Аннотация: Заметки о простой российской автошколе и ее героях.
10 января
- Какой знак должен подать водитель при повороте направо, если указатели поворота в автомобиле не работают? - Петр Васильевич, отставной военный с сорокалетним водительским стажем, переводит пытливый взгляд с одного ученика на другого.
- Михаловна - вот кто нам ответит!
Девушка, Михайловна по отчеству, краснеет до корней волос.
- Может быть... - она закатывает глаза к потолку, - может быть, знак рукой?
- А может быть, ногой?! - ревет Петр Васильевич. - А, Михаловна? Может быть, лучше ногой?! Женская ножка из окна - прекрасный знак для других участников движения!
Преподаватель тяжело опускается на стул, всем своим видом выражая крайнее недовольство. Мы, взрослые люди, как дети втягиваем головы в плечи и вжимаемся в школьные пластмассовые стульчики, но напрасно - все равно видны ему как на ладони. Нас в классе человек десять, не больше, контингент - отчаянные домохозяйки и пара-тройка ребят призывного возраста.
- Как я устал от вашей тупости, - изрекает Петр Васильевич. Он театрально жестикулирует. - Завтра занятия по медицине, а в следующий вторник к вам в группу придут инструкторы и составят график вождения, так что прошу не пропускать и не опаздывать.
Мы молчим. Напоминание о том, что рулить все-таки придется, повергает домохозяек в шок.
15 января
- И не пытайтесь засовывать ему кишочки обратно в животик, - ласковым монотонным голосом учит нас женщина-врач, - сразу вызывайте скорую помощь, и пусть доблестные медики его доблестно спасают.
Мальчишки сегодня как сговорились, на занятия не пришли, так что в классе только девушки - видимо, дал о себе знать вековой страх мужчин перед врачами. За учительским столом сидит полноватая, уставшая от жизни женщина средних лет с открытым добрым лицом. Тяжелые малахитовые сережки раскачиваются в такт словам:
- Вот был у меня недавно на скорой забавный случай: вызвали нас к рыбакам на льдину. А дело такое: пошел один рыбак в кустики на берег, ну, сами понимаете зачем, а потом попросил у приятеля бумажку ему принести. Тот принес. Жаль только, что у него две одинаковых бумажки в рюкзаке лежали: одна - пустая, а в другой - пятнадцать рыболовных крючков завернуты... Спасли.
Да, кстати, аккумуляторы в руках не носите: там кислота внутри. Уроните на себя - минус ножки. И не надо ничего открывать, чтобы посмотреть, как оно там булькает. Брызнет - минус глазки.
- Бедные девочки! - она сердобольно вздыхает, обводит нас опытным взглядом карих с поволокой глаз. - Как часто вам теперь придется слышать в свой адрес названия гениталий в разных сочетаниях! Мужчины за рулем это обожают. Мой вам совет: как почувствуете, что не справляетесь с потоком движения - включайте аварийную сигнализацию и езжайте себе с такой скоростью, с какой вам удобно, пусть они думают, что у вас машина сломалась.
Ну да ладно, вам сейчас главное права получить, - она плавно взмахивает рукой с толстенькими наманикюренными пальчиками и достает из аптечки какую-то штуковину.
- А с помощью этого приспособления пострадавшему делается искусственное дыхание. Сначала вы освобождаете его ротовую полость от рвотных масс, а затем...
По выражению наших лиц видно, что рвотные массы уже недалеко.
19 января
По наши души пришли инструкторы. Они разделили нас, дрожащих от страха, на две приблизительно равные кучки и развели по разным концам класса.
- Меня зовут Игорь Юрьевич Мышастый, - сказал наш инструктор. - Я научу вас не бояться дороги. Сначала буду говорить много, а потом - все меньше и меньше. Почему такие грустные? Почему не улыбаетесь?
Он высокий, сероглазый, в серой куртке и серых джинсах. Ничего удивительного: Мышастый все-таки. Пожалуй, буду звать его для краткости МЫШ.
После занятия мы с "Михаловной", которую на самом деле зовут Юля, вместе возвращаемся из автошколы домой. В этом году зима выдалась на редкость теплой - аж до января грязь и слякоть, а вот теперь, перед самым вождением, как назло навалило снега по колено. Пробираемся сквозь сугробы в тусклом свете желтых ночных фонарей.
- Твой-то симпатии-и-ичный! - с нескрываемой завистью в голосе говорит Юля. Она попала к другому инструктору и очень переживает из-за этого.
- Да, а твой какой-то... угрюмый, что ли... - соглашаюсь я.
- Не то слово! У него лицо от злости перекошено, а ведь мы даже еще не начали!
Я прячу улыбку. Мне повезло: Мыш просто душка. Вежливый, спокойный, доброжелательный, искренне хочет научить...
- Да, приятный дяденька, - киваю я. - А я ведь собиралась подстричься, мелирование сделать. Блин, ничего не успела.
- Тебя это не спасет, когда сядешь за руль, - бормочет Юля.
Ее слова ранят меня в самое сердце, я даже останавливаюсь посреди дороги. Юля права: за рулем неважно, какая у тебя прическа, а мне ведь всегда казалось, что хорошее мелирование - панацея от всех бед и напастей. Кажется, мой маленький мирок дал трещину. Ужас! Ужас!
30 января
Мы с Мышем мчимся по туннелю, я за рулем третий раз в жизни. До этого, правда, было несколько занятий на площадке, но они не в счет, забудем о них. Мои глаза выпучены и похожи на блюдца, а ладони такие мокрые от пота, что руль скользит.
- Больше газа! - орет Мыш. Он вообще любит поорать. Я, конечно, понимаю, что он сам боится, но это же не оправдание!
В боковое зеркало я замечаю, что нас догоняют гигантские фуры. Фуры начинают сигналить, их многоголосье отражается от стен туннеля, сливаясь в протяжный, почти мистический гул.
- Больше газа, вашу мамашу! Больше газа! - снова орет Мыш.
Я жму на педали. Фуры неотвратимо приближаются, еще немного и разнесут задний бампер, а по встречной полосе с включенными фарами просвистывают грузовики, едва не задевая мое левое крыло.
- Больше газа!
Мелькает мысль: "А не перейти ли на четвертую передачу?" Но я еще ни разу ее не включала и имею весьма смутное представление о том, где она находится. "Не делай этого, - шепчет мой внутренний голос, - заведешь рычаг передач не туда, послышится адский скрежет, от неожиданности ты бросишь педаль сцепления, крутанешь руль и вылетишь на встречку, либо врежешься в стену туннеля. Хочешь повторить судьбу принцессы Дианы?" Нет, я не хочу, пусть уж лучше инструктор на меня орет.
И тут Мыш совершает странный поступок: он с головой залезает под торпеду и начинает что-то там делать с моими ногами.
До меня наконец доходит: "Он же извращенец! В минуты наивысшего экстрима он совершает развратные действия с ученицами ради сиюминутного удовольствия! Негодяй! Он подвергает опасности наши жизни!"
Мне щекотно. Фуры позади исходят на визг, их поприбавилось, уже три или четыре.
- Больше газа! - раздается сдавленный всхлип Мыша откуда-то снизу.
"Ничего, я сильная, я стерплю..."
Мы вылетаем из туннеля на свет дня как пробка из бутылки. Холодное январское солнце бьет в глаза и ослепляет, я кое-как отъезжаю на правую полосу, а мимо с воем проносятся ненавистные фуры: одна, вторая, третья, четвертая, пятая...
Из-под торпеды показывается красное, как пожарная машина, лицо Мыша.
- Я же говорил: больше газа! Что, трудно было посильнее нажать? То гонишь как сумасшедшая, то газа не допросишься! - он брызжет слюной в разные стороны.
В этот момент я понимаю, чем он занимался там, внизу: пытался нажать рукой на педаль газа. Да не тут-то было: в темноте ее не видно, а я от страха жала на газ и на тормоз одновременно.
4 февраля
- На этом перекрестке едем прямо, - Мыш бубнит в своей неприятной, занудной манере. Настроение у него хуже не придумаешь. Не выспался, что ли? Хотя в последнее время мне кажется, что я по какой-то непонятной причине просто привожу его в бешенство, так сказать, одним своим видом.
Сейчас семь утра, на улице еще совсем темно. Сижу в учебной "восьмерке" перед светофором в самом центре автомобильной пробки (горит красный) и с грустью смотрю на бесконечную вереницу машин, мелькающих передо мной. Зажегся зеленый, все поехали. Все кроме меня.
- Не бросайте педаль сцепления! - орет Мыш. Я и не бросаю... Понятия не имею, почему двигатель глохнет. Завожусь снова, наша развалюха пару раз чихает и нехотя трогается с места. Выезжаем на перекресток, я кручу руль направо в надежде повернуть, но вдруг Мыш тоже вцепляется в руль и крутит его в противоположную сторону. Я не поддаюсь на провокацию: сказал направо, значит направо! Приказ обратной силы не имеет. Мы с Мышем начинаем бороться, я кручу руль в одну сторону, он - в другую. Кто победит? Он крупный мужчина в хорошей физической форме, зато у меня харизма - ого-го! Побеждает грубая сила в лице моего инструктора.
- Отпустите руль! - истошно вопит он. - Я же сказал: едем прямо!
- Прямо? - искренне удивляюсь я. - А мне послышалось - направо...
- Мы же в крайнем левом ряду!!! Идрить-чертить... - Мыш накрывает голову руками, как при бомбежке.
10 февраля
Мыш перестал бриться. Это настораживает, он ведь такой чистюля. Раньше, бывало, едем по площадке, а он достанет поролоновую губочку, и давай начищать до блеска свои ботинки. Теперь не то: он оброс серой колючей щетиной, обувь заляпана грязью, а глаза мечут молнии. Может, дома неприятности? Всякое ведь бывает - может, жена стерва, у него же на лбу написано "женат". И все-таки он интересный мужчина: стройная фигура, чувственный голос, скуластое лицо словно вырублено из камня, как у неизвестного солдата. Такие лица очень органично смотрятся на памятниках. Моя бы воля, я бы ставила памятник автоинструктору на каждом километре автомагистрали. Потому что каждый из них - герой. И каждое утро, отправляясь на работу, он совершает собственный маленький подвиг.
- На следующем перекрестке поворот налево, - рявкает Мыш.
Замучил уже своими поворотами-разворотами. А на предыдущем перекрестке было вообще смешно. Он сказал: разворачиваемся. Но пока я пропускала всех встречных-поперечных, совсем забыла, поворот он мне велел сделать или разворот. Доехала до середины перекрестка и спрашиваю у него, хлопая глазами: "Куда едем? Налево?"
Ну и орал же он...
Но это было тогда, теперь же все будет по-другому: я перехожу на вторую передачу, включаю левый поворотник, доезжаю до середины, как он меня учил, миную два трамвайных рельса (машина подпрыгивает раз, два.), пропускаю встречных и ... О ужас, не могу вспомнить, поворот нужно делать или разворот. "Куда едем? Налево?" - спрашиваю я.
- Налево! Ядрён купорос! Не направо же! Подпишите руки!!!
Мыш истерит. Это плохо, мне больше нравятся уравновешеннные мужчины. Я расстраиваюсь и торможу в прямом и в переносном смысле слова.
- Поехали-поехали-поехали-поехали! Вторая передача!
Я дергаю рычаг.
- Третья передача!
Я снова дергаю.
- Не надо так резко! Вы ведь женщина? - Мыш вытягивает шею и заглядывает мне в лицо, словно у него есть какие-то сомнения.
- Вы женщина? - настойчиво повторяет он. - Тогда вы должны делать все плавно, нежно, ласково.
Ага. Я уже и сама не помню, кто я есть.
20 февраля
Экзамен. Температура минус двадцать пять. Сначала сдаем площадку.
- Двигатель не глушить, на ручник не ставить! - командует Мыш девочке, сдававшей передо мной. Вся синяя, на негнущихся ногах, она вылезает из машины, и я сажусь на ее место. В салоне кроме меня никого нет. Включаю первую передачу, трогаюсь. Чувствую: что-то не так, машина идет как-то туго, как будто ей что-то мешает. Жму на газ, подъезжаю к эстакаде, начинаю подъем. Машина буксует. Что за черт? Такого еще никогда не было, она мне не подчиняется, просто не хочет заезжать на эстакаду, и все тут! Я жму на газ еще сильнее, и тогда салон наполняется запахом жженой резины. Сквозь завесу едкого дыма я вижу, как ко мне с противоположного конца площадки мощными прыжками несется Мыш. Он открывает дверцу и громко шепчет: "Сними с ручника, машину сломаешь!" Значит, та девчонка до меня все-таки поставила с перепугу на ручник. Я оглядываюсь на машину с гаишниками-экзаменаторами, но те смотрят в другую сторону и о чем-то оживленно спорят, не обращая на меня ни малейшего внимания. Случилось чудо: Мыш меня спас! Неужели я ему небезразлична, или есть другие, более приземленные мотивы?
Этим же вечером мы, теперь уже бывшие ученицы автошколы, обмакиваем свежезаламинированные водительские удостоверения в коньяк, чокаемся и радостно хохочем.
- Ну... за права! За НАШИ права!
Нас за столиком в кафе четверо, все мы счастливы безоговорочно.
Я делаю глоток и улетаю мыслями далеко-далеко, в страну своих фантазий. А что, если... ну просто в порядке бреда... Вот выйду я сейчас из кафе, а на улице стоит Мыш с огромным букетом красных роз. Он припадает передо мной на одно колено и произносит с придыханием: "Мадам, вы бесподобны! Теперь вы ездите даже лучше меня...".
Стоп! Что за шум? Неужели снова внутренний голос?
Вот что он говорит на этот раз:
- ДА РАДИ БОГА, ЯНА! Это же стокгольмский синдром! Оставь инструктора в покое, у него и так жизнь тяжелая.
Я всегда слушаю свой внутренний голос. Потому и жива до сих пор.