1. Хохол:

  Я строку как посыл соплету со другими строками,
  И тогда не сломать словно веник, который в века
  Пометёт красоту и любовь, чтоб свободе не кануть,
  Не рассеяться где-то сермяжно неведомо как.
  
  Арабеска арабского шрифта ручьём задушевна.
  Если слева направо, то - лучше, чем лживая твердь,
  Где фальшивые смыслы довлеют уже совершенно
  Над пророком, поэтом, вгоняя всю лирику в пердь!
  
  Но, впреки темпераменту, я терпелива звездою,
  И лучи, словно строки творением веника струн,
  Серебрятся и шепчут, и плачут в лесу козодоем,
  А ведь он не коза и ему не писать поутру. 

2. Лина Маго:

  Я плету кружева из лучей восходящего солнца
  И хрустального звона моих безупречных стихов,
  Я залью красотой сонмы амфор до самого донца,
  Вековечною истиной - истинной правдой веков.
  
  Я изящность внесла в лабиринт правоты Мирозданья,
  Оттеняя собою вселенность Межзвездной Красы,
  Солнца дальних миров назначают мне тайно свиданья,
  Предо мной открывая всю истину истин простых.
  
  Отдаюсь я стихам, а они меня как-то не очень...
  Я за ними гонюсь - в стихоложество душу внести.
  Заплетается стих, а Поэзия что-то не хочет
  Мне отдаться. Но ей от любови моей не спастись.

3. Хохол:

  Я - за тканьем рядна, что сермяжно и даже посконно,
  Не заткнуть, не отнять, и вплетается нить бузины,
  Чтобы на огороде под Киевом дядька законный
  И вздохнул, и всплакнул о бузе, приходящей во сны.
  
  В полотно - и струну тетивой, и шнуры от приборов,
  Поводок для собаки и повод собаку зарыть,
  И покрыть где зарыта рядном в лопухах у забора,
  Сокрывая причину в посыле своём до поры.
  
  Это правда, что истина вечна безбрежна и даром,
  В облаках и во снах, где пророков - косою коси.
  Я сплетаю стихи в уковыристых крепкую пару -
  Не износятся лапти, никто их не будет носить.

4. Лина Маго:

  Я в сермяжный зипун обряжаю посконное слово,
  Багряницей укрыв, не накинув браздо на уста,
  Деи мне ли молчать? Заплетаю я снова и снова
  В рифмы гривы коней, начиная плетенье с хвоста.
  
  Но изящество слов побеждает витийство молчанья,
  Фуэте моей мысли уздечку хлестнет языка,
  Паутинным шитьем обернется вкруг сердца отчаянье -
  Снова браные скатерти в проруби сна полоскать.
  
  Витражи моих слов, сновиденья мятущихся зарев...
  Мир фарфоровый, в вапнице таинство красок храня,
  Разукрасит мой стих, как картинку на пестром базаре,
  Не забыв заодно разукрасить еще и меня.

5. Хохол:

  По тропинкe одна, всупречь зверю и подлому татю,
  По дремучим лесам, где бушует сердечный пожар,
  Я пpойду и издам к удовольствию мамки и тяти,
  Чудный веник сонетов, типажный в своих тиражах.
  
  Где прилягу - во сне мне пророки да истинa в кущах,
  Где присяду - родник и струенье душевных затрат.
  На восток, на рассвет (а не запад с заходом гниющим)
  И, легка и бодра, искромётною тропкой с утра,
  
  Отвергая навет закулисного хора, я соло 
  Как Христос на горе пропою - свой напев, что убог.
  Потерявшие вкус бесполезны, взомнив себя солью,
  Кто солёность тогда возвратит для соленья грибов?

6. Лина Маго:

  Беденьство высоты возносящего к истинам слога
  Бесприкладно взрастает, терзая волшебную песнь,
  Бех всегда идеал, воспаряя до уровня бога,
  В стихотворном дыму свою буесть подъемлю я днесь.
  
  И верстати меня с недовышитым вретнищем всуе-
  Только верженный разум способен кощунство творить,
  Не ввернути в меня им вычение, но пронесу я
  Всем ветрам супротив свою выю под вьялицы рык.
  
  Мне гавран прокричит - воспарю, чтоб ганзати земного
  Мог мой стих, ибо он вяще вящих на сём гоститве,
  Гранесловником я в честь себя вознесу своё слово,
  Чтобы в грези грясти, грезя татям достойный ответ.