Аннотация: 1 книга в межавторском проекте "Хроники Арринда", выходит в марте 2012 года.
Фрагмент романа.
Рубиус с удовольствием потягивал настой, не притрагиваясь к пирогам.
- Ни о чем не беспокойся, не торопись, - сказал он, неверно истолковав скорость убывания пирогов. - Если соседка подаст на тебя жалобу, я расскажу все, что видел и слышал. Мое свидетельство всегда правдиво, потому что Лит не приемлет лжи, равно как воровства, убийств, унижения и жестокости.
"Камешек в огород Нэре?" - подумала Анаис и внимательно посмотрела на Рубиуса.
- Замечательный Бог, - с набитым ртом пробормотала она.
Сейчас девушка была готова даже демонов чествовать, лишь бы набить живот.
- В душе каждого как горит огонек Лита, так и льдинка Нэре хранится. Бог добр и легко прощает каждого, кто искренне раскается в своих прегрешениях.
- Я дитя ночи, - промямлила Анаис, отвалившись на спинку стула и выпятив округлившийся животик.
- Благодарим за насыщение, великий Лит, не забывай и дальше одаривать детей своих светом радости и любви, - тут же отреагировал старичок.
- А чем ты зарабатываешь на пропитание, Рубиус? - поинтересовалась гостья, чтобы увести хозяина с опасной тропы проповедей.
- Силой веры тот, кто служит Литу, получает дар исцелять, - сообщил он.
- Понятно, - Анаис пожевала губу, прикидывая, возможно ли говорить со старичком, не касаясь религии. - Я знакома с литарийскими принципами и постулатами, - сказала она, в надежде прервать поток красноречия Рубиуса, - так что имею некоторое представление о...
- Как приятно встретить образованного человека! - восхитился он. - Сейчас я покажу тебе кое-что.
Рубиус принес полотно, украшенное вышивкой, и расстелил его на столе.
- Над этим трудилась моя жена, но не успела закончить. Не могла бы ты доделать работу?
Анаис пробежала взглядом по строчкам, увитым диковинными цветами:
"Бог есть Свет, дарующий жизнь. Бог есть Любовь, дарующая жизнь. Любовь и Свет - основа бытия. Человек есть отражение образа Творца в мире, наделенный бессмертной душой. Человек, живущий во грехе и не понимающий Бога в сердце своем, после смерти возрождается в новом теле до тех пор, пока бытием и верой не очистится в прозрении от греха - и лишь тогда сможет достигнуть Бога, слиться с ним в Сущности Его Духа и Разума. Сотворение новой жизни - величайший дар Лита, радость творения - награда за труд в поте лица по зарождению жизни в мире. Сотворение жизни и распространение Слова Бога Лита - святая обязанность каждого".
- Это Откровения, которые три тысячелетия назад пришли в видении клирику Люминору. Обновленные постулаты веры и заповеди Лита, собранные в свод догматов под общим названием "Прозрение", - как по писанному отчеканила Анаис, продемонстрировав свои познания.
Рубиус прослезился:
- Сильна в тебе искра божья!
- Это всего лишь общеобразовательные знания, - с раздражением сказала девушка.
- Сколько времени тебе потребуется, чтобы закончить вышивку? - спросил Рубиус.
- Э-э-э... трудно сказать, - честно призналась Анаис.
- Я пойду, составлю контракт, - улыбнулся Рубиус, - а ты приступай. Вот нитки, иголки, в верхнем ящике комода найдешь пяльцы. Как твое полное имя?
- Анаис Кхакай.
По крайней мере, так было написано в документах. "Ну, влипла! - подумала девушка. - И оплату вперед взяла". Она постучала ладошкой по животу. Анаис прикрыла глаза и бросила мысленный клич о помощи. Оказалось, что вышивать умела только бабушка Вергейра.
Когда вернулся Рубиус, девушка уже укрепила незаконченную вышивку в пяльцах и подобрала нитки нужных цветов.
- Вот, написал, - старичок положил перед ней контракт, в котором говорилось, что он нанимает Анаис Кхакай для выполнения художественной вышивки, а в качестве оплаты обязуется предоставить кров, пищу и пару монет на карманные расходы. - Завтра сходим к нотариусу, он заверит подписи и рассчитает сумму налога.
Анаис расписалась и, тяжело вздохнув, принялась за работу. Она сосредоточилась на внутренних ощущениях, собирая по крупицам бабушкины знания. Легкое оцепенение сознания, состояние полудремы, так легко возникающее после сытной еды, и покалывание в кончиках пальцев возвестили о появлении Вергейры. Анаис привычным жестом взяла иголку, вдела нить и сделала первый стежок. Работа спорилась: выплетались диковинные узоры, буйство красок заполняло канву, когда в дверь грубо постучали:
- Открывай, умалишенный болван!
Рубиус пожал плечами, как бы говоря: "Вот так всегда", - и отпер дверь.
***
Осматривать замок, в особенности его темницы, Анаис не планировала. Но по намекам охранников поняла, что ей на пару с Рубиусом предоставят оные помещения в бесплатное пользование. На вопрос, чем она заслужила подобную милость, служители правопорядка огласили список, в который вошла порча городского имущества, торговля недоброкачественными малярными устройствами и участие в запрещенном вне стен храма литопоклонническом обряде.
- Однако... - только и смогла произнести Анаис, сраженная наповал числом и тяжестью свершенных ею преступлений. "Провела в городе каких-то полтора часа, а послужной список потянет на судебный многотомник", - с досадой подумала она и недобро покосилась на Рубиуса. Он, конечно, никогда не лжет, да только окружающим нет дела до того, что говорит безумец.
В том, что Рубиуса считают городским сумасшедшим, сомнений у нее не осталось, когда детишки, что окружили старичка, начали строить рожи, дергать его за одежду, а взрослые даже не пытались их останавливать. Старик улыбался сорванцам, и даже метко брошенный в голову камень не изменил его отношения к ним.
"Этот блаженный легко увильнет от суда, - подумала Анаис. - А вот мне это вряд ли удастся. Знала же, что в Харанде нужно держаться подальше от литариев!".
Чем ближе они подходили к замку, тем больше разрасталась толпа любопытствующих, и когда арестованных ввели во двор, он тут же заполнился горожанами. У распахнутых настежь ворот стражи не оказалось, поэтому людской поток беспрепятственно просочился внутрь. Анаис огляделась. Память одного из предков услужливо развернула перед ней картину: квадрат ночного неба в обрамлении серых каменных стен, а в северном крыле вход в подземелье и решетка над жаровней для пыток огнем. Девушке стало нехорошо, колени подогнулись, но в плотной толпе оказалось некуда падать.
Из кухни выскочили ошалевшие стражи.
- Господин Лебериус уехал, а госпожа приболела, - сообщил начальник караула, стараясь перекричать гул толпы. Потому стражники и расслабились: покинули пост. - Судебного разбирательства сегодня не будет, - разочаровал он пришедших. - Добро пожаловать, Рубиус, - ухмыльнулся начальник караула, - давненько ты к нам не заглядывал, темница по тебе скучала.
Люди начали расходиться, но так неохотно, с таким разочарованием на лицах, что Анаис поняла - для них суд над сумасшедшим литарием излюбленное развлечение. Когда двор почти опустел, на втором этаже южного крыла с шумом распахнулось окно. Все взоры обратились туда.
"Хозяйка", - прошептал кто-то рядом с Анаис.
Женщина в густой вуали поманила начальника караула пальцем. Тот ушел в дом, а когда вернулся, велел вытолкать всех зевак и запереть ворота.
- Госпожа рассмотрит ваше дело, - сообщил он. - Обвинителей она просит прийти через час, а обвиняемые пока посидят в темнице.
Когда дверь закрылась, Анаис подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и осмотрелась: узкий каменный мешок, похожий на колодец, у стены одинокое бревно. Она подошла, уселась на трухлявый ствол и тяжело вздохнула. Рядом пристроился Рубиус.
- Хорошо ориентируешься, - сказала ему Анаис. - Часто здесь бываешь?
- Очень поучительная история. Вот послушай, как мудрец литарий наставлял своего сына: будь безгрешным, чтобы не испытывать страха, будь благодарным, чтобы быть достойным, будь благоразумным, чтобы быть богатым...
Анаис прикрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего. Под монотонный голос Рубиуса заснуть оказалось минутным делом. Но, войдя в экстаз, литарий поднялся и громко, нараспев начал читать Символ веры. Анаис вздрогнула и моментально проснулась.
"Сижу я сейчас твоими деяниями в каменном мешке, - с раздражением подумала Анаис. - Верно говорят: бесплатный сыр, тьфу ты, пирожки..." Додумать она не успела, потому что распахнулась дверь, и вошел стражник, чтобы проводить заключенных на суд. Кое-что делалось в Харанде очень быстро.
В покоях госпожи Лебериус оказалось на удивление прохладно, несмотря на то, что на улице жара достигла апогея. Сам воздух тут казался древним, как и камни, из которых много веков назад сложили замковые стены.
В массивном кресле восседала хозяйка. Ее лицо по-прежнему скрывала густая вуаль. По бокам стояли стражи. Анаис и Рубиуса вывели на середину зала. Только теперь она заметила, что у стены между окон сидят на низких стульчиках "маляр" с супругой. За столом, на котором лежали выпотрошенная сумка Анаис и ее документы, расположился писарь - щуплый человечек с колючим взглядом. Он обмакнул перо и приготовился вести протокол допроса. С первого же взгляда он вызвал у девушки неприязнь. "Мелкая сошка, мнящая себя чем-то большим", - подумала Анаис.
- Назови себя, - велела госпожа Лебериус, взявшая на себя роль судьи.
Девушка покосилась на свитки, в которых были все сведения, касающиеся ее скромной персоны, и с тщательно выверенным Рипенским акцентом сказала:
- Анаис Кхакай, травница из княжества Нуатди, южный Рипен.
- Зачем ты приехала в Харанд?
- Чтобы показать свое искусство на съезде магов, - ответила девушка, гордо вздернув подбородок. А как же иначе? Следовало гордиться тем, что харандские снобы признали твои способности дотягивающими до приемлемого уровня.
- Бродяжка она, нищая побирушка! - высказалась жена "маляра". - А бумаги у нее липовые.
- Травница я или нет - легко проверить, - заявила Анаис, проигнорировав выпад.
- Проверим, - кивнула госпожа Лебериус. - Правда ли, что ты продала господину Кафирису принадлежности для покраски дома за один час?
- Нет.
- Она лжет! - подскочил Кафирис. - И никакого рипенского акцента у этой девки не было.
Госпожа Лебериус чуть повернула голову к стражу, и тот одним только взглядом заставил "маляра" замолчать и сесть на место.
- Сколько вы заплатили? - поинтересовалась хозяйка замка.
- Пять нюфов тридцать гимиков, - тут же отреагировал Кафирис.
- Так вы утверждаете, что обвиняемая получила от вас пять серебряных и тридцать медных монет? - уточнила госпожа Лебериус.
- Да, именно так.
- За это негодное малярное приспособление, которое сделали в Леберике на наших мануфактурах, - хозяйка мельком взглянула на клеймо.
Кафирис покрутил ведро и тоже удостоверился в местном происхождении товара.
- А после этого иноземка нанялась к вам на работу?
- Да, - не почувствовав подвоха, сказал Кафирис, - она изуродовала мой дом!
- И при этом она знала, что товар с подвохом, - госпожа Лебериус откинулась на спинку кресла и замолчала. Стало слышно, как где-то за стенами замка, скорее всего на реке, вопят ребятишки, затеявшие веселую игру. Хозяйка постукивала ноготками по подлокотнику кресла и наблюдала за тем, как окружающие проникаются осознанием нелепости обвинений. Ведь всем известна поговорка: "Если умудрился продать тухлую рыбу, не стоит дожидаться, когда ее начнут готовить". Насладившись эффектом, госпожа Лебериус повернулась к писарю и продиктовала:
- Назначить горожанину Кафирису штраф в размере пяти магн за лжесвидетельство. Это первое. Второе: допросить его с необходимым пристрастием и выяснить, у кого вышеозначенный господин приобрел товар. На мануфактурах завелись несуны, которые воруют полуфабрикаты, неумело их зачаровывают и продают по сниженной цене. Подлецов разыскать.
Кафирис становился бледнее с каждым словом приговора. Госпожа Лебериус слегка наклонилась вперед и застыла в этой позе, глядя в упор на горожанина. Тот внезапно захрипел, привалился к стене и ополз на пол. Его жена утробно хрюкнув, зажала рот ладонями и с ужасом воззрилась на хозяйку замка.
Госпожа откинулась на спинку кресла, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. "Должно быть, фокус дался ей не так-то легко, - подумалось Анаис, - ведь страж обмолвился, что хозяйка нездорова". Девушка воспользовалась тем, что всеобщее внимание направлено на Кафириса, и с интересом разглядывала жену врага. "Эй, умники, - обратилась Анаис к внутренним голосам, - что за магию использовала госпожа Лебериус? Ах, мы все еще не в духе и не желаем разговаривать. Ну и, пожалуйста, не больно-то хотелось с вами беседовать". Проведи Анаис на свободе чуть больше времени, она непременно услышала бы десятки страшных историй о госпоже Лебериус, но, как говорится, лучше один раз увидеть.
Придя в себя, Кафирис вначале лепетал что-то неразборчивое, а затем выдал истинного продавца.
Хозяйка милостиво кивнула и сказала:
- Итак, первую часть дознания считаю завершенной. Стража, проводите горожанина Кафириса с супругой до дома и получите с них штраф.
Когда истцы покинули зал, госпожа Лебериус продолжила:
- Известно ли тебе, Анаис Кхакай, что в Харанде литарийские проповеди разрешены только в храмах?
- Да, я слышала об этом, - сказала девушка.
- Почему же ты не покинула дом горожанина Рубиуса, когда он стал проповедовать?
- А кто утверждает, что старик проповедовал? - сделала удивленное лицо Анаис.
- Рубиус, - поманила его пальцем госпожа, - ты снова нарушаешь закон?
- Нет закона кроме Лита, - гордо провозгласил старик, - я лишь указываю дорогу заблудшим, раздуваю тлеющие угольки в сердцах, чтобы воссиял огонь истины.
"Идиот!" - закатила глаза Анаис.
- За участие в запрещенном действе и за попытку обмануть следствие Анаис Кхакай приговаривается к работам по изготовлению настоек и декоктов на нужды Леберика. Тебе предоставят необходимое сырье, ночлег, а также пищу: хлеб и воду.
Госпожа Лебериус обратила взор к литарию.
- С Рубиуса, как всегда, взыскать штраф.
- Простите, госпожа, - обратилась к ней Анаис, - а какова длительность наказания?
- Ах, да, - спохватилась та, - неделю назад скоропостижно скончался леберикский травник, осталось множество невыполненных заказов. Сделаешь эту работу и будешь свободна.
- Благодарю вас, госпожа, - низко поклонилась Анаис и подумала, что жена ее врага на удивление рассудительна и справедлива.
Девушку проводили на второй этаж восточной части замка, через некоторое время доставили травы, коренья, посуду и все необходимые приспособления. Стражи с хмурым видом встали у дверей. Подмастерья недоверчиво косились на Анаис, но по мере распространения по замку слухов начали поглядывать с возрастающим интересом. Она старалась не обращать внимания на то, что происходит вокруг. Но по всему было видно, что слухи обрастают все новыми интригующими подробностями.
В лабораторию заглядывали любопытствующие, чтобы рассказать тем, у кого сюда нет доступа, как выглядит иноземка, попавшаяся на удочку к сумасшедшему Рубиусу. Анаис перебирала рецепты, разыскивая сходные составы зелий, чтобы сварить заготовку на все сразу, а после быстренько дополнить недостающими компонентами. Главное, поскорее убраться из этого проклятого замка. Наконец она приступила к работе.
- Ты травница? - раздалось рядом.
Анаис вздрогнула, рассыпала меру порошка и сердито обернулась.
- Нет, отравительница, - буркнула она, угрюмо поглядев на прыщавого юношу. - Мои документы лежат на столе у госпожи, сходи да почитай.
- Мне туда нельзя, - с сожалением сказал парнишка. - А правда, что старик Рубиус в постели все еще хоть куда?
Анаис пару раз моргнула, прежде чем до нее дошел смысл сказанного, потом нехорошо прищурилась:
- Я такие декокты готовлю, что даже труп не оплошает, - заговорщическим тоном сообщила она.
У паренька глазенки разве что на лоб не вылезли. Он исчез так же неожиданно, как и появился. "Побежал доводить слухи до абсурда", - подумала Анаис и, вздохнув, покачала головой. Демон за язык дернул. "Проклятые литарии с их свободной любовью! Мало было обвинить меня в сочувствии их вере, так еще замарали подозрениями в... Тьфу!" - кипятилась Анаис. - Конечно, такое событие в провинциальном городке: появилась молоденькая иноземка и переспала с сумасшедшим старцем, религия которого фактически вне закона. Что может быть пикантнее?!".
Зелье тихонько булькало на водяной бане, время от времени его приходилось помешивать. Лицо Анаис раскраснелось от жары, сытость от литарийского угощения все еще не приятно отягощала живот. Теперь бы самое то - поспать. Она подавила зевок и, выудив из корзины флакон для зелья, печально констатировала факт, что посуда, увы и ах, не подготовлена для хранения ее дивных снадобий. Оплетенные паутиной и покрытые пылью баночки и скляночки, похоже, вознамерились лишить бедную травницу сна этой ночью. Анаис наморщила лоб, припоминая заклинание Сальмона Дезинфектуса, но потом отрицательно мотнула головой, отметая эту идею. Она потребовала принести большой котел и растопить еще один камин, благо в помещении их было четыре.
У дверей то и дело мелькали обитатели замка, перешептывались, комментируя действия травницы. То ли они не догадывались, что в лаборатории удивительно хорошая слышимость, то ли им не было дела до ее чувств. Анаис оставалось только делать вид, что ей наплевать на мнение черни. Хоть в Харанде с его свободами такого понятия не существовало.
- Ой, глянь-ка, она посуду варит. Хи-хи.
- Дура, это травники ее так моют. Ну, те, что неопытные в заклинаниях.
- Наварит эта арестантка дряни какой-нибудь, раз в магии не понимает!
- У этой девки диплом не харандский. В толк не возьму, как хозяйка ей такое дело доверила.
- Госпоже что, - тяжелый вздох, - горожанином больше, горожанином меньше.
- А я, между прочим, недавно покойному травнику рецепт принесла, что лекарь хозяину выписал. Не хочешь ли ты часом в чем-то обвинить госпожу?
- Вот язва баба!
Анаис на секунду замерла, перехватила ступку поудобнее и принялась еще энергичнее разминать пестиком густую массу. Она просматривала только составы, и для удобства маркировала емкости, в которых замешивала, растворяла и перетирала, номерами, указанными на рецептах, не обращая особого внимания на имена пациентов. Но тут не спеша отставила ступку с массой, которой предстояло стать суппозиториями, в сторону и начала небрежно перебирать рецепты. "Дарг Лебериус", - значилось в одном из них.
В глазах у Анаис потемнело, голоса окружающих растворились в шуме крови в ушах. "Я помню твое перекошенное злобой лицо, Дарг Лебериус, и щипцы в твоих руках". - Девушка облизала в момент пересохшие губы. О, как заманчиво было бы отравить это чудовище. От подобных мыслей голова пошла кругом, а сердце пустилось в бешеную пляску. "Что там выписал лекарь? Мазь от геморроя. Ха! Какую долгую и мучительную смерть я могла бы обеспечить с помощью такого лекарства. - думала она. - Нет, много времени давать не следует - успеют спасти. Как насчет быстрой, но обязательно мучительной кончины?".
Анаис подошла к котелку и принялась медленно помешивать тихонько булькающее содержимое, сосредоточенно размышляя о способах убийства. "Не за этим я сюда пришла", - с сожалением подумала она. "Может в ближайшее время проклятый Лебериус загнется самостоятельно", - попыталась утешить себя Анаис. "Вот ведь, как нескладно все выходит, - тут же возмутилась девушка. - Подозрение в любом случае падет на меня". Никто не доверяет чужакам. Как удобно повесить все на пришлого человека, еще и в шпионаже его обвинить... "Так, прекрати нервничать, - приказала она себе, - а то действительно отравишь кого-нибудь ненароком из-за невнимательности". По всему выходило, что Даргу следует жить и здравствовать, как это ни противно. Анаис перешла к другому камину, где кипятились флаконы.
- Мне бы решетку для сушки посуды, - громко сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Через некоторое время принесли то, что она потребовала.
Глубокой ночью, когда все - и даже стражи у дверей лаборатории, - уже спали, Анаис наконец закончила фасовать приготовленные снадобья. Она пнула заливисто храпевшего бугая, что сидел на полу, привалившись к дверному косяку, и потребовала проводить ее туда, где можно отоспаться. Стражник с трудом разлепил веки и неприязненно посмотрел на свою подопечную.
- Плохо вы за мной приглядываете, - сказала Анаис.
- А какой тебе резон убегать? - хмыкнул стражник, поднялся и растолкал второго. - Вокруг замка защитный контур, пересечешь его - мы тут же проснемся. Так что далеко тебе не уйти, догоним.
- Тоже верно, - пробурчала девушка.
Ее проводили до комнаты, которая больше напоминала келью аскетичного отшельника. Грубо сколоченный лежак без матраца, подушки и одеяла не вызывал ни малейшего желания преклонить на нем голову. Когда страж собрался запереть дверь, оставив Анаис в одиночестве, она опомнилась и крикнула вслед:
- Хлеба и воды принеси! Эй! И не надо меня запирать, сам же сказал, что нет мне резона сбегать.
- А нечего тебе ночью по замку шататься. Еще сопрешь чего.
- Не обеднеете, - проворчала себе под нос Анаис.
Через некоторое время явилась заспанная девушка с подносом.
- Госпожа травница, - она поставила ношу на лежак за неимением другой меблировки, - не могли бы вы мне помочь...
Анаис отпила родниковой воды из жестяной кружки, откусила изрядный кусок от краюхи и принялась сосредоточенно жевать, разглядывая девушку, которая переминалась с ноги на ногу и зябко куталась в шаль.
- И чем же я могу помочь? - прожевав, поинтересовалась Анаис. - Небось, приворотное зелье требуется? - предположила она.
- Нет, - улыбнулась девушка, и очаровательные ямочки появились у нее на щеках. - Мне бы яда немного, желательно с мгновенным действием.
Анаис поперхнулась и раскашлялась. Что она слышит от этого белокурой, очаровательной малышки? Немножечко яда. Совсем чуть-чуть, капельку, но чтобы самого страшного и эффективного. Анаис вытерла проступившие слезы и отдышалась.
- Я правильно поняла, ты просишь изготовить для тебя хорошей отравы?
- Не для меня лично, - замялась девушка. - Мой отец тяжело болен, и лекарь сказал, что ему не выкарабкаться. У нас нет денег для прерывания жизни, - девушка всхлипнула, и ее лицо пошло пятнами, - даже на обряд освобождения души из плена мертвого тела не набирается.
- А сколько стоят ритуальные услуги? - спросила Анаис, посерьезнев.
- Двенадцать золотых - прерывание и десять серебряных - обряд, - девушка судорожно вздохнула и шмыгнула носом.
- М-да, - глубокомысленно изрекла Анаис. - Но ты ведь знаешь, что самоубийство богами не приветствуется.
- Это не будет самоубийством, - решительно сказала девушка.
Анаис призадумалась. Не очередная ли это попытка проверить ее на вшивость? Если выяснится, что она стала соучастницей убийства, в лучшем случае ее выставят за пределы государства и никогда больше не впустят.
- У меня нет ядов, - сказала она.
- Я заплачу! - девушка молитвенно сложила руки.
- Завтра я навещу твоего отца, - пообещала Анаис, - возможно, смогу как-то облегчить его страдания.
- Лекарства уже не помогают, - сказала девушка и стиснула зубы так, что на скулах заходили желваки.
Анаис молча подала ей поднос. Девушка ссутулилась и понуро побрела к двери. Лязгнул о петли навесной замок, проскрипел в скважине ключ.
2 фрагмент романа
Один из храмов Нэре в центре города так поразил девушку своей красотой, что она не смогла пройти мимо. Высеченные над его портиком заповеди были украшены драгоценными камнями, зачарованными на убийство каждого, кто попытается их украсть. Такого Анаис не видела ни в Хануте, ни в Регалате, ни в Рипене. Вот что значит государственная религия.
Анаис в нерешительности остановилась на пороге, узрев потрясающее внутреннее великолепие. Позади жертвенного камня высились три статуи: первая имела темную правую и светлую левую половины, третья - наоборот, а центральная ослепляла белизной. Каждое изваяние протягивало вперед правую руку, словно приглашая следовать за собой, а левую - прятало за спиной, как символ того, что простым смертным не дано узнать уготованного им богами. В храме в этот час было пусто, если не считать женщину, которая привела сюда дочь. Мать рассказывала девочке о Богине. Ее голос, в общем-то негромкий, возносился под самые своды и порождал эхо.
- Это символ триединства Богини: растущая Луна, полнолуние и Луна убывающая; рождение человека, жизнь и смерть; прошлое, настоящее и будущее.
'Прекрасное воплощение догмата', - подумала Анаис, разглядывая статуи. В глубинке чаще всего ограничивались полумесяцами и кружком луны.
- Богиня покровительствует чародейству и плодородию, карает неверность и супружескую измену, способствует свершению мести, заботится об униженных и оскорбленных. Кроме того, Нэре нужно успеть ко всякому умирающему, чтобы препроводить его душу к очередному воплощению. Естественно, ей не хватает времени, поэтому, просыпаясь по утрам, мы выражаем свое сожаление, что ночь так коротка и не длится дольше, - учила женщина дочь.
Статуи взирали сурово, и веяло от них торжественностью, коей Анаис никогда не ощущала в храмах жизнерадостного Лита. Заглянув в десяток обителей радости, она утвердилась во мнении, что храмы бога-солнца - самый настоящий балаган: хоры и прихожане распевают, прихлопывают, притопывают, даже пританцовывают. Чтобы не выделяться среди них, приходилось нацеплять радостную улыбку, от которой у нее быстро начинало сводить скулы. Наверное, с непривычки. Улыбка - редкое явление для нэреита, если, конечно, это не способствует получению выгоды.
- Лит создал мир живых, и Нэре познала чувство ревности и ненависти, - рассказывала мать девочке. - С тех пор богиня гонится за супругом со скалкой, чтобы воздать ему по заслугам. Хоть литарии считают, что это он пытается догнать смертельно обиженную Нэре, чтобы утешить. Но мы-то прекрасно знаем, что богиня в этом не нуждается. Вот так и дробятся сутки на день и ночь.
'И никто доподлинно не знает: свет ли гонится за тьмой или наоборот', - подумала Анаис и даже испугалась, что будет тут же наказана за маловерие, но богиня-луна не обратила на нее ни малейшего внимания.
- С тех пор как Нэре познала горькое разочарование, она не признает чувств и эмоций, ибо они - грех. Когда стоишь перед алтарем, особенно остро ощущаешь свое несовершенство, - вздохнула женщина.
Анаис вышла из храма, ни о чем не попросив богиню. Она уже позабыла, когда в последний раз читала утреннюю молитву с сожалениями, что ночь была коротка, и время Нэре так быстро прошло. Ее ждала Эрида!
Селянин из глубинки, никогда не бывавший в столице Харанда, не вообразил бы такого, да и горожанин нашел бы чему удивиться. Что греха таить, даже избалованные столичные жители иной раз останавливались, разинув рот, и глазели на новые архитектурные изыски неподражаемой Эриды. Это вычурное великолепие приходилось ежегодно обновлять, вызывая магов-строителей и магов-декораторов. Иначе все эти финтифлюшки опали бы, как осенние листья.
Анаис долго рассматривала дом на улице Монетчиков. Его проект возник не иначе как после ночного кошмара, посетившего архитектора душной летней ночью. Стены больше смахивали на склоны горы во время извержения вулкана, а контраст ядовито-красного и черного цветов заставляли нервничать.
Анаис провела много часов, бродя по улицам Эриды и созерцая витые, уносящиеся ввысь башни, дома самых неожиданных форм и расцветок. Немало времени она потратила на любование аллеей неопадающих фонтанов. Их струи поднимались до определенного, точно рассчитанного уровня, а потом возвращались к зародышевому состоянию. Прелесть была в том, что никакой магией тут и не пахло, это было всего лишь умение использовать поверхностное натяжение воды. Об этом ей шепнул один из внутренних голосов, но увлечь Анаис темой сложнейших математических расчетов ему не удалось.
Постепенно у девушки выработался определенный распорядок дня. Она поднималась с постели ранним утром, завтракала в таверне при гостинице, где поселилась, и за неимением других занятий отправлялась бродить по городу. Перекусывала в маленьких забегаловках и шла дальше, куда глаза глядят. Неудивительно, что однажды ноги занесли ее в 'злачный квартал'.
Узкие грязные улочки и обшарпанные стены домов удивили Анаис своей несхожестью с тем, что она привыкла видеть в столице. Здесь люди явно не заботились о внешнем виде своих жилищ, а внутрь девушка поостереглась бы заглядывать, даже если бы ее любезно пригласили зайти. Хотя церемонии в этом квартале были явно не в ходу.
Когда Анаис увидела, что навстречу ей, полностью перегородив улочку, движется группа людей с надвинутыми на глаза капюшонами, она, недолго думая, убралась с дороги в первую попавшуюся лавчонку под выцветшей вывеской, решив, что выбирает меньшее из зол. Девушка захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной, прислушиваясь к шагам снаружи. Когда глаза привыкли к полумраку, столь нехарактерному для торговых заведений Эриды, Анаис обнаружила, что зашла в табачную лавку, а за прилавком сидит мужчина совершенно гадкого вида. Он молча наблюдал за посетительницей и попыхивал трубочкой. Тут и принюхиваться было не нужно, чтобы определить состав того, чем хозяин ее набил.
- Кхм, - Анаис прочистила горло, в котором уже начало першить от дыма, за много лет пропитавшего в этом помещении даже каменные стены. На них отложился желтовато-бурый налет, и теперь он служил для борьбы с насекомыми. Мухи, что беспорядочно вились в помещении, вероятно, потеряв всякую ориентацию, дурели окончательно, когда садились на стены и пытались чистить лапки. Они падали на пол, но вскоре утрачивали способность даже ползать.
- А грибочки ваши несколько раз отсыревали и повторно досушивались, что существенно снизило их качество, - заявила Анаис.
Проблеск интереса во взгляде мужчины подтвердил, что его сознание не оторвалось от реальности окончательно.
- А ты знаток, - произнес он, вынув изо рта мундштук, - хоть по виду и не скажешь.
Анаис потерла глаза, которые нещадно щипало от дыма.
- Кто тебя прислал? - поинтересовался хозяин.
- Никто, - честно ответила она, - просто мимо проходила.
Курильщик поманил ее пальцем, а когда девушка подошла, вскочил со своего кресла - такой прыти Анаис никак не ожидала, - вцепился ей в руку и крикнул:
- Стюли! Поди сюда!
Со скрипом отворилась дверь, что вела в недра дома, и появилась женщина. Она могла бы считаться красивой, если бы не желтоватый оттенок сухой кожи и коричневые зубы - явный признак любительницы покурить дурманящих грибов.
- Посмотри, что за крошка к нам заглянула, - обратился к женщине хозяин лавки. - Как думаешь, сколько за нее дадут во Дворце Любви у Мориты?
- Шутить изволите? - отозвалась Анаис спокойным тоном. При таком скудном освещении хозяева вряд ли заметили, как побледнели ее щеки. Она положила похолодевшую влажную ладошку на рукоять кинжала и, в который раз, пожалела, что при ней нет меча.
- Убери свою грязную лапу, - процедила девушка сквозь зубы, чем вызвала дружный смех любителей курнуть дури.
Анаис едва успела выдернуть из ножен кинжал, как оказалась парализованной обездвиживающим заклинанием. Когда Стюли выбросила вперед руку, хозяин лавки оттолкнул пленницу, чтобы ненароком не попасть под чары. Девушка упала на спину, все мышцы у нее одеревенели, казалось, что тело опустили в раскаленный металл, и он застыл непробиваемой коркой. Рот так и остался открытым в немом крике, лишь мысли метались в голове, а витиеватые проклятия, что не успели сорваться с языка, застряли колючим комом в горле. Ужас угнездился в сознании и несколько мгновений властвовал там безраздельно. Внезапно накатила тошнота. Хозяин лавки склонился над Анаис и принялся бесцеремонно расстегивать одежду.
- Хороша-а-а, - сказал он, облизав тонкие бледные губы. - Прибыль нам обеспечена.
- Стюли, сходи к Морите, узнай, когда лучше доставить товар.
- Размечтался! - огрызнулась женщина. - Хочешь меня услать, чтобы позабавиться с девчонкой?!
Анаис лежала как деревянная колода, но при этом отлично слышала хриплое дыхание курильщика, ощущала запах его давно немытого тела, и рвотные спазмы не заставили себя ждать. Стюли подскочила к ней и с усилием повернула голову девушки на бок.
- Опять побочный эффект, - пробормотала она, - какая хилая молодежь пошла. Помоги мне ее перенести, прибери здесь и топай к Морите, - велела Стюли напарнику.
Анаис приходила в себя медленно и мучительно: конечности то и дело сводило судорогой. Она лежала полностью обнаженная, прикованная к столешнице, и смотрела прямо перед собой. 'Надо же так глупо попасться, - подумала девушка, - я недооценила противника. Женщина оказалась магом'.
Из того, что она так легко и быстро воспользовалась незаконным колдовством, пленница заключила, что внутренний сыск Эриды не особенно заботит, что происходит в злачном квартале.
- Очухалась?
Анаис перевела взгляд на Стюли, и то, чем она занималась, ей не понравилось.
- Я подготовлю тебя к новой жизни, - проворковала женщина. - Вложу в твою черепушку мечту о работе в Доме Любви и буду периодически тебя навещать, чтобы обновлять заклинание, - пообещала хозяйка. - Ты - отличный товар, не порченый. Настоящая находка. Сколько бы за тебя запросить? - вслух размышляла Стюли.
- Вряд ли тебе понадобятся деньги, - сказала Анаис, - ведь ты сегодня умрешь. Оковы мгновенно проржавели и рассыпались рыжей пылью. Стюли попыталась повторить трюк с парализующим заклинанием, но Анаис отразила чары на нападавшую, сотворив 'зеркало'.
Врагов не следует оставлять в живых, иначе их легионы будут вечно следовать за тобой по пятам. 'Пожалуй', - в кои-то веки согласилась девушка с внутренними голосами.
- Без тебя, Стюли, мир станет лучше, - сказала Анаис, присев на корточки рядом с неподвижным телом. Поднявшись, она оглядела полки, заставленные оплетенными паутиной пыльными склянками. Девушка смешала по несколько капель разных зелий и влила в рот Стюли приготовленное рвотное средство.
- Я не буду полагаться на случай, больше ты никому не навредишь, - сказала Анаис и вышла из комнаты.
Свою одежду она разыскала с трудом. Стоит ли говорить, что ни денег, ни кинжала не оказалось на месте. Ей очень повезло обнаружить в мусорном ведре перепачканные документы, иначе после первой же проверки ее бы выслали из Харанда. Отпечаток подошвы на свитке, прямо на имени стал для Анаис последней каплей: возникло острое желание спалить этот притон. Но кто мог поручиться, что не сгорел бы весь квартал. Девушка осторожно приоткрыла дверь и выглянула на улицу.
Выскользнув из табачной лавки, она заспешила прочь. Анаис решительно припечатывала мостовую подошвами и не сбилась с ритма, даже вновь наткнувшись на людей в капюшонах. Было бы преувеличением сказать, что девушка не испугалась. Только глупцы ничего не боятся. После пережитого в табачной лавке у нее внутри все еще жил противный холодок. Он почти убрался на задворки сознания, но теперь вновь проклюнулся в надежде занять вакантное место на переднем плане. Давно бы мог догадаться, что ему ничего не светит.
Страхи оказались напрасными: предъявив жетон работника внутреннего сыска Эриды, старший по званию потребовал у нее документы. Анаис бросила взгляд на металлический кружок с надписью: 'майор К. Костиди' - и протянула видавший виды свиток.
- Что вы делали в этом квартале? - поинтересовался молодой человек приятной наружности, что стало очевидным, когда он откинул назад капюшон.
- Я заблудилась, - ответила Анаис.
- Это ведь вас мы встретили несколько часов назад? Вы, помнится, шмыгнули в табачную лавку.
Анаис пожала плечами, мол, возможно.
- Пройдемте, - приказал сысковик и, прихватив с собой напарника, повел девушку в обратном направлении.
Меньше всего на свете ей хотелось возвращаться в ту проклятую лавку. Она шла, опустив голову, и усердно смотрела себе под ноги, которые все еще плохо слушались. Надо отметить, что мостовая заслуживала пристального внимания. Помимо вездесущей грязи, луж и крыс, то и дело перебегавших дорогу, улица была устлана всевозможными обломками и осколками. Так что осторожность тут была не лишней.
Майор толкнул дверь табачной лавки и вошел внутрь. Анаис чуть помедлила и, с содроганием переступив порог, огляделась. После ее ухода ничего не изменилось. Следом за ней вошел второй сысковик.
Хозяин либо до сих пор не вернулся - место за прилавком пустовало, - либо находился в недрах дома. Девушка даже точно могла сказать, в какой именно комнате. Майор тем временем принялся за работу.
Анаис прекрасно знала, что отпечаток волшбы, который она оставила стражнику при въезде в Харанд, теперь доступен любому, кто носит браслет. У каждого мага этот отпечаток индивидуален, как внешность.
Майор достаточно быстро обнаружил следы магии Анаис и установил, что она применяла заклинания ускорения коррозии и зеркального отражения.
- Это ведь не запрещенное колдовство, - сказала девушка.
- Нет, - согласился Костиди. - Мне интересно, почему вы не заявили, что на вас напали. Я изучил остаточные эманации и обнаружил кое-что интересное. В этой комнате, например, использовали незаконное колдовство: кто-то вас обездвижил.
- Во-первых, как вы уже знаете, я не харандка, - сказала Анаис, - во-вторых, не имею ни малейшего желания попасть в жернова вашей судебной системы. Меня здесь нешуточно напугали, отобрали деньги, но я сохранила жизнь и свободу. Разве этого мало?
С
ысковик улыбнулся.
- Не часто встречаются люди, которые так думают, - сказал он. - Пройдемте туда, где вы показали свои умения.
Анаис стиснула зубы и пошла следом за майором. Она знала, что увидит за покосившейся дверью. Сысковик на мгновение замер, заметив труп, затем отступил в сторону. Второй буквально втолкнул Анаис в комнату, а сам встал в дверном проеме, точно перегородив путь к отступлению.
- Мертва, - констатировал майор, пощупав пульс на шее, и осмотрел помещение.
- А этот Костиди не из брезгливых, - подумала девушка и отвела взгляд от покойницы, вокруг головы которой растеклось содержимое желудка.
По мере того, как взгляд сыщика изучал инвентарь и прочие приспособления, его лицо становилось все более хмурым.
- Вот и нашли, - задумчиво сказал он.
Девушка непонимающе взглянула на него.
- Мы долго не могли вычислить поставщиков мамаши Мориты. Рогнар, - обратился Костиди к напарнику, - составь опись всего, что находится в этой комнате, и вызови лекаря, чтобы зафиксировал смерть.
'Самое время играть дурочку', - подумала Анаис, наблюдая за тем, как Рогнар неторопливо и методично работал. Она была почти уверена, что лекарь не станет проводить дополнительную экспертизу.
- От чего умерла эта женщина? - спросила Анаис.
- Захлебнулась рвотой и задохнулась. На некоторых людей обездвиживающее заклинание оказывает побочное действие, а одеревеневшие мышцы не позволяют повернуть голову на бок. Я готов воспроизвести картину происшедшего, - заявил сысковик. - Все случилось очень быстро и почти одновременно, следы эманаций не уступают друг другу по яркости: коррозия, зеркало и обездвиживающее заклинание, которое отразилось на Стюли Дэкхейм.
- Жуткая смерть, - прошептала Анаис.
- Мир стал чище, - сказал сыщик.
- Определенно, - ляпнула девушка и прикусила язык.
- Я понимаю ваши чувства и восхищаюсь стойкостью, - сказал молодой человек. - Давайте выйдем отсюда, - предложил он.
Девушка кивнула. Покинуть эту жуткую комнатушку - все, о чем она могла мечтать в эту минуту. Правда, еще приятнее было бы оказаться далеко-далеко, где-нибудь за пределами Харанда.
- Вы забыли упомянуть мою глупость, - кисло улыбнулась она.
- Вы просто ошиблись, с кем не бывает. Кстати, меня зовут Користин.
Анаис этого ожидала и потупила взор, изображая смущение.
- Очень приятно, - выдавила она. Кажется, смущение неплохо удалось.
- Мне тоже, Анаис, - улыбнулся молодой человек.
- Думаю, учитывая ваше желание не связываться с судебной системой, - сказал Користин, - мы могли бы оставить нашу тайную операцию в том же статусе. Вы не совершили ничего противоправного, только защищались, что я и отмечу в докладе, где будет фигурировать ваше имя.
- Необходимые формальности, - согласилась Анаис. - Не могли бы вы удовлетворить мое любопытство?
- Если это не потребует от меня нарушить устав, - серьезно сказал Користин.
- Почему вы так долго не могли обнаружить, кто промышляет промывкой мозгов и продает девушек в бордели?
- Вы не здешняя, вероятно, не знаете о заклинании пелены, - ответил молодой человек. - Очень распространенная и вполне законная вещь для защиты частной жизни. К сожалению, у таких, как Стюли, появляется возможность проворачивать под прикрытием пелены свои грязные делишки. Чтобы деактивировать это заклинание, необходимы ордер и тройное совпадение: время, место, действие. Начальство не оценит стараний, если мы начнем врываться в дома, где все следы преступлений уже развеялись. Владельцы с превеликой радостью накатают на нас не один десяток жалоб во все инстанции и будут совершенно правы.
Анаис подошла к молодому человеку вплотную и прошептала в ухо:
- Сожгите этот квартал.
Користин невольно улыбнулся, взглянув на лукавое выражение лица девушки, и спросил:
- Вы позволите вас проводить?
Во взгляде Анаис промелькнуло подозрение, что не укрылось от сыщика.
- Я прекрасно понимаю, что такая храбрая и самостоятельная девушка, как вы, не нуждается в опеке. Но жители этого квартала очень злопамятны и мстительны. Мы, конечно, разыщем и арестуем хозяина табачной лавки...
- Буду очень признательна, если вы меня проводите, - сказала Анаис и даже позволила взять себя под руку.
Фрагмент романа ?3
Молодые люди бродили уже несколько часов, и взгляд спутника не единожды задерживался то на глубоком декольте, то на осиной талии, которую платье так удачно подчеркивало.
- Что действительно стоит посмотреть, если уж вы оказались в Эриде, - рассказывал Тарик, - так это знаменитый дом Магнуса Гендера.
- Жаль, что уже так поздно, - посетовала Анаис.
- Если ты понравишься дому, он впустит тебя в любое время суток, - сказал Тарик.
- Это шутка?!
- Ни в коей мере. Особняк наделен разумом и всегда готов принимать гостей. Гендер еще при жизни его зачаровал, и теперь в доме все выглядит так, будто хозяин просто вышел куда-то на минутку и сейчас вернется.
Видимо, Тарику было трудно расстаться с предметом столь неожиданно вспыхнувшей страсти, поэтому он не стал откладывать в долгий ящик посещение музея Магнуса Гендера. На окраину Эриды они выбрались далеко за полночь. Когда Анаис приблизилась к каменной ограде, великолепный, белоснежный особняк, окруженный садом, ожил: вдоль дорожек затеплились огни, мириады светлячков выстроились в воздухе в надпись: 'Добро пожаловать', и в доме загорелся свет.
- А где же ворота? - растерянно спросила девушка, оглядываясь по сторонам.
- Там, где пожелает прекрасная дама, - улыбнулся Тарик и церемонно ей поклонился.
Анаис прикоснулась ладонью к ограде, гладкий камень оказался теплым на ощупь. Под пальцами девушки проявилась дверь, обозначилась бронзовая ручка, под ногами образовалось крылечко.
- Ух, ты! - выдохнула Анаис.
Как только гости вошли, сад окутал их ароматами цветов, птицы спели приветственный гимн, а ночным бабочкам, видимо, надлежало станцевать, но они лишь бестолково бились о стеклянные шары фонарей. Анаис готова была бежать вприпрыжку, как маленькая девочка на праздничной ярмарке, но степенно шагавший рядом Тарик сдерживал ее порыв. Во взгляде магистра сквозила снисходительность к девушке-провинциалке. Ведь влюбленность не делает человека другим, всего лишь выпячивает его лучшие стороны, а худшие приберегаются напоследок.
Анаис вошла в дом, приветливо распахнувший дверь перед гостями, и оглядела холл.
- Мажордома, не видно, но стоит только позвать, он окажется буквально за плечом, - прошептал Тарик на ухо спутнице.
- Эй? - голос Анаис гулким эхом пронесся по залам.
- Счастлив видеть вас, уважаемые гости! Чем могу помочь? - мажордом моментально образовался из сгустившегося тумана прямо у них перед носом.
Анаис от неожиданности вздрогнула, а Тарик улыбнулся, потому что ожидал такой реакции.
- Покажите нам жилище великого Магнуса Гендера и расскажите о его деяниях нашей гостье из Рипена, - попросил он.
- С превеликим удовольствием, - учтиво поклонился полупрозрачный мажордом. - Магнус Гендер родился в северной провинции Харанда Коле в семье сапожника Флеаса Гендера, его мать звали Рутия Гендерэ. С десяти до четырнадцати лет он учился в школе при храме Нэре. У него рано проявились магические способности, и родители надеялись, что сын проявит себя на жреческом поприще. В те далекие времена всякая волшба, как вы помните, была под запретом. Случайная встреча с экзотом привела Магнуса Гендера в лесной дом Легрота Тарвуса, который и стал его учителем. Действительно ли это была случайность? Глядя на нынешний Харанд, можно смело утверждать, что это была воля богов. Легрот Тарвус в то время занимался изучением возможности слияния людей с природой через обратимое превращение в крупных животных. Вместе с Гендером они создали еще несколько видов экзотов. Эти племена по сей день живут где-то в лесах, хоть не исключено, что их представители есть и среди нас.
Тарик и Анаис переглянулись. Он сделал страшное лицо и тихонько произнес: 'У-у-у-у'. Девушка хихикнула и отскочила в притворном ужасе. Тарик начал гоняться за ней. Пока они дурачились, мажордом успел перейти в следующий зал, и посетители пропустили часть повествования.
- Скорее, - заторопилась Анаис и потянула Тарика за рукав.
- В период репрессий, когда подвергались гонениям и уничтожению все сторонники методологического подхода в магии, группе Магнуса Гендера пришлось спешно бросить свои лаборатории и бежать в горы, - как ни в чем не бывало, вещал мажордом. - Королевские маги утверждали, что магия - это искусство и никакой систематизации подчинена быть не может. Свою точку зрения они отстаивали весьма кровавыми способами. Магнус Гендер сумел организовать сопротивление: подготовил армию магов-повстанцев, силами которой победил противника. Желаете подробнее о сражении? - уточнил мажордом.
- Нет, благодарю, - отказалась Анаис, - я читала об этом. Хотелось бы узнать побольше о деятельности Гендера в период установившейся магократии.