Женщина провела рукой, смазывая пот со стекла.

Так исчезает покой, проявляя сущность окна -- сняв пелену конденсата, воплощаешься в этом мире, и если судить не предвзято, то тут же хватаешь гири, ведь пока ты для всех пятно, неважно, какого ты цвета, какое любишь кино, и где провела лето, зачем ты смолишь у окна, во что ты сейчас одета, какая по счёту стекла слеза в мгновение это, как выглядит бледный лоб, приникший к влажной прохладе, и чем ты спасаешься, чтоб не жить в этой вечной засаде, где ложью буквально всё становится, бывшее правдой, где гибельно не везёт по принципу клоунады, в которой ты белый мим, тебе -- тумаки-затрещины, а если смываешь грим, обзаводишься ликом женщины: усталым, немолодым, хранящим следы безмятежности, чуть спрятанным в сизый дым, скучающим без нежности...

Ну, всё, докурила, дрожа, и, лоб отлепив от прозрачного, задёрнула шторы, сбежав из этого мира мрачного, в котором -- да, не в раю, -- пью дождь, не могу напиться, в котором я всё стою, читая чужие лица, как то, из второго окна, где тюльчик весёлый такой, и...

Смазывая пот со стекла, женщина провела рукой.