Литвин Юрий Валерьевич : другие произведения.

Всадник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман "Всадник". Это история о поисках загадочных Хроник Акаши - живой памяти Земли, о смысле жизни и смерти, о великих битвах ангелов и многом другом. Действие развивается по четырем независимым сюжетным линиям, волею судьбы сливающихся вместе в Египте, внутри Великой Пирамиды. Герои романа: спившийся философ Александр, погибший на войне капитан Коновалов, работник элитного комплекса ритуальных услуг Вера Одинцова, юный виконт Марсильяк, все они оказываются вовлеченными в цепь неординарных событий в роли игрушек высших сил.

Юрий В. .Литвин

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

?

  
  
  

ВСАДНИК

  

(роман)

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

По вопросам возможных публикаций обращаться:

Украина

Г.Харьков

e-mail: stiffen@mail.ru

  

...Наши кони готовы вполне

Дьяволу душу отдать,

Если ты удержался в седле,

Вместе отправимся в ад...

   ...Он ехал сквозь плотный туман, и ничего не было вокруг, и в то же время вокруг было все. Наверное, просто туман делал свое дело, а Всадник делал свое.
   Пространство струилось холодом и пронзительной печалью. Звуков не было вовсе. Не скрипело седло, и даже Kонь, могучий Kонь неизвестной породы, не всхрапывал, не стучал подковами, и безмолвными оставались рыцарские тяжелые доспехи, в которые были закованы Всадник и его конь.
   А быть может, и не было их, этих доспехов? И никакой стали, ни кирасы из заиндевевшего мрамора, ни хрустального забрала, ни шлема с диковинным плюмажем? Неведомо...
   Иногда туман густел еще больше, становясь липким на ощупь и очень плотным, как битум. Он не оставлял следов на убранстве Двоих, но Всадник знал, что это Кровь.
   А после все погружалось в темноту, и их силуэт превращался в белую точку на фоне зловещего космоса. Хотя почему зловещего? Космос и Космос. Наверное, Тот Кто Глядит Извне видел бы Их по-другому, но тот кто рассказывал мне о Всаднике видел все именно так.
   Потом прекращалось и это, и опять приходили сны. А вслед за снами - Серебро.
   Затем, обычно, шел дождь, из обычной воды, для тех, кто считает Ее обычной. Иногда мелкий, иногда нет. Но это было совсем нестрашно. Дождь нес Очищение...
   И был Свет.
   И тогда темнота наливалась сочными красками, настолько яркими, насколько позволяла видеть их красоту разрешающая способность видения тех, кто мог это Видеть. Тот же, кто мог только Ощущать, ощущал Музыку.
   А Всадник ехал по радуге, заполнившей пространство, пускай совсем ненадолго. Хотя, трудно судить об этом, ибо не было Времени на Пути у Всадника, и не было более ни сожалений, ни чувств, ни скорби, ни слез...
   И снова смыкался туман за Его спиной, и гасли краски, и Музыка утихала, исчезая, чтобы вернуться через сотни веков. Но все также грациозно ступал Его Конь неизвестной породы, безмолвный, но такой надежный и крепкий, что казалось материя самого Покоя следует за Ним.
   Хотя... Может быть и не было никакого Коня? И шел Он пешком? Не знаю... Да и никто не знает об этом всего. Даже сам Всадник...
  
  
  

ХХХ

  
  
   Тишина становилась невыносимой. Хотелось выстрелить, да так, знаете ли, со звоном, с брызгающим во все стороны стеклом, с надсадным воем сирен за окном. Да только где их взять, сирены? Негде. А славно было бы... Трах-бах. Штукатурка сыпется, щепки летят, гильзы горячие по полу стук... стук... Пистолет этот, блин, дьявольский... Зачем он мне? Кто-то из великих бойцов сказал негромко так, с достоинством, наверняка, типа мол: " Уж если ты вытащил пушку - не жди, не пугай засранца, а бей точно в лоб, ну, или на худой конец в ногу, а то взяли моду, пушек насобирают по карманам и ходют и ходют друг за другом, как пидорасы... А до дела доходит, начинают друг дружке угрозы рассказывать, а на курок жать, толи силы нет, толи жопы..." Я еще раз внимательно осмотрел оружие. Серьезная вещь, ничего нельзя сказать. Увесистая, солидная. С таким, небось, сам Ринальдо Ринальдини ходил, или как там его? Ходил значит, сигарой дымил, зубы желтые прокуренные обнажал в кривой ухмылке. Чего там, "круче нас только горы"... Какие там у них горы? Апеннины... или это полуостров, а нет... Как же их? Вулкан там точно присутствовал, Помпейский... Или не присутствовал, а просто... Ой, да ну его к монахам этого Ринальдини, может и не было его вовсе, а пистолетик-то вот он, присутствует. Мда...

Дела давно забытых дней

уйдут от нас как запах срани,

когда вечерний первый гром...

или снег?.. Парам-пам-пам не за горами?

   Черт, какие же у них горы? Надо в атласе посмотреть, вспомнить бы только
   куда я его засунул?

...А на некопаных дорожках

Идет удод на бритых ножках...

   Звонок. Телефон кажется. Боже, какой же удод это звонит? Чур, меня, чур...
   Аппарат сиротливо валялся в углу сразу за пустой трехлитровой банкой, синюшно отливая вывороченными внутренностями, навевая тоску и истошно вопя при этом. Единственно, что не вписывалось, в привычную до боли в зубах реальность, была валяющаяся рядом с ним, перемотанная изоляционной лентой трубка. Трубка с пошлой наклейкой, трубка видавшая виды и хранящая память миллиона самых разных ушей. Трубка ждала, она жаждала сообщить что-то и трясущаяся от непонятного ужаса, встревоженная, цепенеющая от непонимания рука, наконец, потянулась к ней.
   - Да...
   - Ой,- пискнула трубка, испуганным девичьим голоском.- Самуил Саваофович?
   Вот-вот, именно так все и происходит. Звонит девушка по поломанному телефону и спрашивает Самуила Саваофовича. А потом: "Белые, белые, белые халаты..." Но так просто я не сдамся:
   - Послушай, родная, какого тебе еще Саваофовича?
   - Ой, я, наверное, ошиблась. Тут у нас такая путаница!
   - Какая путаница? Вы кто?
   - Я? Я Лена...
   - Ну и дальше что?
   - Дальше?
   Возникла пауза, наверняка неловкая, не знаю как мне, а Лене так точно было неловко.
   - Послушайте, а Вы точно не Самуил Саваофович?
   Я медленно закипал.
   - Вы откуда звоните?
   - С телефонной станции. Извините, у нас тут такое творится! Погодите, это номер 9555666?
   - Да...- номер действительно был мой.
   - Ну вот, видите! - почему-то обрадовалась девушка.- А вы говорите...
   - Да ничего я не говорю.
   - Фамилия Ваша как, гражданин?
   - Ринальдини, - мне тоже вдруг стало весело, какое ни какое, а развлечение.
   - О...
   - Не "О", а Ринальдини. Ринальдо ммм... Джанлуиджевич.
   - Погодите не так быстро, я записываю. Джан... Как?
   - Луиджевич, - любезно подсказал я.
   - Луиджевич, - эхом отозвалась трубка,- Ну вот и славно. Адрес Ваш подскажите, пожалуйста.
   Я подсказал.
   - Спасибо. Вы в какой валюте оплачивать будете?
   - Чего оплачивать?
   - Как чего? Разговор. У Вас же сектор "Це"?
   - Не уверен...
   - Как это не уверен? Подождите...- в голосе неведомой Лены звучала неприкрытая обида, а в трубке вроде бы как зашуршали бумагой. И че они там с ней делают?
   - Ринальдо Джанлуиджевич, у Вас уже и так задолженность за прошлый год, и за этот уже два месяца...
   Ну, против этого я допустим, не спорил. Шут с ними со станцией этой телефонной, но какого дьявола...
   - В целом выходит 118 тысяч 537 лархов 04 ксе. У нас все фиксируется.
   - Сколько? - трубка показалась мне ужасно тяжелой.
   - 118 тысяч 537, 04. - уверенно произнесла Лена. - После 120 тысяч задолженности Ваш аппарат будет отключен.
   - Чего ноль-четыре?
   - Ксе, ну что Вы как маленький, Ринальдо Джанлуиджевич? За разговоры не платите, а потом обижаетесь.
   - Послушайте, как Вас там, Лара... Тьфу, Лена, извините, я про валюту не понял. Какая валюта еще? Я знаю, что задолженность, и не отказываюсь вовсе и все непременно оплачу, не беспокойтесь. Но, во-первых, не так много, в конце концов, у меня и квитанции есть. Откуда такая сумма?
   - Молодой человек! - в голосе девушки явно послышались металлические нотки. Вот уж не ожидала!- Разговоры с Межреальностью оплачиваются согласно Постановления за номером 74556884456125, в валюте реальности Оппонента. Ваш Оппонент Маградон. Срок оплаты не позже двадцатого числа текущего. Валюта: ларх... Чего Вам еще не понятно? Квитанцию Вам пришлют...
   Через пару томительных секунд я обнаружил, что слушаю короткие телефонные гудки. Еще через пару секунд, пропали и они. Я машинально поднял телефон, положил трубку на рычаг и стал наматывать на палец шнур.
   " Ну и дела... Маградон. Это тебе не Апеннины..."
   В это время шнур кончился, и я тупо рассматровал обрывок провода в своих руках, он даже не был включен в сеть.
   " Горячка белая, белая горячка"- прошептал кто-то у меня в затылке голосом девушки с телефонной станции.
   В порыве непонятной активности я вооружился кухонным ножом и стал ремонтировать связь, пытаясь зацепиться проводом за контакты коробочки. Зацепил, даже трупик таракана из коробочки извлек, после снял трубку и услышал в ней ровный убедительный гудок. Это уже явно была Реальность. Реальная и прочная, и никаких Маградонов.
   Отойдя за сигаретами, я принялся размышлять...
   "Нет, это бог знает что!"
   Телефон зазвонил снова.
   Прикурив, я схватил ужасную трубку:
   - Да!
   - Что да? - голос, на сей раз, был мужской, хрипловатый и натуженный,- Вам сейчас хулиганы с телефонной станции звонили?
   Сразу вспомнился анекдот... И все равно я выдавил из себя противным самому себе голосом:
   - Нуу...
   - Так вот гражданин Маношин, не о чем не волнуйтесь и выбросите все из головы. Хулиганы зафиксированы, задержаны и более Вас беспокоить не будут. Вы меня слышите?
   Хотелось ляпнуть что-нибудь типа:
   "Так точно, виноват, Ваше высокоблагородие..." Но я сдержался. Хватит на сегодня. Сказал только:
   - Слышу.
   Голос моментально подобрел.
   - Ну вот и прекрасненько. Я знал, что Вы человек достойный, с пониманием отнесетесь. Правда?
   - Разумеется.- Голос мой совсем уже отказывался мне повиноваться. Да что это за лажа такая?
   - Премного Вам благодарен за сотрудничество, уважаемый гражданин Маношин. Единственная просьба, не нужно придавать всему случившемуся ровно никакого значения. Хорошо?
   - Чему не придавать?
   Голос помолчал немного и продолжил:
   - Да ничему. Ничего ведь собственно и не было. Так? И вообще, ничему никогда не надо придавать значения. Все это бред. Я признаться думал, что Вы умнее... Ладно. Адью...- голос хохотнул.- Ринальдо Джанлуиджевич...
   Все. Поговорили. Гудки. Ой! Сигарета ожгла пальцы, упала на пол и продолжала дымить. Я медленно подтянул трусы и пошел на кухню. Ужасно хотелось, есть, а еще водки, и даже не знаю, чего хотелось больше.
   "Да, жаль, что пистолет не настоящий..." - подумалось мне.
   И это было чистой правдой. Пистолет был игрушечный, но с виду совсем как боевой. Научились делать, сволочи. Я еще немного полюбовался чудом вражеской техники и бросил игрушку на диван.
   На диване кто-то сидел...
   Помню еще, что подумалось в тот момент: "Однако!" Больше ничего подуматься не успело, потому, как этот кто-то попросил не шуметь. Он так и сказал: "Не шуми, бля." Или без бля, но оно слышалось в вопросе на подсознательном уровне. И вообще он мне брезгливым каким-то показался. И лицо у него брезгливое было, особенно губы, тонкие такие и брезгливые, и взгляд скользящий, даже можно сказать скользкий, а больше и рассмотреть я ничего не успел на его физиономии, потому что увидел крылья...
   Вот представьте себе, сидит эдакая оказия на диване, с виду мужик и мужик, а с крыльями. Ну, как вроде у орла на картинке. Похожие в детстве я видел. И опять пожалев, что пистолет не настоящий, табуретку к себе я пододвинул поближе.
   Еще брезгливее лицо моего гостя стало, и, потянувшись с хрустом, он промолвил:
   - Чего вы агрессивные-то такие все? Чуть что не по вашему, за табурет. А, между прочим, хорошая вещь, денег стоит.
   - Ты, ты, вы...- слова подбирались с трудом, все-таки какой-никакой, а стресс.
   - Ну-ну, смелей,- ободрил меня крылатый.- С чего начать? Кто я такой или зачем залез в твою квартиру? Не стесняйся...
   Я кивнул. Гость невесело усмехнулся и неожиданно с выражением продекламировал:

...Захотел один урод

Яблок молодильных,

У него душа поет

Радостью дебильной...

   - Твоя поэзия?
   Краска стыда покрыла мои щеки тяжелым слоем, несмотря на всю неестественность ситуации, а гость между тем посерьезнел и продолжил вроде бы как сам с собой:
   - Нет, ну про яблоки допустим понятно, вечная молодость... Допустим, но зачем же они к уродству. Не понимаю... У человечка была тяжелая юность, да и зрелость тоже не сахар. Дебилизм, врожденное уродство... Все эти насмешки окружающих. И дотянул, скажем так, до достойной старости, когда эта чепуха уже и роли-то не играет никакой, и на тебе... Яблоки. Это чтобы повторить все страдания заново, что ли? Нет. Не пойму. Не пойму. Хотя может быть мазохизм?
   Я наконец-то сумел что-то произнести:
   - Да нет же, это все аллегория... Ну, урод, в смысле, чувак...
   Гость нехорошо сощурился, и мне снова стало неудобно.
   - Аллегория? Хорошенькое дельце... Аллегория.- Он стряхнул с крыла невидимую пыль.- Впрочем, я не специалист, и вообще по другому вопросу.
   Мне стало чуть-чуть легче, ибо, разговор свернул, наконец, со скользкой поэтической тропы. Пегас, блин... Где ты взялся на мою голову?
   Гость снова не по-доброму усмехнулся, и меня передернуло:
   "Он что ли и мысли читает?"
   - Ладно, Саша, пора расставить все точки над этим пресловутым "И". Если не возражаешь, конечно.
   Я, разумеется, не возражал.
   - Ну и отлично,- констатировал гость.- По моей личности вопросы имеются?
   - Ну...
   - Понятно, похоже, имеются... Ангел я. Самый что ни есть. Крылья, так сказать, прилагаются в ассортименте. Особо недоверчивым разрешается потрогать руками.
   - Да ладно...- я вяло махнул рукой.
   - Как хотите... А насчет материализма и всего прочего, ну не знаю... Не я его придумывал ваш материализм. Где б вы только без нас были с этим вашим материализмом...
   Помолчали...
   - Хреновые дела твои Джанлуиджевич,- после очередной паузы произнес ангел.- Весьма...
   - Да я...
   - Ой, только не надо мне рассказывать,- скривился гость,- лето, понимаю, но все эти мечты о пиве и холодной ванне, а потом вентилятор на краешек... Ага? И после кайфа, так невзначай, его коготком в воду... Ну не знаю, не знаю... Красиво, понимаю, а кому сейчас легко? Мне? Не сказал бы,- он сделал такое лицо, что я действительно осознал, что нелегко моему собеседнику, весьма и весьма даже нелегко.
   - Но вообще-то, молодец, Саша. Намерения, причем вызванные жарой, и к тому же неосуществленные, это в принципе еще ничего не значит. Там,- он сделал многозначительную паузу, и почему-то стало понятно, где это Там.- За это наказывать не будут. А я, хоть и твой персональный хранитель, суицида,- он в сотый, наверное, раз поморщился,- вот ведь слово придумали! Не допустил бы по мере своих скромных сил, так что, в этом плане ты, Саша, чист аки горлица. Но не злоупотребляй, ибо от намерений до воплощения... Сам понимаешь, уже не маленький.
   Я решил вставить словечко:
   - Так уж и персональный?
   Гость почесался и произнес степенно:
   - Ну, не то чтобы совсем уж персональный, напасешься тут на вас на всех персональных, но весьма и весьма приближен к вашей, так сказать особе.
   - Ага,- сказал я, чтобы что-нибудь сказать.
   - Ага, - эхом отозвался мой не совсем "Personal angel",- тут вот ведь дело какое... - он понизил голос до шепота,- Нашей планете грозит смертельная опасность...
   - Чего?
   Ангел помолчал, поджав свои и без того узкие губы, наблюдая за моей реакцией, а потом вдруг заржал громко, ну чистый конь. Пегас. Однако и юмор у них!
   - Шутка... Слишком ты зажатый какой-то, пора бы уже и с тормоза сняться. Видишь, Саша, тут фигня одна получилась. У нас...
   Мне не понравилось это "У нас".
   - Как бы тебе объяснить... Ну, вот вы люди, например, так?
   - Ну да.
   - Вот. Живете вроде бы. Смысл всего этого понять хотите иногда. Правильно?
   - Ну... Скажем...
   - Хотите. Потом вдруг вроде ни с того, ни с сего, бац! Смерть...
   Информации не хватает. Проблемы там всякие. Водка. Войны... Эх, была ни была, рискну... Тут понимаешь, все дело в информации. Возьмем исходные данные. Все вы живете с мыслью о смерти, о ее неизбежности. Кошмар. Как вы еще с ума не тронулись окончательно, ума не приложу. Хм... Каламбур. Да. Каждый день просыпаться по утрам и не знать, последний этот день или нет. Ужасно. Ни запланировать ничего нельзя, ни возжелать толком.
   И дела ваши все по большому счету смысла не имеют, так как и вы, и потомки ваши непременно изволят издохнуть. Нет, ну вы вообще-то молодцы, теории там развели всякие в плане выживания, ну чтоб не так тошно было влачить существование, хе-хе... Но в принципе, отчасти, это и так. Загробная-то житуха имеет место быть... До этого вы доперли, да и информация вам частично подбрасывается верная. Весь вопрос только в том, КАК? Как все будет после для конкретного индивидуума? Не так ли?
   Видя, что я продолжаю молчать, аки партизан на допросе, ангел обвел взглядом пустые бутылки у стены и, прищурившись, продолжил вещать:
   - И в связи с этим люди, мучимые великими вопросами, собираются в кучу, беседуют, дискутируют, поглощают немыслимое количество различных спиртных напитков, и до бесконечности, до бесконечности изводят себя всякими:
   "как? зачем? для чего?"
   Такое впечатление, что человечество начисто утратило память. И мучительно пытается что-то вспомнить. Не правда ли?
   Несмотря на неестественность ситуации, беседа меня заинтересовала. И я, чувствуя покалывание в кончиках пальцев, прокашлялся:
   - Есть одна теория...
   Ангел предостерегающе поднял вверх указующий перст:
   - А вот тут, стоп. Мы не будем сейчас обсуждать теории, мы уже почти подошли к практике. У вас есть вся необходимая информация. Вся!
   Вы ВСЕ знаете. Но беда ваша в том, что вы не можете выбрать нужное из этого вороха придуманных и никому не нужных теорий. Философия ваша - дрянь, она противоречит сама себе, и за нагромождением нелепых теорий вы не видите логичных и естественных вещей. Вы с достаточной легкостью белое называете черным, и наоборот. От изощренного мазохизма этих ваших философских сентенций, просто Дух захватывает. Полет фантазии просто великолепен, но самое смешное то, что есть определенный порядок вещей. И никто никогда не может его нарушить. И даже ваше знание или незнание этого порядка, сам порядок изменить не может. Ну, какая все-таки разница переселяются души или не переселяются? Ну что изменится от того, что Саша Маношин будет знать, например, что они трансформируются и переходят в иное состояние?
   - Ага,- все-таки торжественно произнес я. Утвердительно. Типа, намек понял.
   - Да ладно, ешьте, не жалко,- он скривился,- Тут нюансов миллион и тележка, но что с этим-то делать? Со знанием этим? Доносить до широких масс общественности? Да они скажут, что и сами об этом догадывались. Не интересно это, по большому счету, широким массам. Они то свое все равно рано или поздно по Вере своей получат. Им вообще-то деньги сначала давай. А потом можно и побеседовать о высоком...
   - Ну, не все же...
   - Да, не все,- огрызнулся ангел, он явно был не лишен эмоций,- не все,- добавил он уже поспокойнее. Некоторые берут золотом. Шутка!
   Впрочем, о деле...- на сей раз, он сделал почти театральную паузу,- Надо помочь Саша. Ты как?
   - Смотря что...- произнес я вслух, а про себя подумал "Ни фига себе заявочки. Как же, разбежался".
   Ангел поглядел на меня оценивающе.
   - Да в принципе, делов не так много... Тут местечко одно есть, ну в смысле на Земле. Туда проникнуть может только человек. Понимаешь? Я тебе подробней попозже расскажу. Если договоримся, конечно... Сбой у нас небольшой приключился,- ангел даже смутился немного, вроде как неудобно ему из-за этого сбоя стало.- А ты, вроде, подходишь по параметрам... У тебя проблемы недавно приключились? Ну, личные, я имею ввиду? Перетрусило изрядно, но ты молодец. Справился. Бабы - они бабы и есть. Делаешь им, делаешь, а они тебя за это... Да, ладно, я понимаю. Не ты первый, не ты последний. А потом пустота, мысли о смерти, водка опять же, и разговоры с телефонной трубкой всю ночь напролет, по отключенному телефону...
   Меня залихорадило. Краска стыда, помимо воли, залила лицо. Ну, сволочь. Шоковая терапия, бля. Так вот оно что! Как она сказала эта Лена-Лара. Маргадон, Магра...
   - Маградон.- услужливо подсказал ангел,- и нечего стесняться, сильно оно тебя зацепило, что ты аж в Межреальность вышел. Ну да это дело не мое, и глазами на меня сверкать не нужно. Было и было, а дело сделаешь, все тебе касатик, будет, бриллиантовый. Хочешь, приползет к тебе на коленях и скажет...
   - Не хочу,- выдавил я из себя, сжимая кулаки. Так захотелось ему врезать...
   - А и правильно! - он махнул крылом, чуть не сбив на пол настольную лампу,- Молодец! Мужиком надо быть, прежде всего. Еще один закон жизни... и смерти, дарю!
   Помолчали. Меня медленно попускало. Вдруг ангел засуетился.
   - А чего это я сижу? У меня ж тут вот!
   И на столе прямо из-под крыла появилась темная красивая бутыль. "Он сказал поехали, и взмахнул крылом..."
   - А стаканчик найдем?- подмигнул хранитель.
   Я разжал кулаки и пошел за стаканчиком.
  
  

х х х

Дж. Верди. Спящая красавица. Увертюра.

  
  
   Современные охраняемые мемориальные комплексы стали следующим закономерным шагом развития человечества после изобретения гробов со всеми удобствами, учитывающими все желания клиента вплоть до удовлетворения самых различных естественных надобностей. Если можно считать таковыми просмотр телевизионных программ, пользование сотовой телефонной связью, кондиционирование воздуха и др., разумеется, посмертно.
   "Скоро личных секретарей будут подкладывать",- невесело ухмыльнулась Одинцова, провожая взглядом роскошный катафалк, некоего Романа Родионовича Аристарха, на котором усопший завершал свой последний путь по грешной и моментально осиротевшей без него земле.
   "Хотя, что в этом странного? Чего удивляться? Все повторяется и на этом свете и на том. Ведь укладывали же в могилы древних вождей их жен, слуг, домашних животных. Нынешние-то вожди, чай, не менее значительней тех хотят выглядеть. Так что дань традициям, понимаешь, седой старины. С жиру бесятся придурки. Придумывают. Вера снова согнулась над растениями, во множестве произраставшими на территории комплекса, и требовавшими ее Вериного внимания. При этом Одинцова продолжила свои неторопливые размышления над реалиями современной жизни. Женщина она была неторопливая и обстоятельная, отчасти даже консервативная и работящая притом, что никак, увы, не отражалось на размере ее небольшой заработной платы.
   "Или вот взять хотя бы слово стагнация... Прочувствовали? Тоже ведь придумал кто-то. Стагнация. Делать им нечего..."
   Похоронный процесс был в разгаре, и Одинцовой в очередной раз стало тоскливо, ну никак служащая "Тихого Места" не могла привыкнуть к этим ежедневным ритуалам. Уже полгода почти прошло, как Вера Одинцова, особа тридцати двух лет, зеленоглазая шатенка неприметной наружности, бездетная, разведенная, без особых претензий и наклонностей, стала, по протекции своей ближайшей подруги Светланы, сотрудницей элитного мемориального комплекса "Тихое Место", в прошлом обветшавшего 11 городского кладбища, изрядно почищенного от убогих и забытых людьми покойничков предприимчивыми бизнесменами. Для себя, так сказать, и родственничков, соответственно, своих. В обязанности новой сотрудницы, по образованию инженера-эколога, входил банальный уход за растениями, типа цветы-трава, на могилах усопших, чтобы периодически приезжавшие на могилы, пока еще живые, родственнички не особо утруждались украшением интерьера, а смело могли предаваться скорби и поминальным ритуалам. Ибо люди они, как правило, занятые и времени на всякие глупости, как-то: выдергивание сорняков, уборка, натирка бронзовых табличек и прочие мелочи, у них, разумеется, не имелось. На это, в конце концов, персонал заведения имеется, между прочим, деньги за это получающий, не большие, но поболее чем в институте "Экологии и природоведения", где Вера работала ранее, наверняка.
   Обстановка не то чтобы давила на психику, иногда тут было на удивление тихо и покойно. Однако навевала некоторые ассоциации. Примерно через месяц Вера обратила внимание на интересный факт, что она как-то перестала для себя делить людей на живущих и усопших. Наверное, из-за того, что, часто сталкиваясь с покойниками, она всерьез задумывалась о том, кем тот или иной человек был при жизни. Это была своего рода игра, может быть, чтобы просто не сойти с ума, от этого бесконечного контакта с иным миром, а может обыкновенная защита сознания.
   А вот при встрече с живыми Вера частенько представляла, как тот или иной потенциальный мертвец будет выглядеть после... Она даже примерную стоимость гроба и услуг для них прикидывала. Отчасти, наверное, от этого мужчины ее не то чтобы избегали, а, скажем, держались на расстоянии, очевидно, что-то недоброе подозревая на подсознательном уровне.
   Между тем рассматривая лица участников процессии, Вера тихо ахнула про себя. Потому что в бледной высокой женщине с низко опущенной головой узнала Светлану. Та, казалось, не замечала ничего вокруг, а тем более, ближайшую подругу, стоящую в десяти шагах от нее.
   "Аристарх! Какая я дура"!- Вере стало перед самой собой неудобно.
   "Светланы шеф сыграл в ящик, а я ни сном, ни духом. А, собственно, почему я ни сном, ни духом? Интересно... И Светка ничего не сказала. Хотя ей не до того, конечно. Стоп... Мы общались дня три назад или четыре, да, точно четыре, вот сучка, за четыре дня ни разу не позвонить, тем более мобилка бесплатная. Хм, была... Че это она? Страдает? Ну-ну..."
   Загадочно это все было и непонятно. У ближайшей, помирает шеф, работодатель и любовник в одном лице и, похоже, что все это происходит под грифом совершенно секретно. Странно, странно, господа... И Вера занялась самоистязанием.
   "Конечно, куды нам с нашим свиным рылом в калашный, тык сказать, ряд. У них трагедия вселенского масштаба, у них почила фигура мирового масштаба, хотя о ней этой фигуре, между нами девочками, не далее как четыре дня назад, отзывались, ну, как бы это сказать.. Весьма и весьма нелестно. И жабонька уважаемого гражданина Аристарха Романа Родионыча задавила, и старенький он совсем становится... А теперь мы строим из себя убитую горем вдову. Ну-ну... Так, а где у нас вдова? Ага, вот она красавица, хотя и не красавица она совсем. Светка-стерва получше будет. Заездила ты мужика подруга. Заездила".
   Вера принялась пристальнее рассматривать процессию.
   "Ага, так это у нас наверняка дочь усопшего. А это этот, как его Платон Семеныч, что ли... Из "Поднебесной". А где же наш зам по кадрам? Тут он старый козлище,- Веру передернуло от малоприятных воспоминаний одного из визитов на фирму подруги. - О, и Алик тут, а как же весь штат в сборе, сопровождает в последний путь. Сейчас рыдать начнут, и в могилу за телом рваться. Уроды. Половина уже завтра вылетит с работы, как пить дать. Интересно с приемником уже определились? Алик, только останется, кому ж еще в гроб ложиться, он у них такой представительный, особенно когда напудрен и слегка небрит..."
   Вера тихонько улыбнулась про себя.
   Тут надо заметить, что Алик, будучи в фирме кем-то вроде менеджера- консультанта, настолько рьяно выполнял свои обязанности, что в целях рекламы предлагаемой продукции, иногда лично укладывался в гробы, дабы убедить заказчика в высоком качестве предлагаемых услуг. Однажды, Вера лично присутствовала при этом, еще, не будучи сотрудником "Тихого Места", а просто наведавшись в гости к Светлане, и попав, аккурат, в разгар представления в выставочном зале. Особенно интересно было наблюдать за тем, как "покойник", не выходя из гроба в порыве энтузиазма менял различные виды брюк, любезно предоставленные дочерним ателье при комбинате ритуальных услуг. Клиента он, кстати, убедил. За что Алика и ценили.
   "Интересно, а в Родионовича гробу этот как его... Подкладной что ли?.. Полежал?"- подумалось Вере. - "Блин, точно, Подкладной - так они его на фирме называли. Вернее называют, тьфу-ты... Чокнешься тут с ними со всеми, неупокоенными".
   И тут Веру отвлекли.
  
  

х х х

  
  
  
   ...Квадрат 364. Район дислокации неизвестен. Состав группы неизвестен готовность...
  
  
   - Знаешь, я думаю, что если бы все люди как можно дольше оставались детьми, то весь этот кошмар никогда бы не начался...- негромко говорил человек в маскировочном халате с неразличимым в ранних осенних сумерках лицом.
   - Да ладно тебе, не тошни! Это очередная избитая истина, - буркнул второй медведеподобный собеседник с тяжелым армейским пулеметом за плечами.
   - Ты посуди сам, - не обращая внимания на пожелание не тошнить, продолжил первый, - Почему, блин, мы, такие симпатичные в детстве, в ходе нашего долбаного взросления превращаемся в таких моральных уродов, как, например, ты старлей? А? - и он исподтишка глянул на собеседника, не обиделся ли?
   Обиделся понятное дело. Ткнул с правой в бок, реакция еще та.
   - На себя погляди, сын Дауна. Твоя проблема в том, что ты повзрослел слишком быстро.
   - Ша, Медведь. Не спеши убивать. Ну, представь на миг, что если бы взрослых не было вообще и они не оказывали бы своего пагубного влияния на неокрепшие детские души...
   - Это вас во ВГИКе такому учили?- буркнул старлей, подкидывая поудобнее на плече пулемет.
   - Жизнь я постигаю самостоятельно, - отрезал собеседник,- ну вот представь...
   - Такого не может быть никогда.
   - Тю, я ж и говорю, представь. Не можешь?
   Старлей снисходительно промолчал.
   - Точно не можешь. Что ты вообще можешь?
   - По роже тебе дать,- зевнул медведеподобный.
   - Вот именно,- огорченно констатировал философ.
   Какое-то время оба шли молча, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в утреннем тумане. Один ладно скроенный, подвижный, среднего роста, другой огромный, неторопливый. Потом старлей вдруг произнес:
   - А они бы росли?
   - Кто? - встрепенулся бывший студент.
   - Ну, дети, а кто ж...
   - Ммм... Росли бы, наверное.
   - Тогда представил... Теперь...
   Снова возникла пауза.
   -Знаю,- старлей чуть поправил пулемет.- Знаю, что бы из этого получилось!
   - Ну...
   - Наша Земля превратилась бы в планету населенную детьми с большими х...ми...Такими как ты, капитан.
   Капитан зашелся беззвучным смехом и вдруг застыл, замер, едва заметно напрягся и левой рукой сделал прекрасно известный напарнику знак: " ВНИМАНИЕ".
   - Все, Толяныч, с этого места тихо...
   И звуки исчезли, группа выходила в квадрат. Двух беззаботных балагуров уже не было, были тени, была осень, и был безмолвный печальный туман.
   Проделав за следующие пятнадцать минут около двух километров, капитан со старлеем не произнесли ни слова и ничем не выдали своего присутствия.
  
  

х х х

- Выпьем за то, чтоб свершилось то, что я задумала...

тост

  
   Глава I. О загадочной стране Итакдалии, и о том, как юный Марсильяк окончательно разочаровался в политике.
  
   - Герцогиня имеет скверную привычку давить тараканов руками.
   Я усмехнулся, и Джереми скептически сложил свои тонкие губы.
   - Это у нее наследственное. А что ты хочешь? Голубая кровь. У всех свои причуды. Покойный король развлекался крысиными боями, герцогиня давит тараканов...
   - Кардинал макает мух в розовое варенье и кормит ими епископов...- продолжил я эту логическую цепочку, но Джереми отрицательно покачал головой.
   - Тут ты не прав. Священнослужители не являются особами голубой крови. Вот содомия...
   - Стоп. О больном ни слова! - я захлопал в ладоши, Джереми снова скептически улыбнулся и мы продолжили свой путь по гулким коридорам замка.
   - Кстати, монсеньор, они наверняка слышат каждое наше слово.- Произнес мой скептически настроенный приятель, а я церемонно раскланялся во все стороны:
   - Приятного прослушивания. Дьявол!- разумеется, моя шпага не упустила случая зацепиться за шпору. И кто их придумал? Наверняка не лошади. Я высказал это вслух.
   - Мясники, - немедленно отозвался всезнающий Джереми,- для того чтобы мучить животных еще при жизни.
   - Перестань, конина не годится на колбасу!
   - А кто же тогда годиться?
   - Ну не знаю. Кто угодно, но конину я не люблю.
   - Заметно. Вы монсеньор, вообще никого не любите, последний раз я об этом слышал вчера, нет, простите, сегодня. По-моему было уже заполночь.
   Иногда он бывает просто невозможен.
   Бесконечный коридор оказывается вовсе не был бесконечным. У сводчатой двери нас поджидал цинично усмехающийся слуга, разумеется, в ливрее и самодовольство на его неприятном лице с цинизмом сосуществовало удивительно гармонично.
   Нехотя он поклонился, чтоб вам так всю жизнь кланялись! И двери, наконец, отворились, давая нам, возможность оказаться внутри, что мы и сделали, перейдя туда из состояния снаружи.
   - Что ты там бормочешь?- донесся до меня голос Виконта.
   Я промолчал, для того чтобы делиться с ним сейчас своими мрачными предчувствиями было не время и не место. Потому позволю себе сказать пару слов об этом бездельнике Джереми Леко, таким было его полное имя. Этому оболтусу было двадцать, как и вашему покорному слуге. Мы выросли вместе, и он являлся моим личным оруженосцем и телохранителем, а еще и верным товарищем по разным недобрым делам и собутыльником к тому же. Был он сирота и происхождение его мне, например, до сих пор неизвестно. Прибился в свое время на конюшню, а после, используя свой несомненный талант держать нос по ветру, сумел дорасти до указанных выше высот, благодаря моему дорогому батюшке и конюху Жаку.
   Виконтом же он стал с моей легкой руки, так как в свое время частенько мы развлекались тем, что выдавали себя друг за друга.
   Теперь немного о себе и о родителях. Дабы быть последовательным в моем повествовании.
   Батюшка мой, великолепный гасконский дворянин де Марсильяк, не сумел придумать ничего более интересного, чем зачать меня от собственной кухарки, потом, разумеется, вполне в духе того времени отправить ее в монастырь и усыновить меня в качестве приемного сына. Кстати, о моей матери в нашем доме говорить было не принято, меня ей не представили, я вообще подозреваю, что батюшка сразу же передал меня кормилице после рождения, и о ее судьбе у меня были довольно смутные представления. Кроме всей этой душещипательной истории, мое не совсем законное происхождение ставило под сомнение перспективы на получение графского титула в полном смысле этого слова, но батюшка объявивший свету о моем усыновлении, наградил меня виконтством. Без права наследования, разумеется, ибо законных наследников хватало и без вашего покорного слуги. Видимо он берег меня для какой-нибудь войны, чтобы не отправлять на защиту отечества своего законного наследника. О нем сейчас рассказывать мне не хочется. Не сложилось, бывает...
   Со временем мои опасения по этому поводу подтвердились, так как меня зачислили в гвардию.
   - Ничего,- ответил я и прикусил язык. Дурацкая все-таки привычка все время к месту и не к месту выражать свои мысли вслух. Тем более, когда их нет. Как учит нас история и наставники, эта привычка еще никого никогда не доводила до добра, впрочем, если не считать пресловутых гусей, которые, якобы спасли Рим. Хотя и ненадолго. Тем более что потом их наверняка съели, как я подозреваю.
   Вообще, писателей я считаю еще глупее обычных философов, за то, что они не только извлекают из себя время от времени разные глупости, но еще берут на себя смелость эти глупости переносить на страницы книг, в тайной надежде, что кто-нибудь когда-нибудь этот бред будет читать.
   Я тяжело вздохнул и покосился на Джереми, тот, кстати, был обычным философом и никогда ничего не записывал, наверное, не умел. Я же иногда совершал такой грех, и стало мне стыдно.
   Хотя... Писатели, вот кто настоящие ловцы человеческих душ! Сидит себе, понимаешь ли, человек, вроде бы все ничего, книгу читает, ан нет, чего! Нет его здесь, был, да весь вышел. Разум его витает в местах иных и весьма отдаленных.
   Это как любители трав. Рвань, голь, извращенцы, но взгляд неземной! Обкурятся всякой дурью и витают по своим неведомым мирам. Так и ты уважаемый читатель...
   Тут Джереми произнес:
   - Итакдалия...
   И я фыркнул, вызвав недоумение окружающих. Вот всегда он так! В самом неподходящем месте. Я всегда фыркаю, когда он так говорит, и гад это знает. Он прямо раздувается от гордости, ну чистый индюк!
   Вот и сейчас... Любит он людей в неловкое положение ставить, а шутка-то сама по себе плохонькая, так себе. Просто однажды наш великий и ужасный папа на чуть менее великом, но не менее ужасном дворянском собрании позволил себе дать нам повод поизгаляться в остроумии. Перечисляя наших потенциальных врагов в борьбе за европейские сферы влияния, он, будучи в неком раздражении, произнес вполне невинную фразу:
   "Надоели мне тут все ваши Австрии, Англии и так далее..." При этом он сморкался в платок, и окончание фразы несколько смешалось.
   Под "и так далее", он имел ввиду одно небольшое государство в центре континента. С нашей легкой руки, разумеется, за ним тут же было закреплено новое название. Впоследствии у Итакдалии появились свой флаг, герб и гимн. Имя это стало нарицательным и использовалось нами как сигнал для начала беспричинного веселья в самых неподходящих для этого местах. Как сегодня, например...
   Я огляделся, присутствующие смотрели на меня весьма прохладно. Немудрено, о хорошем вкусе они могли только мечтать.
   Герцогиня была в немыслимых мехах и кажется в парче, хотя не могу об этом уверенно утверждать, ибо в подобных вещах разбираюсь слабо. Весьма возможно, что называлось все это великолепие иначе, но било по глазам до мозгового озноба. Я посочувствовал несчастным тараканам, когда прикоснулся губами к ее холодной руке с длинными узкими пальцами. В них чувствовалась несгибаемая сила и бесконечная уверенность в собственной правоте. Не люблю таких женщин! И вообще никаких не люблю.
  

... Прощай унылая звезда!

Привет уютная постылость!..

   Кто же это сочинил? И я снова покраснел, ибо вспомнил, что иногда еще балуюсь рифмованием слов, а так же то, что меня ждет Лиз.
   - ...приветствовать вас ...- донеслось откуда-то из созвездия Андромеды, и я прислушался. Герцогиня де Лонгвиль изволила говорить, не разжимая губ и глядя на нас с Джереми как-то странно, то ли с презрением, то ли с легким отвращением. Впрочем, я повсюду таскался с этим бездельником, и в глазах герцогини он был не более чем моя тень. Поговорив еще немного в общих чертах, свою прислугу правда она, наконец, отослала.
   "Ну и черт с ней..."- подумал я и от нечего делать стал слушать. А послушать было про что...
   Эта дама делала упор на международное положение. Ну, наверное, ей так интересней. Наша несчастная Франция, как мне кажется, становиться еще несчастней из-за таких вот дамочек, когда они лезут в политику. Нет, я ни в коем случае не считаю, что политика является сугубо мужским занятием, я вообще считаю, что уважающий себя мужчина может и себе и подобным дамочкам найти более полезное и менее обременительное применение, но, увы, увы ... Жизнь диктует свои законы, а дуракам, как известно законы и вовсе не писаны...
   Ладно, я несколько отвлекся, послушаем, чем нас будут развлекать на сей раз, надеюсь. Что не тараканами. Но я ошибся, тараканы как раз полезли из всех щелей, они состояли из букв и складывались в слова, и источником их был как раз рот герцогини, или ее чрево. Она и впрямь была похожа на одного чревовещателя, я его на ярмарке видел. И говорили они одинаково, не разжимая рта. Чертовски неприятное зрелище доложу я вам...
   Я обвел глазами пространство в поисках Леко и его поддержки, но милейший Джереми спал, имеет он такую скверную привычку спать стоя, не закрывая к тому же глаз, тоже мне ярмарочный типаж. Ну и черт с ним, я снова попытался прислушаться к герцогине. Благо пространное вступление подходило к концу.
   - Увы, молодые люди, - вещало ее чрево,- я думаю, что для вас не секрет то, что королевская власть ныне настолько непрочна, что держится лишь на нас, на тех, кто в сии смутные времена сохранил понятия чести и преданность монарху, ибо...- тут она сделала многообещающую паузу, и я понимающе кивнул, за что удостоился благосклонного кивка,- как вы прекрасно понимаете, монархи имеют способность меняться, - снова пауза, - на других монархов, и лишь мы ...
   " Вечны",- закончил я про себя, но не угадал.
   - ... лишь мы настоящие дворяне, по сути, и являемся истинными символами королевской власти, ибо король без своих преданных придворных...гол...
   " Эко, она закрутила!" - я просто восхитился столь шикарным выводом, - " Совсем из ума выжила женщина! Вот оно следствие серьезных занятий политикой. Сначала оголтелый монархизм, потом осознание собственной значимости в истории Франции, а потом климакс и маразм... Надо будет непременно довести сию оригинальную мысль, до Дже, он оценит ее по достоинству..."
   Я сделал серьезное лицо. Потому что герцогиня нахмурилась.
   - И я надеюсь, что вы мой дорогой виконт...
   " О! Это что-то новенькое. Дорогим меня еще не называли, максимум любезным!"
   - ... проникнетесь ситуацией. Так сказать всей важностью момента...
   " Боже как же они любят красивые слова..."
   - и примите наше предложение, зная, что все делается только лишь для блага Франции, укрепления монархии, и, исключительно из соображений чести и достоинства. Да будет на то Божья воля.
   Она сложила руки и благочестиво склонила голову. Теперь она напоминала, настоятельницу кармелитку на воскресной проповеди. Мне стало совсем плохо, но я терпел.
   " Интересно, чем эта фрондистка так увлекла моего батюшку? Наверное, в опочивальне она разыгрывает перед ним смиренную монахиню..."
   Развить мысль не удалось, потому что графиня продолжила.
   - Королева слаба, юный король нуждается в совете и поддержке. И все это должно исходить от людей, знающих, куда должна идти Франция.
   " Ага, это она на герцога намекает", - смекнул я. Хотя если честно признаться, я сомневался что ведомая этим выпивохой Бофором Франция, пойдет верной дорогой.
   -...Но государству нужны союзники. Иначе государству не выжить в этих суровых условиях...
   " Ага, когда слабоумные и напыщенные дамы придут во власть, то конечно не выжить".
   - ...потому мы ищем союзников всюду. Война с Испанией с одной стороны на руку нам сейчас, так как ослабляет и без того шаткие позиции этого грязного итальянского пройдохи...
   " Не вежливо так о кардинале, сказала бы уж лучше прямо - разбойника..."
   - ...который возомнил о себе бог весть что, и от имени королевы пытается править страной.
   " Да нет, это вы фрондисты пытаетесь править. А Мазарини как раз-то и правит... По мере сил, и кормушку вам он не отдаст".
   Графиня сделала паузу и зашелестела бумагами.
   - Мне вот тут писали из Британии. У них неспокойно...
   " А то я без тебя не знаю". Как вы уже поняли, отношение к политике в целом у меня было однозначно негативное, отчасти оно распространялось и на людей, которые имели смелость ею заниматься. Но в курсе последних новостей я был, а уж о наших соседях в Париже и окрестностях не говорил только ленивый. Даже парижские булочники, отъявленные фрондеры, между прочим, и те, кивая в сторону Ламанша, наверняка обсуждали, то бедственное положение, в котором оказался бедняга Карл. Не сегодня так завтра английская корона грозила свалиться с его царственной головы, причем особенно кровожадные булочники утверждали, что и голова свалится следом за короной.
   - ... знаю, что политика вас особо не интересует. Но надеюсь, имя Оливер Кромвель вам о чем-нибудь говорит?
   " Немного... Она меня вообще тут за тупицу держит? Право слово..."
   Я церемонно кивнул.
   - С Вашего позволения...
   - Так вот, не буду вас томить и устраивать долгие... - графиня покрутила в воздухе веером, очевидно, она сама уже поняла, что порядком заговорилась.
   " Ну наконец-то, а то скоро стемнеет, а я еще толком и не выспался".
   Ночью с моим верным Дже мы планировали одно приключение, причем приключение, связанное с дамами политикой не интересующимися.
   Герцогиня вздохнула, или, по крайней мере, сделала вид, что вздыхает.
   - Дело сугубо деликатное, даже можно сказать семейное... Мы обсудили проблему с вашим батюшкой...
   " Не сомневаюсь..."
   - ... и весьма рассчитываем на вашу помощь. Ну и разумеется, вашего... Ммм... Помощника.
   " Ого! Дело серьезное, даже Дже получил повышение. Могла бы сказать, слуга".
   - У одного значительного человека по ту сторону Ламанша, особы, весьма приближенной к небезызвестному нам генералу Кромвелю, есть воспитанница. Она ему как дочь... Буду говорить прямо, но для нашего движения было бы весьма полезно, если бы сын...- голос герцогини предательски дрогнул.
   " Прекрасная актриса! Как раз для рыночной площади!"
   - ... столь влиятельного человека, коим является...
   " А точнее будет являться в случае победы Фронды..."
   - ... батюшка. Заключил бы пускай фиктивный, ну вы понимаете о чем я, брачный союз с этой мадемуазель... Тем самым...
   И герцогиня вновь стала грузить меня высшими политическими соображениями.
   Нет, не подумайте, я вовсе не был удивлен, от этих радетелей французских интересов ожидать можно было чего угодно, но женить меня на какой-то англичанке... Нет я буду решительно протестовать. И дождавшись пока волна политических доводов в пользу этого чудесного во всех отношениях брачного предприятия несколько иссякнет, я многозначительно, как мне показалось, прокашлялся и произнес:
   - Герцогиня, я право слово в некоторой растерянности... Но, тем не менее, по горячим следам имею несколько возражений.
   Герцогиня важно кивнула и сделала такое лицо... Словно, ну представляю я прекрасно ваши возражения.
   - Так вот, - я был решителен, - во-первых, все это несколько неожиданно и мне требуется время на размышления, ибо в ближайшее время я как-то не планировал подобные предприятия. Во-вторых, по кандидатуре невесты,- я выделил это слово, а герцогиня снова снисходительно улыбнулась. - Эта мадемуазель, как вы изволили выразиться мало того, что англичанка, помимо этого она еще и гугенотка... И с точки зрения церкви...- я развел руками, Джереми хмыкнул из-за спины, я понял его иронию. Он явно хотел сказать что-то типа: " Нашелся католик истовый..." Но это было не важно.
   - И в третьих, почему ваш выбор пал именно на меня, а хотя бы не на...
   - Ах! - герцогиня принялась нетерпеливо разбивать мои железные аргументы.- Вы сударь, имеете в виду Тони! Увы, этот молодой человек вот-вот должен будет обручиться с мадемуазель... Впрочем вы все узнаете в свое время, но поверьте Тони также сыграет свою роль, это вопрос решенный...
   " Вот как... Понятно, мой братец, это который законный Марсильяк, тоже участвует. Или его участвуют. Интересно, а его мнением хотя бы интересовались... Врядли. Этот бычок, его не имеет".
   Я представил надутое толстое лицо своего братца на свадебной церемонии, и чуть не прыснул от подступившего смеха...
   Мне все же удалось сдержаться, и я спросил:
   - Скажите...
   Но договорить мне не дали, герцогиня уже прочно завладела всеми нитями нашей с позволения сказать беседы.
   - Ни о чем не переживайте, девушка примет католичество, если этого потребует ситуация. Это вопрос решаемый. А подумать у вас будет время до завтрашнего утра. Ну же не упрямьтесь... К тому же... - она все-таки сделала паузу, небольшую,- вопрос о вашем положении в случае удачного исхода нашего предприятия, также решаем и ваш батюшка уже согласился на то, чтобы ваше виконтство обрело, скажем так, реальное воплощение. Деревни ... Тюр... де Ше... Ах! Я вечно забываю эти названия. Он сам просил меня сообщить вам об этой приятной новости, а подробности вы уточните. Будут сделаны все необходимые бумаги, и вам не придется более терпеть...
   Она не стала уточнять, что и я был ей за это весьма благодарен, а то вполне можно было обидеться. Ссориться же мне не хотелось, жениться на гугенотке тоже, как и на мусульманке, католичке и на ком бы то ни было вообще...
   " Черт подери вас с вашей политикой!" Я беспомощно обернулся к Джереми, но тот стоял с ничего невыражающим лицом и явно мечтал поскорее отсюда смыться. Я вполне разделял его желания...
   Вуаля!
  

х х х

Ночью на балконе,

Расстегнув ширинку

Слушал он Чайковского,

А под утро Глинку...

   Если бы мой ангел оказался Сатаной, я бы, пожалуй, не удивился. Но то, что он оказался отменным собутыльником, поразило меня до глубины души. Впрочем, мы уже были в том состоянии, когда не удивляешься ничему. По крайней мере, я. Мы беседовали. Я уже разделся до пояса, а мой личный хранитель распустил перья, ну чисто горный павлин, в смысле орел. Он вещал убедительно и, похоже, со знанием дела. Я когда соглашался, а когда как.
   - Растения впитывают информацию,- это Ангел.
   - Мугу...- это кажется я. Далее по тексту.
   - Люди впитывают информацию...
   - Погоди...
   - А источник ее вода! И с этим необходимо считаться.- Далее следуют невразумительные круговые движения руками с обеих сторон.
   - А вот интересно... Когда вода превращается в водку, какую информацию она несет?
   Смех в зале переходящий в овацию.
   - Искаженную...
   - А насколько искаженную... И насколько ей можно доверять? И можно ли ей доверять вообще?
   Пятидесятиминутная беседа о том, что никому никогда доверять нельзя. Ни по ту, ни по эту стороны. Кроме присутствующих разумеется.
   - Все мы вышли из воды и в нее же уйдем.
   - И это правильно.
   Икание.
   - А ты говоришь, искусство! Живопись! Балет еще вспомни, мужской.
   Экая дрянь...
   - Почему дрянь? Мне нравится...
   Икание. Бульканье. Опять икание.
   - А ты знаешь, человек, что есть основная движущая сила искусства? Страх!
   Звон посуды, тост за искусство.
   - Вспомни, вспомни. Когда люди строили первый город, что ими двигало?
   - Страх?
   - Точно, еще и какой! Они отгородились от него стенами, но страх не ушел, он проник внутрь стен и поселился в городах навсегда. И чтобы его заглушить, люди стали пить водку и петь песни, и играть на мерзких музыкальных с позволения сказать инструментах... А водка несла искаженную информацию...
   - Погоди, значит размышляя...
   - ... о прекрасном, мы отвлекаем свои куриные мозги от главного. Страха уйти в Небытие. А бояться этого вовсе не нужно.
   Цоканье, звяканье. Тост за искусство. Нет, уже пили. Ага. Тост за мужской балет.
   - Какой смысл бояться неизбежного? По логике, бояться нужно момента появления на свет.
   - Абсурд.
   - Точно.
   - Ерунда.
   - Обязательно. О! И это тоже, как впрочем, и все вокруг.
   И тут он спросил:
   - А слыхал ли ты о Хрониках Акаши?..
  
  

х х х

  

Спящая красавица-2. Ремикс.

В смысле две красавицы.

  
  
   Светка позвонила на третий день. Вера тактично не стала приставать с расспросами, тем более что голос у подруги был еще тот. Глухой и убитый одновременно. Попросила приехать. Да, желательно сегодня. Да сама. Вера приехала.
   Выпили. Посидели. Покурили. Разговор не клеился. Ощущения остались весьма тягостные. Потом некоторое время от подруги снова было ни слуху, ни духу. По цыганской почте пришло сообщение, что на Светкиной фирме новый начальник. Чтож, свято место... Жизнь входила в колею и тут...
   ...Светка примчалась ближе к полуночи. Растрепанная, страшная. Галопом пронеслась на кухню, залпом выпила стакан водки, трясущимися руками выложила на стол пачку сигарет и небольшую икону, а после, шаря руками в поисках зажигалки, объявила:
   - Едем...
   Вера стояла в дверях в пижаме. У нее жутко болела голова, и ей хотелось спать.
   - Куда?
   - На кладбище!.. Ыыы...- Светка, наверное, от отчаяния, полезла прикуривать от плиты и опалила локон.- Ччерт...- сплюнула, перекрестилась на икону.
   Вера тяжело опустилась на табурет.
   - Он это ОН...- со значением произнесла подруга и стала прикуривать еще одну сигарету. Первая осталась на плите. Светка тряхнула обгорелым локоном и добавила:- Ты понимаешь?
   - Нет,- честно призналась Вера.- Давай по порядку.
   Светка кивнула, налила еще, выпила, затянулась:
   - Будешь?
   - Давай...
   Некоторое время было тихо, только гудел огонь, и лилась огненная вода.
   - Он это ОН...- повторила Светлана.
   - Да кто?- морщась от вкуса, спросила Вера.
   - Да это Желудинский,- подруга махнула рукой в окно. Там была ночь.
   - Какой Желудинский?
   - Ну, новый начальник...- Светкины глаза заблестели, кажется, ее отпускали. Она противно хихикнула,- Родион и Желудинский близнецы братья, кто больше матери... ИК... иКстории ценен... Твою мать, Вера. Ни черта ты не понимаешь. Мы, блин, говорим Родион, подразумеваем Желудинский, а блин, говорим Же... ха-ха... лудинский подразумеваем... Кто? Правильно, Родион!
   Она погрозила Вере пальцем и захохотала.
   "Клиника",- поняла Вера. - "Надо что-то делать".
   Светка словно прочитала ее мысли и, оборвав смех, стала жарко шептать, крестясь и разливая водку:
   - Я и говорю, правильно. Надо что-то делать. Надо ехать к тебе... ой, ну не в смысле... короче на кладбище, и вскрывать могилу. У меня предчувствие, что Он это ОН... Понимаешь? Он только пришел после похорон, и сразу почти туда. А я вся на нервах. А гляжу, а у него все Его и руки и повадки. И смеется так гадко. Вылитый Родион. И рост и вес. И...- она снова зарыдала,- а глаза... глаза... мертвые...
   Какое-то время опять было тихо. Слышались только Светкины судорожные всхлипывания.
   - А потом, потом я поняла. Они...- Светка указала пальцем в потолок,- Они все мертвые...
   - Кто?
   - Ой, какая ты дура. Да они же - начальники. Как ты не понимаешь... И дети их мертвые. Мне бабка говорила давно, я только сейчас поняла. "И по плодам их вы их узнаете..." Вот так оно в библии. Точно. И руки и ноги. И за зад точно так щиплет. И смотрит... Я тебе так скажу, подруга, Родион, он не умер. Ха...
   На улице громко зазвонил трамвай, Светка нервно дернулась, икнула. Потом глупо и неестественно рассмеялась.
   -Рифмочка образовалась. Он - Родион... Маловато будет,- снова забулькало.- Этот. Этот, блин, Желудинский - он дьявол. Как Дракула. Он всегда был, они не умирают, они только обличия меняют и все... А гроб он пустой должен быть. Я тебе точно говорю, там они бомжа похоронили. К нам же налоговая приходила, счета смотрели, вот он и умер... А Желудинский, точно дьявол... Только ты не говори никому, хорошо?.. А то они...
   Она уснула прямо за столом. А Вера еще долго сидела у окна и пила в одиночку, глядя на Светкину икону... Заснула она под утро.
   ..Солнце заливало старенькую кухню. Света, икона и водка отсутствовали. Вера позвонила на работу и сказала, что заболела. И это было действительно так.
   А вечером пришли какие-то люди и сказали, что Светлана Игоревна Прохорова погибла при странных обстоятельствах и они хотят задать несколько вопросов.
  
  

х х х

...разделение уничтожено или пропало без вест...

  
  
   А впрочем, все это уже было когда-то. Наверное, очень давно. Это конечно как посмотреть. Но все же...
   Коновалов потряс головой, было такое впечатление, что она находиться отдельно от тела. А тела словно и не было вовсе, хотя почему не было? Было оно... Вот лежит... Внизу... И...и голова на месте. Вроде бы... Прикол. Только руки как-то вывернуты. Идиотизм. Ну, неудобно же так лежать!
   Мысли еще разрозненные и не вполне внятные собирались воедино. Смысл происшедшего медленно доходил до капитана Коновалова.
   "И так, я умер! Странно... А впрочем, что тут странного, все умирают, и Толяныч вон умер. Глупо конечно, это да. Но не странно. Вся эта славно спланированная операция. Совершенно секретная, твою артиллерию! Ножи в темноте, еб... Ни звука, ни пыли! И никаких рек крови. И, о чудо, налет собственной авиации! Прекрасный финал с неожиданным концом... Для нас с Толянычем... Как там... Ммм... И никто не заплачет над..."
   Созерцание нижнего пейзажа с собственными останками уже не грело, да и пейзаж нижним можно было назвать с большой натяжкой.
   Он как бы с боку находился от парящего с другого бока капитана.
   "Но я то почему не ощущаю себя мертвым. О, Боже! Неужели я так завис навсегда?"
   Вспомнилось:
   -Ну-с скажите, уважаемая, как устроено мироздание?
   -А чего там, профессор. Земля находится на четырех слонах, или трех? (количество слонов уточняется... гы-гы) А внизу большая (большая?) ну очень большая черепаха.
   -А под ней что?
   -Еще одна черепаха!
   -А под той?
   -Еще одна
   -А под...
   -Ой, профессор не морочьте мне голову! Там черепахи до самого низа!
   Коновалов с облегчением рассмеялся. Смех был серебрист на ощупь и похож на лепестки. Душе капитана стало легко-легко и абсолютно расхотелось возвращаться в эту с боку лежащую окровавленную груду костей. И все же было немного грустно, чуть-чуть...
   Светящаяся воронка появившаяся из ниоткуда манила и притягивала. Уйти в нее казалось совсем естественным, тем более, что идти, бежать, лететь было уже как бы и некуда.
   "Эх, Толяныч! Понеслась душа в рай! Гребаные летчики! А где он сейчас, кстати? Странно, не отзывается".
   Откуда-то донеслась музыка. Может быть из прошлого, а быть может ассоциативно навеяло. Коновалову было без разницы, и он поплыл навстречу звукам...
   ..Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...
  
  

х х х

Глава II. О том, как юный Марсильяк делает удивительные открытия там, где ничего нового для себя открыть не предполагал.

   Не знаю, почему я к ней привязался. Ну не было в ней ничего особенного. Правда некоторые умники, как например Джереми, утверждают, что в женщинах вообще нет ничего особенного, мне это мнение, откровенно говоря, претит. Ну, нет и нет, чего тут говорить, никто и не спорит, но, в конце концов, самое ценное, что есть у нас в этой жизни, это хорошее настроение, потому и рисуем мы себе сказочки время от времени, от скуки или от скудоумия, кто его знает?
   Это как конфетка в детстве, съел ее и все, кончился праздник, но пока не съел! Вот оно! Обертка красивая, блестящая, шуршит, переливается. И главное... предвкушение! А потом... Ну да, скептики вы правы: ожидание праздника много лучше его последствий.
   Так и с ними несчастными.
   Я зевнул и сонно поглядел вокруг. Обзор ухудшала женская растрепанная прическа, если ее можно было теперь назвать таковой. Кроме того, чье-то недурно пахнущее тело давило мне на грудную клетку и при этом пыталось подвигнуть меня еще на какие-то подвиги. Нет уж, на сегодня хватит. Шесть часов подряд, пора и честь знать.
   Лизбет ласково провела пальцами по моей переносице, ненавижу, когда она это делает!
   - Ты иногда бываешь такой странный... Как бы я хотела узнать, о чем ты сейчас думаешь...
   Я зажмурился.
   " Не дай бог..."
   - Конечно я дура набитая, но я...
   "...Люблю тебя..."
   - Так люблю тебя...
   " Дьявол! Почти угадал... Святая простота..."
   - А ты никогда не говоришь о своих чувствах...
   "...Все вы сволочи одинаковые..."
   - Впрочем, все мужчины оди...
   Мне стало скучно, и я стал неспеша собираться. Лизбет встревожено поглядела на меня.
   - Знаешь, Лизбет, в детстве всем нам в основном рассказывают, какие мы хорошие, славные и это настолько проникает в наш мозг, что потом нам приходится жить с этим всю оставшуюся жизнь... А на самом деле, мы... Чего притихла?
   - Не хочу тебя перебивать.
   - А, ну так вот... Это естественно, как-то, что солнце является источником жизни...
   Лизбет, похоже, задумалась.
   - Ты иногда бываешь такой странный. Постой, выходит, что мы всю жизнь...
   - Да, да, да... Страдаем манией величия.- Продолжил я,- Это болезнь.
   - Болезнь...- она притихла, а я быстренько стал одеваться, чувствуя, что за мной наблюдают. Ненавижу пристальные взгляды на мою обнаженную натуру. Кстати я обнаружил, что Лизбет гораздо приятней выглядит спящей, чем бодрствующей. В спящей женщине больше сюрпризов. Надо будет непременно рассказать об этом виконту. Не забыть бы...
   - Когда ты придешь?- послышался голос из-за спины.
   "Начинается. Армия построилась и готова выступить. Знамена развернуты. Барабаны бьют. Выходит маршал и командует... Отступление!"
   Я повернулся лицом к извечному противнику мужчин, и, сделав страшное лицо, прорычал:
   - На тррретий день! С рассветом!- после чего изобразил реверанс и степенно удалился. Прав был сказавший: "Все вещи всего лишь такие, какими мы их представляем". Именно так, не лучше и не хуже... Жаль не помню, кто это был, но ведь наверняка, кто-то так сказал иначе, откуда у меня такие глубокие мысли после... сами знаете чего.
  
  

х х х

Итальянские каннибалы в Голливуде:

А пока что для почина

Ты попробуй Аль-Пачино.

А попозже для гарнира

Закуси-ка ты Де Ниро...

  
   Живая память человечества. Вот так ни больше, ни меньше... Увы и ах... Вспомнить себя, вспомнить утраченное... Ладно, я вспомню, но ты не задрачивай... И резонный вопрос вдогонку: "А на хрена?", но это уже просто эмоции, которые...
   Но почему я? Почему не какой-нибудь Арни Джонс или Хулио Педро Рамирес из Барранкильи? Нет, я конечно рад, польщен и пр. Но все же... А вы, вы блистательные и просвещенные высшие силы ДОБРА, вы не можете справиться? Не могут, ибо, блин у них аргументы... Один я знаю достойный аргумент, это когда бабло побеждает добро. А фигушки. Ишь как выкрутил. Только человек, человечек, человечишка... Типа вам это надо - вы и делайте, а не сделаете, значит, так тому и быть и гореть вам в геенне огненной дальше. Аминь. Что ты ему докажешь, подкованный такой, да еще и летает к тому же... Наверное. Тоже мне руссо-туристо, облико-морале...
   "Эй, ты летаешь? Или это бутафория. Идиотов запугивать?"
   " Я тебе дам сейчас бутафорию, а ну посторонись..."
   " Все верю, верю".
   И внимание! Самое неприятное: нет ни одной веской причины, чтобы отказаться, например, семьи, детей, служебного положения или того же самого, но в обществе... Нету. Ничего нету, и никого. Так, а водка у нас еще есть? Есть. Уже хорошо. Тогда другой вопрос:
   "А сколько у нас водки?"
  
  

х х х

  
   ..У крепко уснувших красавиц древнего Египта, после смерти вырезали сердце и иные органы, после чего помещали их в четырех сосудах. После этого тело мумифицировали и закрывали крышкой...
  
  
   Часы тикали неестественно громко.
   "Вот так, наверное, будет после конца света,- подумалось почему-то Вере,- Все умрут, а часы чудом сохранившиеся будут тикать, тикать... Интересно, а если времени уже не будет, то, что они будут считать?"
   Пауза неестественно затянулась. Откуда-то из мрака, в котором уютно притаилось сознание, выплыл голос. Слова растягивались и сворачивались в кольца, словно удав из мультика про Маугли.
   "Вы слышите меня вандерлоги?!.."
   "Мы слышим тебя Каа..."
   "Вы слышите меня гражданка?!"
   Слегка кивнуть головой...
   "Вы так и не ответили на вопрос..."
   А что отвечать? Отвечать что? Нету Светки... Нету... В морге, наверное, на столе... Некрасивая...
   Вспышка. Еще одна.
   "Вы так и не ответили на вопрос..."
   Свет хлынул в глаза, казалось что отовсюду. Вера сидела на полу рядом с рухнувшей табуреткой. В комнате было ужасно накурено и почему-то холодно. Первый следователь поглаживал левую руку после удара и морщился, второй в очередной раз закуривал Верин "Пэл Мэл". Свои у него уже кончились.
   - Так мы с вами, гражданка, ничего не добьемся...- устало произнес он. - Вы бы хоть себе отчет отдали, наконец. Ситуация-то патовая. Ну не могла ваша подруга в одиночку плиту своротить, даже в состоянии аффекта. Вес не тот. Значит, помогал кто-то. Пусть не вы. Но двое это уже группа. Был сообщник-то, был. А вы заладили как попугай, не знаю, не знаю. Вы же с ней тут считай, целую ночь проболтали. Должна она была вам сказать. Не лепите горбатого, в конце-то концов...
   Вера пошевелила разбитыми губами и прошептала:
   - Я ничего, правда, ничего не знаю...
   - Ооооо!.. - закатил глаза первый, - Я ее сейчас прямо тут порешу...
   - Успеется,- поморщился первый,- Ладно, Вера Анатольевна. Помогать следствию вы не желаете, потому делаем мы вывод, что увязли вы по самые ушки в этом дерьме. Сейчас мы поедем в одно место и сделаем там укольчик... А то и вправду время теряем неизвестно на что...
   Второй огорченно вздохнул и пнул Веру ногой:
   - Подымайся, сука...
  

х х х

  
   Египет символизирует мужское начало/ подземный город/
   Озеро Титикака - женское
   Тибет - нейтрален
   /библиотека Острова Солнца Моореа... неразборчиво... дата не определена/
   Далее следует перечень непонятных символов ??,? и далее совсем неразборчиво...
  
   Небо тут было странное. Неживое с застывшими барашками облаков, притом что ветер иногда дул, и порывы его порой были сильны. Но не сегодня. Сегодня все застыло, и воздух был вязким и липким как мармелад.
   Коновалов лежал на спине посреди ромашкового поля и смотрел вверх. Головой он упирался в трак неведомо откуда взявшегося здесь посреди этого поля полусгоревшего танка и тупо ждал, когда ему это занятие надоест. Он искал причины, по которым должен встать и куда-нибудь пойти и чем дольше он лежал, тем меньше причин находил.
   Мысли текли вяло, и капитан пару раз принюхивался, пытаясь уловить запах тления от самого себя, но не находил. Тут, похоже, вообще не было запахов. Коновалов сорвал ромашку и попробовал стебелек на вкус. Вкуса не было, никакого. И вся она была, как пластмассовая что ли. Хотя на вид очень даже и ничего. Как настоящая. Поставь рядом с живой и не отличишь.
   В целом все это было похоже на глупую компьютерную игру. Почему глупую, Коновалов так и не смог себе объяснить. Может быть и умная она была, тут от создателя зависит. От замысла, в конце концов. А с другой стороны и предыдущая жизнь капитана, тоже особо замысловатой не была. Ну, жил себе человек, жил. Потом взял, умер. А смысл этого всего так ему и не открылся, а ведь сколько раз сам себя, да и друзей успокаивал.
   "Да ладно мужики! Проживем, увидим, узнаем все. Может и есть в нашем существовании какой-нибудь смысл... Дурак. А многие верили, задумывались".
   А тут все не так. Почему?
   Наверное, потому что он не умирал, нет, не то. Пару раз он все-таки умер, но не по настоящему, понарошку что ли. Первый раз тогда, когда его в пещере опутали конечностями эти ужасные членистоногие неизвестного происхождения, и его знаменитый АК дал сбой в самый неподходящий момент. И потом когда налетел этот синий вихрь, и откуда он взялся? Капитан слишком поздно вспомнил о том, что нужно просто хлопнуть себя по правому карману, тогда срабатывала защита. Эти знания, тоже пришедшие вроде бы сами собой, были похожи на инстинкт животных. Иногда капитан ловил себя на мысли, что поступает определенным образом, потому что знает надо поступать именно так. А почему так? Этого он и в прошлой жизни не знал,. Нет конечно многое познавалось методом проб и ошибок, а некоторое... Но в принципе это его уже стало забавлять. Неприятно, конечно, каждый раз чувствовать, как жизнь покидает твое молодое тренированное тело, но был в этом все-таки какой-то наркотический кайф, вроде, и страшно, и больно, но все равно это все понарошку, и опять очнешься на каком-нибудь острове или в пустыне, или еще где-то, живой и невредимый, и никакой тебе больницы. Сафари, блин! Точно, бесконечное сафари для одинокого капитана.
   Поначалу он задавался вопросами, а потом плюнул и просто стал получать удовольствие, ведь он все равно умер, еще там, на Земле, под бомбежкой, этой нелепой авиационной бомбежкой, значит все, что с ним происходит теперь, это просто жизнь после смерти и все. Значит так нужно, значит, это он заслужил, а кому-то досталось что-то другое. Наверное, здесь это нормально, принято здесь так, и теперь с этим надо жить, или как сказать правильно? Черт с ним, неважно.
   В конце концов, он обычный офицер, что он мог еще ожидать? Коновалова даже не интересовало рай это или ад. Какая собственно разница. Есть занятие, есть цели, есть противник. И более того присутствует определенная свобода выбора. Стрелять или не стрелять, вправо свернуть или влево, затаиться или переть напропалую?
   И еще что-то было в этом. Он боялся сам себе признаться, но разок все-таки признался потихоньку. Черт побери, ему это нравилось. Да он отдавал себе отчет, что, похоже, его куда-то заманивают обыкновенно, и может быть не надо никуда идти или бежать, а может быть надо улечься и прочитать "Отче наш", но к стыду своему молитв капитан не знал никаких, лежать и ждать неизвестно чего абсолютно не хотелось, а потому оставалось играть по неизвестно кем придуманным для него правилам, что он и делал.
   Он тряхнул головой. Хватит. Кто там у нас следующий? И что за оружие у меня на этот раз?
  

х х х

  
  
   Глава III. В которой юный и неромантичный Марсильяк отправляется в путь, а добрый и остроумный виконт нарекает его аргонавтом.
  
   Мне нравилось это ощущение. Я называл его ощущением Пути. Вроде бы все как вчера и тот же опостылевший пейзаж вокруг и тот же унылый дождь, ан нет, шалишь... Он перед тобой. Путь. И мысли в голове абсолютно иные и настроение приподнятое непонятно отчего, и конь бьет копытом как дурак... Тоже в предвкушении что ли?
   Ему то чего предвкушать? Наверняка от седока заразился непонятным восторгом и не менее непонятными надеждами.
   И что ему с них? В смысле седоку... Что изменится в его никчемном в целом пребывании на свете божьем из-за того, что понесет он свое бренное тело из одной пускай опостылевшей точки пространства в другую к тому же пока неведомую? В чем смысл его почти щенячьего восторга из-за того, что тело сие намеревается преодолеть некоторое расстояние, сидя на теле смиреной твари, обученной перевозить подобных ему (читай - седоку)? И, тем не менее, ожидание, предвкушение чуда...
   Путь. Джереми Леко прервал мои возвышенные размышления громким пуком. Вот так всегда.
   - Овощной суп...- пояснил этот плебей. Я глубокомысленно промолчал, лошади шарахнулись. Виконт довольно заржал.
   - Прохладно, однако...- продолжил он, провоцируя меня на продолжение беседы. Мне беседовать отчего-то совсем не хотелось, к тому же было действительно прохладно, и вообще вся эта поездка мне абсолютно не нравилась. Можете смело назвать меня пессимистом, но согласитесь, что заключать браки в интересах королевства, это ужасное, просто немыслимое насилие над личной свободой брачующихся, а особенно над моей. Странные все-таки мысли иногда приходят в головы сильных мира сего, я имею в виду моего любезного батюшку, и, разумеется, герцогиню. Кто еще из руководителей Фронды имел отношение ко всей этой затее, я не знал. Но мог предположить.
   Нет, я, конечно, понимаю, что дворянином меня можно назвать лишь отчасти, и опять же государственные интересы я тоже понимаю, безусловно. Но какого дьявола я должен трястись теперь под этим неприятным моросящим дождиком в чуждую мне до глубины души Британию, или как там ее... Но с другой стороны...
   Я и сам не мог понять, почему согласился на эту авантюру. Разговор с батюшкой, последовавший следом за беседой с герцогиней, новой пищей для размышлений не стал, а лишь укрепил меня в мысли о том, что этот фрондер совсем съехал с ума от общения с герцогиней и болтал не весть что, причем явно с чужих слов. С чьих можете догадаться сами, это не трудно. Да он подтвердил мои полномочия, да он подтвердил обещания заняться моей судьбой, но зачем мне все это скажите на милость? Я вполне был доволен своим нынешним положением, если хотите привык, как привыкают к старой разношенной обуви. И, тем не менее, я дал согласие...
   Наверное это все-таки прекрасно иллюстрирует мою неординарную натуру. Ну не люблю я поступать логично. Хотя они были уверены в том. Что я буду бодаться. Наверняка припасли еще аргументы. Наверняка что-то еще было у них припрятано, но я повел себя странно, и, прежде всего, для самого себя.
   Нет. Наверное, внутренний голос посоветовал мне отправиться в путь. Это была некая тяга к путешествиям, заложенная во мне в прошлых жизнях. Если они есть... Черт побери! Короче, мы на пути в Англию, и плевать на все досужие домыслы с колокольни Святого Петра!
   Джереми снова грубо ворвался в мои высокие материи:
   - Да ладно не грусти, не все так ужасно...
   Я с ненавистью поглядел на приятеля. Он снова неприятно рассмеялся, есть у него такая привычка.
   - Подумаешь неприятность. Жениться его папочка заставил. Все женятся рано или поздно, ну или почти все...
   Я пропустил его треп мимо ушей, но настроение между тем испортилось окончательно. Миссию, конечно, мой папочка приготовил мне ту еще. Нет можно, конечно, было заскочить к нему и безо всяких там сантиментов поинтересоваться:
   "А не соблаговолите ли Вы, Ваше высочество, дать некоторые разъяснения своему не совсем законнорожденному отпрыску..." Но, но, но... Мне почему-то совсем не хотелось этого делать, а тем более наблюдать, как печать глубокой скорби ляжет на чело этого... даже не знаю, как и обзывать его теперь... И как будут в возбуждении дергаться его холеные ручки и нервно постукивать каблучками его не менее холеные ножки в мягких сапогах цвета дерьма...
   Мда... И как губки его произнесут слова раскаяния и сожаления о том, что война это не хорошо, это, разумеется, очень плохо, а люди в силу своего происхождения всего лишь люди, и во всех грехах всегда обвиняют особ, наделенных властью, а это в свою очередь повлечет за собой крупные неприятности, как для репутации последних, так и тех, чьи интересы они защищают. Короче, кисло мне стало совсем от этих мыслей.
   "Черт с тобой,- подумалось мне тогда,- ты выбрал этот способ ну и ладно, ну и прелестно. В принципе, кто я тебе такой, папочка? Я прекрасно понимаю, что разгребать дерьмо намного приятней чужими руками, тут я с тобой полностью и целиком согласен".
   Хотя ситуация складывалась для нас с Дже весьма неприятная. Дело в том, что как я подозревал, этот английский сэр, как они там себя называют, с удовольствием выдал бы свою белокурую, или какую там еще Присциллу за нашего любезного красавчика Тони, даже, несмотря на его несколько нетрадиционную, скажем так, с обывательской точки зрения, приязнь по отношению к юношам... Ну, вы поняли, что я имею ввиду... Потому что Тони сам по себе, какой ни есть, являлся законным наследником титула. Может быть, этому Ледли на титулы и наплевать, он того гляди еще и маршалом станет, но не думаю, что он обрадуется, когда узнает что за ублюдка ему хотят подослать. Хотя у них там вроде бы все решено, и титул мне обещали... Черт! Как они меня... Но все равно меня не покидает ощущение, что все эти досужие домыслы могут оказаться фикцией и наши с Джереми головы отправят назад отдельно от наших тел, а тут уже возможны варианты. Это я насчет способа их отправки. Я же зато приобрету ореол мученика, разумеется, посмертно. Вместо титула. Все будут счастливы.
   - И это называется дальновидная политика,- пробурчал я вслух.
   Джереми сделал удивленное лицо:
   - Да ладно тебе убиваться. Рано или поздно тебя все равно бы принесли в жертву. Это судьба всех незаконных наследников. Лучше представь, какие рожи будут у встречающих нас уродов, когда вместо Тони они увидят тебя. Извини, конечно, но я сильно сомневаюсь, что этих англичан предупредили. Наверняка эти хитрецы наобещали им старшего сына... А впрочем какая к чертям разница, для них скорее всего все французы одинаковы, а вы тем более так похожи...
   - В каком это смысле?- обиделся.
   - Во всех,- довольный собой сообщил Виконт. Потом сжалился, видя мое огорчение, - Ну-ну не дуйся! Представь эти перекошенные физиономии...
   Он не преминул их скорчить.
   - Уже представлял... - вздохнул я.
   - Ну и?
   Я произнес неприличное. Джереми остался доволен.
   - Я рад, что мы не теряем присутствия духа.
   Я снова произнес неприличное, еще и в рифму. Было ужасно противно из-за всего этого. Подумать только, вчера еще попивая вино с глубокоуважаемым Джереми Леко, мы рассуждали о бесконечности и прочих многоумных глупостях, а сегодня вынуждены тащиться черт знает куда на наших бедных лошадках через холодный рассвет трезвые, злые и немного расстроенные тем глупым стечением обстоятельств, которое и привело нас к подобному состоянию. Мысли эти опять же. Как же счастливы должно быть люди обладающие способностью не думать. Ведь есть масса интересных занятий, бильбоке, например, соколиная там охота и прочее. Брр... Мерзость. И вообще на кой мне эта свадьба? Сам бы брал и женился, милейший папенька. Опять же вдовец... Ан нет. Он из тех, кто делает ходы, а потом наблюдает. Наблюдатель в домашнем халате. Удобная позиция во всех отношениях...
   Да и Дже тоже чего печалиться, казнят, так казнят, а не казнят, так найдет себе горничную или две и будет радоваться жизни, в то время как я...
   Мы остановились перекусить. Стало чуть веселей. Леко с набитым ртом стал давать мне советы по поводу моей будущей семейной жизни. Веселье из меня опять куда-то ушло.
   - И вообще,- заявил он,- ты должен быть мне благодарен, за то у тебя есть такой мудрый советник как я. Хотя бы потому, что у твоего папа такого советника нет. Опять же и советы у меня бесплатные.
   - Спасибо.
   - Но-но. Веселей мой юный друг. Хотя конечно это свинство.
   - Тут я с тобой совершенно согласен. Это свинство возведенное в степень.
   Джереми поморщился:
   - Да я не про то.
   - А про что? - я удивился, ибо думал, что он о моем предстоящем бракосочетании.
   - Видишь ли, союз мужчины и женщины, бесспорно, тоже является свинством, хотя некоторые личности имеют наглость утверждать, что именно венчание в церкви и отличает как раз род человеческий от свиней. В остальном мы удивительно похожи с этими милыми животными. Лично я заметьте, сэр... Кстати, можно я так теперь буду вас называть. Ой!
   Ему повезло, потому что давать пинок под зад, когда сидишь на траве очень неудобно. Чего тогда ойкал скажите на милость?
   Меж тем виконт продолжил:
   - А я, между прочим, считаю эти союзы, союзами бога и сатаны. Потому что женщина, она от дьявола, не мне вам объяснять. Но я имею в виду другое,- он хохотнул,- свинство я считаю отправлять нас в столь ответственное предприятие без должной свиты, слуг, охраны, в конце концов... И вообще ты, почему не потребовал экипаж?
   - Это часть его политики... Хотя за это я ему благодарен. Не люблю я этот официоз. А ты, я гляжу, становишься меркантильным. Или тебе необходимо побольше свидетелей нашего позора?
   - Свидетели! - этот мерзавец расхохотался.- Конечно свидетели. А ты как думал? Ты у нас кто? Дворянин, без пяти минут... Тебе просто необходима достойная сану упаковка.
   - Ну, это еще полностью не доказано. Может это вообще брехня собачья о моем происхождении. Может я сын рыбака...
   - Ага,- кивнул виконт.- И тебя подобрали на берегу после кораблекрушения и принесли в родовой замок, очистив от рыбной чешуи. И добренький Марсильяк нарек тебя Аргонавтом...
   - Ублюдком он меня нарек...- буркнул я.
   - Да!- обрадовался Джереми,- именно ублюдочным Аргонавтом!- он даже в ладоши захлопал от удовольствия.- И, тем не менее, я желаю, чтоб все было красиво. С фейерверком, расшитыми золотом камзолами и пожарными в бронзовых касках.
   - Камзолов не обещаю, а фейерверк - запросто! - я двинул кулаком в направлении столь ненавистной мне в данный момент радостной хари, но, к сожалению, промахнулся, чем привел последнюю в неописуемый восторг.
   Когда восторг чуть утих, я поинтересовался:
   - А пожарные-то тебе зачем, урод?
   - Как зачем?- искренне удивился Джереми, - а чтоб пожары тушили, вдруг мы пожелаем чего-нибудь поджечь, как на свадьбе Фернана.
   Я непроизвольно втянул голову в плечи. Было дело. Тут он прав. И самое обидное то, что мысль поджечь платье графини Конкордии принадлежала мне. Конечно, во всем виновато вино, но получилось действительно неудобно.
   - Вот,- видя мое ставшее озабоченным лицо, ласково улыбнулся противный Виконт,- вот и ты согласен со мной, что без пожарных никак не обойтись.
   - Да ну тебя,- мысли мои потекли в неожиданное русло,- слушай! А может ну его совсем? Давай вообще никуда не поедем?
   - Давай! - легко согласился Джереми,- и отправимся скитаться в дальние страны и веси. Станем бродягами и разбойниками, сколотим шайку себе подобных, и будем дерзкими набегами нарушать спокойствие старины Карла. А потом возведем тебя на трон и женим...
   - На Присцилле.- заключил я, и мы впервые с момента нашего отправления облегченно расхохотались.
  
  

х х х

  

Видя Мишкину тоску,

а он в тоске опасный,

я еще хлебнул кваску,

и сказал "Согласный!"

   ( Владимир Семенович Высоцкий )
  
  
   Сегодня мое отражение вело себя странно. Поначалу оно долго не появлялось в поле зрения, потом появилось на миг, хмуро ухмыльнулось и снова надолго исчезло. И вообще странное оно у меня. Вечно хочет выглядеть чуть хуже, чем я есть на самом деле. У меня часто бывает впечатление, что мы с ним вообще два разных человека. Вчера вроде бы пистолетом мне, то есть себе грозило, а потом кажется застрелилось.
   Я хотел спросить у него... Или нет, ничего я не хотел, ну его... Отражение это. Просто хотелось на чем-то сфокусироваться, но черт с ним. Обойдемся.
   Блин... О! Вода... Вода где-то журчит, точно, где-то далеко, очень далеко идут грибные дожди... Это у меня точно от грибов, подожди, а вчера грибы были? Или нет? Отражение опять на секундочку вынырнуло из окружающего тумана и глупо осклабилось. Вот тварь, не помню. Нет определенно вода где-то рядом. Так и есть, вот она чистая прозрачная струя из водопроводного крана. Я попытался приблизиться к ней. Припасть. Непонятная сила потащила меня вниз, мир в очередной раз перевернулся, и холодный кафельный пол больно стукнул по моему несчастному затылку...
   ...В следующей серии герой лежал на полу ванной и сосредоточенно рассматривал давно небеленый потолок с ржавыми разводами на оном. Разводы эти складывались в похабные издевательские ругательства, относящиеся к неподвижно лежащему под ними телу, чем медленно, но очень верно, приводили последнее в состояние тихого помешательства. Потом из великого информационного поля земли выплыла первая устойчивая мысль: "На хрена я так нажрался!"
   Мир постепенно обретал упругость и объем. Потолочная графика сложилась в слово "слабак", мозг услужливо добавил: "и пить не умеет". Я разозлился и совершил подвиг - нащупал край ванны и рванул на себя. Ванна как всегда оказалась сильней, и отражение возникло почти прямо передо мной, ну может быть только чуть-чуть наискосок.
   - И уже в 15-м веке он ухитрился изготавливать диоптриевые призмы,- произнесло оно.
   - Ну и хули? - поинтересовался я, и картинка исчезла, зато плоть моя, наконец, погрузилась в долгожданный прохладный и оживляющий водопроводный океан, бурлящий и пенящийся как водопад, успокаивающий и приятный как джакузи, светящийся и переливающийся всеми радугами сознания как весенний ручей, нежный, как ангельское... Стоп! Стоп!!! Вот оно ключевое слово... Ангел!
   Мое частично умытое мокрое отражение тупо глядело глаза в глаза. Ангел, блин... Ангел... Допился, блин. Мои поздравления, мадемуазель.
   Я снова нырнул. Надолго. После вынырнул и снова нырнул. Неясный крылатый образ никуда из сознания не исчез, и исчезать не собирался.
   Наконец мое негибкое тело, подмигнув напоследок отражению, выбралось из ванной и наощупь направилось вглубь квартиры, потому что следующим ключевым словом было "диван". Но, увы, и ах, диван оказался занят. На нем, чинно сложив крылья, восседал мой вчерашний собутыльник и глядел на меня с явным сочувствием. Перед ним на табуретке возвышалась заиндевевшая бутылка "Немирова" и на блюдечке возлежало нарезанное румяное яблочко. Я кивнул, и ангел не заставил себя упрашивать.
   Вскоре в мир вернулись все краски жизни, и мысли мои потекли более плавно.
   - Чтож Саша слова все сказаны,- негромко произнес ангел,- похоже, тебе действительно пора.
   Меня опять затошнило:
   - Я...
   Собутыльник недоуменно изогнул бровь.
   - Ты что хочешь отказаться?
   Мне было ужасно неудобно все-таки человек, тьфу ты... с выпивкой закуской по-людски, а я... Но, тем не менее, голова моя неубедительно кивнула.
   - Так.- Ангел встал, хрустнул крыльями, словно жестким веером, прошелся по комнате.
   - Начнем сначала, - его лицо не предвещало мне ничего хорошего, но терпение было видимо действительно ангельским.
   - Может быть, я ничего не понимаю,- саркастически начал он или оно, как его величать в этом смысле я слава богу не знал,- но потрудись объяснить мне одну вещь... Вот сидишь ты тут один одинешенек, страдаешь неизвестно отчего. Бросили тебя все, работу потерял, из квартиры скоро выгонят или пропьешь ее к херам. И тут к тебе является мифическое так сказать существо, поит тебя, кормит, предлагает некоторую сумму... И просит за это. Просит, заметь!- палец Ангела взметнулся указующим перстом, сущую безделицу, так просто, пустяк! Выполнить непыльную, хорошо оплачиваемую работу, которая пользы принесет массу, от мыслей о суициде избавит, а вдобавок откроет душе твоей бессмертной тайны, которые и не снились, а ты, Саша не видишь в этой ситуации ничего лучшего, кроме как отказаться! Не стыдно?
   Я понуро молчал, верно, ведь бает сволочь, и все равно...
   - А чего это вдруг я квартиру потеряю? - неожиданно для самого себя спросил я.
   - А потому,- ангел так глянул мне в душу, что она ушла в тапочки,- потому уважаемый квартиросъемщик Маношин, что ваш не менее уважаемый горсовет готовит ввести в жизнь распоряжение за номером 445689Г о принудительном выселении граждан неоплачивающих коммунальные услуги сроком более двух лет. А вы уважаемый, когда за свет за газ, за жилплощадь последний раз изволили платить? Предъявите квитанции!
   "Вот ведь гад, - подумалось мне,- а ведь добреньким прикидывался!"
   - Угу,- кивнул ангел,- гад я, правильно. Не стесняйтесь гражданин.
   "И мысли читает!"
   - Сильно надо, - фыркнул ангел,- они у тебя примитивные, а для настоящего чтения напрягаться нужно. Впрочем, могу научить, если поладим. Хотя Саша веришь, сдается мне, что все твои беды от банальной тупости.
   - Ну, хорошо. Вот тебе еще аргумент. Ты знаешь, что такое предначертанность. Ага. Допустим, летит самолет Москва-Ташкент. Хороший самолет, надежный. Но понимаешь, какая беда. Витя Трофименко, который предполетную подготовку проводил одну штуку не заметил. А самолетик аккурат над твоим домом рейс производит. Догадываешься. Наступает время "Ч"... Отваливается от него некая деталь. Небольшая. Но ускорение свободного падения вещь неумолимая и неприятная... для смертных. И прошивает эта деталька крышу дома твоего насквозь аккурат над твоим любимым диваном... Ну...
   - А я диван переставлю...
   - Нет, у тебя сил не будет. На тот момент ты в отключке будешь лежать, потому что старого приятеля встретишь. Грех отказаться будет. Даже зная об этом, я не уверен, что, во-первых, ты отнесешься к моему предупреждению с должной серьезностью, во-вторых, тебе просто не будет облом и, в-третьих, принятых тобою мер безопасности будет недостаточно. Более того ты можешь уехать, спрятаться в бункер какой-нибудь, милицию вызвать даже в Ташкент позвонить, но... Случится что-нибудь еще и ты в этот момент все равно окажешься на своем любимом диване.
   Сердце мое бешено заколотилось. Но вслух я промямлил:
   - Ты как Сан Мьюнг Мун.
   - Чего это вдруг?
   - А он считал, что все беды от коммунизма. Устроил у себя что-то типа колонии или коммуны. Народ на него пахал по шестнадцать часов в сутки за еду, а он их проповедями кормил, загоняя в состояние отрешенности и тем самым лечил от алкоголизма.
   Ангел расхохотался:
   - Уел, уел. Ловко ты меня. Ну ладно,- он театрально вытер крылом несуществующие слезы.- Прости мя грешного. Давай по пятьдесят за мир и согласие.
   - Да не дрейфь,- продолжил он, разливая,- я ж тебя не куском хлеба попрекал, а разозлить хотел, что-то ты совсем расклеился, парниша.
   Я тяжело вздохнул и выпил, не чокаясь и не закусывая.
   - Ладно, попал и попал. Говори что делать?
  
  

х х х

Спящая красавица. За мгновение до пробуждения.

Почти Пикассо.

  
  
   Было совсем темно. Пространство на ощупь казалось жидким и скользким как грязь. Оно лезло в ноздри, растекалось по лицу, и воздух был где-то очень далеко и казался недостижимым. Руки пытались раздвинуть этот ужас, но были бессильны перед наступившей тьмой. Не было голоса, чтобы кричать... Мысль была только одна, но она заполняла весь мозг без остатка: "Меня закапывают живьем..."
   А потом вдруг все как-то сразу закончилось. И свет стал проступать вокруг и тени куда-то ушли. Вера ясно увидела перед глазами пластиковый пол, незнакомый и память растерянно засуетилась.
   Чье то прикосновение, Вера дернулась, и тело отозвалось болью.
   "Меня били?"
   "Да".
   Кровь.
   "Моя? Да что же это такое?"
   Она с усилием приподнялась, нога уперлась во что-то мягкое. Человеческое тело. Мужчина. Не двигается.
   Чей то голос.
   - Вера Анатольевна, не стоит так напрягаться, сейчас Вам станет легче, сможете подняться и все вспомнить. Давайте!
   Вера оперлась руками в пол и действительно почувствовала, что может подняться.
   "Светка!" - словно выстрел в мозгу. Она вспомнила.
   - Вот видите как хорошо... - удовлетворенно произнес голос, и Вера осмотрелась.
   Картина предстала перед ней весьма занятная. Помещение на первый взгляд напоминало лабораторию, но чем здесь занимались, кроме истязания Веры было непонятно. На пластиковом полу лежало два мужских тела, безнадежно мертвых, судя по синюшному цвету лиц, а еще одно тело сидело на стульчике в дальнем от Веры углу и приветливо ей улыбалось.
   - Сигаретку?- участливо вопросило лицо.
   - Дда...
   Зажженная сигаретка необъяснимым образом оказалась в руке Веры, но она на такие мелочи просто не обратила внимания, лишь жадно затянулась и какое-то время молча курила.
   Ее спаситель за это время неспеша приподнялся и с интересом стал рассматривать тело одного из мертвецов. Потом хмыкнул и произнес:
   - Странное какое создание человек. Он единственное существо, в котором есть все, что было, существует и даже будет во Вселенной, но этот сумасшедший потенциал почему-то практически не реализуется. Не правда ли парадокс, Вера Анатольевна?
   Вера судорожно сглотнула.
   - Да ладно не обращайте внимания. Подумаешь, человечество... Даже смешно с одной стороны. Минут так несколько назад не думаю, что вас оно с его глобальными проблемами так уж и волновало, просто хотелось жить. Даже подруга ваша с ее проблемами вас не волновала, не правда ли? Инстинкт, что поделаешь, выжить любой ценой, понимаешь, и без всяких там дурацких вопросов: "Зачем? Почему?" Просто выжить и все... Нормально.
   - Вы кто? - выдохнула Вера.
   Незнакомец засмеялся тихонько:
   - Ну вот, я же говорил, что уже лучше. Вас уже стали интересовать несущественные подробности. Вроде того, кто я...
   Вера не нашлась что сказать.
   - Сейчас мы уйдем отсюда, для начала, а потом спокойно поговорим.
   Сразу предупрежу, чтобы избежать излишних вопросов, то да, я благотворительностью не занимаюсь, в отличие от некоторых голубых спасителей. И мне от вас кое-что нужно. Более того, надеюсь, что мы с вами придем к этому пресловутому консенсусу, в хорошем, разумеется, смысле этого слова, но времени признаюсь у нас с вами не так уж и много.
   Вера, наконец, почувствовала под ногами пол, и ее стошнило. Незнакомец выждал для приличия пару минут, а потом накинул на Веру какой-то плащ-не плащ, и распахнул дверь.
   - Пойдемте. Только, чур, ничему не удивляться, пока. Ибо время!
   В полутемном коридоре удивляться было нечему, кроме того, что он был неестественно длинным. Потом вдали показалась, какая-то серая дымка и незнакомец обнял Веру за талию и шепнул в ухо:
   - А теперь полетели...
   И они действительно полетели...
   Самое странное, что голова совершенно не болела, да и восприятие окружающего было необычайно ярким и каким-то... необычайным, словно во сне, когда чувствуешь что сон наверняка вещий, а просыпаешься и знаешь, что все это понарошку. Вера словно пронзала собой самую суть мира, величественные картины событий грядущих и бывших когда-то возникали из сияющего Ничто и рассыпались брызгами хрустальных зеркал... И Неизвестный попутчик исчез, и в то же время присутствие его ощущалось вокруг в пространстве и движении, и голос его был в молчании сверкающих меняющихся фантастических пейзажей...
   А потом они сидели в маленькой уютной комнатке у нежаркого камина, и вино было отменным и хотелось остаться тут навсегда, и голос Незнакомца рассказывал длинную пахнущую вечностью сказку, которой хотелось верить...
   - ...Ход, ведущий в залы Хроник - на правом плече Сфинкса, что на плато Гиза. Когда откроется голова и будет найдена капсула времени, оно потечет вспять и отворятся Врата.
   Врата откроются голосу. За ними увидят Идущие винтовую лестницу, которая приведет их в комнату без углов. Ведут из комнаты три канала, а также в ней сокрыт от глаз человеческих глиняный горшок.
   В нем указание пути. В случае ошибки Идущих ожидает скорая смерть.
   Но тот, кто выберет правильный путь по каменному переходу, освещенному светящимся воздухом пройдет дальше и увидит 49 сакральных геометрических рисунков, где две и сорок шесть - Хромосомы Христового Сознания, а на последнем - цветок жизни. Потом все вправо, и вправо, до Зала Свидетельств. Пять с половиной миллионов лет откроют Идущим тайны цивилизации. У входа камень на нем фотография, где Идущие увидят себя и прочтут свои имена и имя дня их прихода.
   ..Чертог правителя...
   Плоская крыша...
   Это голос незнакомца или фантастический сон наяву? Голос заменил мир целиком, и Вера растворилась в нем.
   Чертог правительницы... Скат... Туннель, уход никуда... Спираль черного цвета, ведущая к центру Земли... Залы Аменти...
   Чтобы попасть туда, необходимо миновать нулевую точку спирали и тогда туннель обретет объем...
   Там все ваши мысли мгновенно будут обретать реальность. Там нельзя выпускать наружу свой страх, ибо он убьет Идущих... Но здесь же и первый этап Посвящения... Надо пройти туннель для погашения черного цвета, и очутившись в чертоге, Идущие увидят саркофаг, спираль пройдет через него. И здесь они покинут трехмерный мир, расширив сознание...
   Цвет спирали измениться на белый, и Туннель поведет дальше к чертогу Правительницы... Там необходимо будет вновь обрести свое тело, ибо чертог этот - стабилизация.
   Великая Спираль Логарифма... Залы Аменти... Семена жизни... Геометрическая фигура... Бело-голубое пламя высотой четыре фута... Холодное, водворенное в Залы Аменти более пяти миллионов лет назад нефилимцами жителями Сириуса. Они возникли сразу после разрушения Хроник и представляют собой искривленное пространство... За ними вход в Залы Хроник... Внутри них Космос. Залы расположены на расстоянии 440 000 миль от земли, если находиться в 4-м измерении, а если в 3-м, то на тысячу миль внутри Земли...
   Первый зал - пирамида внутри главного золотого прямоугольника... В ней огонь... Там древо знаний... Великая пирамида... Путь к ней круговой туннель...
   Хроники Акаши - живая память Земли... Карта Хромосом - под великой пирамидой, в галерее ведущей в Главный Зал Хроник ...
   Свечи почти догорели, но темно не было, мягкий свет обволакивал Веру, она находилась в странном состоянии полной гармонии с окружающим миром. Это было в диковинку и к тому же ужасно приятно.
   Она потянулась, словно сытая кошка и взглянула на незнакомца. Тот сидел в глубоком кресле, отодвинутом вглубь комнаты, завернувшись в темный плащ, и лицо его, казалось, совсем слилось с окружающим полумраком.
   - Так я все-таки умерла?- произнесла Вера равнодушным голосом.
   - Вам виднее...- с легкой иронией отвечал незнакомец.
   Вера протянула свою руку к свету и внимательно посмотрела на нее. Рука как рука.
   - Скажите,- Вера на миг задумалась,- а Светлана, что с ней?
   - Она в лечебнице,- ровным голосом отвечал незнакомец,- я думаю ничего страшного с ней уже не случиться. Согласитесь, что по меркам вашего,- он выделил это слово,- мира вела она себя несколько, ну скажем так, неадекватно. Посреди ночи бежать на кладбище, истерики все эти, попытка эксгумации могилы известного в определенных кругах человека. Естественно эти самые круги забеспокоились, ну и приняли меры. А пострадали Вы...
   Вера кивнула.
   - А Родион этот, то есть Роман Родионович, он... действительно умер?
   Фигура в кресле едва заметно кивнула головой:
   - Хороший вопрос я видимо в Вас не ошибся. Желудинский ваш действительно умер, окончательно и бесповоротно. И очень давно, тут ваша подруга была полностью права с любой точки зрения. Ведь что такое смерть? Объяснения этому факту однозначного не существует, но если явление сие рассматривать в комплекте с понятием жизни, то можно заметить, что понятия эти являются взаимоисключающими и прямо друг другу противоположными. Вы извините, что я так запутанно выражаюсь, я просто пытаюсь говорить языком ваших философов, вот уж где публика прошу простить.
   Так вот если продолжить на этом, так сказать, научном наречии, то можно договориться до космос знает каких вещей. Оставим же этот хлеб им. Тем более, что проблемы то, по сути, нет. Открою Вам уважаемая Вера Анатольевна один маленький секрет. Человек жив или мертв настолько, насколько он себя чувствует, и абсолютно наплевать на то, что думают о нем окружающие...
   Помолчали. Незнакомец продолжил.
   - Ведь что такое окружающая нас реальность? Это то, что она нам внушает. И вам, кстати, и нам. Вот смотрите. Стоит посреди шумного бурлящего базара одинокая девушка. Рассматривает товар, торговцев, спорит с кем-то, толкается, просто приценивается. Кипение жизни, не так ли?
   Кто-то приезжает, кто-то уезжает, и процесс бесконечен, относительно конечно.
   А потом вдруг, чу, нечто неуловимое проносится в воздухе, и базар начинает потихоньку пустеть. Для начала убираем подъезжающих, ну перекрываем им доступ, допустим кордоны милицейские выставим, якобы пришла вводная, что на базаре этом готовиться столь популярный в ваше время террористический акт. Никто, заметьте, ничего не замечает, а базар потихоньку начинает пустеть. И, в конце концов, через некоторое время наша девушка остается почти одна.
   Она начинает нервничать, задает вопросы, ей никто не отвечает, потому что те кто остались понятия не имеют о происходящем. Наконец, исчезают и они. Девушка наша бредет к остановке этих ужасных маршруток и надо же, какая нелепость, последняя из них уезжает у нее из-под носа... У вас ведь бывало такое?
   Вера кивнула.
   - Неоднократно.
   - Вот,- удовлетворенно продолжил незнакомец,- и что мы видим в результате? Одинокое, брошенное существо посреди пустого и зловещего своей непонятностью пространства. Девушка наша начинает лихорадочно искать выход. Гармония ее мира нарушена, сердце ее учащенно бьется, даже слезы откуда-то появились. А вокруг ни души, только равнодушное холодное солнце...
  
  

х х х

  
  
   Место дислокации неизвестно. Состав группы одна единица. Вооружение автомат, гранаты, сюррикены особые модернизированные. Цель миссии неизвестна.
  
  
   Коновалов произвел смену оружия и выпустил парочку гранат в сторону приближающегося противника. О боеприпасах на этот раз беспокоиться не стоило. Он это чувствовал. И точно, бросившись в узкий проход между двумя гранитными обломками весом в несколько тонн, почти сразу обнаружил схрон. Пока противник приходил в себя капитан быстренько набил сумку магазинами, рассовал по карманам "лимонки", а непонятного, но зловещего вида мерцающие звездочки аккуратно спрятал за пазуху, пусть им, полежат, разберемся попозже.
   Дальше была лестница. Взбираясь по осклизлым, сочащимся розовой жидкостью ступеням, капитан в очередной раз усомнился в реальности происходящего, но особо раздумывать было некогда. Огневая точка обнаруженная им на верхней площадке была как на заказ. Неведомые строители или устроители этого "тренажерного зала" как называл про себя окружающий мир Коновалов, постарались на славу. Они не пожалели ни мешков набитых песков ни боеприпасов, ни оптики. С площадки к тому же отлично просматривался весь заросший невысокой травой луг, окружавший гранитные развалины. Вдалеке синел лес.
   Капитан сплюнул. В этом лесу двумя часами ранее ему пришлось несладко. Но, похоже, законы жизни человеческой действовали и здесь.
   Это насчет "то пусто- то густо". Серо-зеленые фигурки прекрасно различимые в хромированный прицел были как на ладони. В атаку идти не спешили, растянулись цепью и пытались укрыться в чахлой растительности.
   Капитан неспеша нащупал сигаретную пачку, с наслаждением закурил, не боясь демаскировки. Плевать. Эту пачку он обнаружил вчера в небольшом схроне под малиновым деревом. Как почувствовал. Да если честно, то грешно было не почувствовать. Странно дерево это смотрелось посреди липовой рощицы. Мощное, по сравнению с молодыми липками, раскидистое, да еще и кора малиновая с прожилками.
   Копнул наугад саперной лопаткой, попал. Думал сначала подстава. На пластиковую взрывчатку погрешил, а тут такое богатство. Не балуют табачком "устроители", ох не балуют... Ощущения при курении были странными, и табак тоже странным. Сначала подумал галлюциноген, а потом плюнул на мысли эти, попробовал получить удовольствие, вспомнил любимый "Кэмел", и дымок вроде послаще стал. Тогда еще фразочка вспомнилась из прошлой жизни:
   " Все вещи лишь такие, какими мы их представляем".
   - А ведь точно! - усмехнулся Коновалов.
   Ему показалось на миг, что он жив. И кроме того находка сигарет, навеяла сакраментальную мысль о том, что устроители этого цирка пытаются всерьез задобрить Коновалова, потакая его прижизненным слабостям и привычкам. Зачем? А вот поглядим. Нужен я им, значит, а потому, как говорится, поумираем, увидим. Только странно вот. С едой тоже непонятно. Иногда подбрасывают сухпай. Хочу ем, а могу и не есть. Но есть то, почти никогда не хочется, а вот курить хотелось часто. Вспоминал. Привычка вторая натура, никуда не денешься.
   Тут и сигарета кончилась. Выбросил.
   "Что-то они туда добавляют все-таки..."
   Потом стало не до шуток, здорово его "серые" по лесу погоняли, чтоб им пусто было. Так, а это еще что за тема?
   Небольшая группка противников катила от леса, прикрываясь явно бронированным щитком какую-то образину на колесах. У образины имелся внушительный ствол, примерно 78-го калибра и шипастые новехонькие колеса. В тот же миг преследовавшая капитана пехота мелкими перебежками бросилась в атаку, и Коновалов прильнул к пулемету.
   Game continium...
  
  

х х х

  
  

Глава IV. В которой юный Марсильяк и его верный виконт обнаруживают наемных убийц до того как те обнаруживают их.

   Ближе к вечеру, когда мы уже миновали Сент-Кентен, решив не задерживаться в этом милом городишке из-за странного ощущение того, что за нами кто-то следит, это ощущение переросло в уверенность. Мы как раз рассуждали об очень серьезных вещах, а потом Джереми вдруг сказал: " А, по-моему, за нами следят", и мы прекратили свои рассуждения, решив это предположение проверить. И проверили, воспользовавшись темнотой.
   Через некоторое время небольшой отряд наемных убийц, неспеша и особо не скрываясь, проследовал по нашим следам. Мне показалось, что они и раскланялись бы с нами с удовольствием, если бы мы не прятались в это время в кронах деревьев.
   Но так как мы все-таки предусмотрительно спрятались, то они просто проехали мимо. Тьма Пикардии сохранила наши бренные тела и бессмертные души. А наши доблестные кони прятались чуть дальше в чаще, и потому нас никто не заметил. Было их четверо, и выглядели они довольно внушительно. Я имею в виду убийц. То, что это убийцы я нисколько не сомневался, как-то жизнь научила меня предполагать самое худшее в первую очередь, а уж потом пользоваться приятными сюрпризами. Кто мог послать их? Кардинал? Герцогиня?
   Отсюда, выводы напрашивались сами собой и невеселые. А может все проще и папа отправил за нами телохранителей? Как это на него похоже... Да уж он-то точно скорей всего убийц и послал и. Ловкий он у нас. И герцогине угодил, и от нежелательного наследника избавится. Похоже, действительно мой батюшка не оставлял нас своими заботами.
   Что было и неудивительно, что еще можно ожидать от человека, который обожает выливать ночные горшки на головы собственной дворни. Нет, я не удивился, нечто подобное я и предполагал с самого начала, и мне было плевать из каких соображений и кто хочет нас убить. Может быть это ищейки Мазарини, а может и у этих безумных фрондеров поменялись связанные со мной планы, не важно. Теперь как по мне, так все действительно становилось на свои места. Жених без эскорта и надлежащей помпезности направляется для бракосочетания к любезным соседям, ату его!
   Я уже представил надгробную речь моего папа, эдак с надрывом, с завыванием в траурных одеждах или нет, лучше во власянице, бородища развевается, ручонки сжимаются в кулаки... "Встанем стеной! Отомстим! За Марсильяка!" И так это кулаком об крышку гроба: Хрясь!!!
   Хрясь! С удовольствием сказала ветка, и ваш покорный слуга скатился на влажную траву, потер ушибленную задницу и, услышав радостное и приглушенное похрюкивание Леко, побрел к лошадям. Вопрос только в том, когда они решат, что пора нас резать. Ну не люблю я лазить по деревьям!
   Когда я изложил виконту свои соображения по данному вопросу, он сразу занялся очень важным и ответственным делом. Это значило, что Дже задумался и задумался серьезно.
   Джереми сосредоточенно ковырялся в носу. Утомил он меня.
   - Ну и дальше чего?- спросил я, выдержав паузу.
   - Ничего.
   - Назад пути нет. Вперед, похоже, тоже нет.
   А он все никак не мог остановиться.
   - Делать, что будем? Советник.
   Виконт, не прекращая свое занятие, изрек:
   - Я ж предлагал, в разбойники подадимся.
   - Придурок.
   - Сам придурок.
   - Может повеситься, самому?
   - Вешайся...
   Я медленно закипал. Стоит тут учит, все меня учат. Сволочи.
   - Знаешь что уважаемый, пошел ты к черту. Понял? Или к разбойникам своим. Сильно нужен ты им. А мне наплевать. На тебя, на папеньку, на невесту эту треклятую. Я не хочу, чтобы вы дергали из меня веревочки...
   - За...- строго произнес Джереми.
   - Чего за что?
   - Ты хотел сказать дергали меня за веревочки, а не из тебя...
   Я, чертыхаясь, стал карабкаться в седло:
   - А пошел ты к дьяволу! Все вы пошли к дьяволу! Сейчас догоню этих уродов и потолкую с ними! Понял! И наплевать!- я дернул узду.
   Дже расхохотался. Однако тоже полез в седло.
   - Чего ржешь?
   Он указал мне куда-то за спину.
   - У тебя елочка из задницы торчит...
   Я оглянулся, ччерт! Отодрал от штанов неведомо как прилипшую еловую веточку и зашвырнул ее в кусты. Сволочи! Все сволочи!!!
   Леко зевнул:
   - Ладно, поехали уже куда-нибудь...
   И мы поехали дальше...
  
  

х х х

  
  

И билет на самолет с серебристым крылом,

Что, взлетая, оставляет земле лишь тень

( Виктор Цой - поэт и композитор.)

  
   ...Египет. Прекрасно. Что я знал о нем? Да тоже, то, что и большинство простых граждан, скажем так, европейцев. Уж египтяне, то огого... Они-то уж в курсе. Как верблюды там сношаются. Вот-вот. О чем это я? Ага, Египет. Пирамиды, верблюды, короче развитое государство Северной Африки со столицей в славном граде Каир. Все... Нет, еще Витька Флягин туда отдыхать ездил пару лет назад. Водки какой-то дерьмовой привозил. Наверное, в аэропорту купил, и брехал потом, что египетская она. Да еще Сфинкс... Сфинкс. Че он мне про Сфинкса то буровил? Ага, вход на левом плече Сфинкса, хотя постойте, ничего он мне про Сфинкса не буровил, тогда откуда же...
   Так. На секундочку возникшее в стекле такси отражение произнесло загадочную фразу:
   "Все непонятные вещи, происходящие с нами в течение жизни, ни в коей мере не являются необъяснимыми..."
   Я приветливо покрутил пальцем у виска. Таксист поежился. Получилось забавно. Со стороны.
   Острый уголок конверта уколол меня под курткой, я вытащил его на свет божий и вскрыл. Ага, цветной уголок билета до Москвы и дальше. В Каир, кажется. Деньги. Хм... Начало неплохое. Какая, в сущности, разница, как проводить время, тут мой ангел действительно прав на все сто. По сути каждый из нас является, всего-навсего, зародышем. Это как в старом анекдоте, когда один из зародышей сидящих в матке интересуется у другого: "Неужели ты веришь в жизнь после родов? Бред. Еще никто не вернулся обратно..."
   Люди и после родов остаются в том же самом положении, только декорация меняется, так называемая окружающая реальность, а смерть, похоже, те же роды. Вопрос только в том кем мы выйдем из них. А реальность эта... Египет так Египет. Ангел так ангел. Они не вписываются в привычный мир реальности? Пусть будет хуже для нее, я, в конце концов, не виноват в том, что несколько миллиардов идиотов приняли правила неведомой им игры и пытаются навязать их остальным, при всем притом называя этот бардак окружающей реальностью... Червячок сомнений внутри меня все-таки шепнул что-то насчет того, что ангел тот еще жук, что он сам мне навязал свою реальность, но уголок конверта снова кольнул меня в грудь и червячок уполз.
   Пребывая в этом странном состоянии, я как-то не сразу понял, что такси остановилось, и шофер с неприятным лицом почему-то приказывает мне освободить салон...
  
  

х х х

  
  
   Спустя некоторое время, на крыше невзрачной многоэтажки, одного из окраинных районов Города, беседовали две большие говорящие птицы. Погода стояла промозглая и туманная, и силуэты их были размыты и едва заметны тому, кто пожелал бы их увидеть.
   Маленькая фигурка внизу на тротуаре пыталась поймать такси, зябко переступая ногами в луже натаявшего снега.
   Птицы задумчиво глядели вниз. Проехавший по дороге грузовик обдал фигурку потоком грязи. До самого верха донеслись вопли и ругань.
   - Ты думаешь, он справится, Арфедокс? Он так неуклюж...
   - Он непредсказуем, Алголиэль.
   - А, ну-ну...
   А может быть, это были и не птицы.
  
  

х х х

Спящая красавица. Ария бродяги.

  
  
   Наверное, это был гипноз, Вера на миг закрыла глаза, а когда открыла их, то увидела себя стоящей на обшарпанном асфальте посреди пустынного гигантского рынка с рекламами, торговыми опустевшими местами, заваленном грудами картонно-целлофанового дерьма. Она огляделась, это был ее город, он возвышался где-то далеко вокруг, в таинственной недосягаемой дали виднелись расплывчатые силуэты многоэтажек. Вера вздохнула, и машинально нащупала в кармане телефонную карточку.
   "Надо кому-то позвонить..." - пришла в голову первая мысль.
   Телефон оказался неподалеку в куцей стеклянной будочке, изрисованной царапинами и фломастерами самых причудливых расцветок. Машинально сфокусировавшись на ярком обрывке рекламы уверенно гласившей: "Не знаешь, как жить? Мы научим тебя..." Вера сняла трубку. Гудка не было. Вера вышла из будочки и присела на пустую скамеечку поблизости. Надо было просто спокойно обдумать ситуацию и попытаться разложить по полочкам в голове последние события. Вера нащупала в сумочке пачку с последней сигаретой и медленно закурила, щурясь на недружелюбное солнце.
   - Сигаретки не найдется, барышня?- раздался из-за спины хрипловатый мужской голос.
   Вера дернулась, и зажигалка брякнулась на серый асфальт. Обернувшись, она увидела причудливо наряженного бомжика при бороде и вязаной неопределенного цвета шапке с помпончиком.
   - Последняя,- Вера продемонстрировала бомжику пустую пачку, после чего швырнула ее в урну. Не попала. Бомжик грустно проводил пачку глазами.
   - Ага, ага,- покивал он,- ну ладно мы тогда свои...
   Не обращая внимания на Веру, слегка обалдевшую от подобной наглости, бомжик вытащил из кармана едва начатую пачку "Ронхилла" прикурил, отчего-то пряча источник огня внутри сложенных грязных ладошек, несмотря на отсутствие ветра, и прищурившись, стал глядеть вдаль в глубину рынка.
   Насмотревшись на бесконечные ряды унылых контейнеров, он притушил сигаретку и спрятал окурочек где-то на теле. После чего смачно высморкался и с чувством глубокого удовлетворения произнес:
   - Ну все, скоро начнется...
   Вере совсем не хотелось поддерживать разговор с этим субъектом, но чисто машинально у нее вырвалось:
   - Что начнется?
   Бомжик хрипло рассмеялся дергающимся смехом и затем торжественно объявил:
   - Конец света...
   Вера резко поднялась со скамейки и направилась прочь.
   Бомжик заковылял следом.
   - Ой-ей-ей, какие мы обидчивые. Гражданочка, а куда вы собственно собрались? Вы думаете там лучше? Простите, не представился.
   Он ускорился, загородил Вере дорогу и церемонно поклонился:
   - Бомж Бруевич, с вашего позволения, Вера Анатольевна...
   Вера резко остановилась.
   - Вы, как? То есть, какой еще Бруевич? - мысли ее совсем смешались,- в смысле... Откуда вы меня знаете?
   Бомж смиренно ожидал пока волна смятения, охватившая Веру, спадет и молчал. Потом, видимо решив, что пауза затянулась, спросил:
   - У вас щеточки нет?
   - Чего?- Вера отчетливо почувствовала, как у нее задергался глаз.
   - Да щеточку хотел спросить,- бомж смущенно заулыбался,- ботиночки смахнуть. - Запылились мои ботиночки...
   - Нет...
   -Жалко,- и стало видно, что бомжику действительно ужасно жалко вот так стоять перед Верой в нечищеных уже лет двести ботиночках.
   Потом он махнул рукой:
   - Да ладно, хрен с ними с ботиночками,- подмигнул.- Так Вы куда сейчас?
   " Хороший вопрос,- подумала Вера,- своевременный",- а вслух произнесла:
   - Домой.
   Бомж кивнул.
   - Понимаю... Значит так вот. Жалко...- он посмотрел на Веру, точно также, наверное, как перед этим на свои ботиночки.- Домой.
   - То бишь в нору, берлогу, убежище. Понятно, чего ж тут непонятного. А я вот тут живу,- зачем-то добавил Бруевич, обводя руками окружающее пространство.
   - На базаре?
   - Да не... Вообще тут... Не важно. Значит, тебя выбрали, а ты решила домой? Может и правильно.- Он вроде бы как задумался.
   - Куда выбрали? Всмысле, кто?
   Вера совершенно запуталась, мысли лихорадочно крутились в голове. Светка, Желудинский. Допрос. Спасение. Хроники эти непонятные. Незнакомец. Теперь этот бомж Бруевич. Не к месту вспомнился вождь мирового пролетариата на броневике и его мордатые, безумные соратники. Короче что попало. Бомж-Бруевич, ботиночки. Тьфу.
   А тот стоял, ухмылялся беззубо. Наслаждался короче моментом.
   - А выбрали и выбрали,- качнул бомж вязаной шапкой.- Делов... Хотя могли, конечно, и получше кандидата подобрать...
   Вере стало почему-то обидно:
   - Чего, чего?
   - О! Обиделась...- констатировал бомж.- И правильно, надо себя уважать. Так вот. Сигаретку?
   - Нет...
   - Точно обиделась,- Бруевич отыскал свой окурок, задымил.
   - Ты женщина умная,- наконец продолжил он,- все ты знаешь и все понимаешь, у вас вообще интуиция развита. Закон природы. Да. Ну, может, я чуть-чуть больше знаю, но это все... Относительно. Такая вот беда.
   Вера слушала внимательно, ее даже совсем не задел этот резкий переход на ты. Непрост ты Бомж-Бруевич, ох не прост!
   - Ладно, не хочешь, сигаретку, значит, не хочешь. Кто не курит и не пьет... Тут...- бомж с наслаждением почесался,- охо-хо житие мое... Так вот Вера Анатольевна. Смерти нет, и жизни... тоже никакой нет.
   - А чего ж есть? - Вера непроизвольно ухмыльнулась.
   - А ничего нет,- в тон подшутил Бомж-Бруевич,- и дома у тебя уже нет никакого считай, эвон слышала, саперы...
   - Какие саперы?- отчего-то Вере стало не по себе.
   Бомжик как-то по-детски шмыгнул носом.
   - Да вот вишь, рынок оцепили, людишек вывезли. В городе говорят дом какой-то враги заминировали, толи террористы, толи какие иные уроды...
   - И что, взорвали?
   - Та не...- протянул бомжик,- еще нет, щас взорвут, о!
   И через миг вдалеке что-то грохнуло и эхом раскатилось по пустыне рынка, отражаясь в гулком металле контейнеров.
   Вера непроизвольно дернулась и закрыла глаза, а когда решилась их открыть, то увидела ехидно посмеивавшегося Бруевича.
   - О! Я ж говорил террористы...- лицо его под вязаной шапкой выглядело, чуть ли не одухотворенным.- Здорово бахнуло...
   - Где это?- упавшим голосом прошептала Вера.
   Бомжик поглядел куда-то вдаль, вроде бы как определяясь.
   - Да, пожалуй, на Ленина...
   Сердце Веры часто-часто застучало, а потом словно остановилось. Бомжик между тем уверенно продолжил:
   - Точно на Ленина, там, где поворот на эту... ну возле скверика...
   Веру охватило бешенство.
   - Ты знал! Знал!- она замахнулась сумочкой, бомжик ловко увернулся.
   - Только без рук! Подумаешь, знал! Ну и что, что знал? Так что нет у тебя теперь берлоги!- он отбежал на безопасное расстояние и продолжал орать оттуда,- И идти тебе некуда, потому что менты тебя в розыск объявили. Вот! Вы со своей психованной можно сказать основы подрываете. Да! А мне партия все дала!
   Он запыхался и тяжело дышал. Вера прислонилась к прилавку.
   Прошло несколько томительных минут. Бомж успокоился, поправил свою шапку и молча стал Веру рассматривать.
   - И что мне теперь делать?- наконец спросила она...
  
  

х х х

   Модель. Шлиссельбург. Условие выживания: возобновление навыков владения холодным оружием. Загрузка объектов прошла успешно. Загрузка субъектов прошла успешно. Количество субъектов - 1...
   Тела "эсэсовцев", так назвал про себя Коновалов своих новых противников, лежащие в живописном беспорядке стали потихоньку растворяться в ночном воздухе, и капитан облокотился на прохладную стену замка.
   Замок был старинный, основательный, ничуть непохожий на современные подделки для богатеньких буратин.
   "И как они это делают?"- в очередной раз промелькнула мыслишка. Хотелось курить, но Коновалов не стал рисковать, так как на этом уровне так далеко еще не заходил.
   Судя по всем признакам, а капитан уже научился неведомо откуда взявшимся чувством немного определять модельные структуры "экспериментаторов", как он их опять же называл, финал был уже близко.
   Следовало принять некоторые меры предосторожности. Прежде всего, убрать подальше малоэффективные здесь гранаты, которые вели себя очень странно, норовя взорваться в самый неподходящий момент. Выбросить их совсем Коновалов не решился, не ровен час, кто-нибудь наткнется на них и подорвет к едреней фене, и будешь потом бродить по лабиринту в поисках выхода, а в коридорах этих бесконечных сам черт ногу сломит.
   Перезарядить автомат, это святое. Пока машинка выручала и не капризничала, хотя когда первый раз он увидал эту странную, похожую на детскую игрушку модель, то весьма расстроился, ан нет, точность боя была поразительная, и в обращении вполне удобный. Впрочем, странным тут было все или почти все, и трупы эти испаряющиеся в воздухе и лица их бесцветные и неживые, что при жизни, что после и...
   "Ага, еще колеса принять, тоже не мешает, а то башка, словно чугунная после последней схватки".
   Капитан сломал пачку подброшенных "экспериментаторами" таблеток и с трудом проглотил их.
   Вкуса не почувствовал, да его и не было, однако вещица та еще, сколько раз выручала, вот и сейчас в голове посветлело, и в теле эйфория некая образовалась. Вот и таблеточки эти животворящие, та еще инфекция, придумают же... Экспериментаторы, блин...
   Он с любопытством посмотрел на свою изодранную пулями руку, кровь на глазах сворачивалась, исчезали даже пятно на комбинезоне.
   "Так, что у нас дальше?"
   Капитан оторвался от стены и решился сделать несколько шагов вперед.
   Слева находилась арка, справа подземный ход он явно приглашал и Коновалов воспользовался приглашением...
   Коридор изгибался по дуге. Капитан пошел по дальнему радиусу, слегка поводя стволом своего "игрушечного" оружия. Тусклый свет давали невидимые фонари, и такой способ освещения уже неоднократно встречался Коновалову на иных уровнях, так здесь освещались пещеры и подземные тоннели, звуков не было вообще, уши, были словно запечатаны, и это было неприятно.
   Потом коридор кончился, и капитан очутился в огромном зале украшенном странными знаменами серо-коричневых тонов со знаками, напоминающими свастику. На полу красовалась голова неведомого зверя, напоминающего одновременно бегемота, носорога и немного какую-то диковинную породу собак, названия которой Коновалов не помнил.
   У противоположной стены зала была дверь. Капитан бесшумно пересек зал и затаился сбоку от нее. Проверил. Заперто. Так значит не здесь. А это у нас что?
   Метрах в десяти вдоль стены в полу чернело отверстие, Коновалов подобрался к нему и увидел мраморную лестницу ведущую вглубь.
   "Ага! Вот значит как!"
   Он начал спускаться, внизу становилось светлее. Последняя ступенька. Есть! Коридор был разукрашен затейливой мозаикой и стены и пол, в конце коридора угадывалась комната, там было темно и возможно пусто, вход охраняли два закованных в доспехи рыцаря с высокими щитами. Капитан надеялся на то, что внутри доспехов никого нет. По крайней мере, в данный момент рыцари эти признаков жизни не подавали. Подошел поближе, фигуры не шевелились.
   Осмотрев их, Коновалов увидел, что из вооружения эти статуи имеют длинные тяжелые мечи, кажется, они назывались двуручными, и кинжалы в красиво украшенных ножнах. Панцирь доспехов, был, похоже, из танковой лобовой брони и капитан засомневался, пробьет ли пуля его "игрушки" эту броню будь рыцари "живыми". Похожие на перевернутые ведра шлемы с разрезом в форме косого креста также внушали уважение своей солидностью и неуязвимостью. Но, похоже, что волноваться поводов не было, ибо внутри доспехов было пусто, в чем капитан убедился при более внимательном осмотре.
   Ткнул в панцирь стволом автомата и на всякий случай отскочил. Ноль на массу. Повеселел, прошел в кабинет, никого. И сразу увидел металлический ящик. Сейф! Наконец-то. Слишком просто для финальной сцены. Осмотрел ящик, ни пластида, ни других взрывных устройств не обнаружил, опять странно, да "экспериментаторы" ушлые ребята скучать не дают, ладно, что тут у нас с замком?
   Тронул дверцу, и она раскрылась с мелодичным звоном.
   И тут же за спиной что-то загрохотало, капитан отпрянул от ящика и обомлел. Безжизненные и безтелесные статуи, грохоча железными сапогами о бетонный пол, воздев к потолку мечи, ломились на капитана с энергией парового катка молча и неотвратимо...
   Перед тем как Коновалова рассекли на части, он успел еще выпустить длинную, бесполезную как жизнь, разбившуюся о щиты очередь и подумать, что зря он спрятал так далеко свои оставшиеся гранаты. Мол, тут бы они сгодились в самый раз...
  

х х х

Глава V. В которой наемные убийцы все-таки настигают юного Марсильяка.

   ...Вокруг была ночь, настороженно прислушиваясь, мы, переговаривались тихим шепотом. Добираться до моей невесты мы решили в темноте, а днем отсыпались в безопасных местах, наши убийцы, показавшись нам единожды, больше не докучали своим присутствием, очевидно, таким был их подлый план. Деревни мы объезжали стороной, а места тут были пустынные, и неприятные к тому же... Рассказывали, что когда-то тут был зверски убит некий несчастный герцог подосланными к нему наемниками. Он ехал к одной предсказательнице, якобы жившей неподалеку, хотел стало быть выяснить свою судьбу и не доехал... Добрые люди решили его судьбу по-своему... Такая вот мрачная история.
   Они напали внезапно, как и положено нападать наемным убийцам. Джереми, хотя и не являлся потомственным дворянином, был не дурак подраться на шпажках, но тут это было совсем не нужно, две вспышки полыхнули одновременно, лошадь моего товарища захрапела и рухнула, мой Арк похоже не пострадал, зато я грохнулся оземь на славу, ибо проклятый кусочек свинца вонзился в мое несчастное плечо. Чувствуя, что мы явно уступаем превосходящим силам противника, мое сознание решило спасаться бегством без меня, и оставило тело на произвол судьбы.
   Очнувшись через час, а может быть через секунду, я вдохнул вкусный запах травы и уже хотел, было застонать по всем правилам раненых в плечо страдальцев, но чья-то грубая ручища в перчатке заткнула мне рот и горячие, пахнущие луком уста Дже шепнули мне в самое ухо:
   - Молчи урод...
   Я подавил в себе инстинктивный порыв откусить засранцу пальцы и огляделся. Пока я падал и лежал в отключке, луна победила облака, и стало немного видно, что творится на свете белом.
   Прежде всего я увидел тело смертельно раненой виконтовой кобылы за которым мы прятались все это время, и которое значительно ухудшало мне обзор. Потом, сменив позицию и частично дислокацию, я смог увидеть, кусок дороги, чуть в стороне от нее четыре неясных закутанных в плащи фигуры верхом на лошадях или конях. Они не спешили, а, похоже, решали, что с нами сделать сожрать сразу или сначала зажарить.
   - Пистолет... - прошептал Леко и потянулся к седельной сумке, не достал. В руке он уже держал один, а второй был вне его пределов досягаемости. Пришлось, скрипнув зубами, тянуться, не поднимая головы. Получилось.
   - А твои где? - вежливо поинтересовался Джереми, но в его вопросе слышалась откровенная издевка.
   - Ускакали,- тихо буркнул я. И это была правда, ибо ржание перепуганного Арка доносилось из мрака довольно явственно.
   - Молодец,- похвалил меня Джереми, а мне осталось, только молча выслушать заслуженный комплимент.
   - Взведи курок и лежи тихо, когда подойдут, двоих положим, а там как бог даст,- прошипел кровожадный Дже и притворился мертвым.
   Издалека это, наверное, выглядело правдоподобно, только зачем было чесать при этом детородный орган? Хотя, может быть, трава защекотала или муравьи, не знаю. Пуля ударила рядом с моей шляпой и хорошо, что шляпа лежала на земле. Леко сдавил мне шею, чтоб я не дернулся. А я и не думал, между прочим. Снова стало плохо видно, луна куда-то удалилась по своим лунным делам, послышался негромкий стук копыт, совещание окончено, понял я и поднял пистолет.
   Качество нашего залпа было по своей убойной мощи сопоставимо с качеством залпа наших убийц, закричали двое - человек и лошадь, правда, нашим врагам было сложнее, они стреляли по движущимся целям, а мы практически в упор. Потом что-то навалилось на меня, лишив возможности дышать. И все померкло...

Ни хрена не помню,

И болят суставы.

Кто ж в меня насильно

Заливал отраву?..

(Александр Сергеевич Маношин. Избранное.)

  
   Ночь. Дорога. Ранняя весна. Никого вокруг. Нет ни фонаря, ни аптеки. Ах, господин Блок, господин Блок... Что-что, а аптека сейчас была бы совсем не лишней. Чем это он меня? Шоферюга, блин... Хотя сам виноват, конечно, нечего было деньгами в салоне светить, а теперь, похоже, моя великая миссия накрылась мокрым рядном. Клеопатра и Сфинкс подождут, и ангел тоже немножко подождет.
   Было холодно и туманно. Мерзость, а не погодка, для тех, кто в пути... Кстати, а где это мой хранитель? Наверное, пьянствует в одиночку. В такую погоду, кстати, это самое милое дело. Теперь его точно с работы попрут, не уберег такого ценного кадра, спасителя человеческого... Блин, башка просто раскалывается, вот зараза...
   Спереди я нащупал шишку, сзади тоже какую-то гематому. Запахнул поплотнее куртку, мокрую шапку выбросил в кусты и пошел неспеша по дороге, там, где к небу сходились мосты, или кресты? Хотя нет, не там, а надо говорить туда... Черт, какая разница? Прут рифмы, прут проклятые, здорово значит, водила к черепу моему приложился... Падлюка. Еще раз пощупал голову, хреново, бедный Йорик... Тьфу ты, а так хорошо все начиналось...
   Я брел в сторону Города, ну, вообще-то туда, откуда я приехал, хотелось просто домой, на продавленный и прожженный сигаретами диван, лечь и лежать, лежать, лежать... А если придет этот алкоголик, так я ему табуретом по кумполу, чтоб не умничал, как Штирлиц этому немцу...
   "Еще шампанского Холтофф?"
   А тот такой сразу: "Ya, Ya!" а я его хрясть! А он на пол бабах, а я его... Ой, блин! Башка то, как болит! Пирамидону бы, и водки грамм триста... Сначала двести сразу. Потом покурить и еще сто.
   Но, увы, увы, ни водки, ни сигарет, ни билета в Египет у меня уже не было. А были только ранняя весна, ночь и дорога, долгая пустынная дорога...
   Оптимисты, правда, тут же завопили:
   " И это не мало!"
   А я их по кумполу "хрясть!", они и замолкли. Пессимисты, видя такое дело, вовсе решили не высовываться.
   А я вдруг представил себя не пешим, а конным. Вот конь такой подо мной симпатичный, породистый. Ступает неспешно, головой фыркает, зубы скалит. И я на нем такой задумчивый, отрешенный. В серебряном плаще... Ой! Блеснуло, что-то серебряное и мне показалось, что из тумана на секундочку проступил неясный силуэт коня. Он был в точности таким, каким я его себе нарисовал. Проступил и исчез, но клянусь, это не было галлюцинацией, хотя после ударов по голове. Не знаю даже, сидел кто-то на нем или нет, но я успел взглянуть ему в глаза, и, черт возьми, это животное смеялось. Такое вот впечатление в весеннюю ночь.
   Дожили. Я поежился и медленно пошел прочь. В ночь. Тряся головой, как конь. Чтоб не затоптали. Мало ли. Поразводили коней на мою больную голову, ходи тут в Египет...

х х х

Спящая красавица и бродяга. Дуэт.

   Бомж смотрел на Веру с нескрываемым сожалением.
   - Пойдем...- он потянул ее за рукав.
   - Куда? - Вера Анатольевна провела рукой по лицу. Слез не было.
   - Сама решишь,- он вздохнул.- Выбор есть, не сери...
   Вера слабо улыбнулась и поплелась за Бруевичем.
   Они подошли к трем отдельно стоящим металлическим коробкам, и бомжик ловко посбивал с них замки. Вера открыла рот, бомжик хитро усмехнулся и зачастил:
   - Сигнализации то нету. Представь. Была б сигналка-то, кто б полез. Да им сейчас не до того, террористы опять же, мафия, чтоб ее. А мы тут чуть-чуточки похозяйничаем и все, подумаешь, замочки-заморочки... От кого прячутся, зачем прячутся...
   Двери он, однако, открывать не стал или не захотел шут его знает.
   - Ты это вот смотри. Дороги у тебя три. Вот это значится прошлое, - он указал на крайний справа от Веры контейнер,- а тут у нас настоящее, ну а туточки значит грядущее, вот... Вот и выбирай, стало быть, погляди, осмотрись особо не мешкай, но и не спеши, время то пока есть. Немного, но есть. Эта...
   Он шмыгнул носом. Вера подошла к центральному ящику потянула дверь, и темное нутро контейнера взглянуло на нее. По коже пошли предательские мурашки, но Вера тряхнула головой, и вошла на всякий случай, оставив дверь широко открытой. Черт его знает, захлопнет еще придурок.
   Внутри было никак, и внутри была еще одна дверь, только другая.
   "Открывать?"- пронеслась мысль.
   - Не боись,- донеслось с базара. Она толкнул ее. Дверь поддалась легко, и Вера увидела перед собой все тот же базар, залитый светом базар пустой и бесконечный... Постояла на пороге и вернулась назад.
   Бомж Бруевич терпеливо теребил свою шапку на том же месте, что и раньше.
   - Мне не сюда,- просто сказала Вера.
   Бомж важно кивнул:
   - Я так и думал. Ребенками тут не торгуют...
   У Веры защемило сердце:
   - Что? Что ты сказал?
   Бруевич нагло ухмылялся во весь свой беззубый рот.
   - А ты чего это разнервничалась? Думаешь особенная? Думаешь, не знает никто ничего? Мол, загадочная я такая? Да ладно ваши бабские горести и печали у вас на роже написаны и всякому читающему видны на раз.
   "О чем он говорит?!"- ужаснулась Вера.
   Бомж замахал на нее шапкой:
   - Ой-ей-ей! Держите меня, не могу! Ты ж не рожала еще? Нет, вот тебе и твой канделябр. Вот тебе и беспокойство твое и ночные слезы. И неприятности все оттуда же, мужика опять же нет у тебя, потому что боишься их и нечего на меня глазами сверкать. Стоишь тут понимаешь... Жила б как все, вышла б замуж за пьяницу, нарожала б от него придурков пару и сидела б с ними сопли им вытирала... А нет же, мы вот бесплодные... Он, почему-то с ненавистью плюнул.
   Вера стояла в очередном ступоре не было сил даже дать негодяю по роже.
   - Иди, давай уже достала совсем, решай свои проблемы...- бомж махнул еще раз шапкой и нахлобучил ее на голову.
   Вера сглотнула ком и вместо возмущения спросила:
   - Решать? - разрозненные мысли неслись гремящим потоком.
   - Решай, решай...
   - Как? Это не возможно у меня действительно это бес...
   Бомж скорчил рожу:
   - Ты еще и тупая вдобавок? Ох, и выбрали... Иди, решай, твои проблемы не здесь не хрен мне голову морочить, возись тут с ними. Бесплодие, придумают же... Диагноз. Иди!
   Вера шагнула влево и уже взялась за ручку, но почему-то отступила. Она оглянулась:
   - Сскажите...
   - Ну...
   - Я смогу... ну потом после всего... Смогу иметь детей?
   Бомж захохотал гулко и страшно, эхо пошло волной по базару отразилось от солнца ставшего вдруг нестерпимо ярким...
   - За грехи наши...- пробулькал хохочущий.
   "За грехи..." пронеслось в сознании Веры Анатольевны, и она решительно дернула дверь правого контейнера...
  

...И узнаете вы их

по плодам...

  
   Произнес немолодой, уставший бомжик запирая за Верой двери контейнера:
   - Укатали Сивку американские горки... Житие мое... Охо-хо...
  
  

х х х

  

Модель заброшенное кладбище. Время исполнения миссии ограничено.

  
  
   Зомби вырастали из-под земли как грибы после дождя, вернее во время дождя, ибо холодный ливень не утихал ни на секунду. Земля на заброшенном католическом кладбище текла под ногами, и Коновалову стоило не малых трудов просто удерживать равновесие, не говоря уже о том, чтобы еще и сражаться. Хорошо хоть противник был медленным, но их было много, слишком много, невесть, зачем оживших в этот дождливый день мертвецов. Они лезли и лезли настойчиво, неторопливо, и было что-то ужасно тоскливое в этой неторопливости.
   Пару раз уже пришлось отбиваться прикладом, и капитан посетовал про себя на то, что патронов осталось в обрез, а конца края кладбищу с его унылыми серыми ангелами и ржавыми решетками не было.
   Нельзя было отвлекаться на мелкие стычки, нельзя было передвигаться быстро, невозможно было просто перевести дух. Они были всюду, сгнившие, бесстрастные, с хрупкими, неприятно лопающимися под тяжелыми ботинками капитана костями.
   Коновалов вымок до нитки как в том полузатопленном тоннеле с гигантскими пиявками вчера, или это было не вчера? Рассудок вел себя странно, ему уже давно пора было просто исчезнуть, испариться, как испарялись в этом странном мире тела убитые... Убитые? Коноваловым.
   "А я кто?" - влетела в голову дурацкая мысль, - "Я тоже мертвец, такой же зомби, как и они... Я ведь умер еще там, вместе со старлеем, но почему же мне нет до сих пор покоя?"
   Коновалов чувствовал, что кольцо врагов сжимается, затягивается еще чуть-чуть и ...
   "Сожрут, как пить дать, то есть, есть..."
   Этот способ умирания Коновалову не очень нравился. Из эстетических, наверное, соображений.
   Он хмыкнул, зарычал. Ударил ближайшее тело от локтя, противно хрустнули кости грудины, на мокрую землю посыпались белые черви. Впереди темнело какое-то здание.
   "Быстрее туда, иначе затянет пучина не вырваться... Вперед!"
   Шуршание земли слева, руки, лиловые руки гребут землю...
   "Быстрее!"
   Дальше. Очередь вправо, одиночный влево. Еще немного. Есть! Калитка, замок. Черт, черт, черт! Снова шаги по мокрой земле за спиной, выстрел, мягкий звук оседающего тела, девчонка совсем молодая... Теперь в замок, лязг железа, последняя граната ослепительно треснула в сером мире, выиграно еще несколько мгновений жизни... Жизни?
   Маленький домик из бревен. Убежище пусть не надолго, этого достаточно, передохнуть, просто посидеть на полу, отвлечься хоть на миг, но только сначала осмотреться... Вроде чисто. Слава богу!
   Засов оказался крепкий. В двери стали ломиться уже через полминуты, но он пока что держал.
   "Надо выбраться на крышу и осмотреться с высоты. Должен же быть выход из этого проклятого кладбища, напоминающего оживленный базар в часы пик".
   Свеча на столе. Камин. Сладковатый запах плесени и мертвечины.
   Что у нас в камине? Конечно труп... Угадал. Он обуглен и не шевелится, головы почему-то нет. Коновалов пощупал свою и невольно улыбнулся. Присел спиной к стене, на всякий случай, не выпуская из виду тело в камине. Мало ли... Сигареты в целлофановом пакетике, как ни странно были целы. Какое это счастье, курить! Вот тебе рай и высшее блаженство, курить сигарету на полу маленького домика, окруженного ожившими мертвецами... Ох, и балуют меня хозяева, ох и балуют...
   "Сейчас покурю, подвину товарища и осмотрю камин, и пускай там будет подземный ход!"- решил капитан, - "Куда угодно, но ход... Вот и труба в углу, ржавая, но довольно крепкая, будет, чем разрушит кладку, и безголового приложить, если оживать надумает..."
   Мысли остановились, только не спать! "Не спать капитан! Есть не спать!" - сам себе скомандовал и отрапортовал Коновалов, после чего поднялся на ноги и взял в руки трубу... Спать моментально расхотелось, Коновалов победоносно рассмеялся.
   ...За кирпичной кладкой действительно оказался подземный ход...
  

х х х

   ...А снаружи над одним из ничем не примечательных надгробий неожиданно открыл пустые глаза похожий на скорбную птицу печальный бронзовый ангел. Взмахнул со странным звуком тяжелыми крыльями и молча взлетел над насквозь промокшей, исторгающей гниющие тела землей...
  
  

х х х

Глава VI. В которой юный Марсильяк слышит ангельское пение и знакомится с графом де Флери.

   Сколько прошло времени я не знал, но, наверное, немного. Ночь, по крайней мере, еще не кончилась. Луна светила во всю и поле недавней битвы представилось мне во всей красе, когда я приподнялся на локте и оглядел его подобно Ахиллу или кому-то там еще из великих древних. О том что битва окончилась подсказало мне незамысловатое пение господина Леко иначе возможно я бы так и лежал прикидываясь мертвецом до выяснения обстоятельств.
   Петь наш славный Леко не умел, но любил. И сейчас он проделывал это своим охрипшим баритоном с нескрываемым удовольствием. Скажу честно при всем моем критическом настрое по отношению к подобного рода искусству, пение виконта показалось мне ангельским, так как означало то, что наши враги повержены или бежали. Рядом со мной валялись оба наших несостоявшихся убийцы, еще два тела лежали почти у самой дороги, а рядом с Джереми находился кто-то еще.
   Этот кто-то петь не пел, но похоже слушал с удовольствием, во всяком случае, не мешал и при этом опирался на чудовищных размеров мушкет, а на голове его была широкополая шляпа то ли с пером, то ли с рогом... Я помотал головой наводя изображение, все-таки с пером... Ну и ладно. Попробовал подняться на ноги, получилось, только теперь обратил внимание на то, что руки были в крови, но похоже кровь была чужая, прощупал тело, где мог... Точно чужая.
   Хорошо. Тут пение, наконец, прекратилось, и Дже соизволил поинтересоваться моим самочувствием:
   - Жив, придурок?
   Я пробурчал, что живой, но не придурок и хромая подошел к этим, ну даже не знаю, как их назвать.
   - Познакомься,- Леко церемонно поклонился к нашему загадочному компаньону,- это наш добрый ангел и спаситель граф де Флери.
   Я представился и отдал салют шпагой. Граф кивнул, и я рассмотрел его поближе. Невысокого роста, худой старик смотрел на меня в упор. Ничего особенного, разве что глаза, глаза были словно у охотничьей птицы, причем натренированной и знающей себе цену.
   - Граф, позвольте...
   Старик опустил глаза и легонько потрепал меня по плечу, нет скорее по предплечью.
   - Не стоит, благодарности господин де Марсильяк...- голос у него был довольно приятный, но не слащавый, нормальный короче голос,- ваш друг немного преувеличивает мою заслугу... Долг дворянина прийти на помощь в подобной ...ммм... ситуации...
   - Вы прекрасно стреляете, граф, позвольте выразить вам свое восхищение.
   Старик усмехнулся.
   - Рад, что оказался вам полезным.
   Я с изумлением рассматривал мушкет, я понял, почему он показался мне таким огромным, у него было четыре ствола, соединенных вместе. Видя мое изумление, граф или кто-то там еще заулыбался:
   - Полезная штука, не правда ли? Четыре выстрела одновременно или по очереди, это весьма удобно.
   - Да уж...
   - Вот-вот только тяжелая до безобразия.
   - Однако пришлась весьма кстати.
   Старик кивнул и направился к стоящим неподалеку лошадям. Они странным образом сбились в кучу, и мой Арк, и лошади наших убийц, только кобыла Леко и еще один конь так и остались лежать на траве, а невысокий, по виду напоминающий мула конек старика стоял в сторонке. Старик легко взлетел ему на спину и, махнув нам на прощанье рукой, стал выбираться на дорогу. Путешествовал он, видимо без слуг, да и нужны ли они, когда у тебя есть подобный мушкет? Вопрос риторический.
   Джереми опять чего-то запел, а я почувствовал себя весьма не удобно и не придумал ничего лучшего, чем подскочить к этому недоделанному исполнителю народных французских песенок, и с возмущением произнести:
   - Мы что так и отпустим его?
   Певец бросил петь и почему-то опять заржал:
   - Интересно, как вы его удержите, милорд?
   - Издеваешься?
   - Отнюдь... Милорд?
   Я не нашелся, что ответить и глупо глядел в спину удаляющемуся спасителю. Дже отсмеялся и хлопнул меня по спине:
   - Пойдем, все уже закончилось, не дуйся монсеньор, я расскажу тебе о событиях, которые ты пропустил...
   И он рассказал. Выяснились удивительные вещи. За то время как я лежал придавленный убитым мною негодяем, Джереми оказывается успел многое, а именно: составить в уме завещание, помолиться, выхватить шпагу и схватиться с одним из оставшихся убийц в рукопашную, параллельно он с негодованием наблюдал за тем как четвертый убийца хладнокровно взводит курок пистолета и не спеша целится, пытаясь сэкономить своему напарнику время в схватке с доблестным Геркулесом. Вот тут то наш старик и появился, как на заказ. Откуда он вынырнул, Джереми в запале боя увидеть не успел, но зато старик успел выстрелить быстрее всех и с отличным для нас результатом.
   - Ну и чего он тут делал, охотился на лисиц?- поинтересовался ваш покорный слуга.
   - Нет,- засмеялся виконт,- он направлялся в гости к своему старинному другу барону дю Грасси, вроде бы они когда-то сражались вместе...
   - Совпадение?
   - Счастливое, заметь!- Леко радостно потер руки.
   Тем не менее, все это было как-то странно, к тому же меня стала раздражать его безудержное веселье.
   - А чего это ты такой довольный позволь спросить?- не удержался я от вопроса.
   Джереми развеселился пуще прежнего, и даже стал пританцовывать на месте. Паяц и фигляр. На площадь, грязную рыночную площадь, на потеху толпе, а потом немедленно казнить.
   - Неужели неясно?
   - Нет.
   Он сделал какое-то совсем замысловатое па и поклонился. Я вяло поаплодировал.
   - Просто радуюсь тому, что живой!
   Видя мое кислое выражение лица, он продолжил мысль:
   - Но тебе этого не понять.
   Я плюнул и пошел к лошадям. Святая простота. Лучше бы танцевать как следует научился, фигляр. А потом мне в голову пришла одна забавная мысль...
  
  

х х х

В подворотне нас ждет маньяк...

(И.Логутенко)

  
  
   ...Первый знак я увидел часа через пол. У обочины дороги стоял небольшой железный памятничек с букетиком бумажных цветов. Ну, знаете, такие ставят иногда вдоль дорог на месте аварий со смертельным исходом. Рядышком облокотившись на него, стояла водочная недопитая бутылка и лежала надкушенная горбушечка черного хлеба.
   Я взял сосуд, понюхал осторожненько и мысленно помолившись, припал к горлышку... За царствие небесное, так сказать...
   "Пшеничная", как раз сто грамм и сухарик пригодился. Меня тут же наполнило невесть откуда пришедшее сознание того, что я на верном пути.
   Окружающий пейзаж Египет напоминал мало. Темное загороднее шоссе, грязь на обочинах, чахлые деревья и, кажущиеся бескрайними в ночной черноте, поля. Мда... Пора куда-нибудь выбираться.
   Я оглядел себя пристально и понял, что похож либо на видавшего виды бомжа, либо на потерпевшего кораблекрушение сельского дурачка. Это было печально, так здешние автолюбители не любят подбирать на дороге подобных типов. Порывшись по карманам, я убедился, что денег у меня действительно нет. Документы отсутствовали вместе с деньгами. И хотя в перспективе присутствовало возвращение домой, перспектива эта меня не прельщала, потому что в городе у меня уже довольно давно не было ни работы, ни тех же денег, ни других документов, а судя по таинственным намекам моего последнего собутыльника у меня еще намечались проблемы с жилплощадью, чему я, кстати, охотно верил. Те немногие люди, на которых я вроде бы по идее мог еще рассчитывать кроме вопроса: " Ну и когда ты намерен вернуть мои 100, 200" и так далее монет, тоже ничем уже не могли мне помочь. Так что, судя по всему, я попал и попал довольно крепко. И все равно я вышел на дорогу и побрел в сторону Города, мало ли...
   Мимо пролетали редкие машины, заставляя меня щуриться в свете их фар. Не знаю на чьей стороне я выступал сегодня, тьмы или света, скорее всего тьмы, так как ужасно хотелось в ней раствориться вместе со всеми этими проблемами, свет раздражал.
   Я шел и размышлял о превратностях судьбы и абсолютно неожиданно почувствовал, что являюсь объектом чьего-то пристального внимания. Не знаю почему я сделал такое странное заключение, быть может виной тому был выпитый мною алкоголь, но мне стали слышаться странные звуки. Потом почему-то захотелось по малому, и когда я остановился, то услышал сзади шуршание мягко подкатывающихся шин. Взглянув через плечо на остановившуюся иномарку я молча и сосредоточенно завершил процесс и только потом обернулся.
   Город был уже близко, и моя уверенность в своих силах возросла. Водитель притушил фары и наверное глядел на меня сквозь черное стекло.
   Это было неприятно, тем более что из авто никто не появлялся. Я отвернулся и побрел своим путем, мало ли идиотов по дорогам шляется, например я, типичный тому пример, может быть, этот придурок в машине хотел у меня дорогу спросить, а потом рассмотрел повнимательнее, а я ему не понравился? Может такое быть? Может.
   Словно в доказательство моих слов за спиной завелся мотор, и иномарка, набрав скорость, обогнала меня и скрылась вдали.
   "Идиот..." - подумал я и продолжил путь.
   Почему до сих пор не рассвело? Пора бы...
   Иномарку я догнал минут через пятнадцать, она стояла на обочине и двери ее были открыты с одной стороны, фары были потушены, а вокруг не было ни души. Я опасливо подошел и заглянул внутрь, никого. Странно. Ключи в зажигании. Огляделся. И снаружи никого.
   "Видно очень, очень сильно прихватило вдруг его..."- дополнил я свою мысль поэтически. Мне вдруг стало весело, возникло ощущение дежавю. Уйти? Ключи в машине не отпускали. Я словно чувствуя себя Штирлицем в тылу врага, еще раз воровато огляделся и нырнул в салон.
   "Он обожал кататься ночью в чужой машине без трусов..." Господи чего меня это на стихи поперло, да еще и такие дебильные... Но рука уже тянулась к ключам и вскоре мы уже ехали. Куда? Не знаю, но явно, блин, не в Египет!
   ...За окнами мелькали редкие ели, или ивы, я не понял, потому что едва я набрал скорость, как на меня опять напали, сзади, исподтишка, подло. Я лишь почувствовал неприятный запах хлора, и грубая ткань накрыла мое лицо...
  
  

х х х

  
  

Спящая красавица. Пробуждение.

  
  
   - Присцилла! Проснитесь!- голос шел прямо из бело-розовой дымки прозрачной и легкой. Голос казался знакомым. Уже пробуждаясь и чувствуя, что сон остается позади в этом веселом эфирном фейерверке цветов, Вера Анатольевна сладко потянулась и открыла глаза.
   Лицо склонившейся над ней девушки было довольно миловидным и юным. Широко открытые синие глаза смотрели с любовью и даже некоторым, как показалось Вере обожанием. Вера растерянно оглядела обширную незнакомую спальню, обставленную под старину. Она не понимала где находится, и что с ней произошло, но появилось странное ощущение того, что она здесь дома. Дома? Да и вот эту гардину повесили только вчера, когда она заявила этому несносному Патрику, что оранжевые цветы слишком яркие... Черт подери, какому Патрику? Да что же это такое?
   Подушки были слишком мягкие, а кровать через чур удобная, но... это была ее кровать, и в тоже время не ее... Дома у нее был уютный диванчик с пледом... Вера села, а девушка с синими глазами тут же принялась раскланиваться и шептать всякие извинения, мол, принцессу она бы никогда не посмела разбудить, если бы не приказ госпожи... Боже тут еще и госпожа есть? Просыпающаяся память любезно подсказала - есть. Госпожа Тереза, хозяйка этого дома. Вот тебе и здрасте. Царь, очень приятно, царь...
   Так. Девушка, как там тебя? Ага, заработало! Роберта! Вера глупо захихикала. Сказалось напряжение последних дней. Но в то же время было необъяснимо легко, словно сбросила Вера Анатольевна лет так 15 и самое приятное, что ничего не болело!
   "Это называется раздвоение личности!"- констатировал мозг.
   "Ну и ладно!"- согласилась уже не Вера Анатольевна, а юная Присцилла, поселившаяся где-то по соседству с бывшей сотрудницей мемориального комплекса "Тихое место" пожелала умываться ни сколько не обидевшись на прервавшую чудный сон Роберту.
   "Блаженны те кто, просыпаясь, и наяву живут во сне..."
   Вера или Присцилла тряхнули своей общей головой, приходя к некоему консенсусу. Он еще не был достигнут, но обе отчетливо понимали, что это лишь вопрос времени.
   " Правильно, сначала рожу помыть, потом философия..." Примерно так.
   Увидев свое отражение в зеркальной поверхности воды, Вера ахнула, это было ее лицо и в тоже время не ее, то есть, нет, бесспорно, ее, но лет, лет... Короче последний раз такое лицо смотрело на Веру перед выпускным балом в школе. Вера звонко расхохоталась и неожиданно чмокнула Роберту в щеку, девушка покраснела и с некоторым беспокойством поглядела на свою хозяйку. Правда, скорее она покраснела от удовольствия, но это было уже не столь важно.
   С одеванием проблем не возникло, ибо вселившаяся в Веру Анатольевну девушка ( а быть может наоборот ) на подсознательном уровне вполне удачно руководила своей подопечной и все части тела довольно быстро и уверенно облачились в необходимые части туалета, не вызвав у горничной и тени подозрения. Вообще, две эти с одной точки зрения разные сущности сумели необъяснимым образом найти поразительную гармонию уже в первые моменты общения, причем без всяких конфликтов с обеих сторон. Как-то само собой получилось, что когда нужно на первый план выходила Вера, а Присцилла действовала и подсказывала ненавязчиво на уровне подсознания, а потом они гармонично менялись местами к вящему удовольствию обеих.
   Вера, правда, в данный момент нисколько не обращала внимания на все эти вещи, она просто была в каком-то странном, не поддающемся описанию восторге, от этих новых способностей и ощущений, что даже не испугалась тому, что как-то совсем внезапно обнаружила, что говорит на неком странном языке, напоминавшем английский. Скорее всего, это действительно был английский, глубокими знаниями которого Вера Анатольевна никогда не отличалась. Но похоже, это был какой-то очень уж старый английский потому что в разговоре с горничной Вера не разу не услышала привычных уху слов fack и peach.
   Параллельно с одеванием, которое растянулось на довольно приличный отрезок времени, Вера впитывала в себя проснувшиеся в ней знания о событиях жизни Присциллы.
   Их было не очень и много-то этих событий, но все связанное с ними постепенно становилось родным, плоть от плоти. И как ни странно, у этих девочек живших в разных столетиях и эпохах оказалось больше общего, чем чуждого, несмотря на вполне понятную разницу в воспитании и образовании.
   Например, обе они ненавидели насекомых, причем всех. И обеим нравились высокие голубоглазые брюнеты спортивного (рыцарского) телосложения. И котят они обожали на всех уровнях восприятия до безумия. Впрочем, как и щенят. Но котят все-таки больше. А еще клубничное варенье, фрукты, водопады, просыпаться по утрам от ласковых лучей майского солнца, купание, веселые шутки и изготовление из бумаги разнообразных корабликов. Кстати, спальня принцессы была просто уставлена этими нехитрыми изделиями кустарного промысла. Вот такое вот у Веры получилось чудесное пробуждение, чуть-чуть, правда, ну совсем чуть-чуть тревожило скорое появление неизвестного пока жениха, о котором уже ходили разнообразные слухи, но... В этом было свое... Не знаю, как даже сказать, а потому и не буду, женщины поймут, а мужчинам знать про это не обязательно...
  
  

х х х

   Модель Лабиринт. Граничные условия расширенные. Свобода выбора особи 25 процентов.
  
  
   Коновалов медленно шел по бесконечному полутемному туннелю и ему казалось, что бредет он так уже, по крайней мере, несколько сотен лет, неспеша бесцельно и бессмысленно.
   Это был лабиринт, здесь не было других противников кроме расстояния, усталости и бесчисленных поворотов и тупичков. Костей, правда тоже не было, и с одной стороны это было странным, а с другой...
   Этот гигантский полигон, этот мир кем-то неведомым превращенный в несуразный тренажерный зал жил по своим законам. И законы эти были капитану малопонятны и отчасти необъяснимы, но собственно, и тот мир, из которого Коновалов пришел сюда тоже ведь жил по своим непонятным законам.
   Тупо глядя по утрам на восходящее солнце и наблюдая его закат под вечер, каждый, в том числе и Коновалов, задавался мыслями: а зачем это происходит? почему именно так, а не иначе? Почему вообще вода мокрая, а пламя жжет? Здесь присутствовали практически те же самые вопросы, правда, звучали они немного по-другому... Ну типа того, почему мол оживают мертвецы? Почему ночь иногда наступает внезапно, а иногда постепенно? И вода тут не всегда была мокрой... И вообще для чего он существует этот мир?
   Коновалову от этих мыслей стало совсем плохо. Проклятый лабиринт, ну кто так строит?
   Ужасно хотелось пить, но капитан терпел. У него еще оставалось немного воды во фляге и хотелось ее поберечь, ибо было неясно, когда закончится это глупое кружение. А может быть в этом мире вот так все и заканчивается? Не смертью, смерти здесь для него не было, в этом капитан убедился уже неоднократно, а именно вот так тупо, по кругу, по кругу, без выхода.
   Коновалов присел на корточки и словно уснул, впав в забытье, пространство слегка давило, но это тоже уже становилось привычным.
   "Интересно,- появилась странная идея,- а если попробовать застрелиться раз нельзя умереть от голода или жажды, и тогда узнать наступит ли желанный финиш?"
   Капитан помотал головой, отгоняя это наваждение.
   "Противно, как все-таки противно! Эти долбаные экспериментаторы просто вынуждают меня бороться. Да поймите вы уроды, мне уже наплевать! Давно наплевать на вас и ваш гребаный мир! Сдохнуть даже не даете..."
   Пришла злость, это было нормально, это было здорово, капитан встряхнулся и поднялся на ноги, прошел до ближайшего поворота.
   "Мне плевать на ваши законы! Я установлю свои! Пускай за этим поворотом будет выход!"
   За этим поворотом выхода не оказалось, и за следующим тоже. Выход нашелся лишь за четвертым, и он представлял собой банальный видавший виды лифт с черными кнопочками на пульте, зловонной лужей на полу и матерными словами на стенах...
   ... Это был дом. Огромный и похоже совсем пустой. "Ну, это положим пока", - невесело усмехнулся про себя Коновалов. Сразу за лифтом был пластиковый однообразный коридор, оканчивающийся дубовой дверью, а за ней сразу открывался громадный холл и ХХ-й век здесь заканчивался. Старинная мебель, высокие мозаичные окна, лепной потолок, ковер, на стенах щиты и широкая мраморная лестница, уходящая вверх в полумрак. Дверь за Коноваловым тихо закрылась, и он знал по опыту, что она уже не откроется, но на всякий случай проверил. И понял, что был прав. Куда-то исчез короткоствольный автомат, и капитан снова обратил внимание на стены, где было развешено всевозможное холодное оружие, он даже о голоде забыл от восхищения, чего тут только не было!
   Коновалов выбрал средних размеров тесак, удобно улегшийся в ладонь слегка шершавой рукояткой, с сожалением отложил инкрустированный камнями кинжал и выбрал охотничий нож с широким надежным лезвием, который он немедленно отправил за голенище своего армейского высокого ботинка. Снял со стены арбалет, постоял пару минут, изучая систему, потом удовлетворенно хмыкнул и закинул его за спину. Прихватил еще связку арбалетных болтов, решив попозже попрактиковаться в стрельбе, потом подумал, и на всякий случай сунул за пояс один из топориков, не удержался, уж больно хороша заточка, таким топориком дрова колоть жалко, а вот кости нарубит любо дорого.
   Осмотрел странное знамя с огнедышащим драконом. Неизвестный художник изобразил дракона во всей красе. Особенно удались, горящие синим огнем, глаза. Немного постоял у щитов.
   Их было четыре и изображены на них были, привычные для капитана, карточные масти только вот черви представляли собой винные кубки, пронзенные стрелами, очевидно символизировавшие любовь, что без труда определил даже слабо знающий геральдику капитан. Бубны были вычеканены в виде пентаклей, пики были похожи на мечи, а трефы были одновременно, как показалось Коновалову, похожи и на кресты и на боевые дубинки. Подивившись на диковинные щиты, капитан хотел пройтись осмотреть подлестничное помещение, ведь он вполне законно предположил, что если странные игры продолжаются, то где-то по близости должен был бы находиться пункт питания, или схрон, но знакомое чувство приобретенное им в этом несуразном, но увы логичном мире, подсказало ему что пора делать выбор. Про себя капитан называл это чувство Правилом Знака. Щиты явно были таким знаком и возможно определяющим, от выбора щита зависел дальнейший путь и может быть что-то еще.
   Капитан подошел к окну, пытаясь разглядеть, что там снаружи, но снаружи было только небо. А между тем в небе умирал закат.
   Он застыл, впитывая в себя эту величественную и вечную как мир картину. Хотя почему собственно умирал? Мы, к сожалению, пользуемся этим словом, как и многими другими словами и словосочетаниями, абсолютно не задумываясь над тем, какой в них вкладываем смысл. Смерть человека, говорим мы, но не говорим смерть дождя или ветра. Поэты, правда, иногда говорят об умирании заката, рассвета, дня или ночи и этому никто не удивляется, как потом не удивляются их последующему приходу. А что же такое человек как не явление природы?
   Эти мысли шли вдогонку тем, что посетили капитана в лабиринте, но звучали с иным едва уловимым оттенком понимания. Казалось, еще чуть-чуть и все как в той детской трубке калейдоскопе сложится воедино и наступит ...А вот что наступит потом, было непонятно.
   Стоп, еще раз, человек - явление природы? Да, согласен. Я умер? Бесспорно, но не исчез? Нет. Для себя я существую, для собственного разума существую. И находятся еще где-то безумцы, утверждающие, что человеческая смерть явление необратимое! Почему-то вспомнилось недавнее кладбище и толпы зомбированных мертвецов. Капитан невесело усмехнулся, да можно и так, по теории вероятности...
   А иногда вот просто хочется стоять и смотреть на закат и еще почему-то хочется уверенности, что завтра он тоже произойдет.
   Похоже, все-таки это просто смена форм, и как это происходит не так уж и важно. Законы - вот где собака зарыта! Они работают и похоже везде. Что ж будем их изучать. Вопрос иной, хотим ли? И как сильно? И какое дело этим самым законам до того, что мы о них ни хрена не знаем? А часто просто не замечаем их. Ох уж эта наша ненаблюдательность!
   Нет там это нам просто не нужно, там очень хочется есть, и детям нашим хочется есть и женам, кстати, поесть бы было неплохо, откуда-то вдруг накатило острое чувство голода.
   " С ума сойти! Надо же!" Капитан оторвался от картины заката, и по ходу выдернув из креплений пиковый щит, стал подниматься по мраморным ступеням. Пункт питания оказался наверху. Капитан ел, получая громадное, и вполне человеческое удовольствие и понимал, что он видимо еще не совсем здесь, как и уже не совсем там...
  

х х х

Глава VII. В которой юный Марсиньяк размышляет о весьма серьезных вещах, а в результате выясняется, что он серьезно болен.

  
   Мы вновь плелись по дороге в сторону славного города Кале, и был день и кажется суббота. Виконт предполагал, что теперь нам стоит остерегаться разбойников, а я предлагал расслабиться и вести философскую беседу, как и положено образованным людям, тем более что днем на нас теперь ни одна тварь не позарится. Я говорил:
   - Предположим, я удалю из окружающего пространства все предметы...
   - Все, все?- недоверчиво спрашивал Леко, типа, а как это тебе удастся?
   -Все, - успокаивал я его, типа не переживай. - И помещу туда некую точку.
   - Какую точку?
   - Ну, тебя, например.
   - А почему именно меня?
   - Можно и меня, но у тебя лучше получится, вернее мне проще будет говорить об этих вещах, если этой точкой будешь ты. Со стороны виднее...
   - Ну ладно, ладно. Только учти умник, что там, куда ты меня поместишь, не будет никакой стороны.
   Я кивнул:
   - Точно не будет, а что же там будет по-твоему?
   Джереми пожал плечами:
   - Ничего... Еды так там точно не будет. Ты меня никогда не кормишь.
   - Правильно. Но ты не учитываешь, что там у этой точки будет что-то еще, чего простым глазом увидеть невозможно?
   - Например?
   - Например, вероятность и направление. Допустим, ты начнешь там двигаться в этом пространстве, где нет ни низа, ни верха, поплывешь куда-то как мыльный пузырь...
   Дже сделал задумчивое лицо, это было смешено, я фыркнул, и конь мой фыркнул следом за мной. Джереми обиделся:
   - Дураки!
   - Ладно тебе, ну представил?
   - Ой, ну представил, представил.
   - Вот, молодец! Так, вот теперь, в твоем пространстве появится, ну как тебе сказать... Ну вот как лист, длина и ширина, а на нем ты, точка твоего отправления и кусок пути, который ты прошел. Представил?
   Леко долго молчал, потом спросил:
   - Чего ты ко мне пристал, ты меня хочешь голодом уморить?
   Я миролюбиво поднял руку:
   - Там впереди деревня в деревне трактир, в трактире еда, но до нее еще приличный кусок пути, ты хочешь голодать в молчании?
   И о чудо наш милый Джереми не нашелся, что мне ответить!
   Воспользовавшись этим, я вдохновенно продолжил развивать свою мысль:
   - Теперь переместившись в другую точку, ты оставляешь в ней ну, скажем, свою шляпу! И будешь двигаться дальше относительно нее.
   - Не оставлю я шляпу, я лучше твою шляпу там оставлю, - пробурчал непозавтракавший и непообедавший виконт.
   Я не обратил внимания на эту гнусную реплику.
   - И что у тебя появится тогда?
   Теперь промолчал набычившийся Дже.
   - У тебя появится время! - радостно провозгласил я,- время на путь, время на движение. Кроме того, сразу появляется верх и низ, право и лево! Как?
   - Плохо...- пробурчал Джереми,- далеко до деревни... И вообще чем я там у тебя буду дышать, воздух же ты тоже удалил?
   - Ха!- я чувствовал небывалое воодушевление.- Удалил, но у тебя на спине будет целый мешок с воздухом и трубочка в рот, чтоб через нее дышать.
   - Лучше б не трубочка, а курочка в рот, чтоб есть! - мечтательно произнес виконт, сладко потягиваясь.- Дурь какую-то несешь... Слушать противно.
   - Не ной. Вот видишь дым, это уже она!
   Мой голодный друг сразу повеселел.
   - А мешок твой когда-то же кончится?
   - А пусть он никогда не кончится, это будет очень большой мешок!
   - А еда у меня там будет?
   - Будет, будет,- заверил я,- и там и тут... И сортир тоже будет особый... как у турецкого паши... чтоб пространство мне не загрязнял.
   - Ух-ты!
   - Подожди, не ухай! Теперь смотри что интересно, если на мешок мы поставим затычку как на винной бочке, и ты часть воздуха выпустишь в пустоту просто так, для смеха, как поведет себя воздух, соприкоснувшись с пустотой? И как пустота себя поведет?
   - Рассеется твой воздух что дым,- глядя на дым, задумчиво произнес Виконт.
   - А я думаю...- прищурившись, я взял паузу, а потом выдал:
   - А я думаю что он... он... будет...
   - Ну, чего он у тебя будет?
   - Размножаться!- выпалил я.
   - Черт!- выругался виконт и с глубоким сожалением посмотрел на меня,- Ты действительно очень болен мой друг...
   Мы въехали в деревню и прямиком направились в трактир.
  

х х х

  
  

Вставали зомби из могил

и был печален некрофил...

  
   Подвал, в котором я оказался, напоминал жилище киношного невменяки-каббалиста. Мой, не до конца очнувшийся разум, желал только одного, чтобы он не оказался ко всему еще и каннибалистом, или каннибалом, если вам угодно, хотя это и не в рифму... Приятного было не много: красивые узоры на бетонных стенах, свечи на полу и моя несчастная нога, прихваченная прочной цепью к стояку канализации, которая увы, была не пластиковой, а старинной, чугунной, и к тому же, похоже, очень прочной. Во всю стену была намалевана красной пожарной краской косая надпись: " Гильденстерн и Розенкранц живы!!!" Да уж... И три восклицательных знака. Вот прочитаешь такое и сразу поймешь, что хозяин дома маньяк и философ. Хуже не придумаешь. Для гостей.
   Откуда-то сверху доносился негромкий, но довольно неприятный звук, словно кто-то бил в глухой барабан, и сознание услужливо подсказало мне две вещи, во- первых когда-то на одной из моих прежних работ на заводе я как-то неудачно пошутил на счет стучащих монотонно за стеной слесарей, насчет того, что они наверное вудуисты, и занимаются оживлением мертвецов, которые потом способны лишь на то, чтобы пить водку и изготавливать всяческую металлическую мерзость. Тогда мои коллеги по работе на меня сильно обиделись, видимо приняли намек на свой счет. А во-вторых, этот странный стук я слышал нынешней ночью на дороге, как раз перед встречей с этой долбаной иномаркой.
   Потом я сидел минут пять, всерьез размышляя о том, кричать или не кричать, ведь если я слышу этот барабан, то значит, кто-нибудь услышит и меня, но потом все-таки решил не кричать, потому что первым учует мои вопли неведомый поклонник друзей датского Принца.
   "Допрыгался",- решил тогда я, подергал еще для собственного успокоения цепь и улегся на пол размышлять о делах своих скорбных.
   Вот интересно, а что бы вы делали на моем месте? Предлагаю задуматься. А то оно всякое бывает.
   На потолке тоже присутствовали узоры из птиц, я еще подумал, почему птицы? А потом решил, что это вполне логично, все ж потолок, не на полу же их рисовать! Было довольно страшно, но через час лежания стало еще и скучно.
   "Хоть бы уж показалась, паскуда, " - подумалось мне, и я согласился с теми, кто утверждал, что ожидание казни страшнее самой казни.
   Словно в ответ на мои мысли отворилась тяжелая дверь на другом конце подвала и на пороге возникла щуплая фигура в одеянии лилльского палача. Красная шапка с прорезями для глаз, красная же рубаха и почему-то синие, пузырящиеся на коленях спортивные штаны.
   Мне чего-то фыркнулось, наверное от того, что дома у меня были точно такие же...
   Страх куда-то испарился, и хотя внутренне я приготовился к худшему, мощь фигуры моего будущего истязателя особенного впечатления на меня не произвела.
   Он долго стоял на пороге, очевидно, пронзая меня взглядом, и что-то негромко бормотал про себя.
   "Наверное, это у него ритуал такой, " - подумал я про себя, а вслух произнес:
   - Ну, привет что ли...
   Палач в синих штанах поперхнулся молитвой чем-то скрипнул, наверное зубами и пискнул на удивление тонким голосом:
   - Оставь надежду каждый сюда входящий!
   Я согласно кивнул:
   - Ну, оставил, дальше что... Экий ты Анфанг Террибль!
   Моя реакция истязателю явно не понравилась.
   - Попрошу не выражаться, ничтожество! - Он странно зашипел и вытащив дорогую зажигалку принялся зажигать расставленные на полу свечи. Я наблюдал. Похоже действительно психопат, и к тому же интеллигентный.
   Мои дела явно были плохи, от подобного типа публики так просто не отцепишься, не убьют так все мозги за... колбасят...
   Ага, уже вот молитвы в дело пошли, да странные какие-то. Сатанист что ли? Хотя не специалист я в молитвах, но явно тут дело не чисто.
   Приближаться ко мне он пока не рисковал, то ли я очнулся раньше чем он ожидал, то ли были еще какие-то непонятные мне причины, но те свечи, что стояли неподалеку от жертвенного агнца остались нетронутыми. Я не знал, что последует дальше, но мне было интересно, как он будет меня усыплять, ибо если я останусь в здравом уме и памяти, то нанести мне какой-либо урон будет весьма проблематично. Похоже, палач был того же мнения, оттого он заметно нервничал, опрокинул подсвечник, какую-то кружку, потом неожиданно вытащил нож и стал делать им нелепые, но видимо очень своевременные движения в воздухе. Это тоже было интересно, но скучно, я зевнул. Через некоторое время кинжальные этюды благополучно завершились, палач недобро засмеялся, швырнул мне под ноги обломок ножовочного полотна и гордо удалился спиной вперед.
   Я тупо поднял железку, в каком же блин фильме это было? Идея понятна, этот удод хотел, чтобы я начал пилить свою ногу, ибо этой гадостью цепь перерезать не представлялось возможным. Щас. Я поковырялся обломком в замке наручника, попробовал на прочность цепь, потом решил попилить трубу, без толку. Блин. Тут меня пробило на истерический смех. Я катался по полу и ржал как стадо коней, дожился! Лежу в подвале у маньяка... и что-то чует моя... Да Джанлуиджевич допрыгался ты, эт точно. Деньги ему дали, дорогу показали, о которой иной бы только и мечтал, светлое будущее нарисовали, а ты что? Ох, дуррак! Работы нет, хаты считай, тоже нет, сейчас еще ногу отхвачу сам себе и ноги, блин, не будет! Вот это житуха!
   Перестав смеяться, я сел, оперевшись спиной на канализационный стояк и вдруг почувствовал какое-то легкое похрустывание. Оппа! Я живо нажал еще, похрустывание усилилось. Надежда на спасение забрезжила предо мной! Это у них в их фильмах парашливых канализация по подвалам прочная, но не у нас! Маньяк наш, похоже, к сантехнике особой любовью не страдал, и в этом была его главная маньяческая ошибка. Я что есть силы стал лупить наручником по стояку и по нему постепенно пошли трещины. Расколем ни фига! После очередного удара в стояке образовалась дыра, я изрядно взмок, а этажом выше опять загудел барабан. Ударник хренов. Как там?
  
   Я Вуду,
   Равнодушно усмехаюсь,
   Чтоб вы не догадались,
   Что я - Вуду!
  
   Такая вот классика жанра. Маношин - это круто! Кричали пожарники и слесаря сантехники на первом съезде металлистов! Я снял наручник и намотал цепь на руку. А теперь подождем удода. Сезон охоты открыт! Просьба не пользоваться бильярдными киями и использованными презервативами. Улегся на спину, внимательно прислушиваясь к возможным шагам за дверью, черт его знает, чего он придумает на сей раз, может баллончик газовый притащит, чтоб меня обездвижить?
   Жизнь, словно крышка гроба, подвешенная над вами на ржавых цепях, вы, естественно лежите в этом самом гробу и наблюдаете за тем, как она медленно и неотвратимо опускается над вами каждый день, каждый час, медленно и неотвратимо. А цепь ржавая, скрипит и может лопнуть в любую секунду.
   Самое смешное то, что многие из нас, в силу природного оптимизма, умеют находить в себе силы радоваться тому, что крышка закрывается медленно и просыпаясь утром говорят себе: "Ну надо же! Еще такой приличный зазор остался!"
   Остальные же, цепенея от ужаса, просто наблюдают за тем, как этот зазор становится все меньше, меньше и меньше...
   Это напоминает тот самый пресловутый стакан с водой, ну о котором одни говорят, что он наполовину полный, а другие, что он наполовину пустой, кстати, я говорю иначе - недопитый, и это непорядок. Оставлять мы ничего не будем, сорри, кажется, отвлекся. Так вот, самое интересное то, что финал для каждого будет один. Громкий стук и последующая за ним темнота. Стоп, кстати о стуке, он прекратился, похоже, у нас скоро будут гости.
   Я угадал и занял выжидательную позицию, прикрывая телом разрушенную трубу. Вошел палач, блин, с ним была еще какая-то девица, явно обкуренная. Наш вудуист притащил кроме подружки еще и баллончик "черемухи", а также два респиратора, я почти угадал. Но радоваться было некогда. Пока он там копошился со своим барахлом, я решил не дергать бога за бороду и, прекратив изображать из себя Прометея в ожидании клюющего печенку орла, влупил наручником по красному балахону и лупил до тех пор, пока крики вудуиста не стихли, а хохот обкуренной твари не перешел на истошный визг. Я на всякий случай наподдал и ей, а потом обшарил карманы пахнущих экскрементами спортивных штанов в поисках ключа от наручников, без помощи всяких там ангелов я его нашел, освободился от железа и стал окончательно горд собой. Потом, действуя как робот, я надел респиратор, облил черемухой девицу, на всякий случай этого садиста еще облил, вышел из подвала, запер дверь на засов и стал подниматься наверх, где к счастью пока было тихо.
   Первое что я увидел, поднявшись, был громадный барабан непонятного происхождения.
  
  

х х х

Спящая красавица. Адажио.

  
   День тянулся за днем, и никаких событий не происходило. Присцилле-Вере было поначалу интересно, а потом стало скучно. С присущим ей здоровым скептицизмом, она жила в новом теле, наблюдая и вспоминая заново знакомых ей по прежней жизни людей, но в жизни этой не происходило ничего. Размеренная жизнь в этом старом валлийском доме, была чем-то созвучна той неторопливой будничной жизни Веры Анатольевны, которую она вела и в мире будущего так она стала называть реальность покинутого ею Города с его мемориальным комплексом, однокомнатной квартирой на окраине, Светкой наконец. Увы, человек является животным привыкающим и несмотря на отсутствие любимой марки кофе, сигарет и телевизора Вера как ни странно вполне стала вживаться в образ юной Присциллы, а к тому же она чувствовала, что после всего произошедшего ей требовалась передышка, и это место как нельзя лучше подходило для этого.
   "Может быть, это и есть пресловутый Покой?"- иногда думала Вера Анатольевна, сидя у окошка своей спальни и глядя на заходящее солнце, на уютный деревенский пейзаж, на перемещающихся за окном людей в странной одежде, охраняющими ее грядущий сон и просто спешащих по разного рода делам, и ей действительно становилось спокойно.
   Вся эта дикая с точки зрения человека двадцатого века ситуация, уже не казалась ей дикой. Сначала она решила, что это ее послесмертие. Так это называлось в одном популярном журнале, но какое же к чертям послесмертие, если ей опять семнадцать и жизнь кипит вокруг. Переселение души, тоже, похоже, но почему она не забыла себя прошлую. И все события связанные с Верой Анатольевной Одинцовой жили в памяти, как и прежде. И этот непонятный симбиоз двух разумов и отсутствие паники со стороны Присциллы, которая, казалось, приняла Верино сознание как дар божий. Раздвоение личности? Может быть, но тоже какое-то ненормальное. И самое ненормальное в нем было отсутствие неудобства что ли. Маниакальности.
   Вера была собой, цельной и неделимой, и похоже собою осталась и Присцилла, а порой Вера была ею... Ох и позабавились бы психологи над проблемой. Особенно психологи из комитета, общества которых так удачно Вера избежала. Благодаря своему таинственному спасителю.
   Кто он? Было тоже непонятно. Как и странные картины, показанные незнакомцем и эти Хроники Акаши. И Бомж-Бруевич тоже этот...
   С ума сойти. А впрочем, день меняла ночь и с каждым восходом солнца Вере все меньше и меньше хотелось вникать во все это. Потом как-то наступил день, и она с особенным удовольствием отметила, что просто-напросто почувствовала себя дома. Вот так. И ей абсолютно не хотелось больше разбираться в ситуации, мучить себя вопросами, на которые все равно никто не спешил дать ответ.
   " Ну и пусть..." - сказала себе Вера и самым волшебным образом превратилась в Присциллу. Ей быть было удобней. И безопасней...
   Сэр Арчибальд Ледли так звали Вериного покровителя. Ни много, ни мало. Такие вот повороты судьбы. Присцилла была сиротой, как и Вера. После того как умерли родители Присциллы, а это случилось тогда, когда малышке не исполнилось и года, некий этот влиятельный человек оформил в память дружбы с отцом девочки опекунство над нею, и на воспитание юная Присцилла была отправлена в Уэльс в дом тетушки Терезы приходившейся вышеупомянутому сэру кем-то вроде троюродной сестры. Она то и занималась воспитанием как Присциллы, так и двух своих племянниц, а своих детей тетушка Тереза не имела. Эта информация хранилась в голове Присциллы. Вера же решила, что история довольно запутанная и окутанная тайной, но пока приняла все как есть. Этот сэр Арчибальд навещал свою племянницу раз в год, аккурат на ее день ангела. Привозил подарки и все грозился выдать замуж за принца. В этом году сэра Арчибальда ожидали с особым нетерпением, Присцилла достигала совершеннолетия, и последнее письмо, которое получила тетушка Тереза, недвусмысленно намекало на возможность устроить судьбу Присциллы в ближайшее время. Так что на момент вселения Веры Анатольевны в мозги бедной девушки, та пребывала в довольно серьезном смятении чувств, в связи с предстоящими волнующими событиями.
   Веру весьма забавляла вся эта ситуация, иногда все казалось ей настолько же ненастоящим насколько и невозможным. И возможное ее замужество, было из этой же серии... С одной стороны бред, идиотизм, а с другой... Вера гнала эти мысли прочь, но как ни странно смутное предвкушение чего-то не оставляло ее. Хотя чего тут странного-то? Дело житейское. Интересно только, что скажет мама... Но мама молчала как и папа. Не помогали и сны, они снились, были яркими и цветными. Но вот те раз, наутро Вера ничего не помнила, и Присцилла ничего не помнила. И родители в них не фигурировали и советами не помогали.
   Так что рассчитывать можно было лишь на свои скромные силы. И в конце концов, из всякой ситуации всегда найдется какой-нибудь выход. А замужество... Видно будет. Но, но, но...
   И Вера хранила гордое молчание, как и пристало, приличной девушке из валлийской семьи, да и стоит ли заморачиваться этим? Но со своей стороны она была довольна случившейся отсрочкой, а там уж будь, как будет. Так она для себя решила и поплыла по течению своей новой жизни.
   Она словно заново училась смотреть на мир. Наверное из-за присутствия Присциллы, все происшедшее не казалось ужасным. И Вера потихоньку училась принимать все как есть. И чувствовала при этом, что это есть верно, и это есть правильно, и накатывала уверенность, что все идет, как идет, и так и должно быть. Так оно и шло потихоньку.
   Обитатели этого валлийского дома и примыкающего к нему поместья нравились Вере. Опять же благодаря Присцилле ей не нужно было знакомиться с ними и изучать их, она знала о них все и любила их, также как они ее.
   Хозяйка дома миссис Тереза была весьма религиозной и почти не расставалась со святым писанием, кроме общения с воспитанницей и племянницами, она общалась только с Господом. Поначалу Веру, как и всех окружающих, немного доставали все эти ее бесконечные притчи о племени Вениаминовом и прочих Иродах Галилейских, но Тереза была добрая и славная женщина. И потому все принимали ее, такой как есть.
   Как уже упоминалось, круг общения Присциллы, кроме некоторых служанок, составляли еще две юные племянницы Элиза и Карла, это были довольно забавные девчушки, обе светленькие и веснушчатые и довольно милые создания 9 и 10 лет соответственно.
   Развлекалась Вера тем, что рассказывала племянницам сказки, которые придумывала сама, используя известные ей из литературы сюжеты, и разумеется пользовалась у девчушек непререкаемым авторитетом. Правда часто некоторые истории приходилось объяснять приснившимися ей снами, а то иначе девчушки могли бы не на шутку испугаться, если бы решили, что их тетушка способна сочинять столь кровожадные и явно не библейские истории. Ну не все они, конечно, были кровожадные, случались иногда и другие накладки во времени, но племянницы охотно перемалывали как драконов с гномами, так и Бэтменов вместе с Карлсонами и прочими созданиями двадцатого беспокойного века. Вера уже почти подобралась к Гарри Поттеру, и сейчас в уме старалась наметить план новой интерпретации истории о Философском камне, попутно рассматривая новый гобелен, которым Хьюз - управляющий, здоровенный и добродушный дядька-увалень, души не чаявший в Присцилле, возжелал украсить ее спальню.
   Он казался немного озабоченным, в доме ждали вестей из Лондона, ибо в стране шла гражданская война. Некий Кромвель громил короля Карла и со дня на день все ждали падения монархии. Ждали этого и в Уэльсе, в доме тетушки Терезы.
  
  

х х х

  
  
   ...общая проверка структуры. Базовая готовность инициализации. Уровень реальности 000...
  
  
   Это была громадная усыпальница, таких Коновалов еще не встречал. Сюда привела древняя, покрытая плесенью винтовая лестница, начинавшаяся сразу за украшенной изображением дракона и оббитой бронзой дверью. Великолепие дворца осталось снаружи там, где сияла золотая парча и гордо взирали на пришельца портреты великих воинов и глаза диковинных геральдических зверей с их покрытых древней славой гербов.
   Здесь все было иначе, здесь пахло смертью и тленом, здесь была оборотная сторона блестящей медали, усыпальница королей...
   Надгробия стояли ровными рядами, их были десятки и сотни, и на каждом из них возлежала статуя владельца со всеми регалиями, в короне, с оружием и тем бесстрастным выражением лица, что говорит живым о вечной тайне человеческой жизни.
   Освещался сей некрополь вспыхнувшими вдруг факелами, и капитан подивился уже в который раз задумке неизвестного архитектора. Он прошелся вдоль первого ряда и осторожно дотронулся рукой до крайнего слева надгробия. Оно было холодным на ощупь. Монарх возлежал, воздев каменную бороду к низкому своду. Фигура, выполненная в полный рост казалась напряженной, руки сжимали тяжелый двуручный меч лежащий вдоль тела.
   Капитан отошел от гранитного тела, и тут послышался легкий мелодичный звон, словно кто-то открыл музыкальную шкатулку, капитан отскочил к лестнице, ожидая любой неприятности вплоть до того, что статуи начнут оживать, но этого не произошло.
   Музыка растаяла в затхлом воздухе и снова воцарилась тишина.
   Примерно через минуту Коновалов решился на следующий осторожный шаг. Теперь он прошел мимо целого ряда изваяний и остановился у крайней фигуры справа, лицо хозяина могилы показалось Коновалову знакомым, но он не мог вспомнить, кого же напоминал этот полный и довольно миролюбивый с виду король. Капитан прикоснулся и к этому надгробью и снова как в первый раз зазвучали хрустальные аккорды, но несколько иначе.
   "А провались вы..." - неизвестно к кому обращаясь, произнес капитан и пошел вдоль рядов, поочередно прикасаясь к камням. Музыка наполнила некрополь какофонией звуков. Капитан не отличался хорошим музыкальным слухом, но он чувствовал, что в его упражнениях нет никакой системы. Словно оркестр арфистов неожиданно сошел с ума и устроил дикий концерт для одинокого капитана.
   Он наконец остановился и, подождав когда отзвучат последние звуки, стал пробираться к предполагаемому центру усыпальницы, благо тот был уже неподалеку.
   Тут было иначе, что-то было не так, и капитана охватило Чувство Знака. Наверное это был действительно центр, потому что здесь не было фигур королей. Здесь были фигуры ангелов, но не скорбных крылатых молитвенно сложивших руки, таких ангелов капитан встречал на том, так измотавшем его кладбище живых мертвецов, там они были лишь неким символом, если хотите украшением и спутником усопшего, сопровождающим его в мир иной, а здесь... Они лежали по-хозяйски, обозначая СВОЕ законное место упокоения! Это было настолько необычно, что капитана продрала непонятная дрожь. Он постоял минутку, привыкая к ощущениям. Странным для Коновалова было и отсутствие у скульптурных фигур глаз. Каменные крылья были, доспехи были, пальцы рук с похожими на птичьи когти пальцами крепко сжимали мечи, волосы... Ага!
   На фигурах не было корон! Капитан быстро пробежал вдоль ряда, не прикасаясь к надгробьям, так и есть ни на одной из ангельских длинноволосых голов не было короны.
   Потом неожиданно пришло четкое осознание того, что выхода из усыпальницы для Коновалова нет. Такое уже было. Капитан даже проверять не стал, он просто понял, что запечатан в этом некрополе и ломиться в нарисованные на стенах двери нет никакого смысла, как и пытаться выйти из этого давящего на мозги помещения тем путем, которым он сюда попал.
   " Понятно, - сказал он себе,- значит в угадайку поиграем."
   Он вздохнул. Не любил капитан загадок, ох не любил, особенно связанных с его скромной персоной.
   И тут капитан остановился как вкопанный, восьмое от края надгробие, а он насчитал семь ангелов, было пустым, если не считать лежащей на плите каменной короны. Просто гладкая плита и никаких тебе архитектурных изысков. И просто каменная корона, такая вот беда... Тупо постояв над плитой, капитан прошел к следующему памятнику, и у него резко сдавило виски.
   "Это еще, что за бл...во!"- выругался он про себя в сердцах. Фигура лежащая рядом с пустым надгробьем была вообще непонятно кем, или чем.
   Крылатый демон это был, вот кто. Крылья есть, и корона есть, а из короны торчат каменные рожки, такие себе небольшие аккуратные. Капитан еще присмотрелся специально и увидел, что да, действительно, росли они именно из головы, а не из короны.
   "Азм есть царь..." не к месту пронеслось в голове.
   Капитан сплюнул и случайно попал на сапог рогатого.
   "Черт!" - снова выругался Коновалов и инстинктивно стер плевок рукой и вздрогнул, потому что ударил колокол. Один раз, прямо уши заложило. Капитан прошелся вдоль ряда, снова поочередно трогая изваяния за ноги. Колокол пробил еще шесть раз с разной тональностью, это было похоже на известное еще со школы до-ре-ми-фа-соль.
   - И нет у них никаких копыт!- громко произнес Коновалов и поморщился, потому что в некрополе оказалось еще и многоголосое эхо, с удовольствием повторившее капитанские слова.
   "Каких копыт, каких копыт, каких копыт..."
   Капитану даже послышался в этом вопрос и он негромко пробурчал:
   -Каких, каких... поросячьих.
   Эту негромкую глупость эхо повторять отказалось.
   Коновалов прошелся в другую от пустого надгробья сторону и прощупал обувь у ангелов.
   "Забавно, те же яйца только в профиль!" - уже про себя произнес капитан, когда отзвучал тот же звукоряд только в обратной последовательности.- " Ну и дальше чего?" Он снова подошел к пустому надгробью и долго на него смотрел. Потом криво усмехнулся и влез на него с ногами.
   "Эх, была, не была!"
   В его руках сама собой оказалась корона. Капитан повертел ее в руках и уже хотел, было примерить, но что-то его остановило.
   Опять в голове пронеслась фразочка из старого доброго кинофильма:
   "Царь, очень приятно, царь!"
   Коновалов рассмеялся и сбросил корону с пьедестала, после чего присел на плиту и почувствовал, что плита под ним пришла в движение...
  
  

х х х

Глава VIII. В которой ничего не происходит, потому что юный Марсильяк пьет вино и размышляет о смысле всего сущего.

  
  

Если бы ангелы умели смеяться, то они бы плакали, глядя на

нас...

  

откровения пьяного господина Леко за две минуты до описываемых событий

  
  
   ...Я неэстетично икнул и сказал, грозно водя средним пальцем перед лицом Виконта:
   - Ты не прав, любезный, ты очень не прав. Ангелов нет, это просто изменившиеся эльфы, и изменились они оттого, что у них отрасли крылья, а тело истощилось и стало практически невесомым, это помогло им взлететь.
   Я был смертельно пьян, я это чувствовал, и это было ужасным, очевидно сказалось напряжение последних дней.
   Мой собеседник тоже был пьян, не смертельно, но мертвецки и в этом было наше с ним принципиальное отличие.
   - Неет,- протянул Джереми,- первыми были ангелы, и это потом у них поотпадали крылья и они превратились в эльфов, ты все путаешь...
   Я обиделся, хотя вообще-то я необидчивый:
   - Ничего я не путаю... Как? Ну скажи ты как, они могли упасть на землю и не разбиться, с такой-то с высоты? С неба!
   - Запросто,- мой оппонент и не думал сдаваться, а еще заказал вина,- Трактирщик!
   Потом продолжил:
   - Я знал одного человека из Фонтвьеи, пардон, из Ла-Кондамин... Да! Прекрасные места, и прекрасное вино! Трактирщик! Нет! Молодец! Просто молодец... Да. Так вот... Этот человек сделал себе крылья, только никому не говори, крылья по образцу ангельских, представляешь? Он залез в них на колокольню и прыгнул вниз!
   - Разбился, - констатировал я.
   - Отнюдь! Отнюдь!- противно захихикал Дже,- ничуть не бывало! Он свалился аккурат на голову священника, который вышел из храма, чтобы увещ... уве... дьявол!.. Увещевать проходимца. А проходимец сломал ему шею...
   - Безобразие! - я искренне возмутился.
   Леко выпучил на меня глаза:
   - Согласен. Выпьем!
   Мы выпили.
   - Трактирщик!.. Так вот, эту сволочь, конечно, казнили, но что это доказывает? А?
   - И чч... что?..
   Теперь Джереми грозил мне пальцем, даже двумя, они напоминали рога, а может это у меня просто двоилось в глазах.
   - Это доказывает, доказывает... Дьявол... Забыл! Я правда забыл, ччто этто доказывает! - он дико захохотал, а я с неожиданно нахлынувшей тоской подумал о том, что все равно я поеду к Присцилле и женюсь на ней, как бы то ни было, просто из вредности, и даже если нас с Виконтом выпрут из страны или потащат на дыбу, я сбегу, спасу этого идиота и женюсь на принцессе, в смысле на Присцилле, а батюшка пусть кусает локти. Да, так я и сделаю. Потому что в этом, быть может, заключается смысл моей никчемной жизни.
   Я грохнул по столу кулаком, Джереми с интересом на меня воззрился.
   - Вина корролю!!! Что глаза пучишь скотина! Пить желаю!
   Леко попытался встать, но не смог.
   - Слушаюсь, ваше величество, - он пошарил по столу и протянул мне недопитую кружку, кажется свою...
   - Вино для короля!
   - Паяц...- прошипел я, но выпил.
   - Рад служить, вашему... Трактирщик!
   Из тумана выплыло до боли знакомое лицо.
   - Ты кто?- спросил я, целясь в него кружкой.
   Из синевы и смрада донесся диавольский глас:
   - Люцифер!
   - А-а-а!!! - я метнул кубок в эту раззявленную харю.
   - А-а-а! - отозвался голос трактирщика, и все полетело в тартарары.
   Больше в этот вечер я ничего не помню...
   Наутро мы уезжали, трактирщик с недобрым заплывшим лицом прикладывал к синяку медный грош, хотя мы ему давали и серебро. Вот ведь тоже жадная скотина, правда и мы не подарки, но настолько ценить красоту своей физиономии! Это что-то! Я, например, всегда считал, что шрамы только украшают мужчин.
   Я высказал эти нехитрые предположения этому пьянице Джереми, но тот только
   хмуро поинтересовался:
   - Куда?
   А я ответил:
   - В Англию...
   - Да будет так! - величественно провозгласил господин Леко,- и ехидно добавил. - К ангелам в зубы...
   И мы тронулись в путь.
  
  

х х х

Чтоб как птица полететь,

Куражик надо заиметь...

/А. Маношин полн. собр. соч. в 1 томе/

Издательство пьяных маньяков

  
   Теперь у меня снова были деньги. Много. Даже не знаю сколько, но они у меня были. Такая вот загогулина. В жилище несостоявшегося палача их было достаточно, как и всяких других полезных вещей. Чего он таким неловким-то оказался? Хотя хрен их маньяков поймет, может у него это просто первая проба пера была, мало ли жил себе человек жил не бедно заметьте отнюдь, с жиру себе потихоньку бесился, смысл жизни терял от монотонности будней и тут "бац!" - озарение! А давай я пыточный подвальчик оборудую, а давай барабан приобрету, а давай сатанизмом увлекусь! Ну, или в другой последовательности. Я ж говорю хер их разберешь, идиотов... Господи, и чего ж им надо-то удодам? Дом есть, машина есть, телка вон какая-то тоже вроде есть, а может и две, деньги вот пачками валяются в нижнем белье, ан нет надо еще трусы кружевные!
   Я с ненавистью отшвырнул обнаруженные мною полупрозрачные трусики и стал искать себе одежду поприличней, я уже точно решил компенсировать себе моральный ущерб по полной программе, и в конце своих поисков, подобрал себе гардеробчик. Размеры у нас с вудуистом были не совсем идентичные, но сопоставимые, так что я за долгое время, наконец-то облачился в чистое. Поел, даже попил. Прихватил с собой бутылку какого-то виски, сунул в карман коротковатого плаща, рассовал по карманам деньги и почувствовал себя почти удовлетворенным. Мобильный телефон! Тоже пригодится!
   Уже почти на выходе увидел широкополую шляпу, примерил, как на меня шита! Не хрен ему в шляпе ходить, скотине! Глянул по ходу в зеркало, шляп-то мне пока в жизни носить не приходилось.
   Отражение мое закатило глаза в потолок и сделало вид, что застрелилось, отпадно!
   Вышел на улицу, во дворе стояла знакомая машина. Эх, прокачусь! Фиг! Закрыта, а возвращаться в дом за ключами не хотелось, да и примета плохая перед дальней дорогой... Пошел пешком - не привыкать.
   Ну-ка что тут у нас? А то ночью как-то не разглядел. Каир не Каир? А? Не Каир... Похоже на дачный поселок. Оглянулся на дом, ага улица Ноябрьская, что за хрень? Дом 54. Ладно, значит пригород, значит, какие-нибудь автобусы тут должны ходить. Ага, так и есть остановка. Прекрасно! Успел вытащить мобилу и набрал 02:
   - Уважаемый товарищ дежурный, имею для органов конкретное сообщение! - голос мой звучал бодро и радостно, я чувствовал себя немного Павликом Морозовым, а немного булгаковским соседом-пенсионером, заложившим достопочтимого председателя жилтоварищества. Но совесть моя при этом принципиально молчала,- В доме номер54 по улице Ноябрьской обитает некий маньяк сатанинской направленности. Пьет, курит, водит девиц легкого поведения, нарушает нормы общественной морали и нравственности. Примите срочные немедленные меры, а то очень мы беспокоимся за судьбу нашего участкового... Кто звонит? - я секундочку подумал, потом произнес с придыханием:
   - Морозовы мы, противный,- хотел было еще добавить, что "доллары они прячут в вентиляции", но передумал, зашвырнул подальше истошно пищащую мобилу и прыгнул в автобус, судьба вудуиста и его обкуренной напарницы меня больше не волновала...
  
  

х х х

  
   ...На водонапорной башне неопознанного поселка сидели двое. По птичьи поджав ноги, они внимательно смотрели на человека в широкополой шляпе, который зачем-то сначала выбросил свой мобильный телефон в кусты, до смерти напугав притаившуюся там дворнягу, а затем впрыгнувшего в старенький автобус. Двое молчали и только смотрели, как автобус медленно покатил по грязной покрытой лужами дороге. Блики солнца стреляли вверх от поверхности воды, но ,смотрящие вниз, глаза не отводили, они оставались совершенно неподвижны и напоминали каменные изваяния Сциллы и Харибды.
   Потом один из них в черном капюшоне произнес негромко, не поворачивая головы к соседу по башне:
   - Уехал...
   Второй в сером быстро кивнул, словно воробей клюнул:
   - Я же говорил...
   - Странные все-таки создания. Телефон выбросил, зачем?
   - А деньги взял...
   - Да, Арфедокс, деньги он взял...
   - И шляпу тоже взял...
   - Вот это действительно, непонятно,- произнес черный капюшон.
   Возможно это был смех, если ангелы умели смеяться... Серый, наконец, повернул голову в сторону собеседника, ну точь в точь птичка на проводе, и издал непонятный звук, похожий на звук камертона.
  
  

х х х

Спящая красавица. Антракт.

  
   Тихо потрескивали дрова в очаге, девчонки зачаровано слушали Верин болезненный бред. Слушали его также кошки, служанки и...
   собаки на лежанках
   и дети на руках ...
   Извините, навеяло. Больше всех спать хотелось самой рассказчице. Старая Роза тоже зевала во весь рот, и Вера уже было хотела всех разгонять, но маленькая Элиза, как всегда не вовремя затеяла дискуссию на тему "что сегодня у Сциллы получился какой-то неправильный Бэттмен и Спайдермен отчего-то ужасно злой!"
   На что Сцилла, Стелла или Присти вполне резонно заметила, что человек-паук добрым быть не может изначально, а у Бэттмена просто был критический день, и понеслось!
   Сначала проснулась пышноусая Хрюшка она же Матильда, не любившая резких звуков и вцепилась в ногу Роберты, следом заныл маленький котенок Ричи, этот белый котенок всегда плакал, когда кричала кормившая его сметаной Роберта. Потом заверещали племянницы, и, наконец, заохала Роза, да так что стоящий в коридоре слуга деликатно заглянул в комнату, типа "не нужно ли чего, а то мол могу и лекаря позвать".
   Наконец все успокоилось само собой, и спать заодно расхотелось.
   Карла сказала просительным голоском:
   - Ну, еще одну сказочку Стелла.
   Тут же откликнулась младшая:
   - А лучше две!
   - Спать пора...- неуверенно произнесла Вера, ей не к месту вспомнился пионерский лагерь, куда ее отправляли на лето. Там еще мальчишки мазали их зубной пастой и в столовой давали вкусные сдобные булочки с маком. От этих воспоминаний стало тепло, и Присцилле они тоже понравились, хотя раньше она не знала, что такое этот пионерский лагерь. Возникла даже чудовищная идея, а не предложить ли тетушке такую идею, устроить чего-нибудь подобное поначалу для крестьянских детей. Вера представила местную детвору с барабанами и горнами шагающую через Стоунхендж и, закусила губу, чтоб не рассмеяться. Потом бодро тряхнула прической.
   - Ну ладно детишки, расскажу я вам сказку как...- она все-таки рассмеялась, но теперь это выглядело естественно.
   Все устроились на местах и приготовились слушать, даже маленький Ричи, успевший доесть свою сметанку.
   -...и проскакав три сотни миль, прибыл принц к королю, и привез шелка невиданные и украшения всевозможные, брюлики там...
   - Тетя Стелла, а что такое брюлики?- спросила Элиза.
   Рассказчица прервалась на миг:
   - Ну, это бриллианты такие, изумруды...
   - Сапфиры, рубины,- блеснула эрудицией Карла,- Не перебивай, Элиза!
   -...и бусы янтарные, привез и много, много прочего...
   - А туфельки хрустальные привез?- это снова Элиза.
   - Привез, привез, целую фуру! Из Китая...
   - А что такое фура?
   - Ну, это... карета специальная чтоб туфельки возить.
   - А...
   - Элиза!
   - Мау!
   - Так тихо! Сейчас спать пойдете!
   Все хором включая тетю Розу:
   - Не пойдем!
   - Ох... Так на чем я остановилась?
   - На этих, как их, на брюликах...
   - Нет на фуре!
   - А я говорю!..
   - Спать!
   - Не пойдем!
   - Мяо.
   - Как вы мне надоели... И вышла ему навстречу старшая дочка и сказала...
   Тут Карла мечтательно произнесла:
   - А я бы ему приказала с вепрем сразиться, он бы вепря победил и я бы тогда...
   Тут уже Вера не выдержала:
   - Ох, и дуреха же ты Карла, ну как тебе не стыдно? Вепря! Что у тебя за глупости в голове? Мужчину с дороги накормить, напоить надо для начала, а ты ему вепря голодного подсовываешь... Вместо ужина. Думай чего говоришь. Все! Спать! Окончена сказочка, крибли-крабли... Бумс!
   Все расходились неохотно. Даже слегка обидевшаяся на дуреху Карла. А Роза одобрительно посмотрела на Веру, и вздыхая, пошла кормить поздним ужином своего достойного супруга, здешнего повара Уила...
  
  

х х х

Галерея. Вооружение: меч, топор. Соотношение противников: геометрическая прогрессия...

  
  
   У Коновалова было такое ощущение, что он спускается к центру Земли, казалось эта галерея, ведущая вниз под углом примерно в 20 градусов, не закончится никогда.
   "Еще одна закономерность здешнего мира, тут любят пешие переходы на длинные дистанции", - невесело пошутил капитан.
   Болели ступни, навешанное на капитана железо, тоже не добавляло положительных эмоций, но пока расставаться со своим средневековым арсеналом Коновалов не решался, мало ли что?
   Звук шагов, очевидно, глушил пол, и в тишине галерее раздавалось только собственное тяжелое дыхание, поэтому когда Коновалов увидел противника, то сразу даже не успел затормозить, и рванувшись вправо, аккурат, угодил в ближайшую колонну, сбил дыхание и уронил меч.
   ...Закованный в тяжелый доспех рыцарь важно выступил на середину галереи, и нападать не спешил, а может быть, просто не мог двигаться быстро из-за надетых на него килограммов. Где-то капитан читал, что в подобном облачении рыцари сражались исключительно верхом, что было логично, но этот парень лошади не имел, и то ли слишком рассчитывал на свою мускулатуру, то ли просто устроители этого чемпионата давали Коновалову шанс.
   Капитан не был так скован в движениях, и реакция его почти не подводила. А на этих тяжелых орясинах он достаточно натренировался еще на предыдущих этапах, правда тогда у него были гранаты и пулемет, а сейчас...
   "А сейчас нужно срочно подобрать меч..."- сказал себе капитан и поспешил это сделать, так как железная голова с конским хвостом уже глядела прямо на него...
   Техника боя на мечах была Коновалову немного знакома, сказались тренировки молодости, когда юный Коновалов бросался из крайности в крайность и пытался объять необъятное, но тут было что-то еще, он почувствовал это сразу, после того как ловко ушел от первого рубящего удара рыцаря и потом когда ударил сам. Так его не учили!
   Возможно, это была интуиция, возможно, обнаружились доселе скрытые резервы организма, а может быть, проснулась та пресловутая память прежних жизней, о которых так долго и нудно под час говорили ученые по телевизору, в одной странной передаче, которая почему-то запала в память и всплыла именно сейчас.
   Рраз! Клинок рассекает воздух, встреть его гардой! Отбросить щит он только мешает. Мотор! В смысле топор! Есть топор, ручка железная это-то что нужно! Вжжик! Я быстрее! Я лучше! На, получи!
   Гулкий звук разошелся по галерее. Что ж ты братишка сам пришел, вы ж твари по одному обычно не ходите, по парам друг за другом, топ-топ. Получи!
   Удар вышел славный, не совсем то, что задумывал Коновалов, но для сельской местности вполне приемлемый.
   Железная орясина зашаталась, держать горизонт перед глазами, очевидно, мешала разрубленная наискосок шея, еще мгновение и груда доспехов рухнула на упругий пол галереи.
   "Капитан Коновалов! Вооруженные силы!"- отрапортовал неподвижному телу победитель и гордо зашагал дольше вниз, подобрав свой пиковый щит...
   Где-то впереди загремело по камню железо и ноздри Коновалова хищно раздулись. Похоже, аппетит действительно приходил во время еды.
  

х х х

  

Глава IX. В которой юный Марсильяк и его преданный Леко встречаются с разбойниками.

  
  
   Мы были уже почти у границы, когда на нас напали. Это были разбойники. Леко как раз рассказывал мне забавный анекдот об одном крестьянине, который ужасно хотел избавиться от зануды жены.
   Ехали они там как-то с ярмарки, разумеется, с прибылью и крестьянин все просил у супруги немного денег на эль, а вредная баба все не давала. Ну а уже вечерело и вечерело на дороге, хоть глаз выколи, он едет, а сам все назад оглядывается и оглядывается и говорит: "Чую я, что разбойники за нами едут следом". А жена-дура не верит. Он опять ей про разбойников, а та: "Да, ладно, мол, перестань дурить".
   Он снова не унимается: "Ой, темно совсем! Да близко сволочи как подобрались, сейчас нас грабить начнут, а тебя насиловать!"
   Та может и рада, что такая оказия подвернулась по-бабьему делу и говорит:
   "Черт с ними, пущай, насилуют, лишь бы деньги не забрали".
   А мужик говорит: "Заберут, все заберут. И тебя, и деньги, да только не видать им тебя голубушка, я тебя лично сейчас ножом заколю, чтоб ты вражинам не досталась!"
   И заколол, вот такая история.
   Я поухмылялся немного, а что из этого получилось?
   Накаркал злодей, что за язык у человека?
   Налетели они внезапно, и было их десятка два. Типичные разбойники, из местных, вооружены неплохо, действовали нагло, но с достоинством. Хорошо, что мы не стали оказывать им серьезного сопротивления. Пара перебитых носов, конечно, не в счет, но зато никого не убили. При таком раскладе ненужным геройством мы могли только разозлить наших оппонентов, а так довольно удачно получилось, вроде и лицо сохранили, учитывая внезапность их нападения, и урона особо серьезного не понесли, кроме некоторых синяков, которые вскорости обязательно должны были украсить наши благородные лица.
   Хорошо бы нас только обобрали и отпустили, деньги-то у нас имелись и были быстренько разбойниками обнаружены. Да вот лица наши и одежда выдали нас как особ благородных. Причем, скорее всего это относилось к Джереми, так как он вел себя при пленении с достоинством и напыщенностью Ричарда, очевидно, он уже успел почувствовать себя немного британцем. Потому видимо у местного главаря созрел зловещий план: установить наши имена и затребовать за нас выкуп. Увы, желания назвать себя у нас не возникло, а бумаги обнаруженные у нас, ничего кроме тупой злобы у разбойников не вызвали, за что, кстати, отдельное спасибо папа и герцогине, чтоб им пусто было с их заговорами во благо отечества. Чтоб их...
   Хорошо хоть разбойники оказались неграмотные, иначе вашего покорного слугу могли запросто разорвать на месте, если бы вдруг их политические воззрения разошлись бы с нашими. Хотя к счастью, похоже, у них не было вообще никаких воззрений. Кроме желания нажиться за чужой счет. Хотя с другой стороны, разве это разбой? Да и разве можно их нехитрую деятельность назвать разбоем, по сравнению с тем пиратством, которое творили на этой несчастной земле сильные мира сего? Вот с ними-то нас и пытались отождествить неграмотные охотники за чужими кошельками. Фигурально они, конечно, были правы, ведь каждый дворянин по сути своей - трутень и прилипала на теле народном. Как ни крути, а факт остается фактом, но с другой стороны традиции и сложившийся порядок вещей... Да уж...
   Правда в оправдание мне и мне подобным были еще войны. И дворяне обязаны были защищать свой народ от внешних врагов, а в мирное время этот народ должен был их кормить. Собственно, не много было идиотов, которые в столь неспокойное время отваживались путешествовать с деньгами безо всякой охраны, подобно нам. Похоже, даже сами разбойники весьма удивились свалившейся на них удаче в виде двух вышеупомянутых идиотов к тому же иностранных...
   А иностранцами мы стали с легкой подачи неунывающего Джереми, который во-время стычки почему-то стал орать на наречии сопредельного государства да еще и с сильным южным акцентом, а во время первого обыска усиленно мне мигал, очевидно, давая понять, что все это неспроста. Видимо у него созрел план, и я молил Бога, чтобы этот план оказался хорошим. Все-таки медленной смерти я предпочитал быструю. А еще лучше, как говаривал Великий Цезарь, "неожиданную". Насчет же целесообразности виконтовских планов, у меня всегда были серьезные опасения.
   К слову сказать, я во время стычки вообще не кричал. Хотя с другой стороны на первых порах план выдать нас за иностранцев сработал, по крайней мере, нас сильно не били. Эх, уважают у нас иностранных гостей! Пускай и из-за Ламанша. Наверное выкуп за них больше. Приятно было, что Джереми хотя бы не представился испанским грандом, а то я сильно подозреваю, что остатки патриотизма, возможно, все еще жившие в сердцах этих вольных людей, могли заставить их повесить нас на первом же дереве, так как война с Испанией была в самом разгаре.
   Пока нас связанных везли в логово этих истинных хозяев леса, я предавался размышлениям и заметил, что под надвинутым на глаза черным колпаком делать это весьма забавно. Меня чрезвычайно, как и положено всякому приличному дворянину заботил вопрос, а достаточно ли достойно вели мы себя в сей щекотливой и неординарной ситуации? Вот ведь какой бред иногда лезет в наши головы! Тем не менее, я вспомнил историю. Все эти бесконечные крестовые походы, и решил, что не мы первые и не мы последние в длинном перечне великих воинов и просто особ благородных кровей, попадавших в подобные ситуации. Бывали и венценосные особы в плену, чего уж там. И выкуп за них платили немалый, так что с нас и спрос невелик в этом аспекте проблемы. Знать бы только чего там придумал мой неугомонный и изобретательный Джереми...
   А потом я стал себя успокаивать. Несомненным преимуществом моего положения являлось то, что я ехал верхом и причем вверх головой, кстати, все могло быть и хуже, та же история знает тому немало примеров. А внутри у меня видимо от мерного неторопливого покачивания в седле образовалась некая странная гармония с окружающим миром. Я вдыхал аромат осеннего леса, из-за надвинутого колпака мне был нестрашен мелкий осенний дождь, убаюкивающий темп передвижения, и все вышеперечисленное настраивало меня на вполне благодушный лад, мысли о ближайшем будущем и обеспокоенность собственной судьбой куда-то исчезли, я представлял себя где-нибудь на пикнике у нашей обожаемой герцогини... А может быть так и надо плавно плыть по течению жизни не думая обо всех этих папенькиных политических кознях, обидах наносимых окружающими и предстоящих женитьбах?
   Деньги...Что деньги, суета сует, Бог дал - Бог взял...Плен? Что плен? Никто не в силах пленить мою бессмертную душу.
   Сидя верхом на своем, пока еще своем жеребце, я чувствовал себя, по меньшей мере, славным рыцарем Ланселотом в преддверии неизбежного поединка с драконом. Мне почему-то казалось, что и он был также отрешен и расслаблен. Что дракон? Животное, хотя и огнедышащее. Пусть ему. Будет победа - стану героем, и обо мне сложат баллады. Погибну в неравном бою, что ж, этот удел - достойное завершение жизненного пути всякого рыцаря. Впрочем, по правде сказать, я рыцарем себя не считал, я просто был пленным всадником. Ну и ладно живут же люди без всяких баллад...
   В чем смысл бытия? Раньше этот вопрос весьма беспокоил меня, как, впрочем, и всех нас в разное время, а потом как-то неожиданно перестал, ну не то чтобы совсем, где-то на уровне праздного любопытства эта проблема еще оставалась актуальной, но не более того. Почему так произошло я не знаю, возможно я понял одну вещь, что независимо от того найду ли я этот пресловутый смысл жизни, не найду ли, бытие мое мало изменится от понимания сего. Все эти бесконечные метания, поиск некой Великой Истины, не более чем дрожание листьев на ветру. Гордыня - врядли, слава - зачем она мне, любовь - ха-ха! Глупости это все, обыкновенные человеческие глупости, которым зачем-то придают некий тайный и высший смысл, который в этих вполне человеческих понятиях отсутствует напрочь. И вот где, наверное, разгадка! Надо быть просто немного НАД!.. В смысле над всем этим бредом, гордынями, деньгами, чувствами, желанием славы...Что там у нас еще? Как говориться, далее по списку...Что там еще осталось? Да ничего! То-то и оно, именно НАД, и именно так, медленно покачиваясь в такт движения лошади, головой вверх, по дороге через весь этот лес, вдыхая запахи осени, и этого вполне как по мне достаточно. А время? Что время, оно у каждого свое...
   Ой! Моя сегодняшняя поездка, похоже, подошла к концу, оттого что чьи-то не очень вежливые руки стащили меня с коня. Видимо пришло время возвращаться к насущным делам на грешную, так сказать, землю. Черный колпак стащили, и яркий свет ударил в глаза. Я зажмурился, а когда открыл их, то суровая правда жизни взглянула на меня в лице разбойничьего предводителя. Он сделал своим красавцам какой-то неуловимый знак, и нас куда-то поволокли, уже пешком... Вуаля!
  
  

х х х

  
  

Где звучал веселый смех

На х... я видел всех!

   А сейчас, чу! Я должен сделать одно признание. Грешен я Господи! Каюсь! Помимо того что вы уже в курсе моих жалких попыток стихосложения, сообщаю с прискорбием и о том, что изредка к тому же балуюсь и прозой...Увы, как говаривал неуловимый оберштурмбанфюрер... Да имеется и такой грешок на моем счету. Так вот к чему это я? Ага, вспомнил... Каждый бумагомаратель садясь за письменный стол или там на унитаз (кому как удобнее) решает задачу: " С чего начать?" И начинается. Ну всякие там жили-были, померли-воскресли мы опустим, надо же читателя заинтриговать, начнем сразу по-взрослому... Ортодоксальный некрофил-гетеросексуал... Или нет лучше трансвестит, такого героя в литературе я по-крайней мере не встречал...Заволновались? Чувствуете? То-то же. Хотя хочу разочаровать, продолжения не будет. Неинтересен он мне этот ортодокс гребаный, пусть про него кто-нибудь другой пишет, кому все эти проблемы ближе и роднее, как там... "Трансформатор не свистит, а майн лейбен трансвестит". Ох уж мне эти немцы и прицепились же сегодня, чур, меня, чур...
   Напротив меня сидела парочка, ничем непримечательная. Полно таких парочек в автобусах. Мама и сынок лет шести, если не ошибаюсь. Но грамотный! Кошмар.
   Мы как раз какой-то памятник проезжали, и ребенок этот, внимательно в окно глядящий, сделал вдруг такое заявление:
   - Это,- говорит,- наш президент!
   В салоне засмеялись, памятник явно не принадлежал президенту, им в последнее время памятники не ставят при жизни, по крайней мере...
   Подумал потом малыш, подумал и снова:
   - Наверное он умер. Этот президент...
   Смех усилился, мамаша покраснела. Какой-то простоватого вида дядя поинтересовался:
   - А как зовут нашего президента?
   - Не знаю,- зевнул мальчик. А потом снова говорит, обращаясь уже конкретно к дяде.
   - И у Пушкина памятник есть. Он тоже умер...
   - Точно,- кивнул дядя и изумился, и весь автобус изумился: " Надо же такой малыш, а уже Пушкина знает!"
   А тот между тем, не обращая никакого внимания на всеобщее удивление, объявляет для неграмотных:
   - Его на дуэли застрелили, и он умер.
   - Какой ужас!- изумилась какая-то бабка с мешком.
   - Да,- серьезно кивнул мальчик,- у него еще няня была Арина Родионовна,- он смешно проглатывал букву "Р".
   В салоне воцарилась тишина, все млели, и тут прозвучало:
   - Ее тоже застрелили...
   Автобус грохнул хохотом...
   Когда мамаша с эрудированным малышом выходили, им устроили овацию.
   А потом я задремал, и мне снова привиделся Маргадон...
   Странно, но после тридцати течение лет меняется, день становится похожим на день, год на год и все происходящее с нами воспринимается как-то иначе. Я и раньше неоднократно ловил себя на мысли, что сны под час настолько переплетаются с реальностью, что по прошествии времени уже не отдаешь себе отчета, что из событий твоей жизни было сном, а что происходило на самом деле. Я до сих пор не знаю, когда я больше жив, во сне или во время бодрствования. И то и другое мнение имеет право на существование. Но это ладно, отступление, а сейчас мне снился Маргадон, город под ласковым солнцем, город у моря, через которое не переплыть...
   Когда я был там? Сто лет назад? Двести? Не знаю. И как долго был там? День? Два? Год? Я понимаю и отдаю себе отчет, что с психикой у меня всегда был непорядок, но кто сейчас нормален? Да и что это - быть нормальным? Каковы стандарты у этого понятия? Кто их устанавливает? Вы знаете? Я нет.
   Но Маргадон все-таки был, и более того я был в нем, это я знаю точно.
   О пребывании в этом городе я помню мало, остались лишь теплые воспоминания одного теплого дивного дня, и что более всего ценно, то это не только пальмы и бронзово-загорелые девушки и вечно скалящиеся неунывающие парни Маргадона. И даже не пляжи и легкое вино, не фрукты и не запах имбиря и свежего хлеба. Нет, нет и еще раз нет... Музыка моря и гитарных струн? Может быть, но все же... Тут скорее всего непередаваемое Ощущение беззаботности. Именно так! Да... Может быть, знаете, как это, когда есть чем заняться, но это легко, это не давит грузом на душу, в этом приятно участвовать, и нет никаких сроков...
   А Маргадон... Это не было деловой поездкой, это было внезапно и однозначно не вписывалось в рутину жизни. Это было как нежданный отпуск, когда ты внезапно бросаешь все к черту, или линии судьбы выстраиваются так, что тебя бросает куда-то...
   Почему я не остался там навсегда? Не знаю, не помню, наверное, мне пришлось срочно уехать. По странной прихоти моей психики, видимо, дни приезда-отъезда полностью и бесповоротно выпали из дырявого хранилища моей бедной памяти, и много позже я перерыл все атласы, и... города этого не нашел. Но позже, через несколько лет у меня появилось устойчивое понимание того, что я там все-таки был. И так бывает, поверьте. Это личное, а я кому попало не рассказываю.
   А дальше...Что дальше? Дальше все как у всех. Череда будней, дни съедают годы и ничего, ну совершенно ничего не происходит. Это цепляет, завораживает, не дает оглядеться по сторонам и просто подумать о прожитом.
   Сколько же мне лет? Сразу и не ответишь. Когда-то каждый год был вехой 10,11,12...20...30, черт возьми! А потом...
   Так я и жил пока в один прекрасный день я ехал в вагоне метро... В салон вошла какая-то дама, сурово глянула на меня и набычилась. Я тоже набычился и целую остановку мы молчали, потом она вышла. А уже после этого,
   прислонившись к стеклу, вместо своего опостылевшего отражения, я увидел смеющихся молодых бронзово-кожих людей с характерными и удивительно выразительными глазами, в которых была Беззаботность. Нет-нет не тупое хамское безразличие и не этот, так популярный сейчас похуизм, а именно Беззаботность! Во всем величии этого понятия. Они были действительно настолько НАД всем этим окружающим их безумием бытия, над всеми этими озабоченными каждодневной суетой людишками, над этими жующими свои бесконечные жвачки юными прожигателями лучших лет жизни, над мрачными похмельными пожилыми философами, короче над всеми нами тоскливо или весело влекущими свой персональный крест на всеобщую Голгофу разочарования.
   Они были бесконечно чужды Этому миру! И в то же время так органично в него вписаны, что я даже зажмурился от восхищения, я снова не мог поверить, что ТАК можно жить, что есть люди живущие ТАК. Это на уровне ощущений, это нельзя выразить словами, но все это действительно было, по крайней мере, мне в это хочется верить! Ну не ездят у нас такие по электричкам!
   Когда я открыл глаза, то на меня глядело мое мрачное отражение с флюсом...Такая вот бредятина. Я хотел подойти к ним, поговорить, убедиться, блин...но было уже поздно. Я все-таки еще раз увидел их, уже на платформе, а потом электричка тронулась, и они остались там на перроне со своей беззаботностью и удивительными глазами, гитарой, птичьим языком, понятным с полуслова, а может быть это я остался...в электричке...
   Но, повторяю еще раз. Я помню, я все помню, я знаю, что все это действительно было, хотя не знаю как, где и когда.
  
  

х х х

   Вера снова и снова рассматривала портрет своего жениха. Этот портрет недавно был доставлен каким-то чудным гонцом, прибывшим прямехонько от сэра Арчибальда. Очевидно, что операция свадьба вступала в решающую фазу. Тетушка уже потихоньку начала подготовку. Увидев портрет, она почему-то вздохнула и с непонятным выражением констатировала:
   " Из Франции".
   Что она хотела этим сказать? Шут ее знает.
   Портрет был выполнен основательно. Красок художник явно не пожалел, причем особенно налегал на расшитый золотом камзол, типа и мы не лыком шиты, а так парень ничего, наверное, даже интересный. Стройный, лицо, правда, на портрете было какое-то неживое, гримаса величественности явно принадлежала руке этого придворного мазилы, а может, черт его знает, он этот принц заморский и вправду такой придурок как на картинке. На соседа ее по подъезду похож - Мишку-алкоголика, он еще деньги у нее занимал в прошлой жизни, так и не отдал. Вера вздохнула, завтра будет завтра. Или послезавтра. Отложила портрет.
   Тут подошла тетя Роза сказала, что девочки уже собрались на урок и ждут только ее. Не пожелает ли Присцилла присутствовать?
   Присцилла, разумеется, пожелала, так как она с удовольствием посещала занятия своих племянниц, сегодня у них было Слово Божие и разумеется танцы. Преподавал слово Божие престарелый священник по имени Мелвилл, весьма набожный старичок, любивший притчи и всякие байки, и наверняка подобно Вере Анатольевне половину своих историй придумывавший сам. Во всяком случае, матушку Терезу, как он ее называл, святой отец откровенно побаивался, и в ее присутствии на пространные комментарии к Писанию не решался.
   Сегодня Вере повезло, тетушки поблизости не оказалось и возможно предстояло развлечение. Главное было спровоцировать старичка на какую-нибудь спорную тему и по возможности не мешать.
   Поначалу все шло как по елейному маслу, Мелвилл вещал о Всемирном Потопе, а потом вредная Карла с невинным видом спросила:
   - А сколько же лет прожил Ной?
   Старичок поперхнулся от неожиданности, долго что-то прикидывал в уме, заглянул в книгу, потом в другую, а потом тихо прошептал:
   - Девять сотен...
   Воцарилось молчание.
   - Преподобный отец, возможно ли это?- подхватила Элиза,- наш прадед почил, едва дожив до восьмидесяти! А иные предки и того меньше...
   - Ной был святым человеком...- наставительно произнес священник.
   - И блаженный король Георг был святым и сарацинский меч его не взял и тем не менее он умер в возрасте 70-ти лет,- твердо заявила Карла.
   - Может быть, тут дело в чем-то еще?- невинно спросила Вера.
   Мелвилл немного опешил от столь бурного натиска, но после пришел в себя и ответил шепотом:
   - Древние вообще жили дольше, это потом, особенно после потопа, до которого вы никак не даете мне добраться, продолжительность жизни человеческой пошла на убыль...
   - Как кара за грехи наши?- спросила Элиза.
   - Отчасти, отчасти,- покивал старичок.
   - А почему Бог вызвал потоп?
   Мелвилл вздохнул:
   - Среди ангелов нашлись некие Азазель и Семадот, которые соблазнили две сотни своих собратьев и позвали их с собой на землю. Семадот после раскаялся и сам попросил Бога вызвать потоп, чтобы и он и люди, и грешившие с ними ангелы, которых назвали Падшими, были наказаны. Но вам еще рано об этом знать.
   - Не рано, - заупрямилась Элиза,- я уже взрослая и Карла тоже. А что такое соблазнить?
   Мелвилл стал совсем пунцовым и объявил о том, что урок закончен.
   Подождав пока за священником закроются двери, Элиза сказала:
   - А я знаю, что от греха рождаются дети!
   - Что?- возмутилась Вера.
   - Дети! Вот что, а это значит, что у ангелов с человеческими женщинами тоже были детки, Ивонна говорит, что это эльфы,- она тут же прикрыла рот ладошкой, словно выболтала какую-то тайну,- Ой!
   - Дура твоя Ивонна,- сказала Вера,- болтает всякие глупости.
   Ивонна была местной шутихой, одному богу известно, когда прибившейся к дому добродетельной тетушки, да так и оставшейся здесь. Характер она имела скверный и часто действительно несла что попало, особенно если была не совсем, амбре, что ли... Выпить она любила доброго эля, это да. Но тетушка привыкла к ней и терпела. Не выгонять же старуху право слово...
   - А вот и не дура! - обиделась племянница,- она много чего интересного рассказывает.
   - Я представляю,- многозначительно произнесла Вера. - А гномы произошли от людей и маленьких бесов, что под землей сидят.
   - Нет,- гордо сказала Элиза,- от бесов произошли гоблины и кобольды, а гномы они хорошие, Ивонна сама гнома, только ей не верит никто. А эльфы они хорошие и очень умные и совсем не злые, они птичек любили, только вымерли почти все, потому что были очень гордые и умные, а такие долго не живут.
   - Понятно,- ничего хорошего непредвещающим тоном сказала Вера и подумала, что неплохо бы было поподробнее расспросить эту "гномиху" о том, что еще за бред она успела донести до племянниц тетушки Терезы.
   После занятий Вера отправилась отдыхать. Спать вроде бы и не хотелось, но она уснула.
   А потом был сон, странный и нереальный. Он был не похож на сновидения последних дней. Присцилле, именно ей, привиделась незнакомая женщина с растерзанным выражением бледного лица, которая под проливным дождем плелась по мокрой кладбищенской дорожке мимо роскошных позолоченных постаментов. Она шла уверенно, очевидно, прекрасно сознавая конечный пункт своего путешествия, и много было в ее движениях скорби, и много было в ее движениях одной ей известной боли. Движения незнакомки были резки, шаг походил на мужской, и решимость, отчетливо читавшаяся в каждом шаге, настораживала, что ли? Вере на миг стало страшно, когда она ощутила, что наблюдает за незнакомкой не своими глазами, а глазами бронзового ангела, с верхушки высокого очень высокого памятника, похожего на вышку. Присцилла чувствовала холод металла, к которому прикасалось ее обнаженное тело, она чувствовала, что не зря попала внутрь бронзового стража, но оцепенение сдавливало ее мозг, пеленало душу и даже, пожалуй, страх, не давая ему разрастись и убить ее разум. Она наблюдала, и это было жутко, но в тоже время...
   Незнакомка свернула с дороги и продолжила движение. Она подбиралась к какому-то, похоже, одной ей известному предмету. Вера чувствовала, как замирает ее сердце. Странно, но, казалось, что и Присцилла знает, именно, знает то, что произойдет дальше. Она чувствовала это и с жутким неведомым доселе ужасом наблюдала за происходящим. В ожидании...
   Предмет, который подобрала незнакомка, оказался банальной штыковой лопатой. Разумеется, Присцилла не знала такого словосочетания. Но с ее мозгом в этом сне происходили невероятные вещи, она чувствовала предначертанность происходящего, и это странное словосочетание "штыковая лопата" неожиданно наполнилось смыслом. Она даже попыталась крикнуть женщине "осторожно!", когда почувствовала, что та сейчас поскользнется. Но не смогла. Рот словно наполнился ватой. Незнакомка действительно поскользнулась и упала на миг, но за этот миг новая волна ужаса окатила Присциллу, ей стал понятен страх тех, кто знает последствия поступков, но не в силах что-то изменить. Это было мучительно.
   "Я не хочу больше!"- в панике беззвучно закричала девушка, но ничего не произошло, сон не хотел завершаться. Женщина уже стояла у огромного черного камня, и принцесса вдруг ясно во всех деталях увидела ее лицо, оно было мертво и бело и как-то особенно красиво той жуткой красотой мраморных статуй, от которой замирает сердце скульптора, когда он видит чужой шедевр и знает, что подобного ему не сотворить никогда...
   А глаза...Глаза были безумны...
   И Присцилла знала, что сейчас будет делать незнакомка. Сердце ее воспитанной в вере разрывалось от боли.
   "Не нужно! Остановись! Это грех!"
   Но лопата уже вгрызалась в землю, и комья грязи летели во все стороны. Она копала с чудовищным усердием. Тут что-то стало происходить со временем, ну не могло этого случиться так быстро! Камень дрогнул и покосился. Почему-то пошел мокрый снег и стал таять, едва касаясь черной поверхности. Женщина уже стала похожа на ведьму из страшных сказок, казалось, в ней не осталось ничего человеческого, и это странный вытянутый до невозможных размеров крот роет одному ему известную нору. И тут незнакомка остановилась, и она снова увидело ее лицо, глаза горели неземным экстазом, губы ее шевелились, и Присцилла поняла, что та читает молитву, это было так дико, что бедная девушка наверняка бы лишилась чувств, если бы это было возможно.
   Но это все же случилось и спасло несчастную девушку от дальнейших мучений. Когда отзвучала молитва, и неестественно вытянутые руки хищно поволокли из земли золоченый гроб, изможденное подсознание все-таки не выдержало напряжение и отключилось как перегоревшая лампочка, и истошный вопль в котором уже угадывалась примчавшаяся на помощь Вера, заполнил все:
   - СВЕТААААА!!!
  
  

х х х

  
  
   ...дислокация постов оставляет желать лучшего. Состояние контингента стабильно...
  
  
   -Эй, тело! Ты с какого года влачишь?
   Голос был простуженный и видимо от того грубый. Коновалов сразу подобрался и бросился к ближайшей щели. Рассуждать и беседовать будем потом, сейчас не до этого...
   Что-то хлопнуло над головой, и за шиворот комбинезона посыпались осколки оказавшиеся стеклом. Горлышко разбитой бутылки хрустнуло под ногами. Капитан сплюнул и, выставив вперед арбалет, осторожно выглянул наружу. Никого. Узкая горная дорога. Афганский пейзаж. Типичный и никакого бутылкометателя поблизости. Впрочем, голос звучал откуда-то сверху, с гребня небольшой скалы, которой был покрыт чахлыми кустиками. Странно, но отвыкший от звука человеческой речи Коновалов почти не удивился. То ли его сознание уже настроилось на чудеса этого ненастоящего мира, то ли сработали какие-то странные резервы, но капитан поймал себя на мысли, что просто жутко устал, и от этих бесконечных поединков на всех возможных и невозможных видах оружия, и от этого тусклого кукольного неба, и от этих бесконечных гор, словно нарочно явившихся из его прежней жизни, а еще появилось ощущение дежавю. Перед Закавказьем, там, в настоящем мире был Афган.
   И словно туман нахлынул из пустоты, и явственно вспомнился тот страшный день...
   Санька Малиновский лежит, раскинув руки на алых от крови камнях, и его АКС таращится в сторону тогда еще лейтенанта Коновалова своей дымящейся черной дырой. Серега качается на коленях, словно решая, куда упасть на восток или на запад. Разбитая рация с нелепой наклейкой, выпавшая из руки Степаныча лимонка, потом сам Степаныч какой-то враз притихший и скорчившийся, и странное ощущение дикой радости: "Я живой???" А потом сразу: " Да это же наш стрелял..."
   Да, пулемет, скосивший Саньку, Серегу и Степаныча был свой, остававшийся в тылу. По странному стечению обстоятельств до сих пор неведомых Коновалову, пацан пулеметчик, оставшийся в прикрытии, открыл огонь по своим. И позже, когда с наступлением темноты Коновалов добрался таки до точки, то парня там уже не было, как и душманов, очевидно они забрали его с собой. Светлая ему память, если конечно того. Странный он был этот Вова из Тамбова, хотя конечно из новеньких, впервой пацан тогда на операцию вышел.
   Такие вот дела...
   "Ладно, хорош...Вечер воспоминаний... Где же он гад?"
   Хриплый смех раздался почти над самой головой. Капитан мгновенно вскинул арбалет, одновременно заваливаясь на спину. На выступе прямо над головой стоял невысокий чернобородый крепыш, в точно таком же как и у Коновалова комбинезоне, руки он развел в стороны, показывая, что они пусты.
   "Черт!" - выругался про себя капитан, - "Неужели настоящий?"
   Арбалет он, однако, опустил, и, прищурившись, глянул на бородача.
   - У вас тут чего, посуду девать некуда?
   Бородач довольно усмехнулся и стал ловко скакать по камням по направлению к капитану.
   Остановившись в паре шагов от Коновалова, он внимательно посмотрел в глаза и произнес:
   - Ну, с прибытием, что ли... Старлей?
   Коновалов хмыкнул, что-то было в этом типе знакомое, не был он похож на иллюзию, ну никак...
   - Капитан Коновалов.
   - Черт... Ошибся, извини капитан, что звезду с тебя снял. - Он хитро подмигнул Коновалову.- Небось, за подвиги твои последние, ТАМ,- он выделил это ТАМ.- Тебе б уже полкана присвоили б...
   Коновалов молчал, но улыбка, впервые за последнее время, невольно выползла на лицо.
   Бородач как-то по-мальчишечьи вытер нос рукавом и подмигнул:
   - Да настоящий, настоящий, такой же как и ты, не психуй, брат. Пошли что ли? По пути поболтаем. Земляки опять же, похоже... Ты откуда? Ага, Россия - мать. Да и квакнем, а то у меня уже все...
   И тут же развернулся спиной и пошел впереди, смешно косолапя.
   Коновалов двинулся следом.
   Бородач продолжал вещать:
   - Иваном меня кличут... С восемьдесят седьмого я тут, это... Ну, в смысле тысяча девятьсот... Прям из-под Кабула. Случайность дурацкая, ну ты понял...А я старшиной остался, бля, на сверхсрочную, курва... Ну ты это, догадался... Тут у нас , извини по-простецки, встречи с салютами не обещаю, но водка есть...- Он засмеялся, хорошо засмеялся, открыто...- А так... Вся вот эта тоска...- Иван обвел рукой окрестности,- Ты не обращай внимания, тебе Дед, лучше моего расскажет чего мы тут додумались. Он головастый Дед и языком треплет, что Райкин... Ты с какого года, капитан? Райкина-то помнишь?
   " В греческом зале, в греческом зале..."
   - Мышь белая!- услужливо подсказала память.
   Иван пришел в восторг, чуть даже гранатомет не упустил.
   - Молодец! Я ж говорю, земляк!
   Коновалов спросил:
   - Слышь, Иван, а тут чего и не земляки есть?
   Старшина обернулся на ходу:
   - Та не... Все земляки, в смысле инопланетных не обнаружено, но люди-то разные. Да сам поглядишь...
   Помолчали. Но у Ивана это получалось неважно, вскоре он снова заговорил.
   - Я вот как разумею... Собрали нас тут всех для каких дел неведомо. Но что у нас есть факт? Померли ТАМ все? Все. Люди в основном военные, обученные. Отбор прошли уж после, по одному добирались, как и ты. Правда? Правда. Полигоны прошли черти какие курва... Думаю служба наша продолжается или как иначе... Толком никто не знает ничего, но Дед, ну за которого я тебе, эта... Так он бает, что мы говорит войско Армагеддона. Ну, короче не брехали про конец света и прочую туфту, говорит дед, что с демонами будем сражаться, когда все соберемся...
   - А что еще не все?- вставил капитан словечко.
   Бородатый Иван снова заржал:
   - Не, тебя, наверное, ждали!- потом отсмеялся и возобновил шаг.- А может и правда, говорю непонятно тут все... Курва...
   Через некоторое время, впереди показались какие-то строения, по виду напоминавшие армейские ангары.
   - Почти добрались, капитан...- сообщил Иван.- Я сегодня в дозоре, так что двигай прямо, а я на пост, может еще кто привалит, не разберется еще и палить с дуру начнет. - Он загигикал, юмор у старшины был все-таки своеобразный.- Подумает, что мы эти... Курва, миражи!
   - Кто?- не понял капитан.
   - Ну, эти...- Иван покрутил пальцами в воздухе. Очевидно, он имел ввиду, те несчастные создания, которые он подобно Коновалову мочил безжалостно по дороге сюда. Но ничего Иван капитану объяснять не стал, махнул на прощание и удалился медленно на пост, а Коновалов побрел в сторону казарм, в голове было странно, если не сказать больше, курва!
  
  

х х х

  

Глава Х. В которой юный Марсильяк по прежнему находится в плену у разбойников.

  
  
   - А королевство-то у них захудалое,- пробурчал Джереми, когда с наших глаз сняли повязки.
   Я был с ним согласен, если принять во внимание иронию сравнения. Больше всего это напоминало скотный двор, посреди леса, или свинарник где вместо свиней были люди, глядя на окруживших нас болванов, я даже не знал, кто более приятен моему глазу свиньи или... Мда, дела. Фонтвьеи, ла-Кондамин... В свое время сии чудесные места были отвоеваны у моря, а это место явно отвоевано у леса, вот и все сходство. Тьфу...
   Разбойники явно не знали что с нами делать, и по-моему ждали указаний. Необъяснимым образом они не замедлили появиться и нас повели в темницу, оказавшуюся довольно глубокой ямой, куда спускаться пришлось по неудобной деревянной лестнице. Порадовало только то, что руки нам развязали, и это было весьма приятно. Там мы, наконец, остались наедине с лежавшей на дне соломой и смогли поделиться первыми впечатлениями. Начал, разумеется, мой неунывающий Джереми. Он отряхнулся, словно охотничья собака, поглядел на недостижимое из-за убранной лестницы небо и произнес:
   - Знаешь, будет забавно если люди изобретут все-таки летающую машину и поднимутся на небеса, чтобы доказать самим себе, что Бога нет, а небеса пусты. И вот поднявшись на самый верх, они встретят Архангела Гавриила...
   - А ты к чему это? - немного обеспокоено вопросил ваш покорный слуга, ибо иногда уследить за ходом мыслей виконта было трудновато.
   - А к тому это...- Леко пощупал ушибленную скулу, и стал озабоченно пересчитывать зубы. Вот и все объяснение.
   Мне стало грустно. Похоже, миссия наша подошла к концу. Я попробовал проанализировать дальнейший ход событий и анализ утешения мне не принес. Ну, допустим нас сразу не убьют, похоже, что это факт, ибо возможностей для этого у разбойников было предостаточно, а если приплюсовать к этим наблюдениям их неуверенное и нерешительное поведение, предшествовавшее нашему опусканию в яму, то можно сделать вывод, что на сцене вскоре должно появиться главное действующее лицо этой милой пьесы, по заданию которого и было совершено нападение. По-моему логично. Хотя жизнь наша такая интересная штука, что логика в ней обнаруживается подчас в самой неприглядной своей форме, а именно отсутствует изначально. Вполне может статься, что нас просто забросают каменьями, или наши разбойники окажутся людоедами, да мало ли еще чего.
   Поразмышляв таким образом некоторое время, я решил своими мыслями поделиться с Джереми, тем самым подняв ему настроение, а заодно уж начать какой-нибудь разговор, ибо становилось в этой яме откровенно скучно. Да и аппетит у меня разыгрался после прогулки по лесу просто зверский, несмотря на все переживания, а может быть и благодаря им, в первую очередь. Вот я и спросил:
   - Интересно, а пленников у них кормить принято?
   Похоже, что этого неунывающего пленника помимо собственных зубов этот вопрос тоже интересовал весьма и весьма. Потому подумав, он ответил:
   - Судя по всему, видимо нет.
   И едва он произнес эти волшебные слова, как нам подали обед. Как и положено, в плетеной корзинке, и, разумеется, корзинка эта была привязана к веревке, которую некое поросшее бородой лицо незамедлило доставить нам.
   Сначала я по глупому своему обыкновению решил от подобного подношения отказаться, негоже, мол, особе моего ранга принимать пищу от всяких оборванцев, но мой доблестный Ричард разрешил все мои благородные побуждения тем, что ухватил корзинку, и не долго думая, чем-то аппетитно захрустел, наверное, зубами. И тут как раз пришел его величество Голод.
   "Ну и ладно",- подумала особа дворянской крови, то есть я, и присоединилась к соратнику. Ну, что ж, голодом нас морить не станут, это немного обрадовало.
   Когда с нехитрой трапезой на лоне природы было покончено, мой милый друг сыто отрыгнулся, увы, из песни строк не выбросишь, ибо традиции дворянских обедов, на которых он неоднократно присутствовал, впитались Джереми в кровь и плоть, и повел свой неспешный рассказ, словно сидели мы не в яме для пленников, а где-нибудь в окрестностях ну хотя бы того же Фонтвьеи, вот же привязалось глупое название... Чур меня чур.
   - А кстати, знаешь, недавно прибывший из Лувра Франсуа мне рассказывал удивительные вещи, их казначей совсем офонарел, от назойливых посетителей он избавляется довольно оригинальным способом. Каждому приходящему он внушительных размеров ножом предлагает на выбор две таблетки, двигая их в направлении посетителя по зеркальной поверхности стол, и приговаривает при этом, икая и брызгая слюной.
   "Вот вам две таблетки, уважаемый урод, всего две таблетки и одна из них совершенно безвредная, а другая насквозь пропитана ядом. Давайте! Берите смелей, выбор за вами. А я, черт возьми, так и быть проглочу другую...Может быть... Что не нравится? Тогда убирайтесь и никогда, слышите, никогда больше не смейте просить у меня денег...
   - А ты знаешь он прав...- задумчиво произнес я, борясь изо всех сил с подступающей изжогой, все же бобы были островаты...
   - Почему это?
   - Да потому, дурак, что денег они бы не получили при любом исходе...
   Леко промолчал, а потом продолжил как бы невпопад:
   - Но все равно они приходили, просили, умоляли, плакали, рыдали, нервно хихикали, переминались с ноги на ногу, смущенно подмигивали и заискивающе шаркали ножкой, скрежетали зубами в истерике и уходили, уходили ни с чем...
   Какое-то время мы помолчали, к тому же и наверху было тихо. Я вздохнул, потому что вспомнил далекий теперь Лувр. Потом я спросил:
   - А, собственно, к чему это ты?
   Дже поковырялся в зубах, ох уж мне эти манеры, и глубокомысленно произнес:
   - Да так, надо же о чем-нибудь говорить... И вообще, мой насытившийся принц, а не пора ли на боковую, вечереет, однако.
   Меня передернуло от негодования.
   - Ты что это, собираешься здесь спать?
   - Здесь? - Леко недоуменно поглядел на меня и обвел глазами наше узилище.- А почему бы и нет? К тому же за последние дни я изрядно вымотался, о черт! Он все-таки выломал мне зуб, я так и думал...
   И что вы думаете? Этот плебей, словно какой-то Иов, стал моститься на жалких остатках соломы, и...Увы, мне пришлось последовать его примеру. И как ни странно, через некоторое совсем непродолжительное время, я уже спал, как это получилось? Сам удивляюсь...
  
  

х х х

- Экий вы батенька, Анфан Террибль!

- Я вас попрошу без выражений!

/ из подслушанного розговора, за несколько секунд до описываемых событий /

  
  
   Это была какая-то закусочная. Почему-то именно в ней я решил определить план своих дальнейших действий. Согласен, довольно странное место для принятия подобных решений, учитывая важность моей миссии, но... Во-первых мне жутко хотелось есть, ну и пить разумеется, после всего пережитого. Не знаю как вам, а мне это было необходимо, ну такая вот у меня конституция организма, и поделать ничего с этим нельзя. Как это у... ну неважно кого , Рабле что ли... Там про этих Гаргантюа и блин Пантагрюэля... Типа "самое время подкрепиться". Или это не у Рабле... Короче, плевал я на них на всех, потому что хотелось выпить и соответственно закусить. Чем я и занялся, благо недостатка в заведениях подобного толка в моем городе не было, а я, кстати, снова был в своем городе. Как говориться, круг замкнулся, и все вернулось на круги своя, но в тот момент я еще помнил вполне ясно, что мне надо в Египет. А потом... Потом было все как обычно. Заведение называлось, почему-то "Цирцея". Почему оно так называлось я не знал, и вообще оно было где-то на окраине, а я не любил этот район, но пахло оттуда вкусно и я вошел, притом, что немаловажно, у меня были деньги. Благодаря моему несостоявшемуся другу маньяку. Я решил поднять первый тост, за его драгоценное здоровье. Уж такой я человек...
   Внутри было накурено. Я поморщился и закурил тоже. Сигареты я купил в первую очередь, хорошие сигареты. "Кэмэл" называются, что в переводе с аглицкого или ангельского наречия означает верблюд, так гласили словари и картинка на пачке, где было изображено это благородное животное. Египетское блин.
   Что я взял еще кроме графинчика водки? Шашлык определенно, потому что пахло шашлыком и мне его захотелось, что-то еще, но много и удалился за свой столик, где и стал ждать заказ, водрузив воображаемые ножны поверх столешницы, так поступали, насколько я помню, все уважающие себя герои. Но так как ножны были воображаемые, то я погрузился в созерцание. А созерцать было что, и слышать было тоже. Вы хотите песен, будет вам песен...
   Людей было прилично. Компания молодежи за соседним столиком балдела под "Агату Кристи".

Пляшет небо под ногами

Пахнет небо сапогами...

   Сразу вспомнилась армия. Выпил за тех, кто в сапогах. Пива. И устыдился.
   Потом стал осматриваться, как следует. Так, что тут у нас? Ага. Два мрачных типа с другой стороны, лица их темны, не разглядеть, да и пусть им. И в центре как на витрине веселая разношерстная компания. Седой старик изрядно пьяненький что-то вещает о Пунических войнах, все разумеется хохочут. Странная тема, для этой "Цирцеи", а может и нет. Может, принято у них тут о Пунических войнах. Принесли водку, шашлык естественно задерживался, а как жен иначе, фирменный ход хозяина заведения. Клиент дозревает раньше шашлыка и начинает метать икру, в смысле капусту...Пошло, то как, но скажу вам действенно. О! То есть. Чу!
  

Ты будешь мертвая принцесса

А я твой верный пес...

  
   Мне стало смешно даже после пива, что неудивительно, учитывая последние стрессы. Я махнул на все рукой и налил из графинчика под хлебушек, ну за Египет!
   Шашлык появился одновременно со стариком, ну тем пуническим. Его все-таки поперли, или не поняли.
   "Ну, вот начинается",- успел подумать я и не ошибся. Поток красноречия моего нежданного собеседника обрушился на меня, как обычно. Везет мне по жизни на подобных субъектов. Наверное, это судьба. Интересно, что бы сказал по этому поводу мой крылатый Хранитель?
   Старик был похож на Паниковского в бессметном исполнении Зиновия Гердта. Ну вы можете себе представить. Зрелище еще то. Причем как выяснилось позднее, он был в курсе этого сходства и оно, не раз его по жизни выручало. Самое смешное или грустное в этой истории то, что разговор начал я:
   - Жалкие ничтожные люди?- это был вопрос.
   Он понял правильно, кривенько и жутковато усмехнулся и отхлебнул прямо из графинчика. Я одобрительно крякнул, несмотря на неадекватность ситуации.
   Мы закусили шашлыком. Моим, но это уже было не важно, я чувствовал себя богатым и благотворительным. К тому же старик показался мне не лишенным чувства юмора, а сие качество в людях я ценю как наиважнейшее. Он заговорил, и появилось чувство, что знакомы мы по-крайней мере лет триста.
   - Вы правы, молодой человек, правы как Цезарь. Именно жалкие и именно ничтожные. Мало того, что этот хам Жора пролил мою водку, он еще имел наглость заявить, что обладает расширенным сознанием. Жора! Представляете?
   Я представил и улыбнулся, скромно.
   - Не стесняйтесь,- широким жестом предложил старик ,- это действительно достойно широкой улыбки. Простите, не представился - профессор истории Бемзе Конрад Карлович, уж извините...
   Тут я уже не стал сдерживаться и заржал как конь Буцефал при виде бегущих противников Великого Александра.
   Бемзе ничуть таким поворотом не расстроился и продолжил как ни в чем ни бывало, налегая на шашлык.
   - И эти с позволения сказать господа, смеют что-то лепетать о расширенном сознании...
   Я прокашлялся и вставил свои роковые пять копеек:
   - Извините, любезный Конрад Карлович, за мое неуместное веселье, но что вы подразумеваете, под термином расширенное сознание?
   Старик чуть наклонил голову в изящном поклоне:
   - Насколько приятно побеседовать с воспитанным человеком. Это такая редкость в наши дни.
   Несмотря на изысканность манер, я заметил. Что он внимательно отслеживает движения моей правой руки, руки разливающей, и, честно скажу, знающей свое дело. По завершении процесса, историк удовлетворенно кивнул и продолжил:
   - Знаете уважаемый молодой человек...
   - Саша...- подсказал я.
   - Очень приятно, Александр. Так вот. Видите ли, в этом вопросе, как я считаю главным отличием человека обычного сознания, от человека сознания расширенного, является все-таки его сердешного восприятие мира. Бытия, стало быть. В первом случае мы наблюдаем процесс поглощения сознания некого индивидуума окружающей его реальностью. Так вот, ни больше и не меньше. А в случае втором...Индивидуум получает возможность, как бы выразиться поточнее... Ну да! Формировать реальность согласно своим представлениям о ней. И значиться жить, то есть существовать не в той реальности, которую он сам себе нарисует. И аки следствие сего, воздействовать на нее силою своего разума. Ну, это если расширение позволит. Такая вот хренотень.
   Я задумался: "Действительно, хренотень",- и кажется произнес это вслух. Шашлык меж тем исчезал стремительно. Но это уже было не важно. Повторим.
   Тем более, что сменивший "Агату" Мумий Тролль затянул свое:

Неважно, все уже не важно...

   Вот ведь гад, как обычно к месту.
   А старик, ну Конрад Карлович гнул свое.
   - Тут ведь вот какая штука получается, не реальность твое сознание захватывает. А наоборот, сознанием своим ты над реальностью возносишься, над бытовухой этой, над Жориками с ихней водкой. Будь они неладны. И мир пред тобой разворачивается иной, твой, собственный и ты его Бог и центр мироздания. А скоты эти...- он махнул рукой, словно не желая продолжать, и все же продолжил,- А реальность, батенька, это такая скверная я вам скажу штучка, изменчивая. Но силу чует. А сила в чем?
   - В чем?- отозвался я, мне уже становилось интересно, а может быть, просто водка вошла в контакт с пивом, не знаю...
   - Сила прежде всего в способности возвыситься над окружающей нас паскудной сучкой реальностью, и тогда она как проститутка прогнется под нас и станет там, чем мы прикажем ей быть... Вот тут и начинается самый интересный этап. Этап формирования новой реальности. Личной. По совести, как говориться и любви...
   "Ну ни хрена себе"- успел подумать я, и тут нас прервали самым бессовестным образом. А мне уже становилось интересно. Толи Жорик, толи еще какая-то тварь нависла над столиком и попыталась начать выяснять, кто я такой и чего тут забыл, короче денег захотел, наверное, закончились они у него. И тут со мной стали происходить странные вещи. Вообще-то я человек мирный, и попадая в подобные острые ситуации, всегда старался их сглаживать по возможности, ибо, не обладая особой физической мощью и наглостью, всегда оказывался в тени этих придурков из популярных кинофильмов, которые парой эффектных апперкотов разрешали подобные ситуации себе на пользу. Но сегодня на мне был плащ. Прекрасный, и наверное ужасно дорогой плащ маньяка, а из-за изрядного количества выпитого я почувствовал себя по крайней мере одним из этих героев и тело мое стало действовать самостоятельно. Пока мозг пытался осмыслить ситуацию, спина моя распрямилась, глаза недобро сощурились, а правый кулак с зажатым в нем пивным бокалом непонятным образом врезался в ухо неизвестного, следом на него обрушился стул и мой противник удивленно стал заваливаться на пол. Кто-то завопил, типа, наших бьют, а мне уже было все равно.
   Странная вещь, если ваш рост менее одного метра и семидесяти пяти сантиметров, и надет на ваше нетренированное тело интеллигентский свитерок в полоску, то вы просто не имеете права распускать руки в общественном месте, но если на вас бежевый плащ, а на столе лежит широкополая шляпа... то ...наверное, можно... Пока народ разбирался кто там и кого приложил, Конрад Карлович успел крикнуть:
   - Бежим!
   И мы поспешили покинуть это не вполне благополучное заведение. Остановить нас не успели, и мы помчались по темным улицам, может быть и зря, так как нас никто особо и не преследовал.
   Потом мы еще где-то пили, болтали о всякой ерунде, преимущественно философского содержания. Забрели в какой-то скверик. И звезды смеялись, глядя на нас.
   А потом Карлович возьми да и скажи:
   - Тут ведь вот какое дело. Сатана меня искушал давеча. Да не поддался я.
   Эт хорошо, подумалось мне. И потянуло на откровенность.
   -А у меня другая проблема. Ангел, искушал. Водку с ним пили. Хорошую. Ну и на дело одно он меня подбил. Теперь не знаю, как и быть...
   -А что за ангел?
   -Да такой смурной весь, с крыльями... Как же его...Хранителя. Алко...нет...Алголиэль, что ли...- это странное имя всплыло откуда-то из глубин, даже не знаю откуда, по-моему, он не представлялся.
   -Алик, что ли?- удивился историк.
   -Ну. А ты его знаешь что ли, Карлыч?
   -Та знаю, маленько. Алик, он Алик и есть. Не слушал бы ты его. Алики, в смысле. Хранители они самые опасные.
   Я задумчиво покивал, прикидывая варианты.
   -Да не могу я... Пообещал...
   Старик вроде как даже обрадовался.
   -Ну, вот за это, молодец, за это я тебя Саня уважаю. Мужик. Мужик, сказал - мужик сделал. Хвалю. Но знаешь, осторожен будь... Чего он хотел от тебя?
   -Да в Египет отправлял, тварь крылатая...
   Тут Карлыч неодобрительно покачал головой.
   -Ну, зачем ты так. Они ж те же люди. Только бессмертные...
   -Это как эльфы, что ли?- мне вспомнился "Властелин колец" и я глупо захихикал.
   -Угу... Как эльфы...А у нас водочка еще есть?
   -Есть малехо.
   -Хвалю. Мужик!
   Захвалил, короче.
   Вот такой вот разговор получился, а последние сто грамм, как всегда оказались лишними, и я отрубился прямо на лавочке в этом уютном на первый взгляд пьяных глаз скверике. Еще почему-то помню странную черную машину, она рассмешила меня потому что была похожа на катафалк и дурацкий шепот старика:
   - А вам не кажется Саша, что за нами кто-то следит...
   Это рассмешило меня еще больше, но прервать сон не смогло.
  
  

х х х

   - Зачем ты подлил ему пива в водку, Арфедокс? Это не по правилам.
   - Да ладно, он и так с него начинал...
   - Если ты не прекратишь я буду вынужден обратиться к...
   - Перестань...
   - Но...
   - Все и так идет, так как нужно. Перестань, мне просто забавна их беседа...
  
  

х х х

   Местную карлу Ивонну Вера нашла в нижних помещениях дома, тех, что были поближе к кухне, разумеется. В конце рабочего дня шутиха была в весьма расслабленном состоянии, что само по себе понятно, специфика профессии, знаете ли...
   Так что Вера вынуждена была заранее согласиться с тем, что ее собеседница время от времени прикладывалась к пузатой бутыли, нимало не стесняясь присутствия Присциллы. Стараясь не обращать внимание, на неприятный запах исходящий от шутихи Вера потребовала:
   - Ивонна! Сказку!
   Та икнула и плотоядно усмехнулась. Потом еще разок приложилась к своей бутыли, комично поклонилась, при этом рубиновое вино, едва не пролилось на пол, и прохрипела:
   - Извольте юное высочество...
   Ивонна особо не церемонилась в выборе титулов для собеседников, потому что и с ней не особенно церемонились. Сейчас же она была в неплохом настроении, а иначе запросто могла бы обратиться к Присцилле, как-нибудь типа, Ваше величество Жаба, или даже Наше Юное Убожество. Да впрочем, Вере было все равно. Шутиха еще немного поиграла с бутылью и вопросила:
   - Какую изволите сказку услышать? О рыцарях славных, в сражениях необгадившихся? Либо о воителях-предводителях, в сражениях великих сотни сотен воинов отважных угробивших, как ваш безумный прапрадедушка Господь упокой его душу. Отменный был мерзавец...- Ивонна снова икнула, сделала попытку осенить себя крестом, но почему-то ничего не получилось, и она снова обреченно забулькала.
   - Об эльфах поведай мне...- наблюдая мучения шутихи, изволила произнести Присцилла.
   Та прищурила на нее один мутный глаз за ним второй и голосом замогильным и комичным одновременно воспела:
   - О странник , желающий услышать песнь песней, преклони колени пред сим камнем! О древних сидах я поведаю тебе...
   Потом неизвестно зачем бухнулась на колени, очевидно, изображая то ли странника пред камнем, то ли сам булыжник, сначала замерла в этой нелепой позе, а затем стала жутко раскачиваться в разные стороны. Вера терпеливо ждала. Через какое-то время шатания завершились, и Ивонна почти трезвым голосом сказала:
   - Имей ввиду, история будет длинной...
   И подняла вверх почти пустую бутыль. Допила и указала ею путь:
   - Идем...
   В покоях Ивонны было довольно грязно, но Вера была готова на любые жертвы, потому что чувствовала она, знает что-то старая карлица. Чисто интуитивно чувствовала. И потому терпела.
   Ивонна между тем бухнулась в углу на кучу какого-то тряпья, очевидно, служившего ей постелью. На Веру она похоже совсем не обращала внимания, поэтому та проявила инициативу и довольствовалась табуретом.
   Карла копошилась на своей постели, а ее гостья меж тем подумала:
   "Странно и непонятно под час переплетаются вполне обыкновенные вещи. Жизнь и смерть идут рядом, и трудно понять в каком состоянии ты на данный момент находишься. Вот Ивонна, с точки зрения Веры, той Веры и кости уже давно истлели ее, ан нет же, копошится, возится на своей кровати. Дышит... А с точки зрения той же Ивонны, и нету Веры никакой и неизвестно, будет ли когда-нибудь, появится ли..."
   Карлица, наконец, устроилась на своем ложе и притихла. Притихла и Вера, ожидая.
   - Странно,- подала голос Ивонна.
   - Что?- откликнулась Присцилла.
   - Странно, когда о сидах говорит тот, кто сидит с ними на той же ветке. Не понимаю...
   Вера передернула плечами.
   - Вот и я не понимаю... - а сама подумала: " О чем это она?"
   Ивонна хмыкнула что-то в темноте. И вдруг заговорила, причем голос ее и манера повествования стали совершенно другими, исчезла грубость и ржавчина, и сам голос стал совсем иным, незнакомым и ужасно печальным.
   - И была ночь, и был день, и так миновало время. И пришли те, над кем время невластно, и сказано было им: " Владейте!" И стали владеть они миром. И несли они на землю Свет. Как они его называли, и говорили всем иным, что свет сей, есть смысл бытия, и не нужно иным ничего кроме света, ни богатства, ни пищи, ни пития, ни иных радостей обыденных, и что нужно принять свою долю, как благо и мечтать лишь о жизни грядущей, неведомой. И иные народы, населявшие землю, приняли Бессмертных как божью кару, ибо тем наплевать было на народы сии. Тех же, кто воспротивился сидам бессмертным, истребляли жестоко, говоря, что насилие сие есть благо, ибо, умерев, заблуждающиеся скорее поймут, что в жизни нынешней нет ничего, кроме грязи и скотства. И вырезаны были под корень расы малые, непожелавшие покориться, и были кровавые битвы и были сражения великие. И те, кто выжил, ушли в пещеры глубокие и перестали видеть солнечный свет, и постигло их вырождение. Так на земле остались лишь люди, которые постепенно забыли себя и имя свое, и сущность свою. И приняли они веру сидову, что все сущее есть мрак печальный, и тлен, и в грядущей жизни обещанной будет им счастье. А какое неведомо...
   И стали сиды править людьми, вещая о разуме вечном и счастье грядущем. И стали они хранить людей, как скотник бережет свою скотину, дозволяя ей плодиться и кушать травы сочные, но при этом соблюдать установленные законы свои.
   И люди забыли постепенно о том, чем владели ранее, и любовь, и магию свою забыли, и гордость прежнюю и силу бесстрашия своего, и решили они, что есть жизнь, а есть смерть, и решили, что есть конец и начало. Сами решили, и стали их бояться, и смерти и жизни...
   И лишь немногие из них пытались заглянуть за грани сии, и говорили они о том, но не верили им такие же, как они, а другие лишь ухмылялись одобряюще, ибо самыми ценными для скотников были те твари людские, что сами творить пытались, невольно сидам уподобляясь. Ибо сила продолжала в них жить великая, и сила эта хозяевам была потребна, ибо во веки веков бессмертие их этой силой питалось...
   Вера чувствовала, что голос Ивонны уносит, ее в непонятные дали, зыбкие и невесомые, словно сон снился ей наяву, и были в том сне, странные лица прекрасные и пугающие одновременно. И была тут неясная суть, ускользающая и неведомая...
   И разом все кончилось, Вера даже не сразу поняла, что случилось, Ивонна перхала с жутким присвистом. И при этом пыталась зажечь свечу. Вера вскочила, помогла зажечь фитиль, протянула платок. Карлица платок выбросила, утерлась каким-то тряпьем, мутно посмотрела на Присциллу и прохрипела своим обычным голосом:
   - Что уставилось ваше высочество? Хорош пялиться, кончилась сказка...
   Вера быстро кивнула и стала пробираться к дверям, но на пороге все же обернулась и спросила:
   - Скажи только одно... А что это за народы, что спрятались под землю... Это были бесы?
   Какое-то время Ивонна молчала, только жутко вращала в темноте страшными белками глаз. Потом опять зашлась в кашле. Но это был не кашель, это был смех.
   - Дура!- прокричала она.- Это были гномы!.. Ни черта ты не поняла...
   Присцилла поникла и, закрывая дверь, услышала звон посуды и странное бормотанье: "...Каждому по вере его..." - уже совсем заплетающимся языком произнесла шутиха и Веру оторопь пробрала до костей от этой невинной в целом фразы.
  
  

х х х

Отсчет времени прекращен. Новый цикл в границах периметра. По наступлении...

   Похоже, что здесь действительно жили воины. Правда, не более сотни. Коновалов отметил это про себя наметанным глазом почти сразу. Вокруг расстилалась бескрайняя степь. Помимо двух вытянутых ангаров, в которых проживало это непонятное войско, было лишь несколько площадок для занятий с различными видами холодного и огнестрельного оружия, коего вокруг наблюдалось в избытке. Навстречу никто не вышел, очевидно, нападения здесь не боялись, а быть может, что, скорее всего, отметил про себя капитан, безопасность обеспечивали посты, типа Иванового.
   Вход в казарму представлял собою железную дверь с дальнего торца здания, и на пороге сидел мрачноватый скучающего вида мужик с окладистой бородой и нешироким, но довольно длинным клинком в занятых работой руках, работа заключалась в полировке оружия зеленой тряпочкой.
   Мужик окинул Коновалова тяжелым недружелюбным взглядом и снова углубился в работу.
   Коновалов остановился в двух шагах от него, а тот даже не сделал попытки отлепить свой зад от порога.
   - Привет, что ли,- негромко произнес капитан.
   Мужик не поднимая головы, что-то буркнул.
   - Чего ты говоришь?- сохраняя остатки приличия, вопросил Коновалов, а мужик, вдруг почти не меняя позы, совершил какое-то неуловимое движение и начищенная, сверкающая полоска стали, метнулась навстречу капитану. Он успел, на рефлексах. Успел не только увернуться, но и, выхватив арбалетный болт ткнуть в прищуренный глаз бородатого. Однако, все было зря, противник легко ушел от болта, каким-то странным корявым под стать всей его фигуре перекатом, а потом и вовсе удивил Коновалова, тем что от продолжения поединка отказался, а метрах в четырех от капитана снова уселся на свой зад прямо в пыль и снова занялся своей тряпочкой, благо клинок опять совершенно чудесным образом оказался у него в руках.
   Он еще и соизволил даже приглашающее указать внутрь казармы. Коновалов пожал плечами, поправил арбалет и направился в указанном направлении, благо теперь дорога была открыта.
   - Там у вас все такие,- он не удержался и обернулся таки на пороге.
   Бородач кивнул и продолжил свою полировку. Капитан вошел.
   ...Внутри было как в казарме, кто бывал, поймет. В этом искусственном мире в наличие было все, даже запахи и отнюдь не парфюмерные.
   "Ну вот,- вздохнул про себя капитан,- все как всегда, что в той жизни, что в этой!"
   Два ряда коек, похожие на смотровые щели окна и несколько десятков внимательных глаз.
   Капитан поставил к стене арбалет и произнес в это внимательное пространство:
   - Здравствуйте, люди добрые! Принимайте пополнение, капитан Коновалов, российские вооруженные силы 2002 год прибытия, или отбытия, не знаю как правильно.- Он улыбнулся и развел руками.
   Шутка, похоже, понравилась, так как, по крайней мере, саблями, коих было в достатке, никто не бросался. Народ чего-то загомонил, и Коновалов увидел, как по проходу к нему движется пожилой седовласый мужчина. Он подошел внимательно посмотрел Коновалову в глаза и протянул руку для рукопожатия. Оно было крепким, и похоже что искренним. Седовласый подтвердил это тем, что обернувшись произнес громко:
   - Порядок. Настоящий!
   Напряжение сразу заметно спало. Количество внимательных глаз уменьшилось.
   - Пойдем...- позвал за собой вглубь казармы седовласый и пошел впереди.
   Капитан двинулся следом. Они подошли к группе товарищей, сидевших на сдвинутых койках. И седовласый сказал:
   - Это наш...
   К капитану потянулись руки и имена: стальная клешня Федора, жесткая ладонь Сени, запястье кушающего и не успевшего вытереть руку Николая, вялая кисть Игоря, ничем не примечательная рука Алексея, был еще какой-то Князь, но он сидел дальше других и ограничился кивком.
   - А я Дед,- представился седовласый,- ну и будем знакомы. Да вон еще Тюлень спит и это будет вся наша компания. Ну еще Иван, но с ним ты как я понял уже знаком. Через Ивана шел?
   - Да, поболтали немного...
   - Ну и славно. Леха, давай человеку с дороги!
   Быстро нашлась кружка, и Леха ловко наполнил ее до краев. Кружка была армейская и у капитана, что-то защемило внутри.
   "Ехали мы ехали, с горки на горку..." давно забытое пронеслось в голове.
   - Давай, капитан Коновалов, махни!- подбодрил Николай, и капитан Коновалов махнул, до дна за два глотка. И тут же потянулись к нему уже совсем дружелюбные солдатские руки, Николая с мясом, Сенькина с сухарем, и Федорова клешня с сигаретой. Хотел капитан чего-нибудь сказать да не смог, просто закусил, затянулся дымком, никого не обидел. Хотелось воды, но запивать не стал, похоже это здесь не привечали.
   Потихоньку завязался разговор, выяснилось, что народ тут по землячествам кучкуется. И индусы тут были и китайцы, и немцы, и славяне восточные. Даже итальянец какой-то был, бывший мафиозный боевик, но он больше с немцами кучковался, Мусоллини, хренов. А проверке Коновалова из-за каких-то нелюбимых здесь фантомов подвергли, это Николай рассказал:
   - Понимаешь, капитан, тут такая вот херня происходит. Приходит типуха, в смысле новенький сидит, ходит, слушает, смотрит, вроде как все, а потом чего-то раз с ним и исчез только марево заместо засранца... Чего они тут нюхают не знаю... Да ты, давай, пей, не стесняйся, Леха!
   -Леха на разливе, все в порядке! - отозвался тот.- Слышь Дед, а как мы Коновала звать будем? Капитан уже есть, у немцев. А нашего как? Коновал длинно, по имени не интересно...
   -Видно будет,- степенно отозвался Дед, но к концу застолья Коновалов уже получил вполне приличное прозвище Тобол. Из Тобольска тут точно никого не было...

х х х

Глава ХI. В которой снова появляется граф де Флери.

   Пробуждение мое было не из приятных. Сначала я долго не мог понять, как меня угораздило очутиться в этой выгребной яме, очевидно, мне хотелось, чтобы все это оставалось продолжением сна, хотя, смею вас уверить, спал я без сновидений. Когда же реальность во всю навалилась на меня в виде унылых стен моего узилища, а вдобавок еще и чьей-то беспардонной ноги в ботфорте, непонятным образом давившей на мой живот, мне стало совсем нехорошо. Ноге видимо было лучше, потому что ее обладатель и не думал просыпаться.
   Наверху слышался шум, неясный и тревожный. Бесцеремонно я разбудил Джереми, попросту скинув его обнаглевшую ногу, и прислушался.
   - Просыпайся, соня! У нас, похоже, гости...
   Хотя какие гости в тюрьме!
   Мой драгоценный Леко продрал глаза, чего-то пробурчал и прислушался...
   Наверху блеснул свет и нам что-то бросили. Что-то оказалось веревочной лестницей. Это было приглашение, и мы не преминули им воспользоваться, какое ни есть, а развлечение для бедных узников.
   Наверху светило солнышко, и я зажмурился. А когда глаза смогли глядеть на мир со свойственной им зоркостью, то я весьма и весьма удивился открывшейся панораме. Вокруг было около десятка давешних разбойников. Нас никто не бил, не вязал. И к тому же на залитой солнечным светом полянке, появился, очевидно, главный действующий персонаж нашего похищения. Вот он, то и стал основной причиной моего удивления, потому что звали его граф де Флери... И он улыбался своей мудрой улыбкой много повидавшего человека.
   Я поглядел на Джереми, в поисках сочувствия и понимания, но это была напрасная затея, потому что последний сам стоял, раззявив рот, и очумело пялился на графа. Пришлось говорить самому:
   - Граф...
   - Виконт... - учтиво поклонился, видимо истинный предводитель шайки. - Рад видеть вас в добром здравии...
   - Я тоже... Что все это означает?
   Граф снова улыбнулся.
   - Знаете ли, молодые люди, жизнь довольно странная штука, и иногда приходится прибегать к весьма непопулярным действиям, дабы предотвратить еще более неприятные... Один мудрый человек назвал это принципом наименьшего зла.
   - То есть?
   - То и есть,- перебил меня граф,- вы взяты в плен вам же во благо.
   Мы с Джереми переглянулись:
   - Ты что-нибудь понимаешь?
   - Пока нет, но, по крайней мере, наша казнь, похоже, откладывается...
   Леко понимающе кивнул:
   - Нас сначала помучают хорошенько... Философией...
   Де Флери расхохотался:
   - Господа попрошу к столу. Думаю, пребывание на свежем воздухе было весьма полезно для пробуждения аппетита,- он указал в сторону деревьев, где угадывался походный столик, уставленный яствами.- Эти мерзавцы, - граф указал, на довольно ухмыляющихся разбойников,- особенно вас не баловали, я так подозреваю. Несмотря на все мои увещевания, не любит, видите ли, народ, особ высокого происхождения, и всегда норовит подгадить, хоть чуть-чуть, но подгадить, когда есть тому хоть малейшая возможность...
   Кстати, надеюсь, с вами хорошо обращались?
   Я пожал плечами, ибо ничего лучшего придумать не мог.
   Граф между тем продолжил:
   - Господа, я приношу вам свои глубочайшие извинения, но объяснения после, простите, но я надеюсь, что вам они покажутся приемлемыми...
   На момент завершения этой фразы мы уже подошли к столику. Еще раз переглянулись и, плюнув на приличия, приступили к завтраку.
   Нет, правы мои недоброжелатели, я ненормальный, иной бы поломался для приличия, мол сначала объяснения, и если они меня не удовлетворят, то удовлетворять меня будете вы нелюбезный граф... А я...
   Нет, особы королевской крови так не поступают, даже не совсем королевской, но тем не менее...
   Короче мы приступили к завтраку, и смею вас уверить, отдали ему должное. Свежая лесная дичь на свежем воздухе, это знаете...
   Первым не выдержал Дже:
   - Граф, и, тем не менее, нам интересно...
   - Я понимаю, - кивнул де Флери,- тем не менее, отведайте куропатку...
   Я отведал...
   - Отведайте еще, поверьте, виконт, объяснения будут, но, знаете ли, как человек, поживший на этом свете чуть более вас, смею заметить, что неприятные новости лучше выслушивать на сытый желудок... Уж простите старика, но знаете ли люблю комфорт. Хотя бы это я могу еще себе позволить.
   Мы не могли не согласиться с графом, это действительно было мудро. И объяснения действительно последовали.
   - Несколько лет назад,- начал граф,- я имел честь пообщаться в приватной, скажем так, манере с прекрасно известной вам герцогиней де Лонгвиль...
   - Ага! - многозначительно произнес Джереми...- я пнул его ногой. Граф сделал вид, что ничего не заметил.
   - В числе прочего мы обсуждали некоторые вопросы, касающиеся права наследования. Тут, должен вам признаться, я являюсь специалистом и герцогиня, занятая проблемами, связанными с завещанием своего покойного супруга, была весьма озабочена вопросом о землях, расположенных южнее ее герцогства, ну вы понимаете, о чем я говорю...
   И тут граф пристально посмотрел мне в глаза...
   "Ах, вот оно в чем дело! " До меня стало доходить. Как все просто, боже как все просто. Я тут ломаю голову над высокими материями, а дело-то всего-навсего в банальных деньгах. Странно, почему-то по складу своего характера я никогда серьезно не относился к ним. Впрочем, и нужды я не испытывал... Но ведь и герцогиня...
   Граф внимательно наблюдал над сменой цвета моего лица.
   - Вот-вот, - произнес он,- извините, но мне пришлось прервать вашу миссию, таким не совсем приятным способом. Один раз мне удалось помочь вам, но после того как у меня появилась новая информация, я решил, что здесь вы будете в большей безопасности, чем где-бы то ни было. А эти добрые люди помогли мне по мере своих скромных сил за небольшую плату, разумеется, но... не правда ли, жизнь такого блестящего кавалера, того, как мне кажется, стоит.
   Блестящий кавалер спорить не стал, он сидел, насупившись и просчитывал варианты...
   "Итак, де Флери повторно спасает нам жизнь, интересно... Итак что мы имеем на сегодняшний день. Молодой кавалер, как изволил выразиться граф, отправляется из Парижа в Кардифф, дабы жениться на некой Присцилле, воспитаннице лица приближенного к генералу Кромвелю, подмявшего под себя большую часть государства Англия и явно не желающего на этом умерять свои аппетиты. Чтож, мудрые люди скажут, что это весьма выгодная партия для некого французского мсье без роду, без племени, но носящего весьма громкую фамилию де Марсильяк...
   Далее. В подобном брачном союзе интерес имеет в первую очередь Франция, как уверяли этого мсье некие радетели французских интересов, примкнувшие к движению Фронды, грозящей пошатнуть интересы французской же короны, но при этом также грозящей укрепить интересы французских же дворян откровенно на эту корону облизывающихся. Ну и ремесленников там всяких, торговцев... Ну это уже не столь важно. Далее...
   Я еще не успел завершить свой краткий анализ международного положения, как граф прервал мои потуги. Очевидно, он был большего мнения о моих мыслительных способностях и скорости протекающих там процессов, нежели это было на самом деле.
   - Вы, виконт, насколько я понимаю человек, мало интересующийся политикой?
   Вопрос был задан верный, правильный, со знанием сути. Я согласно кивнул, не без удовольствия.
   - Это позиция... - с уважением в голосе произнес граф.- Приятно... Ныне такие наступили времена, что каждая кухарка в политику лезет, со своим мнением. А я вот, например, считаю, что не гоже кухаркам политикой заниматься...
   " Боже мой! Уж не герцогиню ли он имеет ввиду?"
   - Для этого есть если хотите особые люди... Люди скажем... Ммм... Особого склада.
   " А это он кого имеет ввиду?"
   - И знаете виконт, Бог им судья. Так я считаю. Нам их с вами не понять. Но со своей точки зрения. Я бы хотел дать вам один совет. Хотя бы по праву человека немало пожившего на своем веку.
   Он сделал паузу, я внимал.
   - Бросьте вы все к черту. Не нужно никуда ехать, ей богу, я не знаю, зачем вы решили участвовать в этом... Ммм... Предприятии, но право не стоит. Грязное это дело политика.
   - Особенно когда ее делают... Кухарки... - я все-таки не удержался.
   Граф тряхнул седой головой, ну прям как боевой конь. Ему понравилась моя реплика.
   - Да, вы правы...
   Тут в беседу влез Джереми, он поел и его, похоже, распирало от словесного недержания:
   - Вот и я ему говорю, ваша светлость. Не надо никуда ехать. А он что? Вместо того чтобы послушать своего старого слугу, он решил...
   - Помолчи, а?
   Я еще мягко сказал, учитывая присутствие графа.
   Граф весело поглядел на нас и сказал:
   - Давайте порассуждаем...
   " Давайте".
   - Кому выгодна ваша поездка? По поводу герцогини, мы говорить не будем. По поводу вашего батюшки тоже. Возьмем вопрос глубже. Фронде. Это они так сказали. А на самом деле фронда, это такой скажу я вам клубок интересов и змей...
   Я, слушая графа, загибал пальцы. Получилось два. Де Флери заметил это и прервался:
   - Я слушаю ваши вопросы...
   Я прокашлялся, мысли он, что ли читает?
   - Ну да... Кхм... Первый вопрос, вы поддерживаете Мазарини?
   - Нет,- засмеялся граф. Ишь весело ему! - Давайте второй!
   - Кто пытался нас убить?
   Граф стал серьезным:
   - А вот тут поподробнее. Всегда ищите, кому это выгодно. Подумайте, кому вы успели насолить в последнее время. И сразу даю вам подсказку шпионы кардинала тут не причем...
   "Ого! Вот это да! А они у меня шли на первом месте..."
   - Ну...
   Граф покачал головой сочувственно:
   - Не трудитесь. Особых загадок тут нет. Вас пыталась убить та, кто вас и привлек к этому делу...
   - Герцогиня?
   Граф смотрел на меня не без иронии:
   - Нет. Фронда.
   Какое-то время мы смотрели друг на друга.
   - Фронда мой дорогой виконт, подобна древнегреческой Гидре. У нее тысяча голов и все думают по-разному, и каждая хочет откусить свой кусок.
   Неужели вы всерьез думаете, что это народ поднялся против королевской власти? Никакой народ никогда никуда не поднимется, тем более против хозяина. Народу нужен хозяин и по большому счету ему, народу, на кандидатуру хозяина наплевать. Король это или султан сарацинский.
   Граф произнес слово "сарацинский" по старому и я это отметил. А он меж тем продолжил:
   - Есть категория людей, которая никогда не будет довольна тем куском хлеба, который имеет на нынешний день, и более того эти люди не только хотят увеличить свой кусок, но и отобрать оный у ближнего своего. Вот вам пример, возникла идея, ограничить нашего монарха в правах, точнее до наступления его совершеннолетия, ограничить в правах королеву и гнусного Мазарини. О! Этот человек дает поводы для революций уже одним только фактом своего существования. Прекрасно. Каким образом это осуществить? Создать организацию влиятельных дворян, к чьему мнению прислушаются, за чей герб пойдут повоевать. Прекрасно? По-моему да. Дальше. Начинается какое-то мутное движение, королева слаба, кардинал напуган, прекрасный момент, для того чтобы брать власть, причем заметьте мой юный друг, не прибегая к помощи никаких внешних союзников.
   Война с Испанией? Она только на руку, ибо отвлекает внимание кардинала. Кстати, почему вас не отправили в Испанию?
   Я пожал плечами:
   " Откуда мне знать..."
   Де Флери кивнул и продолжил:
   - Но проблема всех этих фрондеров в одном. Они не умеют договариваться, в том числе и между собой! Вот такая нехитрая проблема. В результате в решающий момент ни у кого не хватает смелости сделать решительный ход. Все колеблются, у всех свое мнение, но, увы, не у всех есть мозги. Право, виконт, вы даже себе не представляете, сколько великих проектов в истории человечества было загублено из-за тупости этих стратегов... Но впрочем я отвлекся. Так вот у нашей милой герцогини возник план заручиться поддержкой из-за Ламанша, а я предполагаю, что кто-то из собственных высших соображений, а быть может и просто в пику этой во всех отношениях удивительной даме решил , скажем так поставить палки в колеса ее кареты... И в результате...
   - Но я ...
   Граф всплеснул руками:
   - Да что вы. Поймите для них это только игра, и в играх этих ни ваша жизнь, ни моя, даже того же Бофора и прочих тысяч французов, что пойдут, может быть, за ним умирать, не имеют никакого значения. Значение, пожалуй, имеет только удовлетворение собственных амбиций.
   - Так кто же эти люди?
   - Не знаю, но думаю это можно просчитать. Но если честно мне это не интересно, эти господа просто скучны в своих амбициях.
   На какое-то время воцарилась тишина, нет, не зловещая, было слышно, как поют птицы. Просто видимо граф дал нам возможность осмыслить услышанное.
   Мы осмыслили, по крайней мере, я. Дже сидел с глупым выражением на лице и щепочкой ковырялся ухе. Послеобеденный отдых фавна, кажется, так это называется.
   - Послушайте граф,- я первым нарушил молчание.- Все это очень хорошо, не пойму одного...
   - Да, да...
   - Вам то какой резон принимать участие во всей этой... - я не нашел слов, но граф понял и так. - Ведь, как я понял, вы далеки от того чтобы участвовать во всех этих заговорах...
   Граф согласно кивал на протяжении моего выступления и при этом улыбался.
   Потом он сказал:
   - Ну, во-первых, пожалуй, мое вмешательство того стоило, и сейчас я с удовольствием наблюдаю его плоды. А то, знаете ли, разговаривать с мертвецами вообще-то можно, но, к сожалению, они не отвечают.
   Меня несколько покоробил цинизм этой шутки, а Джереми естественно расхохотался.
   " Ага, весело ему. Урод ".
   - Ну а если серьезно, благотворительностью я уже давно не занимаюсь. Я просто немолодой уже человек.
   - С четырехствольным мушкетом...- не удержался Дже.
   Граф церемонно поклонился.
   - Увы, люблю оружие. Имею такую слабость. А еще эксперименты над ним. Но есть еще одна причина... Меня попросили присмотреть за вами.
   " Ого!"
   Граф смотрел на меня почти грустно.
   - Наверное теперь вы спросите, кто этот благодетель?
   - Вы чрезвычайно догадливы...
   Я был ошарашен. И это еще слабо сказано. К двадцати годам я не нажил себе особых врагов, а тем более друзей, чему был если честно весьма доволен, и тут вдруг посреди леса я узнаю о том, что оказывается стал довольно важной персоной, что у меня мало того что есть враги пытающиеся меня убить. Так еще и есть друзья, причем таинственные, которые приставили мне личного ангела хранителя с четырехствольным мушкетом, да еще и носящего графский титул.
   К счастью я не произнес вслух ни слова, а ограничился коротким:
   - Забавно...
   - Более чем,- подтвердил Джереми,- ты у нас теперь турецкий паша и испанский гранд в одном лице. У тебя целых два...
   - Отстань...
   Граф все также печально смотрел на нас.
   - К сожалению, я не могу в данный момент удовлетворить ваше любопытство, и прошу меня за это извинить. Я предлагаю вам просто принять все как есть. Как есть...
   И по сути, на этом наша беседа закончилась...
  

х х х

Наступила осень, улетели птицы.

Ходят по подвалам маньяки-убийцы.

Я сожгу скворечник возле грязной лужи

Все равно он старый, никому не нужен...

х х х

   " Ну вот, гутен морген, как говорят саксонцы, хотя на самом деле я не уверен, что они настолько саксонцы как из себя представляют. Ой! Чего это я в самом деле как в Одессе на привозе... И вообще что у нас сегодня, в смысле, где мы сегодня? Интересная все-таки штука жизнь, никогда не знаешь, где проснешься на следующее утро. И вообще ни черта в ней этой жизни не знаешь никогда. Такие вот дела, блин.
   Была у меня одна дамочка, в свое время, так она утверждала, что жизнь с утра это совсем не то, что жизнь накануне. Пили мы тогда с ней, кажется, шнапс, да точно шнапс, она еще утверждала, что является древним потомком этих самых саксонцев, короче. Намучился я с ней... Ладно, сие есть дела давно минувших дней, не стоит об этом...Оппа! Да мы сегодня вообще герои... Да. Ночевали мы нонче под ясными звездами, что это у нас намедни или ныне? Парк. Центральный надеюсь, в смысле люкс или... Нет, похоже это все-таки просто парк без всяких. Окраина. А это что за тело. Движется, дышит, руками размахивает. Наверное, спортсмен, копьеносец, в смысле копьеметатель...Ян Железны...Чехословакия. Олимпийский чемпион, хрен знает, какого года..."
   -Саша! Вы проснулись! Сие отрадно! А вот думал про наш вчерашний разговор и знаете никак не мог впасть в объятия пресловутого Морфея... И как ни странно, я все более и более склоняюсь к мысли, что в словах ваших немало правды...Хотя что есть правда и кривда в своем истинном обличии...Но это тема отдельной дискуссии, я думаю у нас еще будет для нее отдельное время...
   "Боже, кто это еще! Какая к чертям дискуссия?"
   Всё как обычно. Начиналось самое неприятное, а именно подключение к реальности, я почти физически ощущал эти угольные стержни. Заметьте именно угольные стержни, гладкие, но неумолимые и ужасно неприятные стержни, вонзающиеся в мой еще парализованный алкоголем мозг и гадко так противно входящие в него... Брр...Это было страшно. Это было мучительно, но... Я справился. Говорю об этом с идиотской, дебильной, если хотите истинно славянской гордостью. Которую поймет далеко не всякий читатель... Но это действительно так и это действительно было...Так еще раз чуть-чуть напрячься и вспомнить, кто это у нас такой разговорчивый. Откуда-то из прибитого подсознания всплыло классическое: "Как вас называли в детстве?" "Киса..." "Конгениально!" И вправду конгениально! Лучше и не скажешь.
   Так и есть, я вспомнил. Вспомнил! Конрад Карлович! Старый бандит из созвездия Гончих Псов! Живой и, кажется, даже более бодрый, чем я. Чего ж я ему там вчера набуровил?
   - А я все же придерживаюсь мнения, что заселение нашей планеты осуществлялось четырьмя различными цивилизациями...
   Он бубнил у меня над самым ухом. Было очень холодно и жутко хотелось отлить. Я разлепил один глаз. О боже! Все это правда! В смысле я жив, в смысле похмелье и в смысле я на лавочке в парке. Такие дела брат...
   А кто это у нас бубнит? Это Конрад Карлович бубнит. Ох, и нудота... Блин. Я сделал героическое усилие и присел, обводя глазами хмурый парк и подыскивая ближайшее дерево. Какие-то собачьи инстинкты во мне пробуждались. Эх...
   Потом я бесцеремонно перебил старика, чтобы хоть как-то унять поток его красноречия:
   - А чего там вчера за машина была? - " Надо же какой бред вспомнился! Значит, борется организм, борется родимый!"
   - Какая машина? - удивился профессор. Секунду подумал и махнул рукой. Энергично так махнул...
   - Впрочем, продолжим... Видите ли господа,- профессор обвел глазами несуществующую аудиторию,- есть вещи с одной стороны настолько очевидные, насколько с другой стороны никто на них внимания не обращает, а точнее не хочет из-за их очевидности, наверное. И вот, скажите на милость, почему европейцы в большинстве своем пишут слева направо, арабы справа налево, а китайцы сверху вниз? А? Вот вам загадка достойная лучших психологов современности! А я вам скажу, что мозги у всех разные и это тоже вещь очевидная, вот в чем вся штука. И идет это из памяти, из глубин, из подсознания...
   Примерно на этих словах мне стало легче, и я снова приблизился к так полюбившейся мне лавочке. Зевая во весь рот, я смотрел на удивление бодрого профессора и в кармане куртки обнаружил сигареты. Это было здорово. Конрад Карлович вещал, словно на лекции в своем университете или где он там вещал?
   -Древнее необъяснимо для нас нынешних. А по секрету, по секрету скажу, скажу... Была еще и четвертая цивилизация! Обязана была быть.- Он словно и не нуждался в волшебных ста граммах. А я нуждался.- И писала она снизу вверх! Потому что крест! Крест должен быть завершен по всем направлениям!
   "Ага, - подумалось мне,- Карфаген должен быть разрушен. Мой безумный друг совсем спятил, как тот очумевший сенатор". Где же тут киоски?
   Профессор меж тем уже булькал и сморкался, причем без носового платка, устало, опершись всем телом о свою "глубокоуважаемую аудиторию" он шептал "милостивым государям" в самое ухо, "государи" морщились, но терпели.
   -Я не знаю, что с ними стало, не знаю, но возможно они и сейчас среди нас, невидимые. Или просто мы не хотим их замечать, как не замечаем ничего. А может, и вымерли они как динозавры. Или как население той же Атлантиды. Да. Скучно им с нами стало, да и что за радость смотреть на наши рожи милостивые вы мои государи!
   Тут я, наконец, поймал момент и произнес значительно:
   - Уважаемый Конрад Карлович, смею вам заметить, что уже утро, а мы еще не похмелившись...
   Профессор всплеснул руками.
   - Саша! Ой, а что ж это я ... У меня тут вот, вы пока спали, а я раньше... И сбегал, тут недалеко...
   Я внимал. Сидел и внимал. Глядя на то, как профессор споро вынул початую бутылку: "вот почему он так бодр!", как за ней на лавочке появились два пластиковых стаканчика, какая-то булочка, сырок плавленый. Эх, золотой человек Конрад Карлович! Профессура!
   Мы чокнулись, выпили за науку. Помолчали. Мир переставал быть хмурым. Повторили. В мире появились краски. Это было забавно.
   - Саша,- проникновенно произнес профессор,- вы не обидитесь на меня?
   - За что?
   - Ну, пока вы спали, я на все вот это,- он обвел рукой лавочку с нашим незамысловатым фуршетом.- У вас в кармане... Деньги... А у меня... Так я позаимствовал, ну, чтобы...
   Я махнул рукой, и Конрад Карлович заметно повеселел. Какой интеллигентный человек!
   - Слышь, Карлыч, а вот скажи-ка такую вещь, ты человек грамотный, начитанный, может знаешь. Бог есть? С точки зрения точных наук?
   Карлыч хитро взглянул на меня, разливая. Выпили.
   - Эх, Саша, Саша, хороший вы человек. Душевный... Только вот вопросы не правильно формулируете... Впрочем, это не ваша вина, это беда общечеловеческая, так сказать, всеобщая...
   Вот вы заговорили о Боге. А формулировки не даете. Вопрос ваш получается абстрактный, и ответ на него получиться абстрактный, оно вам надо?
   " Ишь, загнул. Точность ему подавай".
   Бемзе хихикнул:
   - Вот видите... А на самом деле все проще простого. Бог в человеческом понимании, ну, я имею ввиду понимание современное. Есть некий свод законов, обязательных для выполнения любой мыслящей субстанцией, в данном случае человеком разумным. Хомо...
   - Сапиенс,- продолжил я машинально, пытаясь уследить за полетом мысли Конрада Карловича.
   - Сейчас Саша, как вы уже заметили, о Боге не рассуждает только ленивый. Все потянулись к религии. Это нормально, это естественно. Наблюдается скажем так некая внутренняя потребность людей в общении с высшими силами. Потому делаем вывод, что сознание общее сознание человечества делает некий шаг, направленный к пониманию новых законов мироздания, которые работают независимо от наших знаний о них. Люди это чувствуют интуитивно. Люди это осознают. Тут просто все очень как я считаю. Живи себе спокойно, заповеди не нарушай и будет тебе счастье. Спокойная совесть Сашенька она ведь тоже чего-то стоит, как вы считаете?
   - Так стоп... - мне нужна была пауза, потому что что-то интересное вертелось в моих мозгах, но я никак не мог это что-то уловить. И тут напротив меня уселась ворона. Хлопнула крыльями. Крыльями...
   Хлоп и меня осенило. Я снова вытащил сигарету.
   - Карлыч тихо... - я почему-то перешел на шепот. Собеседник глядел на меня своими мутноватыми глазками.
   - Слышь Карлыч, я тебе вчера про ангела говорил?
   Профессор отвесил мне поклон:
   - А как же...
   - Так. Карлыч, это правда. Не бред, не белка. Прикинь... Я чего и разговор этот завел. У меня чего-то в башке повернулось. Он же Карлыч про это и говорил, про расширение-то сознания. Вот. Он же про это и говорил! Мол, мы не осознаем...
   - Не ведают, что творят...- прошептал профессор строчку из библии и пожевал хлебушек. - Саша, прежде всего не надо так кипятиться. Я вам не психиатр, и положа руку на сердце склонен вам верить, потому что... Потому что... - он не договорил, а как-то весь сжался и вообще вид у него такой сделался, как будто он БМВ украл, а его прищучили. Сидит такой сгорбленный весь, несчастный... Прям жалко его стало. И неудобно немного. Гружу человека проблемами...
   Я похлопал профессора по плечу.
   - Карлыч, ну его не расстраивайся...
   Бемзе всхлипнул, утерся рукавом, сейчас он уже не был похож на профессора.
   - А ангел Саша... Это вам повезло, что вы его увидели, не всякому удается. Значит, помнит о Вас, значит охраняет. Мне вот, за сколько лет ни разу не удалось увидеть...
   Мне было неловко.
   - Да ладно Карлыч... Чего там...
   - Эх, Саша кабы не водка... Я ведь мог бы... Ан нет. Духа не хватило. В свое время я и телом был крепок, и душа на месте, а вот Дух... Нет во мне Триединства и гармонии надлежащей. Вот и скитаюсь...
   Надо было чего-то решать...
   - Карлыч,- в который раз сказал я проникновенно,- А айда со мной. Глядишь и получится. А ты... вы... мне поможе... те...
   - Да толку с меня...
   - Ну, привет! С меня типа много толку. Чего там. Деньги есть. Паспорта сделаем и в Египет. Я уже твердо решил, нечего мне тут ловить с работы меня... Ну короче ушел. Дома считай, почти нет. Да и не ждет меня там никто. Чего терять? А вдруг получиться? Мне б только с этою моею миссией разобраться, а то, как в сказке пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что...
   Бемзе понемногу успокоился и поднял на меня глаза.
   - А может и так... Саша. Куда вы предлагаете поехать? В Египет?
  
  

х х х

  
  

Спящая красавица. Мысли вслух.

  
  
   День не заладился с самого утра. Мало того, что в голове у Веры царил полнейший сумбур, так еще кроме этого произошла масса мелких неприятностей. Какие могут быть неприятности у обеспеченной валлийской девушки? Да миллион, прежде всего на утреннем умывании глупая служанка облила Присциллу кипятком, это для начала, потом не более умная кошка расцарапала ей руку, так что следы этого звериного хамства останутся надолго. И не известно исчезнут ли они к приезду... Ну сами догадываетесь кого... Продолжать? Хорошо...
   Матушка слишком долго читала за завтраком молитву и все пришлось есть холодное, и самое, наверное, неприятное оказалось то, что куда-то пропала красивая брошь, Вера перевернула верх дном всю свою половину, но брошь никак не желала находиться. Это переполнило чашу терпения, и она отправилась к Ивонне. Вроде бы нашелся повод побеспокоить карлицу, а если быть откровенным до конца, то все предыдущее не имело к делу и Вериному настроению ровным счетом никакого отношения. Но чтобы ее оставили на сегодня в покое, она решила сымитировать легкую истерику, и где-то к полудню окружающие неким волшебным образом утратили к ее персоне интерес, а этого-то Присцилла как раз и добивалась, ибо вчерашний разговор все не шел и не шел из ее головы.
   Ивонна рассказала с одной стороны много, причем, настолько много, что на осмысление всего времени могло уйти уйма, а этой роскоши Присцилла позволить себе не могла, к тому же она чувствовала, что карлица многого не договаривает, а часть информации дает, скажем так, условно. И видимо это было правильно, и видимо это было верно, но в то же время весьма и весьма нечестно.
   "Ох, неспроста подсунули мне эту Ивонну",- размышляла Вера. Самое странное было то, что она до сих пор не понимала смысла всей этой затеи с ее перевоплощением и перемещением во времени. Как ни крути, это было за гранью ее понимания. Все это казалось искусственным, что ли, а с другой стороны ее Хранитель мог бы и проинструктировать попонятней, а то выбросили как десантника с парашютом, как в этих глупых фильмах из телевизора, мол, вы должны попасть в квадрат такой-то и такой-то, и сидите там ждите непонятно чего и кого. Жениха... Нет сидеть и ждать какого-то жениха Вера решительно не хотела, она хотела действовать. Знать бы еще, как?
   По крайней мере, Ивонна давала какую-то непонятную нить, к чему эта нить вела, было решительно непонятно, но это, как считала Вера, был лишь вопрос времени. Может быть, как раз Ивонна и была искомым звеном, неведомой цепи. После того, что Вере уже пришлось пережить, ей уже было на все наплевать, а сказки... Что сказки, как знать, быть может, через сказки карлицы и лежал ее дальнейший путь. Сиды, видите ли... Что за название такое? А последние слова Ивонны насчет Веры, что это было предупреждение, или случайное совпадение?
   Понятно, что если покопаться в прошлом карлицы, то можно нарыть немало интересного, кто она? Откуда? Какой частью информации владеет. Почему-то вспомнился следователь из прошлого... Веру передернуло от омерзения. Сюда бы его к нам, на конюшню. Сволочи.
   " Ладно,- сказала себе Присцилла,- сиды так сиды..."
   За время этих размышлений она дошла до комнаты Ивонны и тихонько прислушалась. За дверью было тихо, и Вера потянула дверь на себя...

х х х

Место дислокации прежнее. Обстановка не требует...

   Коновалов недавно сменился с поста и теперь отдыхал. Подошел Дед, присел на кровать, пошептаться. Капитан, или как его теперь называли Тобол не возражал. Уже который день отдыхаем. А Дед иногда говорил интересные вещи.
   Он вообще интересный был этот Дед, до полковника, правда не дослужился, остановился на ступеньку ниже, но повидал не мало, да и мыслить самостоятельно умел, что всегда вызывало в Коновалове симпатию. Попал он сюда, похоже, первым, сразу после Вьетнама, вообще интересно получалось тут со временем, люди из разных лет, а по местному летоисчислению, или чего тут народ подсчитывал кроме караульных смен, получалось, что вся эта армия собралась в течение месяца, это по земному пересчету...
   Тьфу, ты! Сам черт ногу сломит с такими наворотами. Часы тут были песочные, на постах и в казарме. А солнце вечно торчало в зените, прямо полярный день какой-то получался. Противно до жути, и состояние это не поймешь, жив ты или уже нет, жрать то хочется, то нет, и остальное также...
   Ну, так вот. Появился Дед тут первым, смотрит не Вьетнам, и не пляски с Черными Рыцарями, его в послесмертии почему-то все больше рыцари преследовали. Такое вот дело. Огляделся, видит два ангара и песок вокруг, в одном поселился, благо койками он набит был под завязку, а во втором склад оказался с оружием, водкой и сухпайком, армейским между прочим, банки только без этикеток все были... И стал он тут жить, а на другой день какой-то индус прибыл. Естественно они друг на дружку нехорошее подумали, и типа спарринга устроили из гранатометов, а потом подружились, это когда Дед индуса замочил, а тот ожил к вечеру, как ни в чем не бывало, и говорит на русском, это Деду так показалось, что на русском, а тому показалось, что Дед его по-индийски матюкает. Хотя, какие там в Индии матюки, холера одна, а не матюки. Харикришна, харихеришна... Ну а потом почти каждый день прибывали, по одному по два, но особенно древних не было, после второй мировой и до нынешних последних дней, это Иван так сострил. Хороший мужик оказался, да и вообще парни неплохие подобрались, скучно тут было, а так мужской рай: водка, закуска и подраться. Ну, еще конечно фантомы. Наблюдатели наверняка, вот только чего тут за нами наблюдать, разлагаемся потихоньку. Из русских только Коновалов с Дедом зарядку делали и тренировались иногда, остальным в облом. В караулы от скуки ходили, нечего тут караулить, даже если нападение. Убьют, воскреснешь, делов...
   - Слышь, Тобол,- Дед прервал поток коноваловских размышлений.- Ты у нас уже неделю паришься, а после тебя никто не пришел, даже фантома не было... К чему б так?
   - Наверное, я последний, за мной не занимать...
   - Ага, это, конечно, ага... Ну а дольше что, как думаешь?
   - Не знаю, может проверка, проверка скукой, знаешь Дед, явятся черти, тех, кто водку жрет, сразу в задницу трахнут, а трезвенников ангелы подберут.
   - Так кто ж тут ее не жрет, - удивился Дед.
   - Отож...
   Дед чего-то прикидывал.
   - Не Тобол, я не согласный. Смотри чего получается... Физику учил?
   - Ну...
   - Инерцию знаешь?
   - Ты придумал?
   Дед скривился:
   - Мозги не е... Студент. Ты если грамотный такой, знаешь, что Заповедей изначально было не десять, а одиннадцать?
   - Не знаю...- Коновалову уже становилось интересно, чего еще Дед отмочит?
   - И знаешь, какая была одиннадцатая?
   - Ну...
   - Не заебуй! Но она в список не вошла.
   Коновалов захлебнулся смехом, потом выдавил из себя:
   - Почему?
   Дед продолжал хитро щуриться:
   - А потому стюдент, что зае...вать ближнего своего это такой страшный грех, что его даже в список внести побоялись. И сие есть великая тайна, которую церковь хранила на протяжении тысячелетий и будет хранить присно и во веки веков...
   - Аминь... - выдавил из себя Коновалов и вытер выступившие слезы...
   - Так вот,- значительно произнес Дед и поправил несуществующие очки, прям профессор богословия, подпол несчастный.
   - Я остановился на вопросах инерции...
   Видя, что Коновалов внимательно слушает, он продолжил:
   - Давай опираться на факты и только на факты. Мы мертвы с точки зрения нашей прошлой жизни? Мертвы, безусловно. Спрашивается, что мы делаем здесь?
   - Хороший вопрос отозвался Коновалов.- В той жизни я задавался другим, что будет со мной после смерти, и как ни странно думал, что уж после нее я отвечу себе на этот вопрос, а теперь все запуталось еще больше...
   - Вот!- Дед потер руки,- то-то и оно... В результате я пришел к выводу что все, что мы здесь наблюдаем, является инерцией, обыкновенной инерцией нашей прошлой жизни. В лагере собрана сотня бойцов, выхваченных из жизни, скажем так несколько неожиданно. Души наши, являясь материей весьма тонкой и чувствительной, явно не успели переварить момент перехода и каким-то образом, о чем можно спорить, сам механизм мне непонятен, да и пусть ему,
   Сумели воздействовать на наше угасающее сознание так, что сознание наше создало этот лагерь и все предыдущие миражи, по инерции... Сечешь студент?
   - Секу.
   - Секи дальше. Как раз чего с нами грешными будет дальше, является на сей момент главным вопросом. Я думаю, что это место является своеобразным чистилищем. Смотри, нас хорошенько погоняли по миражам. Навоевался?
   - Ага...
   - Я тоже, на всю оставшуюся. Дальше. Может быть, что это мы сами себя гоняли, даже наверняка это так, скорее всего. Будь мы в прошлой жизни другими, так мы бы себе чего-то другое рисовали.
   - А теперь, что? Передых и на базу?
   - Скорее всего. Тут же все не настоящее, ты не обратил внимание, что водка становится никакой? Пьем как воду... По привычке. Спать стали больше, а сны уже не сняться, правда?
   Коновалов чувствовал, что Дед прав, или где-то около.
   Дед продолжил:
   - Когда я умирал в первый раз, то помнится, сказал что-то типа того Карлайла "Так вот ты какая!", имея ввиду, разумеется, смерть. А потом было совсем по-другому...
   Помолчали, потом капитан спросил:
   - Ну а дальше чего? Растворимся как утренний туман? По тихому?
   - Похоже на то,- вздохнул Дед.- Я где-то читал, что мы состоим из оболочек, так вот, похоже, они будут постепенно разрушаться и сколько это продлиться не известно, видишь, все сходится, физика брат.
   Капитан задумался. Потом сказал:
   - Ты Дед вывел красиво. Вроде и не придерешься, а ты мне другое скажи... Фантомы это кто? Если все для нас так мрачно, то чего ж наблюдателей засылают? Чего за нами наблюдать, когда мы сами скоро на говно изойдем окончательно. Вы их пытать пробовали?
   Дед почесал под мышкой, зевнул:
   - Пробовали. Растворяются.
   Помолчали.
   - А может и не так все, хрен его знает. Может чего-то от нас и останется. Говорят же некоторые, что мы существа бессмертные, может переселимся в младенцев каких-нибудь и по новой на землю...
   Коновалов хохотнул:
   - Ты Дед точно физиком будешь, а я шизиком от твоих рассуждений. Слышь, а чего ты Ивану рассказывал, что мы, мол, воины Армагеддона, что битва там какая-то грядет? И у нас тут учебка для ратников...
   Дед загадочно усмехнулся и снова зевнул:
   - Шизиком говоришь? Ну-ну...
   На том разговор и закончился. Славно поговорили.
  
  

х х х

Глава ХII. В которой юный Марсильяк и его бесстрашный Джереми обсуждают сложившуюся ситуацию и приходят к неожиданным выводам.

   " Ну что ж, попали как куры в ощип..." Эта, нелепая на первый взгляд, фраза не давала мне покоя. А с другой стороны нелепой она не была, ибо сравнение было весьма точным.
   Граф предложил нам следующий вариант. Мы прячемся в его замке и сидим там как мыши, в то время как он отправит некого человека в Англию с известием о том, что мы погибли на море, пересекая Ламанш. После чего он каким-то неведомым способом будет наблюдать за развитием событий. Занятное предложение при всем притом, что от нас в этой ситуации ровным счетом ничего не требовалось.
   На мой вопрос:
   " А нам что делать?"
   Граф несколько двусмысленно произнес:
   " Посмотрим..." и мы стали собираться в дорогу, притом, что разбойники никуда не делись, только часть их сменила платья превратившись во вполне приличных ... Ну даже не знаю как сказать... Слуги-воины что ли, или личная гвардия графа де Флери, если вам так нравится.
   Как всегда мои размышления прервал Джереми, нагло вторгшийся в мой богатый внутренний мир:
   - Мы словно Роланд и Флорисмар... Ты не находишь?
   " Ну не идиот?"
   Я перегнулся к нему и шепнул:
   - Есть одно отличие...
   - Какое? -глупо улыбаясь спросил Дже.
   - Они... - я повел глазами по сторонам,- Не мавры...
   Леко хмыкнул и согласно кивнул.
   - Да, они не мавры, они напоминают мне добрых самаритян, которые...
   Он не договорил, потому что к нам подъехал граф, и изящно прикоснувшись к краю шляпы произнес:
   - Мои люди только что заметили вооруженный отряд. Похоже это фрондеры. С непонятными намерениями, они контролируют дорогу на Валансьен. Вы не будете возражать, если мы изменим, курс и проедем вдоль Шельды. Примерно через пару лье есть переправа.
   Я не менее изящно, как мне показалось, поклонился, при этом правда чуть не свалился с коня и произнес:
   - Мы ваши пленники, граф...
   Он улыбнулся, крикнул:
   - Пустое,- и пришпорив коня умчался.
   Снова возник Джереми.
   - Слушай, а давай удерем.
   Я воззрился на него в недоумении.
   - Смысл?
   Леко комично пожал плечами.
   - Ну не знаю. Просто так. Или...
   - Или. Мне тоже все это не нравится. Вот внутри чего-то чувствую. Не люблю непрошенной заботы, наверное.
   Джереми хмыкнул:
   - И я про то же. Ну, скажи, к чему ему нас опекать?
   - Он говорит, что попросили...
   Леко сделал страшные глаза:
   - Попросили? Интересно, я тут подумал, и что-то не вспомнил ни одной живой, а также мертвой души, которая могла бы попросить за тебя. Естественно о чем-то хорошем. Уродов-то хватает...
   - Вот именно,- я выразительно посмотрел на Джереми.
   - Ну, как хочешь... Я конечно с тобой, но если смываться, то немедленно. А то другого шанса может и не представиться.
   Тоже мне неуемное создание. То он от графа был без ума, а теперь, куда все подевалось? А никуда. Но с другой стороны, я Джереми прекрасно понимал, это просто пресловутая привычка вторая натура. Привычка все делать наоборот. Сам такой. Граф вроде бы он весь в белом, и в то же время, постоянно дергает за невидимые, но ощутимые веревочки. Бархатными перчатками, берется за них и дергает. Ну что за наказание? Все от меня, чего-то хотят. Постоянно. Замучили. Может и правда в разбойники податься? Научимся потихоньку. Ничего страшного. Не мы первые, не мы последние.
   Думая так, я произнес негромко:
   - Может быть ты и прав. Но знаешь, мне все это довольно занятно. Давай сначала заглянем в замок? Ну а там по ситуации...
   Леко сделал серьезное лицо типа " ну-ну поглядим", и мы поехали дальше в ожидании переправы.
  

х х х

... Деньги решают все...

(кажется, кто-то из олигархов)

   Ну, вот мы и на пути к Египту. Сбылось, вернее смоглось или не знаю... Извините. Но наша с Карлычем зондеркоманда несколько не трезва. По поводу... Не просто так...
   В двух словах все было очень просто. Мы не стали изобретать велосипед и обратились в попавшееся нам, некое, турагентство, где за определенную сумму предлагалась поездка в эту прекрасную страну. И мы воспользовались. Самое смешное, что не у всех нас были загранпаспорта... Ну у меня-то он был и так, я не забывал об этом. Со старой работы остался. Дома. Гы-гы. Я-то думал, что его сволочь таксист утащил, а фигушки! Я его, оказывается, дома забыл, впопыхах, под впечатлением.
   " Я достаю из широких штанин, дубликатом бесценного груза! Читайте, завидуйте, я гражданин Португалии Франко Соуза!"
   А вот Карлыч меня удивил в очередной раз. У него вообще никакого паспорта не было, вернее, был, но в милиции. Короче пришлось паспортину выкупать. Темная там у него история с этими органами какая-то получилась, но это не важно и неинтересно, а интересно, что когда мы этот паспорт выкупили. Он оказался заграничный, но непродленный. Такой вот фикус. Пришлось продлять. Я уж грешным делом думал, что пока оформим ему, пока туда-сюда, глядишь и измениться что-то, может и ехать никуда не придется... Но не тут-то было, сказала Тута Ларсен, или Хансен. Кто их там шведов разберет. Впрочем, сори, это я отвлекся... Бывает... Но не у всех проходит... Да.
   Ага, о чем это я? О! Вспомнил. О паспортах. Так вот у глубокоуважаемого гражданина Бемзе, тоже был загранпаспорт. Он, видите ли, имел в свое время, разумеется. Возможность выезжать в Израиль-государство, родственнички побеспокоились, по еврейской линии, так сказать. И где таких родственников найти... Это прямо как один мой знакомый. Так вот этот один знакомый говорил, как итальянцев наслушается, надухариться:
   "Ой, я такой итальянец" или англичанин это когда Биттлз услышит. Ну, и так далее, по всей географии, а как кальян покурит, так говорит, ой, я такой осман!
   Палестинец блин! К чему это я? Как обычно просто мысли вслух. Я вообще иногда задумываюсь, что если бы мои мысли могли обретать, так называемую мыслеформу, так какими бы образами наполнилась наша биосфера, или что там у нас мыслеформами будет наполняться? Не знаю, я академий не кончал в отличие от некоторых. Знакомых. Палестинцев, блин...
   Но это было давно. И, по-видимому, неправда. Давно-говно, прекрасная рифма, причем классиками абсолютно не заезженная, не употребляют классики подобных слов, потому что классики. Такая у них планида классическая. Ну вот, опять отвлекся, что за день такой? Наверное, магнитные бури...
   Так что в ожидании документов мы напились немного, а чего нам еще делать? Опять же деньги были.
   Тут еще девушка какая-то пристала, ну знаете из этих " Какой мобильной связью вы пользуетесь?" Тоже, между прочим, примета нашего времени.
   На мой двусмысленный ответ:
   - Нетрадиционной... - она сделала выпуклые глаза чисто рыбка из аквариума и больше мне вопросов задавать не стала. Позже краем глаза я увидел, что она, указывая на меня, что-то горячо шептала своей подруге. Тоже, наверное, рассказывала ей какие мы масоны. В смысле пидорасы.
   Да и мы не мормоны. Или масоны... Какая разница. Без денег бы точно ни черта б не получилось. Гарантирую. Короче напились мы... И скажем так без особых последствий. Для нас. И решилось все довольно быстро, не иначе как ангел нам помогал. Короче иногда мне казалось, что я уже в пути и шорох крыл преследовал меня постоянно. В смысле, ик... Сори, завсегда.
   Жили мы у хороших людей. Домой я возвращаться не стал, а чего мне там ловить? Я решил, что из Египта вернусь и хату себе куплю новую, а может в том же Египте жить останусь, как фараон... А люди... Их тоже Карлыч нашел, у него почти все были хорошие люди. Он вообще был специалист по поиску хороших людей, скажу вам очень ценная специальность в наши дни. Мне вот вечно одни сволочи попадаются, Карлыч только вот исключение. А у него так все как на подбор широчайшей души люди. Знакомые, не особо знакомые. Ну кроме тех, конечно, кто нас преследовал, за нетрезвый образ жизни, так те конечно были гады, кто ж спорит. Гады, они гады и есть. Это есть суть марксизма, а также пароксизма и эксгибиционизма. Простите за высокопарный стиль.
   Так что жили мы у хороших людей, денежки наши потихоньку заканчивались, но это была не беда, потому что в Египте...
   В свободное от пьянки время мы беседовали о высоком. Хозяева о высоком не беседовали, они вообще ни о чем не беседовали. Только пили. А мы беседовали. Вот и сейчас, чу...
   Мы говорили об олимпийских играх. Об их влиянии на развитие человеческой цивилизации в целом и в частности. И Карлыч распинался, о красоте человеческого тела, а я спросил:
   - Карлыч, а почему для животных олимпиады не устраивают, для геев устраивают, для инвалидов устраиваются, а для животных нет. Чем они провинились?
   Карлыч замер на полуслове. Он был похож на величайших мыслителей Древней Греции, изо рта текла струйка слюны.
   Он всерьез думал, как ответить на ту чушь, что я нес! Величайший человечина! А я меж тем распалялся все больше, и моя фантазия не имела границ:
   - Нет, вы только представьте! Бурая олимпиада в Либревилле! Каких только медведей здесь нет! Разве что полярные в диковинку, их будет много в Антарктиде через двести лет по времени этой планеты, а здесь Бурая Олимпиада. Виды спорта весьма экзотичны, ну может быть не для Либревилля, а так для людей. Но смотрится между тем великолепно! Переноска бревен на скорость это ли не истинно молодецкая удаль! Заламывание... Без комментариев. Не всякий вид восточных единоборств, поспорит с этим мероприятием по зрелищности, разве что сумо, да и то с некоторой натяжкой и много, много еще разнообразных дисциплин и сюрпризов ожидают простого зрителя в программе этой уникальной, я не побоюсь этого слова, Олимпиады...
   Слюна перестала течь, и Карлыч строго посмотрел на меня:
   - Это вы Саша в плане юмора?
   Я кивнул, хозяева перестали жевать и внимательно смотрели на нас. Кстати звали их Толя и Лена. Он был философ, а она тоже нигде не работала.
   - Хорошо... - произнес профессор и сказал самую мудрую фразу из всех, что только можно было сказать:
   - Давайте выпьем...
   Ну, разве он не молодец?.. - Да ладно, Карлыч, не страшно, все путем, блин. Подумаешь. Есть и другие развлечения. Можно, например, объявление дать про ирландские танцы. Красиво же!
   - Как это?- спросил Карлыч.
   А Толик колбасой подавился от неожиданности.
   - Тю, да элементарно. Даем объявление, ирландские танцы, там. Проведение ритуала. И все. Нард набежит, не будем знать, куда деньги девать, у меня дружок один таким в Херсоне занимался и нормально. Говорит, приходят барышни, мол, хотим танцем заняться, ирландским... Он им цену назвал, деньги снял, все такое, потом говорит, раздевайтесь. Те, " А зачем?"
   Он: " Как зачем? Ирландские танцы, настоящие конечно только в голом виде танцуются! Вы что, девушки истории не знаете?"
   Те конечно: " Знаем, знаем..."
   Ну, потанцевали все такое, че он им исполнял я не знаю. Может, лезгинку, может че покруче, короче потом давай же ритуал исполнять... Короче отымел их по полной программе и до свидания... Вот такие танцы...
   Карлыч подумал и произнес.
   - Да уж... - ну точно Киса Воробьянинов.
   Потом закатил куда-то глаза и забормотал:
   -Когда еврей пришлет к акуму за деньгами нарочного и тот обманет акума, взяв с него больше, чем следовало, тогда это принадлежит нарочному.
   -А это еще что за хрень?
   Карлыч вернул глаза назад и пояснил:
   - Шулхан Арух. Талмуд. Закон 27...
   Я только и сказал, что:
   - О!
   А хозяева непонятно переглянулись, и Толик потом еще пальцем у виска покрутил.
   А что тут еще сказать?
   А ничего.
   Дело то все в чем? А дело все в чувствах. Хучь плачь. Тут ведь вот как. Можно, что угодно думать о загробной жизни, есть там она али нет, но... Но по- моему мир нам таки дан в ощущениях и не иначе. А сие значит, что во что верим, то и сбудется. Хотим рая, будет нам рай, хотим ада... Догадайтесь с трех раз.
   Теорий миллион и тележка, но сердцем, задницей, в конце концов, чувствую. Что все будет именно так.
   Ангелы? Есть? Есть! Хорошо! Отлично! Дальше что? Интересно, узнай все, что они есть во плоти, что бы сказали?
   " О! Хорошо! Ангелы есть". И продолжили бы заниматься своими делами. Что им с того? Ничего. Жизнь, блин продолжается!
   Теперь о чувствах. Я предполагаю, что есть их некоторые категории. Высшие, скажем так, и низшие. Высшие - это там любовь, дружба, тяга к творчеству и искусству... Ну а низшие это например злоба, ненависть, зависть, обязательно, как без нее, ну и прочие кровь пот и слезы. Точнее это уже не чувства, а их следствия, но смысл понятен.
   И знаете, други моя, такое впечатление создается, что в мире нашем действительно действует некая сила, которая стремится, во что бы то ни стало, задавить в нас все эти вышеперечисленные высокие чувства и заменить их всеми вышеуказанными следствиями...
   Слушаешь иной раз некую теорию, прогоняешь ее через себя, подходит не подходит? Тоска... Смерть, вот опять. Что смерть? Круги на воде... Есть она? Нет? Есть. А как же! Но не верю! Не верю. А значит, нету ее. И все. А дальше вторая серия, и третья за ней. Возможно? Еще как...
   А потом Карлович, прерывая мои задумчивые грезы, спрашивает:
   - Вы собственно историю "Титаника" знаете?
   - Ну так, чуть-чуть,- отвечаю.
   - Вот именно. Чуть-чуть. А как по мне так вся наша жизнь этот пресловутый "Титаник", извините за банальность сравнения жизни с кораблем. Ну не оригинален. Живем мы под страхом смерти. Вот вам пример, возьмите кого-нибудь из сказочных персонажей, скажем эльфов. Да, эльфов. У них абсолютно другие проблемы. Они живут под страхом вечной жизни. А толку? Все мы на этом "Титанике" и он тонет, медленно, но уверенно. А далее существенна только наша реакция на данные нам граничные условия и тут уже возможны варианты. Мы можем всей толпой бежать в трюм и толкаясь, пытаться заделать пробоину, которая кстати, заметьте, независимо от наших усилий, будет становиться все больше и больше... Да, ну вот.
   А можно просто подняться на верхнюю палубу и там ждать окончания всего этого действа, теша себя мыслью, что все неприятное свершится немного позже, чем для остальных. Ну, есть еще несколько вариантов, но это все...
   - А вы, вы лично?
   - Лично я, знаете ли, предпочел бы осесть в ресторане, хотя бы, потому что там будет немного комфортнее, чем в местах иных в этих условиях задачи. И так, знаете ли...просто курить и не спеша пить уже бесплатное шампанское. Такое вот резюме...
  
  

х х х

   Птицы сидели на куполе центра управления полетами. И все бы ничего. Но они имели неосторожность разговаривать.
   - Все-таки они вылетели?- со странным удовлетворением в голосе сказала одна,- несмотря на туман.
   - Как видишь... Но знаешь что странно?
   Одна из птичьих голов повернулась.
   - Что?
   - В Египте нет города Нижневартовск, а они летят туда...
   Жаль, что нельзя было рассмотреть выражение глаз одной из птиц после этой незамысловатой фразы...
  
  

х х х

  
  

Мертвецы, по которым мы ходим

Являются лишь естественным продолжением наших ног...

А Маношин из подсознания

х х х

  
  
   Трудно было разглядеть и выражение глаз одной странной персоны в хорошем костюме и темных дорогих очках на бледном лице. Бледность этого типа была чрезмерной, потому что какая-то женщина, проходившая мимо и, видимо излишне впечатлительная, при взгляде на него тихонько ойкнула и поспешила прочь со своими чувалами. Персону оберегала от невзгод пара крепких ребят, и находились они в здании аэропорта, из которого пару минут назад отправился сибирский вахтовый рейс. И наблюдала эта персона за посадкой на этот рейс группы подпитых и громких мужчин, не нашедших причин... Как это у ДДТ? Кроме них за этой живописной компанией наблюдало еще немало лиц, как простых смертных, так и персонала аэропорта. Благо было на что посмотреть.
   По окончании представления эта странная троица, словно сошедшая с экрана ранних потусторонних фильмов покинула здание аэропорта на чудесном и презентабельном джипе последней модели и цвета вороного крыла, действительно как ни странно чем-то напоминавшем кладбищенский катафалк.
  
  

х х х

Спящая красавица. Отступление.

   Она, кроме того, занималась ворожбой. Травы морозник, дурман, черная белена...
  
  
   Ивонна отдыхала с комфортом, раскинувшись на своем ложе, и храпела во всю. Вера тихонько присела в уголке на своем вчерашнем месте и стала думать, как бы поделикатнее разбудить карлицу, но ее сомнения разрешились самым естественным образом, ибо Ивонна соизволила проснуться. Ну, не совсем обычным образом, а так это, по частям... Сначала прекратился храп, причем резко на самой высокой ноте. Потом чуть блеснул глазной белок. Потом хриплый каркающий голос произнес:
   - Ну... Давай, чего там у тебя?
   Вера немного опасливо приблизилась к этому лежбищу и протянула сверток, там лежали сладости, которые Ивонна обожала. А еще небольшая фляга с вином.
   Непонятно что сработало на Веру, но гостинцы оказались приняты с очевидным удовольствием. Похмелье не было слишком тяжелым, Вера думала, что все будет значительно хуже, учитывая вчерашнее состояние карлицы.
   Та, между тем, царственным жестом отправила Присциллу на прежнее место, приложилась, как следует к фляге. Оценила засахаренные орехи, зевнула и стала делать вид, что ей стало значительно хуже. Вера терпеливо ждала. Ну, точь в точь, Малыш и Карлссон.
   Наконец, демонстрации закончились, и Ивонна прохрипела недовольно:
   - Ну, чего тебе еще...
   - Поговорить...- быстро ответила Присцилла.
   Ивонна стала чесаться. Потом объявила торжественно:
   - Воши! Не боишься?
   - Не боюсь. Чума к чуме не прицепится...- попыталась пошутить Вера.
   Ивонна одарила ее тяжелым взглядом:
   - Чума... Что ты знаешь о чуме, девочка? Ни черта ты не знаешь... Ни черта.
   Наступило неловкое молчание. Карлица тупо глядела перед собой, Вера глядела на нее, лихорадочно соображая, как ей расшевелить это изваяние.
   - Ивонна!- наконец, решилась она.- А скажи... То что ты вчера мне рассказывала о сидах?..
   Карлица дернулась, взгляд ее уперся в гостью, нехороший такой взгляд получился...
   - О сидах? - медленно протянула Ивонна.- Да уж, нажралась, так нажралась.
   -Это все, правда?
   Ивонна вдруг по-идиотски хихикнула, очевидно, решила заняться своими прямыми обязанностями, а именно веселить высокую особу, этого то, как раз особе высокой совсем не хотелось.
   - Что, правда, Присциллочка? Сидики, гномики, сказочки, деточки... Ох, горят костры горячие.
   Она недвусмысленно провела рукой по горлу.
   - Ивонна. Они были?- настойчиво поинтересовалась Вера.
   Та продолжала во всю веселиться?
   - Были ль, не были, откуда мне знать... Хо-хо-хо...- она схватила флягу.
   Через несколько секунд она выпустила, пустую посуду из рук и вдруг серьезным голосом произнесла:
   - Ты что девица, совсем тупая? Ты вокруг погляди! Да они же здесь, повсюду!
   Вера уже пожалела что пришла, а карлица входила в раж...
   - Все здесь, и не видит никто, та ты хоть бы на Хьюза нашего погляди, он же типичный тролль, только жрет и серет! Король троллиный! А этот ваш святоша, ух жук, строит из себя архангела, а на деле гоблин и гоблин. И другого названия ему нет. Протри глаза полукровка. Протри глаза, они у тебя совсем уже потускнели... Эльфийка недоделанная, и не ходи сюда больше, все беды от вас, все... Уходи! Ничего тебе не скажу, и бутылку свою забери...
   Ивонна пнула флягу ногой и та улетела куда-то, звеня...
   Вера наблюдала этот спектакль. Похоже на карлицу накатил приступ безумия, и приступ безумия, был явно нечеловеческий... Ну чего она ей сделала?
   Приступ прекратился также внезапно, как и начался. Ивонна смотрела в упор:
   - Кто ты? - спросила она.
   - Присцилла... - прошептала Вера или Присцилла...
   Ивонна плотоядно облизнулась и каркнула, видимо это было добродушной усмешкой.
   - Нет... - она погрозила Вере пальцем. - Ты, эльфийка, можешь обманывать глупую Терезу и кого-нибудь еще, но только не меня... Я всегда знала, что Это существует. Вот!
   Она явно выделила интонацией слово "Это".
   - Что, Это?
   Ивонна забулькала от непонятного восторга.
   - Ты не понимаешь? Ты действительно не понимаешь? Вот так так! Девочка, прежняя Присцилла никогда не обращала внимания на бедную Ивонну. Кто ты?
   Вера молчала. Ее била легкая дрожь.
   - Ты боишься? - Ивонна откровенно развлекалась,- Не бойся, новая Присцилла нравится мне гораздо больше прежней. Но как все-таки вы это делаете?
   Вера справилась с дрожью и выдавила из себя:
   - Что делаете?
   Ивонна всплеснула руками и жалостливо так глянула на девушку.
   - Заладила. Переселение душ, вот что! Это когда белая корова ложится спать белой, а просыпается черной.
   - Не знаю...
   - А, понятно...
   - Что понятно?
   - Ты еще не разбужена. Ты спишь. Понятно. А где эта маленькая проказница Присти? Все-таки сдохла? Я видимо пропустила ее поминки, жаль нам наверняка давали вдоволь пожрать. Да, надо пить меньше...
   - Она здесь... - пискнула Присцилла.
   Ивонна посмотрела на нее удивленно, даже огляделась по сторонам и понюхала воздух:
   - Да? Удивительно... Ну может и так.
   - Откуда ты знаешь все это?
   - Давно живу... Послушай у тебя больше нет выпивки?
   - Нет.
   - Жаль,- Ивонна пошамкала губами,- жаль... А он не смог...
   - Кто не смог...
   Ивонна махнула рукой.
   - Да и дьявол с ним...
   Помолчали.
   - Значит она не умерла, странно... Я считала, что ежели кто... То тогда. А тут вот как... - Ивонна говорила куда-то в пол. Вера даже не все разобрала из ее бормотанья. Потом карлица резко взглянула на Веру:
   - Слушай, а ты то... Ты, которая теперь. Которую не знаю, как называть, ты то хоть умерла?
   Вопрос был задан в лоб, и Вера сама не знала, что отвечать на него. Она сама боялась отвечать на этот вопрос себе. Жива? Вроде да. Умерла, тоже вроде бы да. Как тут ответишь...
   - Не знаю... - только и выдавила она из себя. И разрыдалась. - Я не знаю!
   Что-то снова происходило с ней, она, они утрачивали чувство реальности. Все плыло, и темнота сгущалась вокруг. А потом, потом вдруг все кончилось. Как-то сразу и она сидела на кровати карлицы и Ивонна гладила ее по спине и что-то шептала ободряющее, и все норовила накормить орешком засахаренным, а Присцилла не хотела и Вера не хотела, они хотели просто вот так сидеть, чтоб уютно было и совсем не страшно... И чтоб кто-то успокаивал их...
   И то ли приснилась, то ли привиделась им странная сказка...
  
  

х х х

.....................................00000

All work and no play makes Jack a dull boy...

Jack Worren-nepriznanny amerikansky pisaka

   Мы как раз сидели с Дедом на уютном холмике неподалеку от казармы, где неподалеку было свалено никому уже не нужное боевое снаряжение. Мы сидели рядом со славянской, по словам Деда, кучей. Здесь лежала масса всякого военного добра, налатники, поддоспешники, рукавицы. Был даже каракулевый куяк с нашитыми на него стальными пластинами. Зерцала на грудь и живот, которые одеваются поверх кольчуги. Юшман, это когда плетется все вместе. Был даже один колонтарь, который пользовался у Деда особым уважением. Это такая кольчуга, у которой на груди и спине вплетены железные пластины. А мне, например, больше нравился бахтерец, как самый прочный, я его даже мерил в первые дни, у него пластины как чешуя в три слоя. Пластины выгнуты для смягчения ударов. Это не какая-нибудь легкая байдана набранная из колец... Мы вяло как раз обсуждали преимущества тех или иных доспехов, когда на горизонте появилась некая фигура, движущаяся в нашем направлении.
   Дед сложил руки на груди и сказал:
   - Ну вот, наконец-то.
   - Чего наконец-то? - на всякий случай спросил я, хотя уже понял, что, вернее кто это... Чутьем каким-то понял.
   Дед строго глянул на меня и произнес наставительно:
   - Не валяй дурака... Ей богу. - Он перекрестился.- Время подошло. Сам знаешь.
   Я знал. Последние дни ощущение размытости всего окружающего усилилось до такой степени, что порой нельзя было определить, говоришь ты или молчишь. Поднял руку или опустил ее. Каждый, наверное, ощущал это по своему и не скажу, что лично капитану Коновалову это доставляло какие-то неудобства. Это уже казалось нормальным. И это было самое неприятное для тех частей... Тела? Души? Организма? Не ясно. Скорее тех субстанций зависших между жизнью и нежизнью, в которые превратились воины, находящиеся в гарнизоне. Дед утверждал, что это все... Предел. Еще не много и переходный период закончится. И Коновалов был с ним согласен, ибо ничего в природе не происходит сразу и вдруг, а все происходит постепенно. И жизнь превращается в смерть, наверное, постепенно. Это для тела быстро, раз и все, а с другими оболочками, как? А вот так. Медленно и печально и в этой неторопливой обреченности, вместе с неким упокоением присутствовало и что-то до отвращения мучительное.
   Неунывающий Леха утверждал, что это деградация личности алкоголика. Но спирт уже не брал, и это было страшно. Отупение или зачумление, как называл это все тот же Леха, было сродни некому мозговому коллапсу, все принимающему и парализующему одновременно. Но это было не от мозга. Здесь были только следствия, которые каждый испытывал на себе, по прежнему, как и в земной жизни, не зная причин этих следствий.
   Фигура приближалась и уже обретала более четкие очертания. Через какое-то время Коновалов почувствовал, что они с Дедом не одни, по одному по два, мелкими группами выходили из казармы их сотоварищи и кто тупо словно зомби, кто осторожно, кто с очевидной нетерпеливостью рассаживались на песке вокруг. Все глядели в одну точку, и капитан понемногу стал приходить в себя. Сбрасывая оцепенение, словно впитывая непонятную энергию, исходившую из этого сонного, но уже пробуждающегося воинства. Фигура была уже совсем близко, она словно парила в знойном мареве и уже обретала очертания, все ждали. Капитан присмотрелся.
   Это был какой-то неправильный Бэттмен... Без лица. В темной скрадывающей очертания хламиде, одеяние было похоже на черкесские бурки с острыми и широкими плечами.
   "Эдакий вот Бэтмен в черкеске. Да уж, всякие номера видал..."- подумал Коновалов и тут на него снизошел голос, точнее не голос даже, а Глас.
   И этот Глас покорял. Он прошибал насквозь неуютную сонную сущность встречающих. Вызывал оторопь, и хотелось распластаться на песке своей аморфной плотью и внимать ему вечно. И всплыло откуда-то:
   " Вначале было Слово..."
   И если это было Оно, то не удивительно, что Слово это могло при желании рождать галактики.
   Потом оцепенение схлынуло и появилось Упокоение или что-то близкое тому, на границе ускользающего сознания капитан удивил, что лица воинов разглаживаются и становятся перламутровыми, и блики неясного света играют на них, превращая в причудливые маски, и покойными становятся взгляды и...
   И еще заметил капитан, что бурка черкесская куда-то исчезла и ангел, расправивший крылья висит над песком, залитый солнечным светом. И никакой это вовсе не Б... Как же его называли? Да неважно это, и вовсе е важно, и все уже бывшее важным не важно. Нет ничего. Кроме Гласа и велит Он устами вещающего...
   ..."Да что же это"? Коновалов очнулся на песке. Дед лежал рядом, раскинув руки, кто-то еще, но немного человек пять. Остальные исчезли. И казарма исчезла и спиртовой склад. Поодаль стоял человек в белом. Или не человек? Он дружелюбно улыбался. Он был в костюме и опирался на трость, тоже белую. Еще была смешная и абсолютно неуместная шляпа. Почему-то измятая. Коновалов сел, чувствовал он себя неважно. Но чувствовал. Все вокруг казалось снова на удивление реальным. И песок и Дед и шевелящиеся фигуры бойцов. Дед тоже уселся и теперь пристально смотрел на белую фигуру. Вспомнился дурацкий анекдот. Казалось, сейчас незнакомец гадостно усмехнется и скажет что-то типа:
   "Все кранты. Сейчас явится Белый Ковбой".
   Но этого конечно не произошло. Он просто смотрел, и глаза его были абсолютно черные, то есть совсем. Антрацитовые и абсолютно без признаков глазного белка.
   Оставалось порадоваться наличию остатков чувства юмора, потому что смотреть в эти очи было, по меньшей мере, неприятно, а по большей... Страшно.
   Прошло несколько томительных секунд. Незнакомец отвел свой взгляд и со скукой во всей своей фигуре стал чертить на песке какие-то знаки.
   Коновалову вспомнилась вдруг сортировочная база в Ташкенте, куда он когда-то, Боже как давно и не здесь, он ездил за молодыми солдатами. Сам еще только после училища... А теперь... Теперь похоже выбирали его.
   Завершив свое черчение, незнакомец отошел на несколько шагов и равнодушно отвернулся. Оставшиеся бойцы постепенно подтянулись к исчерченному месту и с изумлением прочли начертанное:
   " Навоевались".
   Начертано было по-русски, непонятна была только интонация, либо утвердительная, либо вопросительная. Все чего-то ждали, хотя было такое чувство, что времени теперь у всех в достатке. Надпись между тем вполне гармонично вписывалась в окружающий пейзаж. Она подводила черту, она была концом всего, она...
   Незнакомец вдруг резко приблизился и строго взглянул на Коновалова, прямо глаза в глаза и то ли произнес, толи просто вошел в сознание. Капитана тряхнуло как шторм буровую.
   - Хочешь назад?..

х х х

Самое время перейти эту реку в брод...

(Борис Гребенщиков)

ПРИТЧА О КАПТЕНАРМУСЕ

  
   -Самое время перейти эту реку вброд,- пробурчал каптенармус, снимая изрядно поношенные сапоги и неспешно оглядываясь. Река лежала пред ним, томно покачивая зеленоватой водой, словно в ожидании, когда же обосоноженный каптенармус соизволит снизойти в ее воды.
   - Хотя тут могут быть и крокодилы...- демонстрируя окружающей природе неплохие знания зоологии, пробормотал тот, слегка пробуя на ноготь левой ноги прохладные воды вышеописанной гидросистемы.
   - Либо тритоны...- добавил он же, повторяя процедуру при помощи правой нижней конечности.
   Постояв еще несколько минут в глубокомысленном молчании и впитывая нирвану открывающимися чакрами своего уже немолодого и видавшего виды организма, благословенный каптенармус стал неторопливо обуваться. Завершив сии нехитрые занятия, он громко прокашлялся и произнес прямо в лицо заходящему нежаркому солнцу:
   - Похоже, сей Рубикон еще не готов принять своего Александра, суть двурогого Искандера, а посему...
   И недомолвив, быстро погнал колесницу своих кривоватых обутых ног в сторону видневшегося невдалеке моста...
   ...О чем эта притча? Да верно, она ни о чем...
  
   Глава ХIII. О том, как юный Марсильяк знакомится с графским замком, а Джереми Леко снова хочет кушать.
  
   Так мы и ехали, пока не увидели замок.
   Он появился внезапно, когда сквозь ветви и листву мелькнула главная башня. Потом в поле зрения попал камень стен, и блеснули крытые черепицей крыши построек. Снова запахло рекой, но я ошибся, ибо пахло озером. В озере призывно квакали лягушки. Вечерело.
   - Интересно. Какую рыбу кушают здешние обитатели. Я бы предпочел карпов,- разумеется, Джереми не упустил случая разрушить это очарование.
   Я не преминул указать ему на это и какое-то время мы тихо ругались. Я обзывал его черствым и примитивным. А он предлагал мне записаться в живописцы и всю жизнь рисовать воняющие протухшей рыбой старые развалины.
   А между тем наш отряд в молчании проскакал по небольшому, но с виду довольно крепкому мосту и мы очутились за стенами.
   Внутри замок имел вид неприглядный, но величественный, или наоборот, что вообще-то было одним и тем же. Потом мы спешились, и передав лошадей на попечение конюхам, проследовали за графом в высокий зал освящаемый канделябрами и горящими факелами. Стены украшали фрески изображавшие сцены крестовых походов. Строго глядели со стен лики Годфрида Бульонского, и Тибо Шампаньского.
   Повсюду стояли статуи рыцарей состоящие из доспехов. Чего тут только не было! Мой батюшка тоже был любителем оружия и всего с ним связанного, в отличие от меня, но не до такой же степени. Это был не зал, а какой-то оружейный склад. При желании хозяин мог экипировать целую армию, а то и две и начать войну с Испанией, и черт возьми выиграть ее. Особенно если в подвале у него вдобавок имеется еще и склад четырехствольных мушкетов. А что, от этого де Флери всего можно ожидать. Тут были шлемы как норманнские, так и германские горшковые, присутствовали салады с узкой прорезью для глаз и варбуты, а также я разглядел собачьи морды, которые вполне живописно смотрелись рядом с мордами лягушачьими. Присутствовали также хундскугели, кажется, так они назывались, были даже шлемы с хитрым максимиллианским забралом.
   Из других частей вооружения присутствовали налокотники и нарукавники всех мастей, а также юбки и набедренники с наколенниками. Были и башмаки сабатоны и крылья бейгванты для защиты ног и нагрудники с упором для копья и ташки, прикрывающие верхню часть ног и многое, многое...
   Но самое сильное впечатление производила гигантская фреска во всю стену изображавшая, очевидно, исход ангелов с неба. Было заметно, что лет ей а пожалуй никак не меньше, чем самому замку, но при этом краски были настолько, настолько свежи, что казалось вся эта компания сейчас спрыгнет со стены и запляшет по залу...
   Дже по привычке раззявил рот, я выразил графу и его предкам свое восхищение, а про себя подумал:
   - Боже! Как тут все запущено,- ну не любил я холодное оружие, я вообще никакого не любил, такой я уж уродился...
   - Есть хочу,- вывел меня из задумчивости Дже, и пришлось пнуть его в бок, чтобы не умничал.
   Граф как-то рассеянно кивнул на мои комплименты и отдал негромкие распоряжения какому-то детине, видимо исполнявшему обязанности камердинере или что-то вроде того. Кто его поймет, графа с его страстями к старине, может и у здешних слуг должности как при дворе Навуходоносора или чем черт не шутит самого Калигулы. Впрочем, мне на это наплевать, да и Джереми тоже, вон как зевает, сейчас точно челюсти сломает.
   Камердинер куда-то умелся, появились еще личности нам незнакомые. Граф перестал обращать на нас внимание, но нами занялись и без него. Сердобольный слуга его высочества в вышитой бубновыми тузами ливрее пригласил нас отдохнуть с дороги и это было как раз вовремя, ибо от постоянной тряски на протяжении последних дней за исключением нашего сидения в лесной яме у вашего покорного слуги не было никакой передышки. Мы покорно поплелись за бубновыми тузами и нынешний день на этом, по сути, завершился...

х х х

   загадка:
   Жесткокрыл и мягкопуз, на спине трефовый туз
   Кто это?
   Отгадка:
   Жесткокрылый мягкопуз с татуировкой на спине.
   -Сортируют нас, сортируют, а вы как думали? Причем средства для этого у них имеются, еще и как. Ну, объяснить... Давайте на примере.
   Вот трубка висит на шнуре, видите? Ага, телефонная. А множество людей мимо идет по переходу, и вроде бы и дела до него нет никакого, подумаешь не мое не жалко. И идут себе и идут, а вот теперь смотрите Саша, что получается...Обязательно найдется кто-то, кто остановиться и повесит ее на место. Вот тебе и сортировка ...- и бывший профессор, усмехаясь, подошел к автомату и повесил трубку на рычаг...
   Полет прошел нормально, мы были в аэропорту Нижневартовска, есть такой город в России. Нижневартовск...
   Мы когда летели, я все норовил к пилотам в кабину пробиться. Пообщаться. Хотел спросить у них про город Верхнетурьинск, очень мне на тот момент название это понравилось. А меня не пускали, держали крепко, шептали что-то в ухо пьяными губами. Потом сказали, что нет никакого Верхнетурьинска, а водка и высота сделали свое дело, ну я и заявил:
   - Ну и ладно, ну и хорошо...- и отрубился. Чудны дела твои Господи. Да и я чуден. Как Днепр при тихой погоде...
   Ну не в тот самолет сели эка невидаль, удивительно как пропустили, вот это чудо так чудо... Опять небось хранитель постарался, до сих пор загадка между прочим. Хотя чего в жизни не бывает.
   Профессор не унывал, ему что, он человек чисто духовного склада, не то, что некоторые. Нет, я не спорю, мне порой на материальные блага наплевать с Эйфелевой башни или там с Вавилонской, но билеты-то наши до Египта тю-тю... Денежки тоже тю-тю с пьянками этими. От ангела не слуху ни духу, хорошо есть на свете добрые люди вахтовики, я с ними позже познакомился уже в самолете, ненадолго протрезвев... Впрочем потом мы конечно догнались за знакомство, что мы не русские что ли? Ну и прилетели ...
   Карлычу холи, у него воображение от перемены мест только разыгрывается, он ишь про сортировки удумал рассказывать, трубки телефонные развешивает по автоматам, это типа того, как один мой хороший знакомый эксперименты с пивными бутылками устраивал.
   Возьмет, к примеру, бутылку, пиво, разумеется, выхлещет, а бутыль на виду у прохожих пристроит где-нибудь в труднодоступном месте, отойдет в стороночку и наблюдает, кто как отреагирует. Те, мол, кто мимо тупо проходят, значатся по его классификации людьми обеспеченными, им получается бутылки рассматривать не резон. А те кто жадно на бутылку зыркают, хоть мимолетно те значится испытывают проблемы с финансами и хоть никогда не опустятся до того, чтобы бутылочку подобрать и сдать, пусть подсознательно но не исключают такую возможность, и даже сожалеют о невозможности ее применить.
   И длилось это развлечение, до тех пор, пока какой-нибудь предприимчивый бомжа эту бутылку не подбирал абсолютно никаких угрызений при этом не испытывая.
   Этот мой знакомый, не буду приводить его фамилию и прочие регалии, ко всему еще и утверждал, что если долго смотреть на старого голого бомжа, то это будет тоже, что увидеть наготу симпатичной девушки мимолетно... Ну больной человек. Что тут поделаешь?
   Потом помню очень много снега и льда.
   " Вот это да!"- подумалось. Мужик еще какой-то нас встретил в тулупе, как в старину. А я еще и подумал: "Вот ведь славный человек! Уж он то мне точно поможет!"
   Краснолицый толстяк с достоинством поклонился. Я приподнял шляпу. Было видно, что ему очень приятно оказаться полезным незнакомому господину. А еще секунду назад по его хищным глазкам казалось совсем иное. Ну ничего магазин у них был, выпили пообщались... Чудеса Твои Господи творит слово живое!
   А вообще други, скажу честно, последние дни меня не покидало чувство, что кто-то постоянно за нами следит. И еще одну странную вещь я заметил. Ощущение слежки появлялась только тогда, когда мы бросали пить, наверное, они следили за нашим сознанием. Хотя может быть я и ошибаюсь, мало ли...
   Так мыслитель у нас при деле, мыслит, наблюдает, а Федор у нас где? Ага, вот он и Кузя с ним. Ух, гады, толстопузые. Машут, поехали, значит. И ручищи в татуировочках, а люди, несмотря на свою устрашающую внешность душевные и отзывчивые. И даже мягкосерды... Не мягкосеры, а мягкосерды, прошу это не путать, мы и так, блин запутанные дальше некуда с этими блядскими командировками... Короче не жесткокрылы некоторые, те что в командировку отправляют, а командировочные не платят в должном объеме. Вы поняли, кого я имею ввиду?
   Ну поехали так поехали мне без разницы, будем на вахту заступать, а Карловича обещали в библиотеку пристроить, сторожем, у них тут прежний сторож помер от передоза Карлычу в самый раз будет... А я значится деньжат подколочу и в Египет отдыхать, уже официально.
   Не хрена, подождут...
   А вы вообще знаете первый и самый главный закон Архимеда
   ТЕЛО, ПОГРУЖЕННОЕ В ВОДУ, ИЗДАЕТ СТРАННЫЙ ПЛЕСК...
   Вот так-то... Спать.
  
  

х х х

Спящая красавица. Отступление второе.

  
  
   Суть этой странной истории была в следующем. Городок Олден был расположен в горной долине на северо-западе Шотландии. Остров Эвен-Эзер находился неподалеку. А неподалеку от озера был утес, а на нем замок. Он и сейчас там находиться, никуда не делся. Любопытствующие могут в этом убедиться лично.
   Так вот. Лорд Эвен-Эзер появился в этих местах в скорости после разгрома ордена тамплиеров. Будучи одним из посвященных он обладал поистине нечеловеческими возможностями. Например, он умел превращать свое тело в астральную материю, и тем самым мог перемещаться в пространстве. Сейчас-то понятно этим никого не удивишь, а тогда это было колдовством.
   Когда как раз, французский король Филипп проводил свои репрессии против Ордена, заручившись поддержкой католической церкви, Орден как раз вплотную подходил к решению вопросов связанных с бессмертием, что было почти тем же, что и управление временем.
   Увы, идти к этому можно несколькими путями, и лорд выбрал путь поклонения дьяволу. Среди обрядов, которые он проводил в окрестностях замка, случались и человеческие жертвоприношения, лорду необходима была духовная энергия, а как известно, смерть человеческая, дает исследователю массу материала. И при этом все довольно просто. Умеючи убиваешь, умеючи собираешь. Вот и вся недолга. Разумеется, слухи о проделках лорда дошли куда надо, там посовещались и решили, лорда от церкви отлучить и извести. И, наверное, это было правильно, нечего младенцев в печи запекать, чай не пирожки...
   Сказано сделано. Собрали войско пошли лорда воевать. Узнав о том, Эвен-Эзер отправил своих женщин, жену и трех дочерей в сопровождении доверенного слуги, помогавшего ему в его страшных экспериментах над человеческим материалом на остров. Женщинам он сказал, что тем самым спасает их от неприятеля, а на самом деле наказал слуге уморить их голодной смертью, так как жертвоприношение близких родственников считалось одним из элементов процесса развоплощения. Чего и добивался лорд для себя. Используя мучения жертв, он планировал изменить свое тело, дабы избежать неминуемой смерти.
   Но слуга не сумел выполнить распоряжение хозяина. Каким-то образом жертвы обо всем догадались и пленили слугу вместе с собой, отпустив лодку гулять по воле волн. Слуге же наказали охотиться на дичь, благо он это умел, а умирать на острове в такой вот чудной компании ему совсем не улыбалось. Так они и стали жить.
   А потом начался форменный разврат, потому что младшей дочери уже было тринадцать, а две другие были не намного старше. И все бы ничего, но время шло, на остров никто не заглядывал, а живность на нем постепенно сокращалась, ну неприспособлен был остров кормить такую ораву. К тому моменту, как угроза голодной смерти нависла над робинзонами всерьез, всей компанией верховодила супруга лорда леди Элизабет, ох уж мне эти леди! И она приняла жесткое, но необходимое решение, съесть младшую дочь. Предателя слугу она видимо к тому времени полностью амнистировала.
   Но младшая, не будучи полной дурой, решила перехитрить своих родственников. Звали ее Конни. И она принялась осуществлять свое намерение. Сначала старшая сестра Джулия упала со скалы, затем средняя Мэри умерла от простуды. Матери она приготовила самое страшное, а именно то, что та готовила ей. Но тут нужна была помощь слуги, имевшего колдовские навыки, ведь он не раз принимал участие в обрядах лорда. Слуга согласился, наверное, ему пообещали жить с ним долго и счастливо и умереть в один день и явно не от голода.
   И они совершили свое выпестованное злодейство, оглушили леди Элизабет и сунули ее в самодельную печь.
   Когда пришла помощь, на острове оставалась только Конни, судьба слуги осталась неизвестной, но очевидно, что он разделил судьбу остальных, а желание кушать, как обычно, пересилило все остальные желания, включая плотские утехи.
   Когда малолетняя людоедка пришла в себя, то на первой же исповеди она поведала свою историю священнику. Я не хотел бы быть на его месте, да и врядли кто захотел бы на нем оказаться. Священник отпустил ее страшные грехи, сказав: "Господь простит", но через время перенес эту историю на бумагу, нарушив тем самым тайну исповеди, и история эта стала легендой. О дальнейшей судьбе Конни и священника ничего не известно, но над старым замком Эвен-Эзер с тех пор нависло проклятие.
   ...Имеющий уши, да услышит...
   ...Имеющий мозги, да поймет...
   Такая вот странная история получилась...
  
  

х х х

Новый отсчет. Количество боевых единиц - одна. Вооружение отсутствует.

   Было очень душно и странно. Странно от неожиданно нахлынувших ощущений и желаний. Хотелось всего и сразу. Коновалов огляделся. Полумрак запыленной и давно нежилой комнаты окружал его. Капитан поднялся с голой железной кровати и подошел к окну, оно было настолько закопчено, что что-то рассмотреть из него было невозможно. Прислушался, из-за черного стекла доносился шум ночного города, капитан оглядел проем, думая как бы окно открыть, но ничего не нашел, наглухо. Глаза привыкли к полумраку, и он внимательнее осмотрел комнату. Ровным счетом ничего примечательного. Он снова сел на кровать, что то гулко стучало внутри... Только через несколько секунд Коновалов догадался, что это сердце. Значит...
   Значит все правда. Он жив, снова жив! Капитан огляделся. Тело было его. Странно, от него же почти ничего не осталось, ах да, это, наверное, время. Точнее фокусы с ним. Может быть, здесь это еще не произошло. Или... Или что-то иное.
   Страшно хотелось курить, но сигарет не было. Была какая-то дурацкая майка и шорты. В углу комнаты валялись сандалии, все... И время, которое неумолимо таяло.
   Итак, проблем две, первая личная, стоит ли звонить Тамаре, наверное, все-таки, нет. К чему? Он и так загонял воспоминания о ней подальше все это время, и вот надо же прорвало. Нет, отставить капитан, отставить. Не нужно , тем более не сейчас. Все равно это не надолго. Оно и в той жизни все было слишком сложно, да и не исправить уже ничего. Коновалов сжал кулаки. Умер и умер.
   Тогда вторая, ну тут проще - найти и обеспечить охрану объекта. Капитан поморщился и поднял с пола странную фотографию. На ней был изображен ничем не примечательный мужчина среднего роста, с несколько загнанным выражением лица, худенькая светловолосая девушка в каком-то несуразном темном плаще, и почему-то сам капитан Коновалов, в майке и шортах. Он мог поклясться, что прежде никогда не видел этих людей, и ему стало немного не по себе. Фотография была поганенькая, темная, лиц толком не разглядеть. Вся троица стояла на фоне бурой стены и головы были повернуты, куда-то в сторону.
   Интересно. Фото из будущего?
   Но это после, а пока... На свежий воздух и стрельнуть сигарету. И наверное найти чего-нибудь выпить и поесть, за воскресение души бессмертной.
   Сам себе невесело ухмыльнувшись, он подошел к двери, и она открылась в вонючий коридорчик со множеством подобных дверей. Это было похоже на обшарпанную общагу. Было тихо. Капитан дошел до конца коридорчика и спустился вниз по видавшей виды лестницы, внизу был маленький холл, стойка, за ней пусто. На стойке стояла металлическая тарелочка, а на ней лежали незнакомые капитану денежные знаки. Людей не было.
   " Ага!- сказал он сам себе понимающе,- пресловутая тарелочка с каемочкой! Все-таки позаботились..."
   Сгреб деньги, сунул в карман шортов и толкнул дверь на улицу. Краем глаза успел заметить, что почти в ту же секунду за стойкой кто-то появился.
   Снаружи было душно, почти так как и внутри. Коновалов не стал терять драгоценное время, и толкнув плечом, быть может, опрометчиво, но черт с ними, пару молодых арабов, он чувствуя небывалый прилив сил шагнул в Египет. Теперь это не было сном, он не сомневался!
   Реальность обрушилась на него в виде возмущенных воплей за спиной, но он стартанул с места и помчался через улочку туда, где слышался отдаленный рев машин. Не хотелось отвлекаться на никому ненужные разборки.
   Он снова был жив, пусть не надолго, пусть временно. Но что в этой жизни не временно? И как же она, черт возьми, прекрасна! Он топтал обутыми в сандалии ногами камень дороги и радовался как мальчишка.
   В голову лезла всякая дрянь. Но это тоже было прекрасно, как и то, что впереди появились огоньки небольшого кафе.
  
  

х х х

Глава XIV. В которой юный Марсильяк просыпается в замке и в очередной раз сталкивается с жестокой реальностью.

   Пробуждение было не из приятных, хотя само по себе оно может и было ничего, но то, что последовало за ним...
   Хотя прав был Джереми, не стоило нам сюда ехать. Впрочем, обо всем по порядку. Утром нас пригласили на завтрак, и мы как прикормленные телята спустились в упоминавшийся ниже зал, следуя за вчерашним малым в бубновой ливрее.
   Внизу нас ожидало следующее. Граф де Флери бодрый и подтянутый в компании не менее бодрых и подтянутых господ. Их имена привести здесь не могу, ибо нас не представили друг другу, хотя, скорее всего наши имена они знали, а что касается их имен, то наш радушный хозяин привести их не счел нужным. Лица этих господ скрывали темные глухие маски, а судя по одежде, они прибыли в замок поохотится.
   И как выяснилось: дичью для них должны были служить мы.
   Вот такая ситуация. Нет я не удивился, просто было немного обидно, когда тебя спасают от неминуемой казалось бы гибели, кормят завтраком, ужином, премило при этом с тобой беседуют, приводят в дом, укладывают спать, на утро объявляют, что в целом жизнь дерьмо и ничего в ней нет интересного, и каждый вобщем-то развлекается как умеет... Нет, нет мы не против, не знаю конечно, как Джереми, а я так точно не против, я только за то чтобы каждый жил и развлекался по своему разумению и жизненному опыту, а также следовал приобретенным привычкам, но причем здесь другие индивидуумы с их образом жизни и привычками? А какие мысли высказывал. Фронда там. Высшие материи. Ну надо же!
   Вобщем мне стало ужасно тоскливо, и я даже не сразу вызвал графа на дуэль. Как лжеца. И еще чего-то я ему преподнес, насчет того, что его поведение не соответствует канонам поведения французских дворян. На то это чудовище, имеющее привычку развевать свою скуку охотой на молодых дворян и их слуг в компании идиотов в масках, расхохоталось мне в лицо и сообщило, что с удовольствием примет мой вызов в том случае если я останусь жив. Отсмеявшись, оно объявило нам правила этой удивительно оригинальной игры. В целом ничем не отличавшихся от правил охоты на оленей, за единственным исключением. Исключением была замена оленей на нас с Джереми.
   Такая вот перспектива. И при чем тут скажите, все эти разговоры на высокие темы, о таких же высоких материях. Наверное, это из серии самолюбования, а быть может это особая форма интеллектуальных извращений для особ представляющих высшее сословие французской аристократии.
   Нет, я все понимаю. Скучно. Скучно сидеть в замке среди груд доисторического хлама, взирать на лягушечье озеро и изобретать четырехствольные мушкеты. Нужно какое-то движение, и не просто движение, а с вовлечением в него других особ, не менее сильно скучающих в своих замках. О том, что под масками скрываются дворяне, я почти не сомневался. Увы и ах. Было время, когда правила людьми вера. Ныне же власть золота. Свободой никто не умеет пользоваться.
   Значит все ложь. Понятно. Интересно, а не вмешайся граф тогда на дороге имели ли мы шансы на выживание? Или он так спешил спасти наши грешные задницы... Ой! Как-то я не хорошо выразился... для того чтобы мы, умерев раньше времени, не испортили ему и его дружкам праздник. Вот этому поверю охотно, но спрашивать не буду и вообще ничего говорить не буду. И участвовать в их идиотическом действии не буду, пусть убивают так, по-простому...
   Я глянул на Джереми, тот стоял с отмороженной гримасой удивления на лице, причем удивление было крайним. Я его таким еще никогда не видел, ай да граф, ай да де Флери, такого парня сумел удивить!
  

х х х

  
  
   Две большие северные птицы сидели на верхотуре буровой вышки. Нефтяники, наверное, обедали и их, разумеется, никто не беспокоил. В смысле не птиц и не нефтяников.
   - Я надеюсь, Алголиэль, ты не станешь больше вмешиваться...
   - Не стану Арфедокс. Поверь, он еще доставит тебе немало сюрпризов...
   - Сомневаюсь... Одно дело двигаться к цели по прямой, а другое...
   - Вот отсутствие гибкости и погубило вас в свое время...
   - Перестань. И не путай гибкость с обыкновенным идиотизмом. Боюсь без твоего вмешательства ему уже не выбраться на путь, а я постараюсь, чтобы ты не смог снова помочь ему. Боюсь, ты ошибся в выборе посланника.
   - Следи за убийцей, ему тоже сейчас не легко.
   Одна из птиц как-то странно поглядела на другую и, более не говоря ни слова, снялась с места и исчезла в занимающейся метели...
  

х х х

Не кочегары мы не плотники

А мы нефтянники-высотники...

Притом отменные работники

Пусть нам завидуют охотники,

А также скотники, сотники, синоптики и прочие люди мужественных профессий...

  
  
   Так я стал нефтяником. Вот уж не думал. Но, как известно хороший прикуп на дороге не валяется. Честно сказать вся эта история была у меня в отравленных водярой печенках, но что поделаешь. Прошлая жизнь в череде моих новых будней превратилась во что-то совсем нереальное. Я совсем молчу об ангелах с присущими им египтами. Здесь посреди великой Сибири, все было настолько по-другому. Карлыч еще сказал, что тут саркофаг над городом. Ну энергетический чтоли. Так ему показалось, энергетик хренов. Саркофаги над большими городами создают военные заводы. Слишком много железа. Сердечники, металлоконструкции, и прочее, ну вы понимаете.
   Как говорит дядя Федя, всю жизнь мы мучаемся. Мучительно зарабатываем бабки, а потом мучаемся от их недостатка. Такая вот, понимаешь нехитрая сибирская мораль.
   Эх. Да что там говорить. Неунывающий профессор, устроенный таки благодаря стараниям дяди Федора в местную библиотеку был явно в форме, похоже, акклиматизация пошла ему на пользу. Такие дела. Че он там творил я не знаю, но, по-моему, человек был счастлив. Вечерами я навещал его, и мы пили чай, ну или чего там еще пьют библиотекари...
   Карлыч зарылся в местную археологию и обещал вскорости сделать какое-то открытие, но его пространные опусы я слушал вполуха, потому что, почему-то сильно хотелось спать. Вот и сегодня он вещал, что твой Заратустра, опять вычитал чего-то и спешил поделиться, потому что слушатель на его лекциях был всегда один и тот же. Кто? Догадайтесь с трех раз. Я не знаю, что тут у него был за выбор литературы, но темы для бесед Карлович выбирал весьма экстравагантные, вот и сейчас он вещал о троллях, я успел заметить, что бывший профессор был весьма неравнодушен ко всему этому древнему фольклору и обожал проводить всяческие параллели с современностью. Я не возражал, ну нравится человеку и ладно, подумаешь. Итак, все началось с троллей, вернее с разговоров про них.
   Обсуждался серьезный вопрос: в чем отличие тролля пещерного от горного. Точнее сначала кто-то выразил определенное сходство между фольклорными описаниями Йети и троллей, ну и в связи с большим количеством выпитого "чая", заинтересованные стороны никак не могли прийти к единому мнению. Когда же количество выпитого превзошло все возможные и невозможные пределы, единое мнение возникло само по себе, в смысле в результате наложения различных точек зрения на этот вопрос.
   Оказалось, что отличаются они цветом лица, естественно в зависимости от вышеуказанного количества, одни соответственно синеют, другие краснеют.
   В качестве наглядного пособия приводились собственные лица обсуждающих проблематику.
   Потом я попытался взять инициативу на себя:
   - А меня всегда, например, занимал вопрос, чем это пещерные тролли отличаются от троллей горных?
   - Да, это действительно интересно...- Карлыч отнесся к моей реплике весьма серьезно.
   Я сделал паузу, и как мне показалось со значением в голосе, произнес:
   -В литературе...
   Но не тут-то было, для Карлыча авторитетов не существовало, тем более в литературе, любой...
   - Ой, батенька, да что вы мне со своей литературой...Литература....Это знаете ли такая забавная штука, чем-то похожая... Впрочем, не будем. Хотя из-за того что ее используют некоторые двуногие... Проведем параллель с романтикой, может быть так вам будет понятней.
   Романтика! Как много в этом звуке! Я вас умоляю, бегите от нее, бегите, ибо это самая далекая дорога к счастью. Что по сути своей есть умиротворение и покой, по крайней мере, так утверждали и утверждают многие действительно мудрые люди. В безумной погоне за этой беспутной и вобщем-то бестолковой дамой многие отважные рыцари не только лишались разума и наследства, но что самое неприятное способности адекватно оценивать окружающий мир. А для мужчины согласитесь это весьма и весьма необходимая способность.
   Романтика, это такая женщина, которая вечно будет вызывать у вас желание дарить ей цветы, но при этом никогда не удосужится выстирать ваши носки, молодой человек...
   Хотя о чем это я, ах да, литература! Понимаете, раньше была летопись. Двуногие отражали в ней какие-то события, ну приукрашивали, преувеличивали немного, это все было весьма мило и несущественно. Умеренная гиперболизация, я бы так сказал. Увы, все должно развиваться, но где скажите мне разумные пределы? И летопись в результате достигла таких высот что... О! Вы прекрасно понимаете о чем я. Почему то сейчас считается особенно ценным описание событий, не то чтобы существующих реально, но вообще реально не имеющих место быть ни при каких раскладах. И весь этот сонм бумагомарателей, скрипит своими так называемыми перьями с единственной целью, создать сюжет, ситуацию, не имевшую аналогов до них. Получается это скверно, некрасиво, подчас просто пошло, но что поделаешь конъюнктура. Мнение читательской массы. Интересная, однако, ситуация - писать не о том, что было в действительности, порой даже не о том, что хочется. А о том, что хотят прочесть, о том, что в состоянии принять "коллективный" разум стада.
   " Ну вот опять началось - стадо, двуногие..."
   - Исходите хотя бы из того, что сама история писалась разными людьми. И правдивость ее определялась победителями. Или проигравшими, но пытающимися выставить себя победителями. Оттого и все эти неточности и расхождения оттуда же... А поглядите на вопрос глубже и начинается дарвинизм и прочая ересь, и оба лагеря с дикими криками отстаивают свои гипотезы...
   " И пена капает из ртов...
   Как утверждал старик Петров... Или Перов"
   -А кстати, существует версия,- продолжал свои разглагольствования Карлыч,- что на земле изначально жили две абсолютно разные расы. И эволюция у них протекала в двух различных направлениях. Одни развивались и называли их троглодитами, они от этих самых дарвиновских "Ух-Ух" пошли, ну от обезьян, что ли... Так они в процессе эволюции и стали таки человеками. А вот другие...Другие, батенька, наоборот были развиты изначально, вот вам рука Божья или след некого высшего разума, посетившего нашу планету, как хотите, версий тут море и Финский залив в придачу. Так они стервецы деградировать стали стремительно и превратились опять же в человеков. А скоро станут даже не обезьянами, а свиньями погаными. И виной тому - водка! Тьфу, гадость-то, какая!.. Такая вот история...
   " Интересно, и до чего мы договоримся в дальнейшем?"
   Наверное от выпитого, за книжными шкафами, мне уже стал мерещится шорох ангельских крыл. Третий собеседник нам бы сейчас не помешал, если только со своим спиртом, закуска у нас еще была. Как там, у старины Бутусова?
   "Где твои крылья, которые нравились мне?"
   Я чего-то замурлыкал, но Карлыч, разумеется, на мое мурлыканье никакого внимания не обратил.
   -Тролли? Боже всемилостивый всемогущий! Они сейчас стали ужасно популярны, этот несчастный забытый народец, скитающийся в труднодоступных местах и желающий только одного не попадаться на глаза этим самым любознательным овечкам-читателям, помимо книг, обожающих сувениры...Вымирающий народец, заметьте! И такая популярность на закате их эры! И популярный не с целью помочь, не с целью уберечь или хотя бы сохранить, а просто ... Да что там! Именно просто...Проституция им, видите ли, уже надоела, террористы им тоже уже надоели...Троллей им подавай!
   - Или Йети, - вставил я свои пять копеек в этот бесконечный поток красноречия,- Ну, профессор! Зачем так мрачно, возвращаясь все-таки к разговору...
   - А ну да, ну да...Знаете ли батенька, нету никакой особенной в них разницы, горные там тролли, пещерные...
   - Ну, есть же разница, или нет? Ну, там хотя бы степень выживаемости, порода, окрас, количество зубов? Ну, хоть бы что-нибудь!
   - Умгу...Степень выживаемости, количество зубов...Разница одна. Горные тролли спасаются от нас в горах. А пещерные в пещерах и более ничего!
   Вот такой вам вывод, хотите верьте, хотите нет.
   Карлыч беспомощно развел руками, я в очередной раз вздохнул и снова налил.

Как много в мире есть уродов

Средь тех, что дышат кислородом...

   Когда кто-нибудь решит напечатать мои бессмертные стихотворения, эти строки я попрошу вынести в эпиграф...
  

х х х

  

Спящая красавица. Осознание.

  
   С тех пор они действительно подружились Присцилла и карла Ивонна. Но начатая тема продолжения не имела, Вера не знала, как к ней подступиться, а Ивонна деликатно молчала, а может и не деликатно. А просто молчала и все. Лишь через несколько дней Вера снова решилась поговорить на беспокоящие ее темы. Разговор происходил на сей раз в ее опочивальне, карлица пришла, когда все уже спали, она любила перекусить ночью.
   Присцилла сказала сразу в лоб:
   - А знаешь я, наверное, действительно умерла.
   Ивонна равнодушно поглядела на нее. Но огонек интереса все-таки блеснул в ее глазах:
   - Ну...
   - Я умерла,- с уверенностью в голосе сообщила Вера,- в той жизни ко мне ангел приходил.
   Ивонна дожевала конфету и произнесла с глубоким удовлетворением в голосе:
   - Ну, наконец-то.
   - Что наконец-то?
   - Дошло до тебя.
   Вера соображала с минуту:
   - Так ты, поэтому молчала?
   Ивонна икнула, несильно, слегка.
   - Ясное дело, толку с тобой говорить.
   - А теперь?
   - Теперь другое дело, ибо ты труп.
   Присцилла дико глянула на карлу, а та вдруг расхохоталась.
   - Чего пялишься подруга? Труп и есть труп, не вижу причин, чтобы двум жмурикам не побеседовать по душам.
   - Двум?
   - Ну да...- Ивонна зевнула, и повернулась в профиль,- Что не похожа? Сейчас...
   Она чем-то пошарудела, потом рухнула на пол, и скрестив руки на груди оскалилась, после сделала какое-то неуловимое движение и в ее руках оказалась свеча, причем горящая.
   -Ух, ты!- вырвалось у Присциллы. Несмотря на всю с ее точки зрения серьезность ситуации, старая шутиха сумела ее заинтриговать.
   " Как ей удалось? Да еще и зажечь..."
   Ивонна гундосила какой-то заунывный мотив и наслаждалась моментом. Присцилла, не долго думая, рухнула на пол рядом с ней и какое-то время они добросовестно изображали покойников. Потом им это надоело, причем Вера заметила, что поющих покойников не бывает и карлица с ней согласилась, и при этом посетовала, что зря. Так как в этом случае их не надо было бы отпевать, ибо отпевали бы они себя сами.
   - Логично,- заметила Вера, и они продолжили дурачиться, еще какое-то время.
   Завершив сие интересное занятие, они уселись на кровати и Ивонна вдруг посерьезнев, прошептала:
   - А теперь слушай меня девочка. И слушай внимательно.
   Вера насторожилась.
   - Ты помнишь мою историю про графа?..
   - Того?
   - Того... - Ивонна серьезно кивнула.- Так знай, что это действительно МОЯ история. - Карлица выделила это МОЯ такой интонацией, что Веру пробила дрожь.
   - Молчи и слушай. Скоро, очень скоро ты уедешь отсюда, не спрашивай куда. Я не знаю, но возможно именно ТУДА... - и это слово было выделено.
   - Откуда ты...
   - Молчи и слушай! Глупая девка! Раз Ивонна говорит, то она знает, что говорит. Мне нужна от тебя одна вещь. ТАМ. Ты поняла?
   Вера похолодела, но кивнула.
   - Ты должна попросить за меня, у НИХ...Чтоб прибрали меня, наконец. Поняла? А за это я расскажу тебе, что-то...Эх...
   Вера сидела ни жива, ни мертва.
   - Мой батюшка, был тамплиером. Знаешь кто это?
   - Нет? - честно призналась Вера, хотя слово было знакомое.
   - Рыцари,- Ивонна сплюнула на пол. - Мать их... И кроме того, он был еще и колдуном. Сильным колдуном. Не просто так. Ясно?
   - Ясно...
   - Ни черта тебе не ясно, глупая ты. Он умел такие вещи, что тебе и не снилось, ни в этой жизни, ни в той. Потому что у тебя все едино, дурой была, дурой воскресла и умрешь снова ею же...
   Вера немного обиделась, но совсем чуть-чуть.
   - А я тебе за это дам одну вещь, - продолжила карлица и вытащила из одежды сверток. - Вот возьми, это ОН мне оставил. В наследство...
   Лицо Ивонны перекосилось, она собиралась то ли засмеяться, то ли заплакать.
   Вера развернула сверток, так был красивый кинжал с узким зловещим лезвием.
   - Осторожней, дуреха, острый! - прикрикнула наследница кинжала, видя что Вера потянулась пальцем проверить остроту лезвия, чисто автоматически.
   Та отдернула палец и осторожно накрыла клинок материей.
   - Так-то лучше будет,- пробурчала Ивонна.- Спрячь, пригодится, и помни, что я тебе сказала. Чую расставаться нам скоро...
   - Почему?
   Ивонна снисходительно глянула на подопечную и повторила:
   - Чую...
  
  

х х х

Глава XIV. В которой юный Марсильяк и его быстроногий Джереми уподобляются лесной фауне и принимают участие в охоте.

   Мы бежали как загнанные лани, простите за тривиальное сравнение, но это было так. Не знаю как у Джереми, а у меня сердце трепетало вовсю. Не часто на меня устраивают охоту, да еще в таком количестве, да еще и так часто.
   Ну, чтож, побегаем. Хорошо лошадям, у них четыре ноги, даже тем же трепетным ланям неплохо, ибо ног у них не меньше, а нам человечкам несчастным, что прикажете делать в подобных ситуациях?
   - Ага!- сказал я, осматриваясь,- Нынче здесь бал! Вот и распорядок торжеств приладили в массивной рамке с фальшивыми бриллиантами. Ну-ка, ну-ка, что у них там обычно делается? Первый тур - кавалеры приглашают дам. По окончании - легкий фуршет. Второй тур. Дамы приглашают кавалеров и еще один легкий фуршет. И, наконец, третья часть Марлезонского балета - кавалеры приглашают кавалеров. Тех, кто еще на ногах, разумеется, это после фуршетов. Ну вот. Я как обычно, почти угадал, все дальнейшее действие сопровождается фейерверками, одами радости и легким флиртом разной степени тяжести. Прекрасная забава. Для тех, кто понимает.
   - Обожаю балы, особенно тем, что на них можно не ходить,- пробурчал виконт, осматриваясь с присущим ему хладнокровием. Мы стояли посреди леса и по обыкновению дурачились, хотя лай собак был уже слышен откуда-то сзади.
   - Как по мне, так я бы возможно, ограничился бы одним флиртом, причем сразу и в самой его тяжелой форме,- заключил мой верный Леко, и шумно втянув воздух, уверенно заключил: - нам туда!
   Мы побежали.
   - А почему туда?- успел поинтересоваться ваш покорный слуга.
   Виконт мой вопрос проигнорировал, как же будет он общаться с разными недоумками. Бежит значит чего-то знает. Я решил дать ему пинка, чтоб не воображал из себя непонятно что, но этот гад увернулся, захихикал и прибавил скорости. Я на бегу передернул плечами, типа, ну и пусть его, поймают, не я буду, виноват и продолжил свои развлечения, как не странно треп на бегу всегда помогал мне выравнивать дыхание.
   - Впрочем, гляди,- кивнул я на раскидистые ветви столетних дубов,- и флагов они не пожалели. Я прикрыл глаза и представил, как мы с Виконтом в запыленных одеждах почти в такой же вот обстановке удручающего праздника неспеша движемся по центральной улице незнакомого города, буквально заполненной народом. И видим в глазах встречающих всю их плохо скрываемую ненависть и не менее плохо затаенную обиду на то, что вот такого то, мол, жениха для их обожаемой Присциллы уготовила коварная судьба, что нет у него ни раскрашенных гвардейцев, ни стягов с львиными мордами, ни прочего столь любимого простым народом барахла, которое непременно приносит ощущение праздника. Да и сам женишок подкачал весьма, а уж сопровождающий его вельможа и вообще откровенно смахивает на оборванца. Боже! Какой позор для правящей фамилии! Где ты мой свадебный кортеж?
   По лицам встречающих заметно, что они немедленно желают вспороть наши голодные и пустые желудки, но за отсутствием соответствующих указаний со стороны своих владык готовы терпеть и лишь злобно шептать друг дружке:
   "Это значится они нас настолько не уважают что..." А мы с Виконтом под фанфары, едем, скалимся благодушно, мол, попробуйте нам только высказать свое недовольство и мигом вместо нас появятся солдаты.
   Ой, что треснуло под ногой, и я повалился в траву, опять замечтался и не увидел предательской природной ловушки.
   Виконт выразительно покрутил пальцем у виска, типа под ноги смотреть надо. Я вздохнул, потому что он снова был прав.
   - Дже,- позвал я,- а ты уверен, что нам туда?
   - Куда туда?
   - Ну туда куда мы бежим, в смысле идем... В смысле...
   - В этом нет смысла, как и во всем остальном.
   - Но тем не менее...
   - И не более. Нам надо убраться подальше от собак, а река, если вы помните, мой господин именно там, куда я веду наши божественные задницы.
   Я уныло поплелся, следом прихрамывая, воистину логика величайшая из наук. Некоторое время мы молчали, прислушиваясь к отдаленному тявканью четвероногих.
   - Я вот что подумал, - произнес я.- Дже, ты не задумывался никогда, почему люди совместное принятие пищи считают чем-то вполне само собой разумеющимся. Вот все эти приемы, званые обеды, ужины и прочее публичное чревоудовлетворение, и даже последующее пищепереваривание тоже считается интеллектуальным развлечением, а при этом попробуй кому-нибудь из этой публики предложить процесс обратный, но не менее естественный то... по лучшей мере прослывешь непристойным.
   Леко никак не отреагировал на мои слова, то ли думал о своем, то ли просто решил не отвлекаться, то ли пытался определиться с направлением.
   - Мне интересно, а про загонщиков они подумали?- наконец произнес он.
   - В смысле?
   - В том самом, он наверняка продумал этот вопрос и должен был нагнать крестьян из окрестных деревень.
   - Ну, с крестьянами, то я думаю, мы справимся,- несколько самонадеянно произнес я и Джереми тут же остудил мой пыл насмешливым взглядом.
   Тут, наверное, надо сказать, что из одежды и снаряжения на нас были только нательные кресты, но оружия у нас не было, это факт, который, как известно упрямая вещь.
   Потом в течение часа мы, молча и неутомимо, хотя это тоже несколько самонадеянно мы шли сквозь лес, причем прошли при этом около трех миль, а может и двух, мне понятное дело хотелось бы побольше. Дорога большей частью шла на подъем, что также было скорее неприятным, чем приятным. Время от времени я пытался развлекать Джереми своими разговорами до тех пор, пока он не предложил мне заткнуться.
   Говорил я примерно следующее:
   - Плохо, что я не наследный принц. Весьма и весьма. А иначе представь насколько все было бы чудесно. Мне не бегали бы по лесам как волки...
   Тут он не выдержал и все-таки съязвил:
   - Зайцы...
   Я кивнул:
   - Ну да, ну да... Зайцы. А наблюдали бы совсем другую картину. Ну только представь на миг. Посольство! Ты можешь себе это представить. Важные послы, очень важные, а не оборванцы какие-нибудь. Помощники посольские, десять... нет двадцать! Раззолоченные гости, особы там разные, купечество само собой, морды раскормленные надутые спесью и гордостью за себя. Ну слуги там, вояки. Прочие. И посреди всего этого великолепия мы...
   Вот тут то он меня и оборвал, на самом можно сказать интересном... Чу! Что это там впереди?
   Подъем как раз кончился и собачий поутих, а мы резво спускаясь, чуть не угодили в лапы загонщиков, количеством ну так примерно как я перед этим описывал. Пришлось включить скорость и забирать куда-то вправо прочь от вожделенной реки. Джереми ругался как обувщик, потому что план графа срабатывал именно так как он и планировал. Крестьяне к их чести не очень торопились, а скорее всего просто были уверены в своей конечной победе.
  

х х х

  
   Проверка особи в условиях реального боя. Расчетное время поединка...
  
  
   Плохие парни не замедлили появиться, что было уже хорошо само по себе, потому что Коновалову впервые в жизни хотелось на ком-нибудь опробовать нового себя, а в том, что он стал новым, он не сомневался, он и чувствовал себя по иному. Собой и не собой. Странно. Но наверное такая уж она и есть эта самая жизнь. Которая после смерти.
   Парни явно нарывались. "Тоже, наверное, вечные", - ухмыльнулся про себя капитан.
   Улочка была темной и узкой как на заказ. Противников было трое. Один высокий, худой поджарый, капитан отметил его как самого опасного. Двое так себе, смазка для штыка. Но, наверное, с ножами. Как же без них. Все молодые. Шпана.
   И Коновалов угадал. Ножи имелись причем у всех.
   Тело стало необычайно легким, как и мысли. А их, похоже, не было вовсе их заменил инстинкт. Инстинкт убийцы. Какого-то очень древнего и... ужасно жестокого. Коновалов никогда не был садистом. Ранее в прошлой жизни. Он надавал бы ребятам пенделей и отпустил по домам утирать сопли. А тут...
   Больше всего это было похоже на танец, танец приносящего жертву. Первого из нападавших, он опрокинул на землю изящным приемом из дзюдо, или это было не дзюдо? По ходу отобрав у него ножик, хреновастенький, но довольно острый, а потом этим ножиком не долго думая разрезал гордо другому, а опешившему третьему почему-то сначала осек ухо и лишь потом, чувствуя в руках податливую и парализованную истошно вопящую плоть вскрыл живот.
   Первый из нападавших уже успевший к тому времени подняться на ноги застыл словно статуя, широко открыл рот, но не издавал при этом ни звука. Мозг капитана уже отдавал команду телу остановиться, но оно продолжало двигаться и, приблизившись к последней жертве, разрезало ей рот. От уха до уха, а после вернула нож бывшему хозяину, воткнув его аккуратно под сердце.
   После этого руки капитана изобразили странный жест, словно приветствовали кого-то невидимого, но пристально и кровожадно наблюдавшего эту ужасную картину и безвольно опустились вдоль туловища.
   Что было дальше, капитан помнил плохо. Он ничего не понимал. Голова раскалывалась от дикой боли, и множество невнятных вопросов блуждали внутри нее.
   Что сделали с ним? Кто он теперь?
   Капитан явно куда-то брел на полном автопилоте, и очнулся только тогда, когда нашел какую-то емкость с несвежей водой. Вода привела его в чувство.
   Коновалов увидел, что весь в крови, и стал яростно смывать ее насколько это было возможным. Его замутило и вырвало. Некоторое время, прогнав надоедливые мысли, капитан просто смотрел на поверхность воды, опершись на края емкости.
   Наконец, он умылся, а когда по обыкновению смочил ладонью волосы на голове, то испытал самый настоящий шок. На его голове отчетливо прощупывались небольшие рога...
  
  

х х х

   ...В высшем аспекте жизни существуют области
   сознания...неразборчиво.... области сознания не признают
   двойственности и иллюзий
   там лао - бледный дух пронизывающий все вещи и
   все вещи мира это часть единого духа
   Христово сознание- это кристаллическая решетка обеспечивающая
   всеобщее исцеление...
   ( из рукописи найденной в библиотеке за несколько минут до описываемых событий)
   И все-таки это была непростая тень. Нашел все-таки, гад. Вот ненавижу таких людей... В смысле, как его... Боже всемилостивый всемогущий как же мне хреново. А Карлычу так вообще я думал кранты придут. Глаза выпучил, пена со рта пошла. Ну нельзя такие потрясения человеку в возрасте! Еще и хрень мне какую-то подсунул. Лао... Дао... Задолбал!
   А тому бугаю что? Ему плевать. Плевать на какого-то там Карлыча, плевать из поднебесья, или где они там изволят обитать. Плевать на мое состояние. В конце концов, у меня смена закончилась? Закончилась. Я отдыхать право имею? Имею. Какого черта меня грузить вселенскими проблемами. Хранитель! Хрен тебе.
   Деньги он мне дал, нету их, по его, между прочим, вине. Ишь заданий он мне надавал, тварь крылатая! Начальников хватает, как работу раздавать, а может я передумал, может я тут навсегда остаться хочу, и Хроники, там всякие я в гробу видел в белых тапках! Стыдить он меня вздумал, урод. Жил я без тебя тридцать лет и еще столько проживу! Нашелся мне тут. Карлыча напугал, крыльями трясет, не у себя в этом как его... Тьфу, зараза! Не дадут трудовому человеку отдохнуть.
   А деньги... Та задавись ты ими деньгами своими, вместе с верблюдами египетскими, скоро командир получку выдаст, отдам я тебе с процентами, нахрен ты мне сдался такой Хранитель! Хоронитель, блин! Заживо хоронит падло, со своими заморочками. Вот у нас тут агентство новое открылось похоронное, иди к ним и там уж им мозги выправляй, в смысле вправляй! В смысле... От бляха, заколебал на хрен...
   На ангела было жалко смотреть, он не ожидал такого напора с моей стороны, ну и хорошо, ну и пусть привыкает. Ишь моду взяли, людей пугать! Конкретно. Я на него наехал, а и пусть, умней будет, урод.
   Карлыч стал, похоже, приходить в себя, я налил ему немного спиртика, чистого без делов. Куда разбавлять после такого стресса? Стало Карлычу получше, да и мне вроде, напряжение спало. Я с угрозой посмотрел на ангела, не его ли рук дело? Он вроде как смутился. Играет падло, под дурачка косит. Видали мы таких дурачков, по рупь двадцать за десяток...
   Нет, злости в моих словах поубавилось, выплеснулся. Вот ведь гад, и смотрит так умильно, как-будто родной я ему. Над Карлычем склонился, хлопочет. А старик, гляжу, уже совсем счастливый, то ли спиртик сработал, то ли райское пение... Сидят воркуют, словно лет сто знакомы, ишь с подходцами казачек...
   Я нахмурился, налил себе полстаканчика, хряпнул. Прислушался.
   - Значит, все это правда... - это профессор буровит,- а я грешным делом ну не то чтобы сомневался, а все-таки, знаете, как-то оно... Саша говорил, а я...
   " Брехал, значит, Карлыч, тоже мне... Сомневался он..."
   - ... приятно побеседовать с умным че...
   " Ага, это мы уже слышали, повторяетесь, господин хороший. И этот тоже мне профессура... Сомневался он... Сомнительный какой!"
   - Да нет, он парень хороший! Я ж понимаю...
   " Ага, охренительный! Вы меня еще голеньким не видели! Подлизываться только не надо, не люблю..."
   - А я и не подлизываюсь, Александр! - это уже Хранитель вслух, значит умеем мысли читать, умеем... А вот мы их спиртиком, хлоп и нету мыслей! Блин, и спирта нет, что за х...
   Бутылка, неким непостижимым образом оказалась в руках крылатой скотины... Он, она, оно смотрело на меня своими ясными глазенками, печально и мерзко...
   - Саша, вы не понимаете, все это действительно. Очень серьезно, - наставительный тон, из нашей последней и единственной встречи, куда-то улетучился, и это заставило меня прислушаться. Мягко стелет гад, ох спать будет жестко!
   - Понимаете, Саша, в данный момент, я очень рискую, я нарушил Правила... И...
   " Ага! Боишься... Ну-ну... И вообще. Как это у меня из раннего? Милее всех чудес иного мира - мне мой живот с прослойкой жира. Примерно так".
   - Да, пожалуй, боюсь, но не наказания, а того, что все НАШЕ предприятие находится под угрозой. Серьезной угрозой. Саша, вы ввязались в это дело, и теперь отступать поздно, просто поздно, потому что обстоятельства немного изменились, и наши противники... Наши противники уже выпустили Убийцу. И самое страшное, я не знаю, кто он.
   Я помолчал, потом зевнул и поиграл пустым стаканом.
   - Хрен с тобой... Наливай!
  
  

х х х

  
   Они приходили и уходили, Каждый по мере сил оставляя свой след. Иногда еле заметную серую точку, иногда одинокую вспышку, впрочем, сияние ее исчезало быстро и оно не нарушало энтропию Вселенной. Вселенная поглощала эти вспышки, как поглощает планктон китообразное. И снова было
   Ничто, нарушаемое иногда суетой и так продолжалось всегда. Тот Кто. Смотрел был бесконечен как время и спокоен как бесконечность. Он наблюдал, наверное, анализировал и констатировал, может быть что-то еще.
   Могучие потоки энергии приходили из зияющей пустоты и уходили в Безвременье, каналы силовых полей возникали и исчезали, звезды появлялись и гасли, спираль пространства сжималась и разжималась, повторяя Цикл...А Он все ждал.
   Находясь на запредельном уровне понимания, Он сам не осознавал того, что ждет. Быть может, на все эти вещи надо было смотреть проще, намного проще, чем это было принято, и тогда загадка разрешилась бы сама собой. Он подозревал, он был почти уверен, что все это так и тем не менее не мог сказать себе этого. Ведь в его пределах не было ни объективного, ни субъективного, если бы он знал, что это такое стыд, то ему было бы стыдно признаться себе в главном, но что-то говорило об этом из глубины из тончайших переплетений невидимых нитей Разума. Он ...Ждал Всадника и это было действительно так...
  
  

х х х

  
  

Клоуны бывают добрые, злые и примаханные...

(А. Маношин "Наблюдения из жизни")

Из ненаписанного.

  
  
   Мы спорили уже битый час. Я то трезвел, то пьянел, и вообще чувствовал себя полным идиотом. Ну, чего ж он ко мне привязался, ну не гожусь я для подобных предприятий. Не гожусь! Хоть кол ему на голове теши. Втемяшилось ему, что никто более до Хроник этих не доберется и все тут. А куда на хрен добираться, когда и самолеты не летают.
   " Кто спрашиваю, погодой у вас управляет?"
   Смущается падло, говорит враги, в смысле конкуренты. Но я его хотя бы разговорил, он гад, хотя б таится перестал и понты колотить, а то поймал фраера на похмелье и доволен. Нечего нас дурить!
   Карлыч тот вообще в экстаз впал религиозный от его рассказов и был мне не помощник, ну и ладно, сами как-нибудь. А рассказал он мне вот что. Оказывается был во всей этой тряхомудии некий замысел. ЗАМЫСЕЛ. Согласно ему были созданы Перворожденные, так они себя называли, ну ладно это беллетристика, на четыре загаженных листика, нас она мало интересует, как хочете, так и называйтесь, мне не жалко. Жалко оно у каждой пчелки свое и ближе, как говорится, к телу. Согласно этому замыслу был создан...
   Не, не так...
   Было создано идеальное существо, и конечно это был не я и не Карлыч, а наш занятный рассказчик.
   Кем, спрашиваю создан? Молчит. Смотрит, как на идиота. Богом говорю? Или студентами из медицинского?
   Крылами сучит, говорит Бога нет. В нашем понимании.
   А в каком, спрашиваю, есть?
   В абстрактном отвечает.
   Гегель, блин...
   Едем дальше, есть говорит законы создающие некие сущности, их состояние даже Перворожденным неясна, но они суть этого мира и воплощаться могут хоть в бога, хоть в черта-дьявола, хоть в Хаю Францевну Пферд, остряк, это он нам как для чурбанов неотесанных объясняет, иначе мол не поймем, тупые, сознание у вас нерасширенное, это у Карловича и меня... Я обиделся, конечно, ишь профессуру не уважает... Нашелся тут нам...
   Дальше вообще пурга помела, был, оказывается создан у них идеальный человек, некими Пастухами... Именно так с большой, и даже очень большой буквы. Тут когда он про них проговорил, у Карлыча некое озарение началось, он как безумный затрясся и стал кричать нервным фальцетом, что он все понял. Есть говорит такая картина знаменитая " Ангелы и Пастухи", так на ней, оказывается не ангелы пастухов поучают, а пастухи этих ангелов и это и есть значится живое свидетельство... Ну и понес. Хранитель его еще и поправил, мол, какие-то там "Аркадские пастухи", профессор аж прослезился, любил он ценителей живописи, старый склеротик.
   Ну вот, так у этого, знаете, идеального существа, собраны были мужские и женские свойства в кучу.
   Я спрашиваю:
   "Трансвестит?"
   Они ржут:
   "Нет,- говорят, спелись блин,- Духовность у существ повышенная оказалась, потому что не нужен им был секс и прочие плотские прибамбасы, существо получилось с материальной так сказать точки зрения ни в чем не нуждающимся, и могло удовлетворяться только духовным и к нему же духовному и стремилось".
   А прочее, все гниль и тлен. Ну че, нормальный ход.
   " А кушать спрашиваю, жрать то есть..."
   Опять ржут, весело конечно и вопрос дурацкий. Ладно.
   Значит чистая духовность, необремененная физпотребностями, а к ней бессмертие на всех уровнях реальности, отсутствие инстинкта воспроизводства и конечно регенерация. И чего это у нас получилось? Выберете, чего кому нравится - ангелы, эльфы и суперлюди из американских боевиков.
   Но в чем же прикол? Без прикола я такого счастья себе представить не мог. И он был.
   При всем этом джентльменском наборе было свойство спрятанное: бессмертие достигалось лишь на определенном уровне реальности, попасть на который практически было абсолютно невозможно даже вышеупомянутым супертварям, а хотелось, разумеется, ужасно при таком-то боекомплекте и обязательно в течение одной жизни, а как иначе?
   Кроме того, параллельно в производство был запущен человек неразумный со всем своим гнетущим материализмом, но наделенный свободой выбора пути собственного развития и способностью к творчеству и продуцирующий в космос свои положительно-отрицательные эмоции, которыми, что? Правильно с удовольствием питались наши идеальные сущности.
   Нет, я, конечно, догадывался, что являюсь чьей-то пищей, но когда тебе это заявляют вот так вот в лоб. Мерзковато стало. Вот он загадочный смысл жизни, над которым так бились наши лучшие умы, живи себе воняй потихоньку, а тебя все это время едят, и... хранят, потому что, будучи овцами, относительно пастухов, ангелы стали пастухами для нас, и охраняли нас, как собачки отару, а то ж им кушать нечего беднягам будет. И в результате тати сии, имея желание жить вечно были вынуждены прибегать к различным ухищрениям, дабы подпитывать свои сущности нашим эмоциональным мясцом.
   А что оставалось нам? Принимать все как есть и мучиться в оковах собственных ограниченных тел, мучаясь страхом смерти и при том стараться задавить мысли о ее неотвратимости жалкими потугами в области духовности, придумывая различные философские теории, изображая окружающую действительность самыми разными способами и при этом... При этом наполняя вселенский эфир собственными эмоциональными испражнениями. А все для чего? А для того чтобы подпитать неких крылатых говноедов, которым очень нравилось жить вечно.
   А теперь, главное. Как всякая сказочка, все хорошее должно было закончиться, закончилась сказочка и для наших друзей. Человечество... Эх человечество, человечество... Оно стало на грань гибели, и не ядерной, нет, что вы! Духовной! Такая вот беда с нами приключилась, смертные. И эмоции наши тускнеют.
   Генокод бессмертия у нас был, мы же их следствие, ну там по образу и подобию, только разнополые, блин. Это как один Кент сострил:
   - Да ладно, говорит мне как-то под депрессию,- не ной. Все могло бы быть гораздо хуже, например, ты бы мог родиться пидорасом...
   Ну и ныне человечество оказалось на грани духовной смерти, а то мы этого, блин, не знаем. Ну и хрен с ним с человечеством... Нет, жалко конечно с одной стороны, но с другой как говориться каждый умирает в одиночку, и дело каждого как у него это дело произойдет, в смысле в каком он состоянии к этому подойдет.
   Но беднягам нашим, кроме того, кушать становится нечего, мало мы, видишь ли, излучаем нужных эмоций, вот какая закавыка. Ну это уже ближе, как говориться к телу. Это понятно, не о нас, о себе печется. И чего нам взамен? А знамо чего, бессмертие, но... Точнее как-то он так выразился, что лишить нас можно начисто страха смерти.
   Это как берсерков спрашиваю?
   Плюется, и говорит, что был обо мне лучшего мнения, я охотно подхватываю и говорю, что это хорошо, и пора, мол, подобрать другого кандидата. Он опять начинает про гуманизм, и мне снова становится тошно.
   Получается, что нам по-любому надо стать равными им, чтобы их спасти. Иначе погибнут все.
   Хроники же сыграют тут следующую роль. Я добираюсь до них, у меня происходит нечто типа расширения сознания, ну при этом я вспоминаю опыт своих предыдущих жизней, память там восстанавливается историческая, что ли. И момент! Напрямую подключаюсь к информационному полю земли. А это такая штука, что... Тут я его гада уел и сказал, что, хоть и ростом не вышел, но литературку почитывал и о поле этом представление имею, не дурней некоторых. Он типа, обрадовался.
   А я понял, что через меня человечество получит доступ к этому самому полю. А иначе на сознательном уровне идет стирание памяти и полное осознание себя как личности происходит дискретно. Вот от этого нас благодетели и желают избавить. Хотя, потупившись, мой мучитель сообщил, что в свое время эта программа была придумана сознательно, чтобы уберечь наши души от быстрого старения. А другими словами, пища должна немного протухнуть... Ну это чтоб они нами немного понаслаждались подольше, а то знаете ли как могло бы получиться, есть человек и нет человека, осознал опыт жизней и сгорел, как лампочка.
   Суть - говорит,- это достижение человеком идеального состояния с целью приумножения разумной энтропии космоса и ее материального воплощения путем воспроизводства разумных энергий всех видов и разумного же созидания при ограниченном времени жизни путем избавления от страха смерти с постижением ее сути как рождения.
   Такое завел, мы аж рты пооткрывали и пока поллитру не добили, вообще ничего слушать больше не хотели, потом я спрашиваю:
   - Родной, ты сам-то понял, чего там сейчас сказал?
   Он кивает, радостный такой, говорит:
   - Это неважно, что не сразу доходит, слово я произнес, оно уже внутри вас, и осознание произойдет по ходу.
   И как затараторит:
   - Было две группы ангелов. Создателю Разумной Субстанции не был интересен сам процесс - этот процесс был лишь одним из возможных путей сопротивления Хаосу космоса
   Ангелы считали себя венцом творения и обе группы ошибались на самом деле они были лишь средством достижения цели - увеличения энтропии Разума.
   У ангелов произошли разногласия по идеологии в связи с тем, что они знали лишь часть замысла, и каждая группа видела его по-своему.
   Первая: человечество обретает тайну своего происхождения, лишается страха смерти, становится духовным, заботясь лишь о духе, и создает подпитку для первой группы ангелов, которые сами на правах перворожденных занимаются созиданием (музы, азумы).
   Тут я перебил:
   - Какие азумы? На хрен...
   Он объясняет, ну это музы для творческих женщин нормальной ориентации, и для нетрадиционной ориентации творцов, которых муза в женском обличье, так сказать не удовлетворяет...
   Мы серьезно кивнули и сказали:
   " Понятно". Действительно, чего тут непонятного?
   А тот чешет далее:
   - В качестве источника энергии используется энергия вдохновения. Для первой группы.
   Вторая, отпочковавшаяся и пошедшая своим путем: имела культ златого тельца. Культ сей во главу всего ставит материальное благополучие, а на прочие проявления ему начхать. Тут создаются негативные эмоции, которыми питается вторая группа ангелов, в связи с неуверенностью некоторых людей своим материальным положением. Ну это нам знакомо, это нам близко, и как следствие энергия страха (тут создается искусственно необходимость хранителя для каждого разумного индивидуума этот страх испытывающего) и тем самым они желают охранять человечество, пока последнее испытывает страх смерти.
   Разумеется, у них произошла война. И естественно для войны использовались люди.
   Это даже не смешно, но это так. Мы, мол, продвинутые духовно, блин, материально, мы тут решаем вселенские вопросы не по вашей мерке, но кровушку лить будете вы, а мы в лучшем случае закричим: " Усе уперед..." ну и так далее. Очень оригинально, я в восхищении...
   Воистину, блаженны убогие духом, а ангелы порою говорят устами кретинов... Ну это я так к слову. Ага, о полку Игоревом...
   Не. Нервы он мне потрепал изрядно. Начал истории зачитывать разные, но мне уже было по хрену. Обидно только, за державу, в смысле, за человеков. И так нас по жизни подставляют все кому не лень, начиная с НЛО, а тут так еще выясняется, что мы и исторически подставлены.
   Нет, я конечно подразумевал нечто подобное, но одно дело подразумевать, а другое дело услыхать это из первых уст, так сказать, блин...
   Началось у них все, когда два пидора Азазель и Семадат соблазнили порядка двухсот ангелов, объяснив им, что отсутствие половых признаков, не является причиной для отсутствия влечения к половым утехам, в подробности меня не посвятили, не очень-то и хотелось, между нами, но можно себе представить при желании.
   Дальше больше, в качестве сексуальных мишеней прозревшим двумстам были указаны люди, с которыми противные, при желании могли удовлетворять свои фрейдовские комплексы, чем те с удовольствием, и занялись, естественно соблазнители принадлежали ко второй группе. Че они творили мне неведомо, я не уточнял, как и то что пробило этих идеальных тварей с мужскими и женскими сущностями, на подобные занятия. Могу только предположить, что идеал достигнут все-таки не был, хлопотно это, что поделаешь, наверняка у одних мужское преобладало над женским, а у других наоборот, но против фактов, или факов не попрешь, свершилось... Ну а дальше просто. Пастухи, узнав про то, разгневались, пожалились, кому следует, и в результате был вызван потоп, коим наказывались все, и люди и падшие, то есть грешившие с ними ангелы.
   Формально они нарушили некие заповеди. Это тоже я вам скажу фишка. Я давно подозревал, что с этим вопросом не все чисто, и заповеди сии, являющиеся ни чем иным, как законами природы и выживаемости разумных тварей, в свое время были перевраны, ну, может быть, я не совсем точно изъясняюсь, и снова перевраны не совсем уместно, ладно, скажем искажены. Но факт остается фактом. Изначально, то заповеди создавались для Ангелов, а не для людей и Пастухи передали им их. А уж потом искаженно, в применении к личному составу разумных, они были переделаны под людей и для людей, и первой и главной задачею сего документа была забота о нас неразумных, дабы не совершали мы действий непоправимых и опасных, прежде всего для нас смертных. И не запрете это были, нет! Это были Рекомендации. Это потом их уже приспосабливали под себя все кому не лень в соответствии с международной обстановкою.
   Короче. Одной из главных заповедей Создателя был запрет для своих красавцев Ангелов, заниматься со своими подопечными любовью неплатонического плана... Ну вы понимаете о чем, я. И, прежде всего, наверно потому что плоды этой любви для создателя, не говоря уже о пастухах, были непредсказуемы.
   Но они появились, и наступил хаос.
   Потом наступило время Ангельских войн, несмотря на все свои немерянные духовные ценности обе группы вцепились друг другу с изяществом бешеных псов. Не буду приводить хватающие за душу подробности, но война эта привела к тому, что вторая материальная группа практически полностью растворилась среди людей, отчасти, как я понял, из-за своего численного меньшинства, а отчасти из-за того, что среда обитания им показалась более перспективной. Короче, основная идея их миссионерства по отношению к младшим братьям своим сводилась к убеждению оных в отсутствии божественного начала и прививание столь сладко усваиваемой тяги к обыкновенному стяжательству.
   Плодом этой во всех отношениях суровой акции стало то, что первая группа практически утратила свое влияние на умы человечков, и потеряла вместе с этим немалую долю вкусной и здоровой пищи. Война не прекратилась, она перешла в режим локальных конфликтов. Те де и те пе...
   Теперь о наших баранах. В свое время Пастухи, с неприятием взирающие на происходящую бойню, решили прекратить ее одним жестоким махом.
   "Знаешь Абраша, я дала Маху..."
   "Ничего страшного дорогая, кто не ошибается в этой жизни..."
   " Ой, Абраша, а я дала еще и Шульману".
   Вобщем они решили уничтожить всех и правых и виноватых и незаинтересованных, признав всех в купе неудачным экскрементом.
   Но Главный сказал НЕТ, и нам дали шанс. Этот шанс заключался в создании матрицы расширенного сознания, заключенной в вышеупомянутые Хроники Акаши. Однако, поместили их в труднодоступном для воюющих сторон месте где-то в замороченной области некого подпространства, с условием, что добраться до нее сможет лишь человек достигший определенного уровня расширения сознания. Уф. Далее, как я вам рассказывал.
   Я еще спросил:
   - Подожди, я у себя никакого расширения не замечаю. У меня как раз сужение намечается от твоих бесед...
   А он говорит, что нестрашно. Главное добраться, а я талант еще тот. Они, мол, хитрость придумали, как правило, обойти и что расширение сознания у меня начнется сразу, как до места доберусь, не зря же, мол, он меня информативно подпитывает. Тут говорит все дело в нужных эмоциях, а у меня как раз те, что надо...
   "Блин, на разводилово похоже. Для лохов. И очень сильно". Вслух я не сказал, тем более он меня и без слов прекрасно понял.
   Великое счастье когда тебя понимают без слов... Но это явно не тот случай. Роется в башке, сука, как у себя дома.
   И тут прорвало Карлыча, да как с присвистом, с клекотанием молодецким. Представьте, сидел себе человечина сидел, слушал разглагольствования идиотские, а потом как жахнет кулаком по столу, аж посуда зазвенела, я аж крякнул одобрительно, что тот селезень. И как понес, чуть не в тему, но это уже и не важно было:
   - И да, и еще раз да! Было все! Поймите, Саша, в нашей истории действительно было все. Человек не всегда был таким как сейчас. И старинные легенды существуют не просто так, чтобы пугать детей на ночь. Земля была населена в свое время различными существами, все со своей историей, причудами и внешним обликом, и эти ваши тролли и гномы на них свет клином не сошелся. Были и были. Так это только те, кто дожил до наших дней. И пусть он не врет нам, были люди бессмертны, были, и была Лемурия и Атлантида, и ростом мы были с трехэтажный дом, но мы это действительно забыли, но это можно вспомнить. Страшно другое многие не хотят это вспоминать, себя не хотят вспоминать. Так вот. И память я подозреваю закрыли нам не законы природы, а вот эти ваши новые старые знакомые.
   Вообще существует одна интересная гипотеза про остров Пасхи, слыхали такой? Слыхали. Фигуры там громадные, истуканы в шапках по острову разгуливали в свое время. Так вот, то что говорили, что это порождение вулканов и та-та-та, не знаю. Врядли. Местные считают их порождениями смерти, и появились они как раз тогда, когда эти... стирали нам память. Они все там смотрят на запад, а запад, это смерть, практически по всем их мифологиям. Закат солнца. Есть такой вид энергии в Океании, ее называют мана, так вот эта мана и порождала истуканов и они пили память и жизнь из людей из всех до кого могли дотянуться, а через информационное поле планеты они могли дотянуться до каждого. Вот так-то. Если б у нас или в НАТО, сидели бы действительно нормальные генералы, этот остров надо было бы уничтожить ядерным образом, чтоб и следа не осталось и тогда, может быть, мы бы и получили снова, заметьте, получили бы искомое бессмертие...
   А может и нет, память бы врядли восстановилась бы, так что, наверное, надо нам исправлять эту ошибку. А то вполне возможно, что портал у них там откроется какой-нибудь через вулкан и будет этих истуканов земелька выплевывать.
   И тут меня потянуло на подвиги, я тоже как жахну кулаком по столу, причем даже для себя самого неожиданно, наш работодатель, со своей телепатией не ожидал тоже и как подпрыгнет!
   " Ага, думаю, достал я тебя сизокрылого! Знай наших!"
   - Ну,- говорю, раз Карлыч говорит, значит надо ехать, черт с тобой...
   Кивает, гад, и черта съел и не поморщился, а может у них перемирие, не буду и гадать, темное это дело и непонятное. Жажда деятельности хватила меня.
   " Даешь!" Так наверно красные конники буденовцы, неслись лавиной на окопы Деникина.
   - Как выбираться отсюда будем Хранитель?
   И тут он говорит:
   - Прямым не успеем, придется через Портал, как вы его называете. Опять же погода нелетная, нам только раз надо скакнуть будет отсюда через... одно место, до Екатеринбурга, а там еще через одно напрямую в Египет. Там Портал очень мощный, оттуда, куда хочешь можно попасть, я вас научу...
   Ага, подумалось, научит он. Один научил. И нечего меня за идиота держать. Помним, помним.
   "Если найду,- говорит,- в Содоме пятьдесят праведных внутри города, то прощу всему месту ради них",- это Бог сказал, между прочим.
   И что? Лота нашел только с двумя дочками и все. Даже пятерых не нашел, такая вот пропорция педерастов на душу населения.
  
  

х х х

  
  

Спящая красавица. Смена декораций.

   Утро принесло новую тревогу. В спальню Присциллы вбежала взбудораженная Роберта и, не дав проснуться, стала хватать какие-то тряпки и причитать. Вера с трудом разбирала ее возбужденный лепет:
   - Скорее вставайте, матушка наказала собираться!
   Вера ничего не могла понять.
   - Что случилось?
   - Ох, уж случилось, так случилось. Прибыл человек, ночью...- глаза у Роберты округлились и даже увеличились в размере.- И этот человек предупредил матушку о том, что о вас, ну вы понимаете о чем я говорю... Стало известно королю...
   Возникла пауза.
   - И теперь, наверное, вас захотят захватить, чтобы связать руки ...
   " Сами знаете кому..."- про себя констатировала Вера, вот так очень некстати как всегда.
   - Роберта, а где этот человек?
   - Наверное, у матушки... Я...
   - Я хочу его видеть.
   - Не знаю...
   Присцилла рывком поднялась и принялась одеваться с неимоверной быстротой, она чувствовала, что все это очень важно. Трудно сказать, кого она ожидала увидеть, но внутри что-то кричало: " Вот оно!" Ей не было страшно. Напротив, она рвалась в бой, какой угодно, но только не сидеть тут сложа руки, хватит. И сказок этих хватит. И вообще...
   Что вообще Вера не додумала, потому что в спальню проникла маленькая Карла. Она чмокнула Присциллу в щеку и на ушко осведомилась:
   - А я знаю, кто приехал...
   - Молодец,- похвалила Вера,- только мне ужасно некогда.
   Карла серьезно кивнула светленькой головкой:
   - А он старый только...
   - Кто? - удивилась Вера.
   - Ну, как кто?- твой жених, кто же еще?
   Роберта прыснула. Карла недовольно покрутила носом:
   - И ничего смешного... Я думала он будет как принц...
   Присцилла отсмеялась, и чувствуя как спадает напряжение произнесла наставительно:
   - Это не жених, это его друг. Только учти, это важный секрет. Ты умеешь хранить тайны?
   Лицо девочки приняло серьезное выражение:
   - Конечно. Я никому не скажу об этом. Только Элизе, а то она тоже очень сильно переживает, что жених такой старый...
   Вера едва сдержала улыбку и сказала серьезно:
   - Хорошо, только Элизе...
   ... Дальше все было как в тумане. Обеспокоенный взгляд матушки, шепот, шепот. Странный человек в темном. Его негромкий голос. Экономные жесты.
   "Здесь оставаться опасно... мой господин приказал мне доставить..."
   И еще осталось ощущение непонятной за душу берущей тревоги, ощущение близкой войны, которое не оставляло выбора. Недолгие сборы. Испуганные лица девочек в окне. Суетливое прощание, слезы на глазах Роберты. Экипаж. Что-то сбоку ... Ивонна. Молча сует что-то в руку, смотрит печально и укоризненно.
   Быстро спрятать.
   "Боже! Это же ее подарок!"
   Топот копыт и дорога. Долгая и тоскливая дорога к морю.
   И кинжал, острый кинжал с серебряной рукоятью, которым оказался последний подарок маленькой гномы...

х х х

  
  

Глава XV. В которой юный Марсильяк и его ненавязчивый скромняга Дже изучают латынь, как говорится

Stultus stulta loquitur -- тупица тупицу учит.

   Ну вот, похоже, мы и отбегались, как говорят древние. Дыхания не хватало, обложили нас знатно, как и положено обкладывать знатных особ. Из последних сил я попытался насмешить Джереми историей про незадачливого охотника на фазанов, ну ту в которой приезжает к одному герцогу некий граф, а тот его напоил, накормил, и предложил поохотиться на фазанов в местном парке. Тот мушкет взял, слуга с ним сопровождающий, все чинно... Пошли. Идут, тут фазан, граф давай целиться, а слуга тут как тут и говорит:
   " Ах, простите великодушно, но это Франсуа - любимец нашего хозяина, не могли бы вы выбрать для охоты, кого-нибудь другого?"
   " Ладно",- соглашается гость. Идут дальше.
   Тут снова фазан. А слуга опять кричит:
   " Ой, не стреляйте! Это Эжени, любимица герцогини!"
   Гость послушался. Дальше идут. Опять фазан, граф уже и целиться боится, смотрит на слугу вопросительно. А это еще кто тут у вас? А тот радостный такой, кричит:
   " Этого стреляйте! Это Виктор. Его хозяин сам всегда стреляет!" Такая вот забавная чушь, а Дже бедняга нисколько не обрадовался. Наорал на меня, вроде как в доме повешенного о веревке не говорят. Совсем чувство юмора потерял. От страха что-ли? И кстати о повешенных. Бежали мы, бежали и прибежали на странное лесное кладбище.
   Виконт мне правда на бегу объяснил, что никакое оно ни странное, а просто наша церковь не позволяет хоронить самоубийц на обычных погостах, и видимо здешние крестьяне ничего умнее не придумали, чем устроить его за пределами поселка. А значит это две вещи, что поселок неподалеку, относительно чего он не уточнил, ну да ладно и то, что река, протекающая рядом с поселком тоже неподалеку. Вот это да стройность мысли, все тут тебе и сразу. Причина, следствие, положительные эмоции, наконец!
   Однако много в этих краях самоубийц оказалось. Кто бы мог подумать?
   - Такое впечатление, что тут хоронят самоубийц со всей Франции! - Это я уже вслух сказал.
   Джереми грозно глянул на меня, но разве меня дворянина этим испугать? Да никогда! Дже сделал задумчивое лицо, по всему было видно, что его одолевают противоречивые мысли. При этом он как-то странно стал поглядывать по сторонам. Еще и бурчать начал, совсем, наверное, плохо ему.
   - Ты чего там бурчишь? - спрашиваю.
   А он отвечает:
   -Апофеозом деградации крестоносцев стал 1525 год, когда магистр Тевтонского Ордена Альбрехт Бранденбургский присвоил земли Ордена и объявил себя герцогом. Ливонский мучился еще 33 года.
   Я помимо воли от удивления даже споткнулся.
   - Это откуда у вас такие познания, господин?
   Дже очнулся, нехорошо засмеялся и ответил противным голосом:
   -Это что, я еще и латынь знаю. Ты вот батюшку своего хаешь. А он, между прочим, нам образование дал. Нам, но в основном мне, так как некоторые вместо того, чтобы учить латынь, на занятиях занимались всякими глупостями.
   Я удрученно покачал головой:
   - Ну-ну, прилежный любитель латыни, скажи, ты хотя бы словечко из того что нам читали помнишь?
   - Конечно помню!- вскинулся Дже.
   - А ну изобрази.
   Виконт прокашлялся и, подражая преподобному Рене, прогнусавил:
   - Si Virgilio puer ant tolerabile...
   Мне стало весело.
   - И дальше?
   Джереми долго дулся и пыжился, потом сокрушенно поник головой:
   - Но ведь помнил же! Сейчас...Hospitium... Кажется...
   Похоже, запал нашего любителя Вергилия иссяк, однако, он не сдавался. Еще через минуту моего уже беззвучного хохота, этот мерзопакостный хвастун изящной словесности произнес:
   - Там еще что-то про гидру было...
   - Понятно,- я отсмеялся и спросил:
   - А про собак там ничего не было? Случайно? Альбрехт, как ты там сказал Бранденбургский?
   - Да собаки нас тут в два счета отыщут... - попробовал сменить тему виконт и шмыгнув носом, добавил, - Они нас и так уже отыскали, наверное, по следу идут.
   Утомил ты меня, ох и утомил!
   - Отдохнул? Побежали, латинянин,- я схватил его за рукав рубахи.
   - Отстань! - огрызнулся не хуже собаки мой великолепный виконт,- а это что у нас?
   Он указал на какую-то довольно широкую нору в траве неподалеку от оттого места, где мы вели нашу в высшей степени изящную беседу.
   - Это нора идиот!
   - Не нора вовсе, а ход, такие в старину монахи рыли,- с видом знатока подземных ходов произнес Джереми Леко, - и выйдем мы прямиком в монастырские подземелья, если нас конечно землей не завалит.
   Честно предупредил, молодец! Наши преследователи были уже совсем близко, и спорить было некогда. И сил на бег почти не осталось.
   "Ну, берегись же если твои познания в строительстве подземных ходов такие же, как и в латыни", - хотел сказать я, но не успел, потому что Дже крикнул:
   - Ныряем!
   И мы нырнули. Под землю, так как до реки мы уже явно не успевали, да и что нам с нее. Вода опять же холодная. Брр... Я осенил себя крестом, все ж в монастырь направляемся, да ниспошли нам Господь милость свою... и первым полез в нору.

х х х

Расширенная зона поиска. Передача ориентиров. Загрузка базовой информации миссии.

   Сила, неведомая сила тянула капитана за собой. Он не понимал ее природы, но двигался туда, куда влек его неведомый зов. Все равно идти больше было некуда. Тем более он знал, что жив только до того, пока сила поддерживает его здесь. А она была ужасно требовательной эта сила, она была голодной и беспощадной и Коновалов чувствовал, это всеми своими клетками. Размышлять было не нужно. Размышления суть колебания, а колебаний быть не должно. Зачем колебаться, когда и так все ясно. Есть цель, есть объект, даже два и есть стрела, пущенная стрела. Прочь сомнения капитан. Вперед!
   Пальмы. Надо же! Никогда не видел вживую, в естественной скажем так среде обитания. По городу мирно ездят машины и ослы, такой вот гужевой транспорт. Быки и овцы. Тележки, ругань и шум. И это Египет, божественный и неповторимый? Ну кому как, кому как.
   Женщины с плетеными корзинками на голове, правда корзинки встречаются и пластиковые, более современные. Капитан поднял голову вверх и увидел, что в небе гордо реет желтый змей. Бумажный, конечно. Никакой окружающей мистики.
   Он невольно пощупал свои рожки под позаимствованной по пути бейсболкой. К ним было привыкнуть труднее всего, хотя они и не мешали. Рога, и рога. Да только капитан знал, что они будут расти, и не только вверх, но и внутрь. Такой вот приятный сюрприз от создателей этого комедийного сериала. Пока не проткнут мозг. И рецептура есть, смочишь рога кровью убийцы, получишь неделю отсрочки. И так далее... Оптом скидки. Жалько, что убийц маловато. А то можно было бы и бессмертием запастись про всякий случай. Капитан с удивлением обнаружил, что свободно прочитал рекламу на арабском.
   Да уж подготовили так подготовили.
   Вспомнилось:
   " А если я не смогу?"
   " Тогда они будут действовать сами. А ты останешься никем".
   А я и так никто... Я просто носитель волшебных рогов. Оживший труп, сломанная игрушка в руках судьбы, чтобы не говорили присяжные заседатели.
   Он медленно приближался к центру города. Тот уже во всю сиял рекламными огнями. Люди, люди вокруг, настоящие, живые. Капитан чувствовал себя сомнамбулой, он ею по прихоти Пославшего и был, но в тоже время Коновалов знал, что в нужный момент он превратится в машину, безжалостную машину смерти.
   - Где-то здесь...- сам себе сказал капитан, просто для того чтоб услышать свой голос. Может и он поменялся? Да нет, не поменялся. Зачем? Хотел ухмыльнуться, губы не послушались, подумал: " Наверное, жарко". Потом сделал то же самое на арабском. Но ничего не почувствовал. Даже гордости. Какая разница. Машине нет разницы. Было такое впечатление, что из триединой составляющей капитана Коновалова остались только тело и воля, а вот с душой, похоже, были проблемы, то ли спряталась глубоко, то ли отобрали взамен на возвращение. Эти мысли тоже были туманны и не ясны.
   Где-то здесь должен был находиться человек, с которым капитан должен был встретиться. Это было очень важно. Нет, это не объект, объект будет потом, она не уйдет, но этот человек должен помочь ее, его, их? Отыскать. Убийц отыскать.
   Коновалов нормально анализировал окружающий мир, и внешне ничем не привлекал внимания окружавших его. Все Другое было внутри. И еще, еще внутри было разочарование, глубокое разочарование, оттого... Наверное оттого, что похоже его обманули. Он неясно чувствовал, насколько мог сейчас чувствовать, что цена уплаченная им в Послесмертии, была явно завышенной, и вожделенное Возвращение не такое уж вожделенное что-ли...Такое впечатление, что часть Коновалова, и не малая осталась там за хрустальной дымкой, а сюда выбросило лишь пустую набитую мышцами рогатую оболочку с неведомой целью и для неведомых дел...
   Хотя почему неведомых? Развод лохов это называлось и в прошлой жизни и в нынешней.
   Всеобъемлющая тоска неожиданно охватила Коновалова. Та же, что пришла к нему в момент беседы... Беседы? С той странной сущностью, посреди раскаленной неведомым солнцем степи.
   Предложение, от которого нельзя отказаться. И эта Тоска. Тоска по утраченному, по медленно растворяющемуся Я. Понимание того, что Меня любимого прежнего уже не будет. Не будет там, в новом, в будущем, или еще кто знает где. Эта бешеная истерика гаснущего разума. Вернуться, вернуться, вернуться... Страх смерти. Наверное так. Но ведь знал уже, что смерти нет. Знал. И тем не менее, страх-то присутствовал? Конечно, присутствовал, перед неведомым. Вот что это было. А по сути ведь и в реальной то жизни мы каждую секунду теряем себя прежнего. Ведь теряем же. И обновляемся и становимся тем же, но не совсем. Тем же, но немного другим. И все равно было тоскливо и страшно. Пусть на мгновение, но ощутить себя живым. И ради этого что угодно. Вот какие были побудительные причины у той ипостаси капитана Коновалова, которая поддалась на предложение Сущности. Да. Именно Сущности. Иначе не назовешь. Иначе будет ярлык. А мы с ярлыками боремся...
   "Ого. Кажется, мы приходим в себя", - отметил капитан про себя,-"Есть еще юмор у рогатого воина. Не совсем значит я отморозился".
   "Ну и вернемся к нашим баранам. Жертвенным. Что мы имеем, право на жизнь, недолгое право на время выполнения миссии. Что дальше? Растянуть ее на год на два... Врядли получится, у них все предусмотрено, и не обманешь, и не сачканешь. Но что за место такое, куда сущности сии сами добраться не могут? Что за клиенты, которых нужно остановить? Что за странные игры они там у себя ведут?
   Нет с одной стороны все ясно, это явно что-то глобальное, а самим или ручки марать не хочется, благо есть перепуганные насмерть жертвенные барашки, которым только дай подышать малехо и они тебе сами любую шараду разгадают. Либо тут вообще игры тонкие, умишку капитанскому неподвластные. Скорее всего, истина и там и там. Поглядим. Видно будет. Но скорее всеже пешками играют, тут вот нашая, а тут вот ваша. Стратеги".
   И все равно что-то, если не все было не так. Прежде всего, город. Ну по-другому он как-то воспринимался, по-другому хоть ты тресни. Коновалов, почему-то отметил, что на данный момент, себя он, считая живым, никак не мог считать живыми тех, кто находился в поле его нынешнего зрения.
   Вот что отметил беспристрастный мозг капитана. Это был город мертвецов. Точнее живых мертвецов, или нет... Не так. Они спокойно бродили по улицам, делали свои нехитрые дела, что-то покупали и продавали...Даже смеялись. Но тут, наверное, дело в нашем восприятии окружающего мира, ведь что это такое, по сути. Или после Послесмертия смертных капитан не мог воспринимать больше иначе, чем потенциальных клиентов его работодателей?
   И еще что-то. Сейчас, сейчас.
   Тут в голове действительно явно щелкнуло, как будто на экран цветность навели, что ли. Многие вещи стали какбы выпуклее и четче.
   "Кино, однако",- пронеслась глупость и, испугавшись сама себя, исчезла. Почему- то вспомнилась Москва, и один ясный день в конце апреля. И вдруг...
   Нет это не был голос кого-то чужого, это было... Сродни архивированию, ну когда вскрываешь на компьютере сжатые папки. Лежат они себе, лежат не трогают никого, и их никто не трогает, и тут тебе, бац!
   Вот что-то такое и произошло сейчас в голове Коновалова, весьма, кстати, далекого от этих компьютерных изысков и аналогий. Пошла информация. Широким потоком.
   ...Москва ... Название от имени библейского Москва, сына Ноя.
   Место действия. Колокольня Иван-великий построена в 1505-1508 гг . До ХХ века самое высокое здание в столице. Потом.
   Стоооп!!!
   Разум возмутился, разум разволновался, что это, какие еще сжатые папки, но прошла миллисекунда, и разум переварил, сыто отрыгнул и успокоился.
   Услужливый компьютер, поселившийся в голове Коновалова, мгновенно стал выдавать цифры, которые при жизни капитану и не приснились бы, как впрочем, и любому нормальному человеку.
   Капитан пошатнулся, и едва не теряя равновесия, прислонился к серой стене ближайшего дома.
   "Что это еще мне?"
   Потом словно после бомбежки осторожно высунулся из окопа привычного восприятия. Нереально. Ну и что, а что реально?
   "Как мы воспринимаем реальность?"
   Снова зашелестели сжатые папки.
   Звук - 20-2000Гц частота. 120-130 децибел по уровню
   На ум почему-то взбрели сияющие дельфины и тут же с пулеметной скоростью...
   дельфины 20000Гц для сравнения.
   Так что там у нас еще? Зрение, глаза...
   Зрение воспринимает излучение 380-760 нанометров.
   Еще...
   Спектр цветов тоже ограничен семью, а за ультрафиолетом и ультра красным излучением - не видим.
   Дальше. Тик-так...
   Время. К нему изначально мы относимся не правильно. Коновалов это давно предполагал, вот выпал шанс убедиться на собственном, так сказать. Неудачном, наверное, опыте.
   Время может сжиматься и расширяться, это можно только почувствовать, ибо судить о нем как у нас это принято по химическим реакциям нашего организма и скорости их протекания нельзя. Неправильно это. Невсеобъемлимо и отчасти необъяснимо, но это так.
   Капитан потряс головой, она напоминала железный сейф со счетами, там стучали костяшки неведомых знаний, пока не подумаешь, и знать не будешь, подумаешь вот тебе информация на тарелочке с каемочкой.
   Оружие? Пожалуйста.
   ПЗРК Игла. Тяжелый пулемет Утес Снайперки СДС-С. Единый пулемет ПКМ.
   Ну, это допустим не фокус это и я сам знал. При жизни. Той.
   А еще у меня был сапермопед. Такая вот штука. Это уже разумеется в Послесмертии. Очень полезная штука и весьма симптоматическая. На симптомах работает. Вот минное поле впереди допустим. Запускаешь, стало быть, сапермопеда в направлении предполагаемой высадки десанта из одного усталого старлея стоишь и наблюдаешь симптомы. Бабах! Один готов. Берешь следующий, но идею вы уловили. Коновалов вспомнил, как стоял, наблюдая за действиями своих незадачливых механических камикадзе, глядел на то, как те колесиками аппетитно уминают худосочные стебли искусственной, вот уж это точно, попробовал он как-то стебелек на вкус и размышлял, о смысле Бытия и Небытия.
   Тоже и со временем. Был один человечек Гоша, так он когда-то переводил часы на летнее время. Перевел, чувствует что-то не так. Промучился день и перевел назад.
   Капитан присел на нагревшийся за день и недумающий остывать камень.
   Игла лучше Стрелы, точнее. Кстати.
   Почему-то вспомнились карточные символы в замке из послесмертия.
   Пика символизирует конфликт, черви, их еще называли кубок, - любовь, бубны, пентакли, динары - карьеру, трефа или палица - деньги.
   Так, а теперь чего-нибудь посложнее. Смысл Бытия.
   Вопрос не корректный.
   Понятное дело. Информированности мне не хватает. Чтобы вопросы ставить правильные. Даже самому себе. Откуда-то всплыло. Ноосфера?
   Ноосфера. Соединяет, путем создания единого поля вокруг земли, всех людей, как-то ныне живущих, умерших и еще не родившихся.
   Очень интересно. А если поподробнее? Память.
   Существует единая планетарная память, заключенная в хрониках Акаши.
   Хроники Акаши. И тоже подробнее.
   Существовали всегда и появились одновременно с землей. Характеризуются нелинейностью и дискретностью временных потоков.
   Бессмертие?
   Не корректно...
   Прошлое, будущее, настоящее. Относительно ноосферы.
   Такие понятия не применимы.
   Понятно. Для ноосферы мы всегда живы. Ага. Этого я не знал, отметил про себя капитан. Ну и что.
   Живы. Жить.
   Информация недоступна.
   Вот тебе и здрасте.
   Смерть.
   Информация недоступна.
   Замкнутый круг какой-то получается. Формула движения по иным измерениям.
   Информация-знание-сила-энергия-материя-масса, которые и искривляют пространство. В многомерном пространстве появляется возможность попадать в миры находящиеся в разных плоскостях.
   Ага, а мы лишь тени, которые не могут видеть то, от чего они отражаются.
   Капитан вспомнил, что когда-то один солдатик, интеллигентный такой солдатик, начитанный со слюнями доказывал ему теорию возможности путешествий во времени и как доказательства приводил смерч, произошедший вроде бы в Антарктиде в начале третьего тысячелетия или в конце второго, так там в этот смерч ученые поместили хронометр и он показал1965 год.
   Ученые, вот те, кто насилуют и издеваются над нашим сознанием в течение всей нашей жизни, произнес про себя капитан, и отметил, что чувство горькой иронии в его нынешней ситуации ему вовсе не чуждо. И задал следующий вопрос.
   Сознание. Свойства. Enter/
   1. Все сосредотачивать вокруг себя.
   2 .Сосредотачиваться в себе.
   3.Путем пункта 2 присоединяться к другим центрам окружающим его.
   Туманно, но примем на веру. Капитан чувствовал, что вокруг него начинают расти стены нового совсем другого мира.
   Мир четвертого измерения.
   Некорректно.
   Лучше так, время, какое оно в мире четвертого измерения?
   Время пространственно. События не случаются, а существуют и до и после.
   А следствия?
   Следствия существуют одновременно с причиной. Закон причинности отсутствует. Нет прошлого, настоящего и будущего. Есть всегда.
   Вместе с тем все возможности данного момента и все их результаты до бесконечности должны быть осуществлены одновременно с данным моментом.
   И кроме всего выше перечисленного и прочего еще и поступки, видимые, слышимые и растянутые по времени. И... За которые еще надо отвечать по неведомому прейскуранту
   Капитан вспомнил окровавленные тела на тротуаре и понял, что уже начал платить.
  
  

х х х

Если б я имел коня

это был бы номер

если б конь имел меня

я б наверно помер...

(народная мудрость, автор неизвестен)

   Ну и научил. Чтоб меня. Погодка стояла та еще, премилая погодка как для крайнего севера. Если считать от полюса... Кое-где по стройке бродили живые пока еще трупы, пытаясь заниматься своими привычными делами. Но мы постарались не попадаться им на глаза, а то еще припашут, то разгрузи, то донеси, то помоги. Фер вам! Нам планету спасать, достали и так, идиоты...
   По дороге еще и Карлыч меня поучал зараза. В отсутствие ангела, который, боясь мести противников, пользовался невидимостью.
   -Первое Евангелие было от Филиппа. А Валентяне встречались еще в библиотеке Наг-Хаммадм, это 2-3 век.
   - Ну и что говорю? Фер им всем.
   А он знай свое. Защитничек. Кто тебя поит?
   Мол, Саша чего вы его так недолюбливаете, он не такой, он нормальный, трамвая типа ждет. Ага, как же.
   -И вообще, Саша чтобы Вы знали, ангел-хранитель есть у всех. Без исключения. В старину их даже изображали как девушку с ветвью турберозы.
   Я аж поперхнулся от ненависти. Тут еще женщина какая-то привязалась. Вернее не привязалась, а так что попало. Я помню еще переживал, чтобы она нашего гарцующего Пегаса не обнаружила, а то потом еще объясняйся с властями. Надо оно мне?
   А она вслед кричит:
   "Молодые люди!"
   Ага, сейчас откликнусь и проникнусь, как же. Был блин когда-то молодой, а теперь мало того что пожилой, так уже и практически не человек, в свете последних событий в мире животных...Чего она хотела, может тоже ангел с турберозой? А может просто секса за деньги. Не стали мы это выяснять, так пошли... Гусары типа денег не берут.
   Карлыч опять стал чего-то бубнить, разговорился.
   - Саша, а вы пробовали когда-нибудь просто проследить за тенями? Нет? А зря... Чертовски занимательное занятие. Знаете, иногда они ведут себя весьма своеобразно. Да, да как у Шварца. Помните такую пьесу? "Тень". Примерно так. Они живут своей собственной, знаете ли, жизнью...
   Он говорил, а я вспомнил свое утреннее отражение и внутренне поежился...
   - Никто на это внимания не обращает, а повторюсь зря. Потому что есть тени странники, клоуны и даже заметьте... тени охотники, да-да... И иногда мне кажется, что настоящие они, а люди и предметы, всего лишь делают, то что предлагают им тени...
   "Ню-ню, пошла писать губерния, да все мелким почерком. Этого мне еще не доставало, за тенями следить. Странный он все-таки...
   Добрались кое-как. Представил я этого урода с ветвью турберозы в человечьем обличии и с бутылкой "Немирова" в другой, рассуждающего о смысле жизни. Ох и мерзкая картинка получилась, скажу я вам, господа. Впрочем, господа как известно в Париже, в крайнем случае в Лондоне, с ударением на последнем слоге. А мы туточки.
   Место это и без поднявшейся метели было гиблое, нехорошее. Кладбище Подснежников оно называлось на местном диалекте. Подснежники, это такие мертвецы, которых за зиму порешили и под снегом за городом оставили. А летом, когда оттепель то тут то там из под снега начинали выглядывать их симпатичные части тела, я сам этого не застал, мне Мишаня рассказывал, но некая напряженность, как говорится в воздухе присутствовала. Всезнающий Карлыч сказал, что это эманации. Тупой Маношин подумал: " Ну-ну".
   Ангел наш вибрировал, как хреновая фотография, то появлялся, то исчезал в метели. Нас из виду он пока явно не упускал, подстраховывался, падло, ну и пусть ему. Один раз он вообще по-моему превратился в некое подобие негатива. Забавную мы компанию представляли, наверное, со стороны, два непротрезвевших спасителя человечества и полусущество, полукартинка, мигающая в белом мареве с неестественно оттопыренными на ветру крыльями. Я ощутил себя героем некого американского патриотического боевика, эдаким Брюсом Уиллисом, спившимся, но непокоренным летчиком, или нефтяником, к которому обратилось ЦРУ, ФБР, президент США (подставьте по вкусу, кому чего не хватает), и он...
   Тут меня как всегда отвлекли.
   - Здесь...- донеслось откуда-то сверху и сбоку, мигнули обледенелые перья, я чувствовал, что стремительно трезвею. Ощущения были еще те.
   - А как мы?- спросил Карлыч, моя нога провалилась куда-то вглубь и уперлась, во что-то напоминающее человеческую спину, после этого все пропа...
  

" Зима пришла из безвременья,

оттуда же пришел февраль,

Исчезло небо, свет, сомненья,

осталась тихая печаль..."

х х х

Я бы в странники пошел

Пусть меня научат...

( Александр Сергеевич Маношин. Избранное.)

  
  
   Похоже, это был уже обещанный Екатеринбург, вернее его пригород, если можно так выразиться. Я огляделся, вокруг было старое кладбище, и Карлыч, сидящий на заднице и глупо при этом улыбавшийся. Метели и ангела не было и это было приятно.

Вот так с погоста на погост,

путь странника довольно прост.

   Что-то потянуло меня на высокую поэзию, не к добру.
   Карлыч улыбнулся и произнес:
   - Никогда не думал что...
   Он закряхтел и стал приподниматься.
   Я вдохнул побольше уральского воздуха и сказал:
   - Пошли что ли?
   - Куда?- Карлыч развел руками,- И где наш проводник?
   - Полупроводник,- усмехнулся я,- Карлыч, его не будет, но кажется, я знаю, где этот чертов портал.
   С погоста на погост. Это мне похоже музыкой навеяло, блин. Или северным ветром.
   -Ну-ка, глубокоуважаемый профессор, включите, свою соображалку, пожалуйста, и скажите вечному студенту, где в этих местах находится главное российское кладбище?
   К чести профессора он думал всего секунду, потом произнес:
   - О боже!.. Дом Игнатьевых!
  
  

х х х

  
  

Спящая красавица. Иннуэндо.

  
  
   Под мерное качание кареты Присцилла задремала и Вера погрузилась в странное видение, ей казалось, что она снова в доме у Матушки и в то же время где-то еще.
   ...Туманное утро четвертого дня Змееносца владело миром. Запах полыни густо поднимался над полем брани. Замер гномий хирд, ни шороха, ни вздоха. Замерло пространство. Остановилось время, и не было вокруг ничего. Кроме белесой дымки укрывшей все. Каждый видел только стоящих с ним рядом, и ожидание растворилось вокруг. Тишина. Не слышно даже бряцанья цепей превративших щиты бородатых воинов в горный монолит. Не нужно слов, не нужно движений... пока...
   Тысячелетняя грусть укрылась в тумане, тысячелетняя дремлющая где-то неведомая воля просыпалась в этом тумане, пока бесшумно, словно человек внезапно очнувшийся на рассвете, и непонимающий еще, жив он или уже нет... Сжимались в тугой комок мышцы, вздувались вены на хмурых лбах и не было страха, да и где быть ему, когда не было одиноких, где быть ему, когда ощетинившийся щитами хирд готов отправиться тропою Героев, где быть ему, когда Монолит...
   Что-то задрожало в воздухе. Это была великая песня стрел, летящих в воздухе над полем брани. Она оборвалась на низкой ноте излета, лопнула и рассыпалось над землей тысячей разных звуков и их оттенков, сначала тихо, потом все громче и громче.
   И грянуло и разорвалось на осколки и понеслось. Глухой стук шел из-за тумана, глухой топот несся по полю, и вела его смерть, или бессмертие.
   И они полегли... Все до единого и единый как все. Со своей последней песней на устах. Сжимая топоры и головы врагов. А песня осталась, последняя песнь гномов, последний символ их великого искусства.
   Ты слыхала, как поют гномы? Конечно нет, откуда... А эта земля еще помнит из песнь, и их кровь, ибо с кровью впиталась песнь в эти камни...
   ...Голос гномы шел откуда-то из подпространства, и Вера чувствовала, как погружается туда в глубину забытых веков, туда, где еще не был никто из ныне живущих, и навстречу ей несся могучий хорал, настолько мощный, что пространство и время закручивались вокруг него в немыслимые узоры и были они подобны горной реке...
   И хлопьями летел пепел погребальных костров. Всех костров, которые были когда-то, и яркие вспышки уносились куда-то в кромешную темноту, и темнота переставала быть темнотой. Искорки душ делали ее чуть светлей, и в этом был пресловутый Смысл Бытия.
   - Так это для того... - прошептала Вера, или уже кто-то другой вместо нее.
   - Да, - эхом отозвался знакомый голос.- Теперь ты знаешь...
   Гулко словно подковы тикали часы, унося мгновения той же реки.
   - Теперь знаю.- Шепнула Вера.
  

х х х

  
  
   Глава XVI. В которой наши юные друзья изучают изнутри жизнедеятельность и различные виды поведения земляных червей.
  
  
   Трудно сказать, сколько времени мы провели под землей, ход был действительно очень старым, я бы даже сказал древним, чтобы подчеркнуть уникальность этого хода. Из уважения к монахам в поте лица своего рывшего тут землю сродни земляным червям, я уже давно перестал аки и в мыслях своих называть гениальное это сооружение "норой", что непочтительно успел сделать перед началом нашего подземного променада.
   Этот тоннель был очень узким и стены его удерживались на каких-то распорках или подпорках, как мне казалось чудом, или же по велению Господа нашего, что суть есть одно и тоже...
   Чудо с Его стороны оберегать жизни таких убожеств коими являемся мы с Джереми, и тем не менее, в дали мы вскоре увидели свет. Наверное, с таким же вожделением глядят на полоску берега моряки после многомесячного плавания в соленых водах, или усталый путник видит вожделенную корчму в конце трудного дня, или...
   Мы возликовали, но, правда, про себя, потому что нам по понятным причинам необходимо было соблюдать осторожность. Эти своды могли обрушиться в любой момент. Кто знает, сколько лет здесь не ступала нога человеческая. Причем сразу четыре.
   А далее было вот что. Я полз первым, а Джереми прикрывал мой тыл. Что я предполагал увидеть? Наверное, монастырский погреб, ведь именно это успел предположить и озвучить мой спутник. А вот тут я уже путаюсь, потому предпочту не спешить.
   Никакого монастырского погреба с предполагаемыми там бочонками монастырского, двухсотлетней выдержки, терпкого и густого в запыленных бутылях вина, мы не увидели. А увидели мы точно такое же кладбище, как и то на котором и нашли мы эту нору. Вот это да.
   Или все-таки другое? Или то же, но просто другой его конец? Хотя погода не такая, изменилась она. Похолодало и дождик накрапывает. И лес не такой. Или тот самый. Нет, похоже, другой.
   Дождь. Почему? Что-то не так.
   Все эти сумбурные мысли вихрем пронеслись в моей голове, пока мы, отряхиваясь и тихо ругаясь, выбирались наружу. К тому же у меня почему-то пронеслась еще странная аналогия с родами. Когда вот так себе человек ползет на свет, ползет и...
   Я прищурился и поднял взгляд в небо. Оно висело над нами величественное и исполненное недоступной нам красоты. На ум почему-то пришло:
   Небо было сегодня как в старину.
   Небо было сегодня как в старину...
  
  

х х х

   Верхний Єгипет. Западный берег Нила. Земля мертвых. Огромное количество захоронений. Место близ древнего Хенобоскиона, тамплиерский центр Баллантардах, или Дом Воина. Долина Эск ...
  
  
   Да сколько же можно? Тамплиеры какие-то...Внутренний комп, а капитан уже сочинил для своего приобретения название ловил даже подсознательные сигналы, надо было срочно обуздать эту лошадку, а то чокнутся тут проще простого с такими наворотами. Западный берег, где садится солнце. Тамплиеры надо же.
   Дания-остров Борнхельм или Тамплиеров остров.
   Что за... Нет так невозможно.
   Рядом прогрохотала повозка. На ослах тут ездили до сих пор. Вообще на ослах всегда ездят, в любой стране.
   "Инструкция нужна, срочно. Или книжица какая-нибудь. Книга..."
   "Некрономикон" книга позволяющая общаться с мертвыми.
   Причем тут мертвые?
   Коновалов помотал головой отгоняя наваждение. Хотя наваждение ли это было?
   Другое.
   Книги по медицине: Саладин де Аскуло, Сабур Бен-Саад, Альберт Великий.
   Не то. Бытие... И про ангелов что-нибудь...
   Книга Еноха. Книга Бытия утверждает, что падший ангел является стражем неба. И там есть упоминание термина светлоглазые.
   Еще.
   "Книга Авраама" - бессмертие.
   Капитану стало даже немного жалко свою бедную голову, надо же старается, пытается понять чего ему дураку нужно. Сколько же туда всякой дряни понапихано?
   Так, пока суд да дело, проверим еще чуть-чуть египетскую тематику. На ум пришел старый добрый фильм про египетскую царицу Клеопатру и ее озабоченного Антония.
   Манипул-200 человек, легион- 5-6 тыс. Три манипулы когорта. 10 когорт - легион.
   Так стоп это у нас какой-то Древний Рим получается, надо что-нибудь местное, богиню или близко, как на зло, кроме верблюдов и пирамид ничего в голову не лезет. Ага. Ирида! Кажется...
   Ирида- радуга
   Вот так всего-то.
   Тут капитана отвлекли звуки странной музыки, доносившейся из открытого настежь окна на втором этаже ближайшего дома
   Арфа!
   Арфу еще называли Ниблий.
   Отключение
   Escape/
   Капитан уже немного стал понимать, как ему работать со своим новым сознанием, он чувствовал себя спутниковой тарелкой, а рога были, очевидно, усилителем.
   Вдруг страшно захотелось спать. Капитан прикрыл глаза. Ну не здесь же. Он посмотрел в то окно, откуда доносились звуки неведомой арфы, потом по сторонам и вошел во дворик.
   Никого, когда он шел по дорожке между клумбами, он уже почувствовал, что его ведут. Как ни странно, музыка не становилась громче, она затихала, по мере того как он приближался к мансарде.
   Мыслей не было, по крайней мере, посторонних и внутренний комп молчал.
   Вот и дверь, она оказалась открытой, и когда капитан пересек порог, то отметил, что звуки ниблия исчезли.
   Так и есть, он понял правильно, ему сюда.
   За порогом не было ничего, только тьма. Было такое ощущение, что Коновалов стоит на краю разверстой бездны.
   "Все что ты видишь, всего лишь у тебя в голове", - шепнул кто-то в ухо голосом Деда.
   Потом свет включился, и капитан увидел себя стоящим посредине комнаты с бежевыми обоями. Типичный недорогой офис. Стол, кожаное кресло для посетителей. На столе компьютер, как же без него. За столом мрачноватого вида мужчина в дорогом пиджаке и с синим лицом. Глаза прятались под темными непрозрачными очками.
   Коновалов сразу понял, что перед ним мертвец. Живой или полуживой, ну что-то вроде самого Коновалова, только похуже сохранившийся, может быть из-за несоблюдения спортивного режима, кто его знает. Человек явно при жизни страдал одышкой и прочими спутниками кабинетных работников.
   - Наконец-то,- выдохнул он.- Я уж думал, не дождусь. Так сгнию...
   Коновалов молчал, даже в кресло садиться не стал.
   - Ты Воин, пойми, тяжело... Ты ведь такой же, как я, - если бы не одышка и фиолетовые раздувшиеся губы, мертвец, наверное бы говорил скороговоркой, создавалось впечатление, что он очень спешил выполнить чей-то приказ.
   - Я передам тебе все, что знаю. Так ОНИ,- он выделил это слово,- велели.
   Коновалов вспомнил о сущности в белом костюме и почувствовал себя совсем неважно.
   -За клиентами я проследил от самого... Города... Ох и помотался я за ними, это какие-то придурки просто...Впрочем зачем тебе это...- мертвец совершенно по-стариковски пошамкал губами и выложил на стол фотографию.
   - Вот гляди. Встретишь их там, где тебе было сказано. Не ошибись. Один из них убийца.
   Капитан продолжал молчать, и мертвец видимо посчитал это сигналом. А может остатки человеческого толкнули его на монолог, как знать? Он заговорил сначала медленно потом быстрее, Коновалов слушал и глядел на фотографии.
   Ничем непримечательные лица... На одной два мужика, один старый один молодой, молодой был тот, что и на фотографии капитана. Ничего нового. Старик... Вида чмошного, но интеллигентного, и пожалуй пропитого, ну это обычно соседствует одно с другим. Неужели он? С ума сойти.
   Мертвец между тем продолжал говорить.
   - У меня ведь в той жизни контора была. Погребальная. Не поверишь. Большим человеком был. И так вот теперь. А что делать? Инсульт, понимаешь незадача...Ты то тоже небось... Да ладно не говори, понятное дело.
   И представляешь, испугался. Ни черта не боялся при жизни, ни бандитов, ни налоговой, а тут так жить захотелось. Как никогда... Юмор наверное, да? Думал обдурю, а от судьбы не уйдешь... Проследи говорят, дело непыльное , а нам нельзя. Игры у них так их сволочей. В зомби вот превратили. А ты гляжу пока не гниешь... Ну да скоро начнется не переживай... Опять юмор...
   Капитан продолжал молчать.
   - Такое вот дело. И что дальше, на кладбище снова? Молчишь... Ну молчи, молчи, тебе брат тоже нелегко...Тут вот... Запомни, можно живым быть после смерти, а при жизни мертвее мертвого. Да... Мне вот не повезло... Прощай...
   И тут все поплыло перед глазами Коновалова. Откуда-то подул ветер, очень сильный и почему-то холодный. Силуэт бывшего большого человека стал словно бы таять на глазах, тлеть и распадаться.
   Коновалов опомнился и крикнул:
   - А девушка?
   Ответа не было. Потом все погрузилось во тьму, и сознание покинуло капитана.
  
  

х х х

   Одинокий Царь пустыни меланхолично жевал колючку на краю своих владений. Палило солнце, но что оно коренному жителю этих песков. Он был абсолютно равнодушен к окружающему пейзажу и даже не обратил своего царственного внимания на приближающегося сородича. Тот же спешил, хоть не было заметно погонщиков и никто не понукал его.
   И приблизившись, стал говорить он. И если бы кто-то смел подслушать разговор двух царей, то узнал бы следующее.
   - Опять за свое? Это не по правилам...- заявил Приблизившийся.
   - Почему,- насмешливо поинтересовался Жующий. Поднимая ушастую голову и на миг, оставив в покое недоеденное растение.
   - Нельзя использоватьНеживущих!
   - А как ты отличаешь Живущих от Неживущих? Суть то одна.
   - Это глупая игра словами, ведь было же сказано...
   - А как ты разграничиваешь глупость и неглупость?
   - Ты снова за свое...
   - Я всегда за свое... И ты это знаешь.
   - Я буду вынужден...
   - Давай, а я вот на счастье свое или на беду ничего не вынужден. Это удел слабых...
   И сказав так, он снова принялся за свою колючку.
  
  

х х х

И плакали в своих вонючих норах

От эстетичного экстаза

(Лесь Подеревьянський)

   - Да известно ли вам, что Смерть единственный персонаж изображаемый у разных народов практически одинаково?
   Да, да это так. Такое впечатление, что художники рисовали ее с натуры. Причем в разное очень разное время и все равно одинаково. Правда, насколько я знаю в один период времени, в Европе в средние страшные века, после того как черная чума выкосила население на четверть, к традиционной косе были добавлены крылья. И драконий хвост. А так все как обычно. Почему?
   - Не знаю Карлыч и думать об этом не желаю, если честно...
   - Зья, батенька, зья...- профессор нервно засмеялся, слушать его было страшно.
   - Саша, вы одно поймите. Космос является цельной, упорядоченной системой, в которой поддерживается определенный порядок, и в котором работают некие законы, действие же их даже мы частично можем отследить на личных частных примерах. Существуют миры называемые астральные. Их суть невозможно постичь нашим человеческим разумом нашими приборами и средствами измерений и наблюдений. Но они существуют независимо от знаний о них тех или иных существ обладающих разумом.
   - Ну и что тут такого, помолчи Карлыч, чего-то муторно мне...
   - Неудивительно...
   А чего удивительного? Ничего. Так и есть.
   Карлыч молчать не мог. Видимо конституция у него такая. В минуты опасности, а опасностью так и пахло в воздухе.
   - Несчастный монарх. Вы знаете, как его окрестили в народе?
   - Ну, Николай. Какой там из них не помню, помню Кровавый был кто-то. Но вроде не этот.
   - Эх, Саша, Саша. Кровавым его сделали большевики, вернее окровавленным, после того как расстреляли. А до этого его окрестили Окаянным. Николай отрекся от престола. Так вот. Как говорится, в здравом уме и рассудке. Вопиющий поступок с точки зрения приверженцев монархического уклада. Почему он не передал власть наследнику? Непонятно. Грубо говоря, Самодержец сам отрекся от самодержавия. Да и по отношению к церкви он лавров не снискал. Такой был человек. Своеобразный. Теперь вот современники желают причислить его к плеяде святых. Монархия входит в моду. Все повторяется Саша. Хотя не мне об этом судить. Как говорится, "не судите, да не судимы будете".
   Вот же завелся старый черт. Ничего не хочу говорить по этому поводу. Действительно, не нам судить. У нас своих проблем выше крыши.
   Жутко здесь, это да. А смысл...
   А смысл, мне кажется действительно в том, что мы делаем в данный момент. И все. Именно в данную секунду, терцию, или что там еще...
   Потому что возьмите, например, наше рождение. Вот ты родился, и нет смысла. Дальше. Или смерть. Умер и тоже, все, нет дальше смысла.
   Потом еще, что интересно. Страх смерти. Что это? Почему он есть? Может не надо его? Вот родился человек, и страх смерти вместе с ним родился. Зачем? Непонятно. Или сразу он не родился, а потом появился, родители научили. Говорили туда не лезь больно будет, сюда не влезай убьет. А если бы не научили, а наоборот бы талдычили, не надо смерти бояться, дерьмо все это. Нету ее этой смерти и так далее, какие бы сущности тогда бы вырастали? Вот вы чувствую смеетесь уже, а смеетесь из-за этого самого страха, а сущности между прочим бессмертными бы и рождались, потому что не может с человеком произойти то чего он не боится...
   И вообще страх этот, ни в коем случае не инстинкт самосохранения, это совсем другое, не нужно мешать грешное с праведным. Это качество приобретенное. Так мне кажется.
   Чего-то мысли у меня скачут, и башка разболелась. Хотя чего удивляться.
   Да и место было довольно неприятное. Понятно, казнь императора российского само по себе событие из ряда вон... Но тут же кроме всего еще присутствовали и дети... Карлыч правда предупредил, что ни тел ни костей нам встретиться не должно, ибо останки в свое время были перевезены и перезахоронены, но кто знает, чего они там пиарщики долбанные на самом деле перевозили... Вобщем, несмотря на развитой цинизм эпохи развитого социализма, вся эта обстановка серьезно действовала на мои расшатанные алкоголем нервы...
   - Тсс, кажется, это здесь...
   Мы, наконец, добрались до дальней стены этого ужасного подвала. Света разумеется не было. Ни отраженного, никакого... музей, блин.
   Превозмогая непонятное оцепенение, охватившее все мои члены без исключения, я чиркнул зажигалкой...
   - Как он там говорил?
   - Не спешите, Саша... Сейчас...
   Пламя обожгло плоть и ... Нет, не может быть!..
   На стене проступало нечто. Огонек погас, потом вспыхнул вновь, и буквы поползли по стенам, словно змеи...
   1921 год от Рождества Христова

Здесь по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы.

   -Что это? - раздался шепот в наступившей тьме, правда в тот момент мне казалось, что тьма никогда и не рассеивалась, с того самого дня, двадцать первого года...
   Нет ребята, я никогда не был отъявленным монархистом и монархистом вообще... Но знаете... Нет не знаете вы ничего. Я понял как ни странно всех этих энергетов или как их там. Это было действительно сильное место, куда там ацтекам и прочим, личностям типа Кастанеды. Детские игрушки. Место это было... Опять не хватает слов. Меня, помнится, еще резанула мысль о цинизме Хранителя, хотя для подобного рода сущностей, как я понял, таких понятий не существовало вовсе, это с моей недалекой точки зрения я мог оперировать подобного рода понятиями, да и чего там с нас простых... Ну вы поняли. Я знал очень важных товарищей, которые буквально лопались от сознания собственной значимости и величия. И вещи эти подчас были только по их мнению, и не всегда совпадали с мнением окружающих. А по мнению этих самых окружающих было все совсем не так, но товарищам этим было наплевать на чужие мнения, им было не наплевать только на собственную значимость.
   И знаете смешно наблюдать подобную публику, когда она или он попадает, например, в толпу разъяренных матросов. Тем более революционно настроенных, или под наркотиком, не важно. Или просто прохожих, но чем-нибудь серьезно расстроенных. И что тогда мы наблюдаем? Правильно, ничего хорошего. Наши раздутые идиоличности, почему то хотят в этот момент, стать ужасно маленькими и незначительными, а лучше всего незаметными, чтобы не стать мертвыми. И этот страх живет внутри них. Значит внутри они мертвецы, вот такой я сделаю для вас неожиданный вывод. И самолюбование их исчезает куда-то и прочая надуманная самогордыня. Ох и термины я сегодня выдаю, самогордыня, идиоличности. Надо же!
   Нет, ребята это было страшно. Действительно, страшно. Меня не обступали призраки невинноубиенных особ царского... Нет... Это было нечто, как же сказать. Это было соприкосновение с Нечто, или нечтом. Причем соприкосновение такой силы воздействия, что хотелось немедля лететь, левитировать, трансплантировать... короче подальше...Я не пытался в тот момент разбираться в своих чувствах, нет. Я просто сжал изо всех сил руку Карлыча и шепнул:
   - Валим...
   И мы повалили, тут даже ничего не пришлось загадывать и шептать, хотелось просто отсюда куда подальше, и причем не важно куда. На Чукотку, на Полюс, экватор, в Египет...
   Откуда-то из туманного далека, долетел невинный и как всегда своевременный вопрос от Карлыча:
   -А вы знаете батенька, как арабы называли христиан?
   И тут же последовал не менее быстрый ответ:
   -Назара...
   "Ну и что?"
   Помолчал, потом спросил:
   - Вы, Саша стихи любите?
   "Ага, ужасно. Как институтка", - подумал Саша про себя, а вслух промолчал. Карлыч молчание мое принял видимо за согласие и продекламировал, с тоскливым выражением скорби на лице. Одухотворенно, получилось.
  

Я хочу себе построить трон

На огромной холодной горе,

Окруженный человеческим страхом

Где царит мрачная боль.

   -Как вы думаете, чье это творение?
   "Никак я не думал. Оно мне надо?"
   -Карл Маркс, раннее...
   "Оппа!"
   - А так он еще и поэт? С претензией на генитальность?
   - Пытался, по молодости...
   - Как все мы.
   - Ох, что-то и мне нехорошо,- Карлыч старчески пошамкал губами, а потом вдруг запел неожиданно чистым голосом, негромко, но убедительно.
  
   Боже, Царя храни!
   Сильный, державный.
   Царствуй на славу нам!
   Царствуй на страх врагам,
   Царь православный;
   Боже. Царя храни!
  
   Боже. Царя храни!
   Славному долги дни
   Дай на земли!
   Гордых смирителю,
   Слабых хранителю,
   Всех утешителю
   Все ниспошли!
  
   "Ага, Карлыч, ты еще и монархист! Тот еще крендель. Пласидо Доминго, Шаляпин, а все туда же, золотая рота, ей богу!"
   А профессор меж тем продолжал. От его пения потихоньку, полегоньку, а становилось не по себе. Хорошо не услышит нас никто.
  
   Перводержавную
   Русь православную,
   Боже, храни!
   Царство ей стройное,
   В силе спокойное!-
   Все ж недостойное
   Прочь отжени!
  
   Нет, ну правда, представьте, стоит хлыщ принародно, можно сказать, и орет, что баклан, штаны на коленях вытянуты, манжетки черные, очечки треснутые, а в глазах чисто радуга сияет. Залюбуешься, если близко не знаком. У меня аж мурашки по телу поскакали от этой картины Шишкина, маслом по стекловате. Блин!
  
   Воинство бранное,
   Славой избранное,
   Боже, храни!
   Воинам мстителям,
   Чести спасителям,
   Миротворителям-
   Долгие дни!
  
   У Карлыча прям слезы ручьем по лицу рванули. А он рукавом их вытер и знай свою линию ломит... Я понял, что пока он до конца не допоет не успокоется горемычный...
  
   Будь нам заступником,
   Верным сопутником
   Нас провожай!
   Светлопрелестная
   Жизнь поднебесная,
   Сердцу известная,
   Сердцу сияй!
  
   Тут, наверное, чего-то наложилось одно на одно и ноздри мои впервые за последние несколько лет втянули в себя горячий воздух пустыни...
  
  

х х х

Nessun dorma Nessun dorma

Tu pure o Principessa

Nella tua fredda stanza

Guardi le stele

  
  
   "...Мертвецы правящие нами питаются нашей жизнерадостностью, превращая нас в живых мертвецов".
   От этой неожиданной фразы Вера очнулась. Где это было сказано? Кем? Во сне или уже здесь. Она уже твердо поняла, что ВСЕ имеет значение...
   В дверцу экипажа вежливо, но настойчиво стучали. Вера быстренько привела себя в порядок, мельком выглянула в окно, там не было ничего кроме придорожной рощицы, и после этого выглянула наружу.
   Перед ней стоял незнакомый мужчина, лет пятидесяти, с холодным, и малопривлекательным лицом. Одет он был по-военному строго и если бы не уродливый нос и неприятный лиловый цвет лица, то его вполне можно было бы считать весьма привлекательным. Чуть поодаль гарцевали на черных кобылах неопределенного вида молодые люди при полном вооружении.
   Он почтительно подал Присцилле руку и негромко сказал:
   - Попрошу вас мадмуазель следовать за мной.
   Вера беспомощно огляделась ни ее сопровождающего, ни слуг, ни кучера в пределах досягаемости видно не было.
   - А где мои спутники? Сэр...
   Лицо незнакомца приобрело невообразимый оттенок и от всей его фигуры вдруг повеяло неземным холодом.
   - Они в аду, мадемуазель... Попрошу вас.
   Вера сделала пару шагов чисто автоматически, и взгляд ее упал на дорогу за каретой. Сердце ее застучало и замерло, потому что еще несколько человек не особо спеша, раскладывали на обочине тела ее спутников и спутники эти были безоговорочно мертвы.
   - Хорошая работа, не правда ли? - ухмыльнулся лиловолицый незнакомец. - Ведь Вы даже не проснулись, как тихо и быстро все это закончилось...
   - И что дальше? - Вера сглотнула неприятный комок, застрявший в горле.
   Незнакомец равнодушно смотрел в сторону.
   - Дальше? Пойдемте со мной. Эй! - крикнул он работающим на укладке трупов,- Ко мне, живо, - а потом продолжил, обращаясь уже непосредственно к Присцилле. - Можете молиться, если желаете. На меня это не действует...
   Вера беспомощно огляделась. Кровь бешено стучала у нее в висках.
   " Что же делать? Неужели это все... как глупо".
   Но ни то, что бежать, даже размышлять было некогда. Двое уже подскочили, стали по бокам. Один ужасно пахнущий наклонился, очень близко и связал руки кожаным ремешком. Потом другой бесцеремонно взял под локоть и потащил, по-другому и не скажешь в сторону от дороги по мягкой траве, туда, где виднелась верхушка небольшой часовенки.
   Присцилла хотела упасть в обморок, но кто-то, быть может, Вера не дала этого сделать. И маленькая Присти стала молиться за двоих, ибо дитя современности Вера Одинцова молитв не знала, и молилась горячо и убежденно, глядя наполненными слезами глазами в хмурое британское небо...
  
  

х х х

НАЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ

  

Fide, sad cui vide

Что-то типа, смотри, кому доверяешь...

   Небо сегодня действительно было как в старину. Не знаю, почему, но это словосочетание намертво застряло у меня в голове, а значит, это было действительно так, потому что жизненный опыт мне подсказывал уже неоднократно. Что если чего-то привязывается ко мне, то все неспроста, а я жизненному опыту привык доверять. Мне с ним хорошо, уютней. Что ли...
   Джереми, несмотря на наше возможное избавление, по-обыкновению бесился. Ну и пусть его побеситься на свежем воздухе это даже бывает полезно. Что за человек. Как начнет варианты перебирать, с ума можно сойти.
   "Идиотская привычка из всего делать пули, а потом ими же себя и расстреливать. То не так это не так..." Я не выдержал и заявил вслух:
   -Знаешь ты кто?
   Он тупо на меня воззрился.
   - Ирод Галилейский!
   - Почему?
   - Потому что методы решения проблем у вас с ним сходятся...
   - Сволочь, вы сударь. Я с вами буду стреляться, - сплюнул он желчью, прямо трава задымилась.
   - Не получится,- нагло заявил ваш покорный слуга. - Лицом не вышли... Сударь. И вообще долго мы тут сидеть будем.
   Виконт подтянул штаны, осмотрелся по сторонам и сказал:
   - Действительно.
   Вот это я понимаю. Вот это я узнаю прежнего Дже.
   Некоторое время мы молча вдыхали воздух свободы и осматривались. Пейзаж был может быть несколько странный, но в целом ничего особенного, луг вскоре закончился и мы вошли в лес. Погода только, как-то резко поменялась и не в лучшую сторону, потому что явно стал накрапывать дождь. Преследователи наши пропали, как в воду канули, и пока у нас не было тому рационального объяснения. Но это было даже приятно. Видимо все-таки заботиться о нас природа по мере сил, ибо мы ее часть неотделимая и потому весьма важная, что мне, если честно весьма льстит. Собственно и заповеди Христовы в этой связи и даны нам. Просто как законы благополучного существования нашей с вами души. Это в них в первую очередь и изложено.
   "Не убий, не прелюбодействуй..."
   Тут важно интонацию правильно уловить. И как мне кажется, сказано все это, прежде всего с любовью к нам грешным, а трактовать по разному можно. Сколько нас в свое время святые отцы пугали: "Не укради..." Хм...Богу, в смысле законам природы что? Наплевать по большому счету. Кради сколько влезет, да только платить за это придется и не обязательно деньгами. Не верите? Так спросите у тех, кто украл, все ли в их жизни бренной гладко да приятно? А Бог от этого и предостерегает с любовью к детям своим. Да и прочее... Не надо напрягаться чрезмерно, никакой энергии не хватит на ваши страсти. По сути ведь если разобраться, то и не надо человеку ничего сверхъестественного. От дьявола все это, и красота чрезмерная и уродство и богатство...Золотая середина вот что приоритетно с мировой точки зрения, но ни в коей мере не усредненность, а скажем так достаточность, ибо все в природе стремиться к равновесию, вот о том и гласят те заповеди, однажды услышанные. А выше или ниже от этой богом данной нормы - уже путь к Диаволу, если хотите, который по сути своей и сам является неким сводом вполне успешно работающих законов и правил, только других. А как те законы назвать дело вообще десятое, понятия Бога ли Сатаны человеком придуманы. Символизм во всей своей красе. Человек вообще животное забавное, на символах этих задвинутое, в большинстве своем ни мыслить абстрактно, ни анализировать не обученное, вот и рисует себе картинки позабористее, да страху нагоняет и себе, и грядущим поколениям.
   - Дже, так все-таки, мы не закончили наш спор...
   - Отстань...
   - Нет, ты скажи, Готфрид иудей или как?
   - Или как... - огрызнулся виконт, но, тем не менее, дал втянуть себя в дискуссию.
   А речь шла о великом Готфриде Бульонском, крестоносце и по совместительству первом синамбрском магистре. А ведь всем известно. Что франки, они же синамбры дали нам право называться французами. Но если копнуть глубже и вспомнить о том, что некий Давид, в иудейском происхождении которого наверняка никто не сомневается, как раз и дал начало роду первосвященников-царей или наоборот, кому как нравится. А там уж Ваал, ни Ваал. Короче все мы птенцы племени Вениаминова.
   Джереми знал о моих аргументах, но по-обыкновению начал хамить, не умеет он честно спор вести. Плебей.
   - Давай, запел! Первосвященники... Ты еще Монсегюр сюда приплети, 1244 год от Рождества Христова.
   Ну, вот и началась приятная богословская беседа. Немного ереси будет в самый раз.
   - Смотри что получается, все цари суть короли имеют часть иудейской крови, ибо помазаны на царствие, скажем так представителями некой иудейской общины. Можно я так это назову.
   - Нельзя...
   - Спасибо. И при этом инквизиция по указу католической церкви сжигает евреев на кострах, иногда только за то, что они евреи. Или я чего-то не понимаю или тут противоречие... Они молиться должны на евреев и беречь их как богом избранный народ.
   - Тебе надо ты и молись.
   - Нет, Дже, ты или не понял или не хочешь понимать. Дело не в евреях, а в противоречии. Ладно, черт с тобой, ты скажи, хотел бы быть царем?
   - Лучше первосвященником, - хитро прищурился Дже.
   - Тьфу, на тебя! Какая разница?
   - Для меня огромная,- с чувством произнес виконт.
   - Ладно. Ну, хотел бы?
   - Сударь вы меня утомляете, и, прежде всего тем, что задаете риторические вопросы. На них не существует ответов. Чего ты вообще от меня хочешь, не пойму. Ну, хотел бы, допустим, дальше что?
   - Ага!
   - Или не хотел бы, какая разница вообще. Кому до этого дело. И что в мире изменилось бы, суть стань я Монархом?
   -Я кивал с важным видом на ходу, мне нравится, когда Джереми злится. Я чуть выждал, а потом продолжил:
   - Ладно, по крайней мере, согласись, что царем быть неплохо. Не правда ли? А здесь в глуши погляди что твориться. Тут, что ни чин то царь...Вот это царство так царство. Все друг перед другом кланяются, кланяются... Представишь допустим картину, аж дрожь пробирает. Возьми того же де Флери, кто он для местных крестьян своих? Король далеко, а он близко, вот и думай кто им главней. Вот допустим я тоже король, захочу казню, захочу помилую. Или вот сяду на трон и вызову крестьянку какую-нибудь и спрошу со всей строгостью:
   " А что Люси или Шарлотта. Или вообще не знаю имени твоего, батюшка ваш или муженек в армию не собираются?" А батюшка меж тем сидит на теплой печи, сам себе король в семье, заметь, но при слове "королевская" у него судороги начинаются с возможным смертельным исходом.
   " Нет", - говорит Люси или Шарлота, и в слезы. Ну, нам королям на слезы женские начхать, усмехаемся мы и говорим сладким голосом:
   "Ну чтож, сделаешь мне приятно, не трону батюшку!" Ну и дальше понятно. Нет, не плохо быть царем, не плохо...
   Чего это меня понесло? Такую дурь наговорил.
   Виконт посмотрел на меня выразительно и даже пальцем у виска крутить не стал.
   - Ты я вижу совсем плох становишься, сударь. Мелешь что попало. Найдем мы тебе женщину, не переживай.
   - Да я не про то...
   - Я понимаю, мон Шер, понимаю. Если не про то, то значит, ты съехал на банальщину. А это непростительно. У меня. Говоришь прописными истинами, а значит, считаешь присутствующих полными идиотами. Но я понимаю, это ничего, это бывает, дай только до деревни какой-нибудь добраться, а уж там я тебе мозги прочищу.
   - Барашком ...
   - Кулаком, а сейчас прости, не могу, вы сударь можете мне понадобиться и, причем в полном здравии на случай отражения вражеской атаки. Кстати, потрудитесь обзавестись каким-нибудь оружием.
   - Каким?
   - Каким-нибудь...
   Мысль была резонная, но непонятная, я никакого оружия здесь не видел. Но Дже сегодня решил, видимо, меня удивлять. Он становился и выломал два неплохих дубка, которые мы уже совместными усилиями очистили от веток и тем самым превратили в подобие палиц.
   После этого разговор плелся слабо. Не знаю, виноваты ли в этом наши дубины, или что иное, например, происки высших сил, но факт остается фактом, мы двигались в молчании.
   Лес стал редеть, дождик поутих и мы примолкли.
   - Дорога недалеко,- вдруг промолвил Джереми.
   - А?
   - Дорога говорю недалеко.
   Пришлось поверить ему наслово, тем более что впереди послышался неясный шумок, напоминающий человеческую речь. Мы, не сговариваясь, шлепнулись в листву и поползли. Вскоре нам открылась картинка из рыцарских романов. Пара злобных аспидов истязала несчастную девушку в синем плаще. Ну не то чтобы истязала, конечно. Скорее готовились приступить, а пока играли у нее на нервах. Один прилежно копал какую-то яму. А второй поигрывал довольно острым с виду клинком. Девушка молилась стоя на коленях, на аспидов внимания не обращая. А они не обращали внимания на нас, что было в данной ситуации совсем неплохо и увеличивало наши шансы. Рыцарей на картине не было. Они думали.
   Я, например, думал, как было бы здорово иметь в данной ситуации четырехствольный мушкет. О чем думал мой друг и соратник я не знаю, но надеюсь о нечто подобном. Мы переглянулись. Девушка была симпатичной.
   - Тебе правого, мне левого... - шепнул Дже. И рассуждения закончились. Дубина против клинка и лопаты не ахти, какая вещь, но внезапность решила все. Заскучали, видимо рыцари без ратного дела. Вскоре оружие наших противников перекочевало в наши руки, а прежние хозяева один со свернутой шеей, а другой проткнутый кинжалом несчастной девы валялись на дне недовырытой могилы. Кинжал у девы выхватил я, когда она внезапно вскочила при нашем появлении и попыталась оказать, скажем, так посильную помощь. Помощь мы не приняли, а кинжальчик пригодился. Она видимо им в процессе молитвы пилила свои узы.
   Потом она нам чего-то сказала, типа "мерси", но я ничего не понял. Говорила она явно не по-французски. Я сказал:
   - Потом,- и мы все трое скрылись в придорожных зарослях.
  
  

х х х

..............................

   В себя капитан пришел уже на улице. Он снова куда-то брел, бездумно и бессмысленно. Пока не уперся в огромный рекламный щит, на котором была изображена некая рекламная мерзость на фоне трех пирамид. Тут он отдал себе приказ стоп. Присел на бордюр, как многие окружавшие его бродяги самого бомжового вида и стал собираться с мыслями. Пора было выдвигаться, но что-то удерживало на месте. Словно сухой африканский ветер шептал:
   "Не спеши..."
   "Немного отдохну и пойду",- решил Коновалов и принялся разглядывать бродяг, тем более вид большинства из них был весьма живописен. От этого увлекательного занятия Коновалова отвлек благообразный бомж вполне европейского вида. Этот типаж был наряжен в военного покроя кацавейку без рукавов и военную же кепи с козырьком цвета хаки. Притом имел при себе бороду, неприятный запах и сумку, типа авоська набитую всяким хламом.
   - Привет землячек, - вежливо поздоровался он и приземлился рядом.
   Коновалов отрешенно взглянул на него. Беседовать совершенно не хотелось, но бить мирного "туриста" пока тоже не было необходимости. Но звоночек какой-то сработал, капитан решил не спешить и потому ответил ровно:
   - Привет.
   - Табачком не угостишь, землячек?
   - Бросил, не курю...
   - И давно?
   Бомжик порылся в своей авоське и выудил оттуда сигаретку.
   - Ох, не наш ты землячек, не наш...
   Коновалов удосужился открыть один глаз.
   - Слушай, по добру прошу. Шел бы ты от греха.
   Бомжик ухмыльнулся и прикурил, щелчка зажигалки капитан не услышал и звоночек зазвучал громче.
   - От греха не уйдешь. Верно, капитан?
   "Понятно",- успел подумать Коновалов,- "Нашли. Интересно, из какого лагеря птица? Тоже мне вырядился".
   Он отчетливо фыркнул, просто так. Бомжик усмехнулся.
   - Верно. Быстро ты меня определил.
   - А чего тебя определять. Может я вообще определяю инородца по цвету ресниц.
   -А ты и впрямь хорош - почти не удивился. Владеешь собой. Спецназ?
   - Можно и вас. Холи удивляться, ко мне последнее время только такие и подходят.
   -С кем поведешься...
   - А, ну-ну...
   Помолчали.
   Бомжик пыхнул и выпустил причудливое облако.
   - Как тебе тут, снова?
   - Отвали...
   - Развели тебя капитан, ох развели...
   Коновалову захотелось сказать что-нибудь резкое, но он взял себя в руки, ограничившись коротким:
   - Ну, ты и гад!
   - А что такого, Гад нормальное еврейское имя,- засмеялся бомж.
   - Веселишься? Дальше что?
   - Дальше? Кто ж его знает. И не веселюсь я, плакал бы, наверное, с удовольствием, если б мог... Ты не в моей компетенции. Но зла тебе не желаю. Поговорить хочу.
   "А он шутник, этот кукловод. По чину не меньше полковника в Их иерархии. Серьезная птица не меньше Архангела. Кто там у них был? Гавриил... Михаил... Труби Гавриил труби, хуже уже не будет... Жаль, что досье не снабдили. На небесный ОМОН".
   "Полковник небесного ОМОНа", между тем продолжал:
   - Ты знаешь капитан, мы не вмешиваемся, вы уж тут сами... Разберетесь. Но не напрямую... Вопрос у меня к тебе. Вечный.
   Он помолчал.
   - А вот скажи мне человек, как ты думаешь, почему до сих пор никто до Хроник этих не добрался?
   Капитан молчал, а что говорить? Все говорено...
   - Понимаю, Защитник. Понимаю. Миссия выполнима и пошли они все. Слово дал, выполню. Все знаю и все равно я тебе подсказочку одну сделаю, насчет методов воздействия. Как в спецслужбах. Имею право.
   Коновалов молчал.
   - Я представляю, что ты чувствуешь сейчас. Тебе наплевать по большому счету на эту работу, но ты будешь ее делать и будешь ее делать честно. Правильно, делай. Тут схема простая. Вас будет трое, Идущих. Задача проста как перст. Дойти. Потом в определенный момент появляется Охотник. Тут полное разнообразие вариантов, но не это суть важно. Будет стычка, тебе не привыкать, на напарников своих ты положиться не сможешь, самому придется, ну да ладно, тебе не впервой. Если убьют тебя, все миссия провалена, остальные могут расходиться. Допустим, убьешь ты его, и как тогда быть с заповедями, насколько чисты окажутся помыслы Идущих, которые позволяют себе убийство?
   Ты вообще представляешь, во что ввязался? Эти Хроники будь они неладны, окажут воздействие на вашу долбаную цивилизацию, - тут бомжик прервался на секундочку и смачно сплюнул, похоже недолюбливал он цивилизацию, по личным мотивам недолюбливал.
   Наплевавшись, он продолжил:
   - Короче смотри, я предупредил, а большего сказать не могу. Сам решай. Всегда так было. Не нам правила нарушать. Но учти одну вещь. Лично я бы согласился на ничью. Понял. И все при своих.
   Капитан криво ухмыльнулся и неожиданно для самого себя проговорил:
   - За место возле Него, переживаешь?
   Бомжик понял намек, вскинулся:
   - Дурак, ты капитан, дурак. Ничему тебя ни жизнь, ни смерть не научили. И учти, я изначально был против твоей кандидатуры. Понял?
   Пойми, Тебе, не знаю в какой момент внушения, поставили фишку, тебе подарили веру в то, что после выполнения, успешного и честного твоей миссии, тебя... Наградят. Так?
   Коновалов открыл глаза и глянул на бомжа-полковника в упор.
   Тот выдержал взгляд капитана и расплылся в улыбке.
   - Кинули они тебя действительно, кинули без всяких для тебя перспектив. Такая тут война. Ты зомби, кэп, высокоорганизованный, запрограммированный и очень правильный зомби. Но это не Ты. Понимаешь не Ты... Прощай. Я тебе свою фишку кидаю. Может сработает. Короче разберешься по ходу. Заболтался я тут с тобой.
   Тут ни с того, ни сего за спиной у капитана, что-то хлопнуло, он инстинктивно дернулся, а когда повернулся назад, бомжика и след простыл, словно и не было его.
   - Марево, блин...- процедил Коновалов и про себя усмехнулся.
   "А видимо у нас действительно есть шанс, не зря они так забегали... Да и в конторе у них похоже согласия нету".
   Голова капитана должна была в этот момент взорваться, но нет ничего. Он устало прикрыл глаза, а когда открыл их. Рядом уже никого не было, валялась только пачка сигарет, наполовину пустая.
   "Или наполовину полная?" - пронеслось в воспаленном мозгу и внутренний комп не решил проблемы.
   Коновалов сжал пачку в руке вместе с сигаретами и бросил ее в направлении рекламных пирамид...
  
  

х х х

Человеки бывают пернатые,

Человеки бывают рогатые...

  
  
   Голые стены, низкий потолок. Я внутри этих стен. Душно, наверное, из-за одежды, напяленной и тесной. Видения отступали, стихли навеянные транс... блин... Как же все это у них сложно. И вообще, зачем нам все это. Нет, я не имею ввиду нас с Карлычем, я как обычно, глобально, за все человечество. Тоже мне страх смерти, страх жизни. Смысла - то похоже, все-таки нет. Хоть паши всю жизнь на дядю, хоть на диване валяйся до наступления голодной смерти. Один хрен. Сознание это... Зачем оно? К чему? Ей богу, такое впечатление, что задача ставилась не просто на уничтожение, а на конкретно, садистское издевательское уничтожение, медленное и разумеется весьма печальное.
   " Медленный огонь жизни" надо запомнить, по-моему, у классиков насколько я их знаю, еще не встречалось. А с другой стороны зачем? Что мне делать с этой красивой, быть может с чьей-то неведомой мне точки зрения фразой? Что?
   Оставить для грядущего когда-нибудь роман, который я быть может задумаю писать под старость... Чтоб жизнь моя пустая и грешная наполнилась великим смыслом, а какой-нибудь подлый Азум, будет жадно питаться моими эманациями. Тьфу... Гадость. Не напечатает ведь никто. И ладно и не надо, мы не гордые. Но опять же смысл? Где ты? На хрена мне все это. Ладно, выполню миссию, наградят меня золотые рыбки, или птички. Скажут чего хочешь, падло?
   "Славы"- отвечу, писательской!
   " На!!"
   " Даешь!" И будет мне счастье? Неа... Врядли, ну нажрусь как свинья, девок куплю, чего там еще у нас по плану развлечений? Отож...
   Грустно все это, пошло и глупо. И нет в человеческом языке слов, способных передать мою печаль. И что самое интересное не будет в конце никакого страшного архангела с карающим мечем в такой же деснице, а судить нас будет та пресловутая бабушка из электрички, которой мы когда-то не уступили место. Такие-то дела...
   Вот субъективный идеализм это вещь. Субъективный идеализм почти по Гегелю, открыл глаза и видишь двух клоунов, закрыл, и клоунов нет, исчезли куда-то.
   Вот, например люди, подверженные каким-либо идеологическим предрассудкам с законопаченными лозунгами мозгами, меня не поймут ни в жизнь. Скажут:
   "Ты - идиот, ты ничего не понимаешь. Жизнь надо прожить так-то и так-то. А умирать надо соответственно..."
   Им хорошо. Им все понятно, им наплевать. На мою печаль. У них есть дело. Пусть никому сто лет не нужное, но дело и дело это нужно делать. И они учат других, как это дело делать. И еще у них высокие твердые лбы и начищенная обувь... И пошли они на хер.
   А у меня теперь тоже есть дело, вот такая странная параллель. Раньше не было, а теперь есть. А ботиночки не начищены, какая досада.
   Почему-то вспомнился забавный случай. Искал я как-то "Хроники Амбера" Желязны. Спрашиваю у девушки на лотке:
   - А у вас есть "Хроники Амбера?"
   А она отвечает так задумчиво:
   - Хроников у нас хватает. Амбера нет...
   Эх!
   - Карлыч!- позвал я,- ты живой?
   Тело рядом немного зашевелилось и чего-то начало мне бурчать недовольно.
   - Але! Гараж?- продолжал изгаляться я, наверное от страха смерти, или этого, как его? Медленного пламени жизни.- Кто на Египет заказывал, вываливаем граждане, этот как его. Лазоревый берег Нила, и его крокодайлы желают насладиться видом ваших перекошенных... Пардон... Перекушенных ног и лиц, в смысле харь...
   Карлыч привалился к стене и смотрел на меня совсем жалко, но Остапа понесло.
   - Профессор, в вашей кацавейке вы выглядите бесподобно. Вы напоминаете мне Энхотепа. В период лактации... И вообще профессор вы так и думаете просидеть на этом полу весь остаток жизни? И скажите на милость, как содержимое той посуды, которую я вам вручил накануне нашего перелета, перенесло трансформацию, не увеличилось ли в объеме, а что еще более интересно, не уменьшилось ли? И каково оно на вкус?
   Напоминание о водке вывело профессора из ступора. Он пошарил внутри своих одежд, что-то извлек из недр и совершенно ошалело, стал булькать и плеваться.
   -Омерзительно,- наконец произнес сей достойнейший представитель расы человеческой, и я отобрал у него бутылку. День приезда, как говорится, день отъезда...
   Я подмигнул и в свою очередь забулькал. Профессор был как всегда прав, это было омерзительно. И даже как учил один мой знакомый цареубийца, архиомерзительно, но тем ни более...
   Снова передал бутылку товарищу и поглядел, как он пьет. Кошмар, кривится, а глаза как у христосика добрые... Конечно, я не удержался и задал провокационный вопрос:
   - Карлыч, вот ты еврей?
   Он кивнул.
   - Карлыч, а Иисус, кто по национальности был? Тоже еврей?
   Карлыч, аж закашлялся, бедняга. Глаза стали удивленными. Он откашлялся и говорит:
   - Нет.
   - А кто?
   - Галилеянин. Это совсем другое. Убийцы Христа иудеи. Последнее время церковь утверждает, что это сделали римские солдаты, но это не так. Понтий Пилат трижды предлагал уладить дело миром. Кто кричал: "Распни Его, распни!" Иудеи. Почему? Даже наши священники утверждают, что Иисус был евреем. А евреи утверждают, что богоизбраны. Отчего? Оттого, что распяли Его, что ли?
   Он сделал еще один глоток и продолжил:
   -И свое время примерно 4000 лет назад евреи были изгнаны из Древней Халдеи, теперь это территория нынешнего Ирака. Тогда это не было нацией, скорее всего это была секта извращенцев. Месопотамия. Революцию они там хотели делать, как бы одни наши знакомые не приложили к этому свою руку. Кстати.
   Так что Иисус - не еврей. Он родом из Галилеи, которая была соседствующей с Иудеей страной на тот момент и даже не дружественной. А евреи в свое время сами и захватили Иудею, когда их изгнали в очередной раз те племена, с которыми они соседствовали. И Иудею уже они назвали Иудеей. У матери Иисусовой родной язык был арамейский, а никак не идиш, так что не надо мне рассказывать.
   И если хотите знать, евреи это народ, добровольно отказавшийся от родины своей, по словам Фридриха Дели, астролога начала ХХ века.
   ...Ффу, вот тебе и лекция о правах человека. Бесплатная. И книги читать не надо, все расскажет, как по писаному. Молодец.
   А то развелось, их понимаешь, писателей, нерезаных, или обрезанных. Появляется, понимаешь, какой-то там тип с претензией на мессию, не меньше. Известность к нему приходит, мало ли дураков? Читают, восхищаются! И он соответственно становится писателем известным, ну и что? Ну и что я вас спрашиваю, что известным? Не единственным же... Что у него после этого жизнь наладилась, или проблемы личные порешались, или третий глаз открылся? Ни фига! А понтов, то... На шестерых, минимум.
   И в прочем какая разница... Прислонить бы его к дереву... И в задницу, и в задницу...А еще лучше... впрочем, стоп. Поручик молчать!
   Посидели, как не посидеть. Потом я встал и подал руку профессору.
   - Ну, на посошок и вперед. Давайте, наконец, покончим с этим гнилым делом. И да поможет нам Сфинкс...
   На минутку я задержался у выхода, на стене висела картина. Я помотал головой, что это шутка или дурацкое совпадение?
   В такие минуты жизни я говорю: "Запахло Маргадоном". Клиника. Мечта поэта, воплощенная в реальность. Блин.
   Тут вот какое дело. Когда-то очень давно я хотел написать портрет одной девушки. Ну, как бы вам это объяснить... Я ехал в метро, я она зашла и довольно живописно расположилась напротив. У нее был в руках пластмассовый лоток яиц и какие-то пакеты, ну знаете, они всегда с ними ходят... А взгляд... Это что-то особенное, воинственный такой, типа "Ну и что вы мне тут все едете..." Прямо неудобно как-то стало...Лицо... Нет ничего особенного, обычное, туповатое...Да. Картину я бы назвал "Девушка с яйцами" Так вот такая, именно такая картина висела на стене этой хижины, вот это и было самым удивительным из нашей истории, это ж как они... Нет, не тупое фото с моего изможденного разума. Тут другое, свет, в смысле освещения. Палитра... Ну чего объяснять, я не знаю, как они это сделали. И девушка эта. У нее было именно то выражения лица, ну кто хочет поймет. Короче...
   И вот тут то мне, наконец, стало жутко. Так жутко как в доме Игнатьевых даже не было, пожалуй. Брр...
   А рядом висел шедевр Клода Де Бюсси "Послеполуденный отдых фавна", почему-то...
  
  

х х х

  
  

НАЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ (Продолжение)

  

Хожу я по улице,

Торгую лицом,

Но ты в стороне

От моих

Торговых путей...

( А. Маношин "Песни")

  
   Потом мы снова куда-то бежали, уже втроем. Сзади прогремел залп. Это уже становилось привычным. Бесконечным и вечным может быть только то, что не существует.
   Энергия не имеет знака, она имеет только количество. А потому и объективная реальность не имеет знака. А значит, надо принимать жизнь как она есть.
   Ничего вам философия?
   "И девушка ничего", - думал я на бегу. Не знаю, о чем думал Джереми, он ухмылялся. Знаю я его ухмылки. Накаркал. Найдем мы тебе женщину! И не нужна бы она мне, подумаешь. Влипли, из огня да в полымя.
   Потом мы вроде бы оторвались. Молча попадали в траву и тяжело дышали в ней. Короче обошлись без расшаркиваний и поклонов. Неподалеку тек ручей, невдалеке виднелся какой-то домик. Наша дама выразила нам благодарность, очевидно, судя по ее интонации, и отошла к воде. Мы непременно отвернулись, и Джереми произнес:
   - И как?
   - Что как?
   - Не прикидывайся. Я обещал, я сделал.
   - Чего ты сделал, олух?
   - Освободил для тебя даму.
   - Прости, у меня к тебе два вопроса. А почему для меня? И на каком это языке она нас благодарила?
   - С какого начать?
   - Без разницы.
   - Ну, тогда так, твоя дама, по-моему, англичанка, а твоя она потому, что считай это моим подарком к свадьбе. Бедняга скоро станет серьезным женатым человеком, так что лови момент. Что еще нужно такому бедняге, приключение, поединки, спасение прекрасной незнакомки...
   - Лучше скажи, что она не в твоем вкусе...
   - Ха-ха...
   - А как с ней общаться? Я плохо знаю ее наречие.
   - Ну, как-нибудь...- виконт противно захихикал и вскочил на ноги. - Пойду прогуляюсь к этому домику, может найду какой-нибудь еды...
   И пошел. Вот тебе и да...
   Вернулась спасенная дама. Я вскочил на ноги, она улыбнулась.
   Я откашлялся и представился.
   Она изящно склонила голову и произнесла, что-то вроде:
   - Леди... Вера.
   "Вера? Испанка? Совсем не похожа..."
   Потом она что-то произнесла с вопросительной интонацией. Там еще присутствовали слова: мсье и француз.
   - О да, в смысле, пардон, йес...- для убедительности я потряс головой, леди засмеялась. Я чувствовал себя странно, мне нравился ее смех. Черт побери, и она мне тоже начинала нравиться. Наверное, сказалось напряжение последних дней.
   "Надо бы спросить ее о происшедшем. Узнать, почему эти люди хотели ее убить", - подсказывал мне холодный рассудок, а на самом деле мне хотелось сделать что-нибудь... Ну, чтоб она снова засмеялась.
   И я сделал. Я прикинулся совершенно тупым и стал расспрашивать ее жестами. Один мой знакомый мастер пантомимы в свое время обучил меня некоторым приемам, а остальное добавила моя безудержная фантазия. Дама хохотала чуть, не складываясь пополам, и уже ну ни капельки не напоминала чопорную английскую леди. Хотя у меня не много знакомых английских леди, и если все они ведут себя подобным естественным образом, то просто снимаю перед ними шляпу. Но, честно говоря, я представлял их несколько иначе.
   Я не преминул изобразить свое представление об этих женщинах на том же так понравившемся языке жестов и добился полного успеха у благодарной аудитории.
   Но шутки шутками. А я все-таки, кое-что для себя выяснил. Во-первых, леди Вера стала жертвой неизвестных недоброжелателей, и о причинах их, скажем так, не самого достойного поведения не имеет ни малейшего понятия. Во-вторых, она очень признательна нам за помощь и желала бы, чтобы мы проводили ее в некое Бернси, где проживает, очевидно, ее матушка. И в-третьих... это убило меня наповал, и она все никак не могла понять, почему я так огорчился. В-третьих, оказалось, что мы все-таки в Англии... Ай да погост!
   О чем я и сообщил вернувшемуся Дже, который в свою очередь сообщил нам, что домик пуст, и мы сможем там переночевать, а о своих проблемах поговорим позже. К тому же он нашел там, какую-то еду.
  
  

НАЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ. ВИД 2

   Если не научился управлять своими чувствами - значит, не научился жить.
  
   (из откровений старого машиниста Михеева по поводу жеребячьих восторгов юного помощника Суржикова, в связи с овладением последним комсомолкой Козлицыной.)
  
  
   "А он забавный!" подумала Вера, едва не падая со смеху при виде цирковых ужимок этого де Марсильяка? Вот так жених".
   Он был совсем не такой как на портрете. И в то же время это был решительно он!
   " Похоже, я ему нравлюсь! Ни за что не признаюсь, что я Присцилла. А, кстати, интересно... Он мой портрет видел? И какая я на нем?"
   Она решила пока ничего не рассказывать этим бесспорно честным и смелым французам о своих проблемах и при этом постараться вернуться... Ну да, наверное, домой, куда же еще?
   Почему то вспомнилась карлица.
   Что общего у эльфов и пива?
   И те и другое бывают темными и светлыми. Смешно, наверное, но почему так грустно?
   Вернулся второй месье и стал, что-то рассказывать. Присциллиных познаний в языках не хватало, для того, чтобы правильно понимать все, о чем говорили французы. Потом они подошли и пригласили следовать за ними, впрочем, весьма галантно.
   По пути они обменялись лишь парой фраз. Мсье Джереми высказал желание раздобыть лошадей. И попытался выяснить у Присциллы, не знает ли она в этих местах мест, где это можно было бы сделать.
   Ни Вера, ни Присцилла естественно таких мест не знали. Французы еще о чем-то говорили, и при этом часто произносилось слово Англия, похоже, по каким-то неведомым для Веры причинам они были обескуражены.
   Вера искоса наблюдала за Марсильяком и пару раз ловила на себе его заинтересованные взгляды, помимо воли она чувствовала, что краснеет.
   " Не хватало еще..." - поймала она себя на мысли. А с другой стороны... Этот господин, с виду еще совсем юноша был настолько не похож на всех этих... так называемых мужчин ее предыдущей жизни, что... Однако стоп. Второй тоже был ничего. Но не в Верином вкусе, что ли... даже, несмотря на то, что в порыве галантности срубил по пути следования, какой-то цветок и вручил его Вере с поклоном. При этом его спутник покрутил пальцем у виска интернациональным жестом, и это снова понравилось Присцилле даже больше чем само подношение.
   К тому же он ужасно напоминал ей, да быть этого не может, но какое же сходство! Вылитый Пашка из соседнего подъезда, но тот был алкоголик, но чисто внешне, бывает же. Интересно кто он Марсильяку? Держатся дружески, но, скорее всего слуга... Не дотягивает он до дворянина. Чуть-чуть, но не дотягивает.
   Как видите, Вера оказалась неплохой физиономисткой.
   ...Домик оказался вполне симпатичным. Похоже, здесь жили, но не постоянно. В домике обнаружился хлеб в сухарях, вода, немного вина и сушеное мясо и фрукты, этого было более чем достаточно для изголодавшихся спутников.
   При осмотре также обнаружилось оружие. Что также было весьма кстати. Арбалет и несколько охотничьих ножей позволили французам вооружиться.
   После чего, насытившись, уселись обсуждать диспозицию.
   Приближалась ночь и решили переночевать здесь, причем господа проявили себя подлинными джентльменами и уступили домик в полное Верино распоряжения, объяснив, что прекрасно устроятся на улице, благо под навесом было запасено немало сухого сена. А утром было решено выдвигаться в направлении указанном Верой, с тем, чтобы доставить ее в Бернси.
  
  

НАЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ. СНОВА ВИД 1.

   Veni sancta spiritus - приди Дух Святой (лат.)
   -"Шотландский ритуал",- важно произнес Дже, устраиваясь под навесом.
   - Чего?
   - Династия Стюартов, невежа. Так у них это называлось... - он зевал.
   - Что это?
   - А какая разница, так к слову пришлось, ты давай думай, кто первым караулить будет, несчастный влюбленный...
   - Чего?!
   - Ха-ха... Караулить первому тебе. Ишь. Леди Вера... Ножи он ее учил швырять... Научил?
   - Перестань. Она делает поразительные успехи. Похоже она надо мной издевается.
   - Ага, уже-уже. Святая Вера из Сент-Фэйта, третий век.
   - Чего ты мелешь?
   - Мученица, отдала жизнь за Христову веру и была изжарена на решетке заживо в бумажной короне, - произнес виконт, демонстрируя чудеса знания жития святых.
   - Дурень. Лучше подумай, что будем делать, если хозяева заявятся...
   - Вот проблема! Заявятся, тогда и будем решать, а пока вздремнем немного.
   - Может и нет их, этих хозяев, может тут у них чума.
   - Что ты несешь, господи!
   - Черная болезнь. От нее вымирали города и деревни, люди прятались в лесах. Мертвецов хоронили штабелями в ярах, некому было копать могилы. И животные поедали их тела.
   Как ни странно мы говорили обо всем, кроме того, что волновало больше всего, и было удивительней всего. Я, разумеется, о нашем чудесном перемещении во времени и пространстве. Но и от этой темы уйти было нельзя.
   - Неужели ты уснешь?
   - Еще и как!
   - С ума сойти.
   - Нет, это, по крайней мере, нечестно.
   - О! В мире много подлости, мой юный друг...
   - Да, подожди, ты. Мы что провалились в какую-то...
   Джереми, наконец-то устроился с комфортом, и изрек:
   - Ладно. Вариантов два. Внимай! Первый, мы умерли и все происходящее нам только кажется. Второй, на свете есть места, через которые моментально можно попадать в иные, весьма отдаленные точки пространства. Смекаешь?
   - Угу... Значит так. Первый вариант я отметаю сразу, потому что я не чувствую себя мертвецом.
   - Глупости. Никто из умерших не чувствует себя мертвецом. Об этом между строк говорят все догматы католической церкви.
   - Ой, заладил. А...
   Дже пропел неприятным голосом:
   - А она ничего... Хорош, трепаться, иди же к ней мой пастушок. Можешь даже нарвать лесных цветов. А лучше отнеси немного сена. Дарю тебе прекрасный предлог для...
   Он недоговорил, потому что мой сапог ткнул его куда-то в бок.
   - А посему спать, как говорят древние, утро вечера...
   И захрапел. Вот ведь подлец!
   А я уснуть не мог, лежал и думал, глядя на зажигающиеся звезды. О чем? О нашем странном путешествии в пространстве? Нет. О де Флери? Нет. О... Конечно о Вере.
   Я даже вылез из под навеса, прошел к домику. Послушал. Тихо. Хотел позвать, поинтересоваться, как... Но не решился. Надо же! Я и не решился. Да что же это такое?
   И тут мои размышления были грубо прерваны, звуком выстрела. Пуля, что называется, просвистела мимо моего многострадального уха и вонзилась в дверной косяк. Я рухнул на землю и пополз в сторону от навеса, где, не смотря на сгустившиеся сумерки, уловил какое-то движение. Очевидно, мой чуткий друг уже проснулся.
   "Нас все-таки выследили..." - промелькнула здравая мысль, и у меня появился повод проведать мою Леди. Я ввалился в дом без стука и схватил со стола еще один кинжал.
   Наши глаза встретились. Я сделал знак сохранять молчание, и сунув кинжал за пояс, взял ее за руку. Она ответила коротким, но как мне показалось нежным пожатием и мы выскользнули наружу.
   Там стало светлее, потому что стог сена пылал. Мы услышали звуки борьбы. Потому что наши преследователи во всю рубились с виконтом. Их было двое и у обоих были шпаги. Дже смеялся и орудовал кинжалами. Сломанный арбалет валялся неподалеку. На земле также лежало недвижимое тело с арбалетным болтом в груди.
   - У них лошади!- закричал виконт, всаживая один из кинжалов в горло одного из нападавших - Пробивайтесь к ним!
   Нас не надо было упрашивать, я заметил, что Вера тоже вооружилась, и глаза ее пылают решимостью в свете костра.
   " Выживу, женюсь, плевать, что англичанка!" - пронеслась нелепая мысль. Англичан я не любил. Жениться тоже.
   Когда мы добрались до лошадей, и никто меня при этом не убил, мысль о женитьбе пропала. Потому что я сцепился с конюхом или кто он там у них был?
   Вроде бы я побеждал. У конюха был тяжелый палаш, но движения медленные, мне удавалось держать его на расстоянии. К тому же я заметил неплохую жердь и незамедлительно огрел противника по голове без особых изысков. Тут кто-то еще прибежал и я снова отвлекся. Но успел закричать Вере, чтоб она прыгала в седло.
   И краем глаза увидел, что она поняла меня без переводчика. Конь встал на дыбы, и я прикусил язык.
   " А вдруг она не умеет верхом?"
   Вроде обошлось. Мой противник теснил меня, а Джереми ругался где-то с другой стороны домика и ему, похоже, тоже было несладко.
   Тут моя англичанка пустила коня прямо на нас, мы инстинктивно отскочили, но видимо у коня были счеты с моим противником, а может быть это было... Ммм... Что-то в воздухе, как говаривал один мой знакомый эстет, обожавший Древнюю Грецию и греков. Вобщем конь пнул моего врага и тот свалился, я не успел поблагодарить эту отчаянную парочку и бросился ловить вторую лошадь.
   Когда мне это удалось, я помчался на помощь Джереми, но все уже было кончено. Мы осмотрели поле боя, наши враги были или мертвы или без сознания. Я подскакал к англичанке. Она сидела на коне, но как-то странно.
   Когда я приблизился и соскочил с лошади, она покачнулась. Я помог ей слезть с крупа героического животного, которому я был обязан своей жизнью.
   Наши лица оказались очень близко. И вдруг она что-то прошептала и поцеловала меня прямо в губы.
   Я опешил, но не скажу, что мне было неприятно. А потом... Потом рука моя стала двигаться и наткнулась. Нет, сластолюбцы, закройте рты и спрячьте языки, я перехожу к самой грустной части нашего повествования.
   ...Это была кровь.
   - Дже! - крикнул я.
   Он тут же отозвался:
   - Я не хотел вам мешать, но вижу что без моей по...
   И осекся, потому что понял... Леди Вера уже теряла сознание и видимо была, где-то на грани миров. Что мы могли сделать?
   Мы отнесли ее в дом. Уложили. Меня била мелкая дрожь. Джереми молча и сосредоточенно осмотрел рану, она оказалась пулевой и очень неприятной, хоть пуля и прошла навылет, похоже, было серьезно задето легкое. Хотя как оно может быть задето несерьезно?
   Джереми, видя мое состояние выгнал меня прочь, как мог обработал рану и сказал, чтобы я брал лошадь и скакал куда-нибудь искать лекаря.
   А дальше. Что дальше. Я не буду рассказывать, как мчался через ночь неизвестно куда, как неизвестно где нашел какого-то лекаря, немного понимавшего по-французски, как притащил его к раненой. Мои беспорядочные мысли о том, что смысл имеет лишь то, что мы делаем в данный момент. Потому что тем самым мы одновременно используем свой предыдущий жизненный опыт, и делаем некий задел на будущее, пускай самое ближайшее, ибо никакому планированию жизнь не подлежит. И я скакал, скакал...
   А все остальное - ерунда. Ерунда. Ерунда.
  
   Он не замечал, как вокруг все менялось. Как исчезало все и все появлялось вновь. Но не таким. Серебро окутывало мир, погружая его в печаль. Серебро приходило вслед за мерной поступью коня и одевало в свою спокойную надежную броню природу, пространство. И Всадник удалялся вперед, неся с собой этот серебряный свет...
  
   "Но... Все было напрасно. Наверное, когда я умру, то попрошу написать на своей могиле эти слова..."
  
  

х х х

  
  

Слова не мальчика, не мужа.

так... что попало, хер поймешь...

(бред...БРЕД...бред)

  
   Коновалов немного побродил по закрученным коридорам. Пусто. Пусто и тихо даже звук шагов приглушенный и неестественный. Странное место, но не более подумаешь, удивили, немало таких мест повидал.
   А еще больше не повидал. Ла-Корунью, например. Чего это вдруг вспомнилось?
   Ответ пришел незамедлительно:
   Испания. Галисия. В 600-х километрах от Мадрида.
   Капитан сплюнул. И представил землю, залитую солнцем. Берег Бискайского залива блестит и переливается.
   Маяк. Залив. Вдоль берега снует неутомимый испанский трамвайчик. Рыба, ракушки, голово и членистоногие.
   "Это не было характерно для здешних, зимой дождливых мест". Кто это сказал, старлей, кажется? Да любил брякнуть, что попало. От души.
   Подумаешь пирамида. Проникнуть внутрь для капитана не представило труда. Комп помог, да и сноровка имелась.
   А вот то, что он обнаружил внутри, его несколько разочаровало. Ну да, ощущался запах древности, но в целом ничего интересного. Стены да коридоры. И в прошлой жизни и в послесмертии, Коновалов насмотрелся всякого. Бывало и покруче.
   Клиенты пока никак себя не проявили, но у капитана была твердая уверенность, что ближе к ночи они будут на месте. Чтобы хоть чем-то себя занять Коновалов сделал пару закладок. На всякий случай. В одной он припрятал дюймовую металлическую трубу, а в другой полуметровый кусок стального прутка, найденного неподалеку в одном из боковых ответвлений.
   Похлопал себя по карманам, нащупал фотографию с троицей Идущих. Уже, пожалуй, не нужна. Бросил ее в угол. От фотографии со стариком он избавился раньше, еще снаружи. Прошел до следующего поворота и решил, что пора выбираться поближе к выходу, там удобнее подождать. Хотя как он понял из инструкций, можно было ждать где угодно и как угодно, ибо согласно расположения линий его судьбы встреча эта была неизбежна. В обстановке величественной могилы фараона это уже не казалось бредом.
   Рога чесались неимоверно и, похоже, потихоньку росли.
   "И зачем мне все это?" - в который раз подумал капитан.
   Почему-то на ум пришел один мальчик, спасенный подразделением Коновалова в одной из горячих точек. Он принадлежал к одной из фанатичных сект этой довольно экзотической страны. Хотя экзотика, как известно вещь относительная. И был предназначен в жертву. То есть по достижении половозрелого возраста, должен был тупо лечь под нож жреца и тем самым выполнить свое предназначение. Самое странное. Что на свое нежданное спасение отреагировал он с точки зрения Коновалова странно. Он стал плакать и причитать. Выяснилось, что теперь он очень расстроен, так как не сможет выполнить свою миссию, и будет неугоден богу. Такие вот дела.
   Так он еще подлец сказал, вернее спросил:
   " А вы зачем живете?"
   И никто ему не ответил. Такие вот дела. Он хотя бы знал, к чему он стремится. Вот и думай себе, во благо ли спасение? Хотя, что с них взять с фанатиков долбанных?
   Откуда-то пришел ответ:
   "... во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь."
   ( Царь Соломон, Эккл. 1:18)
   Капитан вздохнул и пошел дальше. Похоже, что внутренний комп стал подстраиваться под настроения своего временного хозяина.

х х х

Сижу на Монблане

над всею Европой

и грустно гляжу

с неподтертою жопой

А. Маношин полн. собр. соч.

  
  
   И сфинкс бы нам помог когда б мы знали где он... Но мы этого не знали. К тому же мы не знали, знают ли об этом местные жители, наверное конечно же знали, на то они и местные жители, но нам-то они об этом почему-то не говорили, а спрашивать было неудобняк... Более того мы старались ото всех по мере возможности прятаться. Мало ли
   А то ведь знаете как бывает, сидят люди шаурму кушают или чего они там кушают арабы эти египетские... И тут выхожу я весь в белом, только сзади чуть коричневый и спереди чуть желтовато...
   Правда, скажу без ложной скромности, некоторое время нам это с блеском удавалось, это в смысле прятаться.
   Пирамида фараона Хуфу, известная более как пирамида Хеопса благодаря все тем же грекам, которые, по мнению знающих людей наряду с шотландцами внесли наиболее серьезный вклад в развитие мировой цивилизации. Стоит ли упоминать, что сии мудрейшие мужи наверняка были из Афин или Эдинбурга. Давно это было более четырех с половиной тысяч лет тому назад. Она справедливо считалась и считается одним из семи официально признанных чудес света, несмотря на то, что высота ее сократилась почти на десять метров.
   Состоит она из двух миллионов трехсот тысяч каменных брусков весом от двух с половиной тонн до пятнадцати тонн. Нехилые такие камешки. В целом ее вес составляет 6 400000 тонн. Об этом нам рекламные проспекты рассказали.
   Долгое время люди ломали головы над вопросом как? Как можно было построить сию громадину? В последнее время пришли к выводу, что строилась она изнутри. Внутри находится спрятанный от глаз современников тоннель. Спиральный, идущий снизу вверх, вот по нему и заталкивались глыбы. Он по расчетам специалистов начинается на высоте сорока трех метров от поверхности земли. Но до него пока не добрались. Потому что тогда нужно было бы сверлить одну из граней пирамиды, а пока на такое святотатство никто идти не желает.
   Спиральный пандус имеет уклон семь градусов и по нему должно быть удобно идти.
   Недалеко от пирамиды находится Сфинкс. Вот он то нам и понадобится. Попозже.
   Внутри же этого великолепного сооружения есть множество комнат. Есть комната Царя, комната Царицы и есть... не знаю, как сказать правильно, но, наверное, проще назвать эти комнаты несуществующими. Так по-крайней мере утверждают ученые. Дело в том, что они вроде бы доказали, что эти комнаты есть, и в то же время в них никто не бывал. Может это и к лучшему, потому что, чтобы попасть в них необходимо или пол пирамиды разнести, или еще как-то, а как никто не придумал.
   Не ну действительно странно. Вы строите дом и в нем делаете комнаты, внутри, без входа и без выхода, причем пустые, не клад там какой-нибудь прячете, а...
   Вот это "а", и странно, очень странно поневоле задумаешься о параллельных каких-нибудь мирах и прочей дребедени, так обожаемой некоторыми любителями дешевых сенсаций. А зачем прятать пустоту? Вот то-то...
   Как утверждал мой наниматель, буду так его называть, есть другой вход. И им-то нам и придется воспользоваться.
   -Параллельные миры существуют и это было доказано многими светлыми умами человечества. Возьмите хотя бы того же Дунса Скота, он очень давно утверждал и приводил доказательства того, что материя может существовать без физического тела. И не называйте его кабаллистом, просто нужно уметь читать. И все эти ваши тетраграммации и теургии, лишь следствие. Это очередная попытка подчинить мир, живущий по своим законам, законам этого мира. Точнее тому, как мы их понимаем. И делают это они подобно блаженным неведающим, что они творят, пытаясь подстроить законы мироздания своему кастрированному пониманию общих принципов построения вселенной...
   Исходя из вышесказанного, вы уже наверняка поняли, что Недалеко от сфинкса находились мы с Карлычем, точнее мы уже находились на нем. Не стану утверждать, что мы на нем восседали, нет, ни в коем случае, скорее мы прилепились к нему как некие моллюски-прилипалы, или кто там из морских жителей имеет особенность прилепляться к крупным рыбам? Ночь была темная и тихая, по крайней мере, здесь. После шумного города с его незатейливым арабским колоритом и густонаселенностью, казалось, что привычный мир отступил куда-то в прошлую пошлую реальность и в мире остались только мы с Карлычем, карабкающиеся по прошлому в свирепом лице его же прошлого памятника под звездным небом юного полушария. Ну что ж, как говорил незабвенный Карл XII: "Эта страна может страдать сколько ей угодно..." К чему это я? Да так, к слову. "Имеющий уши да услышит", в смысле глас вопиющего...
   От этой глухоты, заложившей уши, становилось не по себе, но я уже забыл, когда мне в последний раз было по себе, и я предпочел глядеть под ноги и внушать себе, что тишину ниспослал нам ангел, или кто-то там еще из высших сил, ибо миссия наша подходила к финишной прямой, и, очевидно, весь мир замер в ожидании ее финала, если... Блин!
   Я отвлекся и чуть не навернулся с плеча каменного животного. Животного ли? Врядли. Я на миг представил, что в свое время земля была населена такими вот сфинксами и в придачу ангелами-содомитами и мне стало плохо, а может быть плохо мне стало от той высоты, на которой мы находились.
   - Саша,- это где-то здесь...- раздался в стороне от меня придушенный голос Карлыча.
   Я как раз завернул за угол, и рука моя нашарила пустоту.
   Карлыч не преминул развлечь меня беседой.
   - А вы знаете Саша, что ученые находили в свое время скелеты рогатых людей! И причем где-то в этих самих местах.
   - Да что вы говорите!- не преминул изумиться я. Умел старый черт выбрать время для научной беседы!
   - Да-да. И не удивляйтесь. Ведь да будет известно вам, в древности не спроста рога считались символом избранности и расположения богов. Вспомните скандинавских тавров, или рогатые шлемы тевтонцев. Да и сама Изида местная и весьма почитаемая богиня плодородия изображалась с ними же.
   - Значит, муженек постарался,- съязвил я и чуть не навернулся вниз.
   - Не святотатствуйте Саша. На меня действует обстановка, я только от страха такое говорю, чтоб отвлечься и вас отвлечь. Уж недолго, наверное, осталось до входа...
   Какое-то время он помолчал, а я воспользовался передышкой, чтобы прийти в себя.
   - Вообще есть версия. Что в начале первого тысячелетия нашей эры, все население нынешней Европы было рогато...
   - Какая прелесть!- умилился я.- Подумаешь, сейчас практически тоже самое...
   - Ну что вы! Истинные воины имели костяные наросты и весьма ими гордились, что с одной стороны подтверждает теорию Дарвина, а с другой стороны версию нашего крылатого друга о божественном происхождении человечества.
   - Скорее дьявольском!
   - Как сказать, как сказать,- Карлыч противно захихикал, точь в точь наш бухгалтер Дробязко, когда деньги в аванс на выплату кончались у меня перед носом.
   - Воином вообще в старину считался только обладатель этих пресловутых костяных наростов. Потерять их в бою считалось, не поверите настоящим позором. А безрогие уважением в тогдашнем обществе не пользовались.
   - Ну и куда вся эта красота потом делась?- поинтересовался я просто так от нечего сказать.
   - А поубивали они друг друга рогатые-то. Воины, одним словом. А безрогие выжили и до сих дней как говориться. А хоронили их, кстати, без рогов. Их удаляли с трупа и сжигали в жертву богам. Иначе душа не могла освободиться, и была обречена на вечные скитания в мире живых.
   Я помимо воли задумался, складно ведь брешет старый пень и не придерешься. У него, вернее у этих египтян, получалось примерно так.
   Земное существование, по египетской версии, лишь прелюдия к вечной жизни. Вечная жизнь будет потом, потому что Воскрешение у них наутро после ухода из этого мира. Сама победа над страхом смерти - награда. Это с одной стороны. А с другой, в могилах полно маленьких каменных мумий размером с палец. Там, где захоронения бедных. Их там лопатой можно грести, вперемежку с костями. Захоронения по типу братских могил. Горы костей и черепов.
   А у аристократов стены расписаны цветным картинками и фресками с фрагментами жизни покойного. Погребальные статуэтки, все чинно благородно. Горшочки там всякие.
   Еще был ритуал взвешивания души. Тоже еще изобретение. И потом решали, бессмертие тебе, или нет.
   Вот глядите. Изначально тут было так. Был Атум - бог заходящего солнца. Это который с бараньей головой. Был Амон - бог ветра. Ра - солнца. В результате появился с течением времени Амон Ра Великий и могучий, объединивший в себя все свои предыдущие воплощения. Его святилище называется Карнак. И Осирис - бог мертвых. Как же без него. По крайней мере, они последовательны.
   Это нам уже экскурсовод рассказал, мы пристроились к одной экскурсии и изрядно побродили по архитектуре египетской.
   Наш путь был похож на церемониальный, с малыми сфинксами вдоль него. 174 колонны в форме свернутых папирусов. Неф. Центр всего этого комплекса, озаренный светом. И это действительно был Свет небесный, ведущий к Аммону. Свет земной, идущий от Нила.
   Нет, все это весьма впечатляло, даже такого циника, коим является гражданин Маношин.
   Потом мы технично отстали от экскурсии и затерялись от глаз человеческих, как не странно это оказалось совсем несложно, но наверное нам помогали иные силы, заинтересованные в моем присутствии здесь. Но и против Карловича присутствия тоже никто не возражал.
   Потом ночью, мы направились к Сфинксу...
   - О, черт!- выругался я и тут кто-то схватил меня за руку и с силой потянул внутрь черного провала. В уши ринулся крик Карлыча, а в глазах загорелся целый букет созвездий, включавших в себя Южный Крест, и потом все погасло...
  
  

х х х

  
  
   -Значит, ты утверждаешь, что человечество по прежнему не готово к тому, чтобы узнать о Хрониках Акаши;?
   -Да утверждаю;
   -Прискорбно;
   -Может быть;
   -Самое интересное, что всегда находились глупцы готовые мне помогать;
   -Как и те, кто хотел доказать обратное;
   -И сколько еще им ждать;
   -До времени;
   -Как всегда;?
   -Как всегда

х х х

НАЛОЖЕНИЕ ВТОРОЕ

   Когда вскрывают старые Усыпальницы, обнаруживают что своды и стены покрыты слоями некой липкой слизи. Сие есть сгустившийся тлен...
  

Олдос Хаксли

   Открыв глаза, я некоторое время привыкал к сумраку меня обступившему, а потом привык. Надо же. Внутри нас было уже трое. Кроме Карлыча и меня присутствовал кто-то еще. И этот кто-то был вооружен чем-то вроде дубиновой резинки, в смысле наоборот. Появились мысли о службе безопасности, но они так же быстро ушли, как и пришли. Какая служба безопасности? Нету тут безопасности. Никакой. И это, наверное, плохо.
   Потом я с удивлением почувствовал, что различаю контуры предметов. Например, свою ногу. Чем не предмет, скажите на милость. Чуть дальше была нога Карлыча. Значит и этот старик где-то здесь. И вправду показалось, что стало светлей, может вокруг, а может у меня в голове.
   Третий сидел на корточках напротив нас, молчал и смотрел. Мужик как мужик, только рогатый. Подумаешь, эка невидаль. На крылатых я уже насмотрелся на всю жизнь, теперь на рогатых поглядим. Меня подобной сранью уже не удивишь, вот хранитель, тот на меня впечатление произвел в первый раз. Это да. Как вспомнишь, так и вздрогнешь, блин. Господи башка-то как трещит, как с перепою. Что за место?
   Я сел и пнул ногой Карлыча.
   - Вставайте, сударь, за нами пришли. Как там богиню вашу рогатую звали?
   - Изида...- прокашлявшись, отозвался историк. - Боже мой. Я же вам говорил Саша, а вы не верили.
   - Про викингов помню, да только тут не Норвегия.
   Ага, это как в анекдоте: Мужчина может носить в ухе серьгу только в двух случаях, когда он пират или когда педераст, а пиратского корабля за окном я не наблюдаю. Привет. Похоже у меня истерика.
   - Эй, воин, ты убийцей будешь? А я избранный, прикинь, - меня распирал словесный понос. - А это Карлыч, он не при делах. Такой вот у нас театр юного зрителя. Давай уже стреляй в меня или чего там, а то я вот мир спасу и премию свою не получишь...
   Коновалов смотрел на двух несчастных людей, лежащих на полу перед ним и к ужасу своему понимал весь идиотизм ситуации. Всю ее абсурдность и иррациональность.
   - Вобщем так парни, - он вздрогнул от звуков своего голоса. Это был уже не его голос, в нем что-то было от голоса, того бедняги, который вручал ему фото.
   "Процесс пошел".
   " Ну и хрен с ним, не убивать же их право слово".
   - Где девушка?
   - Какая еще девушка? - изумился тот, который моложе и наглее. - Вы уважаемый рогообразный нас ни с кем не путаете? Сами мы, монахи-францисканцы, будем. Присланы по обмену опытом. Не положены нам девушки по штатному расписанию...
   " Балагур!" - отметил про себя Коновалов.
   - Значит подождем.
   - Не возражаем Конрад Карлович? Не возражаем. Сигаретку не желаете? PALL MALL. Однако. Кстати, Саша, а вас как звать величать?
   - Эрик-викинг, блин... - сквозь зубы прошипел капитан. Этот говорливый уже начал его понемногу доставать. Спасешь тут мир с такой компанией. А то, что старик молчал, было подозрительно. Мысли в голове мелькали одна за другой.
   " Если старик убийца, то почему такой, хилый что ли... А если нет, то что он тут делает вообще... И где черт возьми эта девица?" Пора было брать инициативу в свои руки, так оно как-то понадежнее будет.
   - О, земляк!- не унимался Саша.
   - Ага.
   - А рога настоящие?
   Коновалов набрал в легкие побольше воздуха и произнес со всей серьезностью.
   - Настоящие. Тут вот какое дело мужики...
  
  

х х х

  
   "Не каждый, кто говорит,- мудрец, не каждый, кто на коне,- всадник."

Восточная мудрость

  
  
   Со стороны это, наверное, выглядело нелепо. Немолодой пьяненький бомж разговаривает с сидящей на низком заборчике птицей. Хотя, как известно на вкус и цвет...
   - Зачем вы снова затеяли Это?
   - Это затеяно уже очень давно.
   - Не надоело?
   - А вдруг.
   - Ему это все равно. Я подозреваю, что он давно уже махнул на все...
   - Не передергивай, это он на вас махнул... А если людишки доберутся до Хроник, сомневаюсь, что вы будете ему нужны. Он обновит штат, вернее сократит.
   - Опять передергиваешь.
   - Подумай сам, зачем ему нужны вы, ленивые, неповоротливые, старые и изнеженные, когда можно будет набрать новую команду с голодными глазами. С ними то не заскучаешь, с ними будет интересно. Тем более он всегда хотел возвысить этих скотов.
   - Но мы не дали.
   - Да, МЫ не дали. Каждый по-своему. Пускай все идет, как идет, чего тебе не нравится?
   - Мне все не нравится...
   - Вот отсюда и все ваши проблемы. Вам не нравилось, когда Ему захотелось приравнять Их к Перворожденным. И вы скомпрометировали Их в Его глазах.
   - Вы?
   - Именно вы. Лично я всегда был против, и если вам показалось, что мое невмешательство было активным... - бомжик даже руками развел,- Потом вам не понравилось, что не все из ВАШИХ согласны с вами...
   - Ага, а вы решили проблему, просто решив истребить стадо.
   - Согласись, может, это и был выход?
   - Потоп?
   -Потоп.
   - Теперь поздно, стадо разрослось.
   - Разрослось и наша заслуга в том, что мы следим за поголовьем.
   - Но зачем вы дали им золото?
   - А как иначе?
   -Ты вообще в курсе, что неправильно расставляешь приоритеты?
   -Приоритеты?
   -Их, их. И передергиваешь при этом. Не страх пред смертью, но страх пред Богом. Боязнь Бога - это совесть.
   - А что я не прав? Вот ты, как я понял, уже никого не боишься и потому понятие совести тебе чуждо. Они должны были стать духовными и потом постепенно приближаться к идеалу. А потом бы мы рассмотрели вопрос, и может быть какая-то часть избранных...
   - Перестань. Опять Избранных! Одни Избранные, а работать некому будет.
   - Действительно этот спор ни к чему не приведет.
   - Как всегда.
   - Не как всегда.
   - И в чем же отличие? В том, что убийца затесался в компанию Идущих и не выскочил из-за угла как в прошлый раз?
   - Он сам их ведет...
   - И что дальше?
   - А что дальше? Ничего. Все как обычно. Появится Всадник. Они сразятся. Смертные умрут, и все как обычно вернется на круги своя.
   - Что слышно о Всаднике?
   - Скачет...
  
  

НАЛОЖЕНИЕ ВТОРОЕ. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

По Тибету ходит йети.

На хер нужен он в Тибете...

( А. Маношин полн. собр. соч.)

  
  
   А капитан оказался неплохим парнем. Он даже извинился за то, что нас приголубил на входе, но выхода у него не было другого. Откуда ему было знать, что мы за птицы, или рыбы...
   Сразу кстати, стало легче дышать. Когда мы все трое поняли, что, наконец, избавлены от опеки наших нанимателей. Шагнув внутрь сфинкса, мы оказались вне пределов их досягаемости.
   В принципе тут было страшновато, для неподготовленного человека. Но мы, то, мы то блин, уж какие подготовленные, с нашим-то жизненным опытом!
   И все бы хорошо, если б не профессор. Так он разнервничался, что, извините, слегка обделался в момент нападения на нас вооруженного бандформирования. Бывает, конечно. Дело житейское.
   Пришлось его утешать, но все равно расстроился человек.
   Тут еще фигня одна вспомнилась, как всегда некстати.
   Был такой тип один венценосный, король Фурдинанд. Или Фердинанд, это я пошутил. Вот. Называли его Сицилийское величество. Трус он был на самом деле великий. Но честный. Ему один раз сказали
   "Чему вы удивляетесь, ваше, мол, величество, ведь ваши неаполитанцы трусы".
   А он в ответ
   "Я тоже неаполитанец и тоже трус".
   Капитан был похож на Бафомета. А по словам Карлыча, Бафомет - полумужчина, полуженщина, получеловек, полуживотное, как для некоторых так чистый кошмар, а для иных олицетворение всего живого на земле в одной так сказать упаковке. Он мне раньше про него рассказывал, но капитану я про то говорить, конечно, не стал. Зачем расстраивать.
   И еще он сказал о какой-то девушке. Что за девушка такая нам было непонятно. Потом он сообщил мне новость, что Идущих должно быть трое.
   Вот, блин, а я думал, что один такой умный. И, разумеется, по пути на нас будет охотиться убийца.
   Короче обменялись информацией.
   Потом мы стали думать, что делать дальше. Вариантов было немного, и мы сошлись на том. Что надо отыскать эти Хроники. А там поглядим. В глубине души я подозревал, что наши наниматели как раз на это и рассчитывали.
   Потом капитан, после того как убедился, что мы прониклись серьезностью ситуации, а у Карловича высохли штаны, довел до нашего сведения, что без девушки наша миссия смысла не имеет.
   Я предложил, что может быть в девушку превратится Карлович, по дороге волшебным образом, но мою идею не поддержали, более того этот военный наехал на Карловича. Он сказал, что облазил тут все, и сейчас внутри пирамиды кроме нас нет ни единого человека, а значит, наш обмочившийся профессор единственный кандидат на роль убийцы и от него надо избавиться пока не поздно, а только потом идти искать эту мадам.
   Тут уже я возмутился, надоел он мне. Хорошего человека обидел. Козел. Я сказал, что без Карлыча вообще никуда не пойду, мол, пускай глаза разует и поглядит, какой из него убийца.
   И вообще не надо морозиться и грузиться больше чем нужно, потому что врядли мы единственные избранные, наверняка немало подобных фраерков уже составили компанию фараону за тысячелетия-то. А толку. И ваще, пирамида есть, есть. Трое? Трое. Коридор видим? Видим. Значит, топаем прямо до нулевой или какой-то там точки, пока сознание не расширится, и ложил я на всяких убийц. С пробором...
   Поорали немного. Потом он плюнул и сказал, что пускай Карлыч остается, но он с него глаз не спустит. А мы чтобы учли, что он в этой миссии весьма заинтересован, потому как он мертвец, что подтверждает у него наличие рогов, которые растут внутрь.
   Уф, нет, ну вы представляете? Такое бы мне кто-нибудь полгодика назад бы загрузил? Даже по пьяной лавочке не поверил бы, а сейчас ничего, проканало. Я уже всему верил. Ну и ладно. Настроение наше слегка подросло. А че делать оставалось? Сидеть и плакать? Фиг вам. Для себя я решил все уже давно. Идти и искать. Все равно делать больше нечего. Жизнью опять же я особо не дорожил, не один черт, где помирать? И когда. А Карлыч ради научного интереса готов был рискнуть, а у капитана нашего и выхода другого не было, он у нас и так уже мертвец получался. Ему то чего терять. Кроме своих рогов?
   Подождали. Перекусили. Прибрались. Потом решили идти, потому что мудрый старый Карлыч высказал предположение, что дамочку могли и другим путем задвинуть сюда. Глядишь, по пути прибьется. Вместе с убийцей.
   Двинулись. По пути капитана пытались утешить, хотя он, конечно, молодцом держался, наверное, гвардеец. Кардинала.
   Беседу о реинкарнациях затеяли. Ну, беседовал один Карлыч, а мы внимали.
   -Что есть реинкарнация? - вещал сей ученый муж,- реинкарнация есть преобразование души человеческой. А вообще-то все наши реинкарнации просчитываются довольно легко. Как? Да вот так. Давайте-ка посчитаем вместе. В течение одной человеческой жизни обыкновенный и не особенно гениальный мозг используется где-то на 5-7 процентов. Ладно, пускай семь. Дальше. Остальная часть клеток чем занимается? Ничем, что противно всем законам природы, ибо сия природа весьма принципиальна в вопросах целесообразности. Нету у нее ничего просто так. А значит девяносто три процента клеток головного мозга, ответственных за хранение информации находятся в глубоком резерве в ожидании летального исхода. Теперь механика этого процесса. При реинкарнации душа переходит в новое тело, но целостности разума не наблюдается. Хорошо. Теперь предположим одну очевидную вещь. Очевидную потому, что как мне представляется, и вы должны с этим согласиться. Что какой-то информативный заряд с памятью прошлой жизни эта душа с собою несет. И куда он, по-вашему, девается: А никуда, просто занимает свои условнее 7 ячеек из общего числа 100 нового мозга.
   Что дальше. Дальше все тоже, но по возрастающей, с каждым новым перерождением семь превращается в 14, 21 и так далее... Но в течение нынешней жизни, вся эта программа дремлет в своих ячейках. Например. Вы живете пятую жизнь и пользуетесь своими законными семью процентами памяти. А четыре предыдущих жизни занимают 28 процентов вашего мозга. На начало следующей жизни ваш мозг будет заполнен уже на 35 процентов. Это ясно. Хорошо. Великолепно. Теперь давайте подумаем, почему так происходит, не забывая принципа целесообразности.
   Допустим в один прекрасный момент в силу каких-то необычайных с точки зрения обыкновенного человека обстоятельств, вам возвращается память всех предыдущих жизней. Представили? Как по мне так это форменный кошмар. Тут под старость от одних только нынешних проблем-воспоминаний мозги пухнут, а тут тебе еще десяточек прожитых жизней подбрасывают и неизвестно, что там в них было, какие проблемки. В конце концов вы еще и женщиной можете оказаться в одной из них, хотя я лично в это не верю, но... Или чего еще каким-нибудь трансвеститом, прости господи...Бисексуалом...
   Ну и куда девать всю эту массу воспоминаний приятных и не очень прикажете? Чокнуться можно запросто, или умереть от переизбытка. А ваше умершее безвозвратно тело, для матушки-природы уже никакой ценности, извините, не представляет. Зачем ей эта груда костей, разве что в утиль, на удобрения, так для этого у нее и другого материала хватает. Каждый инструмент природы я считаю должен выполнять свое предназначение. И вот, чтобы обезопасить нас грешных от всего вышеизложенного, поставлена нам в черепушке эта защита. Потому и не помним мы свои предыдущие жизни, каждому овощу, как говориться, свой срок.
   Зато, приняв все это к сведению, мы легко теперь можем посчитать число возможных реинкарнаций. Делим сто на семь и получаем примерно четырнадцать, вот вам и вся арифметика.
   Потом мне удалось вставить словечко.
   - Карлыч, а может так быть, что девушка наша загадочная это ты и есть. Только в прошлой жизни, и вот за поворот зайдем. А ты раз и назад реинкарнируешь. А?
   Профессор серьезно задумался, а потом ответил:
   - Может быть.
   Тут мы и попадали, даже капитана маленько попустило, а то он такой серьезный, задумчивый. Я еще Карлыча предупредил на всякий случай, что трахать его все равно не буду, какой бы он красавицей-раскрасавицей бы не оказался. Он обрадовался.
   Долго шли, а дорога какая-то однообразная получалась. Хорошо, что Карлыч был с нами, развлекал. Рассказами о Египте. Вводил значится в курс дела. Здесь в Египте в свое время ух, какие дела творились, оказывается. Здесь Иудейский Всесильный, который Иегова, и которого нельзя называть, говорил Якову, которого можно называть, что сделает народ иудейский в Египте большим народом. Уж поиздевались над египтянами. До того, что в пустыню пришлось уходить, не иначе погромов убоялись. Но прикол в том, что даже в пустыню уходя на сорок лет, успели денег назанимать, вот где глубина, вот где ум. Занять и уйти. На сорок лет!
   А голод как устроили в Египте, а потом за хлеб и продукты в рабство коренное население скупали вместе с землями, вам и не снилось господа предприниматели. Учитесь у истории, там много чего есть интересного, для развития бизнеса. Те уж и сами деньги давали, мол, достали, только уйдите ради бога.
   А еще Египет долго был под властью гиксосов - азиатских кочевников, возможно от них и пошли евреи. Кто знает?
   Ну, вот идем, идем, а толку никакого. Вроде как по спирали, как нас инструктировали, а никаких изменений в нас не происходит. Может водочки надо было хватануть? Или наркотика. Хотя я не любитель. Хрен его знает. И может, и нет.
   Я у Карлыча спрашиваю, что с его точки зрения есть расширение сознания? Если водку и траву исключить? А он отвечает, как по учебнику.
   -Что есть расширение сознания? Суть лишь увеличение количества рассматриваемых вариантов.
   И скалится.
   Капитан, вообще прибитый какой- то был. От общения с нами, я думаю. Ну, не видел человек столько идиотов сразу. Да еще каких! Компашка, я вам скажу, у нас знатная образовалась. Обзавидуешься!
   По расчетам мы уже давно под землей должны были быть. А светло было, ну не то чтоб совсем уж. А так полумрак какой-то и источник света этого непонятен был. Но я уже рукой махнул. Достали мол, эти загадки природы. Потом стали информацию хранителя препарировать. Он ведь чего нам говорил. Если на веру все принять? Под милую беседу миновали первую развилку. Даже не думая я повернул налево, и все поперлись за мной. А я, между прочим, просто так повернул.
   Вот я и говорю народу:
   - Смотрите что получается. Первая война ангелов. Вторая война ангелов. Я так понимаю, что суть ее в том, что ведомые Люцифером ангелы обиделись на то, что Господь наделил людей душой. Против них выступили на стороне Господа ангелы, ведомые Гавриилом. Побежденные ангелы были низвергнуты на землю. И вот если так как я понимаю. Они в чертей должны были превратиться и нами идиотами править, насаждая царствие Сатаны. А хранители получается за нас. Те нас значит в геенну огненную. С пути верного сбить. А те, наоборот, за уши вытягивают в Царствие небесное, а души наши грешные колеблются и то туда, то сюда. Это у них сейчас получается как бы холодная война, ну как у нас с Америкой. И на страхе смерти нашем играют. Ага?
   - Примерно,- приободрил меня профессор, капитан молчал, как рогатая рыба Прототавра. Я ее только что придумал, название понравилось.
   - Продолжайте, Саша.
   - Ага. О чем это я? - я попытался собраться с мыслями, но сознание упорно не хотело расширяться, оно, по-моему, сужалось. Наконец, я поймал за хвост ускользающую идею, - И что мне драться с ними? Сильно надо. Один боролся с ангелом, боролся, его еще богоборцем назвали, аж сустав бедренный вывернул. До рассвета боролся, а толку. Не одолел...
   - Ну-ну,- подбодрил меня Карлыч.
   Я воодушевился и продолжил.
   - А значится нам по любому эти Хроники найти надо. Тогда мы страх смерти потеряем, будет нам все по фигу , и тут мы их... Это...
   - Чего это? - спросил капитан.
   - Обоссым, блин...
   Опять заржали, ну чего я могу поделать язык у меня не нормальный, как говориться на двоих рос, одному достался.
   - Нет, капитан говорит.- Тут другое дело, по-моему. Во-первых, они точно все просчитали, по-любому. Значит настороже надо быть.
   - А мы и так настороже, особенно Ка...
   - А вполне возможно тут еще группа должна быть, которым неизвестно что наобещали. Ты пойми Саша, эти создания даже так могут подстроить, что и мне тебя убить придется, случайно, или тебе меня. Мутные они.
   Я согласился, с этим не поспоришь. Мутные.
   И тут, чу... Мы натурально уперлись в тупик. Ход повернул, а потом вдруг закончился. Стенкой, просто так, как у Семеныча " коридоры кончалися стенкой, а тоннели выводят на свет". Ох, я и притомился! Укатали сивку бурые горки...
   Но света не было, а коридор был. Мы в недоумении ощупывали стенку, а потом вдруг Карлыч сказал:
   - Врата...
  
  

х х х

НАЛОЖЕНИЕ ВТОРОЕ. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

   Хорошо быть тормозом хорошо дебилкой и ходить по улицам с картоновой дурилкой

(Из сочиненного мною в храме Амона)

  
   Мы тупо смотрели на Врата, подобно пресловутым баранам. Но так как Пастухов наших по близости видно не было, может и к лучшему, наверняка к лучшему, оно что ни делается к лучшему... Короче мы стояли и смотрели.
   Потом Карлыч прокашлялся и молвил:
   - Саша, вспоминайте, пожалуйста, что там ваш хранитель говорил...
   Точно! Какой же я баран! Говорил, точно говорил, только что?
   - Вспоминай, Санек... - это капитан, как же без него.- У меня про Врата информации нет. И комп мой, похоже, накрылся.
   - Комп? Какой еще...
   Капитан не ответил, просто махнул рукой. Типа не важно какой.
   Вот уж тоже мне. Блин, а чего ж он там и вправду буровил? Ага, что-то про пароль. Нет, не пароль. Он сказал, врата открываются голосу, или голосом. Точно голосу, или...
   - Екаламане! А капсулу времени мы нашли?
   - Так, - Коновалов прямо закашлялся,- какую еще капсулу?
   Теперь прокашлялся я.
   - Это, мужики. Там чего-то с голосом связано было. Короче голосу они какому-то открываются. Но сначала надо капсулу времени найти. Кто-нибудь знает, что это такое?
   Помолчали.
   - Как там, сим-сим? Откройся, отдайся?
   Естественно, никто не посмеялся моей шутке. Напряжение росло, потом Карлыч вдруг начал резко укладываться на пол. Как пьяный. Точь в точь, один мой знакомый Толик. Тот как выпьет чуть сверх, так сразу ложится, и ползет, ползет...
   Химик наш ползти не стал, а приветливо похлопал по полу.
   - Инкубация! - радостно сообщил он. - Укладывайтесь, господа!
   - Зачем это? - поинтересовался наш рогоносный капитан.
   - Карлыч, а что такое инкубация?- это я уже влез.
   -Инкубация - это ночь в храме, в ожидании вещего сна,- назидательно произнес наш интеллектуал.
   - А ты откуда знаешь? - это я спросил.
   - Хо-хо... - ответил профессор.
   Я переглянулся с капитаном и просто развел руками. Вот она сила гения человеческого!
   -Все состоит из пустоты, а форма лишь уплотненная пустота,- усевшись, возвестил наш герой.
   - Это кто так сказал? - строго спросил капитан, по-моему, он Карлыча все-таки недолюбливал.
   -Альберт Эйнштейн,- откликнулся старик,- Сие есть суть постижение природы вещей.
   Ох и физик, блин!
   - Ты сам понял, чего сказал?- это снова я влез в беседу двух интеллигентов.
   Карлыч блаженно протянул свои худющие грабли и стал снимать туфли. Я поморщился. А тот ничего, сидит, прется. Весело ему! Видали такого?
   - Силой медвежьей, словом Свароговым, кровью человеческой заклинаю тебя сталь холодная...Дело мое лепко, слово мое крепко... Отныне и во веки веков...
   Белобог, Чернобог, Велес-скотий, Триглава-земля, Среча-ночь, Перун-громовержец, Маара, Ладо, Хорс-солнце, Макошь, Похвист, Стрибог, Стратим, Ния.
   Во чешет!
   - А это еще что?- забеспокоились вооруженные силы.
   - Колдую, по-древнеславянски.
   - Так вы ж не славянин?
   - Ха, ха, ха...
   - Да объясните, толком, Конрад Карлович.
   Шизик наш отсмеялся и говорит, наконец.
   - Понимаете, господа, существует определенный порядок вещей, ритуал, если хотите. В давние времена, святые отцы, тогда, когда нужно было принять некое непростое решение, либо решить некую проблему, что суть есть одно и тоже. Проводили в храме, в ожидание необходимого решения ночь, а бывало и не одну, молились, спали, погружались в транс, все что угодно, до тех пор, пока решение это им не являлось в той или иной форме. Думаю, находясь в таком величественном месте, и мы имеем полное право немного подремать, а потом обсудить, суть наших сновидений и...
   Мы молчали, капитан с восхищением, а Саша Маношин с мыслями о том, что хрен его знает этого старика, химик он там или физик, но башка, похоже, у него варила здорово.
   Я уселся на пол и стал разматывать свои портянки, не одному же Карловичу вонять. Да и устали мы. Не угадаем пароль, так хоть поспим, в конце концов. Верно в народе говорят насчет того, что утро вечера мудренее... Или как там... Больше спишь, меньше грешишь.
   Естественно, я и не заметил, как уснул...
  
  

х х х

  
  

Для сожжения тел применялись туники скорби

  
   Снился мне сон, где я был трезвым... Ну примерно так. Вообще бредятина снилась полная, наверное, потому, что я действительно был трезвым. Лет с тысячу.
   Вроде бы я дома в комнате, а в коридоре танк. Ну не бред? Как по мне так бред, чистейшей в смысле мутнейшей воды бред. Ага.
   И я значит, дверь так прикрыл, чтоб он, ну танк меня не видел и сижу за столом, что-то рисую. Он же фырчит мотором, неприятно. А двери у меня со стеклом, таким мутновато-размытым... Вот. Я значит черчу и на танк в коридор посматриваю в полглаза. А он гляжу, стволом там водит, вроде как целится. Но я то ничего, почему-то знаю, что стекло-то не простое, а пуленепробиваемое!
   И тут мне "Бац!" по кумполу, болванка. Вот-вот рванет боекомплект, твою дивизию. Аж искры из глаз. Обидно до слез, и больно. И что самое интересное, стекло целое! Ну, скажите, люди добрые, ну как он меня достал? И опять гляжу, гад целится.
   Это уже прям из незабвенного Ницше. "Падающего подтолкни". Угробят они меня.
   Я на стуле отъехал в сторонку, чтоб ему прицел значится сбить, и дальше рисую. Хочу рисунок рассмотреть, а он съеживается как-то, извивается, ну прямо беда. Ну, черточки там какие-то вижу, но в картинку их сложить не могу, звезда, ни звезда. Странная она была какая-то, не вспомнить. Как там в той песенке поется:
   " Лучи у нашей звездочки не трудно сосчитать..." Типа того. Фиг сосчитаешь в таком состоянии.
   А краем глаза в коридоре, опять шевеление какое-то, фырчанье мотора и смех идиотский, металлический. Танкисты там, что ли у меня завелись вперемежку с тараканами?
   И вижу, опять целится, дулом своим. Ну, я нагибаюсь, и...
   Разумеется просыпаюсь.
   Бравый капитан был в порядке, если называть порядком тупое раскачивание из стороны в сторону в сидячем положении с руками, тесно прижатыми к голове. Наверное, он совсем не спал, Карлыча караулил, чтоб тот нас не поубивал, если в убийцу превращаться начнет, или чтоб не изнасиловал, если превращаться решит в девушку.
   Ладно, со всяким бывает. А вот Карлыч... С ним похоже было похуже. Не в кого он превращаться не стал. Релаксация, блин, или эта, как ее инкубация. Инкубатор, блин...
   Академик наш лежал в той же позе, что и до погружения, и похоже не дышал. Я, преодолевая тошноту, подполз к нему и попытался проверить сей факт. Проверил. Толку только с того. Вроде дышит, а вроде и нет. Надо приводить в порядок капитана, он все-таки человек военный, обученный. Позаботится, наверное...
   - Эй, вооруженные силы, ты как?
   Вооруженные силы, приняли позу на четвереньки и что-то промычали.
   - Чего?
   - Клллч...
   - Карлыч?
   Он помотал головой вроде бы отрицательно.
   - Ключ... - получилось у капитана.
   "Ага,- подумалось мне,- ключи потерял, что ли?"
   Наконец, вояка подполз и прошептал.
   - Сон... Такая...
   - Понятно, тоже танки снились?
   - Какие на хрен танки?
   Ну вот, наконец, взгляд у нас стал осмысленный и вид бравый, процентов на... ну скажем, шесть... и семь десятых...
   - Зеленые, блин. Один по мне болванкой как вжарил... До сих пор башка болит.
   Капитан осмысливал.
   - Да, нет. Ключ.
   - Что ключ...
   - Кто-то из нас должен стать ключом. Тогда врата отворятся...
   Теперь осмысливал ваш покорный слу...
   - Подожди танкист, а мои танки, тут причем?
   Капитан бравел на глазах, он уже смотрел на меня с иронией, если не сказать грубее.
   - А я почем знаю? Может и причем, а может быть и нет... Ты у нас парень бойкий...
   Во, сказал. Ну хоть не послал. Вот тебе и дела. Да уж... как говаривал незабвенный Киса Воробьянинов...
   Захотелось надуть щеки, но это еще что...
   Коновалов прищурился и сказал:
   - А мне вот другое снилось...
   - Какое другое...
   - Другое...
   Я ничего не понимал.
   - Баба должна с нами идти?
   " Час от часу не легче..."
   - Ну.
   Капитан веселел на глазах.
   - Все получится Санька! Все получится. Вот он ключик наш.
   И указал на Карлыча.
   "Ну и дела!"
   - А чего это с ним, как думаешь?
   Коновалов развел руками:
   - Да похоже на летаргию. Дышать дышит. Но вроде как спит. Думаю, для него вообще никакой опасности нет. Надо только местечко поспокойнее для него найти поближе к выходу. Может его хозяева здешние решили из игры исключить, раз он не при делах. Берись!
   С этими словами бравый капитан ухватил Карлыча под мышки, мне естественно достались, ноги.
   - Тащи, по пути объясню...
   И объяснил. Да уж...
   Вернулись назад. Притащили академика до той развилки, где я не думая всю нашу гоп-компанию налево потащил. И потащили дальше, в другую сторону.
   "Зря, говорит, я за тобой пошел, неподумавши. Думал ты у нас вроде поводыря и спорить не стал. А я когда реконгсценировку на местности проводил, приметил в этом районе комнату интересную".
   Тут меня тоже пробило.
   -Точно, говорю, сначала надо было комнату искать, мне ангел говорил что-то про чертог какой-то, толи Правителя, толи Правительницы, толи оба. Или потом это все.
   Коновалов посмотрел на меня выразительно, я просто развел руками, и он стал рассказывать про свой сон.
   А во сне капитану привиделась такая хрень.
   Что есть, мол, тут неподалеку саркофаг. Преддверие. Что ли. Там жрец вроде бы лежал когда-то. И, мол, мужчина должен в гробу этом занять место жреца фараона, и тогда в некоем месте симметрии, как он изволил выразиться, появится дама, вот с этой дамой мы и будем двери ломать. Понятно, что недвижимый академик в своем теперешнем полуживом и оцепенелом состоянии как никто лучше подходил, для этой роли. Тут уж не поспоришь. А саркофаг, с лежащим в нем человеком и превратиться в пресловутую капсулу времени.
   Кто ему во сне эту лапшу на уши вешал, было не ясно, вроде говорит, что сам здешний жрец.
   Снятся же людям сны нормальные, аж обидно. А мне танки. Египетская сила!
   Баба эта еще блин! Ну, зачем нам она?
   И что еще за место симметрии?
   Доперли академика. Место явно было нехорошее, не для людей место, по-крайней мере, если иметь в виду живых. Академику может и понравится. В центре комнаты стоял пустой саркофаг что ли, ну или ниша, если вам так угодно. Не было там никакого жреца.
   С опаской мы загрузили туда Карлыча, он вроде шевелится начал, но в себя не пришел. А может и показалось...
   - Пусть лежит,- сказал капитан,- оклемается, сам выход найдет...
   - Или вход...- ляпнул я.
   - Чего?
   - Да так вырвалось...
   - Ну ладно, пойдем-ка. Тут должен быть вход на женскую половину.
   - А может оно в ином измерении? Как мы его найдем.
   - Интуицию, балда, включай!
   -Интуиция у баб,- твердо заявил я,- А мне где ее взять? Я ж не баба...
   Коновал хмыкнул, и мы потопали уже вдвоем.
   - Слышь капитан, - решился я продолжить беседу,- а ты че действительно помер?
   - Угу.
   - Ну и как оно?
   - Что оно?
   - Ну, типа мертвым быть?
   - А никак. Хорошего мало.
   Я не отставал:
   - Не, ну ты расскажи толком. Интересно же.
   - Ничего там интересного нет. Честно тебе говорю, там...
   Мы как раз потопали по переходу обратно к вратам, и тут я больно треснулся башкой. Оступился. И продолжения не последовало, всегда так!
   Капитан спросил как в американских фильмах, типа в порядке ли я. Оказалось. Что в полном. Мы похромали дальше. И тут у меня в башке что-то стало происходить.
   Что за дурь? А потом я еще ради интереса на часы поглядел и чуть снова не грохнулся, потому что секундная стрелка пошла наоборот.
   А потом мы нашли какую-то нишу, и там было страшно. Казалось, что кто-то сидит там очень древний, вредный и злой, как старуха Изергиль... Меня прямо потянуло туда, хорошо капитан не дал. А то б точно башку туда б всунул, и явно ничего путевого из этого бы не извлек.
   И вроде бы голос какой-то там шел оттуда. И потом...
   Потом я понял, что несмотря на то, что шли мы сто процентов старой дорогой, обстановка вокруг менялась. И не вру, мы дошли, как в сказке, а перед самым тупиком мне поперло, да такой приход! Ни умом описать, ни... Короче вы поняли...
   Нет-нет, стены не раздвигались и вообще все было довольно обыденно. Просто мы шли, себе шли, но вместо тупика с закрытыми как мы думали вратами, вышли на кладбище, или вернее сказать, в склеп. А стенка исчезла, сама собой.
  
  

х х х

Потом мой внутренний мертвец

Шепнул на ухо мне - пипец.

( А. Маношин полн. собр. соч.)

  
  
   Размышляя о проблеме внутренних мертвецов, я пришел к глубокому и всеобъемлющему выводу, что тот, кто придумал эту ересь - дурак, и ересь у него дурацкая, или щересь, как у Лема. На самом деле, скорее, все как раз наоборот. И внутри нас что-то живое, а вот мы то, как раз и есть мертвецы хронические, потому что все у нас мертвое, и дела и помыслы наши, и дай нам волю мы бы сдохли в ту же секунду, как только нас перестали бы обманывать всякие, по поводу нашей истинной сущности. А вот чего-то там сидит внутри и шепчет, живи, живи, двигайся зомби проклятый, жить хорошо, и мы двигаемся, по колено в крови и соплях окружающих и своих, опять же...И ничего тут не поделаешь. Ну а в данный момент, в данный момент, по крайней мере, сейчас, мой внутренний мертвец, тьфу, живец, вел себя спокойно, чего не скажешь о моем отражении. Его не было, нигде. Мне вдруг стало страшно и одиноко, наверное, нечто подобное чувствовали вампиры при взгляде на зеркало. Чтобы развеяться я подал голос.
   - А помнишь у "Машины", капитан? Как там.
   "Один говорил. Что мы машинисты, другой утверждал - пассажиры".
   - Ну.
   -Прикинь я не пойму, кто у нас кто. Ну, они машинисты понятно, а мы выходит пассажиры? Не стыкуется, то ли мы очень уж важные вип-персоны, раз вокруг нас так много суеты, или я не знаю, как нас классифицировать. Только не пошли, пожалуйста, достал.
   - А и не буду. Есть еще одна категория, примитивно все делить только на два. Свет и тьма, белое-черное. Не бывает так. К тому же твой Макар никогда не работал на железке. И это ему минус в плане постижения жизненных ценностей. Есть еще одна категория людей, если углубить и усугубить его классификатор.
   - Ну и чего ты там еще придумал умник?
   - Обслуживающий персонал.
   Мне уже было совсем плохо, когда мы, наконец, добрались, до половины гигантского склепа, устал я чего-то. Да и мерещилась по пути всякая хрень. Опять же рисунки эти на стенах. Если присмотреться, такого можно увидеть, особенно с моей впечатлительностью.
   Ну и ладно, ну и все равно. Занесла нелегкая дураков...
   И тут, чу!
   - Ни хрена себе!- выдохнул кэп мне в ухо,- Саня я это уже видел!
   - Где?- я тупо оглядывал громадный зал битком набитый каменными надгробьями.
   - Там... - Коновал мотнул головой,- когда добирался, ну, короче по пути. Ты понимаешь, что это значит?
   " Ага, два раза". Я ни черта не понимал.
   Он схватил меня за руку.
   - Дурак, ты Санька! Я кажется допер. Они всю дорогу давали нам информацию, но по частям.
   - Дискретно...
   - Во-во...
   - Я бы предпочел целиком, на тарелочке...
   - С каемочкой,- хохотнул кэп. Весело ему.
   - Ага,- он даже пропел тихонечко, - " По лугам, где растут асфодели"...
   - Так, что это еще что за хрень?
   - Царство мертвых
   -Ааа... Объяснил.
   Кэп был терпелив, по крайней мере, за руки меня больше не хватал.
   - Это Их захоронения...
   - Чьи их?
   - Тю, Саня. Ангелов, кого еще...
   - Уж хорошо, что не наши... Ты прям как Франческо-Мари Вуозо... Все про Диавола, да Диавола...
   - Да чего ты?
   - Да так ничего, к слову пришлось...
   - Пойдем, не ссы... Они тихие были, по крайней мере, в моей модели.
   - Ну, пойдем.
   Мы стали спускаться.
   И тут почему-то меня поразила одна, скажем так, аналогия. Похоже, что в момент смерти исполняется самое заветное наше желание, самое светлое и соответствующее тому потенциалу, который мы накопили в нашей жизни. Ну, словно та самая пресловутая комната в "Сталкере". И после смерти с нами будет лишь то, что мы захотим и во что поверим, вернее, будем верить на момент ее прихода. Да и в жизни в принципе все, что нас окружает лишь, то, что мы хотим видеть.
   Было похоже, что каменные тела охраняют что-то от таких как мы пришельцев и это что-то находиться где-то в центре склепа. Мы осторожненько стали обходить ряды могил. Или памятников. Я рассмотрел их повнимательнее. Мужики и мужики, с крыльями. С оружием, и почему-то с рогами. Или не рогами?
   Потом капитан объяснил мне, что это значило. Это называлось Разрезанная звезда. Оказывается, в ту давнюю пору в ходу была довольно странная казнь. Когда приговоренному вбивали в голову два, скажем так, клина. По диагонали снизу вверх. Клинья пронзали мозг и выходили наружу в виде рогов. Такая вот дикость, разумеется, дикости сией были объяснения из разряда как рациональных, так и иррациональных, но поверженным от этого было не легче.
   Обычное дело. О времена, о нравы. Что тут поделаешь?
   Обстановка располагала к молчанию и размышлениям. Я поразмышлял, а потом говорю.
   - Слушай, а теперь если Карлыч у нас откололся, значит, убийца по любому кто-то другой.
   Коновалов усмехнулся и отвечает:
   - А ты че, только допер, Санек?
   Я смолчал, но как-то не уютно мне стало. Понемногу я отвлекся, хрен с ними со всеми и анекдот капитану рассказал про шотландцев.
   Про то как, раньше, когда враг захватывал город или деревню, то убивал всех мужчин и насиловал всех женщин, и узнав про это гордые, но жизнелюбивые шотландцы решили одеть юбки.
   Дошло. Я воодушевился и тему развил, все равно делать ничего не надо, иди себе и иди. Тем более, что надгробия эти неприятные кончились, наконец. Зал какой-то пустой. Проскочили его быстренько и опять кладбище, да что ж это такое. Я понимаю, что пирамида огромная, но не резиновая же. Как тут такое помещается? Похоже, шутки со временем, превратились в шутки с пространством. Странно только, что на себе пока я этого никак не ощутил. Ну и фиг с ним. Проще надо быть, тогда люди к тебе потянутся.
   - А вот еще анекдот. Сидит пожилой шотландец в кабаке, один за столиком. Дует шотландское виски и сам с собой разговаривает. Остальные посетители не обращают на него ровно никакого внимания.
   "Вот,- говорит,- за окном этого заведения мы наблюдаем пышно цветущий сад. Хорошо. Старик Маклауд сам подбирал деревья, сам их сажал, сам за ними ухаживал, и теперь садом пользуются все, но никто не называет Маклауда садовником".
   Пауза. Глоток виски. Дальше размышляет.
   "Или возьмите мост, через нашу речушку. Кто для него пилил деревья? Маклауд. Кто ставил опоры? Маклауд. Так скажите, почему никто не называет меня, Маклауд строитель мостов?"
   В ответ тишина, все делают вид, что Маклауда нет вообще. Он снова пьет, отрыгивается и уже порядком подпитый продолжает:
   "А наша мельница? Все пользуются, все возят свое зерно, и никто уже не помнит того, кто ее строил двадцать лет назад. А это был Маклауд! И никто не называет меня Маклауд- строитель мельниц! Нет..."
   Короткая пауза и негромко про себя:
   " Но стоило мне , стоило мне всего лишь один раз поиметь козу..."
   Ну вот, допустим, вот этот рогатый, или крылатый, не разберешь так сразу как его называть... Когда-то поди ж ты как все мы наверняка считал себя богом, или где-то там, рядом, на войну шел, сражался, теперь вот здесь, в БЕЗВРЕМЕНЬИ...
   Словно шепот прошел, по залу.
   БЕЗВРЕМЕНЬЕ, я кажется, произнес это вслух. Точно! Потому, что кэп откликнулся, ну типа, "чего там Санька?"
   А ничего. Нехорошо что-то мне и все тут. Как там в библии?
   "... И времени уже не будет"...
   Ну да, ну да. Похоже на то.
   Что-то стукнуло об пол и разбилось, наверное, мои часы. Это кто-то сказал или я? Какая разница с сознанием моим, опять происходило нечто странное, все плыло словно в дымке как замедленное...
   Плиты надгробий стали сдвигаться, по-моему, Коновалов звал меня откуда-то сверху. Что-то лязгало и заунывно скрипело, какое-то марево поднималось вверх, словно просачиваясь сквозь щели надгробий, а они становились все шире...
   Потом показались головы. Головы воинов, в шлемах, таких же, как на крышках. Лица были человеческие.
   " Вы прекрасно сохранились..."
   Пронеслось среди хлама в моей голове.
   " Чушь!"
   ...Врата откроются голосу. За ними увидят Идущие винтовую лестницу, которая приведет их в комнату без углов. Ведут из комнаты три канала, а также в ней сокрыт от глаз человеческих глиняный горшок.
   " И это тоже в моей голове?"
   Воины меж тем строились у своих надгробий. Я так и не понял, они за нас или против.
   " Блин, где же эта лестница".
   Тут кто-то грубо схватил меня за рукав и рванул. Капитан, капитан пристегнитесь! И как он ко мне подобрался, глазами показал куда-то за спину и мы поползли. И лестница нашлась, так и да! Как говорят в Одессе.
  
  

х х х

И был голод в той стране, и сошел Авраам в Египет пожить там...

Тора глава Брейшит 12 Лех Леха

   ...В нем указание пути. В случае ошибки, Идущих ожидает скорая смерть.
   Но тот, кто выберет правильный путь по каменному переходу, освещенному светящимся воздухом пройдет дальше и увидит 49 сакральных геометрических рисунков, где две и сорок шесть - Хромосомы Христового Сознания, а на последнем - цветок жизни. Потом все вправо и вправо до Зала Свидетельств.
   Похоже, что бормотал весь этот бред вслух. Мы все время куда-то сворачивали, это уже стало надоедать, но утешало лишь, то, что за нами никто не шел. Хотя как знать, может быть, они преследовали нас беззвучно. Откуда мне знать, какие у них способности.
   Я же, похоже, утратил все свои напрочь, кроме одной плестись, куда то сквозь полумрак вслед за рогатым капитаном.
   Мы попали в комнату без углов, она действительно была круглой. И горшок этот нашли, но никакого указателя в нем не было, только труха. Я не знал, что нужно было с ней делать, и капитан тоже не знал. И три отдельных ходка вело из этой комнаты. И мы тупо пошли по одному из них. Потом Коновал сказал, что тут думать и гадать нельзя. И мы только поэтому угадали и не окочурились, что сразу в правый сунулись. Интуиция, блин. Инкубация.
   Шли мы теперь я уже не знаю просто, на какой глубине. А коридор был заполнен светом. Вроде действительно сам воздух тут светился, ну вроде спецэффектов для певцов эстрадных.
   И кроме того через какое-то время мы увидели настенную живопись. Странная она тоже была. Сразу и не разберешь. Капитан сказал, что тут оптический эффект. Во как!
   Были когда-то такие приколы, намалюют черти чего, для отвода глаз, а потом, чтоб реальную картинку увидать, надо в определенном месте стать, и в две точки разнесенные друг от друга на расстояние смотреть. Я эти приколы знаю. У меня сосед Димка художник такую фигню на раз малевал. Прикольно было.
   Нам сейчас присматриваться было некогда, особенно, но я так понял, что это и были те самые Хромосомы обозначены. А так как мы не знали, что с ними делать и инструкций на этот счет не было ни у меня, ни у нашего доблестного рогоносца, просто приняли их как факт.
   Потом рисунки сами собой исчезли и проход стал расширяться, пока не превратился в комнату, и вдруг капитан выматерился, с чувством так, душевно... Я его даже зауважал.
   На пороге лежало тело, завернутое в какую-то лиловую в этом свете хламиду. Час от часу не легче. Не в саркофаге, хотя он в помещении тоже присутствовал, а просто на полу.
   - Чего встал, - помоги!
   Я нагнулся, чтобы помогать, хотя не понимал абсолютно, какая от меня может быть помощь в этой ситуации, и узнал, что тело было женским, а хламида оказалась темным плащом. Не знаю, из какого материала, надеюсь. Что не ворованного...Чертог правительницы... Скат... Или рано еще?
   Тело лежало в станной позе, казалось, что оно прилетело сюда откуда-то. Мне почему-то представилась шкатулка с чертиком, ну та, что знаете, открываешь, а из нее чертик на пружинке. Так вот тут мне нечто похожее нарисовалось. И крышка от саркофага как-то неправильно, на боку валялась. Я хотел капитану про это словечко замолвить, а потом думаю ладно, потом. Он занят был все равно.
   Вот тебе и скат, благо не электрический. Шутка, что-то нервы разыгрались, не к добру.
   Девушка трупом не пахла. Опять же Коновалов произнес:
   -Жива, вроде.
   Типа успокоил. Ну и дальше, что, будить будем как красавчик Брюс в пятом элементе?
   Капитан чего-то с ней сделал, и она пошевелилась. Понятно, они ж военные, всяким секретам обучены. Спецназ, блин...
   - Санька не стой, воду найди, журчит где-то...
   - Ага, а может вам шампанского? Со льдом...
   - Иди уже, не тормози. Балабол.
   Я встал и пошел, спасение принцесс дело спецназа. Куда уж нам сирым да голодным... И вообще я не балабол, балагур. Чувствуете разницу?
   Боже всемилостивый, всемогущий! Зачем это мне? Кто бы мог подумать, что меня когда-нибудь будут волновать подобные проблемы! Да уж под такую музыку ничего хорошего не напишешь.
   Почему-то совсем расхотелось есть, это было чертовски странно, особенно если учесть то, что мы не кушали уже очень и очень давно.
   Я решил, что видимо сознание у меня настолько расширилось, что белки с углеводами мне уже не нужны совсем. Ах, сознание мое...
   Кап. Кап. Кап...
   И первое на что я наткнулся, был кувшин. Я машинально поднял его, надеясь, что там не кишки какого-нибудь фараона. Но он оказался пуст на предмет кишок и прочих внутренних органов. Однако. Там лежала какая-то бумажка, твердая на ощупь. Я чиркнул зажигалкой и увидел. Что это фотография.
   На фотографии были... Идущие. Блин...да Мейс.
   Вот тебе и вокруг света за восемьдесят дней! Паспарту... Ту-ту-ту...
   А вода действительно где-то журчала. Я пошел к воде. Она становилась все ближе и ближе, и наконец полилась потоком...
  
  

х х х

  

All dead, all dead...

Ф.Меркури

  
   Туннель, уход в никуда... Спираль черного цвета, ведущая к центру Земли...
   Залы Аменти...
   Чтобы попасть туда, необходимо миновать нулевую точку спирали и тогда туннель обретет объем...
  
   Я еще не был там, но я уже это видел! И какая-то сволочь сказала, что там все наши мысли мгновенно будут обретать реальность. И там нельзя выпускать наружу свой страх, ибо он убьет Идущих...
   С сознанием действительно происходило что-то непонятное. Сначала, по-моему, появились веселые картинки. Аист уже потом или наоборот, но какая-то птица присутствовала, это было, несомненно. Реальность обретала причудливые и неповторимые формы. Босху тут делать было нечего. Я с интересом рассматривал странные изувеченные тела, словно читал дикую книгу давно забытых войн. Немного поразило то, что существ напоминающих людей было немного. Сначала я решил, что дело в зеркалах. Но это было не так. Зеркала присутствовали, и я узнал их язык. Потом почему-то на миг промелькнула Вавилонская башня. Миг и я уже был на ее вершине. Потом кавалькада спустившихся с небес горбатых меченосцев увлекла меня в морскую пучину, и я с удивлением узнал, что период нереста русалок составляет ровно восемь месяцев.
   А на горе Чемульпо встретился мне старый слепой альпинист и отчего-то назвал меня Оскар.
   Экскремент на экскремент, получи эксперимент. Там я понял, как нас выводили. Естественно путем проб и ошибок, а как иначе? Потом были звезды, видимо кто-то обратил внимание на пропорции вселенной. Я чуть-чуть не столкнулся с кусками космического мусора и чуть не улетел на Меркурий, но незабвенный Фредди сказал, что "Шоу должно продолжаться" и суровая римская пехота зарядила меня в катапульту и отправила к катафрактариям Ганнибала.
   В полете было мерзко, но блевать было нечем. Картинки менялись. Черная спираль скручивала пространство вокруг меня. Спасал только обратный хронометраж на моей правой руке. Я узнал, что такое баллистика ангельского крыла, происхождение слова Север и траекторию планет системы Алгол. Потом я узнал, как строится настоящий гномий хирд и почему от него отказались впоследствии. Казалось, что память иных жизней вливалась в мою. Какие-то тени постоянно кружились вокруг и что-то орали, шептали, молили...
   Александр приказал отправить меня с письмом в Македонию, потому что я славный парень, какой-то незнакомый противный старик плюнул мне на шляпу из двустворчатого окна и сказал, чтобы я забыл дорогу на эту улицу. Пираты топили меня в океане, и я шел по доске, распевая что-то про милый моему сердцу город Портленд.
   Но, несмотря на это, я чувствовал себя ужасно одиноким...
   Тогда пришли женщины и сказали, что будут со мною всегда, я испугался и дал деру, но на Караибах был взят в плен человеком, называвшим себя комиссаром Гарсия, и был вынужден просить его о депортации на историческую родину.
   Несколько раз я ловил себя на мысли, что говорю слова наоборот. Потом кто-то белый во фраке, внятно сказал мне, что так разговаривают мертвые. Я понял, что умер и если честно даже не протестовал. Потом Голос сказал. Что без плоти нет жизни, а я еще плоть и я мысленно пожал плечами. И у меня исчезли плечи, вернее их место заняли крылья, и я куда-то летел по спиральному лабиринту вопя от счастья. Я видел внизу массивное приземистое строение и знал, что это Чертог Правителя. Я летел над ним и при этом был внутри, и фараон восседал как прежде на своем золоченом троне и странные люди говорили с ним. Теперь я точно зал, что это место называется Залом Свидетельств. Когда я это понял исчезли цвета, потом появились, наверное, это было прикольно, но я был очень занят.
   Мои крылья покрылись какой-то коркой. Видимо от столярного клея и неведомо откуда взявшийся Бутусов лет двадцати от роду пропел мне в ухо:
   "Где твои крылья, которые нравились мнэ..."
   Потом не помню, а после все стало черным, и кто-то сказал, что надо пройти туннель для погашения черного цвета. Было трудно, но я прошел.
   ... и очутившись в чертоге, Идущие увидят саркофаг, спираль пройдет через него. И здесь они покинут трехмерный мир, расширив сознание...
   Цвет спирали изменился на белый, и Туннель повел дальше к чертогу Правительницы... Мои крылья изменили мне как женщины, и я растянулся на мокром пахнущем водорослями песке. Конечно, это был мираж, а разве тут могло быть по-другому. И я заплакал оттого, что не могу больше писать. Вернее могу, но это просто... Просто это уже не то... отК ласип темйоп.
   Потом еще что-то и Зверь с лицом Заратустры сказал, что уже пора вновь обрести свое тело, ибо чертог этот - Стабилизация.
   Такие вот дела...
  
  

х х х

  

... Господи, Боже мой,

На Тя уповах,

Спаси мя от всех гонящих мя

И избави мя!.."

Молитва

  
  

х х х

   Тихо капала вода. Очень отчетливо словно печатал шаг маленький оловянный солдатик. " Раз, два, три, четыре, пять..."
   Это было так странно, так странно... Я попытался подняться и не смог, потом попытался еще раз... и смог. Надо же... Было понятно, что я заблудился, один во тьме, во глубине Великой Пирамиды. Походив немного, я сел.
   -Ну и дальше что, господа?
   Тишина в ответ. Я встал, сделал несколько разминочных упражнений, тело было послушным. После этого пошел. Куда? А какая разница. Для начала к воде, а потом будет видно.
   Вода обнаружилась за первым же изгибом стены в комнате освещенной все тем же причудливым светом.
   В стене этой комнаты был выложен источник, а в комнате... Нет сначала я конечно напился и умылся, а уже потом увидел горшок и услышал шаги. Или наоборот, короче, не важно, что было сначала, но и то и другое случилось. И горшок и шаги.
   Почему-то пришел страх. Кто-то действительно приближался. И с этим кто-то приближалось Нечто. По мере этого приближения все вокруг закачалось и задребезжало. Откуда-то из бокового тоннеля сыпался щебень и просачивался обрывками густой черный туман. Он реально пах смертью.
   Неведомый Исполин шагал за Ним, разрушая этот самый тоннель.
   " Жуть..." - пронеслось в моих мутных мозгах.
   Колени не гнулись, но неким запредельным усилием я заставил их сделать невозможное, и мы рванули прочь от этого кошмара.
   А потом... А что потом? Как обычно, голова, стена, вспышка и мое больное сознание унеслось прочь, оставя мя грешного...
  
  

х х х

  

Алекс Маношин - ПЕРЕДЕЛКИ:

...А товарищ Блинденбахер

Говорит: Идите на хер!

А с платформы говорят-

Это город Ленинград...

  
  
   - Чего ты там бормочешь?- это, кажется, кэп сказал...
   Так и есть... Блин... Больно-то как, а?
   Ага есть такой человек Кэп... Очень приятно. Не человек - человечище, хотя и с рогами. Ну и что? Мало ли у кого какое горе...
   Нет, после стабилизации, моя бедная башка уже не трещала и не звенела, а даже дала команду телу поприветствовать Коновалова. Правда я наотрез отказывался понять, где я и что... К тому же было интересно, где то чудище неведомое...
   - Тебя только за смертью посылать, буркнул капитан,- но по роже было видно. Рад.
   - Ага,- откликнулся ваш покорный слуга,- туда нас, похоже, и послали.
   - Не пи...ди-ди... Воду нашел?
   - Как видишь... Даже кувшинчик тут наблюдался... Где-то...
   - Какой еще кувшинчик?
   - Старинный, немерянных денег стоит... Но тебе отдам недорого...
   - Придурок.
   Я с чувством раскланялся.
   Капитан отошел в темноту и видимо стал поить принцессу. Я подполз поближе и стал наблюдать, кого-то она мне смутно напоминала, но это не было важно, по крайней мере, сейчас.
   - Слышь, капитан, а че это было? Ты грохот слышал? Завалит нас тут на хрен.
   - А и хрен его знает...
   - Логично. Молодец. Девка жива?
   - А чего с ней станется.
   " Действительно. Че с ней станется?"
   - Ну, значит все в сборе.
   Я устроился поудобнее на полу, и от нечего делать продолжил задавать вопросы, ну надо же мне как-то развлекаться?
   - А она дышит?
   - Дышит...
   - А слышит?
   - Достал уже... Эко тебя Фараон наш напугал...
   - Какой на хер Фараон? Это что ли фараон был?
   -Угу,- пробурчал капитан,- собственной фараонской персоной. Или Жрец его неупокоенный. Я думаю, Саша, что это наш Карлыч чудит...
   - Чего?
   - Того, Карлыч, восстал и чудит...
   " Оппа! Вот тебе и здраст... Смелая конечно гипотеза, а хотя..."
   -Этот процесс называется инициация. Жрец получил тело носителя и чешет строго по Спирали Логарифма к Залам Аменти. - неожиданно произнес приятный, хотя и хрипловатый женский голос. Перворожденные присоединились к нему. Они попытаются добраться до Хроник раньше нас.
   " Раньше нас - не пидо...гог... Есть у нас в деревне такая поговорка. Заговорила, однако".
   - Здесь должны быть маленькие люди...
   Капитан почесал рога.
   - Слушай, Саня, а они, по-моему, меньше становятся?
   - Конечно, время же назад течет... - машинально ответил я. - Эй, красавица, какие еще маленькие люди?
   - Бредит.
   - Обыкновенно,- нагло ухмыльнулся я. Мне уже было наплевать, гномы там великаны, гомики вонючие, какая разница, не с ума съедем, так от голода окочуримся. Большое дело! Жрать захотелось неимоверно.
   Капитан странно на меня посмотрел, но ничего не сказал.
   Я решил подобраться к этой теплой компании оракулов поближе и подобрался. При этом я разглядел девушку внимательнее. Определенно она мне кого-то напоминала.
   Наконец веки ее дрогнули и глаза открылись. Она всматривалась в меня. Ее губы зашевелились.
   - Мсье... Же не ма паси жюр,- и еще там чего-то не по нашему. Француженка что ли? Наконец-то.
   А потом по нашему, да так отчетливо:
   -Значит, я мертва...
   Еще одна мертвечина затесалась в наш отряд.
   После этих странных слов глаза снова закрылись, и я смог перемигнуться с капитаном, который сокрушенно покачал головой и снова стал брызгать на нашу незнакомку водой.
   - И чего это было?
   - А какая разница,- капитан продолжил свои старания.
   - Ты ей искусственное дыхание сделай, рот в рот... Вас же учили. Чего она там прокашляла.
   Капитан промолчал выразительно. Потом сказал:
   - Похоже она ретранслятор...
   - Ага, радистка Кэт, Кэп и дядя Саня... Хорошая компания против толпы оживших мертвяков во главе с примаханым рабовладельцем. Что я тут с вами делаю?
   Капитан поморщился:
   - Слышь, дядя Саня, мы, наверное, так сделаем, сейчас приведем эту красавицу в порядок, и пойдем за ним следом.
   - За кем. За Жрецом?
   - Ага. За ним родимым. Он нам дорогу хорошую расчистил со своим войском, а потом определимся на месте. Может чего придумаем. Тут, похоже, дела серьезные завертелись, не знаю как там с человечеством, а нам похоже Они... - он сделал многозначительную паузу,- дают шанс. И ей тоже.
   - В смысле?
   Он подмигнул:
   - На возвращение. В смысле поживем еще...
   И потом добавил непонятное:
   - Обманул бомжара...
   Я немного опешил:
   - Какой еще бомжара?
   - Да есть тут один неподалеку,- загадочно ответил Коновал.
   Понятно, с бомжами жить, по бомжьи пить. На всякий случай я понюхал воду. Да вроде нормальная!
  
  

х х х

Я пущенная стрела,

и нет зла в моем сердце, но

кто-то должен будет упасть

все равно...

пикник

  
  
   Потом началось. Даже не знаю, как и сказать-то. Рассмотрел я девушку-то. Ох, рассмотрел. Глядел и верил и не верил. Она, блин и не она... Ничего не понимаю, как говорит один...
   Короче, когда она пришла в себя, я просто сказал:
   - Привет...
   Она глядела на меня своими удивительными глазами и явно была немного не здесь. Капитан, очевидно, тоже смотрел на нас и тоже ничего не понимал.
   А потом, потом она почему-то произнесла по отношению ко мне улыбаясь, странные слова:
   - Мсье, виконт?
   "Ага, все-таки парлеву Франсе. Как говориться, первое впечатление самое верное. Как там у них?.." Я тщетно пытался вспомнить что-нибудь на языке Флобера.
   - Граф?
   Это уже к капитану, ага с повышеньицем...
   Я не нашел ничего лучшего чем радостно закивать в ответ. Крновалов меня не поддержал, ну и ладно, ну и пускай!
   Она протянула ко мне губы и снова потеряла сознание. Очень приятно. На самом интересном месте.
   - Теперь туда, - махнул рукой во тьму капитан.
   - Куда туда?
   - К центру земли, согласно инструкции. По черной спирали.
   Никой спирали я не видел, но поверил наслово.
   Взяли, понесли. Вскоре нашелся боковой коридор с пружинящим потоком воздуха. Нас понесло. Я так понял, что это и была пресловутая Великая спираль Логарифма.
   Я аж замерз от этих косинусов. В голове было пусто и особенно ясно. Причем ясно было то, что капец уже скоро, это немного утешало. Я держал девушку и думал:
   " Господи! Тебя-то как сюда занесло..."
   Это было в городе, городе Маргадоне... Только там и нигде иначе, потому что на самом деле не было ни Маргадона, ни этой девушки, ни меня и вообще ничего. И все эти тысячи и тысячи лет развития нашей дебильной цивилизации, на самом деле, сон в летнюю ночь. Не более. Это настолько верно, насколько верно, все, что происходит только в моей голове. А там известно, что происходит...
   "Буря матом всех покроет, жопой хитрою крутя..."
   Вот-вот и я о том же, да уж прям по Достоевскому: " Идиот, идиот в кубе и идиот возвращается".
   Три серии за один сеанс, эх ангел, ангел... Нечего сказать выбрал ты себе помошничка, как она меня назвала? Виконт? Красиво. Как это в анекдоте...
   "А как, по-вашему, будет жопа?"
   "Дупа!"
   "Тоже красиво..."
   ... Потом мы попали в комнату, где шел снег. Только снег этот был необычный, он не таял. Наверное, это была небесная мана, но рогатый графс-капитан сказал, что это Семена жизни.
   Семена так семена, делать нечего. На всякий случай я набил ими карманы под завязку, авось пригодятся. Капитан подумал и сделал тоже самое. Девушка наша меж тем оживала, и мы сделали привал.
   Я все силился вспомнить ее, рассматривая лицо, и не мог. Что-то мешало. Что-то неуловимое. А она меж тем обвела нас глазищами и отодвинулась подальше. Представляю какими мы выглядели в ее глазах. Рогатый капитан и безумный оборванец. Я еще пожалел, что Карлыча нет с нами для комплекта.
   "У вас в руках полная колода идиотов! Поздравляем, вы угадали ключевое слово, ваш выигрыш составил..."
   - А где виконт?- теперь спросила она. По-русски.
   - Я за него,- поклонился я.
   - Ага...- сказала она и стала искать глазами, куда бы от нас смыться. Что ж я ее прекрасно понимаю, сами, знаете ли...
   Чтобы как-то сгладить неловкость я произнес:
   - В 1988 году австралийский профессор Майерс с помощниками производил раскопки на болоте.
   Все слушали включая Коновалова. Слушал даже одиноко лежащий череп. Я воодушевился и продолжил:
   - В раскопке найдены останки сидевшего на коне рыцаря. Благодаря консервирующим свойствам торфа, всадник и конь хорошо сохранились. Судя по доспехам, всадник был членом Ливонского ордена, а в его кошельке были обнаружены три золотых венгерских дуката отчеканенных 1326 годом. Все это происходило на острове Пасхи.
   Помолчали. Понятно.
   Потом девушка тихо спросила:
   - А вы кто?
   Я облегченно вздохнул, кажется, начинался конструктивный диалог.
   - А вы... То есть ладно. Какая разница. Расскажем?
   Капитан пожал плечами и я начал наш рассказ, вкратце, но предельно честно и откровенно, я даже не грузил девушку своими глупостями, почти. Коновалов только пару раз поморщился и все. Воин Ислама, блин...
   Потом начала рассказывать она.
   Звали ее Вера. Одинцова, она к нам сюда прямо из шестнадцатого или семнадцатого века попала, виконты там какие-то, короче че попало, а родом из нашего двадцать первого. Завербована ангелами. Вроде на нашей стороне. Мертвая или живая непонятно. Когда узнала про краткую историю капитана Коновалова ее поежило всю, и она сделала вывод:
   " Значит, и я тогда умерла..."
   Неплохо для молодой четырехсотлетней женщины.
   А собственно, какая к херам разница в нашей-то ситуации? Одно непонятно, зачем девушку такими кругами водить? Все-таки слабый пол.
   Так нас стало трое. Капитан констатировал:
   - Вот и все в сборе.
   Так и есть, аккурат как на фото. Значит пора. Что там у нас по плану? Залы Аменти? Аменти так Аменти... Но сначала нулевая точка.
  
  

х х х

  
  

Whether is nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles,

And by opposing end them?

Как говорится: " Ту дай, ту слип, ноу мо...

В. Шекспир

  
   Мы шли и шли, и не было конца пути нашему. Громадные залы сменялись глухими коморками и тогда приходилось возвращаться. Но мы все равно шли. Ложиться на пол и умирать, как-то явно не хотелось. Мне так точно, а капитану и Вере, похоже, уже надоело. Убийцы шли по нашему следу, и мы это чувствовали. Несмотря на то, что они ориентировались в этих пещерах получше нашего, нападать они не спешили.
   Потом за стеной явственно послышался топот копыт, конское ржание и бряцанье железа.
   - Жрец? - спросил Коновалов.
   Я ответил в рифму.
   - Будьте здесь я на разведку, - произнес наш благородный мачо рогатой наружности, и взяв на перевес свой пруток пошел вперед, но не успел сделать и шага, как из-за угла на нас вывалился громадный всадник в плаще.
   С его конем, обмотанным какой-то тряпкой Коновалов столкнулся, считай, лоб в лоб. Как он его на рога не поднял, я не знаю. Вера инстинктивно рванулась ко мне, я обнял ее, и мы свалились в тень.
   Всадник встал, как вкопанный и что-то рявкнул на непонятном языке. Капитан ответил.
   "Во дает!"
   Потом они еще обменялись парой предложений на этом языке, негромко и мы увидели как рыцарь, а был он наряжен в железо, и имел при ближайшем рассмотрении щит и меч, слез с коня и подошел к капитану вплотную.
   Это длилось несколько мгновений, я на всякий случай вцепился в какой-то кирпич, но вмешательство Маношина не понадобилось. Так же стремительно, рыцарь вновь очутился на лошади, отсалютовал капитану и поворотив коня скрылся за поворотом.
   Капитан подошел к нам и сказал:
   - Отбой... - лицо его было бледным и растерянным.
   - Кто это?- спросили мы одновременно.
   Коновал хмыкнул, как-то застенчиво, что ли.
   - Надеюсь, что друзья. Они задержат войско жреца.
   - Они?
   - Они. У него тут отряд, неподалеку.
   - Заблудились?
   - Ага, во времени. Вроде нас.
   - Кто они?
   Капитан почесал прутком спину.
   - Да это... Не знаю как и сказать. Прикинь Санька,- он выдохнул, как после ста грамм,- У меня такое чувство, что я сам себя встретил...
   Ну дела!
   Потопали дальше. Тоннель плавненько расширился, и снова мы увидели помещение, из которого вели три выхода.
   Направо пойдешь коня потеряешь... Или поимеешь...Нет не то... Блин. Впрочем, плевать, я закрыл глаза настраиваясь. Чушь всякая в голову лезет и все. Мои спутники молчали, и я чувствовал, что они смотрят на меня. Похоже, помощи от них ждать не приходится. Так спокойно, на себя я уже наплевал, это хорошо, нет, наверное, это не есть хорошо. Но чего уж теперь. Боржом пить поздно. Также как "Чаклун" и " Блэк Джек", и даже " Козацький напий" и такое пивал, было. Все Маношин отпивался, в смысле отпился, тьфу, опять бредятина, похоже не настроиться мне. Чего ж делать-то?
   Тут, почему-то, капитан подал голос:
   - Не выйдет у него ничего...
   "Это у меня-то?"
   Задело. Я дал отмашку, типа не лезь.
   - Придется мне...
   " Ага, щас..."
   - Тихо,- сказал я вслух,- тихонечко...
   - Время...- напомнил вредный капитанишка.
   Я смолчал. Сам, мол, знаю. Потекли секунды, я попытался сосредоточиться на образах плывущих мимо меня, мимо, мимо, опять мимо... В голову шибанула песенка про "пули летят пули..." Хрен с ним, пусть будут пули, я представил их, в полете, как они вылетают из черного ствола, который... Стоп. Трассер ударил влево, почему влево? Неужели!
   Кстати или нет, но один мой предок Маношин был кочегаром у самого Бирюлева на корабле "Посадник", того, что в Японию ходил. В достославном 1861 году и на Цусимские острова. Когда Россия на Тсу-Симе, как ее тогда называли, пыталась колонию создать.
   - Туда,- сообщил я негромко, с достоинством, указывая на левый вход. Вредная Одинцова заглянула в мои открывшиеся глаза.
   "Ну и чего мы там забыли?" Проверяет что ли? Сама не знает чего хочет. И этот киллер недорезанный туда же... Ох уж мне эти вооруженные силы.
   Я сделал шажок по направлению к...
   - Саша,- это Одинцова конечно.- Ты если что...
   Я дернул головой неопределенно.
   - Ладно, чего уж там. Разберемся.
   И смело шагнул навстречу пасти входа...
  
  

х х х

  
  

Был у нас Лазарь

охотник на птиц

щупал он только

дородных девиц...

написано в пирамиде Хеопса за три минуты до описываемых событий. Автор известен.

   В записи проекта помогали:
   Муза - Вера Одинцова
   Азум - капитан Коновалов.
  
   "Ой, Вань, гляди какие карлики",- вспомнились слова незабвенной песни. И впрямь множество карликов наполняло эту нишу. Хотя нишей неожиданно открывшееся пространство назвать можно было с огромной натяжкой. Скорее это была Зала. Именно так Зала, с большой буквы. И тем не менее это был еще не Тот Зал...
   Это была гигантская подземная площадь. Вымощенная то ли бутом, то ли еще каким минералом. Я не специалист, потому умничать не буду.
   Очередные фокусы с искривлением пространства меня не напугали, это давно уже было в порядке вещей. Просто было прикольно и хотелось спросить:
   "Откуда вы граждане в таком количестве?"
   Но я не спросил и, наверное, правильно. Тем более что граждане были заняты делом и к тому же выглядели достаточно угрожающе.
   А собственно кого еще здесь можно было встретить?
   У граждан невысокого роста явно шел какой-то процесс. Суть его была мне непонятно, но видимо что-то грандиозное. Нет, это не "миллиард китайцев в шелковых трусах, съезжающих по наклонному эбонитовому желобу", но это было тоже весьма грандиозное зрелище. И пахло тут не потом, а серьезной энергией. Словно гигантский шевелящийся муравейник пробуждался ото сна. Вся эта трудолюбивая камарилья вертелась вокруг странного сооружения в центре. Сооружение представляло собой гигантских размеров каменный цветок, выполненный с немалым тщанием и старанием неведомых мастеров.
   Такие вот они подземные жители. Эвона куда нас занесло. А жрец между тем неумолимо приближался, друзья капитана несколько притормозили его продвижение, пока сам капитан опекал Одинцову, и выиграли для нас еще немного времени. Я подобрался поближе к карликам.
   Чем же они тут занимаются? А главное, на чьей они стороне? Их карликов хрен поймешь.
   Когда я вернулся и доложил капитану свои соображения, он весело сказал:
   - К обороне они готовятся... И ... я не думаю, что от нас.
   - Ага,- я кивнул,- если жрец им нас не заказал.
   -Они на нашей стороне,- вдруг подала голос наша спутница.
   Я не возражал, но пробурчал:
   - Враг моего врага, наш враг вдвойне... И такое может быть.
   Одинцова слабо улыбнулась. Капитан поморщился. Вот так всегда, я нравился женщинам и не нравился военным. Одно непонятно, зачем за мной военкомат так долго охотился? Скажите на милость...
   Подождем. Впрочем, ждать пришлось недолго, и из прохода повалил снег, прям вьюга пещерная поднялась. Семена жизни, влетавшие в пещеру, превращались, превращались...
   Место, где копошились карлики, мгновенно тоже заволокло какой-то фигней и они исчезли, а мы нет.
   А еще мы все вдруг поняли, что нулевая точка рядом. И мы на пороге Чертога Правителя.
   Сила у этого места ощущалась немалая. Я не мог понять ее характер, но отчетливо понимал, что сейчас что-то произойдет. И действительно, вслед за появлением снега, карлики прекратили работы и стали скапливаться равномерными группами вокруг каменного цветка. А потом...
   Одинцова сбивчиво стала рассказывать про какую-то знакомую карлицу, и тут из середины цветка ударил такой фейерверк!
   Свет ярчайший свет озарил подземную площадь. В голове у меня разорвалась трехтонная бомба, и похоже не только у меня, потому что я успел заметить как скрутило кэпа, и Одинцова переломилась пополам и потом рухнула на колени...
   Постой, постой! Как это? Да, действительно так! Я отчетливо понял, что любая моя мысль сейчас будет материализована, по крайней мере, в той самой реальности, где будут находиться и наши противники. Именно, так!
   Пещера раздвинулась, а потом исчезла.
   Ага поиграем! Если так.. То и мы вот так. Карлики говориш? Будут тебе карлики!
   Я не мешкая двинул вперед пехоту, ну ту что с длинными копьями, им я придумал еще и абордажные крючья для блезиру. И египетская конница притормозила, ну а вы б не притормозили, когда б посреди пустыни на вас копьеносцы, да еще и с крючками. Неожиданно. Сработало, пока на время, но и то дело.
   Противник перестроился, у них тоже появились дополнительные силы в виде паскудних уродов с длинными мечами, которыми они лихо стали срубать наконечники копий моему храброму воинству. Ну да ладно придумаем еще что-нибудь.
   Пока я думал, копьеносцы пали в неравном бою, толи им стой кости не хватило, то ли мне ума. Не знаю. Следующими я создал пехоту посолидней, тяжелую пехоту, ну очень тяжелую, они с ног до головы были закатаны в броню, на такой то жаре! Но что поделаешь, комфортом пришлось пренебречь. Хотя лично я бы прибил такого полководца. Я очень рассчитывал на их суммарную массу, потому что у противника конница, тоже заметно потяжелела. И видимо не рассчитал нагрузки, враг поначалу конкретно увяз в моих нехитрых построениях, а потом прорвался, пехотинцы мои оказались на редкость неповоротливыми.
   Пока эти гады просачивались, сквозь мои железные кордоны, я быстренько стал мастерить сзади моих красавцев, нечто вроде обоза, я такое в кино видел неоднократно и решил, что должно сработать. Я валил в кучу мешки с песком на телеги, благо проблем с материалом не было, а за телеги рассаживал арбалетчиков и лучников, потом как-то сами собой подошли ребята с добрыми пращами, и завязалась неплохая, на мой взгляд, перестрелка.
   Однако у противника тоже хватало ресурса, и в моих полетели тучи жалящих стрел. Причем так густо, что я и не ожидал.
   Я добавил деревянных щитов, но это не помогло. Они били издалека, откуда-то из-за стен висевшей в воздухе пыли и били точно.
   Ну что за гадство!
   Тут голос капитана подсказал: "Смола. Жги!"
   Молодец Коновал, вовремя очнулся, сейчас мы им всыплем.
   Я смекнул, что к чему и подкатил на позиции несколько бочек со смолой, и она потекла, отделив неприятеля от моих удальцов черной блестящей лентой. Еще один мысленный пассаж и смола запылала. Вот это было зрелище, не для слабонервных, особенно тогда, когда объятые пламенем фигурки стали валиться в песок. А на них напирали и напирали.
   Какое-то время я заворожено смотрел на эту дикую картину, развернувшуюся в театре военных действий, а потом капитан снова прорвался и заорал:
   " Где твоя конница?"
   Я смутился, а действительно где? Минуточку... И конница появилась, конница ударила с флангов одновременно! Во-первых, это было что-то! Во-вторых, это было красиво.
   Враг дрогнул и стал отступать, а потом кто-то выключил свет, и пустыня погрузилась во тьму.
   Когда я снова пришел в себя, то первое что увидел, были Верины глаза со слезами в них, и рогатая башка капитана.
   - Слышь кэп, - я с трудом узнавал свой голос,- а по-моему этим тварям, причем и тем и другим наплевать, чем тут все закончится. У них это вроде ритуала. За наш счет.
   - А ну это нормально...
   -Ты думаешь?
   - Ну да, а на войне всегда так. Не парься...
   Я потрогал рожок и сказал:
   - А и вправду уменьшился.
   После чего опять куда-то провалился.
  
  

х х х

  
  

Мусорные ящики Во дворе бабахали

Мы на кухне пьяные тосковали-плакали...

(А. Маношин полн. собр. соч.)

  
   А потом появились они, невысокие, крепкие, на кривых мускулистых ногах, бородатые, закованные в темную броню. Самые настоящие, без дураков. Аборигены. Деловито строились, перегораживая проход на площадь, лязгнули щитами, так что, казалось, заколыхались древние стены, накинули крючья, чтобы было труднее разорвать строй, откуда-то я слышал, что при таком построении даже мертвые воины представляли подспорье для обороняющихся. Грозно сверкнули глазами, ощетинились копьями и замерли.
   На нас они явно не обращали внимания. Мы, конечно же, поспешили убраться в сторону, так как назревало, что-то серьезное, и трудно было сказать какая нам предстояла роль во всем этом.
   Потом каким-то образом я почувствовал, что Нечто остановилось, на пороге Зала. Там тоже что-то происходило. Кажется, где-то играли неслыханные мною трубы. Жрец приближался, но теперь уже собственной так сказать персоной. Добегались, довоевались, однако, как говорит один мой знакомый чукча из Нижневартовска, он у нас в кладовке работал кладовщиком...
   Тут я почувствовал, что Одинцова тянет меня за рукав и шепчет.
   - Это гномы, значит, Карла была права...
   - Я рад... - буркнул ваш покорный слуга и нервно в свою очередь вцепился в Коновалова, который сделал движение в сторону гномьева войск.
   - Ты еще куда?
   Капитан блеснул на меня дикими глазами, казалось, его рога увеличились до размеров польской антенны, потом я присмотрелся и понял, что это просто игра теней.
   - Помочь...
   - Это построение называется хирд,- вдруг объяснила нам Одинцова.
   - Спасибо, за разъяснение, но никто никуда не пойдет. Ясно? Сейчас они сцепятся, а мы воспользуемся этим чтобы...
   Я, конечно, недоговорил, потому что шаркающей походкой со стороны сияющего темным светом Нечто вышел...Карлыч. С рогами.
   Гномы издали непонятный вопль грянули железом, и после этого установилась страшная тишина.
   Карлыч остановился в месте, где сталкивались два световых потока, темный из тоннеля пробитого черной спиралью, и цветного от каменного цветка. Они не соприкасались, а висели в пространстве независимо друг от друга, и мне стало ужасно жутко, когда я понял, что произойдет, когда равновесие нарушится.
   " Если долго смотреть в пустоту, то скоро обнаружишь, что пустота смотрит на тебя..." Что-то вроде этого. Интересные аналогии приходят в голову в этом месте.
   - Угу,- буркнул капитан, потому что я видимо, произнес фразу классика вслух, а быть может, что, скорее всего мы уже могли общаться ментально.
   Скорее всего... Карлыч тоже наверное услышал мой бред. Нет ну надо же, а прикидывался! Боже ж ты мой! Михельсон. " Надувайте щеки!"
   Что-то грохнуло, по Залам метнулись тени. Начинается. Огибая Карлыча, или кто там он был на самом деле, в Залы хлынуло невиданное воинство. И где он таких набрал? Черти не черти, звери не звери.
   - Песьиголовцы...- шепнула Одинцова.
   " Ага, бином Ньютона... Сам вижу, что не морские котики".
   Потом что-то сдвинулось, и мы увидели, как гвардия из воскресших ангелов окружила плотным кольцом своего предводителя.
   Коновалов распрямился во все свои 190 сантиметров и поднял странную палицу, и где он ее надыбал? Одинцова воинственно выпятила грудь и закусила губу.
   " Чтоб вас. Неужели придется сражаться? Нет, чтоб сразу в плен. Может быть, покормили хотя бы... Эхе-хе, житие мое..."
   Тут я почувствовал, что кто-то резко дергает меня за рукав. Оказалось, что нас давно уже заметили, и ко мне подошел мрачноватый гном, и молча сунул в руки железный топор, после чего поинтересовался:
   - Баба с вами? - не знаю на каком языке он говорил, но я его прекрасно понимал. Похоже, мои способности к лингвистике растут!
   Когда я кивнул, он распорядился:
   - Уберите, ее куда-нибудь, не к добру...
   - Я в курсе,- ответил я и махнул орудием. Ничего топорик. После оглянулся на свою команду и сказал:
   -Джентльмены, я счастлив выйти вместе с вами на поле битвы!
   Даже не знаю чего это меня пробило. Народ поглядел на меня странно. Капитан вроде бы одобрительно, а Одинцова глаз прищурила, но от реплик воздержалась, может ей обращение "джентльмены" не понравилось. Не знаю.
   Впрочем, колотило ее здорово, не удивительно.
   Так, ладно покуражились и будет. Охо-хо... Чего ж делать то?
   Тут прежний гном снова дернул меня за рукав, сильный! Что за манеры, однако?
   - Ну...
   - Ты это Идущий?
   Я кивнул. Гном явно был настроен решительно. Мои спутники смотрели на нас. Что делал Карлыч, мне видно не было, его скрывал мрак.
   Гном откашлялся и продолжил:
   - Забирай своих Идущих и идите. Мы тут сами.
   Я опешил.
   - Чего сами?
   - Управимся... - гном смотрел на меня как на идиота. Потом вдруг крикнул:
   - Аов!!! Пропустите их!
   Ряды разомкнулись и образовали узкий проход.
   Я почему-то спросил:
   - Нам туда?
   Гном одарил меня еще одним нехорошим взглядом, и отвечать ничего не стал.
   Я пожал плечами и переглянувшись со спутниками пошел внутрь гномьего войска. Вера и капитан последовали за мной.
   - Торопитесь! - донеслось нам вслед, когда мы ступили на белую спираль. Мы прошли через приземистую арку и шум, доносящийся с площади мгновенно утих, словно кто-то выключил громкость. А потом мы сразу и увидели саркофаг.
   "И исшед вон, плакался горько".
   - Нам туда... - сказал капитан, но уже знали это и без него. Сейчас вообще можно было обойтись без слов.
   ... Небрежно оперевшись на край саркофага нас встречал Конрад Карлович Бемзе, собственной персоной. Правда, той одежды, в которую он был одет, у него в той жизни отродясь не было...
  

х х х

...но есть сильней очарованья;

Глаза потупленные ниц...

( Ф.Тютчев)

  
  
   Это было, как ожидание красной шапочки. Представили ощущение? Ну, волка, который лежит на хрустящих простынях и ждет... Ужина, который уже сам к нему спешит.
   На земле перед Бемзе, лежали три кинжала, и они ждали нас. Наверное такими кинжалами жрецы приносили в жертву своим богам рабов, овец и прочую живность. Солидные клинки, нечего сказать. В умелых, конечно, руках, но судя по выражению лица нашего бывшего Карлыча, он тоже не терял даром время и явно уже умел ими пользоваться.
   Мы молчали и смотрели на этот неприятный арсенал, а бывший профессор вдруг заговорил. Самое страшное было то, что глаза у него были бесконечно чужие, а голос остался прежним. Как такое может быть?
   - А земелька-то...Ждет. Ждет родимая, нас грешных. Асфальтом покрытая, изрытая котлованами человеческими. Ан ждет нас, ея обижающих. И водица ждет, когда мы в нее грешные вернемся. А наука, что наука... Наука нужна для предотвращения ужаса человека, после того как он поймет, что не в силах познать мир. Она громоздит горы абстрактных теорий. Обществу нужны толкователи его заблуждений. Вечные же истины очень просты и очевидны. Просты и пути ее познания. И начало пути познать себя.
   Он помолчал, наверное, чтобы мы прониклись.
   - Вы, Саша, хотите спросить, почему? Вот вопрос... Знаете, я как-то ехал в метро и уснул. Ну да выпил, имею такой грешок. Так вот. Потом как ни в чем ни бывало я вышел на своей станции, пришел домой, и все... все как обычно. Тихо только помню, было и вроде как холодно. Очень, очень холодно, но я списал это на алкоголь. Потом, кажется, что-то делал, ну так по мелочам, много ли пьяному нужно. И лег спать. Не помню, что мне снилось, а наутро начали происходить странные вещи, я бродил по дому в пижаме, помню похмелился слегка, сидел у окно и все валилось у меня из рук... Потом, потом... Стали приходить какие-то люди, большей частью знакомые, даже родственники, ну и соседи там... Приходили, значит, бродили по дому, брали в руки мои вещи, и что странно, меня они не замечали. Я помню пытался заговорить с ними, что-то делал, они тупо смотрели сквозь меня, как сквозь пустоту и я почувствовал себя пустотой.
   Он помолчал, сокрушенно качая своей головой.
   - Сейчас это кажется мне смешным, а тогда поверьте, мне было совсем не до смеха. Так вот... Они чего-то делали, о чем-то разговаривали, а мне вдруг страшно сделалась, а потом почему-то забавно, потому что я понял, что умер. Вчера. Вот какая незадача, понимаете? Не уснул я там, в метро, а просто умер, и меня нет...
   Знаете, как это бывает? Вы Саша еще не знаете, а вот спутники ваши уже в курсе...
   А потом просто. Мне предложили исполнить роль, и взамен вернули назад. Теперь я снова жив.
   Мы по-прежнему молчали. Я знал, что если на площади рванет, то мы исчезнем навсегда. Просто навсегда.
   - И последнее звено мозаики, господа и дамы. Прежде чем я вас убью, забудьте все, что вам рассказывали ваши наниматели. Есть лишь одна Истина в этой вечной истории, и вы должны это знать.
   Один раз в 1114 лет делается попытка добраться до Хроник. Обе стороны на этот момент находят своих кандидатов из числа людей. Но при этом часть кандидатов старается уничтожить другую часть. Обычно они уничтожают друг друга, и все остается, как и прежде.
   Равновесие обеспечивает Всадник существо высшего порядка.
   Всадник? А что Всадник... Как я понимаю это своеобразный вид... Как бы сказать, есть вещи которые нельзя сказать нашим языком и нашими словами что ли... Это Равновесие, Саша. В чистом виде. Вот примерно так.
   Вроде как снег наутро, который скрывает все, что было накануне...
   Он ведь ничего не делает, правда? Вот вы занавеску на окне откинули, а он есть... И каждый, кто его увидит, понимает, что все что он делал, до этого, все за что он сражался, неважно. Будь, то добро или зло, просто неважно все тут, без никаких. Ничего не имеет смысла, и это самое верное... Он как луна делает свой оборот и потом все по новой, потому-то и те и другие так хотят успеть. А вы... Вы как всегда лишь пешки в этой игре. И Хроники эти. Какая к черту разница, узнает о них человечество или нет? Сейчас или чуть-чуть на один оборот позже. Ни для меня, ни для вас это роли уже не сыграет. Бессмертные наши найдут новый набор шахматных фигур, и их игра возобновится, да только сдается мне, теперь уже ничего больше не будет, потому что мы намерены прекратить эту глупую возню вокруг Хроник, навсегда, запечатав вход в пирамиду.
   То есть, даже если хотя бы один из вас прорвется в Зал Хроник, попытка засчитана не будет. В лучшем случае он останется жив. Но втроем вам не пройти, и уж об этом я позабочусь.
   - А тебе я другое скажу Карлыч,- произнес я негромко, но очень отчетливо,- так что услыхали, наверное, все.- Это не мы поглощаем водку, это она поглощает нас...
   Карлыч изумленно посмотрел на меня, и в этот момент Одинцова сделала неуловимое движение рукой, а из под плаща вылетел странный предмет. Через миг, захлебываясь кровью, он уже лежал рядом со своими ритуальными ножами. Из горла его торчал подаренный Присцилле гномой кинжал с серебряной рукоятью.
   - Скорее в саркофаг! - закричал Коновалов и я, схватив дрожащую Веру, рванул вперед.
   Коновалов рванул следом, но тут Карлович начал вставать. Его облик стремительно менялся, он явно превращался в кого-то другого. На фоне льющейся крови, проступал из-под Карловича, коренастый мужчина арабской наружности. Фигура жреца переливалась и вибрировала. Дико заорал капитан вздымая над головой гномий топор.
   - Уводи ее! Уводи, Сашка!
   Одинцова рванулась назад, но я поволок ее к саркофагу, в этот момент на плошади бабахнуло. Оглянувшись из саркофага, и чувствуя, что меня уже куда-то уносит я успел заметить, что капитан бешено рубится с восставшим Жрецом, а из ворот ведущих на площадь медленно выезжают странные фигуры...
  
   ... И вот, конь белый и на нем всадник, имеющий лук, и дан ему венец...
   ... И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч... и вот конь вороный, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей...
   ...И вот конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть;
   И ад следовал за ним...
  
  

х х х

- А "Абсолют" это водка?

- Не всегда сынок...

(Наблюдение в очереди за водкой

Иван-столяр. Эсквайр...)

   Пламя действительно было бело-голубым и очень холодным, оно словно разбрызгивало вокруг себя этот холод. Я знал, что уже скоро, ведь согласно легенде именно за этими залами и находится пресловутый Вход. И где-то в галерее ведущей в Главный Зал Хроник находится Карта Хромосом...
   Но сначала нужна вода, для Веры. Как тогда, когда мы нашли ее с капитаном. Она лежала такая маленькая, жалкая, что мне захотелось заплакать. И почему-то лиловый плащ был липким от крови. Как он успел? Ну как?
   Где же вода? В руках у меня оказался тот самый кувшин.
   ...Кап...Кап... кап... Откуда здесь аш два о? Или три о? Или четыре... какие-то цифры завертелись в моих глазах и я вдруг вполне отчетливо вспомнил все свои прошедшие жизни. Это было так странно и в то же время как-то по-домашнему. Да именно так, словно домой вернулся, в старый уютный давно забытый и в то же время такой близкий дом...
   Я скачу на коне, вороном с развивающейся гривой и у меня грива развевается, а в руке тяжелый пахнущий деревом лук.
   А потом я пьяный, но знаю точно, что сегодня погиб Жак, и мне так грустно, что мы не выпили с ним ту бутыль, что он принес на Рождество...
   И еще, и еще...
   До чего же это все было... Ну не знаю. Волшебно? Наверное, так. А потом, потом я повернулся к Вере... Вере? Нет ее звали... О Боже всемилостивый и всемогущий... Я смеялся и крестился от небывалого восторга, охватившего меня...
   Это была она! Она! Вы понимаете? Живая...
   И все завертелось в немыслимом хороводе. И тут было действительно все... И
   Великая Спираль Логарифма... И Залы Аменти с печальными сводами. И кружились рождественской каруселью Семена жизни... Потом появилась странная геометрическая фигура, составленная из хромосом, ну как их в учебнике изображают. Я был уверен, что это они, что эта матрица, та самая с которой нас лепил Создатель...Мне хотелось кричать от восторга, я чувствовал себя одновременно дураком и сопричастным... К какой-то великой тайне... Бело-голубое пламя било вверх, струилось, переливалось всеми возможными оттенками белого, хотя нет, это было Серебро... Холодное, водворенное в Залы Аменти более пяти миллионов лет назад нефилимцами жителями Сириуса. Я знал это! Понимаете, знал всегда. Как знал и то, что Они, Залы Хроник, возникли сразу после разрушения Хроник и представляют собой искривленное пространство...
   Боже это же так просто, искривленное пространство! Я становился необычным и мне было от этого нормально, и вместе с тем я знал, что снова могу стать тем Сашкой Маношиным, или Климом, или беспечным гитаристом Маноло, погибшем по-дурости в кабацкой драке в прекрасном городе Ла-Корунья... или Джоном Перевертышем, или Иваном-столяром, да кем угодно из четырнадцати, и даже хм... Конечно тем славным дворянином, который со своим другом Джереми... Ну, короче вы в курсе...
   За ними... За ними... Вперед, виконт! Коновалов! Слышишь меня? Я знал, черт возьми, я верил, что все будет именно так! И мы не умираем! Нет! Мы перерождаемся, всегда! Навсегда!
   Подожди Одинцова, дорогая. Не умирай! Я лишь на миг...
   Вход, где же вход? Вход в Залы Хроник... Да я же уже здесь, как я этого мог не заметить? Ха-ха... Меня разбирал счастливый серебряный смех, как в детстве, ей Богу!
   А внутри был Космос.
   И я знал, что Залы Хроник расположены на расстоянии 440 000 миль от земли, но это если находиться в 4-м измерении, а если в 3-м, то на тысячу миль внутри Земли... И я видел Первый зал. Он блистал... У меня не было слов, чтобы это описать, но один мой знакомый виконт, сказал бы, что-то вроде... Золотом во Тьме, если можно так сказать. Ну не знаю насчет, как сказать, а блистали они именно так. Первый зал представлял собой огромную пирамиду внутри главного золотого прямоугольника... И в ней пылал огонь... Но точнее он не пылал, он там жил. И там, я это тоже знал совершенно точно, там росло древо знаний... Это было преддверие, которое плавно переходило, нет! Нет! Не переходило, оно выворачивалось вместе с пространством, в Великую пирамиду... Это не был Зал... Просто шел себе Саша по пустыне, увидел пирамиду посреди песков, дай думает, зайду. Зашел. Походил по ней, походил, а потом оказался снова перед ней, при этом зная, что он внутри нее. Такая вот досада...
   Похоже это снова был круговой, круговой туннель... Везет мне на них сегодня, но я как вы заметили уже не психовал, я был абсолютно спокоен, тем более, что нынче я знал что такое Абсолют. Причем не всегда он был водкой.
   И вот, наконец...
   Хроники Акаши - живая память Земли...
   Я увидел, клянусь, как сияла Карта Хромосом - там, под великой пирамидой, в галерее ведущей в Главный Зал Хроник, я увидел себя снаружи и изнутри одновременно и вспомнил весь Путь...
   И тогда, в тот же миг, где-то застучали копыта...
  

х х х

   ... Я хотел бы быть рядом с тобой, когда всадник протянет тебе нетронутый лист...
   БГ
  
   Творилось что-то непонятное. Стены дрожали и плыли. Казалось, время обрело материальную осязаемую форму. Я чувствовал себя повсюду. И там и уже не здесь. Это было странно, очень и очень странно. Я снова увидел Веру живую, и Коновалова, и даже Карлович был здесь в своем обычном обличии.
   Фигуры моих спутников плыли и ломались в отблесках какого-то странного света. Откуда они здесь? Я хотел что-то сказать Ей, и она сразу поняла и улыбнулась. И я понял, что она поняла. И кэп, и даже профессор смотрели на меня с непонятным восхищением и некоторой грустью и при этом немного завидовали, что ли?
   Потом появились фигуры воинов. Воины имели широко раскрытые крылья, от них пахло бессмертием, но они были мертвы. Глаза их были закрыты и они напоминали Фемиду, отчасти из-за глаз, отчасти из-за своих мечей. Вскоре они исчезли в Непонятном и стены перестали вибрировать, потому что исчезли совсем. Вместо них появилась дорога. Она была ниоткуда и как бы сама по себе. Она тупо шла через пространство. И я понял, что ступив на нее, могу оказаться всюду куда смогу дотянутся своей мыслью.
   Кстати, с мыслями моими (нашими?) творилось также нечто совершенно непонятное. Мне казалось, что я парю над этой дорогой подобно крылатому херувиму и неясное пока еще знание вливалось в меня отовсюду. Потом я был уже где-то внизу, а дорога все также убежала вдаль надо мной, и в то же время я знал, что по-прежнему иду по ней. Это было черт знает что, или бог знает что, но это было так.
   Потом дорога стала двоиться, троиться после ее стало так много, что не было числа, чтобы ее описать. Наконец она превратилась в реку, и мы все в ней утонули, но это оказалось неправдой. А потом мы загорали на берегу и Карлович сказал, что всегда мечтал стать астрономом. Кроме того, я понял, кто такие Элементалы. Даже не знаю зачем. Оказалось, что Элементалы - формы жизни внутри стихий или элементов. Как профиль бумажного листа. Хранители-жизни и смерти, часов истории, прошлого и будущего.
   Вода несла информацию, я стал водой и потерял свое "Я". Потом вынырнул и нашел снова, но конечно это был уже не я, какой-то джентльмен, просветленный и отчего-то грустный. Потом меня накрыло волной времени, и мой серфинг перевернуло и потащило вверх, туда, где уже вовсю разгоралось подземная радуга.
   Спектр цветов менялся, переходил в иные состояния, превращался в самые различные предметы, был моим страхом, и болью, был радостью и сном, был разочарованием и надеждой, был силой и смертельной усталостью, был кровью и весенним ветром...
   Ветер налетел неожиданно, но вполне естественно, как любовь. Он завертел мои бренные останки. Или уже не мои? И понес куда-то вглубь космоса, вокруг были только самые отдаленные галактики. Звучит глупо, но кто-то решил, что это так, и это стало так. С тихим ужасом я вдруг понял, что этим кто-то был я... Прежний.
   И вот тогда все и кончилось. Как-то сразу и резко, словно окончился какой-то рубеж. И я свалился на поверхность планеты. Не знаю какой, но возможно это была земля. Или нет, похоже, это какая-то часть другой незнакомой планеты... Мммм, под названием Асфорест.
   Почему Асфорест? Что за дикое название из-за этих бесконечных сдвижек во времени и пространстве, случайно (нет закономерно) попало (проникло) на землю?
   Ну и пусть, ну и ладно. Поверхность эта напоминала, все тот же каменный пол, с которого Александр Маношин стартовал в открытый космос.
   Самое дурацкое, что первой мыслью было:
   " Ну и что?"
   Причем не "ну и что дальше?", а именно банальное " ну и что?".
   "А ничего. Мой личный Апокалипсис".
   ...Агнец, отворяющий семь печатей... и явились семь Ангелов. И два свидетеля сего могли пророчествовать 260 дней.
   Это еще что такое?
   "Все то же".
   Кто говорит со мной? Вера?
   "Вера умерла".
   Нет!
   "Да. Это ты сам с собой говоришь. Тут это можно".
   ...Они все были здесь. На этом пути. Все скелеты моего последнего шкафа. А напротив каждого стоял еще кто-то.
   Карлыч улыбался своей немного заискивающей улыбкой прямо в лицо абсолютно незнакомой мне неприятной старухе в черной шляпке с вуалью. У нее был хищный нос, и мне стало жаль нашего бедного профессора.
   Какой-то старлей в вылинявшей полевой гимнастерке, огромный и немного неуклюжий с удивлением рассматривал Коновалова, окровавленного, истоптанного конскими копытами, но все еще сжимающего в руке гномий топор.
   И женщина с тяжелой лопатой, взъерошенная с потеками туши на лице, она смотрела на Одинцову, и почему-то руки ее были в земле.
   Вот так, наверное, это бывает. И плевать на то, что я знал, что так нельзя, так не по правилам, какие тут к черту правила?
   Они смотрели друг на друга и на меня одновременно, и не двигались. Потом двинулись, каждый к своему партнеру, что ли. А я стоял, как вкопанный. И тут что-то явственно треснуло, и я почувствовал, что кто-то приближается ко мне на громадном коне невиданной красоты и породы...
   А дальше пыль и звуки далеких или близких разрывов, и какая-то муть, и странные плоские фигуры на стенах пришедшие в движение.
   Движение...
   И я оказался как бы вне всего этого действа. Я просто разделился.
   Кто-то позвал меня:
   - Марсильяк!
   И я сказал:
   - Вуаля.
   Боже, это все было?..
  
  

х х х

Если ты уже дошел до края,

Не спеши открыть ворота рая.

Не спеши их открывать не надо,

Это могут быть и врата ада...

( А. Маношин Стихи)

  
  
   ...Ужас, охвативший меня, сменился немой печалью, я был не в силах оглянуться, но твердо знал, что Они смотрят на меня. Я знал, что наступил мой личный Апокалипсис, но порошок Семян жизни был на мне, и потому все должно произойти именно так, а не иначе. Я не мог оглянуться, просто не мог! Понимаете?
   Но все-таки я оглянулся. Или это снова были пространственные чудеса. Не знаю... То есть... как вам сказать? Зная, что ничего не увижу, я все-таки оглянулся.
   "Ну, что же вы? Хей!" Я сосредоточился и представил их всех там, среди белых столбов клубящейся пыли от рухнувшей пирамиды и...
   Я никогда не был особенно религиозным и набожным, думаю все это уже поняли, но сейчас мне ужасно захотелось помолиться. А я как назло не знал ни одной молитвы. Боже всемилостивый всемогущий... Не то... Как же там...
   ...Иже еси... Нет не вспомнить...
   И вдруг... Слова явились сами.
   ... Отче наш, Иже еси на небесех!
   Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполнявши всякое животное благоволения. Аминь!
   Слова приходили сами собою, легко, словно знал я их всегда и верил в их волшебную силу. Щеки мои стали мокрыми, я забыл уже как это бывает, и тем не менее, не стеснялся. Кого? Да самого себя, кого же еще. Мне показалось, что в этот миг я наконец понял, что означает слово Благодать...
   Христово Сознание входило в меня.
   ...А Конь уже танцевал подо мной, и я чувствовал его нетерпение, я чувствовал, что все уже кончилось, и в то же время чувствовал, что... все только начинается. Они были там, и они смотрели на меня, я протянул невидимую руку, и гробница Фараона перестала рушиться, на миг, но этот миг мог стать вечностью, и я продлил его, и засмеялся. Сквозь слезы. И сжал кулак и кажется, кому-то грозил, и невидимое ухо услыхало, и взгляд, данный космосом, увидел их так ясно, что захотелось зажмуриться, но эти новые глаза не могли жмуриться. И кэп покачал головой и смущенно пожал плечами, мне не нужно было говорить, а ему все было понятно, он покачал головой отрицательно и положил разрубленную руку на плечо старлея.
   " Нет смысла Всадник,- говорил кэп,- я снова на Пути, и здесь у нас похоже перекресток. Все хорошо... Саня..."
   И они замерли как изваяния, как два истукана с острова Пасхи, и глядели на меня спокойно и ободряюще.
   Я кивнул им мысленно, и они пропали, спокойно, как исчезающие за горизонтом пароходы.
   Старуха меж тем сняла свою шляпку и я увидел, что волосы у нее абсолютно седые. Она взяла под руку профессора и повела куда-то по зеленой тропинке, а Карлыч смущенно кивнул мне и растерянно пожал плечами.
   Я улыбнулся ему ободряюще и они ушли.
   Потом, потом все мои подходили по очереди, каждый жал мне руку и Клим, и Маноло, и Джон. И конечно одним из Следующих был Марсильяк, и с ним был его друг, как звали его? Кажется Дже... А впрочем... Он вертел пальцем у виска и смеялся, другой рукой он показывал на меня. И я понял. Виконт был здесь, да он же и не пропадал никуда... Дже понял, что я понял и исчез, хлопнув в ладоши. А где-то из-за уха, внутри моей головы, кто-то сказал "ку-ку". А я сказал "привет"!
   И я знал, что у них был свой путь, а у меня свой, и тоска схватила меня за горло так резко, что я заплакал, но слезы мои, как и смех стали Серебром и я почувствовав это успокоился. А где же...
   Где же Вера? Ее почему-то не было. Ну так, значит так. Что я знаю об этом? Что делать Ей здесь?
   Что-то теплое ткнулось мне в руку и всхрапнуло. Конечно, как мог я забыть? Долой печаль, долой сомненья, тебе назначен долгий путь. Сто грамм прими для направленья и про закуску не забудь... Сегодня сочинялось особенно легко.
   Всем спасибо, было очень забавно, как сказала одна мудрая личность, собираясь покинуть сей суетный мир... Кто знает, поймет. Что это на сей раз? Конец? Или...
   Что-то или кто-то внутри меня кричал, что нельзя, что пора уже, но я легонько тронул скакуна коленом, и он плавно, от танцев, перешел к движению по направлению к снова рушащейся пирамиде. Потом все быстрее и быстрее.
   Сон это был или явь уже не имело значения. Также как и номер измерения. Я успел...
   Кто-то бубнил мне в ухо голосом Хранителя:
   "Заповеди: почитай старших, не говори лишнего, не делай ненужного, не думай, если никто не просит, любить все"...
   Я слушал и не слушал. Потом я увидел.
   ...Она лежала почти на самом пороге, наверное, она ползла, и громадный камень раздробил ее ногу. Лицо было серым и неживым, крови почему-то уже не было, это был финиш без дураков... Я спешился, поднял ее, и стараясь не глядеть вокруг, уложил поперек коня.
   " Нельзя!" - завопил тот же голос
   "Да пошел ты..." - без всяких эмоций ответил я мысленно и взгромоздился на спину скакуна.
   Потом я понял, что голос шел извне. Алголиэль был здесь, с таким же серым лицом, как у Одинцовой, он парил над руинами и вопил, не раскрывая рта.
   Я развернул коня и мысленно добавил:
   - Заткнись... Орешь как потерпевший.
   Его лицо задергалось и поплыло, и он исчез. Что-то еще рушилось, но этого я уже не видел. Я видел и чувствовал, только дорогу, коня и... Веру.
   И тут я увидел, как на месте рухнувшей пирамиды вставал величественный и живой в ласковых лучах восходящего солнца славный град Маградон. И мы ехали по улицам и видели лица людей и дома, и кипарисы, и все было как тогда. Только легкое облачко печали сопровождало нас. Но через мгновение за нашими спинами снова слышалась музыка и снова слышался смех...
  

х х х

" Меня так мало..."

(И. Христос)

   Скакали мы долго, наверное, несколько лет, мой конь совсем выбился из сил, вздрагивал и храпел. Казалось, что нет конца серой равнине, насторожившейся в ожидание ливня.
   Но ливень все никак не мог начаться, и равнина не хотела заканчиваться. Я снова грезил на Яву. Картинки рассыпались одна за одной, тучи сгущались и были похожи на рассерженные лица. А мы все скакали и скакали.
   И увидев посреди дороги старика, одетого в ослепительно белую хламиду, я совсем не удивился. Лицо показалось мне до боли знакомым, но я никак не мог вспомнить, где видел его. Он смотрел на меня пристально и строго, но в то же время, с сочувствием, что ли. Давненько никто так не смотрел на меня... Все правильно, если есть Всадник, то обязательно должен быть и Ожидающий, хотя бы, для того чтобы вовремя сменить коня.
   Потом, вместо дождя, над дорогой стал собираться туман, но я уже знал, что так и нужно, ибо он всегда появляется сразу за Прояснением. И так будет всегда, иначе все просто теряет смысл, если...Интересно, какой сегодня день?
   Наверное, я говорил вслух, по привычке, потому что Ожидающий тоже заговорил вслух, для Разнообразия. Необходимости в этом давно уже не было.
   - Воскресенье. Сегодня здесь Воскресенье,- объявил он хрипло, словно разминая связки, и продолжил, как бы, между прочим,- Странные штуки выкидывает подчас Время,- вздохнув, произнес старик.- Да. Собственно, наша старушка Земля понемногу ускоряет свое движение. Устала она, хочет до конца добежать побыстрее. Видишь ли, меняется угол наклона ее оси. Вот так. И что в результате? В результате земные сутки уже сократились на два часа, но никто этого не замечает, как и созданные людьми приборы, включая точнейшие часовые механизмы. Потому-то и говорят мудрые:
   " Раньше Время было другое ". И ввиду они имеют именно это...
   Старик говорил. И ему вторил виконт фальцетом, похоже, он просто кривлялся. Наверное, нервничал. А потом шепнул: " Спроси Его..." Я мысленно кивнул и соскользнул с коня.
   Старик говорил. Из тумана доносилось конское ржанье. К старику подошел изящный, абсидианово черный конь и мордой потерся о его плечо. В голове вспыхнуло "Идумейские жеребцы", к чему? Мой скакун воспринял это появление на удивление мирно.
   Старик говорил.
   -А Сила...Истинная Сила в том, чтобы воспринимать реальность такой, какая она есть...
   А так все довольно просто, не надо всего-навсего ничего делать, когда тебя об этом не просят. Ни хорошего, ни плохого, хотя все это относительно. Ну и любить, по возможности, мир тебя окружающий, по мере сил...
   Он дотронулся до стремени, я не заметил, когда оно появилось, и похлопал по шее коня. А потом неожиданно шлепнул Одинцову пониже спины.
   - Вставай уж, девица. Хватит. А то конь, я вижу, совершенно выбился из сил. Он и одного не унесет, а вы вдвоем уселись.
   Девица сладко потянулась и села, хлопая глазами. Я даже не удивился, потому что на сегодня я исчерпал свои возможности в этом направлении. Чего удивляться, Воскресение. Вера увидела старика, нахмурилась и соскользнула с коня с другой стороны, и ее рука легла на другое стремя. Я чувствовал ее взгляд, но она молчала на всех уровнях. А впрочем, слова были не нужны. Где-то во всю бушевала гроза. Туман медленно рассеивался.
   - Ну, вот и все, пора,- прошелестел голос Ожидающего.
   -Пора,- откликнулся я, шляпа со щекочущим шею пером сползла мне на глаза, и я поправил ее - А можно вопрос?
   - Говори.
   Я набрал побольше воздуха и спросил:
   - А чтобы... Ну, Спастись. То есть... Ну вообщем, я должен всегда быть один?
   Старик усмехнулся и посмотрел куда-то в сторону неведомой земли.
   - А, вот ты о чем... Да нет, зачем же...В конце концов у тебя за спиной есть еще одно свободное место.
   Он немного укоризненно посмотрел на меня, и до меня дошло. Часы-то мои, чудом сохранившиеся часы, время по прежнему отматывали назад, а значит... Значит встретит еще Присцилла своего Марсильяка!
   Абсидиановый жеребец позволил забраться себе на спину и выглядел совершенно спокойным. Первые капли дождя упали на землю. Я протянул руку и помог взобраться Одинцовой. Старик молча смотрел на нас без улыбки. Потом кивнул и отступил.
   Я тоже кивнул и потихоньку тронул поводья...
  

По вопросам возможных публикаций обращаться:

Украина

Г.Харьков

Тел. 0980923651

e-mail: stiffen@mail.ru

  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"