Пару слов от автора, позволите? Для ознакомления со спецификой.
Прыгаю с парашютом давно, но нечасто. Как-то все собирался написать подробную инструкцию для тех, кто прыгает в первый раз, однако не доходили руки (скорее уж - ноги, на руках ходить пока не получается). Инструкцию я, в конечном итоге, написал, но мне сказали: "Не отбивай хлеб у инструкторов! Отобьют почки". Я расслабился и стал просто получать удовольствие. А тут как раз подвернулся удобный случай. Давно откладывавшаяся поездка на прыжки все-таки состоялась. Правда, несколько не в том составе, что обычно, но, сами понимаете: у всех неотложные дела, беременные жены и неоконченные романы. Стареем. А кто смог - тот и смог. Незатейливая зарисовка появилась сама собой сразу после приезда, ничего, кстати, не требуя взамен. Это просто впечатления и ничего более. Те, кто ездил со мной в этот раз, надеюсь, простят мне некоторый литературный вымысел, к тому же, и вымысла-то, как такового, не было. Соединить воедино восемь предыдущих прыжков и записать все то, что получилось - разве это вымысел?
Это происходит обычно два раза в год, зимой, в январе, и весной, в мае, как некоторые люди по традиции перед Новым годом ходят в баню, а потом обнаруживают себя - кто где. Однако традиция есть традиция, не отступать же. Едем от метро Южная на автобусе (такая рань! - восемь утра выходного дня). Ехать часа полтора. Кто не выспался, досыпает. Автобус комфортабельный, рекомендую. Зимой, кстати, там даже видеофильмы крутят. Нас в этот раз пять человек - Вадим со своей Юлькой, Сашка с Машкой (у нее прозвище Масяня, потому что постоянно цитирует этот мультик), и я. В гордом одиночестве, потому как удовольствия предпочитаю не смешивать. К одиннадцати часам дня мы уже на месте. Идем по лесной дорожке в сторону аэродрома. Тропинка петляет среди каких-то странных, покорявленных, сосен, закрученных кое-где штопором, словно с ними делали нехорошее. Солнечный свет льется сквозь кроны, то тут, то там попадаются давно обвалившиеся и заросшие травой землянки. "Эхо войны", как говорили в одном фильме. Вскоре показываются постройки, жилые и хозяйственные, ржавеет древний бензовоз, трехлетний ребенок ездит на трехколесном же велосипеде. Это уже территория аэродрома Дракино.
-Малыш, а где мама? - Спрашивает Юлька у пацаненка.
-Плыгает с пасутом! - Ни на секунду не задумываясь, отвечает малыш и крутит педали дальше.
-Понятно... А ты тоже будешь прыгать с парашютом?
-Неть. Я буду лёсиком.
-А почему ты тогда на велосипеде? - Не унимается Юлька. Она сама иногда как ребенок.
-Не приставай к дитю. - Говорит Вадим. - Тебе мало двух обвинений в киднеппинге?
Когда Вадим шутит, а когда говорит серьезно, не понять. Идем дальше.
Люди здесь живут, зарабатывают деньги, рожают детей. И все это на фоне самолетов, парашютов, по выходным - наплывов желающих прыгнуть. У некоторых из этих людей - по тысяче и более прыжков. В их семьях прыгают все, жены, мужья, дети, даже кошки.
Через минуту выходим к летному полю. Неподалеку в землю по самую ступицу шасси врос облезлый самолет-музей. Он свое уже когда-то отлетал и теперь служит наглядным пособием: глянешь на него, и становится грустно. Всякая философия начинает в голову лезть... Подваливаем к бревенчатой постройке аэроклуба. Сразу узнаю нашего будущего выпускающего, плотного спокойного дядьку в летном камуфляже.
-А что, прыжки сегодня будут? - Спрашиваю, поздоровавшись.
-Народу мало. - Говорит он. - Вас сколько?
-Пятеро.
-И все прыгать?
-Ну да.
-И девушки?
-И они.
-Ага. А то обычно девушек сбрасывают, а сами смотрят... - Мы смеемся. - Будьте пока поблизости. Как два звена наберется, так и полетим, а то самолет не окупится...
Деньги, деньги, везде деньги...
Народу, и, правда, мало, по двору слоняются два юных перворазника, да еще на лавочке в сторонке медитирует спортсмен-профессионал, но он не в счет. Он прыгает отдельно, у него своя программа. То, что эти двое - перворазники, а тот - профи, видно невооруженным глазом, прежде всего, по манере держаться и по одежде. Здесь, на летном поле, куда бы вы ни приехали, в Коломну, в Егорьевский аэроклуб или в Тушино, у всех людей какие-то полузнакомые лица. Эффект эгрегора. Приезжайте на аэродром и сами все поймете...
Садимся ждать еще хотя бы пятерых. Погода хорошая, так что шансы прыгнуть сегодня есть. Зимой, бывает, целый день просидишь, съешь все запасенное, выпьешь и чай, и все остальное, а в конечном итоге не прыгнешь. Такое случалось, и не раз. Так что, если решитесь на прыжок, пусть лучше все-таки это будет летом.
Подходят перворазники.
-Ребята, а вы тоже прыгать?
-Да вот думаем пока. - Отвечаю я. - Что-то как-то страшно лететь на этой развалюхе. - Указываю в сторону самолета-музея. - В прошлый раз у него крыло отвалилось. Хорошо, что до взлета, вовремя заметили. А если бы в воздухе?..
Перворазники скисают. Пошутить - дело святое. Впрочем, и тут надо знать меру.
Солнечно, небо глубокое и чистое. Ветер, правда, чуть сильнее, чем хотелось бы, но это ничего. Девчонки еще ни разу не прыгали, у Вадима двадцать прыжков, у Сашки - четыре, у меня - кажется, восемь. Пьем чай и едим бутерброды с сыром.
-Дело было в Волосово. - Рассказывает Сашка. - Один товарищ приземлился на дачный участок, когда хозяев не было дома. Только погасил купол, встал на ноги, а к нему с четырех сторон подходят четыре здоровенных добермана. Они на него не лаяли, не бросались, но на все его попытки двинуться с места недвусмысленно рычали и скалили зубки. А зубки у них, скажу я, что надо. Если вдруг что, мало не покажется. Полчаса у него ушло только на то, чтобы буквально по миллиметру опуститься на землю и присесть. Попробуй постой неподвижно, да еще с запаской на груди! В туалет тоже не отпускали. Так и продержали его три часа до прихода хозяев...
-А хозяева что?
-А хозяева привыкли.
-Уж не ты ли это был? - Спрашиваю.
-Нет, не я. Говорю же, один товарищ...
На брезентовом столе укладывают парашют. В который раз наблюдаю, а всего понять не могу. Глазами тут не научишься, надо самому участвовать, но такая привилегия дарована только членам аэроклуба. Вступить, что ли? Честно спрашиваю себя: а настолько ли я люблю небо, чтобы приезжать сюда каждый выходной? И честно себе отвечаю. Нет, я к этому пока не готов.
Вот и народ подтягивается, желающих сегодня даже больше пяти недостающих человек. Идем на инструктаж. Я это все уже раз десять слышал, но все равно полезно, небо самоуверенных не любит. Очень, между тем, интересно наблюдать, как ведут себя люди в ожидании прыжка. Больше всех смеется и шутит тот, кто ни разу еще не прыгал, или, в крайнем случае, имеет один прыжок в активе, да и тот с приземлением на елки.
Медкомиссия. Впрочем, очень формальная. Тетенька-врач измеряет давление, спрашивает, не страдаю ли эпилептическими припадками (ну, что ей сказать? Говорю честно - не страдаю. Верит). Даю подписку в собственной глупости винить только себя. Согласен. К прыжкам допущен. Идем платить и надевать парашюты. Каждому выдают по два: один основной, другой запасной. (Вадик шутит: дайте на всякий случай три!) На голову полагаются танкистские шлемы. Других, видимо, нет. Или не хотят выдавать.
-А почему такие шлемы? - Задается вопросом Масяня. - В танке полетим?
Нас теперь пятнадцать человек. Каждый оделся так, как ему удобнее. Кто в камуфляже, кто в спортивном костюме. Я вообще в джинсах и кожаной куртке. Поверх всего этого - парашют. В снаряжении мы напоминаем... Кого же мы напоминаем? Партизан-ополченцев перед заброской в тыл вероятного противника. Даже лица соответствуют моменту: до неприличия торжественные. Снова предполетный инструктаж, повторение уже пройденного, но быстро и жестко, без прелюдий и увертюр. Издалека за нами наблюдает начлет - иначе, начальник полетов. Если ему что не понравится, любой из нас может запросто остаться на земле, несмотря на штампик "Оплачено". Выпускающий проверяет подвесные системы, сортирует всех по весу. Выстроились в цепочку, идем к самолету. Самолет АН-2 - большая зеленая птица с лакированным фюзеляжем, внутри пахнет бензином и горячим маслом. Устраиваемся на жесткие сидения вдоль бортов. Пилот (кстати говоря, ас высочайшего класса) сидит в кабине в комнатных тапочках, на глазах - здоровенные зеркальные солнечные очки. В этих очках он сам похож на нечто летающее. Выпускающий надевает спортивный парашют и становится у выхода. Все, теперь, если кто передумал, поздняк метаться. Мимо него не проскочишь. Прыгнешь как миленький. Передумывать позволяется только до посадки в самолет, никто тебя не осудит. Но если уж забрался в салон, придется прыгать. Не знаю, как другие, но лично я этим людям доверяю даже больше, чем самому себе.
Взлетаем, и желудок проваливается куда-то вниз, от перепада давления закладывает уши. Мне повезло: досталось место у иллюминатора. Внизу - еще не вполне зеленые поля, речка Ока, разлившаяся в половодье и затопившая луга, деревья стоят по колено в воде. Смотрю на друзей. У Вадима, как всегда, лицо кирпичом. Непонятно, о чем он думает. Саня встречается со мной взглядом и подмигивает. Девчонки закрыли глаза, то ли думают о вечном, то ли их тошнит.
Самолет набрал высоту, делает круг над местом выброски. Звучит сигнал "Приготовиться!". Выпускающий распахивает дверь наружу, ветер врывается в салон и сквозь люк виден пейзаж, как бы немного наклоненный и с искаженной перспективой: горизонт вогнут. Это такой странный эффект, который я наблюдаю почти всегда, но ни разу ни у кого не спрашивал, так ли видят это другие. Первые трое поднимаются, в том числе и Вадик. Первый становится на срез люка, рука на кольце. Сигнал "Пошел!" Первый пошел, следом на срез люка - второй. Пошел! Третий... Пошел! Люди исчезают в распахнувшейся бездне, а через пять секунд там, в пустоте, раскрываются белые хризантемы парашютных куполов.
Еще круг над полем. Теперь моя очередь. Боюсь ли я? Не знаю. В первый раз вообще не боялся. Все прыгнули, и я тоже. Страшно было во второй раз. Когда уже примерно знаешь, как оно все будет и чем может закончиться. А сейчас - просто легкое покалывание в ладонях, легкий адреналиновый выброс. А что чувствуют люди, у которых по тысяче прыжков? Они, наверное, прыгают, как с кровати утром встают. Но если продолжают прыгать, значит, что-то их в этом привлекает, ведь так? А я, вот именно я? Зачем я это делаю? Впрочем, отвлекаться на рефлексии некогда.
Звучит команда и достаточно ощутимый толчок в спину заставляет меня сделать шаг вперед. В лицо ударяет тугой поток ветра. Я падаю! С девятисот метров! Мама! Дергаю кольцо. Что-то там такое за спиной происходит (на самом деле там вытягивается парашют), потом - резкий рывок, и я повисаю в небе.
Ух! Осматриваю, задрав голову, купол. Купол раскрылся, дырок не видно, он тугой и спокойный. Белый цветок, вид снизу. Разблокирую запасной парашют, а то автоматически сработает и получится некрасиво. Тишина! Не поверите! Здесь такая же тишина, как и высоко в горах. После шумного самолетного салона она обрушивается на парашютиста, и если ты готов ее принять, то исчезают даже мысли... Подо мной - летное поле с игрушечными самолетиками в ряд, здание аэроклуба, как деталька детского конструктора, едва различимые точки людей. Зеленым жуком ползет машина для сбора приземлившихся. Оглядываюсь вокруг. Слева-сверху и справа-снизу спускаются два купола. Вот один уже приземлился, купол лежит на земле, сверху мятый и совершенно не такой красивый, как в воздухе. Непонятно, которые там мои друзья. Один парашютист издалека абсолютно похож на другого. Так что в небе ты всегда совершенно один. Жаль, что осознать это одиночество не успеваешь - его полторы минуты всего.
Земля ощутимо приблизилась. Как-то даже слишком быстро приблизилась. Уже можно различить отдельные кустики травы и следы от протекторов автомобиля. Готовлюсь: поудобнее устраиваюсь в подвесной системе, свожу ноги вместе. Приземление на одну ногу чревато как минимум вывихом. Ветер сегодня несколько сильнее, чем хотелось бы, при касании у меня будет большая поступательная скорость, но это ничего, говорю я себе. Не первый все-таки раз прыгаю...
Высота десять метров. Подо мной стремительно несется буро-зеленая плоскость. Пять метров. Слишком большая скорость! Против ветра развернуться я уже не успеваю. Земля, до этого приближавшаяся как бы крадучись, незаметно и ласково, вдруг делает резкий рывок навстречу. Бац! Удар, непривычно сильный и жесткий. Почва уходит из-под ног. Дыхание перехватывает. Меня швыряет лицом вперед, успеваю только подставить руки, чтобы не проехаться по земле физиономией. Прыжки - это, конечно, хорошо, но мне в среду на работу. Наполненный купол тащит меня по траве. Так не пойдет! Переворачиваюсь на спину и подтягиваю нижние стропы, чтобы погасить купол. Вот и все.
Поднимаюсь на ноги, осматриваюсь. В целом, приземлился удачно, только джинсы на коленях травой испачкал. Но это мелочи, мелочи! Какое небо! Какое солнце! Вот оно, счастье парашютиста! Вот зачем люди прыгают снова и снова, когда за плечами уже тысяча и более прыжков. Ради этих мгновений. Вот зачем прыгаю я. Не знаю, как у других, а у меня - так.
Позже мне объяснили: уже над самой землей я попал в сильный нисходящий поток. Надо было попробовать из него выбраться, но опыта не хватило. Бывает. А друзья - друзья приземлились без приключений.