Эти бредовые фантасмагории я хотел бы посвятить Ирине, по чьей милости я иногда чувствую себя волшебником, а чаще - полным дерьмом.

Медведь пил невкусную морскую воду. Этим неприятным процессом он занимался аж с юрского периода, а вся неимоверная его терпимость вылилась лишь в открытие кафе "Али-Баба" у его отрогов.

Сто пятьдесят миллионов лет и шесть месяцев спустя после рождения Медведь-горы, она же Аю-Даг, в то благословенное время, когда зной спадает, солнце собирается смениться короткими Крымскими сумерками, на пляже утихают крики "рапаны, мидии, бычки", и даже осы, вдоволь насытившись чурчхелой, собираются отдохнуть от священных трудов своих, в вышеупомянутой "Али-Бабе" я проговаривал монолог следующего содержания:

- Да, определился. Мне на первое, пожалуйста, харчо. На второе - "настоящий узбекский плов" (как известно, перед каждым Гурзуфским кафе есть вывеска "Только у нас настоящий украинский борщ, настоящий узбекский плов". Каждые двадцать пять метров, впрочем, вывеска повторяется у следующего заведения общепита). К этому всему грамм двести... нет, подождите... давайте триста грамм Немирова медового "з пэрцэм". Да, и два куска хлеба пожалуйста. Запивать? Ну что вы, девушка, какой запивать. Под харчо-то сам аллах без запивона велел.

В отрадные дни отпуска все так смешивается, что не поймешь, как именно называется очередной прием пищи. По меню так вроде и обедаю, по времени - ужинаю. Надо отметить, что в этот полдень я, измученный жарой, ничего кроме мидии морской да мадеры крымской во рту не держал.

Ожидая заказ, я любовался Медведем. Кафе располагалось над самым морем, и вид с моего места открывался чудесный. Удивительное животное. Пьет и пьет безалкогольную воду, не зная, что мадера гораздо вкусней, но все равно привлекает туристов! Возможно, это очень романтично - пить морскую воду на протяжении трех геологических периодов, но мне непонятно.

Столь романтичный образ мыслей был прерван еще более романтичным образом:

- Да, конечно же, свободно! Присаживайтесь, русалочка вы серебристая, ведь в хвосте правды нет! Разрешите угостить вас чем-нибудь, да хоть даже сухим вином! Ага, вы предпочитаете десертное, отлично! Девушка! Девушка, еще двести грамм кокура на этот столик!

- Ну, вино здесь долго несут, я их знаю. Попытаюсь помочь вам скоротать время. А то сам понимаю, только из пучины морской вышел, а тут какой-то кокур несчастный принести быстро не могут. Так, о чем это я? Ага, знаете, русалочка, бард такой был, Окуджавой назывался. Уж не знаю, видал ли он русалок, но во вполне аналогичной, допускаю, ситуации он когда-то спел "Кто вы такая, откуда вы?". Я в том плане, что представьтесь и расскажите о себе, пожалуйста. Не каждый день ведь русалку встречаешь, даже в Крыму, даже если утро с портвейном, а полдень с мадерой проводишь. Кстати, если вот туда вот пройти, ну, с набережной-то плохо видно, но, в общем, там магазинчик будет, самая дешевая мадера в городе. Четыре роки выдержки, если интересно. Ладно, мы отвлеклись. Теперь я вас внимательно слушаю и стараюсь не перебивать, нам, тем более, как раз заказ принесли. Давайте, за знакомство. Эх, и хорош же Немиров под харчо!

- Так вы и вправду волшебная русалка? И действительно потомок людей-колдунов с медвежьего загривка, сейчас работаете на полставки в свите морского царя Посейдона и параллельно колдовство изучаете в подчерноморской аспирантуре? Однако, за аспирантуру в таком случае... ух! Как я вижу, у вас всюду охрененная романтика, уж извините за мой французский. А у меня все не так, я, если и из племени колдунов, то каких-то неудачных, если вам про то интересно слушать. Про ваше-то племя я много легенд от экскурсоводов слышал, знаете, которые на теплоходах, с купанием в открытом море на расстоянии 150 метров от берега. Такое уж у них открытое море - на солярке, что ли, экономят.

- А про нас ничего не могу сказать. Не, бог, вернее, богиня-то у нас тоже есть, Дача называется, чтоб ей... Мы ей последние деньги в жертву приносили. На пленку, навоз там всякий. А, долго объяснять. Ну, считайте, что это для ее храма требуется. Все время на нее жертвовали. Кто отпуск, кто каникулы неутомимому служению ей посвящал. Кто-то здоровье посадил, другой выбраться в город не смог, ибо урожай пропадал. А в городе его школьный товарищ сорокалетней давности ждал - был проездом. Вот так все и было - эта богиня железными кандалами к себе приковывала. За такую верную службу она нас по осени по идее благодарить должна была, но благодарность ее казалась весьма скудной.

- И вот знаете, барышня, сейчас еще хлебну Немирова и скажу вам без ложной скромности: пять лет я провел, дабы от богини той оторваться. Дабы не сидеть и не ждать скудных плодов ее, а самому иметь возможность купить тех плодов столько, сколько мне хочется, и чтоб деньги всегда были. Хотел жить если не хорошо, то уж хотя бы нормально - в своем тогдашнем понимании. И уж извините за хвастовство, у меня по жилам сейчас харчо с перцовкой текут, но от богини той я отделался. Давайте-ка, вы кокура, а я водочки выпью за наши успехи, потому как приближаюсь к самой трагической части моего монолога: я стремился, и я выстремился, да понял, что стремился к чему-то не тому. И деньги есть, и барщину я уже оброком заменил, а все равно что-то не то, какое-то странное чувство, что хорошо не тогда, когда ты цель свою достигаешь, а лишь в процессе стремления к ней. Глянул я, оглянулся, обозрел всю прошлую жизнь мою и, в качества приправы к ней, прогнозы на жизнь будущую, и решил таймаут взять. Вот и сижу в Крыму, Медведем любуюсь, по дегустациям езжу да мидии с рапанами пробую. Почему-то не знаю пока в точности, что со мной случилось и к чему теперь стремиться, и ищу истину в массандровском вине. Ладно. Хватит о грустном, веселиться надо. Кстати, плов здесь офигенно вкусный. Рекомендую.

Быстро смеркалось. Грянула музыка с соседней дискотеки. Ди-джей догадался поставить песню с необыкновенно августовскими мотивами "Новый год к нам мчится", как бы предвещая, каких еще высот в своем творчестве он может достигнуть. А взгляд моей собеседницы пьянил сильнее водки, впрочем, водка тоже не отрезвляла. И я, теряя контроль над языком, молол всякую чушь:

- Русалочка, сверкните же своими таинственными карими глазами из-под черных волос, это как маяк в темноте. Последнее время я весь настроен на слезливо-философское, романтически-идиотское восприятие мира. Я приехал сюда с двумя товарищами, но не поделился с ними своими размышлизмами, ибо не увидал священного хмельного всепонимания в их глазах. В итоге они, как нормальные отдыхающие, проводят вечера на дискотеках и трахают барышень на городском пляже под покровом таинственной ночи, а я сижу и запиваю чудесные крымские пейзажи не менее чудесными хересом, мадерой или Немировым. Нет, то есть барышень я, конечно, тоже тра... Простите, не уходите, русалочка! Извините, сорвалось. В ваши глаза, что чернее Черного моря, окунешься, так последние остатки разума потеряешь. А тут еще Медведь сбоку, и Немиров в руке - что ж вы с бедным-то туристом делаете! Честно, ваши глаза еще более волшебны, чем ваш хвост и умение ходить на нем! Это у вас, интересно, с рождения так или в аспирантуре научились? Смотри-ка, как здорово. А я в университете ничего толкового не усвоил. Ну, кроме как водку пьянствовать. Все, что кроме этого умею, на работе узнал.

- Ну что ж, забыли, простили? Давайте за вечный мир и согласие между русалками и людьми, представленными вами с одной стороны, и мною с другой, или как там это говорится, выпьем. Кстати, у меня водка закончилась. Весьма своевременно, а то заговариваться начинаю. Хочу комплименты вам говорить, а получается как у Лукашенко. А, не обращайте внимания, это у нас Посейдон такой локального разлива. Вернее, Аид. Но водка все равно закончилась: люди-то побольше русалок пьют. Жизнь у нас такая, нет в ней ничего магического, а без магии тяжело и скучно. Иногда мысль дурацкая приходит: эх, сколь мало бы было искалеченных судеб, скольких несчастий удалось бы избежать, если бы сказки хоть иногда могли бы делаться былью! Но это невыгодно винокуренным заводам, да и ломает все сложившиеся производственные отношения. Ладно, я дико сорри за мой словесный понос а-ля французский аристократ. Кстати, от поноса, говорят, протертая кизиловая косточка помогает. Не знаю насчет словесного, правда.

- Так, о чем это я? О каком еще поносе?! О пресвятой Бахус, я рассказывал магической барышне о поносе?! Зря я ваши уши такой некачественной лапшой обвешиваю, вы не поверите, но я и у обычной-то барышни не больно умею уши завешивать, а у волшебной-то русалки и подавно. Но надо срочно что-то делать, а то перейду к обсуждению заболеваний прямой кишки. Я надеюсь, священная крымская ночь и ваш волшебный взгляд не обидятся, если я понижу градус. Этот вечер слишком романтичен, чтобы пить водку. Девушка! Еще 300 грамм хереса, пожалуйста! А мы с тобой, русалочка, теперь будем на "ты". Я всегда перехожу на "ты", когда градус понижаю, пусть даже общаюсь с ожившим существом из сказки.

Тем временем совсем стемнело. Мы сидели на самом крайнем столике выходящей в море террасы. Прямо под нами крохотные волны нежно шептали что-то гальке. Далеко на линии горизонта мерцали огоньки проходящих судов.

- В ночном море есть своя магия, - сказал я, наслаждаясь букетом хереса и послевкусием, - Уж тебе про это известно как никому другому. Вроде и не видно ничего, а смотреть все равно интересно. Завораживает. И эти дальние и зовущие огоньки кораблей... Они зовут, наполняют тебя какой-то непонятной тоской, как будто... даже и не знаю с чем сравнить. Как будто, выйдя с утра из дома, забыл деньги и пива купить не можешь. Говоришь, это и не корабли вовсе, а царь Посейдон колдовству водяных учит? И именно ночью, в третью смену? Что ж, вполне допускаю. То-то они мне такими зовущими кажутся, особенно под херес-то... Русалочка, как с тобой интересно! Да ну, не смеши меня, что во мне интересного-то может быть? Обычный, как и все. Знаешь, предложение у меня к тебе есть. Устрой мне экскурсию по лунной дорожке. Пойдем, в смысле, поплаваем. Сейчас только херес допью. За это кафе, в котором мы познакомились!

За наше чудесное знакомство!

За Луну, в свете которой лесная шерсть на Медведе вся поседела!

За лунную дорожку!

Счет, пожалуйста.

Нехорошо, конечно, вино тост за тостом пить. Тем более славный херес, тем более после водки. Но Хемингуэй, согласно утверждению экскурсовода на дегустации, когда-то сказал, что тот, кто не допивает херес - враг рода человеческого, а вот насчет чрезмерно быстрого его допивания у великого писателя изречений не было.

- Ну что же, Русалочка, расположимся вот здесь, прямо под террасой! И в волшебное море, к бородатому Посейдону и потомкам колдунов с загривья Медведь-горы! Эх, Русалочка, давай же я отнесу тебя к линии прибоя, зачем же твой хвост утруждать! Ой! Ах! Прости, моя вина. Слишком много выпил. Прости меня, Русалочка, прости! Да ну, что ты, не комплексуй ты так, во всем только я виновен! Ведь вес - это всего лишь цифры, у кого две, у кого три... Эээ... Я опять сказал что-то не то? Иногда лучше плыть, чем говорить? Так вперед же, навстречу Посейдону, огням далеких кораблей и лунным бликам!

И два тихих всплеска завершили мое выступление.

* * *

- Русалочка ты моя волосатая, волшебное и не познанное существо, как же ты необычна! - говорил я после внеочередного сеанса морских ванн и плавания по лунной дорожке. - Видишь ли ты Луну над Медведем? Сравнивал ли кто-нибудь тебя с ней? И правильно, потому как той Луне ты фору дашь на сто очков вперед, а в твоих глазах видна вся горная сказка Крыма, что у Севастополя начинается и у Коктебеля заканчивается... Боже, боже правый, ты прекрасна, как запотевшая рюмка водки поутру, дай же я обхвачу тебя, в смысле обниму, дай же поцелую, дай же распущу руки...

И, спустя пару таких долгих и счастливых мгновений, когда под сенью пирса лифчик покинул ее, я, обалдевший от красоты Афродиты и Венеры вместе взятых, шептал: "Как ты прекрасна, как же ты по-волшебному прекрасна...", а в ее глазах видел лишь одобрение и нежность, нежность, такую неземную нежность...

* * *

- Русалочка... моя Русалочка! Как мне повезло, как же мне повезло, что могу назвать тебя моей! Знаешь, ведь это здорово, что мы здесь... Знаешь, сколько для меня, ни во что неверующего атеиста, значат слова "Русалочка, я люблю тебя". Я хочу повторять их каждое утро, каждый день и каждый вечер, перед утренними "Вестями" и после вечерней программы "Время"... Я хочу говорить их всегда. Сказочница ты моя серебристохвостая, неужели ты должна покинуть меня? Неужели ты уйдешь обратно туда, в море, где хоть и свита царя Посейдона, где хоть и изобилие морских чудес и всего остального, зато всегда мокро, холодно и звездной россыпи не видно? Нет... нет! Не могу тебя отпустить, не могу. Откажись от всего этого, позволь показать тебе Минск, строящийся алмаз и библиотеку по совместительству, Мавзолей Республики, проспект Победителей над здравым смыслом... Опять не то говорю? Что? Ты предлагаешь...?

- Русалочка, ты считаешь меня лучше всех остальных. Ты не права. Я хоть и хорошо плаваю, но на вряд ли доплыву до твоих колдунов, а если даже и доплыву, то зачем же им нужен программист без опыта использования магии. Я, конечно, чувствую себя волшебником, но лишь в отблеске твоих очей. Я, безусловно, готов плыть за твоими очами, но что же я там найду, кроме света твоих глаз? А как они будут смотреть на меня, и будут ли вообще смотреть, если я там ничего не найду? Нет, Русалочка. Ты для меня как те далекие огоньки в море: столь же прекрасная и столь же недостижимая. Ничего не получится.

- Но стой! Русалочку раз в жизни можно увидеть, да и то не каждому, не могу, не хочу я тебя бросить вот так, просто так, за кокур. Но и на твое предложение не могу решиться сейчас... Мне нужно что-нибудь тонизирующее, что-нибудь в сознание приводящее. Сухое вино, например. "О, налейте мне что-нибудь красного!" Это, между прочим, цитата, если я ничего не перепутал. Допустим, из Олеши (скорее всего, главный герой имеет в виду "О, накройте меня чем-нибудь красным!", из пародии Александра Архангельского на Олешу "Туда и обратно" - прим. авт.).

- Русалочка, я мигом, одна нога тут, другая в гастрономе. Подумать надо, понимаешь ли, а нашему брату поздно вечером да по дороге в гастроном лучше всего думается.

* * *

- Русалочка, и чего же я сомневался, спрашивается? Далеко не у каждого человека в жизни русалка была, далеко не каждого она с собой в море звала! Вот ведь дурак, не сразу понял: счастье - это не когда много девушек на пляже оттрахал, счастье - это когда хоть с одной такой Русалкой познакомился. Все, штопор брошен, Рубикон перейден и лишь полбутылки осталась. Русалочка, за тебя! За счастье тебя видеть! За счастье видеть тебя, за твою красоту, за блаженство губ твоих. За твою правоту, наконец. Эх, ну все! Прощай, моя последняя бутылка! Русалочка, я в твоем распоряжении. Поплыли. Говоришь, поплыли, значит, поплыли.

* * *

- Русалочка, подожди немного, не так быстро, - бормотал я, уже заплыв далеко в море, - Повремени чуть-чуть, не могу я нырнуть к колдунам так сразу, мне дышать надо... Да нет же, поверь, не торгуясь я! В самом деле не могу нырнуть! Хочу, очень хочу, но не могу! Сейчас, еще момент подожди, сейчас! Русалочка... А я ведь пытаюсь не напрасно? Ведь ты же любишь меня? Любишь, да? О, как я счастлив. Я хоть экзамен по философии могу сдавать. Высшее счастье, высшее, чего человек может добиться в своей жизни - это встретить Русалку. И даже попытаться догнать ее. Русалочка, взгляни же на меня, ну хотя бы взгляни...

Я попытался ее поцеловать, но лишь нахлебался соленой морской воды. Я попытался ее обнять, но в целом море я был один. Моя русалка не дождалась меня. Моя русалка нырнула к своему Посейдону без меня.

А я все плыл к тем магическим, завлекающим огонькам на горизонте, и надеялся, что это горели глаза колдунов, а вовсе не огни далеких судов. Я плыл туда, к ним, и надеялся, что там смогу воссоединиться с моей Русалочкой, что не все еще потеряно, что вот сейчас, вот немного еще, и я догоню ее, и если у меня не получилось нырнуть за ней, так получится присоединиться к ней под патронажем горящих очей колдунов, вот только колдунам бы понравиться... "Мы еще встретимся, и больше ты меня не бросишь, не бросишь никогда, вот лишь бы до огоньков доплыть", шептал я себе, сплевывая воду. Русалочка, зачем же ты оставила меня? Русалочка, почему же ты мне не помогаешь, ну взгляни же на меня, ну хотя бы взгляни, мне бы твой взгляд почувствуешь, и я вмиг доплыву.

И лишь когда голову стало все тяжелее удерживать над водой, когда правую ногу уже схватила предательская судорога, я подумал, что ведь это не она меня бросила. Это я не смог за ней последовать...

* * *

- Тим, ну ты вообще офонарел, - выговаривал мне мой товарищ, - Напился, как свинья, и в море полез. Жить надоело? Хорошо, мы с Владом шли, смотрим - твоя одежда есть, а тебя самого нигде нет. Ну, ты вообще...

- Олег, - проговорил я, и где-то в самой глубине моего существа, возможно, мелькнула мысль: "Олег, а знаешь ли, что значит повстречать Русалку? А встречал ли ты хоть одну? Нет, разговор не о сексе. Разговор о волшебных Русалках. Если ты так и не увидишь ни одну, значит, ты зря прожил жизнь свою". Но мысль, если и мелькнула, то в самой глубине, и выше печени не поднялась, и я даже никогда и не подумал о ней, а лишь сказал:

- Олег, без проповедей с утра, умоляю. Ты мне пивка бы лучше принес. А то тяжеловато как-то.