Теперь мне даже трудно поверить что когда-то, я была скептиком до корня волос. Но в один из дней, всё изменилось. Мне было тринадцать, хорошее число, не правда ли, если учесть что и родилась я тринадцатого, то, пожалуй, становится понятно, почему это число всегда играло большое значение в моей жизни. В один из вечеров мы сидели, смеялись и всё было как обычно и так привычно, мама, папа и я, тепло, уют небольшой кухни, а на утро слова ставящий приговор.
- У тебя больше нет отца.
Только сейчас я понимаю, что всё началось в ту ночь, когда в два часа отца увезла скорая, и мать, поехавшая с ним. Я лежала одна в пустой квартире и казалось сама темнота обрела материальность, равномерное тиканье часов, которое гулким эхом отдавали в висках, как будто вели обратный отсчёт. И тут ... тишина накрыла меня с головой давя своей безысходность, на секунду показалось, что я оглохла. Подскочить на кровати, в три шага пересечь комнату и включить магнитофон в тот момент показалось самым правильным и единственно верным решением. В это время во мне что-то сломалось и я осознала, что уже никогда не буду таким человеком как раньше. И со славами песни из моих глаз катятся слезы, почему... не понятно, а в груди разливается странное ощущение не реальности происходящего. Вспыхивает такое ощущение, что воздух стал плотным и имеет свои мысли, и протянув руку, ты почувствуешь чьёто прикосновение, а если напрячь слух то услышишь чей то шёпот.
В тот момент песня кончилась, я выключила сидюк и только в этот момент поняла, почему тишина так поглотила меня. Все механические часы в доме, а их у нас поистине много, остановились. И все как один показывали одно и тоже время. Маленькая стрелка чуть перешла шесть, большая стояла ровно на пятнадцати
- Шесть пятнадцать,- глухо повторила я то, что увидели мои глаза. Неужели у всех резко закончился завод, верилось с трудом в тот момент мой скептицизм ушёл на второй план и тихо молчал себе в тряпочку боясь чего-то.
Заставив себя лечь я долго лежала не смыкая глаз. Послышался звук проворачивающегося ключа, и тихие шаги в коридоре. Я подскакиваю на кровати и встречаю измученное лицо матери, как со стороны слышу свой голос.
- Как папа?
И в ответ, тихое.
- У тебя больше нет отца.
Ступор, неверие, потом только пришло осознание... глаза в слезах, которые смотрели на равнодушно выведенной рукой время смерти, шесть-пятнадцать. И смотря на эти цифры и слушая тихое тиканье, я поняла чего боялся мой скептицизм, смерти... своей, ведь больше половины часов мы не смогли никогда завести, именно те, что отец собрал своими руками.