Стояла солнечная погода. В такое небо не каждый день приходит солнце, но сегодня оно пришло. Я его видел.
Нас пригласили на симпозиум. Молодые архитекторы нового света заняли места за овальным столом в зале, вход которого украшали два ряда белых колон, стоявших стражей эпохи.
Я заметил её сразу. Диагональ взгляда, второе кресло слева от тучного итальянца-блондина. Я был поражён трогательностью её образа. Мягкие пальцы переберали блокнот- я волновался.
-Извините. Можно узнать ваше имя?- спросил я на выходе. Солнце уже ушло. Мне казалось-ей нужен плащ. Мне казалось-этот плащ я.
И вот воскресенье, и мы уже вместе с её семьёй отдыхаем в провинции огненного континента, прославленного своими виноградниками и чудным вином.
Здесь всё и рухнуло. Подобно мелодии в мелодраме я отступил. Я отступил от самого себя.
Один разговор с её отцом привёл меня в состояние ранее мною не испытанное. Прохладная тень амбара, мимо которого я шёл в место, как я думал уединённое, оказалось местом где я испытал страх. Часом ранее, до этого злого провала моего самолюбия, ко мне подошёл парень, его вид напоминал конкистодора-красая рубашка, плечи шире каркаса моего кухонного стола, и голос- голос пса, и запах пшеницы его зубов.
-Доктор Роаль желает видеть вас и у него есть предложение.
Я знал о мистере Роале лишь то, что он занимается...хотя, пожалуй, я нечего не знал о нём.
Когда он начал говорить я сразу же почувствовал пренебрежение. Я сразу же заметил двухглазый череп ярости сияющий неприязнию ко мне.
-Я знаю вы молодой архитектор.-Обратился он ко мне. Пепельные усы, острый подбородок оставались, как и прежде, в состоянии немого гнева.-Также я знаю, вы строите планы насчёт моей дочери.
-Да. Мы любим друг друга.
-Стоп. Хватит. Не говори этих слов. Ты не знаешь о любви. Я расскажу тебе историю в два несложных сложения и ты решишь отступиться.
И,да,я действительно решил и отступил.
Что именно он рассказал мне описывать незачем. Но скажу я вам, и запомните- есть люди, чьи пути настолько увязли в борьбе за ничто, что не только своё, но и чужое сердце они могут покрыть льдом.
С того дня я больше не наслаждался её трогательностью. С того дня моё сердце боится любить и неимоверно ждёт расплаты за страх испытынный мною, страх, который как шакал прячет зубы перед тысячей мёртвых собратьев по стаи.
В тот день я уехал. На симпозиумы больше не ездил. Свою возлюбленную не видел, писем не писал, не оставлял записок, не звонил и не буду.