всё больше тепла, и всё больше
тепла, и всё меньше себя, и поросшие
сорняками щёки и веки -
моё бытие человеком.
всё моё бытие человеком
как будто другого и нет, а
другого и нет - и
я так протяну не длинней киноленты.
мы - батарейки:
мы прикасаемся, но очень редко,
но это так заражает зарядом
стрелять в себя чаще, чем надо.
мы отогрели в себе для себя,
не смогли себя населять,
так что двинулись
в иные тела, творящие иную живопись.
и, если ты поцелуешь снова, окажется,
что всё моё уже было у каждого,
всё моё никогда не имело лица,
не было человеческим - и отрицание
не изменит уже ничего тоже.
тысячи людей во мне - просто прохожие;
десятки людей во мне - только раны:
ты хочешь открыть их, чтобы залазить исправно
и ворошить,
но не прошлое, а взгляды на жизнь,
но это грош среди таких же, как ты.
вы говорите все одинаково и бьёте по фактам,
когда можно по сердцу.
когда я уйду из себя на минуту, ты успеешь исчезнуть.