырваться из плена крепкого мужчины. Северянин одной сильной рукой придерживал поводья, другой водил по косматой гриве коня, стараясь успокоить его.
   Все прибившие разместились полукругом. Ранлис шел последним, прикрыв за собой ворота в общину.
   Роза, обеспокоенная тревожными повадками коня, поторопилась поскорее закончить обряд. Мясистыми руками женщина крепко привязала к спине коня мешок с прахом Старио, после чего достала из кармана нож, с лезвием длинной всего в пару ногтей, и хладнокровно прорезала себе руку.
   Ладонь со стекающей кровью плавно прикоснулась к теплой коже животного, оставляя на боку рубиновый след от руки Розы. Вдова окинула взглядом высокого северянина, заматывая рану платком, и уверенным кивком головы дала понять мужчине, что обряд подошел к концу.
   Шершавые руки северянина отпустили поводья. Конь величественно встал на дыбы, размахивая в воздухе передними копытами, затем издал громоподобное ржание и резво помчался в сторону степи, словно куда-то опаздывал.
   Задумчивое молчание нависло над каждым из присутствующих людей, а их томные взгляды провожали стремительно убегающего коня, растворяющегося в белой пелене Железных холмов.
  
   Роза разместила всех приезжих членов кланов в своем просторном доме. В былые времена из длинных коридоров этого дома доносился задорный, раскатистый смех бесконечно бегающих детей. Многочисленные комнаты занимали члены огромной семьи Вирсмунк, проживавшие в общей атмосфере согревающей любви и уюта. Длинный, широкий стол едва вмещал всех членов семьи, собиравшихся каждый вечер за теплым ужином.
   Но в эти грустные для клана Вирсмунк дни этот дом терял былое величие родственной численности. Розе пришлось продать часть инструментов из кузницы, чтобы закупить достаточное количество дров для прогрева огромного пустого дома. Просторный дом остывал настолько быстро, что если позабыть и не подтопить печь посреди ночи, то к утру изо рта проснувшихся будет исходить влажный пар, а в кувшинах с водой образуются купающиеся прозрачные комки льда.
   За темным массивным столом, под треск буйного камина, провожали вечер вожди кланов. Роза Вирсмунк, принявшая на свой счет от гостей благодарности за наивкуснейший ужин, неторопливо собирала со стола грязную посуду. Дорр Винтер привычно тянул свою трубку, безмятежно всматриваясь в трещины и царапины на поверхности стола. Фуро Крысодав водил тонкой щепкой у себя меж зубов, выковыривая застрявшие куски мяса и укропа. Глубокая миска Цейлы, заполненная остывшим супом, оставалась не тронутая на протяжении всего ужина. Женщина боязливо изучала содержимое супа, вылавливая из бульона то куски мяса, то кубики проваренных овощей и поднося их на ложке к свету свечей.
   Зерта же хозяйничала в соседней комнате, где за небольшим круглым столом разместились младшие члены кланов. Ранлис стыдливо спрятал под стол свой правый обрубок, а левой рукой перебирал пальцами деревянную ложку, разрабатывая ловкость. Мико стоял, прислонившись к стене и тупо уставившись на узкую дверь, ведущую во внутренний двор. В прогретой комнате не хватало лишь огненно-рыжей девушки. Вспотевшая Зерта аккуратно поставила на стол два кувшина с брусничным морсом, затем призывающее посмотрела на крепкого юношу, взглядом приглашая на ужин.
   - Я, наверное, чуть попозже поем. Аппетит еще не проснулся, - вежливо произнес Мико.
   После его слов в комнату вошла промерзшая Астра.
  - Опаздываешь, Астра Плавленноокая. - Взволнованный от радости Мико нелепо оговорился, чем, безусловно, вызвал несмешливые улыбки на лице Зерты и Ранлиса.
   Астра едва заметно улыбнулась, чтобы не поставить юношу в еще куда более неловкое положение:
  - Ходила проведать наших с отцом лошадей. Хотела убедиться, что у них все хорошо, - произнесла Астра, промывая свои покрасневшие руки в теплой воде бочонка.
  - Наши конюхи всегда хорошо заботились о животных. Вам не о чем беспокоиться, сайха Астра, - пробубнил Ранлис, не отрываясь от миски с супом.
  - Это действительно так. Кони отведены по конюшням, расчесаны и досыта накормлены. По словам отца, ваш клан всегда отличался несравнимой гостеприимностью, - вежливо ответила рыжеволосая девушка, обтирая руки полотенцем. - И, пожалуйста, называйте меня просто по имени. Ни к чему в нашей молодой компании соблюдать этикет.
   Зерта и Ранлис утвердительно кивнули головами, глухо постукивая ложками о края миски. Мико все так же не решался присесть, ожидая, когда Астра займет место первой. Астра же планировала занять место по правую руку от Мико, чтобы не испортить тому аппетит своей уродливой правой половиной лица.
   Девушка и юноша простояли несколько минут в неловком молчании, но тут вмешалась Зерта, которая вымолвила свои первые за день слова:
  - Или вы едите, или мне придется скормить вашу еду свиньям. - Голос пухлой девочки зазвучал хрипло и грубо, как у опытного курильщика. Даже если Зерта и говорила, то делала это чрезвычайно редко и очень непродолжительно. От неожиданного голоса сестры Ранлис на секунду отвлекся от ужина, не привыкший слышать от нее даже короткого чихания или приступов скупого кашля.
   Астра и Мико, повинуясь суровому голосу Зерты, приблизились к двум оставшимся стульям, но тут же неловко замешкались. Сначала оба хотели сесть за один стул, но, ударившись бедрами, извинились друг перед другом. Затем повторили этот неуклюжий трюк уже с другим стулом.
   Взяв нелепую ситуацию в свои руки, Мико заботливо выдвинул свободный стул, предлагая девушке присесть.
   Этот вариант Астру устраивал.
   Теперь уже все четверо уплетали наваристый суп, временами закусывая его пышным хлебом и нарезанными овощами из общей тарелки.
  - Что случилось с твоей рукой? - произнес Мико между делом, только чтобы навязать разговор.
   Зерта и Ранлис одновременно оторвались от своих мисок и с ужасом посмотрели на плечистого юношу.
  - Придавило наковальней, - вмешалась Зерта, не давая возможности брату ответить. - Кости торчали во все стороны. Пришлось отрезать.
   Астра и Мико с широкими от изумления глазами уставились на мальчишку. Ранлис, по виду, от истории своей сестры был удивлен не меньше.
  - Да... именно. Наковальней. На прошлой неделе, - произнес Ранлис, в чьем голосе дрожала неуверенность.
  - Соболезную тебе, Ранлис, - тепло сказала Астра, затем уткнулась в свою миску, чтобы не создать неловкую ситуацию.
   Мико, не подобрав нужных слов, угрюмо водил по супу ложкой.
  - У вас же есть еще старший брат. Все время забываю его имя, - произнес Мико, чтобы снова заполнить неловкую тишину. - Тоив...Тоин...
  - Тоил, - ответил Ранлис, потерявший аппетит и отодвинув свою миску.
  - Да, точно, Тоил. Почему его не видно целый день? - поинтересовался Мико.
  - Он у этих собак Го... - злобно процедил сквозь зубы Ранлис, но вовремя получил от сестры по ноге.
  - Тоил сейчас в Раусе, обучается кузнечному делу у южных мастеров, - сказал Зерта настолько уверенно, словно сама в это верила.
   За стол вновь вернулось неловкое молчание, поселившееся на дне влажных стаканов и суповых мисок.
  - Я слышал, что с тобой в детстве тоже произошел несчастный случай, - поинтересовался Ранлис, нескромно изучая уродливые рубцы на лице Астры.
   От неожиданного обращения Астра поперхнулась куском картофеля, вставшего поперек у нее в горле. Девушка пригнулась за столом и тихо прокашлялась в кулак.
  - Это не лучшая тема для разговора за столом, Ранлис, - заступилась Зерта, после чего начала собирать пустую посуду со стола и уносить на кухню.
   Мальчишка угрюмо взглянул на проходящую сестру, затем пожелал сидящим за столом гостям спокойной ночи и скрылся в темноте лестницы, ведущей на второй этаж.
   Мико залпом допил морс. Поблагодарил Зерту за ужин и, вставая из-за стола, кивком головы показал Астре на узкую дверь, после чего вышел из дома в защищенный от ветра двор.
  - Спасибо большое за ужин, Зерта, - произнесла Астра, вставая со стула. - И передай сайхе Розе мою благодарность за наивкуснейший суп.
   Тучная девочка утвердительно улыбнулась рыжеволосой девушке, затем принялась протирать стол моченой тряпкой.
  
  - Я заметил, что на обряде не хватало Железнохвата, - проницательно спросил Дорр, выдувая в потолок струю плотного дыма, - да и в доме Тоила тоже не видно.
   Фуро тоже с любопытством смотрел на Розу, которая зажалась в углу стола с кружкой ромашкового чая. Пышная женщина некоторое время молчала, разглядывая исходящий от кружки пар, затем взглянула из-под круглого лба на Цейлу. Заметив на себе пронзающие туманом глаза волчицы, Роза прокашлялась и выдавила из хриплого горла неуверенные слова:
  - Тоил уже месяц как на Юге, осваивает новые технологии ковки металлов, - солгала Роза, не отрывая испуганных глаз с Цейлы.
  - Бедный юноша. Он даже не в курсе, что его отец скончался, - с жалостью произнес Крысодав, обернувшись к Розе всем телом. - Я уверен, что из Тоила выйдет достойный вождь.
   Опухшие глаза Розы вновь наполнились жгучими слезами. Она не справилась с эмоциями и выбежала на улицу, шаркая своими ногами по полу. Огромная плотная дверь скрыла за собой доносящиеся с крыльца вопли и стоны Розы.
   Фуро мрачно вгляделся в лица Дорра и Цейлы, затем произнес слова, которые откладывал целый день:
  - Каждый из нас потерял близкого человека.
   Он обернулся на еле слышимый за дверью плач Розы:
  - Кто-то мужа.
   Фуро проник в печальные глаза Дорра, скрытые в облаках испускаемого дыма:
  - Кто-то жену.
   Встретившись с угрожающим взглядом Цейлы, Фуро Росслер решил промолчать на ее счет.
  - Кто-то родного брата, - с болью простонал Крысодав.
  - Разве в Станоке идет война? - сурово продолжил Фуро, чуть повышая голос. - Почему мы на пустом месте теряем близких нам людей?
   Дорр не реагировал на пылкую речь Крысодава, отстраненно вглядываясь в пустоту. Цейла заметила в окне полную луну, от чего перестала слышать грозные слова Фуро.
  - Чем мы прогневали треклятых богов? Да будь они прокляты, вместе с этим холодным Севером, - сорвался на крик Фуро, вставая из-за стола, после чего разъяренно потопал на второй этаж, забрав с собой свою ярость и не пожелав никому спокойной ночи.
  - А ведь Крысодав прав, хотя сам об этом не знает, - таинственно произнесла Мать Стаи, разглядывая бледный диск полной луны. - Север действительно озлоблен на нас всех, и гнев его только нарастает.
  - Только не начинай, Цейла. Не сегодня, - устало произнес Дорр, постукивая своей трубкой по столу, чтобы извлечь из нее частички прогоревших трав.
  - Ты все еще грустишь по своей южанке, вождь Снежной Лисицы?
  - Ее звали Хелла, - грубо ответил Дорр, обернувшись к высокой женщине. - Она была моей женой, женой вождя Северного клана, и имела не меньше прав называться северянкой, чем имеешь ты.
   Цейла Гойл сдержанно улыбнулась в охваченное злобой лицо белокурого вождя.
  - Дорр Винтер, названный волей Северного леса Ледяным Дождем, - холодно произнесла Цейла, вставая со стула и направляясь к Дорру. - Ты пронес свою боль сквозь годы. - Цейла встала позади вождя, положив свои холодные руки ему на плечи. - Мысли о ней скребут в твоей голове неутолимой болью.
   Ее длинные пальцы обхватили белоснежную голову Дорра.
  - Я слышу, как ты зовешь ее по имени каждую ночь. Я захожу в твои сны и любуюсь ее зелеными глазами вместе с тобой. - Женщина принялась плавно вертеть головой Дорра по кругу.
   Глаза вождя закрылись от непреодолимой тяжести.
  - Я могу помочь тебе унять эту боль.
   Цейла достала одной рукой из кармана сушеную ягоду, затем закинула в себе в рот.
  - Но цена твоего душевного спокойствия будет непомерно велика, Дорр Винтер.
   Дорр пребывал в бесконтрольном трансе, словно провалился в глубокий сон.
  - Я согласен, - горлом прохрипел вождь.
   Женщина нагнулась над головой Дорра и прислонилась к его рту своими тонкими губами. Ее язык мокро скользнул в его рот, закинув измоченную в слюне сушеную ягоду. Цейла оторвала свою голову ото рта Дорра, напоследок страстно облизав его потрескавшиеся губы своим теплым языком.
  - Спокойной ночи, Дорр Винтер. - Цейла направилась к лестнице, затем оглянулась на заснувшего на столе мужчину и добавила: - И с первым днем весны тебя, Ледяной Дождь.
  
   Мико обернулся на шум захлопывающейся двери и с улыбкой встретил Астру, которая пыталась накинуть на свои плечи меховую куртку. Юноша обрадовался тому, что Астра решила составить ему компанию, и дружелюбно подвинулся, уступая свое нагретое место на лестнице. Девушка оценила внимание Мико, а так же подметила для себя, что вновь будет сидеть по правую руку от юноши.
   Она разместилась практически вплотную к Мико. Их плечи неловко соприкасались, создавая приятное теплое трение.
   Так они сидели несколько минут: в тишине, вглядываясь в чистое, беззвездное Северное небо, лишь изредка поглядывая друг на друга в стеснительной улыбке.
  - Помнишь, как мы детьми убегали за пределы общины? - начал Мико, погружаясь в беззаботные детские воспоминания.
  - Этот жуткий сосновый бор с поваленными деревьями? - улыбаясь, отвечала Астра. - Ты затаскивал меня туда обманом!
  - Не правда! - оправдывался Мико. Его щеки начали заливаться легкой румяной.
  - В первый раз ты сказал, что нашел в сосняке огромного бобра, который вышел из пруда и потерялся.
  - Ах-ха-ха, - юноша залился негромким мелодичным смехом.
  - В следующий раз ты поклялся, что видел там маленьких совят, что уютно спали на спине огромной ящерицы.
  - Что? Я, правда, так и сказал? Огромной ящерицы? - скептично спросил Мико.
  - А на следующий год, когда мы приезжали на летние именины твоего дяди, ты отвел меня туда за руку, не произнося ни слова.
   Астра выдержала паузу, вглядываясь в темные глаза Мико. Ей было интересно, вспомнит ли он сам, что случилось после. Увлеченная приятными воспоминаниями девушка совершенно позабыла про свой омерзительный ожог на половину лица, полностью повернувшись к юноше.
   - Эм... если память мне не изменяет, то в то лето стояла невыносимая жара, и я предложил искупаться, - произнес Мико, задумчиво устремив свою голову к верху.
  - Ты бросил меня в пруд, Мико!
   После этих слов юноша громко расхохотался.
  - Вода была просто ледяная! - возмущалась Астра, но на ее лице тоже растягивалась счастливая улыбка.
  - А еще, на твою голову запрыгнула огромная жаба с желтыми бородавками! - отрывисто произнес Мико, загибаясь от хохота.
   Глядя на Мико, Астра не смогла сдерживаться и тоже заразилась истерическим смехом. Они хохотали так, будто держали смех в себе все те годы, что были в разлуке. Гоготание заполнило двор подобно снежной метели. Хохот расползался по крыльцу, затем вздымался по стенам, просачиваясь в окна спящих комнат.
   Спустя минуту створка одного из окон раскрылась, и из глухой комнаты послышался хриплый голос Зерты:
  - Эй! А ну, потише там! - скомандовала девочка, после чего закрыла створку.
   Покрасневшие и вспотевшие Астра и Мико из всех сил старались подавить в себе приступы смеха, отвернувшись в сторону. Но как только один из них оборачивался на другого, ко рту обоих начинал подбираться неудержимый смех.
   Астра до боли прикусила нижнюю губу, чтобы хоть немного остыть. Мико же дотянулся до сугроба и, прихватив немного снега, энергично растер его по своему лицу.
   Потребовалось немало времени, чтобы оба подростка окончательно успокоились.
  - Я все чаще вспоминаю те дни, Астра, - тихо произнес Мико, словно боялся, что кто-то начнет подслушивать его речь. - Ребенком, этот мир кажется намного спокойнее. Весной ты радуешься каждой восходящей травинке. Летом с любопытством рассматриваешь причудливых насекомых, что жужжат у тебя перед лицом.
  - А потом девять месяцев валяешься в сугробах в ожидании следующей весны, - иронично подметила Астра, уставившись на свои сапоги.
  - Я просто хотел сказать... - неуверенно начал Мико, подбирая нужны слова и собираясь с духом, - что рядом с тобой всегда чувствовал себя более счастливым, более свободным, чем вдали от тебя.
   От слов юноши к горлу девушки начала подступать волнительная тошнота. Ее ступни стали тяжелее в несколько раз, а в районе подмышек выступила предательская влага.
  Астра стеснительно обернулась лицом к Мико, который был всего в нескольких сантиметрах от ее лица.
  - И я никогда не забуду тот первый и единственный раз, когда будучи перепуганным мальчишкой, решился на поцелуй. В тот момент весь мир для меня перевернулся.
   Сердце Астры ужасно колотилось, перекачивая горячую, как расплавленный свинец, кровь. Кончиком языка девушка увлажнила свои засохшие губы.
   Голова Мико невыносимо медленно приближалась к голове Астры. Веки девушки опустились под гнетом переполненных чувств. Всего один миг отделял их пылающие губы от страстного соприкосновения. И вот уже Астра чувствовала его влажное дыхание на своих губах, как грубая рука юноши приятно опустилась на правую изуродованную половину ее лица.
   Глаза девушки испуганно раскрылись перед лицом Мико. Она неожиданно подскочила на ноги, стыдливо скрывая в темноте свое лицо.
  - Нам с отцом нужно рано вставать, - возбужденно произнесла Астра.
   Ее сердце продолжало истошно колотиться.
   Мико пару секунд пребывал в полной растерянности, затем протер ладонями свое покрасневшее лицо и ответил Астре с нотками фальшивой уверенности в голосе:
  - Да, конечно. Я все понимаю, - произнес Мико, хотя реакцию Астры он ничем объяснить для себя не смог.
   Девушка собиралась что-то ответить юноше, но передумала, после чего укуталась плотнее в тень крыльца и пошла к входной двери.
  - Астра! - окликнул Мико девушку, которая застыла около дверного полотна, схватившись рукой за ручку. - С первым днем весны тебя.
   Девушка некоторое время молчала. Промерзлая металлическая ручка двери начинала больно щипать ее руку.
  - И тебя, Мико. И тебя...
   Она быстро нырнула в душную жару прогретого дома, сопротивляясь зову собственного сердца.
   Мико остался на крыльце и просидел там практически до рассвета. Его взгляд с множеством терзающих вопросов проводил полностью раскрывшуюся в небе луну до самого горизонта.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"