Жена сказала, что Рыжему Коню нужно тепло - Три-Лося старался прогреть зимовье. Следил за мамонтовым кизяком в очаге. Топил, пока стены из сшитых шкур не погорячели. Гости и нижние малицы сняли, развесили их на просевших под тяжёлыми мехами верёвках.
Теперь за пологами одежд Три-Лося почти не видел пострадавшего друга. Слышал, как жена напевает тихонько. Знал, что поит Рыжего Коня, растирает. А вот сейчас поворачивает и приподнимает, чтобы не захлебнулся в чёрной рвоте. Тут Три-Лося на подхвате - принимает, вытаскивает из зимовья поганую шкуру, очищает снегом, передаёт обратно. И снова - заниматься очагом.
Нагреть воду: подхватить костяными прихватами раскалённые в огне камни, опустить их в натянутый по корзине кожаный мешок. По спине ручейки растаявшего снега: Три-Лося выносил поганую шкуру в метель таким, каким сидел у очага - полуголым.
Туловище Рыжего Коня уже не корчилось, не изгибалось. Руки и ноги дрожали меньше, но сам он пить пока не мог. Горно-Чабер подносила мису с водой к самому рту больного, придерживала его, обнимала. Так с её помощью Рыжий Конь пил. Зато уже не принимался то хохотать, то плакать, мог даже задремать не недолго. В эти минуты Горно-Чабер тихонько пела и гладила его кудри. Три-Лося желал другу исцеляющего сна, и боялся, и ещё сильнее боялся выдать свой страх, что вот так утихнув, Рыжий Конь больше не проснётся. Не одолеет проклятие шаманки Матушки Хранительницы черепов. Нет, одолеет. Одолевает! А иначе для чего Горно-Чабер попросила передать ей посмотреть тот туес с прОклятым красным студнем?
Гости сидели в зимовье тихо, почти неподвижно. Может, и дышать опасались. Они убежали бы из зимовья прочь, да только снаружи ночь и воет вьюга. До утра гости были обречены следить за тем, как исполняется проклятие, как погибель вместо того, чтобы скорчить охотника Три Лося мучит его друга. А Горно-Чабер покачивалась над лежащим Рыжим Конём и тихонько пела.
Три Лося ворчал:
- Племя решило, чтобы я на год ушёл из него, не навлекал на родичей беду от Матушки Хранительницы Черепов за её уведённую дочь. Три-Лося собрал пожитки, погрузил их на волокуши, ушёл с любимой. Две луны не сменилось! Шестеро гостей из четырёх племён! Всем захотелось попробовать проклятия?
Первым глаза поднял Козий Глаз, соплеменник изгнанного охотника, тот самый, что принёс в зимовье красный студень:
- Недолго тебе смеяться, Три-Лося! Проклятие должно было достаться тебе одному!
- Ты знаешь, - ответил Три-Лося, - я и сам предпочёл бы ни с кем своим проклятием не делиться. Но туес и красный студень в нём были украшены не на погибель, не на корчи, не на беду, а на охотничью удачу для меня.
- Ты хорошо поступил, что поделился удачей с Рыжим Конём, - медленно проговорил Сосновый Сыч, пожилой родич Горно-Чабер. - На собрании племён ты дрался рядом с Рыжим Конём, чтобы тот сумел взять в жёны полюбившуюся девушку. Теперь его черёд заслонить тебя. А что не от дубинки, не от кастета, не от кулака, а от власти нашей шаманки Матушки Хранительницы черепов, так-то - твоя удача.
Три-Лося помотал головой:
- На собрании племён я дрался за выбор моей названной сестры, за то, чтобы она уехала с собрания вместе с любимым. Нет ответного долга у брата и сестры. Нет у нас никакой очерёдности удач и неудач.
В зимовье вернулась неловкая тишина. Едва слышно сопел камень в мешке с водой. Покапывало с сохнущих малиц. Гости могли бы спать. Для того, чтобы спать сидя, места в зимовье достаточно. Но они не отводили глаз от полога развешенных одежд, за которым почти и не видно было ни раскачивающуюся Горно-Чабер, ни лежащего на хозяйской постели Рыжего Коня.
Не ждали же сегодня никого!
И вьюгу не ждали. Собирались стелить шкуры под елью, запалить небольшой костерок, вынести копчёную кабанью лытку, взять мешочки со сладкой пьяностью - смесью забродивших ягод и зёрен. Горно-Чабер умела делать необычную сладкую пьяность, с щекотными пузырьками. Там, под елью бы и за кишками присмотрели.
Кабаньи кишки, в одних частях набитые кусочками рыбы, в других - мелкорубленной олениной, смешанной с травами, травяной золой, солью и ягодами калины Горно-Чабер развесила на ветвях ели - пусть настаиваются и подморозятся. Кишки многократно были перетянуты - разделёны узелками жил. Их части наполняли мясо или рыба разного вкуса. А не перепутать, где в каких кишочных мешочках что, жене помогали костяные бусы и украшения из перьев, висящие на еловых лапах.
Три-Лося ждал сумерки. Предвкушал, как они с Горно-Чабер сядут под елью, как протянут к небольшому костерку ноги, как захмелеют от звёзд и от сладкой, щекотной пьяности за щекой. Как раскачает ветерок перья, кишки и бусы...
Кто говорил про удачу Лося?
Погода изменилась нежданно. Звёзды на предзакатном небе вышли маленькими и вздрагивающими. Розоватые облака поплыли быстрее, заизгибались, всклубились. Поднялась позёмка. Не к добру метёт, не к добру зимой сверкает молния.
- Лось! Лось! Три-Лося!
Поле в приозёрной низине переходили два охотника. Не попали бы в белую мглу. Метель усиливается.
- Лось! Лось!
Ноги в снегоступы. Навстречу.
- Горно-Чабер, помнишь их на собрании племён? Вот этот, высокий - Козий Глаз, а тот, полноватый - Норовитый Конь. Да, откормленный конь, осенний. Он и на собрании всё посмотрел, всё поел, а домой пришёл без невесты.
Снег вздымался, небо темнело.
- Вот он я - Лось, а вот - Горно-Чабер.
В зимовье успели прийти до того, как набрала силу вьюга.
* * *
- Лось! - окликнул его Норовитый Конь. - Козий Глаз несёт для тебя красный студень. Мать твоя его сварила. Туес украшен и студень украшен тебе на охотничью удачу.
- Погоди! - перебил Козий Глаз. - Какой студень? Туес украшен. Это после. Есть ещё дело...
- Потом дело, - отвернулся Лось. - Горно-Чабер, подожди, не заходи в зимовье. Там кто-то есть!
Горно-Чабер замерла у входа, а потом наклонилась, подняла чужие снегоступы и показала их мужу.
- Запах не наш! - шепнула и отошла.
Трое мужчин проскользнули в зимовье друг за другом. Там и правда стоял чужой.
Незнакомец сушил над очагом ножные обмотки. Не сразу и обернулся на шум.
- Чёрный Сом! - узнал его Норовитый Конь.
- Чёрный Сом! - подтвердил Козий Глаз.
- Что за Сом? Почему заплыл в мой дом? - нахмурился Три-Лося.
- Вьюга поднимается! - объяснил Норовитый Конь.
- Это наш попутчик! - объяснил Козий Глаз.
- Он - соплеменник твоей названной сестрёнки, - вступилась Горно-Чабер.
- Я ошибся, - прошептал незваный гость. - Я шёл за лисой. Я ничего не брал в зимовье. Мне можно?
Юноша наклонился за снятыми сапогами. Он хотел выйти из зимовья босым, с обмотками в руке и обувью под мышкой. Остальные его вещи были завязаны в небольшой узел. Юноша потянулся за ним, тут же всё выронил.
- Ночь скоро, - сказал Три-Лося. - Куда пойдёшь? Переночуй.
- Поешь и переночуй у нас, - пригласила Горно-Чабер. - Раздевайся. Садись у огня. Обсохни. Отдохни.
- Спасибо, - прошептал юноша.
- И вы устраивайтесь, - позвал Три-Лося соплеменников.
- Я оставлю туес с красным студнем вот здесь, в прохладе, - показал на порог Козий Глаз.
Три-Лося кивнул.
- Он на охотничью удачу, он для тебя, - предупредил Козий Глаз. - И есть другое важное дело.
- Потом все дела, - отмахнулся Три-Лося и повернулся к юноше. - Скажи, Чёрный Сом, что за лиса тебя к нам привела? Где-то возле озера остановилась Смеющаяся Лиса из вашего племени?
- Нет, - сказал Чёрный Сом, тихо сказал, неуверенно.
Три-Лося видел, что незваный гость избегает рассказывать о себе, но хотя бы то, как он попал к ним в зимовье нужно было прояснить. Остальное - потом, за мешочком с пьяной сладостью.
- У меня встреча на берегу, - сказал Чёрный Сом. - Нужно спуститься к озеру и повернуть. И идти вдоль берега пока не увижу на дереве шапку, сшитую из лисы.
- Но у нас нет такой шапки, - насторожился Три-Лося.
- Кишки! - закричала Горно-Чабер.
- Кишки? - сообразил Три-Лося.
Они выбежали к ели. В колкий ветер, во вьюгу.
Ух ты шапка из сома!
Лиса и вправду сидела на дереве. Она даже не стащила на снег вереницу кабаньих кишок. Вскарабкалась! Легла на еловые лапы поближе к стволу. Подтянула к морде кишки и вылизывала из разгрызенной оболочки оленину.
Вкусная оленина. Лиса даже не пыталась удрать.
- Вот она - охотничья удача, - улыбнулся Три-Лося. - Шёл себе Чёрный Сом, промокший, должен был угодить в метель.
Да! - улыбнулась ему Горно-Чабер. - То ли к тайной невесте шёл, то ли в кочевое племя за мамонтовым бивнем. Не успел бы в тепло, если бы не лиса.
- Тихо! - перебил жену Три-Лося. - Слышишь? Кто там ещё?
- Голос Соснового Сыча, - узнала Горно-Чабер. - Идут втроём.
- Встречу пойду твоих соплеменников, - кивнул жене Три-Лося. - А ты нарежь пока гостям лытку.
- Все сегодня к нам!
- Горно-Чабер! Лооось!
- Ты слышишь? Ты слышишь его? - подпрыгнул Три-Лося. - Неси мои снегоступы! Там с твоими соплеменниками идёт Рыжий Конь!
* * *
Занимался буран.
Вместе с Рыжим Конём они спасали от лисы развешанные кишки. Часть их лиса погрызла, часть запутала в еловых лапах. Пока распутывали и снимали, открыли мешочек со сладкой пьяностью. Козий Глаз выходил из зимовья, снова пробовал говорить про своё дело. А какое Лосю дело, когда в гостях у него Рыжий Конь! Пусть Козий Глаз идёт к очагу. Там тепло. Там снег не слепит.
Замёрзли. Кабанью лытку к их возвращению уже доедали другие гости. Три-Лося достал туес с красным студнем. Туес с нацарапанным на бересте узором из рогов. Узором на охотничью удачу! И с чем-то похожим на такой же узор, только выложенный уже поверх студня из небольших кусочков птичьего мяса.
Верно Козий Глаз передал: "Как растут нынче дни, так растёт и охотничья удача Три-Лося!"
Горно-Чабер позвала его помочь с кизяком и водой. Три-Лося ушёл помогать жене, оставил студень другу. Яркий студень, красный, напоенный клюквенным соком. Чуть-чуть отдающий дёгтем и берёзовой золой.
Надо было ещё две дополнительные верёвки натянуть...
Горно-Чабер опасливо приглядывалась, как поладят её соплеменники и соплеменники Три-Лося.
А Три-Лося и рад был, что его и Горно-Чабер родичи пришли к согласию просто. Все говорили о том, как будет хорошо, если он хотя бы летом вернёт шаманке её дочь. Сородичи Три-Лося: Козий Глаз и Норовитый Конь боялись потерять охотничью удачу из-за обиды, нанесённой Матушке Хранительнице черепов. Сородичи Горно-Чабер: Утренний Сокол и Сосновый Сыч хотели порадовать свою шаманку, вернуть ей заботу убежавшей дочери.
О чём бы не говорили! В буран от очага никого не отошлёшь. Козий Глаз опять вспоминал о том, что у него есть к Три-Лося дело. Но что Лосю до козлячих дел, когда в зимовье гостит Рыжий Конь?
Утром стихнет буран - оставят в зимовье гостей и уйдут втроём - он, его друг и Горно-Чабер. Посидят под елью, только не под той, что у зимовья, а подальше. Подальше от родичей обоих племён.
- Да, Конь?
Рыжий Конь вышел за ним в метель: набрать снега, набрать кизяка, привязать снегоступы. Рыжий Конь смеялся. Он хохотал. И Три-Лося хохотал вместе с ним, а потом заметил, что друг смеётся с надрывом, что он качается и едва стоит на ногах. У Рыжего Коня тряслись руки и дрожали колени.
- Конь!
Друг упал, попытался встать, упал, пополз, засмеялся. Три-Лося поставил его на ноги. Рыжий Конь покачивался, смеялся и плакал. Руки тряслись, ноги заплетались. Три-Лося подхватил друга на закорки и понёс в зимовье. Когда опустил возле входа на снег, друга вырвало слизистым и чёрным.
Три-Лося втащил его в зимовье. Рыжий Конь то плакал, то хохотал, то пытался ползти, то зевал. В красном студне он к тому времени выел ямку, что заметили сородичи обоих племён. Студень-то не простой.
- Красный Студень для Три-Лося! - закричал Утренний Сокол.
- Студень, украшенный для Три-Лося на охотничью удачу? - шёпотом переспросил Чёрный Сом.
- Да, на удачу! - кивнул Норовистый Конь. - Видишь, как отвела его удачу матушка Хранительница черепов?
- Это дело... - начал некстати Козий Глаз.
- Это не отведённая охотничья удача, это - проклятие нашей Матушки Хранительницы черепов, - объяснил Сосновый Сыч.
Чёрный Сом зажмурился от страха. Родичи из обоих племён метнулись от Три-Лося и вжались в стены зимовья. Удачно метнулись! Без их помех ему с Горно-Чабер стало легче перенести Рыжего Коня на постель и уложить.
* * *
- Рыжий Конь - первый, - простонал Козий Глаз.
- Первый, - кивнул ему Утренний Сокол. - Зря мы пришли сюда. Разделили проклятие. Все мы потеряемся в метели. Всех перестанут слушаться руки и держать ноги.
- Матушка Хранительница Черепов знала бы, как опасно в зимовье, - возразил ему Сосновый Сыч. - Матушка Хранительница Черепов сама пожелала, чтобы мы перешли перевал, спустились к озеру и навестили бы её дочь.
- Три-Лося! - позвала Горно-Чабер.
- Вынести? - обернулся Три-Лося.
Козий Глаз пододвинулся к нагретой шкуре - стене зимовья. Он ожидал, что снаружи к нему опять ворвётся колкий ветер.
Горно-Чабер покачала головой:
- Объясни гостям, чтобы не боялись проклятий моей мамы. Это не её силы. Это отравление.
- Красный студень? - спросил Три-Лося.
- Да, - кивнула Горно-Чабер. - Приправленный чёрной краской для камней. Её крупинки незаметны рядом с ягодами клюквы. Рыжий Конь увязался за тобой, а поэтому съел студня немного.
- Красный студень, раскрашенный на охотничью удачу, отравлен? - вскочил Норовистый Конь. - Отравлен студень, сваренный в нашем племени?
- Да, - обернулась к нему Горно-Чабер.
- Разве что для женщин! - закричал Норовистый Конь. - Для тех, кому и прикасаться к красному студню не следовало! Ну-ка, дай его мне!
- Взгляни, - взяв туес, Горно-Чабер обошла очаг, поднырнула под рядами висящих на верёвках малиц и встала перед Норовистым Конём.
Присела напротив, протянула ему туес. В руки не дала, показала.
- Какой же здесь яд? - рассмеялся Норовистый Конь.
Рядом с ним лежали ивовые щепы. Взяв одну из них, Норовистый Конь подхватил из туеса кусок студня и отправил себе в рот.
Чёрный Сом запищал от ужаса.
- Прекратить травиться у меня в зимовье! - зарычал Три-Лося.
- Как велишь, - Горно-Чабер поднялась и обернулась к мужу. - Не переживай за родича. Он студень из той части зачерпнул, где яда нет.
- Его нет нигде! - закричал Норовистый Конь. - Горно-Чабер, дай мне туес. Я возьму студня близ ямки, которую выел там Рыжий Конь.
- Муж не хочет никого травить у нас в зимовье, - обернулась к Норовистому Коню Горно-Чабер, - а снаружи буран. Давайте, - присела она у очага, - мы сделаем простую проверку. Все же из нас хотя бы раз-два тратили эту краску, когда хотели быстро разжечь дрова? Да? Смотрите!
Горно-Чабер подхватила ивовой щепой кусочек студня и внесла его в огонь. Пламя вспыхнуло, пламя взвилось, а верхушка костра на мгновения окрасилась фиолетовым.
- Яд! - крикнул Сосновый Сыч.
Горно-Чабер кивнула ему:
- Отравитель, как я разглядела, был не слишком хитёр. Он перемешал порошок с жиром, а потом набирал отраву в трубочки - в подходящий сухой стебель или в свёрнутую бересту - проткнул в нескольких местах студень и вытряхнул в него отраву.
Жир разбавил яд и защитил потроха Рыжего Коня. Самое опасное позади. Рыжий Конь выжил, и он поправится.
- Лишь бы поправился! - кивнул Три-Лося.
- Встать на пути убийцы не так рискованно,- выдохнул Сосновый Сыч и огладил седую щетину, - как... Как на пути разгневанных духов!
- Да! - согласилась Горно-Чабер. - Теперь мне нужно просто найти в зимовье неудачника-убийцу.
- Да что его искать? - пожал плечами Сосновый Сыч. - Тут один только пришлый и чужой.
Чёрный Сом втянул голову в плечи. Норовитый Конь с Козьим Глазом переглянулись и передвинулись, приготовились закрыть выход.
- Убийца не должен быть пришлым и чужим, - сказала Горно-Чабер. - У него должна быть причина убить моего мужа. А у Чёрного Сома и возможности не было для того, чтобы подготовить такое отравление.
- Было! - возмутился Норовитый Конь. - Мы с ним одно время шли вместе, одну ночь вместе и ночевали. Точно ли он попал в зимовье случайно, из-за лисы на ели?
- Такую случайность можно и подстроить, - согласился Сосновый Сыч. - Заметил лису, понял, что она непугливая, прикормленная объедками. Приманил на дерево, а потом рассказал, будто бы увидел её там и перепутал с шапкой.
- Я... Я... - Чёрный Сом шептал, озирался и прижимал к груди узел с вещами.
Из узла выпала подвеска из белых перьев.
- Точно с девушкой встретиться шёл, - прошептал Три Лося.
- Я ничего!.. - закричал Чёрный Сом.
- Да, он ничего, - кивнула Горно-Чабер. Отравитель не только наполнил студень ядовитой краской, но и спрятал следы вторжения. - Проколы студня закрыты узором из птичьего мяса. Вот он, Три-Лося, твой узор на удачу! Сверху узор полит застывшим в студень бульоном. Этот бульон тоже выварен из костей, но пожиже и слабее нижнего слоя студня, того, что окрашен клюквенным соком. В ямке, которую выел Рыжий Конь, хорошо видно, как различаются у студня слои. Чтобы так сделать, нужно либо ночь или день потратить на выварку густого, духовитого бульона, а сперва ещё всё для него припасти, либо взять подобный бульон в племени, забрать его в дорогу чуть-чуть недоваренным. Но Чёрный Сом шёл налегке - в его узелке ни бульон не принести - разольётся, ни шкуры для готовки, они в его узел не поместятся.
- И у костра он при нас так долго не сидел, - кивнул Козий Глаз. - Жаль, что не сходится. Что же нам теперь подозревать друг друга?
Чёрный Сом сжался. Его так сильно била дрожь, что Три-Лося выглянул из-за пологов, убедился - берестяной туес в руках у жены. Всё на месте. Ничего там не ел с перепугу их непрошенный гость.
- Мой друг съел студень вместо меня, - сказал Три-Лося. - Студень, подаренный мне и украшенный для моей охотничьей удачи. Ждали, что к такому студню - нашей мужской еде - не притронется Горно-Чабер. Ждали, что я всё съем сам, не поделюсь. Даже если не умру, так ослабну. И у всех вас была причина напасть - отнять у меня Горно-Чабер, вернуть её матери, отдать шаманке Матушке Хранительнице черепов.
- Никому из нашего племени не пришло бы такое в голову. - Тут Сосновый Сыч усмехнулся, а Утренний Сокол расправил плечи. - Ты совсем не знаешь свою жену, а она росла у меня на глазах. Рассуди, - предложил Сосновый Сыч. - Кто бы увёл её от тебя, ослабшего и больного? А надёжно и быстро чёрной краской не отравить. Кто тебя знает, сколько студня ты съешь зараз, из какой части туеса начнёшь черпать.
- Горно-Чабер не оставит меня больного, - кивнул Три-Лося. - Только она одна, а вас четыре.
- Но мы не знали, что нас будет четверо! - закричал Утренний Сокол. - Мы случайно встретились в зимовье. Да и если бы отравился ты, то Горно-Чабер осталась бы не одна, а вместе с Рыжим Конём. Думаешь, кто забыл, как на собрании племён вы с ним на поединке прикрывали друг друга?
- Лось! - позвала мужа Горно-Чабер. - У моих сородичей есть причина напасть на тебя, но у них не было возможности отравить красный студень тем способом, которым он был отравлен.
- Почему? - спросил Козий Глаз. - И туес, и очаг долго оставались без присмотра. На улице мороз, верхний слой застывает быстро. Надо узнать, несли ли Сосновый Сыч и Утренний Сокол бульон и чёрную краску для себя. Хотя, если и несли, то после отравления студня, после того, как воспользовались случаем, они должны были бы выбросить остатки.
Утренний Сокол зарделся, привстал.
- Послушайте! - попросила Горно-Чабер. - Я вам всё объясню. Послушайте запах студня. Немного дёгтя, да? Тёплый запах берёзовой золы. У нас в зимовье из топлива мамонтовый кизяк, ива, да немного еловых веток и шишек. Сосновый Сыч и Утренний Сокол шли к нам через перевал. Там по пути сосны, немного елей. Ива у воды. Берёз нет. За берёзой далеко в сторону.
Норовитый Конь и Козий Глаз уставились друг на друга. Туес со студнем принесли в зимовье из их племени, шли они мимо двух берёзовых рощ.
- Родичи, - выдохнул Три-Лося.
- Родич. Один из родичей, - шепнула ему Горно-Чабер.
А Чёрный Сом всхлипнул, замотал головой, закричал:
- Помнишь, Три Лося, как тебе Козий Глаз говорил, что у него к тебе дело? А пускай скажет, что у него за дело! Одно у него дело, проследить, чтобы ты весь студень съел, который он тебе принёс!
- Пусть, - Три Лося понурил голову.
Родич!
Рыжий Конь спал на боку и тихонько - раньше дрожь выглядела страшнее - тряс рукой. Из его приоткрытого рта текла слюна. От шкуры, на которой он лежал, разило рвотой.
Кто?
Горно-Чабер что-то показывала жестами Сосновому Сычу. Сыч улыбался, кивал. Правда, знает её всю жизнь и понимает с полувзгляда.
Козий Глаз потащил поближе к очагу свой ранец из бычьих шкур.
- Вот моё дело, - сказал он и достал две дубинки. - Я шёл сюда, Три-Лося, чтобы позвать тебя поговорить. В поле. О Горно-Чабер. Об обиде шаманки Матушки Хранительницы черепов. О том, как стало у нас в племени меньше охотничьей удачи. Твоя возьмёт - я поддержу тебя, помогу возвратиться в племя, а если племя не примет, помогу жить в изгнании. Моя возьмёт - возвращаешь Горно-Чабер её матери.
- А что дубинки такие хлипкие? - спросил Три-Лося. - Что не с каменным топором? Не с копьём? Не с кастетами?
- Я хочу возвратить племени лучшего охотника.
- Нет, Козий Глаз. Ты пришёл отнять у меня жену. Ты зря решил, что я буду драться за Горно-Чабер иначе, чем насмерть. Без договорённостей и без правил. Меня в нашем племени прозвали Лось. Сказали, что я пру как лось и не считаю преград. А когда я привёл Горно-Чабер, меня стали звать Три-Лося. Это ты Три-Лося принёс детскую деревяшку? Или всё-таки рассчитывал не на дубинку, а на красный студень?
- Туес со студнем украшен узором на твою охотничью удачу. Больше удачи, Три-Лося, у тебя в племени. Больше удачи, если вернуть Матушке Хранительнице черепов её дочь. Я не знал об отраве. Я считал, и подарок, и поединок ведут тебя к возвращению.
- Студень могли отравить в племени! - сказал Норовистый Конь.
- Конечно, в племени, - кивнула Горно-Чабер. - Три-Лося, дай-ка мне верхнюю малицу Норовистого Коня. Потерпи наши споры ещё немного. Скоро поймёшь.
- Что мне понимать? - вздохнул Три-Лося.
Малицу передал.
А Горно-Чабер похлопала над огнём рукав об рукав, и притихшее пламя вспыхнуло с новой силой, и на пару мгновений один из его языков окрасился фиолетовым.
Та же краска, те же чёрные крупинки, что и в студне!
Норовитый Конь стянул с верёвок чью-то малицу и рванул с ней из зимовья. Раздетый, наружу, во мглу и вьюгу. Но возле входа его поджидал Сосновый Сыч. Статный Норовистый Конь выскальзывал из зимовья наклонившись, бежал не думая. Подловить его на рывке и повалить Сосновый Сыч сумел без чужой помощи. Утренний Сокол и Чёрный Сом помогали только вязать.
- Добрая охота, - кивнул гостям Три-Лося и обернулся к жене. - Почему? Ты поняла, почему он?
- Тоже страх перед моей матерью, - сказала Горно-Чабер. - Тоже желание, чтобы в племя прибыла удача. Но ещё страх перед тобой. Норовистый Конь знал про то, что Козий Глаз хочет поединка. Но он и тебя знал, понимал, что дубинками и дракой один на один дело не обойдётся.
- Тебе повезло, что на опушке рукавов моей малицы остались крупинки, - прохрипел Норовистый Конь.
- Нет, - покачала головой Горно-Чабер. - Вспышка была сигналом Сосновому Сычу. Вспышка была моим факелом в загонной охоте на тебя. Я разобралась, что ты - отравитель, по запаху берёзовых дров от твоей малицы, по запаху дёгтя и потому, что ты объяснял узор на студне, а Козий Глаз всякий раз говорил лишь про узор на туесе.
* * *
Когда его родич был связан и уложен вдоль стен бессильно рычать, Три Лося встал перед Сосновым Сычом:
- Ты - старший из нас. Вражда в моём зимовье случилась из-за твоей соплеменницы. Что посоветуешь нам сделать с отравителем? Я не просил бы совета, если бы пострадал сам. Но был отравлен мой друг. Горно-Чабер спасла его жизнь, но теперь Рыжий Конь останется у нас долечиваться. Честные охотники трёх племён были обвинены в отравлении. Как нам поступить с Норовистым Конём?
- Я считаю, - ответил Сосновый Сыч, - что если бы он повредил только тебе, то дело могло бы решиться дракой или поединком, между Норовистым Конём и тобой либо между Норовистым Конём и твоими друзьями. Этот год ты живёшь изгнанником. Значит, вред, причинённый тебе, не вредит твоему племени. Но вместо изгнанного Три-Лося Норовистый Конь отравил ценного для своего племени охотника Рыжего Коня. А Рыжий Конь на Норовистого Коня не нападал, между ними не было объявленных обид или вражды. Племя Рыжего Коня пострадало, лишилось удачливого охотника. Спасибо Горно-Чабер, что лишилось его на время, не навсегда. А значит, пусть Норовистый Конь будет доставлен в племя Рыжего Коня, пусть останется там пока взамен Рыжего Коня добытчиком. Потом, когда Рыжий Конь выздоровеет, пусть его племя и решит судьбу охотника Норовистого Коня.
- Благодарю тебя, Сосновый Сыч, - ответил Три-Лося. - Я согласен с твоим советом. Возьмётся ли кто-то из моих гостей отвезти Норовистого Коня в племя Рыжего Коня?
- Я вернусь сюда через четыре-пять дней, - сказал Чёрный Сом и тогда с радостью отвезу Норовистого Коня туда, куда ты скажешь.
- А я тебе помогу! - встал Утренний Сокол. - Вместе мы доставим отравителя быстрее.