Жил в городе Великом Новгороде один раввин. И было у него четыре сына. Пришло их время, и отправил их раввин учиться. Старшего отправил юг, второго на север, третьего - на запад отправил, а младшего самого, Мойшеньку, отправил на восток. А перед отъездом слово им молвил напутственное:
- Есть у вас, сыны мои, четыре года, четыре месяца и четыре дня. За время это должен каждый из вас ремеслу научиться полезному.
Молвил раввин это, и замолчал. Лишь скупая слеза украдкой со щеки скатилась. Достал он им из места заветного по мешку с родной землицей, наказал им всегда помнить о мамеле и папеле и благословил на дорогу.
Скоро сказка сказывается, да гешефт не скоро делается. Пролетели четыре года, четыре месяца, четыре дня и вернулись братья в родную сторону, в город Великий Новгород. А в городе Великом Новгороде тем временем большая беда случилась - пропала у князя красавица-дочь.
В синагогах гвалт стоит: князь указ издал - если к сроку оговоренному дочь его не сыщется, то всех мужей моисеева племени города Великого Новгорода в Китеж-озере утопить.
Опечалился раввин и говорит своим детям:
- В лихую годину вернулись вы, сыны мои любимые.
И больше слова вымолвить не может...
- Не печальтесь, папеле, не печальтесь, мамеле, - говорит ему младший сын Мойшенька,- Утро вечера мудренее, что-нибудь придумаем.
Только опустилась ночь темная на Великий Новгород, как приходит Мойшенька к старшему брату и просит его, чтоб науку вспомнил звезды читать,
которой четыре года учился. Глянул старший брат на небо и говорит:
- Братья мои милые, дочь княжеская на острове посреди Китеж-озера у Царя-Великана в неволе.
Тут же братья, не мешкая, порешили в путь-дорогу снарядиться. И лишь только первые лучи красна солнышка коснулись маковки Хоральной Синагоги города Великого Новгорода, а братья уже за городскими воротам наготове стоят, горячих коней за стремена держат.
Четыре дня и четыре ночи скачут братья без отдыха. И на пятый день подходят они к Китеж-озеру. Молвит Мойшенька другому брату:
- Построй-ка, брат, нам корабль, чтоб могли мы к Царю-Великану добраться.
Погрузился другой брат в думу великую, чертеж на бересте прикинул и говорит братьям:
- Братья мои любезные, ложитеся вы спать, будет вам к утру ладья парусная.
Взял топор да и пошёл в лес.
Открывают братья утром ясны очи, глядь, стоит ладья новая, ветер паруса надувает, шестиконечными звездами играет. И плывут они на остров каменный. Стоит там дворец мраморный о ста пятидесяти дверях. А замки все иноземные, секретной работы. Тут Мойшенька сам за дело берется, никого не просит. Достает мешок с родной землицей, целует его, инструмент тонкий раскладывает, масло из самого Багдада, и принимается за работу. Замками как орешками щелкает. Солнце еще к половине дня не добралося, а
братья уже в самой опочивальне Царя-Великана. Последний, самый хитрый замок остается. Да и он перед Мойшенькой не устоял.
А дочь княжеская, что за той дверью спрятана была, им и говорит:
- Спасите скорее меня, добры молодцы от Великана проклятого, спит Великан уже сто десять дней, вот сейчас проснуться должен.
И бегут они все на корабль, а Царь-Великан просыпается, видит, нет дочери княжеской. Рассердился он страшно, разгневался, ногами затопал, призвал к себе Соловья-Разбойника и повелел ему княжну сыскать, а братьев живота лишить. И полетел Соловей-Разбойник ладью догонять.
Летит и видит, ладья почти у берега самого, баргузин помогает - паруса с голубыми звездами надувает. Испустил страшный свист Соловей-Разбойник, камнем стал на ладью падать.
Услыхал Мойшенька свист и говорит брату третьему:
- Доставай-ка ты, брат, лук свой со стрелами, покажи свою удаль молодецкую.
Достал брат свой лук охотничий, колчан резной, из него стрелу каленую, прицелился и поразил гада свистящего в самое его сердце черное.
И вот они в славном городе Великом Новгороде в княжеских покоях пред светлыя очи князя стоят. Князь на дочь-красавицу налюбоваться не может. Говорит ей:
- Проси у меня чего хочешь, все исполню.
А она и отвечает:
- Ничего мне, батюшка, не надобно, а хочу я замуж за Мойшеньку.
Озадачился князь. Велит кликать кагал боярский думу думать, как слово сдержать и по закону сделать. А княжна заперлась в своих покоях, пить-есть не желает, а три дня плачет, горькими слезами обливается. На четвертый день приходит раввин к князю и говорит:
- Слышал про конфуз твой. Помогу я тебе. Обычай наш есть древний: не может Мойшенька на дочери твоей жениться, нельзя народу богоизбранному на иноверках жениться.
Посветлел князь, обрадовался. Как назвал его любезным братом своим, как расцеловал раввина троекратно и велел одарить его богатой шапкой бобровой и всех мужей новгородских моисеева племени бобровыми шапками. С тех пор так и повелось.
А дочь свою княжескую выдал за соседнего татарского хана в Золотую Орду. Ох, и свадьба была веселая. Все пять дней гуляли, а на шестой день отдыхали. И раввин тот с сыновьями среди самых почетных гостей в бобровых шапках сидели. И я там был, мед-пиво пил, по ногам текло, а в рот не попало.