Дни на острове текли один за другим, ничем не отличаясь. А я и не стремилась вести им счет, не видела смысла. Пока светило солнце, занимала себя работой и пресекала попытки Буревестника наладить отношения. Глупо, конечно, но... Ничего не могла поделать. Где-то внутри укрепилась параллель "отношения с людьми - боль". Я не сразу осознала это. Короткий диалог с Петрелем расставил все по местам.
- Тесс, объясни, что с тобой происходит? - в очередной раз попытался завязать разговор островитянин.
- Ничего, - я отвернулась, делая вид, что жутко занята.
Но парень оказался настойчив.
- Сначала ты обвиняла меня в негостеприимности. А теперь сама ведешь себя... аналогично.
- Не волнуйся, скоро я починю байк и уберусь отсюда.
Он зло пнул мшистый валун и тихо выругался. Потом вздохнул и немного успокоился, а я опустила голову, пряча невольную улыбку. Петрель наклонился ко мне и неожиданно схватил за подбородок, заставляя смотреть ему глаза. Первым моим порывом было вырваться, однако что-то необъяснимое не дало этого сделать, а заставило замереть, послушно глядя на парня. Через минуту, а может, гораздо больше, он сам отстранился.
- Не знаю, зачем ты притворяешься дрянью. Знаю, только, что это не так... - задумчиво произнес он.
Я холодно рассмеялась.
- Откуда тебе знать? А даже, если и так, - оборвала его попытки возразить, - Не лезь не в свое дело.
- У тебя были друзья? - рассеяно спросил Буревестник.
- Были, - подчеркивая прошедшее время, подтвердила я.
- А у меня - нет, - просто сказал он и ушел.
Я закрыла лицо руками, стараясь не разреветься. И прошептала, зная, что меня никто не услышит:
- Тогда считай, что тебе повезло...
Возможно, я слабая или глупая, но я, правда, боюсь боли. Не физической - ее научилась терпеть давно - душевной, медленно убивающей без видимых повреждений. Одиночество, пожалуй, лучший выход для тех, кто не может больше терять...
Но почему тогда оно так пугает?
Потому ли, что просыпаясь после очередного кошмара, становится спокойней только от мысли - кто-то есть рядом? Да, меня вновь мучили жуткие сновидения... Вернее, один-единственный сон, повторяющийся каждую ночь.
Смерть Тамары, только немного иная, замедленная, будто для того, чтоб было больней... Вижу ее побледневшее личико и кидаюсь к сестре, в слепой отчаянной надежде успеть. Но она растворяется, исчезает прежде чем я успеваю коснуться. А вокруг только тьма, которая, кажется, соткана из черных перьев. Я напрасно пытаюсь отыскать хоть лучик света в угольном мраке. И нахожу. Чьи-то голубые глаза сверкают так, что разгоняют тьму... Вот только их свет пугает меня даже больше. А потом - что-то пронзает сердце, и звучат знакомые уже слова: "Боль - это лучший стимул..." Я умираю и просыпаюсь с дикой смесью ужаса и облегчения. А потом не могу заснуть, просто лежу с распахнутыми глазами, считая удары собственного пульса...
-- - -- - --
И все же, как бы я не пыталась выстроить между собой и миром неприступную стену, кое-кому удавалось украдкой перелезть через нее.
Возможно, живой огонь располагает к откровенности - в тот вечер мы зажгли на берегу небольшой костер. Это необъяснимое чувство родства, что возникает между людьми, тянущими озябшие руки к одному пламени... Наверное, оно зародилось еще в древние времена, когда огонь был единственной защитой для людей.
Я вглядывалась в пляску искр и желто-оранжевых языков, но мыслями была бесконечно далека и от костра, и от острова. Впервые за долгое время меня посетили сомнения: а верным ли решением был этот побег? Ведь раньше борьба с Технобогами, долг Гонцов, значили больше личных переживаний. Чувствуя, что делаешь нечто полезное, необходимое другим, отвлекаешься от собственных страданий. А здесь... Здесь, отрезанная морем от прежней жизни, я, скорее, начну сходить с ума. Судя по снам - уже сошла.
Я прикрыла глаза и попросила у Бога - у настоящего, который наверняка был где-то, пусть и слишком далеко - о знаке. Хоть каком-нибудь указании на то, как поступать дальше.
Если бы еще быть уверенной, что молитвы дойдут до адресата...
Шептались волны, набегавшие на берег. Сегодня плохой погоды не предвиделось, небо над головой было ясным, а ветер теплым.
- Меня всегда успокаивало море, - взгляд Петреля устремленный на водную гладь, не давал понять: ко мне ли он обращается или просто говорит то, что вертится в голове.
- А меня такое количество воды... нервирует, - чуть не сказала "сводит с ума".
Словно не слыша меня, островитянин продолжал:
- Ты только задумайся, Тесс, даже когда весь остальной мир лежит в руинах, море остается таким, каким было сотни лет. Колыбель жизни, которую даже нашему виду не удалось уничтожить.
- Хм, никогда не задумывалась об этом с такой точки зрения, - пришлось признать.
Он кивнул.
- Нам не свойственно размышлять о том, что выше нашего понимания. А в отличие от моря, люди не вечны...
Уж с чем-чем, а этой истиной было сложно поспорить.
Вот так, ненавязчиво, рушил Буревестник мои барьеры. Вопрос слетел с языка, прежде чем разум успел остановить его. Похоже, сердце до сих пор руководит большинством моих поступков, как не пытайся сделать его лишь органом для перекачивания крови.
- Как ты попал сюда? - чувствуя, что сегодня негласный запрет на разговоры о прошлом будет снят. Правда, не значит ли это, что и мне придется стать откровенной?
Выражение лица парня из отрешенно-задумчивого стало удивленным. Что и говорить, сама не ожидала, что когда-нибудь спрошу об этом...
- Мне было, кажется, лет пятнадцать... Вроде бы, не слишком давно, но почему-то все воспоминания кажутся мутными и такими далекими, - он замолчал, а потом продолжил, - Время не лечит, чтобы не говорили. А вот наша несовершенная память приносит облегчение. Когда лица умерших становятся лишь очередными призраками в тумане дней... Грустно, конечно, но и не так больно.
Я была отчасти с ним согласна. Только, наверное, для каждого человека есть предел боли, после которого все призраки возвращаются и не собираются больше исчезать. Когда последняя соломинка ломает хребет...
Петрель тем временем продолжал:
- Мы тогда жили на Южном побережье. Там всегда было больше еды, и жизнь не была такой тяжелой. Разве что днем на поверхности появляться не стоило, но с этим местные смирились быстро.
- Мы? - повторила полувопросительным эхом.
Буревестник кивнул.
- Я, отец... и мама с сестренкой.
Я невольно вздрогнула. Конец истории еще неизвестен, но яснее ясного, что половину семьи он потерял...
- Ты чем-то напоминаешь мне ее, мою сестру, - признался островитянин, - И отцу тоже... поэтому он к тебе добр. Это задевало меня, да и воспоминания... Прости.
- Не извиняйся. Я... понимаю, - сглотнула. И гораздо лучше, чем ты думаешь, подумала, но не стала говорить вслух.
- Мы были счастливы, насколько вообще могут быть счастливы люди в нашем мире. А потом... - он облизал пересохшие губы, - Мама и сестренка заболели. Это не выглядело чем-то серьезным... поначалу. Но когда уже половина коммуны слегла, с теми же симптомами - все поняли, что дела плачевны. Вот только было поздно.
Прикинув примерно по годам, когда это происходило, я невольно ахнула. Жуткая Южная Эпидемия, унесшая сотни, если не тысячи жизней!? Нам достались только ее отголоски... которых, впрочем, хватило, чтобы забрать жизни членов моей семьи.
- После того, как их не стало, отец будто с ума сошел... - Петрель покачал головой, - Я не осуждаю его, нет. Возможно, мы выжили только благодаря его безумному порыву - взять лодку и плыть, плыть, пока не наткнулись на этот остров. Но все же он не должен был так поступать.
- Его вели чувства. Боль. Страх. Любовь к тебе, - знакомо, как же знакомо. Только последнего чувства во мне не было. Мой побег - не из-за желания кого-то спасти, а всего лишь... побег. От самой себя, прежде всего. Судя по тому, что столько лет спустя старик-Смотритель не сумел забыть, и до сих пор видит в чужой девчонке умершую дочь - убегать бессмысленно.
Другой вопрос в том, имеет ли смысл возвращаться?
Будто услышав мои мысли, Петрель медленно произнес:
- Не знаю, захочу ли потом вернуться... Да, я привязан к острову. Но он никогда не был моим выбором. Так что... я просто не знаю, - он понурил голову, в один миг показавшись куда младше - просто мальчик, потерявшийся в море...
Не знаю, что руководило мной, не иначе, как снова сердечный порыв... Но я придвинулась к Буревестнику и неловко обняла его за шею. Он застыл, а потом прижал меня к себя, уткнувшись лицом мне в волосы. В этом не было ни капли романтики. Просто двум людям захотелось хотя бы на минуту стать не такими одинокими.
-- - -- - --
- А теперь слушай сюда, - прошипела Гера, подкрепляя свои слова тяжелой пощечиной. Любой другой упал бы от удара такой силы, Мика же пошатнулась, но выстояла. Нехорошо сверкнула глазами, однако нападать в ответ не спешила, чувствуя на себе взгляды остальных Технобогов. Силы, мягко говоря, не равны, значит, не стоит нарываться... Пока. Такое унижение она не забудет все равно, просто дождется более удобного случая для мести.
- Ты заявилась к нам, обещая легкую победу над своими бывшими друзьями! Мы поверили. Мы сделали тебя почти что одной из нас... - голос Технобогини звенел от плохо сдерживаемой ярости, - Что же происходит на самом деле?..
Микаэлла молча оттерла кровь из разбитой губы, не спеша отвечать. Впрочем, Гера в этом и не особенно нуждалась.
- Я скажу тебе, что... Гибнут мои воины! В глазах братьев и сестер я вижу страх и сомнения! А твои так называемые "ангелы" все еще живы, все трое! - предводительница пришельцев замолчала, восстанавливая дыхание. Когда она заговорила вновь, голос был абсолютно спокойным, но всем, кто его слышал, стало куда страшнее, чем от крика.
- Мы приняли тебя, как одну из нас... Поделились силой. Дали крылья. Но вот сейчас я задумалась... - Гера наклонилась к Мике совсем близко, так что пряди каштановых волос коснулись лица Падшей. - А так ли нам нужна предательница?
Среди Технобогов поднялся довольный ропот. Похоже, большинство разделяли сомнения своей предводительницы.
Микаэллу прошиб холодный пот. Впервые ей стало по-настоящему страшно; Падшая внезапно осознала, насколько эти твари древнее и могущественнее ее самой. Да и жестокости в них гораздо больше...
Девушка шумно выдохнула и решилась заговорить.
- Я... я не предательница.
- Да неужели! - подал голос Арес. Он был чуть ли не единственным Технобогом, державшимся на равных с Герой, и потому не побоялся взять слово. - Не ты ли переметнулась от своих светлокрылых и... - настал черед пришельца нервничать, - тех, кто вас послал сюда, - неловко закончил он.
Молчание стало напряженным, как натянутая до предела струна. Вот-вот готовая лопнуть струна.
- Вас я не предавала! - выдохнула Мика, - Послушайте, я знаю ангелов. Знаю их сильные и слабые стороны. Если мы не можем победить их напрямую, значит, нужно действовать хитростью.
- Что ты имеешь в виду? - потребовала Гера. Ее волчьи глаза в это время обещали убить, если информация не окажется достаточно важной.
Микаэлла, словно и не заметила этого. Она слегка расслабилась, довольно улыбаясь. Падшая вновь почувствовала собственную значимость... Но не слишком ли поспешно?
- Ангелы пришли, чтобы спасать людей, - неспешно начала она, - Да, они сильны физически... но вот душевно... скажем так, нестабильны. Особенно одна из них.
- Та... что убила Афродиту? - в холодном тоне Технобогини вдруг промелькнуло нечто, похожее на боль.
- Да. Она особенная, самая опасная, зато и самая уязвимая, - о том, что Лоа уже не была особенной Микаэлла не подозревала. - Найдите ее больное место - и нанесите удар.
Гера тихо рассмеялась, а у Падшей мурашки по спине побежали от этого смеха.
- Найдите? О нет, дорогуша. Этим займешься ты! Вернешься и сделаешь то, что так хорошо умеешь - предашь.
- Они не поверят мне, - хмуро заявила Мика.
- Не волнуйся, - Технобогиня довольно осклабилась, - Мы позаботимся о том, чтобы для твоих бывших друзей все выглядело правдоподобно.
-- - -- - --
Да, для правдоподобия пришельцы не пожалели ничего.
Искалеченная Мика практически ощущала, как серый песок губкой впитывает кровь, что все продолжала течь. Хуже всего пришлось спине: две глубокие раны, от нещадно вырванных золотых крыльев. Жестокие Боги, даровав что-то, склонны вскоре лишать своих же даров. Немигающим взором Падшая сверлила небо над головой, ставшее внезапно бесконечно далеким. Вот уже второй раз у нее забирают небо и крылья...
Микаэлла прикрыла заслезившиеся глаза. Сейчас она умрет и перестанет, наконец, быть пешкой в чужих играх. От этой мысли стало вдруг легко и весело, даже показалось, что она вот-вот взлетит вновь...
Но чья-то хлесткая пощечина вернула Падшую из грезы-агонии.
- Если все-таки жива - сама ее прикончу, - сообщила Сильва, глядя на то, как друг возится с чуть живой предательницей.
- Возможно. Позже. Разве ты не видишь, кто с ней так? - спросил он, пытаясь отыскать признаки сознания в узких зрачках.
- Технобоги? Впрочем, наплевать, - женщина сжала кулаки и собиралась было высказать что-то еще, но тут Мика закашлялась, приходя в себя. Ангелы вмиг напряглись, готовые дать отпор, однако Падшая не выглядела сейчас способной на атаку. Более того, она казалась жалкой, ослабленной и... Даже предвзято настроенная Сильва могла бы поклясться, что в глазах бывшей соратницы плещется отчаянный страх, чуть ли не ужас.
- Пожалуйста, помогите... они... скоро вернутся... - невнятно прошептала Микаэлла. Не договорив, она обмякла в руках Гелия, вновь лишившись чувств.
- Выбора нет, - возразил ангел, - Она не опасна... пока... К тому же, наверняка узнала о Технобогах больше нашего, это может оказаться полезным.
- С ума сошел! Она убила Алесса, чуть было не прикончила меня... Лучшее, что мы можем сделать, так это добить ее сейчас, чтоб меньше мучилась!
Гелий поморщился.
- Тише-тише, не кричи так. Думаешь, я не понимаю, что Мика опасна? Только вот, - он усмехнулся, - Я также понимаю, что она здесь неслучайно...
- Ты думаешь?.. - в синих глазах сомнение сменилось пониманием.
- Уверен.
Сильва чуть улыбнулась.
- Тогда ты прав. Выбора нам снова не дали.
-- - -- - --
- Тесс, девочка, ты давно в последний раз Петреля видела? - я отвлеклась от разделывания огромной рыбины и поглядела на Смотрителя.
- Вроде с утра, - припомнила я. Ох, а уже вечер... Конечно, на острове особо некуда деться, но и спрятаться тоже.
- Пожалуйста, поищи его, - попросил старик, - С ужином я и сам справлюсь.
Ограничившись кивком в качестве ответа, я поспешила на поверхность.
- И где его носит? - ворчала, прочесывая побережья. Солнце село не так давно, однако темнело с каждой минутой, а поиски до сих пор не увенчались успехом. - Боже, найду его и сразу врежу, - пообещала себе и присела на валун, чтобы немного передохнуть.
- Кому это так не повезет? - раздался за спиной знакомый голос.
- А ты догадайся, - я обвиняющее ткнула пальцем ему в грудь, - Где тебя черти носят?
- Не черти, а ветер и море, я ведь Буревестник, - легкомысленно заявил он и добавил с улыбкой и резко посерьезневшими глазами: - А ты все больше напоминаешь мне Джин...
Всю злость как рукой сняло. Его сестра... Я опустила голову, не зная, что можно ответить. Почему-то казалось, что было нечто неправильное в таком пестовании призраков прошлой жизни. Почти уверенна, что у нас с покойной Джин крайне мало общего.
- Прости, что пропал, - он откинул прядь с лица, только тут я заметила, что волосы темные и тяжелые от воды. - Плавание помогает, когда на душе неспокойно, - пояснил парень.
- Почему неспокойно? Опять предчувствуешь бурю? - в моем голосе не было ни капли язвительности.
Он кончиками пальцев провел по моей щеке.
- Почти. Предчувствую, что ты скоро уйдешь...
Я открыла рот, собираясь ответить, но непривычно громкий звук не дал этого сделать. Раздался металлический скрежет, а через мгновение к моим ногам упало нечто... Наклонилась, изучая странный предмет. Больше всего он напоминал птицу, сделанную из механического мусора. Творение Технобогов?
- Смотри, у нее к лапе что-то привязано, - заметил Петрель.
- Действительно, - обратила и я внимание на белеющую полоску бумаги. Потянувшись, с опаской схватила ее. "Птица" больше не шевелилась, и я немного расслабилась. Слишком мелкое и безобидное для Технобогов создание.
Развернула записку, пробежалась по ней глазами. В горле сразу как-то подозрительно запершило, стоило мне увидеть следующие слова:
"Вернись, пожалуйста. Она жива".
Гелий
Пояснений насчет личности "ее" не потребовалось. Ангел и так знал, что лишь один человек может заставить меня возвратиться.