Лирмант Елена : другие произведения.

Прикосновение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Змея - это жизнь и смерть, свет и тьма, знание и хитрость, сила и утонченность. Встреча с нею всегда сопряжена с неприятностями. А что если встретить на своем пути цивилизацию людей-змей? Жители двух планет разных галактик Алария и Третья планета столкнулись с накхами, представителями одной из самых первых цивилизаций во Вселенной. В результате одна из планет чуть не погибла...

   Прикосновение
   Действие равно противодействию
   (Закон Ньютона)
   Глава 1. Барон
  
   Часть I. Третья планета
  
   - Портал сработал, - разбудил меня Пятница, прикоснувшись к плечу.
   - Когда? - сон, как рукой сняло. День был суматошный, и я позволил себе отдохнуть в предвечерние часы. Опять не удалось. Ни минуты покоя.
   - Ребята связались с нами минут десять назад.
   - И что?
   - Они ничего не видели. Был туман. Обшарили все. Никого.
   - И как ты думаешь, чтобы это значило?
   - Не знаю.
   Я пристально смотрел на этого длинного парня, с бегающими глазами, постепенно заливающегося краской. Он боялся меня. Это хорошо. Как только человек перестает бояться, от него нужно избавляться. Этот еще внутренне трясся. Сколько он у меня работает? Лет пять. Значит, я еще могу быть непредсказуемым. И он не знает, что можно ждать от меня в следующий момент. Пятница. За всю мою жизнь у меня было пять помощников. Первый - Понедельник. Потому что пришёл ко мне в первый день недели. Я так и назвал его. Интересно, когда надо будет убирать Воскресенье, неужели все начнется сначала?
   Пятница покраснел как вареный рак, и опустил голову. Только бы в штаны от страха не наложил. Когда он впервые увидел меня, он так и сделал. Именно этим и понравился мне. Ладно, я был с ним груб последние два дня, настало время приголубить.
   - И я не знаю, - вздохнул тяжело я. - И что же нам делать?
   - Может с кем посоветоваться?
   - Умница, ты моя! Как мне самому в голову не пришло? Свяжи меня с Камотом.
   - С каким?
   - А ты как думаешь?
   - Думаю, с Сиплым, у него Межправительственный комитет расследования.
   Ишь, как старается! А он не так глуп! Как хочет казаться. И слишком много уже знает. И в глаза смотрит подобострастно, и краска сошла с лица. Отличиться хочешь, мальчик? Не выйдет, я посажу тебя на место.
   - Это верно, - еще тяжелее вздохнул я.- Но, что-то он в последнее время слишком рьяно взялся изучать наши земли. Мне нужен Красивый.
   Пятница, смутился и покраснел еще раз:
   - Слушаюсь, Барон, - отчеканил он и вылетел из спальни.
   Камоты - наши давние враги. Две ветви одного рода - Властители мира, - которые перекраивают мир под себя. Вот только с нами у них ничего не получается, - пока. И то, только потому, что каждый хочет взять мои земли себе. А я только и делаю, то натравливаю их друг на друга, прося помощи то у одного, то у другого, правда, в отместку они оба натравливают на меня повелителей маленьких государств, моих соседей, и распускают самые страшные слухи о моей стране. И бушуют страсти, сваренные и доведенные до кипения нами тремя, а наши марионеточные правительства черпают варево и скармливают своим поданным.
   Камот Сиплый, старик, но еще крепкий и желчный, владеет всем мировым золотом. Камот Красивый, моложе своего уже дальнего родственника лет на двадцать, с вытесанным уродливым лицом, обладающий просто отталкивающей внешностью, зато имеющий хваткий и острый ум, и еще всю мировую промышленность и месторождения топлива. Их клан - образец миролюбия и единства. Все праздники под стрекот кинокамер они справляют огромной семьей. А войну ведут за спиной друг друга, в тиши своих кабинетов. Они, у всех на виду, заботятся о нищих и сирых, строят ночлежки, и их жены занимаются благотворительностью. Правда, ночью, их люди ходят по городу и расстреливают всех бездомных, которые попадаются им на глаза. У них это называется - "очищение города от скверны". Я тоже принял на вооружение их метод. Отличная ширма. Добрый и ласковый днем, и тот, кто есть на самом деле - ночью.
   Открытым случайно порталом я сначала заинтересовал Сиплого. Мне одному было не справиться. Д а и держать такое открытие в тайне от властителей мира сего, как своих, так и чужих - небезопасно. Он прислал людей. Мы сделали несколько вылазок в тот мир. Отправили туда экспедицию. Она прижилась. Но Сиплый слишком заинтересовался этим проектом. Красивый не знал. Но я недолго оставлял его в неизвестности. Поэтому по секрету подключил и Красивого. Теперь они уже между собой дрались за столь любезный им новый мир. И это дает мне шанс, выстоять, и что греха таить вселяло надежду, что они перегрызутся, и я останусь один.
   Зазвонил телефон. Поднял трубку:
   - У нас между прочим три часа ночи, - раздался недовольный голос Камота Красивого.
   - У меня срочное сообщение. Ждать не мог.
   - Говори.
   - Портал заработал. Сам по себе.
   - Этого не может быть. Он охраняется с той стороны. Знающие все выключены.
   - Я все сказал.
   - Сиплый знает?
   - Нет, еще.
   - Я сам обрадую. Гости в порядке?
   - Не могу знать, - усмехнулся я, - там твои люди.
   - Не рычи, они слишком нам дороги. Ты от этого тоже кое-что получишь.
   - Пока травка подрастет...
   - Чтобы вылупиться цыпленку из яйца, нужно время... Я к тебе Мартина пришлю.
   - Мартина? А его никем другим заменить нельзя? Не нравится он мне...
   - Тебе никто с ним спать не предлагает. Он единственный специалист в этой области. Да, он опасный человек, но пока нам нужен. А потом, мы с Сиплым попытались его приручить, не вышло. Теперь твоя очередь! Покажи, на что ты способен. А пока пусть разберется, в чем дело. Отбой!
   Скотина уродливая. Как же я ненавижу его. С какой бы радостью придушил своими руками. Так нет, приходиться мириться с ним. А еще этот Мартин. Странный человек. По документам родился у меня в стране, но был вывезен к Камотам в детстве, родители умерли. Родственников нет. Окончил два университета. Был аэронавтом. Мастер на все руки. Нет ни одной технической дисциплины, в которой он бы не разбирался. Первоклассный специалист по порталам. Ученая братия его не любит, за глаза величает "выскочкой", в глаза заискивает, и почти все бегают к нему за советом. Одинок. Непредсказуем. Слишком самостоятелен. Ни в одной команде работать не хочет.
   Сиплый попытался поймать Мартина на преступлении - изнасиловании несовершеннолетней. Сделали все аккуратно, девчонку заманили. И пока тот был в кабинете с кем-то из своих знакомых, сделали свое дело искусно, зверски, причем так аккуратно, что следов насильник не оставил. Им мог быть кто угодно. Потом суд, и тут выяснилось, что Мартин просто не мог это сделать, так как являлся полным импотентом, и кроме того, у него странная аллергия на женщин. Давно замечали, что он с женщинами вообще неохотно общается, но думали, что это будет камень в его огород. Такой тайный маньяк. Сиплый был в ярости. Операция с треском провалилась. Директор Межправительственного комитата расследований был повешен у себя в ванной. Хотя кому придет в голову, что атлетически сложенный молодой мужик, и на тебе, какая-то странная болезнь.
   Красивый решил действовать через наркотики. Раз двадцать подкладывали воры-ручники их к нему в карманы, багажом специалист по порталам никогда не пользовался. Но Мартин узнавал об этом в тот же момент. И успевал избавиться от компрометирующего вещества. Труп он вообще почувствовал через дверь. И просто не вошёл к себе в комнату, а отправился к очередному приятелю, и там ночевал, а утром связался с отелем, и попросил полового войти к нему, и найти какую-то книжку и продиктовать телефон. Тут уже и Красивый вышел из себя. Новый директор Межправительственного комитета расследований, был найден в постели своей любовницы с дыркой в голове.
   И вот теперь он приедет ко мне. Не люблю непредсказуемых людей. И вообще умных не люблю, трудно понять, о чём они думают, и как воспринимают твои слова.
  
   Мартин прилетел на следующий день после полудня. Я лично встретил его около корабля Камотов. Еще до своего прибытия, он попросил приготовить стрекозу, чтобы сразу же отправиться к порталу.
   Кто бы мог знать, что это нагромождение камней в самом сердце непроходимых болот и есть портал. Сотни раз охотники проходили мимо. Хотя и ходила легенда, что это проклятое место. Там иногда в тихий солнечный день слышатся странные звуки: завывание ветра и умопомрачительный свист. Однажды мои ребята остались ночевать в тех местах, они искали место для секретной лаборатории. И вдруг в центре валунов, лежащих в круг, показался зеленоватый туман. Двое пошли посмотреть, что это такое, и пропали. Появились они через полчаса, и заявили, что были в другом мире. Так мы и обнаружили еще один портал на планету Алариа.
   Первый портал был открыт на территории Камотов так же случайно. Они заинтересовались заявлением одного чудаковатого ученого мужа, который заявлял, что вселенная устроена по принципу головного мозга человека. И что каждая звезда связана с другими звездами своеобразными энергетическими порталами, как клетки нервными волокнами. А та в свою очередь также связана с планетами, что кружатся вокруг нее. И если найти такой энергетический портал, можно попасть на ближайшую любую планету ближайшей звезды, с которой связано наше Светило. Бред!
   Весь ученый мир поднял сего чудака на смех, а вот Сиплый заинтересовался, и устроил ему экспедицию в поисках места наибольшей силы нашей планеты. Тот долго ходил, и вот в лесах Большой реки нашел. И заявил, что - это именно здесь. Сиплый дал денег на строительство лаборатории. И представьте себе удивление всех, когда во время ее строительства случайно нашли нечто непонятное. В огромной пещере кварцевые плоские острые столбы с одной стороны и из непонятно материала стеклянные трубы полукругом, с другой. Вскоре состоялся контакт с людьми планеты Алариа. Они были совсем как мы, только может быть чуть выше и тоньше. Они пригласили наших представителей к себе, и нам их мир очень понравился. И еще оказалось, что они давно наблюдают за нами, изучают. А на контакт не идут по тому, что, по их мнению, у нас слишком грязная энергетика и любое прикосновение нас к ним, может вызвать нежелательные для них последствия.
   Что там случилось я до сих пор не в курсе, да, и, наверное, уже никто не узнает, Камоты умеют хранить тайны, но вскоре аларианцы закрыли портал со своей стороны, предварительно выгнав нас со своей планеты. Долететь туда мы еще не могли, Алария была на другом конце нашей галактики. Ученый чудак умер, об его открытии знали немногие, поэтому его смерть прошла незаметно.
   Так и ушла бы в забвение эта тайна, если бы не мой портал. Я был одним из немногих, кто знал об Аларии, и слушал рассказы тех, кто побывал там. Поэтому когда мои ребята стали описывать мне красоты, представшие перед их глазами, я узнал уже знакомые описания. Потому и позвал Сиплого. Он прибыл, как стервятник на падаль, сверкая глазами и пуская слюни. И тут же снарядил экспедицию из моих ребят, чтобы те, встали с той стороны и не пускали аборигенов к порталу, так как выяснилось в последствие, для них этот портал был неизвестен.
   И вот уже несколько лет в лесной чащобе среди смрада болота мои ребята караулили вход на другую планету, где уже успели обжиться наши представители. По наблюдениям, портал начинал работать в дни солнцестояния, но особенно интенсивно в день летнего солнцестояния. Тогда мы могли переправлять на Аларию нашу технику, а так только людей и налегке. Техника рассеивалась, растворялась.
   В весеннее равноденствие мои ребята приволокли с Аларии гостя. Что с ним делать, мы не знали. Но по тому, что он был змееножец, а с этими ребятами лучше не связываться, мы и спрятали его. Как он оказался на Аларии, было непонятно, с нами разговаривать не хотел. И еще - он был золотой. Вообще-то змееножцы имеют голубую кожу, а этот так и сиял золотом. Спрашивать о нем у специалистов не решались, чтобы не раскрыть нашу тайну, потому и держали его в сонном состоянии, надеясь, что устав сопротивляться, он с нами заговорит.
   И вдруг портал заработал сам по себе. Вот это было странно. И первая мысль, которая мелькнула у меня, когда мне сообщили об этом, что это связано с нашим гостем. Уверенности не было. Но за те годы, что мы провели тут, это был первый случай.
  
   Мартин спрыгнул со стрекозы и бросился внутрь груды камней. Он прикладывал руку к земле, трогал камни, и даже принюхивался. Красивый он мужик, стройный, гибкий, как лоза, и непробиваемый как дуб. Вот бы подчинить его себе, найти его слабое место!
   - Ну, что, можешь сказать? - спросил я. Мы были знакомы и перешли на "ты". Я хотел показать ему этим, что он избранный, но он меня не понял, "дружить" не желал, на приглашения не отвечал.
   - Ничего, чтобы ты не знал. Портал заработал не по своим природным законам, его включили с той стороны.
   - Спасибо за сообщение, я бы сам не додумался, до летнего солнцестояния больше месяца.
   - Жертвы есть?
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я спрашиваю, твои люди все целы?
   - Да, а что?
   - Вполне возможно, что это попытка его открыть, не больше. Проверить, как он работает!
   - Этого не может быть, там наши люди!
   - Ты уверен?
   - Чёрт бы побрал тебя, Мартин! Прекрасно знаешь, что я ни в чем не могу быть уверен. Связи у меня с ними нет. Но знающие не могли подойти к порталу. Они все изолированы.
   - Барон, я уже не раз говорил Камотам, и повторяю тебе, на Аларии, кроме Лунного мира, есть еще и Солнечный мир. А его жители очень серьезны. Ваши с Камотами ребята переступили черту, подчинив себе жителей Петрума. Такое вопиющее вмешательство в жизнь чуждого вам мира не может быть безнаказанным. Любое действие имеет противодействие, это всеобщий закон...
   - Да, брось пугать, дай время, и Солнечный мир будет у нас в руках.
   - Не думаю, что будет все так легко, и еще, ПМ (промыватели мозгов) в руках у Камотов, скоро и ты и все твои территории окажутся у них в руках.
   - Мои ученые тоже кое-что изобрели, Камоты это знают, кроме того они нашли способ не поддаваться их лучам.
   - Не смеши, ну наденешь те доспехи, что сотворили твои умные мужи, а жители твоих земель, с ними как быть? У тебя на всех хватит доспехов? Или они под действием ПМ возьмут тебя в охапку, положат на блюдо и поднесут Камотам, как подарок в праздничной упаковке?
   - А что ты так заботишься обо мне? Ты, кажется, на Камотов работаешь?
   - Барон, я сам по себе. У меня в жизни только и есть, что наука... Мне, по большому счету, вы все трое противны...
   - И не боишься?
   - Нет. А чего мне бояться? Рано или поздно вы меня так и так ликвидируете, как всех тех, кто на вас работает. Потому что знаю много!
   - Так зачем предупреждаешь меня?
   - Ты не глуп. И пока вы трое стараетесь перегрызть друг другу глотки, люди могут жить спокойно. А вот когда Победитель направит свои адские машины на города, вот тогда и цивилизации конец. Вы же подонки, параноики, и мысли у вас ничтожные - подчинить, закабалить, заставить бездумно работать на себя. Но где нет свободы мысли - нет прогресса...
   - Заткнись! - искренность Мартина бесила. И обиднее всего, что он мыслил моими категориями. Но откуда он может знать? Для всех государств нашего мира - Камоты и Барон неразлучная троица, которая все силы отдает на благо населения нашей Планеты.
   - Повежливей, я тебе еще пригожусь! - огрызнулся он.
   - Ладно, поговорили и хватит. Пора домой!
   - Нет, я еще хочу с охраной потолковать.
   - Не возражаешь, если и я буду присутствовать при беседе?
   - Возражаю, тебя боятся. Давай свою шавку, Пятницу. Он потом тебе все подробно перескажет.
   - Ну, как знаешь, я в стрекозе подожду.
  
   Я ждал больше часа, сидя в кресле и потягивая хорошее вино. Он пришёл задумчивый, сел в кресло и уставился в окно. Я позвал Пятницу, и мы уединились в другом конце холла.
   - Ну, что?
   - Вроде ничего нового они не сказали, - краснея, залепетал мой помощник.
   - Вроде?
   - Понимаете, Барон, может это и не имеет значения. Он расспрашивал о цвете тумана. Все говорили как всегда - зеленоватый, и только один сказал, что над порталом вдруг появился голубой туман. Мартин пристал к охраннику, на какой высоте, какой концентрации, как быстро растаял. А потом как-то странно закусил губу, когда услышал, что туман не растаял, а как облако полетел в сторону.
   - Ты думаешь, это что-то значит для него?
   - А кто его знает? Возможно, просто выпендривался. Он меня терпеть не может. Вот и устроил представление.
   - Верно, говоришь, мой друг! Спасибо! Глаз с него не спускай.
  
   Дома, за обедом, я поинтересовался у Мартина:
   - Ну, что вернешься к Камотам, с докладом?
   - Мне пока нечего докладывать, - пожал он плечами.
   - Какая тебе нужна еще информация?
   - Я хочу знать, не случилось ли чего необъяснимого, с тех пор, как заработал портал?
   - Ну, за необъяснимым тебе в столицу нужно, там каждый день что-то случается, что понять невозможно.
   - В столицу мне не нужно. Ваши большие города, как гнойники, гниют и всю землю зловонием окутывают.
   - Не ваши, - поправил я его, улыбаясь, - а наши...
   - Ваши, - в ответ улыбнулся он, показывая ряд белоснежных зубов. - В городах я и двух дней пробыть не могу - душно! Мне необходима информация о том, что случилось в районе, приблизительно 100 километров в радиусе от портала.
   - Это связано с голубым туманом?
   - Вечером любая тень может сделать туман голубым, - усмехнулся он, и бросил взгляд на Пятницу. Тот покраснел, как вареный рак, и уткнулся в тарелку, со всей силой сжимая вилку. С каким бы удовольствием, он загнал бы ее в глаз Мартину. Ничего дружок, будешь хорошо себя вести, предоставлю тебе эту возможность. А сам ответил:
   - Хорошо, после обеда.
  
   Когда мы переместились в кабинет, и сидя на диванах, пили кофе, появился помощник по информации. Он стоял прямо, с холодным и отстраненным выражением лица, и вид у него был, вид ножа, который воткнули в тушу мяса.
   - Что вас интересует, Барон? - я никак не могу привыкнуть к его слишком высокому, почти женскому голосу, по телу тут же начинают бегать мурашки, и я невольно морщусь. Он знает это, и очень переживает по этому поводу.
   - Все что не имеет объяснения, случившееся за эту ночь и день, - передернув плечами, сказал я
   - За день ничего. А вот ночью сквалыги и сутенеры ослепли.
   - Как ослепли? - не понял я.
   - Прекрасно! - засмеялся Мартин.
   - Совсем ослепли? - испугался Пятница.
   - Совсем. Они в больнице имени сестры Бога в городе Рамша. Врачи ничего не могут понять. Физически глаза здоровы, но они не видят. В полдень вызвали специалистов из столицы. Те только разводят руками.
   - Как это случилось?
   - Сквалыги провели рейд по деревням и селам, наворовали девок, и собрались в Рамше во Дворце правосудия, чтобы продать их сутенерам. Все в один голос говорят одно, как только вывели их на подиум, тут же темнота в глазах образовалась. И все.
   - В кои-то века во Дворце правосудия, осуществилось правосудие, - засмеялся Мартин.
   - Это не смешно! - Я ударил кулаком по ручке кресла, - ты можешь объяснить это?
   Мартин пожал плечами, не переставая скалиться:
   - Я не врач! И это мне ни о чем не говорит! Меня интересовало другое, например, не видел ли кто что-нибудь странное, или кого-нибудь странного? Негде паники не было? Из леса никакое чудовище не вылезало?
   - Такой информации у меня нет, - по-девичьи звонко ответил помощник по информации, - но если надо, я поинтересуюсь.
   - Будь добр, - кивнул Мартин, потом, как бы спохватившись, повернулся ко мне: - Если, конечно. Барон разрешит.
   - Барон разрешает, - еле сдерживая ярость, ответил я. - Пятница, приготовь стрекозу, я лечу в Рамшу. Мартин, ты не присоединишься ко мне?
   - Нет, утирать носы сквалыгам и сутенерам у меня охоты нет! Я лучше к ребятам в Азград...
   - Зачем? Что ты хочешь там узнать? - настороженно спросил Пятница.
   - Я должен увидеть состояние электромагнитного поля земли за последние сутки. Или это может мне сказать и показать наш несравненный помощник по информации?
   - Не-ет! Тамошние ребята меня не жалуют... - неуверенно ответил помощник и испуганно посмотрел на меня.
   - И правильно делают, - кивнул Мартин, - если понадоблюсь, я - там.
  
   Рамша - небольшой провинциальный городок - гудел как потревоженный улей. На улицах группки людей возбужденно, что-то обсуждали. Увидев меня, выходящего из стрекозы, они как-то быстро все исчезли, и казалось, что город опустел. В больнице меня встретили врачи, и, разводя руками, говорили непонятные слова, смысл которых сводился к одному - глаза в порядке, а пострадавшие не видят, это уникальный случай, их надо забрать в столицу. Прохиндеи. Конечно и сквалыги - охотники за девушками для сутенеров, и сами сутенеры - люди не бедные. И теперь из них легко можно будет выкачивать деньги.
   - Забирайте, - согласился я. А тем временем, пострадавшие кинулись на мой голос, окружили меня, и, лапая своими руками, стали кричать, что вернут все, что они от меня утаили, только пусть я верну им зрение. Идиоты! А я тут причем? Еле вырвавшись от них, повернулся к полицаям:
   - Девки где? Они что говорят?
   - Разбежались все, - угрюмо ответил старший полицай. - По домам подались. Теперь свещи их. Семьи их не выдадут.
   - Но не все же из Рамши? И из деревень были? Ходили по домам, пришлых искали?
   - Обижаете. Барон, а как же? Нигде пришлых нет! Все свои рамшенские. А те в лес подались к Феофану. И вообще, мне кажется, это его работа.
   - Так своих опросили! Что они говорят?
   - Сквалыги по ночам работают, хватают тайно, нас в известность не ставят. Горожане нам не верят. Не приходят и не жалуются. Так теперь пойди, пойми, кого они брали, кого нет!
   - Надо положить конец этому беспределу, - рассердился я, - бери своих ребят, поднимайте стрекоз в воздух, надо избавиться от этого проходимца.
  
   Вот принесла нелегкая этого Феофана. Пришёл он ко мне лет десять назад. С лукошком ягод - все плотненькие ровные, ни одной мятой нет. Поставил передо мной и смотрит своими голубыми детскими глазами:
   - Знаю, Барон, - без предисловия начал он, - твои леса вокруг. Позволь, поселиться там. Человек я конченный. Весь срок в каменоломнях пробыл, за кражу. За хорошее поведение отпустили. Идти мне некуда. Вышел больной. Пока по лесу на радостях гулял - ожил. Вот, и думаю, последние дни прожить среди цветочков. Избушку поставлю. Тебе ягодок буду присылать.
  
   Надо бы мне тогда отказать ему, да, подумалось, что все равно зимой его дикие звери растерзают. А я должен являть любовь к людям. Вот и разрешил. Через месяц уже пожалел. К нему, как к плошке с медом пчелы, люди потянулись за старые горы. Первыми всполошились мои доктора. Их больные понесли свои болезни к новоявленному знахарю. А он и денег не берет, и лечит хорошо. Послал к нему несколько докторов, наиболее бесперспективных, пообещав им и клиники хорошие, и деньги большие, если они выведут его начистую воду и очернят перед больными. Прожили они с ним несколько лет. И отказались и от клиник и от денег, став его учениками. Рехнулись, как и он сам. Назвали себя "натуралами", создали небольшую коммуну, построили избы, и назвали свое поселение Азград - первый город. И стали жить там, людей лечить.
   И к ним повалили валом другие ученые. Я сначала не сопротивлялся, памятуя о том, как Камоты нашли первый портал, но когда эти - неудачники, которым не нашлось места среди традиционных наук, начали привлекать к себе внимание не только учёных мужей нашей планеты, но и гостей из космоса, тут я только осознал, какую совершил ошибку. Можно было бы прекратить их деятельность, да, юмор в том, что их известность переросла внутренние рамки страны. Но я не мог позволить им взять всю славу себе, вот и, скрипя зубами, помогаю, даже построил жилые дома, небольшие лаборатории и больницы. Селение, состоящее когда-то из одной избы и лечебницы, выросло до небольшого ученого городка. Его обитатели фонтанируют идеями, основная цель - не брать у планеты, а использовать то, что не приносит ей вреда. Сами себя финансируют, то есть не подвластны мне. Воплощают свои идеи в жизнь, помогают обустраиваться близлежащим деревням, которые у них вроде экспериментальных территорий. И сами того не подозревая стали конкурентами Камотов, изобретя альтернативную энергию. С одной стороны это помогает мне в борьбе с моим врагом, этим двуглавым змеем, с другой, я понимаю, что сам подчинить себе этих слуг науки, в большинстве своем молодых людей, уже не могу. Азград стал бельмом на моем глазу. И ко всему прочему, я еще и от Президента благодарность получил, за развитие научной мысли.
   Но меня это не радует. Государство - механизм, а такие как я - ключи. Мы должны заводить, а государство должно работать, так как нужно нам. А вот подобные "натуралы" расшатывают механизм. Они живут по принципу: "Подвергай все сомнению и ищи истину". А спрашивается зачем, искать то, что никому не нужно? Я привел народ к миру и благоденствию. Каждому указал на его место в социальной иерархии. Я шёл к власти тихо, осторожно, я окутал себя тайной и сподручными, которые как паутина проникли во все сферы общества, подчиняясь моему движению бровей. И только вот эти искатели истин, мешаются под ногами, уверяя себя и окружающих, что человек имеет право на свой выбор. Чушь! Абсурд! Человек - ненасытная бездна желаний. Ему дашь кусок хлеба, а он тут же просит масло, дашь масло, ему хочется вина и женщин. И если не держать его в узде - начнется смута! Мы уже через это прошли. А ведь все началось с бывшего преступника, старого мужика с детскими глазами - Феофана.
  
   Наши стрекозы опустились на поляну перед небольшим домиком. Вдоль забора как флаги на ветру веяло стираное белье. Вошли в дом, горница была чистая и опрятная. Хотя мой соглядай доносил мне, что как любой мужик, Феофан неаккуратен, и в его доме всегда бедлам.
   - У него тут были женщины, - сказал я.
   - Наверняка, - мотнул головой Пятница.
   - Поищи, какие-нибудь женские шмотки, чтобы было чем его прижать.
   Когда же все было перерыто, и помещение приобрело вид, будто по нему прошёлся ураган, мы с сожалением признались себе, что ни одной женской вещи у него нет.
   Тут распахнулась дверь, и вошёл сам хозяин. Его ярко-голубые глаза, по-детски широко распахнутые, радостно остановились на мне:
   - Барон! Давно тебя не видел! За ягодами пришёл, так еще не пора...
   - У тебя девки здесь были?
   - Девок не было, а вот девушки-красавицы заходили, избу прибрали. Зачем раскидал-то... Что искал? Мог и меня подождать, я бы сам тебе сказал, где лежит то, что тебе нужно. А что тебе нужно?
   - Твои девушки-красавицы мне нужны.
   - Поздно пришёл, я их из леса вывел, они по домам разъехались. А зачем они тебе?
   - Сказать можешь, куда они поехали? Нам встретиться с ними надо.
   - Нет, Барон, сказать, куда поехали не могу. Не спрашивал. Не в моих правилах людей расспрашивать. Кто они и куда путь держат? Пришли ночью, я их покормил, утром из леса вывел...
   - В какую сторону?
   - К дороге, где их попутные машины подвезут...
   - Опознать сможешь?
   - Как это опознать? Я что-то тебя не понимаю
   - В лицо узнать, и мне показать?
   - Зачем?
   - Мне так надо.
   -Не могу, глазами слаб, а потом, для меня все красавицы на одно лицо...
   - Вот что, Феофан, собирайся со мной поедешь?
   - Зачем это? Я не могу, у меня еще здесь дела есть, - заупрямился мужик.
   - Я тебя и спрашивать не буду, можешь или не можешь? У тебя лицензия на лечение людей есть? Нет! На тебя жалобы стали ко мне приходить, что от твоего лечения люди умирают! Судить тебя будем.
   - Зря, ты так, Барон, от моего лечения никто умереть не мог. Напраслину возводишь!
   - Мне дипломированные доктора пишут, что ты тут непортебными делами занимаешься.
   - Так твои дохтура, брешут, а ты им веришь! Ты своей головкой подумай, если бы плохо лечил. Разве ко мне приходили бы люди?
   - Молчать, грязная скотина! Надоел ты мне! Из-за тебя в лес люди ходить бояться. На охоту идут в зверье стрелять, а в себя попадают, Твои проделки?
   - Мои. Незачем зверье истреблять. Силушку некуда девать? Покопай землю!
   - Ты еще меня учить будешь?
   -А что не поучить тебя, раз ты дуралей, каких свет еще не видел. Злой ты!
   - Взять его, - окончательно рассердился я, - в стрекозу его. Дом сжечь.
  
   Мои ребята скрутили Феофану руки за спиной, и повели на улицу, но не успел я выйти за дверь, как, увидел, что, обрушив плетень, выскочили три огромных медведя, и ринулись на моих ребят. Те и охнуть не успели, как были опрокинуты на землю. Я скрылся в доме и привалился к двери. С улицы доносились звериные хрипы и крики людей. Когда все стихло. Я вышел во двор. Мои ребята были живы, но без сознания, их здорово звери помяли. Феофана не было. Дом мы сожгли.
   И я тут же открыл охоту на этого знахаря. Тому, кто принесет мне его шкуру - награда! Уверен, долго ему не ходить на свободе! Деньги все любят!
  
   Мартин сидел передо мной в кресле в расслабленной позе, откинувшись на спинку и положив ногу на коленку. Терпеть не могу такой непочтительности в своем присутствии. Но промолчал. Он ни к чему не притронулся на столике. Вынул свою фляжку, я знал, что там чистая вода, и отпил.
   - Мартин, - улыбнулся я, изображая радушного хозяина, - не знаю, где тебя учили хорошим манерам, но у меня, вверх неприличия, вести себя подобным образом. Ты отказываешься от моего угощения - это пренебрежение к хозяину.
   Он усмехнулся:
   - Я в доме врага, Барон, и мне надо быть осторожным.
   - Ты обижаешь меня, в моем доме можешь чувствовать себя спокойным, травить тебя не собираюсь. На столе только вино и виноград. Я не пью красного вина, но, если ты мне не веришь, могу отпить из бутылки.
   - Я бы не советовал тебе, Барон. В нем наркотики. Да и в винограде тоже.
   Почувствовал, что мои уши вспыхнули. Вот наглец, и как он мог узнать об этом? Но сделал разъяренное лицо, и позвонил в колокольчик. Вошёл Пятница, он был белым как мел.
   - Что вы подмешали в вино? - спросил я, голос мой дрожал от негодования, причина его в данной момент не играла роли. Главное, чтобы все выглядело естественным.
   - Прости, Барон, - пролепетал он, - Мартин проделал долгий путь, мы хотели, чтобы он немного расслабился. Это совсем чуть-чуть "веселого порошка". У него и вкус приятный. И помогает снять напряжение.
   - Убрать... - выругался я. И посмотрел на Мартина, - любопытно, а как ты узнал об этом? До чего я осторожный, и нюх у меня острый, - я оскалился в улыбке, - но ничего не заметил.
   - Ты дома, Барон. А дома ты в безопасности... - он вернул мне улыбку.
   - Странный ты, Мартин, если считаешь, что я тебе враг, зачем приехал ко мне?
   - Я приехал ни к тебе, я приехал посмотреть на портал, который находится на территории, которую ты считаешь своей вотчиной.
   - А разве это не так?
   - У земли не может быть хозяина. Сегодня ты жив, завтра тебя не будет, а она останется, думаю, она даже не заметит, что кто-то считал ее своей.
   - Ты одухотворяешь живую, но неразумную материю, Мартин. Тебе не кажется, что это ошибочные умозаключения.
   - Нет, Я побывал на разных планетах, и пришёл к выводу, что планеты живые, только они живут по другим законам, нам не понятным и не ведомым.
   - Да, я слышал о твоей теории, что наша цивилизация больна, и планета постарается избавиться от нас, как от инфекции. Это глупо. Наша цивилизация достигла того уровня, когда ей не страшны любые катаклизмы. Мы вполне можем пожертвовать несколькими процентами населения, но основа ее, останется в целости и сохранности.
   - Ты имеешь в виду подземные города, что вы построили для себя? Если земля уйдет под воду, то и ваши города вместе с ней канут в небытие.
   - Ты что-то знаешь?
   - Нет, я рассуждаю.
   - Тогда твои рассуждения беспочвенны.
   Мартин сделал движение, пытаясь встать.
   - Подожди, ответь мне на один вопрос: что ты предлагаешь сделать, чтобы люди чувствовали себя счастливыми?
   - Не знаю, это не входит в сферу моих интересов. Для меня важны порталы и мое личное пространство.
   - Именно это я и хотел от тебя услышать, чтобы доказать тебе, ты - не прав. Ты эгоист. Ты живешь, только собой, ради своих собственных интересов, не думая о ближних. Это ты болен, Мартин.
   - Ты предлагаешь мне думать о тебе и Камотах?
   - Ну, зачем так утрировать? Я имел в виду твоих друзей - ученых.
   - Здесь тебе не о чем беспокоится. С ними всё гораздо проще, каждый из них, и, я, в том числе думает о пользе планеты и ее коренных жителей. Поэтому будущее за ними, а не за вами.
   - Ты говоришь загадками, витиевато и, прости за грубость, бестолково. Что значит коренных? А я по твоему мнению, пришлый?
   - Как могу. Коренные, те, кто корнями к земле приросли, а вы с Камотами, и с вашими приспешниками , скорее на тлю похожи. Прости, Барон, я устал, и должен проанализировать собранную информацию. Мои соображения, я сообщу тебе, как приду к какому-нибудь заключению.
   - Не хами, Мартин! Я этого не люблю! Ты в гостях! Но я добрый сегодня. Прощаю тебя. Ты можешь сказать, что узнал в Азграде?
   - Я просмотрел записи всех электромагнитных колебаний той местности за несколько лет. Кстати, вам надо было мне сразу сказать, о нем, чтобы я успел посмотреть портал и побывать с той стороны. До сегодняшнего дня он работал, подчиняясь законам космоса, то есть благоприятным условиям с той и с другой стороны. Амплитуда колебаний электромагнитных полей указывает на это. В этот раз амплитуда совсем другая, резкая, с большим выбросом силы.
   - И что это значит?
   - Да, ты и сам можешь догадаться. Его открыли...
   - Я хочу знать, есть вероятность, что к нам прибыли гости?
   - А ты ждешь гостей, Барон?
   - Аларианцы жили среди нас, наблюдали за нами, они вполне могут придти снова.
   - По словам Камота Красивого, знающие изолированы. А кроме них этим никто не занимался.
   - А вдруг они не всех изолировали? Что им в принципе нужно от нас? Зачем они пришли бы снова?
   - Вот это для меня загадка. Когда они выставили нас с Аларии, нам было сказано, что контакт с нашей планетой им не нужен...
   - Почему они прекратили с нами контактировать? Что там случилось?
   - Мы нарушили договоренность, появляться на Аларии, только тогда, когда нас позовут. Наши же ребята стали появляться там, когда им вздумается. Так сказать, инкогнито...
   - Но они делали тоже самое
   - Верно, но они не вмешивались в исторический ход событий. Были только наблюдателями. А наши герои стали призывать население к демократии...
   - И все? Из-за такой малости? За пустые слова? Это нелепо!
   - Для них слово - очень весомо, и неправильное слово - нарушение закона...
   - Безумие!
   -Они думают, что люди этой планеты лишены элементарного здравого смысла...
   - Бред! Ты не останешься у меня?
   - Нет, я остановлюсь в Азграде.
   И резко встав, он вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Мерзавец! Во всем нужен порядок. Демократия им наша не нравится. Мы выстрадали ее. Наконец из разрозненных кубиков сложили прекрасную пирамиду власти. Сколько сил я трачу на то, чтобы каждый человек знал свое место. Нашли у тебя способности ученого - будь им, хорошо шьешь - стань портным, вырос в деревне, будь добр, паси коров, ничего не умеешь, кроме того, как драться и кусаться, иди в полицаи. Имеешь, что сказать, хочешь иметь свое мнение - пожалуйста, но прежде чем нести его в массы, убеди в нем ближайшего начальника и служителя церкви. Убедишь! Они понесут твои идеи дальше. Что может быть лучше? У людей в головах хаос, и что каждый должен орать на каждом углу, то, о чем он думает? А так все имеет свой предел. Ну, ретивые посетуют, пожалуются, выскажутся, их выслушают и отправят на работы. Механизм исправен! Каждая шестеренка на своем месте.
   И только такие, как Мартин, не желают укладываться в отведенные им рамки. Они чувствуют себя хорошо везде, куда бы не влезли, и опасны тем, что рядом с ними, люди начинают думать о том, что не надо ждать милости сверху, все равно она не придет. Да, и бороться с эдакой махиной бесполезно - раздавит. И становятся "пассивными активистами", как назвал их Сиплый. Они не ждут, когда им придут и принесут, сами добывают.
   Ведь и не придерешься - соблюдают законы, но как-то поверхностно, ни к власти не стремятся, ни изменить социальный строй, - на этом их не поддеть. А на самом деле, чувствую - растет непонятная, неудержимая сила, которая будет пострашнее Камотов. Самое опасное для меня, что больше всего этих "натуралов" хреновых собралось под моим крылом, в Азграде. И ведь придумали, как назвать себя между собой - "разумеющие", это у них повыше докторских степеней будет. Видите ли, ничего им не надо, только разумное слово и дело. Этим званием они и обыкновенных крестьян награждают, если те свое хозяйство ведут неординарно, с повышенной эффективностью. И весь Азград знает их в лицо. У меня складывается впечатление, что они в своем научном городе, все немного сдвинутые мозгами. На кой нужно уважение, если у тебя нет больших денег, чтобы показать уровень твоего благополучия? Мало денег - велосипед. Чуть больше - машина. Ну, а уж если в люди выбрался, мозгами шевелишь, то и стреказу имеешь. Все четко. Все ясно. А этим ничего не надо, лишь бы был клочок земли, и признание твоего дела. Маразм! Вот и получается, что и не свои, и не чужие.
   А тут еще один лидер у них появился - Алекс. Совсем молодой парень. Хороший астрофизик, но язык имеет мерзопакостный. В своих разговорах с сослуживцами, вроде как хвалит и меня, и правительство, и даже Камотов не забывает упомянуть, но "благодарит" с изысканностью зверя, поймавшего жертву, и готового прокусить ей шею. Ну, ничего, я и на него управу найду, вот только досье соберу, и найду слабое его место. Лично пока с ним не встречался. Его ораторские перлы читал в докладных записках. Наша встреча должна быть единственной. Я сумею посадить его на место. Нет, от таких лучше избавляться сразу, нет человека, нет проблем, надо бы заткнуть, а лучше всего бросить в озеро, где его сожрут черви. Там ему самое место.
   Но это потом. Сейчас самое главное - портал. Что-то темнит Мартин. А вдруг гости уже пожаловали. Ведь несколько столетий они жили среди нас, долбанными наблюдателями. Может снова заявились? Только зачем? Что им нужно? Как бы впросак не попасть. А то ведь членство в Кольце миров и так с трудом заполучили.
  
   Два дня я не видел Мартина. У нас опять случилось что-то непонятное. Два священнослужителя потеряли рассудок. Когда я прилетел в село, где это случилось, то моему взору предстала "прелестная картина". Раздвинув широко ноги, на дороге около храма сидели два бугая, положив свои огромные животы на землю, и с восхищением показывали друг другу маленькие камешки.
   - У меня синий, - звучным басом говорил один.
   - Зато у меня зеленый с пятнышком, - вторил ему второй. Селяне окружили бедолаг, и с интересом смотрели на них. Жалости в их глазах я не прочел. Значит, не особенно и почитали своих пастырей. Прилетевшие со мной врачи, констатировали, у них рассудок четырехлетних детей. Они ничего не помнили, ничего не понимали, когда я попытался поднять одного из них за руку, он заплакал: - Я погулять еще хочу. Не хочу домой. Не пойду с тобой, где мама?
   Мои ребята опросили всех селян, никто ничего не видел, никто ничего не понимает. Врали. Опускали глаза, и странно смущались. Но поймать их на лжи не смогли. Чужих людей не было, и промыть мозги этим двум толстым увальням никто не мог. Да и ПМ действовал по другому - он заставлял людей подчиняться приказам. А этим просто-напросто вышибли память.
   Мартину я не хотел говорить об этом происшествии. Но на следующий день тонкоголосый помощник по связям заявил, что специалист по порталам сам прилетал в село. Сам разговаривал с селянами. А около одной грядки в огороде какой-то бабки Груни просидел аж минут двадцать.
   - И что ты думаешь о его действиях?
   - Думается мне, что крутит он что-то. Хочет показать, что работает. А на самом деле издевается. Посудите сами, причем тут может быть рассада? И как она может быть связана с пришельцами?
   - Логично.
   - Я вот, что хотел сказать, может быть, это к делу и не относится. Но Мартин и Алекс похожи друг на друга как родные братья...
   - Вот как?
   - Я как смог проследил родословные того и другого, они нигде не пересекались. Хотя кто его знает, может какой-то их общий предок был шустрым парнишкой и сумел где-нибудь мимоходом обрюхатить девку...
   - Ты сам присутствовал при их встрече?
   - Предка и красотки?
   - Хорошо шутишь...
   - Барон, виноват, исправлюсь, язык - враг мой! - и он затрясся как осенний лист, заискивающе глядя мне в глаза.
   - Повторяю вопрос: ты присутствовал при их встрече?
   - Лично нет. Но по рассказам, они долго глядели друг друга, потом смеялись и пытались выяснить, нет ли общих родственников...
   - И?
   - Ничего
   - Что еще нового в Азграде?
   - У Алекса живет девушка, зовут Майя. По внешнему виду ничего из себя не представляет, миловидна и только. Оставила ее ему Сюанна, ну, та, которая отправилась на Северный материк. Так вот у Майи полная амнезия, ничего не помнит, кто она и откуда. Алекс и его друзья из кожи лезут, чтобы вернуть ей память. Пока не получается.
   - Откуда она взялась у Сюанны?
   - Теперь уже не спросишь...
   -А что говорят?
   - По институту ползут слухи, что она одна из тех, кому удалось убежать из одной из наших лабораторий, по исследованию работы мозга.
   - Запросы сделали?
   - А как же. У них такой, якобы, не было. Но сдается мне, бояться наказания, у них в последнее время часто подопытные люди пропадают, они тут же заменяют пропавшего новым человеком, и делают вид, что все в порядке.
   - Как движется расследования по беглецам из лабораторий.
   - На месте топчется. Никто ничего понять не может. Вроде выходят гулять. А потом, раз и нет - человека.
   - Сотрудников проверили?
   - Да, каждого лично трясли.
   - Следите за Алексом и девушкой, раз ничего не помнит - хорошо. Как он к ней относится?
   - С нежностью, - хрюкнул тонкоголосый.
   - Вот и отлично. Если сделать из нее наживку, то вполне можем и его поймать. Иди...
   - Ни дня покоя, - подумалось мне. Лавина каких-то мелких недоразумений наваливалась на меня, и я чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведет. Мой нюх меня редко обманывал. И Мартин куда-то запропастился.
   Время поджимало. И я сам решил поехать в Азград. Тем, более был повод. На конюшню привезли несколько лошадей. Их биологи мечтали возродить исчезнувший когда-то вид длинногривых коней. Собирали по всем континентам подходящих, из тех которые не очень-то себя проявляли в скачках, платили небольшие деньги, доставляли сюда. Распределяли между горожанами и селянами. Последние обеспечивали за это лошадей в конюшне сеном, биологи лечили, и все это по договоренности. Первые результаты уже были. Появились тонконогие, длинногривые, странного окраса кони. Самцы все как на подбор гнедые, самки рыжие с иссиня черной гривой. Отличительная их черта - выносливость. Они могли пройти километров на тридцать больше, чем обычные кони. И зачем это? Если у нас есть машины? Бесполезное занятие. Если бы их конезавод принадлежал мне, давно бы лишил их дотации, из-за бесперспективности этой работы. Но они умудрялись жить на счет самофинансирования. Приходилось молчать.
   Кроме того, нашёл для себя выгоду, придумал способ стать первым на скачках "Мировое содружество". Для этого и надо было, купить у них лошадь со всеми свойствами нововведенной породы, но обыкновенного вида. Тихо переправить в соседнее княжество, продать князю, потом уверить его в бесперспективности скакуна, а потом под рокот кинокамер, купить за небольшие деньги свою собственную лошадь. Ветеринары мои. Пока правда выйдет наружу, я соберу призы. И вины моей не будет - купил у князя.
   На ипподроме было пусто. Только у самого манежа сидел на скамейке Мартин, и глядел на парня и девушку, которые стояли около небольшой рыжей лошадки. Девушка видимо боялась лошадей, стояла поодаль и не сводила с животного глаз, парень, вылитый Мартин, только более молодой, держа кобылку под уздцы, приговаривал: - Не бойся. Подойти, погладь ее. Морковка - добрая.
   Наконец, девушка решилась, сделала шаг и осторожно прикоснулась к гриве. Животное вдруг заржало, тихо и печально, будто звало мать. Вроде уже взрослая, чего это она?
   - Давай подсажу, садись в седло!
   Парень ловко подхватил девушку, и как ребенка посадил на спину Марковки. Миловидное лицо девчонки сначала исказилось страхом, но скоро успокоилось, глаза закрыла, и, вцепившись руками за ремень, замерла. Парень повел тихо ее по кругу.
   - Пятница, - позвал я своего помощника, - напугай лошадь, и пусть она понесет. Останови ее и стань героем для этой телки.
   Мой помощник никак не мог расстаться с детством, у него в кармане всегда была духовая трубка и маленькие иголки, которыми он ловко управлялся. По натуре он был трусом, оружия боялся, а свою трубку лелеял. И всегда пытался попасть противнику в глаз, Маленькое чудовище.
   Он подошёл к самому ограждению. Оглянулся, видит ли его кто-нибудь и выстрелил лошади в круп. Бедное животное поднялось на дыбы, вырвалась из рук парня и полетела по кругу манежа. Но девчонка не упала, а только прижалась грудью к шее животного. И тут Морковка вдруг резко остановилась и направила свой бег на Пятницу. От неожиданности, тот вместо того, чтобы запрыгнуть за ограждения помчался вдоль него. Лошадь за ним. Честное слово, она растоптала бы его, если бы не Мартин, который подхватил болтающие уздцы, и, поглаживая лошадиную морду, что-то зашептал на ухо. Девушка спрыгнула, обошла лошадь. Вытащила маленькую иголку и показала ее подоспевшему парню.
   - Это какая мразь стреляла в животное? - воскликнул "возмущенный" Пятница. - Вы не испугались? - обратился он к девушке.
   - Мразь, которая сделала это - ты, - сухо ответила нахалка, глядя на моего помощника презрительным взглядом.
   - Как вы могли такое подумать? - опешил Пятница
   - Я не думаю, я знаю, - все также сухо ответила девица, - Предупреждаю, чтобы больше такого не было.
   - Вы мне угрожаете? - оскалился Пятница.
   - Нет, просто предупреждаю, - ответила та, и тряхнула головой.
   Я поспешил на выручку своему помощнику:
   - Здесь вышло недоразумение. Поверьте, мой помощник не делал этого. Разрешите представиться, Барон. - И я протянул ей руку, стремясь увести разговор в другое русло.
   Но эта бессовестная девица, сделала вид, что не заметила моей руки, повернулась к своему парню:
   - С тобой все в порядке?
   - Не волнуйся, я в норме. Пошли отсюда...
   - Но, может быть, все-таки познакомимся, - я продолжал улыбаться.
   - Алекс, - представился парень, и показал на свою спутницу, - а это Майя. Надеюсь, все приличия соблюдены, извините, мы спешим....
   Я хорошо успел разглядеть Майю, действительно, миловидная девушка, выше среднего роста, хорошо сложена, короткие волосы и странного цвета глаза, темно-фиалетовые, редкий цвет. Ее поведение меня задело, я обернулся, чтобы попросить Пятницу выяснить о ней все, что можно, как встретился с глазами Мартина. Он был взбешен. Его лицо застыло маской ненависти, никогда не видел у этого человека эмоций, даже растерялся.
   - Хороша кобылка, только своенравная? - ни с того ни с сего сказал я.
   Мартин успел взять себя в руки, и только голос немного хрипел, когда ответил мне.
   - Даже самый спокойный может взбеситься, когда ему делают больно.
   - Ну, этой никто больно не делал. Думаю, она по натуре такая нервная.
   - Не уверен.
   -Слушай, мне в голову пришла великолепная идея, не в службу, а в дружбу, позови ее к нам на ужин, поговорим, может быть, она в действительности более покладистая, и совсем не задиристая.
   - Я не общаюсь с женщинами.
   - Разве это женщина, так кобылка необъезженная
   - А, если она не захочет придти?
   - Не думаю, чтобы она тебе отказала, ты же почти спас ее.
   Специалист по порталам несколько минут удивленно смотрел на меня, а потом кивнул: - Когда?
   - Что когда?
   - Когда привести ее, - зло усмехнулся Мартин.
   - Сегодня, ко мне, мой дом знаешь, на центральной площади Азграда, я прикажу, чтобы на террасе накрыли. Только просьба, пусть она придет одна, без Алекса. Кстати, вы очень похожи с ним.
   - Ты не первый кто мне это говорит, - пожал плечами Мартин и перепрыгнул через ограждение ушёл в ту сторону, куда скрылись Алекс, Майя и Морковка.
   Я проводил его глазами. Что-то быстро он согласился. И вспыхнул как? Неужели и ему приглянулась эта деваха со странными глазами. А что, если натравить Алекса на Мартина. Хорошая идея.
   Отдав распоряжения по поводу ужина, я еще долго бродил вдоль стойл, выискивая нужного мне жеребца. И кажется, нашел. Вот этот вороной, красавец. Для них он бракованный. Но если, ему подрезать гриву от обычного коня не отличишь. Потом уже никто не докажет, что я знал о том, что эта коняга обладает качествами бегуна, превышающими обычных лошадей в несколько раз. Главное сделать так, чтобы его приняли ветеринары... А там... куш мой.
   Уже подъезжая к дому, я почувствовал неладное. Около ограды толпился народ. Машина въехала в ворота, и мне в нос ударил запах конюшни. Ничего не понимая, вышел из машины и вляпался в лошадиный навоз.
   - Это что такое? - взревел я.
   - Так, он сказал, что это ваш приказ, - передо мной стоял слуга с трясущимися губами. Содрав с него белый полотняный китель, я бросил его на землю, вытер ноги, и направился к дому. Не успел завернуть за угол, как ярость волной обдала меня, пот ручьями потек по спине.
   На террасе в кресле сидел Мартин, перед ним стояла Морковка. Между ними был стол, покрытый белой скатертью, и лошадь поедала фрукты из вазы. При этом, видимо у нее что-то было плохо с животом, потому, что она постоянно вываливала мне на паркет кучи навоза.
   Увидев меня, Мартин усмехнулся, - Что я и говорил, Барон, мне не удалось ни одного слова из нее вытащить, молчаливая какая-то! Может у тебя получиться?
   - Не думаю, что это получиться и у меня, судя то тому, что она постоянно испражняется, ей не по себе, наверное, живот болит. Поэтому и молчалива, - , ответил я, оскалив зубы вроде как в улыбке.
   Морковка посмотрела на меня большими грустными карими глазами, вздохнула, взяла из вазы яблоко и стала с хрустом жевать.
   - Ты что себе позволяешь, - из-за моей спины выскочил Пятница. -Ты что, что за балаган здесь устроил?
   - Барон попросил привести кобылку, я и привел. Разве не так?
   - Так, - кивнул я, - ну, что-то мне сегодня не до ужина, убери ее, Мартин.
   - Как скажешь, Барон, - усмехнулся этот наглец. Встал, взял лошадь под узды и, обходя кучи облепленные мухами, спокойно пошёл прочь!
   - Барон, и вы стерпите это? Да, его надо...- взревел Пятница.
   - Нет, Пятница, учись, как вымуштровали этого специалиста по порталам Камоты, даже самое нелепое задание, все равно выполнил. Учись! Я попросил его, думал, в нем человеческого больше, чем холуйского... Оказывается, нет!
   Я не хотел, чтобы кто-нибудь понял, что в данном случае именно Мартин оставил меня в дураках. Ну, подожди, голубчик, ты еще очень пожалеешь, что провернул такую шутку.
   Пятница сверкнул глазами, и потупился. Не поверил. Но вида не показывает. Да, мальчик, умнеешь. Скоро совсем возмужаешь, зубки вырастут, и скоро, ой, скоро, будешь поглядывать на мою шею. Нет, голубок, надо от тебя избавляться. Ты уберешь мне Мартина, а потом я тебя. И надо будет искать следующего помощника - Субботу.
  
   В кабинете трещал телефон. Это был Красивый.
   - Приветствую тебя, Барон, - мягким голосом проговорил он.
   Ему что-то от меня было нужно. Обычно, он не опускался до такого дружеского тембра, говорил резко , с начальственными нотками.
   - Взаимно, Красивый, - ответил я.
   - Что-то Мартин давно на связь не выходил, Ты не знаешь как у него дела?
   - Пока никак. Мечется по селениям. Расспрашивает, не видел ли кто чего-нибудь необыкновенного. Результат отрицательный.
   - Тебе не трудно мягко подтолкнуть его?
   Хорошо, что на стуле сидел, а то, точно бы упал, ноги сами подогнулись бы. Интересно, что у них там происходит? Зачем им Мартин?
   - Я постараюсь, конечно! Но его ответ один "Работаю!"
   - Мы тут кое-с кем посоветовались и решили, что ничего страшного у тебя там не случилось. Аларианцы просто решили попробовать открыть твой портал сами. Пусть возвращается. У него здесь еще неоконченные дела остались.
   - Как скажешь, сегодня же переговорю...
   - На тебя всегда можно положиться. Барон, - в трубке насмешливый голос.
   -Мы же пока в одной упряжке, не так ли Красивый, - насторожился я.
   - А как же, как же! До встречи.... В трубке короткие гудки.
   Никогда не верь политику, уверяющего тебя в своей искренней дружбе. Это истина столь очевидна, что я сразу заподозрил неладное. Перезвонил президенту. Услышав мой голос, тот испугался:
   - Барон! - вскричал он. - Вот легок на помине, а мы только что с Сиплым говорили.
   - Знаю, - блефовал я, - и что ты ему ответил?
   - Ну, мне кажется... я так думаю... конечно, нужно посоветоваться с Советом..
   - Не тяни, мне нужно одно - ты ему что-то обещал?
   - Нет, что ты! Как же без твоего согласия. Просто, мне кажется, что он прав!
   - В чем?
   - Он предлагает сделать Азград международным научным центром, готов профинансировать....
   - Ты опять влип?
   - Барон, ты пойми меня правильно, Граф Постиж обещал нам планету, которую они только что открыли. И совсем недорого... Я думал, что колонизация новой планеты, решит многие проблемы... Ты же знаешь...
   - Я посадил тебя в кресло президента, не для того, чтобы ты разбазаривал бюджетные средства, идиот! Граф Постиж - великий мошенник. И сколько ты ему отдал? Почему меня не поставили в известность?
   - Это такой мелкий вопрос, с такой явной выгодой, что мы решили тебя не беспокоить! Граф - до сих пор был уважаемый человек. Я ему поверил
   - Его планета - это голый астероид! Не так ли? Деньги отдал?
   - Да, перечислил... Если не начнем эксплуатацию - разоримся.
   - Вот первый и полетишь!
   - Барон, но у нас дыра в бюджете!
   - Идиот хренов! Закрою. А Камотам пока не говори ни да, ни нет! Тяни время. Я все выясню и позвоню. А на счет Азграда, пока он в твоей юрисдикции - встречать членов Совета Миров можешь ты, как хозяин, стоит ему стать международным тебя отодвинут, эту миссию возьмут на себя представители Камотов. Тебе хоть это понятно? Но не спеши отнекиваться. Тяни время. Я все сказал.
   Это был удар по мне. Серые - инопланетяне, мы их так называем за сероватый цвет кожи, из созвездия Большого пса, слишком уж достали меня. Прибыли как гости. У себя дома, где их политический строй строгая торговая диктатура, они ведут себя как школьники, под строгим взором учительницы. Но прибыв к нам, они словно расшнуровываются, скидывают внутренние запреты, и начинают гулять как самые заядлые бандиты, но за все платят исправно. Нужны казино - пожалуйста, и во всех городах, они стали вырастать как грибы. Тот, кто с ними связывался, тут же обогащался, но попадал под их влияние. Нужны девки, пожалуйста, и во все концы наших материков поползли сквалыги, выкрадывая девиц, а сутенеры тут же их покупали, чтобы переправить на потеху серым. Разбитые окна, взорванные дома, стало привычным делом, потому за все, что они уничтожали, они платили втридорога. Но от этого мир не стал лучше. А главное - их тлетворное влияние, породило новый тип молодых людей. Я бы назвал их "безмозглые", умеющие только зашибать деньгу у серых. Работать для них невыгодно. Платят мало. Зато спер пару девах, и ты уже богатей.
   И я решил поиграть с серыми. На окраине материка в песчаной пустыне, развел "тайную" деятельность, и тонкий слушок, пущенный мною, мол, мои азградцы нашли минерал, необходимый для серых, сделал свое дело. Они как гончие стали кружиться вокруг песков. Их корабли устремились в космос, обрадовать своих старших торговых партнеров. В наших городах стало относительно тихо. Люди вздохнули боле менее спокойно. Камоты попеременно гостили в столице и предлагали бешенные деньги моему президенту. Я разрешил ему сломаться. Деньги были получены, безводная пустыня была выкуплена Камотами. Кочевники, что жили там, были выгнаны со своих мест. Это был великолепный сюрприз для хозяев мира, когда они поняли, что кроме песка там ничего нет. Старшие партнеры серых, видимо так надрали младшим партнерам задницы, что те, многие так и не вернулись. Камоты затаились.
   Но, кто играет по-крупному, должен быть ко всему готов. Моя шутка не могла остаться без последствий. И вот я получил ее обратно. Ну, это еще не самое страшное. Мы поборемся. Пока я хозяин в своих землях. И некому не позволю здесь диктовать свои условия. А на астероиде, можно построить военную базу - не пропадать же добру.
   Только вот какую роль играет во всем этом Мартин? Я вспомнил его и Морковку у себя на террасе. А ведь он за девку, за Майю, так старался. Видно, зачем-то она ему нужна.
   Позвал Пятницу. Тот явился тут же.
   - Мне нужно устроить праздник в Азграде. Найди повод и расстарайся. Я приду как почетный гость. Ничего лишнего, они этого не любят. Твоя задача - увести с праздника, эту девчонку - Майю, и спрятать ее в моем охотничьем домике. Тихо, без шума.
   - Барон, послезавтра будет день рождение Азграда. Они и так собираются его отмечать!
   - Отлично! Предложи свои услуги. Кстати, как там Мартин?
   - Около Алекса крутится. Сидят в лаборатории, чертят формулы, и он им рассказывает о том, что видел, в каких мирах побывал.
   - Майя с ними?
   - Нет!
   - Где он ее прячет?
   - В своей квартире. Туда не подобраться.
   - Поставь двух надежных ребят. Пусть последят за ней. Я хочу знать об этой девахе все. Что любит, чем живет! Задание понял? Иди.
  
   Следующий день я провел за анализом информации, которая уже с утра лежала у меня на столе ровными пачками отчетов разведчиков, мониторинга прессы нашей и зарубежной. Ничего нового не обнаружил. Основные направления:
   -Восточный континент ( это мои земли) заселяют тупые, агрессивные ни к чему не способные люди, несущие опасность другим странам.
   - Территория большая, богатая полезными ископаемыми.
   - Единственная страна, где остались еще уголки дикой природы.
   - И все это губится, уродуется его жителями.
   - Своими действиями, злобой и алчностью восточники ведут мир к краху, и если их не остановить планета погибнет!
   И ведь верят. Хороша пропаганда у Камотов. Половина населения нашей Планеты уверены, что мой народ - источник бед.
   А вот это уже новое, на международном конкурсе красоты самыми красивыми, страстными, и искусными в любовных делах выбраны селянки Восточного материка.
   Вот гады! Этим они натравливают на нас серых, любителей поразвлечься с изыском. У себя дома даже занятие сексом у них расписано по часам, ограничено утвержденными позами. И нарушение хоть одного из пунктов проштрафившимся грозит суровым наказанием. А их серые жены самые пунктуальные во вселенной, и следят за соблюдением традиций очень тщательно, и о малейшем несоответствии доносят своим служителям Богини домашнего очага.
   Именно поэтому их мужьям понравилась наша планета, где можно делать что угодно, потому что мы люди другого мира!
   Помощник по информации стоял по стойке смирно, с подобострастием заглядывая мне в лицо.
   - Значит так, найди человека, который напишет статью о том, что ресурсы Восточного материка исчерпаны. Конечно, Камоты в это не поверят, но посылать за свои деньги специалистов - не любят, а их президент несколько прижимист. И риска не любит. Время оттянем. Также продерни нашего президента, мол, пыжится и делает вид, что у него на территории, что-то есть! Но если вспомнить, что он прятал в пустыне, то станет ясно, что это все жалкие попытки сделать себе имя на пустом месте. Раздуй неудачную покупку астероида. Сделай вывод о том, что цены подскочат, зарплаты будут урезаны, жителей ждет нищета. А голодные люди - очень агрессивны. Специалисты Камотов спрогнозируют бунт. Отлично! Пусть подождут его. Опять-таки выиграем время.
   Вытащи из небытия какого-нибудь ведуна, который перед всем миром будет кричать, что Восточные материк проклят, и кто туда придет, сам станет никчемным, и деньги будут его бояться и обходить стороной в лучшем случае, в худшем превратиться в зомби.
   И еще, помниться у Камотов был один сутенер, не помню его имени, не то Шмахер, не то Жмахер, которого они обидели. Подкупи его, пусть распускает слухи, что Камоты специально суют серым женщин Восточного материка, этих дебелых тёлок с грустными глазами.. Так они так хотят обмануть гостей, пряча своих остроглазых, с пухленькими губками прелестниц.
   - Слушаюсь, - пропищал он и исчез.
  
   И вот наступил день праздника. Я, как и полагается немного задержался. В Зеркальном зале, который разумеющие почему-то называли "Волшебный фонарь", уже собрался народ. Мартин шел за мной со скучающим видом, я предлагал ему, если он не хочет, остаться и не ходить. Но он, впервые на моей памяти, решил присутствовать на массовой гулянке. Подозрительно, и некстати. Я предупредил Пятницу, что бы он, как только подам сигнал, сделал так, чтобы и Мартин и Алекс исчезли из зала. Мои ребята должны были встать непринужденно с дамами полукругом, так, чтобы загородить нас с Майей, когда я буду с ней разговаривать, а потом, как только она выйдет, мешок на голову и в охотничий домик.
   При моем появлении все встали. И только Майя, сидя в центре зала перед дверью в кресле, и не подумала подняться на ноги. Она сидела, положив руки на подлокотники, опустив голову склонив ее при этом немного на бок. От такой наглости я даже опешил. Где она только воспитывалась? Но тут мой взгляд остановился на лице Мартина, которое я увидел в зеркале напротив. Он стоял за моей спиной, широко раскрыв глаза, как будто увидел что-то давно забытое. Но, видимо почувствовав что-то, взглянул на мен, и мы оба с ненавистью посмотрели друг на друг. Он, весь как-то напрягся, будто вошёл в клетку с тигром.
   Первым слово для приветствия и поздравления взял отец Вургай. Он басовито одобрил деятельность ученых, но пожурил, что у них в городе совсем нет храма. И предложил попросить у меня деньги, на строительство богоугодного заведения. После него вылез Алекс, и опять благодарил за столь внимательное отношение к проблемам города, но напомнил, что когда-то сам отец Вургай запретил строить храмы, так как место, выбранное под Азград, темное.
   - Любое темное место может осветить! - улыбнулся служитель Бога. - В такой день принято делать подарки, и я решил тоже сделать вам подарок, - и он важно махнул рукой. Его подчиненные внесли что-то большое и тяжелое на носилках, и встали, раздумывая, куда это можно поставить. Вургай оглянулся и увидел небольшой столик, на котором в низкой большой вазе стояли первые весенние желтые цветы - символ научного города, которым было для них солнце, освещающее тьму и дающее всем жизнь. Он сделал несколько шагов и смахнул вазу, она полетела вниз. Я даже не успел понять, как Майя оказалась около столика, и каким образом подхватила вазу, прижимая к груди и сердито глядя на Вургая.
   - Ловкая девочка, - он посмотрел на девушку маслянистыми глазами, - но цветам и на полу было бы неплохо. Выходя в поле, ты же топчешь их. А тут смотри, и он рванул белое покрывало. Перед нами предстала Сестра Бога с привычно грустным лицом и заплаканными глазами. Пусть сия божественная мученица, будет вам напоминанием о греховности вашей жизни, и может быть ей и удастся остановить вас от плохих мыслей.
   - А что значит плохие мысли? - встрял Алекс.
   - Инакомыслия в вас много, - покачал сурово Вургай. - ваше дело помогать людям, обустраивать их жизнь, но вы в обход наших школ, где мы мягко и доступно объясняем детям устройство нашего общества, рассказываете им совсем другое. Нехорошо это. До меня доходят слухи, что в ваших школах, даже наши учителя - служители порой отклоняются от направления, данного Поводырем, сбитые с толка вопросами ваших детей, которые они впитывают в семье. Объявляю, за любое нарушение будет суровая кара. И сия Святая....
   - Наверное, вы что-то не то сказали, - прервал Вургая Алекс, - даже сестра Поводыря, и та улыбается вашим словам...
   Вургай оглянулся и попятился, читая трясущимися губами молитвы. Скульптура странно изменилась, она подняла гордо голову и спокойно смотрела своими бирюзовыми глазами на каждого, кто глядел ей в лицо, а на губах ее играла полуулыбка. У меня по спине побежали мурашки. Эти глаза разбередили мою давнюю рану. А Майя тем временем поставила вазу у ног скульптуры, и улыбка у той проявилась еще явственнее.
   - Этого не может быть, - лепетал Вургай, - надо забрать ее обратно! У вас тут и точно проклятое место, или может быть игра света, шуточки ваши, сдвиньте ее в бок. Послушники приблизились к статуе, но попятились назад:
   - Она не хочет... прошептал один из них...
   - Друзья, - громко сказал я, - если уж Сестра Поводыря улыбается, значит ей здесь хорошо. Предлагаю, отменить всякие ненужные речи! И начать праздновать! Официанты, прошу!
   По залу заскользили ладные ребята с подносами в белых кителях. На сцене заиграла музыка.
   - Барон, этого нельзя так оставлять! Это же Богохульство!
   - Заткнись Вургай, и делай вид, что все хорошо. Заберете своего идола после праздника. Объясним это, как ты правильно сказал, игрой света! А будешь орать, и привлекать внимание, трястись как инок перед обрезанием, поверят скорее своим глазам и твоему страху, чем тому, что будет написано в газетах.
   - Но она действительно улыбается... Это все видят...
   - Главное не то, что люди видят, а то, что они вспомнят об увиденном, а мы постараемся сделать так, чтобы они вспомнили то, что нужно нам...
   - Но они разумеющие...
   - Разумеющих не провести, обыграем их. Скажем, что это была их шутка, хотели устроить праздник всем, даже Сестре Поводыря, да та, сначала улыбнулась, а потом плакала у тебя в Храме...
   - Сделай, сделай, верни мою честь, по гроб буду тебе благодарен. А пока пойду, страшно мне. Смотри, как стопились около нее, всякими приборами измеряют... Слышишь, что тот волосатый орет: "В чудо не верил никогда, а вот на тебе случилось. Ребята, она же прекрасна! Совсем как живая" А эта стерва улыбается!
   - Вургай, опомнись!
   - Прости Поводырь, раба твоего грешного....
   И расталкивая гостей, служитель Божий поспешил к выходу. Я оглянулся. Майя стояла в сторонке, разговаривая с какой-то девушкой, Алекс с ребятами крутились около статуи, а Мартин недалеко от них не сводил глаз с Майи.
   - Попался, голубчик! - обрадовался я, - ретивое разыгралось? - Пятница, начинай...
   Мой помощник ушёл, тут же с новой силой заиграла музыка. Какой-то длинношеей тип пригласил собеседницу Майи танцевать, и та умчалась, ведомая своим партнером. Мой звереныш, как я называл всех своих женщин, за которыми собирался ухаживать, отошла к своему креслу и села. Пятница увел Мартина куда-то. Я подошёл к девушке и сел рядом.
   - Добрый день, Майя! - устало вздохнул я, - надеюсь, вам нравится здесь?
   - Добрый день, да, весело! - улыбнулась она.
   - Я старался изо всех сил.
   - Ну, не только вы, - она недоуменно посмотрела на меня, - мы тоже приложили к этому руку.
   -Устали?
   - Да, нет!
   - А я что-то сдавать стал, устал немного. Да, что это я все плачусь? Мне это не к лицу, наверное, вы располагаете к откровенности.
   Она промолчала, внимательно разглядывая меня.
   - Девочка, я знаю, какое у вас горе, это так неприятно потерять память и ничего не помнить, но вы не волнуйтесь. Я сделаю все, чтобы найти ваших родных.
   Она вздрогнула. И улыбка недоверия пробежала по ее лицу.
   - Спасибо, но не надо! Алекс и его друзья делают все возможное. И я скоро вернусь домой.
   - Вы так уверены в этом?
   - Конечно!
   - Но перед тем как вернуться домой. Я хотел бы показать вам красоты своих земель! Я приглашаю вас в гости, поверьте, красивее этих мест нет, и не было.
   - Охотно верю. То, что я увидела здесь, мне понравилось. А можно вас спросить?
   - Конечно, я весь в вашем распоряжении.
   - Говорят, что у вас где-то есть экзотические животные, которые не водятся на вашей планете. Это правда?
   Интересно с чего это она взяла? Неужели то, что творится на Острове, стало просачиваться? Этого не может быть! Люди оттуда выбраться не могут! Кто-то подсмотрел? Нет, и этого не может быть.... от берега до острова почти полтора километра, забор...
   Легкая рука легла на мою ладонь, она была сухая, горячая, и я почувствовал как по ней, прямо в область сердца пробежала теплая волна. На мгновение у меня закружилась голова, и сам не знаю почему, не желая этого, сказал:
   - Правда. Но это далеко. На Острове. Только туда можно попасть вместе со мной? И еще, то, что вы там увидите, вы никому не должны говорить. Обещайте мне!
   - Обещаю, - кивнула она и убрала руку. Ее глаза радостно загорелись.
   Что я делаю? Совсем голову потерял, от этого звереныша! Хотя, посажу ее там, вместе со всеми, и будет она у меня таким же экзотичным существом, что те, что обитают там. Но как она хороша! Глаза, губы, зубки белые, как жемчуг, и улыбается так таинственно, и платье на ней красивое: простенькое, из легкой материи все в складку приятного зеленоватого цвета, но как ловко на ней сидит, подчеркивая стройность фигуры. А что, может и правда жениться еще раз? Мне давно наследник нужен! Она вроде бы здоровая, а амнезия хороша тем, что можно ее заставить вспомнить то, чего и в помине не было, но что выгодно мне! Да, - решил я, - женюсь, пусть родит мне сына! Надо ковать пока горячо:
   - Можно отправиться сейчас? Хотите?
   - Нет, потом, как-нибудь. Я сейчас занята. Мне к Алексу нужно, я обещала не оставлять его одного. Спасибо за беседу, - и быстро вскочив, она направилась через зал.
   Вот тут я испугался. А вдруг все расскажет Алексу. Сделал знак. Трое из ребят, которые стояли со своими дамами полукругом, закрывающим меня от любопытных глаз, поцеловали руки своим собеседницам и направились за Майей. Один из них ее окликнул и что-то сказал. Она кивнула и пошла за ним. Я успокоился. Всё шло по плану.
  
   Поговаривают, что мои отношения с женщинами странные. Хотя, я считаю, вполне нормальные отношения. Все мои жены до сих пор при мне.
   Мне нравится завоевывать женщин. Особенно мне симпатичны те, которые сопротивляются моим чарам, и чем дольше, тем лучше. Я загоняю их как дикого зверя своими ухаживаниями в сети. Мой утонченный вкус никогда меня не подводит. Я угождаю, ничего не требую, вздыхаю, выполняю любое желание. И никогда не спешу. Рано или поздно, зверек останавливается, поглядывает на меня с любопытством, и доверчиво начинает тыкаться в мои ладони носом. Тут же играется пышная свадьба.
   И какое-то время я счастлив. Правда, не долго. Моя жена скоро мне надоедает, и мне хочется чего-нибудь новое. Но никто не упрекнет меня, что хоть одну выгнал. С таким же изысканным упорством как добивался, я начинал избавляться от них.
   Одну посадил на наркотики, и развелся с ней, со слезами на глазах, укоряя, что она так плохо со мной поступила. Другую поймал на том, что она взяла мои деньги. По жизни любительница хождения по магазинам, она никогда не знала отказа в наличных, а тут их "не оказалось", а на столе лежали весомая пачка купюр. А ей "предложили" красивую новую шубку из экзотических мышек. Недолго думая, она взяла их. Я устроил целый спектакль, что это чужие деньги, и мне нужно продать все, чтобы вернуть долг, потому что счетчик работал на каждую минуту простоя, и еще, что меня могут посадить, и я не хочу, чтобы она была женой уголовника. Странная женщина, она готова была взять вину на себя, но я поступил, как "настоящий" мужчина и просто развелся. Четвертую "поймал" с любовником. И снова почти плакал от "отчаяния и омерзения". Пятая "выдала" секретную информацию по дурости "шпиону" Камотов, за что ей и мне угрожала смертельная опасность. Развелся быстро и т.д.
   Мне нравилось, что они все были уверены в том, что сами разбили свое счастье, приходили ко мне с просьбами и по первому моему зову. А еще я делал все, чтобы они больше не выходили замуж. Это была моя слабость. Но эти женщины принадлежали когда-то мне, и больше никто не мог ими владеть. Сначала они не понимали этого, но когда их ухажёры уходили в мир иной, страдали и плакали, пугались, прибегали ко мне. А я только ласкал их и говорил, что это моя вина, так как, слишком привязан к ним, и думаю о них день и ночь. В эти минуты, когда они так жалки и испуганны, они возбуждают больше всего. Правда, две из них пытались скалить зубки и, даже придумали, как сообща избавиться от меня. Я им, конечно же "помог", правда, погиб совсем невинный человек. Так я связал их кровью, провел через полицию, где их напугали до полусмерти, но выпустили по первому их звонку мне.
   Потом привыкали мои звереныши к своему хозяину, и принимают как данность такое положение. Все они при деле, на хороших непыльных работах, у них своеобразный клуб "Жен Барона", я прощаю им маленькие случайные связи. И каждой из них говорю, что до сих пор, думаю о ней, единственной. И порой оставляю у себя на одну ночь по прихоти. Как красиво! Они верят! А потом, за это я материально поддерживаю их иногда. Своеобразный гарем, на самоокупаемости.
   И только одну я не могу забыть - Галану. Мою первую и самую недоступную женщину на свете.
   Мы с отцом остались без матери, когда мне было пять лет. И долго жили вместе двумя холостяками, как любил говорить он. Но пришло время, и я уехал в институт. Тут появилась она, моя ровесница, новая жена отца. Чем-то похожа на Майю, такая же с виду простая и искренняя, но внутри нее жесткий железный стержень, который ничего не может сломать. Но это я понял слишком поздно. На мои ухаживания, она смеялась и напоминала мне, что является мне мачехой. Отцу никогда не жаловалась. Но со мной становилась все холоднее и холоднее, зато друга отца, пропойного Юрилу, обхаживала как родного. Видите ли, он потерял жену и сломался. Они с отцом и пестовали его.
   Однажды, когда я неожиданно приехал домой, она довольно сухо встретила меня, зато с Юрилой щебетала как птичка. А он махал своей лохматой головой и говорил отцу: "Вернули вы меня к жизни! Спасибо! Вечно у вас в долгу буду!" И я понял, что между мной и Галаной вечно будет стоять этот пьянчуга. И решил от него избавиться. Напоил до бесчувствия, привел домой, уложил в постель отца и раздел догола. Галаны не было. Она появилась чуть позже, и по привычке сразу направилась в ванну, снять с себя напряжение дня под душем. Тут я и вызвал отца с работы. Он примчался: - Что случилось, сынок? - взволнованно спросил он меня. Я только сказал ему: "Иди, посмотри сам". И отправился восвояси. Наутро я узнал, что отец умер. Думаю, он пришёл домой, услышал голос Галаны из ванны, а когда заглянул в спальню - сердце не выдержало.
   Молодая вдова застыла вся. Я не торопил ее. Узнав, что Галана вернулась к себе в город, приехал к ней, только с одним намерением, сказать, что дом моего отца, и ее мужа - ее дом. Она открыла мне дверь. Посмотрела на меня ненавидящим взглядом, и ударила по щеке; "Убийца!" Это все, что она мне сказала.
   С тех пор она избегает меня. По началу, я старался портить ей жизнь, у меня уже тогда появились влиятельные друзья. Ее выгнали из института, она пошла работать, выгнали с работы, нашла другую... Она прекрасно знала, я сказал ей однажды, что только одно слово, и у нее будет все, что она хочет.
   - Ты чудовище! - ответила она мне. А я не нашёлся, что ей возразить. Было время, когда хотел вообще от нее избавиться, и не смог. Почему не знаю. Я слежу за ней, знаю, обо всех ее делах. И как бы ей не было трудно, ни разу не пришла. Живет довольно скромно, а смеется все так же заразительно. Ведьма, она и есть Ведьма! Майя, чем-то похожа на нее, может быть, мне удастся, наконец, по-настоящему привязаться к женщине? Забыть эту неприступную крепость, мою мачеху, у которой крепостных стен никогда не было, а завоевать ее почему-то так и не смог!
  
   Из задумчивости меня вывел истошный женский крик. Я даже вздрогнул от неожиданности. Все бросились на голос, охранники, окружили меня, мы не спеша направились на улицу. Если бы зрелище, представшее моим глазам, не было бы так нелепо и возмутительно, я бы рассмеялся. Один из моих бугаев, который должен был похитить Майю, висел, запутавшись в электрических проводах, и мычал. Второй, и как он только умудрился, попасть в фонтан изображавшей на длинном шесте огромный шар с расходившимися тонкими завитками проволоки, символизирующими лучи. В одном из таких завитков он и находился с выпученными глазами, и изредка сплевывая воду, которая струей снизу била прямо ему в лицо. Третий пробил головой деревянную стенку сарая, одна половина туловища висела внутри, а задняя часть снаружи.
   - Это что тут за шутки? - спросил я. В ответ тишина. И только обалдевшая девица, молча, показывала пальцем на этих трех уродов.
   - Ну, что стоите, помогите им, - приказал я. Люди бросились выполнять мое поручение. Я оглянулся. Майи нигде не было. Из двери вышел Мартин, выглядел он так, будто его катком переехали. Глаз подбит, одежда порвана, весь в грязи. За ним Пятница и еще двое, точно в таком же виде. Вот, значит, как Пятница, решил отвлечь Мартина. Не выдержали нервы, решил расслабиться.
   - А с тобой что, - спросил я у специалиста по порталам.
   - Со мной? - бегло оглядел себя, - поскользнулся.
   - А Пятница со своими архаравцами тоже поскользнулись? - усмехнулся я.
   - Да, там, куда мы вышли подышать свежим воздухом, очень темно было, - нехотя ответил он, внимательно следя за всем происходящим. Потом вдруг резко отвернулся от меня и подошёл к Алексу: - Ты Майю не видел?
   Алекс стал вертеть головой, потом исчез за дверью, за ним Мартин. Я покрутился на улице еще какое-то время, дождался, когда ребят вытащат и приведут в чувство, но все расспросы, о том, что тут случилось, они со страхом отвечали одно: - Ветер! Он был таким страшным. Мы ничего не смогли сделать, нас подняло... А потом какое-то невнятное бормотание.
   Подозвал охрану, которая несла службу невдалеке от здания:
   - Не понятно, - в один голов отчеканили они, - людей не было. Вышли из двери четверо, эти трое и еще кто-то. Потом вдруг ветер, такой силы, что нас отбросило метров на пять. А когда он стих, увидели вот эту картину, а тут как назло какая-то баба вышла, и давай визжать!
   - Четвертый где?
   - Понятия не имеем. Мимо нас не проходил. Может его ветром снесло куда-то?
   - Обыскать все. Найти.
  
   Я вернулся в зал. Там было пусто, только на месте. Где сидела Майя, теперь находился Мартин. Он сидел, упершись подбородком в ладонь, оперев локоть на подлокотник, и смотрел куда-то вдаль. Я сел на свое место:
   - Что-то странное происходит, ты не думаешь? День был спокойный, никакого ветра не обещали. Как думаешь, это творчество наших учёных, или камотовских?
   Мартин внимательно посмотрел на меня, будто не слыша:
   - Ты о чем с Майей разговаривал?
   - А тебе -то что?
   - Я должен знать!
   - Девочка понравилась?
   Он вдруг резко вскочил на ноги, с ненавистью посмотрел на меня, и отошел в другой угол зала.
   - Мартин, ты, что себе позволяешь? - не выдержал я, следуя за ним.
   - Барон, мне трудно работать вслепую, когда я не знаю, что у тебя здесь происходит!
   - А девушка причем?
   - Так, одна идея появилась.
   -Поделишься?
   - Нет!
   - Знаешь, мне кажется, твои способности мне больше не пригодятся. Ты можешь ехать назад к Камотам.
   - Конечно, Барон, я скоро уеду, только ты сам еще не сознаешь, в какую пропасть шагнул.
   - Ты опять мне угрожаешь?
   - Уже нет. Ставлю перед фактом...
   - Что ты выяснил?
   - Подожди немного, и мне кажется, на все вопросы ты получишь ответы, но уже без моей помощи...
   Мартин странно посмотрел на меня. Сел в кресло и больше не шевелился. Зал заполнялся людьми. Праздник не удался. Молодые ребята, сдвинув все тарелки на одну сторону стола, прямо на белой скатерти чертили какие-то цифры, высчитывая какой силы должен быть ветер, чтобы так пригвоздить трех не шибко легких парней.
   Майская ночь подходила к концу. За окном начинало светать. В комнату вбежал Алекс:
   - Мартин, ее нигде нет! Мы обыскали все места, где она может быть...
   И вдруг повернувшись ко мне, зашептал: - Барон, если с Майей что-нибудь случилось, я убью тебя!
   - Отстань, - отмахнулся я от него как от мухи,- не трогал я твою Майю.
   - Алекс, уже достаточно светло, мне нужна стрекоза, - перервал нас Мартин.
   - Ты думаешь, что-то опять напугало ее? И она убежала?
   - Все может быть...
   - Идем, - и, потянув Мартина за рукав, Алекс потащил его к двери.
   - Мне проследить за ними? - раздался шёпот за спиной, это был Пятница.
   - Нет, не надо! Если найдут, все равно обратно в Азград привезут. Пусть поищут, за нас работу сделают. Меня вот что волнует, причем тут эта девочка? Почему Мартин в неё как пиявка вцепился?
   - Вполне может быть, она что-то видела.
   - И ее ветер не тронул?
   - Это вы так думаете, а может быть висит ее тело где-нибудь на ветвях сосен. Она же легкая в отличие от этих амбалов.
   - Отвези меня домой. Но пусть твои ребята повертятся еще тут. Послушают. Утром мне доложишь.
  
   Дома я принял душ, посидел на балконе, глядя, как восходящее солнце освещает верхушки сосен, и только собрался лечь, как зазвонил телефон.
   - Кому нелегкая в такую рань спать не дает, - выругался я, и взял трубку.
   - Барон. Ты должен сам это увидеть. Прилетай на Остров. Только не бери никого. Один. Это в твоих интересах, - услышал я голос Мартина.
   - Где ты?
   - На Острове.
   - Как ты там оказался?
   - Прилетай, все узнаешь... и короткие гудки.
   Одевался машинально, ощущение беды пронзило все мое существо. Остров, самое закрытое место, где одна часть принадлежала Камотам, и они что-то там прятали. Что именно я не знал. Только обеспечивал едой их людей. Вторая часто принадлежала мне, именно там я и спрятал своего золотого змея. Как они могли там оказаться? Почему не среагировала охранная сигнализация? Вопросы, вопросы. Вызвал своего пилота, и мы поднялись в воздух.
   Уже подлетая к Острову, что-то царапнуло меня. Но отдать себе отчет, в чем дело, не хватило времени. Мы зависли над Островом, и перед нами открылась жуткая картина. В нескольких местах забор был повален. На территории Камотов, свернувшись клубком, лежала женщина змееножец. Ее ослепительно красивое лицо со странной улыбкой навевало ужас. У нее была смуглая, почти светло коричневая кожа тела, а темно-коричневая чешуя хвоста переливались на солнце. Положив голову на свои кольца, она смотрела мертвыми глазами вверх. Вокруг нее лежали тела охранников странно скрученные, а еще на траве валялись куски разорванной плоти. И среди них зеленоватая ткань, от платья, в котором была Майя. Мне стало жутко. Дом, который я построил для Камотов, догорал. С моей стороны здание, где содержался золотой змей, было целым, но двери широко раскрыты, и ветер завывал в доме печально и жалобно, будто плакал. На бугорке положив руки под щеки, прижавшись друг к другу, спала моя охрана. На земле, встав на колени, раскачивался Алекс, держа в руках кусок зеленоватой ткани, запачканный кровью. По его щекам текли слезы.
   - ... Ты что, совсем последние остатки мозгов потерял? - сначала выругавшись, закричал на меня Мартин. - Ты представляешь, что с тобой сделают Змееножцы? Да, они всю планету уничтожат.
   - Во-первых, это не моя гостья, а Камотов, я не знал, кого они тут прячут?
   - Молодцы, мужики! Хитро придумали, они спрятали а, отчитываться будешь ты!
   - Пусть попробуют, у меня все документы на руках.
   - Идиот, змееножцам не нужны документы... - орал Мартин.
   - А золотой здесь? - кивнул я на открытые двери.
   - Там никого нет. Какой золотой?
   - Мои ребята притащили с Аларии золотого змееножца, я его там держал.
   Мартин побледнел, и почти неслышно проговорил: - Вы притащили сюда Смия? Уроды недоделанные. Теперь вам всем конец.
   - Что это за Смий? - шепотом спросил я, догадываясь, что то, что сейчас услышу, будет хуже, чем смерть этой женщины с длинным хвостом.
   - Это их избранный, ну, Бог по-вашему.
   - Так я хотел отправить его обратно. Ждал, когда портал заработает. Я ничего плохого ему не сделал, хотел поговорить, а он только лицо отворачивал. Мартин, - вскрикнул я, - он где-то здесь, не мог он с Острова уйти. Два раза пытался переплыть, еле на берег обратно выбрался. Мои специалисты все озеро заселили плотоядными пиявками, которые съедали любое теплокровное существо, что попадало в воду.
   Мартин резко повернулся и направился к дыре в заборе, я последовал за ним, мы посмотрели вниз, и я понял, что царапнуло меня. Вода была не черная от копошащихся тварей, а прозрачная, кроме того, она поднялась на несколько метров и уже доходила до забора, и через водную гладь можно было видеть, как лениво плавали толстые сытые рыбы.
   -Но, как это может быть? - не понял я, - почему вода поднялась?
   - Дамбу сломали. И пустили сюда рыб, а они, как тебе известно, хладнокровные существа, зато очень любят толстых ленивых пиявок.
   - Хорошо, предположим, что он переплыл озеро. Куда он может направляться? Только к порталу? А до него километров двадцать. Мы догоним его. Скорее в стрекозу.
   Мы бросились обратно. Но вдруг Мартин остановился перед Алексом, поднял его на ноги:
   - Ты сейчас сядешь в свою стрекозу и отправишься в Азград. И будешь молчать обо всем, что видел здесь. И запомни, что я тебе сказал раньше. Это еще ничего не значит. Посмотри мне в глаза, и повтори:
   Алекс растерянно посмотрел на своего приятеля:
   - Ты уверен, что она...
   - Повтори, что я тебе сказал, - прервал его тот.
   - Я сажусь в стрекозу и лечу в Азград, и никому ничего не говорю, и еще ты сказал...
   - Все, иди! - Мартин толкнул его в спину по направлению к маленькой стрекозе.
   - Его нельзя отпускать, - зашипел я, - он проболтается. А так мы все уберем, и никто ничего не догадается. Никого здесь не было...
   - Нет, барон, он единственный свидетель, не считая твоего пилота, который знает, что это не твоих рук дело, и в то время, когда здесь происходило, неизвестно что, ты был в Азграде. Учти, Камоты постараются все списать на тебя. Это твоя территория. Поэтому ты будешь его пестовать, а надо будет и защищать! Твоя любимая защита - перестраховка. И на сей раз, я одобряю ее.
   Стрекоза Алекса поднялась в воздух и взяла курс на город, а мы полетели к порталу. Но нам не повезло. Пролетев километров пятнадцать, мы попали в зеленоватый туман, а потом началось и совсем, что-то невообразимое. Сильный ветер гнул деревья к земле, вокруг нас летали вырванные с корнем кусты, земля.
   - Сажай! - закричал пилоту Мартин.
   Кое-как приземлились, правда, погнули винт, и потеряли одно колесо. Выпрыгнули и, продираясь сквозь леденящие сильные потоки воздуха, пошли к порталу по выложенному настилу. Неожиданно все затихло. Когда приблизились к островку, я просто-напросто потерял дар речи. Валунов больше не было, они были раскиданы, а из-под некоторых из них, были видны человеческие ноги и руки. Нам удалось обнаружить только двух перепуганных солдат. Трясясь от страха, они рассказали, что под утро вдруг стал подниматься туман, а потом сквозь него они увидели чудовище, с большими крыльями, головами орла и человека, а рядом с ними был еще кто-то, но они не поняли, потому что туман затушёвывал этих кого-то. Потом портал заработал, какой-то голос что-то крикнул. Что они не поняли. И появилась голубая воронка. Двое стали стрелять по чудовищу, но тут воронка потемнела, а потом словно взорвалась, камни полетели в сторону, и тишина...
   Я посмотрел на Мартина. По его лицу блуждала странная улыбка. Но вот он встряхнул головой, как бы освобождаясь от наваждения, и сказал:
   - Все, Барон! Портал закрыт навсегда.
   - Но его можно починить, собрать камни и поставить так, как они стояли.
   - И ничего не будет! Нужна связь с Аларией, а ее прервали.
   - Но ты сам говорил, что любая планета пронизана такими порталами, их нужно только активировать, чтобы можно было ими пользоваться.
   - Я не отрекаюсь от своих слов, только мы не в состоянии это сделать. У нас нет ни знаний, ни силы.
   - Я заплачу тебе любые деньги, только помоги восстановить портал.
   - Барон, - устало, вздохнул Мартин, - я повторяю тебе это не в моих силах.
   - Но ты же был на Аларии. Ты же знаешь, как работают их порталы.
   - Здесь дело рук не аларианцев, здесь совсем другая сила.
   - А почему ты не сказал мне об этом.
   - Потому что я сам хотел понять, как такое могло случиться. Аларианцы свои переходы в другие миры обеспечивают при помощи кристаллов, здесь же он будто первозданный, как бы случайно созданный сам собой, хотя в нем чувствовалась чужая, неведомая мне сила. А еще потому, что еще не всё проверил, хотел удостовериться, попробовать самому пройти по нему...
   - И что теперь будет? - спросил я сам себя.
   - Твои люди стали заложниками аларианцев Им не выбраться оттуда. На космических кораблях, это слишком дальняя дорога, да Алариа может и не принять ваши транспортные средства.
   - Только бы Камоты не узнали.
   - В этом мире, когда господин повержен, трусливый слуга старается угодить победителю...
   - Что ты хочешь, этим сказать?
   - Посмотри туда...
   Один из охранников, трясущимися губами, что-то быстро говорил по телефону. Я подбежал к нему, и выбил трубку из рук.
   - С кем ты говорил, сволочь?
   - С господином Комотом Красивым, - удивленно ответил тот, не понимая, что происходит.
   - Кто тебе дал право разговаривать с ним? Кто твой хозяин?
   - Так, он сказал, что вы работаете вместе и обо всем докладывать не только вам, но и ему...
   - Идиот! - только и мог сказать я, опуская оружие, которым прострелил этому недоумку голову. - Теперь куда? - спросил я Мартина.
   - На остров. Зря ты так, он ни в чем не виноват. Остальных тоже возьмем с собой, нечего им тут ошиваться. А то еще кому-нибудь позвонят. Попытаемся понять, что там произошло. Здесь есть какое-нибудь транспорт?
   - Нет! Но можно вызвать.
   - Тогда пошли к нашей стрекозе.
  
   Когда мы дошли до того места, где приземлились, там уже ждала нас другая стрекоза. А механики крутились около нашей, покачивая головами, и цокая языками:
   - Вот это да? - говорили они, - и кто мог так машину повредить, будто она через метеорный пояс прошла.
   Пилот посмотрел на меня, спрашивая разрешения рассказать то, что было, но я не дал ему сделать этого:
   - Так пустяки, слишком низко спустились, а тут ветер, камни какие-то...
   - Ну, да, ну, да! - усмехнулся один из механиков, - только не приходилось мне видеть камнепад, который летел параллельно земле...
   - Ветры разные бывают, - вставил я свое слово, - людей поднимают, в фонтаны погружают...
   - Ах, вот оно что, - механик сделался мрачным. - Небось работа Камотов. Помоги нам, Поводырь! Скоро техника до того дойдет, что по их желанию, земля сама будет нас со своего лона скидывать.
   - Ну, хватит разговоров, - прервал я его, - нам срочно надо улететь, а вы тут эту почините - и домой.
   Мы влезли в стрекозу и полетели на Остров. Там было тихо. Мы с Мартином вошли в дом, где содержался золотой змееножец. Специалист по порталам тщательно обследовал его комнату, потом погладил стены, вышел за дверь и, найдя электрический щиток, который был спрятан под деревянной обивкой, раздраженно спросил:
   - А это для чего?
   - Да твой Бог змееножцев вел себя нахально. Мои ребята слушались его, как зомбированные. Я же говорил тебе, несколько раз пытался убежать. Забор одним прикосновением хвоста ломал, да вот только мои пиявки не дали ему сделать ноги, тьфу, хвост. Ну, мне и подсказали Камоты, кто им сказал - не знаю, что если держать его в электрическом поле, он будет сонным, вялым, безынициативным.
   - Барон, ты подписал себе смертный приговор, - кивнул Мартин. От его слов мне сделалось не по себе.
   - Я не причинил ему вреда! - стал оправдываться.
   -Змееножцы не простят тебе Смия, - вздохнул Мартин.
   - А если с ним поговорить, объяснить им, что мы не хотели от него ничего, просто ждали случая вернуть обратно?
   - И как ты предлагаешь это сделать? У тебя есть с ним связь?
   - Да, пошёл ты... - выругался я и вышел на улицу. Настроение было скверное.
  
   Мартин стал обходить остров, часто нагибаясь и всматриваясь в землю, скоро он скрылся за кустами, а когда выбежал мне навстречу, с перекошенным лицом, я грешным делом подумал, что нашёл он этого Золотого змея.
   - Так вы еще и даакана здесь держали? - заорал он еще издалека.
   - Ну, и что? Это же обыкновенное животное. Мы хотели его в зоопарк отвезти, людям показать. Только вот никак не могли получить разрешение у людей Солнечного мира, а те никак не хотели выходить с нами на связь. Если бы эти крылатые скоты принадлежали людям Лунного мира, наши давно могли бы полюбоваться этим красавцем. И что тут такого?
   - Такого? А как ты думаешь, Почему Смий так быстро смог добраться до портала?
   Тут только до меня дошло, он улетел на даакане. Вот невезуха. Но я никак не мог взять в толк, и чего это Мартин так взбесился. Что ему эти страшилища? Дааканы - огромные животные, покрытые странным мехом, каждая волосинка была полая, но мягкая, как пух. Они имели огромные крылья, лапы зверей и голову птицы с большим крючковатым носом. Они обладали красивыми изумрудными глазами и скверным характером. Мои люди намучились с этой тварью. Она умудрилась трех человек перекусить своим крепким клювом пополам.
   - Да, что тебе этот даакан дался, - рассердился я, лучше подумай, как нам выбраться из этой ситуации...
   И тут я увидел, как к нам через озеро летят четыре огромных стрекозы. Камоты, собственной персоной. Они так всегда боялись за свою жизнь, что порой на какую-нибудь встречу летели целым отрядом стрекоз. Чтобы никто не знал, в какой именно машине сидят Повелители. Их стрекозы сели на землю, принадлежавшую им, два моих соперника вышли из стрекоз и огляделись кругом. Потом нехотя направились ко мне. Мой пилот встал сзади меня.
   - Нам надо поговорить, - прохрипел Сиплый, предлагаю в нашей стрекозе. Там и выпивка есть.
   Я кивнул, и мы направились к его машине, но как только я и Мартин перешагнули порог, дверь захлопнулась, и мой пилот был расстрелян в упор.
   - Ты что себе позволяешь, - спросил я Сиплого
   - Подчищаем, - сухо ответил он. Я выглянул в окно, люди, спавшие на пригорке, так и не проснулись, их тоже расстреляли. Охранники портала были убиты тоже. От злости я сказал Сиплому, все, что о нем думаю, в самых нелестных для него выражениях. И напомнил, что он не имеет права распоряжаться тут, здесь я хозяин. Но он только рассмеялся.
   - Нет, Барон ты у меня в стрекозе, а здесь моя территория, ты теперь мой гость, - и захрюкал, это он так смеялся.
   - Поторопился ты Сиплый, - вдруг сказал Мартин. - Мы еще не допросили этих людей, о том, что случилось. Вы слишком быстро прилетели, мы даже не успели все выяснить до конца.
   - Это не важно. Главное, чтобы никто не знал об этой бабе с хвостом, - вставил слово Красивый.
   - Поздно, ее видели. И видел Смий. Ты хоть всех перестреляй, а ответ придется вам держать, и объяснять, как могло случиться, что женщина змееножцев , оказалась здесь. И почему она умерла.
   - Кто такой Смий?
   - Золотой змееножец, избранный, и почти Бог для них.
   - И где он?
   - Сбежал на Аларию, и закрыл за собой портал.
   - Уф, - крякнул Красивый.
   - А мы тут не причем, это Барон, - тут же предложил Сиплый, подмигнув своему родственнику.
   - Не выйдет, - прорычал я, - у меня свидетели есть, что меня тут не было.
   - Кто? - тут же поинтересовался Красивый.
   Я прикусил язык, и замолчал.
   - Мартин, кто еще видел это хвостатую бабу, кроме вас? - спросил Сиплый.
   - Не в том дело, кто из нас ее видел, а в том, как она здесь оказалась.
   Камоты переглянулись, но ничего не ответили.
   - Послушайте, Повелители хреновые, - взорвался Мартин, вы понимаете, что будет, если окажется, что вы ее украли? Могу вам рассказать, эта планета разлетится на мелкие кусочки. Для змееножцев их женщины - самое дорогое, и они уничтожат каждого, кто посягнул на их сокровище. Хватит тайн! Откуда она взялась?
   - Это не наша тайна, - просипел Сиплый.
   - Теперь наша!
   - Ее серые сюда привезли, им надо было ее спрятать. И они попросили нас.
   - И вы согласились? - вскричал Мартин. - Я был о вас лучшего мнения, вы ввязались в чужую войну.
   - Перестань орать, пока мы еще твои хозяева, а не наоборот, - проворчал Красивый.
   - Ну, теперь уже нет! Ваша песенка спета. Смий - избранный, мудрец, его слово - закон, он сам закон, и всегда на стороне императора. Тот кто, привез сюда эту женщину, играет против императора. Теперь вам понятна расстановка сил? Он видел. И уже не важно, кто ее видел, а кто нет из наших ребят. Вы нарушили закон, о невмешательстве во внутренние дела инопланетных народов. Вам что, Аларии, мало?
   - А что с Аларией? Там все по закону. Нас пригласили, мы гостим.
   - Если мне не изменяет память, вас оттуда попросили. Но каким-то странным образом, вы снова оказались там, притащили сюда самого Смия, да еще даакана. И хотите или нет, вам придется отвечать!
   Камоты снова переглянулись. Сиплый кивнул и спросил:
   - Мартин, ты знаешь Смия?
   - Да, я виделся с ним в прошлое свое пребывание на Аларии.
   - А почему не сказал нам?
   - Не имел права, наша встреча была, так сказать, конфиденциальной. Он хотел посмотреть на меня. И просил не распространяться о ней.
   - Это прекрасно, теперь только ты сможешь спасти нас. Ты сказал, что способен открыть наш портал, но только в одну сторону. Вот и сделай это.
   - И тут же окажусь в руках знающих?
   - Нет, мы тебе дадим один маленький аппаратик...
   - Вы имеете в виду Промыватель мозгов?
   - Его родимого. Ты же так хотел заполучить хоть один экземпляр. Вот мы и предоставим тебе такую возможность. Только с одним условием, ты его получишь на Аларии.
   - Зачем вам это?
   - ПМ воздействует на генетическом уровне, в Лунном мире, мы уже его проверили - безотказен. Знающие Лунного мира - наши рабы. И еще один аппарат мы специально сделали для змееножцев. Взяли кровь у этой хвостатой бабы.
   - Вы знаете о том, что состав крови у них меняется от настроения? Нет? Я так и знал. И еще в такие игры я не играю. Мне моя жизнь дорога. Связываться с змееножцами не собираюсь. Играйте без меня.
   - Ты забываешься, - сощурился Красивый.
   - И что вы мне сделаете, расстреляете, как тех, кто так сладко спал на пригорке?
   - Ну, зачем так сразу,- оскалился Сиплый, - назови цену, что ты хочешь?
   - Я не хочу гибели этой планеты. Поэтому согласен открыть портал, но и со знающими, и со Смием пусть разбирается кто-нибудь другой. Я в стороне.
   - Идет! - обрадовались Камоты. - Тогда не будем терять времени.
   - Мне кажется, мне лучше остаться здесь и заняться зачисткой Острова, - сказал я.
   - Нет, Барон, ты полетишь с нами. Мы давно тебя звали в гости, а ты все отнекивался. Теперь уже не сможешь отказаться от нашего предложения.
   И тут же из кресла, в котором сидел, выскочили два железных ремня и закрепились у меня на животе.
   Красивый встал и вышел из стрекозы, направляясь в свою машину. А наш аппарат поднялся в воздух.
   - Ты можешь позвонить своему президенту, и сказать, что некоторое время погостишь у нас, - улыбнулся Сиплый.
   - Обязательно, только чуть позже, - я вернул ему его улыбку. Откинулся в кресле и стал размышлять о том, что меня ждет и как выбраться из этой передряги.
  
   Проснулся от того, что мы мягко коснулись земли, и шум мотора затих.
   - Выспался, - усмехнулся Сиплый.
   - Выспался, - ответил я.
   - Можешь подождать нас здесь
   - Мне бы хотелось посмотреть, разрешишь?
   - Нравиться мне, когда ты такой вежливый, - захохотал Сиплый, - ну, идём, гость дорогой.
   Мы вышли из машины. Вокруг нас был густой лес. Еле видная тропинка виляла между деревьями. Но я знал, что охрана здесь такая, что не только человек, зверь не пройдет незамеченным. Скоро мы вошли в обыкновенную с виду пещеру. Посреди нее возвышались белые столбы сталактитов и сталагмитов, посредине они соединились и образовали причудливой формы колонны. И если бы не абсолютно правильный круг, который они создали, можно было подумать, что это творение природы. Вдоль стен пещеры за стеклянными перегородками, заставленными приборами копошились люди в белых халатах. За одной из них я увидел Красивого. Увидев нас, он помахал нам рукой, и направился в нашу сторону в сопровождении двух людей. Одной женщина и маленького смурного мужичка. В женщине я узнал Сюанну. Мы сухо поздоровались.
   - Не ожидал тебя здесь увидеть, - кивнул я на ее приветствие.
   - Дорога ученого извилиста, порой он сам не знает, где проснется, - засмеялась она. - Меня заинтересовали порталы. Передвигаться между мирами без космических аппаратов так заманчиво!
   - Может быть, скажи мне, откуда у тебя появилась Майя?
   - Кто? - девушка удивленно посмотрела на меня.
   - Майя, девушка, которую, ты, по словам Алекса, передала ему, когда уезжала? У нее еще полная амнезия.
   Сюанна внимательно посмотрела на меня, потом нахмурилась, обдумывая что-то, а потом проговорила: - Барон, эта очень долгая история. Я потом тебе расскажу, когда вернусь.
   - А ты уверена, что вернешься?
   - Главное, понять, как запускать портал здесь, а оттуда я уже смогу сама его открыть.
   - Аа-а-а! - подошёл к нам Красивый, - видишь Барон, не только к тебе в Азград ученые уходят, но и к нам тоже. Это наш новый специалист по порталам. Мартин, можешь познакомиться, она подает большие надежды.
   Мартин стоял у меня за спиной, я посмотрел на него, лицо его было хмурым и злым.
   - Ну, что? - спросил его Сиплый, сможешь открыть портал?
   - Попробую. Я видел, как это делали аларианцы
   - Сюанна, - позвал девушку Красивый и передал ей небольшой рюкзачок, который она начала одевать на плечи. Один из рукавов кофты съехал вниз, обнажив запястье, и я увидел на нем очаровательный браслет. Тонкой работы, ажурный, со странным узором.
   - Красивая вещь, можно посмотреть, - я протянул руку.
   - Нет, - резко ответила Сюанна, - эта вещь мне очень дорога, и мне не нравиться, когда к ней прикасаются чужие руки.
   - Фу, какая жадина, - кокетливо скривился я.
   Но тут из-за моей спины вышел Мартин: - Можно мне переговорить с Сюанной? - спросил он у Красивого, если надо, могу объяснить ей, что сейчас буду делать.
   - Давай! - ответил Красивый и вместе с Сиплым отошли в сторону, прихватив с собой мужичка, и что-то стали говорить ему. Я воспользовался случаем и огляделся кругом. Мое внимание привлек один отсек, где на столе, направленный в нашу сторону стоял ПМ. Вот тут я испугался. Сейчас эти отправятся на Аларию и я останусь один на один с Камотами, легкое движение пальцем, нажатие кнопки и Барон будет делать то, что ему прикажут. В этот момент я подумал, что эта штука хороша, когда она в твоих руках, и направлена на твоих врагов, но сейчас она была направлена на меня. А это уже катастрофа.
   - Ну, все готовы? - спросил Сиплый, отходя вместе с Красивым за стеклянную перегородку. - Барон, иди к нам, отсюда ты все увидишь.
   Я сделал несколько шагов и приблизился к ним. Но за перегородку не шагнул. Остановился. В это время Мартин с Сюанной вошли в круг и о чем-то оживленно переговаривались, за ними с опаской шагнул мужичок. Мартин стал гладить на уровне груди каждую колонну, девушка из-за плеча смотрела на него. Вдруг он повернул к ней, слегка наклонив голову, она кивнула, он что-то нажал, и внутренняя часть слабо осветилась зеленоватым светом. Я рванулся с места и со всех ног побежал к ним и встал рядом. В это время загорелась лампочка на ПМ аппарате, на который я обратил внимание.
   - Идиоты, выключите, сейчас же, - закричал Мартин. Свет ударил из всех колонн мне в лицо, я зажмурился, и прикрыл голову руками, надеясь, что лучи ПМ не затронут моего мозга. Хотя это было бесполезно. Что-то рвануло кругом меня, и затихло.
  
   Часть II. Алариа
  
   Я открыл глаза. Мы находились в таком же кругу, только не в пещере, а в большом зале, стены которого были выложены красивыми разноцветными отделанными белоголубыми камнями.
   - Мы прибыли? - спросил я.
   - Прибыли, - усмехнулся Мартин, - а ты Барон все-таки сбежал от Камотов.
   - Не твое дело. Ты чего орал?
   - Эти дуралеи уничтожили портал, - весело проговорил Мартин, - а, значит, ты сам себя загнал в ловушку.
   - Это мы еще посмотрим, - резко ответил я, - объясни, что они сделали не так.
   - Сколько раз я говорил, не знаете, что перед вами лучше не прикасаться. Две разные энергии, как два разных вещества могут взаимодействовать друг с другом. Они включили свой ПМ, и направили на нас, уж, что они хотели этим добиться, теперь не узнать. Там произошёл взрыв. Портал разорвало.
   - И что теперь?
   - Как я говорил, мы в ловушке. Обратного пути нет!
   Я выругался.
   - Так, Барон, теперь ты будешь слушать меня, - весело продолжал Мартин, эта его веселость больше всего настораживала и пугала. - Ты на другой планете. Здесь другие законы. Еще одно такое грязное ругательство, и ты предстанешь перед знающими на Помосте закона. Запомни, на Аларии каждое слово имеет свое значение и вес. Понял?
   - Перестань мне нотации читать, лучше подумай, как нам отсюда выбраться? Может быть, у них есть еще где-нибудь портал?
   Тут двери открылись, и вошла группа людей. Впереди нее, вышагивал человек, похожий на Мартина.
   - Мартин, никогда не думал, что у тебя столько двойников, - пробормотал я.
   - Тише. Ни слова. С ними буду разговаривать я. Их язык мне знаком.
   С этими словами он вышел вперед и быстро заговорил на незнакомом языке. Вошедшие люди его внимательно слушали. Мужичок, что был с нами, вынул электронный переводчик, и лихорадочно стал надевать на голову. Но Сюанне вдруг стало плохо, она начала валиться на него, переводчик упал на пол, а он обхватил ее талию. Но она быстро пришла в себя, отстранилась и начала извиниться. Камотов посланник посмотрел на нее, кивнул, потом перевел взгляд на Мартина, подался вперед, в его руке блеснул кинжал, и он ударил Мартина в спину. Тот ахнул и стал валиться вперед. Двойник Мартина, подхватил его на руки , потом что-то проговорил, передал обмякшее тело другому человеку, а сам, подошёл к мужичонке вплотную и посмотрел ему в лицо. Тот, тяжело вздохнул и виновато поднял глаза.
   - Зачем ты это сделал, - четко, на нашем языке, спросил этот человек.
   - Мне было приказано, - ответил мужичок, - Хозяин сказал, что это убийца и предатель, его надо убить. Я выполнил приказ.
   - Ты плохо поступил,- ответил незнакомец. - Ты будешь наказан. Сейчас ты встанешь на Помост закона, и тебе будет объявлена смертная казнь.
   - За что? - захлюпал мужичонка.
   - За преступление, - ответил аларианец. Он что-то сказал своим людям. И один из них взял камотовского палача за локоть и увёл. Пока я наблюдал за все этим происшествием, не заметил, и куда унесли Мартина и увели Сюанну Я стоял один.
   - Прошу прощения, - улыбнулся как можно приветливее, - меня зовут Барон, с кем имею честь говорить?
   - С Верховным знающим, - ответил двойник Мартина, - меня зовут Архинал. Мы не рады вашему появлению здесь.
   - Этот вопрос легко решить, - еще шире улыбнулся, - отправьте меня обратно.
   - Невозможно, с той стороны взорвали портал.
   - Но может быть, есть еще один, я согласен даже и на другую планету, только на ту, откуда смог бы добраться домой.
   - Нет! Вы слишком много сделали нам зла. Вашу судьбу будет решать Кольцо Миров.
   - Архинал, два умных человека, всегда могут договориться, не так ли?
   - Вы правы, Барон, два умных человека всегда могут договориться. Только проблема в том, что я не считаю вас умным.
   И резко отвернувшись, он пошёл от меня прочь. Другой алариец, сделал мне знак рукой, приглашая за собой, я последовал за ним. Несколько раз пытался с ним заговорить, но он молчал. То ли не понимал меня, то ли делал вид. Эх, был бы я сейчас дом, мои ребята быстро бы научили его как надо со мной общаться. И тут до меня дошло. Сюанна! У нее в рюкзаке ПМ. Я так резко остановился, что мой провожатый наткнулся на меня, и отскочил как ошпаренный..
   - Сюанна! Где Сюанна? Девушка, что прибыла с нами?
   Но аларианец тупо смотрел на меня и пожимал плечами.
   - Мне нужен Архинал, отведи меня к Архиналу, - настаивал я.
   Но в ответ какая-то тарабарщина на незнакомом мне языке, и жест рукой, мол, иди вперед. Пришлось подчиниться. Мы вышли на улицу.
   Это был город. Красивый город. В нем не было небоскребов, все дома двух-трехэтажные, но такие аккуратные, красивые, ярко желтого цвета. Улицы чистые, газоны подстрижены, и кругом цветы, как у меня в усадьбе. Я всегда мечтал, чтобы все жители моего города, заботились об улицах, но они рассчитывали на дворников. Поэтому вели себя на улицах порой как животные, где прошли, там и нагадили. А дворники, те настаивали на определенных часах работы, и не спешили убирать грязь.
   Совсем недалеко от меня было маленькое княжество, где князь - поборник чистоты, дал приказ расстреливать всех, кто хоть бумажку уронит на тротуар. И у него было чисто. Я тоже одно время решил последовать его примеру, но тут мне объяснили, что, если я начну действовать подобным образом, три четверти населения придется расстрелять. Привычка! Ё-мое!
   Мы шли по улицам, выложенными красивыми желтыми плитами, поднимались и спускались по каким-то лесенкам. В глаза бросилось множество фонтанов. А еще меня поразили необычные животные, спокойно бредущие вдоль ажурных решеток, время от времени останавливающиеся, и сующие морды между прутьями. Идущие мимо люди не обращали ни на них, ни нас никакого внимания. И у меня сложилось впечатление, что я турист, вот иду и смотрю на незнакомый город. Опасности не чувствовал никакой.
   Мы прошли, по моим подсчетам, половину города, когда резко повернув налево, мы очутились около моста, переброшенного через быстробегущую неглубокую реку, на другой стороне коричнево-красная скала в которой прорублены ступени длинной лестницы, и там в вышине дом, похожий на праздничное яйцо, украшенное шляпкой . Его фундамент в несколько раз превышал само здание. Крыша была деревянная, резная и ее концы были приподняты вверх. В сравнении с этой громадиной, я казался себе маленьким, и невольно меня охватило волнение. Но когда по лестнице сбежали знакомые ребята, мне стало легче.
   - Барон! - закричал Шайтун, руководитель моей экспедиции, - какими судьбами? Как ты попал сюда? Он сбежал мне навстречу, за ним еще несколько парней.
   - Вот, волей случая залетел, - усмехнулся я, пожимая всем руки.
   - Ну, заходи, заходи, теперь мы тут обитаем. Нас из Дацана выгнали. Ты привез ПМ?
   - Привёз, только вот девица, у которой он был - исчезла. А эти... - я хотел показать на аларианца, но его уже рядом не было... - короче хозяева, меня не понимают, и ничего не говорят, куда делась эта паршивка...
   - Не кричи! Пойдем в дом, там и поговорим.
   - Кстати, напомни, что такое Дацан?
   - Штаб знающих, я бы назвал его по-нашему научный институт. Мы там долго жили, почти год, пока наши ПМ не уничтожили. Думали разобраться в их научных изысканиях. Хотя знаешь, все их приборы до того диковинные, что наши специалисты ничего не смогли понять.
   - И что не могли с помощью ПМ заставить их объяснить назначение приборов?
   - Так они же все ненормальные. На бытовом уровне наши ПМ - великолепны. Они нам верят на слово, подчиняются. Но у них своеобразный метод обучения. Мы просим объяснить, как работают их приборы, как они открывают портал. Кивают головами: - Смотрите! Думайте.
   Оказывается, у них так проходит обучение. Ты должен, быть всегда рядом с наставником, и смотреть, что он делает. И сам понять, кто к чему. Ну, мы походили за ними несколько дней, разозлились, просим, как людей, ты объясни, кукла заморская, зачем это все, он свое твердит: - Думай! Не ленись, думай!
   - Ну, и чем все кончилось.
   - Да, ничем. "Моя твоя не понимай". Уже потом, когда, почувствовали, что теряем над ними контроль, заперли мы их в подвалах, думали, посидят, очухаются.
   - Ну, и?
   - А ничего, сидели в подвалах с таким видом, будто их направили повысить квалификацию, расположились на полу, как на ковре, спорили, смеялись... А потом и совсем исчезли.
   - Как исчезли?
   - Были и нет... Да, ты, входи. Входи...
   Мы вошли в дом. Он был необъятных размеров, пол - красивые цветные плиты, создающие странный закрученный узор. Стены странные, на шарнирах, отодвинешь, и вроде как одна большая комнат, сдвинешь - несколько маленьких.
   - Чудной дом! - удивился я, - чей он? Вроде там, откуда я вышел, здание с козырьком...
   - Это и есть Дацан, - сказал кто-то.
   - Может быть, так там обыкновенные стены и обыкновенные двери...
   - Так, то дом аларианцев, а этот дом Смия, того золотого гада, которого мы вам отправили...
   - Лучше бы вы этого не делали. От него одни неприятности.
   - Да, больно диковинный, подарок хотели сделать. Кто же знал что он шишка. Думали животное невиданное. До тех пор, пока не нашли спящим в лесу, я же его в глаза не видел. Он вообще отшельником жил. К нему никто не ходил, если приглашал, и то, только знающих. Простые аларианцы о нем как бы и не знали, или просто не придавали значения. Живёт, ну, и пусть живет! Ты еще увидишь, они вообще чокнутые. Чужак, ни чужак, им все равно. Для них главное - их собственная жизнь. Поэтому и мы о нем не ведали, пока жили здесь. Вот, когда сюда въехали, нам и объяснили, что это дом Смия, золотого змееножца. Он, якобы, пока отсутствует, так что мы можем здесь пожить. А когда вернется, тогда нам новое жилище подыщут. По тому, как он жил, не последним человеком был, тьфу ты, назвать это чудище человеком, и как язык повернулся. Как он там у вас? Что вы с ним сделали?
   - Ничего. Пропал, как ваши знающие, думаю, они его и выкрали...
   - Да, ну? И как? Неужели он аларианцам нужен? Интересно, зачем?
   - Нужен. Еще как нужен. Раз выкрали.
   - Барон, - разом заговорили, окружавшие меня парни, - помоги вернуться домой, что-то плохо здесь. Портал у нас забрали. Ты как сюда? Давай, мы с тобой обратно...
   - Люди, волнуются, Барон, - согласился Шайтун, - как только мы власть над ними потеряли, неуютно стало. И самое противное - неизвестность, что они хотят с нами делать? Мы тут уже план придумали, как портал заработает, прорвемся к нему, и домой...
   - Не выйдет, друзья! - как можно более мягко сказал я, - они его уничтожили, а тот портал, по которому я сюда попал, Камоты по-дурости взорвали. Отсюда у нас выхода нет. Но я думаю, сговориться со знающими и попросить их, отправить нас куда-нибудь, пусть на другую планету, только поближе к дому.
   Мужчины повесили головы: - Не станут они с тобой разговаривать.
   - А я все-таки попробую. Не отчаивайтесь раньше времени...
   - Ну, чего носы повесили, с деланной веселостью, сказал Шайтун, - раз Барон здесь, он что-нибудь придумает! Всем по местам. Вахтенные - на вахту. А ты, - он обратился к одному из ребят, - принеси нам поесть. Мы сейчас думу думать будем, решать, как отсюда выбраться. Прошу, - и начальник экспедиции отодвинул одну из стен и ввел меня в большую комнату, по которой были разбросаны подушки разных размеров. Комната была великолепная. Все стены отделаны мозаикой, со странными сюжетами, где главными героями были люди - змеи. А впереди прямо перед дверью большой балкон. Кроме подушек, в середине комнаты и на балконе стояли два низеньких резных столика. Просто, но со вкусом. Мы уселись на подушки, вскоре нам принесли поднос с едой, и только тут я вспомнил, что не ел с самого утра.
   - Шайтун, давай рассказывай все, что у вас тут произошло, а я пока поем, - предложил я, с жадностью наваливаясь на хлеб и фрукты.
   - А что рассказывать, - вздохнул Шайтун, - все было сначала прямо как в сказке. Пришли мы сюда, пятьдесят человек. И прямо направились в Дацан. Включили ПМ. Команда одна - мы друзья, мы пришли с добром, нас надо встретить хорошо. Аларианцы, улыбаются, говорят нужные слова. Слушал по электронному переводчику, как они нас приветствуют, сердце от радости чуть не выскакивало из груди. Тут выходит один из знающих, он у них называется Держатель правды, в руках посох, а на нем небольшой кристалл. Завели с ним разговор. А этот кристалл все светит и светит синим. Мы внимания не обращаем, но аларианцы ведут себя странно, с удивлением смотрят, то на нас, то на посох. Спрашиваю: - В чем дело?
   Отвечают, что они уверены, мы говорим правду, а вот посох показывает, что мы лжем. Они не понимают в чем дело. Ну, мне сообразительности не занимать. Говорю, что ничего странного в этом нет, у нас разные энергетические вибрации, и что посох просто не понимает, о чем мы говорим. Они кивают, но как-то неуверенно. Я же прошу предоставить нам помещение, чтобы мы могли отдохнуть. Нас отводят куда-то на третий этаж. Где много маленьких комнаток с кроватью. Мы все и разместились там. Ночью, я вышел, поймал какого-то типа. И спрашиваю, где посох, мол, хочу на него посмотреть. Он отрицательно кивает головой: - Нельзя, это священно.
   Но потом под действием ПМ, соглашается и ведет меня к двери. Подергал - закрыта. - Ну, ладно, - говорю ему, - иди, завтра попрошу у Держателя правды осмотреть посох.
   Он кивает и уходит. А я тем временем тихонько открываю дверь. Около окна стоит эта палка. Взял в руки, ничего особенного. А чуть дальше на постаменте воткнуты другие палки, только без кристаллов. И, тут мне в голову пришла великолепная идея. Беру эту дубину и к ребятам. Маленькая батарейка, две лампочки, синяя и белая, немного жидкого стекла, который мы применяем для создания бытовых столовых приборов, и вот уже готовый кристалл на посохе, а еще две кнопочки под рукой, так, чтобы не видно было. Сделал великолепно. От оригинала не отличишь. Отношу обратно.
   Наутро меня приглашают на Совет, чтобы выяснить, что мы желаем. Я говорю, что ничего особенного нам не нужно, просто восстановить дружеские отношения, которые по непонятным нам причинам были так резко прерваны с их стороны. Мы хотим доказать, у нас только благие намерения. Аларианцы смотрят на палку, а она не горит. Держатель правды, даже потряс ее.
   - Можно я? - спрашиваю у них, и забираю ее у обалдевшего аларианца. Начинаю говорить, и жму на кнопочку. Горит белым. Они в восторге. Кто-то удивленно произносит, что посох выбрал меня Держателем правды. Я для правдоподобности сначала отнекивался, мол, это не хорошо, так не должно быть, но потом согласился. И вот я уже главный Держатель правды у аларианцев, ну, что наш министр юстиции. Президент - Волховёр, седой старик. Верховный знающий - премьер-министр, молодой парень Архинал, потомок легендарного Тагара. Я должен был советоваться с ними, но с помощью посоха всегда добивался своего.
   Первое время все шло хорошо. Мы особенно никуда не вмешивались, просто ходили с ними, смотрели, что где лежит, что они тут делают, и какая может быть польза. И тут выясняется, что на берегу моря, у них есть город Ард, где они выращивают драгоценные камни, которые применяют в своих приборах. Представь себе рубин и изумруд одним камнем - красотища!
   - Да, я видел, ты присылал мне, - вспомнил я. - Полезная вещь.
   - Ну, вот - у них там целые плантации, - продолжал Шайтун. - Взял себе парочку, чтобы и тебе послать и самому иметь, а им сказал, что хочу свойства их проверить. И вот как-то Волховёр приходит ко мне с этим Архиналом и просят вернуть камни. Я говорю им, что вышла накладка, у меня их украли. И палка светиться белым. Но они так странно уставились на меня, и на посох, что почувствовал, что сказал, что-то не то. Они даже разговор со мной прервали. Ушли. Потом заходит Волховёр и говорит мне:
   - Ничего не понимаю, ты обманываешь нас, а посох горит белым. Я же чувствую кристалл, он у тебя в кармане лежит.
   Я даже выругался. Вот, дурак, и зачем собой таскаю? Все боюсь, что у меня его сопрут. Но тут же уставился в глаза старику и говорю:
   - Ты веришь, тому, что показывает посох, а он говорит, что у меня ничего нет.
   - Не могу, - отвечает противный старикашка, - я его чувствую.
   - Повтори, что я тебе сказал, - говорю я, начиная сердиться, а он вдруг глаза на меня вытаращил, и за сердце схватился. Упал и умер. И как назло в этот момент входит Архиналл. Увидел, покойника, бросился к нему, потом поднимает на меня глаза, и я читаю в них такую ненависть пополам с удивлением, что до меня доходит, где-то ваш ПМ не срабатывает. От греха подальше, я этого Верховного знающего, да и всех знающих в подвал и свел. Пусть там посидят. А людям сказал, что они уехали, по делам. Смотрю, и снова никак не могу понять, они мне верят и не верят. Смотрят на посох, один взгляд, смотрят на меня другой. А потом и вовсе пошла неразбериха. Стали ко мне приходить со своими печалями аларианцы. Раньше, этим Волховёр занимался. А теперь, когда его нет, они идут ко мне как к Держателю Правды. Проблемы у них, поверь мне, идиотские. Порой до маразма доходило. Если кто-то кого-то в сердцах обзовет, его на помост Закона вызывают. Ну, я и решил показать им, как надо жить по правилам, стал судить по- своему. Плохое слово сказал? Ты в ответ обидчику сначала чего похлеще скажи, а не поймет, в челюсть дай. Сын не слушается, сними портки, да по попе поучи... От таких советов люди глядели на меня со страхом и непониманием. И вот что удивительно, не разу по-моему не сделали. Только мрачнели. Будто не могут какой-то барьер перейти, хотят и не могут.
   В предпоследнюю активизацию портала пришли двое ребят от Камотов, с просьбой достать побольше камней драгоценных. Ну, мы и взяли два ПМ, и отправились в Ард. По дороге разделились. Одни поехали в одно селение, там у них корешки уникальные, все лечат, а кроме того импотента сексуальным мачо делают. А я с ребятами в Ард.
   Приехали. Встретили нас хорошо. Я им говорю, что для работы нам нужны кристаллы, давайте вот в корзину соберите и дайте нам.
   А их главный мужик, вдруг вздумал мне сопротивляться: - Не выросли, нельзя. Я ему втолковываю, что не беда, мы их и так пристроим, он уперся рогом и все. Камотовы ребята обиделись, и дали приказ этому мужику и его подчиненным пойти на край обрыва и прыгнуть. И ведь пошли. Я кричу ребятам: "Идиоты, что делаете?" А они только ржут. Те прыгнуть -то прыгнули. Да только унесли с собой ключи от пещеры, где камни растут. Пока лазали по ущелью, крик: ПМ сломался. Мы назад, и точно, вместо аппарата шарик маленький, будто кто-то его силищей невиданной сжал. Ну, я своих ребят собрал, и мы поскорее восвояси убрались. Приезжаем в город, вторая группа заявляется, и тоже мне шарик показывает. Говорят, ничего не видели, ничего не слышали, машина на виду стояла. Как такое случилось, никто понять не может. Осталось у нас всего два ПМ. Один что на город направлен. Второй в запасе.
   Стали мы думать, что дальше делать. А эти двое, что приехали, ну совсем озверевшие какие-то, то ли их самих ПМ-лучами обработали, захотели бабу.
   Надо сказать, у нас тут отец Саргий, и мой помощник Керемь, себе зазноб завели из местных, постоянных. Другие те, только так по разочку используют и бросают аларианок. А эти даже женились. Они им недавно и детей родили. Так вот, эти вновь прибывшие захотели девку, да не простую, а самую прелестную. Позвали Мараша, это у нас тут такой аларианец, старенький, чудаковатый, но исполнительный. Все сделает, что попросим. Ну, они и приказывают ему, приведи девицу. Привел. Я как раз с ними был. Хорошенькая такая: стройная, коса до попы, глаза огромные, кожа белая, нежная. Пришла, мы ее за стол посадили. Взяла кусочек хлебушка, откусила и смотрит на нас с любопытством. Один из ребят положил руку ей на колено. Она как вскочит, как даст ему пощёчину, и выскочила из комнаты. Мы все так и рты раскрыли. Почему не слушается? Посмотрели, а вместо ПМ - шар. Мы бросились к запасному, он у меня в комнате лежал, и там - шар. Испугался я, а тут мои ребята из подземелья выходят, смеются.
   - Вы что пост бросили, - ору я им.
   - А все ушли, - весело отвечают они
   Мы в подземелье - пусто. Как вышли, никто не видел, мои ребята все-таки дежурили около двери. Может быть, у них какой-то и потайной ход был - не знаю. Так те горе-охранники ничего не помнят. Я уже испугался, что, может быть, аларианцы тоже ПМ изобрели?
   Вот в последнюю активизацию я и решил направить к вам двоих за новыми ПМ. Да, как назло, ребята в кустах, увидели золотую змею, подошли, а он наполовину человек. Такое встретить! Спал он. Вкатили снотворного лошадиную дозу, подняли и потащили. Решили тебе презент сделать. Представили, каково будет иным странам узнать, что только в нашем государстве есть крылатое чудовище с туловищем зверя и головой птицы, да мужик золотой со змеиным хвостом. Его бы выдрессировать, заставить через горящий обруч прыгать! Вот, было бы здорово!!!! Да, только пока его укладывали, пока засовывали в портал, он и сработал, гостя забрал, а ребят нет. Так мы и не смогли сообщить о наших проблемах.
   Вернулись домой, решили подождать следующей активизации портала. Через неделю к нам делегация. Архиналл, его знающие и еще какая-то женщина, в возрасте, лет, эдак, тридцать, тридцать пять, но все при ней. Глаза как две пещеры, темные и страшные. Идет и по сторонам смотрит, такое чувство, что принюхивается. Подошли ко мне, я с посохом, поклонился, как положено. А она мне:
   - Отдай посох Архиналу.
   - Не могу, - улыбаюсь я, - мне доверили быть Держателем Правды. Так она так на меня взглянула, что во мне все оборвалось, под ее взглядом, как пластилин стал. Отдал. А Верховный повертел посох, и засмеялся:
   - Хорошая работа, и мои лампочки, так и засверкали, то синим, то белым.
   Быстро разобрался, лобастый.
   Мои ребята, осознав, что сейчас будет нам хана, решили быстренько всех уложить, и снова в подземелье засунуть. Но только кто-то к женщине прикоснулся, как она только плечиком повела, такой вихрь поднялся, что нас всех по комнате разбросало, как ветром листья осенние в парке. Валяемся на полу и двинуться не можем. А она стоит и даже не улыбнется.
   Потом к нам стали подходить аларианцы. Сняли с нас электронные переводчики, забрали оружие и выпроводили сюда. Правда, нам удалось отстоять армейские ножи, сказали, что это столовые приборы, да я прихватил ручную сигнальную пушку. Да, толку от нее никакого. Кого на помощь звать? Кто услышит. Мы здесь совсем одни. Вот и все.
   Да, те, кто охраняли портал пришли в этот же день. Трясутся, их эта ведьма, ее Таирой зовут, пальчиком поманила, в глаза заглянула, и, по их словам, им так страшно стало, что всю дорогу бежали. Я конечно, на следующий день взял ребят, и мы поехали туда, но не тут-то было. Не успели до леса доехать, перед нами опять эта Таира. Рукой показывает, прочь отсюда. Мы ей сигналим, уйди, задавим невзначай. И тут опять ветер, да, не простой, нашу машину подняло и закрутило. Мы ударились о какую-то скалу. Машина вдребезги. Правда, сами живы. Вернулись и сидим. Ждем. Что теперь с нами будет.
   - Кто такая Таира? - спросил я.
   - Ведьма, - поежился Шайтун, - дьяволица.
   - Откуда она взялась? Почему раньше ее не было. Вы ведь уже год здесь?
   - А кто ее знает! Вообще-то, не помню, кто мне рассказывал, она живет в Солнечном мире. Это закрытый мир. Мы так и не смогли в него попасть.
   - Да, что-то учёные мужи не учли, разрабатывая эти ПМ, хотя знаешь, у нас дома они работают как надо! Ну, ладно, как говориться, "утро вечера медренее". Завтра встречусь с этим Архиналом. Кстати, ты Мартина знал?
   - А кто это?
   - Да, специалист по порталам.
   - А что с ним, что-то не так?
   - Понимаешь, странность какая, он похож на Архинала.
   - Так, может он аларианец, под прикрытием работает?
   - Его убили только что. Нет, что-то не складывается, и еще в Азграде работает некий Алекс, и тоже точная его копия. Три мужика на одно лицо!
   - Ну, значит, и тот аларианец.
   - Нет, к сожалению, нет! Мы каждого человека проверяли до третьего колена. Свои они.
   - Тогда двойники. Это бывает. Я тут одного аларианца встретил, моего деда напоминает. Может, воплотился?
   - Может быть! Как ты думаешь, куда они нашу женщину дели, у нее наши ПМ были. Две штуки.
   - Плохо ее дело. Раз нашли у нее ПМ - смертная казнь ей обеспечена. Она принесла на их планету аппараты, угрожающие населению. Мы ее больше не увидим. Хорошо, что у тебя ничего не было.
   - У меня электронный переводчик есть того идиота, который Мартина убил.
   - И что это нам даст?
   - Пригодится. Я не намерен сидеть, сложа руки.
   - Твоя уверенность, вселяет надежду. Ну, отдыхай! Спокойной ночи, - пожелал мне Шайтун и ушёл. А я долго еще валялся на подушках, думая, как выбраться из этой ситуации. Но так ничего и не придумал.
  
   Утром я отправился в Дацан. Охраны нигде не было. Мне это показалось неестественным. А, если бы мы захотели взять оплот знающих штурмом? Все-таки нас не так уж и мало. Хотя какой смысл? А дальше что? Обидно, целый год, наши специалисты пробыли рядом с ними, так и не смогли понять работу их приборов. А вот Мартин понял бы! А вдруг он, действительно, аларианец? Или у него мозги устроены немного иначе, как у всякого гения? Теперь уже ответа не будет. Жалко, что его так рано убили! Он бы помог отсюда выбраться, не знаю почему, но мне кажется, он нашел бы общий язык с этим Верховным знающим. А вот удастся ли мне?
   С этими мыслями я шёл по городу, с любопытством оглядываясь по сторонам. Обратил внимание на цвет домов. Наверное, я вчера был несколько возбужден, потому и принял красноватые дома за желтые. В городе жизнь шла своим ходом. От меня не шарахались, ну, и близко не подходили. Своеобразный народ, знают, что мы враги, а даже никто не посмотрел в мою сторону. Дойдя до кривого здания, вошёл в дверь, в коридоре никого. Открыл первую попавшуюся дверь, над круглым столом, уставленным кристаллами склонился алариец. Я поприветствовал его. И сказал одно слово: - Архинал! - Надеясь, что он поймет, что мне нужно. Понял! Кивнул и, выйдя ко мне, повел дальше по коридору. Открыл дверь, пропустил меня внутрь и закрыл ее за мной. Верховный знающий сидел в пол оборота, уставившись во что-то тёмное эллипсоидной формы, и говорил. Вот это да, у них и система связи есть! А наши балбесы за целый год не выявили ее. Арханал бросил на меня взгляд, прервал разговор и повернулся ко мне:
   - Что вам надо, Барон? - спросил он
   - Я хотел поговорить.
   - Слушаю вас, но у меня много дел, поэтому прошу покороче.
   - Меня интересует судьба девушки Сюанны, которая прибыла вместе со мной.
   - О ней можете не беспокоится, ее больше нет!
   - Как нет?
   - Я сказал, ее нет! Разве не понятно? Еще вопросы будут?
   - У нее были мои вещи, я хотел бы их получить...
   - Ваши ПМ больше вам не понадобятся! Мы поняли, как они работают, и как влияют на людей. Так что больше вы не сможете обманывать нас. Мы их передадим в Совет Кольца миров. Пусть посмотрят. И вынесут свое решение.
   - Я прошу учесть, что экспедиция на Аларию была частной! Ни одно правительство не знало о ней.
   - Не надо говорить заведомую ложь!
   - А откуда вы знаете, что я лгу? Принесите сюда Посох правды! И вы увидите, говорю я правду или нет!
   - Какой Посох принести, может быть тот, который сделал ваш начальник экспедиции Шайтун?
   - Нет, ваш.
   - В этом нет надобности, я обладаю достоверной информацией.
   - Значит, ваши шпионы до сих пор гуляют по нашей планете, а вы упрекаете нас, что и мы рискнули прийти к вам? Но я сейчас говорю правду, эта экспедиция частная.
   - Наши, шпионы, как вы их называете, являются только наблюдателями, и не вмешиваются ваши дела, а вы попытались подчинить своему влиянию людей Лунного мира, и не только. В Арде, погибли наши специалисты. Это на вашей совести. И вы понесете за это наказание.
   - Но меня здесь не было в это время!
   - Не беспокойтесь, невиновных не тронут. Лично вас будут судить, но не мы.
   - А кто?
   - Накхи.
   - Кто это - накхи?
   - Вы их называете змееножцами.
   - А на каком основании?
   - Вы держали у себя в электрическом поле Смия.
   - Но я хотел его вернуть обратно! Ждал когда заработает портал.
   - Это вы расскажете на суде. У вас еще вопросы есть?
   - Что с Мартиным?
   - Его нет!
   - А что вы сделали с его убийцей?
   - Он наказан. Ему вынесли смертный приговор.
   - Он уже приведен в исполнение?
   - Нет, убийца сам должен принять смерть. Мы не мараем руки убийством.
   - Я могу с ним поговорить?
   - Нет, это не возможно.
   - Что вы собираетесь с нами делать?
   - Я же сказал, сколько можно повторять! Судить, наказать виновных, остальных отправить вместе с накхами домой.
   - И когда это произойдет?
   - Когда прилетят накхи.
   - А когда?
   - Не знаю. Но мы их ждем со дня на день.
   - А вы можете создать портал и отправить нас куда-нибудь на другую планету?
   - Это трудно. Но можно. Только никто этого делать не будет.
   - Мы заплатим! Я заплачу!
   - Я прощаю вам оскорбление, которое вы нанесли мне подобным предложением, потому что вы не знаете наших законов. Но лучше вам уйти вон отсюда!
   - Но Архинал, я не хотел вас обидеть, я просто хочу договориться...
   - Вы наши враги, идите к себе и ждите, когда вас вызовут на суд...
   - Поймите...
   - Простите, я очень занят! Прошу, - с этими словами, он открыл дверь и ждал пока я выйду. Потом закрыл ее перед моим носом.
   Мальчишка. И я должен ему подчиняться. Никогда не испытывал такого унижения. Я повернулся, чтобы уйти, но на меня налетел наш священнослужитель. Отец Саргий.
   - Барон, поговори с ним, упроси его, молю тебя!
   - О чем ты?
   Но ответить он не успел, дверь распахнулась, и разъяренный Архинал почти закричал:
   - Я, кажется, просил, этого гнусного человека больше не приходить сюда. Просил? - обратился он к отцу Саргию.
   - Просил, - кивнул тот, и упал на колени, - прошу тебя, если в тебе есть что-то человеческое, отдай мне мою дочь! Зачем она вам?
   - Встань, с колен не унижайся больше меры, ты и так жалок! Запомни, у тебя нет дочери, и не было! И еще, осталось совсем немного времени, нам сейчас некогда, но ты будешь вызван на помост Закона, и получишь то, что заслужил - смертную казнь! Уходи!
   - Барон, - Саргий схватил меня за руки, - скажи ему! Пусть отдадут мне доченьку.
   Я поднял глаза на Архинала, но ничего сказать не смог, на его лице было написано такое презрение и отвращение к нам, что говорить слова - напрасное трата времени. Верховный знающий что-то крикнул, и закрыл перед нами дверь, появились два аларианца и жестами попросили нас уйти.
   - Отец Саргий, - попытался я успокоить его, - да перестаньте так убиваться, вернетесь домой, найдете себе женщину, и родит она вам столько детей, сколько захотите!
   - Ты, не понимаешь, Барон, - хрипел священнослужитель, поджимая губы и сверкая безумными глазами, - ты ничего не понимаешь! Только здесь я нашёл свой идеал. Понимаешь, идеальная женщина! Молоденькая, почти девочка. Увидел ее, и сразу к родителям, она должна жить у меня. Они кивают головами, соглашаются. Девчушка смотрит на меня удивленными глазками. А, как послушна была, что не скажу, все сделает. Любое мое желание, ни упрека, ни норова своего. По правилам жили, жена должна уважать своего мужа, быть частью его, и подвластна во всем. Когда наказывал ее, так, для профилактики, только тихо плакала, как и полагается, без крика, без упрека. А я после экзекуции, тянулся к ней, становился нежен как пух, жалел бедненькую. Счастлив был. Не поверишь! А как дочь мне родила. Я совсем обезумел от счастья. Теперь две женщины у меня были, мои, собственные. Думал, уж я их воспитаю в любви к Поводырю. И вдруг рано утром, она просыпается, смотрит на меня удивленно, я к ней губы тяну, а она как заорет, затряслась от страха, выскочила из постели, и как была в рубашке, так и побежала по улицам. Я же не знал еще, что ПМ перестал работать. Думал, случилось что. Пошёл к ней домой, забрать ее. А мне навстречу девчонка какая-то, смотрит на меня, так, будто что-то гадкое и противное увидела, и вдруг подняло меня над землей, и понесло куда-то. Упал, сам не знаю где, а когда вернулся, узнал, что и дочь забрали. Бог с ней, с женой! Но доченьку мою, кровинушку, должны вернуть. Мое чадо! И, поверь, не уступлю! Не отдам!
   Отец Саргий так разошёлся, что его было трудно остановить. На какое-то мгновение мне показалось, что он просто не в себе. А от его рассказа мне стало тошно. Я тоже не святой, но как представил себе девушку в постели этого необъятного бегемота с животом, будто сам на девятом месяце беременности, да, еще со своими консервативными понятиями супружеской жизни, так по спине мурашки пробежали! Бр-рр-р-р! Не удивительно, что сбежала.
   А он тем временем продолжал: - Хорошая вещь ПМ, очень хорошая. Вот вернусь и закажу себе. Вот тогда мой приход будет таким как надобно, богобоязненным, послушным...
   - Отец Саргий, - перебил я его, - тебя сюда, кажется, прислали людей нашей вере посвятить, что-то я ни одного нашего храма не вижу.
   - Так они несообразные все, не понимают меня. Я им про Поводыря нашего толкую, а они как сказку слушают, головами кивают, а потом мне и заявляют: "Как можно мертвому поклоняться? У вас неправильный Бог, Бог - живой, и на солнце мне показывают". Здесь ваш ПМ - не срабатывал. Вера, она, глубоко сидит, туда его лучи не доходят. А может мало времени прошло! Если бы поддержать их подольше под лучами "Промывателя мозгов", смотришь, и приняли бы истинную веру. Думаю, когда вернусь домой...
   - Нам бы вернуться, - снова перебил я его.
   - Я Поводырю молюсь, вернемся! - уверенно сказал он.
   - Хотелось бы верить, - усмехнулся я.
   - Не богохульствую, Барон, - повысил голос отец Саргий, - Поводырь все видит, не верующему и помогать не будет.
   - Ты мне проповеди не читай, - отрезал я, - наш Поводырь силу имеет у нас дома, здесь другой Бог. Молись, чтобы эти двое нашли общий язык, и помогли нам.
   - Твоя правда, - как-то сразу сник отец Саргий.
   Остальной путь мы проделали молча. В моей комнате меня ждал Шайтун.
   - Ну, вижу, разговор не получился, - вздохнул он.
   - Не получился. Если бы не этот проклятый Смий. И дёрнуло вас, его нам отправить!
   - Согласен, накладка вышла, да кто знал, что он у них какой-то богоявленный! Лежал себе на солнышке, спал, золотистый и красивый . Мы и подумали, что зверь какой-то.
   - Да, уж, зверь! Нас теперь из-за него на Помост закона поставят. Ты не знаешь, что это такое?
   - Нет!
   - Время придет, узнаем. Но пока им не до нас, не дело руки опускать, давай сходим к порталу, посмотрим, что там? Может, сумеем выбраться.
   - Но ты же сказал, что его с этой стороны закрыли.
   - Да, а вдруг он заработает, но в другую сторону? Просто так он исчезнуть не может. Эти энергетические трубы, по словам Мартина, соединяют почти все планеты. Оторвешь один конец, так она будет по все вселенной рыскать, пока еще к какой не присосется.
   - А что идея хорошая. Все равно делать нечего. Машину брать будем?
   - А это далеко?
   - Не очень.
   - Тогда давай пешком, чтобы внимание не привлекать.
   - Айда! - кивнул Шайтун, - только сначала позавтракаем. Еще неизвестно, когда вернемся. Сейчас алый час.
   - Какой час? - не понял я
   - Алый. Здесь уникальная атмосфера, Барон, - улыбнулся Шайтун. - У них природные часы, причём самые точные. Их солнце, поднимаясь над горизонтом окрашивает их дома в определенные цвета. Утром от ярко красного, переходящего в жёлтый; днем от молочно белого, до прозрачного - полдень. Потом в обратном порядке но с другими оттенками сначала синевато-белый, потом оранжевый, малиновый, фиолетовый и ночью синий. У них тут сутки 25 часов по-нашему. А они время определяют по цвету, на нашем языке нет слов, обозначающие оттенки. И чтобы точно определять час суток, они свои дома покрывают сероватой глиной, которая высыхая на солнце, показывает все оттенки времени. Правда, минут они не знают. Но для них они не важны, потому что половина часа, тоже имеет свой цвет.
   Я вспомнил, как удивила меня расцветка домов. Значит, это было не наваждение, а просто разное время суток. Чего только не бывает!
  
   Мы спокойно вышли из дома. Я взял электронный переводчик, одел его на ухо, чтобы в дороге, если понадобиться, спокойно поговорить с аларианцами. Прошли через город, и опять идущие нам навстречу люди, не обращали на нас внимания. Даже головы в нашу сторону ни разу не повернулись. Будто и не было нас. За городом была красиво. Славная планета. Ухоженная. По дороге в шахматном порядке, обработанные участки земли, окаймленные или деревьями, ветви которых клонились к земле под тяжестью созревших плодов, или кустарником, обсыпанными алыми или желтыми ягодами. Попробовали. Даже очень вкусно! Вкус странный, мягкий, но послевкусие во рту еще долго держится. Интересно, а вино из них можно делать? Шли мы довольно долго. Часа полтора. Пока не подошли к быстрой реке, через которую был перекинут мост.
   - Ну, вот, - сказал Шайтун. Здесь будь осторожен. Лес у них считается еще одним миром, в котором живут странные существа. Мы их не видели. А это единственная дорога на Аларии, которую проделали наши машины. Представляешь, на планете нет ни одной дороги. Прямо за мостом, надо резко свернуть влево, к скалам. Я покажу.
   - Как нет дорог? - все больше удивлялся я, - я слышал, у них есть примитивные машины!
   - Это каты. Эдакие продолговатые повозки на ножках, с ажурными каменными подошвами. Если бы ты только видел, как они на них ездят?! Впечатление, что безголовая многоножка бежит. Правда и следов не оставляет. Как они путь находят? Поводырь их знает!
   Мы перешли мост и углубились в лес. Он поразил меня своим праздничным убранством: совсем не густой, в нем было много воздуха, стволы деревьев от серебристых до иссиня-черных, листья почти всех цветов радуги, а под ногами никакой травы, а только различных оттенков мох, который производил впечатление застывших ручьев, пересекающих друг друга. И куда не кинь взгляд, лианы, как гирлянды, увитые какими-то смешными цветами, похожими на маленькие бутылочки, с крышкой, которая время от времени открывалась, а потом закрывалась.
   Я засмотрелся на все это великолепие. Вдруг раздался визг, нам навстречу на коротеньких четырех лапках неслось круглое животное с огромными испуганными глазами, покрытое зеленоватой шерстью и с четырьмя рожками, на концах развивались кисточки. А за ним бежали два маленьких... чертенка, как нам описывали их наши служители Бога. С одним только исключением. Они не все были покрыты шерстью, а только до половины, внизу, до пупка, а верх был безволосый как у людей, и еще у них не было хвостов. Но в остальном - черти. Мы с Шайтуном сплюнули через левое плечо. А чертенята, увидев нас, остановились, и с любопытством, нагло осмотрели с ног, до головы.
   - Ты кто? - услышал я в электронном переводчике. Спрашивал тот, что был постарше.
   - Гость, - как можно вежливее ответил я, и мои слова эхом перевел переводчик металлическим голосом со стороны уха.
   - Слышь, он ушами разговаривает, - схватил маленький старшего за руку.
   - Чужак! Ты чего пришёл? Уходи.
   - Ребятки, можно мы погуляем по лесу? Здесь все так удивительно! Мы действительно с другой планеты, и там тоже есть леса, но такую красоту мы видим впервые.
   - Ой, не могу! Смотри, как запел! А что же раньше не приходил? Раньше на рычащих повозках ездил. А как вас в бараний рог согнули, так сразу и пешком стали ходить, решили черноголовыми заделаться?
   - Кем? - не понял я.
   - Зверек у нас есть такой, голова у него чёрная, так он около мышиной норки встанет и пищит, лапой по земле тихонько скребет. Мышь на голос незваного гостя выбежит, чтобы нору свою защитить, а он ее оп, и нет мышки...
   - Ну, зачем же так, мы не сделали вам ничего плохого. Давайте разойдемся, ваш зверек, вон уже убежал!
   - Никуда он не убежал, - вмешался младший, - он нас ждет, он сам бегать любит.
   - Ну, вот и бегите себе, бегите!
   - А ты нам не указ, что хотим, то и делаем. Мы дома! Это ты к нам в гости пришёл. А мы тебя не звали, - не унимался старший.
   Я отключил переводчик и обратился к Шайтуну: - Что делать будем? Они выгоняют нас.
   - Кто эти сопляки? Давай, их напугаем? - он вынул из кармана ручную пушку
   - Ты что? - насторожился я, - А если их старшие где-то поблизости?
   - Не трусь, Барон, это же черти, дикари, безголовые. Я только пульну верх, пошумлю маленько. Они же, помнишь, как отцы святые говорили, грохоту боятся. А ты им скажи, что, если не пропустят, ты гром устроишь!
   - Ребята, - обратился я к чертенятам, - вам лучше нас пропустить. А то мы гром вызовем, да еще и огнем начнем плеваться...
   - Да, ну! - удивленно в один голос воскликнули оба, - а ну покажи!
   То как они это сказали, как озорно блестели их глаза, навело меня на мысль, что и не такие они безголовые, и, так вызывающе, ведут себя не просто так. Вспомнились слова Мартина: "Если не понимаешь, что перед тобой, лучше не трогать, а то можешь без руки остаться"
   - Шайтун, они предлагают нам устроить гром. Давай, лучше вернемся назад. Завтра на машине проедем.
   - Да, ты, что, Барон, этих малолеток испугался? Я солдат! И никогда не отступаю, особенно перед чертями.
   Он поднял руку с ракетницей и выстрелил вверх, грохот эхом прокатился по лесу, яркая красная полоса прорезала небо, бутылочки разом закрылись, а чертенята пустились наутёк, и скоро скрылись из вида.
   - Ну, - усмехнулся Шайтун, а я тебе что говорил? Эх, ты, барон, малолеток испуга....
   Договорить он не успел. Нас откуда-то сверху тонкими струйками, прицельно стала обливать вонючая черно-коричневая жижа. Она била по лицу, разъедала глаза, и нос, затрудняя дыхание. Уже через минуту мы представляли собой две фигуры измазанные дерьмом.
   - К реке, - закричал Шайтун, и мы повернули обратно, перебежали мостик. Кожа горела. Стараясь, как можно быстрее смыть эту гадость с себя, мы разделись и окунулись с головой в воду.
   Вынырнули, и увидели двух чертенят на противоположном берегу, они хохотали, показывая на нас пальцами, затыкая носы, и высовывая языки, будто их тошнит. Кое-как отмывшись, и прополоскав одежду, хотя от нас все равно пахло отвратительно, мы вылезли, и я спросил этих стервецов, что это было?
   - Плювалки-грохоталки, - смеясь, ответил старший.- Вон их на лианах много тут. Как гром прогремит, молния блеснет, так они в ту сторону и выпускают свое семя. Так вам и надо, сами на плювалки похожи, сверху гладкие и хорошие, а внутри грязные. Теперь вы прорастете этими грохоталками...
   - Ты это серьезно? - испугался я.
   - А как же, - корчился от смеха старший, - это цветы паразиты, как найдут теплое влажное местечко, так тут же и корни пускают. Вы оба - носы, носы - помойте, да еще уши, а то зацветете...
  
   Вернулись мы злые, вонючие и мокрые. И сразу отправились дезинфицироваться, а то кто их знает. Вдруг эти паршивцы правду сказали? Все, что можно сделали, внутрь приняли чистого спирта, а то если это семя в желудке прорастет? Ведь эта чёртова планета чужая, на ней любая гадость случиться может.
   Ребятам рассказать честно, что с нами случилось, было как-то стыдно. И мы придумали историю. О том, что злобные аларианцы, увидев мирно идущих инопланетян, и боясь подойти близко, пустили им в спину огромную бочку с какой-то гадостью. И она накатила на них, ничего не подозревающих, разбилась и вымазала. Нам все поверили.
   На следующий день, мы взяли машину. К нам присоединились и другие участники экспедиции.
   - Правда, один из охранников портала. Засомневался, что нас пропустят, припомнив Тиаиру. Но Шайтун вышел вперед и сказал речь:
   - Мы солдаты! И здесь сидим в качестве пленников. И ждать, пока за нами придут и поведут на казнь ни за что ни про что, не собираемся! Пока есть возможность, будем искать способ побега. Трусы могут остаться. Мы хотим только пробраться к порталу. Сегодня день, когда он может заработать. И если это случится, мы можем переместиться еще куда-нибудь, откуда спокойно долетим до дома. Риск большой. Так что решайте сами.
   В машину набилось более десятка человек. Мы рванули по дороге. Мост проскочили на большой скорости, и по лесной дороге тоже проехали без проблем.
   - Какие странные цветы, сказал один из сидящих рядом со мной, поглядывая на бутылочки. Вот бы один сорвать, интересно, что там внутри?
   Мы с Шайтуном переглянулись, но ничего не ответили. Вопрос остался без ответа.
   Мы гнали свой автомобиль. Дорога проглядывалась хорошо, но на повороте, вдруг мы почувствовали, что летим вниз. Машина упала на дно ямы и подскочила. От души рыгнули проклятья, и стали выбираться. Я выбрался последним. Все сгруппировались около ямы, а невдалеке, не спеша подходить близко, стояло двое - красивый мужчина лет сорока и женщина, неопределённого возраста.
   - Все выбрались? - спокойно обратился ко мне мужчина.
   - Все, - кивнул я.
   Женщина подняла руку, и яма стала осыпаться, и вскоре похоронила нашу машину, а потом исчезла, будто ее и не было.
   Сзади слышался испуганный шёпот: - Таира, Таира...
   - Вам надо вернуться, - все так же спокойно и даже доброжелательно проговорил мужчина.
   - Дайте нам попасть к порталу, - попросил я, выйдя вперед.
   - Он сломан.
   - Но есть надежда, что он заработает опять, пусть он будет направлен не на нашу планету, все равно... Какая вам разница, вы же все равно хотите избавиться от нас?
   - Верно. Но однажды мы выпроводили вас, а вы вернулись. Теперь мы должны быть уверены, что этого не повториться. Кроме того, многие из тех, кого я вижу, должны предстать перед судом. В том числе и вы - Барон!
   - Как я понимаю, вы знаете о нас все. Поэтому должны понять, что нашей вины нет в том, что здесь произошло. Был дан приказ, а это наш закон. Неповиновение закону - у нас карается смертью. Вы тоже держитесь закона. Так поймите, и помогите нам выбраться отсюда.
   - Я не специалист в лингвистике, но и мне ясно, что вы путаете закон и приказ. Это два разных, порой противоречащих друг другу на вашей планете, понятия...
   Я медленно шёл на них. В моей руке, которую я держал в кармане, была острая финка. Я шел к женщине. Мне плевать кто она такая. Я хочу домой! Только не показать, что я хочу напасть, нужно быть доброжелательным. Мои губы улыбались. Глаза я прикрыл, чтобы не выдать себя. Оставалось сделать еще шаг, резкий рывок, острие приставлю к ее шее, и выдвину наши требования. Но, не дойдя и пяти шагов до них, вдруг уткнулся в препятствие. Его не было видно, это не было стекло, но идти дальше не мог. Свободной рукой ударил по тому, что мешало пройти.
   - Неужели мы такие страшные? - оскалился я
   - Нет, - все с таким же раздражающим меня спокойствием, ответил мужчина, - просто мне не нравятся люди с оружием в руках.
   - Но у меня нет оружия, - я вытащил руки и показал им пустые ладони. - А вот вы боитесь. Вы так не хотите, чтобы мы попали к порталу, потому что он в рабочем состоянии. Вы обманываете нас. И это вы, аларианцы, которые всегда говорят правду.
   Женщина посмотрела на меня с усмешкой, и вдруг сказала, голос ее был красивый: - Ну, что ж, раз вам так непременно надо к порталу - идите. Она шагнула назад, за ней мужчина, и они исчезли.
   - Ух, ну, ты даешь Барон! Что ты сказал им?
   - Сказал, что они лгут нам, что портал взорван, раз не хотят, нас пустить. Им нечем было крыть!
   - Отлично, пойдем скорей, он вот здесь...
  
   Мы бросились бежать, но вскоре встали как вкопанные. Нам дорогу преградила гора камней. Было видно, что здесь произошёл обвал. Некоторые поваленные деревья, еще из последних сил держали свои листочки...
   Домой мы вернулись поздно вечером. Нас ждали. Выслушав наш рассказ, уважительно замотали головами.
   - Так и ушла эта ведьма? И вам ничего не сделала? Ну, Барон, ты просто понравился ей.
   - Да пошли вы, - выругался я, и вернулся к себе в комнату. Еще один день пропал даром.
  
   Утром, меня разбудил непонятный звук. Открыл глаза и прислушался, пытаясь разобраться, что это могло быть, вышел на балкон. В просвете деревьев был виден алый город, и над ним стояла в воздухе Таира и звонила в колокольчик и что-то говорила. Веселый звон разливался над городом, но не перекрывал голос самой ведьмы. Одел электронный переводчик:
   - Пришла пора, - говорила она, - священный огонь ждет вас. Вечером идите к Скрытому ущелью. Вас пропустят...
   Наши ребята все выскочили на балкон. Мы с удивлением смотрели, на женщину, которая парила в воздухе.
   - Вот это да! - сказал Шайтун, - как это у нее получается?
   - Да, что с неё взять, - корчил гримасы отец Саргий, - ведьма, она и есть ведьма! Ибо сказано в писании: "Нечистая сила по воздуху аки по земле ходит...
   - Заткнись, - прервал я брюзжание священнослужителя, - Ребята, предлагаю сходить с ними и посмотреть, что они делать будут? Кто со мной?
   Вызвались только Шайтун и отец Саргий. Все остальные, пожав плечами, разошлись, кто куда! Их можно было понять, мы тут пленники, и неизвестность, да, может быть, и грехи, которые они чувствовали за собой, делали их равнодушными ко всем чудесам.
   А Таира тем временем медленно поплыла вбок, и скоро скрылась за верхушками деревьев. Но еще долго доносился до нас звон колокольчика и голос ведьмы. Появление же ее в городе произвело переполох. Люди выскакивали из домов, обнимались, целовались, кто-то начинал приплясывать, а потом все как один исчезли в своих домах.
   Любопытство, погнало меня на улицу. Я с удивлением наблюдал, как жители, напевая и смеясь, убирали и чистили свои дома. Почти во всех палисадниках вытряхивали ковры, мыли окна. Они готовились к празднику. Спросить, что это за праздник, мне не удалось. Я не встретил ни одного знающего. А горожане отказывались со мной говорить. Они не ругались мне в спину, не плевали в лицо, как я ожидал того, всё-таки, они пострадали из-за нас. Они просто вежливо отвечали мне на приветствие и вопрос: - Что у вас за праздник?
   - Извините, нам некогда разговаривать, - и уходили в дом.
   А некоторые, что вообще не хотели общаться со мной, при моем приближении скрывались за дверью. Пришлось вернуться ни с чем, и ждать вечера. Не привыкший к безделью, я посвятил остаток дня изучению странного дома. Отодвигая стены-двери, не переставал изумляться целесообразности всего, что видел. Комнаты были расположены так, что при необходимости можно было устроить танцевальный зал, или гостиницу с небольшими, но уютными спальнями. А если спуститься вниз, то можно было попасть в большой бассейн, где сидели по шейку многие из наших солдат. Бассейн был большим, круглым, и сделан, казалось, из огромного изумруда, так блестели и переливались в солнечных лучах, падающих из узких окон в стенах, его прозрачные бортики. Вода, естественно, тоже была зеленой. И весь антураж навевал спокойствие, гасил страх, снимал напряжение. Ребята проводили здесь почти все время. Мне стало, их жаль. Разве можно опускать руки. Бороться, бороться до последнего, даже когда тебя хватают за шею и душат, бей ногами.
   И тут я поймал себя на мысли, что для меня пребывание на Аларии - это отпуск. Ведь дома, я постоянно находился в напряжении, ожидая удара со стороны Камотов. Сколько раз я говорил себе, что появиться свободное время, и я пойду как в юности с рюкзаком за спиной в одиночный поход, чтобы испытать себя на умение выжить в экстремальных ситуациях. И вот, такая возможность мне дана, правда, без моего согласия. Ну, что ж! Тогда вперед!
   Ближе к вечеру мы, с Шайтуном и отцом Саргаем, вышли из дома.
   Горожане, одетые в яркие одежды, приветствуя друг друга, направлялись куда-то из города. Мы пошли за ними. Нас опять не замечали, сторонились, но путь не преграждали. Выйдя из города, шли довольно долго, пока не свернули в узкое ущелье, где можно было идти только по двое. Оно и привело нас к огромной пещере. Прямо у входа начинались большие слегка наклонные ступени, на которых можно было свободно расположить человек 200, они поднимались вверх, откуда бил яркий свет, казалось, что лестница, извиваясь змеей, ведет прямо к заходящему солнцу. Вдоль ступеней и справа и слева неохватные колонны с вкраплениями, то ли стекла, то ли слюды. Лучи отражались от них, освещая всю пещеру, тонкими видимыми нитями. Разноцветная одежда людей, которые уже приблизились к выходу, тем, кто стоял на первой ступени, представлялись крошечными, и казались россыпью разноцветных конфетти. Завораживающее, невиданное зрелище.
   Немного потоптавшись внизу, мы тихо стали подниматься вверх. Нас обгоняли, весело щебеча, юные девушки, за ними группки ребят их возраста. Взрослые, пропустив нас вперед, шли за нами на некотором расстоянии. Странно! Впервые я почувствовал себя неловко. К нам не хотели приближаться, будто мы прокаженные. Они опять, делали вид, будто не видят нас.
   Поднявшись, мы вышли из пещеры. Перед нами плескалось синими водами озеро, окруженное пологими склонами гор, поросшими деревьями. Их разноцветные кроны создавали необычный узор. На берегу огромное конусообразное строение из бревен, около которого суетились знающие. Аларианцы собирались около этого строения. Все были возбуждены. Невдалеке от нас на валуне расположился змееножец, только в отличие от того, которого мне притащили, был голубой, вернее, человеческое тело было голубое, а змеиный хост темнее, почти синий. На нем не было одежды, если не считать ремней, которые прикрывали грудь и низ туловища, где тело соединялось с хвостом, украшенных драгоценными камнями. У меня, аж, внутри все екнуло. Эту бы тварь и к нам на Третью планету, содрать бы драгоценности! Такая красота, и на получеловеке! Зачем они ему?
   А он обвил хвостом камень и сидел, как на троне. Около него стояли две женщины, в одной из них я узнал Таиру. Другая, помоложе, смутно напомнила мне кого-то. Вспомнить не смог. Я со своими спутниками, не решаясь присоединиться к аларианцам, встали недалеко от входа. Солнце медленно катилось за горы. Из пещеры выбегали горожане, задыхаясь и тяжело дыша. У них был вид людей, несущихся к поезду, который уже тронулся и набирал ход.
   Солнце закатилось. Опустились сиреневые сумерки. Строение вспыхнуло огромным костром. Сразу прекратились разговоры и стих смех. Наступила тишина. Аларианцы встали напротив бушующего огня в несколько кругов, ближе к нему молодежь - два круга женский и мужской, потом постарше тоже два круга - женский и мужской, и замыкал круг из пожилых и детей. Совсем маленьких держали на руках. Знающих было не так уж и много, но и они встали на равном расстоянии друг от друга вокруг последнего круга, в их руках были странные музыкальные инструменты. Зазвучала протяжная красивая мелодия.
   Две женские фигурки, Таира и та, другая, поднялись в воздух, высоко над костром, и медленно закружились по часовой стрелке, протянув руки вниз, к огню. Аларианцы пошли хороводом около костра, подчиняясь ритму мелодии. И в этот момент, как-то незаметно потемнело, на небе высыпали звезды, фиолетовая луна выползла из-за гор и осветила происходящее странным неестественным светом. И тут же от рук женщин, плывущих в воздухе, конусом засиял яркий синий свет, закрывший всех, кто был около костра. Его края были за спинами знающих, он отрезал аларианцев от ночной мглы. Послышался хор песнопения. Как я ни прислушивался, понять, что они пели так и не смог. Только шум в электронном переводчике. Я отключил его, чтобы не мешал смотреть и слушать. Люди водили хоровод и пели. А я смотрел во все глаза. Это действо продолжалось довольно долго. Мелодия стала невыносимо тонкой, и тут все подняли руки вверх и что-то прокричали. Синий свет исчез, женщины спустились и растворились в темноте.
   Я перевел дыхание.
   - Молоденькая, и есть та стерва, что не дала мне жену забрать. Сразу видно, что ведьма. Вот сподобился присутствовать на шабаше, - прошептал отец Саргий, - отступники от пути праведного. Выпороть их всех, выпороть...
   - Замолчи, - также шёпотом рявкнул Шайтун. - А не то нас выпорют. Видел Таира здесь! - а потом обратился ко мне, - кстати, Барон, та молоденькая была с нами, когда ПМ испортился. Может быть, она его и испортила? Не-е-ет. Не похоже! С виду хрупкая она. А чтобы ПМ так сжать, недюжая сила нужна!
   Отец Саргий замолчал, но продолжал беззвучно молиться. А тем временем, аларианцы, рассыпались как горох по поляне. Откуда не возьмись, появились провизии с едой. Кое-кто стал жадно есть, а молодежь, возбужденная и радостная собралась около костра с одной стороны. Кто-то что-то крикнул. И они стали прыгать через огонь, который к этому времени, уже осел, и был не столь высок. Я заметил, что каждый прыгал только два раза в одну сторону, а потом обратно, и, смеясь, отходили в сторону, собираясь в группки по возрасту, и разбредались кто, куда по берегу озера. От них веяло таким счастьем и весельем, что непонятным образом передалось и мне. Я почувствовал себя молодым, будто невидимая рука прикоснулась ко мне и сняла с меня все мои грехи, и тяжелые мысли, оставив детское незамутненное реальностью восприятие мира. И в этот момент мне захотелось к ним, подбежать бы и прыгнуть через костер, как это мы делали в детстве. Вот смотри-ка, две разные цивилизации, а делают одно и тоже. Очистительные костры горели летом и у меня дома.
   Костер становился все ниже, и через него уже переступали совсем старенькие аларианцы, и последними держась за руку мамы, прыгали маленькие дети.
   Небо засеребрилось. Наступало утро. Я даже и не заметил, как прошла ночь, только тяжесть в ногах, подсказывала, что стою уже довольно долго. Аларианцы потянулись к выходу. Они спешили домой. Я сел на землю, чтоб хоть немного отдохнуть и придти в себя. Отец Саргий все молился, а Шайтун, уставившись куда-то вдаль влажными от слёз глазами, видимо, был занят, так же как и я, воспоминаниями детства. Это странная ночь затронула и его душу.
   Вскоре аларианцы ушли. Остались одни знающие и змееножец, о котором я забыл. Он все также восседал на своем валуне, держа прямо спину и взирая с высоты на происходящее. Появились Таира и...
   Я не поверил своим глазам. Майя! Нет не Майя. Но так похожа на нее. Что происходит? Неужели двойники так расплодились? У девчонки, в отличие от Майи была толстая пепельная коса. Именно пепельная - бело-черного цвета. И выражение лица у той было любознательное, милое, а у этой уставшее, глаза красные, то ли от того, что плакала, то ли от бессонной ночи.
   У обеих ведьм в руках низкие корзины. Когда они их поставили на землю, мы чуть не вскрикнули, а отец Саргий бодро вскочил на ноги, не смотря на свой вес, и перевешивающий живот. В них лежали младенцы. Тот, что был в корзине у Таиры, захныкал, она наклонилась и нежным голосом что-то сказала ему. Я быстро надел переводчик на уши:
   - Ну, ну! Холодно? Сейчас будет тепло! Сейчас все кончится! Потерпи еще немного.
   Ведьма подошла к каким-то кустам и, протянув руку, резко дернула ее влево. И тут же кусты отъехали в сторону. И мы увидели грот, разделенный вдоль на две равные части. Потом она вернулась назад, и эти две странные женщины, взяв корзины, поместили их в верхнюю часть грота, подвинули вглубь, и стали обкладывать их по кругу в отдалении какими-то ветками.
   - Что они делают? - забеспокоился отец Саргий. - Что хотят делать с детьми?
   Я молчал, с удивлением наблюдая, как эти двое раскладывают и разглаживают каждую веточку. Вот они отошли от грота, и веточки вспыхнули синим огнем.
   - Ведьма проклятая, ты, что же, душегубка, делаешь, - рванул с места отец Саргий, - это же дети. Остановись! Задушу губительницу.
   Он кричал и бежал к ней вперевалку, протягивая руки. Таира и Майя, а может быть, не Майя, повернули головы. Я увидел, как в глазах обеих вспыхнул огонь ненависти, поднялся ураганный ветер, и отца Саргия подняло в воздух, перевернуло, и понесло к пещере, и в ту же минуту я понял, что лечу сам. В ушах свистело, в глазах все мелькало. А потом мы упали на землю. Трое. Отец Саргий вскочил на ноги и хотел бежать обратно. Но с удивлением увидел, что входа в пещеру нет. Голая стена. Бедный отец стучал по стене кулаками и плакал:
   - Сволочи, дитё зачем сжигать? Поводыря на них нет! Да, будут они прокляты! Анафеме их, анафеме!
   Всю обратную дорогу отец Саргий кричал и проклинал ведьм, он размахивал руками, вытирал рукавом катившиеся из глаз слёзы, и громко шмыгал носом. В городе из окон выглядывали испуганные жители, но сразу скрывались в глубине домов.
   А я думал, что, конечно, жаль маленьких детей. Зато у нас возникла возможность избежать наказания. Они ждут накхов. Отлично! У меня тоже будет, что им сказать! Как могут судить нас люди, которые сжигают младенцев. Дети не отвечают за грехи своих родителей! Но эти варвары, вместо того, чтобы отдать ребят нам, предпочли предать их огню! Я слышал о законах змееножцев! Отношение к детям у них было до самозабвения нежным и бережным. Вот на этом я и сыграю. И ещё надо каким-то образом доказать, что гибель той бабы с хвостом, дело рук аларианцев. Она была жива, пока к нам не пришёл кто-то с этой планеты. Они забрали Смия, но уничтожили, ее. Если вспомнить, что они сделали с охраной! Наши люди на такое не способны, так закрутить человека. Значит, они! Пусть докажут, что это не так! Свидетелей нет! А я буду стоять на своем.
   Когда мы вернулись к себе, на яростные крики отца Саргия сбежались все, кто находился в доме. Их возмущению не было предела. Отец мальчика, сжал зубы:
   - Мне, конечно, было все равно, что моя баба ушла и забрала ребенка, я таких, как она, миллион могу достать, но заживо сжечь младенца! Да, какая она после этого женщина? Ее саму надо уничтожить! У них, видишь ли, законы! У нас тоже! Такое прощать нельзя!
   С этими словами, он вынул из-за пояса нож! И направился к выходу. Я постарался остановить, но мои увещевания не действовали. Он был взбешен! Понимая, что, если я выпущу его из дома, и он прирежет аларианку, мы проиграем, встал перед ним и раскинул руки:
   - Выслушайте меня! - заорал я...
   Но тут увидел, как лица мужиков вытянулись, и глаза от удивления полезли из орбит. Я оглянулся. Сзади меня возвышался тот змееножец, который сидел на камне, а сзади него еще двое. Ослепительно красивые люди-змеи, с точеными лицами, голубоватой кожей. Волосы густые, черные раскиданы по плечам. И только у тех двоих, новеньких, ремни были меньше, и камней тоже. Хотя, и это - целое сокровище! Я попятился.
   - Никто никуда не пойдет, - несколько глуховатым голосом медленно произнес знакомый мне змеечеловек. Накхи по рождению были полиглотами. Стоило им немного побыть в какой-нибудь стране, как они тот час начинали говорить на местном наречии.
   - Вы нас не остановите, - закричал отец Саргий, схватил за руку отца мальчика, и, толкая его впереди себя, сделал несколько шагов вперед. - Эти люди хуже зверей, они наших детей сожгли...
   - Стой, где стоишь! - приказал змееножец, его узкие вертикальные зрачки сузились еще больше. Отцы остановились и оцепенели. А он продолжал говорить все также медленно и тихо: - Никто детей не сжигал. И не надо поднимать панику!
   - Но мы сами видели, - выдавил из себя отец Саргий, его губы тряслись, и он машинально крестился, глядя снизу вверх на этого красавца.
   - Вы видели, но не поняли, что происходит. Дети живы. Их отдали в новые семьи. Им будет хорошо.
   Не знаю, почему, но говорить мне было трудно. Будто язык отнялся. Но я, сильно запинаясь, все-таки спросил:
   - Но вы же не будете отрицать, вы там были, их положили в какую-то печь, и зажгли огонь?
   - Не буду, - кивнул змееножец, - только это был холодный огонь. Аларианцам нужно было очистить детей от всего, что они могли получить от отцов.
   - Зачем? - удивился я.
   - Вы грязные, - ответил мне змееножец .
   - Ну, знаете, - зашумели мы.
   - Подождите, я попробую объяснить, хотя это нелегко. Я не имел виду физическую грязь. Вы не видите того, что вижу я. Каждый из вас имеет тонкую оболочку, и у многих она темная, почти чёрная. Это плохо. Это значит, что вы больны. Рано или поздно, без доступа света к телу, ваш организм начнет разлагаться, и эту грязь вы несете в своем семени. Следующее: вы спали с аларианскими женщинами без их согласия, под действием лучей ваших ПМ. Матери не были рады новорожденным. Их можно понять. Это естественно сказалось на детях. И хотя сейчас не видно, может проявиться в будущем в их агрессии или постоянной подавленности. Этого допустить нельзя. И еще, вы могли с генами передать детям ваши отрицательные качества. Знающие при помощи холодного огня активизировали материнские гены, и сделали пассивными отцовские. Теперь они будут походить только на матерей. Ну, и последнее, девочку и мальчика надо было стерилизовать. Им нельзя иметь детей, отцовские гены могут проснуться в потомстве. Эта неприятная процедура для малышей прошла хорошо! Они получили замечательных родителей.
   - Ты мне тут нотаций не читай, - взвился отец Саргий. - Это мой ребенок. И вы обязаны мне его вернуть...
   - Во-первых, не надо мне тыкать, а во-вторых, зачем покойнику ребенок? - пожал плечами змееножец.
   - Но я жив? - воскликнул священнослужитель в отчаянии.
   - О! Это ненадолго. У аларианцев вообще мягкие законы. Мы бы за то, что ты делал с девочкой, просто разорвали бы тебя на куски, - зло улыбнулся накх, а потом обратился ко всем: - Прошу сложить все острые, колющие предметы на пол, и последовать за мной. Вас будут судить.
   Против своей воли, я, молча, выложил финку из кармана, вместе со всеми.
   - Что это у вас? - обратился Змееножец к трем мужикам. Мы, как по команде, отступили, и они остались стоять на свободном пространстве. Их лица залила краска.
   - Снимите, - приказал человек-змея.
   Они расстегнули рубашки и сняли с себя полотняные пояса. Руки их дрожали.
   - Что там, покажите?
   Трясущиеся пальцы стали разворачивать материю, внутри которой лежали безделушки из драгоценного металла и камни, видимо отобранные у аларианцев.
   - Вам это не нужно, - покачал головой накх, надо отдать владельцам. Всё, что лежит у вас в карманах чужого, положите сюда. Я обращаюсь ко всем. Вы слышите меня. Выложите все, что у вас в карманах, - повторил он, медленно обводя нас взглядом.
   Мои руки непроизвольно вывернули карманы, на пол упал электронный переводчик. Я поднял его и вновь засунул поглубже. Никто мне ничего не сказал. Зато все остальные медленно, без желания, стали класть на тряпицы свои сокровища. Даже Шайтун положил три огромных красивых двойных кристалла. Мне он послал камни меньше размером. Зато мои лежат в сейфе, а он свои вернет владельцам, усмехнулся я про себя.
   - Возьмите и идите за мной, все идите за мной, - произнес змееножец и направился к выходу, те, двое, что стояли за ним, так же повернулись к нам спиной и пошли вперед. Да именно пошли, их движения нельзя было назвать ползаньем. Их хвост извивался ни как у змей, а совсем иначе. Объяснить не могу. Слов нет. Это надо видеть. Они двигались по полу бесшумно, прямо и гордо держа спину. Были спокойными и уверенными в себе. На полу лежало оружие, каждый из нас мог нагнуться, поднять нож и бросить им в спину. Но никто, и что меня удивляет, даже я, не сделал это. Мы как школьники за учителем, пошли за ними. Остановились только около Дацана. Навстречу нам вышел Архинал. Накх что-то сказал ему, он кивнул, скрылся за дверями, но вскоре вернулся, держа в руках, что-то круглое. Потом стал отодвигать одну пластинку за другой, пока перед нами не предстал складной круглый столик. Еле сдерживая слёзы, мужики разложили драгоценности, и отошли в сторону. Над нами зазвенел тонким мелодичным голосом колокольчик. У здания стали собираться люди, не спеша и не толкаясь, терпеливо дожидаясь, когда можно будет подойти к столу, приближались, внимательно разглядывали то, что лежало там. Кто-то радостно поднимал руку, показывая всем, что, нашёл то, что принадлежит ему. Кто-то смотрел и отходил, ничего не взяв. Честно говоря, я был ошарашен. Им и в голову не приходило, взять что-то чужое. Мои люди передрались бы. Да, и я не преминул бы стянуть что покрасивее, хотя бы кристаллы Шайтуна, ведь наверняка он их взял в Арде, где их выращивали, а значит, они никому не принадлежали. А эти ненормальные какие-то. Правда, потом я подумал, что им же не нужны кристаллы, продать их негде. Это другой мир, стоящий на самой нижней ступени развития. Им еще тысячу лет надо развиваться, чтобы достичь нашего уровня.
   Как жаль, что мы не смогли перетянуть их на свою сторону. Да, за один такой камешек они могли бы купить у нас несколько стрекоз. Летали бы друг к другу в гости. Интересно, отчего они, бывая у нас, на нашей планете, не взяли хотя бы несколько наших достижений. Даже те же самые машины? Удобное и быстрое передвижение. А то ездят на своих многоножках. Впрочем, что я хочу от них? Их мозги замороженные какие-то, поэтому и сами недоразвитые. Жаль их!
   Смотреть на аларианцев мне стало скучно. Я отвернулся. Мужики стояли, вытянув шеи, и неотрывно смотрели на то, как их добро расходится по "чужим" рукам. Змееножцы разговаривали со Знающими. Нас никто не охранял. И я сделал шаг в сторону, отошел от нашей группы, и двинулся вдоль улицы вперед.
   Завернув за угол, остановился, заглядевшись на молоденькую аларианку, которая заплетала ветви какому-то растению, предварительно очистив их от листьев. Ее пальцы мелькали среди тонких стебельков, это мне напомнило, как моя бабушка создавала кружева при помощи коклюшек. Меня всегда удивляло, как это у нее получается, только легкое движение, равномерный стук, и перед тобой уже маленькое воздушное чудо. Девушка, видимо почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня своими большими синими глазами, вспыхнула, но взгляда не отвела. Я слегка склонил голову, приветствуя ее. Над верхней губой красавицы зацепилась паутинка. Машинально вытер свои губы, давая ей понять, что с ней что-то не так. Брови ее поползли вверх, и удивление коснулось этого милого лица. Она бросила свое занятие и кинулась в дом. Вскоре, она появилась с плошкой в руке, и направилась в мою сторону. За ней на крыльцо вышли взрослые аларианцы. Видимо, ее родители. Они сурово и неприязненно смотрели на меня, и ласково на дочь. Девушка подошла ко мне ближе, неся плошку с какой-то красноватой жидкостью. Я протянул руки, стараясь ласково улыбаться, но она, не дойдя до меня трех шагов, поставила плошку на землю и отбежала в сторону. Меня охватил гнев, что я ей зверь какой? Разве можно вот так обращаться с людьми? Не нужно мне от нее ничего. Грязно выругался, все равно не понимают ни черта, презрительно смерил ее глазами, и, отвернувшись, я пошёл дальше по улице, не оглядываясь, чувствуя, как внутри меня клокочет ярость к этим невоспитанным людям.
   Улица была длинная, мне навстречу попадались аларианцы, которые старательно обходили меня. Мощенная ярким жёлтым булыжником улица кончилась, впереди была дорога, засыпанная таким же жёлтым песком, и огражденная по обеим сторонам большими валунами. Справа я увидел симпатичный дом, стоящий чуть в отдалении, его ограждала тонкой работы чугунная решетка. С моего места, где я стоял, было видно, что стены его создают прямой угол, и там, склонившись над корзиной с младенцем, стояла аларианка. Меня поразило то, что волосы ее были короткие. Хотя все здешние женщины носят косы, да и сама она показалась мне знакомой. Девушка выпрямилась и оглянулась.
   - Сюанна! - изумленно вскрикнул я.
   Мне всегда нравилась эта деваха, ее смелый взгляд, с которым она смотрела на меня, усмешка прелестных губ. Одно время, я хотел сделать из неё зверёныша, но она исчезла, и как мне потом сказали, отправилась к Камотам. Желание наказать ее было велико, но запутался в делах, именно в этот момент мне подкинули Золотого змееножца, так что отложил месть на потом. И вот она передо мной - в платье аларианки. На ее лице впервые прочитал испуг, она загородила своим телом корзину, будто я мог причинить вред ребенку, хотя между нами был высокий забор. Затем, подхватив плетеную колыбель, быстро скрылась за дверью.
   Я был уверен, что ее приговорили к смертной казни, из-за того, что она несла ПМ. А оказалось, что эта вертихвостка доставила наши аппараты прямиком Знающим. Такое предательство не должно оставаться безнаказанным. Я рванулся вдоль забора, ища калитку. Схватился за ручку и дернул на себя. Не издав скрипа, она отворилась...
   - Остановись, Барон, - сзади меня послышался голос. Оглянулся Змееножец, тот, что разговаривал с нами. - Тебе туда нельзя. Это дом Волховёра, им стал Архинал.
   - Это Сюанна, предательница!!! Она подставила нас. Скажи, что вы делаете с предателями?
   - Наказываем. Но в данном случае, она не была предательницей, она спасала своих соотечественников от вас. И потом, Сюанна осталась на Третьей планете. Эту женщину зовут совсем по-другому! Она - аларианка!
   - К чёрту, как ее зовут! Я задушу ее своими руками.
   - Не задушишь. Я не дам. Пойдем. Тебя ждет суд.
   - Не пойду, - заупрямился я.
   - Пойдешь, - усмехнулся накх, развернулся и направился от меня обратно вверх по улице. Я схватился за калитку руками. Стараясь не подчиниться его приказу. Кто он такой, что бы в таком тоне разговаривать со мной? Но тут на меня напал страх, животный страх. Казалось, что все кругом ощетинилось. Чугунные прутья под моими руками стали горячим, я отдёрнул руки. Трава зашелестела, и я увидел каких-то тварей, кровожадно глядящих на мои ноги. И только что-то внутри подсказывало, что рядом с с змееножцем буду в безопасности. И я со всех ног бросился за ним, и, поравнявшись, облегченно вздохнул. Мир стал привычным, тихим, и благожелательным.
   Мы свернули в какой-то переулок, прошли по красивой лестнице, оставили позади себя город, и очутились перед летательным аппаратом в форме половинки яйца разрезанного вдоль. Вошли внутрь.
  
   - Тебе налево, - не поворачивая ко мне головы, сказал накх, и направился дальше, а я, подчиняясь его воле, свернул налево и очутился в комнате, где на полу среди подушек сидели наши.
   - Ты где был? - спросил меня Шайтун, поднявшись на ноги и приближаясь ко мне.
   - Гулял по городу, - буркнул я, - представляешь, Сюанну встретил, ну, ту, помнишь, я тебе о ней говорил.
   - Она жива? Не может быть!
   - Жива, зараза, - прохрипел я, - и живет в большом доме, она - аларианка!
   - Вот это да! Получается, вы отдали наши ПМ аларианке?
   - Камоты идиоты, не могли распознать врага, - я не стал уточнять, что она жила в Азграде несколько лет. - Хотел ее придушить, так этот змей не дал.
   - Тише, Барон, тише! Не зли их. Ты не знаешь, какие они в ярости. Посмотри вон в угол. Видишь, бедолагу, что стонет? Метров десять летел.
   - Как летел?
   - Обыкновенно, по воздуху. Он увидел, как какую-то его вещь взял старикашка, пошёл за ним, видимо хотел тихонько отобрать. Так этот, что с тобой пришёл, так его ударил, что тот взлетел как птица. Странно, ведь даже в нашу сторону не смотрел, а тут повернулся, лицо злое:
   - Не сметь!!!! - шипит, ну и хвостом своим приложил человека. Сами все драгоценностями увешены, а нам и притронуться нельзя. Ведь не чужое, свое парень хотел вернуть. Где справедливость?
   Я согласно кивнул головой. Мы сели около стены. И замолчали. Говорить не хотелось.
   Не прошло и десяти минут, по моим подсчетам, как в проеме показался все тот же накх.
   - Идите за мной, - сказал он. - И снова против своей воли я послушно поплелся за этим змееножцем. Переступив порог, мы все дружно вскрикнули от изумления. Оказывается, мы уже были внутри корабля этих тварей. Я даже не почувствовал вибрацию полета. Перед нами открылось огромное трехуровневое пространство, теряющееся вдали. Внизу росли деревья, раскинулись округлой формы поля, и островками среди них виднелись круглые домики, вокруг которых гуляли странного вида животные. Второй уровень, где стояли мы, переплетался мостиками, и на огромных толстых столбах, поддерживающих платформы, стояли круглые сооружения совсем прозрачные. Было видно, что там стоят какие-то приборы и двигаются змееножцы. И третий уровень, к которому вела самостоятельно двигающаяся дорожка, овальное большое сооружение, похожее на дом Смия, где мы жили на Аларии, как козырек нависал над всем. Именно туда нас и повели.
   Мы вошли в комнату с мозаикой на полу, и за нами закрылась стена, двигающейся перегородкой. Но внешняя стена оказалась прозрачной, и мы могли видеть все, что делается за пределами дома. Но насладится диковинными видами, не пришлось. Вошёл молоденький накх, и позвал одного из нас с собой. Мы все притихли. Решалась наша судьба.
   Через какое-то время, стена слева тоже стала прозрачной, и мы увидели нашего парня с удивленно-испуганным взглядом. Он смотрел на нас, и в глазах его был страх. Нам не надо было объяснять, что это значит. Его приговорили к смерти.
   Позвали второго, третьего, Шайтуна, отца Саргия и все они оказывались там, за стеной. Только восьмой по счету человек, вернулся к нам. Ему даровали жизнь. Спросить его, что там происходит, не успел, взгляд молодого змееножца остановился на мне.
   Мы вошли в большой зал, где в креслах сидели Таира, тот человек, который разговаривал с нами на дороге к порталу, Архинал, накх, приведший нас сюда и еще парочка змееножцев, искрящиеся самоцветами! Если у них все так изукрашены, так сколько на их планете драгоценностей!!!! Сидели они отдельно друг от друга, накхов и аларианцев разделяла гора подушек. В середине зала стояло странное кресло. Меня подвели к нему. Все молчали. Неожиданно сзади появился еще один хвостатый, и что-то сказал. Мне было терять нечего. Я привык смотреть смерти в глаза, и хотел знать, о чем пойдет речь. Не в моем характере полагаться на милость. Её я должен был вырвать зубами. И не стесняясь, вытащил электронный переводчик и надел его у всех на глазах. Казалось, никто не обратил на это внимания. Но я уже знал, эти скоты все видят, только делают вид, что им все безразлично!
   - ... Император и Избранный! - воскликнул вошедший и удалился. Повисла гнетущая тишина. Я решил не поворачивать головы, и встретить этих двух спиной. Пусть поймут, что мне наплевать, кто они такие. Я Барон!
   Сзади на мгновение потускнел свет, и все кто был в зале встали. Кроме Таиры. Она осталась сидеть в кресле, положа руки на ручки, и слегка склонив голову вбок. Что-то это мне напомнило. Я изо всех сил пытался вспомнить, где я уже видел подобное, но не смог.
   - Приветствую всех, - раздался шипящий голос. - Это и есть Барон?
   - Он самый, - ответил второй, - хитрый, коварный, бездушный и жадный, хотя и хороший администратор, короче, - яркий представитель власти Третьей Планеты.
   Я повернул голову и увидел говорящего, это был Смий. Он весь так и сиял золотом, но его ремни не имели камней! Вот, тварь хвостатая, и почему не нацепил украшений? Ведь имея такие побрякушки, можно было и поиграть с Камотами.
   Рядом с ним синий змееножец, на вид самый обыкновенный, ничем не отличающийся от любого из их племени. Короны на нем не было, те же ремни, и только пояс с драгоценностями шире, чем у всех. Я понял, что социальный статус накхов, это пояс, чем шире, тем более высокое положение занимает его обладатель. Они прошествовали к подушкам и разлеглись на них. Я же, не ожидая, что мне предложат сесть, сам плюхнулся в кресло, и развалился, положа ногу на ногу. К бою готов!
   Но чьи-то руки сзади надели мне что-то на голову. Виски пронзила острая боль, голова закружилась, стало подташнивать, затем заболела шея и вскоре я уже не чувствовал ни рук ни ног. Все стало безразлично. В моем мозгу одна за другой начали всплывать картинки из моей жизни, причем те, которые я старательно пытался забыть...
   Очнулся я от того, что опять чьи-то руки сняли с меня этот "головной убор". Открыл глаза, повертел головой, шеей, плечами, скидывая неприятные ощущения.
   Посмотрел на впереди сидящих меня врагов. На всех лицах было одно выражение - отвращение. Интересно, что тут произошло?
   - Смертная казнь, - произнес Архинал.
   - Согласен, - это вторил ему спутник Таиры.
   - Отдайте его нам, - это сказал змееножец, притащивший нас сюда, глядя на меня узкими зрачками, в которых кипела ненависть.
   - Господа, прошу прощения, но вы не имеете права выносить приговор без суда и следствия. Нужен судья, адвокат и присяжные. То, что сейчас происходит, самосуд.
   - А чья была идея создания промывателя мозгов? Сколько людей погибло в лабораториях Камотов и твоих? Пока вы не создали эту адскую машину. Между прочим, она унесла жизни не одному аларианцу? А ты знаешь, что по закону Кольца миров, вмешательство в сознание живых существ без их согласия карается смертной казнью - резко, почти прокричал Архинал, вскочив на ноги.
   - Кто бы говорил, - взревел я, - а разве вот этот, - я ткнул пальцем в накха, который приходил за нами в Петруме, - не воздействовал на наше сознание? Мы все слушались его как маленькие дети, я сам почувствовал его вмешательство в мой мозг. Это был страх. Кроме того, аларианцы, уже сколько веков находились на нашей планете. Докажите мне, и все остальным цивилизациям, что они не вмешивались в наши дела! Докажите, что наша история шла своим ходом, а не они ее творили, подчиняя своим интересам.
   Докажите, что это мы, и только мы создавали эти аппараты, а я покажу на вас, скажу, что мы были для вас подопытными кроликами. Вы влияли на наше сознание!
   - Тебе не поверят, - сузил свои змеиные глаза накх, - нам поверят, а вам нет!
   - Это дискриминация! На каком основании! А потом, с чего вы взяли, что ПМ - моя идея?
   - Ты сам только что показал нам это.
   - Хорошо, пусть даже это так, разве я создавал этот аппарат? Создавали ученые. Это на них лежит вина за смерть аларианцев. Идея - нематериальна. Мало ли что мне придет в голову. Да и на вашу планету я попал случайно и совсем недавно! Когда происходили неприятности в Лунном мире, меня не было! А за свои грехи на Планете Хаоса, как вы называете мой дом, я буду отвечать не перед вами, а перед моими согражданами.
   - Вспомни, что ты делал со Смием? - вмешался пылающий гневом змееножец.
   - Что делал? Спасал! Я хотел отослать его обратно на Аларию. А он все рвался с Острова. А вокруг были плотоядные пиявки. Два раза он бросался в воду. Два раза мы вылавливали его, чуть не съеденного заживо. Вот и пришлось поместить его в слабое электрическое поле. Я вообще не понимаю, зачем надо было его красть, как только заработал бы портал - он был бы дома....
   - Оставьте его! - произнес вдруг Смий каким-то усталым голосом. - Барон, не юли, для нас твои увертки неприемлемы. Несмотря на то, что ты можешь понимать нашу речь, мы говорим на разных языках. Язык - это не только образы, с помощью которых можно общаться, передавая информацию, это глубинная суть данной цивилизации. И ты не можешь понять нас, а мы тебя, как не могут понять друг друга масляное пятно на поверхности океана, и глубины водной стихии. Ваша суть - страшна. Одно прикосновение к вам, заражает и другие миры. Дело не в том, что ученые, причем, не твои, а Камотов, создали то, о чём ты мечтал, дело в том, что это идея зародилась и выкристаллизовалась на планете Хаоса. А, это значит, уничтожен будешь не ты, а вся ваша цивилизация.
   - Вы не имеете права! Насколько, я помню, в уставе Кольца миров, сказано, что ни одна инопланетная цивилизация под страхом смерти не может уничтожить другую. За этим следят древнейшие, то есть вы сами - накхи.
   - Верно. Но еще там сказано, что если какая цивилизация будет угрожать другим, мы не будем мешать ее самоуничтожению. И мы выполним свое предназначение.
   - Ладно, чёрт с вами! Вам нужна моя жизнь берите. Но не трогайте мою планету!
   - Поздно, Барон! Ты и Камоты, своими действиями подписали себе и другим смертный приговор.
   - Подумайте о невинных детях, о женщинах! Вы можете наказывать нас, но не их. Они не виноваты! Вы же не позволите погибнуть беззащитным, ничего плохо не совершавшим младенцам?
   - Барон, если варево отравлено, то любой компонент в нем, несет в себе яд. Ты прав в одном, здесь не только твоя вина, ты сам продукт того, что сотворили до тебя, но ты - та самая последняя капля, которая переполнила чашу...
   - Но дети, дети невиновны в грехах своих родителей! Вы не можете...
   И вдруг Избранный обратился ко всем:
   - Прошу оставить ему жизнь. Смерть уже стоит за его спиной. Не пройдет и двух лун, как его убьёт тот, кому он поверит. Но он должен завершить, предназначенное! Я чувствую это...
   Меня вернули в первую комнату. Те, которым объявили о смертной казни за стеклом, смотрели на меня с ненавистью. Кто-то кричал, и бил кулаками о стекло, обращаясь ко мне, слышно не было. Но я отлично понимал их. Это я послал ребят сюда. Я обещал им золотые горы, они поверили мне, пошли, но нашли гибель. Никогда не испытанное мной чувство вины, вдруг зашевелилось, но я его уничтожил. Каждый за себя. Они могли отказаться. Это был и их выбор, я никого не принуждал. Отвернулся.
   Хотя мне было не по себе. Слова о том, что понесу наказание, что должен умереть, только не сейчас, но скоро, прочно угнездились в мозгу. В ушах звенело от нахлынувшей тишины, мои прощёные сокамерники так же хранили молчание, сидя на подушках спиной к тем, кто был в другой комнате.
   И вот увели последнего из нас на суд. Он не вернулся. Когда я посмотрел на стекло, которое разделяло две комнаты, оно было опять непрозрачным. В дверях показался молодой змееножец, и позвал с собой. Мы спустились на первый уровень, прошли по мягкой зелено-голубоватой траве, и очутились в круглом доме. Оставив нас одних, накх исчез. Вместе со мной всего семь человек. Радостные ребята тут же разбрелись по комнатам, их интересовал только один вопрос, когда они окажутся дома. А я смотрел на них с неприятием. Может быть, кто-то из них и прирежет меня. А что? Вполне возможно. Хотя я никому из них не доверял...
   В этом доме мы провели несколько дней, хотя более конкретно трудно сказать. Смена дня и ночи здесь происходили странно. Еще было светло, а мы все хотели спать, делать было нечего, вот и ложились. Просыпались, когда начинало темнеть. В темноте при искусственном свете коротали время, и снова нам хотелось спать, и снова мы ложились и засыпали. Интересно, думал я, сколько же часов длятся сутки змееножцев. И почему я раньше не задавался этим вопросом? Кормили нас хорошо. Охраны не было, так что можно было идти, куда захотим. Но мы все сидели в доме как послушные ребятишки, сознавая, что нельзя баловаться, а то домой могут не отпустить.
   Но вот за нами снова пришли. И повели наверх. Долго шли длинными коридорами, странными дверями, иногда больше похожими на черные люки, пока не очутились в ложе. За стеклянной перегородкой, я увидел обоих Камотов, и представителей от каждого государства на нашей планете. Они сидели в большой ложе рядом с нами. Увидев нас, все как-то засмущались. А мой президент сделал вид, что не видит меня. Не знаю почему, но вид одного из представителей, соседнего нам государства, зацепил мой взгляд. Я оглядел его. Вроде все нормально. Одет прилично, темные брюки, пиджак, видимо, сшитый на заказ, из коричневой тускло переливающейся ткани, похожей на змеиную кожу (очень необычный материал), рубашка, галстук. А сердце учащенно забилось. И где-то в глубине меня поднялся ужас. Ничего не понимая, я не сводил с него глаз.
   Тут зажегся слабый свет. И я понял, что присутствую на заседании Совета Кольца миров. В ложах сидели избранные от всех известных нам цивилизаций. На сцене появился Архинал и сделал заявление, о пагубном вмешательстве моей Третьей планеты в жизнь аларианцев Лунного мира. Он подробно рассказал, какие они понесли потери. Продемонстрировал наш Промыватель мозгов. Он говорил на своем языке, но металлический голос откуда-то сверху нам переводил. В ложах неодобрительно зашевелились, бросая взгляд в нашу сторону. Слово взял Камот Сиплый, и заявил, что на Третьей планете, так же как на Аларии, несколько миров. И, их мир, мир Камотов, не отвечает за то, что делается в соседних мирах.
   Осветилась ложа Императора Накхов, рядом с которым восседал Смий. Император говорил резко. Металлический голос умудрялся передать даже неудовольствие говорившего, который рассказал о том, что они провели свое собственное расследование. И тут у меня волосы на голове зашевелились... Оказывается, Камоты брали деньги на создание ПМ у соседей, правителей маленьких государств, прилегающих к моей территории, обещая им за это куски земли на Аларии. Все они были в курсе дела. Ну, Камоты, ну, проходимцы! Умудриться наладить научные исследования за чужой счет, хороший ход.
   И тут... вдруг я вспомнил Остров, женщину змееножецу, и ее коричневый хвост. Я вскочил на ноги и застучал по стеклу. Но представители наших государств так были напряжены, слушая Императора, что меня не замечали. Только мой президент повернул голову и удивленно посмотрел в мою сторону. Я стал трясти рубаху, в которой был, показывая, что его сосед должен сбросить пиджак. Но он только пожал плечами и махнул рукой, мол, отстань, не до тебя.
   В ложах опять зашевелились. Но тут голос подал кто-то из Серых. Он начал защищать нас, говоря, что планета молодая, цивилизация еще не опытная, и можно направить к ним наблюдателя. И именно они, серые, могут взять эту миссию на себя.
   Но Император не слушал его, он глядел на пиджак президента маленького государства, и металлический голос, даже поперхнулся от ярости.
   - Посмотрите на человека, четвертого в первом ряду, на нем одежда из кожи змееножца, мало того, женщины!!!!
   Все, кто находился в ложах, привстали, и прокатился шорох ужаса. Бедный мужик, аж, подпрыгнул на месте, стал стаскивать пиджак:
   - Я не знал, - кричал он, - я купил его у Камота Красивого...
   - Цивилизация должна быть уничтожена, - это произнес Золотой избранный. И никто не возразил ему. Даже Серые.
   - Вы не смеете, - возмутился мой президент. - Я не позволю. В уставе Кольца миров сказано...
   Но Смий, не обращая на него внимания, продолжал:
   - Как вы, все знаете, это мы - накхи - создали несколько планет, в качестве эксперимента. Мы населили их людьми с разными энергетическими направлениями, чтобы понять смогут ли ужиться разные народы на одной планете. И только одна Алариа нашла выход. Там миры не мешают жить друг другу.
   На Третьей планете, как вы поняли, аура агрессии уже выходит за рамки. До сих пор мы сдерживали её, надеясь, что цивилизация одумается и перестанет уничтожать сама себя. Но, как видите, зло не только окружило саму планету Хаоса, но и медленно стала выползать и накрывать другие цивилизации. Это надо остановить. Мы сами никогда не уничтожаем жизнь, мы просто перестанем ее охранять. Давайте посмотрим, на одну из горячих точек, где больше нет сдерживающих факторов.
   Огромный экран. Я увидел свою планету из космоса. Маленький зеленоватый шарик. Вот он ближе и ближе. Материк Камотов. Небольшой город-завод, где несколько лет назад остановилось предприятие. Голодные и злые люди, у которых не хватило средств уехать, стояли на площади и ругались. Они что-то обсуждали. Кто-то крикнул:
   - Мы платили налоги, мы, пока у нас была работа, поддерживали армию, так пусть теперь и она не оставит нас подыхать с голоду. Пойдем! В их закромах полно еды, они должны поделиться с нами.
   И толпа отправилась вдоль главной улицы, постепенно разрастаясь, к ней присоединялись и присоединялись люди. Они свернули и остановились около закрытых ворот. Стали ломать. Сверху над их головами прозвучала предупреждающая автоматная очередь. Но эффект получился обратный. Разъяренные горожане смели ворота, камнем сняли с вышки солдата, и как вода, прорвавшая дамбу, понеслись в направлении армейских корпусов. Шум стрельбы, криков, ругани, хрипы умирающих, звуки разбивающегося стекла. И вот уже люди внутри зданий, Голодная ярость, уничтожавшая все на своем пути, катилась все дальше и дальше, а сзади ее подгоняли женщины, спешившие из города:
   - В столовую, в столовую, - кричали они.
   Кадр сместился вверх. Далеко оттуда, вдруг вздрогнула земля, открыв глубокие шахты, и ощетинилась ракетами. Огонь - и они взмыли вверх.
   Другой кадр. Наши военные. Радары. Озабоченность. Звонок президенту, которого нет. Премьер - министр рявкает в трубку. И уже другие ракеты поднимаются в воздух. Они встречаются над океаном. От этой встречи происходит страшный взрыв, который разрезает водную поверхность до самого дна, обнажив его. Огненные грибы выросли в небе. Две волны побежали в разные стороны. Земля вздрогнула сильным землетрясением, в дальних краях, как факелы вспыхнули вулканы...
   Экран погас.
   - Вот и все, - голос Смия, - мы не нарушили закон. Цивилизация пожрала сама себя. Прекратите!
   Я повернул голову, мой президент сидел на Камоте Красивом, а тот, кто так неосмотрительно купил злосчастный пиджак, душил его. Другие представители Третьей планеты били головой о стекло Сиплого...
  
   Что случилось дальше, я не знаю. Стекло потеряло свою прозрачность, и стало похожим на мраморную стену. Мы довольно долго сидели в своей ложе, как неожиданно стена отъехала в сторону, и вошёл граф Постиж. Он отозвал меня в сторону:
   - Барон, - обратился ко мне серый, - я вижу, ты и в такой безвыходной для тебя ситуации умудрился выкрутиться. Мне нужны такие изворотливые люди. Тебе будет дан выбор, или вернуться к себе на мертвую планету, или мотаться на орбите в ожидании спасения. Я предлагаю лучший вариант, иди ко мне в команду. Что скажешь?
   Одно слово серые! Общаясь с ними, я хорошо сумел изучить их. Лживые, непорядочные, ищущие только свою выгоду. Те, кто был соблазнен их предложением, и сумел сбежать, рассказывали, что как бы они не старались, они всегда были людьми второго сорта, с которыми никогда не считались. Себя серые считали высшими существами, а все остальные должны только служить им, и радоваться, что им позволили пожить среди избранных.
   - Спасибо за предложение, граф, - надел на лицо маску вежливости и благодарности, - но я не привык быть шестеркой, сам знаешь. Буду честен с тобой, раз уж ты не отвернулся от меня в этот печальный для меня миг, придя к тебе в дом, сделаю все, чтобы выжить тебя и занять твое место! Тебе это надо?
   Граф засмеялся: - Не выйдет, Барон, ты человек с Третьей планеты, как бы не старался...
   - Тогда не поеду к тебе. Попробую скинуть Императора змееножцев! Мне их мир понравился.
   - Много берешь на себя!
   - Иначе не умею, беру столько, сколько хочу!
   - Жаль, ты мне нравишься.
   - Чего не могу сказать я.
   - Ну, ну! Твое дело. Вот только ответь мне на один вопрос. Женщины Аларии, так же как женщины на твоей планете свободные и самостоятельные. Как бы ты умыкнул одну из них, зная, что она не захочет идти к тебе по своей собственной воле. А украсть нельзя.
   - Вынуди ее пойти к тебе саму.
   - Но как?
   - Скажи ей, что тот, кто ей дорог просит придти к нему на твой корабль.
   - И ты думаешь, она согласиться?
   - Попробуй.
   - Да, это я так спросил, хотел проверить твою искренность. Я не верю тебе, Барон. Ты всегда был хитрый, - и с этими словами, он отодвинул перегородку и исчез.
   Этот разговор заставил насторожиться. Что он задумал? Кого хочет "умыкнуть"?. Женщину с нашей Третьей планеты? Так теперь любая пойдет к ним, когда вокруг бушует Ад. Значит, аларианку. Но кого? Кто им нужен? Тот, кто обладает какой-то силой. Таиру! Предупредить? Может быть, оставят жить?
   Отодвинул перегородку и выглянул в коридор. Никого.
   - Ты куда, Барон? - попытались остановить меня ребята, - не дури! Куда побежишь? Нам даровали свободу!
   - И чего вы с ней будете делать? Видели, что твориться дома? Сейчас от городов не останется ничего! И куда вы пойдете?
   - Скажи, что нам делать?
   - Сидите здесь, тихо! Ждите меня.
   Я вышел в дверной проем, и пошёл вперед, надеясь встретить кого-нибудь из змееножцев. Мне повезло. За поворотом, увидел молоденького накха, кинулся к нему:
   - Послушайте, серые что-то затевают, вы должны предупредить Императора.
   Но змееножец, только внимательно смотрел на меня, видимо ничего не понимая, потом повертел головой влево и вправо, и сделал жест рукой: - Иди за мной!
   И он привел меня в дом Императора, в комнату того накха, который был с нами на Аларии.
   - Что случилось? - спросил меня он, когда молоденький что-то прошелестел ему.
   Я пересказал свой разговор с графом Постижем, и высказал свои опасения. Меня выслушали, и оба исчезли, оставив одного. Странно, но кажется, мне поверили. Непостижимые твари! Я если бы я все выдумал для своих целей? Нельзя быть такими доверчивыми. Хотя в данный момент, мне это было на руку.
   Сел на подушки, вытянулся. А ничего! Лежать удобно, хотя стул был бы лучше. Закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Не смог. Внутри меня горел огонь нетерпения. Встал и вышел. Прошёлся по холлу, и наткнулся на огромную спиралевидную дорогу в середине, вьющуюся около колонны. Она резко уходила вниз. Ее не было видно, потому что мы были на самом верхнем этаже. Начал спускаться. Внизу еще один холл, по периметру комнаты, с подушками самых экзотических цветов, в глубине виднелись помещения с бассейнами. И никого. Спустился еще ниже. В одной из комнат увидел разлегшегося Смия, а рядом с ним, поджав под себя ноги, сидели Таира, пожилой мужчина, что присутствовал на моем допросе и требовавший вынести мне смертный приговор, и.... Мартин. Все четверо мирно беседовали. Так вот кто все подстроил, эта скотина! Мартин - аларианец! Жив подлец! Эх, промахнулся тот бедолога, что пырнул его ножом. Постойте, тогда за что его приговорили к смерти? Теперь понятно, почему этот шпион так быстро нашёл общий язык с Сюаной, и там, на Острове, он сам спрятал эту золотистую змею, а теперь все валит на меня...
   Непроизвольно обшарил карманы, финки не было. Жаль. Ну, пусть я сдохну, но и этому негодяю не жить. Сделал несколько шагов в его направлении. Мартин будто почувствовал что-то, повернул голову и посмотрел на меня:
   - Барон, что ты тут делаешь? - раздался его громкий голос, и еще три пары глаз, одни из них с вертикальными зрачками, уставились на меня.
   - Мерзавец, - зашипел я, идя на него, сжимая кулаки, - так это ты помог сбежать Смию, ты убил ту хвостатую бабу...
   Договорить не успел, что-то мелькнуло перед глазами, и меня отбросило на стеклянную стену, и она жалобно зазвенела, почувствовав удар моего затылка, но даже не треснула...
   - Я не потерплю непочтительно отношения к нашим женщинам, - злобно проговорил Смий.
   - А мне плевать, потерпишь ты, или нет. Вы уничтожили мой мир, а этот сыграл комедию на Острове!
   Я поднялся и хотел снова пойти на обидчика, но не смог сделать и шага. Ноги будто сами прилипли к полу. Я дергался, ничего не помогало.
   - Увы, Барон! - резко ответил Мартин, - это не я. Это сделали другие, рисковавшие своей жизнью. Я не знал, а когда догадался, было уже поздно...
   - Он не знал! Но нас обвиняют в смерти этой... женщины-накх, - бросил осторожный взгляд на змея.
   - Не лги, никто вас не обвиняет в ее смерти, - прервал меня Смий, - вас обвинили только в том, что вы посмели надругаться над ней, вы сняли с нее кожу и сшили одежду...
   Сзади меня кто-то появился, и зашелестел, Смий как пружина подскочил вверх, и пронесся мимо меня. Он что-то крикнул, я внятно услышал одно слово "дайри". И все, кто был в комнате, вздрогнули, побледнели, особенно Мартин, и бросились мимо меня бегом за Золотым избранным. Я еще какое-то время простоял столбом, пока не почувствовал, что могу управлять своим телом. И решил пойти за ними. Я слышал звук шагов по дороге. Поэтому поспешил к ней, и стал спускаться вниз. Остановился в самом низу. Передо мной холл, куда нас приводили на суд, и туда входил накх, с которым я разговаривал, и нес на руках девушку, похожую на Майю, прижимая к себе. За ним с глазами полными страха, еле переставляя ноги, Правитель империи серых в окружении своих приближенных и замыкал шествие молоденький змееножец. Появился Император Вошедший накх, зашелестел, я быстро вытащил переводчик и надел на голову:
   - ... вкололи ей снотворное, она спит, - услышал я, - попробую нейтрализовать действие препарата...
   И он прошёл мимо меня наверх, за ним Таира.
   - Как ты посмел к ней прикоснуться нечестивец! - гневный голос Императора, обращенный к Правителю серых.
   - Он видел, как вы, Смий и правители Аларии обращались с ней, и решил сделать еще одной женой, чтобы использовать ее связи, - прошелестел сверху накх, несший девушку.
   - Что? Использовать????
   Его хвост рванулся вперед, несколько раз обвился вокруг Повелителя, глаза которого полезли из орбит.. А когда смертельные объятия расслабились на пол упал изуродованный скрученный труп, он был точно таким же, как у охранников Камотов.
   Серые молчали. Они не произнесли ни одного слова.
   - Вон, - приказал им Император, и те подобострастно кланяясь, подхватили тело своего бывшего правителя и поспешили уйти.
   - Убить этого негодяя должен был я, - крикнул Мартин, повернувшись к знатному накху.
   - Нет, Даэн, вы в моем доме, мои гости, поэтому оскорбление было нанесено мне. Не беспокойтесь, с Дайри все в порядке, ее усыпили, Таоцль поможет ей придти в себя. Прошу ко мне...
   Император повернулся, и тут его глаза остановились на мне:
   - Что делает здесь это существо?
   - Это он предупредил нас о намерении серых, - сказал молоденький змееножец.
   - Вот как! Спасибо, Барон! Но мне все равно неприятно твое присутствие, проводите его...
   Вот и вся благодарность! Молодой накх сделал жест рукой, приглашая за собой. Мы шли по коридору, любопытство не давало мне покоя.
   - Можно спросить? - обратился к нему. Он остановился и с любопытством посмотрел на мое ухо.
   - Спрашивай.
   - Почему серые не заступились за своего правителя?
   - Они знают наши законы.
   - А что если они попробуют вам отомстить за смерть своего повелителя?
   - Во-первых, повторюсь, они знают наши законы. Им не следовало прикасаться к Дайри. Во-вторых, им будет не до того. Их империи пришёл конец, - и его лицо озарила улыбка.
   - То есть? - не понял я.
   - Повелитель серых уничтожил всех соперников из своего клана. Наследников нет. Теперь восемь других кланов, которые имеют право на престолонаследие, будут бороться за власть. Значит, гражданская война неизбежна! Давно пора! Надоели они нам.
   - Но если их империя ослабнет, вы сможете захватить её?
   - Зачем? Нам это не выгодно.
   - Но если у них много того, что у вас нет? И вы можете это легко заполучить?
   - Если тебе хочется лесных ягод, не вызревающих на твоей земле, глупо тратить силы и выращивать их, гораздо удобнее попросить разрешение, пойти в лес и просто собрать там, где они растут в привычных условиях.
   - Но если лес будет вашим, не надо будет спрашивать разрешения.
   - Если лес будет нашим, нам придется жить около него, чтобы другие знали, кто хозяин. А прикосновение к другому миру, всегда сказывается и на нем, и на том, кто в нём.
   - Бред! Да я не о ягодах. Я говорю о более материальном, существенном.
   Накх смотрел, на меня молча, какое-то время, потом кивнул головой.
   - Я понял тебя. Мне рассказывали, вы хотели взять камни с Аларии. Это было неразумное желание. Вы не знаете свойства тамошних минералов, которые носите только как украшения. Допускаю, что это было еще одной причиной ваших неприятностей.
   - Чушь! Какие неприятности? Это не имеет значения, главное иметь. А свойства можно узнать и позже.
   Хвостатый мальчишка рассмеялся: - Да, это характерно для вас - разогревать воду на энергии солнца.
   Я обиделся, потому что ничего не понял. Может быть, переводчик неправильно перевел? Но получилась полная ахинея. Конечно, мы начали использовать энергию солнца: обогреваем зимой дома, варим еду. Заслуга Алекса. И что тут такого? Что в этом смешного? И на кой чёрт, он приплёл сюда ягоды?
   Дальше мы шли молча. Я обратил внимание, что мы идем совсем другими коридорами, которые я еще не проходил. Они были странные серебристые, в складочку.
   - Куда мы идём?
   - К твоим одноплеменникам. Вы можете лететь домой.
   - Которого нет!
   - Вам будет дан выбор.
   Да-а-а-а! С этими накхами не поговоришь. Мысли у них запутанные, неясные. Одно слово - змееножцы. Половинчатые люди. Вот с серыми и то легче понять друг друга.
   Мы прошли совсем немного и очутились в огромном зале, где я увидел своих людей, президентов, и группу в форме аэронавтов. На заднем плане стояли наш космический корабль и еще какое-то половинчатое яйцо. Причем оно было больше корабля раза в четыре. Обрадовавшись, я побежал к ним. Подбежав, оглянулся, хвостатого нахала уже не было. Зато перед нами стоял другой накх, который довольно бодро говорил на нашем языке:
   - ... На Третьей планете - ядерная зима. Зная ход мыслей Алекса и его коллег, проведя элементарные подсчеты, мы сделали вывод, что неблагоприятные условия для жизни продляться не более семи лет. Мы предлагаем вам два варианта: первый, возвращение домой, и участие в спасательных операциях тех, кто еще остался в живых, предупреждаю, это опасно для жизни; второй - вы живете на нашем спутнике. Он благоустроен, хватит еды, питья и воздуха на десять лет. Но пульта управления нет. Вам предстоит жить в ожидании, когда на Третьей планете все успокоиться, и вас снимут с орбиты. Выбор каждый делаем сам. Те, кто возвращаются домой, уходят на свой корабль. Те, кто хочет жить, на наш. Я все сказал. На вопросы не отвечаю. Путь открыт, карта у вас в рубке - обратился он к одному из наших ребят, я понял, что это был капитан корабля. И повернувшись к нам спиной, стал удаляться.
   Мы остались стоять, глядя друг на друга. Капитан первый пошёл к кораблю, за ним его люди. Остальные смотрели им вслед и не двигались с места. Что может быть сильнее жажды жизни, усмехнулся про себя, и сделал шаг в сторону аэронавтов.
   - Барон, - остановил меня мой президент, - не забывайте о нас. Мы будем ждать.
   - Я передам ваши слова. Но учтите, мы идем на смерть, - отмахнулся я.
   - И все-таки передай Алексу, ты же его знаешь. У него были накхи. Они прибыли ни ко мне - президенту, - к нему... Это твой человек...
   - Мой??? Хорошо...
  
   Часть III. Крутой поворот
  
  
   Только я поднялся по лестнице, как за мной закрылась дверь. Корабль поднялся и очутился в космосе. Внутреннее расположение было мне известно, не раз летал к Серым. Потому быстро нашёл свободную комнату и расположился на кровати. Надо было подумать. А пораскинуть мозгами было над чем. Теперь я точно знал, что охранников Камотов убила та хвостатая баба Видимо, перед тем как сдохнуть, поиграла немного. Кстати, где теперь эти властители моего мира. Среди своих я их не видел. Интересно, кто их добил змееножцы, или наши бравые президенты?
   Значит, Мартин не виновен в смерти солдат на Острове. Но он аларианц. Зачем пришёл ко мне? Что ему было нужно? Узнать технические достижения Алекса? Нет! Он сам помогал ему в чём-то. Скорее всего, он хотел раздобыть ПМ. Но откуда он мог знать, что в моей секретной лаборатории, занимались этими машинками? Один из аппаратов я утаил от Камотов и переправил своим учёным. Мне обещали не только найти возможность противодействовать его лучам, но и создать на его основе более мощный. Кто мог проболтаться? Хотя, если вспомнить, он ни разу не затронул тему ПМ. Да, но знал всегда больше, чем говорил. Только теперь некоторые его высказывания приобрели для меня иной смысл. И его поведение было и не таким странным, как мне казалось. Он просто искал подтверждение тому, о чём догадался сразу. А мне не говорил. Среагировал он на Майю. Так неужели все сделала эта девочка? Она тоже аларианка? Невозможно! Как она могла уничтожить целое озеро пиявок? Мы их выращивали несколько лет. А потом, отец Саргий говорил, что похожая на нее девчонка выгнала его из дома его жены, а Шайтун уверял, что она с ним сидела. Не она. Человек не может быть сразу в двух местах. Хотя, не знаю, как время здесь течёт. Но у той короткие волосы, у этой длинные. Не она. Архинал, Алекс и Мартин, Дайри и Майя! Мистика! Ну, просто близнецы. Бывает же такое! Аларианец сказал, "другие люди". А кто? Ведь они похожи на нас. Пойди, пойми, что чужие! Да, и какая теперь разница!
   Главное решить, что делать дальше. К прошлой жизни возврата нет. Король без королевства, правитель без народа, торговец без денег и товара. Гол как сокол! Да и, если верить золотому змею, а ему верил, количество моих дней сочтено. Смерти я не боялся, я жил рядом с ней все эти годы. Ее безглазый череп стоял на моем письменном столе как напоминание о том, что жизнь скоротечна....
   Дверь открылась.
   - Капитан, - представился вошедший.
   - Догадался, - ответил ему, усмехнувшись.
   - Не понимаю, почему тебя отпустили, на тебе грехов гораздо больше, чем на тех, кого приговорили к смерти.
   - Сам удивлен, - честно признался я.
   - Зачем летишь с нами? Мог бы остаться.
   - Не мог. Ненавижу ждать.
   - Что собираешься делать? Дома теперь смерть правит. В шестерки к ней пойдешь?
   - Глупо. Второй раз за день говорю, в шестерках никогда не был. Попробую сразиться с ней. Смотришь, удача улыбнется, и я её костлявую по косточкам разберу.
   - Ты псих?
   - Похож?
   - Мразь ты, Барон. Всю жизнь мечтал удавить тебя.
   - Так в чем дело? Позови своих ребят. У меня оружия нет.
   - Не могу. Дома беда. Личные счеты по боку. Там живые мужики нужны. Хочу предупредить, если начнешь права качать, рука не дрогнет...
   - Странно, я тебе верю. Неужели ты будешь тем, кто приведет приговор в исполнение?
   - О чем ты?
   - О своем, о девичьем...
   - Я предупредил.
   - Я услышал.
   Через два дня мы прибыли. Я смотрел на темный шарик, к которому мы приближались, и у меня сжалось сердце. Моей зеленоватой планеты больше не было. Мы сделали несколько кругов вокруг по орбите, прежде чем нырнули в чёрноту. Корабль засверкал, было впечатление, что мы горим. Но вот он вздрогнул, и остановился. Приземлились. Мне выдали скафандр. Напялил. Дверь открылась, и мы стали спускаться по лестнице. Меня чуть не сбил с ног ветер, было темно, как в густые сумерки. Вокруг поваленные деревья, камни. Интересно, где мы? Вдали виднелся слабый огонь. Пошли на него. На огромном столбе, горел фонарь. От него шли прутья, между ними натянута веревка.
   - Держитесь за перила, раздался голос Алекса в наушниках.
   Мы двинулись вперед, продираясь сквозь ураганный ветер. Впереди чёрная дыра. Вошли в пещеру, внутри узкий коридор освещенный светильниками. Прошли. Остановились перед большими железными дверями. Они открылись, вошли. Маленькая комната. Нас окатила вода. А потом раскрылись другие двери, что были впереди...
   Я даже вскрикнул от удивления. Мы стояли перед Азградом. Высоко над нами стеклянный купол. По нему змеились чёрные всполохи. А под куполом огромный яркий оранжевый шар, как солнце. Деревья зеленые, тропинка, вправо лес, влево лес. Под ноги бросился заяц. Настоящий, живой! И тут же исчез.
   - Это как понимать? - спросил капитан, стаскивая шлем скафандра.
   - Подарок накхов, - ответил Алекс, - сказали, что кто-то попросил за нас. Спасибо тому, кто это сделал.
   - Ты Алекс?
   - Да... Тебя что-то смущает?
   - Нет, нас предупредили, что мы попадаем под твое командование...
   - Вот что мужики. Вы это забудьте, у нас командиров нет, командир один - совесть. А я физик, хозяйственник по совместительству. Вы - капитан?
   - Да
   - Вот вы и возьмете на себя командование спасательными работами. Я в этом не специалист.
   - А что делать нужно?
   - Людей спасать, кого еще можно. Летательные шлюпки есть?
   - Есть.
   - Ну, и отлично. Пойдем в Азград. Отдохнете. А потом за работу. В городах люди в подвалах прячутся. Те, кто забаррикадировался на складах, живут хорошо. Другие умирают с голода. Распространилось людоедство...
   Алекс и капитан шли впереди. Меня оттеснили аэронавты, окружив их, и внимательно прислушиваясь к разговору. Я плелся сзади. Прошли знакомыми улицами. В моем доме, кто-то хозяйничал. Только вздохнул, глядя на открытые окна. Подошли к общежитию.
   - Алекс, - услышал голос капитана, - с нами Барон.
   - Кто???
   - Барон.
   Алекс рванулся ко мне, расталкивая людей:
   - И что тебе нужно здесь?
   - Домой вернулся, - спокойно ответил я.
   - Твоего здесь больше ничего нет, - яростно закричал он.
   - Вижу. Нет, так нет!
   Я старался быть спокойным. Хотя во мне все кипело. Так и хотелось заехать этому наглецу по роже. Но понимал, что одно мое движение, и капитан исполнит угрозу. Сдерживаясь, через силу произнес:
   - Я тут наравне со всеми. Буду делать то, что прикажет капитан.
   - Алекс, обещаю, глаз с него не спущу. Нам люди нужны.
   Новоявленный хозяин города сверкнул глазами и отошёл от меня, проговорив: - Не верю я ему. Скотина не может стать человеком. Скотиной родилась, скотиной и подохнет.
   Я перевел дыхание, не сводя глаз с его затылка. Один в поле не воин, один в поле прохожий. Не спеши, Барон. Еще не вечер!
  
   На следующий день, я снова облачился в скафандр. Мы расселились по шлюпкам, я с капитаном, и полетели над тем, что раньше называлось землей, а теперь походило больше на необъятную свалку: камни, выдранные с корнем деревья, разрушенные дома, машины, вещи, зацепившиеся за сучья и развивающиеся как флаги под сильным холодным ветром. У каждого в руках была коробочка, она реагировала на живое теплокровное существо. Мы внимательно смотрели на показания. Приборы молчали.
   Я пытался понять, над какими местами мы пролетаем, и не мог. Все было другое, как в наших фильмах ужаса. Там, где по моим подсчетам должны были быть небольшие города, я видел только черную, бугристую поверхность.
   - Что это? - спросил капитана.
   - Цунами по земле прошло, и пеплом завалило, - ответил он мне хриплым голосом.
   Но вот появились руины. Город. По высокой башне без крыши, я понял, какой. Эта башня была символом города. Вот появилась первая мигающая точка. Мы сели. Нас было восемь. Четыре шлюпки. Хотя вылетело с аэродрома гораздо больше. Вроде и летели все вместе. Но спрашивать: где они? - не стал. Если бы я был на месте капитана, то приказал бы прочесывать город от окраин к центру. Он не глупый человек, наверняка так и сделал. Мои слова подтвердились, когда в наушниках прозвучал приказ: - По улице к центру города.
   Капитан поднял один палец, и показал на меня, махнул рукой, за мной. И мы пошли ведомые своими приборами. Остов дома. Крутая лестница, ведущая в подвал. Закрытая дверь. Прибор полыхает, словно кричит - там живые люди. Постучали, шёпот, что-то упало и тишина. Постучали снова. Опять тишина. Я ударил дверь ногой, и она слетела с петель. Включили фонари. В углу прижимая к себе мальчика, сидела женщина. Она закричала от ужаса.
   - Тихо! - проговорил капитан. - Мы пришли за вами. Не надо бояться. Вас ждет тепло и еда. Пойдемте с нами.
   Женщина перестала кричать, но с недоверием смотрела на нас, прижимая к себе ребенка.
   - Что смотришь, дуреха. Это серебристые, спасатели, иди не бойся. Они помогут, - раздался голос из угла, там сидел на стуле, укутавшись в одеяло, старик с белыми космами, - Простите ее, - обратился он к нам. - Мы людоедов боимся. Ходят по домам, ребят ищут.
   - Вы тоже собирайтесь, - сказал я.
   - Нет, - уверенно кивнул старик головой, - помираю я, не довезете. Ее спасите. Спасибо... - он не договорил, голова упала на грудь...
   Вышли на улицу.
   - В шлюпку ее. И не отходи, я скоро, - приказ капитана.
   Я нес мальца на руках, его головка лежала на плече, совсем ослаб, за все это время он не произнес ни звука. Женщина жалась ко мне, со страхом оглядываясь по сторонам из-под руки, которой закрывалась от ветра. Отдал ее на попечение охранникам, которые усадили в шлюпку. А сам вновь посмотрел на прибор. Через улицу двигались две красные точки, одна за другой. Поспешил в ту сторону. Вот точки уперлись в стену бывшей больницы. Остановились друг перед другом. Я побежал. И скоро уже увидел их. Подросток стоял, прислонившись спиной к стене, а перед ним детина с голым черепом. Я включил фонарь и направил в их сторону. Подросток оказался Майей, детина повернул голову... И я узнал Пятницу
   - Уйди, - взревел он, - это мой звереныш...
   - Во-первых, это не звереныш, а человек, - сурово сказал я, убрал шлем скафандра и осветил свое лицо. Мне нужно, чтобы эта девочка видела своего спасителя. Именно с ее помощью, я отомщу Алексу. А радиации не боялся. Знал, что змееножцы научили врачей Азграда убирать ее. Холодный ветер ударил в лицо, мои ноздри наполнил смрадный запах.
   - Барон? Но Камоты сказали, что ты погиб, - ошарашено проговорил мой помощник, странным шепелявым голосом.
   - Они как всегда обманули тебя. Но не переживай, больше их нет, они оба приказали долго жить. А теперь отойди от Майи, и пойдем, я отвезу вас в Азград.
   - В Азград? К Алексу?? Ну, уж нет! У них там порядки для меня не приемлемые. Я был твоим наследником. А они выперли меня из твоего дома, теперь там лазарет. Слушать никаких доводов не стали! Жить по их правилам не хочу. Здесь я свободен!
   - Как знаешь, но Майю, я тебе не дам.
   - Это ты брось! Твоего права, указывать мне, больше нет. Я здесь хозяин. Я здесь свободный человек!
   - Пятница, не будь дураком, ты сдохнешь в этом Аду.
   - Сдохну. Смотри, уже волосы потерял, зубы вывалились! Но я - свободный человек! И знаешь, вот смотрю на тебя и чувствую, нет во мне страха! Я не боюсь тебя! И я не Пятница, у меня есть имя. Забыл, как меня зовут? А эта девчонка будет моей зверушкой.
   Оружия у меня не было. В одной руке фонарь, в другой прибор для обнаружения людей, но я сделал вид, что это новый вид вооружения, и, выставив его перед собой, пошёл на Пятницу. Он трус. Должен испугаться.
   - Нет, Пятница, ты как был шакалом, так и остался, просто в тебе твоя истинная суть проснулась. Падальщик! Только среди мусора ты и можешь чувствовать себя свободным.
   Но, к моему удивлению, он не испугался, лицо исказила гримаса ненависти, глаза сощурились, облизнул губы, в руке блеснул нож:
   - Как я давно хотел убить тебя. Мечтал, во сне видел, как перерезаю горло! Как ты мучаешься. Я ненавижу тебя Барон, ненавижу! Я боялся тебя, а теперь нет!
   И я ему поверил. Он говорил правду. Стоя на краю жизни, всегда говорят правду. Остановился. Можно ударить его фонарем, а потом просто задушить. Он исхудал, силы в нем мало. Значит, справлюсь.
   - Майя, через улицу наши спасательные шлюпки, беги туда, - обратился я к девушке.
   - Я не Майя, - прошептала она.
   - Врешь! Тебе на нее наплевать, - раздвинул в улыбке рот Пятница, и я вздрогнул от омерзения, два зуба сверху, это все, что там было видно. - Ты же сволочь Барон, хочешь использовать ее в своих играх? - прошамкал мой помощник и повернул голову к Майе: - Не верь ему девка, это опасный человек! Я тоже мразь, но не рисуюсь перед тобой, я честно говорю, нехороший я человек. Но в обиду тебя не дам. Склад у меня. Все твое будет...
   Да, слабость Пятницы была в том, что он всегда хотел выдавить у людей жалость. Вот и сейчас старается. А я не сплоховал. Подскочил к нему, и ударил фонарем по голове, он ойкнул и повалился на бок. Я нагнулся, чтобы поднять нож, еще пригодится, как услышал крики. Оглянулся через плечо. На меня шли еще шесть человек. Да, Барон! Излишняя самоуверенность лишает рассудка. Забыл непреложное правило, шакал смел только в стае!
   Вскочил на ноги, держа нож наготове, повернулся навстречу идущим ко мне браткам Пятницы, приготовился к бою. Предварительно нажал кнопку "Опасность!". Мне нужно только несколько минут продержаться. Капитан придет на помощь. Он никогда своих в беде не бросает. Только несколько минут. Навык боя еще не забыл...
   - Беги! - закричал я Майе, - Беги!
   Но девушка только завизжала, и не двинулась с места.
   Что-то ударило меня по затылку, кто-то навалился на спину, и стал душить...
  
   Я легко поднялся, и с удивлением обнаружил, что застыл в воздухе. Подо мной Пятница, сидя на спине кого-то в скафандре, бил неприкрытую шлемом голову об землю, усыпанную камнями. Майя визжала, не отрывая глаз, в которых застыл ужас, от двух слившихся фигур. А по улице уже бежал капитан и его аэронавты. Один из спасателей выстрелил в Пятницу, тот повалился на человека в скафандре. И около меня появилась фигура, белесая, почти прозрачная.
   - Что это со мной? - спросила она.
   Тут до меня дошло: - Мы мертвы, - ответил я. - Очередная страница перевернута.
   В это время капитан ногой скинул мертвого Пятницу с трупа, склонился над ним, перевернул на спину - вместо лица сплошное кровавое месиво.
   Майя сползла по стене, она потеряла сознание. Я удивленно смотрел на девушку, потому что понимал, это не Майя. Это девушка была нужна Планете, она пестовала ее, и привела сюда, чтобы та попала в Азград, к Алексу. Эти оба несли в себе что-то такое, что поможет всем выжить. О них сложат легенды, забыв их живых. А я должен был спасти ее. И спас. И хотя мои действия были направлены не столько на ее спасение, сколько на месть Алексу, Планета перехитрила меня. Барон сделал свое дело, Барон должен идти вон...
   - Девушку в шлюпку, - приказал капитан, встал, поднял огнемет и направил струю огня на два лежащих неподвижно тела. Они скрючились, съежились, и вскоре на земле остались только тени, напоминающие людей.
   Из шести сподвижников бывшего моего помощника, остались стоять только четверо. Два людоеда сбежали. Они уже были наполовину мертвы, в отличие от этих, в ком еще тлела искра жизни.
   - Можете идти с нами, - сказал капитан, - но предупреждаю, там другие законы. Но там жизнь. Выбор за вами.
   - Совсем молодые, почти мальчики - подумал я.
   Парни, молча, кивнули головами.
   - А все-таки Алекс ошибся, - грустно сказал капитан, в последний раз кидая взгляд на темное пятно, накрывшее камни - Барон в конце жизни стал Человеком, отдал свою жизнь, защищая девушку.
   - Вот романтик, - хмыкнул я, - Да, Барон, как был подлецом, так и остался. Если бы не смерть, продолжал бы плести свои интриги.
   - Иногда трудно понять человека, судя только по поступкам, не зная истинных мотивов, - сказал Пятница.
   - Верно, - согласился я.
   Эта реальность перестала для меня существовать. Она стала мне неинтересна. Огнем была перерезана пуповина, соединяющая с этим миром. - Молодцы ребята, не оставили нас гнить, теперь мы свободны. Ну, домой! - крикнул я и полетел вверх. Все вокруг изменилось. Мрака не было. Перед нами были только волны разных энергий. Одни волны образовывали круг и переходили сами в себя, другие поднимались и растворялись в космосе. Проплыл мимо черного искусственного спутника, "подарка" накхов президентам этой планеты. Глупые люди. Они перебьют друг друга уже через год. Каждый будет хотеть заполучить спутник себе. Последний от одиночества сойдет с ума. Да... Змееножцы никогда не убивают противников без доказательств, они предоставляют им право выбора. И зная их душевные качества, приводят прямиком к смерти, страшной смерти. Но люди сами пошли по этой дороге. Сами!
   Когда очередная страница моей судьбы была перевернута, я всегда возвращался туда, где текла река силы. Садился на ее краю и размышлял над тем, что со мной произошло. Опустившись на невидимый берег, оглянулся. Пятница был рядом.
   - Вот никогда бы не подумал, что Пятница - это ты, - сказал я ему. - И не надоело тебе следовать за мной. Пора бы стать самостоятельным.
   - Опять не смог, - кивнул Пятница, - ведь как хотел уйти от тебя, ненавидел, боялся, и не смог...
   - Быть рядом с таким поддонком! Как можно!
   - Не знаю...
   - И я не знаю, как смог стать таким... Интересно, где та отправная точка, которая создала такого монстра?
   - Планета больна, она и заразила нас...
   - Нет, что-то не так. Вспомни, среди рогатых, на умирающей и гниющей Раки, мы остались светлыми. Правда, так гордились своей светлостью, что забыли о ближних и самой планете.
   - Ну, да! А на Третьей планете, мы все время помнили о своих владениях, и своих людях, и забыли о свете...
   - Слушай, прошу тебя, иди своим путем, я такого наворотил, что теперь расхлёбывать долго буду. Представляешь, что мне предстоит?
   - Не могу Барон. Сам не пойму, что меня держит около тебя, но силы оторваться, пока нет.
   - Тогда вперед!
   - Ты иди, я хочу подумать, осмыслить! Я догоню.
   - А я не могу ждать, меня все время тянет скорее начать все сначала, сколько можно ходить по кругу, наступая на одни и те же грабли.
   - Хочешь понять? Тогда скажи, на какие грабли мы наступаем?
   - Не знаю! Но узнаю! До встречи! Только прошу, держись от меня подальше.
   - До встречи!
   Я рванулся вперед, нырнул в реку и застыл. Меня охватило блаженство. Тепло, уютно и вокруг столько любви и нежности, что подумал о том, как не хочется все это терять. И почему нельзя быть в этом состоянии вечно? Сколько так пролежал не знаю. Во мне снова проснулось нетерпение, всем телом ощутил тесноту. Захотелось вырваться наружу, и. упершись головой в течение времени, стал двигаться вперед. В закрытые глаза ударил свет. Вырвался. Вздохнул, и ощутил сильную боль в груди. И в этот момент волна времени соскользнула с меня, оставив холод и ясное видение будущего. Я появился на планете, похожей на мою, недавно еще родную, только она была не зеленоватая, а голубая. И ее цивилизация отстало в развитии от нас лет на двести. Проявившись на стыке веков, я окунался в чёрный хаос зла, по моей судьбе пройдут катком война и две революции, меня ждет потеря дорогих мне людей, предательство, унижение, такое, какое не снилось и в кошмарном сне, концентрационный лагерь и жуткая нелепая смерть. И рядом, как злой рок - Пятница, только в другом облике, вечный мой раб и палач. И когда только мы с ним сможем разъединить наши судьбы? Мне стало страшно, и я закричал:
   - Не хочу! Не надо!
   Я кричал, просил помощи. По моему телу скользили чьи-то руки, меня окутала теплая вода, но когда она ушла, стало опять очень холодно. Страх заполнил все пространство. Руки прижали к телу, ноги вытянули, меня спеленали. Я не прекращал кричать, ударившись в панику. Но тут моя щека коснулась теплого и нежного, какая-то сила отодвинула беспокойство, а мои губы стали искать то, за что можно зацепиться в этой жизни. И нашли. Я прижал деснами что-то упругое и горячее, нажал, мне в рот упал нектар жизни, который привязывал мою душу к этой планете. Сознание затихало, уходило вглубь. И последняя мысль Барона была проста:
   - Я снова родился.
  
  
  
   Глава 2. ДАЙРИ
  
   Часть I. Алариа
  
  
   Мы сидели с моей двоюродной сестрой Линдой у нее дома, и перемывали кости друзьям, которые отказались идти с нами купаться, под предлогом посмотреть на пришельцев с Третьей Планеты. Они появились в Арде днём, на странной железной самодвижущейся повозке, которая сильно тарахтела, и выпускала ядовитые пары. Мой отец - старший агарт, мастер по выращиванию минералов, его коллеги и правитель города, мой дядя по папиному роду Янислав, отец Линды, вышли им навстречу.
   Мы тоже решили поглядеть на чужеземцев. Они мне не понравились. Очень похожи на нас, но какие-то дерганные, глаза бегают, лицо постоянно меняет свое выражение, это говорит о том, что мысли у них не спокойные. Да и мама попросила нас уйти:
   - Не нравятся они мне. Лучше не касаться их, даже взглядом. Идите, погуляйте около моря.
   Но мальчишки наотрез отказались. Мы обиделись, и ушли в гордом одиночестве. Прогулка не удалась. Без них было скучно. Вот и вернулись домой, налили себе завар, и, закусывая сладостями, ругали друзей, на чем свет стоит.
   И тут прибежал Энди, маленький брат одного из наших приятелей, весь в слезах. Сказал, что все, кто были на площади, встречал пришельцев, вдруг пошли к обрыву и бросились вниз.
   - Зачем? - глупо спросила я, не веря тому, что услышала.
   - Не знаю, - всхлипывал малыш...
   - Дурацкие шутки, - рассердилась я
   - Не веришь, иди сама, посмотри, там мама плачет... Мне страшно.
   Мы с Линдой вскочили и бросились бежать к обрыву. Около него собралась толпа горожан. Слышались голоса:
   - Что с ними случилось?
   - Как это понимать?
   - Мой сын!
   И крики на незнакомом языке приказным тоном
   Мужчины спускались по веревкам вниз. Я подошла к краю. И первое что, мне бросилось в глаза, это пришелец, который лез по телам. Вот он подошёл к маме, которая лежала на груди отца, будто бы пытаясь его защитить, с силой поднял ее, отбросил в сторону и стал шарить у папы по карманам.
   Я не знаю, что со мной случилось, но вдруг мое тело стало сжиматься все больше и больше, а вокруг что-то зашумело, так, если бы поднялся сильный ураганный ветер, окружающий мир странно исказился.
   - Не смей, - закричала я и ринулась вниз, схватила пришельца за шиворот рубахи, дёрнула вверх и отбросила от папы. От этого рывка полетела куда-то вбок, ударилась о скалу и упала, с трудом приходя в сознание.
   - Вот ты-то мне и нужна, - вдруг услышала хриплый шёпот. Оглянулась, передо мной был молодой очень красивый парень, но вместо ног длинный хвост. И сам он был ярким, жёлтым. И лицо, и тело. Пояс и грудь оплетали странные сплетенные из тонких веток ремни.
   - Смотри мне в глаза, - приказал он. Я посмотрела. Зрачки у него были большие, черные, а радужка глаз желто-зеленая. - Плакать будешь потом. Сейчас надо спасти остальных. Ты умеешь летать, я видел, не отпирайся. Поднимаешься вверх, летишь вон к той машине. Напусти туман. Твоя задача, подлететь так, чтобы тебя никто не видел, в кузове, то есть внутри ее, столик на тонкой ножке, там должна лежать коробочка. Вот тебе лента, положишь на коробочку, и быстро возвращаешься сюда. Давай же, спеши!
   И я подчинилась. Сама не знаю, как это вышло. Просто поднялась вверх, окружила себя туманом, подлетела к машине. Около нее стояли пришельцы, но они смотрели в сторону, откуда раздавались крики. Когда мой туман накрыл их, они сделали несколько шагов вперед, чтобы лучше видеть. Между сидениями, столик на длинной ножке, а там продолговатая металлическая коробка, а из нее, я видела собственными глазами, во все стороны, как круги по воде, шла странная энергия. Опустила ленту, но не улетела, а осталась смотреть, что будет дальше. Коснувшись металлической поверхности, лента, словно ожила, обвилась вокруг коробки и стала сжимать ее, вскоре лучи исчезли, а на столике поблескивал маленький шарик.
   Подчиняясь внутреннему приказу, вернулась назад, к золотому парню. Он встретил меня улыбаясь.
   - Отлично справилась, - сказал он. - Сейчас отправимся в еще одно место, там сделаешь тоже.
   - Но если все так легко. Почему ты раньше это не сделал сам, - вырвалось у меня.
   - Не могу. Я слишком заметен. Воздействовать на их сознание могу только в ограниченном пространстве. А ребята ушлые, чуть - что увидят странное, начинают стрелять. Подставлять свою грудь под лазерные лучи не собираюсь.
   - Трус.
   Парень засмеялся, и провёл рукой по волосам: - Это не трусость, а стратегическая необходимость. Ну, что будешь разглагольствовать, или поможешь мне?
   - Ты сейчас тоже на меня воздействуешь? - поинтересовалась я
   - Конечно, - кивнул он, - если бы не я, то ты ревела бы в четыре ручья. Ну, хватит, пойдем скорей.
   - А что с этими будет?
   - Ничего, когда поймут в чем дело, быстро соберутся и покинут ваш город навсегда! А значит, мы с тобой победили! Ну, собралась?
   - Собралась.
   Он подхватил меня на руки, и, держа как ребенка у груди, заскользил по камням. Порой у меня захватывало дух, мне казалось, что вот-вот грохнемся вниз, но нет. Парень скользил по отвесным камням, будто шёл по плоской земле со скоростью брошенного мужской рукой булыжника . Вскоре мы спустились с гор, промчались по лугу, углубились в небольшой лесок, и остановились. Он опустил меня на землю около невысокой гряды. Я узнала это место. Здесь было селение бабушки Линды по отцу. Мы тут играли с моей подругой, в редкие наезды к ее родным.. Мама неохотно отпускала меня от себя, а я сердилась. К глазам подступили слезы.
   - Посмотри мне в глаза, - парень взял меня за плечи, - повторяю еще раз, плакать будешь потом. Сейчас главное - спасти других людей. Ты сильная. Ты злая. Ты хочешь, очень хочешь наказать пришельцев, для этого надо уничтожить коробку. Иди... - и он толкнул меня в спину. Я поднялась в воздух. Окутала себя туманом и поплыла к селению. На его краю, стояла машина. Недалеко от нее пришельцы. И к ним выстроилась целая очередь. Люди держали в руках какие-то вещи, в основном фигурки высшего божества из жёлтого металла.
   - Вы это имели в виду? - спрашивал, дядя Линды, передавая из рук в руки свои сокровища. - Это и есть наш Золотой Даритель жизни.
   У меня в груди все сжалось в комок. Как он может, отдавать Хранителя очага? Это же преступление! Он передается из поколения в поколение. Он охраняет дом, дает жизнь. Но еще я видела, как из машины, из металлической коробки, точно такой же как в Арде, плыли легкие воздушные волны и накрывали людей. Сначала ее надо уничтожить. Я подплыла к самодвижущейся коляске, бросила ленту. Стоило коробке сжаться в шарик, энергия исчезла. Люди будто сбросили с себя наваждение. Удивленно осматривались кругом. Дядя Линды, протянувший пришельцу Дарителя, отдернул руку и нахмурился . Тот сладко улыбаясь, держал ладонь открытой. А потом его лицо удивленно вытянулось, когда перед собой увидел спину. Селяне расходились, а некоторые подошли к чужеземцам и потребовали вернуть их имущество. Те похлопали глазами, и вынули какие-то черные цилиндры из-за ремней, наставив их на селян. Но тут метнулась золотой стрелой тело накха, и он спокойно произнес:
   - Отдайте все, что взяли, возвращайтесь к себе, и забудьте обо мне.
   - Это наша добыча, - каким-то странным замогильным голосом произнес один из пришельцев.
   Парень ничего не ответил, только пристально посмотрел на него, и пришельцы бегом вернулись к себе в коляску и рванули с места, только пыль за ними заклубилась.
   Мой незнакомец обвел взглядом оцепеневших селян:
   - Вы меня не видели, - тихо почти шепотом сказал он, а потом вдруг взметнулся вверх, встав на кончик хвоста, схватил меня, снова прижал к себе, и мы помчались неизвестно куда. Я зажмурилась. Мне было страшно.
   Но вот он выпустил меня из объятий. Поставил на землю. Открыла глаза. Он лежал вытянувшись во весь свой огромный рост. Руки за головой, на губах довольная улыбка.
   - Зачем ты притащил меня сюда? - спросила я, оглядываясь кругом. Мы находились в лесу.
   - У них четыре аппарата. Мы уничтожили только два. А без тебя мне не справиться, - устало ответил он. Потом как-то резко нижняя его часть свилась в кольца, получилось, будто сел: - Ты кто? Как тебя зовут? Ты из Солнечно мира? - резко спросил он.
   Я даже вздрогнула от неожиданности:
   - Дайри, меня зовут Дайри. Я из Арда.
   - Но в тебе течёт кровь ульфов.
   - Только наполовину. У меня мама из Солнечного мира, а папа из Лунного.
   - Теперь понятно, почему твоя мама не попала под действие этого аппарата. Она пыталась остановить твоего отца, и других мужчин. Но они сами прыгнули и ее за собой потащили.
   - И ты не помог?
   - А что я мог сделать?
   - Убийца, - закричала я, захлёбываясь от рыданий, - Убийца, ты должен был помочь! Я ненавижу тебя. Я не буду тебе помогать! Я домой пойду.
   С этими словами развернулась и ушла от него. Правда, ушла недалеко. Горе ударило меня под коленки, ноги согнулись. Упала в мох и зарыдала...
  
   Проснулась от непонятного урчания, который раздавался у самого уха. Было утро. Солнце только взошло, его лучи осветили верхушки деревьев, внизу лежала утренняя тень. Я находилась в кольце тела золотого парня. Не понимая, что происходит, уперлась руками ему в живот, урчание повторилось. Он открыл глаза:
   - Больно же! - недовольно зевнул он, - что я тебе подушка?
   И взяв меня за талию, поставил на ноги.
   - Где же этот Мараш? - проворчал, косясь на меня, гладя себя по голове - я есть хочу. Ну, наревелась? - обратился ко мне.
   Я решила с ним не разговаривать, поэтому гордо задрала подбородок, и сделала несколько шагов в сторону леса, намереваясь все-таки уйти.
   - Я здесь, Смий, - услышала тихий голос.
   Повернулась, на поляну вышел немолодой невысокий мужчина с курчавыми седыми волосами и удивительно грустными и добрыми глазами. В руках он нес корзину. Увидев меня, остановился и прошептал: - Не может быть! Ты???
   Я на всякий случай посмотрела через плечо, нет ли кого за мной. Никого не было.
   - Вы мне? - поинтересовалась у него.
   - Что ты так на нее вылупился, - проворчал парень.- Что там у тебя? Давай скорей. И взяв у него корзинку, стал выкладывать на мох еду. Вспомнила, что тоже ничего не ела. А путь, кажется, предстоит не близкий. Ведь даже не знаю, где я нахожусь.
   - Это кто, Смий? - спросил мужчина, показывая подбородком на меня.
   - Дайри, с ее помощью я уничтожил два треклятых аппарата. Думаю, и остальные два тоже она заставит замолчать. Ты выяснил, где они находятся?
   - Да. Один - в зале заседаний, они из него сделали комнату для еды и отдыха. Второй - в комнате Шайтуна, под кроватью, как я понимаю, это запасной. Они больше передвижных почти в два раза.
   - Ничего. Она справиться. Ну, что стоишь, иди сюда. Поешь. И давай спокойно поговорим, - приказал он мне.
   - Мне не нравится, когда со мной так говорят, - пробормотала я, не в силах отвести взгляда от явств, разложенных на земле.
   - Нет, ты посмотри на нее! Ей не нравится, когда с ней так разговаривают. Да, ты знаешь, с кем говоришь?
   - Знаю! Ты накх, живешь в Петруме. Мне говорили о тебе.
   - Ну, вот и хорошо. А теперь иди сюда.
   Мои ноги, не подчиняясь мне, сделали несколько шагов в его сторону, но я внутренне сжалась, и заставила себя остановиться.
   - Отлично, - вдруг весело по-мальчишечьи засмеялся Смий. - Ты, наверное, лучшая ученица Таиры.
   Передернула плечами, и отрицательно замотала головой.
   - Я не знаю ее.
   - Не знаешь? - накх удивленно приподнял бровь, - Таира не знает о тебе?
   - Нет, - твердо сказала я, - не знает.
   - Но как такое могло быть? Ты же из рода ульфов?- не унимался он.
   - Тебя это не касается, - резко ответила я.
   - Действительно, меня это не касается, - легко согласился он, не отрывая от меня глаз.
   - Дайри, - ко мне подошёл Мараш, - не сердись на Смия. У них принято разговаривать в таком тоне. Пожалуйста, помоги нам.
   - А вы сами не можете? Зачем вам я?
   - Отойди от нее, Мараш, я сам. - Смий повернул ко мне свое красивое лицо. Он смотрел на меня, как на диковинку.
   - Дайри, - начал он, как ты сама знаешь, я только Советник, - он странно передернулся, и по губам прошла нехорошая улыбка. Но это было только мгновение. - Когда пришельцы с Планеты Хаоса появились здесь, я предупреждал знающих, просил их быть осторожнее. Но их любопытство переселило осторожность. Но вскоре они поняли, что пустили к себе не гостей, а варваров. Они их попросили уйти, и закрыли портал. Но те нашли другой портал, и снова пришли сюда. С их появлением люди Петрума изменились. Мараш, мои глаза и уши, первым заметил это. Но объяснения мы не находили. Знающие стали марионетками пришельцев. И я на всякий случай, решил исчезнуть из города, чтобы мне не мешали думать.
   И то, что происходит, понял совсем недавно, когда обратил внимание на то, что Мараш, остается таким, какой он есть, то есть, может воспринимать мир объективно. Понимаешь, я живу долго, привык к Марашу. И чтобы не потерять его, поменял ему состав крови. Он не стареет больше.
   И я подумал, что пришельцы применяют какое-то излучение, действующее на сознание горожан Петрума. Но доказательств не было. Тогда я решил сам побывать в городе. Мы накхи, очень чувствительны к любым полям, будь то электрические, магнитные или еще какие. Мы чувствуем их кожей. Я оказался прав, ощутив странную вибрацию воздуха, накрывшую город. Тут до меня дошло, что они воздействуют на разум горожан, на генетическом уровне. Идея хороша тем, что под воздействие этих аппаратов попадают только люди Лунного мира. Правда, мне пришлось бежать из города. Меня заметили. Пришельцы очень осторожны, они даже ночью охраняют Дацан. Как я полагаю, их внимание привлек необъяснимый светящийся объект, скользивший между деревьев. А свет луны отражается от тел накхов. И в мою сторону полетели пули.
   Мараша используют только как слугу, подай, принеси и выйди вон. Кроме того, за аларианцами следят, одних никогда не оставляют. А энергией силы он не обладает.
   Поэтому нам ничего не оставалось, как следить за пришельцами. Когда они прибыли к вам в Ард, я и увидел источник этого поля, но подойти не мог. Слишком заметен. А тут ты свалилась мне на голову. Ты можешь летать, я подумал, что ты ульф, и сможешь мне помочь. Теперь понятно?
   - А почему ты не обратился к ульфам, к той же Таире?
   Смий тряхнул золотистыми волосами, его лицо стало злым, зубы заскрипели.
   - Ульфы плохо относятся к нам, - грустно сказал Мараш.
   - Но почему?
   - Хватит разговоров! - прошипел накх.- У нас мало времени. Ульфы не придут на помощь, если их позову я, или Мараш. А знающие не пойдут. Они смотрят в рот пришельцам, и во всем с ними соглашаются.
   - Не злись, - вмешался в разговор Мараш, - знающие все-таки смогли побороть влияние этого поля. Я говорил тебе, они все под замком в подвале сидят...
   - Мне надо подлететь и снова положить на коробку твою ленту? - поинтересовалась я
   - И да, и нет. Аппарат стоит внутри здания, незаметно подлететь не сможешь. Но Мараш тебя проводит туда. Ты умеешь проникать в сознание людей?
   - Нет.
   - Нет? Да-а-а-а! Ты не ученица Таиры... Ладно, твоим учителем стану я... Ты способная. А потом решим, как тебе появиться в Петруме... А теперь иди сюда и поешь. А я посплю. А то всю ночь не спал, тебя грел.
   - То есть как? - не поняла я.
   Но Смий мне не ответил, а отошёл в сторону, и разлегся под деревом, его тело сложилось так, что верхняя половина, удобно расположилась в кольцах.
   - Когда накхи засыпают, температура у них понижается, - ответил за Смия Мараш.
   Я с благодарностью посмотрела на золотого парня, но пользоваться его добротой больше не хотела.
   - Не волнуйся, я принесу тебе теплый плащ, - казалось, услышал мои мысли грустный человек.
   - Спасибо, - поблагодарила я, и, вспомнив его огромные глаза при виде моей персоны, поинтересовалась: - А мы знакомы?
   - Почему ты так решила, - нахмурился Мараш.
   - Ты удивился. Помнишь?
   - Да. Просто ты похожа на одного человека.
   - Кого?
   - Это не имеет значения.
   - А все-таки.
   - Я пойду. Мне нельзя надолго отлучаться. Могут заметить. Приду вечером. И. взяв пустую корзину, он быстро ушёл. А я осталась одна.
  
   Таира - это имя всплыло из моих детских кошмаров. Я очень боялась ее, в моем представлении она была похожа на костлявую бескомпромиссную учительницу в начальной школе, где я училась. Когда она возникла в первый раз? Ах, да! В тот день, играя в саду, я увидела, как в мою сторону мчится грызун. Я завизжала, поджала ноги и зависла в воздухе. На мой крик выбежала мама, на миг замерла на месте, а потом, бросившись ко мне, подхватила на руки и крепко прижала к себе. А вечером, засыпая на руках отца, впервые услышала это имя. Разговор не помню, только отчетливо отложилось в памяти, что некая Таира хочет меня забрать к себе. Я приподнялась, обхватила его за шею: - Не отдавай меня никому, никому, - попросила его. Он нежно прикоснулся губами к моей щеке и пообещал, взяв с меня слово, что никто никогда не узнает, что могу летать.
   Так в мою жизнь вошла тайна. Быть как все, не выделяться, и скрывать то, что я могу гораздо больше, чем мои друзья и их родители, стало моей привычкой. Когда я стала немного взрослее, как-то папа позвал меня к себе и сказал:
   - Дайри, мы с мамой делаем нехорошую вещь, пряча тебя от Таиры. Но мы очень долго ждали нашу дочку, которая никак не хотела приходить к маме и папе. Но вот ты здесь. И расстаться с тобой, у нас нет сил. Жить в Солнечном мире я не могу, он мне чужой. А мама не хочет покидать меня. Но ты очень способная, и мы будем учить тебя тому, что знаем сами. А когда ты вырастишь, тебе все равно придётся пойти к Вечной, продолжить свое обучение. Но пусть это будет нескоро. Ладно?
   Я была с ним согласна во всем. И родители стали меня учить тому, что не преподавали в школе. Если у мамы было свободное время, мы шли с ней на берег моря, уходили, далеко, далеко, и она учила меня чувствовать воздух, ветер, сливаться с ним, быть его продолжением. А еще прятаться в туман. Это оказалось не очень сложно, надо было только создать разницу температур. Что меня удивляло, так это то, что мама сама не могла такое сделать, но знала по рассказам. Кого она не говорила. Зато она отлично слышала энергию человека, различала эхо боли каждого органа в отдельности, могла лишь прикосновением руки, убрать причину боли, и заставить регенерировать поврежденные части. Я быстро переняла у нее все. А папа учил разговаривать с камнями, слышать их слабый шепот, призывать к себе, поднимать в воздух, заставить их водить хоровод в воздухе, а потом укладывать так, как того хотела я.
   Судьба хранила меня. Никто из моих родственников и подруг ничего не замечал. Даже бабушка из Солнечного мира. Хотя был случай, когда просто чудо спасло меня от знакомства с Таирой. Как это было давно!
   До того года, каждое лето я отправлялась к ней в гости в столицу ульфов Ирий. От нашего Арда, главного города клана Детей Неба, он отличался тишиной. Утром и днем, на улицах никого не было - взрослые почти всегда были заняты каким-то своим делом, дети познавали себя и мир, наблюдая, прислушиваясь и всматриваясь. В Арде улицы в светлое время суток были полны людей, спешащих куда-то, а уж место, где шёл обмен товарами, вообще гудело с утра и до вечера. Только вечером все стихало, тогда как в Ирии, именно вечер - пора совместного времяпровождения, когда на огромной площади, собирались, чтобы поговорить, поспорить, спеть, потанцевать... И можно было задать любой вопрос, и всегда получить ответ, да еще и длинный занимательный рассказ в придачу.
   И в тот год, я особенно стремилась к бабушке, так как жители Солнечного мира ждали дааканов, чтобы выбрать вещуна, то есть друга, того, кто станет единым целым с одним из них. Первым таким вещуном был легендарный Тагар. Он был правителем Лунного мира, исследователем, покорителем таинственного Сумеречного мира, родины дааканов. Это - огромный материк на северном полюсе Аларии. Я видела его на картинке. Там дуют постоянные ветра, из недр бьют теплые источники, испарения поднимаясь в воздух, застывают далеко над землей прозрачной ледяной шапкой, покоящейся на разнообразных по форме колоннах естественного происхождения. Отполированные песком, они удивительны, то, как острые иглы, то, как распускающейся бутон цветка, с узкими листьями, то спиралевидные, то арочные. И в этом царстве ветра и льда обитают дааканы. Большие животные. И самое непостижимое их огромные крылья, с помощью которых, они парят под куполом, выискивая добычу, в потоках вечно беснующихся ветров. У них четыре лапы с острыми не убирающимися когтями, что позволяет им легко взбираться по ледяным поверхностям, теплая рыжая шкура, легкая и пушистая, узкая голова с массивным клювом, которым они с легкостью разбивают лед, чтобы достать свою основную еду - северных кролинов, чем-то напоминающих тех, что живут в лесу. Правда, свои норки они выгрызают в ледяных столбах, и питаются не травой, а черными медузами, живущими в теплых водоемах.
   Первые экспедиции были неудачными, люди погибали. Сначала знающие думали, что это из-за ядовитых испарений. И только потом, стало ясно, что вина смерти людей ветер и мелких песок, который там повсюду. Его не видно, но попадая в дыхательные пути, он вершит свою смертельную работу.
   Именно Тагар обратил внимание на то, что ему слишком часто попадались на глаза мертвые дааканы, их огромные туши лежали то просто на земле, то наполовину ушедшие в грунт, то уже совсем погребенные под песком, снегом и грязью. И однажды, он увидел как молодая дааканиха с маленьким детенышем, примостившимся у нее на спине, идет ему навстречу с трудом передвигая ноги, и вдруг упала. Тагар подбежал к ней, поднял ее голову и посмотрел в глаза:
   - Чем помочь тебе? - спросил он. Глаза животного печально смотрели на него. Потом вдруг она напряглась, поднялась и пошла вперед. Исследователь за ней. Шли они долго. Пока не попали в место, удивительной красоты. Это было огромное пространство, обрамленное вплотную стоящими столбами, создающие иллюзию двух стен, справа и слева. В центре бил светлый фонтан, а вокруг него из земли выглядывали фиолетовые столбики, сверху которых расположилась белая субстанция, похожая на пену. Дааканиха ступила внутрь и ноги ее разъехались, она упала. Из ее пасти вырвался жалобный визг, и, изгибаясь всем телом, она поползла обратно, к выходу. Но взгляд был устремлен на столбики. Тагар потрогал поверхность земли, это был горных хрусталь, гладкий как линза, отполированный, видимо, временем, ветром и песком. Скользя, как по льду, он подошёл к столбикам, взял немного мякоти, на ощупь она была вязкая, животное вдруг заклекотало, она торопила его. Тагар подошёл и отдал ей. Узкий змеиный язык слизал все. Затем она положила голову на передние лапы и затихла. Знающий подождал немного и ушёл. Но на следующий день к экспедиции стали подходить дааканы, они окружили людей, стояли и смотрели на них, пока вперед не вышла молодая дааканиха. Она прямиком направилась к Тагару, и попросила его о помощи. Как написано в учебниках, по его словам, он не знает, как это получается, потому что слов не слышит, но просто понимает, что нужно делать. И он снова отправился к фонтану, собирал пену, выносил за стены и раскладывал на земле. Так состоялось знакомство людей и дааканов.
   Знающие позднее выяснили, что белковая субстанция необходима для жизнедеятельности этих животных. Веками они поддерживали себя, питаясь, раз в году появляющимися в определенное время питательной смесью. Но под действием природных сил, кварцевый пол превратился в огромный кусок черного горного хрусталя, который не могли пробить их крепкие когти, а огромные крылья не умещались в узком пространстве между двумя стенами.
   С тех пор каждый год Тагар отправлялся в Сумеречный мир, чтобы помочь дааканам. А Дааканиха стала его другом. Стоило знающему мысленно позвать ее, она прилетала, сажала на свою спину, как малыша и несла туда, куда ему было нужно. Но потом обязательно возвращалась домой.
   Знающим Лунного мира, дааканы были не интересны. Они предпочитали изучать другие миры, при помощи портала. Поэтому, когда Тагар, к тому времени ставший волховёром, решил уйти, чтобы умереть, он созвал Совет, пригласил на него Элиина, правителя ульфов, и передал заботу о дааканах им.
   И вот раз в десять лет, дааканы живут всего лет 15, происходит самое настоящее чудо. К Ирию слетаются мамаши с маленькими дааканчиками. И дети ульфов и детеныши играют вместе. Пока два юных представителя двух разных миров не застывают, глядя друг другу в глаза, тогда дааканиха подходит к маленькому ульфу и прикасается к его голове своим тяжелым клювом. Вещун выбран. Малыши Сумеречного мира вскакивают на спину матерям и все улетают. А счастливец, тут же становится Избранным. Правда может пройти несколько лет, пока старая связь не прервется со смертью предыдущего даакана. Но это уже не имеет значения, потому что юный ульф становится авгуром, мудрейшим. И как говорила моя бабушка, Избранный никогда не давал повода старшим усомниться в правильности выбора дааканов.
   Я с нетерпением ждала часа, когда своими глазами увижу этих легендарных животных. Участвовать в совместных играх мне было нельзя, потому что была ульфом только наполовину, но, честно говоря, мне и не хотелось. Только бы увидеть все своими глазами, а потом рассказать друзьям дома, в Арде. Мы с соседскими ребятами не спали почти всю ночь. Ранним утром, они стайкой двинулись вниз в долину, а я рванула к Мысу, это выпирающая над долиной скала, часть Ирия, окружённая портиком. Но там стояли впритык взрослые, наблюдавшие за своими детьми. Когда же я захотела залезть на парапет, меня сняли, и отчитали: "Высоко, можешь разбиться". Разозлившись, решила спуститься вниз, и спрятаться на дереве, в лесу, чтобы лучше все разглядеть.
   В лесу, подбегая к долине, услышала слабый обиженный клёкот, решила посмотреть, что там такое. Раздвинула кусты и обомлела. Маленький даакан стоял в окружении шестерых малышей членоножек, чудных существ, которые водятся только в Солнечном мире. Восемь высоких ножек, держат небольшое тело, с тупым носиком и четырьмя глазками. Со своей высоты членоножки тихонько бурчали, толкали дааканчика в бока, и переставляли ножки, не давая себя укусить. А тот вертелся, махал маленькими крыльями и цокал клювом. Неожиданно, он ловко развернулся, и одна из ног его обидчика очутилась в его клюве. Раздался свист, и к ним выбежала полутораметровая членоножка мама, грозно брюзжа. Маленький даакан испугался, выпустил ногу, сел на задние лапы и завизжал. Мне стало смешно. Членоножки, не смотря на свой рост, были безобидными существами, они питались маленькими рачками, которые жили в иле, но были очень любопытными и большими забияками. Выскочив перед мамашей, я расставила руки, сделав вид, что это когти и зарычала, так поступать научили меня ребята из Солнечного мира. Но мамаша почему-то не испугалась на этот раз, она подлетела ко мне и совсем не больно ударила меня по голой коленке, одной из своих ног, мол, уйди в сторону, не мешай. От неожиданности я отступила, опустив руки, а она, издавая угрожающие звуки, пыталась ударить дааканчика. Мне совсем не хотелось, чтобы обидели нашего гостя, поэтому я подхватила его на руки, поднялась в воздух и опустилась на ветку ближайшего дерева. Членоножка - мама, ошарашено крутилась на месте, ее глаза, хорошо видевшие, что делает вокруг и внизу, не могли смотреть вверх. Поэтому она решила, что мы просто исчезли. Покрутившись, она опять уже беззлобно забрюзжала и ушла восвояси, уводя своих детёнышей.
   Мы с дааканчиком спустились на землю.
   - Ты не бойся ее, - улыбнулась я, гладя его по спинке, и сложенным крыльям, - она безобидная. А потом, что ты тут делаешь? Тебе надо быть там, я, - я махнула рукой, показывая на долину.
   Малыш как-то странно вывернул голову и посмотрел мне в глаза, и тут я поняла, просто так поняла, что ему очень хотелось посмотреть лес.
   - Но это опасно. Тебя тут никто не знает...
   Договорить я не успела, как услышала шум - это поднимался в кустах взрослый даакан. Он все время был здесь и наблюдал. Я попятилась от него, и хотела дать деру. Но он быстро нагнал меня, и отпустил свой тяжёлый клюв мне на голову. Потом вытянув шею, заклекотал. Малыш прыгнул ему на спину. Видимо, это была его мать, которая быстрым шагом пошла в долину. Вот она скрылась за деревьями, раздался резкий звук. И вскоре все дааканы взлетели в воздух.
   От отчаяния, что я сотворила что-то не то, я припустилась опять в город, и нырнула в гущу взрослых на Мысе. Горожане удивлено обсуждали случившееся.
   - Что случилось? Они не выбрали Вещуна!
   - Может быть, кто-то их напугал?
   - Может, они выбрали, а мы не видели?
   - Кто дал сигнал улетать?
   - Самка, что находилась около леса...
   - Но около нее не было ни одного ребенка...
   - Вы слышали, Таира злиться.
   - А что она злиться?
   - Она всегда злиться, когда чего-то не понимает...
   - Авгуры сказали, надо собрать всех детей. Будут расспрашивать!
   - А что толку разговаривать с детьми, мы все видели, никто из них не обидел дааканов...
   - Всех к авгурам...
   Хорошо, что я не принадлежу к Солнечному миру, просьбы-приказы авгуров не для меня. Вернулась домой к бабушке. Она пришла через час, расстроенная:
   - Непонятное дело, - тяжело вздохнула она, - такого еще не было.
   - Ба,- я дернула ее за рукав, - а где живут те, кого выбрали в Вещуны.
   - Как где? У авгуров, под присмотром Таиры.
   - А мама с папой их отпускают?
   - Глупенькая, ты моя, - поцеловала меня бабушка в лоб, - это честь для любой семьи, чтобы ребенок был авгуром. Но для этого ему надо учиться и учиться, порой дня не хватает для занятий, а не то, что времени навестить родных.
   - А поиграть?
   - Как в тебе много от твоего отца, - как-то совсем обреченно покачала она головой, - вам бы все поиграть. Вокруг столько загадок, тайн, которые ждут своего решения, а вы только зря тратите время. Плохо это.
   Следующие три дня ульфы собирались на площади, и пытались понять причину того, что случилось. Бабушка пропадала там же. Даже мои соседские ребята, только и делали, что курсировали между взрослых на площади, а потом группировались и шушукались. Меня в свою команду не принимали. Мне стало грустно.
   - Ба, - не выдержала я, - мне скучно, я домой хочу.
   - Скучно! - разгорячилась она, - нет такого понятия скучно! Ступай, побегай по лесу, и понаблюдай за его обитателями, а потом расскажешь мне.
   - Одна не хочу. А ребята со мной не идут.
   - Твои ребята делом заняты.
   - Я домой хочу, - захныкала я.
   И в тот же вечер, меня отправили домой.
   Когда я все рассказала родителям, они оба так побледнели, что я даже испугалась:
   - Мам, ты считаешь, что я должна была признаться?
   - Нет! - испугано вскрикнула мама, прижимая меня к себе.
   - А что теперь будет? - поинтересовалась я.
   - Пока есть связь между старым дааканом и его Вещуном, тебя никто не позовет, - уверенно произнесла мама, не выпуская мою голову из объятий. - А потом, видно будет.
   - Да-а-а-а, - протянул папа, - они так зациклены на своей крови, что им и в голову не пришло, что кроме детей ульфов, рядом с ними живут другие дети.
   - Дорогой, не говори так, - попросила мама.
   - Прости, - папа обнял нас обеих, - я не хотел тебя обидеть, просто пытаюсь объяснить сам себе, почему так произошло. И знаешь, я рад, что она не призналась! А то бы нам пришлось расстаться с Дайри.
   В Ирий я с тех пор не ездила. Хотя бабушка звала меня на каникулы. Я предпочитала отдыхать в Лунном мире, где можно было просто играть, просто бегать, просто быть собой, и не думать, почему я веду себя так, а не иначе.
   Прошло пять лет. И вот однажды вечером, меня охватило странное чувство, надо срочно идти куда-то, меня ждут. Родителей не было дома, и я поднялась в воздух и полетела, сама не зная куда. Когда впереди на фоне луны показалась черная точка, которая начала расти, я сначала испугалась. Но потом увидела, что это даакан. Он раскинул крылья и плавно парил в воздухе, медленно приближаясь ко мне. Подлетев, он сделал вокруг меня круг и полетел назад - я за ним. Когда перед нами показалась огромная неровная прозрачная сфера, стали спускаться. Опустившись на землю, сделала несколько шагов и застыла от изумления. Я увидела Сумеречный мир своими глазами. Прекрасный, странный, неповторимый, не поддающийся описанию он раскинулся передо мной как огромная пещера с прозрачным потолком, сквозь который лился свет ночного светила. Отражаясь в ледяных глыбах, он создавал иллюзию чего-то неземного. Правда, я тут же почувствовала, как меня обдал своим промозглым дыханием ветер, и глаза стали слезиться. Я закрыла лицо руками, не смея сдвинуться с места. Вспомнив, все, что читала об этом мире, пыталась лихорадочно придумать, как мне закрыть лицо, ведь маски у меня не было. Но тут ноги оторвались от земли, ворот платья резко сдавил шею, судорожно схватилась за воротник, мгновение, и я утонула в волнах невесомого меха, покрывавшего спину даакана. Меня куда-то несли, и был слышен только цокот. Вскоре мы остановились, и я выглянула наружу. Небольшая пещера. На полу лежал даакан, его крыло пробила тонкая ледяная сосулька. Меня позвали, чтобы помочь ему, поняла я. И это не было трудно. Когда животное свободно замахало крыльями, я сама вспрыгнула на спину своему большому крылатому другу, и почувствовала что лечу. Не долетая до дома, я покинула свое теплое и уютное убежище:
   - Можно я буду звать тебя Лёка? - спросила у даакана, заглядывая ему в глаза. Он молчал, но где-то внутри почувствовала, что он согласен.
   - И еще у меня просьба, не прилетай в Ард, мне не нужно, чтобы кто-нибудь знал о нашей дружбе. Ты только позови, и мы встретимся вот так в воздухе. Ладно?
   Тяжелый клюв дотронулся до моего плеча, и только темная тень резко метнулась в сторону и пропала в предрассветном небе.
   Дома мама с папой не спали всю ночь...
  
   - О чем задумалась? - раздался рядом голос Смия.
   Я вздрогнула от неожиданности: - О маме и папе...
   - Не переживай, их смерть была легкой и быстрой, они не мучились, - с улыбкой произнес он.
   - У тебя есть родные?
   - Нет. Теперь уже нет. Все имеет свой конец, и жизнь накхов тоже...
   - И ты не вспоминаешь о них?
   - Ко всему привыкаешь, - уклончиво ответил он.
   - Тогда понятно.
   - Что понятно?
   - Ты бесчувственный, холодный и жестокий...
   - Это верно, - резко засмеялся он, - а каким я могу быть, когда одни меня ненавидят, другие - боятся, третьи, предпочитают просто не замечать...
   - Тебя здесь никто не держит, мог бы...
   - Не мог, держат, еще как держат, Алария держит.
   - Алария? - переспросила я, не веря своим ушам.
   - Да. Алария, - повторил накх.
   Я обошла вокруг него.
   - Ты обманываешь меня, ты свободно передвигаешься, значит, вполне можешь улететь домой.
   - Я несколько раз пытался. И каждый раз возвращался против своей воли. Дома мне нет покоя, я начинаю тупо сходить с ума по этой планете.
   - А ты пытался с ней поговорить? Спросить, что ей надо от тебя?
   - Пытался.
   - И что же она ответила?
   - С планетами вообще трудно разговаривать. Они мыслят совсем по-другому, не так как мы... Единственно, что повторялось каждый раз - это вопрос, странный, если я правильно понял его, - это, "что в жизни страшнее смерти и слаще жизни"???
   - И ты не смог ответить?
   - А ты знаешь ответ?
   - Конечно, папа всегда, смеясь, говорил маме, что только женщина - слаще жизни и горше смерти.
   - Женщина?????
   - Ну, да!
   - О, да! - затуманилось лицо Смия, - тогда я хотел умереть, хотел, чтобы память остыла, но я жил, - вдруг закричал он, и лицо его исказилось от боли, - я ненавидел жизнь, которая превратилась в сплошное месиво из невозможности вернуть то, что было, одиночества и душевной боли...И однажды я понял, что не живу, я умер, и это посмертные муки, дарованы мне этой девчонкой!
   Он закрыл лицо руками.
   - Эй, - испугалась я, - что с тобой?
   Его вид был ужасен. Я дотронулась до его руки:
   - Что?? - он убрал ладони с лица, и медленно становясь самим собой, надменным и равнодушным.
   - Хочешь, я верну тебя к жизни?
   - Ты??? Не смеши!
   - Я. Меня папа научил. Он всегда так делал, когда мама грустила...
   Кривая усмешка скользнула по губам золотого парня:
   - Твои мама и папа одного корня, а мы с тобой разные... Не выйдет!
   - Это не имеет значения, - попыталась улыбнуться. Потом приложила руку к груди, отняла ее, и на моей ладони горел маленький красный костерок, протянула накху...
   - Что это?
   - Частица моей души. Ты разве не видишь?
   - Мне????
   - Тебе. Это моя благодарность за спасение, за то, что помогаешь нам, за то, что ты такой добрый, за то, что согревал меня этой ночью, а еще, мое сильное желание, отплатить тебе тем же, помочь. Возьми, не бойся, он не обожжет.
   Смий удивленно протянул руку и взял маленький огонек, который в его руке задрожал, вытянулся, и исчез: - Я чувствовал его, - прошептал он.
   Я поискала глазами на что бы встать, и ничего не найдя, просто забралась на кольца накха, встала на цыпочки и поцеловала его в лоб:
   - Ты же не один, Смий, - проговорила я, - у тебя есть Мараш, и я. А там, где триединство святой силы, начинается новая жизнь. Она будет прекрасной. Потому что ты не один.
   Я повторяла слова отца, немного изменив их, подстраиваясь под эту ситуацию.
   - Дайри, - ошарашено посмотрел на меня золотой парень, - ты понимаешь, что ты сейчас сказала? Сколько в твоих словах правды? Ведь это твой отец говорил твоей матери, а мы - другие.
   - Нет, Смий, мы все одинаковые. И ты, и я, и Мараш. Каждому человеку хочется тепла, заботы и понимания. У меня сейчас рядом никого нет, кроме тебя и Мараша. Я хочу, быть с вами. Хочу помогать вам. А если нас трое...
   Но договорить мне не дали. Меня подхватили и поставили на землю. А потом Смий исчез. Был, и его нет. Я снова села на валун, и прокрутила свой разговор с накхом. Может быть, он прав, и мои слова пустой звук? Почему они не успокоили его? Я говорила искренне!
   Сбоку зашуршали кусты. Повернула голову. На поляну вышел лесной житель, фавн. Его узнала сразу. У них от пояса растет густая темно-коричневая, или черная шерсть, похожая на меховые штаны. Большие ступни имеют особенность, отличную от людей Лунного и Солнечного миров. Их большой и средний палец ног, отстают от остальных трех. Поэтому их следы очень легко отличить от ног жителей других миров. Это мне объясняли ребята из Солнечного мира, когда учили различать оттиски лап различных животных на земле. Житель леса смотрел на меня, выпучив глаза и приоткрыв рот. Неужели со мной что-то не так? Оглядела себя, вроде все в порядке.
   - Ты кто? - подал, наконец, голос незнакомец.
   - Дайри, - представилась я, - а тебя как зовут?
   - Финч, - он вскинул гордо голову, - я временный правитель Лесного мира, пока отец отсутствует.
   - А что с ним случилось? Куда он ушёл?
   - Тебя не касается!
   - Не сердись. Я просто так спросила. Я видела его портрет в учебнике.
   - Я тоже видел, совсем не похож на себя.
   Он говорил со мной резко, голос был сердитый. Я решила больше ни о чем не спрашивать и замолчала. Так мы смотрели друг на друга какое-то время, не говоря ни слова. Но было видно, что Финча что-то тревожит, и ему не терпится мне высказаться.
   - Хочешь на себя посмотреть со стороны, - неожиданно спросил он.
   - То есть как со стороны?
   - А так. Пойдем!
   - Вообще-то я не могу. Меня Смий будет искать.
   - Здесь недалеко. Это тайна, - прошептал он.
   - Тогда зачем же ты открываешь ее незнакомому тебе человеку?
   -Потому что ты там - он рукой показал на лес. - Когда я увидел тебя, даже глазам не поверил.
   - А что там?
   - Пойдешь, увидишь.
   Я соскочила со своего валуна и пошла за ним. Он шёл быстро. Я не поспевала за ним. Финч, несколько раз поворачивался ко мне, шепча, что я безногая улитка, вкупе со стадом буйволов.
   - Еще одно слово, и я никуда с тобой не пойду, - вконец разозлилась я.
   - И пропадешь, - заржал мой провожатый. - Обратно тебя не поведу, а ты здесь заблудишься.
   - Не заблужусь, - поднялась в воздух, в полной решимости лететь обратно.
   Финч от удивления присвистнул, и я услышала так волновавшее меня имя:
   - Ты летаешь, как Таира, - проговорил он, и выражение его лица застыло обалдевшей гримасой.
   Я спустилась вниз:
   - Ты знаешь Таиру?
   - Конечно. Мы все ее знаем. Она часто у нас бывает.
   - Авгуры тоже могут летать.
   - Могут, но не так высоко, - кивнул он, - а ты можешь оседлать ветер?
   - Нет, не могу. А это как?
   - Я слышал, как Вечная говорила отцу, что это приблизительно так, как кататься на доске по волнам.
   - Надо попробовать. Я хорошо умею скользить по морским волнам. А все-таки, куда мы идём?
   - Это страшная тайна. Ее знают, только три человека, Фан, мой отец, Таира и Элиин.
   - Четверо. Еще ты!
   - Об этом никто не знает. И ты не говори.
   - Хорошо.
   - Пойдём, здесь уже немного осталось. Только ты не иди ногами, а плыви в воздухе. Нельзя чтобы нас кто-нибудь услышал.
   - А разве здесь нет жителей Лесного мира?
   - Здесь нет! Это запретное место, нам сюда вход воспрещён.
   И мы снова отправились в путь. Вскоре мы оказались у подошв старых гор, поросших густым лесом. Финч долго прислушивался, а потом махнул рукой, раздвинул кусты, и мы оказались внутри узкого грота. Красноватые волнистые стены, под ногами мелкий белый песок, а сверху льется яркий солнечный свет. Идти вдвоем было невозможно, и я следовала за Финчем, который шёл осторожно и почти бесшумно, если не считать легкого шороха песка. Резкий поворот, и мы в просторном помещении. А прямо перед нами странная картина: по обе стороны небольшого ручья, окаймленного разноцветьем трав и кустарника, струящегося из пещеры, в которой было видно ночное небо с множеством звезд, сидели две бестелесные фигуры. Мужчина был повернут к нам спиной, лицом к пещере, голова приподнята, было понятно, что смотрит на девушку, которая находилась ближе к пещере, ее лицо было хорошо видно, взгляд обращен вниз. У меня создалось впечатление, что я смотрю на себе в зеркало. Их руки были опущены в воду, и тянулись друг к другу. Казалось, еще миг, и их пальцы соединяться.
   Я застыла в изумлении:
   - Кто это?
   - Тише! Пошли отсюда! Скорее! - вдруг зашипел он, схватил меня за руку и мы побежали к выходу. Только когда пещера осталась далеко позади, мы остановились.
   - Ну, что? Как тебе?
   - Кто это? - снова повторила я свой вопрос.
   - Тагар и Майдари, - прошептал Финч, оглядываясь испуганно по сторонам.
   - Кто? - не поняла я.
   - Кто? Кто? Глухая тёха. Тагар и Майдари.
   - Но я не Майдари! Я Дайри!
   - Знаю, потому и удивился. Это паршивка была моей сестрой. Уж мне-то ее не знать!
   - Твоей сестрой? - вырвалось у меня. Я посмотрела на его меховые штаны и босые ноги. А та девушка, сидела в платье, и из-под него выглядывали такие же туфли как носят жители Лунного мира.
   - Да, моей сестрой, - зло проговорил Финч, - несносная девчонка, извела отца и мать. Бросила, предала нас. И ушла к Тагару, а потом и его бросила.
  
   Я стала вспоминать, что мне известно про этих двух легендарных людях. Тагар в обоих мирах, был синонимом бесстрашия, честности, и лучшим правителем. Майдари же в Лунном мире - синоним дурного поведения и коварства, в Солнечном мире - жертвенности. Несколько лет назад, я пыталась понять, как так может быть, но ничего толком и не узнала. В учебниках истории, по которым я училась, рассказывалось, что эта девушка обманула двух мужчин, какого-то мальчика, и Тагара, который хотел на ней жениться. И именно из-за ее поведения, у знаменитого Волховёра не выдержало сердце, и он ушёл умирать. Когда же я пристала с расспросами к бабушке, она пожала плечами:
   - В каждом человеке есть и плохое, и хорошее, и не спеши осуждать человека, не зная мотива его поступков. Об этой женщине много и дурно судачат, но именно она помогла нам выжить.
   - Как? - поинтересовалась я.
   - Об этом у нас не принято говорить.
   - Но я хочу знать, - заупрямилась я.
   - Единственный человек, кто знает всё о Майдари - Таира. Вот иди к ней и спроси. Если она сочтет нужным, она обязательно расскажет.
   Что и говорить, я прекратила расспросы, и никуда не пошла.
  
   - Финч, а что они там делают? - не выдержала я.
   - Дай слово, что никому не скажешь! - сурово посмотрел он на меня, хотя я видела, что ему не терпелось рассказать.
   - Даю!
   - Понимаешь, я долгие годы следил за этой пещерой, подслушивал, подсматривал. Всего не понимаю до сих пор...
   - Ну!!! А что понял?
   - Правитель Солнечного мира, мой отец и Вечная хотят вернуть Майдари на Аларию.
   - Зачем?
   - Не могу сказать. Ты же знаешь, она ушла из нашего мира, ушла навсегда. Однажды к отцу пришёл Тагар, и сказал, что чувствует, Майдари умерла. Я хоть и не любил сестру, но мне ее стало жалко. А отец почему-то обрадовался. Они вдвоем пошли к Таире и Элиину. Я за ними. Потом все четверо пришли сюда. И Тагар позволил себя убить.
   - Что?????????
   - В том-то и дело. Они его убили, а душу посадили в эту картину, и она должна была быть маяком и звать Майдари обратно на Аларию. Они были уверены, что только Тагар сможет вернуть эту паршивку домой. Потом прошло много лет. А он все вот так сидел и сидел около ручья, один одинешенек. Я-то думал, что все это напрасно, никогда эта негодница не вернется домой, а потом, зачем она нам нужна? Но взрослые очень переживали, и все уговаривали сами себя, что она услышит, не может не услышать зов сердца Тагара. Правда, бред?
   - Не знаю.
   - А вот и представь себе, что однажды гуляя здесь неподалеку, мой слух уловил радостные возгласы. А потом, когда все ушли из пещеры, заглянул туда. И вот что вижу: там, на фоне черного провала, ну, откуда бежит ручей, и где светят звезды, показалась фигура, вот эта, что теперь сидит у ручья. А тогда была маленькая, еле заметная.
   Тогда Элиин женился, и у него родился сын - Даэн. И этот Тагар, что сидит в картине, стал бестелесным, как сейчас. А раньше, ну, что мы с тобой - почти живой. А женская фигура, все ближе и ближе, только медленно очень. А потом Таира сказала, что может быть это потому, что она где-то в соседних мирах обитает. И бедный парень стал по мирам скакать. Ищет эту проходимку.
   - Финч, а зачем он ее ищет, если она его предала?
   - А я тебе о чем, толкую! Не понимаю!
   - А все-таки красивая история! - вздохнула я.
   - Ты не знаешь, что за беспокойное существо была Майдари! Правда, я ее взрослой не видел, только маленькой, но скажу тебе как на духу: она самая непутёвая в мире. Моя мама из-за нее совсем поседела. Не нужна она нам.
   - А почему я похожа на нее?
   - Думаю, ее душа взяла твой облик. Но это не значит, что ты - это она. Совпадение. Я так думаю.
   - Как ты думаешь, а у меня какая душа?
   - Цыплячья, - уверенно сказал Финч, и посмотрел на меня сверху вниз.
   Я обиделась.
   - Не дуй губы, - усмехнулся временный Правитель Лесного мира. - Я старше тебя! Время придет и твоя душа опериться, и станет как большая красивая птица...
   - Дайри, где тебя носит? - услышала я знакомый голос. - Кого я вижу, и Финч здесь!
   - Здравствуй, Смий, - склонил голову Финч. - проблемы есть? Помощь нужна?
   - Нужна, - кивнул накх, - будешь помогать мне в обучении этой девушки. Призови какую-нибудь зверушку. Дайри, дай мне руку, и попытайся почувствовать то, что я буду делать.
   Его ладонь сжала мою, и в этот момент я увидела свой мир, совсем другими глазами. Он так сильно преобразился, что во мне все всколыхнулось, мне показалось, что я нахожусь в чужой стране. Нет, предметы не исчезли. Но они приобрели незнакомые мне оттенки. Так маленький кролин, выбежавший к нам, был не белый, как мне виделось всегда. Он представлял из себя палитру из белой, серой, зеленоватой и голубой красок. Мысленно я прикоснулась до его головки, и проникла в его разум. Приказала подойти ко мне, и взять сладкий плод с руки. Я присела на корточки, не отпуская Смия. Маленький кролин сначала постоял в задумчивости, потом повертел головкой и нехотя стал приближаться ко мне, его ноздри раздувались. Он остановился, недоуменно поводя синим носиком. До меня дошло, что он ищет плод, которого не было. Неожиданно моя сила ушла, и зверек кинулся в кусты.
   Я встала на ноги. И наши взгляды с накхом остановились на Финче. Он внимательно смотрел на нас, пытаясь понять, что происходит. Его внимание было сосредоточено на наших действиях, и я также спокойно вошла в его сознание и заполнила его силой своей мысли:
   - Подойди ко мне, - в голове у меня сложился приказ, - и скажи, что ты здесь делаешь? Что высматриваешь? У тебя есть какая-то тайна? Расскажи ее мне.
   Временный правитель Лесного мира, сделал к нам несколько шагов:
   - Тайна есть, ее никому нельзя говорить... - тихо прошептал он.
   - Смий. Я поняла. Дай я попробую сама, - закричала я, выдёргивая ладонь из его руки. И тут же мы все трое схватились за головы. Мою пронзила сильная боль.
   - Ты с ума сошла, так резко выходить из этого состояния нельзя. Это опасно, - вскричал Смий.
   Я упала на колени, сжимая виски и раскачиваясь как болванчик.
   - Больно? Расслабься, сейчас будет легче... - накх погладил меня по голове.
   - Предупреждать надо, - чуть не плакала я.
   - Прости, никогда никого не учил. Опыта нет. Ты права, надо было тебя предупредить. А где Финч? Сбежал. Эх, рано ты меня прервала, я давно хотел узнать, и что он тут крутиться, чего вынюхивает. И на ком ты теперь практиковаться будешь?
   - На тебе можно?
   - На мне? Вряд ли у тебя получится, но попробовать можно. Отойди на несколько шагов. На меня можешь не смотреть. Только держи в голове мой образ. И направляй силу мысли.
   Смий оказался прав. Как я не старалась, но не смогла подавить сознание накха. Оно было слишком сильным для меня. Ощущение было такое, будто я давлю на матрас.
   - Не плохо! - золотой парень улыбнулся. - Вернемся на нашу поляну. Придет Мараш, и ты попробуй повторить то, чему научилась.
   - Смий, я хотела спросить, когда ты взял мою руку - мир изменился, почему?
   - Физические качества аларианцев и накхов разные. Ты видела то, что вижу я. Когда я только прибыл на Аларию, мне доставляло большое удовольствие смотреть на вашу планету глазами Мараша. Для меня это было открытие. Потом надоело...
   - А ты давно у нас?
   - Давно, очень давно.
   - Ты знал Тагара и Майдари?
   Смий резко остановился, и я от неожиданности налетела на него, уткнувшись носом в его прохладную золотую змеиную кожу.
   - Никогда, слышишь, никогда не произноси при мне эти имена, - он потряс меня за плечи.
   - Почему? Они плохие?
   - Да... - он резко тряхнул головой и быстро пошёл вперед, но потом остановился и с любопытством посмотрел на меня: - А что тебе в них?
   - Просто хотела понять. Дома в школе по истории, нам говорили, что Майдари скверная. А у бабушки в Ирии, к ней относятся очень хорошо, говорят, что она спасла их. Я спрашивала, как? Но мне отвечали, что об этом не приято говорить. Но так ведь не бывает. Человек или хороший или плохой. Правда?
   - Не всегда. А что касается ульфов, то они сами виноваты. Я только прибыл сюда. И узнал, что у них большие проблемы с рождаемостью. Меня они к себе не пускали. Они всегда чужих сторонились. Но от Фана, отца Финча, я все разузнал о них, и понял в чем их ошибка. Даже предложил помощь. Отказались. Их самомнение не знает границ. Они были уверены, что сами до всего дойдут. Вот тут они ошибались. Мне со стороны было виднее.
   - И в чем была их ошибка?
   - Они возвели разум в культ, и отказались от чувств. Чувства, это энергия творения, созидания. Холодный разум - только инструмент. Искусственное оплодотворение, как в Лунном мире, они не принимали. И правильно делали. Дети в таких случаях получаются холодными эмоционально. Чувства при близости, это своего рода околоплодная субстанция в яйце зародыша. Она делает будущего ребенка эмоционально здоровым. А род твоей бабушки считал, что вначале всего должно быть: умственная деятельность, способность анализа, отвлечения и обобщения. Ульфы стали черствыми, отсюда и их проблемы. У них перестали рождаться дети.
   - А причем тут Майдари?
   - Не причем. Это все выдумки Таиры, она мастак на создании баллад и сказок.
   - А все-таки, расскажи.
   Смий нахмурился и провел рукой по волосам:
   - Подожди немного. Вот встретишь своего парня. Поженитесь, и вас отправят в сакральное место, и расскажут занимательную историю, о том, что Майдари покидая этот мир, отдала свою любовь к Тагару земле, и на ней выросли уникальные цветы. Только, вот тебе мой совет, не верь. Чудес не бывает. Думаю, просто массовый психоз на фоне выдуманной истории. Цветов не видел. Меня туда не пускают.
   - Расскажи, пожалуйста, причем тут цветы? Ну, что тебе стоит. Я сейчас хочу знать.
   - Нет! И хватит об этом. Пошли, а то скоро стемнеет.
   Когда мы вышли на поляну, Мараш в нетерпении ходил взад и вперед. Увидев нас, остановился:
   - Все можно сделать сегодня, - сказал он. - Мне приказано привести на потеху пришельцев красивую невинную девушку.
   - Что значит на потеху? - не поняла я.
   - Значит для морального убийства, - зашипел Смий. - Вот ты и пойдешь.
   - Я????
   - Не бойся, Дайри! Ты уже поняла, что надо сделать. Входишь в их сознание, и отключаешь.
   - Но я не отключала сознание.
   - Попробуй на Мараше. Быстро!
   Я посмотрела на Мараша, тот испуганно смотрел на меня, я вошла в его мозг и приказала отключиться. Он замер на месте, глаза его не моргали.
   - Молодец, а теперь тихо выходи.
   Мараш вздрогнул, передернул плечами:
   - Ну, начинай же, - попросил он, обращаясь ко мне.
   -Все уже сделано, - вытерла со лба пот.
   - Нам просто повезло, - усмехнулся Смий. - Мараш одень ее в платье девушек Лунного мира, и веди к этим подонкам. Дайри, ты отключаешь их, уничтожаешь аппараты, и быстро возвращайтесь назад. И запомни, - он повернулся к грустному человеку, - ты мне за нее головой отвечаешь!
   - Конечно! - кивнул Мараш
   И мы пошли к городу. Всю дорогу мой провожатый уговаривал меня быть осторожной, не выдавать своих чувств, чтобы не раскрыться, и быстро отключить пришельцев:
   - И главное - не бойся, я всегда буду рядом, - повторял то и дело он
   - Мараш. - прервала я его, - почему Смий командует нами. Кто ему дал такое право?
   - Они древнейшие представители разумных существ нашей Вселенной, - шёпотом сказал он и оглянулся, будто открывал какую-то тайну.
   Я решила еще раз попробовать свою силу, и попросила рассказать, почему Смий с такой злостью говорит о Тагаре и Майдаре.
   - Ты очень похожа на Майдари, - сказал он. - Когда я тебя увидел, даже не поверил своим глазам. Меня удивляет, почему Смий не заметил этого.
   - А что она ему сделала? - вновь спросила я мысленно.
   - Она пыталась погубить его, но он выжил - ответил Мараш и тяжело вздохнул.
   - Погубить??? За что???
   - Не знаю. Только она считала его врагом. Хотя это не так. Смий хороший. Он никогда никому не сделал зла.
   - А Тагар?
   - Тагар!?! Они одно время были друзьями, а потом что-то случилось, но что не известно. Только будто между ними пробежал огонь, представляешь, они вдруг ни с того ни с сего подрались. Волховёр покалечил накха, и даже чуть не убил.
   - Страсти какие! Но за что?
   - Я же говорю, никто не знает. И вряд ли узнает. Тагар давно умер. А Смий никогда об этом не говорит, и, думаю, никогда никому не расскажет. Но мне кажется, это все из-за Майдари!
   - Но почему?
   - Сказать не могу. Уверен, и все.
   - Но ты знал ее. Какой она была?
   - Не знал, видел только два раза. Какая была? Такая как ты, только глаза у нее были другие.
   - А именно?
   - Трудно сказать словами. В них таилась ожесточенная мука. Понимаешь?
   - Нет!
   - Прости. Тогда не могу объяснить. Ну, вот и пришли.
  
   Мараш боялся зря. Хотя открывая дверь, я опасалась, что не выдержу и сорвусь, ведь там сидели убийцы моих родителей, но увиденное так поразило меня, что я просто забыла все на свете. В комнате Советов вдоль стен стояли коробки, тюки, вещи непонятного назначения, расставленные, как попало. Обстановка, окружающая людей, может очень много сказать о хозяине. Беспорядок в комнате - неразбериха в головах. А тут был хаос. Да, и сами сидевшие в комнате мужчины походили на кролинов. Они смотрели на меня с такими же удивленными и жадными глазами, будто ожидали получить сладкий плод. Поэтому заставить их застыть не вызвало ни малейшего затруднения.
   Мой спутник кинулся куда-то в угол, а потом выбежал за дверь. Я за ним. Последний аппарат уничтожили быстро.
   - Мараш, надо знающих вызволить. Представляешь, что будет, если пришельцы очнуться.
   - Там охрана.
   - Я попробую воздействовать на нее.
   Спустились по лестнице в подвал, прошли длинный коридор. Завернули за угол. На меня смотрели два огромных парня, что-то говоря на непонятном языке. Эти были настороже, поэтому влезть к ним в сознание, заняло гораздо больше времени. Я стояла перед ними, и делала вид, что слушаю их странные звуки, а сама тем временем, медленно заполняла их разум своей силой. Наконец, они сдались и застыли.
   Мы взяли у остолбеневших охранников ключи, открыли дверь. Там на полу сидело много людей.. Я смутилась, и растерялась, не знала, что сказать. На помощь пришёл Мараш.
   - Быстро выходите отсюда, - резко сказал он.
   Ему навстречу встал молодой парень, очень даже привлекательный. Мне сразу понравился:
   - Мараш, в чем дело? - спросил он.
   - Мне некогда вам объяснять, но прошу, выходите через подвал, и идите в лес. Знаете, где поляна около старого дерева.
   - Нет.
   -. А мы все аппараты уничтожили, - похвасталась я.
   - Что за аппараты? - тут же повернул ко мне голову парень.
   - Потом, все узнаете потом, там Смий. Он все объяснит, - остановил его грустный человек.
   - Смий? Но как его найти?
   - Кажется, я знаю, где это, - подал голос один из знающих.
   - Вот и прекрасно. Скорее, прошу вас. Нам надо возвращаться. И, пожалуйста, как можно тише.
   Знающие стали выходить из дверей, с интересом поглядывая на застывших парней.
   - Что это с ними? - спросил парень.
   Мараш покачал головой: - Архинал, прошу, все вопросы потом, скорее. Дайри только сегодня научилась манипулировать сознанием. Они могут придти в себя. Идите же...
   - Сознанием? Это опасно! Я останусь с вами. Нельзя девушку оставлять с чужаками, люди рядом с ними становятся странными.
   - Смий нашёл объяснение. Нам нельзя уходить, мы потом выйдем. Идите же...
   - Хорошо. До встречи Дайри! - все ушли.
   - Ты не веришь мне? - обратилась я к Марашу. - думаешь, у меня плохо получается?
   - Да, ты только в начале пути, манипулирование сознанием очень сложная работа. И меня удивляет твое легкомыслие. Если все легко получается, это еще ничего не значит. Подержи этих бугаев в поле своего зрения, а я пойду, посмотрю, ушли ли все.
   С этими словами он повернулся, и направился вслед за знающими. А я осталась одна с чужаками. Их лица были какие-то нервные и хмурые. Я подумала, что это от того, что они мало смеются. И попросила их посмеяться. Они вдруг странно дернулись и криво засмеялись. Да, получилось не очень весело. Тут вернулся Мараш.
   - Ну, что я говорил тебе, - прошептал он. - Видишь, как быстро они пришли в себя. А теперь опять заставь их замереть, и чтобы подольше стояли так. Не спеши, сосредоточься, как учил Смий.
   Я не стала с ним спорить. И пока мой провожатый запирал опять дверь, и вешал ключи на пояс охранников, спокойно наполнила их мозги своей силой, но открыла около виска маленькую дырочку, чтобы моя сила тихо из нее могла выходить.
   Мы вернулись в Зал заседаний. Пришельцы сидели все так же за столом, а один из них стоял около окна. Я освободила их сознание от своей силы. Они зашевелились. Тот, кто стоял около окна, подошёл ко мне и непонятно говоря, повел к столу. Села. Мужчины вели себя странно, смеялись, глядя на меня, чмокали губами и потирали руки. Вдруг один из них показал на меня пальцем. Такого оскорбления, я еще не испытывала в своей жизни. На меня нахлынула волна ярости, вскочила на ноги. Но он схватил мою руку и сильно дернул, как бы приказывая сесть. Вот тут я не сдержалась:
   - Убийцы, - закричала я, - я вас ненавижу, вы не люди, вы изверги! Ты не имеешь права оскорблять меня!
   Освободилась и побежала к выходу, а этот хам бросился за мной, его рука легла на мое плечо, сильно сжала и развернула к себе, на меня смотрели глаза безумца, в них не было осмысленности.
   - Не сметь меня трогать, - прошептала я, чувствуя, что комната наполняется моим гневом. - Пошел прочь...
   Пришелец попятился. А я выскочила за дверь:
   - Беги в лес, - прошептал Мараш, и вошёл в Зал заседаний, закрыв за собой дверь.
   Выскочив на улицу, я бросилась бежать, сама не зная куда. Когда же немного пришла в себя, поняла, что заблудилась. Я села на каменную ограду около реки и расплакалась.
   - Не надо плакать, - рядом появился мужчина. - Ты кто? Давай я тебя провожу, где твой дом.
   - Я из Арда, - хлюпнула носом. - Я потерялась.
   - Вот, возьми, - он протянул мне носовой платок. - Сейчас поздно, пойдем к нам, а утром разберемся, что к чему.
   Мы вошли в калитку. На крыльце стояла женщина:
   - Кто плакал? - спросила она.
   - Девочка потерялась, - ответил мужчина, толкая меня к двери.
   - Иди, иди, не бойся, - хозяйка схватила меня за руку и втянула в комнату, - ночью нельзя ходить. Опасно. Завтра мы найдем твоих родных.
   Меня покормили, не о чем не расспрашивая, и отправили спать в спальню, где видимо когда то жила девушка, на второй этаж.
   А утром меня разбудил дикий вопль. Соскочив с постели, надев на ходу платье, я бросилась вниз по лестнице, и чуть не загремела, подвернув ногу. В распахнутую дверь вбежала девушка в одной нижней рубашке, ее безумные глаза были полны ужаса. Она бросилась к матери:
   - Что я там делала? Зачем ты отдала меня? - кричала она, прижимаясь к ней.
   - Ластина, доченька... - шептала хозяйка, обнимая девушку.
   - Что случилось? - спросила я.
   Девушка вдруг затихла, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мать, будто хотела что-то спросить, потом снова на меня, опустила глаза, резко вскинула голову:
   - Я гадкая, гадкая, она чистая, чистая, я ненавижу себя, ненавижу...
   Ее руки метнулись к лицу, оцарапали лоб, щеки, грудь, при этом она страшно завыла. Мать пыталась остановить ее, я бросилась ей помогать. Сознание Ластины было раскрыто, нет, не так, неестественно вывернуто, я наполнила его силой и приказала успокоиться. Девушка застыла, глядя куда-то вдаль.
   - Ее надо уложить, поможешь? Отец ушёл. Мне одной не справиться, - попросила ее мать.
   И мы вместе повели больную в комнату, где я только что спала. Мы с трудом протиснулись втроем в дверь, и рубашка девушки, зацепившись за что-то, сползла. Мы довели девушку до постели, и уложили лицом на подушку...
   Я вскрикнула и застыла от ужаса, ее мать потеряла сознание. Все тело девушки было располосовано, несколько кровавых узких рубца кровоточили.
   Кто-то вбежал по лестнице и остановился за моей спиной, медленно повернула голову. На пороге комнаты стоял хозяин, его мертвенно бледное лицо, с широко раскрытыми глазами, застыло в мучительной гримасе. Потом он вошел, укрыл дочь одеялом, и поднял жену, ударил легонько по щеке, она пришла в себя, всхлипнула и уткнулась ему в грудь.
   - Что все это значит? - спросила я.
   - Ее пришелец замуж взял, - тихо сказал отец.
   -Замуж? - не поверила я, - это у них называется замуж?
   На кровати девушка зашевелилась, перевернулась к нам лицом, потом села. Одеяло соскользнуло на грудь.
   - Ластина плохая жена, - сказала вдруг она, а потом ее милое личико исказилось - я гадкая... - коснулась раны на плече, - Больно. - И тихо заплакала.
   Ее плачь, привел меня в чувство:
   - Мне нужно чистое мокрое полотенце и свежая рубашка, - сказала я. Приблизилась к Ластине, и погладила ее по голове: - закрой глаза, - попросила я, ляг на живот и ничего не бойся, сейчас боль сниму.
   Через несколько минут раны затянулись и шрамы исчезли. Хозяйка принесла мне полотенце, и я стала осторожно обтирать тело. Когда девушка повернулась ко мне, я увидела ее грудь:
   - У нее ребёнок? - удивилась я.
   - Да, девочку родила, - прошептала хозяйка.
   - Ей кормить пора, - растерялась я.
   - Ластина плохая мать - посмотрела на меня девушка.
   Я почувствовала, как глаза застилают слёзы, отдала полотенце матери и спустилась вниз.
   За столом сидел хозяин и плакал. Я впервые в жизни видела, как плачут мужчины. Это было еще страшнее, чем то, что я увидела наверху. Услышав мои шаги, он повернул голову:
   - Не пойму, как я мог пойти на это, отдать свою девочку этой толстой жабе? Где были мои мозги? - простонал он.
   Я хотела ему ответить, что он ни в чем не виноват, он сам не понимал, что делал. Но ответить я не успела. Во дворе послышался крик. Мужчина вздрогнул, встал и выглянул в окно:
   - Ее муж пришёл, наверное, требует, чтобы Ластина вернулась. Он муж... Но Ластина... - рыдания не давали ему говорить.
   Распахнула дверь. Передо мной стояло что-то невообразимое. Толстое как бочка тело, маленькая лысая голова, круглый нос, и брызгающие гневом глаза. Выпятив нижнюю губу, он обращался ко мне с высокомерным вызовом, а понятные мне слова доносились откуда-то сзади его головы:
   - Я требую, чтобы мне вернули жену, - говорил он. - Вы не имеете права удерживать ее. Она моя ...
  
   И тут я поняла, что передо мной сумасшедший. Заявить женщине "моя" - это оскорбить ее. Женщина, как и любой человек, не принадлежит никому, кроме самой себя. И сказать о человеке, как о собственности, вверх неприличия. Ненависть и отвращение заклубились внутри меня вихрем, я вновь почувствовала как мое тело начинается сжиматься, а вокруг завыл ветер. Представила себе, что ветер - это мой кулак, и ударила в злобное лицо. Пришелец взлетел над крышей соседнего дома и исчез вдали. Тяжело дыша, оглянулась. Хозяин стоял в глубине комнаты с вытаращенными глазами. Поняв, что я выдала себя, испугалась. Сгустила туман, поднялась и полетела над городом в сторону леса. Смия увидела сразу, его золотое тело блестело на солнце, как свет Маяка в ночной мгле. Спустилась, и со слезами на глазах бросилась к нему.
   - Где ты была? - сердито начал он, но потом осекся, - Что случилось? Кто тебя обидел?
   Задыхаясь от рыданий, рассказала про Ластину и ее толстого мужа:
   - Этого так оставить нельзя. Я разорву этого гада, - вскричал Смий.
   - Нет! - раздался голос, это был Архинал, - его надо судить. Убить без суда против закона.
   - А бить девочку, это как? По закону?
   - Нет, это не по закону. Он нарушил наш закон, и его будут судить, - жёстко сказал знающий.
   - Хорошо. Делайте, как хотите. Но эту семью, надо переправить в Ирий. Во-первых Таира поможет девочке, во-вторых, они могут проговориться про Дайри. А мне это совсем не надо.
   - Дайри пойдет с нами, - резко сказал Архинал.
   - Вот как? Я, кажется, только что говорил тебе, что надо закрыть портал. Мы не знаем, остались ли у них еще аппараты, но в любом случае, они попытаются притащить на Аларию новые. И кто пойдет в пещеру ты? Кто обездвижит охрану, чтобы я смог уничтожить проход на Третью планету?
   - Это опасно!
   - Не спорю. Но пока у нас все получалось. Мы не можем ждать.
   - Советник прав, - подал голос кто-то из знающих.
   Архинал бросил на меня взгляд, и мое сердце встрепенулось. Я почувствовала, что краснею. И тут же повернулась опять к Смию и прижалась к нему. Он погладил меня по голове:
   - Все будет хорошо, Дайри! Ведь нас трое, согласна?
   - Да, - прошептала я, не сводя глаз с его красивого лица.
  
   Мараш пошёл за Ластиной и ее родителями. Его не было довольно долго. Об их приближении лес оповестил истошный крик ребенка. Мы все вскочили на ноги. На поляну вышли Ластина, которую за руку вела мать, а сзади их отец, держа в руках плетеную колыбель. Ребенок кричал. Лицо девушки корчилось от боли. На груди платье было мокрым. Увидев меня, ее мать запричитала:
   - Помоги, она не хочет кормить. Сама страдает и ребенка мучает.
   Одна из женщин-знающих подбежала к Ластине:
   - Тебе надо покормить малышку, - сказала она, взяв ее за руку.
   - Нет, - девушка исподлобья смотрела на женщину, - Ластина плохая мать. Ластина гадкая. И эта уродина гадкая, - она кивнула на колыбель, - она похожа на отца. Я ненавижу ее. Я ненавижу...
   - Тш-ш-ш-ш! - я положила юной матери руку на плечо. - У тебя грудь очень болит, правда?
   - Правда, - удивленный взгляд.
   - Ты сейчас возьмешь дочку, и покормишь ее. Обещаю, боль пройдет. Тебе станет легче. Так надо, Ластина. Ты пойдешь в Ирий, и по дороге будешь кормить, чтобы не испытывать боли. А там тебе помогут.
   - А зачем надо идти в Ирий?
   - Мы хотим спрятать тебя от мужа.
   - Навсегда?
   - Навсегда.
   - Я гадкая, я теперь всегда будут гадкая...
   - Нет, ты не будешь гадкая...
   Вместе с матерью мы усадили Ластину, и принесли ей ребенка. Малышка всхлипывая, вцепилась в грудь, и в полной тишине были слышны причмокивающие звуки. Я оглянулась на Архинала, он был бледен, руки сжаты в кулаки.
   - А может, все-таки придушить гада? - раздался голос Смия.
   Архинал вздрогнул:
   - Нет. Его будут судить, он не уйдет от правосудия.
   - Ну, ну!!! - хмыкнул накх, и крикнул в никуда: - Финч, ты здесь?
   - Здесь, - отозвался фавн и вышел из-за дерева.
   - Давно стоишь?
   - Так...
   - Нам надо идти. Проводишь всех до Ирия самой короткой дорогой.
   - Сам бы догадался...
   - Дайри, Мараш, нам пора, - накх направился в лес. Мы за ним. Уже у самой кромки поляны оглянулась еще раз. Архинал смотрел мне вслед. Наши взгляды встретились, я почувствовала, как мои щеки снова вспыхнули.
  
   Портал находился совсем недалеко. Мы только прошли лесом, спустились к подножию старых гор, и вот уже узкая щель в скале. Около нее мельтешили пришельцы. Стояло несколько механических повозок, они вибрировали, громко урчали, выпуская чёрный вонючий дым. Все-таки странные они люди. Разве сами не чувствуют, что эти испарения вредны для них самих. Куда симпатичней наши каты, передвигаются бесшумно и быстро на своих шести ножках. Колес нет, потому и мох не мнут. А здесь, вон какую длинную залысину на земле сделали, прямо от города.
   - Их много, и они постоянно двигаются. Трудно будет тебе сосредоточиться, - сказал Смий, - подождем, пока основная часть пришельцев уйдет, и останется одна охрана.
   Мы углубились в лес, нашли полянку и расположились на ней. Накх тут же свернулся и уснул.
   - Он всю ночь глаз не сомкнул, - сказал мне Мараш с печальной улыбкой, - очень волновался. Теперь будет спать как убитый, хоть танцы вокруг него устрой, не проснется.
   Помолчали. Мне стало скучно. Встала.
   - Ты куда? - спросил грустный человек.
   - Лес посмотрю, не могу без дела сидеть. Моя бабушка в Ирии говорит, что нехорошо просиживать часы, надо пойти, послушать и посмотреть, как мир живёт.
   - Я с тобой. Заодно и ягод соберем. А то Смий проснется и первым делом есть захочет.
   И мы отправились. Прогулка получилась замечательная. Я рассказывала, чему меня учили в Солнечном мире. Мараш слушал внимательно, переспрашивал и удивленно качал головой. Когда вот так взрослые внимают тебе, то чувство собственной значимости переполняет душу. И я старалась изо всех сил.
   Только когда солнце стало клониться к горизонту, мы повернули назад. Выйдя на поляну, застыли в изумлении. Накха не было.
   - Куда он мог деться? - поинтересовалась у своего спутника.
   - Не знаю, - встревожился он.
   - Может быть, он проснулся, увидел, что нас нет, и пошёл искать?
   - И нашёл бы. У накхов чуткий слух. А мы были недалеко.
   Я подошла к месту, где спал Смий, и увидела, что это место все истоптано.
   - Мараш, - позвала я, - смотри, здесь странные следы, вдавленные полоски.
   Он наклонился, потом резко выпрямился и побледнел:
   - Так выглядит обувь пришельцев. Они могли его забрать.
   - То есть, как забрать? - не поняла я, - Куда?
   - Не знаю, но когда Смий спит, - я говорил тебе, - он мог не услышать, как около него кто-то ходит.
   - Но он же большой, даже мы с тобой вдвоем вряд ли бы его подняли...
   И тут я увидела чёткий след примятого мха, в которой светилась маленькая золотистая чешуйка. Я показала на нее Морашу, он резко крикнул:
   - Стой здесь, и никуда не уходи. Я сейчас.
   С этими словами он пошёл вперед, осторожно ступая около смятого мха. Я постояла какое-то время, и только хотела пойти за ним, как услышала говор на незнакомом языке, крик, что-то блеснуло между деревьями, потом возглас, и тяжёлые удаляющиеся шаги. Подождав пока стихнет шум, выглянула. Мараш лежал на земле, а по груди шла черная полоса. Он был мертв. Я закричала. И тут же появились двое пришельцев, застегивающих штаны. По моему лицу катились слезы, я звала Мараша, но он не поднимался. Один из них поднял меня, и потащил из леса. Я не вырывалась, шла как во сне. Мы вошли в пещеру, там, около узкого пространства, окруженного неплотно прилегающими огромными камнями, из которого бился холодный синий огонь, толпились чужаки. Я видела Смия, который лежал на спине, а мужчины запихивали его хвост между столбами. Вдруг вокруг него сгустился синий свет, и пропал вместе с накхом. Пришельцы стали орать друг на друга, яростно жестикулируя. Тот, что стоял сзади меня, что-то крикнул и толкнул в спину. Я сделала несколько шагов. Голоса затихли, и все взоры обратились в мою сторону.
   Вот тут я испугалась. Страх заставил очнуться, и я, обводя взглядом присутствующих мужчин, завопила:
   - Вы не видите меня!!!! Вы не видите меня!!! Слышите, вы не видите меня!!!
   Люди потрясли головами и снова стали препираться. Двое, что стояли за спиной, обошли меня с двух сторон, и присоединились к своим товарищам. А я кинулась обратно в лес. Около Мараша на корточках сидел фавн. При моем появлении, он поднял голову:
   - Надо сообщить его родным, - сказал он, - и прекрати рыдать! Стыдно! Радоваться должна. Он начинает новую жизнь. Так зачем удерживать его слезами.
   - Он еще и этой не насладился, - попыталась оправдаться.
   - Запомни, всему свое время, нам не дано знать не своего конца, не своего начала. Иди в Петрум. Найди его родных.
   - А как?
   - Спроси у первого попавшегося. Мараш давно живет, половина города - его потомки. Я буду ждать у двух камней.
   Он взял худенькое тело соратника Смия на руки, и направился в чащу. Поднявшись в воздух, я поплыла к городу. Опустилась у крайнего дома, и постучала в калитку. На крыльцо вышел мужчина. Склонила слегка голову, не сводя с него взгляда. Так в Лунном мире просят помощи. Он кивнул и пригласил в дом. Вошла. За столом большая семья. В центре глубокий старик, который внимательно посмотрел на меня:
   - Чем мы можем помочь?
   - Мне нужно найти родственников Мараша, - захлёбываясь слезами, произнесла я.
   - Ты нашла их, - брови старика сомкнулись на переносице, - что дальше?
   - Его пришельцы убили. Там, в лесу. Надо отдать последние почести.
   - Ты была там?
   - Да.
   - Не плачь. Не мешай ему подготовиться к переходу. Где это?
   - У двух камней.
   - Хорошее место, светлое. Возвращайся, я созову всех.
   - Отец, - подала голос женщина, сидевшая рядом с ним, - это может быть опасно. Пришельцы не разрешают покидать город. А знающие исчезли.
   - Знающие пошли в Ирий, Они скоро вернуться, что бы избавить Петрум от пришельцев, - сказала я.
   - Ну, вот, а я что говорил вам! Знающие не могли бросить нас! - кивнул старик и обратился к дочери, - это твой пра, пра, прадедушка. И не проводить его - огорчить старика. Он был добр к нам. И чтобы больше твой язык не смел, говорить ничего подобного. Посылай ребят к родным. Оповести всех! Возьми все, что нужно...
   Дети тут же кинулись на улицу. Женщины засуетились, собирая в корзину еду, чистые полотенца...
   Я вернулась в лес. Нашла фавнов. Они уже соорудили пирамиду для костра. Притащили лесных плодов. Вскоре появились первые каты. Из одного из них вышел старик с мужчиной, видимо сыном, который поднял Мараша и унес с поляны. Через некоторое время они вернулись. Посадили переодетого во все чистое пра, пра, прадедушку у костра. Пока они отсутствовали, подошли и другие каты. Они окружили поляну плотным кольцом. Людей было много. В полном молчании разложили на земле чистые полотнища, а на них поминальную еду.
   - Все пришли? - прервал молчание старик, оглядывая присутствующих, и обратился ко мне: - Где Золотой?
   - Его пришельцы похитили, - всхлипнула я.
   - Плохо! Очень плохо! Ну, знающие придут, разберутся с этим беззаконием. А нам пора. Мараш, ты был хорошим мужем, отцом, дедом. Прости девочку, что плачет! Она еще мала, и не понимает, того что происходит! Мы пришли проводить тебя в светлый путь! Наливайте кубки, поднимем за лучшего представителя нашего рода! И поведем разговор на прощанье.
   Родственники по очереди стали вспоминать смешные истории, героем которых был их предок. Они обращались к нему как к живому. Даже задавали вопросы, и его молчание служило положительным ответом. После родных выступали жители Лесного мира. Оказалось, что они хорошо его знали.
   Я сжалась. Сердце учащенно билось. Мне было страшно. Лихорадочно пыталась сформулировать что-то внятное, что можно было рассказать. И не могла. Я знала его всего несколько часов.
   Но мне повезло. Никто не о чем не спросил. И когда пришло время, все встали, фавны зажгли костер, и мы смотрели, как ярко горит огонь, как вспыхнула одежда на Мараше, и взмахами руки, молча, провожали его.
   Я расплакалась. Старик взял мою ладонь в руки, и крепко пожал ее. Меня душили слёзы, вспомнила, что не отдала почести своим родителям. Все произошло без меня. Их не стало. Смия и Мараша тоже не стало. Я опять одна. А как же накх без меня? Он не сможет ничего сделать один. Я должна, просто обязана быть с ним. В нос ударил едкий неприятный запах. Вырвалась из объятий старика и бросилась бежать.
   Забралась на скалу, села на камень, и, утирая льющиеся против моего желания слёзы, стала думать, как мне спасти накха. Обездвижить пришельцев легко. А вот что дальше? Как включить портал? Мои мысли крутились вокруг этого вопроса, как водоворот в реке, углубляясь и вызывая сильное напряжение всего тела. Казалось, вокруг ничего не было, только чёрная воронка, засасывающая мое сознание.
   Внезапно перед моими глазами встала странная картина. Я стою внутри таких же камней, что и в пещере, только они были на земле. Концентрирую силу, которая должна идти из меня. Она должна равномерно расположиться по кругу, она давит на землю, пробуждая спящую энергию. В голове четкое понимание, что именно так солнечные лучи четыре раза в год пробуждают ее. Из земли поднимаются синие лучи и...
   Видение пропадает. Вскакиваю на ноги, и лечу к пещере. Внутри тихо. Несколько человек, в углу за столом кидают какие-то бумажные карточки, и смеются. Бесшумно приближаюсь к ним, не касаясь земли. Заполняю сознание своей силой. Отключаю. Вхожу внутрь каменных столбов. Синий свет обволакивает меня. Странное ощущение отсутствия тела, и скорости. Яркий неестественный свет, странные запахи, чудный зеленоватый воздух, и я внутри таких же камней. Сгущаю туман, поднимаюсь. К кругу бегут пришельцы, и что-то кричат, ползают на коленях, держа в руках приборы.
   - Получилось! - проносится в голове, и я отлетаю подальше от этих людей...
  
   Часть II. Третья Планета
  
   Поднялась над землей. Но не высоко, только до верхушек деревьев. Все-таки моя новая оболочка была тяжелой. У меня было ощущение, что я надела сразу несколько платьев, да, еще и теплую накидку в придачу. Несмотря на то, что все планеты созданы по одним законам, но одних основополагающих элементов где-то больше, где-то меньше. Мое умение отрываться от земли здесь воплотилось в полной мере, только вот не так легко, как у себя на дома. Летела довольно долго. Внизу было странное место - водная гладь, покрытая высокой тонкой растительностью. Мир вокруг меня был чудным. Надо мной желто-зеленое небо. Солнце почти бело-голубое, в несколько раз меньше, чем у нас. Вот и лес. Опустилась на землю. Стволы деревьев тонкие стройные, кроны небольшие, трава и листья сине-голубые. На Аларии трава большая редкость. Она растет только в ущельях. Да и там, если бы не люди Солнечного мира, ее бы заглушил мох, который у нас повсюду. А здесь трава везде - низкая, мягкая и вкусно пахнущая. Мир вокруг меня казался ажурным, легким. От увиденного, голова закружилась, в ушах зазвенело, дышать стало трудно. Мне понадобилось какое-то время, чтобы придти в себя, и продолжить путешествие.
   Я искала людей, чтобы расспросить о Смие. Летела над синим лесом, темной рекой. И вскоре увидела то, что искала. Небольшое селение. Его разрезала чёрная полоса, идущая из неоткуда в никуда. Дома прямоугольные, сделанные из стволов деревьев. На крыше растет трава. А за селением - луг. На нем много людей. Сначала, я подумала, что там одни мужчины, все были в штанах. Но спустившись ниже, поняла - обман зрения. Просто на всех была одинаковая одежда. Чтобы не привлекать внимание, опустилась осторожно за деревьями на землю, и вышла из леса. Подошла к молодой девушке, стоящей в задумчивости неподалеку. Встала перед ней, и, глядя ей в лицо, чуть склонила голову набок, прося помощи. Она посмотрела на меня, и вдруг ее брови удивленно взлетели вверх, рот приоткрылся. Она обвела взглядом мою фигуру, и что-то сказала. И тут до меня дошло. Я же не знаю их языка. Что же я наделала? Спина покрылась испариной, даже сердце перестало биться, от страха.
   Так мы и стояли друг перед другом, пока на поляне не поднялся шум. Девушка оглянулась, что-то крикнула и шмыгнула в лес. Посмотрела вперед: люди разбегались от появившихся повозок - чёрных коробок на колесах. Из них на ходу выскочили пришельцы в знакомых мне тёмных костюмах и ловили девушек. Играют, догадалась я. Мы тоже часто играли в прятки в лесу. Одна из этих коробок громыхая и испуская чёрный дым, мчалась в мою сторону. Вот она резко остановилась, из нее выскочил молодой мужчина, подбежал ко мне, поднял руку...
   Очнулась, лежа на полу. Рядом со мной лежали еще три девушки, а четыре сидели на низких скамейках и плакали. Оглянулась, большая комната, в которой кроме сидений, ничего нет. Встала, подошла к двери, попыталась открыть. Заперта. Одна из девушек, что-то крикнула. Обернулась. Она обращалась ко мне. Эх, если бы я только понимала, о чем она хочет мне сказать. Посмотрела на нее, и продолжила осмотр. На окнах, что удивило меня еще больше, железные прутья. Дома мы ставим ограду вокруг сада, оберегая урожай от зверушек, которым нравятся наши плоды. Наверное, на этой планете звери забираются в дом.
   Тем временем и остальные девушки пришли в себя. И вот уже все они ревели в три ручья. Не понимая, что происходит, я чувствовала, что всем нам грозит опасность. Слишком много страха было в комнате.
   Дверь с шумом распахнулась. Вошли четыре пришельца, лица веселые, а глаза злые, в руках что-то чудное, маленькая ручка, а на ней не то веревочки, не то еще что-то длинное и гибкое. Этим они били себя по ногам. Приказной тон, обращенный к нам, подействовал на моих спутниц странно, они вжали головы в плечи и выстроились по двое. Одна из них схватила меня за руку и поставила рядом с собой. Прикасаться к незнакомым людям неприлично, но я не стала вырывать руку, потому, что ей было плохо. Я это чувствовала. И помня, как совсем недавно сама плакала на груди старика, хотя он был мне никем, не вырвала руку, а сжала ее ладонь, стараясь приободрить.
   Так, окруженные мужчинами, мы прошли несколько комнат, и оказались в большом помещении. Нас оставили стоять на низком балконе без перил, трое охранников спустились вниз и присоединились к другим мужчинам, которые сидели перед нами на стульях, поставленных в ряд. И только один, тот, который появился около меня на лугу, остался с нами. Он встал вполоборота к нам и сидевшим внизу и что-то сказал. Мне совсем не понравилось, как эти люди смотрели на меня. В их взгляде было что-то неприличное. Объяснить словами не могу. Но ощущение такое, что их глаза ощупывали тело. Я начала злиться. И вдруг один, из сидящих в зале, показал на меня пальцем. Я почувствовала, что залилась краской. Он оскорбил меня. При людях! За что? Что я ему сделала? А этот бесчестный человек что-то произнес, потом опустил руку и выбросил ее вновь, указательный палец, на этот раз был направлен вверх. Другой выбросил два пальца вверх. Третий - три. При этом они так гадко оглядывали меня, что злость, которая уже давно кипела во мне, вырвалась наружу, и я, глядя на всех этих мужчин, наполнила их головы своей силой и приказала:
   - Перестаньте смотреть!
   То, что произошло дальше, испугало меня саму. Они вдруг все разом завопили, и стали водить руками перед собой. Я с ужасом смотрела на то, что происходит. Неужели это сделала я?
   Но тут кто-то толкнул меня в спину, девушки спрыгнули с балкона и побежали по проходу между стульями к выходу. Меня схватили за руку и потащили за собой. Выбежали из здания.
   Была ночь, тёмная. Луна красноватая и небольшая давала мало света. Звёзды тоже имели красноватый оттенок, и были маленькие-маленькие. А дома, они голубые и большие, луна наша фиолетовая, гораздо больше этой, поэтому и ночи светлые. А тут все кругом казалось чёрным.
   Несколько теней метнулись куда-то в сторону и исчезли, а все остальные, и я в том числе, промчались по узким улицам, потом перелезали зачем-то через забор, пересекли открытую местность, пригибаясь к земле, и только когда очутились в лесу, немного постояли, переводя дух. А потом вдруг все разом закричали, оглядываясь:
   - Феофан, Феофан!
   Никто не ответил. Мы пошли вперед, углубляясь в лес. Голоса девушек уже дрожали от страха, но они все звали:
   - Феофан...
   И тут зашуршали кусты, и показалась тёмная фигура, она ворчала и фыркала. Все бросились к нему, размахивая руками и наперебой говоря. Я осталась на месте. Незнакомец внимательно слушал, кивал головой, и было понятно, что он злится. Вдруг он замер, я почувствовала на себе его взгляд. Поежилась. Была готова подняться в воздух. Сама не пойму, но что-то удержало меня. Кивнув подбородком в мою сторону, он что-то спросил об мне, я поняла это по его тону. Получив ответ, позвал за собой. Мы гурьбой отправились за ним. Я шла последняя, и потому неожиданно для себя заметила, наш путь лежит по линиям силы леса. Пришли на небольшую поляну. Нам было приказано сесть, расположились. Странный человек направился ко мне, и вдруг на родном мне языке тихо прошептал:
   - Иди за мной, но молчи.
   Махнув рукой, всем кто остался на полянке, он повел меня вперед. Шли довольно долго, пока не очутились около небольшого домика, окруженного лесом. Введя меня внутрь, приказал:
   - Жди здесь, никуда не выходи. Отправлю девчонок по домам и вернусь.
   И тут же исчез. Оглянулась. В комнате был кавардак, как и в моих мыслях. Надо было привести их в порядок. Поэтому засучила рукава, и начала убираться. С каждой вещью, поставленной на место, и в голове прояснялось.
   Я совершила ошибку. Глупо было отправляться на Третью планету не зная языка. Даже спросить ничего не смогла, лишь влезла в какую-то передрягу. А все-таки, неужели это я сотворила с этими людьми. Они что, ослепли? Но я не хотела этого. Надо попробовать вернуть им зрение. Хотя они так скверно смотрели на меня. Надо спросить у нашего спасителя, что это были за люди, и чего они хотели от нас. Думаю, Феофан, это наблюдатель с Аларии. Теперь я уже не одна. У меня есть помощник. Я попрошу его, он же не откажет!
   Когда выстирала и повесила на веревке, которая нашлась за домом, одежду, совсем успокоилась. И с удовольствием расположилась на кровати, потянулась и закрыла глаза. Но спать мне не дали:
   - Вставай, - Феофан тряс меня за плечо, - пора уходить.
   При дневном свете, увидела невысокого мужчину, с кучерявой бородой, насмешливыми взглядом, странной шапке, из-под которой выбивался чуб. Он был в широким штанах, рубахе на выпуск, и странной обуви: огромной, сделанной из древесины. Чудной!
   - Почему? - зевая, спросила я
   - В любой момент, может, кто-нибудь заглянуть ко мне... Я тут на семи ветрах живу, каждый день кого-нибудь ветром приносит. За то, что убралась, спасибо! Хотя, знаешь, не живу я здесь! Это дом, для тех, кто приюта ищет. Последними мужики жили, их работа.
   - А куда мы пойдем?
   - Ко мне, где нас никто не найдет.
   - Феофан, мне помощь нужна, поможешь?
   - Посмотрим, идем скорей.
   Он привел меня в грот, спрятанный среди наваленных в кучу валунов. Усадил на лежанку, покрытую мягким тёмным мхом:
   - Ну, рыбка моя Серебристая, рассказывай. И зачем ты снова вниз головой в портал сиганула.
   - Почему снова, - удивилась я, - только первый раз.
   - Да, так к слову пришлось, начинай, говори, только с самого начала, и поясни, почему до сих пор о тебе Таира ничего не знает.
   - Откуда ты знаешь, - недоуменно уставилась на наблюдателя.
   - Работа моя такая, все знать. Слушаю.
   Ну, я все и рассказала. Он выслушал меня внимательно, только время от времени, начинал щипать свою рубашку на животе. Это было так нелепо, что я не удержалась:
   - У тебя живот чешется?
   - С чего ты взяла?
   - Ты рубашку дергаешь
   - Да, нет, привычка дурная, избавиться от нее никак не могу.
   - Я вот что спросить хотела, кто те люди, и что они от меня нужно было?
   Феофан скривился, и почесал за ухом.
   - Понимаешь, Дайри, плохие это люди. Очень плохие. И лечить их не надо. Получили то, что заслужили. Вот, что, ты пока ложись и поспи. Здесь тебя никто не найдет. А я пойду на разведку сбегаю, да, кое-что принесу для тебя.
   - Что?
   - Торопыга, ты моя, - ласково улыбнулся он, - переодеться тебе надо. Слишком странно выглядишь. Вон, даже девчонки, обратили на это внимание. Но не беспокойся. Теперь они о тебе и не вспомнят. А мы из тебя сделаем настоящую жительницу Третьей Планеты. Ложись и спи. Может, сон, какой привидится. Может, вспомнишь, что?
   Я растянулась на лежанке:
   - А что я должна вспомнить?
   - А кто, его знает... Спи.
   И я действительно увидела сон. Странный. Я иду с маленьким мальчиком в какой-то длинной, бесконечной комнате. А по обеим сторонам от нас полки, на которых странные яркие невиданные зверушки и куклы. Мальчик бежит впереди, останавливаясь и торопя возгласами, при этом я вижу его счастливое лицо с сияющими глазенками. А потом вприпрыжку со всех ног мчится вперед, хватает с полки яркую повозку на колесиках и радостно смеется. И я смеюсь. И там, во сне, я чувствовала себя, даже более счастливой, чем малыш...
   Проснулась. Никого нет. Хотела выйти, и не смогла. Около грота лежало огромное животное, в желтую, белую и чёрную полоску. А по нему ползали три детеныша. Чуть поодаль сидел такой же зверь на камнях, только он был еще больше. И его уши подрагивали. Вернулась. Забралась с ногами на лежанку и стала ждать Феофана.
   Вскоре он пришёл, неся на плече мешок. Его лицо было озабоченным. Посмотрел на меня укоризненно:
   - Да, натворила ты дел, - проворчал он.
   - Каких? - испугалась я.
   - Мой дом сожгли. Ну, да ладно! Все равно мне здесь не жить! На Аларию хочу!
   - Что я сделала?
   - Я так понимаю, вычислили меня! Вас искали. Барон приходил по мою кожу?
   - Твою кожу?
   - Да, у них здесь традиция такая, убивают зверей, и людей, снимают шкуру, и шьют себе одежду или обувь.
   - Что???? Не может быть!!!!
   - Еще как может! Ничем не брезгуют, даже змею убьют, и то кожу сдирают - на ремни.
   - Но так нельзя!!!!
   - Дайри, ты не дома! Здесь так принято.
   - И с тебя хотят снять кожу?
   - Ха!!! Пусть попробуют. Он объявил охоту на меня. Посулил большие деньги. Уже более десятка охотников вышли в лес. Ох, и пожалеют они об этом. Хозяина леса не поймать! А я хозяин леса тут. Меня планета приняла.
   - А как же Смий?
   - А что Смий? Будем искать! Здесь он! Раз его притащили сюда, значит, его где-то Барон прячет.
   - А кто такой Барон?
   - Правитель здешних земель. Страшный человек. Но накха надо найти, хоть и не нравится мне он.
   - Почему? Он же хороший!
   - Уж, от кого, только меньше всего от тебя был готов услышать это!
   - Почему?
   - Послушай, Дайри, не начинай! Твои вечные почему, зачем, откуда и как? Не все сразу!!!!- вдруг закричал он. Я опешила. Феофан взглянул на меня, дернул рубашку и извинился:
   - Прости. Погорячился. Надо в себя придти! Барон все мои планы поломал. Не хотел я тебя к людям посылать. Думал, своими силами справлюсь. А теперь придется...
   - Почему? - вырвалось у меня.
   - Да, потому, - сердито ответил хозяин леса, - что я-то сумею обвести всех охотников вокруг пальца, заведу их подальше, пусть сами и выбираются. А оставить тебя одну здесь опасно. Вдруг случайно кто наткнется. Собаки выскочат, обязательно учуят.
   - Мне к людям нельзя. Я языка не знаю.
   - Знаешь. Только тебе вспомнить его надо.
   Наверное, мое лицо вытянулось от удивления, потому что Феофан, дернув себя за рубашку в очередной раз, закричал:
   - Вот так всегда! Взбаламутит всех и вся, а потом глядит удивленными невинными глазами! Да, и не смотри так! Не хотел тебе говорить! А теперь придется! Иначе нельзя!
   Он забегал по гроту. А я обалдевшая сидела, и думала, как такое может быть! Я же никогда не была здесь! А вдруг Феофан с ума сошел, если говорит такую чушь. Но хозяин леса, побегав еще немного, присел около меня и взял за руку.
   - Слушай меня внимательно. Много-много лет назад, когда еще твоей бабушки и в помине не было, жила на Аларии девушка, звали ее Майдари. Потом так получилось, что именно, тебе знать не надо, она отправилась на Планету Хаоса, и прожила здесь всю жизнь. Не в этом месте, нет. В столице! Но это не важно! Главное, что язык этот стал ей родным. Ты - это Майдари. Душа в тебе ее. Да, и не только душа, внешний вид, также ее. Там в лесу, когда увидел тебя, глазам не поверил! Подожди, не дергайся. Ты мне только поверь! Уж, кому, кому, а мне ли ее не знать! Впрочем, это не важно. Без меня тебе не справиться. Ну, что надулась?
   - Майдари отца предала и Тагара, - пробормотала я, вспоминая заученный урок.
   Феофан нахмурился: - Не тебе судить ее!
   - Но разве это не так? - не унималась я.
   - Так! - крикнул хозяин леса, - все так, и не так! Сейчас это неважно! Главное - спасти эту золотую гусеницу, и вернуться живыми домой. Иначе Таира мне голову оторвет, если снова тебя потеряю.
   - А как ты меня потерял?
   - Прекрати, задавать вопросы! Не сердись! Мне нельзя говорить! Пойми, просто нельзя! Но, есть необходимость! Поэтому и рассказал, то, что можно. Я попробую сделать так, чтобы ты, вспомнила язык. У себя дома, когда кто-нибудь из моих ребят башкой о камни прикладывался, у них затмение находило, они ничего не помнили, я лечил. Давай попробуем. Конечно, не уверен, что получится. Но рискнем. Иди ко мне, вот сюда. Сядь, подожми ноги под себя, руки положи на колени, ладонями вверх. Расслабься. Видишь, этот черный ящичек. Это радио. Я его включаю, вот то, что нужно - новостной канал. Закрой глаза и просто слушай. Впускай в себя звуки, не пытайся понять слова, пусть льются у тебя в голове, как вода в ручье струится по камням. Ну, начали...
   Я закрыла глаза. Из ящичка доносились голоса. Феофан стоял сзади меня и водил руками над головой. Сначала я ничего не чувствовала. А потом макушкой ощутила тепло. Меня стало клонить в сон. Как вдруг в сознании проступил смысл сказанного:
   - В столице ожидается тёплая, хотя и облачная погода. К вечеру возможен кратковременный дождь...
   - К вечеру возможен кратковременный дождь... - медленно вслух повторила я.
   Феофан обежал вокруг меня, сел напротив и захохотал:
   - Получилось! Молодец, Феофан, - похвалил он себя. - А вот теперь мы тебя приоденем, и отправим к бабе Груне.
   - А что я там буду делать?
   - На здешнем языке говори. Привыкай. Я же с тобой на здешнем наречии разговариваю, так же и мне отвечай.
   С трудом ворочая языком, повторила вопрос, но очень медленно.
   Феофан почесал затылок, дернул рубашку, лицо его прояснилось:
   - Плохо, говоришь. Но может быть, это и к лучшему. Скажем, ты больна, тебя надо в деревне подержать, полечить. Ничего делать не надо. Просто живи там, и жди меня. А я найду, где держат Смия, и мы его вытащим. Поняла?
   Я кивнула. Из мешка, принесенного хозяином леса, были вытащены синие полотняные штаны, такая же рубашка. Феофан протянул их мне:
   - Надевай. Это мне Ракиэлла оставила, наблюдатель наш. Она уже давно должна была дома быть. А связь прервалась. Теперь понятно почему. Уехала она, попытается через портал на другом материке домой попасть. А вот вещи оставила мне, сказала, могут пригодиться для какой-нибудь девчонки. Как в воду глядела...
   А потом он передал мне короткие волосы на сетке. Я дотронулась до них, они были мертвые.
   - Что это?
   - Парик. Ты его должна надеть на голову.
   - Не одену, они неживые.
   - Ну, что?
   - Через волосы земля женщине здоровье и силу дает.
   - Это у нас дома, а здесь многие женщины, особенно в городах, такие носят.
   - Не буду.
   - Тогда давай тебе косу отрежем.
   - Не дам.
   - Хорошо, отправляйся домой, и жди меня на Аларии.
   - Без Смия не вернусь.
   - Тогда наденешь и будешь носить как миленькая! Здесь никто с косами не ходит.
   - Почему?
   - Дайри, - закричал Феофан, - глупая девчонка, ты не дома. Здесь другая планета, другая жизнь, и, если ты не будешь хотя бы делать вид, что подчиняешься здешним законам, тебя вычислят и отправят в столицу на опыты, а то и еще хуже сквалыгам отдадут.
   - А кто это?
   - Плохие люди.
   - А почему они плохие?
   Феофан скорчил страдальческую гримасу, почесал себя за ухом:
   - Потом скажу. Все равно не поймёшь.
   - Я неглупая.
   - Глупая. Еще какая глупая. У нас на Аларии нет такого ужаса, что творится здесь. Потому не могу тебе объяснить. Не в этом суть. Будешь одеваться?
   - Буду, - буркнула я, взяла сетку с волосами и попыталась надеть. Не получилось.
   - Ой, забыл, я сейчас, - Феофан выхватил парик и выбежал из пещеры, ловко перепрыгнув через животное, которое лежало у входа. Оно даже не повернуло на него головы. А я тем временем надела штаны и рубашку. Вскоре он вернулся. Волосы были мокрые. И он легко надел их мне на голову, спрятав косу. Вода закапала за шиворот.
   - Зачем ты их намочил? - взвизгнула я.
   - Они так надеваются. Будешь мыться, будь осторожна, могут слезть. А так, хоть дергай, не оторвешь. Крепко сидеть будут.
   Осмотрел меня и причмокнул языком:
   - То, что надо. Теперь никто в тебе инопланетянку не заподозрит. Теперь слушай меня внимательно. Отведу тебя к одной старой женщине, она хорошая. Ей верить можно, добрая. Скажу, что ты не в себе, тормознутая, по ихниму. Думаю, сработает. А ты смотри, и старайся делать то, что делает она, и ничему не удивляйся. Если что странное спросят, не пугайся, тверди одно слово: не знаю. По вечерам сиди дома. На улицу не выходи. Мужчин опасайся. Беги от них. Среди них могут быть сквалыги. Тебе всего несколько дней там надо будет пожить. Все остальное сделаю сам. Как только найду Смия, тут же вернусь за тобой. Поняла?
   - Да.
   - Вот еще что. Они каждый день ходят в Храм, это у них дом для их мертвого Бога.
   - Зачем мертвому дом?
   - У них так положено.
   - А кто такой Бог?
   - Ну, это легко. Мы на Аларии поклоняемся жизненным энергиям, которые дают нам солнце и земля. А они придумали себе странную историю, что эти жизненные силы, которые они объединили в одного всевышнего духа, родил себе сына, человека, чтобы он повел людей к свету. Тот волю папы выполнил. Вывел. Они его убили. А теперь просят у него советов и помощи.
   - Не поняла, зачем они его убили?
   Феофан вдруг весело засмеялся, закатил глаза и заговорил протяжным гнусавым голосом:
   - В давние-давние времена, случилась на земле беда. Небо упало на землю, придавив собой все живое. Погибли деревья, животные и много-много людей. Солнце пропало, и наступил страшный холод. Люди умирали. Выжили только те, кто спрятался глубоко под землей, но и им все труднее и труднее было добывать себе пропитание. Вот тогда и появился он, молодой человек, светлый ликом, и шло от него сияние. И сказал им: - Идите за мной, я выведу вас к теплу и свету. И пошли люди за Поводырем. Шли они долго, было трудно идти. Кругом тьма беспросветная, ветры дуют необузданные, и ничего не видно кроме чёрного снега, снег на головы ложиться, стеной стоит перед идущими и под ногами скрипит. Но Поводырь их вел тропами тайными, вёл медленно, следил, чтобы ни один человек в дороге не умер. Мог из чёрного снега, сделать снег белым, вот и вода, взмахнет рукой, и под снегом находят туши животных, вот и еда, брови нахмурит, и появлялся огонь - вот и тепло. И, наконец, пришли они в место чудесное, где и ветра не так сильны, где под ногами земля, и небо приподнялось, только тучами плотными закрыто, а сквозь них пятно - солнце - светит. Обрадовались люди! А Поводырь говорит:
   - Будем здесь обживаться, скоро тучи разойдутся, и солнце покажется.
   Ждут все солнца день, другой, третий, а оно не показывается. Забеспокоились - а вдруг не выйдет. И тогда вышли вперед умные люди, и сказали слова справедливые:
   - Видимо Всевышний Бог обиделся на нас за прегрешения, плохо мы ему служили, не слушались, были неразумными, жадными и жестокими, потому и не хочет нам солнце показать. Недаром он уронил небо на землю, и погубил все живое. Давайте, пошлем к нему гонца, чтобы заступился за нас ничтожных духом. А пошлём лучшего- нашего Поводыря. Услышит его Бог, увидит наше послушание, и вернет нам свет и тепло.
   Сказано сделано. Распяли светлого ликом на колесе, символе солнца, отрубили буйную голову и подняли к небу:
   - Всевышний, прими нашего посланника, выслушай его, это сын твой по мужеству и доброте, с горькими слезами расстались мы с ним. Токмо услышав волю твою, послали мы того, кто был нам опорой и подмогой в трудные минуты.
   И только небо посветлело, как выбежала из толпы сестра того Поводыря и заплакала, запричитала: - Зачем брата убили? Он же для вас старался!
   И небо снова стало пасмурным, откуда не возьмись туча черная выползла. И тогда сказали умные люди:
   - Видите, когда нет послушания, нет веры в высокую миссию избранного Создателем всего сущего, и нет нам прощения, нет нам тепла и света.
   Взяли сестру под белые ручки, поговорили с ней по-хорошему, сказали слова правильные, вняла девица словам праведным и сама по собственной воле шагнула с обрыва в пропасть бездонную, вслед за братом пошла к Богу единственному, заступницей. И вышло солнце, и не заходило больше, разве только на ночь, чтобы отдохнуть.
   Но не забыли потомки подвига брата и сестры. Понастроили Храмов красивых, и в каждом образ Поводыря на колесе распятого, да его плачущей сестры. Почитают их, говорят им слова заветные, и знают, что добрый Поводырь, да его верная сестра свой народ никогда не оставят, всегда путь покажут к свету и теплу. Да, только не каждый может услышать их слова. Только умные люди, слышат, а иногда и видят своего Поводыря. Через них он к людям обращается, через них передает волю отцовскую.
   - И они верят такой странной истории? - удивилась я.
   - А почему бы им не верить? Если тебе с ранних лет говорит, что ты - кролин, и ушами научишься шевелить, и носом землю будешь рыть. Умные люди, на то и умные люди, что умеют добиваться своего.
   - А эти умные люди, сами-то, что обо всем этом думают?
   - Умные, так они себя меж собой называют, ни о чем кроме своей выгоды не думают, но придерживаются общих правил, в Храмы ходят, совета просят и помощи, чтобы показать, какие они послушные. А сами свои чёрные дела по ночам делают. Им и солнце-то не нужно было. Под покровом тьмы темных дел не видно. Им и выгода в этом. Те, которые называют себя служителями Поводыря или служителями Бога, как мне думается, если человечные люди - верят, нелюди - что умными себе кажутся - ни во что не верят, кроме как выгоде своей поклоняются. Ночью шалят, а днем послушания от других требуют.
   - А остальные?
   - Остальные - послушные.
   - Жалко их!
   - Хочешь посмеяться?
   -Не хочу.
   - Нет, ты, послушай. Я им тут новую веру дал.
   - Ты?
   - Ну, да! Как прибыл сюда, полгода прятался, понимать их учился, прислушивался, принюхивался. И вот однажды пришёл к Барону, и попросил пожить у него в лесу, ягодами его купил. Как рыбка на червячка клюнул. А я обжился немного. И весной позвал добрых людей, без червоточины, и говорю, что могу показать им чудо. Поверили. Пришли. Привел их на поляну, я тебе ее покажу, у меня там вокруг нее 15 сосенок растут, каждая - год моей прожитой жизни тут. Ну, так вот, позвал их, и показал им, как из земли, где было пусто, вдруг расточек сосны пробивается. Прямо у них на глазах. Возгласу, криков удивленных было. Они вишь, не видели этого никогда. Ну, и объясняю им, что пока на каторге сидел, только не спрашивай что это такое...
   - Почему?
   - Вот любопытная. Ну, место это плохое, там людей цепями привязывают друг к другу и заставляют работать на Барона. Причем кормят раз в день. Не умрешь, значит, невиновен, тебя отпускают. Умрешь, значит, виновен - туда тебе и дорога. Поняла?
   - Это жестоко людей голодом морить.
   - Дайри, сколь мне твердить тебе, чужая эта планета, чужая. И то, что тебе кажется дикостью. Для них правило.
   _-А поменять они не хотят, ну, чтобы лучше жить?
   - А как лучше жить? Они же другой жизни не знают. У них одно, или ты умный, или послушный.
   - Но ведь на других планетах...?
   - От них скрывают о том, как живут на других планетах. Да, и пускают к себе только серых, а у тех, жизнь, поверь мне, еще хуже.
   - Разве может быть хуже?
   - Может, раз говорю, значит, знаю.
   - Ну, и что ты им сказал?
   - Ах да! Ну, вот и говорю, видение мне было. Увидел росточек этот, и голос сверху:
   - Человечество - это лес. Каждый рождается со своим призванием, кто деревом, чтобы кустарник и травы кроной прикрывать от палящих лучей, кто кустиком ягодок, чтобы других кормить. Только вот дерево без травы и кустиков, питающих, не вырастет, его лесные звери затопчут, съедят. Потому все вы равны, все взаимосвязаны и все нужны. И почему вы меня не слышите?
   И сам смотрю на них, плечами пожимаю. И продолжаю:
   - Потому и живу здесь, в лесу. Не знаю, что это было, и как понимать!
   - Ну, и что, тебе поверили? Ты же им о нас говорил! Разве не так!
   - Так! Ну, не мог больше на это безобразие смотреть! Некоторые поверили. И основали город Азград. Вот так! Ого! Солнце клониться, идти надо! Так, о чем мы говорили?
   - О вере.
   - Точно о вере. Так вот. В Храм поведут - иди. Глаза опусти и шевели губами. Будто помощи у Поводыря просишь. Поняла?
   - Кажется, да!
   - Кажется! - передразнил меня Феофан. - Когда кажется, ущипни себя за ухо! Ну, пойдем. Сейчас самая пора травы собирать. Баба Груня, должно быть на поляне краснолапку ищет.
   Я боязливо последовала за Феофаном, но зверь даже головы не повернул. Лежал на боку, а между его лап валтузились три детёныша. Второго нигде не было видно. Мы шли недолго, и скоро очутились на полянке, где на коленях стояла женщина, и перебирала руками траву, выискивая что-то.
   - Добрый вечер, Грунюшка, - пробасил Феофан.
   Старушка вздрогнула, вскочила на ноги, и завертела головой, не забывая при этом отряхивать колени. Увидев хозяина леса, радостно заулыбалась:
   - Уф, и напугал ты меня! Разве так можно. Как зверь ходишь, шороха не было слышно.
   - Да, нет, родная, может быть, я и шёл тихо, да рядом со мной еще один человек был, спотыкался на каждой коряге. Это ты в себя углубилась, вот и не слышала.
   - И это может быть. Какая тебе во мне надобность?
   - Просьба личная. Девоньку одну приютить на три дня нужно.
   - А почему и не приютить. У меня места много.
   - Только вот что, Грунюшка, она не много не в себе, с головкой у нее не все в порядке. Уж, ты, будь добра, особо ее никому не показывай. Вот и она...
   С этими словами, Феофан толкнул меня в спину, и я вышла вперед. Пожилая женщина, кругленькая, с добрыми глазами, и пушком над верхней губой внимательно посмотрела на меня:
   - И откуда такая красавица? - спросила она не переставая улыбаться.
   - Да, из дальней деревни. Обидели ее. Хочу малышку в Азград переправить.
   - А звать ее как?
   - Звать? Да, зови, как хочешь. У тебя внучек много, вот одним из имен своих девчонок и назови.
   Феофан, повернулся ко мне:
   - Ничего не бойся. И жди меня. Скоро приду за тобой.
   Повернулся к нам спиной и исчез за деревьями. Баба Груня, подошла ко мне, погладила по плечу:
   - Ну, ну! Чего голову повесила. Пойдем горемычная...
   И взяв меня за руку, повела сквозь кустарник. Я постоянно спотыкалась. В этом мире деревья почему-то свои корни не прятали глубоко в земле, а поднимали на поверхность. У нас на Аларии мягкий мох ровным ковром лежал по всему лесу, а здесь, только отдельными островками вокруг стволов.
   - А ну-ка, девонька, покажи свои руки, - вдруг остановилась старушка, взяла мою ладонь и повертела ее в своих морщинистых, мягких руках.
   - Да, что-то осторожность Феофану стала отказывать, - озабоченно покачала она головой, - да, у меня такое впечатление, что и в лесу ты никогда не была. Все по сторонам глазеешь, будто в первый раз его видишь. Да, и ходишь ты ни как деревенская девка. Видно привыкла у себя в городе по тротуарам шастать. Вот и спотыкаешься. А на руки погляди, чисто городские пальчики, длинные, аккуратные, к грязной работе не привыкшие.
   - Что значит грязная работа? - медленно спросила я, не понимая, что она имеет в виду.
   - Да, совсем плохая, ты моя! Грязная, то есть в земле копаться.
   - Зачем в земле копаться?
   - Картошку есть любишь? Так вот она в земле растет...
   Я промолчала, мы тоже на Аларии в земле выращивали протобы, высаживать, окучивать и выкапывать,- это обязанность подростков. И я с удовольствием занималась этим. Но такая работа не является грязной. И чтобы не попасть впросак просто опустила голову, стараясь не глядеть на старушку. Она же удовлетворенно кивнула, будто бы ожидая от меня именно такого поведения:
   - Так вот, скажу, если спросят, что ты из города, да и говор у тебя городской. Не наш. Поняла? Ты моя внучка, из столицы. Мой старший сын, давно уехал в столицу учиться, там и остался, писал мне, что у него уже три дочки. Правда, ни одну не видела. Не любят они к нам приезжать. Брезгуют.
   Обидно, конечно! Вот и скажу, что ты заехала ко мне на несколько дней, на практику. Учишься в медицинском. Я - травница. Травами людей лечу. Вот и приехала к бабке, на несколько дней опыту набраться. Главное молчи!
   Я согласно кивнула головой.
   - Ну, вот и отлично! Тогда и пойдем мы с тобой не задами, а по улице, чтобы все видели. Разговоров меньше будет.
   Я попыталась вспомнить, что значит, идти задами. Но в голове только шумело от напряжения. Поэтому молча, последовала за Бабой Груней. Мы вышли на странную узкую землю, до того утоптанную, что на ней не было растительности. Странно! Если это улица, то почему, ее никто не удосужился уложить брусчаткой? Она вся в рытвинах, а в некоторых даже блестела грязная вода. По обе стороны стояли, покосившиеся чёрные дома в два окошка, похожие друг на друга как братья близнецы. Свернули к одному из таких домиков, и вошли в калитку. Встретившие нас люди, кидали нам в спины вопросительные взгляды, не приветствуя незнакомого человека. Все так было странно! Во дворе нам на встречу вышла из-за угла дома большая белая птица с длинной шеей, черным клювом и черными перепончатыми лапками. Посмотрела на нас, вдруг вытянулась, замахала крыльями и бросилась на меня.. От неожиданности я опешила. А она своим твердым клювом цапнула меня за ногу, раз, потом еще раз. Взвизгнув, я подпрыгнула, и, перелетев через злую птицу, забралась на перила крыльца с ногами.
   За спиной раздался смех:
   - Это кого это ты баба Груня привела? Смотри, как летает от твоего Буки!
   Травница отмахнулась от любопытных соседей, и замахала руками на птицу: - Ты чего разбушевался, пучок перьев, свои это, свои!
   Быстро взбежала на крыльцо и отворила дверь, приглашая войти. Я соскочила и вошла в чистую, опрятную горницу.
   - А еще хотела за деревенскую сойти, - усмехнулась она, еле сдерживая смех. - Гуся испугалась.
   - А что он щиплется?
   - Да-а-а-а, - протянула она, - вы в своих городах совсем от природы отстали. Гусь, - охранник, порой лучше собаки дом охраняет.
   Спорить я не стала. Баба Груня посадила меня за стол, и положила в тарелку, белесые, горячие отварные плоды, которые крошились под ложкой. Но на вкус они были приятные. Да, и я была такая голодная, что съела все моментально. Моя хозяйка удовлетворенно глядела, как я ела. И предложила добавки. Я с радостью согласилась. И в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежала женщина. Ее глаза были заплаканные.
   - Все... кончается, горемышный! Аа-а-а-а! - застонала она, и рухнула рядом со мной на свободный стул.
   - Не помогли, значит, отвары, - вздохнула баба Груня.
   - Нет! Ему хуже и хуже!
   - Пойдем, посмотрим, - вздохнула травница, поднимаясь, и обратилась ко мне: - А ты ешь, ешь.. Я скоро вернусь...
   - Можно мне с вами? - попросилась я.
   - Нечего тебе на смерть смотреть...
   - Пожалуйста, - заупрямилась я
   - Ну, идем, - кивнула она мне.
   Мы прошли вдоль улицы и свернули к дому. В комнатах было жарко и пахло лекарством. За занавеской на большой кровати лежал подросток, и жалобно стонал, его кожа была желтоватая, и он время от времени, вялой ручонкой почёсывал то коленку, то живот.
   - Плохо дело, - покачала головой баба Груня. - Нет моей силы, помочь ему. Прости, голуба!
   Я подошла к мальчику, погладила его по голове, заполнила его сознание своей силой, и он расслабился. Поднесла ладонь к очагу боли. У малыша болела печень. Странно, организм молодой, а печень как у старика, будто специально ее состарили. Но это не имеет значения, главное включить процесс регенерации, организм сам справиться, если ему дать команду. Под пальцами почувствовала движение энергии органов, включившихся в процесс регенерации, и я помогла им, резонируя с их волнами.
   Правда, потом, когда все кончилось, я осознала, что рисковала, ведь мне не известно по каким законам функционирует человеческое тело на Планете Хаоса. Хорошо, что все обошлось, и мы почти одинаковые.
   - Опасности нет, - я повернулась к матери мальчика. - Думаю, через неделю обо всем забудет. Только вот странно! Давно он болеет?
   - Нет, дохтура работа!!!! Это он опыты свои ставит! - со злобой вскрикнула женщина.
   - Доктора? - не поняла я, в моем сознании чётко было утверждение, что доктор лечит, как я сейчас.
   - Ты, вот что, молчи, мать! - вдруг закричала на женщину баба Груня, - у стен имеются уши, - и зашептала мне на ухо, - А ты, внучка, пойми, доктора в городе и у нас разные. Мы же здесь как в зоопарке за сеткой живем. Вот на нас опыты и ставят.
   Наверное, лицо у меня вытянулось. Травница, нахмурила брови и покачала головой:
   - Тише! Если жить хочешь. Ты ничего не видела, и ничего не знаешь. - потом она обратилась к бедной женщине, - А ты, голуба моя завтра устрой плачь! Голоси, что есть мочи, что жить теперь незачем, мужа отняли, сыну плохо, меня ругай, что не смогла помочь отварами. Ругайся, только не проклинай. А потом отправляйтесь к своей матери. Может быть, и удастся обмануть этого ирода. А то, как узнает, что ребенку лучше, опять что-нибудь придумает. А внучка моя только на три дня приехала. Из города она. В медицинском учиться. Кто тогда поможет?
   Всю обратную дорогу шли молча. Я и представить себе не могла, что люди могут так жить. Почему они не возмутятся? Почему не пожалуются своим правителям, которые должны заботиться о своем народе? Да, в конце концов, могли бы и сами наказать виновных. Но спрашивать не решалась, чтобы не выдать себя. А потом подумала о нашем городе Петруме, о его горожанах, которые под действием каких-то лучей становились заводными игрушками. И мне стало стыдно за свои мысли. Упрекать легче всего, а вот попробуй, поживи здесь...
   Баба Груня уложила меня в странную постель, она была мягкой, и я проваливалась куда-то вниз. А сверху укрыла толстым легким одеялом. Было жарко. Но все равно уснула быстро.
   Утром разбудил меня крик. Наспех одевшись, выскочила на улицу. Посреди дороги, напротив дома той женщины, у которой болел сын, стояла старая повозка, которую они называют машиной. На задних колесах была приделана огромная коробка, в которой на ворохе лежал мальчишка с испуганными глазами, укрытый одеялом. Его мать причитала во весь голос, жалуясь на судьбу. И призывая в свидетели Поводыря, который не помог, спасти ей семью. Она кланялась во все стороны, просила прощения у соседей, и кричала, что уезжает, здесь ее больше ничто не держит.
   В конце улицы появилась небольшая процессия из трех мужчин. Один из них был толстый в длинном темном платье, таком же, что я видела на том, противном человеке, который считал себя мужем Ластины. Второй был одет так, как те парни, что забрали меня, теперь я уже знала, что это полицаи. И третий в темных штанах, белой рубашке и темной куртке. Тонкий, дерганный с бегающими глазами за очками.
   Говор стих. Люди напряглись, но обступили машину со всех сторон. Баба Груня стояла около женщины и пыталась ее успокоить.
   - Все, уезжаю, ничто меня тут не держит, отпусти, батюшка, - бросилась к толстому женщина.
   -Ну, если ты так хочешь, поезжай, конечно, - милостиво пробасил тот, - только обидно, разве мы тебя плохо приняли у себя. Какой молодухой приехала. Любо дорого было смотреть!
   - Все так, - не унималась бедная мать, - но нет теперь моего мужа, сам знаешь, вот доктор сделал ему прививку, и помер он. А теперь моему сыну коленку помазал, и он не встает.
   - Ты что говоришь, баба! - заорал полицай. - Сказано же было, хворь идет. Спасти хотели ваших мужиков. Да, видно, поздно спохватились! Болезнь уже нельзя было победить.
   - Не знаю, может быть и так, как говоришь, только вот жить мне чем, кормить меня кто будет? Ведь ты же не станешь меня содержать?
   - Еще чего захотела! Всех вас содержать - самому голодным сидеть. Собралась к матери, так езжай, нечего тут крик поднимать.
   Пока женщина разговаривала с полицаем, доктор бочком направился к машине, хотел посмотреть на мальчика. Но баба Груня взвизгнув, вдруг бросилась к нему:
   - Милок, посмотри на мальчонку, скажи ей, что не могла я его спасти! Мои травки, сам знаешь, легкую хворь снимут, а эту не могли. Не виновата я...
   Все головы повернулись к нему, он попятился и спрятался за полицая:
   - Ну, что орешь! - переключился тот на травницу, - погоди, я еще до тебя доберусь! Сказано, что лечится только у доктора! А ты мешаешь ему! Вот посажу тебя за решетку...
   - Милок, - неестественно звонко завизжала моя хозяйка, пытаясь схватить за руку доктора, - скажи ему, что ты сам разрешил. Ведь совсем тебя замучили, чуть из носа потекло к тебе бегут или запор приключился, опять к тебе. А ты человек занятой. Я и помогаю тебе, чем могу!
   - Прекрати дребезжать, - рявкнул полицай, - некогда мне, дел много с вами валандаться. А ты баба, - обратился он к матери, - уезжай подобру, поздорову, а то вдруг твой паршивец заразный. Давай, жми педали...
   Женщина юркнула в кабину, и машина прогромыхала мимо меня, и в окне я увидела счастливое лицо матери, она помахала мне рукой...
   Вернулась в горницу. Вскоре пришла и баба Груня. Она сияла:
   - Ну, вот, внученька, и еще одного человечка спасли. Хороший мальчонка, пусть живет.
   - А там, куда он поехал, вдруг такой же доктор? - осторожно спросила я.
   - Нет, там нормальный доктор. Это наш ирод несколько лет назад появился тут. Родственник нашего служителя Поводыря. Его из Азграда выгнали. Он тут и прижился...
   Дверь неожиданно распахнулась и вбежала женщина:
   - Баба Груня, Это и есть твоя внучка? Пусть мою девочку посмотрит, - затараторила она. - Боюсь я за нее...
   - Да, подожди, дай человеку поесть...
   - Да, я вас пирогами накормлю, тесто с утра поставила, вас жду. Пойдем девочка, пойдем, - она схватила меня за руку и потащила к двери. Пришлось идти за ней. Она повела меня не по улице. Мы вошли в сад, а потом лезли сквозь заборы, где были проделаны специальные ходы...
   До самого вечера мы с травницей ходили по домам, и я лечила людей. У многих из них была больна печень, первым делом, снимала боль, настраивала организм на выздоровление, а сама никак не могла взять в толк, если они знают, что их калечат, почему терпят все? Уже вечером, когда далеко за полночь мы вернулись домой, задала мучивший меня вопрос травнице. Она тяжело вздохнула:
   - А кому жаловаться-то?
   Она смотрела на меня устало и обреченно, а я не знала что ответить. Ведь, действительно, я только прикоснулась к жизни Планеты Хаоса, но уже успела понять, послушным защиты ждать неоткуда. Страшный мир!
   Рано утром, баба Груня разбудила меня рано. Моя одежда была выстирана и выглажена. И когда она только успела? Вчера вечером, я видела, она сама валилась с ног.
   - Сегодня праздник, - улыбнулась мне травница, - День Поводыря! Сейчас в Храм сходим, а потом накроем в саду столы, и все к нам придут, за твое здоровье выпить!
   - Зачем? - удивилась я.
   - Как зачем! Так праздник же! Ты к людям с добром, и они хотят тебе отплатить, иначе нельзя! Вон поутру ко мне бабы прибегали, все спрашивали, что ты любишь! Уж, ты не сердись, я запросила всяких вкусностей.. А то и не грех! Не одна же есть будешь! Все и поедим. Эх, жаль, метелки у меня нет! Ирод треклятый все мои травы забрал. Пока еще наберу...
   - А что за метелка?
   - Травка такая, она только-только в рост входит. Я ее средь морквы у себя посадила, чтобы от поганых глаз доктора спрятать. Прекрасная травка, мне ее Феофан дал. Я ее горячей водой заливаю, она постоит, остынет, и вместо чая, и полезная, и сладкая, а уж аромат и передать нельзя. Мы ее тут все очень любим...
   - Покажи, - попросила я.
   - Интересно? Да! Уж! У себя такой в городе не найдете! Пойдем.
   Мы прошли в огород, на большой грядке, рядками серели посадки, и через каждые три полоски рассады, красноватая полоска шатухи. Я чуть не вскрикнула от изумления. Феофан принес с Аларии нашу шатуху.
   - Недели через три вырастет, - ворковала травница, водя рукой над всходами, - листочки на морковные похожи, только в красноту отдают, а цветет махонькими фиолетовыми цветочками. Свежая, она особенно вкусная. Ну, насмотрелась, пойдем. Как бы в Храм не опоздать...
   - Я сейчас приду, - кивнула я
   - Ну, давай, полюбуйся, а я пойду, только не задерживайся!
   Она ушла, а я напоила землю силой, и смотрела, как зашевелились, вытягиваясь и расправляя листочки морква и шатуха. Сердце съежилось. Стало тоскливо. Погладила рукой родную травку, побежала в дом. Навстречу мне вышел Бука. Скосив на меня свой красивый бусинкой глаз, вытянул шею, что-то прокричал, наверное, показывая кто в доме - хозяин, и прошествовал мимо меня...
   Храм - большое и красивое здание - мне понравился. Он был каменный, разукрашенный нарисованными цветами, плодами и какими-то смешными невиданными мной животными. Внутри просторное пустое помещение, где уже собрались почти все жители деревни.
   Помня наставления Фана, я приготовилась, опустив глаза и шевеля губами, повторить всю программу по выращиванию минералов. Не знаю почему, но больше всего я люблю возиться с камнями. И хотя Линда уверяла меня, что они холодные и скучные. Я притрагиваясь к ним, ощущала их особенную энергию, не ту, которой обладали живые существа, растения, животные и люди - легкую и светлую. Энергия камня концентрированная, плотная, и почти неподвижная...
   Баба Груня вела меня за руку. Я вертела головой, осматривая внутреннюю роспись. В ней что-то было отталкивающее. По потолку грязно белые облака, на стенах изображение тоскливого пейзажа с жалким кустарником. А впереди... Мне стало плохо...
   На противоположной от двери стене висело огромное колесо, и на нем обезглавленное тело, внизу колеса выступ, с круглым невысоким поленом, на котором лежала голова с закрытыми глазами.
   У этой же стены, находилась высокая большая ступень. В середине ее был установлен стол, на нем опять колесо, но уже поменьше, на котором лежал странного вида человек, ростом не больше ребенка, голова висела над колесом. А прямо под ним широкая серебряная чаша на высокой ножке. Присмотревшись, я поняла, что это не настоящий человек. А просто фигурка, слепленная неизвестно из чего, но сделана хорошо. Лицо приятное, глаза большие, удивленные, на щеках румянец... Это был их Бог.
   На ступень поднялся служитель Поводыря в золотых одеждах и запел красивым басом. Слов я не понимала. Но и от его голоса, и от безголовой фигуры мне стало не по себе. Голова кружилась, к горлу поднималась дурнота. На ступеньку поднялся еще один служитель в серебряной одежде с подносом.
   - Дети мои! - загрохотал первый служитель, - только в этот день вы можете прикоснуться к чуду, вкусить плоть нашего Поводыря и испить его кровь, чтобы вместе с ними вошли в вас и послушание, и высший свет, который поднимется в чертоги Высшего Бога. . И услышит ваши просьбы наш Первый и Единственный слуга его, ибо теперь вы станете им, а он вами.
   С этими словами, он выхватил откуда-то из-за складок одежд нож и рубанул по шее. Голова отскочила, ее ловко на поднос поймал второй служитель. А из горла хлынула кровь, и полилась в чашу.
   Из моей груди вырвался крик. Все, кто был рядом, отшатнулись, и я осталась стоять одна.
   - Тише, тише, - шептала мне стоящая сзади меня баба Груня, - ты чего! Это же хлеб и вино. Это не по-настоящему...
   - А! - пробасил первый служитель, глядя на меня каким-то неприятным взглядом, - внучка бабы Груни, из города! Это хорошо! Иди ко мне девонька, тебе первой, как нашей гостье, дам возможность вкусить...
   И он оторвал от головы, лежащей на подносе нос, и протянул мне вместе с маленькой мисочкой, в которую второй служитель налил черпаком из чаши красную жидкость...
   Не помню, как я оказалась на улице. Еле добежала до кустов, и меня вырвало. И тут же почувствовала, как кто-то крепко и больно схватил меня за ухо:
   - Да, как ты, дрянная девчонка, смела, осквернить наш праздник! Городская стерва! Нет в тебе страха, нет послушания! Вызывайте главного полицая, ее надо отправить к людям Барона, там она не только хлеб и вино, сырое мясо научиться жрать... - гневное лицо первого служителя было красным. Казалось, он сейчас лопнет от ярости.
   - Таких, как ты надо сечь, чтобы душа твоя очистилась, и стала невинной душой четырехлетнего ребенка, - вторил ему второй служитель.
   Я оттолкнула жирного бугая от себя, и посмотрела в его налитые кровью глаза, во мне все кипело, а ухо горело.
   - Не смейте прикасаться ко мне, - крикнула я, - вы не имеете права! Вы - людоеды!
   - Ты что сказала? - первый служитель замахнулся. Я отшатнулась, и он ударил воздух.
   - Вяжите ее... - закричал второй служитель.
   Но я уже пришла в себя. Вокруг нас собралась почти все жители. Обвела их взглядом, проникла в их сознание, и стерла память о себе, а служителям приказала стать четырехлетними детьми. Хоть так станут чистыми. А сама поднялась в воздух и отлетела подальше. Оглянулась.
   Бугай в золотой одежде удивленно смотрел на толпу, окружившую его, и вдруг спросил: - А где мама?
   В ответ тишина. Он сморщил нос и опять повторил:
   - Где мама? Я к маме хочу...
   Баба Груня всплеснула руками:
   - Люди добрые, наш служитель в детство впал...
   Дальше я уже смотреть не стала. Я полетела к лесу. Лавировать между деревьев не умела, опустилась на землю и побежала. Я звала Феофана, кричала. Кто-то мне ответил:- Иди сюда, я здесь!
   Бросилась на голос. Приблизившись, увидела между деревьев полицаев с собаками.
   - Взять ее, - раздалась команда, и псы кинулись на меня. От страха завизжала и бросилась бежать. Потом поднялась в воздух, и, натыкаясь на ветки и стволы, полетела вперед. Какая-то ветка, хлестнула меня по лицу. От неожиданности упала на землю и покатилась вниз, ударяясь о коряги. Сзади слышался визг собак и голоса мужчин...
   Очнулась в машине. Я лежала на заднем сидении, укрытая какой-то тканью. Приподнялась. Мы мчались с огромной скоростью по почти пустой дороге. За рулем сидел мужчина:
   - Не поднимайся, лучше полежи. Не надо, чтобы тебя кто-то видел. Скоро приедем, - проговорил он, не поворачиваясь ко мне. Но я все равно села. Передо мной над верхним стеклом было небольшое зеркало. Я посмотрела туда. Это был Архинал. В глазах помутнело, и я чувствовала, что падаю.
  
   Сознание приходило ко мне с трудом. Слышались голоса. Но слов не разбирала. С ужасом поняла, что вновь забыла язык этой планеты. Кто-то похлопал меня по лицу. Открыла глаза. Молодая женщина сидела около меня, ее взгляд был участливый, она что-то спрашивала. Я не понимала ее.
   Женщина помотала головой. И что-то сказала. Кто-то протянул ей пузырек с длинной иглой, она взяла его в руки, и стала подносить к моему предплечью. В моем сознании вдруг вспыхнуло: "опыты". Вспомнила паренька и его больную печень. Закричав от ужаса, вскочила на ноги и попятилась от нее, прикрываясь белой тканью, которой была накрыта. Я была голая. Но тут мой взгляд упал на мужчину, того, кто не был Архиналом, а только очень похожим на него. Каким-то чутьем поняла, что именно он меня спасет. Поэтому кинулась к нему, прижалась, и заглянула в глаза, прося мысленно, чтобы со мной ничего не делали.
   Он поправил на мне ткань, обнял и приказным тоном что-то проговорил. Женщина убрала шприц, и постучала по кушетке, этим она просила меня вернуться и лечь. Я замотала головой, и только сильнее прижалась к мужчине. Наступило молчание, потом они стали что-то горячо обсуждать. Я изо всех сил старалась понять, о чем они говорят. Но все было бесполезно. Наконец, женщина резко махнула рукой. Мужчина поднял меня на руки. Еще двое мужчин выглянули в дверь, один вышел, второй остался стоять около приоткрытой створки. Потом махнул. И меня понесли по пустому коридору. Мы вошли в дверь, поднялись по лестнице на два пролета, опять вышли в коридор, свернули , и оказались в помещении, которое состояло из нескольких комнат. В одной из них стояла кровать. Меня уложили на нее, и укрыли одеялом. Женщина рукой показала моему спасителю на дверь. Но я вцепилась в него, и не отпускала. Он улыбнулся и сел на кровать...
  
   - Ну, что, как она? - услышала сквозь сон женский голос.
   - Спит, - ответил мужской.
   - И что ты собираешься с ней делать?
   - Не знаю еще...
   - Ребята пришли, мы Соя вызвали.
   - Только будить не надо. Когда сама проснется...
   Я открыла глаза.
   - Ну, вот и проснулась. Как ты себя чувствуешь? - спросил меня тот, кто был похож на Архинала.
   - Не знаю, - медленно проговорила я, - ты кто?
   - Меня зовут Алекс. А как тебя зовут?
   В комнату вошли еще два незнакомых мне мужчины. Один из них нес в руках стул, поставил его около моей кровати и сел.
   - Здравствуй, - мягко проговорил он и, взяв мою руку, стал щупать пульс. Другой рукой я вцепилась в Алекса.
   - Не бойся, тебе здесь ничего не грозит, - как-то медленно, стараясь говорить внятно и чётко, произнес он. - Меня зовут Сой. Я хочу с тобой поговорить. Только поговорить. У меня в руках нет шприца. Видишь, у меня в руках вообще ничего нет. Мы будем разговаривать. Я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Хорошо?
   Я кивнула головой, не отпуская Алекса.
   - Как тебя зовут?
   Я посмотрела на Соя. Феофан наказывал, отвечать односложно. А потом я решила не врать. Я на Планете Хаоса, я тут чужая, и имени у меня нет, оно осталось там, дома, на Аларии. И я с трудом произнесла:
   - Не знаю.
   - Где ты находишься?
   - Не знаю.
   - Какой сейчас год?
   - Не знаю.
   - Ты видела в лесу Фана?
   Я съежилась от страха, и ничего не ответила.
   - Где твои родные?
   - Не знаю...
   - Ты была в больнице?
   В сознании всплыли белые стены, окно, тёмная, по-настоящему тёмная ночь за стеклом, ужас ожидания. Плечи передернулись сами собой...
   - Не знаю.
   - Тебе страшно?
   Мне вспомнился Храм, колесо, тело, голова без носа, и кровь, льющаяся из горла. Меня опять затрясло. Я промолчала.
   - Какого цвета моя рубашка?
   - Голубого.
   Вопросы были дурацкие, он спрашивал и спрашивал, а я отвечала только одно: не знаю. Под конец не выдержала и расплакалась. Мне снова стало страшно. Я прижалась лицом к руке Алекса.
   - Ну, ну! Не надо плакать! Все будет хорошо. Тебя никто не обидит больше. Я тебе обещаю, - сказал Алекс и погладил меня по щеке. - Я сейчас вернусь...
   Он вышел из комнаты следом за двумя мужчинами, дверь осталась приоткрытой:
   - Ну, что? - спросил Алекс.
   - Думаю, твоя версия верна... Работа Лаборатории по изучению мозга... Они лишили ее прошлого. Она не обманывает, я следил за ней. Она действительно ничего не знает. Про Фана молчит. Он тот, кто спас ее оттуда. Одно упоминание его имени, и ее пульс учащался. Думаю, он просил ее не выдавать его. Ты же знаешь, что Барон устроил на него охоту. Слишком много подопытных исчезают из лаборатории. Да, и то, что за ней гнались с собаками, еще раз подтверждает мои выводы. Думаю, ее били. Смотри ухо оттопырено, на теле, по словам Пады, многочисленные свежие раны. Она напугана, Алекс. Очень напугана. Хорошо, что ты ее нашёл. Сейчас ей нужен покой и хорошие эмоции. Больше никаких расспросов. Пока не придет в себя. А главное - твердая легенда...
   - Алекс, у нее сломаны три ребра. Надо надеть на нее корсет, пройдет действие обезболивающего, и ей будет плохо, - голос женщины.
   - Пада, но она боится тебя. Ты для нее - человек со шприцем, - это сказал Сой.
   - У нее сломаны ребра, ты понимаешь? - опять женщина.
   - Алекс, она верит только тебе. Ты должен убедить ее... - это голос Сойя
   -Хорошо, идем... - спокойный и безопасный голос Алекса.
   Они вошли вчетвером. Алекс сел на кровать, и взял мою ладонь в руки.
   -Понимаешь, какое дело, - начал он, - мы хотим тебя спрятать здесь в Азграде, чтобы никто не нашёл. Но мне одному это сделать очень сложно. Здесь только мои друзья, и поверь, никто из них не хочет тебе зла. Я прошу тебя доверять им, также как и мне.
   Я посмотрела на Паду: - Обещайте, что вы не будете ставить на мне опыты...
   - Что??????????? - женщина с ужасом смотрела на меня, и вдруг по ее щекам потекли слёзы, она упала около кровати на колени, схватила мою голову и прижала к себе: - Гады, Гады! Сволочи! - шептала она, гладя меня по волосам.
   Мне стало больно в груди, и я застонала. Пада отпустила меня:
   - Выйдите все, - приказала она. Мужчины, молча, вышли. Женщина взяла со стула твердую ткань, и обвела ею тело. Застегнула на груди. Стало легче, резкая боль прошла:
   - Это корсет. Он и обезболит, и поможет твоим костям срастись. Не снимай его по возможности ни днем, ни ночью. Ну, если только в ванну пойдешь... Ничего не бойся, - повторила она слова Алекса, - мы тебя спрячем...
   Потом она подала мне узкие штаны, правда, они были совсем из другой ткани, чем те, которые дал мне Феофан, и мужскую рубашку. Помогла надеть. Осторожно взяла за руку и вывела в другую комнату, где сидели мужчины. При виде нас они встали. Сой направился ко мне, заглянул мне в лицо:
   - Назови любое женское имя, которое придет тебе в голову, - попросил он.
   Я попыталась вспомнить хоть одно, и не могла, только и вертелось в голове "баба Груня". Я оглянулась на Алекса, молча, прося у него помощи.
   - Ну, что ж, - кивнул он, - сейчас месяц май, вот и будешь Майей. Запомни, тебя зовут Майя.
   - Майя, - повторила я.
   - Отлично, - подал голос тот мужчина, который все время молчал. Он был старше остальных, огромный, плотный, с седой шевелюрой и удивительно добрыми глазами: - Майя, меня зовут Фрид, - обратился он ко мне. - Я директор института, где ты будешь пока жить. Ты приехала по приглашению Сюанны, я тебе покажу ее фотографию, но ее не застала. Но, когда она приглашала тебя к себе, приписала, что, в случае, если ее не будет дома, ты обратилась к Алексу. Приехала ты, в конце прошлой недели. Но плохо себя чувствовала, поэтому жила здесь. Это будет твоя квартира. Алекс поживет пока у меня. Твоя задача, ни с кем, кроме тех людей, которые ты видишь здесь, не откровенничать. Поняла?
   Я кивнула. Его огромная рука коснулась моих волос.
   Вскоре все ушли по одному. И мы остались с Алексом. Он грустно смотрел на меня:
   - Ты что-нибудь хочешь? - неожиданно спросил он.
   - Хочу, есть! - ответила я.
   Он засмеялся, и повел меня по коридорам:
   - Прости, я не готовлю. У нас здесь столовая, тут я и завтракаю, и обедаю, и ужинаю.
  
   Я только вертела головой и с любопытством смотрела по сторонам. В столовой, мы тут же привлекли к себе внимание. С нами здоровались. Алекса постоянно спрашивали: " Что это за красавица с ним?" Он злился. А я краснела. Было приятно.
   А потом я сидела в квартире одна и думала, что теперь делать? Они меня считают потерявшей память. Это мне на руку. Вот только, я же помнила все. Долго мне удастся вводить их в заблуждение? Они вполне разумные люди. А я не знаю, как ведут себя люди, потерявшие память. Боюсь, что долго вводить их в заблуждение, у меня не выйдет. Чем-нибудь обязательно себя выдам.
   Сев на подоконник, смотрела вниз, где среди деревьев с серо-голубыми листьями, между сине-коричневой растительности, похожей на мягкие острые иголки, извивались длинные чёрные тротуары. Интересно, зачем они землю уродуют? "Вспомнила" шоссе, по которому мчалась машина Алекса. Странные люди, не понимая того, что делают, бороздят планету линиями, соединяя порой точки разных сил. Это же вредит не только Планете, но и им самим, создавая отрицательные поля.
   Отметила, что снизу мне что-то кричали молодые парни. Но не отвечала им, размышляя о том, что можно взлететь и полететь в лес Он вон там, за домами. Но куда направиться? Опять кричать и звать Феофана? Однажды уже попробовала, и наткнулась на охотников. Нельзя. Что же делать? Где искать Смия? Да, и страх еще владел мной. А может рискнуть, переждать день, другой, а потом попробовать найти грот...
   Мои размышления прервала Пада. Войдя, она сказала, что эту ночь побудет со мной. Ей нужна тишина, и возможность поработать с бумагами, а дома мешают. Не зная, что предпринять, отправилась в спальню, разделась и легла спать.
   На следующее утром, когда мы с Падой вошли в столовую, и, взяв тарелки, устроились за столиком, к нам подсел Сой.
   - Майя, ты кого-то ждешь? Тебя что-то тревожит? - спросил он.
   Я удивленно уставилась на него, неужели выдала себя?
   - Ты вчера целый день просидела на подоконнике, тебя видел весь Азград, ты постоянно смотрела куда-то вдаль, будто ждала, что тебя позовут...
   Ну, вот! Случилось то, чего я так боялась! Вот неумёха. Веду себя глупо, вместо того, чтобы спрятаться, выставляю напоказ. Обманывать Соя не имело смысла, он обладал способностью - чувствовать ложь. Значит, надо говорить полуправду, а лучше правду.
   - Я не знаю, что со мной. Я должна что-то сделать. А что не знаю. Я должна с кем-то поговорить. Но как найти этого человека, тоже не знаю. Я не могу сидеть на месте, внутри меня тикают часы, напоминая о том, что надо спешить. Я это твердо знаю. Я непонятно говорю?
   - Знаешь, я, кажется, понимаю тебя.... Хочешь, я попробую помочь?
   - Мне? А как?
   - Ты должна позволить мне коснуться твоего сознания. Это не больно.
   Я замотала головой, отказывая ему. Но самой вдруг стало интересно. Как это у него получиться? Что он может сделать? А еще, он так же наполняет сознание силой, как я и Смий, или по-другому?
   - Ладно, - согласилась я.- А когда?
   - Вот позавтракаем, - и пойдем ко мне в лабораторию.
   - Я с вами, - встряла Пада.
  
   В светлой комнате, где кроме кушетки и кресла ничего не было, Сой усадил меня перед собой, и, глядя мне в глаза, вытянул руки, как бы, обхватывая мою голову, но не касаясь ее. Я напряглась, заполнила силой свой мозг, тем самым поставив защиту. И тут почувствовала, что он просто направляет тепло на определенный участок головы, это было похоже на то, как волна бьется о берег, нахлынет и отойдет, потом снова нахлынет...
   Я вслушивалась в новые ощущения, и вдруг перед моими глазами встала картина, я в странном помещении, темном, длинном, освещенном лампами на потолке. Вдоль стен стеклянные аквариумы, а внутри змеи. Я иду вдоль стекол, и что-то говорю кому-то, кто рядом, но кому, не вижу. Вот за окном вижу огромную зелено-коричневую змею. Ее хвост лежит у стекла. И вдруг он зашевелился. Я начинаю пятиться. Потому что чувствую, как по моему телу ползет этот хвост. Кожей ощущаю, прохладную чешую, опоясывающую и грудь, и живот. Я закричала от ужаса и страха. Я кинулась бежать, расталкивая людей, открывая какие-то двери. У меня было одно желание - вырваться, скинуть змею, но она все сильнее и сильнее сжимает мое тело.
   Кто-то схватил меня, вырываюсь и ору. Вокруг люди, они кричат вместе со мной. Я пытаюсь скинуть этот хвост, и не могу...
  
   Очнулась лежа на кровати, надо мной испуганные лица Фрида, Соя, Алекса и Пады.
   - Как ты? - спрашивает Алекс
   - А что со мной было?
   - Ты бежала по институту с таким криком, что перепугала всех. Мы с трудом смогли тебя поймать, ты вырывалась, и пыталась сорвать с себя рубашку, - ответила мне Пада. - Что ты видела? Где ты была?
   - В серпентарии, - медленно сказала я, "вспомнив" страшное для меня слово.
   - И... - поинтересовался Сой.
   - Я голая, а там змея, она ползет по мне... - прошептала я, и схватилась за грудь, мне снова показалось, что под рубашкой что-то шевелиться.
   - Тише, тише! Змеи нет, нет змеи, - глядя мне в глаза, громко проговорил Сой...
   - Нет змеи... - повторила я, - нет змеи... нет...
   А потом вскочила. Села на кровати и схватила Алекса за руку:
   - Прости меня, пожалуйста, прости меня!
   В эту минуту мне нужно было, чтобы Алекс простил меня, я совершила страшное. Он должен простить!
   Но тут легкий укол в плечо, и я проваливаюсь...
  
   И сквозь сон я слышу крик большеглазки. Так кричит маленькая птица с большими глазами. Они водятся в лесу около Ирия. Скоро полночь. Я дома, пронеслось в голове. Открыла глаза. Нет. Кровать, комната. Я в Азграде. Но крик продолжается. Подбегаю к окну. Да. Это кричит большеглазка. Феофан, поняла я. Быстро оделась, вскочила на подоконник и полетала на звуки.
   Феофан сидел на полянке, и, держа руки у рта, выдавал трели.
   - Феофан, - закричала я, опускаясь рядом с ним.
   - Дайри, ну, наконец-то! Сколько можно кричать. Я весь лес разбудил. Ты летаешь? Ты летаешь! - Радостно закричал он, обнимая меня.
   - Я так испугалась, - прошептала, прижимаясь к нему, - я боялась, что ты меня не найдёшь?
   - Я-то и не найду! - изумился он, - да я теперь тебя почувствую, даже если улетишь на другую планету. Я же... - он запнулся, - хозяин леса, и много чего могу. Рассказывай, что случилось?
   Я рассказала, только почему-то опустила видение про змею. Странное было чувство, то, что я видела, никому говорить нельзя. Меня сковывал ужас от того, что я открылась кому-то еще. Мне было так стыдно, что твердо решила не возвращаться.
   - Да... - протянул Феофан, и дернул себя за рубашку. Посмотрел на пустые пальцы, потер лоб:
   - Моя вина. Забыл, что у них праздник Поводыря в это время. Не предупредил. Ты не думай, такое представление, у них только раз в году. В остальное время, они просто стоят в своем Храме, и шёпотом просят у своего Бога помощи. Ну, да, ладно! Ты все сделала правильно. Память у них стерла, вот только надо было сначала в воздух подняться, а потом уже лишать их воспоминаний о себе.
   - Почему?
   - Да, просто смех, они уверяли в один голос, что видели, как в небе плыла сестра Бога. Якобы они просили ее о помощи, и она спустилась с небес, вылечила их всех, вернула в детство служителей. Конечно, им никто не поверил. Даже пригрозили, что, если Барону скажут о сестре Бога, их всех выпорют. Молчали. Я-то и то не поверил. Как же такое может быть? А моя травница твердит, что своими глазами видела, как прекрасная женщина парила на облаке. Подумал, совсем на старости лет ума лишилась. А это ты! Что же ты не сказала, что летаешь? Хотя, это неважно...
   Одно меня беспокоит, по словам бабы Груни, к ним приезжал какой-то парень из Азграда, зовут Мартин, так вот он им поверил, расспрашивал, как сестра Бога выглядит, а потом, долго рассматривал грядку с шатухой. Не нравится мне это. Пожалел людей, выдал им семена нашей травки. Уж больно у них питье отвратное. А тут и польза для тела, и приятный вкус. Если он ученый, сразу поймет, что чужая трава! Так что будь осторожна.
   - Ты хочешь, чтобы я вернулась? - испуганно спросила я.
   - Да, хочу, потерпи немного. Дай мне два дня. Через ночь, встретимся на этом месте. Я пока все разузнаю. В Азграде ты в безопасности. По лесу охотники шныряют...
   - А ты?
   - Что я? Так они у меня еще долго ходить по болотам будут. Запомнят, как хозяина леса травить собаками. Ну, все... Лети! Туман создать можешь?
   - Могу.
   - Да, права, Таира! Вот ей и помощница появилась. Ну, давай! Возвращайся. На этом же месте в полночь. Кричать больше не буду.
   Феофан поцеловал меня в лоб и исчез за деревьями. А я нехотя полетела обратно. Дома было тихо. На всякий случай, заглянула в другую комнату, я так торопилась, что не подумала заглянуть туда. А вдруг Пада там сидит? Увидит, что меня нет, потом вопросов не оберешься. Но к моему удивлению, на диване спал Алекс. Слабый свет луны освещал его лицо. Оно было по-детски сонное. И я еле удержалась, чтобы не нагнуться, и не поцеловать его в лоб. Меня охватило чувство, что это уже было, я вот так же стояла в комнате и смотрела на него когда-то. Моя душа переполнялась нежностью и гордостью за этого парня.
   Что это со мной? Дайри, опомнись! Так нельзя! Это все нервы! Надо взять себя в руки. Я еще раз кинула на Алекса взгляд, и, вернувшись к себе в спальню, разделась и забралась под одеяло.
  
   Разбудила меня Пада. Качая головой, сообщила, что обо мне уже весь Азград знает. Поэтому я не должна от нее отходить ни на шаг. Мной заинтересовались люди Барона. Я только кивнула. Интересно, и кто такой этот Барон, о котором столько говорят? Вот увидеть, хотя бы одним глазом, а лучше всего, спросить его самого, где он прячет Смия. А что? Это идея. Вот бы только встретиться с ним.
   После завтрака Пада отвела меня к Алексу в лабораторию. Он и его сослуживцы сидели на столах перед прозрачной доской, а около нее... Я чуть не вскрикнула от изумления. Перед ними стоял Алекс, который вдруг за одну ночь повзрослел на несколько лет. Увидев меня, он замолчал на полуслове. Все головы повернулись к нам. И тут около меня появился, мой Алекс!
   - Доброе утро, Майя, - весело сказал он, - разреши тебе представить моих коллег, и он стал перечислять, я только кивала, и хлопала глазами, боясь посмотреть на того, второго Алекса! Но когда он представил его, по спине побежали мурашки ужаса; - А это Мартин! Мы с ним похожи, как братья близнецы, правда?
   Я вздрогнула, и снова, как болванчик, только кивнула головой.
   - Очень приятно, - улыбнулся мне, как и все Мартин, а потом вдруг спросил:
   - Это твоя сестра?
   - Нет! - опешил Алекс, - с чего ты взял? Это моя девушка!
   Мне стало трудно дышать, сердце заколотилось, и стало жарко, его слова почему-то обидели. Захотелось закричать: - Замолчи, ты что говоришь?
   Но только сглотнула, подступивший к горлу ком, и опустила голову.
   Меня посадили за стол, надавали мне кучу альбомов, с фотографиями космоса. И оставили одну. И я немного успокоилась. Искоса наблюдая за мужчинами, я обратила внимание, что, несмотря на уважение к этому Мартину, отношение к нему настороженное. Его слушали внимательно, задавали вопросы, о чем, я не понимала. Но стоило тому посмотреть в мою сторону, и попытаться приблизиться ко мне, как тут же перед ним вставал кто-нибудь из сослуживцев Алекса, задавал очередной вопрос, и уводил. Все они стеной встали между ним и мной. Это было необычно. И когда мы обедали, я не утерпела и спросила Алекса, почему они не очень жалуют его двойника.
   - Мартин - человек Барона, - коротко ответил он, и, подумав, добавил, - не пойму, что может связывать нормального мужика, каким является Мартин, и этого гада.
   И что-то случилось со мной. В моей голове поселился этот Мартин. Я изо всех сил старалась вытравить саму мысль о нем, и ничего не могла поделать. Он как гвоздь засел в моей душе. Несколько раз ловила себя, что вместо того, чтобы думать о спасении Смия, думаю о нём. Даже когда на следующий день Алекс повел меня на конюшню, чтобы показать лошадей, кстати, сказать, удивительные животные, и я там встретилась с Бароном, но не заметила его. Его образ совсем не отложился в памяти - так как рядом стоял Мартин.
   И, кроме того, все труднее и труднее мне было контролировать себя. Во мне началось раздвоение личности. В какие-то моменты, я воспринимала окружающий меня мир непостижимым образом, например, я Дайри, ни за что, не позволила бы обнимать себя незнакомым людям. Это вверх неприличия. Но я, та, которая была сейчас, здесь, лишь вздрагивала, когда чужие руки ложились мне на плечи, "понимая", что так должно быть. Неужели, Феофан был прав, и во мне все выше и выше поднимала голову Майдари, прожившая здесь большую часть своей жизни? От сознания двойственности моего "Я", во мне все съежилось от страха.
   Ни внимание Алекса, ни осторожные попытки Соя разговорить меня, ни какая-то материнская нежность Пады, не могли растормошить съежившиеся чувства. Я чувствовала себя на грани разоблачения. Только одно успокаивало - скоро, скоро я улечу к Феофану и вырвусь из силков, которые свила себе сама.
   И вот, наконец, этот миг настал. Я потребовала, чтобы около меня никого не было, уверив, что чувствую себя хорошо, и хочу побыть одна. И как только луна оказалась перед моим окном, окутала себя туманом и полетела к лесу. Феофан сидел на той же поляне, и вид имел озабоченный.
   - Ты ничего не узнал? - поняла я.
   - Ничего. Три дома Барона, которые стоят в лесу, осмотрел, обнюхал, прослушал - там никого.
   - И что же делать?
   - Только не отчаивайся. Есть еще Остров. И если кого-то надо спрятать, лучше места нет.
   - Тогда пойдем туда, прямо сейчас.
   - Не могу, - пробурчал Феофан.
   - Почему?
   - Они испоганили озеро. Там вся вода кишит толстыми плотоядными пиявками. Только хотел влезть в воду, и тут же выскочил. В меня впились эти твари, чуть живьем не съели.
   - Я могу слетать туда.
   - Можешь. А что толку, если ты думаешь, что Смий лежит на травке и греется на солнышке - ошибаешься. Наверняка, его спрятали. И почувствовать его могу только я. Мы с этой золотой гусеницей хорошо знаем друг друга.
   - И что ты предлагаешь?
   - Ты говорила, что твой отец агарт?
   - Да.
   - Ты можешь взаимодействовать с камнями?
   - Да.
   - А поднять над землей валун?
   - Да.
   - Тогда вот что, Сегодня мы займемся тем, что вылечим озеро. А уж потом, когда я смогу спокойно переплыть его, займемся Островом.
   - А ты знаешь, как убрать пиявок?
   - Конечно! Они, как я понял, натасканы на теплокровных существ. А если на них натравить обыкновенных рыб? Кстати, после зимы они еще голодны! Вот и поможем набить животы. Для этого мне надо разобрать дамбу. Пошли.
   Он взял меня за руку, и мы пошли по силовым линиям. Шли довольно долго. Я чувствовала, что Феофан зол.
   - Ты чем-то огорчен? - не вытерпела я.
   - Огорчен? Нет, Дайри! Я взбешен! Сколько лет живу на свете! Но мне и в голову не могло придти, что вот так можно загадить озеро! Взять хороших тварей, создать из них чудовищ, и заполнить ими воду! Представляю, как планета плачет! Ты заметила, сколь часты здесь дожди? Варвары!
   - Феофан, а у здешнего леса, разве нет своего хозяина?
   - Нет! Не понимаю почему, но нет! Боюсь, уничтожили они его! Потому и лес болеет. Жалко! Помолчи немного, хорошо? Скверно мне, я себя просто больным чувствую. Говорили мне, что с озером не все в порядке, да не хотел Барону лишний раз на глаза показываться, вот и обходил здешние места стороной. А теперь виню себя! Проглядел! А еще хозяином себя считаю! Какой я после этого хозяин? Так квартирант! Тьфу! Стыд-то какой!
   Весь остальной путь проделали молча. Вышли к озеру. В ночной темноте, вода была неподвижная и черная. В нос ударил неприятный запах.
   - Чем это пахнет? - спросила я.
   - Гнилью, - зло проговорил Феофан, - они сюда скот загоняют, который воруют у сельских жителей. Эти твари съедают все, кроме костей. Бр-р-р!
   Первым делом, убери дамбы, вон там, - он показал влево, - и вон там, - вправо. - Потом поднимайся над лесом, вон, видишь, где верхушка дерева шатром раскинулась, там запруда, они основную воду по новому руслу пустили, чтобы создать комфортные условия для этих пиявок. Ты потом и ее разбери. А я пойду рыбу пригоню. Ну, давай!
   Я поднялась над водой, и еще раз поглядела вниз. Ничего не обычного не заметила. Вода как вода! Только силы над ней не было. Пустота.
   С дамбой проблем не было. Небольшие камни были уложены своеобразной сетью, чтобы вода могла свободно течь, это было сделано для сохранения хоть какой-то свежести озера. Я легко подняла камни в воздух и уложила их вдоль берега. А вот с запрудой, дело осложнилось. Они ее сделали не столько из камней, сколько из поваленных деревьев, скрепленных цементом. Пришлось немного раздвинуть берега, а потом с трудом опустить стену, на дно реки. Вода, радостно ворча, припустилась в старое русло. В ней я увидела серебристые спины рыб. Их было так много, что казалось, искрящийся живой поток мчится навстречу черной смертельной неподвижности. И вот они встретились. Вода забурлила, и сверкающая под луной жизнь, стала медленно теснить темноту смерти.
   - Дайри, - услышала тихий и взволнованный голос Феофана, - быстро сюда!
   Я подлетела к нему.
   - Ты с ума сошла, висишь у всех на виду! Хоть бы туман вокруг себя сгустила.
   - Тогда видно плохо.
   - Там нечего смотреть. Лучше слетай на Остров и посмотри, что и как.
   Остров был небольшой, разделен высоким забором на две половины. На одной стоял большой трехэтажный деревянный дом. Свет в окнах не горел. Было тихо. На второй половине, тоже стоял дом, только каменный, одноэтажный и длинный. В нем тоже было темно. Вдруг внизу залаяла собака, и тут же откуда-то из углов появились яркие полосы света, которые стали шарить по земле. Я вернулась к Феофану.
   - Чует мое сердце, здесь они прячут кого-то, - проговорил он, выслушав мой рассказ. - Вот только кого? Рисковать не хочется. Видишь, какая охрана! Если себя выдадим, будет плохо. Надо идти наверняка!
   - Феофан, в Азграде послезавтра праздник. Говорят сам Барон приедет. Может мне с ним поговорить? Расспросить?
   - А что! Хорошая идея! Думаю, к тому времени и озеро очиститься. Только будь осторожна. Как что узнаешь, сразу выходи. Я тебя в городе буду ждать!
   - А если увидят?
   - Дайри, если посмотрят на меня в упор, это не значит, что увидят. Решено! Я тебя подстрахую. Уж, больно сволочной этот Барон!
   - Я не маленькая, сама могу за себя постоять, - обиделась я.
   - Именно поэтому и нужно тебя подстраховать, что уже не маленькая. - звонко засмеялся Феофан, но вдруг замолчал, повернулся лицом к лесу. Я прислушалась, где-то вдали хрустнула ветка, мужской голос выругался. К нам шли. Шум был такой, будто шли несколько человек. Феофан встал за ствол, я поднялась вверх и уселась на ветке дерева.
   На берег, таща упирающуюся корову, вышел полицай.
   - Вот скотина упрямая, как чувствует, что подыхать идёт. Ну, что встала, иди же.
   Он выпустил веревку, обмотанную вокруг рогов, и стал хлестать ее по спине плетью, толкая к воде. Но чуя опасность, бедное животное только громко и жалобно замычала. В это же мгновение яркие лучи, идущие от Острова, осветили полицая и его жертву.
   - .... Выключите свет, - грязно выругавшись, закричал он, и ночная тишина разнесла его голос над всем озером. Свет еще какое-то время постоял, будто обнюхивая эту парочку, а потом, качнувшись, погас. Полицай вытащил небольшой цилиндр и направил на корову, она косила на него взглядом, не переставая мычать.
   - Не шали, - на спину полицая легла огромная лапа медведя...
   - А-а-а-а? - промямлил мужик и присел на корточки. Корова замолчала и отошла в сторонку.
   - Вообще-то в такие моменты штаны снимать надо, - грозно сказал медведь, и открыл свою пасть.
   - У-у-у! - тихо завыл палицай.
   - Понимаю, бывает! Не дотерпел. Вон водичка рядом, иди, вымойся, а то разит от тебя...
   - Не-е-е-е! - заблеял мужик, опустился на четвереньки и попятился задом к лесу.
   - Хотя, - замотал головой медведь, - и то правильно, неси домой, не погань леса. Еще раз увижу тебя, разорву. Противный ты! Грязный, вонючий! Ну, ничего, нос зажму, и разорву... Брысь, погань!
   - И-и-и-и! - взвизгнул несчастный и бросился сквозь кусты. И тут же из соседних кустов выскочила старушка, размазывая слезы по щекам, и бросилась на шею медведя:
   - Батюшка, спаситель ты мой! Сберег Зорянку! По гроб жизни молиться Поводырю за тебя буду...
   - Ну, ладно, ладно, помяла шею и будет, - рявкнул медведь, - бери свою корову и иди домой.
   - Пойду батюшка, пойду, только будь добр, верни моей кормилице молодость! А то стара она, молока давать мало стала.
   - Да, ты что бабка! За кого ты меня принимаешь!
   - Да, не серчай! Хозяин леса ты, слышала, а теперь вот и увидеть довелось! Не верила, теперь всем скажу, есть он! Есть! Всем о тебе расскажу, всех оповещу, мы тебе гостинцев на пеньки положим, сыт будешь. Только и ты не оставь мою просьбу, верни Зорянке молодость!
   - За какие, такие благие дела я должен вернуть твоей Зорянке молодость, - оскалился медведь.
   - Так я в последнее время как святая живу, Поводырю молюсь, все посты соблюдаю...
   - Вот пусть твой Поводырь молодит твою кормилицу, а я и не подумаю, грешна ты передо мной, бабка!
   - Ты о капканах говоришь? Так я на зайчиков, только на зайчиков! В лесу живем, денег никаких, а кушать хочется...
   - Только на зайчиков, говоришь?????
   - Хорошо, хорошо... Не серчай... Пойдем мы... Идем Зорянка, пойдем домой! - закивала бабка, и хлопая корову по бедру направилась к кустам, но потом обернулась и покачала головой:
   - Ишь, олененка пожалел, а меня кто старую пожалеет?
   - Твой Поводырь тебя пожалеет, - насупился медведь и зарычал. Кусты сомкнулись, и бормотание старой женщины, и хруст веток вскоре затихли.
   Феофан скинул шкуру, отряхнулся и хмыкнул:
   - Вот ведь люди! Им все чудо подавай! И желательно бесплатно!
   - Ты ее знаешь? - я спустилась на землю
   - В первый раз вижу, надеюсь, и в последний!
   - А откуда знал про олененка?
   - Не знал. Наобум сказал. Она сама свой грех выдала. Я за язык не тянул.
   - А если бы не было у нее грехов, чтобы ты стал делать?
   - У тех, кто вместо благодарности чуда требуют, обязательно грех есть...
  
   Весь следующий день я провела около Фрида. Мы готовились к празднику. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова дома и помогаю дяде Яниславу. Мы принимали и считали коробки, составляли меню, вернее директор составлял, а я только кивала головой, потом вместе с другими женщинами убиралась в Зеркальном зале. А потом... снова была на грани разоблачения. Дело в том, что я умею читать и считать, понимаю все слова, спокойно говорю на здешнем языке, но когда меня попросили записать список необходимых для праздника вещей, я поняла, что писать могу только на своем языке. Буквы языка Планеты Хаоса выходили неумелые, кривые, такое впечатление, что писал малыш. Уставившись на то, что у меня получилось, застыла от ужаса. Но Фрид, пришёл мне на выручку, забрал ручку, и, не сказав мне не слово, сам все записал.
   - Я умею писать, - сквозь слезы прошептала я, стараясь оправдаться, когда мы остались с ним наедине.
   - Конечно, умеешь, так бывает, когда очень расстроишься, - успокоил меня директор. Но по выражению его лица было видно, что он говорит мне неправду, и думает совсем о другом. Меня охватил страх. Неужели догадался? Как бы я не старалась, так или иначе, выдавала себя. В тот момент, была уверена, что меня давно вычислили. Поэтому со мной разговаривают осторожно, выжидая, когда сознаюсь сама. А может рискнуть и рассказать все самой? Нет, остановила сама себя. Мне не поверят...
   Именно в этот момент, пришла в голову шальная мысль, перестать таиться, полететь к Барону, найти его, заставить сказать правду и улететь в лес к Феофану. И выждав минуту, когда Фрид отвернулся, выскользнула за дверь и побежала к выходу. Но у входных дверей увидела Алекса и Мартина, стараясь не попадаться им на глаза, рванула обратно и налетела на Фрида.
   Нас заметили. Двое мужчин направились к нам. Сжавшись от страха, приготовилась проникнуть в их сознание и приказать забыть меня. Но не успела. Директор с такой силой сжал мне руку, что боль рассеяла мои намерения.
   - Что случилось? - с тревогой спросил Алекс.
   - Боюсь, опять начнется приступ, - шепотом проговорил Фрид, - надо ее отвести к Сою.
   - Вы объясните мне, что происходит, - требовательно поинтересовался Мартин.- Может быть, я смогу помочь?
   - Только не ты, только не ты, - мысленно повторяла, стараясь успокоить дрожь, и вслух попросила, еле шевеля языком: - Не надо! Оставьте меня в покое...
   - Пойдем домой, Майя, - ласково сказал Алекс, обнимая меня за плечи и увлекая за собой.
   - Ты хочешь знать? - услышала я сзади тихий и злой голос Фрида, - так я скажу тебе. Все равно весь Азград только и говорит об этом. Эта девочка сбежала из Лаборатории по изучению мозга, они лишили ее памяти, ее пытали, держали вместе со змеями. Только что она обнаружила, что у нее повреждена мелкая моторика рук, она не может писать. Девочка на грани помешательства. И будь проклят твой хозяин, и ты вместе с ним...
   У меня отлегло от сердца, пронесло и на этот раз...
   На следующий день с утра Алекс и Сой повели меня в магазин. И снова странно ощущение. Я знала, что такое магазин, с одной стороны у меня не вызвало удивление, развешенные вдоль стены вещи. Хотя с другой стороны, все во мне протестовало. Как можно брать чужие, неизвестно кем сшитые платья. Одежду шили женщины и для себя, и для своих близких. Рукодельничая, они пели старинные песни - заговоры, творя не только красоту, но и охрану от болезней. А тут? !?
   И непонятно, зачем тут присутствие мужчин? Им какое дело, до женской одежды! Я со страхом глядела на них. Они что будут помогать, мне одеваться? Почему не уходят?
   Появилась женщина с усталым равнодушным лицом, окинула меня взглядом и пригласила куда-то пройти. Оглядываясь на Алекса, но стараясь вести себя естественно, пошла за ней. Она провела меня небольшую комнату, стены которой с трех стороны были зеркальными, а дверь заменяла портьера.
   - Раздевайся, - сказала она, - я сейчас принесу самое лучшее, как просят твои провожатые.
   - Раздеваться? Здесь? - я не верила своим ушам. Обнажаться перед зеркалом нельзя. Оно вытягивает силу из обнаженного тела, вредит женской сути.
   - Ну, если тебе привычнее перед мужчинами, можешь отдернуть занавеску, - улыбнулась она, и вышла, оставив меня одну.
   Я не шевелилась, во мне боролись два чувства: сознание того, что нельзя и что необходимо для моей же безопасности. Победило первое. Переселить себя не смогла. Дрожащей рукой отдернула занавеску, с намерением, все рассказать, встретилась с встревоженными глазами Алекса, и растерялась. Он кинулся ко мне:
   - Что? - испуганно спросил он.
   - Не могу,- прошептала я, - лучше убей!
   - Майя, что случилось, посмотри мне в глаза, - мою руку взял Сой.
   - Лучше убейте, - повторила я, и вдруг меня обожгло как огнем, ярость и гнев вспыхнули внутри, и вырвались криком: - Я не буду раздеваться! Ни за что! Лучше убейте сразу.
   Мужчины испуганно переглянулись, подошедшая женщина с ворохом платьев, ошалело открыла рот:
   - Что это с ней?
   - Не хочешь, не надо, - кивнул Сой, - но сегодня праздник, тебе надо выбрать платье. Ты же хочешь выглядеть красивой? Там будут танцы. Алекс, да и я хотели бы с тобой потанцевать. Ты же понимаешь, джинсы не совсем подходят для праздника?
   - Она ненормальная? Больная, да? - удивленный голос женщины.
   - Заткнись! - прокричали в один голос оба мужчины, обращаясь к продавщице. Она выронила платья и закрыла лицо руками. Этот крик привел меня в чувство.
   - Простите, - обратилась я к женщине, - это я виновата, мне немного нехорошо. Не сердитесь. Я просто выберу платье.
   - Без примерки?
   - Я дома примерю...
   - Делайте, что хотите...
   Я долго ходила между рядов, пока не выбрала платье, отдалено напоминающее одежду женщин Ирия. Оно было легкое, и все в складочку. Надо будет попробовать и мне такое смастерить дома. Смотрится довольно оригинально.
   Продавщица хмыкнула: - Такие сейчас не в моде.
   - Не в чём? - вырвалось у меня, и снова запоздалая мысль, что выдаю себя с головой. Значение этого слова я знала, но оно у меня не укладывалось в голове. "Помнила",  мода - это неписанный закон, который диктует, что носить в определенный сезон, чтобы быть как все. Но человек индивидуален, а платье - это продолжение личности, значит, тоже должно быть индивидуально, и кроме того, в нем должно быть вальготно...
   - Ты из деревни?
   - Да, - кивнула ей.
   - Тогда понятно...
   С обувью тоже получилось не всё гладко. Раздраженная женщина, которая ходила за мной, с вытаращенными глазами, подвела меня к стеллажам с женскими туфлями, от которых у меня пробежал холодок по спине. У многих пятки упирались на тонкий штырь. Интересно, и как в таких можно ходить? В лесу этот штырь утонет в земле, в городе застрянет между камнями. Я долго вертела туфлю в руках.
   - Не бойся, в пятке гвоздей нет, - вдруг сказала женщина, - это фирма...
   - Гвоздей? - испугано разжала руки
   - Да, ты в своем уме, чего кидаешь? - тихо вскричала она. И тут же около нас появились мои мужчины.
   -Гвозди в пятках, - с ужасом прошептала я.
   - Да, нет гвоздей, нет! Вот дал Поводырь покупательницу!
   - Замолкни, или удушу, - прошептал Алекс, обращаясь к продавщице.
   - Не надо, Алекс. Пожалуйста. Она же не виновата! Просто гвозди в пятки - это больно!
   - Больно, - согласился Сой, - очень больно! Поэтому внимательно осмотри, чтобы ничего подобного не было.
   Я нашла в дальнем углу, где стояла детская обувь, то, что мне понравилось.
   Мы вышли из магазина под облегченный выдох продавщицы, с ненавистью глядящей мне в спину. Навстречу нам, улыбаясь во весь рот, спешил какой-то человек:
   - А вот вы где! - неестественным высоким голосом прокричал он. Директор остановился около него, а Алекс потащил меня домой, даже не поздоровавшись.
   - Ну, вот, - у нас еще три часа, - сказал он, когда мы пришли. - Одевайся. Я скоро зайду за тобой.
   Он вытащил из шкафа костюм и исчез.
   Приняв душ, и надев обновки, повертелась около зеркала, и осталась довольной. Платье на удивление сидит хорошо, и новые туфли пришлись впору. В этот момент вернулся Алекс, внимательно осмотрел меня, и вдруг сказал: - У меня тут есть для тебя подарок.
   С этими словами, он встал на стул и стал шарить рукой по шкафу. Достал коробку, спустился, открыл ее и стал в ней копаться. Выпрямился и протянул мне цыпочку с маленьким камешком, капелькой, это был празиолит.
   - Это тебе
   - Спасибо, - поблагодарила я.
   - Позволь, я надену.
   Я повернулась к нему спиной, и случайно задела коробку, она упала. В дверь постучали. Алекс пошёл открывать, а я присела поднять рассыпавшиеся вещи. Это были старые фотографии, письма, шкатулка, и тетрадь. Она раскрылась, и на последней странице, где ровным красивым почерком, среди мелко написанных строчек, большими буквами было выведено: " Я, Майдари, находясь в ясном сознании и твердой памяти, отрекаюсь от мира, в котором жила..."
   По спине пробежал холодок. Майдари? Как она могла? Почему? Голоса затихли. Я должна прочитать эту тетрадь, засунула ее за корсаж. Сложила рассыпавшиеся вещи. И встала.
   Как связаны Алекс и Майдари? Она жила давно, очень давно. Откуда у него эта тетрадь?
   - А, оставь на столе, - махнул на коробку вернувшийся Алекс. - Пошли.
   Мы вошли в Зеркальный зал. Народу уже было много. На небольшом столе стояла огромная ваза с красивыми желтыми мохнатыми цветами. Я с удовольствием остановилась около него. Поправила цветы, распушила их еще больше. Меня подозвал Фрид, и попросил разложить салфетки. Сделала. Уже почти все собрались. А праздник не начинался.
   - Кого ждем? - спросила я, пробегавшую мимо меня девушку.
   Она сморщила нос: - Барона.
   Подошла к креслам и села, озираясь по сторонам. И тут все засуетились. Распахнулась дверь, и вошёл этот Барон, в окружении своих людей. Высокий, худощавый, с правильными чертами лица. И только светло-голубые стеклянные холодные глаза портили его. Рассматривать входящего - неприлично. Опустила взгляд и сделала вид, что задумалась.
   Барон по-хозяйски вошёл, поздоровался, поздравил Азград с праздником. Дал слово служителю Поводыря, облаченного в золотые одежды. Мне уже один его вид был неприятен, поэтому даже не вслушивалась, о чем он говорит. Я наблюдала за Алексом, испытывая непонятную гордость за него. Люди Барона выглядели неживыми, с туповатыми лицами идолов. И рядом спокойный, уверенный в себе Алекс. Он держал себя с достоинством, резко контрастирующим с застывшими в раболепном величии мужчинами, окружавших своего хозяина. И это мой Алекс!!!!
   Служитель что-то сказал, я не расслышала из-за поднявшегося шума, вошли еще четыре служителя с носилками. Чьи-то спины загородили мне вид происходящего. Поднялась, чтобы лучше видеть. Служитель в золотой одежде неожиданно направился к столику с цветами, я сразу поняла, что он хочет сделать. Ну, нет, я не позволю ему разбить вазу и разбросать цветы. Здесь мне ничего не грозит, Алекс, Сой, Фрид всегда защитят меня. Я ринулась к столику и успела подхватить вазу, которую смахнул служитель. И держа ее, с удивлением смотрела, как на столик поставили что-то большое, укрытое белой тканью. А когда ее сдернули, передо мной предстала скульптура девушки с понурой головой, слезинками на щеках и скорбно опущенными веками. Сестра Поводыря! Убили человека. А теперь изгаляются, представляя ее вот такой послушной им во всем. Ну, нет! Не бывать этому! Прислушалась, поймала дыхание металла, вплела в него свою силу, сделала послушным моему желанию, приподняла голову статуи, скинула со щек слезинки, и они маленькими шариками упали к подножью, приподняла брови и веки, а губы чуть растянула в улыбке. Получилось здорово! Думаю, никто не заметил. Огляделась. На меня смотрел Мартин. Он мотал головой, как бы говоря: "Опомнись! Что ты делаешь!", и смотрел так, как будто знал, кто я такая!
   Мне стало жарко. Внутри что-то оборвалось. Сжала губы и быстро вернулась на свое место, ощущая на себе взгляд Мартина. Вокруг Сестры Поводыря толпились люди, что-то обсуждая. Играла музыка, кружились пары. А я ругала себя последними словами. Опять вылезла.
   И тут на мое счастье ко мне подошёл Барон. Он сел рядом и заговорил вкрадчивым голосом. Не только от его глаз, от всей его фигуры веяло холодом и пустотой. Действительно, неприятный человек. Я быстро проникла в его сознание, и приказала говорить правду. И он подтвердил, Смий на Острове. Моей радости не было предела. Все, теперь скорей бежать к Феофану. Посмотрела по сторонам. Только бы не встретиться с Мартиным. Его не было. И тут какой-то парень меня окликнул:
   - Майя, подожди!
   Я остановилась.
   - Тебя Пада ищет, - сказал он, - ей нужно что-то тебе сказать.
   - Хорошо, найду ее позже, - кивнула, продолжая идти вперед, парень шёл рядом. Я и не собиралась с ней встречаться. Мне было стыдно смотреть всем моим новым друзьям в глаза. Ведь столько дней обманывала их. Собиралась уйти незаметно. Пусть ругают меня, пусть думают, что сбежала. Жизнь Смия в данный момент важнее всего. Вот верну его на Аларию, вернусь, и все расскажу Алексу и его друзьям. Они должны понять. Поблагодарю их за помощь...
   Но мой спутник вдруг перехватил меня за талию, зажал рот, и понес к выходу. Рядом шли еще двое парней, неизвестно откуда появившиеся. Я брыкалась, старалась укусить наглеца, не получалось. Потом до меня дошло, что только зря трачу силу. Перестала сопротивляться. Открыв ногой дверь, он вынес меня на улицу. Над ухом раздался громкий свист. Послышался шум мотора.
   И тут я увидела злые глаза Феофана. Злобный рык разрезал тишину светлой ночи. Парни застыли, я смогла высвободиться. Отбежала в сторону и подняла ветер, мне помогал Феофан. Проникнув в их разум, заменила свой облик ужасом и страхом.
   - Он на Острове, - крикнула я Феофану.
   - Лети туда, я скоро! - кивнул он
   - А что с этими?
   - Лети. Сам разберусь!
   Поднялась вверх, и полетела. Надо было спасать Смия.
  
   До Острова долетела быстро. И сразу направилась к большому деревянному дому. В одном окне горел свет. Приблизилась. Внутри комнаты за низким столиком перед бутылкой сидел пожилой мужчина со злобным выражением лица, и смотрел телевизор. Почувствовав мой взгляд, он поднял глаза на меня. Лицо его перекосилось:
   - Сестра Поводыря, - прошептал он со страхом.
   Я вплыла в комнату:
   - Где он? - строго спросила я, представляя образ Смия
   - Змея - там, - прошептал он, показывая на дверь.
   - Открой, а сам иди на улицу и жди меня, - приказала я
   - Я предупреждал, - хрипел он, - я говорил, нельзя эту тварь держать на земле, ее надо было убить. Исчадие ада... Ни к у чему хорошему это не приведет...
   - Хватит! Иди... - прервала я его.
   Мужчина нехотя встал, отпер ключом дверь, но не открыл ее:
   - Будь осторожна госпожа, она ненормальная, она на всех кидается, в последнее время, правда, притихла, мы и перестали включать электрическое поле, а то только так к ней и можно было подойти.
   - Иди... Я сама разберусь...
   Он ушёл. Я опустилась на пол. Взялась за ручку, и распахнула дверь. В комнате было темно. Слышалось тяжелое дыхание.
   - Смий! Ты здесь? Смий, - позвала я.
   Что-то обвилось вокруг моего тела, руки прижали к телу, и подняли над полом.
   - Смий, прекрати, это я Дайри! Я пришла спасти тебя. Хватит. Ты делаешь мне больно.
   - Смий? - услышала я хрипловатый голос. - Ты хочешь сказать, что Смий тоже здесь?
   - Ты кто? - испугалась я.
   - Я????? Ты женщина Планеты Хаоса. Ты уверяешь, что Избранный здесь?
   - Отпустите меня сейчас же!
   - А если не отпущу?
   Я ничего не видела, но по голосу догадывалась, что лицо должно быть передо мной. Попробовала завладеть сознанием, ничего не получилось. Повторилась как тогда, с накхом в лесу, ощущение, что давлю на подушку. Но хватка ослабла. Меня поставили на пол:
   - Ты не с Планеты Хаоса, - усталый голос.
   - Нет, я с Аларии. Я пришла спасти Смия. Я ничего не вижу.
   - Ты уверена, что Избранный находится здесь? Я спрашиваю тебя уже третий раз, ты должна ответить.
   - Уверена, я сегодня разговаривала с Бароном, это хозяин здешних мест, он признался, что держит его на Острове.
   - Барон! Это имя часто произносят. Но его территория за забором с другой стороны. Значит, они Избранного украли???
   - Да, он уснул. А потом я видела, как его втолкнули в портал, и он пропал.
   - И ты пришла сюда одна?
   - Я испугалась. Я не подумала. Да, я пришла одна. Но тут встретила Феофана. Он наблюдатель с Аларии. Тут его зовут Хозяин леса, он нам поможет... Вы тоже в беде? Вы тоже накх?
   - Где стража? Дверь открыта...
   - Я отправила его на улицу, и попросила подождать меня.
   - Попросила?!? - голос неприятно заскрипел.
   Чья-то рука отодвинула меня, и в ярком проеме дверей я увидела фигуру накха. Посреди комнаты стояла женщина-накх, ослепительной красоты. И, несмотря на то, что ее волосы были спутаны, бледно-голубое лицо выглядело уставшим, темные круги пролегли под закрытыми веками, а тело обмотано какой-то грязной тряпкой - все равно была ослепительно хороша! Неожиданно она покачнулась и легла на пол.
   - Вам плохо? - кинулась к ней.
   - Да, мне плохо! Глаза режет. Я слишком долго находилась в темноте. И вообще... За окном темно. Там ночь?
   - Да.
   - Ты уверена, что тебе удастся спасти Смия?
   - Конечно. И его и вас. Пойдемте с нами. Здесь не очень далеко. Феофан поведет нас по линиям силы леса. Мы успеем дойти до портала. А на Аларии вы будете в безопасности.
   - Нет, - резко отрезала женщина, - мне не дойти. Я умираю.
   - Не надо! На Аларии вам помогут. Смий поможет! Я пойду, поищу его! Я приведу...
   - Глупая девочка. Если я говорю, значит, так и есть. Посмотри на мое окончание, видишь, оно коричневое. Это смерть. Я изо всех сил старалась жить только ради него! И дождалась! Ты поможешь мне?
   - Конечно. Смий рассказывал, что вы можете брать силу у других существ. Возьмите мою. Тогда вам будет легче.
   - Глупышка. Подойди ко мне. Не бойся.
   Женщина накх тяжело поднялась, передвинулась к окну, уперлась спиной о стену. Я подошла. Отметив про себя, что, действительно, ее хвост на треть был коричневым, тогда как все тело продолжало быть синеватым. Она положила руки мне на плечи, повернула к себе и долго всматривалась. Я напряглась, думая, что она хочет завладеть моим сознанием. Но не почувствовала никакого вторжения. Вдруг по ее лицу пробежала тень боли. Она тихо застонала:
   - Да! Ты сможешь, - тихо проговорила она, не отводя от меня взгляда, - ты сможешь.
   - Я же сказала, сделаю все, что будет в моих силах, - отозвалась я.
   - Да. Я знаю. Только надо решиться. Мне тоже страшно! Но выхода нет! Иначе он тоже умрет.
   - Кто? Смий?
   - Нет. Не Смий! Ты его спасешь! Подожди. Не спеши...
   Теперь уже все ее тело скорчилось от боли:
   - Довольно! - тихо сказала она, и стала сломанными ногтями поднимать чешую у себя на теле чуть ниже пояса, закусив нижнюю губу. Пошла кровь. Ей было больно. Я попыталась схватить ее за руку:
   - Не надо! Что вы делаете?
   - Уйди, - прошипела она, отодвинув меня локтем, - ты не понимаешь, это единственный выход спасти его. Ты отдашь его другой женщине. - И она снова застонала, напряглась, по ее телу пробежала судорога, из прокусанной губы по подбородку заструилась тонкая тёмная струйка крови. Но она упрямо, продолжала свое страшное дело, пока на ее ладони не показалось маленький, прозрачный овальный предмет, в котором шевелился крошечный червячок. Я с ужасом поняла, что это яйцо. Ее яйцо. Она слизала с него остатки крови, и протянула мне. Потом передумав, сама положила его мне за пазуху.
   - Запомни, он должен шевелиться. Он упрямый и ранимый. Только лаской с ним справишься. Еще он любит слушать песни. Пой ему, что хочешь. Только не громко. Он шума не любит. При себе долго не держи. Ты слишком горячая. Ему будет неуютно. Положи в камни, на солнечной стороне. Днем ему нужно тепло, ночью холод. Но бери в руки. И разговаривай с ним. Слышишь! Обязательно...
   Она помолчала, прикрыв глаза, опять облокотилась на стену:
   - Теперь самое главное. Ты вернешься на Аларию, и сразу вызови Императора. Смий тебе поможет. Попроси его сделать вызов по системе "са-за-са", если Избранный спросит, откуда ты это знаешь, ответишь, что ты скажешь, только в присутствии Императора. Запомнила? Повтори.
   Я повторила, прислушиваясь, как у груди что-то легко и нежно шевелится.
   Тем временем женщина-накх продолжала:
   - Правильно. Предстанешь перед Императором, положи правую руку на сердце, и, глядя прямо ему в глаза, попроси созвать Малый Тайный совет. Он выполнит твою просьбу. Должны придти трое мужчин и три женщины. Запомни, три женщины. Только три. Если придут две, требуй, чтобы пришли все. Потом предложишь им взять мое дитя, начни с той, которая сидит по левую сторону от Императора. Скорей всего она откажется. Проси остальных. Одна из них должна его принять. Если они не примут, он умрет. Ты должна, слышишь, должна отдать... Она должна его принять, она должна почувствовать родную кровь! Потом, попроси ее уйти. Ей не надо этого видеть! А ты предложишь просканировать тебе память. Предупреждаю, это больно. Очень больно! Но ты обещала. Ты должна спасти и его, и меня...
   Незнакомка резко поднялась и, глядя на меня, зашелестела на своем языке. Я старалась, хоть что-то запомнить. Но кроме звуков "ши", "шу", "ша","си", "са" и "зи", ничего в памяти не оставалась.
   - Я не запомню, - прервала я ее, - не смогу повторить!
   - И не надо! Они увидят, они услышат, - раздраженно сказала она и продолжила шелестеть. То, что она говорила, видимо, вызывало у нее муку от воспоминаний, по щекам текли слёзы. Я не понимала слов, но по интонации, смогла уловить - она оправдывалась, она кому-то что-то хотела доказать, и просила о помощи.
   Закончив говорить, опустила голову и на мгновение задумалась, потом снова обратилась ко мне:
   - Запомни, никто не должен знать, о моем ребенке, никто, ни Смий, ни твои близкие и родные. Я - ты - Малый тайный совет. Так надо. Это гарантия его спасения. Ни одни руки, кроме твоих, ни должна касаться малыша. Иначе все было напрасно. И еще, после того как все кончиться, отдай той, которая примет ребенка вот это, - с этими словами, она вытащила из-за щеки браслет с тремя большими камнями и протянула мне, но прежде покажи его Императору. И только я собралась его взять, как она отдернула руку и сама запихнула его мне за корсаж, От его холодного прикосновение, у меня зашлось дыхание:
   - Держи его около маленького, но следи, чтобы он не касался его. В браслете еще какое-то время будет мой дух, постепенно он уйдет, но до тех пор, я буду хранить Желанного от бед. Но металл вреден. Вреден...
   Вот кажется и все. Иди... Ищи Смия! Нет! Постой! Дай мне силы. Немного. Чуть-чуть! Я все равно умру, но лучше умереть в сознании выполненного долга, чем в бессильной ярости.
   Она произносила слова скороговоркой, тяжело дыша, взгляд оживился. Я подумала, что она сходит с ума. Поэтому, когда она вдруг рванулась ко мне, схватила мою руку и приложила ее к губам, я вскрикнула и попыталась вырваться, ожидая укуса. Но его не последовало. Только почувствовала, как будто тепло уходит через прикосновение губ женщины-накх из моего тела. Затем она резко отстранилась. Ее глаза загорелись нехорошим огнем. Движения стали резкими и быстрыми. Она рванулась к стене, и скоро язычки пламени загорелись около того места, где она находилась.
   - Идем, - она схватила меня за руку и потащила к двери. Мы быстро спускались по лестнице. И она звонко кричала:
   - Пожар, спасайся! Пожар!
   Выскочив на улицу, она повернула ко мне свое лицо с дикой усмешкой:
   - Уходи, тебе не надо смотреть, на то, что сейчас будет. Ну! Я что сказала! Я поднялась в воздух и застыла. Из дома выбегали люди, и к каждому она бросалась на встречу:
   - Ну, что поиграть хочешь с хвостатой бабой? Давай поиграем.
   И подняв мужчину за ноги, разорвала его пополам. Кинулась на следующего:
   - Где же твоя плётка? Бить обездвиженную женщину легко? - и ее нижняя часть тела обвивала его и перекрутила, как простыню при стирке.
   К горлу подступала тошнота. Отвернулась и мне на глаза попался пожилой мужчина, которого я выпроводила на улицу. Он стоял на коленях, молитвенно сложив руки, и громко шептал:
   - Поводырь, спаси нас от этого исчадия ада! Я говорил, что от нее надо избавиться. Я честно травил ее, но она не подыхает. Вырвалась из плена адская уродина! Я предупреждал твою сестру! Не справилась! Пришёл конец света! Спаси нас грешных!
   - Добрый мой, - приблизилась сзади к нему женщина-накх, и обняла за шею - твои ласковые слова и отравленная еда мне не очень пришлась по вкусу, теперь попробуй мою нежность!
   Я закрыла глаза, чувствуя, что больше не могу летать, упала на землю и погрузилась в темноту, где меня стали бить по щекам.
   - Я же говорила тебе, чтобы не смотрела, - шептала женщина, гладя меня по волосам. - Ты не знаешь что такое смерть, ты не знаешь, что такое унижение, твой мир - рай, где все гармонично и спокойно. Этот мир страшен, и люди в нем, хотя и выглядят разумными, на самом деле лишены элементарных культурных навыков. Они разумные хищники! Обычные хищники едят плоть от голода, а эти от жажды власти. Это мерзко! Мы, накхи, не привыкли сносить оскорбление. На удар отвечаем ударом. У нас такой закон. У вас другой, для тебя, может быть, он лучше. Я уважаю твои чувства, но и ты, будь добра, попытайся понять меня. Мне нанесли обиду! Мне!!!!! Я просто не имею права умирать, не отомстив за себя. Ты можешь презирать меня, но они получили то, что заслужили. Поднимайся, тебе надо найти Смия, и спасти Желанного, моего сына.
   - Так нельзя, - вырвалось у меня.
   - Нельзя, - согласно кивнула она, - но не надо прикасаться к неизвестному, и тем более стараться приручить его. Это, как правило, влечет за собой печальные последствия.
   - Это страшно!
   Но она не ответила. Рука, гладившие мои волосы, опустилась. Я вскочила на ноги. Она лежала на спине, и большая часть ее тела, под неровным светом пылающего дома, казалась черной. По шее текла кровь из раны, видимо ее ранили. Я оторвала подол платья и стала промокать рану.
   - Оставь, - слабо улыбнулась она, - Все... Скажи ему, я не виновата... Я презираю себя за доверчивать, но я не винова...
   На этот раз темнота смерти брала вверх. Она ползла по телу быстро. И вскоре бледность исчезла, и передо мной лежала прекрасная смуглая неподвижная женщина.
   Земля вздрогнула. Я прислушалась. За забором раздались крики, злобный лай собак. Я взлетела вверх. Огромное дерево упало на ограду со стороны озера и опрокинуло его. А по стволу шел... фавн. С его шерсти капала вода, обнаженный торс блестел капельками воды, и маленькие рожки торчали из густой кучерявой шевелюры.
   - Дайри, - кричал он на аларианском языке, - Дайри! Где ты? С тобой все в порядке?
   Полицаи Барона, толпившиеся у забора, и старающиеся посмотреть, что делается с другой стороны, все разом повернулись и уставились на него. Я опустилась перед ними:
   - Вы ничего не видели! Идите на пригорок, ложитесь и спите. Вы должны спать!
   Мужчины как один зевнули и гуськом направились в указанном мной направлении. Легли и затихли.
   - Что здесь происходит? - кинулся ко мне Феофан.
   - Ты кто? - ошарашено смотрела я на знакомое лицо.
   - Уф! Кто? Кто? Фан я! Правитель Лесного мира Аларии! Ты что же думаешь, я в одежде в воду полезу? А потом я домой собрался, больше таиться не буду! Хватит! Ну, нашла Смия?
   - Нет.
   - А кто пожар устроил?
   - Я... думала он там. Но его там нет. Значит, он здесь.
   - Ну, и методы у тебя. Я с перепугу чуть не утонул. Думал, случилось, что с тобой. Боялся - не успею. Ну, ладно. Пошли... Что с тобой? Дайри! Очнись!
   Но я услышала зов. Я не могла поверить сама себе. Но зов был. Меня звали. Я сорвалась с места и полетела в конец Острова, где виднелась темное продолговатое строение. Попыталась открыть огромные двери. Изнутри слышался шум, и клёкот.
   - Открой сейчас же, - забарабанила кулаками.
   - Кто там? - спросили из-за двери!
   - Открой по-хорошему, - пробасил Фан.
   - Уйдите, стрелять буду! - дрожащий голос
   - Нет, ты откроешь. Положишь оружие и откроешь, - приказала я
   Дверь распахнулась, и мы увидели испуганного парня. Я обежала его и кинулась внутрь. В огромной железной клетке, на цепи, грудью бился о прутья Лёка, призывно крича.
   - Лёка! Ты -то что тут делаешь?
   - Спрашивать потом будешь, времени мало. Выпустить его надо! Вот и транспорт нам. Теперь быстро до дома домчимся, - пробурчал Фан.
   Он обернулся к парню: - Открывай!
   - Не-а, - испуганно замотал он головой, - это же зверь. Он клювом своим уже троих на тот свет отправил.
   - Не надо было тащить его сюда! - закричала я.
   - Я что ли тащил? - взвыл парень, - припрут всякую гадость, а я убирай за ней!
   - Дай ключи, и иди вон! - взревел Фан.
   Парень протянул ключ, сняв его с пояса.
   - Ты мне тут представление не устраивай, - фавн пошёл на парня грудью, -а ключ от оков?
   - Он убьет всех...
   - Так вам и надо! Ну!
   - Отдай ключ, - приказала я.
  
   Вид у Лёки был потрепанный. Шерсть свалялась. Он поспешил на улицу. Расправил крылья. И с грустью посмотрел на меня.
   - Как ты попал сюда? - спросила я.
   В сознании появилась картинка, край Сумеречного мира, повозка людей с планеты Хаоса и четверо военных. Кто-то поднял руку, и темнота.
   - Не знаю, - ответил Лёка, - это плохие люди! Они не должны больше приходить к нам.
   - Обещаю, сделаю, все зависящее от меня, чтобы они больше не приближались к твоему миру.
   - Что он тебе сказал, - поинтересовался Фан, я рассказала.
   - И что тут непонятного? - усмехнулся Хранитель. - Дааканы очень осторожны! И как я понимаю, он выбрал тебя, то есть стал проводником между своим и твоим родом. И, значит, с людьми должен разговаривать он. Они доверились людям! А получилось, что эти их обманули!
   - Где наш дом? Здесь воздух чужой!- крутил головой Лёка.
   - Я покажу, - пообещала я.
   - Скорей! - он поднялся над землей.
   - Нет, мне надо спасти Смия, - остудила я его пыл.
   - Не надо Смия, надо меня, - он опустился передо мной и с упреком заглянул мне в глаза, - ты мой Вещун.
   - Ты прав, Лёка, я твой Вещун, а он мой друг.
   Даакан долго и внимательно смотрел на меня, наконец, будто что-то решив про себя, опустил голову:
   - Согласен. Иди, спасай его. Скорей. Я домой хочу. А пока крылья разомну. Затекли.
   - Я быстро, - пообещала я
   Фан смотрел на меня с удивлением:
   - Ты еще и Вещун?
   - Да.
   - Не кажется ли тебе, что слишком много достоинств на одну?
   - Кажется. Хочешь, тебе половину отдам. Мне столько не нужно!
   - Ну, ну! Что за дурацкие мысли! Пойдем, вызволять золотую гусеницу.
  
   Здание было низким и длинным. Его прорезал длинный коридор, уходящий вниз, освещенный яркими лампами под потолком. А по правую и левую руки двери. Все закрыты.
   - Надо поднять одного полицая, - предложил Фан.
   Разбудили крайнего. Он нехотя открыл глаза:
   - Вам чего? - спросонья спросил он.
   - Где Смий? - закричала я, - Отвечай!
   Мужчина удивленно посмотрел на меня: - Не знаю. А это кто?
   У меня все оборвалось внутри.
   - Она спрашивает про золотого змея, - уточнил Фан.
   - А! Так бы и сказали. Там он! А вы кто? По какому праву?
   - Мы - люди Барона. Он нас прислал. Иди и покажи, - приказала я.
   - Совсем свихнулся этот Барон. Мало того, что золотого хвостатого мужика приволок, крылатую клювастую тварь. Теперь вот девку и чёрта прислал.
   - Это ты обо мне? - поинтересовался Фан.
   - А то о ком же. Ты же чёрт? Вообще-то я не против! От чертей тоже прибыль бывает, если им услужить.
   - Вот и услужи, а там посмотрим...
   - Да с превеликим удовольствием, только бы Поводырь не увидел. Хотя ночь! Время нечистой силы. Пойдем...
   Мы направили по коридору и около двери, обитой железом, остановились.
   - Ну, здесь!
   - Открой
   - Я что, дурак? Там электрическое поле высокого напряжения. Убьет же!
   К горлу подошёл ком, я открыла рот, но сказать ничего не смогла.
   - Так выключи, - вкрадчиво попросил Фан.
   - Сбежит! Уже два раза пытался сбежать.
   - Выключи, - прохрипела я.
   - Да, пожалуйста, отвечать сами будете.
   - Ответим, ответим, - оскалился Фан.
   Полицай повернулся к нам спиной, нажал на панель замаскированную под кирпич, под его пальцами что-то щелкнуло, и открыл дверь. - Я тут покараулю, - сказал он, показывая нам шприц, - если будет хулиганить, только крикнете, я его мигом снотворным успокою.
   - Не надо, мы сами справимся. Ты иди к остальным и ляг с ними. Усни. И все забудь. В здании никого не было. Все как всегда. Ты ничего не видел, - чувствуя, что ужасно устала, попросила я.
   - Ну, да! - он мотнул головой, - все правильно. Я ничего не видел. Все как всегда.
   Фан открыл дверь, я заглянула внутрь. На цементном полу лежал Смий. Глаза закрыты. Дыхание ровное. Я осторожно вошла.
   - Смий, Смий! Просыпайся! - потрясла его за плечо. Реакции никакой.
   - Пусти, я сам, - отстранил меня Фан. - Сейчас он у меня быстро очнется. Фавн зажал накху нос. И через мгновение Смий дернулся, махнул рукой, попал по Правителю Лесного мира, и тот отлетел к стене, больно ударившись спиной.
   - Советник, ты, что себе позволяешь, - закричал Фан, - ты на кого руку поднимаешь!
   Смий открыл глаза, удивленно посмотрел на нас;
   - Дайри? Фан? Что вы здесь делаете?
   - Вот такого как ты, грубияна, пытаемся спасти, а он вместо благодарности дерется, - посетовал фавн
   - Спасти? И как?
   - Просто. Вот сейчас выйдем, и отправимся восвояси.
   - Там озеро, полное каких-то плотоядных тварей.
   - Уже нет тварей. Но мы не пойдем пешком, мы полетим.
   - Полетим? На чем?
   - Ты выходить собираешься, или хозяев ждать будешь? Мы, между прочим, рискуем.
   - Конечно. Голова кружится. Тело не слушается.
   - Обопрись на меня, - предложила я.
   - Дайри, ты разрешаешь мне, дотронутся до тебя? - удивленно прошептал Смий, скосив глаза на Фана.
   - Когда ты меня схватил в охапку, ты не спрашивал разрешения, когда согревал меня, не спрашивал - что с тобой? Пойдем скорей отсюда, - прервала его, мне было страшно. Голова и все тело наливались свинцом.
   Поддерживая накха с двух сторон, мы вышли на улицу. Около двери нас уже ждал Лёка.
   - Домой, домой! - торопил он меня.
   Смий с трудом забрался на даакана. Он хотел обвить его своим хвостом вокруг туловища, но тот заартачился. Пришлось повозиться, чтобы накх угнездился на спине Лёки. Фан ловко вскочил сзади. И мы взмыли в воздух. Я летела сбоку. Ночь подходила к концу. На горизонте небо приобрело серовато-зеленый оттенок, тогда как над нами еще в темно-коричневом небе светились красноватые звезды. Свежий ветерок шевелил волосы Смия, он закрыл глаза и дышал полной грудью. И тут до меня дошло:
   - Фан, куда мы летим?
   - Не мешай. Мне трудно ориентироваться сверху...
   - Дайри, скажи даакану, чтобы взял курс на луну, - послышался голос Смия.
   - Ты уверен? - поинтересовалась я.
   - Уверен.
   Я передала даакану пожелание, он издал клокочущий звук, резко взял в сторону и увеличил скорость. Вскоре я увидела огромную водную гладь, болото. И попросила Лёку опуститься около леса. Он стал снижаться.
   - Зачем, он приземляется? - спросил Смий.
   - Мне нужно пробраться к порталу и активировать его, - ответила я.
   - Не надо.
   - Но отсюда я не смогу. У меня сил не хватит.
   - Зато у меня хватит. Это мое детище...
   - Интересно, и зачем ты создал его?- проворчал Фан, - никак Майдари хотел заполучить? Получается, сам его сотворил и сам же в него и попал...
   - Помолчи, Фан, ни твое дело.
   - Отлично знаешь, что мое! Предатель!
   Смий дернул плечами, обнял руками шею Лёки, но тот мотал головой и продолжал снижаться. Лапы скользнули по земле. И он остановился.
   - Упрямые животные, - беззлобно усмехнулся Смий. - Понимает меня, я уверен, но слушаться не хочет. Объясни ему, что надо подлететь к камням и зависнуть. Только бы не увидели охранники. Как только портал заработает, он должен рвануть внутрь воронки.
   - Дайри, напусти туман, и погуще, - приказал Фан.
   Я передала слова накха даакану, который радостно заклекотал:
   - И я буду дома?
   - Да. Лёка, и мы будем дома. Не испугаешься?
   - Я? - он нежно дотронулся своим огромным клювом до моего уха. - Ты помнишь, какие у нас дома смерчи, какие ветры?
   - Конечно, - я погладила его около клюва, - Домой?
   - Домой!
   Даакан взмахнул крыльями. Я немного опередила его, и стала сгущать воздушные потоки. Туман накрыл болото, и тут же из середины камней вырвался столб синего цвета и закружился вокруг своей оси, образовывая воронку. Лёка рванул к ней, и, сложив крылья, вниз головой полетел внутрь. Смий остался висеть, вытянувшись во весь рост, с внешней стороны яркого синего столба. Я приблизилась к нему. Сильный ветер казалось, пытается разорвать его на куски.
   - Ты чего? - стараясь перекричать шум, спросила я.
   - Нужно закрыть портал навсегда... - с трудом услышала его ответ, - Надо разбросать камни...
   - Я помогу...
   - Нет. Уходи. Опасно...
   Но тут яркий белесый луч света прорезал окружившую нас ночь. Смий рванулся и прикрыл меня спиной. Он охнул, покачнулся. Я схватила его за плечо, и увидела, на его груди темную полоску, из которой лилась кровь. От неожиданности я отпустила его, и воронка втянула нас внутрь. Ощутила высокую скорость и силу, которая тянула меня вниз.
  
  
   Часть III. Крутой поворот
  
   Зажмурилась. Когда ноги коснулись чего-то мягкого, я услышала стон. Открыла глаза, я стояла на накхе. Чьи-то руки подхватили меня, и вытащили из круга камней.
   - Смий! Смий! - хотела броситься к нему. Но меня крепко держали. Стала вырываться: - Пустите! - из груди вырвался жалобный визг.
   - Нет! Не смей к нему прикасаться, Дайри! - ко мне подошла женщина, - Не смей, - повторила она.
   - Он мой друг!- попробовала убедить ее.
   - Он твой враг! - отрезала она, и обратилась к тому, кто держал меня за плечи. - Не позволяй ей прикасаться к Смию. Я скоро!
   - Будь осторожна, Таира! - надо мной раздался мужской голос.
   - Не волнуйся! Я быстро!
   Знающие положили Смия на пол пещеры. Женщина же вошла в круг, и вокруг нее загорелся яркий темно- синий, не такой, какой был у нас свет. Она пропала. А я дернулась, и подбежала к накху: - Смий! - позвала его. Но меня снова оттащили.
   - Элиин, - тихо проговорил накх, обращаясь к мужчине, который держал меня, - мы с Дайри уже давно вместе, и как видишь, я не сделал ей ничего плохого. .. - и он закрыл глаза и застонал.
   Резко повернувшись, я увидела Правителя Солнечного мира. Он выглядел крайне удивленным и озадаченным.
   - Смий ранен, я должна помочь ему, - крикнула я, - вы не имеете права держать меня...
   И снова высвободив плечи, кинулась к накху. Вся грудь его была залита тёмной кровью. Поднесла ладонь к ране, и остановила кровотечение. Потом отодрав от платья кусок ткани, осторожно стала обтирать его тело.
   Из круга послышался странный шум, какой мне не приходилось слышать, это был звук урагана, нечеловеческого крика и обвала в горах. Появилась Таира.
   - Уходите все. Я должна закрыть этот портал навсегда.
   Ко мне подошёл Архинал, поставил на ноги и обратился к людям: - Помогите мне, - Он и пять знающих подняли Смия и понесли из пещеры. Элиин взял мою руку и потянул к выходу. Вечная стояла около камней, и, вытянув руки, сдерживала вырывающиеся языки теперь уже почти черного пламени.
   - Скорее, уходите, - крикнула она, не оборачиваясь.
   Мы вышли. Около пещеры стоял Фан:
   - К горбатой горе, мимо гряды, там можно пройти. Скорее, Дайри. Теперь все позади. Мы уже дома! За мной!
   И он быстрым шагом догнал тех, кто шёл впереди, и возглавил шествие.
   У меня за пазухой, зашевелился маленький накх. Он яростно крутился. Наверное, ему было жарко. Я сама ощущала, что вся горю. Высвободив ладонь из рук Правителя Солнечного мира, побежала вслед за знающими, которые бережно несли Смия. Самое трудное было подняться вверх. И хотя склон не был крутым, камни то, и дело срывались из под ног. Знающие то один, то другой не удержавшись, падали на колени, не выпуская своей ноши. Но лицо Смия каждый раз передёргивалось от боли.
   - Еще немножко потерпи, - просила я, гладя его по голове: - уже скоро.
   Сзади ухнуло и послышался шум падающих камней. Около меня появилась Таира, паря в воздухе.
   - Я, кажется, просила тебя, Дайри! - проговорила устало она.
   - Не беспокойся, Вечная, - подал голос Фан, - он не узнал ее...
   Вот, наконец, и грот - просторный и чистый. Смия уложили на пол. Его хвост был у моих ног, кончик перестал быть золотисто-желтым, он приобрел красноватый оттенок.
   - Таира, помоги ему, он умирает! - я бросилась к Вечной. - Сделай что-нибудь!
   Женщина опустилась на колени перед накхом, и провела ладонью над его грудью, не притрагиваясь к телу.
   - Он потерял много крови. Я ничем не могу помочь...
   - Что же делать? - мой голос стал хриплым.
   - Надо срочно вызывать накхов... Архинал, связь работает?
   - Нет. Эти варвары, я имею в виду пришельцев, повыдергивали все кристаллы...
   Я бросилась к Золотому, и стала трясти его за плечи:
   - Смий, очнись! Прошу тебя очнись! Это я Дайри!
   Он приоткрыл глаза.
   - Мне нужна связь с Императором, слышишь, мне нужна связь с Императором по системе "са-за-са".
   - Зачем такая спешка? Что-то случилось? - просипел он.
   - Случилось! Помоги мне, прошу, пожалуйста, - по моему лицу текли слёзы.
   Он скосил глаза:
   - Позови Таиру...
   - Я здесь, Смий...
   - Держи ее, я слишком слаб, связь может прерваться. Не отпускай ее.
   - Я поняла. Что нужно делать?
   - Не отпускай...
   Он с трудом поднял руки, вынул из-за пояса браслет с чёрными камнями и нажал на один из них, появилась серебристая тонкая струйка энергии, по которой змеились красные молнии.
   - Дайри, сосредоточься, войди в мое сознание, говорить с Императором будешь сама, я слишком слаб.
   Я взяла его за руку, и снова мир изменился: другие краски, и другие запахи. В голове зашумело, я всем своим существом пыталась пробиться через этот нахлынувший шум, вдруг вспышка света, и я в комнате. Два накха с бледно-голубой кожей склонились над низким столиком, разглядывая, лежащий на нем пергамент. Они подняли головы и посмотрели на меня:
   - Помогите, Смий умирает, - закричала я, - Алария, он на Аларии. Скорее, ему плохо...
   Но тут я чувствую, что меня разрывает, сильная боль в ногах, в руках и по всему телу. Я закричала от ужаса. Накхи выпрямились, и стали такими высокими, что, казалось, нависли надо мной. Какая-то сила потянула меня обратно. Я очнулась. Таира держала меня за руку, а Элиин разъединял наши со Смием пальцы. Золотой был без сознания. Я посмотрела на его хвост, коричневый оттенок продвинулся еще на три пальца.
   - Он умирает! - в ужасе закричала я.
   - Что тебе сказал Император? Когда они прилетят? - спросил Элиин.
   - Там было два накха, кто из них Император - не знаю. Они ничего не успели сказать, мне стало больно, и я снова вернулась сюда.
   - Мы не могли больше ждать. Смий потерял сознание, связь прервалась. И ты могла бы погибнуть, - сурово сказала Таира.
   - Что делать? Надо что-то делать? - плакала я.
   - Я знаю один способ, - вздохнула Таира, - но я слишком плохо отношусь к Смию, моя сила будет слабой. У тебя должно хватить. Ты привязана к нему. Хотя это странно, очень странно!
   - Я согласна, что нужно делать?
   Вечная обошла Смия, и встала напротив меня с другой стороны на колени:
   - Загляни в себя, сосредоточья, ты должна увидеть в своем сердце огонь, перемести его на кончики пальцев. Молодец! Так! А теперь представь, что из огня ты вытаскиваешь нитку. Нет! Еще раз! Тонкую нитку! Еще тоньше. Вот как у меня. Правильно. Так. Молодец, А теперь обертывай этой ниткой накха. Не спеши. Никаких расстояний между нитями...
   Таира оказалась права. Её сила была слабой, почти невесомой и белёсой. Тогда как моя белоснежная и ярко выраженная. Мы виток за витком окутывали накха силой, до тех пор, пока он не очутился в прозрачном коконе.
   - И что теперь? - спросила я, устало сев на пол.
   - Дня три пока сила будет его поддерживать, с ним все будет в порядке, - ответила Вечная.
   - А потом?
   - Надеюсь, "потом" не будет. Накхи прилетят быстро. Откуда ты знаешь про систему "са-за-са"?
   Я опустила глаза и ничего не ответила.
   - Дайри, тебе нечего меня бояться, - покачала головой Таира.
   Я вскочила на ноги и бросилась к выходу из пещеры.
   - Ты куда? - испуганно вскричала женщина.
   - Мне надо... Очень надо... - у груди крутился волчком маленький накх. В сознании вспыхнул предупреждающий сигнал: "Опасность!". Испугавшись, что кто-то увидит, что мое платье на груди шевелится, я и поспешила на воздух. Все, кто был в пещере, поняли меня по-своему...
   - Как выйдешь, заверни направо, там укромный уголок, - крикнул мне вдогонку Фан.
   Я выскочила из грота, свернула в направлении, указанном мне Правителем Лесного мира, прошла по узкой полоске земли между обрывом и скалой, и оказалась на пяточке. Солнце клонилось к зениту. Осень входила в свои права. Я вытащила из-за пазухи прозрачное яйцо и положила на камень. Малыш еще какое-то время покрутился, но прохладный воздух успокоил его, и он застыл, лишь слабо шевеля хвостиком. Напевая ему свою любимую балладу про трех первородных сыновей, трех правителей мира, я соорудила прямо на скале, где имелся маленький выступ, гнездо из камней. Вытащила браслет... и тетрадь.
   Как же я забыла про нее? Это же дневник Майдари. Читать его, нет времени. Потом, когда останусь одна, обязательно прочту. Нехорошо вышло. Я же даже не предупредила Алекса, что взяла его. Но может быть потом, когда вернусь, извинюсь! Я объясню, что не хотела... не думала, что вот так все сложится.
   Надо было спешить. В гнездо положила яйцо и браслет, а между ними вставила тетрадь. Ведь его мать предупреждала, что браслет не должен дотрагиваться до яйца. Сверху положила плоский камень, который укрыл гнездо, как крышкой. А сверху еще маленьких камней накидала. Так, что получилось даже совсем неплохо. Если не знать, что там, не заметишь. Я уже пошла обратно, когда меня догнала и ударила мысль: а что если какой-нибудь зверек почувствует запах яйца? Обернулась, по стене к моему гнезду ползла маленькая безногая ящерица. Только хотела побежать обратно, но не успела. Из-под моей груды камней показался еле заметное колыхание сгустившегося воздуха, которое куполом накрыло гнездо. Ящерка остановилась и побежала вбок. А я вернулась обратно.
   Подойдя до поворота, остановилась. Голос Таиры отдавал наказы:
   - Архинал, возвращайся к себе, разошли знающих, чтобы ни одного человека не было внутри круглых гор. Фан, иди домой, тебя заждались, и тоже проследи, чтобы никто из твоих людей даже и близко не приближался к месту посадки корабля накхов. Элиин, ты знаешь, что делать.
   - А как же Дайри? - спросил Архинал.
   - За нее не беспокойся. Я останусь с ней.
   - Мне кажется, с ней что-то не так, - голос Фана.
   - Успокойся, теперь мы с нее глаз не спустим... Идите же... Накхи могут прибыть очень скоро...
   Удаляющиеся шаги. Звук падающих камней.
   - Таира, почему Смий не узнал ее? - спросил Элиин.
   - Для меня самой это загадка.
   - Но мы можем быть уверены, что он не узнал ее? Я боюсь, а вдруг он снова...???
   - Нет. Я следила за ним. Он действительно видит в девочке только Дайри.
   - Но как такое может быть? Ведь в нем...
   - Осторожно Элиин! Не надо лишних слов. Понимаешь, есть только одна вероятность того, почему это случилось. Но это нереально! Зная характер своей девочки, я не могу представить, чтобы она простила его.
   - Простила?
   - Да. Души связывает не только сильная любовь, но и ненависть. Иногда человек из перерождения в перерождение появляется вместе со своим врагом, и они будут мучить друг друга, до тех пор, пока кто-нибудь из них не прервет связывающую пуповину ненависти. Но в нашем случае, это невозможно! Майдари слишком сильно ненавидела Смия, вспомни, что она сделала с ним. И в последний раз, когда мы встречались, в ее сердце была обида и ненависть к Золотому накху...
   Услышанное так поразило меня, что я машинально переступила с ноги на ногу.
   - Тише. Она идет! Чтобы не случилось, она не должна вспомнить прошлое.
   Я отошла на несколько шагов назад, затем спокойно вышла к входу в грот, где стояли Элиин и Вечная.
   - Тебе лучше? - спросила Таира.
   - Да. Как там Смий?
   - Поверь мне, Дайри, с ним будет все хорошо. Около него Очиэль, знающий.
   - Очиэль может идти домой, я сама побуду с накхом.
   - Нет, ты пойдешь со мной.
   - Я не могу. Мне надо остаться здесь!
   - Дайри, посмотри на себя. Ты в плохом состоянии. От тебя в данный момент мало пользы. Обещаю, как только ты вымоешься и приведешь себя в порядок, сменишь Очиэля.
   - Смий - мой друг!
   - Верю.
   - И я вернусь сюда.
   - Конечно. Кстати, тебя ждет бабушка. Она очень волнуется. Когда до нее дошли слухи о смерти твоих родителей, она приехала за тобой, но не нашла. Она переживает за тебя, Дайри!
   - Я вернусь к бабушке, только не сейчас...
   - Это твое решение...
   - Я загляну к Смию, можно?
   - Можно...
   Смий лежал на полу, вытянувшись во весь рост, в белом энергетическом коконе. Он спал. Рядом сидел молодой знающий. Взглянув на меня, он встал:
   - Ты должна пойти домой, Дайри, - сказал он, - ты плохо выглядишь.
   - Да, я уйду, но вернусь и сменю тебя, - ответила я.
   - Не спеши, я буду здесь столько, сколько будет нужно!
   - Спасибо...
  
   Таира ждала у меня у входа. Она поднялась в воздух и позвала меня с собой:
   - Ты можешь оседлать ветер? - спросила она.
   - Не пробовала...
   - Смотри...
   Над старыми горами поднялся сильный ветер, он согнул верхушки деревьев в сторону заходящего солнца. Я думала, что мы возьмем несколько вбок, чтобы найти край ветра, но оказалось, все гораздо проще. Вокруг Таиры образовался неподвижное воздушное пространство, похожее на шар, и быстрое движение воздуха понесло его вперед. Так просто! Я поднялась за ней, но меня стало переворачивать как оторванный лист. Вечная вернулась, и притянула меня к себе. В ее шаре было тихо. Мы мчались над землей, огибая, не весть откуда взявшиеся каменные столбы, а внизу волновалась разноцветная ткань осеннего плаща, который накинула на себя Алария. Я вглядывалась в яркие цвета и удивлялась, как же красиво. Сочные и яркие краски, а там, на Планете Хаоса, краски темные, приглушенные, но неожиданно нахлынувшее воспоминание отчего-то щемило сердце. Вскоре показались знакомые места. Справа старые горы затянутые розово-красными растениями, это Ирий. Но мы взяли влево, и внизу я увидела странный домик. Он был правильной четырехугольной формы. Но внутри него был открытый двор. Мы спустились. С удивлением смотрела на это странное здание, по всему периметру украшенному равными, гладкими столбами. Они держали выпиравшую над домом крышу, низ и вверх их украшали вырезанные диковинные растения.
   - Нравится? - улыбнулась Таира.
   - Странный дом, - пожала я плечами.
   - В таких домах жили когда-то люди на Третьей планете, мы сейчас называем ее Планетой Хаоса.
   - Ты тоже жила там? - удивилась я.
   - Там прошли мое детство и юность, - кивнула Вечная, - ну, не будем отвлекаться.
   Мы прошли в дверь, что была напротив нас. Комната была просторная, чистая. Сбоку от двери висело зеркало.
   - Подожди меня. Я сейчас приготовлю горячую воду.
   Вечная ушла. А я повернулась и посмотрела на свое отражение. Да! Ничего не скажешь. Короткие волосы стояли торчком. Лицо, руки и голые коленки в грязи. Подол платья неровно оторванный был весь в бурых пятнах. И глядя на них, я ясно поняла, что больше не увижу ни Мартина, ни Алекса. Откуда-то изнутри вместе с мыслью о них поднялся ком к горлу.
   - Все готово, пойдем, - Таира взяла меня за руку. Над маленьким бассейном клубились ароматные клубы пара. Вечная взялась за ворот моего платья и резким движением разорвала его, помогла снять, и удивленно уставилась на корсет.
   - Это что?
   - У меня ребра сломаны. Мне его надела Пада, она врач. Он обезболивает и помогает костям срастись.
   - Поразительно! Не прошло и тысячи лет, как они растеряли все свои навыки. Для того, чтобы кости срослись в мое время было достаточно заставить их регенерировать. Помоги мне снять это убожество. Что морщишься? Болит? Не двигайся. Ничего себе, да у тебя смещение! Хотя и не мудрено, ты столько сегодня перенесла. Стой прямо. Подними голову и посмотри вверх. Оп! Вот и все! Боль где-нибудь еще чувствуешь?
   - Нет.
   - Фан сказал, что на тебе мертвые волосы?
   - Да. Чтобы их снять, надо намочить.
   - Иди в воду. Сюда. Вот так! Ты давно начала летать?
   - Давно, когда еще была маленькая, испугалась и взлетела.
   - Родители знали?
   - Знали. А что?
   - Не дёргайся, фу, какая гадость! И как можно носить такое на голове. У тебя голова не болит?
   - Нет, только тяжёлая очень.
   - Сейчас пройдёт. А почему бабушке не сказала?
   - О чём?
   - Что можешь летать.
   - Она не спрашивала...
   - Помоги распустить волосы. У тебя спина вся исполосована. Тебя били?
   - Нет. Это я падала...
   - Где ты встретилась с дааканом, когда он тебя выбрал вещуном?
   - В лесу. Я хотела посмотреть, как мальчишки с дааканятами играют.
   - И бабушка снова не спросила, ты ли это?
   - Да. А что?
   - Закрой глаза, а то мыло в глаза попадет. Расслабься, я же не сделаю тебе больно, сама знаешь. Ты боишься бабушку?
   - Нет! Она добрая.
   - Бедные волосы, сколько ты их не причёсывала?
   - Ой, даже не знаю, все некогда было.
   - Совсем запутались. Тут и расчёска не возьмет, попробую вот так... Отлично. Сейчас сами распутаются... А почему ты перестала приезжать к ней на каникулы? Она тебя обидела? Тише, не дергайся так! Ты не ответила.
   - Ой, больно. Боялась!
   - Чего?
   - Что она догада... Мне нравится просто играть, а бабушка не разрешала. Она заставляла учиться все время.
   - Ну, теперь, можно и вылезать. Вот полотенце, Давай помогу. Это твое платье. Я взяла его у бабушки. Надевай. Ты не передумала? Она очень ждёт тебя.
   - Нет. Мне надо к Смию. Потом, я вернусь к ней...
   - Ты на Планете Хаоса видела какие-нибудь странные сны?
   - А что?
   - Есть хочешь?
   - Теперь хочу.
   - Пойдем. Оставь. Я сама все уберу, у меня свои привычки. Мне не нравиться, когда чужие руки прикасаются к моим вещам.
   Мы пришли на кухню. И скоро я уже уплетала за обе щеки привычную еду. Какая же она вкусная. Не думала, что простая пища может приносить столько удовольствия.
   - Может, переночуешь у меня? А утром вернешься к Смию, пока он в коконе, с ним ничего не случиться, - осторожно спросила Таира.
   - Не могу, - замотала я головой.
   - Дайри, с ним ничего не случиться...
   - Ни в этом дело, - отмахнулась я.
   - А в чем?
   - Ни в чем. Просто мне надо.
   - Интересный ответ!
   - А что?
   - Ничего!!!
   Тут кто-то постучал в дверь. Таира пошла открывать. Вернулась встревоженная.
   - Мне надо в Ирий, - сказала она и положила передо мной одеяло. - Вот возьми. Уже прохладно не надо спать на земле.
   - Спасибо. Что-то случилось?
   - Да. Случилось. Пришельцы ранили нашего человека...
   Вечная внимательно смотрела на меня и чего-то ждала. Я опустила глаза. Мне нужно было назад к гроту. Скоро будет темно. Как там маленький накх?
   - Встретимся завтра, - улыбнулась она.
   - Хорошо, - кивнула я...
  
   Весь следующий день я провела в тревоге. Кокон то и дело приходилось подправлять. Организм Смия требовал все больше и больше энергии. Мысль, что накхи не успею, очень пугала. Малыш тоже постоянно капризничал. Не проходило и двух часов, как я начинала волноваться о нем. Брала его в руки. Он лежал в яйце и не шевелился. Но стоило мне тихо запеть, как он явно с удовольствием шевелил хвостиком, и переворачивался вокруг своей оси. Приходилось быть очень осторожным. Постоянно чувствовала, что за мной следят. Неожиданно выйдя из грота, увидела светлые глаза, спрятавшиеся среди листвы кустарника, растущего внизу.
   - Финч, - крикнула я, - ты чего прячешься? Иди ко мне.
   - А как ты меня разглядела, - поинтересовался он, быстро поднимаясь ко мне.
   - Почувствовала. Тебя поставили следить за мной?
   - Нет. Охранять.
   - Тогда лучше охраняй здесь в гроте.
   - Вот так всегда! Финч охраняй! А знаешь, там отец такие истории рассказывает, о том, как он спас лесной мир планеты Хаоса. А я должен тут околачиваться.
   - Так можешь не околачиваться. Я никуда отсюда не уйду. Буду здесь.
   - А зачем ты за уступ ходишь?
   - Живот прихватило. А что?
   - Ты там песню поешь, ее Таира очень любит про трех первородных сыновей правителей трех миров.
   - Я тоже очень люблю ее. Я что плохо пою?
   - Нет! Мне нравится. А ты, правда, не уйдешь никуда.
   - Правда.
   - Ну, я пошёл?
   - Конечно. Иди!
   - Ты не волнуйся, как только накхи прилетят, я тебе тут же сообщу.
   - Скорей бы! Смотри, как Смий побледнел, ему совсем плохо!
   - Ерунда, раз Таира сказала, что все будет хорошо! Так оно и будет.
   Финча я спровадила. Но, все равно, идя к малышу долго всматривалась в даль. Интересно, а что будет, если о нем кто-то узнает еще? Кто та женщина-накх?
   Так я и металась между двумя накхами. Таира заглянула только ближе к вечеру. Она была задумчивая. Осмотрела кокон, кое-что подправила. Потом подошла ко мне взяла мое лицо в ладони и долго-долго смотрела мне в глаза.
   - Я что-то сделала не так? - испуганно спросила я.
   - Не знаю, Дайри! От тебя можно ждать любых сюрпризов! Послушай меня, девочка! Будь осторожна!
   И ушла. Ее поведение было странным. Что она хотела этим сказать? Я устала от загадок. Ну, даже, если во мне душа Майдари. И что из того? В школе нам говорили, что души бессмертны. Они проходят перевоплощение за перевоплощением, решая задачи, которые ставят перед ним жизнь. Вселенная огромна. Она состоит из множества миров, и в каждом душа должна воплотиться, чтобы понять истину, которая недосягаема для обычного понимания, как радуга для бегущего к ней. Только вот отношение ко мне Вечной и Элиина, более чем странное. Чем эта Майдари была связана с ними? Как мне было известно, она жила в Лунном мире. А вот они боятся, как бы я не вспомнила свое прошлое, то есть прошлое Майдари? Да я и сама не хотела. Более чем уверена, что оно было ужасно: предательство, смерть Тагара, унижение какого-то мальчика, попытка погубить Смия. "Он твой враг", уверяла Таира. Нет! Ты ошибаешься Вечная, он мой друг!
   А ночью мне приснился кошмар. Я бежала по лесу Планеты Хаоса, держа за руку Алекса. Мне нужно было спрятать его. Ему грозила опасность. Я продиралась сквозь кусты, с трудом передвигая непослушные ноги, но стоило мне оглянуться назад, видела суровое лицо Таиры. Она шла за нами. И вот когда она был уже близко, я закрыла собой Алекса, раскинув руки, и закричала: "Не трогай его, он не виноват! Слышишь, он не виноват!" Вечная протянула ко мне руку и дотронулась до плеча:
   - Дайри! Дайри! Проснись. Они летят.
   Резко поднялась. Передо мной на корточках сидел Финч.
   - Ты так кричала. Тебе приснилось что-то страшное?
   - Да. Страшное. Где они?
   - Пойдем, - фавн потянул меня к выходу их грота, - видишь вон ту гору, похожую на голову птицы? Как раз за ней они и приземлятся.
   Я посмотрела на Смия. Он был бледен. Почти белый. А хвост уже на треть потемнел - у основания коричневый и чуть выше темно-красный.
   Выскочила и полетела к горе. Эх! Не умею, я летать с ветром. Было бы быстрее. Гора приближалась медленно. А над ней висел небольшой светлый шарик. Мы летели навстречу друг другу. И шарик увеличивался в размере. Вот он уже передо мной был огромный летательный аппарат, похожий на половинку яйца, серебристо-красный, по нему змеились яркие всполохи огня. Он стал снижаться. И скоро скрылся за горой. Подлетев к вершине, я увидела такое, что у меня перехватило дыхание. Окруженный кольцом горных вершин, расположился прозрачный купол, через который я могла видеть странный мир. Внизу луга и поля, по ним гуляют стада невиданных мной животных, небольшие круглые домики, над ними возвышаются металлические грибы на длинных ножках с прозрачными шляпками, а сбоку на платформе дом, похожий на дом Смия. Входа нигде нет. Я подлетела к тому месту, где ближе всего был прозрачный гриб, в котором сидели за столом накхи, и застучала кулаками по стеклу. Один из них поднял голову и посмотрел на меня. Опустил голову, но через мгновение опять поднял и показал рукой вправо. Я полетела туда. В яйце появилась трещина, потом еще одна, и образовался проход. Внутри стоял накх, который был с Императором тогда, когда я соединилась с ним. Я кинулась к нему:
   - Скорее, прошу, ему плохо!
   - Он дома? - медленно проговорил накх
   - Нет, в гроте, мы его спрятали.
   - От кого?
   - Скорее, прошу...
   Сзади него показалась половинка яйца, только меньшего размера, в которой сидели два накха. Мой собеседник влез туда и пригласил меня сесть рядом.
   - Нет, вы летите за мной. Я покажу дорогу!
  
   Когда мы приблизились к гроту, у входа стоял Финч, с любопытством поглядывая на нас. Летательный аппарат опустился до земли, и, не соприкасаясь с ней, завис. Накхи вылезли и направились внутрь. Тот, который разговаривал со мной, броском приблизился к Смию, наклонился над ним. Затем повернул голову, зашелестел на своем языке. Второй накх метнулся обратно к выходу, быстро вернулся и передал что-то блестящее и длинное. Первый вонзил себе в грудь это что-то, наклонился над телом и второй конец резким движением вогнал в шею чуть повыше ключицы.
   У меня непроизвольно вырвался крик. Финч взял меня за руку:
   - Они не сделают ему ничего плохого, не волнуйся.
   Накх нависал над больным неподвижно. Вдруг он качнулся и что-то прошелестел. Вырвал конец из своей груди, и его тут же сменил второй накх, приняв эстафету. Лица Смия мне не было видно, его закрывала спина соплеменника. Поэтому я не отрывала взгляда от хвоста, который медленно, очень медленно, но менял свой цвет. Темный оттенок отступал, и чешуя снова начинала золотиться.
   - Спасибо! - ко мне подошёл первый накх, - мы успели! Это ты окружила его энергетическим стаканом?
   - Чем? - не поняла я.
   - Чья энергия окружает его?
   - Моя и Таиры.
   - Еще раз спасибо вам...
   Накхи подняли Смия и понесли к выходу. Я бросилась следом:
   - Мне нужно видеть Императора!
   - Мы сами просили бы тебя придти к нам и рассказать, что случилось. Его рана от лазерного оружия. Откуда оно у вас?
   - Я расскажу, но мне нужно видеть Императора. Срочно.
   - Я передам твою просьбу. Думаю, тебя примут...
   Накхи улетели.
   - Зачем тебе Император? - полюбопытствовал Финч.
   - Финч, милый, я все тебе расскажу потом. Сейчас мне некогда.
   - Мне запретили тебя отпускать куда-либо, особенно к накхам.
   - Кто?
   - Таира и Фан.
   - Вот как? Ладно.
   И я направилась к выходу.
   - Ты куда?
   - За угол...
   - Давай, только быстро...
   Я добежала до гнезда. Колыхание сгустившегося воздуха было совсем слабым. И около него на камнях пригрелись две безногие ящерки. Отогнав их, я схватила яйцо, сунула его за пазуху. Корсета на мне не было, а платье было свободное, поэтому положить браслет, а он тяжёлый, было некуда. Недолго думая, надела его на руку, выше локтя, и полетела вслед за накхами.
  
   Дорога, которая крутилась около столба, была очень крутая, идти по ней не смогла. Ноги скользили. Поэтому просто полетела вслед за накхом, который двигался вперед, не оглядываясь. Когда пришли на самый верхний этаж, отодвинули стену, и я вошла в комнату, которую тут же узнала. За невысоким столом в той же позе, что и в первый раз, сидел накх, только один. Второй, доктор, это он был со мной в гроте, стоял у прозрачного окна и смотрел на горы.
   - Как зовут тебя, дитя? - спросил Император, подняв голову при моем появлении.
   - Дайри, - ответила я, и тут же положила правую руку на сердце, и, глядя ему в глаза, попросила: - Нужно созвать Малый Тайный совет, Император. Срочно!
   - Что??? - в один голос спросили накхи.
   - Я очень прошу, надо созвать Малый Тайный совет. Император, это необходимо сделать, как можно скорее. От этого зависит жизнь...
   - Чья?
   - Я все скажу, вы поймете.
   - Ну, раз ты просишь... Хотя, признаюсь, это странно! Дайри, разреши тебе представить, это Таоцль, мой друг, советник и врач. Он проводит тебя. А я отдам распоряжение. Правда, нужно будет немного подождать.
   - Я согласна. Только прошу, поторопите всех, это важно!
   Мы вышли с доктором из комнаты Императора, и он пригласил меня к себе. На низком столике стояли наши фрукты и наш хлеб:
   - Ты не хочешь пока что-нибудь перекусить? - спросил меня гостеприимный хозяин, - Мне кажется, что ты очень взволнованна, но это не должно тебе мешать есть! Еда - энергия, дающая нам жизнь.
   - Пока не хочется. Я и, правда, волнуюсь, а вдруг не получиться.
   - Что?
   - Спасти жизнь.
   - Кому?
   - Я пока не могу сказать, мне запретили. А я дала слово.
   - Понимаю.
   - А как Смий?
   - О! С ним все в порядке. Он уже пришёл в себя. И уверяю тебя, придет на Совет.
   - Но о том, что он будет присутствовать, мне не говорили.
   - Наверное, тот, кто просил тебя созвать его, не знал, что Избранный будет с нами. Его обязанность быть на Совете. И не смотря на то, что он очень слаб, он будет. А ты против?
   - Конечно, нет! Это хорошо. Мне немножко страшно. Он будет поддержкой.
   - Отлично! Не возражаешь, я оставлю тебя? Я помогу Избранному спуститься. Ты посиди здесь, все-таки, постарайся поесть, а потом тебя проводят.
   Таоцль вышел. А я вынула яйцо. Малыш капризничал и не хотел шевелиться. Мне пришлось спеть ему песню два раза, пока он соизволил повернуть вокруг своей оси, и тихонько пошевелить хвостиком. И только я спрятала свое сокровище, как стена отъехала в сторону, и появился накх, жестом приглашающий меня пойти с ним.
  
   Мы спустились вниз. Перед отодвинутой стеной меня пропустили вперед, и закрыли ее за мной. Я оказалась в большом зале, где вдоль стен были навалены подушки. В центре расположился Император, по левую руку от него две великолепные женщины-накх, их кожаные лифы на груди с бретелькой через левое плечо, переливались отражающим светом, что падал в проем двери. На головах сложные прически, из которых торчали тонкие иглы из странного черного светящегося металла. Я не могла отвести от них восхищенного взгляда! По правую руку высокопоставленного накха находились трое мужчин, один из которых - Таоцль. На возвышении, отдельно от всех, опираясь на руку, лежал Смий. Его ничего не выражающее лицо, походило на маску. Он даже не улыбнулся, когда я вошла. Будто это был не Смий, а кто-то похожий на него, видевший меня впервые. Мне стало не по себе.
   - Малый Тайный совет готов выслушать тебя, Дайри! - произнес Император.
   - Здесь нет еще одной женщины, - стараясь говорить твёрдо, произнесла я. Но мой голос предательски дребезжал
   - Хорошо.
   Я продолжала стоять перед накхами, дрожа всем телом. Мне было страшно. Сесть не предложили. А попросить не осмелилась. А вдруг это не принято. Коленки подгибались. Мне показалось, что еще минута и я упаду. Но сзади меня зашуршала отодвигаемая стена, и женщина-накх скользнула в зал. Повела она себя странно, остановилась у окна, а не легла на подушки, и, выпрямив спину, осталась стоять. Всем своим видом показывая, что ей неприятно находиться здесь, но она подчиняется приказу.
   - Теперь все в сборе. Мы слушаем тебя, Дайри!
   Я вытащила яйцо, и, подойдя к Императору, показала ему его. Возглас изумления прокатился по залу. Смий молчал.
   - Ему нужна новая мама, - сказала я
   - Откуда у тебя это дитя? - спросил Император
   - С Планеты Хаоса.
   - Кто тебе его отдал?
   - Его мать. Она умерла на моих руках. Я прошу принять его.
   Император пожал плечами. А я повернулась к женщине, сидевшей у него слева. Но она зашелестела что-то в ответ.
   - Прошу говорить на аларианском языке, - подал голос Император, - мы должны уважать нашу гостью.
   Женщина-накх ослепительной красоты, сверкнула глазами:
   - Можно простить эту девочку, что она притащила с грязной планеты этого ребенка. Но нельзя простить ту, которая оказалась там, и имела наглость просить принять его. Я отказываюсь! Кто знает, какие руки касались его!
   - Кроме рук его матери и моих - никакие. Никто даже не знал о нем, - обиделась я.
   - Девочка, Планета Хаоса смердит, и ни одна уважающая себя женщина не может оказаться там, да еще нося в себе ребенка. Это не слыхано! Повторяю. Я отказываюсь!
   Повернулась ко второй женщине, она была прелестна, и глаза у нее были добрые. Протянула ей яйцо. Она склонилась над ним:
   - Это мальчик! - радостно сообщила она. - Маленький какой! Ему нехорошо. Он нервничает. Мне кажется надо его убить сразу, чтобы не мучился.
   - Нет! - вскрикнула я, прижимая яйцо к груди.
   - Ты не понимаешь, - проворковала женщина, - он болен. У меня уже есть дочь. Я знаю, что говорю. Он не выживет.
   - Выживет! Обязательно выживет! - закричала я, и подошла к третьей женщине. Посмотрела на ее лицо, и мне стало не по себе. Передо мной стояла та женщина-накх с Острова, только моложе.
   - Он выживет, - сказала я, протягивая ей малыша. - Он славный!
  
   Она насмешливо посмотрела на меня, потом грациозно склонилась над моей ладонью.
   - Согласна! - проговорила весело, и, скользнув мимо меня, легла перед Императором. Расстегнула свой большой пояс, который украшали драгоценные камни и замерла.
   Таоцль поднялся, и стал осторожно отодвигать чешуйки чуть ниже пояса. Женщина закусила губу.
   - Дай мне его, - попросил доктор, и протянул ладонь.
   - Нет! Ничьи руки не должны касаться его, так просила его мать. - Я подошла к женщине, и приблизила яйцо к еле заметной щелке, открывшейся между чешуйками. Яйцо вздрогнуло и само, быстро проскользнуло внутрь. И тут же у меня на глазах чешуя, что соприкасалась с кожей, вдруг как бы срослась, образовав своеобразный ремень.
   - Организм принял ребенка. Ему ничего не угрожает. Он выживет, - констатировал доктор, и вернулся на место.
   - Прости меня, - обратилась я к новоиспеченной матери. - Но ты должна уйти. Тебе не надо знать, того, что я собираюсь сообщить.
   - С удовольствием, - ответила она и выскользнула за дверь.
   Я обернулась к Императору: - Я прошу, просканировать мне память.
   - Это неприятная процедура, - растерянно проговорил он, - может быть, ты расскажешь все нам сама?
   - Не смогу, я не поняла, что она говорила. Я потерплю.
   За моей спиной вновь зашуршало. Вкатили кресло. Таоцль помог мне сесть в него. На голову надели какую-то шапочку. В ушах засвистело тихо-тихо. И перед моими глазами вспыхнули воспоминания, встреча со Смием, смерть Мараша, портал, Планета Хаоса, Феофан, баба Груня, Бука, Азград, Остров, женщина-накх, спасение Смия, портал... Потом воспоминания снова вернулись на женщину-накх, и еще раз... Голову пронзила сильная боль, казалось она сейчас взорвется, и откуда-то издалека голос Смия:
   - Хватит. Она не выдержит.
   С меня сняли шапочку. И Таоцль, положил мне в рот сладкую твердую ягодку.
   - Сейчас, девочка, тебе станет легче.
   Я огляделась. Накхи выглядели довольно странно. Они застыли как скульптуры. Лицо и тело женщины, что сидела слева от Императора, стало блёкло-голубым. Тогда как Император приобрёл тёмно-синий оттенок.
   Я поднялась с кресла. Меня покачивало. Постояв в нерешительности какое-то время, поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Посмотрела на Смия. Его брови сошлись у переносицы, глаза нехорошо горели, но взгляд был обращен не на меня, а в пространство. Мне лучше уйти. И только около двери вспомнила про браслет. Вернулась, сняла с руки и протянула его Императору:
   - Она просила отдать...
   И в это же мгновение я почувствовала, как что-то обвилось вокруг меня и стало сдавливать с такой силой, что я закричала от боли. Но неожиданно хватка ослабла, и я упала на пол. Оглянулась. Блёкло-голубая красавица хрипела, а золотой хвост Смия обвился вокруг ее шеи. Она, вцепившись пальцами в удавку, пыталась ее оттянуть, а ее хвост бился около моих ног. Остальные не шевелились. Ко мне приблизился Таоцль, помог подняться:
   - Подожди, пожалуйста, за дверью. Тебя позовут, - хриплым шёпотом сказал он.
   Я вышла. Новоиспеченная мать не ушла, а замерла неподалёку от двери, все также прямо держа спину, ожидая, как я поняла, меня. Подошла к ней.
   - Прежде чем уйти, я хотела повидать тебя, и спросить, кто та женщина, что отдала тебе малыша? - тихо проговорила она.
   - Не знаю, - призналась я, - она не назвала своего имени. А можно спросить? Почему ты его взяла?
   - Не хочу больше быть при Императоре, - по ее губам скользила улыбка, - а так, меня отправят подальше, в самый дальний уголок Империи. Но они ошибаются, я сумею вырастить из него настоящего мужчину. Не думаю, чтобы тёмная энергия коснулась его. Ты сказала, что кроме матери и тебя никто не трогал маленького. А ты - светлая. Ты не помнишь, какой был на ней пояс, какие камни?
   - На ней не было пояса. Но... она была... она была... похожа на тебя...
   Улыбка медленно сползала с лица женщины, рука машинально легла на живот. И она замерла так же, как накхи, которые остались в той комнате. Ее взгляд был устрёмлен на дверь.
   И вдруг, будто подчиняясь какому-то призыву, вокруг нас стали собираться накхи. Их было столько много, что у меня сжалось сердце. Они были повсюду. Даже за стеклом я видела как весь склон, ведущий к дому, где мы находились, заполнился ими. Они шелестели, как лес под сильным ветром. Тихий шум заполнил все пространство. Но вот толпа дрогнула и расступилась. Показались четыре накха, на них были чёрные пояса, украшенные ослепительными белыми камнями. Они прошествовали мимо нас и остановились около двери. Та отъехала в сторону, и в ее проеме появилась бледно-голубая женщина, и мужчина, с опущенными головами. Вновь прибывшие накхи встали по обе стороны этой странной пары, и повели их обратно, той дорогой, которой пришли сами. Толпа колебалась и шелестела, удивленные лица, взмахи рук, качание головами, напомнило мне неспокойную гладь океана, потревоженную шквалистым ветром.
   - Дайри, подойди, пожалуйста, - услышала голос Смия.
   Вошла в зал. Все оставались в тех же застывших позах. Подошла к нему:
   - Будь добра, подними браслет и отдай его Шуаше, - попросил он.
   - А кто это? - спросила я.
   - Женщина, которая приняла малыша, - ответил он.
   Хотела поинтересоваться, а что они сами не могут взять браслет? Но потом вспомнила слова, сказанные мне на Острове. Подняла и подошла к новоиспеченной матери. Она не смотрела на меня. Её поза оставалась напряженной, устремленной в сторону двери, только теперь она неотрывно смотрела на Императора, медленно темнея лицом и телом. Я дотронулась до холодной ладони. Непонимающий взгляд скользнул по мне, и остановился на моей руке, протянутой к ней. Дрожащие длинные красивые пальцы неторопливо взяли браслет, поднесли к губам, и только после этого он был надет на запястье. Всеобщий вздох удивления прокатился и затих.
   Первым зашевелился Император, он встал со своих подушек, приблизился к Шуаше, положил руку ей на плечо. Затем развернулся и заскользил сквозь толпу вверх. Когда он скрылся за поворотом, накхи стали расходиться, тихо и печально шелестя. Таоцль увел новоиспеченную мать, Малый Тайный совет, вернее те, кто еще остались в нем, разошлись последними. Я вернулась к Смию, уселась около него:
   - Ты можешь мне объяснить, что произошло? - спросила я.
   - Попробую, - вздохнул он, собрал подушки в высокую горку и уперся в нее спиной. - Это началось давно. Нашему Императору, уже много лет, его первая жена умерла, так и не подарив ему наследника. Совет стал волноваться. Престол предлагали даже мне, но я отказался. И вопрос долгие годы оставался открытым.
   Мое пребывание на Аларии не прошло для меня даром. Как видишь, мое тело золотистое, по нашим верованиям, это значит, я - Избранный. Тот, кто может дать ответ на любой вопрос. Обратились ко мне. Сначала я растерялся, но вспомнил, что ульфы, когда у них возникают проблемы, спрашивают совета у Аларии. А уж она ведает и прошлым, и настоящим, и будущим. Я прибыл домой и поговорил со своей планетой. Ответ был непонятный: "наследник родится и вырастет только у двух родных сестер". Но у накхов рождаются всегда только мальчик и девочка. Так заложено природой. Редко, очень редко, появляются у одной матери двое мальчиков. Ну, а две девочки в одной семье - просто чудо. Но оказалось, что чудо было. На одной из отдаленных планет Империи, у губернатора росли две девочки. Император отправился туда, старшая сестра ему понравилась. Сыграли свадьбу. Они прожили всего год, как жена пропала. Была, и нет! Когда женщина уходит от мужчины, это позор мужу. Признание того, что он не может иметь детей. Хотя врачи уверяли, что с Императором все в порядке. И удивляло всех то, что семейная жизнь императора, по мнению близких к нему людей, была безоблачна. Но даже, если императрице что-то не понравилось, и она захотела бы уйти, то стоило просто объяснить свой поступок. Честность - не наказывается! А тут она просто пропала, этим она опозорила не только себя, Императора, но и свою семью. Её родители не выдержали и отказались жить, они умерли с горя. И только младшая сестра Императрицы твердила, что с ней что-то случилось! Что она не могла так поступить! Сначала ей верили. Искали. Но потом отказались от бесплодных усилий. Ну, а сегодня, тайна раскрылась. Та, женщина с Острова, и была Императрица, а ты вернула нам Желанного, наследника...
   - А как она там оказалась?
   - Сестра Императора, Слиина, та, что сидела по левую руку от него, слишком долго была послом у серых. Я предупреждал его, серые - безнравственные, почти такие же, как люди на планете Хаоса...
   - Не все, там есть и хорошие...
   - Не спорю, может быть... Но любое прикосновение к чужой цивилизации, хочешь ты того или не хочешь, оставляет неизгладимый след. Лично я тому пример!
   Пока у Императора не было сына, муж его сестры, второй друг и советник после Таоцля, был выбран Советом танистом, наследником, в случае, если Император умрет и не оставит после себя сына. Слиина тоже уже в возрасте, а родить ребенка, она хотела от мужа-Императора, чтобы начать свой род. А брат, взял, да и женился. Вот она и решила действовать. Императрица доверилась ей, считала своей побратимкой, поверила, что та знает одно место, где есть силы, которые помогут скорее зачать.
   Слиина и сама не ожидала, что так все будет. Она лишь хотела спрятать свою подругу, и когда Император, не выдержав позора, умрет, вернула бы ее обратно, домой. И та бы ничего не смогла доказать, так как сама по своей воле покинула мужа. И спрятала она Императрицу у серых, взяв с них слово, что с ней будут обращаться соответственно. А те, хитрые и осторожные! Знают, что связываться с накхами себе дороже, и переправили ее на Планету Хаоса. Ну, а там о накхах знают мало, почти ничего. Женщина с змеиным хвостом для них - диковинное животное. Они содрали с нее одежду, ведь она была украшена драгоценностями, а для этих недолюдей, камни только деньги. Пытались приручить... Скоты... И ко всему, только в плену Императрица поняла, что носит наследника... Если бы не это, она бы давно уничтожила себя. Наши женщины это умеют. Ты подоспела вовремя...
   - А муж сестры знал?
   - Нет...
   - А почему и его тоже ???
   - Он сам так решил...
   - И что с ними будет?
   - Они умрут...
   Мы помолчали.
   - Ты знаешь, она всех охранников убила... - сказала я.
   - Видел...
   - Видел? - удивилась я, - а почему ты не помог ей?
   - На Острове не знал о ней. Даже не почувствовал её. Я видел, все твоими глазами...
   - Как это?
   - Долго объяснять, просто я видел все твои воспоминания...
   - И Алекса?
   - Нет. А кто это?
   - Очень хороший парень, он помог мне...
   - Я заметил, ты что-то скрывала? Интересно, почему?
   -А что?
   - Я хочу, чтобы ты сама мне об этом рассказала...
   - Мне нечего рассказывать, ты все видел сам...
   - Кроме того, что ты не хотела, чтобы мы видели...
   - Это было так заметно?
   - Я чувствую тебя, Дайри. Ты постоянно что-то хочешь спросить у меня. Спрашивай...
   - Нет, Смий, - я смутилась, больше всего мне хотелось спросить его о Майдари, но что-то останавливало, - может потом... Нет, вот что! Шуаша сказала, что ее отправят в самый дальний уголок Империи. Это правда?
   - Нет, - Избранный вдруг весело засмеялся, - она родная сестра бывшей Императрицы, кроме того носит в себе наследника, и ты, сегодняшняя Императрица накхов, передала ей право на своего мужа, Императора, и она согласилась! Её место в столице.
   - Я????
   - По нашим обычаям символ замужества - браслет - надевает невесте мать жениха. И если по каким -либо причинам, семья не сложилась, и пара расходится, муж ищет себе новую жену, и бывшая передает браслет будущей.
   - Это глупо, я не могла...
   - Ты надела браслет на руку. А значит, взяла на себя обязанности жены...
   - Но ты же понимаешь?
   - Поэтому я и попросил тебя передать его Шуаше, именно тебя...
   - И сестра Императора...
   - Это была её отчаянная попытка настоять на своем, если бы она убила тебя, ты не смогла бы передать браслет Шуаше, и наследник не считался бы законнорожденным...
   Я подумала о женщине-накх, которая осталась на Острове.
   - А что будет с настоящей матерью Желанного? - спросила я.
   - На Планету Хаоса отправят дипломатов, но думаю, что они вернутся ни с чем! Президент сделает недоумевающие глазки, тут же повезут их на Остров, где будет стоять новенький дом, в котором их встретят радушные ничего не знающие хозяева.
   - А дипломаты отправятся через порталы? - насторожилась я
   - Мы, накхи, не пользуемся порталами. Они имеют и вход, и выход. Чужие в Империи не нужны. Чтобы наблюдать за развитием цивилизации на какой-то планете, нам не обязательно присутствовать там. Дипломаты прибудут на космических кораблях, так понятнее для правителей Планеты Хаоса.
   - Но, порталы на Аларии - это же твоя идея!
   - Моя, - потёр виски Смий, - открывать достижения накхов я не имел права, но знающие Лунного мира хотели увидеть другие миры, не обладая достаточными для этого техническими средствами. Вот я и вспомнил... Решил попробовать. У меня получилось! Когда я почувствовал опасность. Я предупредил, - вскричал Золотой, - я говорил... но они не послушались....
   - И что теперь будет?
   - Будет? - Смий задумался, - Планету Хаоса нужно уничтожить, - резко ответил он.
   - Что??????? Ты не посмеешь! Вы не посмеете!!! Там Алекс, Пада...
   - Они убили Мараша! - лицо Избранного перекосилось от злости, - единственного человека на Аларии, который был мне другом! Они уничтожили его!!! И пусть вся Планета Хаоса разлетится на куски!
   - Пожалуйста!!! Не надо!
   - Не надо?!? Цивилизация на этой планете гниет, заражая все, к чему прикасается. Гнойник надо вскрыть, и обезвредить!
   - Там есть и хорошие люди! Они помогали мне!
   - Дайри, хорошие люди возродятся в лучших условиях. Насильственная смерть, дает возможность получить покой на других планетах.
   - Нет!!! Если ты сделаешь это, я возненавижу тебя! Так и знай...
   - Дайри, они сами подписали себе смертный приговор. Они сами погубят себя...
   - Смий, пожалуйста, спаси Алекса!
   - Мне нет никакого дела до Алекса...
   - Но если бы не он, я бы не спасла Императрицу и тебя...
   - Ерунда!
   - Нет. Это правда!!!!!!!!!!
  
   В этот момент стена отъехала в сторону и появилась Шуаша в сопровождении Императора и Таоцля.
   - Дайри, - она кинулась ко мне, - Желанный не шевелится! Почему?
   - Он капризничает, - отмахнулась я, - надо спеть ему песню...
   - Я пела, он все равно не шевелится.
   Нехотя встала с подушек и подошла к женщине. Протянула руку к её животу, почувствовала слабую пульсацию маленького сердечка малыша, и запела балладу о трех первородных сыновьях, трех правителей, трех миров. Желанный тут же начал вертеться, я это поняла потому, что пульсация усилилась.
   - Отлично, - молодая мать заулыбалась. - Дайри, я вот что решила, ты должна поехать со мной. Ему нужна ты, он привязан к тебе. Обещаю, ты ни в чем не будешь нуждаться.
   - Нет, - замотала головой. - Никуда ехать не хочу. Мне нужно быть дома. Бабушка меня ждет...
   - Нет проблем. Возьмём твою бабушку, - подал голос Император.
   - Она из рода ульфов... - объяснила я.
   - Дайри, это очень важно для Империи... - нахмурил брови Император
   - Нет... - вновь мотнула головой.
   - Дайри, так что же мне делать? Он привязан к тебе! Я чувствую! Он такой упрямый! Как я справлюсь без тебя? - Шуаша умоляюще сложила руки.
   - Я помогу тебе, - сказала я, решив, сделать то, что мне когда-то запретил папа. Я подошла к Шуаше, щёлкнула пальцами, и большой овальный жёлто-зеленый кристалл из ее пояса оказался у меня в ладони. Я накрыла его другой ладонью. Закрыла глаза, и представила, как внутри него загорается маленький огонек, это была частичка меня, в которую вложила нежность к малышу, воспоминание о его прекрасной и гордой маме, и спела балладу с начала до конца, чтобы камень запомнил ее слова . Когда раскрыла руки, кристалл горел голубым огнем . Я вставила его обратно в гнездо.
   - Теперь я буду всегда с ним, Шуаша, - улыбнулась я.
   Накхи опять замерли в странных позах, уставившись в недоумении на меня.
   - Ты... ты... милада??? - ахнул Император.
   - Кто? - не поняла я.
   - Да, - подтвердил Смий, - она милада, только сама не знает об этом.
   - А это кто? - поинтересовалась я.
   - Это... - Избранный не успел ответить, дверь - стена вдруг изогнулась внутрь зала, и рассыпалась на куски, впустив внутрь черное облако, которое подплыло ко мне, съежилось и превратилось в Таиру, загородившую меня спиной от накхов.
   - Вы не заберете у меня мою девочку, - гневно крикнула она.
   - Таиратаэллакет?!?!?! - ошалело выдохнул Император, - ты жива?
   - Узнал, Император? - зло усмехнулась Вечная, вцепилась в мой локоть, но тут же хватка ослабла. Она увидела Шуашу.
   - Ты давно умеешь оживлять камни? - резко повернулась она ко мне.
   - Да, это получилось случайно, когда маленькая была...
   - Зачем ты это сделала сейчас?
   - У нее маленький накх, это я его принесла с Планеты Хаоса. Он привык ко мне. А я не хочу покидать дом.
   - Позволь объяснить, Таиратаеллакет, - приблизился к нам Таоцль, и коротко рассказал об Императрице и Желанном.
   - Почему ты не рассказала мне об этом, - нахмурилась Вечная, вопросительно глядя на меня.
   - Не могла. Я слово дала...
   - Я просила тебя быть осторожной! - напомнила Таира, и резко повернувшись, приблизилась к Императору. Он был гораздо выше ее, но как-то весь сник, плечи опустились, казалось, что эта невысокая женщина смотрела на него сверху вниз. - Думаю, у тебя хватит на этот раз души, чтобы скрыть то, что ты узнал здесь!
   - Я хочу, чтобы ты мне поверила, я не хотел ...
   - Верю! Попроси своих людей покинуть зал, - вдруг резко вскрикнула она, и по залу заклубился туман. Накхи, проникшие через проломанную стену, застыли.
   Император повелительно зашелестел. Вновь прибывшие покинули зал. Таира подошла к пролому заглянула за него, удовлетворительно кивнула, и вернулась, встала около меня, и крепко сжала мою руку.
   - Вот что, детка, - обратилась она к Шуаше, - тебе надо спрятать аун, этот горящий кристалл с частицей души Дайри! Не нужно, чтобы кто-нибудь видел его, и понял, что он был получен здесь!
   - Хорошо, - прошептала юная мать, и тихо зашелестела на своем языке, Вечная ответила ей шелестом.
   - Ты умеешь говорить на языке накхов? - вырвалось у меня.
   - Когда-то давно я жила в Империи, не так ли Император?
   - Как же ты оказалась здесь? - спросил Смий.
   Таира посмотрела на Золотого, подошла к нему, и долго стояла, вглядывалась в его лицо.
   - Было время, - тихо проговорила она, - когда я хотела задушить тебя собственными руками. Сколько бед ты принёс нам...
   - Твоя правда, Вечная, - склонил голову Избранный.
   - Хорошо хоть понимаешь это! - вздохнула Таира и повернулась к нему спиной.
   - Ты не ответила, - упрямый голос Смия уперся ей в спину.
   - Ну, что ж! Раз моя тайна открыта, скажу, да, и тебе отвечу, детка, - Вечная осмотрела на Шуашу, - раз ты так хочешь узнать, откуда я знаю Императора и Избранного.
   Эта история началась еще при старом Императоре. Наша цивилизация, одна из старейших в этой Вселенной, находилась в самом ее центре, на планете Чана, что значит родная. Там и время течет быстрее, сила гуще. Наши люди могли словом поднять горы в воздух, движением бровей остановить или создать ветер. Лишь одного мы не могли - спастись от чёрной материи, которая все ближе и ближе подбиралась к нам. Было время, когда на нашем небосклоне вставало четыре солнца, а потом мы видели, как умирает одно из них - самое маленькое. По нашим подсчетам нам оставалось жить всего сто тысяч лет. Вот тогда и появился старый Император, случайно залетевший к нам. В то время накхи только осваивали космос. Он взялся помочь нам, и не обманул. Он нашёл планету, совсем молодую, еще неспокойную, которая по всем параметрам подходила нам. Обитая в гуще звёзд и планет, мы первые обнаружили энергетические порталы. Иногда пользовались ими, путешествуя в другие миры, правда, они были для нас чужими и опасными, не пригодными для житья. Поэтому для нас не составило труда соединить нашу Чану и Ночану, то есть новую Чану, так мы назвали наш предполагаемый дом. Правда, нам понадобилось не одно тысячелетие, пока та приняла нас, и разрешила остаться. Мы не спешили перебираться на новое место жительства, потому что неукоснительно соблюдали закон УПО, которому следовали и сами накхи ( уважение, понимание, осторожность - прибывая в новый мир, ты должен уважать тех, кто живет там, стараться понять и принять их такими какие они есть, и ни при каких условиях не вредить им, навязывая свои привычки). Первыми туда отправились мужчины, чтобы исследовать, почувствовать и понять неизвестную землю. Вот тогда наши жрицы, их зовут милады и создали аун, в который вкладывали частицу своей души. Он был и оберегом, и первой медицинской помощью, а так же источником информации и мудрости. И в благодарность за помощь, милады преподнесли старому Императору аун. Вот он до сих пор украшает пояс его наследника, правда, не горит, так как душа того, кому он был предназначен, ушла. Сделав свой подарок жрецы и не подозревали, что кристалл воспримут как чудо, а обладателю его будут приписывать божественные качества.
   Принявший трон наследник решил во что бы - то не стало оживить аун. И он прилетел на Чану и предложил свою помощь. Ее приняли. Ночана - прекрасная планета, но на ней слишком много воды и один единственный материк, - это стало известно после детального её исследования. А людей на Чане много. Большая скученность ведет к сокращению личностного пространства, а это негативно сказывается на настроении, вызывает раздражение и ведет к болезням. Милады, получившие знание о звездах от накхов, внутренним взором нашли звезду, похожую на солнце Чаны, и планету, ходившую по такой же орбите, что и их родная. Но прежде чем создать портал, они хотели знать о ней всё. Исследовать ее и попросили Наследника.
   Молодость горяча и нетерпелива, особенно когда подогревается желанием стать Богоравным. И молодой Император спустившись на своих кораблях на планету, и обнаружив на ней полу разумных животных бегающих на задних лапах, нарушил закон предков - УПО. Он не хотел ждать, решил просто изменить мир, чтобы воссоздать Чану, для удобного проживания тех, кто сюда прибудет. Он загнал "этих тварей" на другой край континента, за горы.
   И сообщил, что нашёл землю открытой для заселения.
   Новая планета оказалась родной сестрой Чаны. Там были места, где забываешь, что находишься не дома. И первое время всё шло хорошо. Никто исследователей не тревожил, а накхи помогали и в изучении территории, и обустройстве. И вот пришло время прибыть туда миладам, чтобы поговорить с планетой, которую решили назвать Тара - покровительница. Ответ планеты озадачил, она соглашалась принять чужеземцев, но просила доброты.
   Я тогда была совсем юной миладой, и как лучшую ученицу меня пригласили с собой жрецы. Вместе со мной приехала и моя семья. И так как сверстников на Таре не было, я подружилась с молоденьким накхом, он учился на доктора. Его, как и меня, интересовало все, на что падал взгляд, от камней до мошек. Это и спасло нам жизнь. В тот вечер мы вдвоем отправились наблюдать за диковинными птицами без перьев, гнездившимися на голых скалах. А когда вернулись... Страшно вспоминать... Нападения никто не ожидал, люди и накхи были безоружны. Изгнанные животные вернулись и не пощадили никого. Да и мы сами еле спаслись.
   Империя на убийство всегда отвечает убийством. Были уничтожены все убийцы и их семьи, которых нашли. Но погибших не вернешь.
   Император, как истинный накх, не скрыл правды, и навсегда потерял доверие милад. Обидевшись за непонимание, и более всего на то, что его упрекнули в убийстве тварей, которые были виновны в смерти его соплеменников, он запретил под страхом смерти общаться с людьми Чаны.
  
   Во время бегства с Тары, я и молодой накх были серьезно ранены. Нас отправили в столицу Империи, и оказали необходимую медицинскую помощь. Когда мне стало лучше, я просилась домой, но Император не спешил меня отпускать. Как я думаю, он решил оставить меня при себе, заручиться моей дружбой, и попросить оживить аун. Так Император? Ну, что ты молчишь? Значит, это правда!
   Я не могу сказать, что ко мне относились плохо, наоборот исполнялись все мои желания. И пока я была в силе, с присущим всем юным особам любопытством и азартом носилась с молодым доктором по Империи, а экскурсоводом был подающий большие надежды исследователь Смий, который во время путешествий изучал меня. Не правда ли, Избранный?
   Но неожиданно во мне все замерло. Я потеряла интерес ко всему на свете. Просто сидела в комнате и смотрела вдаль, сейчас не могу вспомнить, о чем думала, но ясно в памяти встает ощущение, что мир съеживается. Врачи не понимали в чем дело. Мое физическое состояние было в норме. И только через много дней, один из врачей-накхов объявил неутешительный диагноз - я умираю. Молодой Император пересилив обиду, и допускаю, страх перед неудовольствием милад отвез меня на Ночану.
   К тому времени жизнь на Чане становилась все сложнее, и там уже почти не осталось людей. В основном они перебрались на Тару, где милады поняли просьбу планеты и нашли общий язык с оставшимися в живых аборигенами. Ночана же для моего народа стала своеобразным учебным заведением. Прекрасная и немного суровая, она, как я уже говорила, в отличие от Тары, которая приняла нас без лишних условий, присматривалась к нам ни одно столетие, пока окончательно признала своими детьми. Планеты, как и все живые разумные существа, обладают различными характерами. Ночана - была исследователь по натуре. И мы поняли её. И потому, кто выбирал нелегкий путь милад, проходили школу жизни на ее просторах, среди многочисленной и разнообразной фауны, учась слушать, видеть и понимать...
   Но и среди своих, мне не стало легче. Я таяла как снег в горячей ладони. Императору объяснили, что люди Чаны - это единый энергетический организм, и в оторванном от подпитки теле начались необратимые процессы. И что своим неосмотрительным поступком, удерживая меня вдали от соплеменников, он просто убил ребенка. Его попросили покинуть Ночану, навсегда.
   Но к удивлению милад один из кораблей вернулся. Молодой накх, будущий доктор, с которым мы спасались с Тары, заявил, что готов на все, чтобы помочь девочке выжить, потому что и она когда-то спасла ему жизнь. Милады видели один выход, хотя и иллюзорный. Дело в том, что во мне началась невидимая глазу мутация, энергия приобрела странный и непонятный спектр, именно ее и не принимала ни одна из известных планет, отторгая меня, как чужеродное существо.
   - Вселенная огромна, - сказали жрецы, - если найти планету с такой же или похожей энергетикой, то она примет девочку, и позволит жить. Хотя шанс минимальный. Организм слишком слаб.
   Мне одели на шею аун, который должен быть индикатором энергии (если он начнет светиться ярко, там мне и жить, если свет слабый как на Ночане - опасно, если потухнет - поиски прекратить). Путешествия не помню. В себя я пришла только на ДорА, то есть Дочь солнца, так назвали накхи Третью планету (ныне ее имя Планета Хаоса), ими созданной для эксперимента, Она и стала мне домом. Там я нашла семью, мужа, там у меня появились дети, там я стала Жрицей.
   - Но как же ты оказалась на Аларии? - вновь поинтересовался Избранный.
   - Тому причина ваша война с давами. Вы же сами все рассчитали. Знали, что любая агрессия выплёскивает в мир ужас, страх, неуверенность в завтрашнем дне, и как последствие - злоба, ненависть, неприятие, стремление к уничтожению всего, что вызывает в человеке три первых чувства. Разве не так? Не оттого ли вы так внимательно следите за ней? И потому, прежде чем бросить на Дора, свое смертоносное оружие, чтобы одним махом уничтожить давов, вы и переправили наиболее угодную вам часть населения на Аларию. Мой род не вошёл в состав избранных. Но, мой друг, и спаситель, предупредил меня. И я создала портал, и увела своих людей от гибели. Еще вопросы будут?
   - Да, - произнес Император,- назови мне имя своего спасителя. Я хочу поблагодарить его.
   - Нет, - сурово проговорила Вечная, - он нарушил закон. А я не верю тебе, не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
   - Я даю слово...
   - Нет, и не проси, этот накх слишком дорог мне...
   - Но слово Императора...
   И тут будто что-то толкнуло меня в груди. Я вырвала руку из цепких пальцев Таиры и, подойдя к Императору, щелчком пальцев выбила из его пояса большой идеально овальной формы фиолетовый минерал. Взяла его в ладони и закрыла глаза...
   - Дайри, не надо! Зачем? - ладонь вечной легла мне на плечо. Но я не пошевелилась. Я думала о Планете Хаоса, о девушках, о бабе Груне, о маленьком мальчике, которого вылечила, о Паде, Фриде, Сое, а самое главное об Алексе. Я должна была его спасти. Он не может умереть, не должен. Не позволю... Открыла глаза, камень изменился, стал прозрачным и внутри его горел зеленоватый огонек. Протянула Императору:
   - Ты этого хотел? Я даю тебе твою мечту, но дай слово, что Азград не погибнет, что люди, которые помогали мне, будут жить! Они не виноваты в смерти Императрицы! Они спасли меня, и я смогла вызволить Смия и Желанного, без их помощи, ничего бы не вышло...
   Император отшатнулся от меня. Его великолепное лицо исказила гримаса. Я видела, как в нем борются два чувства, страстное желание исполнить давнюю мечту, уже исчезнувшую в потоке прожитых лет, и вот столь близко от него появившуюся вновь, и месть, приправленная ненавистью, законная для накхов. Несколько раз его рука, вздрогнув, приподнималась, чтобы потянуться к моей открытой ладони, но потом вновь опускалась, сжимаемая в кулак.
   - Дайри, - ко мне приблизился Таоцль, - поверь мне, люди с доброй душой, после смерти...
   - Они не должны умереть, они должны жить... Сейчас и там. На своей земле. Она красивая. Я была там. Я видела. Я не смогу быть, если буду знать, что они погибли...
   - Девочка, они сами довели себя до гибели... Сами... если мы и спасем, спрячем кучку людей, ты не понимаешь... Порой смерть лучше жизни...
   - Нет, Алекс должен жить! - вырвалось у меня, и ногти Таиры вцепились мне в плечо. Она поняла, о ком я говорю.
   Раздавшийся шелест повернул головы Императора и Таоцля к Смию, он внимательно смотрел на меня, но говорил, обращаясь к ним, и вдруг резко перешёл на понятный мне язык:
   - Один накх нарушил закон, во имя жизни чужой девочки, и потомок этой девочки, нарушив все законы разума, во имя жизни малознакомого ей существа, спасла наследника. Император, кто знает, нарушив закон мести, во имя людей Азграда и неизвестного нам Алекса, мы, может статься, обеспечим себе счастливый случай в будущем?
   Император вновь перевёл взгляд на меня, неуверенно поднял руку, но она застыла на середине пути:
   - Я сделаю все, что будет в моих силах, - тихо сказал он.
   - И он тебе поможет, - с этими словами положила аун в его ладонь. - Спасибо, Смий, - поблагодарила Золотого.
   - За что?
   - За понимание.
   - Понимание, - повторил Избранный, - понимание - это редкое качество, которое, как правило, приходит с годами. Откуда в тебе, столь юном существе тяга к сопереживанию и гармонии?
   - Я не понимаю тебя...
   - Нам пора идти, - Таира схватила меня за руку и потащила к выходу, но остановилась и повернулась к Императору:
   - Прошу тебя еще раз, чтобы никто не догадался, что вы получили ауны на Аларии. Об этих камнях ходят легенды по всей галактике, и мне совсем не хочется, чтобы какие-нибудь жадные до наживы техногенные цивилизации прислали сюда своих представителей. Удивляюсь, до сих пор, как они не могут понять, что техническое развитие отбрасывает их на самый низкий уровень, когда машины заменяют разум. И они ещё смеют думать, что мы - примитивная цивилизация. Мы, которым не нужны корабли, чтобы путешествовать в космосе, мы, которым открыты многие тайны вселенной! А такие представители как Барон, или консул серых смеют считать нас отсталыми! А себя венцом творения с неограниченными возможностями брать то, что им не принадлежит, потому по их мнению, Алария ничем не примечательная планета, со специфической энергетикой, затрудняющей существование другим расам. Пусть это будет так! Хотя... для людей Планеты Хаоса, она оказалась даже очень приемлемой...
   - Алария и Планета Хаоса были созданы по одному образцу, - напомнил Смий.
   - Да... наверное. Повторюсь еще раз, если все поймут, что два ауна появились на Аларии...
   - Три, - перебил Избранный.
   - Три? - переспросила Таира, - а где третий?
   Золотой накх вытащил из-за пояса кольцо, камень светился ярким жёлтым пламенем.
   - Откуда? - спросила Вечная, нахмурив брови.
   - Это не я!!!! - вырвалось у меня.
   - Ты, Дайри, - улыбнулся Смий, - помнишь, как ты успокаивала меня в лесу? Ты положила мне в ладонь частицу своей души, а когда она пропала, я и увидел, что камень горит. Так я понял, что Дайри - милада, только сама не знает об этом...
   Это кольцо, принадлежность роду, единственный знак отличия, который позволительно носить Избранному. Это, кстати, и спасло его от жадных грязных лап тюремщиков. Мои пояса, как вы называете нашу одежду, простые, сплетены из уникального мягкого орешника, что растет только в Империи. Они не приглянулись этим подлым людям с Планеты Хаоса, а за ними лежало и кольцо, и аппарат связи с Императором, к сожалению, я не мог им воспользоваться на Планете Хаоса, - был заключен в металлическую комнату и окружен электромагнитным полем...
   - Я надеюсь... - начала Таира
   - Хватит, Вечная, повторять одно и то же, - вскипел Смий, пряча кольцо, - не забывай перед тобой накхи, а не серые, нам достаточно одного слова...
   - Не смей кричать! - попросила я, чуть не плача, - как ты не понимаешь, она просто боится...
   Золотой скользнул и встал около меня, и тихо, почти шёпотом заговорил, глядя мне в глаза:
   - Дайри, и она, и ты, знаете, что вам нечего бояться. Зачем говорить напрасные слова? Закон Спасения один для всех, нас теперь соединяют узы покрепче родственных. И Алария, и Империя теперь неразрывно связаны через тебя, и никто не сможет даже бросить косой взгляд на вас. Запомни, Таира не любит меня! Я слышал о ней, хотел познакомиться, но она не ответила на мой призыв, не знаю, в чем моя вина перед ней. В Империи мы даже нравились друг другу, а здесь, до сегодняшнего дня ни разу не встречались. Раненный я впервые услышал ее голос, почувствовал ее силу, но был слишком слаб, и не узнал. Хотя должен был. Не пойму, почему Таиратаеллакет избегала меня. Да, это неважно, значит, были причины, о которых я не знаю!
   Но я хотел сказать о другом: помнишь, наш разговор в лесу? Ты оказалась права! Я понял. Нет, почувствовал. Алария отпускает меня. Я могу вернуться в Империю. Одна женщина уничтожила меня, раздавила, возвысив и наградив блаженством. Я перестал жить, просто существовал. Не спрашивай кто, даже произносить её имя для меня мучительно больно. А ты возродила, вернула к жизни! Тебе обязан многим, возьми этот браслет, ты знаешь, как им пользоваться, только нажми и я буду на связи. Ты стала мне по-настоящему родным человеком. А теперь дай мне руку, я провожу тебя, и пусть все увидят, что ты и я навек связаны.
   Избранный взял меня под руку, и мы вышли из зала. В холле никого не было, зато за стеклом на склоне, перекрывая вход накхам, стояли авгуры во главе с Элиином. Около двери Смий положил мне руку на плечо, шелест голосов стих. Он развернулся и исчез внутри дома. А я впала в прострацию. Мне стало казаться, что я сплю, и как во сне вижу себя со стороны. Вот Фигура Императора, она что-то шелестит, обращаясь к накхам. Их ослепительно красивые лица, выражают удивление. Он берет мою руку и прислоняет к своей груди. Я чувствую холодноватую гладкую кожу, и сильное биение сердца. Потом он обращается к Тиаре и склоняет перед ней голову, гордо и в тоже время почтительно. Минута всеобщей неподвижности сменяется движением. Противостояние голубых тел накхов и зеленых фигур авгуров кончается растворением последних в толпе, которая как волна откатывается от меня и исчезает, затихая, в недрах корабля.
   Ноги плохо слушаются, но я делаю шаг вперед, мне очень хочется скорее покинуть корабль, чтобы проснуться, выйти в реальность.
  
   К дому Таиры мы летели на аппарате накхов. Вёл его Таоцль. Вечная попросила Императора, чтобы он отпустил своего Советника с ней, сказав, что ей нужна его помощь. Я сидела в мягком кресле, смотрела на мелькавшие внизу пейзажи и думала, какие странные порой зигзаги делает судьба. Но все события, что произошли со мной, это сон. Да, именно сон! Вот сейчас я проснусь! Я дома! Я вернусь домой в Ард. И там меня ждут мама и папа! Они волнуются. Они же не знают, где я! Представляла их удивление, их испуганные лица! Нежные руки, обнимающие меня, теплую кожу щеки...
  
   Мы в доме Таиры. Вечная, держа меня за руку, ведет к двери. Входим. В комнате молодые девушки, с пустыми глазами. Мы проходим эту комнату, входим в другую. Там на постели сидит Ластина, качается, как неваляшка, и тупо смотрит на меня:
   - Я гадкая! - сообщает она.
   Подхожу к ней, глажу по голове.
   - Тебе помогут, - говорю я.
   - Ты поможешь, - это сказала Вечная.
   - Я помогу, - соглашаюсь с ней, - только как? - спрашиваю сама себя.
   - Таир, - тихий голос Таоцля, - Дайри в шоке, ты уверена, в целесообразности?
   - Да, Тао, - шёпот Вечной, - только прошу, не спрашивай не о чем. Она должна пройти через это. Объяснить тебе всё не могу. Но чтобы затихла боль, она должна вспомнить. А я не хочу, чтобы вспоминала, а так, она пройдет чужую боль, как свою. Это будет сон. А потом она проснется...
   - Я хочу предупредить, она на грани...
   - Ты не понимаешь, я должна привязать ее к Аларии. Иначе её подхватит ветер событий и унесет. Она потеряла родных, и бабушка не та сила, которая сможет удержать ее. А так прикасаясь к людям, отдавая им часть своей души, она проникает в них как солнечный весенний свет в землю после зимней спячки, и прорастет... Так надо!
   - Хорошо. Тебе видней. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Еще раз, моя задача, войти в сознание девочки, и стереть ужас, и внедрить позитивные воспоминания?
   - Да! Я не умею этого делать! Могу только стереть память. Но сам понимаешь, это не вылечит её. Подсознание рано или поздно выплеснется болезнью.
   - Начинаем, - прохладная рука Таоцля держит мою ладонь, - Дайри, посмотри мне в глаза...
   Смотрю - мир странный, накатывают немыслимые краски, звуки и запахи.
   - Теперь положи руки на голову Ластины.
   Кладу, его ладони поверх моих. Я становлюсь не я. Я падаю куда-то вниз. Вижу что-то похожее на деревья, только у них и корни, и листья одинаковые, как тонкие щупальца. Они связаны друг с другом. Плыву в этом пространстве. Натыкаюсь на чёрные, почти обугленные. Прикасаюсь к ним. Вижу, нет, чувствую боль, резкую неимоверную. Смотрю на то, что мне показывают. И вижу в руках толстое уродливое маленькое повторение того жирного и страшного мужика, который приходил за Ластиной. Мне противно, и гадко, я ненавижу, этого монстра. Отталкиваю его. Но чья-то сила заставляет меня сдерживать эмоции. Она просит заменить воспоминания. И я меняю их. В моих руках малыш кролин. Маленький и пушистый. Я смеюсь. Это было там, в лесу, около родного Арда. Идем к следующему чёрному стволу... Все, что я увидела - мерзость, ужас и боль. Меня били плетью, меня заставляли делать гадости, били по щекам и рукам за каждую провинность. А я никак не могла понять, за что? Зачем это все? Почему я здесь? Надо уйти! А уйти не могла! Слушаться, слушаться, и слушаться! Подчиняться, подчиняться и подчиняться! Этот было в моем мозгу, и ничего не могла поделать, не было сил переступить запрет. И уже со злостью. Я меняла каждую секунду воспоминания на другие, на те, где мне, Дайри, было хорошо и весело! Лес, звери, новые открытия. И вот последний. Он еще не чёрный, но тёмный. Мужик смотрит на меня, и зовёт с собой. Я не хочу идти, но отказаться нет сил. Нет?!? Есть!!! И в воспоминания меняют ход событий. Я - Ластина, смеюсь в ответ, и убегаю. Я не пошла с ним. Я убежала...
   - Выходим. Медленно. Не спеши. Осмотри еще раз! Нигде нет темных пятен? - голос внутри меня.
   - Не вижу тёмных пятен.
   - Хорошо. Иди на мой голос. Так! Не спеши! Открывай глаза.
   Открываю. Вижу накха. Он голубой. У него хвост. Чувствую, как по моим ногам скользит что-то холодное и чешуйчатое.
   - Не-ет! - отшатываюсь. Я ненавижу его! Он мой враг! Он испоганил всю мою жизнь! Смотрю на его красивое лицо. С каким бы удовольствием расцарапала его ногтями...
   - Дайри, спокойно! Это сон! Ничего не было! Ты слышишь мой голос! Ты веришь мне! Это сон! Только сон! Проснись!
   Руки Таиры держат меня за плечи. Передо мной её лицо. Оно спокойное. Взгляд все понимающий. Я ему верю.
   - Ой, а где это я? - девичий голосок.
   Поворачиваю голову. Осмысленное личико, веселые лучистые глаза.
   - Тао, пожалуйста, отведи девочку в другую комнату, - говорит Вечная, а потом обращается ко мне: - Ты спасла Ластину. Ты видела, что она пережила. Но это чужая боль. Это не твоя боль! Ты сильная, ты можешь помочь! Ты должна помочь!
   - Я сильная, я могу помочь, - соглашаюсь с ней, ужас откатывается. Появляется Таоцль. Осторожно приближается ко мне. Протягивает ладонь. Я дотрагиваюсь до него. Отвращения нет. Я знаю, он хороший, он не сделал мне ничего плохого. Его голос далекий и глухой.
   - Таир, хватит экспериментов. Ее разум не выдержит. Не забывай, мы сканировали ей память. Это опасная процедура. Посмотри на нее.
   - Ты прав, Тао, надо уложить ее.
   - Знаешь, я даже испугался. Столько ненависти в глазах. Еще мгновение, и я был уверен, она броситься на меня. Ты думаешь, это реакция на то, что увидела в сознании Ластины? Этого гада надо убить!
   - Ты поможешь мне? У меня еще несколько женщин, подвергшихся насилию, - говорит Вечная.
   - Конечно. А что с ребенком Ластины будет?
   - Вечером увидишь! Девушки там, в комнате. Вызывай по одной. Я скоро...
   Я, Таира и Ластина идем в ванную комнату. Теперь уже девушка помогает Вечной, снять с меня платье. Мои руки не слушаются. Я спрашиваю
   - Что со мной? Мне нехорошо...
   Удивленный взгляд обеих. Они отвечают, звуки певучие. Но я не понимаю слов.
   - Я не понимаю, - шепчу, - не понимаю...
   Таира, прикладывает палец к губам. Вхожу в воду. Она теплая, очень теплая. Чувствую, что хочу спать.
   - Я хочу спать, - обращаюсь к Вечной. Она тяжело вздыхает, в её глазах тревога. Подает мне руку, и что-то спрашивает на непонятном мне языке.
   - Я не понимаю... - уже чуть не плачу я.
   Меня заворачивают в простыню, и отводят в спальню...
  
   Но поспать не дали. Таира будит меня. Я не хочу вставать. Мне плохо. Прошу, чтобы оставили в покое.
   - Нельзя, Дайри! Надо пересилить себя. Вставай. Ты должна...
   Она поднимает меня с постели, помогает одеться. Когда начинает расчесывать волосы, я чуть не плачу. Прикосновение расчески вызывает боль...
   - Таир, зачем ты мучаешь ее. Оставь, пусть она поспит, - говорит Таоцль, когда мы выходим в большую комнату. И я с надеждой смотрю на Вечную.
   - Нельзя, Тао, ей надо привыкать...
   - Но я не хочу, ни к чему привыкать, - обиженно говорю я.
   - Увы, Дайри, люди ждут. Потом отдохнешь, а сейчас в путь.
   Она выходит. Я за ней. В салоне летательного аппарата две плетенные колыбели. Одну я знаю, там спит дочка Ластины, она завернута в голубые пелёнки. Во второй мальчик укутан в красные.
   - Кто это? - спрашиваю я.
   - Это второй ребенок, от которого отказалась мать, - вздыхает Вечная.
   - Её тоже били?
   - Нет. Здесь все проще. Она просто хорошая мать. Понимаешь, ребенок рожденный от насилия, боль для женщины. Она его любит, очень любит. Но у нее стали появляться моменты, когда она смотрела на своего сына и понимала, что ненавидит его. Ей хотелось разжать руки и уронить его на пол. Но она любит его. Потому и отказалась. Мы дадим ему другую семью. И ты мне поможешь...
   Малыши забавные, они мирно посапывали, и даже не проснулись, пока мы летели. Я подумала, наверное, было бы здорово с ними играть, заворачивать и купать. А что если одного возьму себе? И предложила себя на роль мамы.
   Но Таира сурово покачала головой:
   - Ребенок не игрушка, Дайри! Ты еще не созрела до того, чтобы быть матерью! Это высокая честь и большая ответственность!
   Её слова царапают. Выдала банальность, как истину. И по какому праву она командует мной? Зачем я нужна ей? Она и сама умная, может и без меня обойтись. Замираю в своем углу. Разговаривать не хочу. Выходить никуда не хочу. Хочу сидеть и не двигаться.
   Но скоро мы прибываем на место. Много людей, очень много. Среди знающих замечаю Архинала, спокойный, уверенный в себе, со строгим выражением лица. И в памяти тут же всплывают Алекс и Мартин. Как они там? Что с ними? Исполнит ли мою просьбу Император? А вдруг не исполнит. Он сказал, что сделает все возможное. Что это значит? Раздражение разрастается внутри меня. Горожане смотрят на меня с нескрываемым любопытством. Старательно оглядываю себя, в порядке ли у меня одежда, пригладила волосы.
   - Не суетесь, - произнесла Таира, подходя ко мне. - Слушай внимательно. Костер находится в месте силы Аларии. Его зажгут. Мы поднимемся над ним. Надо найти точку, чтобы ноги не сжечь, и тепло чувствовать. Скинь обувь. Как поднимемся, ты должна чувствовать энергию огня, дать ей впитаться через ступни и пройти в голову. Мысленно горячее пламя остуди, и выпусти его через ладони вниз. Мы с тобой должны медленно, очень медленно кружится, чтобы очистительная энергия равномерно расположилась над всеми. Главное - смотри на меня и не спеши.
  
   Костер вспыхнул. Огромный столб пламени. Мы поднимаемся над ним до тех пор, пока голые ступни не перестают ощущать горячее прикосновение. Смотрю на Вечную. Она чуть расставила руки вдоль бедер. Глаза закрыты. Из кончиков ее пальцев появляется синее свечение. Плохо понимаю, что должна делать. Но тут в голове рождается образ кристалла, с которым я часто играла в детстве, я ловлю им солнечный свет и направляю на стену, там - радуга. Я - кристалл. Ловлю тепло босыми ногами, оно проходит через меня, и на кончиках пальцев тоже появляется синий свет. Он уходит вниз.
   - Хорошо, Дайри, - издалека слышу голос Вечной. - А теперь тихо, очень тихо давай двигаться вокруг воображаемого центра костра. Начали.
  
   В ушах сквозь треск костра до меня долетает музыка, потом хор голосов. Наверное, я схожу с ума. Костер не может петь. Но мне все равно. Я уже не я. Я - источник света. Внизу хоровод горожан. А над головами многих темные всплески. Мой огонь растворяет их. И от ощущения того, что делаю что-то стоящее, появляется покой. Единение движения, мелодичных звуков и сияния, которое несёт в себе душевное здоровье, захватывают и растворяют.
   - Все, - слышу далёкий голос Таиры, - заканчиваем. Дайри, вернись!
   Прикосновение ее руки, выводит из транса. Вздрагиваю, смотрю на пальцы. Обычные. Опускаюсь на землю. Меня пошатывает, а в ушах все еще звучит музыка. Перед глазами все плывет. Кружится голова. Сажусь спиной к камню, шевелиться не хочется.
   - Таир, - голос Таоцля, - Девочке плохо!
   - Тао, прошу тебя, не вмешивайся! Так надо! - ответ Таиры.
   Интересно, о ком они говорят? Кому плохо? Малышке? Нет! Вот она спит в своей колыбельке. И мальчик спит. И мне хочется спать. Звуки начинают затихать, и появляется ощущение холода и пустоты. Проваливаюсь в черноту.
   -Дайри, очнись, - трясет меня за плечо Вечная. - Пора, надо малышам помочь! Бери колыбель.
   С трудом поднимаюсь на ноги.
   - Что нужно делать? - спрашиваю чужим, не своим, голосом.
   - Твоя задача, следить за мной, быть рядом, и если попрошу - поделиться своей силой.
   Оглядываюсь. Утро. Горожан нет. Остались одни знающие. Ловлю на себе пристальный взгляд Архинала. Зачем он так смотрит? Что ему надо от меня! А, впрочем, какая разница? Мне все равно! Осторожно беру колыбель с мальчиком. Иду за Вечной. Она открывает Горн второго рождения. Я слышала о нем. Им пользуются только в крайнем случае. Говорят, о нем знают только избранные. И я вижу. Надо рассказать маме. Вот она удивится!
   Кладем колыбели в горн. И начинаем раскладывать ветви священной лерты.
   - Смотри, чтобы расстояние от ветви до малышей было не менее метра, - тихо говорит Таира. - Вон ту веточку отодвинь. А теперь дай мне руку.
   Ее горячая рука, держит мою ладонь, чувствую, прилив жара. Ветви вспыхивают синим пламенем.
   И тут слышу какой-то грозный отчаянный крик. Оборачиваюсь. Внутри взрывается ярость. Вижу толстого "мужа" Ластины. Он бежит к нам, раскрывая рот и изрыгая странные квакающие звуки. Рука сжимается в кулак, я прекращаю себя чувствовать, во мне только ненависть и гнев, они клубятся, завывают ветром! Рука сама резко поднимается вверх, и вместе с потоком моей силы, этот отвратительный человек, взмывает в воздух. Он летит к входу в пещеру, а там... Вижу Барона, и того мужчину, к которому ходила вместе с Марашем, когда нужно было уничтожить ПМ. Зачем они здесь? Им тут не место! Вон! Трудно дышать. Задыхаюсь! Ноги не слушая меня стали двигаться куда-то вбок.
   - Хватит! Сейчас не до них! Отпусти, - приказ Тиры, и обращение к кому-то, - закрой вход. Не хватало еще, чтобы вернулись!
   Раздался слабый писк ребенка. Я поворачиваюсь к горну. Невидимый круг, на котором стояли колыбели медленно опускается вниз. Мои пальцы снова сжимает рука Вечной.
   - Смотри сквозь пламя. У каждого ребенка в ауре основными являются два цвета. Отца - красный, матери синий. Помоги, потушить красный цвет. Без резких выпадов. Тише. Стирай, совсем стирай.
   Старательно затушёвываю красный цвет, оставляя только синий. И тут из пальцев Таиры бьет узкий белый свет, в точку над их животиками.
   - Зачем? - удивляюсь
   - Я стерилизовала их.
   - Зачем?
   -Ты хочешь, чтобы в их потомках проснулась отцовская грязь?
   - Нет. Но как же они будут без детей?
   - Что-то отнимается, что-то дается. Они будут знающими, у которых много детей - учеников. Минутку! Успели! Как только жизненный круг коснется земли, вынимаем. Подожди, не так скоро. Я же сказала до земли...
   Я смотрю на малышей, плавно плывущих в своих колыбельках к земле. Они проснулись, и расплакались.
   - Почему они плачут? - спрашиваю, - Им больно? Мы не поранили их?
   - Нет, им холодно. У новорожденных пока еще нет своей собственной ауры, ее заменяет родительская. А мы ее потревожили. Дети чувствительны.
   Малыши плачут. Они кричат! Каждый звук отдается в голове болью. Хочется закрыть уши руками.
   Встаю на колени, вытаскиваю одну колыбель, потом вторую. У меня их принимают женщины-знающие. Они относят их чуть в сторону, ставят на землю в отдалении друг от друга.
   Невдалеке встали в ряд шесть пар. Мужчины и женщины. Это семейные пары, понимаю я. Женщины выходят вперед и направляются к малышам. Те уже не просто плачут, они орут, захлёбываясь в слезах. Каждая подходит к ребенку, и, не прикасаясь, наклоняется над ним. Когда одна из них приблизилась к мальчику, он вдруг замолчал. Все остальные отошли в сторону. А она несколько раз отходила и приближалась к нему снова. И каждый раз, он с ее приближением переставал плакать, а как только отходила, его голос поднимался до визга. Лицо женщины озарилось радостью. Ее руки бережно поднимают мальчика. Она опускается на колени, прижимает ребенка к животу, спина склоняется и голова опускается. В такой странной скрюченной позе, она неподвижно находится несколько минут, а потом медленно выпрямляется и встает на ноги. Поднимает сына над головой и мы все видим, как аура женщины окружает и малыша. Он и она - одно целое. К ним подходит мужчина и обнимает обоих, накрывая отцовской силой.
   А тем временем девочка не перестает плакать навзрыд. Женщины одна за другой проходят мимо нее. Безрезультатно! Она уже хрипит. Таира начинает беспокоиться. Сама подходит к малышке, плач отталкивает ее. А что если все-таки она ждет меня? Ведь нашла же я общий язык с маленьким накхом? Приближаюсь к колыбельке, и мне навстречу испуганный визг. Отшатываюсь. Интонация плача опускается. На меня нахлынула злость! Я же спасла ее! Я столько сделала для этого визжащего ребенка! Как она могла! Неблагодарная!
   - Дайри, не переживай так, - ко мне подходит Архинал, - не мы выбираем детей, а они нас...
   Странная тишина. Я удивленно смотрю на Архинала, он разворачивается, делает шаг к колыбельке, склоняется. Потом удаляется от нее. И снова плачь. Еще движение в сторону девочки, и... только тихие жалобные всхлипы. Верховный знающий обводит всех взглядом. Мужчины и женщины отходят, оставляя его одного с ребенком. Он берет девочку на руки, и встает на колени...
   Теперь она его дочь. Она не плачет. Ей не холодно. Ей хорошо. Зато мне холодно! Мне плохо! Хочу плакать, и визжать как эти младенцы.
   - Странно, как все повторяется в жизни, - слышу шёпот, - когда-то его предки сделали все возможное, чтобы погубить Майдари, только за то, что она пришла из другого мира Аларии. А сейчас их потомок усыновил девочку с Планеты Хаоса. Но он будет хорошим отцом!
   Руки Таиры резко разворачивают меня, вижу ее темные глаза:
   - Теперь, Дайри, слушай меня внимательно и запоминай. Ты - спасла Ластину, малышку, горожан Петрума, в них частица тебя. Ты нужна своей бабушке, Фану, мне, Элиину и Даэну - всем нам. И кто бы тебя не звал, как бы ты не хотела уйти, ты не сможешь! Не должна! Ты в ответе за нас. Поняла?
   Вырываюсь из ее рук. Не понимаю, что она хочет. Зачем все это говорит? Мне холодно.
   - Малышке нужна женщина. Мне одному не справиться...
   Оборачиваюсь. Архинал смотрит на меня. И этому что-то надо! Не хочу! Оставьте меня в покое! Поднимаюсь в воздух и лечу домой, в Ард. Я хочу к маме. Она ждет меня, волнуется...
   И вот мой родной город, его крыши освещает поднимающееся солнце. Опускаюсь на землю. Она прохладная. Иду по знакомой улице. Там поворот, к моему дому. Убыстряю шаг, потом уже бегу. Вот калитка. Распахиваю ее. Вбегаю по ступенькам:
   - Мама! - кричу я, - Мама! Я пришла...
   Тихо. Но в кабинете слышатся шаги, открывается дверь... на пороге бабушка!
   - Дайри... - шепчет она, протягивая ко мне руки.
   - А где мама? - спрашиваю ее, хотя знаю, что мой вопрос глупый. Я вспомнила. Все вспомнила...
  
   Чьи-то губы коснулись моего лба. Открыла глаза. Надо мной склонилась бабушка.
   - Ну, как ты? - спрашивает она.
   - Нормально. Только хочу есть. Будем ужинать?
   - Ужинать еще рано. Будем завтракать, - улыбается она, - ты проспала двое суток.
   - Так долго?
   - Это нормально. Ты сильно переволновалась. Организму требовался покой. И он получил его. Вставай! А то все остынет.
   Стол уже был накрыт. Я села. Бабушка устроилась напротив.
   - Пока ты спала, - сказала она, - наш дом стал местом паломничества. Кто только не приходил узнать о твоем самочувствии - И Таира, и Элиин, и Даэн, даже твой Смий. Он чуть не довел меня, выспрашивая, достаточно ли долго ты плакала, чтобы избавиться от душевной боли. Странный молодой человек. Весь его облик - красивая суровость, а на поверку оказался внимательным и заботливым.
   - Таира ничего не просила мне передать? - спросила я.
   - Нет.
   - Значит, я ей теперь больше не нужна?
   - Нужна. Ты же авгур. Это твое призвание. Но... как бы тебе объяснить?!? Представь себе человека, у которого сломаны руки и ноги. Должно пройти время, чтобы он смог снова управлять собой. Так и ты, твой дух в смятении, и пока не успокоишься, не найдешь ответы на все мучившие тебя вопросы, просто не сможешь начать обучение.
   - Боюсь, я никогда не получу ответов. От меня что-то скрывают...
   - Верно, - согласилась бабушка, - я тоже почувствовала, Таира что-то недоговаривает мне, что-то умалчивает, а когда я прямо спросила ее об этом, она ответила, что это для твоего блага...
   - И что же мне делать?
   - Не пытаться поймать ветер. Пусть себе летит. А мы будем снова учиться жить, теперь уже вдвоем я и ты. И когда-нибудь загадки все равно будут разгаданы. На то мы люди...
   - Ты уверена, что это возможно?
   - Абсолютно! Вот тебе пример. Для меня была непостижимой задача, поставленная твоим отцом, уверявшим, что скольжение по волнам - это ощущение полета. Вода и воздух - разные стихии. Решила для себя, что он, взрослый человек, который так и не постиг до конца законов природы. Но, пока ждала тебя здесь, встала на доску, не сразу, до этого тонула как булыжник, только на сотый раз заскользила по воде, и вдруг поняла, я лечу!
   - Ты?!? На волнах?
   - А что? Увидела, как твои друзья катаются, и решила, а почему и мне не попробовать?
   - Ты смелая...
   - Нет, Дайри, я не смелая... Просто мне было жутко находиться в доме, где жили мои любимые, и которых теперь нет, было невыносимо страшно ждать тебя, жить в неизвестности... А так я забивала свой страх испытаниями, которые сама и взвалила на свои плечи... И как видишь, сделала открытие, поняла то, что было известно другим... И мне еще горше от этого... Ведь я спорила...
   - Бабушка, не надо!
   - И, правда, не надо! Что это я... Да, вот что хотела тебе сказать, мне надо вернуться домой!
   - А как же я?
   - Ты жива и здорова! Для меня это самое главное. И ты взрослый человек, Дайри! Лишняя опёка тебе не нужна. Твой дядя считает, что ты должна жить с ним. Тебе решать. Но не забывай, Ирий - тоже твой дом.
   - Но ведь ты хочешь, чтобы я была с тобой?
   - Очень! Хотя настаивать не буду!
   - Я приеду...
   - Не делай скоропостижных выводов при внутреннем смятении. Ты родилась и выросла в этом городе, здесь твои друзья. Линда чуть ли не ночевала под окнами твоей комнаты... Не спеши! Я приму любое твое решение. Ведь ты же моя, Дайри!
   - Доброе утро, - в комнату вбежала Линда и кинулась меня обнимать, - Дайри! Вот здорово, что ты проснулась! Я так ждала этого. Мне нужно столько тебе рассказать. Можно я уведу ее?
   - Конечно, - улыбнулась бабушка, - и скажи отцу, что я уезжаю...
   - Вот здорово! Нет... Я не хотела сказать... Это не здорово... Простите... - покраснела и залепетала моя подруга
   - Ничего. Я понимаю. Идите.
   - Вы не волнуйтесь, она будет с нами...
   Линда потащила меня на улицу, не переставая говорить:
   - Ой, что тут было! Я такого насмотрелась, сидя под окном. Пока ты была в постели, к тебе приходила Таира. Ты постоянно звала какого-то Алекса! А она сказала, что это плохой признак! Этот человек не отпустит тебя! Ты будешь к нему рваться. Она сделала все, чтобы твоя память затихла. Но его прикосновение к тебе разбудило глубинные чувства... Представляешь? Это кто? Твой парень? Правда, что ты была на Планете Хаоса? Он оттуда? Он красивый? Вы целовались?
   - Нет.
   - Но он же касался тебя?
   - Обнимал...
   - Вот здорово! И как? Дух захватывает? Тихо! Потом поговорим... Смотри, ребята нас ждут. Я обещала им привести тебя. Кстати, твоя бабушка удивительная. Никогда не скажешь, что она в возрасте. Ты бы видела, как по волнам летала.
   - Она говорила мне, что научилась...
   - Я не о том, ты её фигуру видела? Грудь, спина, а ноги! Наши мальчишки просто влюбились в нее. Когда я им сказала, что она твоя бабушка, им чуть плохо не сделалось.
   - Она ульф, - напомнила я.
   - Я им тоже сказала... Ну и видок у них был... Привет! Давно ждёте?
   - Доброе утро, Дайри! - мальчишки выпятили грудь, раздвинули плечи, задрали головы и в один голос прокричали, - приветствуем в Арде несравненную путешественницу по другим планетам!
   - Хорошо отрепетировали, - обиделась я, - слова кто написал, Линда?
   - Я! А ты как догадалась? Мы вчера все думали, как тебя встретить! Здорово получилось! Правда? Мальчики, Дайри нужен отдых и хорошие эмоции, предлагаю идти к морю. Полетаем! Кстати, её бабушка вернулась к себе. Больше "точеной фигуры" вы не увидите...
   - Мне не хочется, - попыталась отказаться я.
   - Ерунда! Все кто к тебе приходил, говорили, что тебе нужен активный покой. Я сама слышала. С мальчиками уже договорилась. Устроим соревнование! Все готовы? Пошли! Дайри, не упрямься! Я за тебя отвечаю!
  
   Мы гурьбой пошли к морю. Линда командовала. Мальчишки, молча, кивали и бросали на меня исподтишка взгляды. А я думала о том, как вдруг все изменилось. До моих странствий, поймав на себе чей-то взгляд, я наполнялась радостью. А теперь, смотрела на своих сверстников со странным чувством превосходства, и это несмотря на то, что некоторые из них были старше меня на год, а то и на два. Я чувствовала их смущение, некоторый страх передо мной, их грубоватые реплики, не заставляли колотиться сердце как раньше, а наводили на мысль о неуклюжем желании показать себя, понравиться. Да, и сам Ард, его до боли знакомые улицы предстали предо мной как воплотившиеся воспоминания. Они были такими же, как и раньше, когда я жила здесь, когда была такой же, как мои друзья. Но сейчас, это перестало быть реальностью, потому что я, Дайри, уже не смогу войти в тот город моего детства. Я выросла из него...
   На берегу, ребята наперегонки побежали к ангару, где хранились доски, и были кабинки для переодевания. И вот уже фигуры в ярких купальных костюмах, чуть наклонившись, неслись по волне... А я медленно брела, утопая в мягком мелком песке и смотрела на них, как старая улитка - на порхающих бабочек...
   - Дайри!!!! - звали меня голоса. Нет. Не хочу. Не могу подняться и полететь за ними. Что-то меня держит. Алекс! Линда говорила, что Алекс разбудил во мне "глубинные чувства", но какие? Где-то в глубине меня было ощущение, что должна его оберегать. Могла кричать и просить за него, но не смела, почему-то никому сказать о Мартине, о человеке, который всегда был рядом с ним в моих мыслях. К нему рвалась моя душа, стремилась и боялась...
   Неожиданно для себя поняла, что лечу. Да, я летела окутанная туманом, но в противоположную сторону от моря. Не осознавая, что делаю, я поднялась в воздух, меня тянуло в сторону Петрума. Я хотела опять вернуться на Планету Хаоса, чтобы поговорить с Алексом, предупредить его о возможной опасности, и хоть еще раз, последний, увидеть Мартина.
   Около Дацана никого не было. Вошла в здание. Навстречу мне шёл знающий, имени не помнила, вернее, не знала, но он радостно приветствовал меня, и, узнав, что ищу Архинала, охотно проводил.
   - Дайри, ты пришла! - вскричал Верховный знающий, подходя ко мне.
   - Мне нужна твоя помощь, - остановила его движением руки.
   - Помощь? Какая?
   - Мне нужно на Планету Хаоса, проводи меня к порталу...
   - Портала нет... Но если бы даже был, все равно не пустил бы тебя.
   - Как нет?
   - Он взорван.
   - Я, наверное, смогла бы его починить.
   - Нет! Я не позволю тебе.
   - Архинал, ты не понимаешь, надо предупредить...
   - Ракиэлла связывалась с неким Алексом на Планете Хаоса по просьбе Таоцля, его предупредили, кроме того, предложили в случае катастрофы его и избранных им людей переправить на другую планету. Он отказался.
   - Отказался?!?
   - Что значит для тебя этот Алекс? Это ты просила за грязную Планету? Вспомни, какая ты вернулась оттуда! На тебя было страшно смотреть! Они чуть не изуродовали тебя - повысил голос Архинал.
   - Они думали, что он согласиться?
   - Дайри, опомнись! Это Планета Хаоса. Мы не можем позволить себе иметь даже малейшее чувство к её обитателям. Таков закон! Нарушение закона - смерть!
   - Я из Клана Детей Неба, Архинал, и у нас несколько другие законы.
   - Ошибаешься. У вас свои законы в Клане, но переступая порог портала, ты начинаешь подчиняться всеобщим для Аларии законам. И ты обязана забыть все, что было с тобой там. Если хочешь, я помогу тебе...
   - Ты????!!!!!
   - Да, я... Не забывай, что я тоже был исследователем, и тоже одно время жил на Планете Хаоса, затем направлял и встречал экспедиции. Иногда влияние этой Планеты сказывалось на наших наблюдателях, и мы помогали им смыть себя её грязь.
   - Если для тебя она такая отвратительная, зачем посылать людей туда, зачем копаться в этой грязи?
   - Для нас она предоставляет научный интерес, она показывает - как жить нельзя! Дайри! Подожди!
   Я выбежала из Дацана. И полетела к тому порталу, откуда начала свое путешествие. Надо было спешить. Архинал наверняка свяжется с Таирой, чтобы остановить меня. Я ненавидела его, потому что он был прав! Исследователь должен быть беспристрастен. Так нам говорили. Трудно объективно понять происходящее вокруг, если ты сжился с тем миром, куда тебя отправили. Но я не исследователь, и должна успеть, должна спасти Алекса, помочь ему. Вот и пещера. Она завалена камнями. Взмах руки, и камни медленно поползли и стали складываться ровной стеной около входа. Вошла внутрь. Там где был портал, тёмное пятно. Сконцентрировалась, почувствовала силу, исходящую от него, она как тонкая воронка металась где-то далеко от меня. Попыталась найти опору для второго конца и не смогла. А что, если рискнуть, и просто войти, а там будь, что будет! И тут в сознании всплыло лицо бабушки, Таиры, Линды и ее малышки, как они без меня? В груди зашевелился страх. И, словно, во мне все взорвалось, резкая боль пронзила голову, и я погрузилась во тьму...
   Приходила в себя с трудом, еле вышла из пещеры и села на землю, подставив лицо теплым лучам солнца. Я совершила какую-то ошибку, что-то сделала не так. Неумеха! Теперь я уже никогда не увижу Алекса, никогда не поговорю с ним, не поблагодарю его за помощь, не попрошу прощения, что взяла его тетрадь... Тетрадь! Дневник Майдари! Как же я забыла о нем?
  
   Маленькая тетрадка все также лежала в разбросанной куче камней. Хорошо, что дождя не было. Открыла ее. Почерк резкий и острый, долго всматривалась в закорючки, пока не смогла прочесть первую строчку. А потом уже читала легко, будто сама писала эти слова давным-давно. Вначале тетради не было ничего интересного. Женщина писала о постоянном своем страхе, о каких-то снах, которые изматывают ее, о детях - дочери и сыне. Все ее мысли были о них...
   Последние слова дневника были "новая жизнь". Но я уже знала, что у этой женщины не было никакой новой жизни. Она и Майдари, жили в одном теле, и как два сиамских близнеца имели одно сердце. Они ушли из жизни вместе. И та, что писала эти строчки умерла тихо во сне, так и не уничтожив свой дневник. По мере того, как я читала, каждое слово зажигало во мне маленький огонек воспоминаний. Память уходила от той женщины, автора дневника, и проявлялась в моем сознании. Все недомолвки Таиры и Фана осветились смыслом, резкие слова Смия и Мараша в отношении Майдари раскрылись причиной ненависти и боли. Мое отношение к Алексу получило объяснение. Даже Даэн стал для меня более чем знакомым, и, увидев его, не спутаю ни с кем. Только вот Мартин выбивался из общей картины. А может быть, и нет? Просто глубинные чувства... Этого не может быть! Никаких чувств! У меня есть Даэн! Никогда! Нет, не имею права!
  
   -Она здесь, я вижу ее, - резкий крик Финча заставил вздрогнуть. Вскочила на ноги и сунула тетрадь за камни.
   Ко мне летела Таира. Она схватила меня за плечи:
   - Что ты делала около портала, - спросила она, и голос ее дрожал.
   - Я хотела активизировать его, но у меня не получилось, пробормотала в ответ, чувствуя, как заливаюсь краской.
   - Ты могла погибнуть, - прошептала она, прижимая мою голову к груди, - глупенькая, это же опасно... нужен навык.
   - Но я смогла эта сделать в первый раз, и подумала...
   - В прошлый раз он был... Понимаешь, был. А сейчас его нет, нужно создать... Ты хотела видеть Алекса?
   - Да...
   - Тебе очень это нужно?
   - Очень. Я ушла так неожиданно, я не успела поблагодарить его. А потом... надо предупредить...
   - Хорошо, я помогу тебе. Но пообещай, что без меня ты ничего больше предпринимать не будешь. Обещаешь?
   - Да.
   - Финч, отведи ее к отцу...- обратилась она к фавну.
   - Не бойся, Вечная, глаз с нее не спущу...
   Таира поцеловала меня в лоб и исчезла. Финч взял меня за руку, и мы стали спускаться. В лесу он остановился, оглянулся и зашептал:
   - Дайри, они исчезли!
   - Кто исчез? - не поняла я.
   - Ну, Тагар и Майдари... Там в пещере больше ничего нет, только голая стена. Обычная стена! Представляешь?
   - А когда это случилось?
   - Не знаю... Я-то думал, что душа Майдари вселилась в тебя, вы так похожи... Но нет, тебя не было... Ты была там, на Планете Хаоса... А там ты не могла встретить Тагара. Но они встретились!!! Они узнали друг друга! Здорово, правда?!? Вот бы узнать, кто это! Меня так и распирает кому-нибудь рассказать, спросить! Но я боюсь! За любопытство Вечная по головке не погладит, да, и отец уши надерет, а то, и еще хуже, память сотрет...
   Я ничего не могла понять. Как же это может быть. А может быть, я действительно не Майдари? Ведь на Планете Хаоса я встретила только Алекса, а он не был Тагаром, он был... Даже мысленно я испугалась произнести это слово. Потому что это было непонятно для меня, Дайри. Я даже еще никогда не целовалась, и не могла осознать, что можно относиться к незнакомому мужчине, так, как отношусь к Алексу. Я испытывала к нему всеохватывающую нежность, стремление оберегать, а еще непонятную тревогу за его судьбу, ведь он часть меня, и его боль - теперь моя боль, его радость - моя радость. Я, как бы, была для него теплым плащом, который укроет и согреет. И в тоже время "помнила", что около Тагара было покойно. Я была в безопасности, рядом с ним, и никогда ничего не боялась, потому что знала, он защитит меня от любой опасности. Он был для меня домом, под крышей которого - нет места страху и одиночеству. Тогда кого я встретила в том страшном мире?
   - Майда... Моя Дайри! - между деревьев показалась фигура Ханы, жены Фана. Я сразу узнала ее, хотя никогда не видела. А за ней спешил и сам Повелитель Лесного мира.
   Хана подхватила меня за талию и закружилась:
   - Моя девочка вернулась, - смеялась она.
   - Поставь ее на землю и отойди. Дай мне с ней поговорить. Я имею больше прав на это, чем ты, - взревел Фан. Потом обратился ко мне, когда я уже стояла на земле, а Хана держала мою руку, как бы поддерживая меня. - Ты что себя позволяешь. Противная девчонка? Как ты смела, ослушаться и пойти к порталу. Тебя предупредили, чтобы сидела дома! Ты что думаешь, я зря десять лет провел на этой ужасной планете? Я ждал тебя. Я спас тебя. А ты... опять решила бежать?
   - Прекрати Фан, ты был на "этой ужасной планете" по повелению Вечной, - прервала его Хана, - чтобы осознал, что жизнь не только веселые игры и сладкие плоды, чтобы ты научился понимать и других существ, и что вернешься, когда иного пути не будет. Дайри вернула тебя!
   - Замолкни, жена! Опять в мои отношения вмешиваешься? Не позволю. Эта девочка должна быть благодарна мне, что я спас ее. Вытащил оттуда... Она обязана, быть послушной. И вот что я сделаю, накажу её, привяжу к дереву, пусть посидит, может умнее станет.
   - Не привяжешь, - подала я возмущенный, дрожащий голос, - моя бабушка не позволит...
   - Бабушка!?! Нашла защитницу! А кто с тобой был там? Кто все время охранял тебя? Могла бы и поблагодарить!
   - Прости, Фан, - покраснела я, - я, конечно, тебе благодарна! Если бы не ты... Я не знаю, чтобы со мной там было!
   - То-то! Рыбка ты моя Серебристая... Голодная небось? - Фан перестал сердиться и улыбнулся. Хана разжала мою руку. - Ну, идём! Мальчишки твоих любимых плодов натаскали.
   На огромной поляне прямо на земле были расстелены жёлтые огромные листья фары, на которых лежали разнообразные плоды, и в больших ракушках серебрилась вода.
   - Садись, поешь! - повелитель Лесного мира, толкнул меня в спину, и сам уселся, поджав ноги. - Налетай! - крикнул он, - сегодня едим пока в пузо влезает. Сегодня можно. К нам пришла Дайри!
   Начался пир. Фавны запихивали плоды в рот. Двое мальчишек. Один постарше, другой помладше разыграли целую сценку, будто бы один из них проглотил с водой змееножку, и второй пытался ее вытащить, лупя бедолагу по спине и голове. А тот кричал и визжал. Все смеялись. Я сначала приняла всё за чистую монету. И лишь потом, по отношению к ним взрослых до меня дошло, что все это розыгрыш...
   - Как хорошо дома,- толкнул меня в бок Фан, - трудно жить в мире, где мало смеха, много слёз, и никто никому не доверяет...
   - Неправда, - возразила я, - а баба Груня, она доверяла тебе. Разве не так?
   - Ну, скажешь, Баба Груня! Так я их там воспитывал, я прикасался к ним, даря им природную силу доверия...
   - Кто такая баба Груня? Фан расскажи! Ты нам про нее не рассказывал, - раздался сбоку громкий голос. Все головы повернулись к нам и ушки насторожились.
   - Баба Груня, моя воспитанница... - начал свою речь повелитель Лесного мира, и рассказал страшную историю, о том, как он в лесу спас одинокую женщину от стаи зайцев. ( По словам Фана, это животные похожие на наших кролинов, отличались от безобидных травоядных Аларии тем, что набрасывались на любое теплокровное существо и пили из него кровь). Как открыл ей истинную веру в Природу. И она, проникнув в самую суть, стала прыгать по верхушкам деревьев, спасая от пушистых маленьких хищников птичьи гнезда...
   - Фан, ты немного заврался... - прошептала я, дергая его за шерсть на боку.
   - Не учи старших, - огрызнулся он, - не соврешь - не расскажешь. Запомни, так складываются легенды...
   - Пойдём со мной, - Хана взяла меня за руку. Мы тихонько встали, и направились в чащу, - Не удивляйся ничему, - тихо сказала она, - Фану страшно и трудно вспоминать годы, которые он провел на Планете Хаоса. А фавны никогда не поймут, как может человек обидеть человека, как может взрослый мужчина обидеть ребенка, как убивают, ради забавы ...Он рассказывает то, что они могут понять.
   - А тебе он рассказал правду?
   - Да... Но и мне трудно поверить, что люди могут жить так...
   - А куда мы идём?
   - На твое любимое место, я хотела сказать в одно красивое место. Оно, думаю, тебе понравиться!
   Я сделала вид, что не заметила ее оплошности. Мы вышли на скалу, которая выпирала над землей. Внизу было темно-зеленое озеро, на его поверхности цвели цветы фары - ярко-оранжевые большие раскрытые бутоны благоухали, огромные листья, по которым можно ходить, расположись по его периметру. Ветра не было. И в нем как в зеркале на противоположной стороне отражались остроконечные верхушки разноцветных деревьев. Тишина и покой. У меня захватило дыхание. Как здесь красиво!
   - Тебе нравится? - спросила Хана.
   - Очень!
   - Этого и следовало ожидать. Ты хочешь посидеть здесь одна?
   - Если это не обидит тебя...
   - Ну, что ты? Если буду нужна, только крикни, я услышу.
   - Хорошо!
   Ханна ушла. А я сидела, растворяясь сознанием в этом неописуемом словами пространстве безмолвия и гармонии, не сводя взгляда от середины озера, где под зеленой толщей холодной воды, как мне казалось, живу я - чужая озеру, лесу и небу. Странное чувство, поднимающееся откуда-то из глубины моего сознания. И в какой-то момент мне стало страшно. Я вскочила на ноги ...
   - Дайри, - Таира опустилась на землю около меня.- Ты не передумала?
   - Нет! - ответила я.
   - Иди за мной...
   Мы вернулись в чащу, прошли по склону холма, обошли его и очутились около пещеры, это было жилище фавнов.
   - Ханна уступила своё жилище, - сказала Вечная, входя внутрь. Странное чувство, что я уже была здесь, видела его. Только оно было больше, просторнее... Может быть, это я была меньше?
   Около стены лежанка, заправленная травяным одеялом. Вечная посадила меня на постель, и протянула пузырек с зеленоватой жидкостью.
   - Выпей. И ложись спать. Во сне ты преодолеешь пространство и увидишь своего Алекса. Только у меня к тебе просьба. Это будет последний раз, когда ты его увидишь. Вам нельзя встречаться больше.
   - Почему?
   - Я не могу тебе сказать всего. Это для твоего блага. Ты должна поверить мне. Дело в том, что хотя вы из разных миров, но связаны друг с другом силой, крепче которой нет ничего на свете. А частое прикосновение может обернуться бедой и для него, и для тебя...
   - Но я всегда думаю о нем...
   - Это хорошо. Держи его образ в сердце, но позволь ему совершать свой путь без тебя, таково его предназначение ...
   - Согласна...
   - Даешь слово?
   - Даю...
   - Пей...
  
   Сладковатый и терпкий вкус, в язык впились тысячи маленьких иголочек. Голова стала тяжелой. Я опустила ее на подушку, и поняла что лечу. Да! Я летела в знакомом мне воздухе Планеты Хаоса. Коричневое небо, красные маленькие звезды и красноватая луна. Я ощущала на себе движение воздуха, чувствовала, как мои волосы, расплетенные ветром, шлейфом оттягивают голову назад. Вот подо мной показались огни. Много огней. Дома устремленные в небо, а между ними в узком пространстве несущиеся навстречу друг другу потоки механических повозок. Еще издалека, я увидела тот высокий дом, который был мне нужен, спустилась ниже, окно раскрыто. Я опустилась на подоконник, спрыгнула в комнату. Алекс сидел в низком кресле перед маленьким столиком, на котором лежали какие-то бумаги. Вот он поднял голову и увидел меня:
   - Майя, - он вскочил и схватил меня за руки, - Майя, ты жива?!? Как ты оказалась здесь?
   Я высвободила руки, и прикоснулась к его щеке:
   - Алекс, я не Майя!
   - К тебе вернулась память?
   - Я не теряла ее...
   - Что ты хочешь сказать? Я же помню!
   - Алекс, выслушай меня! Только сядь
   Мы сели на кровать, я взяла его руку в свои ладони, и чувствовала необъяснимую нежность к этому взрослому, взъерошенному, удивленному мужчине...
   - Алекс, - мне было приятно произносить его имя, - я из другого мира. Я прибыла на вашу Планету, чтобы спасти одного человека, вернее, человека-змея, вы их называете змееножцы, а их имя накхи...
   - Это та женщина, которую я видел на Острове?
   - Нет. Ту женщину, я не смогла спасти. Она умерла. Там был еще один...
   - Ты спасла его?
   - Мы спасли его. Я была не одна...
   - Это вы так изуродовали людей, - он выдернул руку и отшатнулся от меня.
   - Нет, не мы...
   - А кто?
   Я хотела ответить, что Императрица. Но остановила себя, у него тогда останется в сознании, что накхи самые свирепые существа во Вселенной. А это не так. А рассказать ему все, не имела права. Это не моя тайна.
   - Не могу сказать... - только и смогла выговорить я.
   - Я искал тебя. Я боялся, что тебя убили, - вдруг взволнованно проговорил он, и хотел обнять меня.
   Но я вывернулась, встала и пересела в кресло:
   - Не надо Алекс!
   - Почему? Ты же вернулась! Ты теперь останешься со мной?
   - Нет. Я пришла поблагодарить тебя и попрощаться.
   - Попрощаться? Попрощаться??? Так зачем было утруждать себя ? Ушла, так ушла!
   Мне стало смешно. Он был обижен! Губы надулись как у маленького ребенка. В уголке глаза сверкнула слеза.
   - Не сердись. Я хотела поблагодарить вас всех. Вы были добры ко мне...
   - Благодарность принимается! Только мы чуть с ума не сошли, когда ты пропала.
   - Вот я и хочу, чтобы вы не сходили с ума. Ты должен знать, со мной все в порядке, я вернулась в свой мир...
   - Какой?
   - Какой мир? Я с планеты Алария.
   - Откуда? - его лицо вытянулось от удивления, - из Рая?
   - Мне говорили, что вы считаете наш мир Раем, где все счастливы и ничего не делают, находясь в блаженстве. Но это не так. Алария - мир, где существуют строгие законы, где каждый должен работать и учиться, и где порой разбиваются сердца...
   - Ты изменилась, - ворчливо проговорил Алекс. - В Азграде ты была испуганной девчонкой, а сейчас, мне кажется, ты какая-то взрослая, и разговариваешь со мной свысока...
   - Ты прав. Я изменилась. Надеюсь, тебе будет легче расстаться со мной, такой...
   - Ты думаешь? А если я тебя не пущу?
   - Ты не сможешь меня удержать.
   - Какие технологии вы используете?
   - Боюсь, ты не поверишь, если я попытаюсь тебе объяснить.
   - А ты попробуй.
   - Сон.
   - Издеваешься?
   - Я же говорила, не поверишь!
   - Этого не может быть!
   - Алекс. У меня мало времени. Я хочу тебя попросить, тебе накхи предложат помощь. Не отказывайся...
   - Уже предложили. Пугают, что наш мир скоро погибнет! Но я не вижу причин!
   - Они есть.
   - Какие.
   - Я не знаю.
   - Тогда какого беса...
   - Перестань ругаться! Прошу тебя прислушайся к моим словам. Именно за этим я вернулась! Я не хочу, чтобы ваш мир погиб. А они могут помочь!
   - А причём тут я? Директор Азграда, если ты помнишь, Фрид.
   - Это трудно объяснить.
   - А ты попробуй.
   - Я просила в первую очередь за тебя.
   - У кого?
   - У накхов...
   - Значит, я тебе не безразличен?
   - Ты же знаешь, что нет!
   - Тогда оставайся со мной! Прошу тебя. Я не могу без тебя жить. В сердце только ты.
   - Не могу Алекс. Я должна вернуться.
   - Прошу тебя...
   - Алекс! Не надо! Знаешь, мне кажется... Нет! Я уверена, если ДорА возродила тебя, то она обязательно должна была возродить и девушку, похожую на меня! Как жалко, что я её не увидела. И вы встретитесь. Обязательно встретитесь. Только не пугай её!
   - Кто такая ДорА?
   - Вообще-то это имя вашего мира. Вы даже забыли, как зовут его, вы много чего забыли, или вам помогли забыть? Вы называете ваш мир - Третья Планета, но настоящее его имя - ДорА, что значит Дочь Солнца, и она сестра нашей Аларии.
   - ДорА, где-то я уже слышал это имя, вспомнил! В старинных легендах.....
   - Конечно, слышал, оно не могло погибнуть, это истинное имя вашей Планеты.
   - Я только что заметил, у тебя длинные волосы, - он протянул ко мне руку, пытаясь погладить по голове.
   - Не надо. Волосы у нас - связь с землей.
   - Глупость... Подожди, а правда, говорят, что ваши люди жили среди нас?
   - Правда.
   - Зачем?
   - Наблюдатели собирают информацию о вашей жизни, анализируют ваши ошибки, чтобы мы не совершали таких же...
   - И какие у нас ошибки?
   - Алекс. Я не могу тебе сказать, потому что не знаю... Я не наблюдатель, а попала к вам случайно...
   - И мы больше никогда не увидимся?
   - Никогда. Нам нельзя с тобой встречаться.
   - И ты забудешь обо мне?
   - Нет. Не забуду. Ты будешь со мной всегда. Смотри, - я показала на цепочку, - твой подарок у меня на груди, и я его не сниму. Он очень мне дорог, также как и ты. Кстати, я хотела тебе сказать, что дневник, который лежал у тебя в коробке я взяла. Откуда он у тебя?
   - Дневник? Ах, это! Дурацкая традиция моей семьи. Передается от отца к сыну. Дневник моей пра-пра-бабки. Там записана какая-то сказка о каком-то странном мире. Я пробовал прочитать, прочитал несколько страниц, с трудом - подчерк неразборчивый, но стало неловко, будто заглянул в замочную скважину! Не пойму, что за нужда его хранить? А зачем он тебе?
   - Это хорошо, что ты его не читал. Только это не сказка.
   - Что значит, не сказка?
   - Это было с твоей пра-пра-пра-бабушкой в реальности.
   - Я хочу прочитать!
   - Увы. Я забрала его. И не смогу вернуть. Прости.
   - Но он принадлежит мне.
   - Тебе, но автор его, желала бы, чтобы он был уничтожен. И я имею полное право сделать это. И сделаю. Прощай.
   - Майя, не уходи...
   - Мне пора! Небо светлеет. Прощай, Алекс! И помни мою просьбу, прими помощь накхов! Спаси ДорА. Она красивая и добрая!
   -Майя...
   Я подошла к нему поцеловала его в щеку. Она была колючая и мокрая от слёз.
   - Иди, поспи. Ты устал. И помни обо мне, пожалуйста!
   Алекс вяло плюхнулся на кровать. Я уложила его, накрыла покрывалом, поцеловала в висок, забралась на подоконник и прыгнула вниз...
  
   В пещере было тихо. Солнечные лучи уже осветили часть стены. Я встала. Мое внимание привлек маленький родник, который бил из стены. Вспомнила, что фавны первым делом пьют на голодный желудок воду. И только потом умываются. По "привычке" сделала тоже. Я была дома.
   Надо было уничтожить дневник. Никто не должен прочитать его. То, что написано там, может осквернить светлое имя Тагара, и еще неизвестно как, повлиять на весь Лунный мир. Но прежде чем лететь к месту, где он находился, вернулась на скалу над озером. Его покойная красота просыпания покоряла и умиротворяла. Глядя вдаль, пыталась найти ответ, на мучивший меня вопрос. Должна ли я рассказать Даэну о Мартине?
   Теперь, переговорив с Алексом, я была спокойна за него. Мое сердце уже не испытывало тревогу за его судьбу, в нем угнездилась уверенность - с ним будет все хорошо. Причину такой уверенности не понимала, но доверяла своей интуиции вполне.
   Мартин. Кто ты? Почему так тянется и так боится тебя моя душа? Может быть, ты, как Алекс?... Нет! Мои чувства совсем другие. Обманывать Даэна не имею права! Я все ему расскажу. И будь, что будет...
  
   Поднялась в воздух и полетела, чтобы уничтожить дневник. Не долетев, остановилась и застыла. Перед входом в грот на камнях сидел ... Мартин, держа на коленях дневник, и глядя невидящим взором куда-то вдаль. От изумления не могла пошевелиться. Солнечные лучи перестали бить в глаза и сместились в сторону, когда Мартин шевельнулся, закрыл тетрадь и положил ее на камни. Она вспыхнула, скукожилась, почернела и рассыпалась в пепел. Я опустилась на землю сзади него:
   - Тагар? - спросила шепотом. Он вздрогнул и резко повернулся ко мне.
   - Тагар!!! - радостно закричала и бросилась к нему.
   - Тагар... - выдохнула, пряча лицо у него на груди.
   Он прижал меня к себе с такой силой, будто хотел вдавить в себя, чтобы там и осталась навсегда!
   - Мы не хотели, чтобы ты вспомнила прошлое, - прошептал он.
   - Я вспомнила, все вспомнила...
   - И как же мы будем жить с этим?
   - Тагар, это только сон, страшный сон. Мало ли что присниться во сне? Ведь ты больше не оставишь меня?
   - Ни за что. Сегодня же объявлю, что ты моя жена, и уже никто не посмеет встать между нами...
   - А я сегодня ночью была с Алексом. Я предупредила его... Тебе понравился Алекс? - мои щеки залились краской...
   - Очень! Хороший мальчик! Он похож на меня в молодости...
   Мартин отстранил меня, заглядывая в лицо:
   - Я так испугался, когда узнал тебя в Азграде?
   - А ты сразу меня узнал?
   - Не сразу, я принял тебя за сестру Алекса...
   - Я помню... и была удивлена. Тогда память еще не вернулась ко мне. Ты узнал меня, когда я заставила улыбаться сестру Поводыря?
   - Когда ты не встала при появлении Барона, ты приветствовала его так, как приветствуют мужчин женщины Аларии...
   - Я не подумала об этом...
   - Майдари, ты рисковала...
   - Со мной был Фан...
   - Да, я уже потом узнал об этом...
   - Почему ты не пришёл раньше?
   - Не мог, был ранен...
   - Что???? Опасно????
   - Таира помогла мне... Знаешь, что меня удивляет? Все это время ты была рядом. На соседней улице. Я столько раз разговаривал с твоей бабушкой. Знал о тебе. Она несколько раз приглашала в гости. А я рвался на другие планеты в поисках тебя... А ведь, если бы только пошёл, и ничего бы не было... Я бы сразу узнал свою Майдари...
   - Тагар, Финч знает о нас...
   - Не волнуйся, я запутал его, и запугал. Он будет хранить нашу тайну. Кстати, это он рассказал мне, что ты что-то читала, сидя у грота. А потом спрятала. И лицо у тебя было страшное-страшное...
   - Ко мне возвращалась память...
   - Майдари, ты простишь меня?
   - За что?
   - За боль, что убил тебя плохо...
   Я закрыла его рот рукой:
   - Ты спас меня тогда! Разве я могу обижаться на того, кто спас меня, даже ценой боли? Тагар, а ты простишь мою дурость?
   - Майдари, родная, ты же знаешь, я всегда верил только тебе, и никому больше ... а когда узнал правду...
   - Тагар, это ушло. Это был сон, правда? Теперь ты - Даэн, а я Дайри! И только так. Главное, что мы вместе, из прошлого ничего не возьмем, все оставим в прошлом...
   - Не выйдет, - улыбнулся Мартин,- смотри... - на его мизинце было кольцо с чёрными разводами, мое кольцо: - а еще, - продолжал он: - помнишь кресло, из пня, которое мы притащили с тобой из леса. Ты любила в нем сидеть, когда я работал? Оно стояло в кабинете в Петруме, а теперь в Ирии. И я никому не позволю его выбросить. Даже тебе.
   Меня переполняло счастье: - Согласна. Это оставим, а остальное всё забудем. И дай мне слово, что ты больше не оставишь меня одну. Никогда, никогда!
   Мартин промолчал и потупил глаза.
   - Ты опять уезжаешь? - вырвался у меня испуганный крик, и голос предательски задрожал.
   - Майдари, Элиин объявил, что устал. Авгуры выбрали меня правителем Солнечного мира. Мне надо быть на Совете Кольца миров.
   - Опять!!! Ну, почему опять! То ты правитель Лунного мира, а теперь правитель Солнечного! А как же я? Снова одна? А вдруг кто-то опять захочет воспользоваться мной, и разъединит наши судьбы... Я не выдержу. Я так долго шла к тебе!
   - Майдари, я ждал тебя столетия. Неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь вмешаться в нашу жизнь? Но меня выбрали. И я должен...
   - Хорошо... Ты должен... Я согласна... Но я буду с тобой. Я поеду с тобой. Меня и Смий приглашал, и Император...
   - Но это опасно!
   - Рядом с тобой мне ничего не страшно. Рядом с тобой нет никакой опасности. У меня одно желание - быть рядом с тобой...
   Я поднимаюсь на цыпочки и впиваюсь в его губы. А потом Мартин сжимает меня в объятиях.
   - Что ты со мной делаешь, девочка!- слышу его шёпот.
  
  
   Глава 3. Дневник Майдари
   ( отрывок)
  
   У меня мало времени. С чего начать? С начала. А кто скажет мне, где начало? С момента рождения, с момента осознания самой себя, или с того момента, когда ты понимаешь, что прожила чью-то чужую жизнь. А почему чужую? Нет, это была моя жизнь. Мое тело, мое существование, моя борьба. А что, если бы я была не я, которая есть здесь и сейчас, а что, если бы я была та, которая была? Отлично! Любой мало-мальски сведущий в психологии человек скажет: писал шизофреник с какой-то манией.
   Сколько лет я думала, что у меня не все в порядке с психикой. А оказалось? Подожди, не спеши, а ты уверена, что все это, действительно, было? Ты уверена, что это не очередной сон? Не надо лишних и напрасных слов. Надо спешить. Надо успеть описать, рассуждать будем потом.
   Что я чувствовал в тот день? А ничего. Все было будничным. Никакого внутреннего беспокойства. На этот день была назначена плановая диспансеризация нашей организации. И в отведенное мне время, радуясь, что есть возможность пораньше уйти с работы, правда, омраченная необходимостью идти к врачам, которых я с детства побаиваюсь, я направилась в ведомственную поликлинику. Народа как всегда было мало. Вот чем хороши эти небольшие поликлиники, в них нет очередей, не надо терять время, высиживая целые часы. Нашла нужный кабинет. Постучала и вошла. За столом сидел врач - мужчина, молодой, симпатичный с усталыми глазами. Пригласил сесть. Взял мою карточку и задал тусклым голосом вопрос: "На что жалуетесь?"
   Я сидела, не отрывая глаз от браслета. Небольшая, черная, ажурная вещица, состоящая из выплетенных тонкой перекрученной проволочкой древних рун. Браслет лежал на основании настольной лампы, одетый на выключатель. Я узнала этот браслет. Он когда-то принадлежал мне.
   - Что с вами? - спросил участливый доктор, но голос его как-то проснулся и напрягся.
   - Это ваш? - спросила я его, показывая глазами на браслет.
   - Нет, не мой, - ответил мужчина, отводя от меня глаза. - Он вам нравится? - быстрый взгляд из опущенных ресниц пробежал по моему лицу и ушёл в сторону.
   - Он у вас по праву, или как сувенир, - спросила я, сама не ожидая от себя, что буду так настырна.
   - Он ждет хозяина, - ответил врач, уже не стесняясь, разглядывая меня.
   - Можно? - взяла в руки браслет. В голове закрутились странные вопросы, но почему-то не удивившие меня. Я воспринимала их как само собой разумеющееся: - Такой тёплый, родной. Сколько лет не держала его в руках. А почему он здесь? Он не должен быть здесь?
   Даже сейчас, когда пишу эти строки, эта странность поражает. Как можно узнать вещь, которая якобы принадлежит тебе, если на самом деле, ты ее никогда не видела. Почему в тот момент, это не насторожило меня?
   Пальцы сами пробежались по рунам, и сама не пойму как, браслет оказался на запястье. И в то же мгновение передо мной сгустился воздух, стал дрожать и тускнеть, и где-то в глубине этого шевелившегося марева показался знакомый до боли пейзаж. Вскочила и, не раздумывая, шагнула внутрь. Ледяной воздух окутал тело, ощущение, что падаешь с высокой скалы, все быстрее и быстрее, потом толчок - и ты стоишь в середине поляны. По четырем краям каменные арки, а между ними косые камни, направленные против часовой стрелки. Ни удивления, ни страха в тот момент не было. Была только мысль, надо успеть, пока меня никто не видел. Иду в том направлении, где тропинка красиво извивается между наваленными грядами камнями. Иду, почти бегу. Вот, каменные гряды начинают уменьшаться, и исчезают перед распутьем, двух дорог, та, что слева ведет к ажурной ограде и упирается в калитку, перед которой голая земля, несмотря на высокие травы колыхающиеся вокруг мертвого грунта. Я смотрю в том направлении, и сердце начинает бешено колотиться. Нет, мне туда нельзя. Надо пойти налево. Иду мимо красивых особнячков с разнообразными стеклянными верандами, перехожу крутой мостик, перекинутый через канал с зеленой водой. Вот и площадь. В центре огромное косое здание, похожее на гранитный утес, чьи верхние этажи выпирают над нижними, как огромный козырек. Огромные двери преграждают путь, тихонько толкаю их, и они бесшумно открываются. Здесь нет охраны, я это точно знаю. Чужой сюда просто не войдет. Никого не вижу. Знаю, что то, что ищу должно быть где-то под землей, нахожу лестницу, ведущую вниз, спускаюсь и иду по длинному безлюдному коридору, открывая двери. Даже тогда я как-то не думала, что я делаю. Я просто знала, хотя сказать конкретно, что в тот момент знала, не могу. В памяти ничего не осталось.
   И вот, наконец, огромная комната, освещенная неизвестно как в яркий белый цвет. Плафонов не помню. В середине комнаты на столе лежит прикрытый белой простыней молодой человек, вырезанный из белоснежного мрамора. Приближаюсь к нему. Какой он красивый! Глажу холодные щеки. Наклоняюсь, прижимаюсь губами к приоткрытому рту и выдыхаю воздух. Ничего. Вспоминаю, что где-то читала, как на крайнем севере женщина отогревала мужчину. Скидываю ткань, прикрывающую тело до пояса, раздеваюсь, и прижимаюсь к этой холодной фигуре животом, грудью и ногами. Обнимаю его голову, поворачиваю к себе и опять дышу в приоткрытые губы. Омерзительное чувство. Через несколько минут ощущение камня исчезает, тело юноши становится теплым. Вздыхаю облегченно и поднимаюсь с каменного ложа. Второпях натягиваю джинсы и долго не могу надеть футболку.
   - ...айдари!, - слышу восклицание.
   И тут моя голова проскальзывает в ворот, и я вижу перед собой эдакого идеально сложенного парня, словно сошедшего с постамента Музея скульптур. Он стоит передо мной нагой и удивленный, на его лице широко раскрытые глаза и обиженное выражение.
   - Что вы здесь делаете? - почти кричит он, - где она?
   И именно в этот момент я понимаю, что происходит нечто странное. Я понимаю язык, на котором говорит этот молодой атлет. Но совсем не понимаю, что я тут делаю. Зачем оживила статую, на кой мне это надо было? Лучшая защита - нападение. Хмурюсь и выдаю "на-гора!":
   - Молодой человек, прежде чем задавать вопросы, соблаговолите одеться. Как вам не стыдно стоять в таком виде перед незнакомой женщиной!
   - А вы женщина? - удивление на лице атлета неподдельное. От такого хамства начинаю злиться. Но ловлю его взгляд, направленный на мои ноги, и понимаю, он смотрит на джинсы. Ах, да, наверное, в штанах здесь ходят только мужчины. И тут до меня начинает доходить, я не только понимаю этот странный язык, но я умею на нем говорить. Откуда? Господи, что я тут делаю? Надо бежать. Бежать обратно в то странное место. Смотрю на браслет, одетый на запястье, и понимаю, что все дело в нем. И зачем я его надела!
   Бедняга краснеет, резко поднимает с пола ткань и опоясывается ею, не переставая бормотать:
   - Вы должны сказать, где она! Мне сказали, она меня разбудит...
   Ну, влипла. Спокойнее. Его должна была разбудить какая-то девица, но это, не знаю зачем, сделала я. Он не видел, кто его оживил, поэтому сделаю вид, что "нас здесь не лежало" и быстро удаляюсь.
   - У меня приказ, проследить, когда вы проснетесь, чтобы не испугались, вели себя тихо и не буянили, чтобы нагишом не бегали по городу. Одевайтесь и идете домой. К вам придут и все объяснят.
   - А что мне одеть? - резонно спрашивает он, оглядываясь кругом. Комната абсолютно пуста, и похожа на морозильную камеру в морге. Мне и самой уже как-то становится холодно. Лихорадочно ищу ответа.
   - Подождите здесь, - говорю ему, - я пойду и спрошу. Как-то не подумала, что на вас не будет одежды. А вы, если долго меня не будет, поднимайтесь наверх, и тоже попробуйте найти ваши штаны, ведь где-то они лежат?
   Говоря это бочком, бочком, добираюсь до двери, закрываю ее с другой стороны и со всех ног бегу к выходу. Выбежав из здания, останавливаюсь, пытаясь вспомнить, куда мне идти. И тут опять подступает страх. До боли знакомый, пережитый мною в детстве.
   Мы играли в прятки с мальчишками, и я так хорошо спряталась, что меня никто не нашёл. Устав искать, мои друзья разбежались по домам, а я продолжала сидеть зарывшаяся в груду старых пустых коробок из под фруктов позади магазина. Когда мне надоело сидеть, и я вылезла, передо мной стоял большой дядька с красным носом, именно такой, о котором рассказывала мама, тот, что приходит за непослушными девочками, сажает их в мешок и уносит в глухой лес, чтобы там убить. И что больше всего испугало меня, в руках он держал огромный тюк наполненный чем-то круглым... Бежать я не могла, мне нужно было бы пройти мимо него, а это значит, он схватит меня и посадит в этот самый наполненный непослушными девочками мешок. А другой выход - чёрный вход в магазин, где работают строгие дяди и тёти, которые всегда гоняли нас малышню из внутреннего двора. Все эти рассуждения пронеслись в моей голове за одну секунду. Выбрав из двух зол меньшее, я завизжала, как будто меня режут, и бросилась к двери черного входа. Я напугала не только продавцов и кассиров, но и посетителей, был большой переполох, вызвали наряд полиции. И меня орущую, всю в слезах, дядя полицейский понес домой. Мама услышала крик дочери с четвертого этажа, она бросилась вниз и чуть не выцарапала глаза дяде полицейскому, который пытался удержать в руках извивающуюся, кричащую от ужаса девочку. В ту ночь, я долго не могла уснуть на руках отца, постоянно всхлипывала и просыпалась от страха. Из всей этой истории больше всех пострадал только бедный грузчик-алкоголик, который и так перепугался, когда от него с визгом бросилась маленькая девочка, так еще и мальчишки, мои друзья, довели бедного мужчину до психушки, прося у него мешок с непослушными девочками.
   Вот и сейчас, знаю, что надо вернуться туда, откуда я пришла, но там меня ждет что-то страшное и смертельно опасное. Я чувствую это как затравленный зверек. Скорее отхожу от двери, заворачиваю за угол косого здания и, прижимаясь к стене спиной, ищу выход из создавшегося положения: Где я? Что это за незнакомый город? Куда бежать? Где можно спрятаться? И тут до меня доносится мужской голос:
   - Вы не видели здесь девушку, женщину? Она должна быть странно одета? Её ищут!
   Мои ноги сами, без моей помощи пустились бежать, я обогнула здание и понеслась в тот странный дом, куда мне нельзя, но где, мне помогут. Я уверена в этом, почему не знаю. Несусь по переулкам, перепрыгиваю через каналы, словно мне снова лет шестнадцать. Бегу туда не знаю куда, но страх сильнее логики, и я бегу. Вот и дом. Я его знаю.
   Вход. Теперь по маленькому коридору налево, через холл, потом по лестнице опять налево. Большая комната - светлая в малиновых тонах. По стенам низкие скамьи. Зачем тут эти юные создания? И как их много. Молодые, красивые, нарядные. Сидят чинно, как перед экзаменами. Смотрят на меня. Накатывает раздражение. Что они тут делают? Что им надо? Пересекаю комнату и подхожу к двустворчатым дверям.
   Одна из красавиц вскакивает и преграждает мне путь:
   - Вам туда нельзя, вас не вызывали.
   Я крепко сжимаю зубы, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Молча, отстраняю ее и влетаю в комнату, навалилась спиной на дверные створки. И после этого вздохнула. Но то, что я увидела, заставило меня вскрикнуть от изумления: - Господи! Где это я?
  
   Я была в лесу. На берегу небольшого водопада. Конечно, зеленый пушистый ковер, не обманул мои глаза - это была не трава... Но вот стены. Справа от меня во всю стену панорама - объемное изображение, яркого летнего дня, звенящего пением птиц, стрекотанием кузнечиков и грохочущего водопада, синеватая даль, солнце на половину закрытое белыми пушистыми облаками, колышущиеся цветы. То ли это большой экран с трансляцией какого-то фильма, рассказывающего о самых красивых уголках планеты, то ли голограмма. А прямо передо мной ствол огромного дерева, ветви которого распластались на потолке.
   Все, - решила я, - мой мозг не выдержал, и я сошла с ума. Все это было странно. Может быть, я сплю? Но во сне никогда не задаешься вопросом, почему ты идешь именно в ту, а не в иную сторону. А здесь я постоянно спрашивала себя, куда я иду, почему иду, и откуда я знаю, что надо идти туда, а не сюда. И зачем я пришла сюда?
   На непослушных ногах, путаясь в пушистом ковре, подошла к стене, присела на корточки и дотронулась до ближайших цветов, что качались под легким ветерком, который холодил ноги под джинсами и руку, тянущуюся к бутонам. Но ладонь уперлась в стекло, резко отдернула руку и долго смотрела на отпечатки, оставленные влажными от страха пальцами, которые съеживались и постепенно исчезали. - Иллюзия, - успокаивая саму себя, прошептала я.
   - Как вы посмели сюда войти, - раздался из угла сердитый голос.
   От неожиданности я села, но быстро вскочила и обернулась. Недалеко от дерева в углу стоял видимо письменный стол, за которым сидел человек, судя по тембру голоса, - мужчина. Свет на него не падал, и он был еле различим с моего места, где я стояла, а если учесть, что в последнее время мои глаза стали мне изменять, то и видела я его размытым темным пятном.
   - Не надо так кричать, - я сама удивилась своей наглости.
   - Кто вы и что здесь делаете? - человек злился. Хотя его можно было понять, ввалилась без спроса, да еще и уходить не хочет. Но удивительно было то, что я, действительно, не собиралась покидать эту комнату. В ней я чувствовала себя защищенной.
   - Честно говоря, я и сама не знаю, просто я испугалась, бежала, надо было найти безопасное место...
   - И вы решили, что это есть "безопасное место" для вас? - вопрос прозвучал как-то не по-хорошему едко.
   - Ну, да! Простите! Я понимаю, что выгляжу круглой дурой. Сама не понимаю, что делаю. Все так странно. А вы не подскажете, где я нахожусь?
   - Вы находитесь в личных покоях Волховера Лунного мира, куда никто, я повторяю, никто не имеет права входить без разрешения, а кто нарушает это правило - подвергается наказанию, - говоря это, он встал, и, как мне показалось, потянулся куда-то влево. Я испугалась, что он сейчас позовет охрану.
   - Подождите, дайте мне сказать, - вскрикнула я
   - Я занят, - был резкий ответ. - Все, что вы хотите сказать, скажете...
   Но я не дослушала: - Вы, что боитесь меня? - закричала от отчаяния, - Вы мужчина или трусливый заяц? Послушайте же! Я не из вашего мира, попала сюда случайно. И, частное слово, хочу вернуться домой. Но не могу. Так помогите мне.
   Он застыл на месте, потом вернулся и сел за стол.
   - Имя, - потребовал он.
   - Я назвала фамилию, имя и отчество, - и почувствовала, что он недоуменно смотрит на меня.
   - Вам что-то говорит, мое имя? - я была заинтригована
   - Нет, - сухой ответ, - просто по тому, как вы представились, я догадываюсь с какой вы планеты и какого народа.
   - Нет, это бред какой-то! - я отошла от стены, ища глазами место, куда могла бы присесть. Увидев недалеко от водопада пень, в виде кресла, направилась к нему и только хотела сесть, как гневный голос гаркнул: - Не сметь!
   Подпрыгнув от неожиданности в очередной раз, и подумав про себя, что так можно и нервный тик заработать, спросила: - Что не сметь?
   - Туда садиться не сметь! - голос дрожал яростью.
   - Почему? - вырывается у меня странный вопрос, хотя какое мне дело "почему?". Может быть, это какой-нибудь раритет.
   - Вас это не касается. На него больше никто не имеет права садиться.
   - А на пол можно? - я решила быть покладистой и вежливой, - а то у меня ноги от страха подкашиваются, а еще и вы на меня орёте.
   - На пол можно, - более спокойно.
   Села на пол, подогнула для удобства колени и оперлась рукой о пол. Несколько минут молчали, я слушала звук падающей воды, шелест листвы, и расслабилась, несмотря на то, что здесь мне были не рады.
   - Слушаю, - прервал затянувшуюся паузу хозяин.
   Вглядываясь в темноту угла, который представлял собой затенённую кронами деревьев поляну, освещенную луной, осторожно попросила:
   -Только не вызывайте охрану, ладно? Я не представляю для вас никакой опасности.
   Раздался смех более похожий на уханье филина: - Договорились. Вы заинтриговали меня. Говорите же, перестаньте мялить. Как вы здесь очутились?
   - В своем мире я пошла к врачу, - начала я рассказ, - там увидела браслет, вот этот, - вытянула руку, - надела. И что-то со мной случилось. Будто мне голову поменяли. В голове появились дурацкие мысли, меня куда-то потянуло. И зачем-то шагнула, в загадочное окно, соткавшееся из воздуха. Очутилась в странном месте вашего мира, но что больше всего меня поражает сейчас, когда я вспоминаю, так это то, что, вернее, как я себя вела. Складывается такое ощущение, что я знала что делаю. Хотя, даю голову на отсечения, я здесь впервые. Но я знала куда идти, знала, что мне надо делать, говорю на языке, который никогда не учила. В каком - то странном кривом доме, зачем-то разбудила мальчишку с торсом атлета, правда, при этом напугав его до полусмерти. Потом хотела идти обратно. Но тут почувствовала, страх, ясно осознала, что мне грозит опасность, если вернусь назад. Там меня кто-то ждет, но не с целью поцеловать руку. А тут еще мужской голос стал спрашивать, не видел ли кто странно одетую женщину. Я почувствовала себя зверем, загнанным в ловушку. Надо было бежать спрятаться. И я полетела сломя голову почему-то сюда. И здесь столько много комнат, лестниц, но я чётко знала, куда сворачивать, на какую лестницу идти. В холе перед этой дверью девушки - красивые и молодые - одна из них преградила мне путь, так я чуть не расцарапала ей лицо... Нет, нет... Не думайте, я ничего ей не сделала, просто отстранила ее и все... Но странное ощущение, злость на всех этих девушек и мысль, что им здесь делать нечего.
   Я замолчала. Мужчина тоже молчал.
   - Эй,- позвала я его, - вы поможете мне? Надо просто выйти, и чтобы меня никто не видел, и вернуться в то странное место. Дорогу я знаю, я покажу.
   - Как вас зовут? - хозяина комнаты, наверное, настолько поразил мой рассказ, что он захрипел.
   - Так я же вам говорила, - я начала сердиться. - Послушайте, в моем мире один прекрасный поэт сказал: "помогите женщине, не спросите имени". Какое вам дело, как меня зовут? Я никто! Я случайная птица, залетевшая в чужое окно. Будьте человеком, откройте форточку!
   - Подожди... те. Я помогу вам. Обещаю. Здесь есть потайной ход. Выйдем незаметно. Просто не часто ко мне приходят такие гости. Хотите пить или есть?
   - Нет, надо спешить. Я чувствую опасность. Идемте, - я поднялась на ноги.
   - Я прошу вас еще немножко. Вам нечего бояться. Сюда никто не войдет.
   - Ну, я же вошла...
   - Вы... не помн...не знаете наших законов. Это мои личные комнаты. Сюда никто кроме... близких людей войти не может, разве только мне будет угрожать опасность. А мне не угрожает опасность. Еще раз повторюсь, я помогу вам! Расскажите мне о мире, в котором вы живете и... о себе
   - Волховёр, милый, мне нечего рассказывать вам. В своем мире я - женщина, каких миллионы, самая обыкновенная женщина. Работаю, веду хозяйство, бегаю по магазинам... Я не ученый, не конструктор, не политик, и даже не социолог, ничего, чтобы вам могло помочь понять наш мир, сказать не могу. Мой мир - мой дом, моя нора...
   - Вы счастливы?
   Его слова меня поразили. Более немыслимого вопроса и представить себе трудно. Счастлива ли я? Да какое ему дело до этого? Главное сейчас - это выбраться отсюда. Но ноги подкашиваются, я почти падаю снова на пол...
   - Вы не ответили, - все тот же тихий хриплый голос, только настойчивый и нетерпеливый. И почему-то моя твердая уверенность, что он имеет право задавать такие вопросы. Трясу головой. Заставляю себя не поддаваться наваждению. Накручиваю себя, что никто не должен задавать такие вопросы незнакомой женщине, хотя бы эта особа и ввалилась к вам в личные апартаменты с требованием о помощи. Но, надо что-то говорить...
   - Это трудный вопрос. По идее должна быть счастлива. У меня есть все, что нужно для счастья: я люблю и любима, у меня есть крыша над головой, хлеб с маслом, работа.
   - Но вы несчастливы? - почти умоляющий хрип.
   - Нет, я счастлива, счастлива! - начинаю злиться, - Да, какое вам дело? Да, кто вы такой, чтобы задавать подобные вопросы? Вы никого не пускаете к себе в комнату, зато так безапелляционно лезете туда, куда вход вообще закрыт.
   - Простите, я не хотел вас обидеть. Мне необходимо понять .... Кто вы?
   - Вам что нужные мои анкетные данные?
   - А что такое анкетные данные?
   -Ну, где родилась, кто родители, где училась...
   - Вы родились?
   - Родилась! А вы тут как появляетесь на свет - "почкованием"?
   - Не понял, что значит "почкованием"?
   - Отростками от основного ствола...
   - Нет, мы рождаемся как вы...
   - Тогда что же вас удивляет, что и я появилась на свет, как и любое млекопитающее?
   - Наверное, в детстве вы болели... Сильно болели... Были при смерти... а потом неожиданно выздоровели. Так?
   - Так, - теперь уже сипеть начинаю я. Голос пропал. Страх. В голове проносятся мысли: откуда он мог знать. Это сон. Мой очередной сон. Если сны начинают сниться наяву, значит, схожу с ума.
   - С вами ничего странного не происходит в вашем мире?
   Срываюсь:
   - Странное? А то, что я здесь, в каком-то чужом мире, которого не существует - нестранно? Разговариваю с вами - каким-то Волховёром какого-то Лунного мира, которого быть не может - нестранно? Бегу, зачем не знаю? Делаю то, о чем представления не имею. Вижу непонятные сны, от которых просыпаюсь в слезах, а потом несколько дней хожу как пришибленная мешком по голове. Мои родные думают, что у меня расшатаны нервы и заставляют пить таблетки. А самое поразительное, что это правда! Я сама иногда подозреваю, что Я это НЕ Я. И страх. Вечный страх. Я боюсь. Всю жизнь боюсь. И сейчас боюсь. Я чувствую, мне грозит опасность, надо бежать. А вы останавливаете меня своими нелепыми вопросами. А, может, я сплю? Надо проснуться.
   Щипаю себя за ногу. Больно. Бью по щеке. Больно. Но не просыпаюсь. Опускаю голову и замолкаю. Стыдно. Нашла перед кем изливать душу. А мой собеседник молчит. Тихо молчит. Чувствую, как от него исходит понимание. От этого становиться еще гаже.
   - Только не надо меня жалеть, ладно? - прошу его.
   - Хорошо, не буду, - соглашается он, и вдруг неожиданно просит - Вы говорите о снах. Расскажите ваши сны?
   - Зачем? Они нелепые и страшные.
   - Мне надо знать. Очень надо! - голос настойчивый. И опять накатывает странное ощущение, он вправе задавать эти вопросы. Опять трясу головой, хватаюсь руками за виски и долго сжимаю их, силясь очнуться. Сдаюсь. Какая разница. Ну, расскажу. Впервые в жизни. Ему можно. Он поймет. Нет! Страх. Надо бежать. Я встаю и направляюсь к двери.
   -Подожди. Останься.
   -Нет, - почему то резко и зло отвечаю я
   -Почему? - голос мужчины становится твердым и жестким. (Господи... я знаю этот голос. Как я знаю его! Вот только, не вспомнить, где и когда)
   - Мне нельзя, - слова вырываются против моей воли.
   - Почему? - это уже не вопрос, это приказ ответить четко и ясно
   - Меня уничтожат, и не только меня, - с непонятной для самой уверенностью выдыхаю я, разворачиваюсь и бегу к двери.
   - Вернись и сядь. - Голос произнес это так, как сказал бы отец обиженному ребенку. Этому голосу нельзя не подчиниться. Мне вдруг совсем не хочется уходить. Я возвращаюсь и опять сажусь на пол.
   - Можешь сесть в кресло, - разрешает хозяин.
   -Не хочу, - фыркаю.
   - Как хочешь. А теперь расскажи, что за сны тебе сняться? -
   Его голос какой-то тихий, чуть хрипловатый, но удивительно уютный еще и тем, что как-то будто это само разумеющееся, перешел на "ты". Мне становится спокойно и хорошо.
   - Странные. Они такие реальные, что когда я просыпаюсь. Мне становиться жутко Я даже к врачу ходила в юности. Но мне сказали, что это естественно для переходного возраста - в снах я реализую свои скрытые желания. Получается, что у меня какие-то гипертрофированные желания. Меня лечили. Не помогло. Сны продолжаются, - я уселась поудобнее.
  
   Подумала, а может, все, что сейчас происходит тоже сон. И я снова сплю. У меня возникло ощущение, что я здесь была. Может быть, в детстве я видела уже этот сон про эту комнату, про этого странного Волховёра, как мы разговариваем, а потом забыла? По плечам пробежала дрожь. Страх, как морская волна, накрыл с головой и спал, оставив после себя мокрую спину и дрожащие руки. Помолчала. Мой собеседник не торопил. Тоже мне психолог. А почему бы и нет?
   - Вот вы говорите, о странных вещах в моей жизни. Вот этот сон и вы в нем. Не странно? Я привыкла к странным снам, которые дают необъяснимое ощущение то блаженства, то страха, то отчаяния. Только вот что удивительно, всегда было чувство того, что это нереальность, это происходит где-то, когда-то, с кем-то. А сейчас я ощущаю реальность. Хотя мозгами понимаю. Этого не может быть... Это сон, очередной сон... Сейчас я проснусь... И все исчезнет... И вы, и эта комната, и все то, что я наделала там, - я махнула рукой на дверь, - все будет только отголоском моих фантазий.
   Как уверяют врачи, сны - это подавленные влечения. Вот только меня всегда интересовал один вопрос, на который я никогда не могла получить ответ: отчего меня влечет именно этот странный мир? Если он плод моей больной фантазии, то я, действительно, больна!!!
   - Неужели твои сны так ужасны? Расскажи мне их, может быть я смогу тебе помочь... Ты пересказывала их кому-нибудь?
   - Нет, никогда! Этого нельзя делать! Это опасно. Меня могут счесть просто сумасшедшей, а я боюсь оказаться в психиатрической клинике. Я даже маме не рассказывала их.
  
   А может и правда, рассказать? Это же сон, если во сне рассказать свои сны, может быть, они и останутся здесь. Навсегда. Самое удивительное то, что мне так хорошо и покойно. Странно, я в незнакомой комнате, передо мной сидит некто в и прячет лицо. В принципе, это символ чего-то ужасного, страшного, угрозы. А мне покойно. Поводырь, помоги мне, не позволь сойти с ума.
  
   - Я согласна. Спрашивайте, я буду отвечать, - в голове крутилось: кто знает, а вдруг этот сон - возможность получить покой и избавиться от страха, который преследует меня всю жизнь...
  
   Я захотела предупредить его вопрос, но получилось, что мы спросили одновременно: "Чего ты боишься?". Я засмеялась: - С этого вопроса начинают все доктора, и я отвечу вам, как и им, не знаю...
   Он замолчал. Усевшись удобнее, я позволила себе поплыть по волнам своих чувств, и воспоминаний
  
   - Знаете, есть обыкновенные сны, они непонятны, запутанны и безобидны. Я научилась их распознавать - в них тело не подчиняется тебе, все движения замедленны, они черно-белые. А мои кошмары цветные, настолько реальные, что становится страшно. Это как воспоминания. Проснувшись, помню все что говорила, что чувствовала. Эти сны непонятным образом влияют на выбор моих поступков. Вот, например, сегодняшний сон. Я его раньше не видела. И утром, встав с кровати, осознала, что-то должно случиться:
  
   Открываю дверь. Вхожу в комнату. Мне навстречу кидается молодой парень. Он мне неприятен. Высокий, плотный, лицо мясистое. Его сущность - глина в воде, расползается между пальцев, скользкое и неприятное. Он берет меня за руку, заглядывает в глаза. Вырываю руку. Он что-то говорит о том, что не мог поступить иначе. Что он сказал правду и только правду. Сказал то, что видели его глаза. Я злая. Мне мешают говорить слезы, но все-таки я выпаливаю:
   - То, что ты считаешь правдой - неправда! Правда в том, что я не целовала его, я спасала ему жизнь, мы же вытащили его из воды полумертвого, я делала искусственное дыхание, и ты это знаешь. Но ты промолчал. И получилось, что я сама полезла к нему с поцелуями, а теперь мне надо выйти за него замуж! Ты понимаешь, что ты наделал?
   - Я могу тебе помочь, - как-то противно заискивающе-ласково произносит он, - согласись быть моей женой, и я устрою так, как надо...
   Меня охватывает такая ярость, что со всей силы даю ему оплеуху. Его глаза сузились, он резко отворачивается, но когда опять поворачивается ко мне, в них по-прежнему выражение сострадания. - Я пошутил, - говорит он. - Прости, не подумал, что тебе не до шуток. Ты пришла. Я подумал...
   - Не надо так думать, - с удивлением смотрю на свою ладонь. Она горит. Мне стыдно за свой поступок. Но и только. - Я пришла с просьбой. Хоть в этом ты мне можешь помочь? Позвони ему. Попроси приехать. Скажи, мне нужна его помощь. Пожалуйста.
   - Конечно, - лепечет он, - конечно... Я сейчас. Там папа, он разрешит. Я же твой друг, а друзьям надо помогать.
   Мы вместе выходим из комнаты, идем по длинному коридору, сворачиваем в тупик, он открывает дверь, оставляя ее открытой, я вижу, как он идет в дальний угол, где сидят люди ко мне лицом, среди них, знаю, его отец. Мой друг что-то говорит. Мужчина освобождает стул, он садиться, зажигается экран, бегут волны позывных, потом, понимаю, соединились. Лицо друга несколько испуганное, он что-то бормочет, потом резко встает. Экран гаснет. Я смотрю на него во все глаза, но чем ближе он ко мне подходит, тем яснее становится, новость плохая.
   - Прости. Но ты должна его понять. Он человек общественный. У него дела. Он не может приехать, - все это произносится на одном дыхании, и отводя от меня глаза. Я поворачиваю его к себе, и, заглядывая в лицо, спрашиваю: - Ты сказал, что мне плохо? Сказал, что мне срочно нужна его помощь?
   -Перестань, - сердится друг, - я и так чувствую себя полным кретином и подлецом. - Ты все никак не можешь привыкнуть к порядкам нашего мира. Если знающие сказали, что он занят, значит, так и есть. Пойми же, он не принадлежит себе, он принадлежит всем нам, и на нем ответственность за всех нас, а ты тащишь одеяло на себя, эгоистка. Завтра мы еще раз позвоним ему.
   - Завтра будет поздно, - обречено вздыхаю, - завтра утром меня выдадут замуж.
   - Я тебе подсказал выход, - рука друга легла на мою голову... Но я скидываю ее и бегу прочь. Я ненавижу этот мир, в нем все неправильно и неверно. В нем непонятные для меня обычаи. Почему, если люди застают целующихся девушку и парня, это считается грехом, и единственным выходом, и заглаживания неприличности данного поступка является замужество. А если я не хочу за него замуж. Не хочу. А Он. Как он не почувствовал, что мне плохо. Я не стала бы его тревожить без нужды. А может и правда...
   Но не успела закончить мысль, как натолкнулась на красивую, холодную девушку. Ее рука остановила меня, упёршись в грудь:
   - Я искала тебя. Нам надо поговорить.
   - О чем? - она прекрасна. Настоящая леди своего мира. Холодная и выдержанная. И именно это мне в ней не нравится.
   - О заседании Совета все говорят. И я хочу сказать тебе правду. Все что произошло к лучшему. Пойми, ты ему не пара. Я говорю то, что видят мои глаза. Ты - дикарка. Импульсивная невыдержанная особа. А ему нужна достойная жена. Как претендентку выбрали меня. Конечно, последнее слово за ним, но, чтобы ты знала, я ношу его ребенка...
   - Что? Это неправда! Я не верю!
   - Мы не имеем такой привычки лгать, девочка! - ласково улыбается она. - Если я говорю, значит так и есть. Я вызвалась, и мою просьбу удовлетворили, и пусть это только искусственное оплодотворение, но мальчику нужен отец. Ты же понимаешь это. Уйди в сторону... Это для блага всех нас
   Она поворачивается и идет по коридору, неторопливая, гордая, холодная и тщеславная...Как я ненавижу ее. Значит это и есть его невеста! А как же я? За что? Что я сделала плохого всем этим людям? За что они так ненавидят меня? И Он тоже! Мог бы и сам мне сказать! Не сказал. Испугался? Почему всю мою жизнь меня предавали. Сначала швырнули, как кутенка в воду, в чужой мир, закрывали перед моим носом дверь, а теперь еще и просто бросили на произвол судьбы, как ненужную вещь? Но я не вещь. И, если учесть, что я выросла в другом мире, у меня свое собственное представление о том, как надо распоряжаться своей жизнью...
   Из глаз бегут слёзы, прячусь в угол между двумя стенами, и даю волю слезам. Когда истерика проходит, стараюсь понять, что мне делать? Вернуться к приемным родителям? Нет! Исключено! Они и так пережили из-за меня стыд. Они отвечали за меня на подиуме закона перед Советом. Приемная мать, красная как вареный рак, чуть не плакала и все повторяла, что я пришла к ним в семью уже взрослой, она не может нести ответственность за бесчестные поступки девицы выросшей среди зверей. И что единственный выход смыть позор - выдать меня замуж. Вернуться в лес? Нет! Ни за что!
   И тут я увидела длинноного как аист знающего. Он отправлял экспедиции. А что если... Я подбежала к нему, и схватила за руку и почти прокричала, что мне разрешили, и что я должна быть первой! Он посмотрел на меня, как голодная хищная кошка на жирную курицу:
   - Неужели главный все-таки решился!
   - Да, решился...
   - Странно, только вчера я разговаривал с ним, и он был категорически "против", ты же не подготовлена, не прошла инструктаж!
   - Это было вчера, а сегодня, я уговорила его. Человек, который жил в двух мирах, должен быть более подготовлен к жизни в третьем, - я врала. Хорошо, что люди этого мира никогда не врут, они и помыслить не могут, что кто-то им может сказать неправду. А я, может быть, и не врала совсем, я шутила. Я пыталась его разыграть, как разыгрывали меня в детстве в лесу. И у меня получилось! Он ведет меня в круглое помещение, зажигаются огни вокруг меня, и я просыпаюсь...
  
   - Он не звонил, - вдруг слышу хриплый шёпот хозяина.
   - Кто не звонил, - не поняла я.
   - Твой... друг не звонил, - повторил Волховёр.
   - Звонил, - тряхнула я головой, - я же видела. А потом это мой сон. Мне лучше знать, звонил он или не звонил.
   Последовало долгое молчание, потом мой неожиданный собеседник спросил:
   - А почему ты решила, что должно что-то случиться?
   - Сама не знаю, - пожала плечами. - Просто почувствовала и все. Я же говорю, эти сны странные тем, что в них мало действий. Обычно это сгусток боли или радости, который поднимается откуда-то из глубины моего сознания. Я порой сама не понимаю, отчего и почему. Непонятно?
   Тогда расскажу еще один. В нем вообще нет разговоров, просто боль. Причем такая, какую я в реальной жизни никогда не испытывала. Но я так хорошо себе представляю, что это такое, что самой становится не по себе. Самое трудное передать чувства. Ведь как легко сказать, вышел, хлопнул дверь, спустился. А как вот выразить то состояние, какое бывает со мной в этом сне.
   Лестница. Широкая ярко желтая лестница. Я спускаюсь по ней. Я иду с трудом, но не так как во сне, прорываясь сквозь онемение рук и ног, просто мне больно идти, я ощущаю почему-то босыми ногами каждый мелкий камушек, попавший под пятку, каждую выбоину. Я плачу. По щекам текут слезы. Отчаяние и одиночество. Ощущение брезгливости, злобы на себя, непринятия своего тела. Оно мне гадко и противно. И еще мне некуда идти. У меня нет дома. Нет никого, кто ждал бы меня.
   Кончается лестница. Иду по городу. Красивые прямые переулки, ажурные мостики, низкие кустарники вдоль тротуаров. Под ногами ярко-желтые плоские булыжники. Дорога длинная. Над головой проносятся тени. И я понимаю: у меня нет выбора, надо идти ТУДА. Сейчас. Иначе будет поздно. Поэтому срываюсь с места и бегу. И вот дом. Он стоит на окраине. Дом с четырьмя квадратными пристройками, ориентированными по сторонам света. За его низкой ажурной оградой на противоположной стороне - лес, уступами поднимающийся в горы. Подхожу к калитке. Мое сердце бешено бьётся. Мне хочется кричать. Хватаюсь руками за железные прутья решетки, прижимаюсь лицом. Чувствую, что мне не хватает воздуха. Но открыть калитку не могу. Я знаю, там живет кто-то, кто мне очень дорог. Я хочу открыть калитку, я хочу увидеть этого человека и не могу. Слезы застилают глаза. Трясу прутья, будто это тюремная решетка, которая не дает возможности выйти на свободу. Так продолжается довольно долго, я борюсь сама с собой, моя душа мечется как птица в силках. Вдруг я слышу голоса, понимаю, что зовут меня.
   И тут, только одна мысль пронизывает все мое существо, бежать, бежать отсюда... Чтобы никогда и никто не нашёл... И я бегу. Перед глазами проносятся опять желтая уже узкая дорога, только уже песчаная, ногами ощущаю мелкий мягкий песок, речка, упрятанная в желтый камень, и чуть сбоку тропинка, которая кончается древними воротами, ведущими в никуда. Это запретное место. Его боятся. Но оно мое спасение. Снимаю с руки браслет, тоненький, серебряный браслет, вот как этот, с вырезанными символами, и кидаю на землю. Останавливаюсь на мгновение, в сознании вспыхивают слова: - Ты уверена в том, что ты делаешь? Обратного пути не будет, больше ты не вернешься сюда." "Да!!! Да!!!! Да!!!!" кричу я три раза и бросаюсь вперед.
   Просыпаюсь с криком. Лицо мокрое от слез. И тупая мысль: Ты сама выбрала эту жизнь. Ты сделала выбор. Ты должна пройти его до конца. Так надо!". И как бы мне не было плохо наяву, сознание того, что я сама выбрала этот мир, придает силы. Я сжимаю зубы и иду по жизни дальше. Я не смею прервать эту нить... Наверное. Я рассказываю сумбурно. Трудно передать ощущения. Вам понятно?
  
   Мой собеседник долго молчит, потом говорит тихо, почти шёпотом: "Да!"
  
   - Вы счастливее меня. А мне ничего не понятно. Но поверьте, каждый раз, когда я вижу этот сон, я знаю, что там, во сне, мне в тысячу, в миллион раз хуже, чем там, где я живу сейчас, и как, ни странно, но именно это ощущение придает моему существованию какой-то смысл. Кстати, как странно, это же этот дом, где мы сейчас находимся. Или нет, может быть, только похож?
  
   Мне легко и свободно говорить. Ловлю себя на мысли, что рассказываю с удовольствием. Там в реальности, я и слова не могла выговорить, сколько не бились со мной психологи и психиатры, в какие глубокие гипнотические сознания меня не погружали, мои губы молчали. Хотя надо сознаться, я плохо поддаюсь гипнозу. Вернее совсем не поддаюсь.
   - А вот этот сон, снится мне всегда летом, на даче. Почему не знаю. И обязательно после грозы. Может запахи, что-то навевают?
   Странная улица, залитая неземным жёлтым светом, я иду рядом с мужчиной и держу его за руку. Я маленькая. Меня переполняет чувство гордости, значимости, счастья, что иду рядом с таким удивительным и прекрасным человеком, помню, на нем был странный джемпер белый, связанный крупной вязкой. Все приветствуют его, все его знают. Встречающие нас девушки в необычных одеждах кокетливо строят глазки, здороваются, и задают какие-то вопросы. Я немного ревную, мне не нравиться, что он слишком долго с ними разговаривает. Я дергаю его за руку... и просыпаюсь. Трудно объяснить. Понимаете, повторюсь еще раз, в этих снах порой нет действий... Просто мои чувства и мысли.
   Иногда сны приходят ко мне несколько раз подряд, один из них, как правило, снится во время болезни. Когда у меня поднимается высокая температура, я вижу себя вовремя какого-то праздника, знаю, что это мой день совершеннолетия. Я, как и мои сверстницы, прошла обряд посвящения. Теперь уже никто не будет диктовать мне свою волю, как ребенку. В большом зале много людей: знающие, родители и молодежь. Я танцую. Недостатка в паре у меня нет. Всем весело. Какой-то парень шепчет на ухо, что давно потерял от меня голову. Мне смешно, но приятно. А потом вдруг на меня накатывает тревога. Я начинаю кого-то высматривать. Его нет. Мне становится душно и тесно в переполненном зале. Я хочу на воздух. Поэтому иду длинными коридорами и выхожу на балкон. Тихо, только глухой стук преследует, стук моего сердца. В углу замечаю фигуру. Меня переполняет особенное чувство, я горю и в то же время мне холодно, я хочу кричать, но голоса нет, я хочу смеяться, но на глазах слезы. Я подхожу к этому человеку, поворачиваю его к себе лицом и говорю:
   - Я выросла. Я стала взрослой, и теперь могу сказать о том, о чем молчала все эти годы!
   А потом впиваюсь в его губы. Он сжимает меня в объятиях. Я слышу шёпот : - Что ты со мной делаешь, девочка!
   Я счастлива ... и проваливаюсь в просыпание.
  
   - А вот этот самый мой любимый сон. Он приходит ко мне в самые ответственные моменты моей жизни. И как только я вижу его, я твердо уверена, что со мной все будет хорошо. То, что я хочу, обязательно сбудется. Хотя после него всегда накатывает грусть. Судите сами.
   Зима. Горы. Радость. Смех. Лечу на санках и кричу. Мне страшно и приятно лететь наперегонки со снежной лавиной. Я уже слышу ее гул сзади, первые снежинки колют затылок и шею. И тут какая-то тень мелькает над головой, сильные руки подхватывают меня, и вот я уже сама лечу (только не могу понять на чем) и любуюсь снежной волной, которая переворачивает мои санки, погребая их под собой. В ушах свистит ветер, подо мной снежные горы, надо мной горы облаков, они сливаются друг с другом, превращая мир во что-то фантастическое. Я прижимаюсь к мужчине. Я знаю, что люблю его. И мое сердце разрывается от полноты счастья, красоты, и еще чего-то, что не подвластно словам. Он прижимает меня к себе, и на своей груди я вижу его руку и на мизинце кольцо. Это мое кольцо. Это я его сделала из ветки бело-черного дерева. Такие кольца делают в Лесном мире. Оно серебристого цвета с красивыми черными разводами. Я закрываю глаза... и просыпаюсь
   И, несмотря на то, что этот сон сулит мне всегда удачу, утром я чувствую себя самой несчастной на свете, будто потеряла самого дорого, любимого человека. Словно я смотрела кадры из далекого прошлого. И каждый раз меня надолго охватывает тоска. В юности можно было объяснить этот сон тем, что я жду своего принца. Но потом, когда я вышла замуж, родила детей, он снился мне все также без изменений, как отрывок из фильма, и с той же, накатывающейся тоской.
   - У тебя есть дети? - Силуэт подался вперед, и его голос дрогнул.
   -А почему это вас удивляет? Конечно, есть? Двое - девочка и мальчик.
   -Это твои дети? Ты родила их? - голос незнакомца вдруг зазвучал с такой силой, что еще немного и перешёл бы на крик.
  
   -Да, что с вами??? Успокойтесь!!!! Это мои дети. Я родила их!!! И почему это вас так тревожит? Господи, и что вы находите странного в том, что я родилась, как все нормальные люди, и сама родила, как нормальная здоровая женщина
  
   - Прости, - голос стал опять тихим. - Расскажи мне о детях? Они здоровы? Ты их легко рожала? Сколько им лет сейчас? В общем, как можно подробнее. Это очень важно.
  
   Я молчу, что-то останавливает меня. Появляется страх. Страх раскрыть свою тайну. Это чувство мне знакомо, там, на Третьей планете, особенно в разговорах с психиатрами, оно появлялось и проявлялось в ощущении дискомфорта внизу живота, который поднимался вверх и блокировал дыхательные пути. Мне становилось трудно дышать. И я просто замолкала, тяжело дыша и угрюмо смотря исподлобья на врачей. Вывести из такого состояния меня было трудно. Сильное желание уйти. Но снова голос останавливает меня.
  
   - Ты должна рассказать.
  
   - Надеюсь, что вы не из того мира, о котором я вам рассказала в начале? Потому что, мой рассказ может шокировать вас. Мое подсознание говорит мне, то, что сделала - преступление. Только почему не знаю. И еще чувствую, никто не должен знать, иначе быть беде. Но вам расскажу. Почему-то я доверяю вам.
  
   Только надо начать сначала. Дело в том, что я всегда боялась одиночества. Нет, надо объяснить. Я любила быть одна. Но для меня это не было одиночеством. Одиночество - страх остаться одной, совсем одной, когда тебя никто не любит. Никто не ждет, когда ты никому не нужна. До сих пор не понимаю, откуда в голове у маленького ребенка были такие мысли, но они были. С возрастом, они не исчезли, лишь еще более обрастали плотью.
   Я не красавица, но как многие говорили, милая! И это больше всего раздражает. Напоминает гостей, которым блюдо не понравилось, но чтобы не обидеть хозяйку, воркуют: "Мило! Непривычно! Но больше не хочу, я уж вдарю по-твоему фирменному..." Говорят, что молодость - самое прекрасное время. Может быть. Но для меня - это было самое страшная пора. Если бы вы знали, сколько слез я пролила в юности, как часто молила о смерти, с каким трудом я шла по дороге судьбы. Назвать причину не смогу. Ее не было. И в тоже время она была. Я ждала человека, которого смогу полюбить. И где-то подспудно знала, что его нет, не было и никогда не будет - это с одной стороны. С другой, порой я чувствовала в себе необъяснимую силу, которую никак не могу разбудить, я рыдала от бессилия, зная, что могу свернуть горы, если бы не сковавший меня страх. Понимаете, меня постоянно преследует страх, страх того, что я должна понести наказание, за какой-то страшный проступок. Честное слово, в своей жизни ни разу не переступила закон. Живу тихо, уважаю законы. Но страх... Простите, что говорю так непонятно. Мне самой невозможно осмыслить и вникнуть в то, что со мной происходит. Одни ощущения без названия.
   И долго, очень долго у меня никого не было. И вот, как будто судьба надо мной сжалилась. Я встретила человека, который предложил мне пожить вместе. И я с радостью ухватилась за это предложение. Хотя, и тогда мне не давали покоя мои сны, не давал покоя, кто-то внутри меня. Этот человек позвал меня, не оттолкнул, и я как вьюн обвилась вокруг него, думая, что это ненадолго, поиграет и бросит. И поэтому мне надо было спешить. Это было как-то бессознательно. Опять! Мысли не могут быть бессознательны... Мысль - образ, и, следовательно, он есть или нет. Но просто, я хочу сказать, что даже, не отдавая себе словесного отчета в том, что я делаю, делала странные на первый взгляд вещи. Ну, например, я ждала определенного весеннего дня. Я готовилась к нему. И когда он пришёл, я, будто, ожила. В тот день я летала, я спешила домой, я готовилась ко сну как к мистерии, в которой буду участвовать. И вот я уснула. Легко уснула, только опустив голову на подушку, И мне снится сон.
   Я иду осторожно. В голове только одна мысль, чтобы меня никто не видел. Я прохожу мимо дома с ажурной калиткой, огибаю его, поднимаюсь по тропинке вверх в горы. Чувство тревожной радости, легкого ужаса перед рискованным шагом, на который я решилась. Когда я вспоминаю, то опять все мое тело, будто сжимается, и я становлюсь похожим на ежика, прячущего свою жизнь и душу в колючем панцире. Мне страшно, но я только ускоряю шаг. Я на месте. Подошва горы, на которой растет дерево, его тройной ствол переплелся, образовав грот. Небо темное, фиолетовое, звезды яркие, и сиреневая луна как ночник освещает место отдыха, куда никому нет входа. А я иду, знаю, что нельзя, но иду. Я подхожу к гроту. Вижу внутри в середине человека, лежащего на мягкой траве - это тайный обряд очищения, воссоединения, осмысления. Я становлюсь перед ним на колени, и провожу руками над головой, потом тихонько переворачиваю на спину. Он спит. Я прикасаюсь губами к его лицу...
   Так, как мне было во сне, потом никогда не было. Это была не просто близость, это была та минута полного безбрежного счастья и блаженства, которую никогда я не испытывала в реальности. Ощутить на себе руки любимого, почувствовать их силу и нежность, за это мгновение можно вытерпеть все... Но что-то меня тревожило. Поэтому последний раз поцеловала его и бросилась бежать...
   Когда я проснулась дома, я все еще горела, мое тело пылало от жара и испытанного экстаза, и мне не составило труда увлечь земного мужчину. Через девять месяцев я родила дочь. Правда, все это время, я старалась спрятать свою беременность, (не понимаю почему) а когда уже прятать было невозможно, злилась, если кто-нибудь указывал мне на нее. Родила легко. Только вот почему-то все боялась, что, сейчас откроется дверь, и у меня заберут ребенка. Мой мужчина предложил выйти за него замуж, и я снова, не раздумывая, согласилась. Главное, чтобы все было как у всех, чтобы мой ребенок не отличался от других.
   А потом первые три года, когда она болела, я все просила Планету
   (вот что мне не понятно до сих пор, почему Планету, а не Поводыря) принять мою дочку, даровать ей жизнь. Я не спускала ее с рук, так боялась потерять. Когда ей исполнилось три года, я успокоилась, как-то сразу. Помню, в день ее рождения, я не сводила взгляда от часов, мои глаза следили за стрелками, и когда долгожданная минута настала, я вздохнула и сказала: - "Все, она будет жить".
   Доченька, мое второе я, мое спасение, мой единственный друг. С тех пор, как она появилась на свет, мне легче стало жить. Я не боюсь теперь одиночества, у меня есть та, которая всегда меня поймет, поддержит, которая меня любит . Мои родители не относились ко мне с такой нежностью, с какой эта девочка. Это моя награда. Только вот за что? Я благодарю судьбу, что она подарила мне дочь.
   Но прошло совсем немного времени, и я опять стала готовиться. И тут уже не было для меня ничего удивительного. Я, земная, хотела опять испытать то, что испытала тогда, под трехствольным деревом в темном гроте, освещенным слабым фиолетовым светом сиреневой луны. Надо сказать, тогда у меня с мужем наступили тяжелые времена, мы часто ссорились и подумывали о разводе. Но мне было важно, чтобы именно он, стал отцом и второго моего ребенка. Если получилось с первым, должно получиться со вторым.
   И вот пришёл день. Снова та же церемония приготовления ко сну. Правда, уже сознательно. Снова легкий сон, та же дорога, тот же утес, и тот же грот. Только ощущения другие: меньше страха, и больше нетерпения. Смешно? Не правда ли? И вот я у входа.
   Мое сознание опять чужое. Мысли непонятные, необъяснимые. Что-то удерживает меня, я стою у входа и долго смотрю на человека, и вдруг замечаю: от его руки тянется тоненькая цепочка росы, такая неестественно ровная, к маленькому колокольчику, висящему у меня над головой. Меня начинает давить смех. "Он ждал меня. Он приготовился. Он хочет увидеть.... Нет, так нельзя..." -Я тихонько подхожу к его руке и снимаю с мизинца тоненькую нить. - "Родной мой, он учёл все, кроме одного, ночью на нитке образовалась роса... Нет. Я не могу выдать тебя. Я преступница. Этот грех, только мой грех. Никто, даже ты, не должен знать того, что происходит. Ведь, если мне снятся сны, то и тебе могут сниться сны. Ты можешь во сне, быть со мной... Ты можешь разрешить себе хоть немного побыть просто человеком, мужчиной, моим мужчиной. Я совсем не знаю, как ты живешь без меня. Но ты ждал меня, значит помнишь..."
   Я провожу руками над его головой, я прижимаюсь к нему всем своим нетерпеливым телом, и растворяюсь в нем...
   На этот раз я не спешила. Я дождалась, когда небо стало розовым, долго смотрела на родное лицо. (Хотя не могу его вспомнить). Было сознание того, что это в последний раз. Больше ничего не повториться. Мы прощаемся навсегда. Нить снова на мизинце...
   А дома... эх, не хочется даже вспоминать... В тот день надо было перешагнуть через обиду и непонимание, ласкаться и быть нежной . С трудом, но перешагнула. Я победила. Я родила сына. Но с ним все было труднее. Я чуть не потеряла его. Он был при смерти. Переболел всеми болезнями, какими только можно. Как будто какая-то сила не признавала его, отталкивала от жизни. Но, я боролась. Опять не спала ночами, опять молила Планету. И, опять, когда ему исполнилось три года, моя радость выразилась странными словами, со слезами на глазах, я все повторяла: "Ну, вот и все!!!!!!!!! Теперь можно и пожить".
   К этому времени мы с мужем как-то нашли общий язык. Мы стали среднестатистической семьей. Мои дети обычные. В них нет ничего странного. И я так рада этому. Зато у меня появилась цель в жизни. Я живу ради детей. Я живу, потому что у меня есть, кого любить. Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать за ними. Особенно за сыном. Он своенравный, и гордый, любознательный и целеустремленный, и кого-то мне напоминает... Мне нравится ночью войти к нему в комнату и долго смотреть на его лицо, освещенное луной. Отчего сама не знаю, это приносит мне тихую грустную радость. Мне приятно, что могу подойти и поцеловать его в макушку, и главное - я нужна ему, и он никогда не сможет оттолкнуть меня...
  
   Я замолчала. И воцарилась долгая тишина. Волховёр сидел в своем углу как-то неестественно прямо, будто через его хребет пропустили огромный железный штырь. И только шёпот долетал сюда: - Этого не может быть! Это не может быть!
   - Что не может быть, - переспросила я? - Я вас шокировала? Да?
   - Ты сумасшедшая, - донеслось до меня. Но в голосе не было осуждения, было потрясение и удивление.
   - Спасибо, на добром слове, - усмехнулось. - Диагноз поставлен правильно. Не понимаю, как наши врачи не могут увидеть столь очевидного.
   - Ты подвергаешь себя опасности. Никогда, слышишь, никогда и никому не рассказывай свои сны, - он просил. Это ж надо! Он говорит со мной так, будто понимает больше чем я. Будто знает то, чего мне недоступно.
   - А теперь, ты должна, обязана рассказать мне то, что еще не рассказала. Что случилось в тот день, когда ты выбросила браслет...
   - Я все рассказала, - вздрогнув, быстро проговорила я, - больше не было снов. Не было!
   - Был. Один. Я приказываю, прошу, умоляю...
   - Послушайте, я не хочу, не могу... Не надо... Это больно
   - Расскажи, я должен знать!
   - Зачем вам это!
   - Обещаю, все, что ты здесь рассказала и расскажешь, останется между нами. Но я должен знать. Многие годы я жил и никак не мог понять, почему? Теперь все становится на свои места. Помоги мне, расскажи... я пойму
   - А причём тут вы? Какое вам дело до моих снов?
   - Я потом тебе объясню, пожалуйста...
   - Ладно. Только мне больно вспоминать его. Я видела этот сон всего три раза, и каждый раз после него у меня возникает стремление к смерти, отвращение к себе, и особенно к своему телу. Помню, первый раз я увидела его совсем маленькой. Сколько было, лет сказать не могу. Только отчетливо отложилось в памяти, что страстно не хотелось жить. Я даже ушла из дома. Была зима. Я шла по улице, куда глаза глядят. Желание было одно - исчезнуть, раствориться, спрятаться, что бы никто никогда меня не нашёл. Дошла до железнодорожных путей. Села и стала ждать поезда, чтобы броситься под него. Сейчас с ужасом думаю, а что, если бы поезд все-таки появился? Ведь никаких причин для самоубийства у меня не было. Только страшный, непонятный сон, и омерзение самой к себе. А самое главное - сознание того, что сказать о нем никому нельзя. Поезд не пришёл. Я замёрзла и вернулась домой...
   Потом еще два раза он приходил ко мне. Последний совсем недавно. Теперь, я уже понимаю, отчего и почему он вызывает такие чувства, только не могу понять, отчего мой мозг занимается мазохизмом. Ведь я не получаю никакого, даже тайного удовольствия, от его созерцание, он мне противен, Так зачем, мое сознание возвращает меня в него. Не пойму. Может, вы скажете?
  
   Начинается он с того я стою в кругу странных светильников. Серебряные цилиндры, из которых веером расходятся розоватые лучи. Я стояла на возвышении и с удивлением смотрела на людей, которые еще совсем недавно казались мне такими умными, знающими, равными по мудрости законам бытия. А теперь я видела самые обыкновенные лица, на которых были видны сомнение, удивление и одобрение. Я вдруг почувствовала равной им. Странное чувство! Но оно придавало мне уверенности, в своей правоте. Трудно объяснить! Это словами не передашь...
  
   Меня приветствовали как героиню. Помню какой-то смешной совсем лысый человек с большим шишковатым носом на розовом, как кожа у поросенка, лице долго говорил в мой адрес хвалебные слова. Смысл - которых сводился к одному:
   - Она сделала невозможное, она прошла весь цикл. Мы знали, что когда-нибудь найдется такой стойкий человек. Правда, мы не ожидали, что им окажется эта милая девушка, которая не испугалась всех ужасов, выпавших ей на долю. Ее имя останется в веках.
  
   А потом выступил, мой знакомый, однокашник, который говорил, что нельзя скидывать со счета все, что я сделала, но сама идея моего эксперимента была заранее обречена на провал - моей темой было простое определение: мир держится красотой. Красота - это здоровье и гармония мира. То, что красиво, воздействует на подсознание человека, что доказывают произведения искусства, литература и театр. И я была музой и вдохновительницей идей, образов, понятий. Но вся история моей жизни на Третьей планете доказывает обратное. Многое из того что глубоко сидит в варварах изучаемого мира, далеко от понятия красоты и гармонии, произведения искусства становятся товаром, за которым тянется кровавый шлейф изувеченных душ. За тысячи лет, в разных точках планеты вспыхивали, как яркие огоньки светлячков в ночной тьме, очаги культуры. Но этот свет был слаб, и не каждому-то человеку он подвластен, а уж целому народу тем более глубоко безразлично, что где-то художник сотворил чудо, а поэт сумел описать необъяснимые чувства словами. Человечество не стало лучше, добрее и разумнее, оттого что сияла своей красотой скульптурное изображение женщины, таинственно улыбался на картине мужчина, философ рассуждал о красоте строфы, или искал гармонию ...
  
   Я отвлеклась. Это не имеет отношения к рассказу. Я это рассказываю так подробно потому, что это наиболее понятная для меня часть сна. Не знаю, почему, но я всегда задумывалась, почему все доброе, светлое и красивое в хаосе нашего мира не имеет той силы, которую должна была бы иметь.
  
  
   Но я отвлеклась, невысокий худощавый человек с темными вьющимися седыми волосами и тревожными глазами как у оленя встает передо мной. Он печально глядит мне в глаза и приглашает идти с ним. Мне не хочется. Я начинаю придумывать отговорки. Я говорю, что устала, что мне надо отдохнуть, я первый день, как вернулась... сейчас уже и не вспомню, всего того, что говорю. Он, молча, слушает. Не перебивает. Потом все с той же тихой жалостливой улыбкой повторяет свое приглашение. Значит, надо идти.
   Мы проходим по улицам, вымощенным желтым камнем. Потом подходим к мосту, и вот перед нами красноватый утес, который вырастает из середины горной бурлящей реки, скальные породы полукругом подходят к желтой лестнице ведущей внутрь утеса, откуда, видимый в узком проеме, вырастает причудливое многооконное круглое здание. Я все время отстаю. Моему спутнику приходится снижать темп ходьбы, а то и совсем останавливаться и поджидать меня. При этом на его лице даже тени неудовольствия не проскакивает. Я нарочно иду медленно, опустив голову, и смотрю себе под ноги: жёлтые теплые камни лестницы, прохладные мраморные плиты с мозаичным вечно двигающимся как в волшебной подзорной трубе рисунком холлов и комнат дома Смия. Я уже была здесь. И помниться, радости это посещение мне не принесло. На миг остановилась перед знакомыми дверьми. Внутренне сжалась, сняла обувь, высоко подняла голову и вошла. Здесь ничего не изменилось
  
   Огромная комната в красно-коричневых тонах, противоположная стена - ажурная решетка открытой веранды, с которой можно видеть расположившийся внизу город, поднимающиеся вокруг него горные вершины, извивающуюся в ущелье реку. Посередине на огромных красных подушках лежит Смий. Его кожа и чешуя синеватого цвета, светло-русые кудрявые волосы аккуратно расчесаны. Он время от времени проводит рукой по волосам, как бы поглаживая себя. Видно, что это доставляет ему особое удовольствие. Длинный змеиный хвост покоиться на маленьких подушечках полукругом уложенных вокруг его мощного тела. Он лежит на спине, и на мое приветствие не обращает внимание. Его глаза закрыты. Я стою истуканом минуты две, такое положение озлобляет. Поэтому, чтобы не сорваться, я подхватываю подушечку, валяющеюся недалеко от моих ног, иду на веранду, где стоит маленький столик, на котором разложены фрукты, хлеб и кувшин с питьем, сажусь около него, спиной к Смию, вытягиваю ноги и начинаю есть. Не успеваю я проглотить первый кусочек хлеба, как над моей головой вырастает огромная тень и зычный голос тихо, почти шёпотом шипит:
  
   - Я не приглашал тебя сесть!
   - Это говорит о вашей невоспитанности, - парирую я, и резко поворачиваюсь к нему лицом. Но не встаю. - ТАМ, где я была, уважительно относятся к женщинам. ТАМ себе не позволяют встречать женщину лежа, ТАМ, приглашая к себе в дом женщину, думают не о том, чтобы было удобно хозяину, а о том, чтобы было удобно женщине.
   - Ты вернулась домой, и должна забыть то, что было ТАМ.
   - Не могу. Никто ничего не может забыть. И вам это известно не хуже чем мне. Чем могу быть вам полезна, я очень устала, и хочу домой, нашу встречу можно было перенести и на другой день...
   - Нельзя. Я хочу поговорить с тобой сейчас.
   - Но я устала, и мне совсем не хочется разговаривать.
   - Ничего, потерпишь.... Главное, что этого хочу Я. Или ты забыла кто я такой.
   - Хотела бы забыть. Но, увы, все равно напомнят. Слушаю вас...
   -Ты не очень учтива. Я не нравлюсь тебе?
   - Да. Вы не нравитесь мне...
   - Меня всегда покоряла твоя искренность. Я предлагаю тебе остаться здесь.
   - Здесь? С вами? Нет, прошу уволить меня от такой чести!
   - Ты забываешься!!!, - шипит он,- Никто еще не осмеливался сказать мне "нет"
   - Когда же это должно было случиться. Я буду первой, - начинаю горячиться и я.
   - Послушай, Майдари, - он унял ярость, и снова перешёл на тихие интонации, - ты только женщина. Ты знаешь, как я отношусь к женщинам вашего мира, ни одна из них не переступала порог этого дома. И только тебе даровано это право. Цени это. И я не потерплю отказа.
   -Я не просто женщина, Смий, я та, что выросла в лесу Фана. И если внешне я и человек, то душой я житель леса. Меня трудно испугать. И я еще раз говорю "Нет!"
   - Трудно испугать? Кто бы говорил, только не ты! Разве ты не пугалась, когда твой Фан оставлял тебя маленькую в тёмной чаще и отправлялся гулять с фавными и нимфами? Вспомни, как ты плакала и кричала от ужаса. Вся твоя жизнь - это бегство от страха. Ты и от Фавна ушла, чтобы перестать чувствовать муки страха, которые были тебе неприятны, они унижали твое существо, и ты не могла их больше терпеть. А Тагар? Ты и от него ушла...
   - Прекратите, это не ваше дело...Я не хочу говорить с вами об этом...
   Во мне все горит. Мне жарко, уши и щеки пылают. Сердце учащенно бьётся.
   Его тело опускается, наши лица уже на одном уровне, он улыбается и смотрит своими узкими змеиными глазами на меня:
   -Ошибаешься, это мое дело. Ты - единственная женщина, которой удалось надуть меня. Больше я тебе такого не позволю. Я - Видок, создатель миров. Мне внимают, мне подвластны все. А ты посмела обмануть меня.
   - Неправда, я никогда не обманывала вас, - мои руки сцепляются, беспокойство превращается в ужас. Кажется, что падаю в яму. Голова начинает кружиться, в глазах все куда-то плывет, подкатываются слезы, и чтобы справиться с охватывающим чувством, хватаю со стола кувшин и прямо из горлышка начинаю пить воду.
   - Да, кто ты такая? Женщина этого мира - ничтожество. Весь мозг у них - одна извилина разума, да и ту трудно разглядеть под кучей эмоций. Их стремление принарядиться, это лишь уловка охотника, что бы поймать дичь. Они безжалостны и беспощадны. Единственное их предназначение - продолжение людского рода. Они - что-то среднее между мужчиной и ребенком. И это ничтожество осмеливается говорить МНЕ "нет". Причем не в первый раз... Ты что забыла? Забыла, как ты уже приходила сюда. Как мы разговаривали с тобой, как ты смотрела на меня большими доверчивыми глазами. И как я купился на этот взгляд. Забыла?
   Я молчала. Я слишком долго прожила на Третьей планете в хаосе зла, и поняла одну нехитрую истину - спасение человека в его молчании. Животный мир приобрел за миллионы лет эволюции огромное количество способов защиты, начиная от строения тела и кончая окраской, чтобы защититься от хищников. У человека в критические минуты только одно спасение - молчать и шевелить мозгами, не показывая своей слабости, не раскрываться, не дать врагу ни малейшего шанса понять твои мысли и чувства, то есть держать язык за зубами и маску на лице.
  
   - Ну, что ж! Ты всегда была молчалива, - он ударят хвостом по полу, и я чувствую слабую вибрацию плиток пола. - В этом есть даже какая-то прелесть. Никогда нельзя понять, о чем ты думаешь, и что можно ожидать от тебя в следующую минуту. Сколько раз ты разрушала мои планы! Теперь я загнал тебя в угол! Правда, я молодец?!
  
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - как можно безразличнее проговорила я.
  
   - А я расскажу. Слушай, дитя человеческое. Фан и Тагар - два противостоящих друг другу существа. Фан - властитель Лесного мира. Тагар - молодой и перспективный, кого знающие хотят сделать правителем Лунного мира. Но в последнее время, мне перестали нравиться и Фан, и Тагар. Я хочу, чтобы миры жили по моему слову. Но мне мешают эти двое. Я более чем уверен, что Фан не способен править Лесным миром. Он слишком мягок и вспыльчив. А Тагар молод и самонадеян, и оба позволяют себе не соглашаться с моим мнением. А мне это не нравится, я хотел подчинить их себе. Выступить открыто не могу, я тут только как наблюдатель, и озвученные накхами соглашения связывают мне руки. Но я умею ждать.
  
   - Это точно, - подумалось мне. - Змеи умеют подкарауливать свою жертву. А ты - ни кто иной, как просто змеюка, обладающая холодным разумом.
   Я старательно что-то разжевывала, не воспринимая вкуса. Лишь бы только не выдать себя.
  
   - Послушай, девочка, я прожил ни одну тысячу лет. Я из рода первых, мои предки творили миры, мои предки создавали материю, время, а значит и историю. И запомни, объективные обстоятельства всегда доминируют над человеческой душой. Обстоятельства могут ее искалечить, уничтожить, превратить в пыль. Именно по такому закону живет Третья планета, где ты обитала в последнее время. Разве не так? Она существует для того, чтобы доказать, что в противоборстве благих помыслов и объективных обстоятельств, побеждают объективные обстоятельства. Каждый абориген рождается на Третьей планете с добром и любовью в сердце, а что с ними делает последующая жизнь? Многие ли могут противостоять дурости, глупости, жадности и жестокости? И для всех наблюдателей ясно - добрые помыслы слабы, они как маленький костер, под сильным ветром гаснут.
   Свет, звук, огонь - мужские энергии, которые создают миры. Вода, земля - женские слабые силы, - которые только и могут, что воспроизводить. Именно поэтому все женское на Третьей планете обязано подчиниться мужскому началу. Но Третья планета, имея в самой себе женское начало, сопротивляется, пытается что-то доказать, и ты со своей теорией влезла туда же! И что же? Сопротивление мужской силе - это бесполезная борьба. Ад - вот название Третьей планете. И этот же ад - ты несешь в себе. Не понятно? Попробую объяснить
  
   Я создал тебя! Я задумал свою месть еще тогда, когда совсем нечаянно узнал поразившую меня вещь: впервые за многие века жительница Солнечного мира забеременела от мужчины Лунного мира. А была она дочерью самого правителя Солнечного мира. Это уникальное событие. Я ничего никому не сказал. Но у меня появился шанс прорваться в закрытый мир. Его правитель Элиин был против моего присутствия здесь. А Таира, ваша хранительница, вообще, отказывается даже от встречи со мной! На все мои приглашения отвечала вежливым отказом. А люди Лунного мира, подчиняясь каким-то своим старым как мир законам, не смели перечить желанию другого народа.
   Но я, Смий, заброшенный на периферию вселенной, мечтал о славе у себя в Империи. Для этого я должен создать надзвездную, высшую цивилизацию. Никто до сих пор не смог создать ничего подобного. Эта планета прекрасный полигон для воплощения моего замысла. Ваши миры живут в гармонии. И если чуть-чуть только подправить ваши законы, изменить нелепые традиции... Я - смогу. Я знаю, как сделать это! И я работал над воплощением своей мечты. Я следил и ждал.
   Эти двое встречались в лесу, в Лесном мире и сыграли свадьбу, мне рассказал Фан которого я приманил лестью и сладостями. Они собирались перебраться в клан Детей неба, еще одно нелепое изобретение вашей планеты. Объясни мне, в чем смысл, если люди из разных миров, желающие соединить свои судьбы, должны уходить и жить на нейтральной территории? Видишь ли, у каждого народа свои традиции, но никто не должен ломать свое мировоззрение в угоду кому-то. Глупо. Приходишь в чужой мир, будь добр прими его. Не хочешь, убирайся прочь. Я не в счет! Я накх! А ваша свобода личности, доведенная до государственного закона, вообще - маразм, по-моему! Основа ваших бед! Но я молчал, ждал и наблюдал.
   Это было моей идеей позволить молодым жить в Лунном мире, пока мужчина не закончит все свои начинания, а он, между прочим, был подающим надежды знающим. И однажды, когда твоего отца не было дома, я заглянул к вам в дом. Твоя мать встретила меня приветливо, но холодно. На все мои ласковые речи, отвечала вежливой усмешкой. Я предложил ей дружбу. Она отказалась. Мне это не понравилось. И я решил наказать ее. Я не люблю получать отказ, особенно от женщин.
   Молодой муж, зная, что у него скоро появится потомство, спешил закончить свои дела, и Совет, по моей просьбе, предложил одним разом решить проблему, отправиться в экспедицию на Третью планету. Они только начинались под моим руководством. Сами бы вы до того не додумались. Это я открыл первозданный портал, и, смоделировал его, нашёл способ контролировать переходы. И твой отец согласился. Но я послал его туда, откуда он так и не вернулся. В тот же день, когда стало известно о его гибели, твоя мать исчезла. Ее искали, не нашли. Но от Фана я знал. Она в лесу. И от Фана я узнал, что родилась ты. Я следил за ней.
  
   Смий замолчал и долго устраивался на подушках, подсовывая то одну, то другую себе под спину, и поглядывая на меня. Я же делала вид, что внимательно разглядываю еду, находившуюся на столе, и долго раздумываю, чтобы взять.
  
   - По смешному и глупому поверью жителей Солнечно мира, если положить ребенка на лист Лотоса, само Провидение не даст погибнуть новорожденному. И она, чувствуя свою смерть, оставила тебя на Голубом озере, на огромном листе Белого лотоса. Я был там. Я видел, что она умирает и предложил помощь, мог ее спасти, взамен на дружбу. Но она отказалась. Глупая женщина. Я дал ей возможность умереть, а сам взял на себя роль Провидения, и показал Фану маленькую плачущую девочку с фиалковыми глазами. И скучающий властитель лесного народа, кому осточертели тысячелетние игры, нашёл новую игрушку - тебя, человеческий детеныш.
   Он привязался к тебе. Не скрою, мне нравилось наблюдать, как он носиться с тобой, как развлекает и ухаживает. Но я слишком хорошо его знал. Быстро загорающийся, он так же быстро остывал. И ты ему надоела. До сих пор не могу понять, как в повелителе Лесного мира уживаются одновременно и мудрец, и наивный ребенок. Пока ему было весело, он забавлялся, делясь знаниями и премудростями, а когда надоедало возиться с тобой, запирал в старом гроте, заваливая вход камнем. И никакие твои слезы, уговоры и крики не действовали на это властителя Лесного мира, с душой дитя.
   Он мудрый, тысячелетний житель леса, ведающий всеми тайнами своего мира, так и не понял, что в его руках не просто маленькая неразумная самочка фавна, но человек, в котором переплелись два мира. И этот симбиоз рано или поздно должен был себя показать
   И я ждал, когда в тебе проснется упрямство. Ты же не была существом Лесного мира, которое живет только инстинктами и чувствами. Если им плачется, они плачут, если радуется - радуются. Они свободны от злопамятства и обид. Их мир, это большой дом, где все гармонично, и самодостаточно. Главное - соблюдать иерархию, подчиняться законам леса, которые у них в крови, и тогда жизнь - вечная игра. Если маленького фавна оставляют в гроте одного, он не плачет и не страдает, его инстинкт подсказывает, сиди и молчи, жди мать. Но человек, не может быть один! И я знал это. Взрослея, ты все больше и больше начинала походить на человека, чем на лесного жителя. Ты не могла и не хотела мириться с тем, что тебя бросали, когда хотели, и подбирали, когда скучали. Ты повела себя чисто по-человечески. Ты стала копировать поведения Фана. Сама выбирала себе сверстников для игр, и показывала явное неудовольствие, когда повелитель Лесного мира вмешивался в ход игры. Фана сначала это забавляло, потом стало злить. Последней каплей для него стал твой побег из грота, куда он посадил тебя за ослушание. И кроме того отказ, выдать тех, кто помогал тебе отваливать валун от входа.
   И вот тут я дождался своего часа. Я предложил Фану напугать свою непослушную дочь: заявить, что он отказывается от непослушного ребенка, что он больше не хочет быть ей отцом, и что в наказание за все шалости отдаст ее Тагару.
   В Лесном мире, у Тагара плохая репутация - молчаливого человека, что для лесного жителя является синонимом монстра и злодея. По их понятиям много думают одни злодеи. Добрый человек не думает, потому что ему некогда, он должен играть, веселиться, разыгрывать друзей и набивать живот.
   Фан сначала отнекивался, но когда я предложил ему шоколадные плоды, он согласился. Да, это было забавным соблазнить Повелителя Лесного мира лакомством. Я убедил его, что ты испугаешься, и откажешься идти к людям в Лунный мир. И тогда у него появиться орудие воздействия на непослушного ребенка.
   Я был уверен, что нашёл подход к Фану, и, манипулируя тобой и его чувствами к тебе, смогу влиять на лесного мудреца - ребенка, и в перспективе смогу стать негласным правителем Лесного мира, а через это пробраться и в закрытый Солнечный мир.
   Вот тут ты поставила мне первую подножку. Когда Фан вызвал Тагара, и при всех заявил, что если ты не перестанешь самовольничать, он отдаст тебя ему, ты вся вспыхнула. И сказала: "Я сама хочу уйти в Лунный мир. Ты - плохой Фан". И вложив руку в ладонь Тагара, ушла с ним. Фан был в ярости. Знаешь, что он сделал? Он швырнул в меня, понимаешь, в меня шоколадные плоды!!!!!!!!
   Я притаился. И когда мне стало известно, что Тагар отказался отдать тебя в приемную семью и сам стал опекуном, я понял, что не все потеряно. И может быть, мой провал - стартовая ступень для дальнейшей победы. Этот самоуверенный молодой человек, к мнению которого прислушивались большинство знающих, показал, наконец, слабую сторону - привязанность к девочке. И я приложил много сил и изворотливости, чтобы натравить Фана на Тагара, который бредил только одной мыслью вернуть Цветок Лотоса, ведь так звучит твое имя на языке Лесного мира, к себе. Я сумел доказать, что Тагар хитростью удерживает его дочь, и чтобы иметь возможность вызволить ее из цепких лап молодого Знающего, необходимо отослать его подальше. Майдари останется одна. Ей будет скучно, и она вернется в лес. И Фан опять клюнул как рыба на крючок.
   Он заявился на очередной Совет Знающих, и выступил с заявлением, что пора что-то решать с Сумеречным миром, который подходит к северным границам его территории и угрожает ей. Пять предыдущих экспедиций не принесли успеха, кончившись трагически... Погибло трое человек и два фавна. Надо, в конце концов, понять, что это такое Сумеречный мир, и почему там не могут жить люди, и является ли он угрозой для Лунного, Лесного и Солнечного миров. Он считает, что эту задачу надо поставить перед Тагаром. Одним из лучших, как он слышал, знающих. Совет внял словам Фана и отправил своего молодого коллегу в Сумеречный мир, откуда многие не возвращались, а, если кто и возвращался, то больным и немощным.
   Так чужими руками я избавился от Тагара. Можно было бы праздновать победу, если бы не вторая подножка подставленная тобой мне. Ты не только и не подумала вернуться в лес, но и околдовала своей веселостью и живостью воображения однокашников, став у них заводилой. Учителя хватались за головы, не зная как предупредить ваши забавы. Размеренность и строгость Лунного мира дала маленькую трещинку, которая в будущем могла бы дорого обойтись. Кроме того, Фан обозлился еще больше... Он теперь и близко не подпускал меня к себе... Я проиграл...
   Время шло. Ты взрослела. И то, чего я боялся, становилось все очевидней. Сначала только твоя гимнасия ввела наравне с изучением точных и важных наук игры и физические упражнения на воздухе. Затем Знающие изучив твой феномен, взвесив все "за" и "против" пришли к выводу, что активные игры полезны для развития детей, а задорный смех - для детского здоровья. Лично мне нравились больше их тихие улыбки. Я был в бешенстве. Смех уничтожает страх. И пока они, пострелята, смеялись над собой - это безвредно. Но когда-нибудь они могут начать смеяться надо мной! Ведь я один такой, какой есть! И что? Хотя винить никого не мог, я сам создал тебя, и своими действиями привел в Лунный мир.
   Ты не представляешь, как я ждал возвращение Тагара. Ведь справиться с тобой мог только он. И вот он вернулся. И я был вознагражден. Вскоре все заметили, что между вами что-то произошло. Вы как-то оба изменились. Ты все реже смеялась, все чаще тебя видели задумчивой. Тагар еще больше замкнулся в себе.
   После возвращения из экспедиции твой опекун приобрел такую популярность, что становился опасным для меня уже не на шутку. Проведя несколько лет около Сумеречного мира, и изучив его настолько насколько хватило сил и сообразительности этому зазнайке, Тагар сумел доказать, что этот феномен - ничто иное, как еще одно проявление природы. Территория горячих гейзеров и мини-вулканов на полюсе планеты. Извергающиеся газы, поднимаясь вверх, застывают от холодных температур на значительном расстоянии от земли, образовывая сплошной твердый слой, похожий на ледяной панцирь, который покоится на многочисленных столбах вулканического происхождения. По его словам, если правильно рассчитать время пребывания и направление ядовитых ветров, которые непрерывно мечутся между каменных наростов, полируя и придавая им разнообразные формы при помощи мелкого песка, то можно не пострадать от вредных испарений. Кроме того, его экспедиция нашла там много полезных ископаемых. Тагар горел желанием, немедленно начать освоение земель Сумеречного мира.
   И в этом была его ошибка и мой шанс низвергнуть этого торопыгу. Если его выберут главой Высшей гимнасии наук, Верховным знающим сами знающие, то первым его предложением на этом посту, думал я, будет послать новую расширенную экспедицию. Вот тут я и выйду. Я сумею доказать, о чем неоднократно докладывал на Совете, что первый шаг вновь избранного главы - ошибочен и нелеп, потому что нельзя не продумав, ни взвесив всего, вновь и вновь рисковать людьми. Экспедиция Тагара - первая экспедиция, из которой люди вернулись живыми и здоровыми. Но раньше были жертвы, и надо изучить их причины... Тагар еще молод, очень молод, он скор в выводах, неопытен, не смотря на ум и расчет своих действий. На этом можно было неплохо сыграть. Только раз докажи знающим, что их коллега ошибся, и ярлык неудачника, как клеймо, надолго, а то и навсегда прилипнет к бедолаге. Гениально!!!!!!!!!!! Я поздравлял себя. Тем более, что одурманенные победой экспедиции Тагара Знающие почти единогласно предложили ему возглавить Высшею гимнасию наук.
   И что??? Он отказался. Кроме того, сославшись на меня! На мое отрицательное неоднозначное отношение к этому вопросу! Сказать, что я негодовал, ничего не сказать. Я готов был задушить сам себя. Но, потом я узнал, что в этом виновата опять ты! Я понял, здесь есть только один мой враг - ты! Ты - яркий представитель своего опасного, никчемного пола, который всегда всем делает только зло. Что ты сделала хорошего? Предала Фана, бросила Тагара, измучила меня!!!! Ты - зло!!!!!!!!!!
   Все мои старания были бесполезны. И больше всего меня поразили причины его поступка. Видите ли Тагар влюбился в тебя, и хотел сочетаться с тобой законным браком. Но являясь твоим опекуном, он не имел на это право. Кроме того, любое не отеческое проявление чувств, могло привести его на помост Закона. Конечно, вы могли бы уйти в клан Детей неба, где мораль не такая суровая. Но Тагар был слишком принципиален и честен, для него, как человека Лунного мира, порядок и законность превыше всего, поэтому он обратился к Совету Знающих с просьбой лишить его опекунства и позволить жениться на тебе. На время рассмотрения этого вопроса вам повелели жить врозь и не встречаться, чтобы проверить чувства. Ты ушла в другую семью.
   И здесь у меня родилась прекрасная идея, как одним махом уничтожить тебя, унизить Тагара и привязать к себе Фана. Я принялся за дело. Надо было спешить, пока Знающие не вынесли свой вердикт. Первое отправить Тагара подальше, это помог мне Совет, второе - уломать Фана. Не без труда, но удалось, помогли, как всегда, три фактора: дикое желание вернуть тебя, любовь к лакомству, и детская наивность.
   Все было подстроено великолепно. Разве не хорош был этот мальчик с красивым телом, которого ты вытащила из реки, куда он упал благодаря одному из сыновей Фана? Ты знала этого юнца с детства. Он сын пастуха, сам пастух и музыкант. Его дом на границе Лунного и Лесного миров. И вот на твоих глазах, он падает в воду и идет ко дну. Этот юный певун, живя у реки, так и не научился плавать! А как ты старательно приводила его в чувства тем способом, которому когда-то научилась в лесу. Рот в рот наполнить легкие воздухом. Ха! И именно за этим занятием застали тебя мои люди! По законам Лунного мира поцелуй на людях - признание нерушимых уз между женщиной и мужчиной, символ брака. Мальчик был только рад, ты давно ему нравилась. Этим я загонял тебя в угол, ты не могла принять закон, приписывающий тебе только за какой-то поцелуй становиться женой нелюбимого тобой человека. С твоим характером смириться - никогда! По моим подсчетам, ты должна была вспылить и уйти в Лесной мир, к Фану.
   И что бы закрепить свой триумф я призвал тебя к себе. Помнишь? Я хотел увидеть ту, которая постоянно ставила мне подножки, не сознавая того. И ты пришла. Поверишь ли, я был удивлен. Миловидная девочка, похожая на мать, с большими фиалковыми глазами. Но, что меня поразило тогда, - в них не было страха! Все жители Лунного мира трепещут передо мной, хотя в принципе, толком никто никогда не видел меня. А ты стояла спокойная и лишь с любопытством разглядывала мой конец, вы его называете хвостом, что мне неприятно.
   Тогда я попытался тебе объяснить, что твоя обязанность выйти замуж за этого мальчика! Ты сама прилюдно поцеловала его! И если ты еще раз скажешь "нет", тебя ждет суровое наказание. Ты должна подчиниться закону, или убираться к себе в лес. И еще, я постарался сбить с тебя спесь, объяснив, что ты - никто. Ты - дитя неизвестных родителей, выросшая в лесу, уже своим пребыванием рядом с Тагаром, порочишь имя одного из самых лучших людей Лунного мира. Он может возглавить Совет, стать Волховёром . И такая неуравновешенная, взбалмошная, дикая особа - не должна искажать облик идеальной семейной пары. И что, а это было правдой, (я об этом позаботился) твоему опекуну уже нашли честную чистую девушку в жены, ибо семя Тагара бесценно, так решил Совет.
   Ты нахмурилась. Сжала руки в кулаки. Долго молчала. Потом тряхнула головой и спросила: "Тагар знает, что у него уже есть невеста?" "Думаю, что да, - ответил я, - ему должны были сказать об этом!"
   И тогда ты попросила дать тебе время до утра! В твоих глазах я видел гнев и нежелание подчиняться глупому, по- твоему мнению, закону. И, значит, утром ты в любом случае вернешься в лес. Нарушив закон этого мира ты становишься персоной нон-грата. Тагар посрамлен, Фан - мой должник! Я радовался! Как я был наивен! Я разрешил! Болван!
   Ночью, из-за разницы во времени с Сумеречным миром, связался с Тагаром, я не мог лишить себя удовольствия сделать, ему больно, и объявил ему, что все его старания об отмене опекунства больше не имеют смысла. Его подопечная нарушила закон, прилюдно целовалась с мальчиком и теперь должна выйти за него замуж. Тагар не поверил. Но я сказал, что все решено, и завтра утром ты дашь ответ.
   - Почему утром? - спросил он
   - Это ее просьба, - ответил я.
   - Почему утром? - опять повторил он. - Почему?
   Я хотел рассердиться, но не успел. Вошёл посланник Знающих и принес мне список состоявшейся очередной экспедиции на Третью планету. Первым значилось твое имя!!!!!!!!!
   Я опять проиграл. Ты поставила меня в дурацкое положение. Ярость Фана не знала границ. Тагар не поверил в твою измену, он был удивлен, и насторожен. Предупрежденный враг, вооруженный враг. И все ты!!!!!!!!! Я возненавидел тебя. И я знал, моя месть будет страшной! Встречаться с Тагаром вам запретили. Совет все никак не мог придти к решению в твоем вопросе. Ты встала между двух законов - первый гласил: " не ущемлять и не насиловать личность человека", а второй - "поцелуй при людях, как знак супружества". Кстати, я заморозил юнца. И только ты его можешь разморозить.
   Пришлось опять затаиться, и внимательно следить за твоими похождениями на Третьей планете. И не только следил, но и участвовал в создании самых жестоких ситуаций, в которые ты попадала благодаря моим интригам. Не забывай, девочка, я творил миры, я создавал материю, и я мог влиять на все события, происходящие там - на Третьей планете. С каким наслаждением я наблюдал как из тебя пытались сделать рабыню и забивали до смерти, как тебя сжигали на костре и как отрубали хорошенькую головку или гноили в крепости... Доказывая всеми ситуациями, в которые ты попадала, наблюдавшим, что красота - это товар, за который платят, или уничтожают, чтобы не достался никому... Запомни, никакая красота не может заставить мир крутиться, только разум, холодный разум - вот движущая сила!
   Но я отвлекся. После возвращения из очередной экспедиции ты имела полное право оставить эксперимент, тем более обстоятельства, которые тебе переходилось переживать, были просто ужасными, по мнению знающих. Но ты упрямо рвалась обратно. И только потом я понял, почему. Ты не поверила мне. Ты верила Тагару, и, узнав, что он так и не женился, просила знающих, разрешить тебе стать достойной своего опекуна, чтобы соединиться с ним законным браком, а для этого тебе надо было сделать невозможное - пройти полный цикл. И эти мягкотелые уже решили внутри своей лаборатории, подать ходатайство в Совет. Им, видите ли, было невыносимо видеть, что тебе приходилось переживать в том страшном мире. Какие бы легенды они не придумывали для своей любимой путешественницы, как бы не старались обезопасить твое существование на Третьей планете, злой рок подхватывал тебя и приводил к страшной смерти.
   Но я не мог позволить, чтобы ты одержала победу. В очередной экспедиции я подстроил так, что ты попала в руки палача. Надругательство над женщиной на Третьей планете, обычное дело, но ты, выросшая в другом мире, не выдержала бы. Знающие рассчитали, ты сойдешь с ума, но потеряв разум там, ты могла не оправиться и здесь - поврежденный рассудок самое опасное, что можно получить в ходе опыта. Экспериментаторы пришли ко мне, с просьбой прервать испытание, тем более, что ты единственная из всех, кто участвовал в экспедициях, уже прошла цикл, это была твоя последняя вылазка в тот мир. Но для этого надо было найти убийцу, человека, который отправиться на Третью планету и в прямом смысле убьет тебя, чтобы перетащить сюда. Но накануне я отправил всех убийц в соседний город. Ведь я ждал знающих.
   Никто из них не хотел брать на себя эту роль. И тогда я назвал Тагара. Знающие переглянулись, но я сказал, мол, необходимо разъяснить ему ситуацию, предложить, а уж решать ему. Просто у нас нет выбора. Девочку надо спасать. Я был убедителен, и сам нравился себе.
   Тагара вызвали в лабораторию. Он поседел за одну ночь, наблюдая за твоими приключениями. Я рассчитал правильно. У него не было выбора, он не мог ждать, пока раздавит и уничтожит твою психику злобный хаос Третьей планеты. И он пошёл на убийство. Если ты помнишь, наши экспериментаторы всегда предупреждали особые болевые ощущения. Участник эксперимента умирал, то есть выходил из игры, до того, как огонь поднимался к босым ногам, до того как меч дотрагивался до кожи тела. И только ты смотрела в глаза своей смерти, ты видела нож, направленный на себя, чувствовала боль, потому что Тагар не был убийцей, он не обладал нужными навыками, Увидев тебя, он растерялся, и не сделал того что было нужно, да еще и его рука дрогнула... Разве ты забыла пронизывающую тебя боль, разве ты забыла ужас, страх, обиду.... Ты умирала долго! И ты надолго запомнишь глаза, которые принесли тебе столько страданий, и это глаза твоего Тагара.
  
   Смий откинулся на подушки. Он замолчал, поглаживая свои волосы. Потом тихо, как - то проникновенно произнес:
  
   - А теперь подумай, девочка, куда ты пойдешь? К Тагару? К своему убийце? Слишком свежа в тебе еще рана. Ты еще долго не сможешь простить руку, которая лишила тебя жизни, даже, зная, что это во благо. Это раз. Во-вторых, я сказал знающим, что ты слишком много страдала в своих путешествиях, и твой разум слишком переутомился. Тебе нужен покой! И ты знаешь их законы, тебе не быть знающей. Они не возьмут к себе уставшую измученную женщину. В третьих, и что дальше? Тебя ждет молоденький юнец с красивым торсом и детскими мозгами. Теперь, когда ты дома, мы разморозим его и по просьбе его родственников, а уж, поверь мне, я постарался уверить Совет в необходимости этого шага, особенно теперь, когда Тагар стал твоим убийцей, и тебе необходима поддержка мужчины, сыграем свадьбу. Закон есть закон! И пойдешь ты в дом пастуха, что на границе Лесного и Лунного миров. Перспектива тебя устраивает? Правда, ты можешь уйти к Фану, он ждет тебя. Но что-то мне говорит, тебе совсем не хочется возвращаться в Лесной мир. Круг замкнулся!
   У тебя остался один выход - остаться здесь. У моих слуг - это непреложное правило - не может быть ни семьи, ни друзей. Мы объявим твоему несостоявшемуся мужу, что ты, пройдя полный цикл, удостоилась наивысшей чести - служить мне. Я чувствую потребность говорить с тобой. Пока я следил за твоей жизнью там, - на Третьей планете - у меня появилась масса вопросов, и ты мне станешь отвечать на них. Кроме того, владея тобой, я буду держать в повиновении и Фана, и Тагара! Ну, разве я не молодец? И все-таки моя взяла! Я загнал тебя в угол, Майдари. Я - гений!
  
   Смий вытянулся во весь рост, голубой хвост лежал у моих ног и слабо подрагивал. Его неописуемо красивое с выражением довольства лицо, окаймленное светлыми вьющимися локонами, на фоне подушек смотрелось обворожительно. Он был неотразим.
   Но мне от отвращения к этой твари стало дурно. Я продолжала что-то жевать, опустив глаза, стараясь сосредоточиться на рисунке пола. Его тонкий хвост с золотистыми точками по хребту, шевелившийся недалеко от моей ступни, раздражал. Кончик хвоста, словно у кошки игриво перемещался то влево, то вправо. Я не отрывала от него глаз: лево-право-лево-право...
   И тут, словно из тумана корабль, в голове стало выплывать воспоминание. Лес. Катающиеся от смеха лесные жители. И Фан подробно рассказывающий как Первые - существа к которым принадлежит Смий - занимаются любовью. Перед соитием, они устраивают настоящее шоу из переплетенных тел, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее вращаясь вокруг друг друга. Эрогенные зоны у них находятся в маленьких углублениях, похожих на маленькие пятнышки, которые идут по всем хребту от шеи до хвоста, и сейчас перед моими глазами двигался - влево-вправо-влево-вправо противный хвост с точками...
   Решение пришло внезапно, но как-то обыденно, будто я осознала о том, что кончился отпуск, и завтра снова на работу. Там на Третьей планете в одно из своих перевоплощений я была жрицей в Храме любви, и не просто жрицей, а Возмездием, которую боялись все - от правителя и верховного жреца до самого последнего нищего. Если, кто-то обижал мою госпожу, непристойным словом или жестом, наступала моя пора. Под покровом ночи, я прибиралась в опочивальню, и при помощи гипноза и легких прикосновений к телу, приводила будь то мужчина, или женщина в такой экстаз, который никогда не мог почувствовать ни один смертный. В мозгу любого человека существуют ограничительные барьеры, не позволяющие перешагнуть черту, за которой существует опасность для жизни. Я же убирала все барьеры, наслаждение испытанное приговоренным в бессознательном состоянии было неземным, божественным. Правда, после такой ночи Блаженства обычные ласки раздражали, наступала глубокая депрессия, появлялась непреодолимая потребность повторить эту ночь. Но продолжения не было, и быть не могло. Человек переставал есть и пить, и, валяясь у ног моей госпожи, сходил с ума. Он молил о возможности еще раз испытать подобное, испить из чаши божественного удовольствия, даже если это будет последняя ночь в его жизни. Его вид был так жалок, а страдания так ужасны, что редко кто, увидев подобного страдальца, осмеливался после сказать против Великой богини хоть одно дурное слово.
   А шевеление продолжалось - влево-вправо-влево-вправо. Что ж, вспомню свое старое мастерство. Можно попробовать. В принципе, Смий - живое существо. И лицо - человека, грудь человека, правда, все что ниже - другое. Но сущность - человеческая. И эрогенные зоны этого раскинувшегося на подушках змееподобного мужика так близко, только руку протянуть. А хвост все ходил влево-вправо-влево-вправо.
   Лихорадочный вихрь мыслей закрутился как смерч над выжженной пустыней. Рискнуть? Отомстить? А потом уйти, спрятаться, зарыться, чтобы никто не смог найти? Но напоследок уничтожить эту змеюку. И хвост, как назло, все двигался влево-вправо-влево-вправо.
   Главное - не показать вида, что мне противно и плохо. Улыбка на лице, легкая печаль в глазах и тихий грустный голос. Кроме того, правила требовали предупредить его.
   - И после всего, что вы мне здесь наговорили, не боитесь оставить при себе?
   - А чего мне бояться? Что ты мне можешь сделать? Убить? - его смех был похож на урчание тигра - Я слишком хорошо изучил твою натуру, насилие тебе противоестественно.
   - Есть другие способы мести, - я придала голосу оттенок неуверенности.
   - Другие?!?! - он все смеялся, урчание перекатывалось в рык.
   Я немного подвинулась поближе к его отвратительному узкому хвосту. Пальцы прикоснулись к маленьким золотистым точкам, погладили их и стали подниматься на ощупь вверх по хребту, нежно перепрыгивая от чуть выступающих из-под кожи позвонков, то влево, то вправо, то влево, то вправо.
   - Нежнее, нежнее, - уговаривала я сама себя, не отрывая глаз от его узких зрачков. Вот он вздрогнул, глаза раскрылись, и удивленно посмотрели на меня. - Так, пока все идет хорошо, - успокаивала себя. - Не бойся! Мужик всегда мужик, с хвостом или с рогами. А этот еще вдобавок и девственник. Выдержит ли? Хотя, что мне его жалеть, он никого не жалеет. Вот пусть сам почувствует боль, земляной червяк.
   Я подвинулась ближе. Тело Смия напряглось, он замер, не отводя от меня взгляда. Его чешуя слабо покраснела.
   - А ты красив, Смий. Тебе кто-нибудь говорил об этом? Твое лицо слишком красиво, чтобы быть человеческим, но на него хочется смотреть и смотреть. Прости, что я говорю тебе такие вольности...
   Мои руки были уже на его груди, я прижалась боком к его хвосту. Через ткань одежды чувствовалась мелкая дрожь, которая пробегала волнами по телу Смия, его глаза закрылись и веки подергивались. Вот тут я и отдернула резко руку.
   - Продолжай, - прошипел Смий.
   -Прости, Смий, но я должна предупредить, что это опасно. Не будешь ли ты жалеть об этом? То блаженство, которым я могу наградить тебя, может обернуться болью... Правда, это случиться потом, позднее, когда пройдет ночь и настанет утро! Но Смий, я хочу подарить тебе то, что не испытывал еще ни один мужчина на этой планете, ты будешь первым и единственным - это Высшее блаженство. Высшему Владыке - Высшее блаженство. Продолжать?
   - Продолжай, - прохрипел он.
   - Хорошо, тогда посмотри мне в глаза и скажи, что отпускаешь меня...
   - Отпустить? - он вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом. - Отпустить?
   - Да. Отпустить. Так надо. Иначе я не смогу продолжать, - я почувствовала, что теряю власть над ним. Мои руки перебралась к нему на шею, и массировали позвонки около затылка, пальцы тихонько гладили холодную нежную голубую кожу змееподобного существа. Он опять расслабился, по телу снова пробежала дрожь. Подожди, червяк, то ли еще будет! Все шло великолепно. Я уже ощущала, как кончики моих пальцев нагрелись, появилось ощущение покалывания, значит, на них скапливается электричество. Небольшой разряд и ...
   - Продолжать?
   Дыхание Смия стало нервным, порывистым, его хвост затрепетал.
   - Продолжай. Я отпускаю тебя...
   - Хорошо! Посмотри на меня. Почему ты закрыл глаза? Ты боишься? Тебе нечего бояться, то что сейчас произойдет прекрасно, ты станешь легким, сильным, всемогущим... Ну, же... открой глаза... Люди боятся твоего взгляда, они думают, ты, если захочешь, можешь им убить любого. А ты так давно хотел уничтожить меня, посмотри я женщина, всего лишь слабая женщина, исполни свое желание поквитайся со мной... Я согласна умереть под твоим взглядом... Открой глаза...
   Смий испугался, его разум запаниковал. Он уже верил в то, что я говорю. Его взгляд не мог никого убить, разве только напугать и подчинить своей воле. Хотя здесь он этим пользоваться не имел права. Я помнила, это было записано в договоре. Кто-то мне давал читать. Но мои слова, словно сваи вбивались в его сознание, он перестал воспринимать реальность, он подчинялся только моему голосу. И он подумал, если откроет глаза и не справиться со своим взглядом, он убьет меня. А этого он не хотел - тогда закончится это новое и неожиданно прекрасное для него состояние. Маленькая почти невидимая трещинка сомнения и страха прошла по его душе. В этот момент он и раскрылся. Я быстро продралась через его сознание, и стала все глубже и глубже погружаться в разум. Я убирала все барьеры, а их было много. Никогда не думала, что любовные игры у змееподобных окружены таким огромным количеством ограничений. Его тело краснело. Мозг возбуждался. Я стерла грань между реальностью и сном. Осталось включить только воображение, и я его включила. И тут до меня дошло!
   Господи, что я наделала!!!! Я слишком поторопилась! Я отступила от непреложного правила - приговоренный не должен видеть лица жрицы Возмездия. Холодные капли поползли по моей спине, последнее тепло, ютившееся в сердце, упало куда-то вниз. Осталась черная холодная пустота. Но отступать было некуда. Я слишком далеко зашла в своем чародействе. И это потное мерзкое красное существо сейчас в своем мираже будет видеть меня!!!! Мое тело в его воображении вытянется, ноги срастутся в длинный змеиный хвост...
   Отвращение к себе и злоба на свою неосмотрительность медленно зарождались где-то в районе солнечного сплетения, потом поднимались вверх, захлестывая мой разум. Я начала метаться в его мозгу, пытаясь выбраться.. Но чем больше я беспорядочно двигалась, тем более он возбуждался и накалялся. Это была моя вторая ошибка. Нельзя давать эмоциям взять над тобой власть. Особенно, когда ты заклинаешь, потому что можешь отступить от той тонкой линии пути, которая ведет к свету, к выходу, и погрузиться в пучину тьмы, позволив чарам окутать и тебя саму, что ведет к смерти. С большим трудом я заставила себя остановиться. Я видела, то, что видел эта змеюка, себя в образе прекрасной девы с голой грудью распущенными волосами, безумными страстным глазами и длинным гадким хвостом...
   И тогда я сделала то, что запрещено было всегда. Во все века, во всех мирах! Влезла к нему в душу. Я медленно спустилась к огромному горячему сердцу этого чудовища, которое распустило свои энергетические лепестки. И в каком -то умопомрачении, в яростном отчаянии стала вырывать из себя все - страх, боль, отчаяние, ненависть, несостоявшуюся любовь, горечь одиночества и кидать в эту пульсирующую сердцевину. И она принимала, растворяла, проглатывала мои убийственные дары. А я, успокоившись, завершила свое черное дело.
   Очнулась от боли, хвост Смия обвил мою ногу, и скользил по лодыжке к коленке. Я тихонько разжала его объятия. Встала и быстро пошла к выходу. Уже около двери в последний раз бросила взгляд на это отвратительное существо. Он лежал на полу и крутился вокруг собственной оси, волосы взлохматились, красивое лицо покрыто капельками пота, из груди вырывался вой похожий на то, как трубит разъяренный слон, все его тело пылало пурпуром, руки обнимали воздух. Смотреть на конвульсии было противно. Я вышла и закрыла за собой дверь. Прижалась лицом к косяку и заплакала.
   Как выразить словами отчаяние глухое, тяжёлое и темное. Только в тот момент осознала, в какую пропасть сама себя загнала.
   - Тагар, прости меня! Но разве можно простить такое? Завтра этот ползучий гад придет в себя и будет искать меня. Он будет твердо уверен, что провел ночь с Майдари, и все посохи Правды подтвердят его слова. Ведь он будет говорить то, что видели его глаза. Тагар, ты, который так верил в меня, окажешься посмешищем в глазах народа Лунного мира. Твоя, честь покроется липкими смердящими пятнами.
   А я? Меня в любом случае ждет смерть за недопустимое применение запрещенного заклятия. Скажу правду - Империя накхов уничтожит нашу планету, ведь я нарушила соглашение о неприкосновенности Советника, изменив его душу. Правда, как это скажется на его характере, не имела понятия. Не говоря уже о том, что Тагар, блюститель закона, первый откажется от меня. "Закон превыше всего" - вот девиз Лунного мира.
   А если промолчу? Что смогу сказать в свое оправдание? Ведь я видела глазами Смия себя в любовном экстазе, ощущала его руками жар своего тела, ставшего для меня таким мерзким и ненавистным. Я физически ощущала, как по моему животу и ногам ползет тонкий змеиный хвост, сжимая в объятиях.
   Как хочется раствориться, исчезнуть! Смерть - вот единственный выход! Сейчас, сию минуту! Убить себя? Позор Тагару! Никогда! Надо искать место, омут, который поглотит меня и не оставит следов. В него нырнуть вниз головой, чтобы наверняка!
   Стоп! Вниз головой - вперед головой. Первозданный портал! Что я о нем знаю? Открыть его и войти, все равно что влететь в черную дыру: тело сжимается до состояния атома, а потом выбрасывается в другой галактике иссохшей пылью, дух же стремиться к близлежащей обитаемой планете, чтобы воплотиться в живое существо, то есть к Третьей планете. Им не пользуются - опасно! Смий создал копию портала, модернизировал, поставил защиту, но силу берет из Первозданного. Это выход! Мгновенная смерть! Бежать! Открыть! Как? В последних экспедициях сама готовила переход. Главное - сосредоточиться, энергию концентрировать в луч, соединить круг! Здесь, то же самое! Попробовать? А почему нет? Должно получиться! И что тогда? Моя смерть - разрыв связи между накхом и мною. Даже, если он осмелиться заявить, что был со мной, кто ему поверит? После того безумия, в котором он проведет какое -то время и, если сможет восстановиться, любые его слова покажутся - бредом. Тагар спасен! ...
  
  
   И тут кто-то дотронулся до моего плеча, резко поворачиваюсь - Мараш. Его печальные глаза смотрят испуганно
   - Что ты с ним сделала? - спросил шёпотом.
   - Ничего особенного. Когда-нибудь, ему надо было стать мужчиной, - равнодушно ответила я.
   - Но он там один, - с еще большим страхом произнес грустный человек с кучерявой головой.
   - Нет, он не один. Я подарила ему возлюбленную, которая всю ночь будет услаждать твоего Советника. Правда, потом он ее никогда не увидит. А ты должен молчать о том, что случилось. Ибо ты его страж не смог уберечь его. Ему будет плохо, очень плохо. Но, поверь, Смий будет молчать. И ты молчи. Иначе тебя вызовут на помост Закона. Молчание - твоя жизнь и жизнь твоих близких!!! Запомни, Мараш.
   - Но это жестоко! - охнул слуга, моргая глазами
   - Жестоко? - злость опять подкатилась к горлу - А лишать тебя жены и детей, не жестоко? Сколько ты ему служишь? 5-10 лет? Твои дети растут без отца, твоя жена спит в холодной постели - это не жестоко? Или ты уже перестал быть человеком и мужчиной, а превратился в курицу-наседку, которая занята только своим великовозрастным цыпленком? Не волнуйся ничего не случиться с твоим хозяином... Проведет ночь в блаженстве.... Правда, потом, будь с ним рядом, не отходи от него, если хочешь, чтобы он остался жить... А теперь пусти меня. Он отпустил. Я отодвигаю его и проваливаюсь из сна....
  
   Замолкаю и долго сижу, прислушиваясь к шуму водопада. Мне холодно, обнимаю себя за плечи
   - Вот что меня удивляет, пока рассказывала этот кошмар, по моему разумению, прошло много времени. А когда этот сон снится, это как вспышка света, в одно мгновение перед глазами проносятся разговоры, чувства. Это объяснить нельзя... Миг, только миг, но после которого ты вся будто вываленная в грязи, ощущение мерзости тела...
   - Нет! - крик и смех. Смех яростный, надрывный. Человек в углу сжал виски руками и хохотал истерично и глухо. - А мы все никак не могли понять, что произошло с ним. Он метался по комнате, орал и бился головой об пол. Когда меня вызвали к нему, он набросился и чуть не задушил, глаза безумные из уголков рта пена. А все тело его приобрело золотистый оттенок. Я, идиот, ломал себе голову, как бы спасти Советника... Мы вызвали его соплеменников. И они склонились перед ним. Он... стал золотым. Они были уверены, что так входит в его душу благодать. Он... - Избранный. Они увезли его домой, самые высокопоставленные леди были готовы осчастливить его, а он все орал, все метался...
   Я с трудом понимала, о чем он говорит. Было видно, что ему плохо. Встав с пола, подошла ближе, и с удивлением обнаружила, что ствол дерева - всего лишь набивная ткань, имитирующая кору дерева. Потрогала руками - мягкая, почти плюшевая. Отдернула занавеску и передо мной длинные до пола окна, выходящие на балкон. И удивительный огненный цветок в большом горшке на колесиках. Лучше рассмотреть его не успела, человек захлебывался смехом. Повернулась, чтобы успокоить...
   ... передо мной сидел... сын... мой сын.
   - Нет! - испуганно закричала, бросилась к нему, сжала его лицо ладонями:
   - Родной мой, зачем ты здесь. Это мой сон. Тебе тут не место. Господи! Что я наговорила. Это все бред. Ты знаешь, у меня бывают приступы депрессии, это мои кошмары, не верь ни одному слову, что я тут наплела. У нас хороший папа. У тебя отличный отец. Ничего не было, это только сон. Дети не рождаются от того, что во сне их матери отдаются другому мужчине... Прости меня... Как ты поседел, лицо осунулось, морщины вокруг глаз. Прости свою неразумную мать...
   Что-то упало на пол, сын вздрогнул, я наклонилась и увидела около ножки стола фотографию дочери. Она смотрела на меня, улыбаясь, только вот платье на ней было необычное, и прическа - старомодная, длинная коса, лежащая на груди и доходившая до пояса.
   - Странно. Что только не приснится, конечно, вы мирно уживаетесь, но чтобы ты держал на столе фотографию сестры, это уже через край. Хотя не скрою, наверное, мне этого хочется.
   Поставила фотографию на стол. Руки сына вцепились в крышку стола, как будто он боялся упасть, и на мизинце у него было серебристое кольцо с черными разводами. Что-то щелкнуло в голове, сейчас думаю, надо было сразу догадаться, но я всегда была умна задним умом. Целую вечность, молча, смотрела на кольцо, потом медленно подняла голову и встретилась с глазами .... Это был не сын. Это были не глаза моего мальчика, это были глаза...
   Я попятилась, прижалась к холодному стеклу, закрыла лицо руками и прохрипела, с мольбой о помощи:
   - Не смотри на меня...
   И тут как в хорошем фильме распахивается дверь и вваливается целая толпа народа. Я опустила руки и со страхом смотрю на вошедших. Я узнаю многих из них. Вот тот длинный высокий угловатый мужчина с отличительным знаком Верховного знающего, именно он встречал меня из экспедиций, был ко мне добр, и всегда принимал мою сторону, хотя именно он вынес тот страшный приговор. А вот этот с посохом ... мой "друг". Только он стал старше, и сущность его поменялась, теперь это булыжник, лежащий на дне водоема и покрытый водным мхом, но все такой же скользкий и мокрый. А еще в руке у него посох Правды. В нашем мире создают сложные технические аппараты полиграфы, детекторы лжи, а здесь просто посох и кристалл, который никогда не ошибается. А вот выглядывает и совсем седая кучерявая голова с грустными глазами - Мараш. Пропала!
   - Кто посмел!!!! - Тагар бледный, как смерть, вскочил из-за стола.
   - Простите, Волховёр, - говорит мой "друг", - но вам угрожает опасность. Нам сказали, что какая-то женщина проникла в ваши покои.
   - Убирайтесь прочь, все. Если бы было нужно, я позвал бы на помощь! Я имею право, принимать у себя кого захочу, выйдете все вон...
   Но держатель посоха Правды не собирался уходить, он растерянно смотрел на меня, а потом спроси: - А где Майдари? Что у вас делает эта странная женщина в мужском одеянии?
   - Хто я? - я схватила себя руками за грудь, и под ладонями почувствовала мягкие, уже не округлости, но все-таки принадлежащие женщине причиндалы.
   - Ах, да! - вырвалось у меня.
   Говорят, что в экстремальных ситуациях, люди начинают быстрее думать. Меня не узнали, что ж это к лучшему. Отличительная черта жителей Лунного мира вежливость, правдивость, неукоснительное следование букве закона. Пропадать так с музыкой! Маэстро, марш!
   - Кто это? - рычу я, и указательным пальцем тычу в "друга". Этот жест тут считается оскорблением, приблизительно как в нашем мире показать врагу поднятый средний палец вверх.
   От неожиданности у "друга" отваливается челюсть, он замирает и не отводит взгляда от моего пальца.
   - Я повторить, я хотеть знать, - кто это есть? - зачем я начала перевирать слова, ума не приложу. Может быть, интуитивно почувствовала, что пока сама подбираю слова, сама мечусь среди синонимов и словесных образов. Кристалл с трудом будет понимать, о чем я говорю. А мне главное - выиграть время.
   - Это Держатель правды! - доносится из толпы голос Верховного знающего.
   - Этот гусь лапчатый, ловкач, прощелыга, прохиндей, - на минуту замолкаю, щёлкаю пальцами, будто ищу нужные слова - Держатель правды?
   Кристалл вдруг загорелся белым. Интересно, на какую часть моей фразы он отреагировал - первую или вторую?
   - Я попросил бы уважительно относиться к официальному лицу, - подает голос мой "друг" - кто вы и что тут делаете?
   - Я придти, зайти, заглянуть... надо задать, спросить вопрос... И я снова задать, спросить вопрос - кто это? - палец на уровне глаз обалдевшего мужика, - Он есть Верховный знающий? Он есть Волховёр? Вы, - перевожу взгляд на длинного, - знать, ведать, в курсе дела тут, - тычу пальцем в пол, - есть Майдари?
   И по тому, как бледнеет Верховный знающий, понимаю, что он ничего не знал. Он сам растерян. Так, хорошо, наглеем дальше. - Вот ты, вы, что есть мыльный пузырь, пешка, нулик? - обращаясь к нему, опять щелкаю пальцем. - Ответить мне. Почему Волховёр - не знать, Верховный - не знать, а этот знать? Я хочу получить, брать, доставать ответ. Вы понимать меня? Слов не находить! Я не готовить.
   Верховный добр, умен, и самолюбив. Еще никто и никогда не разговаривал с ним подобным образом. Он сбит с толку. Значит, есть возможность проскочить мимо его острой наблюдательности. Ведь вполне может меня узнать. Хотя на себя, ту, я и не похожа. Верховный поворачивает голову и смотрит в глаза "другу":
   - А ведь, правда, с чего вы взяли, что здесь должна быть Майдари?
   Повисает тишина. Глазки Держателя Правды начинают бегать. Он не ожидал такого поворота. Он сбит с толку. Интересно, что он сейчас выдаст? Соврать не сможет, посох не даст, значит, сейчас ляпнет правду. И...
   - Я действую по просьбе Смия, Элиина и Фана - говорит он. - Они мне сказали встретить Майдари, которая должна сегодня вернуться. Я увидел тень, мелькнувшую около Первозданного портала, бросился за ней, но потерял. А потом мне сказали. Что какая-то чудная женщина вошла к Тагару. Я подумал... Я не осмелился... Но Майдари могла причинить Волховёру вред, он же ее убийца...
   Сбоку раздался стон Тагара, а на меня накатила ярость. - Слушать! Внимать! - закричала я - Лунный мир нет правителя? Здесь править Фан, Смий, Элиин? Вы никто? Пусто? А пусть этот, - тычу пальцем в правдодержателя, скажет, - откуда брать эта штучка.
   Я вытягиваю руку и показываю браслет. Я хорошо в тот миг помнила, что все браслеты должны храниться в специальной комнате, ведь их делают с установкой прямого контакта с психикой его владельца. И право взять его оттуда имеет только один человек, Верховный знающий.
   Бедный Верховный уставился на браслет, как, если бы преступнику, уничтожившего труп, представили вполне здравствующего покойника.
   Чувствуя, что перешла все границы, и что надо ковать пока горячо, и меня не раскусили, стыдясь повернуть голову и встретиться взглядом с Тагаром, я начинаю нести охинею:
   - Майдари здесь, тут, ваш мир нельзя. Она прийти - много покойников, - я схватила себя за горло и высунула язык, чтобы показать, что такое покойник, - Ее звать. Она не хотеть, не желать, она просить, призывать меня. Я прийти сказать, вещать. Меня понять?
   - Но, почему? - Верховный всегда отличался сообразительностью и умением взять себя в руки, - если есть такая возможность ее вернуть. Это было бы хорошо. Она столько сделала для науки. Ее исчезновение для нас было большим ударом. Она хорошая девочка, добрая, она не может причинить никому вреда.
   - Вреда?! - я лихорадочно ищу причину невозможности пребывания Майдари в этом мире, и не нахожу ее, и тут натыкаюсь взглядом на Мараша. Прости друг, ты хороший человек, но и я хочу жить.
   - Мараш, выйти два шага, - приказываю я.
   Маленький человечек с грустными глазами вздрагивает, но делает несколько шагов вперед, и останавливается, со страхом глядя на меня.
   - Ты должен сметь сказать, сообщить, кто быть последний разговаривать с Советником, потом он заболеть? - бедный Мараш опускает голову и сжимает губы, он не скажет. Он любит Советника, как нянька неразумное дитя. А я продолжаю избиение младенца. - Он не мочь, он дать слово. Я мочь. Я не дать слово. Там быть Майдари. - гордо сообщила я. Где-то сбоку охает тихонько Тагар, и слышится его шёпот: - Не надо!!! Не говори!!!
   Но меня уже несет дальше. И откуда чего берется? Никогда не думала, что во мне столько артистизма? Обычно я не люблю быть в центре внимания, мне все время хочется забиться в угол, спрятаться и тихонько сидеть, как крабу в своей раковине. Но сейчас...
   - Советник ее звать, она приходить, они говорить, она уходить, он заболеть. Он выжить. Она пройти цикл. Третья планета. Хаос. Разрушение. Флюиды впитать в Майдари. Смий - сильный, но болеть, и жить. Вы нет. Вы все - покойник, труп, мертвец. Я все сказать. И еще, хотеть, желать вещать. Нельзя забывать, упускать из виду, Волховёр и Верховный, вы - отец. Люди - дети. Опасность! Смерть! Вы спасать! Так есть всегда. Смий - Советник. Смий давать советы, вы думать, - я представила палец ко лбу, чтобы всем стало понятно, как надо думать, - и решать, принимать, не принимать. Теперь все сказать. Мне уходить. Время.
   К своему удивлению, в течение всего времени моей столь информативной речи кристалл горел белым огнем. Неужели, правда, то, что если я вернусь, за мной по пятам будет ходить смерть? И почему у меня нет другого чувства кроме стыда? В принципе я не врала, я говорила правду, и только правду. Посох подтвердил. Отчего в душе так скверно, пусто, и стыдно? Даже сейчас, когда пишу эти строки, и, вспоминая произошедшее, в душе поднимается не страх, а ведь я была так близка от смерти, если бы только они меня узнали, а стыд? Кто может понять женщину?
   - Подождите, - Верховный делает шаг мне навстречу, - Вы сказали, что вас прислала Майдари? И она согласна остаться там, где она сейчас находится, чтобы только спасти всех нас? Я правильно вас понял?
   - Да, - вырвалось у меня, - Она любить детей, - провела рукой полукруг вдоль толпы очумевших людей, - Она спасать СВОИХ детей, - бросила взгляд на Тагара, его невыразимая мука в глазах, подергивание уголков губ смятением отозвались в сердце, хотелось оправдаться - Надо простить, Волховёр. Надо понять. Ради детей!
   И тут вваливается мой размороженный идеал мужской красоты. Он пробирается через толпу. Хорошо, что штаны одел. Взгляд все такой же растерянный и обиженный.
   - Вот, эта мужская женщина. Разбудила меня, - голосит он. - Мне обещали, что меня разбудит Майдари. И мы будем вместе. Я люблю ее, она любит меня! Где Майдари? Почему эта...
   - Молчать! - Заорала я, пытаясь криком заглушить лепет молодого красавца. Все замерли в ужасе. А я щелкнула опять пальцами. - Я хотеть тихо! Я говорить. Майдари никогда не любить его, - и опять ткнула в растерянного мальчишку пальцем.
   - Да, как вы смеете, оскорблять меня? Да, кто вы такой? - рассердился он. Чёрт возьми, а мальчик со своей непосредственностью более адекватен, чем знающие...
   - Я говорить правду, - прерываю его и показываю на кристалл - он белый.
   - Но мне вот он, - кивает на Держателя правды,- говорил, что любит, она целовала меня у всех на виду, она плакала у меня на груди, - не унимался парень.
   - Ты - кукла. Руки, ноги дергать веревочки. Он и дергать! Надо вспомнить, что было до того, как ты проснуться? Ну, вспоминать - говорить!!! - рычу я
   Парень недоуменно смотри то на меня, то на Верховного знающего: - Я не понимаю, что эта мужская женщина хочет? - растерянно произносит он.
   - Как я понимаю, она просит рассказать, что было до того, как ты очнулся, и почувствовал, что Майдари тебя целует, - перевел мои слова Верховный.
   Умница, ты моя, только почему этот вопрос ты не задал тогда, на Совете, когда я стояла на помосте Закона, - пронеслось в голове. А сама кивнула,
   - Он говорить правильно! Ты отвечать ему
   - Ну, что случилось? Ну, упал я в воду. Плавать не умею, захлебнулся, и ничего больше не помню. Очнулся, она плачет, и целует меня...
   - Так вот, - наставительно поднимаю палец вверх, еще один неприличный жест, все люди в комнате ахают. Я посмотрела на палец, опустила его, обвела присутствующих взглядом, - Прошу простить, если я что-то не знать. Не хотеть обидеть! Я говорить дальше. Этот мальчик, - подбородком показала на юнца, - утонуть. Майдари прыгать в воду. Его спасать. Он есть ее друг. Она испугаться. Она плакать. Делать искусственное дыхание. Разве это любить? Он, - не лишаю себя удовольствия опять ткнуть пальцем в Держателя Правды, под тихое возмущение окружающих его людей, - видеть это. Но не сказать. Он сказать, что видеть, как девочка целовать мальчика! Да, это правда! Но, это не есть правда. Вы насиловать девочка!
   - Но мы не знали, - лепечет Верховный знающий, а ведь именно он был тогда Держателем посоха Правды, и судьей.
  
   Как хорошо я помнила это. Он не дал сказать мне ни одного слова. Он задал мне только один вопрос:
   - Твои губы коснулись губ этого мальчика?
   - Да, - чуть не плача прокричала я, - но...
   - Значит, ты должна стать его женой! У нас такой Закон Майдари. И ты должна подчиниться.
   - Нет, - ору я, - вы не имеете права меня заставлять! Выслушайте, я объясню...
   - Ты сказала слово... Закон для всех один...
   И встав, они ушли, а я долго сидела на помосте закона и плакала...
  
   - А вы спрашивать? - задаю вопрос, глядя ему в глаза. Он как-то странно дергает плечом и пристально смотрит на меня. Потом опускает голову и громко произносит:
   - Нет!
   - Это есть правда! - пытаясь как можно официальнее, подтвердила я: - Ты мальчик должен знать! Ты еще молодой! Ты поймать свой девочка! А Майдари любить только одного человека - Тагара! Она мне говорить! Я знать это! И хватит слова кидать! Я устать! Мне трудно говорить! А потом время придти! Спешить надо!
   И тут опять на память пришло, как Фан рассказывал о бытующей в Лунном мире легенде, что когда-то давно-давно, когда люди трех миров еще были одной семьей, на нашей планете жили наблюдатели, похожие на людей-змей. Они были несколько манерные. И верхом вежливости у них считалось, после окончания разговора, подносить руку к сердцу, в знак того, что речь шла от сердца, потом ко лбу - речь рождена разумом, а потом к губам - речь закончена, и кивок головой вперед - прощание. Что я и сделала.
   Эффект напугал даже меня. Мой "друг" вдруг плюхнулся на одно колено, приложил руку к груди и подобострастно проговорил:
   - Мы поняли наблюдатель. Мы обсудим все. Мы примем правильное решение.
   И все кто был в комнате, кроме Тагара, упали передо мной на колено. Даже Верховный. Я усмехнулась и, глядя на Держателя посоха Правды, произнесла аксиому, которую мы всегда твердили в летнем лагере, глядя на ошивающихся около вожатых ябедников: "Дерьмо всегда плавает". Кристалл полыхнул белым светом. Он был со мной согласен.
   Я направилась к двери, но тут, какая-то женщина преградила мне дорогу. Сначала она, как и все, бухнулась на колено, потом поднялась и спросила: - Так это - правда, Она не вернется?
   - Кто не вернется? - переспросила я, пытаясь понять, где видела это лицо. И вспомнила. Это была несостоявшаяся невеста Тагара. Все такая же красивая и холодная. Только чуть увядающая особа Я, было, хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на Волховёра, но потом резко вернула ее обратно. Какое мне дело, до личной жизни Тагара. Я сама - не святая.
   - Я понять ваш вопрос. Не вернется, - утвердительно кивнула я. И тут же, черт меня дёрнул за язык, (все-таки, женщины, "ехидны" вам имя) произнесла:
   - Но вам не надо волноваться, переживать, болеть. Там, - кивнула на дверь, - много молодых.
   Женщина шарахнулась от меня, будто я ударила ее по лицу. Из-за ее спины выскочил молодой человек и загородил ее грудью. Он был очень похож на Тагара. Только черты лица более размытые и глаза как у матери. Я посмотрела на него и тяжело вздохнула: - Не хотеть обидеть. Я сказать правду. Я говорить, что видеть мои глаза.
   И, обойдя его, пошла к выходу. За мной никто не шёл. Мне хотелось бежать, но я заставляла себя идти не спеша. Главное не бежать. Уже на улице услышала, как кто-то меня догоняет. Я прибавила шагу. Только бы дойти, скорее дойти.
   И вот мое странное место. Воздушное окно уменьшилось почти в два раза, за ним я видела уже вытаращенные на меня глаза доктора. Подойдя к порталу, все-таки оглянулась. Перед входом на безопасном расстоянии, стоял Мараш:
   - Подождите, - закричал он, - я прошу сказать Майдари, что Смий стал хорошим. Он разрешил мне жить с семьей. Передайте ей, он стал хорошим.
   Вот это да! И этот змееподобный кретин еще уверял меня, что любовь - не движущая сила. Он даже не видит у себя под носом Мараша. Я кивнула. Потом вспомнив про браслет, стянула его с руки и, бросив в сторону наседки Смия, крикнула:
   - Отдай Тагару, только Тагару. Обещаешь?
   Он кивнул. А я шагнула в окно. Что-то толкнуло меня в спину в область левой лопатки. И внутри заныло. Меня выбросило, и я упала бы, если бы не ухватилась за стол доктора. Он сидел бледный и растерянный.
   - Сколько меня не было? - спросила я.
   - Минут пять, - ответил бедняга.
   Но мне еще надо было сделать одно дело. Поэтому, не обращая внимания на боль, я вцепилась взглядом в доктора, стараясь пробраться в его сознание, он был напуган, и это мне удалось без труда, стерла в памяти мое пребывание тут, и оставила ложные воспоминания - браслет лежал, браслет исчез, доктор искал, доктор не нашёл. И вышла из кабинета.
   Вот тут меня и прихватило. Под лопаткой будто вонзили иглу в сердце, в глазах помутнело, я села на стул. Ко мне кто-то шёл навстречу в белом халате, протянула руку. Девичий голос спросил, взяв мою ладонь - Вам плохо?
   Я полетела в темноте, и как сквозь ватное одеяло до меня донесся крик: - Доктора! Доктора! Женщине плохо!
  
   Первое, что я увидела, когда пришла в себя, были взволнованные лица детей.
   - С вами все в порядке? - спросила я.
   Сын улыбнулся: - Ма, ну, ты даешь! Сама лежишь в больнице, тебя с того света вернули, а спрашиваешь, как мы!
   Что я могла ответить? Не рассказывать же о том, что мне приснилось. Конечно, все это был сон, странный, непонятный, такой реальный, но сон. Расскажу, опять подумают, что у меня нервы расшатались. А потом, кто мне поверит? Ну, была в каком-то странном мире, откуда я якобы родом. Но все знают, что родилась здесь. Мама, папа, все у меня есть, как у настоящего человека. Даже они - моя кровь, если даже решусь поведать обо всем, что со мной случилось, подумают, что просто сошла с ума. Спрятанные в каменных джунглях, оторванные от дыхания планеты, люди слепы и глухи, несмотря на то, что видят и слышат. Но они видят только то, что у них перед носом, слышат только то, что позволяет им услышать тяжелое дыхание каменного города. Они живут и верят только в то, что можно потрогать руками, попробовать на язык. Я смотрела на своих взрослых детей и думала о том, что совершила непростительную ошибку, родив их здесь, для себя, не думая о последствиях. А впрочем, они плоть от плоти этой планеты, и ее судьба - их судьба. Только бы она не отказалась от них.
   Дети что-то говорили, я что-то отвечала. И оставив мне кучу продуктов, которую я бы и за неделю не смогла истребить, поцеловали меня и ушли. А я осталась лежать в этой крошечной угловой одноместной палате. И только тогда я позволило себе поплакать. Я плакала, молча, без всхлипов и завываний, просто из глаз моих лились слезы. Я опять и опять переживала случившееся во сне. Все пыталась понять, отчего сразу не поняла, куда меня занесло и кто передо мной. Мне было стыдно. Ну, неужели надо быть такой дурой, чтобы самой рассказать любимому, как ты совращала другого? Что он обо мне думает? Тагар, милый, прости меня. И тут же прервала себя, это же сон. Просто сон. Но даже, если это сон, почему я так боялась смерти? Что было бы со мной, если бы я позволила себя узнать? Остаться там?
   Кстати, я совсем забыла, как какое имя у той планеты. И, интересно, где она находится? Про порталы я знала. Телевидение не раз показывала программы про таинственные места. Но, странно, это меня не трогало. Я не верила в это. Что-то не сходится. Если даже человек не помнит, но прожитое не могло уйти без следа, пусть подспудно, но оно должно влиять на человека.
   Вспомнила! Да, вот пример. Без слез и содроганий до сих не могу читать эпизод в одной книге, где рассказывается о бедной женщине, которой каждое утро подавали платок, похожий на тот, каким она лишила жизни своего ребенка. Я нашла объяснение, непонятному для меня страху от обыкновенных слов, придуманных писателем. Теперь я вспомнила. Это было там во сне, когда тот мир был моим домом. А был ли? Впрочем, это не важно.
   Наш класс водили смотреть на человека, приговоренного к смерти. Мужчина сидел в опрятной светлой комнате, и каждое утро над столом из стены выскакивала полочка, на которой за стеклом стояла чашка с ядом. В первый день он, смеясь, заявил, что не признает себя виновным, и полочка исчезла. Но на следующее утро появилась вновь. И он вновь не признал себя виновным. И снова она убралась обратно в стену. Но через неделю, он, молча, сидел и тупо смотрел на чашку за стеклом, а еще через три дня, мы узнали, что он привел приговор в исполнение. Тот случай поразил меня. Помню, мне все мерещилось, когда я пришла домой, что над столом в моей комнате из неоткуда появится полочка с чашкой, наполненной ядом.
   Да! Та же участь ждала бы и меня. Я совершила страшное преступление. У меня появились дети в этом мире. Когда я шла в первую экспедицию, меня предупреждали о недопустимости подобного шага. И если по некоторой независящей случайности происходило подобное, ребенок умирал. Никогда и ни в чем, наш мир не должен был пересекаться с тем миром. Мы только наблюдатели. А, если кто-то скрывал подобный факт от знающих, ведущих эксперимент, тому предлагали чашу...
А я не только родила детей, но и намеренно сделала это, и самое страшное осмелилась перенести в хаос Третьей планеты семя самого Тагара. Но я же не знала!!!!!!! Я не понимала, что делаю!!!! Чушь!!! Человек ответственен за свои действия. Никто мне не поверит. И значит, мои дети в опасности и я тоже.
   - Подожди, - остановила я себя, но если это не сон, я могу кое-что предпринять. Что я сделала с доктором? Я вошла в его сознание. И у меня так легко это получилось. И если я - та, которая была во сне, я могу это повторить.
   В это время вошла сиделка. Я уставилась на нее во все глаза, пытаясь пробраться в ее сознание. Увидев, мой взгляд, она вздрогнула:
   - Вам плохо? - спросила она.
   - Положи лекарство на подоконник и подойди ко мне, - мысленно приказывала ей. Она покачала головой, и, приблизившись к моей кровати, потрогала мой лоб:
   - У вас температурка, - как-то вычурно мягко и тихо произнесла она. - Вы что так на меня смотрите? Вам страшно?
   По моей спине поползли мурашки.
   - Страшно, - призналась я.
   - Это бывает, - она присела на край постели, и погладила мою руку, - те, кого вытащили с того света, многое видели, им приоткрывается занавес будущего, вы видели Поводыря?
   - Нет, не видела...
   - Но вы видели свет, и чувствовали блаженство, не правда ли?
   - Я не видела свет, и не чувствовала блаженства, я испытала стыд и страх...
   - А-а-а-а!!! Понятно. Это естественно. Такие как вы, редко видят Поводыря.
   - Это еще почему?
   - Гордыня, моя дорогая, гордыня! Вы живете по-своему, не прислушиваясь к мнению служителей Всевышнего. Я знаю таких людей, много их перевидала... Но не бойтесь, у вас есть возможность все изменить. Вы видели преисподнюю, и теперь сможете исправиться...
   - И что нужно сделать для этого?
   - Покаяться, только покаяться, и жить не так, как вы считаете нужным, а как предписывает Поводырь... Прислушайтесь к моим советам, и вам станет легче.
   - Вы хотите стать моим Поводырем?!?!?
   - А почему бы и нет?
   - Потому что глупо зрячему, брать в поводыри слепого...
   - Это в вас болезнь говорит, а не вы. Я не обижаюсь! Но могу предположить, что вы видели то, что вас испугало! И неужели вы хотите вновь вернуться туда?
   - Нет, не хочу!
   -То-то!!! Смиритесь! Склоните голову перед Поводырем. Для таких, как вы, это трудно сделать, но я помогу, только скажите.
   - Хорошо, скажу: оставьте меня одну, мне нехорошо, и трудно разговаривать...
   - Конечно. Дорогая, конечно! Я ухожу. Но знайте, вам не избавиться от страха...
   - Знаю... - крикнула я, чувствую, что еще одно мгновение, и я разрыдаюсь. - Уйдите!
   Сиделка не торопясь развернулась, и, мягко улыбаясь мне, покинула комнату.
   За что мне такое наказание? Ну, жила себе, никого не трогала, была самой обыкновенной женщиной с расшатанными нервами из-за ночных кошмаров. И вдруг оказывается, что это не кошмар, это воспоминания. И что я не я. Я это кто-то во мне, или я в ком-то. Стоп. Это только сон! Вот я лежу в больнице. У меня был сердечный приступ. Разыгралось воображение, галлюцинации, и мне привиделось. Так бы сказали все психиатры. Оставляем это за данность. И начинаем думать, что ничего не было. Очередной кошмар.
   Но легче не становилась. Кроме того, не покидала мысль, что это не конец. Сейчас мне трудно сказать отчего, но я твердо знала. Последняя точка еще не поставлена. И меня ожидает встреча с Фаном. Он не позволит мне вот так уйти, не сказав своего последнего слова. Ах, если бы можно было это предотвратить! Но за днем всегда наступает вечер, за вечером ночь, закон - неотвратим. Фан - закон для меня, мой отец. И последнее слово всегда будет за ним. Мое время пришло. Он ждет. Его время - ночь. Значит ночью... Что ж, вроде бы я сделала все. Повидала детей. Они здоровы... Я смерти не боюсь! Только не проговориться. А уж там... Мысли лились, как тесто от блинов, тяжелой однородной массой, застывая и приобретая странную форму застывших фраз: "наглая, бесчувственная, капризная девчонка, ты столько наделала ошибок. Ты погубила всех, и нет тебе прощения..."
   Наверное, я задремала, потому что когда открыла глаза, было темно. И только запах мокрой земли, благоухание цветущего папоротника и дикого шиповника щекотали ноздри забытым ароматом детства. Я повернула голову: на противоположной стене было странное световое пятно. Сначала я подумала, что это отсвет от фар автомобиля, остановившегося за окном. Но присмотревшись, поняла - нет ни стены, ни потолка, а прямо за плинтусом поднимается вверх лестница. Фан звал меня. Идти не хотелось. Не люблю я эти разговоры по душам. Особенно, когда они крутятся вокруг одного: ты виновата, ты плохая, ты сякая.
   С трудом встала с постели и подошла к ступеням. Немного саднило в груди под левой лопаткой, слабость в ногах мешала двигаться. Я шла, переваливаясь с ноги на ногу, как ходят утки. Дотронулась до ступеньки, каменная шершавая прохлада вошла сквозь пальцы и отозвалась болью в сердце. Задыхаясь, полезла вверх.
   Мне казалось, уже прошла тысячу ступеней. А лестнице все не было конца. Когда сил совсем не осталось, просто поползла. Очень хотелось пить. В какое-то мгновение, ощутила такую невыносимую боль, что решила - вот и конец. Даже обрадовалась. Значит, не будет встречи. Не будет дурацкого разбирательства моих проступков. И, наконец, я получу свободу. И первая мысль, что пришла в голову, броситься вниз, разбиться к чертовой матери - и тогда все прекратиться. Больше не будет ни боли, ни страха, ни необъяснимых мук. И это показалось таким соблазнительным, что поползла к краю ступени и заглянула вниз. Там была пустота, откуда поднимался черным туманом ужас. Всю жизнь я боялась высоты. Тошнота подкатила к горлу и, вцепившись в сероватый мох, выступающий из расщелин, отползла от греха подальше. Легла на ступени животом, прислонилась к мокрым камням щекой и закрыла глаза. Но тут же ледяной ветер поднял ночную рубашку и нагло облапал холодным лапищами. И откуда только взялись силы? Тут же села, выругалась и полезла, как миленькая, дальше, ворча, как и подобает изможденной и уставшей женщине. Лестница уходила куда-то в небо. Фиолетовым светом освещала все вокруг большая луна. И путь казался вечным, а мое путешествие сизифовым трудом.
   Но тут неожиданно что-то произошло, и очередная ступень, оказалась краем земли, куда я и перекатилась, отдуваясь, как бегун на длинные дистанции у финиша. Это был до боли знакомый холмистый мыс, выступающий из зеленого озера, покрытого голубоватыми кувшинками. Под огромным раскидистым деревом, с большими мясистыми листьями перед костром, облокотившись на огромный серый валун, сидел Фан и с любопытством глядел на меня. Вид у меня, наверное, был еще тот. Лежу на животе, упершись подбородком в землю, и смотрю ошалелыми глазами. Фан не подошел, не помог встать. Было как-то неловко лежать перед ним. Встала и как пьяная подошла к камню с противоположной стороны и плюхнулась, как куль с картошкой.
   - Ну, пришла, наконец! - прогромыхал Фан, - Везде побывала, волну подняла, весь Лунный мир перевернула, с ног на голову поставила, а к тому, кто ее воспитал, кто дышал над ней, кормил и поил вот из этих рук, - он протянул ко мне ладони, - и не подумала придти! А кто тебя вызвал? Если бы не я да Смий, не была бы там...
   - Дай воды, пожалуйста, - попросила я. Говорить было трудно. Язык царапался, причиняя боль.
   - Сначала скажи, что останешься! Что больше не уйдешь от меня, тогда дам! - проворчал Фан.
   - Пить, - лепетала я.
   - Неблагодарная девчонка, - Фан начал сердиться. - Могла бы и поздороваться сначала. Сколько лет не виделись!
   - Здравствуй, Фан, - прошептала я, - дай воды!
   - Плохо? А мне как плохо было без тебя? Я скучал! Никто меня не любил так, как любила меня ты. Все мои дети, как от мамкиной груди оторвутся, тут же в бега по лесам устремляются. Я одинок! Никто сладких плодов не приготовит старому правителю Лесного мира, никто по щеке не погладит...
   - Пить,- выла я. Сухость и жар во рту поднимались все выше и выше. Моя голова тлела, время от времени выбрасывая языки пламени в затылок и виски.
   - Нет, - сурово отчитывал Фан, - Ты должна испытать ту боль, которую причинила мне. Я так хотел, чтобы ты вернулась. Неблагодарная, дрянная девчонка выбрала людей, забыла того, кто отдал ей всего себя, всю свою нежность...
   Он говорил и говорил. Его слова становились тихими, и уплывали куда-то вдаль. Вскоре я совсем уже не разбирала, что он пытался втемяшить мне в голову, в ушах стоял шум словесного журчания, а глаза следили за укоризненным танцем его рук. Ничего кроме злости эти нотации во мне не вызывали. Больше всего хотелось его остановить, поэтому я ударила по валуну рукой и прохрипела - Да, замолчишь ты, наконец! - Камень вдруг треснул и развалился на две неравные половинки. В одной из них была ложбинка, которая тут же наполнилась водой. Встав на колени, я опустила лицо в воду и начала пить, захлебываясь, боясь, что она сейчас исчезнет. Но вода не заканчивалась. Своей прохладой она не только утолила жажду, но и погасила огонь боли. Я села, вытерла рукой губы и посмотрела на Фана.
   Он сидел, поджав под себя ноги, и смотрел на меня с выпученными от ужаса глазами, его борода тряслась, а руки теребили шерсть на животе.
   - Ты разбила мое сердце! - удивленно прошептал он.
   И тут я вспомнила, как он смеялся, поглаживая этот валун: - Не родилось еще существо, которое разобьет мое сердце!
   А Таира ворчала на него: - Не гневи духов, рогатая болтушка!
   -Прости, - извинилась я, - мне так хотелось пить.
   -Извини, и только? - голос правителя Лесного мира повысился на несколько тонов, и перешел на визг, - Лучше бы я никогда не брал тебя на руки, лучше бы мои глаза никогда не смотрели на тебя...
   - Замолчи, - послышался голос сзади. - Сам виноват! Забыл: просящему да воздастся. Предупреждала тебя, не гневи духов... Теперь получи по заслугам, и смирись... Не забывай, кто ты! И не визжи, как кролин в зубах хищника, расправь плечи правитель Лесного мира!
   Я обернулась. Таира! Только подумала о ней! А она уже здесь. Моя Таира! Моя нянька, мой ангел-хранитель, она всегда была рядом, когда Фану надоедало возиться со мной, и он, заперев меня в гроте, убегал "прогуляться" при полной луне. Она появлялась из неоткуда. Пела мне песни и рассказывала чудесные истории про белочку хвостатую, про мышку ушастую и цаплю носатую. Именно она, не помню, сколько мне было тогда лет, успокаивала маленькую плачущую девочку, которая заходилась истерикой оттого, что ее ноги не такие как у ее братьев и совсем голые, и светло-коричневая шерсть не свисает с них, как шелковая юбочка.
   Воспоминания нахлынули. И вот я, совсем еще ребенок, для которого цветы были как деревья, а трава смыкалась над головой, бегу в окружении двух новых друзей, мальчика и девочки. Вот только уже не помню, как их звали. А познакомились мы у нас в лесу. Финч, мой брат, гнал их как затравленных кролинов. Они кричали от ужаса и страха. Я в это время каталась на лиане. Спрыгнула ему на шею и ухватила за недавно появившиеся рожки. Он завизжал, а я, сидя на его спине и подражая Фану, прочитала лекцию о том, что с гостями так себя не ведут. Обидевшись, он ретировался в кусты, и долго из-за густой листвы доносились его крики о том, что голоногая вмешивается в жизнь взрослых. Это он -то взрослый. Ха!
   Ребята мне понравились. Они заинтересовали тем, что были очень похожи на меня. Их ноги были голые, только ступни лежали в странных светлых лодочках, а бедра и грудь были покрыты коричневой бархатистой шкуркой. Но она легко снималась, и без нее они выглядели точно как я. Тогда я им показала свои владения, а в ответ, они пригласили меня к себе в город. Именно в то время я узнала о существовании Солнечного мира, границы которого примыкали к нашему лесу. Как поразил меня этот город! Со стороны никогда не скажешь, что в густом вьющемся плюще могут стоять дома. Каждый дом, был покрыт вьющимися цветущими растениями. Даже улицы скрывались от солнца под тихо шевелящимися листьями, в моем мире Третьей планеты такие сооружения из листьев называют парголы. Все взрослые, которые встречались нам на улицах, смотрели удивленно вслед маленькой группе. Я сначала испугалась, думала, они начнут меня гнать. Но никто даже слова не сказал. Только их брови поднимались высоко, изгибались как крылья птицы, и грустная улыбка скользила по их лицам. И вдруг я увидела Таиру. Она стояла посредине улицы, расставив руки. С криком радости я кинулась ей навстречу и повисла на шее. Тут уже и мои маленькие друзья были поражены. Как мне потом сказали, в Солнечном мире Таира была самым почитаемым человеком. Говорят, что она прожила столько лет, сколько звезд в ночном небе. Ее боялись. И мое панибратство с ней, было истолковано, как чудо.
   А потом, да, кажется, это случилось именно в тот день, мы пошли в дом Элиина, правителя Солнечного мира. Помню, там были цветы - они напоминали закрученную ракушку из нашего озера с маленькой бахромой из светло сиреневых лепестков. Я так засмотрелась на них, что не заметила, как из двери вышел высокий человек с длинными белыми волосами, гладким лицом и темными как омут глазами. Увидев меня, он вскрикнул и ухватился за колючий стебель этих потрясающих цветов, и поранился. Вот тут я и увидела его, стоящего великана, с ладони которого капала кровь...
   Как и подобает в таких случаях, я схватила его руку и начала слизывать сладковатую, противную жидкость. Он яростно отдернул руку.
   - Не надо! - прохрипел великан.
   - Надо, - тряхнула я головой, вцепившись в его пальцы и продолжая зализывать рану. - В эту царапину может попасть грязь. Надо залечить ее. Ты же не маленький, а вон, какой большой, и не должен бояться боли. Сейчас все пройдет. Ну, вот и все... кровь остановилась. Теперь приложи к ране лист важки, и завтра будешь бегать, как молодой козёл.
   То, что случилось потом, я долго переживала, лежа в своем гроте и укрывшись травяным одеялом.
   Со всех сторон вдруг разразился хохот. Я и не заметила, как нас обступили и другие жители Солнечного мира. Мои слова почему-то страшно рассмешили их, а громче всех смеялся повелитель Солнечного мира. От страха я хотела убежать, но Таира, поймала меня, втолкнула в дом.
   Там меня долго терли, и мыли, не смотря на мой визг, а потом одели на меня такие же шкурки, какие были на моих друзьях. Там я впервые увидела зеркало. Сначала мне показалось, что это просто застывшая вода, но на ощупь она была твердая. И в нем я увидела себя всю. Тогда я себе понравилась.
   А потом Таира мне сказала, что я никогда не должна снимать эту одежду, если она испачкается или порвется, надо придти к ней и одеть новую. И тогда же я узнала, что Фан мне не родной отец, потому что, если бы я была ему родная дочка, родилась бы с шерсткой на ногах, и что во мне течет кровь человека из Солнечного мира, поэтому я должна соответствовать своей природе и носить одежду. Помню, как я обиделась на ее слова, сорвала все, что на мне было, и помчалась обратно к себе домой - в лес. Как мне хотелось, чтобы Фан опроверг слова Таиры. Прибежав домой, бросилась к отцу, захлебываясь от слез, рассказала о том, что со мной приключилось. Он погладил меня по голове и только сказал:
   - Это правда! Я думал, ты давно сама обо всем догадалась. Ты же не такая как мы. Я нашел тебя на листе Лотоса и удочерил назло Хане. Да и одеться тебе не мешает. Все-таки ты уже взрослая, шерсти на тебе нет, и выглядишь как-то непристойно. Не плачь, на, лучше съешь яблочко.
   Да, тогда мир рухнул для меня в первый раз...
   Таира не изменилась. Все те же роскошные волосы, строгое лицо с огромными добрыми глазами, стройная фигура и маленькие ладошки, которые я вспомнила сейчас.
   -Ну, что стоишь, подойди, поцелуй Таиру, или совсем забыла меня? - Голос женщины был нежен.
   Откуда во мне вдруг возникла эта почтительность, сама не пойму! Колени будто сами подкосились, а спина без моей воли согнулась в низком поклоне. Ее бровь взлетела вверх:
   - И что это значит? Ты что на земле потеряла?
   "Вспомнила", что тут не кланяются, представила себя со стороны - нелепо! И, не знаю почему, по-детски взвизгнув, бросилась ей на грудь, обняла и поцеловала нежную бархатистую кожу. Таира, прикоснулась горячими губами до моей щеки.
   -Узнала, проказница. А я боялась, что твоя несуразная выходка - головой в первозданный портал, тебе совсем мозги отшибла. А вот и нет!
   Но нашу идиллию прервал резкий окрик Фана, который подпрыгивал от гнева и топал ногой по земле:
   - И что это ты опять вмешиваешься в мои дела, Вечная! Чего заявилась? Что тебе тут надо? Майдари - моя дочь! И нечего влезать в семейные дела.
   Таира нахмурила брови, и вдруг крикнула так, что от неожиданности уголья в костре подпрыгнули на месте:
   - Дурацкая твоя башка, ты зачем ее вызвал? Поговорить? Так зачем морить ребенка? Она при смерти уже была! Еще немного и говорил бы с трупом!
   Фан оторопел, перестал суетиться и уставился на меня с подозрением, это был его обычный взгляд, он так привык, что ему постоянно лгут, подшучивая, что уже никому и никогда не верил.
   - Тебе что, правда, так плохо было? - обратился он ко мне.
   - Правда, - пожала плечами.
   - Говорить надо, - надул губы мой отец, - Тебе зачем язык дан? Плохо, так и скажи: "Мне плохо", и нечего по камню бить. Что теперь мой народ скажет?
   - Ты же всемогущий, вот и склей его, - сморозила я глупость, сама понимая, что говорю ерунду, наверное, мои мозги и в самом деле отшибло напрочь.
   - Все, все забыла! Всегда несуразная была, а там на своей Третьей планете совсем ополоумела. Так разве сердце склеишь? - устало огрызнулся он.- Хотя, может быть, в вашем мире, там, и склеивают сердца... Тьфу, ерунда какая... Так что я хотел?
   - Ты хотел поговорить и спросить что-то, - подала голос Таира, которая отошла в сторонку и спряталась за камень.
   - Молчи, Вечная, я и сам знаю. Ты почему тогда ушла от меня, неблагодарная. Отвечай, с тобой отец разговаривает! - Фан насупился.
   -Пожалуйста, давай не будем об этом, - попросила я.
   - То есть как? Ты думаешь, тебя пригласили в гости спеть и станцевать со мной, после всего, что ты натворила в Лунном мире, а потом исчезла, не навестив меня, хотя именно я тебя вызвал. Я как молодой придурок прыгал вокруг костра, собирая силу Аларии! И все зря? А кто вырастил тебя? Кто подобрал тебя - безмозглую новорожденную девчонку? Кто учил тебя?
   - Перестань, Фан! Я прошу тебя! Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня!
   - Благодарна??? Да заткни свою благодарность в нору к змеям. Мне не нужна твоя благодарность. Мне нужна ты! И ты останешься! Я так сказал.
   - Фан, не серди меня. Я уже не та маленькая девочка, которой можно было дать подзатыльник и запереть в гроте. Посмотри на меня! Перед тобой зрелая женщина, уставшая и злая. А злая женщина хуже торнадо. Торнадо только сметает все на своем пути. А злая женщина не только сметет, но и сожжет. Ты хочешь быть сожженным?
   - Она меня пугает! Зрелая женщина! А что поправилась, фигурка округлилась! Хорошо! А то тощая была, как травяной стебель. И у этой женщины, - Фан опрокинулся на спину и замотал ногами, - у моей Майдари прорезались зубки! Вот забавно! Только твои зубки мягкие и молочные с моими клыками не справятся! Дрянь! Да, ты должна валяться у моих ног и просить прощения, что ушла тогда! Если бы не ушла, разве пришлось тебе мотаться всю жизнь по Третьей планете? Я добрый и благородный, я прощаю тебя, вызываю, предлагаю остаться, а ты ерепенишься?
   - Просить прощения? - тут меня и понесло, - За что? За то, что ты меня продал за сладкие плоды, которые подсунул тебе Смий?
   - Опа на! - раздался окрик Таиры.
   - Да, ты понимаешь, что говоришь? - заорал Фан, его лицо стало пурпурно-красным. - Да, как твой поганый язык смел повернуться в эту сторону...
   - Не надо Фан, не горячись. Это правда, и ты сам знаешь! Я на дереве сидела, когда ты со Смием внизу разговаривал...
   - Что???????- Фан затряс головой и дернул шерсть на животе. В его руках остался клок коричневых волос, он удивленно посмотрел на него, понюхал и бросил в костер - запахло паленой шерстью.
   - Осторожно, отец, не дергай так сильно, будет залысина, а это некрасиво, Хана высмеет тебя... - я жалела, что сказала правду, на Фана было жалко смотреть.
   - Ты не так все поняла.... Я шутил... Я пытался разыграть Смия, Я... Я... Я не думал, то что говорил... Я любил...
   - Козел, он и есть козел, даже, если он повелитель Лесного мира! - проворчала Таира. - Теперь все понятно.
   - Что тебе понятно, Вечная,- сорвался Фан, - это была шутка, понимаешь, шутка... Я говорил неправду... - Фан размахивал руками и бегал вокруг костра.
   - Дуралей рогатый, разве не предупреждала я тебя, что Майдари не житель Лесного мира, кровь у нее другая. С ней осторожным надо быть... Это вы переругаетесь, морды друг другу набьете, а потом целуетесь, как ни в чем не бывало... А ее словом убить можно!
   - А зачем она на дерево полезла? Я запрещал ей на деревья лазить... И старших подслушивать не надо! - он оправдывался, глядя из под косматых бровей, губы надуты как у маленького ребенка, а по щеке ползла слеза...
   - Хватит,- прервала я их.- Все позади. Что случилось, то случилось... Зря только воду баламутим.
   - Ну, хорошо, - Фан не хотел сдаваться, - могла бы не в Лунный, а в Солнечный мир уйти. Они ближе нам, понятнее, и мы бы чаще встречались, и тебе бы не пришлось бегать как кролину на другие планеты. Там у тебя были друзья...
   - Да, друзья. Мальчик и девочка, только вот имен не помню. Я побежала Фан, конечно, побежала... Я хотела найти Таиру, но ее не было. И тогда я кинулась к дому Элиина. Он был всегда добр ко мне. Учил читать и писать, учил слушать музыку леса и гор. Я стучала в дверь, кричала и плакала. За дверью слышались шорохи, но никто мне не открывал. И тогда, я по плющу добралась до окна. Перед закрытой на задвижку дверью стоял Элиин. Он навалился на дверь, его плечи тряслись, он плакал. А Таира помогала держать моих друзей их родителям, и закрывала им рты. Они рвались и мычали... Я тогда сильно оцарапала ноги и руки, но некому было слизать с них кровь... Таира, я вот только одного не могу понять, зачем так, почему? Если бы вы тогда открыли дверь и сказали, что не хотите со мной говорить, что у меня чужая кровь, и вообще мне не место в Солнечном мире, я бы поняла... Но зачем так?
   - Ах, вот ты какая! - завопил Фан, - других обвиняешь, а сама подличаешь?
   - Заткнись, - устало проговорила Таира, - так надо было Майдари.- Мы не могли поступить иначе.
   -Наверное, - я пожала плечами, - это было так давно, и в другом мире. Сейчас уже это неважно. Я устала и хочу домой...
   - Нет, подожди, - Таира поднялась на ноги, подошла ко мне и заглянула мне в лицо, - ответь мне, почему ты никогда ни у кого не спрашивала, кто твои родители?
   - А зачем спрашивать? - равнодушно поинтересовалась я. - Сначала я была уверена, что Фан и Хана мои отец и мать, потом, после того, как мне сказали, кто я, боялась узнать что-то еще более ужасное. Ведь, если бы я была из Солнечного мира, я бы никогда не очутилась в лесу. Вы своих детей не раскидываете по листам лотоса. Вы боретесь за каждую детскую жизнь...
   - Правильно, так ее старую, - поддакнул мне Фан, - скинули тебя, предали, а я подобрал, я не испугался ...
   - Я, кажется, просила тебя заткнуться, - резко повернувшись к Фану лицом, прорычала Вечная.
   - А ты мне рот не закрывай, я правду говорю, пусть знает...
   - Сколько лет прошло, а ничего не изменилось, - усмехнулась я - "ты такая, ты такой, ты сякая, ты сякой"
   - Что? - переспросил отец - ты чего там бормочешь? Ты лучше сядь и послушай меня! - Он подошёл к Таире, поднял за талию и отнес подальше от камня, чмокнул в щеку и поставил на землю. Она тяжело вздохнула и села неподалеку. Такого панибратства Лесной повелитель никогда не позволял с Вечной в присутствии посторонних ( я видела нечто подобное всего несколько раз, подглядывая за ними). Интересно, а что все-это значит? Почему она все терпит? Одним щелчком пальцев, она могла сдвинуть горы, поднять и отбросить любого кто ее раздражал на сотни метров. Но сейчас?...
   - Прости, Фан, - что-то опять начало меня тревожить. Мелкая внутренняя дрожь охватила все внутренности, сердце билось так сильно, что, казалось, будто тонкая рубашка поднимается и опускается на груди вместе с ударами о ребра. - Мне надо идти. А вдруг начнут искать?
   -Опять???? А ты нисколько не изменилась. Чуть что не по ней - взмах хвостом и уходит в глубины!
   -У меня нет хоста, - напомнила я отцу.
   Фан начал сердиться. Он опять схватился за шерсть на животе, выдернул клок, попробовал на язык и бросил в огонь. - Нет, ты останешься и послушаешь, что наделала. Ты должна мне объяснить, что сказала своему Тагару. Ты объяснишь мне, что на него нашло. Мы должны знать.
   Дрожь стала сильнее. Обхватив плечи руками, старалась согреться. Стало невыносимо холодно. - А что он натворил?
   - Смотри, как запела. Только назови имя Тагар, и сразу ушки на макушке. Да знаешь ли ты, что после твоего ухода, у нас мир перевернулся?
   - В каком смысле?
   - В прямом, - Фан любил выглядеть всезнающим, и первым рассказывать истории, приключившиеся с другими. При этом он радовался как ребенок, что слушатели не сводят с него глаз, и он в центре внимания.
   - То, что в Лунном мире была ты, я догадался сразу. Никто кроме тебя придти не мог! Ну, и красиво ты провела этих недотеп! Они ведь поверили, что ты Наблюдатель! А как ты применила мой жест, о котором я рассказывал! Кстати тебя спасло то, что ты вернулась в том обличье, в каком жила на Третьей планете. Только одного не могу понять, я сделал все, чтобы ты пришла ко мне, сюда... Я ждал тебя... И отчего тебя понесло к Тагару? Он не был в курсе того, что мы придумали со Смием и с Элиином! Что вздрогнула? Холодно? Пододвинься к огню.
   Да... именно Элиин, хотел тебя вернуть, но ему был необходим я. Я, как отец, до сих пор связан с тобой, и долгие годы через время и пространства старался разбудить в тебе самые прекрасные и самые плохие воспоминания. Ты должна была вспомнить свое детство, свой лес, своих братьев , должна была вспомнить самое страшное - как ушла из дома в Лунный мир. Я звал тебя, но ты сопротивлялась. И тогда Смий, нашёл того, кто выкрал твой браслет, который ты оставила у портала. И на зов браслета, ты не могла не придти ...
   И тут начинается самое интересное. Пока мы, Я, Смий и Элиин, ждали здесь, ты должна была появиться через портал Петрума, наш человек караулил тебя, ты появилась неизвестно откуда, заявилась к Тагару, взбаламутила всех и преспокойно опять исчезла... Рыбка ты моя Серебристая! Когда сюда прибежал Мараш и сказал, что приходил посланец Наблюдателей и запретил Майдари возвращаться в Лунный мир, Смий как с цепи сорвался. Представь себе, чтобы эта гусеница сама поползла к Тагару в дом.
   Врать не буду. Сам не видел. Но видели многие, как Смий набросился на Волховера с криком : - Где Майдари? Почему ты отпустил ее? - А тот вдруг развернулся да как заедет кулаком в его челюсть. Они сцепились. Смий в ярости махал своим ощетившимся иглами хвостом, но Тагар, если ты не забыла, исследователь, которому не раз приходилась танцевать со смертью. Драка была великолепная! Комната уничтожена полностью.
   Несмотря на всю свою древнюю родословную, и змеиный хвост, Советник слишком долго провалялся на подушках. Против железных кулаков твоего любимого, он был как мальчишка. Результат - фонари под глазами, сломанные ребра, хвост и челюсть. Тагар уложил его в нокаут, и если бы не Совет, вызванный на подмогу, думаю, Смий был бы покойником. Еле оттащили от него твоего Волхвера. И над всем этим бранным полем эхом носилось " Май-да-ри!"
   Ну, и что это значит? Что ты могла такого рассказать Тагару, что он чуть не забил до смерти Советника? И это после того, как сам же словно нянька возился с ним, когда тот заболел. Сзывал всех знахарей, отпаивал отваром....Вызвал к нему врачей из Империи накхов.
   Элиин мне так и сказал: - По словам несостоявшихся невест Волховёра...
   Да, ты же еще и невестам Тагара перебежала дорогу. Они до сих пор валяются в слезах. Ну, и злыдня ты. Хотя ты же не знаешь. Я тебе расскажу. Дело было так.
   Ты пропала, время шло. Тебя нет. Волховёр в самом расцвете мужских сил. Много лет понадобилась Совету, чтобы уговорить его взять себе жену. И наконец, он соглашается. Его приёмная жена, (тьфу, и как так можно, ни удовольствия от прикосновений, ни ... ничего) ну, та, которая родила ему сына искусственным оплодотворением, и девушки, считающие себя способными дать счастье правителю Лунного мира, собрались в его доме. Три дня сидят и ждут, когда он соблаговолит вызвать их для беседы. А правитель все время тянет, все никак с духом собраться не может. И вот на четвертый день, заявляешься ты... И что же... Ты исчезаешь, а Тагар категорически отказывается от женитьбы, заявляет, что плохо себя чувствует, и оставшееся у него время должен посвятить передаче опыта наиболее способным знающим. А? Каково? Не себе и ни людям? Невесты -то тут причем?
   Дернув плечами от холода, возвратила отца к прерванному рассказу: - А все-таки, что сказал Элиин?
   - Элиин, - не сразу понял Фан. - Ах, да! Элиин! Он сказал, что по подсчетам девиц, сидевших под дверью правителя, как стервятники над умирающим животным, в ожидании обеда, ты была у Тагара почти четыре часа. И он не думает, что вы с ним все это время молчали. Более того, он уверен, ты рассказала Волховёру что-то такое, что и привело к случившемуся. Во-первых, Смию набили морду, а во-вторых, лишили Советника права первого голоса.
   - То есть как? - спросила я.
   - Как? Да единогласно! У них там был противный тип, вечно гордившийся тем, что всегда говорил правду. И оказалось, что именно он утащил твой браслет. Верховный знающий на Совете устроил Держателю посоха правды разнос, а Тагар поддержал Совет, и этого ворюгу выкинули со скандалом. Тут и выполз Смий, поднял свой голос в его защиту, стал говорить, что все было задумано для блага Лунного мира, что они хотели вызволить и спасти Майдари. И... Тагар встал и во всеуслышание заявил, что Советник превысил свои полномочия. По соглашению с накхами, он является здесь сторонним наблюдателем с правом давать советы, и попросил Смия не превышать полномочия обговоренные соглашением. Этот червяк покрылся красными пятнами. Представь себе сидит на подушках на Совете, под глазами фонари, сам пятнистый, лицо дергается, ненавистью так и пышит. И никто, никто его не поддержал. Он тут же уполз к себе. Бывшего Держателя взял к себе в услужение, чем чуть не довел бедного Мараша до разрыва сердца.
   А ведь совсем недавно еще Волховер очень даже уважал Смия, прислушивался к его советам, посвящал во все дела Лунного мира. А тут! Бац! Хрясь! И Советник оказывается в положении незваного гостя! Мы должны знать, что ты ему рассказала?
   - А где же Элиин? - тяну я время.
   - Элиин? Так вскоре после нашего бесполезного ожидания тебя здесь, он разболелся. Лежит дома. А вместо себя прислал Таиру. Не бойся. Она ему все расскажет. В подробностях. Тем более что от Тагара он не получил ни одного ответа на свои многочисленные вопросы.
   - Элиин и Тагар? - от удивления, у меня пересыхает во рту. Но наклониться и попить не могу. Ноги и спина затекли, и не подчиняются мне.
   - Да, как же я забыл. Ты же не в курсе того, что у нас здесь происходило! Это поразительно. Таинственно! Загадочно! Правда, сдается мне, что у Таиры, есть кое-какие мысли. Но она молчит.
   Фан бросил взгляд на Вечную, но та внимательно разглядывала носки своих туфель. И делала вид, что ее здесь нет.
   - Слушай же. Через несколько десятков лет, после того как ты головой вперед бросилась в первозданный портал, умудрившись открыть его, хотя никому это было не пол силу, кроме золотой змеи, я имею в виду Смия, случилось эта до сих пор не понятая никем история. Как ты знаешь, Волховёр, раз в год уединяется в грот, сакральное место, где должен три дня придаваться уединению. Отдыхать душой, придаваться медитации, и пополнять силы. Твой Тагар к тому времени уже давно стал Волховёром. И вот однажды он пробыл там три дня. Но сразу после того, как он покинул место медитации, около грота появляются новые голубые цветы. Должен сказать, очень красивые, до селе я таких не видел. Голубой цвет, как ты знаешь, женский цвет. А через девять месяцев, у правителя Лунного мира появляется где-то неизвестная дочь.
   - Дочь? - слово вырвалось у меня непроизвольно. Со страхом гляжу на Таиру. Ее глаза впились в мое лицо, взглядом хищника выслеживающего жертву. Отвожу взгляд и трясу головой. - У него была тайная жена?
   Фан бьет рукой по колену: - Ха! Если бы мы знали! Смий, узнав об этом, поднял весь Совет на ноги! Бедный Тагар прошёл омерзительную процедуру, фу, даже говорить не могу. Люди Лунного мира просто изверги. Хотя, что можно найти через девять месяцев! Ничего. Дочь не нашли. Тагар молчит.
   - А с чего вы взяли, что у него родилась дочь? - голос предательски дрожит.
   Фан стучит меня по спине: - Ревнуешь? Нечего было убегать. Осталась бы, нарожала сама ему дюжину детишек. А теперь ишь, как!? Больно? Это хорошо! Нам всем было обидно, что бросила нас, а уж мне, твоему отцу, совсем плохо пришлось.
   - С чего вы взяли, что у него родилась дочь, - упрямо повторяю вопрос.
   - Так дерево жизни показало. Только вот что странно, ребенок родился ни как обычно с боку, а на вершине, то есть на голове...
   Сердце проваливается, в груди застревает комок холода. Как же я забыла! Это изобретение знающих Лунного мира. Кристалл, чем-то отдаленно напоминающий дерево, созданный из срастания живого и неживого. Клеток человека и горного нанокристалла. Подробности не знаю. Только помню, что любое изменение в организме и психики человека, четко выделяются на этом дереве, пораженные места, начинают мигать, гореть, и даже не проводя медицинского обследования, знающие всегда в курсе, в чем причина недуга. Ну, и в довершении, это дерево жизни, каким-то непостижимым образом начинает отращивать побочные образования, когда у его хозяина или хозяйки появляется ребенок. Правда, состояние здоровья детеныша по этому отростку определить нельзя. Лихорадочно вспоминаю, где же мое Дерево жизни... Но на мое счастье сам Фан ответил на мой вопрос:
   - И знаешь, что надумал Смий? Он почему-то решил, что это твой ребенок. Потребовал вытащить твое Дерево жизни. А оно - мертвое. Все в Верховной Гимнасии знающих зачесали в затылках, подумали и вынесли вердикт:
   - Ты влетела в первозданный портал, ты потеряла свою физическую оболочку, то есть погибла, и как следствие, связь с Деревом жизни прервана. И ты никаким образом не можешь быть причастна к этому уникальному событию.
   Ха! Погибла! По порталам шныряют как червяки в земле, а не подумали, что твой дух не мог погибнуть! Тело рассеялось, но дух-то, наверняка нашёл другую оболочку. Поэтому они и не узнали тебя. Хотя, что взять с этих оболтусов? Говорят, что ты вела себя столь неподобающим и наглым образом, что никто не задумался об этом. Назвать Верховного знающего - нулём и пустым местом!!!!!! Да, здорово ты его приложила! Он до сих пор вспоминает тебя и краснеет!
   Ладно, ладно!!! Не надо морщить лоб. Перескочили реку, помчимся по поляне! Короче говоря, все потом как-то утихло. Но проходит еще несколько лет, и после очередного паломничества Волховёра, появляются такие же цветы, но красные - мужские. А через девять месяцев - на вершине дерева жизни Тагара рядом с первым отростком - девочкой - появляется второй - мальчик!!! Ну?!? Каково!?!
   Смий рвет и мечет. Сам Совет занялся этим феноменом. Тагар молчит. Его протащили через такую мясорубку, что диву даешься жестокости этих, так называемых, знающих. Единственно, что у него удалось вырвать, чуть ли не пытками, - он думал о тебе. Но, знаешь ли, от мыслей, что кто-то с кем-то, - дети еще не рождались. Знающие ничего не добились от Тагара, и остались с нерешенным вопросом, зато жители Солнечно мира получили возможность возродиться.
   Честное слово, я не вру. Вон, спроси у Таиры. Она подтвердит. Ты знаешь. Я всегда держу ее в курсе дела, и рассказываю все, что узнаю от жителей Лунного мира, которые нередко заходят к нам погулять, и получают мое разрешение, только после того, как расскажут новости, мне еще не известные. И когда Вечная пришла посмотреть на эти цветы, ей в память пришло предсказание, которое она получила от Аларии: "Любовь и жизнь через смерть, возродятся в роде своем". Что это значит, я до сих пор не понимаю, хотя она и пробовала объяснить.
   Но ты же должна помнить, Солнечный мир поразила жестокая болезнь - бесплодие женщин. Численность населения с каждым годом сокращалась. А, если учесть, что житель Солнечного мира может жить вечно, до тех пор, пока у него живо потомство... Да, что я говорю... Сама же помнишь.... Пустой город, не слышно детского смеха, осунувшиеся взрослые.... Это им за гордыню... Ишь, как глазами сверкает Таира. Нервничает. За живое задел? А ты меня как перед народом моим чмеришь? Да, что уж теперь!
   Словом, она вызвала твоих друзей, помнишь, эту неразлучную парочку, единственных детей в городе, к тому времени они уже поженились, и заставила провести ночь среди цветов, у грота. Не поверишь, вскоре твоя подружка понесла. И тут такое началось! Элиин сам заявился на Совет Лунного мира, объяснил ситуацию и просил отдать им этот кусок земли в обмен, на то, что они пожелают. Ну, а те только рады, им давно был нужен выход к океану. Правда, Тагар сопротивлялся. Но Элиин поговорил с ним, и разрешил появляться ему там столько раз, сколько он захочет, но только ему одному. Вот с того времени они сдружились. А тот грот, около которого почти три недели цветут цветы, кстати, имя им - Тагар и Майдари, стало сакральным местом уже для жителей Солнечного мира. Когда распускаются бутоны со всех концов Солнечного мира приходят пары и проводят ночь, а то и две, смотря какой возраст будущих родителей, чем старше возраст, тем больше времени они должны вдыхать чарующий аромат. И никто, кто побывал там, не остался без кричащего, орущего долгожданного дара! Не поверишь, Ирий переполнен детским смехом!!!!!! Вот так.
   Ну, а мне еще прибавилось работы. Я должен охранять ту территорию. Скольких трудов мне стоило натаскать камней, навалить непроходимую стену, вырыть канал, наполнить его крокодилами, которые, между прочим, хотят есть, а какой баран станет прыгать по камням, чтобы спуститься к воде, когда есть пологие пути к другим водоемам? И ты знаешь, как я выкрутился? Я приучил этих тварей к рыбе! Да, что вообще делал бы этот Солнечный мир без меня? Что молчишь, Таира, разве я не прав?
   - Прав, прав, хвастун! Да только чтобы ты делал один, без помощи Элиина? Камни он наваливал, да ты и маленький камешек не поднимешь, как твоя спина начинает болеть. А мне приходиться потом лечить тебя, травами отпаивать, компрессы делать. Молчал бы! - Таира вышла из-за камня и подошла ко мне. - Что с тобой? Смотрю, ты вся напряглась, бледная, губы синие.
   - В спину вступило, - пожаловалась я, - и что-то нехорошо мне.
   Она протянула руку по направлению к моей голове, и покачала головой: - Рано они тебя вытащили, ты еще не совсем оправилась. Тошнит?
   Я согласно кивнула головой: - Немного.
   - Эх, оболтусы! Да ты голодная, - вдруг вскрикнула она, - Фан, ну-ка слетай за плодами...
   Фан беспрекословно вскочил на ноги и исчез во тьме. Таира повернулась ко мне: - Ты знала, что Фан мой приемный сын?
   Я пожала плечами: - Откуда?
   Она посмотрела на меня и согласно кивнула: - Впрочем, да! Откуда? Так вот что я хочу сказать, он попал ко мне совсем маленький, сколько сил я вложила, да так и не смогла воспитать его, как мне хотелось. Шалопаем был, и шалопаем остался!
   - Это ты к чему? - насторожилась я.
   - К тому, что кровь - много значит в человеке. - Он сделал мою ошибку, хотел воспитать тебя, как лесного жителя. Эта идея с самого начала была обречена на провал. Пожалуйста, не сердись на него.
   - Таира, да я устала повторять, я не сержусь, - все что было, было давно-давно и не со мной. Я - другая.
   - Чувствую. Только если ты останешься, я верну тебе и былой облик, и забытые воспоминания.
   - Я не хочу!
   - Не спеши отказываться. Нам с Элиином стоило большого труда, тебя снова вытащить. Ты должна...
   Я прервала ее: - Я никому ничего не должна, Таира! Разве только Тагару, а вот вам с Элиином меньше всего.
   - Не заводись. Дай объяснить. Ты взрослая должна понять. Ты не можешь уйти. Ты - та, которой я должна передать свои права!
   - Мне? Почему? - не поняла я.
   - Ты -жрица, так у вас на Планете называют ведунов, а у древнейшей цивилизации во вселенной, которые старше даже накхов, их называют миладами.
   - Откуда у нас могли появится милады?
   - Откуда? - Вечная грустно усмехнулась, - я и есть эта самая Милада. Давно, очень давно, так получилось, меня совсем маленькую девочку привезли на Третью планету, правда, тогда она носила свое истинное имя ДорА, и была другая, совсем другая. Я выжила там, как, рассказывать не буду. Очень долгая история. Выросла. Меня выбрали Жрицей моего рода. Там я нашла свое счастье. Вышла замуж. А потом война накхов и давов. Об этом у вас легенды рассказывают, правда, все как-то перевернули. Людям грозила смерть. А я, Милада, умею создавать порталы между планетами. Это тот, первозданный портал, который ты открыла. А открыла его ты потому, что в тебе кровь Милады. Чтобы никто в него не пришёл с той стороны, я изменила его структуру. Потому ты и потеряла физическую оболочку, бросившись в него. Это так, к слову.
   Я привела своих людей сюда к остальным, которых переправили накхи. Ульфы - потомки нескольких ветвей человеческого рода с Третьей планеты. Фавны нас встретили с любопытством. Они вообще забавные существа. Разрешили жить везде, где нет леса. Вот так мы и остались здесь. Прошло несколько веков. И под влиянием Аларии, некоторые из нас стали меняться. Объяснить не могу, наверное, это слишком тонкая субстанция. Видимых изменений не было, только мое внутренние ощущение. Одни люди стали более, как бы понятнее выразиться, тонкими в душевном плане. Они чувствовали природу Аларии, как сын чувствует мать. А другие остались на том же уровне, что и раньше.
   А когда авгуры предложили вести календарь не по лунному циклу, как мы вели на Третьей планете, а по солнечному, что намного удобнее, и произошёл раскол. Лично для меня это было непонятным и глупым упрямством. Но слишком рьяно часть моего рода цеплялось за старое. И тогда я приняла решение - род разделился. Так появился Лунный и Солнечный мир. У меня было две дочери и сын, сын, Элиин, остался со мной в Солнечном мире, дочери ушли за мужьями в Лунный. К сожалению, их уже нет. Так вот - ты и есть вторая рожденная Милада.
   - Что??????? - этого не может быть! - закричала я. - Ты лжешь!
   - Хорошо тебя Первозданный портал обтесал, - тоже подняла голос Таира, - Забыла, люди этого мира никогда не лгут! - Потом снова смягчившись, продолжала: - Да. Моя вина, не доглядела. Просмотрела. Не узнала в тебе ту, которую жду уже более тысячи лет. Но кто же мог знать, ты же внучка Элиина, моя правнучка! Слишком прямое родство. Милады у меня дома никогда не рождались по прямой ветви. Понимаешь! Никогда! Я думала, что она должна появиться, скорее всего в Лунном мире, поэтому я так часто ходила по его городам и селениям, всматриваясь в маленьких девочек, потомков моих дочерей.
   Таира подошла ко мне, взяла мою руку в свои теплые ладони:
   - Пойми, в том, что случилось с тобой, была и моя вина. Твоя мать, моя внучка, отказалась от жениха, которого я нашла ей. Она выбрала твоего отца. Я, между прочим, тоже человек, и тоже имею слабости, я рассердилась, и сказала, чтобы она убиралась из Солнечного мира, и, что я разрешу ей вернуться при одном условии: она сделает так, как хочу я. Элиин промолчал, тем самым давая понять, что согласен со мной. Она ушла. Почти год, о ней не было ни слуху, ни духу. Но от Фана я знала, что эти двое живут на границе Лесного и Лунного миров. Я ждала, когда моя внучка образумится, поймет, что ошиблась. И вернется. Но она не вернулась.
   И вот однажды Фан вызвал меня. Твоей матери уже не было в живых, а на руках Фана лежала ты. Ты, которая родилась от двух представителей разных миров. Такого не было. Не знаю почему, но не было. Несмотря на то, что люди Лунного и Солнечного миров одного рода. Ты была первая, но не последняя. Сейчас уже у некоторых пар разных миров в Арде, в Клане Детей Неба, родились дети. Это чудо, которое не могу объяснить даже я. И еще одно досадное недоразумение, помешало тебе вернуться домой. В то время правитель Лесного мира рассорился со своей женой, которая полгода не допускала его к себе и во всеуслышание заявила, что не будет ему рожать детей. Так вот этот дуралей, обнаружив тебя, удочерил найденную им девочку по всем законам, в отместку Хане. Надо отдать должное верной подруге, она тут же простила своего неродивого муженька и приняла найдёныша, и сделала все, чтобы он выжил . Правда, я не была рада этому. Моя правнучка, сиротинка, жила среди чуждого мира. А я ничего не могла сделать. Все было сделано по закону, а в составлении этих законов участвовала сама. Но разве я оставила тебя на произвол судьбы? Разве я не была всегда рядом с тобой! Ты вправе спросить, почему я тебе не рассказала этого раньше. Да, потому что не могла. Не имела права. Фан - отец по закону, и ему решать, когда ты должна была узнать всю правду. Что же касается Элиина, он был так удручен потерей любимой дочери, что в ее смерти винил тебя.
   Но время шло. И ты стала проявлять характер: перестала слушаться Фана, и при народе правителя Лесного мира осмеливалась сказать "нет". Мой приемный сын злился. Никто и никогда не осмеливался вести себя подобным образом. И он первый заговорил, чтобы вернуть тебя в Солнечный мир. Вот тогда я устроила ваше с Элиином свидание. И он загорелся, только и бредил идеей воссоединиться с тобой. Ты так похожа на свою мать! Но все должно было быть по закону. И, прежде чем, начать переговоры с Фаном, нужно было разрешение. К авгурам было направлено прошение. Почти год они рассматривали вопрос, каждый по отдельности, взвешивая все "за" и "против". "За" было то, что ты внучка Элиина, в тебе половина крови Солнечного мира. "Против" - вторая половина кровь Лунного мира, да и росла ты в Лесном мире. В тебе смешались три мира, и как это могло повлиять на солнечный народ, вопрос - сложный. Тем более, что, как ты уже знаешь, нас постигло горе. Наши женщины стали бесплодны. И авгуры ломали головы над тем, что могло привести Аларию к решению, наказать нас так жестоко.
   И вот, наконец, когда каждый пришёл к определенному выводу, все авгуры собрались на Совет. Но по закону, мы, кто, заинтересован в твоем удочерении, не имели права общаться ни с кем. Элиин, я, твои друзья и их родители, кто близко знал и любил тебя, были заперты в доме правителя Солнечного мира, до окончания решения. И в этот момент ты и прибежала к нам. Мы не могли, понимаешь, просто не имели права, открыть тебе дверь. Нам, казалось, что ничего страшного не может случиться. Надо было подождать только несколько дней. И все будет хорошо! Кто же знал, что Фан поступит так опрометчиво! И что ты услышишь его разговор со Смием! И что сама выберешь Тагара и уйдешь с ним. А ведь Совет принял решение в нашу пользу!!!!!!!!!! Но было поздно! Ты предпочла Лунный мир!
   На несколько лет мы потеряли тебя из виду. До нас доходи только отрывочные слухи, а по ним тебе было там не плохо. И только по ночам, я позволяла себе пробираться в твою спальню, и каждый раз удивлялась, как ты быстро растешь, как взрослеешь.
   То что случилось с тобой перед тем, как ты отправилась на Третью планету в свою первую экспедицию, я узнала от Фана. Он плакал как ребенок. Сначала я чуть не задушила его собственными руками, но потом... Он так старался тебя вернуть... Рогатая башка, дуралей! И все сам испортил. Но ты вернулась и из первой экспедиции, и из второй.
  
   А потом до меня дошли слухи, что в вашем городе люди наблюдают необычные природные явления. Они называли это "поцелуем солнца". Такое странное название разожгло любопытство. И я решила посмотреть, что это такое, тем более что это было именно в то время, когда ты возвращалась из экспедиции, а я хотела повидать тебя, как всегда скрытно. И вот однажды, сидя у приятельницы, ты помнишь, у меня в каждом городе есть приятельницы, услышала стук в дверь, на пороге соседка моей хозяйки, испуганно прошептала:
   - Начинается, выходите...
   Я вышла из дома. На улице была удивительная тишина, если не считать тихого гула, приблизительно такого, как в улье. Это жители переговариваются шёпотом, и смотрят на небо. Природа замерла, будто в ожидании чего-то. Знаешь, такое бывает перед ливнем, все затихает, даже листья перестают шевелиться. Небо затянуто низкими облаками. Осень. И вдруг словно, что-то прорвалось, тучи разошлись, выглянуло солнце и все засверкало. Словно несколько светил вдруг обрушили на землю разноцветные лучи. Всё блестит, искриться, и от башни Дацана исходят волны радости. Люди подставляют лица свету и смеются. Я поднялась в воздух и увидела тебя, ты кружилась по крыше.. И тут мне открылось то, что я узнала бы давно, будь всегда с тобой рядом. Ты - Милада...
  
   Как-то сами собой, вспомнились эти эпизоды из моей прошлой жизни. Вот удивительно, как такое можно было забыть. Каждый раз, прибывая из очередной экспедиции, я думала о Тагаре. Не забыл ли он меня? Не передумал ли? Видеть его не могла. Наши встречи были под запретом. Нам дали испытательный срок, доказать всем, что наши чувства не прихоть. А я выходила на крышу Дацана и долго всматривалась поверх крыш в до боли знакомый балкон. Я часами простаивала там, пока в дверях не показывалось что-то ярко красное. Не помню, что это было! Только знаю одно, это был знак. Знак мне, что все в порядке, он ждёт, помнит. И тогда меня охватывал восторг. Я кружилась от счастья...
  
   Таира продолжала: - Кстати, ты знаешь, что умеешь летать? Ты должна была это понять.
   Пожала плечами:
   - Там на Третьей планете, мне часто снился сон, что поднимаюсь в воздух, и лечу над прекрасным миром. В детстве грезила им, хотела попасть туда. Потом поняла, это мое воображение, попытка сбежать в счастливый край...
   - Этот край - твоя Родина.
   - Я не знала! Подожди, вспомнила. Когда жила с отцом, Фаном, в лесу, все удивлялись, что никогда не падала с лиан, могла перепрыгнуть с одного дерева на другое, стоящие на приличном расстоянии друг от друга. Отец говорил, это потому, что лёгкая...
   - Лёгкая! Рогатая башка! Слепец...
   - Не надо Таира! Не говори так. Мне ...это неприятно. Я... Я люблю его.
   - Ты права, что ж теперь плакать, когда каша все равно убежала. Понимаешь, придти и сказать знающим кто ты, я не могла. Эти знающие странные люди. Им надо все явления втиснуть в рамки определений. Их уму подвластно только то, что они могут объяснить. Помню, как они призвали меня к себе, чтобы изучить мой "феномен". Нацепили на меня каких-то проводков, а потом просили сдвинуть с места стакан, не притрагиваясь к нему, или сказать о чем думает человек, находящийся в соседней комнате, или вызвать дождь. Это бессмысленно. Я не умею делать этого. Нет, конечно, когда моему народу угрожала засуха, я вызвала дождь, но для этого мне надо было соединиться с природой, почувствовать, понять, отчего воздушные потоки обходят нас стороной. А просто так из ничего сотворить тучку - бред. Они же до того замучили меня своими дикими бессмысленными экспериментами, что я обиделась, и нечаянно сожгла все их оборудование. С тех пор вход в Дацан мне заказан. Они, как малые дети обиделись на меня, и считают, что я скрываю от них что-то важное. Глупые, оболтусы. Дать им возможность - мучить тебя, не имела права. Оставалось ждать. Единственно кому я все рассказала, был Тагар. Он умный мальчик, сама не пойму, как в столь прагматическом мире мог появиться этот все понимающий юноша.
   И вот однажды он вызвал меня и рассказал, что стал твоим невольным убийцей. Он был сильно удручен. Но Майдари, он сделал благое дело. Он спас тебя. Если бы он не предпринял столь жестких мер, ты погибла бы...
  
   И снова в памяти всплывает - каменные стены на них в подставках факелы, большой стол покрытый гобеленом, металлические кубки, кувшины, блюда с мясом и фруктами. Я сижу на стуле, а надо мной свесился огромный мужчина с черными сальными волосами в красной шапке. Я чувствую, как от него исходит злоба, перемешанная с ужасом. Он что-то требует от меня. Сейчас уже не помню что. Он говорит, что достаточно одного моего слова, и я ни в чем не буду нуждаться, весь мир будет лежать у моих ног. Но я молчу и улыбаюсь, потому что знаю - это конец всем моим страданиям. Впереди меня ждет исполнение желаний. Я вызвала подмогу, и она придет. Вдруг он хватает мою руку и так сильно сжимает ее, что мне кажется, слышу хруст костей.
   - Мне больно,- говорю я тихо, и резко освобождаю руку. Сама не знаю почему, но мои ногти впиваются ему в щеку, и когда я опускаю ладонь на стол, с перекосившегося лица, исполосованного четырьмя глубокими бороздами, течет кровь. Поднимаюсь на ноги, вытаскиваю белоснежный платок и бросаю ему:
   - Вы испачкались...
   Его лицо - гримаса ярости, держась за левую щеку, он зовет стражников и кричит:
   - Взять эту дрянь, к солдатам ее, пусть попробуют мягкого тела леди.
   Грубые руки хватают меня за талию и тащат по узким проходам, каменным ступеням вниз-вниз. Потом перед глазами вспыхивает тусклый свет и пьяные лица, горящие похотью глаза и протянутые ко мне руки. Кто-то срывает с меня платье и толкает в маленькую ванючую комнату. И тут я вижу его - голый череп, серый балахон, подпоясанный веревкой, и знакомые до боли глаза. Я кидаюсь к нему...
   Что-то горячее течет по моему животу, я провожу рукой по рубахе, пальцы натыкаются на рукоятку ножа и боль. Сильная, горячая, острая боль...
   Потом в памяти всплывает лицо, которое, то обрамлено черными сальными волосами, то светиться состраданием на голом черепе. Какие-то голоса и отрывки фраз...
   - Откуда у нее нож? Всех казнить! Она должна жить! Озолочу, спаси ее! Как она могла? Это грех! Самоубийство - грех, ее ждет ад!
   - Это не самоубийство, господин! Это убийство! Грех ляжет на того, кто вынудил ее совершить это. На тебя!
   - Поводырь запрещает самоубийство!
   - Когда женщина бросается со стены, спасаясь от преследователей, разве она совершает грех?
   - Удавлю...
   А на меня накатывается боль, живот горит, хочется пить.
   - Больно, мне больно... Убей меня... - шепчу или кричу я.
   Уже не помню.
   Любопытно, и что хотел от меня тот черноволосый, и кто это был? Память хранит молчание.
  
   Таира покачала головой: - Поэтому я договорилась с этим мальчиком, Верховным знающим, что как только ты придешь в себя, сама встречусь и поговорю с тобой. Лучшим вариантом - было забрать тебя в Солнечный мир, дать тебе время немного успокоиться. Я была уверена, что ты поймешь, простишь. А ему не должно пока встречаться с тобой. Для тебя это будет лишней болью. И на Совет по моей просьбе он не пошёл.
   Но я не нашла тебя. Я целый день просидела под дверью Высшей гимнасии. Но ты не вышла. Я обегала весь город, я искала тебя, звала... безрезультатно. И только через два дня кто-то обратил внимание на открытый Первозданный портал и твой браслет около него. Для нас для всех это было шоком. Тагар до сих пор уверен, что причиной всему стало то, что он был твоим убийцей. Ты не выдержала, и сломалась, не захотела его видеть и потому решилась на столь отчаянный шаг. Он принял твой поступок как наказание ему. Но мы, Я, Элиин, Фан и Смий, правда, двое последних про тебя ничего не знают, не могли позволить тебе пропасть. Ты нужна нам здесь. Я стара. Во мне нет прежней силы.
   Милада обыкновенная женщина, наделенная силой Вселенной. Но и она подвластна всем людским слабостям, сколько ошибок я сделал за свой долгий век, случай с моей внучкой - тому подтверждение. Но задача - Милады охранять миры, позволяя им жить, как кому заблагорассудиться, не переступая черту, за которой какому-нибудь из миров будет угрожать опасность. И в нас есть эта сила. Лунный мир не имеет права претендовать на Лесной мир, а Солнечный мир, как бы он высоко себя не ценил, не смеет оскорблять Лунный.
   На Третьей планете в свое время, по непонятным нам до сих пор причинам, мир перевернулся после той страшной войны, и последовавшей вскоре глобальной катастрофы. Люди стали агрессивными, жадными, ленивыми и тупыми. Там, где раньше все жили родами и ценили разум, в почёте стал ум, который смог подчинить себе других. Непостижимо! До сих пор не пойму, как такое могло случиться! Почему? И что же? Каждый может сказать: " Я хочу! Я могу!" И ему плевать на последствия. И нет силы, способной запретить. Во благо других! И это является причиной того, что там расцвели хаос, жесткость, несправедливость и поклонение золоту.
   Поэтому прошу тебя, останься с нами! Я смогу вернуть тебе и твое прежнее обличие, и передам знания, а ты отпустишь меня к предкам. Я устала, Майдари! Очень устала!
   Вечная, взяла за меня за подбородок и повернула к себе:
   - Ты слышишь меня?
   Но я опустила глаза, и, вывернувшись из ее рук, отползла на несколько шагов, уселась перед костром и обняла свои колени. Я должна ей все рассказать. Она поймет. Но, как ей сказать? Она писала законы, по которым никто не может иметь детей на Третьей планете, по этому закону, нарушителю грозит смерть! А Смий? Он же не оставит меня в покое. Везде найдет. Думай, мать, думай!
   - Почему ты молчишь? - забеспокоилась Таира. - Объясни же, наконец! Что есть такое, чего я не знаю? И почему, когда я сказала Тагару, что хочу тебя вернуть, человек, который любит тебя больше всего на свете, имел наглость заявить, что первый убьет тебя! У него, видите ли, есть опыт!!!
   - Он так сказал? - я долгим взглядом посмотрела на Таиру. - Что ж я расскажу тебе, только дай слово, что наш разговор останется между нами, единственному человеку, которому можешь его передать, будет Элиин, но и у него возьми слово - молчать!
   - Ты ставишь мне условия? - рассердилась Таира.
   - Нет, - обреченно проговорила я, - Спасаю вас обоих, от ошибки, которую вы можете совершить!
   Я уже знала, на что нужно сделать акцент, чтобы спасти своих детей. - Даешь?
   - Даю, - с любопытством посмотрела на меня Вечная.
   - Таира, я сделала две ошибки в этом мире, и за каждую мне грозит смерть. И ты будешь первая, кто поднимет руку для предоставления мне чаши с ядом.
   Хранительница передернула плечами, внимательно посмотрела на меня, и с сомнением улыбнулась: - Интересно, что ты такое натворила?
   - Там на земле, у меня есть дети от Тагара. Девочка и мальчик. Правда, они уже выросли, и стали совсем большими. И подумай, если я вернусь, я должна буду пройти обряд Признания. Моя тайна станет достоянием гласности. Вы уничтожите моих детей, уничтожите меня. Погибнет твой сын, Элиин, так как прервется продолжение его рода. Завянут цветы, которые являются следствием моего греха, а достаточно ли выздоровели женщины Солнечного мира, чтобы самостоятельно, без подпитки, зачинать детей?
   Я говорила, а Таира белела. Вся она стала белой и бесплотной, как осенний туман, контуры ее размылись. Мне стало страшно.
   - Как ты это сделала? - донёсся голос, как из колодца.
   - Не знаю, честное слово, не знаю, - пожала плечами. - Однажды мне приснился сон, что я иду к Тагару. Он спал в гроте. Я не позволила ему проснуться, потому что понимала, что совершаю что-то плохое. Но мне очень хотелось быть с ним. А потом родила девочку от земного мужчины. Второй раз было то же самое. Только родила мальчика. В том мире, я и подумать не могла, что со мной, что-то не так. Это же был сон. Только сон. Мало что сниться? Представь себе мой ужас, когда я увидела Тагара, и подумала, что это мой сын, а на фотографии, что стоит на его столе, увидела дочь, как сейчас понимаю, это мое собственное изображение той, какой я была здесь. А потом Фан рассказал, что у Тагара, где-то есть дети. А это мои дети! А теперь скажи, что сделают с человеком, узнав, что он сознательно перенес семя великого Волховёра на Третью планету. И кто мне поверит, что я не знала что делала?
   - И планета приняла их? - голос еще глуше.
   - Не сразу, они долго болели в детстве. Особенно сын. Но потом приняла, - подтвердила я. - Хотя, знаешь, до сих пор не могу понять, как так получилось? Ведь это невозможно!
   - Ты - Милада, тебе дана Сила, и ты воспользовалась ею, не сознавая этого - прохрипела Ведунья, - и если Третья Планета приняла их, значит, она имеет на них какие-то виды...
   - Нет, Таира, нет! Они самые обычные люди! - испуганно перебила ее
   - Нам не дано предвидеть, замыслы природы! Не они, так их потомки! Рано или поздно кровь Элиина и Тагара покажет себя!
   Я уже кричала: - Таира, милая, на коленях тебя прошу, мои дети не должны нести наказания за грехи своей матери! Какое тебе дело до Третьей планеты? Оставь им жизнь. Если так нужно, я готова принять чашу, только пощади...
   Глухие рыдания не дали мне договорить.
   - Дети не должны нести наказания за грехи своей матери, - хрипло повторила Вечная, - а второй грех? Не молчи!
   Рванула на груди рубашку, казалось, она душит меня:
   - В тот день, когда ты так и не нашла меня, я была у Смия. Он рассказал мне, что это он отправил моего настоящего отца на смерть, а потом присутствовал при последних минутах мамы. Это он уговорил Фана удочерить меня, и он пытался манипулировать повелителем Лесного мира, придумывая, все новые и новые пакости. Это он создавал столь невыносимую жизнь мне на Третьей планете, и он услал убийц в другой город, чтобы именно Тагар стал тем, кто вытащит меня, заплатив при этом слишком высокую цену...
   - Зачем? - прервала Таира, она начала чернеть, теперь передо мной клубилось черная бездонная дыра, из которой слышался глухой голос.
   - Он считает, что наши миры не совершены. Ему надо было натравить миры один на другой, чтобы сменить правителей, и создать идеальный мир. Его мечта - слава, которую он мог получить у себя в Империи, решив трудную задачу по созданию возвышенной и образцовой цивилизации , которую, по его словам, никто до сих пор так и не решил.
   Я помолчала, ожидая очередной вопрос, но он не последовал. Только из черноты несло холодом и ненавистью.
   - Я потеряла самообладание. Я наградила его Высшим блаженством. Ты знаешь, что это такое?
   - Знаю, но откуда это знаешь ты?
   - Там на Третьей планете, в одно из первых своих перевоплощений, я была жрицей, несшей Высшее блаженство, тем кто оскорблял мою повелительницу, богиню... По их понятиям...
   - Я знаю, кто такие боги на Третьей планете... Но, почему он выжил? И в чем твоя вина! Ты поступила правильно!
   - Я слишком поторопилась. Он видел мое лицо!
   Стон из черной вращающейся воронки, прогрохотал как гром.
   - Когда я поняла это, я испугалась!
   - Тогда как выжила ты? Испуг во время заклятия - смерть!
   - Я слишком ненавидела его, чтобы позволить себе умереть, и оставить Смия без наказания. Я влезла к нему в душу, сбросила свои страх, боль, отчаяние в его сердце.
   - И оно приняло эту смертельную для него энергию?
   - Да!
   - Но вместе с этим ты сбросила часть своей души! - воронка ужаса выталкивала слова, тихо и обреченно. - И этим ты дала ему силу для того, чтобы выжить. Ты связала свою душу с его душой. И где бы ты теперь не была, он всюду будет преследовать тебя, как хищник, чувствующий след. Он не оставит тебя в покое.
   - Ему не достать меня на Третьей планете
   - Ему не достать тебя на Третьей планете, - повторила черная дыра. - И ты все рассказала Тагару?
   -Да, - кивнула головой.
   - Немудрено, что он чуть не придушил его. Лично я бы удавила гада.
   - Смий - избранный, и если его убьют здесь, Накхи уничтожат вас, все три мира.
   Черная воронка поплыла куда-то в сторону, спряталась за камень, долго молчала и вдруг запела. Эта была обычная манера Таиры, когда кто-то чем-то расстраивал ее, она уходила и заводила одну и ту же старую балладу. Я не смогу сейчас воспроизвести ее дословно, но звучала она, приблизительно так:
   Трое друзей, трое первородных сыновей правителей трех миров отправились в далекое путешествие. Они искали Голубое озеро, которое расположилось у подножия радуги, чтобы найти рыбку Серебристую - имя ей было Истина. Они искали ее, чтобы понять каким путем должны идти их народы, и в чем есть истина. Долго они шли. И нашли озеро. Они связали плот, и приплыли на середину, где под лучами теплого солнца в голубой воде плескалась и танцевала рыбка Серебристая. Первый и второй первородные сыновья бросились в воду и стали ловить ее. В погоне за рыбкой они захлебнулись. Первый пошёл ко дну, а второго выдернул из воды третий. А потом нырнул и вытащил первого.
   Первый первородный сын одного из правителей мира лежал на плоту и думал о том, что какой странный и прекрасный мир он увидел под водой. Там было все другое, растение, животные, даже вода, которая окружала его и болью разрывала легкие, была удивительной и прекрасной. И он понял, что истина в том, чтобы изучить невиданные миры. Окружающий мир, перестал для него существовать, потому что он был обыденный, а значит неинтересный.
   Второй первородный сын другого правителя мира, лежа на плоту, смотрел в небо и думал, что никому не нужна эта истина. Погоня за ней может обернуться смертью. И разве какая-то истина может сравниться с жизнью, когда можно петь, играть и веселиться, не о чем не думая. Истина - смерть. И лучше всего оставить ее в покое. Пусть она обитает в своем Голубом озере. А они прекрасно проживут и без нее.
   А третий первородный сын третьего правителя мира сидел на плоту и смотрел в воду. Его рука, опущенная в голубую прохладу, привлекла внимание рыбки Серебристой, и она ткнулась в нее мордочкой. А потом начала, выводить круги около его ладони. И он понял, что истина в том, что он и рыбка Серебристая, суть одного, что он сам часть истины, часть мира, который окружает его. И познание истины нужно начать с самого себя.
   И только рыбка Серебристая плескалась в воде. Что ей переживания трех первородных сыновей трех правителей трех миров? Она просто была, просто плавала, и не чувствовала ни радости, ни горя, ни сомнений, у нее не возникало вопросов. Потому что она сама была - Истина...
  
   Ступая осторожно, появился Фан. Он вывалил мне на колени несколько больших желто-красных плодов. Я взяла один в руки и надкусила. Вкус был странный. Но он что-то напоминал мне, что-то далекое и прекрасное. Может быть, детство? Отец сел рядом, протянул ко мне свою большую ладонь и почесал меня за ухом. Когда последние слова баллады затихли в ночном воздухе, он обнял мои плечи:
   - Знаешь, Майдари! А я до сих пор думаю о тебе, как о той рыбке Серебристой! Ты так же неуловима, так же проскальзываешь мимо меня... И порой мне кажется, ты такая же равнодушная ко всем, кто тебя любит! Ну, ладно, я! Но бросить Тагара?
   - Отец, прошу тебя, не надо! - чуть не плача, попросила я
   - Майдари, пора, уходи! - раздался голос Таиры.
   - Что!!!!!!!!!!- вскричал Фан и вскочил на ноги. - Ты не можешь, ты не смеешь, ты сама говорила..- крик постепенно перерастал в визг
   - Скорее, девочка, уходи, - просила Вечная, - тебе пора, а то будет поздно. Только запомни, не знаю почему, но Элиин предвидел, что ты все-таки не захочешь остаться, поэтому он наложил на тебя заклятье, через 18 дней ты забудешь все, ты забудешь, кем ты была. Память Майдари утихнет, и больше не будет тревожить тебя. Но, если ты умрешь там - на Третьей планете - , и не отречешься от нашего мира, первородный портал вернет тебя... Придумай! Не возвращайся! Отрекись! Я верну твой дух, обещаю, пусть мне понадобится еще тысяча лет, но я верну тебя, новую, очищенную... А теперь скорее, уходи! Иди же!
   Я вскочила на ноги и подошла к краю, откуда шла вниз лестница. В последний раз обернулась. Фан плакал, ухватив себя за голову. Он раскачивался и рыдал, как маленький:
   - Опять, опять ушла! Злая, противная девчонка! Я виноват, но я же люблю ее! Зачем ты ее отсылаешь, Вечная! Я не выдержу больше! Я умру, сегодня же, сейчас умру, и пусть вам станет стыдно. Пусть это бессердечная девчонка знает, что убила своего отца, что она - отцеубийца...
   И в этот момент, мне вдруг так не захотелось уходить. Я почувствовала, что больше не могу причинять боль, этому мудрому младенцу. Сделала шаг в его сторону...
   - Нет! - прохрипела Таира из черной крутящийся пустоты. На меня двинулась огромная масса темноты и толкнула в грудь, не удержавшись, я полетела вниз, и к своему ужасу осознала, что лестница исчезает. Перевернулась в полете ногами вниз, пытаясь ступнями дотянуться до пропадающих ступенек. И когда, наконец, вытянувшись из-за всех сил, я должна была дотронуться до камня, ноги уперлись в пустоту, что-то больно ударило по груди и сквозь закрытые веки, я почувствовала, как глаза режет резкий яркий свет.
  
   - Получилось! - сказал голос, - пошёл....
   Когда ко мне вернулось сознание, я лежала в реанимации. Выяснилось, что ночью у меня снова был приступ, но врачам и на этот раз удалось победить смерть. Я жива.
   Через неделю меня выписали. И я очутилась дома. Мои родные встретили меня как неизлечимо больного человека, около меня кудахтали и старались исполнить любое желание. От этого становилось только противнее. Хотя их можно понять, я жила в каком-то заторможенном состоянии.
   Мой мир, этот мир, заполнил всё сознания, и только где-то в самом уголке, жили странные и фантастические воспоминания. Я из-за всех сих старалась доказать себе, что все мне привидевшееся, было сном. Такого не могло быть. И, значит, не было. Но не могу объяснить словами, ожидание беды, и мысль о том, что я что-то должна сделать не давали мне покоя. Как сомнамбула я ходила по квартире, натыкаясь на неизвестно откуда появляющиеся столы и стулья. Сын под видом друга пригласил доктора, молодой человек был так внимателен, и задавал такие осторожные вопросы, что я сразу поняла, кто он, обиделась и спряталась в своей комнате.
   И муж был предупредителен и нежен, что в какой-то момент я не выдержала и расплакалась. Он перепугался.
   - Не надо не плачь, - просил он, - я всегда теряюсь от твоих слёз. Ведь ты сильная! Ты должна быть всегда со мной. Как я без тебя? Все теперь будет как всегда, правда?
   И он как маленький мальчик прижался ко мне, и я, обняв его, гладила, и успокаивала:
   - Конечно, все будет как всегда!
   И в ту же ночь, когда все улеглись спать, а я, мучаясь бессонницей, сидела на кухне, стараясь заглушить внутренние голоса, твердившие мне, что надо что-то сделать, надо спасать детей, я и получила письмо от Тагара. Правда, не само письмо. Я заполняла квитанцию об оплате на электричество, видимо, задумалась, а когда перевела глаза на бланк, на нем моей рукой было написано:
   "Майдари, прости меня! Я хочу, чтобы ты знала, ты была и есть единственная женщина, которую я люблю. Тагар"
   Отскочила от стола, опрокинув стул, с ужасом глядя на буквы с другой планеты. Сейчас, даже смешно вспомнить, дрожащие пальцы отказывались, просто не хотели дотронуться до ни в чем не повинного бланка квитанции. Прошла целая вечность, пока я трясущимися руками смогла взять и удержать листок.
   Решение пришло само собой. Как осколки разбившегося зеркала поползли и соединились в гладкую отражающую реальность, я вдруг осознала, что сны - не сны. Не надо как страусу прятать голову от того что есть. Это не мои больные фантазии. Это реальность. Тот мир был и есть. И одна половина моей души принадлежит ему. Вторая половина этому миру. Что говорила Таира? Нужно отречься от мира Майдари, чтобы не вернутся в него опять, прямиком в комнату с чашкой яда.
   Мое возвращение - смерть моих детей здесь, и, как следствие, страдания близких. Однажды, выбрав свою дорогу, я пошла по ней, так, надо идти дальше, чтобы это мне не стоило. Я напишу все, что помню. Отрекусь от Того мира, не помню, как он называется. Спрячу тетрадь туда, где лежат мои сокровища: бирки детей из роддома, первые выпавшие зубки, первые пинетки, первые ведомости об оценках моих первоклассников. И другие материнские воспоминания. Эту коробку никто не возьмет без моего разрешения. А значит тайна останется!
   И вот ночами, я садилась и писала. Я написала то, что помню. Хотя уже многое забываю. Ведь там, когда я стояла в комнате у Тагара, все мои воспоминания вернулись ко мне, панорама жизни была реальной, явственной, тогда я могла ответить на любой вопрос. То теперь, все больше и больше черных пятен. Мои воспоминания, вновь расползались как осколки зеркала на неровной поверхности.
   Сегодня последний день. До двенадцати осталось еще сорок минут. Надо успеть написать. Как нелепо все произошло. Ведь выход был всегда рядом. Стоило мне пересилить свою обиду на Фана и не уйти с Тагаром. Я вернулась бы туда, куда больше всего хотела - в Солнечный мир. Хотя тогда вряд ли бы узнала тебя, Волховёр. Наши миры закрыты друг от друга. А во второй раз, если бы мне заупрямится и не пойти к Смию. Встретиться с Таирой! Да, что тут говорить! Пути судьбы неисповедимы.
   Прости меня Тагар! За все твои неприятности из-за меня. Твое письмо я получила. Я сожгла его и выпила пепел. Теперь, навсегда оно останется со мной. Через несколько минут сознание Майдари утихнет навсегда. Но знай, ты тоже был и есть единственный мужчина для Майдари, которого она любила. Я - представительница Третьей планеты заверяю тебя в этом.
   Отец, и ты меня прости. Наверное, Майдари, была плохой дочерью. Женщиной этого мира, Третьей планеты, я понимаю, что та я, не смогла понять тебя, она ждала от тебя то, что ты никак не мог дать. Ты был тем, кем ты был. Но, она любила тебя, очень любила. Иначе бы не страдала от того, что ты предал ее.
   И еще, хочу попросить прощения у Смия. Как говорят у нас здесь на Третьей планете: "Не надо злить женщину, себе дороже будет". Твоя вина, конечно, есть, но наказание слишком суровое. Твоя рана не закроется никогда. Даже когда Майдари уйдет из этого мира навсегда, все свои годы, ( сколько вы живете пять - десять тысяч лет?) ты не узнаешь любви ни одной женщины, ни одну ты не подпустишь к себе, даже самую прекрасную, в твоем сердце любую будет затмевать Майдари - та, которая никогда не была с тобой, но оставила после своего прикосновения прекрасный мираж, чувственные воспоминания. Тебе никогда не стать отцом, и не узнать радость сознания того, что этот малыш, плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей. В твоем сердце часть души Майдари, именно она подарила тебе свое отчаяние, боль, одиночество, страдания от недосягаемости любимого человека. В отличие от тебя я, нашла свое счастье. Оно было и есть в детях. Радость, которую я получила от них в этом мире, ни с чем несравнима. Но, к сожалению. Тебе этого не понять! И, еще, ты стал хранителем трех миров, даже не сознавая этого. Вот почему ты так и не смог, не захотел остаться в своей Империи, хотя тебе предлагали власть и почет, к которым так стремился. Мне жаль, что все так получилось. Мы оба виноваты в том, что случилось. Мы оба отрезали себе путь к счастью. Я прощаю тебя. Да хранят тебя твои Боги. Это говорим тебе я и Майдари, которая скоро умрет в сознании моем, а, значит, слова искренни.
   Время идет. Надо успеть.
  
  
   Я, Майдари, находясь в ясном сознании и твердой памяти, отрекаюсь от мира, в котором жила. Я прошу Третью планету принять меня навсегда, и позволить мне после смерти уйти туда, куда уходят ее дети. И еще, будь добра к МОИМ детям. Не отталкивай их. Они ни в чем не виноваты. Майдари.
  
   И последнее:
  
   Дорогие мои ребята! Если случиться что-то не предвиденное, и я уйду из жизни, не уничтожив эту тетрадь, а вы найдете ее и прочтете, знайте, все что здесь написано - ложь. Это мои больные фантазии. Это попытка придумать новую сказку о несбывшейся любви. Не воспринимайте всерьез этот бред. У вас замечательный папа. Ничего не было. Я вас очень люблю. Ваша мама.
  
   Полночь. Вот и все. Господи, почему так пусто кругом? Что со мной? Душно. Опять сердце болит. До каких пор, в своем дневнике я буду плакать и хныкать. Помнишь, как говорят мудрецы: "Хочешь быть счастливым - будь им". Все! С завтрашнего дня начинаю новую жизнь. Не хандрить!
   Сколько написала. Перечитывать не хочется. Тетрадь кончилась. Хорошо, что купила новую. Новый дневник - новая жизнь!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"