Рингтоном кукарекает рассвет.
За наглухо задернутою шторой
Подходит время, счётом по Москве -
Который день, который год, который...

Подъём - с переворотом или без,
Он неизбежен - смертью пробужденья,
И зеркала в шкафу умильный блеск
Напомнит про ключи, расчёску, деньги...

Безлюдностью незрячего двора
Бреду, в снегу по щиколотку ноги.
Вороны спят. Лишь "Доброго утра!"
Привычно буркнет дворник одинокий.

Шлагбаум, подворотня... Вот и парк,
В нём каблуком по льду аллеи шаркать.
А изо рта клубится легкий пар
И оседает инеем на шарфе.

Мерещатся нездешние миры -
Лесная глушь и снег на лапах елей,
И тишина. И время вне игры.
Плевать, что нет налёженной постели.

Мне б белкой по сугробам босиком,
Смолистость шишки сжав мохнатой лапой,
И согреваться чаем и стихом
Без суеты, без спешки, без зарплаты.

Но свету вечно грызться с темнотой,
У них ничья, и парком на безлесье
Мне по счетам за временный постой
Той белкою бежать в многоколесье.