Литвиненко Андрей Дмитриевич : другие произведения.

Становление человека

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Химическая стилология.Постмодерн. Логика абсурда.
  
  
  
   Становление человека
   (текст инсталляция)
  
  
  
  
  
  
   (ТЕКСТ-ИНСТАЛЯЦИЯ)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   CHANNEL 1
  
   Первая песня Гуолба, спетая в бесконечности, с оттенкам
  великолепной грусти.
  
   Всякое малое творение лишь тень
   И повторение вселенной,
   Пыль и энергия одно и то же
   Испытайте себя в малейшем
   И съедите абсолютное
  
   Вне всякого сомнения скоро случится
   дождь
   Вне всякого сомнения скоро случится
   Во мне ли это сомнения?
   Дождь во мне?
  
   Будет дождь или нет? Сомнение...
  
  ПОДКЛЮЧЕННЫЕ К ТЕКСТУ ОБРАБОТКИ
  
  
  PLUG-IN /1/ (вода начала)
  PLUG-IN /2/ (возница сна)
  PLUG-IN /3/ (компрессор инстинкта)
  
   ТЕКСТ Љ1
  
  Их несколько. Тени количеством двадцать зашедшие в танце двух тысяч лет от роду.
  По нескольку движений в каждой секунде они смотрят на тела друг друга и видят:
  охоту, дождь, животных, убитых по вине лохматых рук, отвыкшие сидеть на месте божества. Их несколько. Врытые по пояс, по колени или... в землю они находятся там
  вместе с танцующими. Щадящие пот капли воды. Узоры пота на охохленых телах.
  На стенах рисунки от рук. При помощи мела, камня, самодельной из охры краски.
  Их несколько. Изогнувшийся от раны буйвол (копьё охотника зашло в левый бок).
  Попытка изображения мук. Тяга к агонии. Изучение царств полусмерти-полужизни.
  Интерес к усопшим парнокопытным. Смех, стоны, вопли и визги. Семь братьев
  танцующих вдали от дождя. За пещерой проходит дождь. Первобытная лужа
  крови при входе. Саблезубый тигр, хватающий детёныша мамонта. Через секунду.
  Убит. Пещерный лев в выборе столпотворения пищи лёгкими движениями (художник женщина) изображён вокруг стаи антилоп.
   Полкруга ночь. Не до сна. Танец взвивает пот. Под стены пещеры к потолку. Нет сна.
  Танец охотников. Женщины у костра в восторге смотрят на мощные кожаные образования
  завинченные природой в последовательность чувств. Всё отражено в воде. Пот скатывается к тени. Теням не дано выспаться. Завтра охота. Необходимо найти пищу.
  Стать ловцами. Про всех из них - хищники. Единый - будущее детёнышей. Всякий - грязен, не мыт, в поту и пляшет. Каждый - язычник.
  
  
  -----------------------------------------------------------------------------------------------------------
  Лёгкий солнечный свет теребил лицо. Мозолистой привыкшей к оружию лапой
  УИ поднял камень и, слегка вскинув голову, бросил в сторону леса. В кустах
  что-то шевельнулось. Невинная шалость могла обернуться серьёзной проблемой. По-собачьи наклонив голову вперёд, УИ втянул прохладный полный неизвестных запахов воздух. Движения прекратилось. Почуяв, что человек один тигр обязательно бросится. Нос никогда не подводил УИ, он чувствовал, в кустах скрывался хищник. Спустя какое то время шорохи повторились. Зная, что нельзя показывать врагу спину, готовый к бою, УИ
  напряжённо смотрел на кусты. Послышалось рычание. Подняв дубинку, УИ издал боевой крик, надеясь, что другие охотники ещё не ушли далеко, и тигр, почуяв запах, не рискнёт нападать в одиночку.
   Прошли минуты. Снова стояла полная тишина, только лёгкий, ещё не успевший остыть
  ветер, шуршал в траве. Внезапно воздух сотряс страшный рык. Тигр выбрался из кустов, но почему-то не нападал. Они стояли друг к другу лицом, готовые умереть или выиграть бой. УИ смотрел прямо в глаза хозяину леса. Старые охотники говорили: "Если смотреть зверю в глаза, то тот может отступить".
   Тигр был очень молод и боялся. Может быть, он ещё ни разу не сталкивался с людьми и поэтому медлил, не решаясь ни напасть, ни отступить. Наконец тигр сделал шаг вперёд
  и приготовился прыгнуть. Нельзя было медлить. Прицелившись как можно точнее,
  УИ швырнул огромный камень в голову тигра. Камень и голова встретились
  в воздухе. Хрустнула кость. Молодой хозяин леса стоял перед УИ, шатаясь и готовый упасть. Из пасти и головы тигра, не переставая, шла кровь. В одну секунду тяжёлый удар
  дубинки настиг тигра. Зверь ещё пытался сражаться и успел ранить УИ когтем. Рана оказалось неопасной. Второй удар сделал своё дело. Тигр ещё дышал, но уже не мог подняться, с ненавистью глядя полуослепшими глазами на своего убийцу, он бессильно рычал.
   Всё кончилось быстрее, чем думал УИ. Бездыханный труп врага лежал у ног победителя. В неистовстве Уи бил тигра ногами и ужасно кричал.
   Вскоре появились другие охотники, они помогли Уи разделать тушу и донести
  шкуру до пещеры. В тот вечер все танцы племени и пение великого шамана были посвящены победе УИ.
  -УИ в одиночку прикончил тигра, громадного,- говорили члены совета, - он действительно храбрый воин.
   В этот вечер все женщины смотрели только на УИ, он ел лучшее мясо и сидел рядом с самыми именитыми охотниками племени. То и дело вскакивая со своего места, УИ махал в воздухе дубинкой, изображая ход поединка, рычал, стонал, падал на землю, тут же вскакивал и принимался дико крутится вокруг, целиком предаваясь переполняющей сердце радости победы.
   Всё утро от УИ не отставала рыжая собака, привязалась и лизала ему руки. Уи пытался
  её отогнать, но она ни в какую не уходила. УИ дошёл до воды. Собака зашла вместе с ним,
  и тут же утонула, как будто совсем не умела плавать. УИ несколько раз нырнул и тут из
  воды показался неизвестный Бог, с минуту он добрыми глаза смотрел на него и вдруг исчез.
  
   Всё племя сидело у костра, обсуждая какой тотем должен быть, изготовлен неизвестному
  Богу, и какие ему необходимы жертвы. Потом кто-то вспомнил, что у них уже есть
  Неизвестный Бог, но о нём не заботятся, вот он и показал себя.
  
   Они говорили:
  
   - Смелые Боги находятся на высоких горах, их ноги корни деревьев, если присмотреться когда положишь корень в огонь он плачет, у всех Богов равное количество ног, поэтому мы берём корни осторожно, сжигаем во время ритуала и делаем целебные травы. Целебные травы дают нам силу и крепость в беге, отгоняют ночью печаль, лечат раны. Текущие из ног богов слёзы с разными запахами смешанные с тёплой залой и жиром Птицы О годятся для подношений верховному Богу Огня. Так слёзы младших Богов не пропадут зря, а главный Бог, приняв наши жертвы, спляшет великий танец, который не знает ни один из старейших. Так он нас посмотрит на нас и огонь не умрёт.
  Злые боги боятся жертв в честь Бога огня и потому их ноги ядовиты. Съев яд слезы
  Злого Бога умерший идёт к печальной воде, там его кладут в воду и в вечном холоде
  он ждёт своего часа. Шаман бьёт камнем о камень. Камни - животы богов, в них
  вечная еда, такая твёрдая, что нам её не съёсть, но только Богам. ОА ОА ОА- мы кричим.
  Да, так мы и кричим. И в крики камень твердеет и еда Бога - вечная еде. Всегда только его.
   Он бог. И везде в его животе наполнение, такое полное, что мы бы умерли от сытости.
  Такая еда богов. Вечная еда. ОА ОА ОА. Мы любим наших богов. Их животы камни.
  Сильные смелые Боги. ОА ОА ОА. Наши Боги. Камни Богов собранные в кучу. Из
  них мы выбираем подходящие, что бы делать себе орудия. Орудия для войны и орудия для охоты. Из них насыщение, мы умеем играть с животами Богов. Наши мёртвые
  пленные насытились пищей Богов, в них стали животы. Они стали частью камня,
  пищей в теле Богов. Оскорблённые, так они простят нас. Поедая в себе вечную неедаемую
  пищу. В животе Бога. В их ранах пища не еды. Наша земля рождает Богов, внутри земли
  огонь. Многие ходившие в далёкие землю видели, как рождаются боги: из огня, из пепла,
  из раны в чреве земли. ОА ОА ОА. Какие у нас хорошие Боги. Их ресницы ветер, их кости
  снег горячих гор, их кости тают летом и горят зимой. Пламя холода, оно брат великого Бога. Главный Бог дышит горячо, его шея горящее дерево. Не сгорит, не сгорит, не сгорит.
  Одно дерево. Тела - поцелуй неба, глаза-звёзды. Вот наши Боги. Их руки-рыбы и птицы, пальцы-вода. Ныряющие в пальцы Богов, что бы найти руки. Руки немеют в воздухе,
  в животе, руки рыб и птиц и птицы и рыбы летят в живот Бога, съеденные самим Богом руки, рождают других сильных Богов, через пещеры. Слышите кричим мы слышим и слышим. Нас оберегают смелые Боги. Трусливые Боги говорят на языке диких кошек
  и смеются треском комаров. Пахнут медвежьей кровью. Их всех родила больная медведица. Её щёки луна. Она повернулась к нам спиной и шепчет, не возвращайтесь рано, но смелые Боги просят нас идти за добычей. Трусливые Боги думают и ничего не делают, говорят мы мудры, а сами кусают мошек за хвосты. Дети больной свиньи и мятого, дохлого леопарда.
   Какие знания знает неизвестный Бог. Он не смелый и не трусливый. Его голос - красота
  берегов случайных рек, он мозолист и обёрнут в шкуру козы. Разный Бог.
  Славим изменённого Бога, Не изменяй нам, Меняющейся, льсти нам, Постоянный. Учи
  нас хохотать в топот ручья насекомых рун, Необратимый. Мы возложим тебе алтарь.
  
  ОАЛ ОАЛ ОАЛ. Такое ли твоё имя? Или нам отыскать днём другое. Скажи нам, скажи...
  
   Мы находим пещеры и селимся там. Жжет огонь кости наших старцев. Перед нами трепетная плоть детёныша мамонта, озорные зубы рыбы-туман, скелет Бога травы, он
  сплетён из зарослей папоротника и загораживает свет своими ногтями. Где мы достанем огонь, когда свет весь выйдет. ОА ОАЛ ................
  
  
  
  
  
  
  
  Будем мыть твой дом. Принесём жертвы, забудем страхи, и ты простишь нас.
  
  
  CHANNEL 2
  
  Песня Гуолба, написанная в тихой несносной радости внутренней вселенной LOGOS
  
  
  мы едва научились ходить а нам уже вставили клизму в задницу
  мы не можем летать как если бы нас оставили навсегда в покое
  мы небо расплющенное другим небом расплющенным небом сверху
  и это не нормально
  
  Примечание: Порой Гуолб глубоко переживал за существ, способных услышать
  дальние отголоски гармоник его голоса.
  
  Подключенные к тексту обработки
  
  PLAG-IN 1 (небылица ума)
  PLAG-IN 2 (рождение нового солнца)
  PlAG - IN 3 (вертикаль случайных истин)
  
   Текст Љ2
  
  Это текст нумерологии состояний. Это текст описаний, дополнений, неудавшихся разрешений и лингвистических каденций
  
  
   Осень пришла за один день. Отшелушилась чешуя ползающих, а те кто умел летать, взахлеб засыпали на паукообразных, вспученных от дневного света чердаках. Те, кто не мог справиться с одеревеневшими от холода лапками и крылышками, беспрепятственно гибли: на лету, в траве, у ног коричневых деревьев. Их провожали листья- падая один за другим на дикий от дождя асфальт, они, бестолково повозившись, застывали. Что бы перестать снится... Толстокожие деревья робко перемигивались и... теряя неразлучное, вдруг принимались стонать; не перестав - падали, принимались стонать сильнее - приезжали машины - после их никто не видел.
   Торчали толстые туловища антенн. Им было виднее, и они остались.
  
  Сидя на корточках, некто комкал и ломал позолоченные пластмассовые раковины. Дыша через горло, он точно слышал, как течет ледяная вода.
   Метрах в ста от водостока лежало пончо. Сбившиеся в кучу цвета, простывшие и смятые, клубились по еще теплой от человека ткани. Готовые собакой взмыть к солнцу.
  
   До ломоты в ногах
   До-до
   Была
   была осень.
  
   Первая величина Яна(Ян).Состояние WWXY124
  
  Он смотрел на осень из окошка и находил приятной. Находил другое: в один день все исчезло. Исчезло многое.
   Нельзя что бы долго: пот туристов, жужжание, ясность прелести без одежды, легкие одежды, глухие сарафаны.
  Без ничего. Остались трамваи. Их шалость выводила из ума.
   Трамваи очень хороши,- думал,- когда в них ездишь, кажется, что лежишь в кроватке, а мама играет тебе на барабане. Там там тррамм спите спи спик ккккк ррраппп, спи ,мой грохот тебя усыпит. Ложись, ложись скорее. Ласковый теплый грохот.
   За стеной "бом-бом " часы. Копошатся люди, не узнавая друг друга в надетых масках, молчат в разные стороны, ближе к углу, в не такое жадное время, что бы можно перекурить.
   Щазсссссссссссссс
  
   Что за квартира за стеной (объект без величины).
  Квартира за стеной была таким же двуспальным логовом, как и квартира Яна, с той лишь разницей, что события в ней развивались то слишком быстро то наоборот, медленно. Всегда мимо притершегося темпа. Место, где гасился Ян, было свирепым и, следуя примеру хозяина, таилось окружающего.
  
   Что было в квартире за стеной? Состояние XZ112
  
   Там жили две старости. Одна с одним глазом, другая с тремя. Дед Егор страдал поясницей, ишемией и от непонятных мыслей. Бабушка Мария от погоды, очарования юности, времени, клопов и диабета.
   -Сколько нас Маша, сколько, говорю, нас осталось?
   - В магазине есть, но прошлый год более было. Прилавки тоже больше стали. Это они кости наши помололи, да и на прилавок. И Юли Федоровны и Зойки и всех-всех, но более всяких так я полагаю.
   Любовию моей озолотись, Егорушка. Помолимся вместе. У господа нашего под крылышком сладко спать. Ты меня прости, а я тебя, а Господь он всякого простит, кто с чистым сердцем откроется.
   -И холодно как
   -И серо, серо
   -Как ты дышишь, Егорушка?
   -Это снег у меня под глазами
   - Неужто, снег? Я совсем тебя не вижу, пьяный ты что ли?
  
  Кто выколол глаза старости?
  
  Осень, это она вынесла приговор. Неподалеку бегала маленькая одичавшая смерть. Никому ненужная она поманила: "Цыпа, цыпа"..................................
  Глазаньки, уж будто и не откроетесь вы более. Две цыпочки, ушли, затворив за собой телавища.
  
   Обстоятельства место действия
  
  Вчера в квартире Љ16 по улице N скончались двое пожилых. Причина смерти - осень. Тела прилагаются. Будут специальные люди в специальных одеждах. Линии морщин: уплывали в бирюзовые просторы глазниц, делая мягкий полукруг вокруг линии рта, исчезали вдруг.
  
   А по лестнице вниз
   а а а объедая друг друга
   а спеша не спеша
   Спускался.
  
  
  
   **********************
   -Если там глазеют, - тревожно покрутил головой Ян", - то лучше не курить. Он смотрел на себя, но знал, в зеркало сосредоточено как Наполеон. Потушив папиросу, бросил взгляд за окно. Взгляд улетел далеко-далеко, но его поймала милиция и больно взгрела дубинками. "Не смотри на лес наркотически"-объяснила милиция и отпустила.
  "Разве там был лес, где это я теперь брожу"- промурлыкал Ян. На диване лежал широченный кот и прихрюкивая щурился на газовую плиту. Серого цвета.
  
   Ян смотрит на ноги. Состояние ЉWR092
  
  
  Хитрые иш.... как умеют, - бормотнул Ян, и, подпрыгнув, ударил одной ногой о другую. Носки не живые и не думают, так значит надежные- продолжил Ян-, это я хорошо придумал, главное бы не выпустить. С удовольствием Ян прошелся по квартире, ненадолго присев радостно пощелкал языком. Это я траву древнею к себе приучаю, что б ее. Почистил башмаки. Все три пары застиранных до дыр носок смотрелись как волокнистая пигментация на теле душевнобольного. УУУУУУУУУУУУУУ здорово, блин,- просипел хозяин верхней кожи.
  
   Стоял день. Ян боялся своих ног. Он отправился кататься.
   На трамваи.
  
  
   Когда Ян был маленьким, он мечтал стать носорогом. Он хотел иметь рог, броню, маленькие свирепые глазки, взамен толстых и удивительных, словом иметь всё то, что должен иметь носорог и жить где тепло. Он был другим.
   В то время случилась история. Она важная.
   Случился чудесный солнечный день, и Ян выглянул на улицу что бы как следует помечтать о том, какой чудесный из него получится носорог, как вдруг
   Старушка через
   улицу
   Не могу через
  
  Она упала и не могла подняться, потому что была очень старенькая. Увидев, что случилось с несчастной, Ян поспешил помочь бабушке.
  
   Не могу не могу не могу
  
  Ноги не шли. Ян восторженно застыл, ожидая, что сейчас же превратится в носорога и забодает дядю Колю, маму и всех кто был ему дорог. Ноги каменели. Ян побагровел, но отказываться от Великого не собирался.
  Прошли секунды. Ян чувствовал, что меняется. Еще немного...
   Я носорог, - заорал Ян и налетел на несчастную. Какое то время старушка кричала, но вскоре затихла.
   Яна отправили в спец. приемник, а оттуда в колонию для несовершеннолетних и дальше в лагерь, где он обрел вкус к жизни, водке и Льву Толстому; отвращение к петухам, евреям и милиции.
   *****************************
   Яна знали в некоторых кругах. Ян знал, где брать зеленой, сырца и остального. В связи с этим:
  количество людей в квартире Яна было огромным и частым.
  Количество долюбливало Яна снисходительно, не отворачиваясь, но и не допуская слишком близко сходиться с последним. Ян был благодарен персонажам за эту любезность и щедро опахмелял нуждающихся. Неоттопыреных и трудных Ян не любил и часто бил за неопределенность.
  -Важно знать какое созвездие тебе больше нравится, - сопел Ян, давая тумака трудному.
   ******************************************
   Трясся от холода город. По ту сторону окошка он выглядел хрупким и уязвимым: хотелось скомкать неумытые раковины площадей, заманить и подушить доверчивые скверы, соскрести ржавчину человечности с замусоленных курносых кварталов. Многих хотелось убить, многим помочь. Хотелось целовать женщин, самых подлых и нелепых.
  О как они были похожи, хождение злой рожи на провода кап.. кап.. ресницы осени уже как каак одеревенели, когда успели в сети маленького человека, смотрел за окно, ожидая остановки.
  На тротуар прямо к чавкающей прохожими остановке выбросило.
   До самого дна не выбраться, толща рыб через ноздри через переносицу наглотался пиздами ноги и ноги их бесконечность в полный рост ох ты ж блядь сон сиеминутного, ноги и ноги. Отдавив пару, отжал лицо в лужу. Последние капли в глаза мужчины средних лет,-НУ чего сигарету вы мне дадите -в очках, в пальто, инженер, в пальто дырка, сам два дня не ел, хочу домой, ой чего престал никакого житья от вас нет, жена, любовница, еда, Булгаков, в Париж хочу, ой чего он так смотрит. Пиздец покурили.
  
  СОСТОЯНИЕ Љ FK432
   ************************************************
   Смеясь, они расстались. Ее алые губы, стрекочущие как швейная машинка, шили его сознание, он ощуЩал себя целым и невРедиМым. ЩРМ.
   -Ой, Янчик, спасибо тебе, родной ты мой, вот Игорь обрадуется.
   -Афганский план пиздаче нету, гони монету, гони монету, -Ян расхохотался еще больше,- Давай бери, бери...
   - Ништяк, вот, держи деньги.
  
  Смеясь, они расстались.
  
   ***********************************************
  Величина вторая. Познавательная. Состояние Љ SQ 241
  
  "Небо таких не любит. Нельзя. Слова как сперма они оплодотворяют нас. Но в начале слово было мертвым. Его выебали и вывернули, и в таком виде оно до нас докатилось то, что изучает наука языкознание. Нужна живая сперма, что бы трахнуть слово к слову. Лингвистика - групповуха с трансцендентальным методом познания языковой среды. В среду накурюсь до пизды и будет изморось, но спереди был звук. Он сам себя пел.
  Гораздо лучше молчать, или, в крайнем случаи шептать. Лохушка, она совсем не остерегается ментов. Пизда безпонтовая."
  
  Срабатывает plag-in (вертикаль случайных истин)
  
   -У любого человека много времени. Больше чем мы думаем, а самое страшное, что оно никогда не кончится, - обратился Ян к стоящему на остановке старичку.
   Прошамкав, что-то о жизнедеятельности в 40х старик, заметив безинтерестность, водрузился в дальнейшее ожидание...
   Лазурь голубого с проседью неба, скатывающегося за горизонт как бесконечный теннисный шарик, на секунду невидимая, она вновь и вновь задавала пульс падающим в пустоту звездам.
   У Яна встал хуй. От небывалой красоты, что кругом лилась на свет божий. Он был готов ебать без устали женскую баскетбольную команду и диких тенесисток, рвуших себе пизды, прямо на тенисном корте. Великое желание.
  - Давно не стоял, от красоты чудеса свершаются, а от кошмара - знание. Один только ужас и много ума,- неуклюжил ЯН.
   Под ногами шуршали листья, и крики ворон венчали затылок рваными синусоидами.
   Осенние тетки, - думал Ян про птиц, - обосранные.
   -Гражданин здесь дорогу переходить нельзя,- выпал из реальности юноша в форме
   -Виноват, в дальнейшем обещаю следить правилами, и... вообщем, более не повторится,- поправился Ян, осознав несуразность первой фразы.
   -Идите к переходу
   -Немедля исполняю, мессир
   -Че это с тобой?
   -Меня уже нет, всего доброго
   ******************************
   Довольный милиционер (юноша?) ретировался в дальнейшее, Ян остался в том, что было, не претендуя на продолжение. Время испуганно металось от одного к другому, но вскоре, запутавшись окончательно, кривляясь и чмокая, понеслось в сторону ближайшего банка.
   Яна несколько раз вывернуло. - Че это я заблудился, крот ленивый, а вот он дом этот. Удача, конечно удача.
   *******************************
   Двери. Вошел. Откуда. Привет. Привет. Привет.
  
  CОСТОЯНИЕ Љ RC542
  
   -Вот, тапочки надень, - полуприкрытая грудь качнулась в такт словам.
  
  Вот я и надел тапочки, - искренне подумал Ян проходя на кухню.
   -В тапочках теплее, - казалось, она вот-вот рассмеется
   -Ну да, гораздо, - Ян откинулся на спинку кровати
   -Рассказывай
  
   Состояние Љ W23 018
  
   - И блуждали они в этой вони 9лет и еще дольше. И гаркнул тут великий говнюк:
   "Хватит, не станем больше чистить туалеты животных наших и пить блевоту мудрецов наших и есть мертвые задницы стариков наших тоже прекратим. Остановимся на этом месте и возведем сад в котором будет расти столько цветов что всякая вонь увянет от зависти."
   *************************************************
   - Мне вчера сон снился, что меня Гагарин с собой взял. Ну, на орбиту, то есть, но никакого секса. И мы сидим, а у меня с собой геры полграмма, я его и спрашиваю,- как тут в невесомости свариться. Он задумался, а потом посмотрел на меня, пристально очень посмотрел и как гаркнет: "Тайное, всегда становится явным", а потом полушепотом:
  "Хочешь, говорит, я тебе тайну открою". Я так удивленно,- "А какую?". Знаешь, я сначала хотел Раневскую с собой в космос взять, но она еще не родилась и ты тоже, а когда проснешься, знай, в космосе ты была. Ну, я и проснулась. Обалдеть, скажи?
   -Убитая была?
   - Да не, уже год не колюсь. А ты че?
   - По миру с нитки. Не часто конечно. А мне твой сон нравится - Ян принялся за печенюшки,- в нем глубокая мысль, которую мне не удавалось развить. Это мысль о значении воздушного пространства. Воздухом, который вокруг мы дышим, дальше стратосфера и ноосфера.
   Потом космос, а дальше космоса сидит Бог и ждет, что бы к нему кто-нибудь пришел и он бы, того, кто пришел, простил сразу же. Всех маята давит, что если перед смертью Бога встретишь, то это уже вроде как не ты, а какая то часть твоя, которую сейчас никто и не чувствует вовсе. Так и цепляет под самую кожу, никто не хочет принимать действительного Бога в будущем, а не действительного и одомашненного то же, но скорее стесняются. Вроде не наебали, но чувствовать всевышнего более других хочется. По дому ходишь как по церкви, листаешь ручки глазами, а сам задыхаешься, что вот-вот огненный куст на камфорке зажгется. Вот и не может никто Бога до конца принять, а приняли бы так разом все и прекратилось. Потому что или все или Бог, и то и то в нас не поместится. Лопнем к ебеням. Так что ни Бог к нам ни мы к нему, а остается только под купол неба летать да с деревьями под водой кумекать. Ждать, что где-то он там появится. А не ждать опять нельзя, у нас вся круть-верть только от одного ожидания и является. Друг друга с таких ебеней то же не слышим, да и что слышать, если бормочет каждый одно и то же .Единственно выбрать кто по сноровистей и пусть он везде за всех ползает и за Бога спрашивает,А? Я ведь сам не понимал, свет мой. Если бы я хоть раз единый понял че петух так верещит когда ему блотарь перебуханый лампочку, или че покруче в жопу сует. Здесь отчаяние и смирение не борются, но солидарны. На зону он сам попал по своим делам и не по понятиям гонять стал. Понял он все это и заорал от того, а не от лампочки. Я ее себе хоть сто раз задвину в анус, для прикола только. Я слышал некоторые петухи потом куда-нибудь сваливали, где их в смысле не знает никто, семьи, детей заводили.
   Ян кашлянул .Они помолчали. Да, некоторое время они решили не пиздеть, но Леночка не выдержала.
   -Смотри, бульдозер: дикий до усрачки, и могучий как Петр 1.Я бы хотела, что бы меня прямо всю грязную, прямо в ковшике ебали, а потом бы голову трубой разбили.
   -Это у тебя похоть, свет мой, остерегайся ее.
   -Он гудит как водокачка.
   -Свечка, жрачка и собачка.
   Она куда то ушла. Минут на пять. Минут шесть ее не было. Ян доел все печенюшкии, выпил весь чай. Внутри стало трогательно и удобно. Ян представил, что он крокодил и только что съел очень толстого негра и его собаку. Он переваривал, блуждающий Ян и Ян - крокодил. Они понимали друг друга как родные братья.
   - Крокодилокайф, -взвизгнул Ян и подпрыгнул.
   -Ты че, -она была неотразима. Эти джинсы канали к ее заднице, как водка к стакану. Она была слаще водки. Он чуть не ебнулся. Она не дала ему.
   - Леночка...............!!!!!!!!!
   - Ян, тебе пора.
   Хлопнула входная дверь. Хотелось рыдать и кидатся на заебаные словотканностью стены. Хотелось слушать ебучюю музыку. Он забыл поссать. Все кончено, она безразлична к его страданиям. Незачем больше жить. И тут он увидел...Это было чуть выше. Нужно чуть-чуть приподняться, и все. Отчаянно заколотилось сердце, закандобило в районе яиц, вспотели подмышки, теплая струя жидкости пролилась по штанам.
  
   Величина третья эзотерическая.
   Состояние ЉWRD552
  
  Вытянувшись во весь рост, Ян дотронулся до лампочки, дотронулся и подумал, что три дня ни хуя а семь уже неделя. Еще подумал: "Солнце" и еще подумал: "Марихуана" и снова про то, что уже неделя и до хуя с того как на свободе. И узрел время в мерцании киловатт. Оно капало жилистыми лучами кругом лестничной клетки, вдали которой притаились в ожидании бутерброды, стиральные машины, холодильники, представители флоры и фауны, и, наконец, люди. Внутри людей стоял полумрак и кто-то боялся, не то что бы они сами сознательно очкавали, просто знаменатель жизни подводить было уже не подчто, и был он не нужен. И был день третий и срал Семен, и услышал звон, и встал Семен, и заорал Семен.
   И они истребили мамонтов и завалили саблезубых тигров, и стали таится окружающего. И настал другой день и стряслась другая хуйня, хуже прочих, но мололи мясорубки и трещали жернова и не заметили, что хуйня пришла.
   Он стоял, и стоял, не в силах двинутся с места своего. Бледный как Иуда, через тысячелетия дышал лунной проседью взгляд титана. Страшнее желтой луны, охваченной в мрамор, сопели, еле-еле, самокаты упертых мальчишечек.
   Он терпел вечность, но другой ему было не вынести. Он бросил твердь горящего на пальцах неба и, пошатнувшись, свергся на землю.
   О, хоть бы я кончил синими попугаями, - шипел Ян, катаясь по полу. О, правая рука моя и указательный палец мой, вы обожжены. Пепел ладоней моих пусть развеет грусть с сердец ваших и начинит души ваши благородством и трудолюбием. Где слово, что было прежде других? Где раскаяния? Песня одиночества, где ты?
  
  Сволочи и бляди, они покинули свои насиженные гнезда и отправились смотреть че за хуйня. Их было много, в натуре, и единым духом дышали их кости, и единым пульсом текла кровь в их проспиртованных венах. Топоры, швабры, ручки от пылесоса и другую утварь наблюдаем мы в их руках. Они ссутся, но ломятся. Их до хуя.
   -Ты че, баран, людям отдыхать мешаешь-, выступил вперед угрожающего вида толстощекий, а так же кожий и пузый, скандалист и фантомас Семен. Уставился в ожидании ответа. Разгребая запавшими шарами остатки сна, пялился на измученное тело инока.
   -Я...я извините, тишину не нарушал. Я отрекусь если угодно. Я...-Яна трясло, - светило то есть, оно вошло в меня, но я теперь только тень, ну что вы не понимаете? Ну что взять с тени? Всхлипывая, Ян продолжал ерзать по полу. Полуприсев, съел несколько утробных окриков.
   Семен не понимал.
   -Хотел сука лампочку выкрутить, хотел спиздить необходимое, добро светлое унести. Дуроеб. Уебу,драный хуй.
   -Уеби, уеби, зверюга. Это же солнышко ясное.
   -Это залупа засраная. Пизды ему, мужики.
   Пестрые, нелепые как мертвые кошки. Через секунду все смешалось. Из последних сил Ян рванулся...
  
   Величина четвёртая (историческая)
   ********************************
  
   Полет утомил Ту-Фу. Сидя верхом на эмалированном тазике, он несся навстречу новому. Старший Мытарь сказал, что вход, где то здесь, среди заледенелых развалин черт знает, когда обломившегося мира. Ту-Фу не знал точно, где он находится, но что то подсказывало что он на правильном пути. Он был. Это помогало концентрироваться.
   Нет ни хуя, нет ни хуя, нет ни хуя, -шаманил Ту-Фу, а про себя думал-, семя от семени его не семя потомства его, но и оно словами говорить будет. Тогда слова будут другими. Два потока из двух хуев его: моча и сперма, первый занятый, а другой в звезды блещет
  ожидая мерцаний новых. Встреча эта чужая, но поспешит и он. Не в небо посохом, но пальцем в анус. Все объяснено ему будет.
   Ту-Фу дристал. Его несло бесконечно долго, и он потерял счет времени, но бросить поиски входа означала не дать Старшему Мытарю сделать следующий ход, а этого он допустить не мог. Ослабевшие мышцы таза с трудом сдерживали все нарастающий поток. Вот-вот и говно польется с удвоенной силой. Сбылось то, о чем грузил Старший Мытарь. Время заговнило, и больше здесь оставаться нельзя. Ту-Фу знал о последствиях, но, веря в силу Старшего Мытаря, не сдавался.
   Я же ничего не ем, да тут и есть то нечего,- не мог оправдать состояние Ту-Фу. Маленькой точкой, гнусным безпонтовым дирижаблем видим мы поэта. Вот он мчится как сам император над ледяным ужасом брошенного мира, силясь отыскать заветный вход. Стал дребезжать лед. Недружелюбно тут как то- успокоил себя Ту-Фу. Из Коридора кого-то выронили, была видна только тень падающего, но поэт понимал, что это не он. Прокричав приветствие на санскрите и хибо, Ту-Фу устремился в бесконечность.
  
   *************************************
   Столкновение величин (минусы, плюсы, иксы и игреки здесь путаются и теряют свои значения). Состояние Љ A218Jp
  
   Срабатывает plag-in (небылица ума)
  
   Бродячие кошки канителили вокруг прибрежных деревьев. Стояла осень, одинокая и непроглядная как пьяный Шопен, она силилась вспомнить не то ноту, с которой все началось, не то дорогу, то ли домой, то ли к чему-то очень важному, но скрытому в столбняке распухших от времени листьев. Она гоняла и переворачивала их, заглянув под каждый-оставляла. Вот один из них. Неуклюжая детская игрушка силится скатиться за грязные струны канализации. Тысячи желтых выродков. Продолжается осень.
   Квадрат пространства залит электрической белибердой. Желтые, поданные фас лица, слегка наклонены друг другу. Пауза. Постарайтесь не дышать. Ничто не нарушает тишины осеннего парка. Как дрессированная мартышка повторяет давно заученные движения вечер. Он делает себя больше, раздуваясь и покашливая, тянет в себя ткань воздуха. Тени становятся все короче, а мысли все длинней и плутливей. Сидите смирно бандерлоги. Где-то там, в не той, не этой плоскости, в не том, не сем ракурсе тусуется Старший Мытарь. Он затаился и наблюдает. Если бы вдруг возникла невидимая рука и провела такую же невидимую черту; с того места до самой вечности, той которую имеют в виду, когда говорят, что в конце каждой линии виднеется четырехугольник и, что у одного верблюда один горб, а другой не верблюд совсем, то умер бы Старший Мытарь.
  Взгляд смотрящего был бы параллелен и перпендикулярен одновременно. Лобачевский сказал бы, что так заебись, Мао рассмеялся, а Мухамед Али дал бы по ебалу. Отреагируйте на это как-нибудь по-своему, и увидите что ничего не произойдет. В этом счастье литературы.
  
   *********************************************************************************************************************
  Часть без определённой величины. Состояние Љ0
  
   -А какая там масса нетто, - вынырнул из тишины голос Яна
   -Дорогой мой, там нет массы. Есть песня, скорее это просто звук и он непрерывно возрастает, но никак не может достигнуть конечной величины. От него очень холодно и жутко. И ты несешься вдоль него и то же нарастаешь. Я вырос в твоего ребенка, в твою дочь. Я очумел от кайфа снова стать маленьким. Мои стихи будут переживать это вместе со мной. Нас перекумарит. Вот несешься мимо этого нарастания и то же, как будто не можешь. Но вот я здесь. Спустя годы любви я дам тебе. Ты умрешь от счастья и Старший Мытарь, наконец, сможет сделать ход. Там где я был, совсем нет исходных данных. Там отсутствует предварительный этап, все началось сразу же и вращается механически как маятник. Иногда становится чуть теплее, чуть теплее, ты понял?!
   -Кажется. А какие животные есть в твоей стране?
   -Ой, целая куча, но все сплошь неживые. Кто-то их пострелял. Сусликов, слонов, носорогов, удавов.
   -Они как-то движутся?
   -Их носят на себе их самки
   -Их язык, на что он похож?
   -Там очень много "й" и все слоги очень короткие
   -В этом есть смысл?
   -Для них да
   -Для меня нет.
   -Делай это дальше
   -Что?
   -Ты до сих пор не понял. Это правильные вопросы. Делай это со мной. Давай
   -???
   -Да, мой милый
   -????????????
   -Еще
   ????????????????????????????
   -А аааааааааа уххх
   -??????????????????????????????????????????
   -Сильнее
   -???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
   а да да ааааааааааааа
   -????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????77??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
   -ооооооо
   -??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
   -Ты чудо, дорогой.
  
  ****************************************************************************************************
  
  
  
  
  
  
   Переглянулись. Упал с неба камень.
  
   В тот день, я умылся молодым, разбавленным водой вином, и отошел ко сну.
   Рысий мех приятно щекотал спину. Смеясь, с ятаганом наперевес ввалился
   тяжелый азиатский сон. Он был много старше своих лет. Ему было тяжело.
   Падала свихнувшаяся от зеленого чая китайская ночь. Не знаю чем это
   кончилось, больше, я ее не видел. Еще были чьи-то клыки. Это мой друг:
   затеваха и покойник, упырь ЛИ БО. Вот уже неделю он ходит донимать меня.
   Ложится сверху и кусает за горло. Вдоволь напившись, идет в пещеру где
   насилует глиняные горшки, крича от боли, ловит чужие судороги.
  
   Я не думал об этом. В тот день я лег спать не умываясь, убил Ли Бо, и проспал
   добрых два часа без сновидений. Щекотание рысьего меха возбуждало меня. Я кинулся
   к горшкам. Было тепло, сверху была вода, ей было к лицу мое отражение. Я видел
   кусочки солнца и белый чайник луны. В то утро все перемешалось - таким я
   нашел себя, вернувшись с охоты. Дружище Ли БО заварил чашку золотого опия. В
   тишине мы слушали звуки, которые дарил нам февраль.
  
  
   Метрах в ста от водостока в одном из дворов озябшей как котёнок улицы некто комкал
   проплывающие из взглядов прохожих цвета и лепил на другом конце вселенной некому
   неинтересный мир. Материя, из которой состояли взгляды, была сродни индийскому
   воску, податливая, она волновала его - зачерпнув ладонью из лужи, закутался в пончо.
   Музыка холодных капель приходящих сверху путала образы. Возникали новые,
   лучшие направлялись сразу же в Коридор и попадали Начальнику Видовой Службы.
   Прошли молодой человек и девочка. Этих двоих он оставит дозревать.
   -Пусть творят себя,- сами прошептал Старший Мытарь. Он уже чувствовал себя готовым сделать Ход, но помнил о Договоре. - Всегда мешает время,- подумал про себя Старший Мытарь и, закутавшись плотнее, задремал.
  
  Во сне грезились прогалины, и мягкая клавиатура озябщих пальцев наливала в камень причуды стоящей времени-дела-от и ранила мозг водой сна, опаздывали аки всегда по причинам и без, привычки млели от безудержной тоски по ровному цвету перьев пеликана и опаздывали вслед за содержимым, по птичьи проворно щебетая извинения, и склоняя на бок западный ветер, в подол руки ноги старого месяца-мямли (врозь от старости), закрывали лица платочками, и их не было; по-звериному опаздывали так же и прочие - не видели и не соглашались. Летел февраль и вот от тоски (от от от неё на 45 ЖЖ) я повторяю этот смысл в этом направлении двигался усохший месяц, но до него два. Отставания (Отставание 99) , ещё, то есть ровно два отставания, целых две грусти.
   Так они остались в мраморе пружин холода на веки вечные прошеные не удел. Пусть глазеет оскал осени. Он и не спросил их даже - пусть лепят брошенные удела
  Себя, все суть себе образы (здесь ошаломлеть) брошенные во сне тяжести рук не изученной прелести даров лесистый мха облака 21, их оставляет мох и мошкара и брошки других времён года осиротели вмиг он и и и и и и и и и и и и и и и и и и и и ЪЪЪЪЪЪЪ
  утлая старина вся за ним во сне столетия во сне память мёрзнет вот она ЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪ. Февраль.
  
   В конце улицы, почти вплотную к набережной идут двое. Странная пара: молодой человек пьющей наружности, однако аккуратно одетый с взятой под воротничок рубашкой, в пожилых, но хорошо начищенных бутсах и девочка лет пяти, китаянка с воздушным шариком и крючковатой веткой акации в левой руке. Они идут не торопясь
  и друг на друга не смотрят.
   - Сейчас Старший Мытарь ушёл в сон твоего внука,- говорит девочка и хохочет, -Ох
   и достанется там бесам...
  
   ((((((((((((((((((())))))))))))))))))))))))))))))
  
   Пара проходит несколько шагов и замирает, Девочка продолжает "что ты замер ну что
  Идём ты же обещал мне манки",- " и потом твоё внук уже есть и все кто были есть и кто будет, все все все, всегда существуют и их всех нужно любить. Правда, это тяжело, и даже невозможно, но всё таки надо, надо, если даже не умеешь хотя, ты, конечно, умеешь, ты знаешь как любить, ты любишь и меня и нашу дочь и сына и внука и эту с ребёнком,
  с которой ты хотел переспать. Словом ты очень хороший, ты нам всем подходишь.
  Всем всем, и даже УИ он от тебя без ума. Всё время в воду смотрит и хохочет, а там ты сидишь, и около костра танцует когда тебя вспоминает,- девочка закрыла глаза села
  на мокрый тротуар и перестала говорить.
   Едва заметный через темноту бирюзовый фонарик какого-то работающего ночника всколыхнул толпу собравшихся, и, как следует размечтавшись, они бросились за хлебом наутёк. Так это произошло. Оба мокрые как лягушки они зашли в магазин и купили
  хлеба, взяли то, что было нужно, и поспешили уйти. Но продавщица спросила, - Мужчина
  это ваш ребёнок, вы ведь не китаец? Девочка это твой папа или твой брат или это кто?
  Он тебя украл девочка? Мужчина вы украли ребёнка из Китая? Как вы его вывезли?
  Вы её удочерили? Бедная девочка, он тебя удочерил? Мужчина, вы в своём уме? У вас
  есть документы?...............................
  
   Ни один из заданных вопросов не получил удовлетворения. Продавщица говорила бесконечно долго и часто теряла нить разговора, хотя бесконечный поток вопросов, в сущности, сложно назвать даже монологом, вероятно, это просто адресованные кому-то
  вопросы, вышедшие из головы женщины за прилавком абы как без особой надобности
  и, слава богу, всё закончилось хорошо, и они ушли ни разу ничего не сказав кроме, - дайте, пожалуйста, один Московский,- и дальше по дороге почти ничего не говорили, но
  шли молча долго-долго, пристально вглядываясь в кромешную, местами рваную в цвет фонаря темноту рука об руку, и девочка всё тянула Яна за рукав и подпрыгивала и даже иногда забегала чуть-чуть вперёд, аккуратно улыбалась полуулыбки и счастью, кланялась невидимым птицам, засевшим как солдаты в траншеях и губах тучных больших деревьев.
  
   - Сейчас мы вместе то же будем смотреть сны, но сначала как следует покушаем, нельзя смотреть сны натощак, они выходят прелестными, но тощенькими и больными, поэтому лучше съесть чего-нибудь пред сном, тем более пред нами выйдет главный сон, его столько балбесов столько раз видели,- так сказала девочка, когда переступила порог квартиры Яна, и добавила, что ей здесь в целом ничего, но очень много хлама и мусора, но как только подрастёт сразу всё выбросит,- будем заниматься сексом в чистоте до этого момента можешь мусорить и валять дурака сколько угодно. Это нам всё равно. Нарисуй на обоях тушью твёрдый знак. Он красивый. Прямо завтра.
  
   Потом говорил Ян и снова девочка и опять Ян. Они ели кашу, а потом пошли спать.
  
  Родившись ребёнок напишет Письма.
  Родившись ребёнок напишет Письма.
  Родившись ребёнок напишет Письма.
  
   Ребёнок станет книгой
   Ребёнок станет книгой
   Ребёнок станет книгой
  CHANNEL 3
  
  
  Песня Гуолба, записанная в утончённой радости приближающегося сотворения
  
   Цвет росы как глаза игрушечной кошки
  Такой лёгкий и слегка измельчённый
  В цвет кафтана моего LOGOS
  
  Подключенные к тексту обработки
  
  PLAG-IN (восхождение верхнего мира)
  
  
   Текст Љ 3. Текст исследования.
  
  
  
   На книге ночи едва блеснувшей лазурно-коричневым оттиском на первой страницы,
  перешагнув сразу через две страницы (уже за полночь), видим маленькую глиняную
  фигурку в тяжёлых длинных одеждах. Эта придворный поэт династии Тан, Ду-Фу.
   Тучное туловище ночи, хорошо ухоженное тёплым южным ветром, целиком обнимает
  глиняную куклу, целует мокрые от дождя плечи и волосы, гладит рукава одежды. Голова
  куклы медленно поворачивается направо, и долго смотрит на звенящие в плотности воздуха оттенки чёрного. Взгляд глиняного человечка тонок и тяжёл. И так это взгляд-образ.
   Взгляд-образ, меняя поочерёдно левые и правые диагонали, смешанные с секущимися, как голос павлина, прямыми и касательными траекториями движений взгляда, отыскивает для глиняного человечка образы-слова, притягивая их магнитом бесконечного числа способов перерождения и возможных форм будущего сосуществования образа и воли хозяина взгляда, отпускает к источнику исхождения - долговязой сосне, расположившейся в неудобной позе на позвоночнике заглавной буквы оврага. Так у глиняной куклы получаются слова. Дом слова - глина из головы куклы Ду-Фу. Образ слова - тяжёлые длинные одежды. Смех ночи, порой падающий вниз головой в россыпи глины стихов...
   Далее восхождение куклы в образе. Слова мыслятся глиной как нечто иное, чем она сама. Но слова не чужие. Это глина смеха ночи. Повествование чёрного.
   Сейчас придворный поэт династии Тан, Ду-Фу пьёт белый чай. Аккуратно раскрывшиеся лепестки пьют дно чашки жёстким ароматом далёкого моря. На дне моря
  укутанный в водоросли жасмин и камень изумруд. Море, едва заснувшее на дне зрачка
  глиняной куклы, кажется испорченным неприкосновенным животным, вечным стихотворением, единственно возможной системой расстановки образов. Для всего другого - смех ночи.
   Кукла пишет, расставляет непослушные знаки на мягком папирусе, при свете свеч и запахе миндаля, что в том вине таится, что налил виночерпий.
  
   Взгляд скользит: ближе к утру тени деревьев наливаются золотом - и всё множится, двоится на холод с чёткой архаичной формой и тепло, хаотичное и разное. Взгляд обретает черты лица. Лицо ёжится в холоде и становится кувшином воздуха. Другая часть взгляда в тепле, взгляд льётся из неё в стакан нового тела. Ему нарекли преследовать собственное тело, затем, дождавшись ухода души похолодеть до заморозков на ресницах и ждать пока кости трупа, принадлежавшего некогда второй, тёплой половине взгляда, сотрутся в пыль.
  
  И так это взгляд-пыль. Взгляд уходящий телом в холод.
  
   А что если все слова слились в одно и стали глиной?
   Это бред этого не может быть.
  
  
  
  
   Река бирюзова, и птица стала белее;
   Гора зеленеет, цветам захотелось гореть.
   Я нынче весну смотрю, а она ведь проходит!
   В какой же мне день настанет пора домой?
  
  
  ЗДЕСЬ СТОИТ ПОСЕЛИТЬ ТИШИНУ
  PLACE FOR SILENCE HERE
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   CHANNEL 4
  
   Песня Гуолба, записанная с чувством времени внешних вселенных. Песня с пульсом.
  
  Пробка не вакуум и не вакуум то, что внутри пробки
  Воск свечи бесконечно короток и это миф надежды
  Всегда холод и причуда тишины ночи
  В холоде
  В середине сердца воды
  
  Подключенные к тексту обработки
  
  Plag-in 1 (отчаяние астероида ЉSDDDSU5674839)
  Plag-in 2 (глубина света падающих звёзд)
  Plag-in 3 (куски времени)
  Plag-in 4 (шелест марева)
  
   Текст Љ4
  
  Это текст семантики и нумерологии стилевых интерпретаций.
  
  
   Стиль Љ W4212
  
   Открылся вечер. Как дверь, брошенная за забором нерадивыми хозяевами, серый цвет,
  по-прежнему пустой и далёкий, он (вечер) будто что-то искал: совался в расщелины тяжёлых сутулых оврагов, бился в истерики вдоль каратиц матушек жёлтых ЛЭП,
  тысячи вольт мучили как дед мороз нерадивого мальчика за плохие стихи, в нём серыё глаза, подводная лодка-ноздря, уже ни его далёкого и полуживого, но живого
  Максима (его ноздря) втягивающего бусинки заката, последних его изгибов, ползущих к серому цвету открытого как Родезия вечер; поперёкполосицей кокаин на изгибе большого пальца, в такт словам мерещились злые сумерки и бегущий поодаль кролик, задёргав ушками, вертолёт или только пропеллер, но без сравнений не удалился - воткнут как
  кусок воска в форме штопора, вписывается в общее: человек, вечер, закат, рельсы, кокаин
  и животное.
  
  XXX
  
  Открылся Максим.
   На границе между сном и явью, на тонкой жёрдочки, как водится, ошивались бесы и Начальнику Видовой Службы пришлось не мало потрудиться, прежде чем он смог как следует походить внутри снов Максима. Никак не давался Главный Сон, текущий о чём-то волшебном, толстый, вразвалочку; он улепётывал по тяжёлым плоскостям в сторону Холодного Пространства, то и дело шмыгая падающими по краям образами, брезгливо
  морщился, косился через плечо и бормотал на дурных наречьях.
   За ночь Максим несколько раз с головой укрывался пледом. Поджав под себя ноги, мерещился старый дедушкин холод. В кровати как в холодильнике, Максим, хозяин сновидения, объявил горячий джэхад, не просыпаясь, прикинулся экватором и тот час
  по позвоночнику разлилось тепло, согрелись руки, стало удобно видеть сны. Вытянувшись вдоль кровати продолжается сон. Как ветка сирени посаженая в стакан с водой, в которой растворили антибиотики он (сон) видится и источает запах подобие сирени, цвета перламутр, местами вкрапления которого мы можем наблюдать; река, что за окном проходит, что в комнате где длятся сны. Всегда аккуратный в работе, пожурив бесов, ушёл Начальник Видовой Службы. Ушёл, наказав всегда стеречь Главный Сон.
  Прошла ночь.
  
  Максим открылся снова.
  
  Зазвенел колокол и неуклюжий, уже не молодой народ заторопился к заутреней.
  Пахло хвоей и жухлой от времени беленой. Догорал пожар, нарочно сделанный мальчишками для веселья. Они всё смеялись и прыгали через обгоревшую, крашеную в пепел гальку; подвывали пламени, нестройно, что бы мешать звонарю,
  громко пели. Открылись и они. Вслед зазвучали окна многоэтажек, загудел завод,
  поехали в город первые трамваи, ожила вся окраина. Непохожая на остальной город,
  застрявшая далеко в прошлом как вата в ухе у пациента, вечно недостроенная и больная
  местность, казалось, сама ходила вдоль прохожих, оказываясь всегда некстати в любой
  точке означенного периметра, мешала движению, и всякий раз хоть на секунду стремилась оставить рядом с собой, не дать ощутить собственно самой инерции, какой наделена жизнь человека, стереть излишка памяти и, напугав постоянством объективного,
  исчезнуть. Исчезала...
  Шуршал под ногами перекати-поле. Откуда взялся он здесь, не было ясно, но какое то новое чувство стало силиться внутри Макса. Глядя на бродячее растение, грезилась пустыня, воздушные шары и почему-то стаи журавлей.
  Вчера дедок говорил, что раньше так не было и крокодилы в Вонючке не водились, однако дальше клялся покойно сестрой, что сам во время зимней рыбалки чуть не был проглочен какой то гигантской водяной змеёй.
  Возможно, это был конец карьеры, но решение не сдаваться подвернулось само собой.
  
  
  "А ты не грузись, нет тут никаких пустынных растений и аллигаторов морозостойких
  то же шишь, нет и всё , а народ в речке по пьянее дохнет",-Глеб протянул бутылку,-
  "На вот глотни "CHIVAS REGAL" indeed, настоящее говорю".
  "Спасибо",-Макс кашлянул. Лента облаков скользнула за крышу сарая, одёрнувшись оторопью заструилась в туман, слившись, задышали ровнее, облако туманно, туманное облако, облака, что в тумане, облачный туман. Ту-ту, промочил глотку.
  -Пожалуй ты прав. Ты на работе?
  -Хули, я всегда на работе.
  - Вызовов, я имею в виду, не было.
  -Пока нет, да, по-моему, хер на них, на вызовы. Давай с утра нажрёмся, а то я этих стариков старушек уже вспоминать на могу. Вот работа. Какое то дерьмо из глаз едва
  окочурившихся бабулек выкачивать. Потом, блядь, вообще смотреть страшно.
  - А мне всегда страшно. Колотит. Веришь?
  - Верю.
  - На вот. У меня бабки есть, ещё возьмём.
  - Скоро вызовут.
  - Да не нагнетай
  - Отвечаю.
  
   В метре от ботинка появилось кольцо видео куба. Постепенно нарастая, возник коренастый Клэй и сразу, без приветствия начал зачитывать адреса, закончив, взглянул
  на бутылку, неудачно сунутую Глебом между двумя булыжниками.
  - Что-то вы мальчики рано начали,- пробасил Клэй.
  - Это бичи тут бухали,- скрывая степень опьянения, пробурлил Глеб.
  - Ну, ну CHIVAS REGAL, ага, поверил, - Клэй противно заржал, - за работу ребятки,
  время-танец.
   Бросив на траву пару голубых искр, исчез видеокуб.
  
  Стиль письма Љ WW12\D118
  
   Когда Глеб бухал у него не получалось быть убедительным, вот и сейчас, переминаясь с ноги на ногу в том месте где только что их нагрузил по самое некуда детина Клэй, Глеб думал о необходимости в состоянии пространственной дизориентации в следствии алкогольного транса, выучится брать у собеседника реванш и, как бы походя, бросив вперёд пару тройку ни к чему не обязывающих слов, выдержав паузу, выдавать всегда единственно правильный и ко всему подходящий ответ. Такого ответа не было, желаемое не выходило, и Глеб по-прежнему оставался в глазах других сотрудников туповатым, но добродушным алкашом.
  
  Стиль письма Љ16AZ
  
   Недвижимой, по-зимнему усталой оставалась природа: ничем неизменившаяся за сто лет промка оканчивалась полем, накинутое как белое седло на старого вороного мерина, оно (поле), казалось, уносило смотрящего вдаль, переливаясь красотой снежного бисера, отягощенное сроком существования и числительным похороненных на его ступнях людей; пыталось избавиться от взгляда, кидая горстями навстречу покосившееся кресты, обломки телег, брошенное здание электростанции и, наконец, под козырёк горизонта (доброго друга и товарища) костистый ельник, живой и пахучий, но едва различимый с такого расстояния.
  
  Ступни и пятки поля, ступни и пятки и лодыжки: поле.
  Руки, голова, нога: наречия электростанции.
  На них говорит ток: волосы и ресницы.
  
  Там было кладбище, но давно и всё прочее сломано в говно. Ну и ну, ну и что ну и ну......................................................................................................
  
   Из-под рассвета, капля за каплей сочились улицы. Их кровь прилипала к башмакам и вязла на кончиках пальцев. Смотрели мимо друг друга глаза. Колёса людей взятых на прокат у действительности давило в скрип и через секунду в стон радуги. На полчаса была радуга. Как переодетый карлик из цирка она висела на крыльце горизонта - он как нарисованный пятится к низу - радуга исчезает. Ключи вен палитры поверхности листвы - не шелохнутся, нет ветра - убили. Кругом нарастает звук. Всё больше...
  
   Спокойный и уверенный после принятого кокса Максим зашагал к машине.
  
  -Ты едешь?,- Макс обернулся,- хорош грузится природовед.
  ехать пора, Але, Але, блядь, едем говорю.
  - Уже тут, не ори, - буркнул Глеб и рухнул на заднее сиденье,- здорово Игорёк,
  классно выглядишь, отличный костюм.
  - Держи кардан, - Игорек протянул Глебу мускулистую руку.
  .
   Падал и тут же таял лёгкий ноябрьский снег. Смеялись снежинки и волоком волокли
  в детсад курносую ребятню; им не по нраву был холод - остаться бы в кроватке, не по нутру шквал магистрали - громко гудит, лыжи подарил папа на день рождения -
  лучше бы собаку. Так вечно не в масть, как старая лесопилка, лилось детство. Как вода, бульдозер, скрипка, кресло дантиста уверенно и необратимо лилось.
  
   Игорёк гнал наполную, как всегда небрежно придерживая рычаг штурвала кончиком пальцев. Машину несколько раз дёрнуло. Игорёк неслышно выругался и чуть сбавил скорость.
  
   - Блядь, ну и дорога,- отредактировал состояние Глеб.
   - Я ошалеваю, сколько ещё пиздюрить, мы так весь город на три раза проедем.
   - Я тебе помогу,- невозмутимый как греческая ваза Максим передал Глебу небольшой пакетик с белым порошком,- вот немного снега, охладись, а то ты гонишь.
   - Спасибо, кореш. Так работать намного легче, молодец что прихватил,- Глеб неуклюже разложил неровную дорожку на мизинце, - клёво, водитель не тряси иначе килдык, умоляю, сложив руки на затылке, - Глеб смачно икнул и прихватил полдороги.
  
   - Убери сразу две, а то тебя просто отпустит с синьки,- равнодушно посоветовал Ян
  сворачивая заметно поредевший в весе пакетик.
   - Мы что за город едем?
   - А что первый раз?- Глеб прикончил последнюю дорогу.
   - Да нее, но... Макс хотел продолжить, но машина резко затормозила.
  
   - Всё побыстрому, жду. Клэй сказал сегодня работы по уши, так что не задерживайтесь,- крякнул Игорёк.
   - Ага, мы щаззз, - в унисон провыли Максим и Глеб.
  
  Стиль письма Љ 4DX
  
  Машина отъехала пару метров и остановилась. Ткнув пару раз в часы, остановил взгляд
  Игорёк и замер. Усадив лицо поближе к окну, расслабив мышцы, тяжело зевнул, расставив ноги, потянулся и, наконец, крякнув, остановился всем весом напротив окружающего двора. Один шофёр и один двор. Один свежеслепленный снеговик.
  
   Двое: Маким, сын сновидца и китайской женщины, жертва реинкарнации, внук
  Яна. Глеб, винтовка, кападастер и каларифер всему действующему и неподвижному человечеству, а так же живой и неживой природе. Привет вам!!!
   Трое: закутанных в короткий и неуёмный шланг игры домино зрелых самца типа человек. ТРИ БУТЫЛКИ ЁМКОСТЬЮ ОДИН ЛИТР С РАЗЛИВНЫМ ИСКУССТВЕННЫМ ПИВОМ ОМ gh gh5 gh 77 - три вида кодировки адресов в блокноте у Максима. Привет вам!!!
  
   Четверо детей: Мальчики (две одушевлённые единицы)
   Девочки (две одушевлённые единицы)
   Исправно функционируя, совершают действия по маркировке снеговика
   логотипом существа изготовителя.
   Имена: Сергей, Винеамин, Елена, Варвара.
  
   Сергей, имитируя голосом высокочастотную волну передачи радиостанции Маяк, устанавливает дощечку с собственным именем.
  
   Вениамин, славный горбоносый мальчуган с кавказской внешностью. устанавливает дощечку с именем беззвучно.
  
   Елена по-пластунски стремится в сторону объекта снеговик... рыдая и кашляя
   устанавливает дощечку с собственным именем.
  
   Варвара с очень неотягощённой по-детски я бы сказал искренней улыбкой,
   безусловно, я бы сказал здесь ещё что-нибудь, уверенная в своих начинаниях девочка устанавливает табличку с собственным именем, выкрикивая обидные слова в адрес Сергея.
   По прошествию стольки то минут и нескольких секунд вся волокита заканчивается, и довольные проделанной работой дети расходятся по домам.
  
  Привет вам!!! Молодцы!!!
  
   Пять: деревья семейства хвойных. Лиственница-дерево (два объекта), дерево
   Ель (три объекта).
  
  Объект, тяготеющий к нулю:
  
   ДОМ, В КОТОРЫЙ ЗАШЛИ МАКСИМ И ГЛЕБ ПО ДЕЛАМ И СКОРО ВЫЙДУТ.
  
   ветхий и косматый как брошенный в космосе скафандр клюкой висящий на веренице
  облаков с клопами ящерицами полусном полуснами полустанками яви не с другими
  колючими варкованиями определений и с ними то же остался в одиночестве с сеткой морской обитателей дна подводные их местоимения и имена собственные не нарушали но прихорашиваясь в открытые форточки глазницы старого великана подзёмкой шеи которого лестницы уходили посвирепствовать сплетнями брусчатыми досочками поскрипеть в удовольствие не помнить ничего стремились торчащей с кодыком на поверку явленному баловством чердачным пересаженным в отродясь не знамо каком году его сотворения ему как говорится и карты в руки хоть и не упомянут вовсе в хрониках а иные утеряны но тайны эти всегда торопят маститых втречающих на подворье горе к горе горе-сопля бежит с тройкой вестника утреннего вода по водостоку в водоканал далее бывший и построенный и выложенный ещё ранее самого дома убаюканные каменной изгородью подземной не уцелевший он к дому и жильцам водой из кранов холодных разз горячих тре треп два прилип как банный лист к ебить твою иди отсюда сорви голова гром пришелец дому то есть и в окружности в кольце и к обитателям она вода его водоканала по их телам седеющим да пыльным девицей ходит к жизни возврашает разлуку со стариной пытует да заигрывает вот вы хорошие какие уют вам да тепло.
  
   Не было более старого, более неповоротливого быта, чем быт покосившейся коричневой трёхэтажкт в переулке N, одиноко зябнувшей на свою сторону и всё не бравшей в толк к чему облака и небо над головой такие молодые а он (дом) такой старый. Не к спеху, но,
  следую закону времени, отваливалась на южной стороне краска, сполз дюндель жёлтого чердака, прогнили трубы. Бросил в землю щебет утлых ступенечек подъезд, а за ним в пепел и развалины, но ещё более безудержно повалились в прошлое: квартиры, мебель и пенсионеры жильцы. Стояла зима, и стоять ей там было тяжело.
   Однако и там, среди зимы и других времён вдруг (как не возьмись, ведь не было), среди развалин победившей тут и там ветхости, рождались новые люди. Они смеялись, носились по старому дому, катались зимой на санках и коньках, а летом на велосипедах, осенью высовывались в окошки и гримасничали, всё с той же летней радостью, последним лучам уже нетёплого солнца, встречали Новый Год с ёлкой, а весну бумажными как губы сторожил корабликами, закончив, куда-то уезжали.
  
  ИХ НАЗЫВАЛИ ДЕТИ. ДЕТИ ДРУГИХ ДЕТЕЙ. МАЛЫШИ. ДЕТИШКИ. МАЛЕНЬКИЕ. БЫЛИ И ДРУГИЕ ИМЕНА. И ВЫ ИХ ЗНАЕТЕ.
  
   Макс зашёл первым. Не спеша, достал фиксатор, преобразователь, тонкую ткань изолона, трубку для откачки воздуха и длинный на 40 миллилитров шприц-автомат. Сверив адрес с данными компьютера, сильным ударом вышиб дверь. Следом затащился Глеб. Даже после изрядной порции кокса тащить 30 килограммовый утилизатор было тяжело.
  - Пиздец, зарядка. Где клиент?- отдуваясь с трудом протиснулся в комнату Глеб, -отойди
  чуть-чуть, я утилизатор устанавливать буду.
  - По-моему на кухни бросили. Да точно там на столе,- Макс прошёл на кухню, - тут и лежит! Настраивай пока утик, а я тут всё приготовлю.
  
  
  - Ага, занимайся.
  
   Выругавшись, Глеб вытащил утилизатор на середину комнату, достал из бокового кармана куртки комплект батарей, отвёртку и принялся за работу. Со своей частью работы Глеб обычно справлялся быстрее, но в этот раз Макс всё сделал минут за двадцать и даже успел помочь сделать контрольный пуск "Утика".
  - Снял данные с сетчатки. Полный объём, давно такого не было. Клэя вставит, если
  сегодня весь день так будет, можем раскатать губу на премию,- сказал Максим.
  - Дух это ртуть, он шарлатан и покойник в среде чисел. Больше него сера души, накрахмаленная по первому веянию моды, торопливо съёжилась в редукции настоящего.
  Происходящее пугает, но завораживает. Соль тела её лёд-легка, на помине, на макушке,
  на ладонях трудяги Максимки, - пропел тонким голоском Глеб.
  - Всё лето как комета, а её как будто разрушили. Мне виднее из-за туч, а тебе из-за забора
  вдоволь покапризничать наставляю. Хочешь ли?- нарочито акцентируя согласные "к", "т",
  - Есть абсолютно другое пространство дальше других пространств. Так сколько их всего?
  занявшись пониманием, чуть пол пальца ножиком не оттяпал, плюну и сделаю сальто,
  моё сальдо ниже одиннадцати, - встав на колени перед зеркалом, прошептал Глеб.- Моё
  отражение, моё второё яколо-мооколо, мая якушка не простит мне личного сальдо ниже
  одиннадцати, я гибну.
  - Давай вместе со мной, я тебе помогу. Это Гернитеоропия. Помнишь дохлого Герни?
  И давай на счёт раз, - Макс высунулся в окошко.
   Поднявшись, Глеб быстро подошёл к окну и, ущипнув Макса за булочку вновь пропел,-
  Стаарыый Гернииии-и-иииииииии, мастер пожевать ть ть , впечатлениияяяяяяяяяяяяяя-я-я. Я готов. И и и раз......................
  
  - Тяжело работать хохотать охота. Тяжело работать хохотать охота. Тяжело работать хохотать охота,- крикнули дуэтом в форточку Максим и Глеб.
  
   ОНИ КОКОИНЕТЫ. ОНИ КОКОИНЕТЫ. ОНИ КОКОИНЕТЫ. МАКСИМ И ГЛЕБ ГДЕ БЫ НИБЫЛИ НЮХАЮТ. ОНИ НЮХАЧИ.
  
   К утру родились белые, налитые яблочным ароматом оползни. О них сообщали в газетах и по Радио Ю, всякий раз после песни "Я слышу запах моего сердца".
   - Оползни просто напичканы яблонями, - говорило Радио Ю,- и потому сход лавины на вкус прекрасен. Аромат падения земли уничтожающей живое великолепно яблочный. Порушены дома и пострадали населённые пункты. Ждали худшего, но оползни прекратились. Болота непременно осушат, в этом помогут новейшие разработки Корпорации. Самое главное у головы оврага... природой это зелёное чучелко только так и выполнено та 4 и та17 вышло иным. Были двое, смотрели, что-то записывали, а до того купались в соседнем пруду, слава .... не завалило.
  
  барахтался как ребёнок а после вслед за лодкой вдал четыре километра вот и думай потом не изощёл даже весел и готов выпить и снами не дерзок далее полотенца майки фезюляж гастронома снова под индейку щупальца лангуста и под звука клацаюэщих клавиш сколь мог чудесниками почищенный саунд Рахманинова хотелось видеть винил старый как у прадедушки никак нет его не вышло с винилом лёгкие призвуки анатомии щупалец того самого гастрономовского лангуста внутри позвоночника до самого живота переливаются поют песни о еде о днях о призрачной отчизне как работа клавиш стук за роялем микшируем теплоту рук по словам нотами ощущений боли унынию печали во всём на в и до
  
   DCT DCVT DCFFF FFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFFF
  ]
  
  K JJJJJJJJJJJJJJJJJJJIIIIIIIIIIIIIIIIIII
  
   ДОНАЖИМАЛСЯ. ВСЕ ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОШИБКИ ПРИЗНАНЫ НЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ КАК ЗДАНИЕ РЕЙХСТАГА КАКА ЗДАНИЕ РЕЙХСТАГА
  
  
   мужчина толщиною в хуй
   без сомнений
   властное сравнение.
  
  
  
   Насос утилизатора изнывал в полуобморочном бездействии. Кнопка нажата и скоро
  сероватая как компот из водорослей начнёт поступать со дна умершего мозга жидкость.
  Протиснувшись через ветхое бельмо глаз, немного растерявшись, а затем чуть смелее шагнёт в ушко горловины Расчудесная Жижость.
  
   С ней всегда легче, с ней легче сны и ярче следы на асфальте. После переработки и развёрнутого анализа в лаборатории возникнуть результаты: рыжеватого отлива ампулы( если глянуть сквозь стекло непременно первый раз возьмёт судорога - "конопатая то", так её назвали сотрудники Корпорации) с мизерным безменом и циферкой "2" на обороте. Лишь однажды, лично сам Lenny Пятый пришёл и попросил поставить "3" после чего схватил ампулу и тот час убежал. Были и другие решения: разные сыворотки, даже мешали с галлюциногенами, но потом остановились на чистом хорошо выдержанном растворе (особенно это сказалось на яркости следов от обуви принимавших "Суть конопатой-то").
   Всегда "2" и один раз "3". Миллионы ампул с аккуратной разработанной лучшими дизайнерами Корпорации двойкой на оборотной стороне. Загнутая шейка, чуть больше
  чем обычный наклон, затем почти сразу резкая короткая линия, скорее штрих, и вот конец - аккуратный без выкрутасов хвостик. "2" до бесконечности. "3" * -
  
  Lenny Пятый сделал укол раствором ампулы номер "3". После чего, находясь на стационарном лечении в одном из закрытых корпусов бюро "Критических возможностей", Лёнька the fifth утверждал, что теперь он может пойти дальше седьмого уровня засыпания, и дождаться тления своих костей как минимум на десятом уровне, однако не может этого сделать, так как каждый раз при переходе на восьмой (недопустимый уровень) он оказывается под водой, внутри которой не может спать из-за ощущения холода и глупого взгляда какой-то обезьяны, которая косится на него с берега.
  
  
  
  1..............................
  
  Озеро тело лиц голова области тела в
  Едином пространстве вещества
   СОЗДАННОГО
  
  
  АППС УППСС ??????????????????????????????????????????????????????
  
  КОРПОРАЦИЕЙ
  
  
  
   И ВОТ ПО КАКОМУ ПРИНЦИПУ
  
  : : : :::::::::::: : :::::: :: ::::::: ::::::::: ::::
  ::::::: ::::: ::::::::::::::: ::: :::::::::::::::: ::: :
  
  
  
  ОБРАЗЫ
  
  СИСТЕМА ОБРАЗОВ
   ЗАЧАТИЕ
   ЗВУКА
   ЭКА НЕВИДАЛЬ
   В ЗВУКЕ ОБРАЗ
   ПОСТУПАЛИ И ИНАЧЕ ТРАХ
  И ДВА
  
  ДВА РАЗА ЖВА ВАЖЖ
  
  ПОЛЕ ВЕТЕР ИЗВИВАЕТ ХВОСТОМ
  ХВОРОСТОМ ГОЛОВЫ А АЛА КАМ А АЛА КА КО НО ОН НО ТАЯ ЯААЛ ТО О О ОТ ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ
  
   Скрылись из вида деревья, и наступил город. Обратная дорого из мха шоссе
  сходила на нет в горла студеней домов. Поэты. Макс и Глеб едут домой.
  Только бы не сблевать. Сблевать и взять аванс. Тощие Жанны окон, Жанна-
  окно. Мама в комнате. И тама нету света. Ма ты А Комната А. Комната-мать.
  Мать комната. Китайская мать.
  
   Неожиданный звонок мобильного телефона врывается в пространство импровизации. Наступает стиль письма Љ 11RY/5.
  
   Неприкаянный как плащ врача не спит и всему дивится Старший Мытарь.
   Упрели от нитевидных граний, крадущихся по краю вселенной тоски снов, который раз, снова невпопад стукаясь лбами, бесы. Вам бы так. Вы ещё онн как устали. Бы...........................................................................................................
   Отстали сны, какого то наркоши-педофила, умерщего во сне в обнимку с беременной от него 11 летней китайской девочкой. И ей было не легко.
  
   Тонкие следы дождя на пальцах стареющего здания.
  
   Отдыхает в пыли колец Сатурна Начальник Видовой Службы. Настроив температуру в который раз разболтавшегося солнца Љ D118, бросив надеяться
  на возможность когда-либо сделать ход, тупо и бестолково старина НВС трахает
  неизвестные никому микроэлементы.
  
  Ещё одна вселенная? НЕТ
   Т Тт Т ттт Т
  
   Тонкие следы дождя на пальцах стареющего здания. Пока только это. Каждый занят своим делом. В нём Максу передадут письма. Пронумерованные, без дат, с незаконченными мыслями, они выглядят как раненые чайки на пустынном острове.
  Палящее солнце режет крылья, доставляя невыносимую боль. В середине лет. В средине времени зимы. Так тоска по однажды сказанному слову рождает бесконечность радуги прощания с человеком.
  
  Я в себе не нахожу сил стать крабом.
  
   Я в себе ничего не нахожу подумает Макс, а Клей- детина с мордастыми руками и клещнёй лица выше метра на одну тень полдня черепа- ему в ответ ,- Найдёшь тут,- и добавит,- и не найдёшь там. Зачем игры слога "ИЙ" если сломлены "Ы" и чудечный бурый "ЪЪЪЪЪЪЪ",
  
  макротвёрдыйзнак
  
  Долбит тебя в отверстие души. Уключина мозга еле гогочет, теряет тело горбатый дядь с полунавизшей шеей. Горбатится г-на горбатого душой (в одно тело несколько душ?) мифология значимости скорости и превосходства материи энергии над материей энергии сна. Разные величины разума в тыкве улия грёз. Молчание послеполуденных островов тоски. От такой то да такой.... число роспись.... Вручил... передал... предал.... Ай ли?..
  
   Глаза в глаза...- печатный текст кажется невыносимо скучным,- и на черта ты, блядь, сунул мне эти письма я тебя спрашиваю, Клэй, на хуй мне это всё это, чё за хуйня, дристать что ли?- кричит сбившийся с толку Максим, и Клэй в ответ ругается текстом в стили 3R56.
  
   И КЛЭЙ В ОТВЕТ РУГАЕТСЯ
   И КЛЭЙ В ОТВЕТ РУГАЕТСЯ
   И КЛЭЙ В ОТВЕТ РУГАЕТСЯ
   ТАРАМ ПАМ ПАМ
   ТАРАМ ПАМ ПАМ
  
  
   - Не я, ты бы и не узнал никогда что ты, блядь ........(17 б в конце строки смутит одну знакомую даму)..... китаец наполовину, или там, на треть, да хоть на четверть, ебармот узкоглазлый, теперь есть повод тебя уволить........ ббббббббббббббббб........
  
  ВЕСЕЛИТСЯ ДЕТИНА КЛЭЙ
  
   Письма рвутся в клочья и летят в корзину с мусором. Ну и на чёрта так было стараться из кожи вон лесть? Выстрелы. Клей с дыркой в башке, а Макс под сердцем. Зияющая открытая рана троеперстница НаучА космоса, в нём отурыиая в крови пол и Глеб с удивлённой рожей, - Пол - хуй оторвёшь,- кричит,- дома перестелю доски.
  
   В Коридоре пытались отыскать тишину, и запутали до смерти Грусть. До сумерек в крови хохоча, вставляли друг другу в глаза кометы и астероиды. Не давали работать охране музея, мёртвой уже Грусти. Ползали на четвереньках и корчили друг другу рожицы. Изобрели несколько новых наречий для падающих звёзд. Стало легче бормотать желания. -Не сделает он Ход,- бренчали бестелесыми губами, и превращаясь в уродливые массы пытались сдаться под утиль сырьё в Новое.
   Сказали,- рано,- так что все, развернувшись трубочкой, пребывали в Вечности дальше.
  
  ХХХ
  ХХХ
  ХХХ
  
   Он думал его весна будет первой. Весна ЉА. Так ему казалось. Это сочетание первой буквы и цифры вызывали строчки из прошлого, может быть те самые, которые видел Максим в письмах. Он сразу ушёл, и вот сейчас, немного побродив по городу, тупо смотрел на миндалевидные диски с записью времён года: их букв, цифр, ощущений,
  кашля волос и плоскостей вращения спиралей повторений их букв и цифр и ощущений.
  Потоки звукоцветовых модулей колыхали мозг Глеба. Воткнутый в голову чип слегка вибрировал на уровне 32 герц, голове было тяжело, но приятно. Глеб решил немного
  побыть один. Тяжёлая весна 1397года.
  
   Из-под рассвета, капля за каплей, сочились улицы. Их кровь прилипала к башмакам и вязла на кончиках пальцев. Смотрели мимо друг друга глаза. Колёса людей взятых на прокат у действительности давило в скрип и через секунду в стон радуги. На полчаса была радуга. Как переодетый карлик из столичного цирка, она висела на крыльце горизонта,-
  он, как нарисованный, пятится к низу, - радуга исчезает. Ключи вен палитры поверхности листвы не шелохнутся, - нет ветра, - убили.
  
  
   Внизу у самой воды торопится вечер. Налитые серо-бирюзовой дымкой холмы отходят
  в сторону, покрывшись лёгкой испариной дождя, ложатся под плед сукровицы падающей воды, нашедшей свой мятный голубоглазый сумрак, собравшихся вместе всех четырёх сторон света. Изогнувшись в чуть видном отблеске последних лучей солнца, вода спокойна. До утра ей не играть с отражениями частых деревьев, не плести утреннюю дымку в волосах купающихся, - остаться одной. Тоска воды всегда безупречно прекрасна: в ней окна волн сливаются с перебором струн мокрого песка. Одинаковые: восход и закат. На глубине дна тяжёлая вода всегда вне образов, не слышавшая песен света, она одинаково холодна через время и через себя: восход и закат. Как сливовый оттенок невидимого дна лёгкой реки с тяжёлым дном с невидным отражением, облака падают хлопьями в вверх неба, нёбом форм и состояний; рисунки без устоявшейся формы не отражаются в виду бесконечного сумрака глади тихой воды. Здесь и далее закат роняет аккуратные блики на берег, отбивая маленькими пухлыми ручками сон у глубины воды. Реке не спокойно, и она дышит запахом миндаля, но не отстает: пускает корни к девственным своим подземным подругам, хватает их за оледенелые щёки, пьёт их губы, улыбается кожей плывущих щепок едва различимой в сумраке глубины неба. Потемневшие отклики деревьев селятся на середине между дном и верхней водой... и там застывают. Всё, не торопясь, догорает: белая глубина и тени откликов вершин ветра, стаи беспокойных деревьев и дно криков стволов крыльев небесных птиц. Всё чахнет, ни успев, народится. Виснет на середине воды камнем неба и всё нарастает сумрак дна реки. Сверху он едва различимой, тогда, как снизу воды, в закате бирюзовой стаи неба остаётся неизменным; с ним тяжёлая вода, отражающая от себя губы купающихся, сумраки сукровиц ранних пробуждений летящей воды.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  CHANNEL 4
  
  Песня Гуолба написанная и сразу же спетая в память о последнем бесконечном
  восхождении внутрь себя
  
  ШШШШШШШШШШШШШШбззззззззззззззззззз
  УКлЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ форма статики в ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ
  И не утрачена до сих пор МММММММММММММММММ
  
  Подключенные к тексту обработки
  
  Plag-in (тугие набухшие груди вакуума)
  Plag-in (ванадий себя zero)
  
  
   Текст Љ4
  
   Это текст познания. Очищение слово от мыслей автора происходит именно на этом этапе. Будьте осторожно и берегите себя.
  
   Всё началось с того, что у молодого послушника Кале в заду завёлся бес. Скорее это
  был только бесёнок, такой же неопытный в деле погубления человеческих душ, как и
  юный Кале в служении божественной благодати и чтении Библии. Как попал бес в зад
  юного Кале никто не знал. Всей монастырской братии было известно, что в великой чести
  у князя Люцифера будет тот бес, кто сможет хоть в чём-то искусить монаха, но какой
  прок даже самому бестолковому бесёнку от сидения в заду у бедного монаха не понимал никто. В общем, бес не проявлял никакой активности: не вызывал лукавых мыслей, не теребил плотских желаний, не уговаривал Кале пойти напиться или провести ночь в объятиях блудницы. Однако ежеминутно бес наводил на несчастного такой страшный зуд
  в том самом месте, что молодой монах не мог ни стоять на коленях службу, ни спокойно
  с покаянием исповедоваться, словом, не мог делать ничего того, что положено монаху по воле всевышнего и долгу звания брата монастыря Де,Сервьер.
  
   Зад юного Кале кропили святой водой, били по нему освящённым осиновым колом,
  сажали послушника в бочку с елеем, ночи напролёт читали молитвы, одевали Кале
  в рубище и не давали чесаться,- всё было напрасно: бес не выходил, а зуд стал таким
  нестерпимым, что бедному Кале днями и ночами приходилось сидеть в горячей воде с шершавым банным камнем или куском пемзы, что бы хоть немного унять в конец разгулявшегося беса. Однако бес по-прежнему нимало не пытался искушать молодого
  Кале; не предлагал выгодных сделок, не советовал продать душу за тысячу мешков
  золота. Бес молчал, и поделать с этим ничего было нельзя.
   Когда молодой послушник совсем, было, отчаялся, в гости к братии прибыл знаменитый
  праведной жизнью отшельник, святой Симеон, которому и было поручено взяться за "очищение" брата Кале.
   Как только отшельник посмотрел на бедного Кале, тот принялся ёрзать и чесаться
  куда быстрее обычного, так, что все поняли: бес святого боится. Пройдя вокруг
  послушника раз другой отшельник завопил,- Изыди вон, отродье,- и истово десяток раз перекрестился. Однако действие это эффекта не возымело. Святой сказал, что бес не молодой, а наоборот очень старый и, что у беса есть лодка, в которой он плавает в том самом месте у юного Кале. - Следует потопить беса,- добавил отшельник. Около часа
  вся братия читала "От Осквернения", потом пелись псалмы и шептали акафисты.
  За окошком вынырнула луна. Её свет щербатил коричневые зубы отшельника, он что-то
  бормотал сквозь зубы, но было слышно только: "Вот утонешь в нечистотах нечистый,
  вот потонешь ты у меня". Так до рассвета. Братия читала молитвы, а старый отшельник
  всё стоял перед иконой и что-то тихо бормотал. Он спрашивал,- как быть,- искал ответ
  в биении губ свечи. Дождался до хохота. Бес захохотал и сказал: "Брысь, хватит, я
  устал, отстаньте". Принялись читать усерднее, бес несколько раз выругался, но замолчал
  и по-прежнему не выходил. Зуд ослаб, так что послушник Кале смог немного вздремнуть.
  
   - Бесу тяжело. Сейчас он плывёт в своей лодке и его тошнит. Бесов тошнит от
  хорошей молитвы,- сказал святой. Он сосредоточено перебирал чётки, обдумывая как
  поступить дальше. Первый шаг был сделан. Бесу стало не хорошо и сейчас он ворочается с боку на бок, лёжа у себя в лодке. - Надо бы заставить беса бредить,- тихо с таинственной ноткой в голосе почти прошептал святой,- в бреду бесов одолевает стыд,
  но поскольку путь к покаянию для них невозможен,- они испаряются,- этот станет вонючим облаком, да таким нестерпимо вонючим, что придётся проветривать
  дня три весь монастырь. Святой легко улыбнулся. - Эй, ты,- сказал громко святой,- сейчас
  тебе станет стыдно, - ты, заснул? отвечай, отродье. Святой с силой перекрестился и двенадцать раз воскликнул: "Господи, спаси нас".
  
   Святой крикнул на беса ещё несколько раз, но бес не отвечал, а только один раз громко
  крякнул, видимо собравшись с силами и решив ни за что не отступать, то есть сидеть в
  заду несчастного Кале до второго пришествия, а может быть и дольше того.
  
  - Как ты себя чувствуешь, дитя моё, - спросил святой молодого монаха.
  - Мне стало легче, святой отец, не знаю, как вас благодарить. Я благодарю Господа
  за то, что он послал вас ко мне. Я был нерадив в молитве и хотел забавы и вот
  Господь наказал меня страшным зудом. В моём заду плавает ужасное чудище...
  - Никакое не чудище,- просипел старый монах, известный своим скверным нравом
  - тебе в зад залез только старый бес, а не целиком Левиафан или молодой полный сил
  демон,- монах, ища поддержке, покосился на святого подвижника, но тот даже не посмотрел в его сторону. - Ты думаешь, Господь покарал тебя, о, нет сын мой, это
  случайность, какая бывает везде, даже на том свете. - Так значит Господь по-прежнему
  любит меня,- простонал бедный Кале,- скажите святой отец,- по-прежнему любит?
  - Господь радеет о тебе, но дела его велики и бесконечны. - Бес и сам может быть
  не рад такому обстоятельству... но.... - Святой, отец,- снова засипел старый монах,-
  что же выходит беса кто-то неволит. Братья зашептались. Одни говорили, что бес
  заблудился и ему надо помочь и показать, другие молча крестились, переминаясь
  с ноги на ногу и говорили "Спаси, Бог".
   Неожиданно святой достал свирель и стал играть. Полилась звонкая весёлая музыка.
  Разливаясь мехом эха по стволам стен монастырской купели, песня сливалась сама
  с собой и рождала всё новые удивительные звуки, так что в скоре мелодия превратилась в один весёлый гудящий во все сторон звон. - Алеаторика пластов,- крикнул святой и вся братия пала ниц.
   Некоторое время все лежали молча. Поднявшись, вновь принялись за молитвы.
  - Какой сегодня день, брат,- спросил юный Кале у одного монаха.
  - Среда, брат
  - Уже месяц как я болен
  - Да, уже месяц.
  - Мне страшно хочется есть
  - Сейчас тебе принесут бобов,- вмешался в разговор другой монах и кто-то добавил,-
   без соли.
  - Почему мне нельзя соли?- покорно спросил Кале.
  - Бесы очень любят соль, мой милый мальчик, ответил святой. - Чим-чим. Они говорят чим-чим. Лучше не есть совсем соли. Так будет лучше. Ты ешь соль? Не ешь соль. Так будет лучше для тебя. Не давайте ему соли.
   Святой Симеон упал ниц и задрыгал ногами,- не давайте ему есть, накормите лошадей,
  накормите меня, себя, луну, восход солнца, но не давайте есть этому молодому негоднику.
  - Он говорит с Богом,- сказал наставник. - Или Бог говорит с ним. Они говорят друг с другом. Бог говорит по латыни.
  - Он отвечает по латыни, а спрашивает по-гречески,- почти шёпотом сказал святой.
   В нём сейчас святой дух, а в бедном Кале бес, - один из монахов подбежал к послушнику
  и сильно стукнул его по затылку. - В тебе бес,- заверещал он и принялся щипать Кале
  за руку. - В тебе бес, в тебе бес, в тебе бес, - а у меня не бес. А у святого святой дух.
  
   Монахи протяжно запели: "Мне не сыскать сладкого под одеялоооом. Фим Фим Фим
  Мне бы карамельного мёдуууууууууууууууууууууу. Фим Фим".
  
   - Прекратите,- святой поднял голову, вы мне мешаете. Идите отдыхать. Я сам выгоню беса. Нет, стойте,- святой встал на колени,- тихонько попляшите, братья, недолго, всего чуть-чуть. - Танцуйте. Ии раз и два Ии три и пять. Братья, неуклюжа приседая, принялись ходить вокруг бочки, в которой сидел Кале.
   - В вас нет веры. Вы стая ослов. Это двести семьдесят тысяч девятьсот двенадцать
  или нет, это семь тысячь четырнадцать или нет, это что ли двести? Нет, это морк миллионво двестивосемнадцать тысячь моих шагов и все они сделаны зря. Здесь
  я вижу веру только в этом мальчике. Только в нём и более ни в ком. Вы все стая ослов.
   Ссутулившись, как латинская азбука стоят монахи. Вокруг ладан и монастырь. На треть
  воздух наполнен потом чистых сердец. На две четверти вторая ночь. Тяжёлые бдения подходят к концу, исчезла усталость. Все верят. Будет чудо.
   - Милый, Симеон. Настоятель нежно обнял святого за плечи, -ослы не стайные животные. Все ослы с самого рождения одинокие. И мы... да мы ослы. Мы божьи ослики, мы несём в себе тихую жизнь на спицах смирения. Мы носим воду жизни.
   - Да уэ уэ да а а. Вы, я так понимаю, все до единого, группа акул. Акулы в плащах, плачущие акулы, акулы в капюшонах и вы не любите соль. А в море соль. Здесь соли
  нет, и вот вы обманом проникли сюда и стали называть себя. Как больше всего вы любите
  себя называть? Отвечает вот этот монах с гнилыми зубами,- святой выпрямился, лицо
  его на секунду озарилось улыбкой.- Так как вы любите себя называть?
   - Я, я,- монах замялся. Он смотрел то на Кале, то на святого, потом опять на Кале, на наставника. Скользил взглядом по иконе, ползал взглядом по потолку. Волок взгляд
  по периметру бочки, в которой сидел Кале. Каждый раз ойкал, чесал спину, колени, затем
  голову. Сказал, - я выдра, а вот он,- монах подбежал к настоятелю и поцеловав ему руку
  выпалил,- а он мастер зверь.
  - Э,- встав на колени около входа в ризницу, сказал один молодой монах. - Что-что,
  это ты что сказал,- спросил наставник. Э,- повторил монах,- я так вижу мир. - Вот,
  идиот,- тихонько сказал кто-то из братьев,- смотрит на Сущее как бегемот, - брат
  брось это, так видят мир бегемоты. - Так вижу мир и я,- спокойно повторил монах.
  - Бегемоты топчут крокодилов и разоряют их гнёзда,- сказал настоятель и махнул рукой на восток,- это вон там, далеко отсюда.
  - Шесть месяцев пути, не меньше,- сказал молчавший до сих пор Кале. - А зуд исчез,
  ах, благодать, какая. Вы мне не поможете? Я бы хотел посмотреть, как топчут крокодилов
  большие сильные бегемоты.
  
   Лаяли клочки деревянных хат набуксившие головы. И далее...
   Стол-рот. Голова-обед. Судороги-погода. Радование-шесть, Опарины-осень, у ключа-
  День. Снов - середина. Равные-ог. Л-Д. З-Х. Л-М. Упинрасссчвть. Д.
  
   Колокол прозвонил обедню. Все ели бобовую похлебку, и каждый в глубине души тихонько и светло радовался: ветру в поле, в поле деревьям, в поле не продохнуть
  от свежести воздуха ветра быстроглаз поля, ели быстро, еле-еле лес целиком рухнул в туман, ели туман. Спасённый от недуга Кале вылез, наконец, из бочки, обнял святого Симеона, но, не выдержав, расплакался, разобравшись в ситуации, вскоре прекратил.
   Всюду теперь радования. Обозначим периметр, на неуклюжих геометрических картах
  которого происходит состояние ликования, умиления, тихой радости, больше склоняющейся в сторону тяжёлой и глубоко безответственной, но справедливой
  дремоты, смешанной с отягощённым восторгом спокойствия, с привкусом утраты
  былой лёгкости, детскости, самого детства; утраты мизинца влюблённой в ходе совершения крестового похода неким рыцарем LIPSSS, его старый макинтош поносили почти все братия де, Cервьер; в негожею погоду, большей частью в середине весны, когда
  закаты тускнеют раскатами пор воды с неба происходящей, с целью вернуть пересохшей земле необходимую консистенцию влаги, а деревья стоят молча, как прежде, и далее; утрата всего тёплого, что в душе и холодного, что повыскакивало на коже в процессе разбушевавшейся эпидемии чесотки и утраты иллюзий мечты, что в памяти тяжких снов, висящих замком совести внутри и кодом сопровождения звуков, издаваемых подпорченной селезёнкой, снаружи; состояния благодарности, прощения, лёгкого чувства голода, всепрощения, ужасного и всеподавляющего чувства голода, похотливо испытующего аппетита, bon appetite, летом приходящих со всех сторон мучений от москитов, результаты их гула стынут в ушах и от них состояние слышимости ухудшается: два с половиной метра от стола для веников и банной утвари на котором едят, далее по прямой, до входа в купель, от неё назад, до того места, где неуклюже топчется один из братьев - от него до бочки, где сидел Кале и далее, обратно к столу, где едят среди среды смотрящих поодаль себя состояний.
   Среди раскатов грома ясно слышится шёпот молитвы. Братия благодарит Господа
  за оказанную милость. - Он есть,- слышится всюду. Слышится юность утраты. Один,
  в благодарности, склонившись над посохом спины другого, ищет утешения от гордости грома. Раскопки дверей внутри голосов, их петель скрежет трясёт насквозь, но остаётся незамеченным проходящими сквозь фигурами в тёмных одеждах.
   Показался рассвет. Ему не до них,- ветер в поле одеть в лён розово-красно-оранжевых
  лепестков, дать ему новую рубаху в оттенках, следить, чтобы не выл без оглядки, а только что ли, подвывал, то ли сам, то ли в прикуску с усталыми выбоинами плесени мха. Стихи
  рассвета полны горячей полыньи, ей не достаёт самого прелестного, своей горечью рассвет снабжать заспанными лежанками трусов крыльев мотыля. На его крыле рассвет способен расположить и цвет радуги, а её саму вдоль приодеть перламутром ручной к такому времени росы; через минуту злится, отряхивается, а пока можно наделить и её свойством радуги,- разрешить играть в миллион загадок, литься красным и не поймёшь
  как, тут же всеми рожами зелёного и болеть дивной скатертью серебра. Затем на крыло напустить и сам ветер и давай в салки мотыли да ветры: всё в росу затухающих зазнаяк
  звёзд, что укутаны до самой радуги.
  
   Небольшой ссохшийся труп погибшего беса с опаской рассматривали тридцать один
  глаз. Первые два глаза, проделав возвратно вертикальное движение, передав мозгу
  нужную информацию (высмотренную и выеденную визуально без вмешательства оккультных сил и инфракрасных лучей) сказали через губы, поласкавшие с минуту назад мяту,- это метафора. И ныне бес всё ещё жив, - губы перестали двигаться. Жмыхнул резким толчком волосатой правой стороной нос, потекла раскатами жира щека; до неё дотронулись пальцы, проскрипев прямой линией от губ к уху, расстоянием в два с половиной сантиметра, вернулись на место, рот издал из себя форму в образе трёх линий, родивших геометрически ужасный треугольник, ничего не доказав, изогнулся листиком
  крапивы почти в щель зубов, закатав видимость издаваемого звука.
   Внутри слов, состоящих из четырёх наречий и двух прилагательных не образующих в результате единого предложения появляются совы артикуляций издавна притёршихся призвуков в виде присвиста и чмоканья среди которых есть вопль ,- этот труп метафора,- чеснок ушей чуть колыхнулся внутрь пирамиды черепа домовладельца бесотрупа послушника Кале, - этот труп вовсе не настоящий,- опять тоже движения, - это подделка трупа, - заметный всем хохот верхней части надбровной дуги.
   Вторые два глаза, определив точку визуального вмешательства в дела природы, выбрав
  способ (вкрадчивое наблюдение) опознают следующие изменения: труп не окоченел.
  Губы сказали то же, что видели, но упустили интонацию и наклон взгляда. Получилось,-
  после трупа хоть куда,- дальше всё тело целиком походило вокруг трупа и заключило,-
  бес утонул. Разговор состоялся 12 апреля 1397г., в нём приняли участия все братья монастыря де, Сервьер, и единогласно приняли, что всё проделанное была сама суть,
  а самку сути изгнали. Конопатую девку били вениками пихты, считали за ведьму
  "Сути конопатой То" и забили в смерть. Дальше молились.
  
   Издавна в сторону болота далеко за полем процветал, меняя ситуации и результаты, дохлый на живот и почки рассвет. Его и звали в свидетели. И он всё подтвердил, выкрикнув полосу света в больное бельбо единственного девичьего глаза.
   Теперь четырнадцать из шестнадцати глаз смотрят на правильные линии распятья.
   Его пространство двухмерно, все исключающие себя из него обращаются в точку или
  уходят в новое тяжёлое многомерное существование. Через единство трёхмерного пространства троицы, пересекающиеся линии образуют пространстранство LOGOS, и в этом им себя жаль. Пространство LOGOS умножающее каждый раз секунду на сумму площадей наличного пространства с бесконечной величиной измерений оставляет себя в виде пыли величин внутренних LOGOS 2 несущихся через космос человека в LOGOS SUMM ZERO.
  
  
  Труп беса сожгли далеко в лесу и даже не боялись, что придёт снова.
  - Сожжём ещё раз,-
   думали братья,
   расходясь
   СЬ СЬ СЬ
  
   СЬ
  
   СЬ СЬ
  
   СЬ
  
   СЬ
  
   СЬ СЬ СЬ СЬ
  
  
  
  
  
  
  
  
   CHANNEL 5
  
  Песня Гуолба написанная в самом начале Вечности.
  
  
  Безлюдная тишина умершей много миллиардов лет назад планеты.
  Остановка движения камня.
  Сердце мёртвой материи.
  Но материя не мертва.
  
  Она дышит тысячей тысяч камней.
  Она дышит тысячей тысяч камней.
  
  Двери все по-прежнему открыты
  Тысячи тысяч дверей
  Тысячи тысяч дверей
  
  Подключенные к тексту обработки
  
  PLAG-IN (ткань эфира)
  PlAG -IN (изгородь души)
  
   Текст Љ5
  
  Это текст формирования естества любви и тепла. Самых простых и самых
  неловких человеческих чувств. Это текст материи первичных ощущений.
  
  
   Обрывки дневника оформленного в форме писем
   Действительного члена ассоциации "Система Пожар"
   Михаила Я. Розанова
  
  
   Моему сыну Максимке
   в память о папе.
  
   Письмо Љ1
  
  -Кто это все делает фотографии?
  -Вот она
  
  -Говорят.
  -А ну лепите снимок!!!
  
  Фиглярствуя, привстаёт на тонких спичечных ножках. Нет так нет, без году неделя шляется как потусторонний, неизученный никем. Теперь вот фото пожалуйте. Слепни одолели. Ближе к морю и мухи появляются; у них хоботки соль-соленые, к поту вкуса терпимее вот к жаре к
  Щелк Чик
  
  С табуретки как с трона, ему-королю она кум-кума, сватья бабариха, мышья угодливость, зерно в подол не понесешь, в песке не закопаешь - кому такой нужен?
  
   -Отобедаете?
   -С вами ш,толь?
   -Отнюдь, вот с той ольхою. Я ведь позвольте тут один, остальное к обеденной компании некомильфо. Неодушевленные предметы кругом.
   - И с вами здорово, однако брюхо налупить, до того нафотографировалась.
  
   Фото в нижний карман брюк, шагают вдоль набережной вдвоем. Вокруг порынья, рыльца её хорошо среди других трав травинок узнаваемы, хоботки насекомые невидные, те же слепни, с толком на голову садятся - как знают что-то. Зонт - солнцу преграда. Руками помахали. Наладилось. Перемигнулись. Делать ничего нельзя. Ничего не поделаешь. Мадам опять про закусить намекнула. Шагают дальше, под сарафаном всё сладкое видно, и не до еды, то бледный, до чего не знаю, то вообще лиловый, в цвет моря.
   Дошли до закусочной и там кушают. Она и кавалер. Все едят, потерпите чуть-чуть.
   Угодливость официанта на лице бросается в глаза как маленькая рысь и велит кривляться. Дым галуаз в воздухе нестерпимо сладок и бедра спутницы и отшумевший данс кружат голову. В воду опущена - отмяк - под краном холодная водичка - журрррррррррррр журррржуррррррррррр. Она (голова) - намоченная Он (бормотун), хозяин головы - пьяный и влюбленный в даму, лезет потанцевать. Танец. Музыка. Две головы.
  Губы соприкасаются волнообразно и уверенно тают в самом поцелуе. Артистизм целующихся на высоте и потому шквал аплодисментов. Танец. Музыка. В постели то же все как выученное. Много гласных идущих от пиано к двойному форте. Он имеет ее в ноктюрне вальсе, рокабилли, ска и манере автобанного транса.
   Хлюпанье простирается до входной двери. Около пяти утра. Сон. Обе страсти, наконец, улеглись, дав покой и телам собравшихся. Легкий шорох штор. Охра спиц облаков и встающее солнце. Сон.
  
   Письмо Љ2
  
   В четверг, ближе к вечеру нашли тучи. В огороде трое ели чеснок, запивали водкой и студеной, прямо из колодца водой. Один голый до самого горла, а там россыпь на платочке, повязанном в масть сапогов второго. Третий трусы на пузе завязал, да так и сидит, и трое сидят. Не работают, не пишут, слов не произносят, а только бы водка не кончалась; в доме солома прогнила, дети стариками стали, мимо звезд шагают - "НЕ ВИДАТЬ ОТЦОВ БАТЕК НАШИХ". Пиши-пропало, если такие опиздни в природе творятся.
   Точку на этом ставлю; меня среди них нет, не ищи. Пишу пьяный. Слова невзначай, что ли роняю и мысли за чай перепутаю, чьи угодно, если с сахарком. Бывай, родной.
  
   Письмо Љ3
  
   Пахнет чаем. Жена моя с фотоаппаратом, я с ракетницей и в фуражке, на днях у товарки краденной. Сидим. Чаем воняет нестерпимо, бьёт в нос бергамот и щиплит губы лимон. Сахар вот есть. Я из окошка ракеты пуляю, а она щелкает. Степень изменчивости туч обратно пропорционально сокращению стенок влагалища супруги. Так она пиздой погоду устанавливает.
  
   Письмо Љ4
  
   Товарищ мне часы починил. Теперь по сторонам не глазею, а всё смотрю, не опоздал ли. Рад очень и товарищу в благодарность пива приобрел, выпили за часы и рады оба. Я рад и товарищ и не знаю даже кто из нас больше рад, или я или он. И часы рады, и время в них радостное и так вокруг все обрадовались или почудилось мне, но и товарищу почудилось. Ему пока чудилось, он так рад был и вот заболел, перерадовался, сказали,- нельзя, мол, так из-за часов радоваться, а он,- ну так как, ведь починил же, вот часы глядите, сам починил,- теперь ходят. Ему,- дескать, и люди ходят, вот ты их и чини, а у него от этих слов депрессия сделалась и лихорадка, две недели лежал, сатанел, но как на часы посмотрит - улыбается. И до сих пор.
  
   В трамвай вскочил, и что-то внутри вздрогнуло и отца лицо перед глазами пьяный и хохочет ах ты конь мой тыгыдынский. И матери глаза узкие как щели в прихожей и морда желтая как обои, но добрая и вокруг нее стеклодувы танцуют с изделиями; она поет что- то, а отцу не нравится и он просит стихи читать в китайском стиле и бьёт ногами стеклодувов, а они верткие и все танцуют, танцуют, и у папы их побить не получается, он сердится и говорит матом.
  
  Дальше туман... Какие то птицы с серыми как камень, неполучившимися глазами. Грустные они смотрят на меня из воды, а я то ли в лодке то ли в трамваи с пьяной матросней ругаюсь, вот-вот бить будут, а мне все равно. Еще кто-то кричит, что из храма все свечи вынесли и будто это негры были, что бы у себя в Африке их вместо светофоров понаставить. Опять туман и из него как из-за шторы сипло и протяжно голос напевает на манер тачанки
  
  Колдаебы колдаебы колдаеби иииныыыыыыыыыыыыыы мои
  
  
  
  
  
  
  
   Письмо Љ 5
  
  Несмотря на подвижные рыльца сгорбленной старости тумана-не перепетового, вниз кинутого следом конька малого мальчугана, им-не оставлять ни пахучей ивы ни сосны самой, сходились устье улиц завсегдашних, плавали кротостью октября. Ни дать разведенный ты, гарик. Сея подвижность сотрапезу оскала небесного вдоль Кремля ладьями шустрит, да нет бы, да нет, гореватый, бздынь между пирилками, и лыжи скинул. Из сапог вынырнул считай пустое дело ни до него нам было, батя. А ты как сам воспрянул очутился, кто тебя зимородка подкалбасил. В постель - жинку чужнюю, в живот - пельмень наваристый. Ах если бы .Это он вроде как предрек, а после спать и сам захотел тут его и стреножили и окачумели вдоль, и кранты. Чуешь бестолочь, землю свою. Одни фонари тот вечер горели, и то зябко да одиноко по улицам. Шастали белычувые нагайбаки в простыни девок завертывали. Смотрели семь семи лет...
  ...колбаски, говорит, вдоволь. Пузочесы все в тех краях повымерли, остолбенели, лихонько стало.
   Выдерни на счастья светик-семицветик, один черт, всем в туман ходить.
   Поддай уютного, да смотри что б не за семью замками за семью дверями. Веришь в чудь преисподнюю, - сам там хорчевался, да неполыкло от чудес тех, ни перекумарило в вертянку каннибалью; ни плоти живой - так он им запрещал. Вот, посмотри, индивидуально каждая особь тяготеет извечно к чему-то радостному, певуньи они распрелестные абсолютно все, и она, прочее матери своей оставляла, в пустыне вовсе не бывали, закон же у них один: не горевать. Хахатать и таракандер тебе в уши... хрипит сипит песнями уливается.... а кукумбара моя трец трец а шигу шигу арарааа........
   Слонь залистый теплой стороной корнями звякал. От главного не предостерег, плети с луны как вить не подсказал удалец.
   Если бы зелень раньше отошла то и полоть меньше. Город тем временем весь в сон канул, от самой набережной до ебеней, вот бы нарисовать: улочки и мальчишек босоногих с пряниками бабулькиными, весь род их отобразить вокруг вместе со сверстниками, ручейки мозолистые, окошки кривые, да мордвы хозяйские, рынок с ресторанчиками не забыть, деревья, садики с полисадничками, скамеечки - то старость то любовь, крыши- говно и голуби, и след самолетный, высоко-высоко, чтобы мечтать, плюс самокат с трактором, вот, пожалуй, и все сотворение.
   Вот прикинь теперь - веревки нужны, - нужны, - не отвертишься; одну давай, дальше фуражку почисти, опрометью варежки штопай, что бы веселым казался, шарфик там, бумаги разные не забудь. Никак не свыкнусь что нет тебя. Холодно кругом. В постели тело не твое ежится. Если есть кушать воспряну, ещё о тебе подумаю, посомневаюсь.
  
   Седина тех широт лица скрытого от начала белым залито. Другие части тела представлены поданной в обратной перспективе геометрической находке скорее чем само живое. Оно воспринимается так и немного погодя по другому. Не будет больше ни невест приживалак, ни нянек в колготках, что внутри твое, все уже тебе отдано. Теперь помысли: есть там и пир-столы на праздник ринущиеся, однако, что бы к их сфере ближе быть созданы прочии утварьства, от сих ближе нам всего к стулу стульчику, румяному не подходи оближещся, в алюминевую дуду массированный, он приходится в разумении парапетом вещей окружних, к кушаньям удивительный стекает подол суки Сашеньки. Саечка за испуг. Углом поддернутые массивы валежника причудливо громоздятся под пристальным взглядом омнаженных глаз девичьих на пол зари умноженных. Любишь чтоль еще. Воды дай. Загнала совсем. Окольничего кричи. Темь темень темени, а сама не темни.
  
  
   Письмо Љ6
  
   Вот душа моя на лавке сидит и молится через абзац. Плюет вдоль, песен нигде никаких, только парк, такой как есть, безрукий с прогалинами. Бубенцы в листве поутихли. Книга книг у нее, заповедно вокруг и мя и тя, и как нибудь перевертимся старина-родина. Если лесом пилить там и трасса, так и до Маленького доберусь. Уть буть беги, вот кепарик, тебе с макушки папкиной. Есть у души моей карманы разные с разными качествами чудесными и так тебе достанутся и эдак,словом, породел от всего... от прочего остерегись. Вот рассвет уже. Гаси, трубку, вертай газетки мятые, иди до дома. Дела.
  
   Письмо Љ7
  
  Внутри редкая правда огней. Так восстанавливали имена фамилии нарекали новыми; мол, ты Иван, ты Иван Иваныч и при вся при, елика, Домолелов. Положим, находились доброходы и свободолюбы, что знать о своем имени не хотели, да и не знали, вообщем ничего; щеки румяные на изморось коготками испарин падкие как сквозь стенку те имена табунами вывозили.
  
  американские кони реклама на площадях и памятники с узорами видим ли ведаем ли вокруг памяти столбы с электричество время и место то же местечковые ребятишки калдоебины бенгальскими огнями освещают и смеются дескать не нам по понораме отображенными быть там море рыбы море хвосты море шторм вдоль и поперек ручной шквал зазеркалье волн волнование цвета и имен здесь не сышешь разве только отрадясь такого не было в самой пучине Гнев Страх Похоть Червленые кони по Манжурии улепетывают ан есть охота та та та крааттоитм Про них ТТТТццинь увертливая вена вавававававававава пра апрор прни пни откос молодости здесь и стихнит стихия ухаживай за собравщимися в квартире и им еды давай они наедятся там спать пива подай век дружелюбен будешь а смерть в зашей погонишь не обижай очаравательницу как будто внутри нее самой зазеркалье винного типа нарождается Семя ен вдруг нехватка стало быть и там пропасть инвалютная бесстактность бестолковость приворот и замшелье с точностью до наоборот мигают секунды им не отраженными не остаться покидая край света зимы холод неперенес вот хоть бы и здрасти по полчаса полчища забот уходи родная люблю без задержки. До.......................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................В на про перед не ни до или и а о е ужжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжееееееее пррееелось.......................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................
  
  
  
  
  
  
  
   Письмо Љ8
   Безуспешен остался и смех вдоль заборов. Старики, они в полглотки тишину калечат, от нее, что куда как сложнее, кедр высох и они (старики), запоздало смеясь, что казалось бы проще, норовят с ним(кедром) вверх к солнцу тянутся своими этими теми стало быть улыбками, что они(старики) улыбаясь осенью прячут, а потом к нему (солнцу) ручонки картавые тянут, жарче кругом делают, что безуспешным выходит. Печаль.
   Старики печаль понимают по-своему, а молодежь по-своему. Для одних стрекотания цапель и болотные сапоги, другим клен и поцелуи кошачьи, вверх тормашками в озеро. Первым, ай-лю-лю с инструментами: балалайка, гармонь, мандолина, бубен, домра, гитара; вторым можно другой вид дерева с перечнем инструментов с упоминанием электрогитары и тьюнтэйбл, поцелуи вида орангутанг, жимолость, акведук, траншея, зяблики, наискось, вкось, накасяноневукусысися, стандартный поцелуй молодежного вида.
  
  Оба поколения топчутся по Коридору, нагло и бестолково обманывая. Между ними мнутся и другие озорники, позабывшие свои года, века и эпохи. С жалостью вглядываешься в них и не успеваешь уловить движение, будто на месте стоят. По Коридору, с похмелья, после любви или просто с голоду, ходить тяжело по причинам один два и три, они перечислены после запятой 21 словами и символами раньше, включая предлоги и союзы. Узами брака вяжутся те и другие, произрастают младенцы, под видом трудоголиков их проводят и маскируют под стариков; дают в Коридор для хождения, смешения центра времени и тяжести лет прожитых настоящими старыми. Обратный процесс занимает едва ли больше времени и доставляет более хлопот, но попытка старому выхлопотать себе равновесие под, елико чудес не бывает, младенца, то Видовая Служба того отыщет и выпишет штраф, а может и выдворить вон из Коридора в Холодное Пространство, как это с твоей бабушкой сделали. Ты жуй бутерброд, проглатывай.
  с маслом?
  вареньем?
  погодой?
  сыростью?
  ветчиной?
  печенью?
  тебе хотя бы нравится?
  
  Так и твою маму дедок заделал и тебя так же вопросительно воспроизвели.
  ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ..................................................................................................я че то............................................................... заикал...................................................................................................................................................................................................лл..................................да............................................................. .....................................................вот...........времена.........................................................................
  ведь каждый сын (категория 4Д): иероглиф, а дочь (без указания категории): целиком санскрит.
  
  -Ночью тикают в квартире ходики, - писал я в своих манифестах, вспоминая о внутренних страхах отца.
  .........................................................................................................................................Чем меньше ты различаешь цветов, тем ты старше.
  
   Детство ровесник самой яркой палитры цветов, молодость бесноватая в пурпурном и бесконечна в оранжевом и красном, едкий ультрамарин зрелости досыхает и, дождавшись завершения, красит жизнь серым, унося художника в старость.
  
  Скучающий дежурный ППС умолял меня состарится за него, и совсем потерял голову, наплел, что помнит моего отца. На вид ему было лет 11.
  
  
  
  
   Письмо Љ9
  
   Наигрались. Остались листья и к ним прохожие. Другого вроде бы нет.
  Ну, нет и чёрт с ним. Маленькие жёлтые командиры ботинок,- так мы их назовём,- листья то есть.
  Борющие мя враги, неуклюже разбросанные как снег и тормозящие утром чуть скромнее,
  вечером от а до воскресенья и прочего не дают однако проходу башмакам чейным и рассыпаются прямо под ногами, с конкретной целью ни дать успеть во время из точки Ф в О попасть, вредничают и, играя, катются. За оконной рамой осень. Ей три дня, если вы мне верите.
   Берите скорее ручку и пишите что-нибудь под диктовку. Хоть бы и меморандум любой.
  Почту за честь. Пол-осени я и сам осмотрюсь, обижу, так как к чёрту без валенок мечтаю
  отправить её родимую. Твёрдый знак сам по себе уже не безопасен, но в слове осень
  его нет. А есть снь вынь сунь чай хуй да не только и какое то ое её яя ая пишется вроде бы вместе...
   Хотя я бы поостерёгся. Вот так и висят снаружи моего дома пустые слоги, а вокруг них чахорда осени и в ней люди, все сплошь и рядом не весёлые.
  Им самые родные СИ _ НО _ П__ ППП_ТИКИ реже уже в телевизоре свою точку зрения излагают, боятся резонанса,
  наперебой лезут сквозь арку лужи подтаявших детей их одиннадцать да и что их пересчитывать не свои ведь
  да и хоть бы свои там вообще считать устанешь вот воротник попона мамонт санки самосвал. Смотрю и любуюсь...
  Дети суть те же развалины в них мы жили. С разбегу налетел Ваня на Машу и за косу дёрнул и добавьте теперь лет двадцать на потом,- что там виднеется... другие Вани и Маши, а на головах у них шапки с пропеллером и мигалки прикурочены в лобдо того весело будто времени им не нужно что бы быть. Вот хватокое упрямое t и пятится от детишек, всё кособротничает
  Оставляя им S \ a \ b контуры (la"counters) и основания геометрических пропорций гаичек и шестерёнок в любимых машинках и серию хим. реактивов для подрыва кукол и солдатиков друга по садику.
  
  Бац!!!
  
  Как ни в чём, ни бывало.... осень................................
  
  60 см вверх вниз для скольжения по навыкам жёлтого уединённо шоркаю взглядом вдоль предмета осень и не нахожу свойств шарахаюсь в припадке, а вдруг это животное или минерал Легче бы понять если знал качество и считать хоть бы мог, а она всё ни почём,
  то есть, то ли нету - не ясно, но влияет, аж плакать хочется. Вона что... ОСЕНЬ...
  
  В поддавки что ли резануться нахрапом с самим собой и в виду этого веселье учредить купить том Чехова пива покрепче и читать...
  Или бальзам, и петь что ни будь тихо. Вот, например,- украли у меня любовь украли у меня любовь да вот пока пил снова свиснули прямо из под задницы, простите, сидел я на ней на любви, как патишах на ковре самолёте и летал куда следует врал бывало про взаимосвязи, но понимал что понадоблюсь и позволял лукавство. Ах, будьте любезны, чай и макароны да, да, и соточку... нн не нн не пропустишь так вообще тоска лиловая как абажюр у любовницы и с квартиры съезжать пора и в тапочках холодно да вот и твёрдый знак тут как тут....
  
  Замаячил
  
  СЪЕЗЖАЙ ЪЕЗЖАЙ ЪЪЪ АЙ
  
  Пики границ цвета. Аплитуда ясного... у ти ясно мор.е ..бабанька всхлиповала и. дальш.е.. как ша. П..о. нарам.. вот. О.пят.ь огр.ёб.. две. Судимос.ти.... Осень блядина в кимоно
  
  Умножаем два на осень и получаем возлюбленную мою в полубреду и со мной рядом на корточках около кровати с салатом из пиццерии вывезенным тайной тропою ( коул-слоу) капуста квашеная и клюква. Я чавкаю, а она ланью на меня смотрит,- отойди,- говорит,- знания у меня тебя целовать не хватает, дикий ты как татара-монгол, но с душой больною; всё к теплу лезешь, а я сама холодная как политика, так и отойди, не мучай.
  Силой отведал тушки её антарктической, ещё раз приступил, вроде душевнее стала, сама уже заигрывает: дзынь передзынь, давай мне под шубку, львёнок мой дурноватый, там всё ласково, как раз тебе радеть да охотится. Однако схоронилась поперёк хотению своему, и вот теперь улыбаюсь через слёзы, кричу внутри себя,- хочу тебя милый мой человек, Василиса моя, премудрая,- но где ты не ведаю. Нет тебя. Сны только по полкам вперемежку с ручками да карандашами навалены и я сам за место прибора для ингаляций молчу наружу места, где сижу
   и на него и наружу цыкаю
  тебя требую, но пространство моё понимаю
   бессильно отяготится поискам ступней твоих
   разве вот каракатицу эту жёлтую, изнемогая потревожу
  
   ЭЙ ТЫ СИВА КОБЫЛА, ГДЕ МОЯ НЕНАГЛЯДНАЯ КТО ЕЁ СЕЙЧАС ОПРИХОДЫВАЕТ?
  
  Молчание одно или скорее несколько молчаний слитых в единый поток в котором нет место гласным слогам и просто воплям расторможенной женской психики. Вот такое молчание. Т акие М олчания. ТМ МТ-------------------------------------
  Пойми мы все улей. Развалины улья наши дети, повторюсь, мы в них были, будущее улья:
  
  я сам с костяной ногой и понюшкой табаку на выдане
  ЗДРАСССЕ
  
  Спишите увидеть. Закуриваю одну тонкую с голландской дурью.
  
  Кругом ни гы гы и то есть никого нету. Дым сладкий и воняет. Дальше опять не гы гы ................................................................................................................ ю ю
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Последнее письмо
  
  Семьсот лет было грусти. Она висела под потолком и ошалевала. В Коридоре стали обращать внимания и кто-то даже написал рядом "Музей грусти", увлекшись добавил "Настоящей". Все были рады и стали ходить быстрее у меня зрение упала до минус восьми от скольжений глазами. Стал тренировать скорость взгляда на насекомых и приобрел некоторый комфорт, скорее стал по лицам шарить, запомнил кое-кого и обомлел-
  Я...........................................................................................................ближе Дальше Ближе Дальше и с того бока и с этого мы говорю то же с мамой твоей в Музей
  забрели, грустно так сразу стало. Мама фотографировала, а кругом кричали, что не надо, что бы грусть ни проявляли и в печать не направили. Маме до фонаря, всю пленку изщёлкала, меня в щечку чмокнула и была такова, утопилась на следующее утро.
  
  На расстоянии в 45 минут от написанных строчек я выброшусь с балкона, и ты останешься сиротой.
  
  учись спать на левом боку
  
  Конец последнего письма.
  
   Написано мной Михаилом Я. Розановым
   запечатано 15 апреля 2023г.
  -.
  
  
  
  
   ЗДЕСЬ СТОИТ ПОСЕЛИТЬ ТИШИНУ
   PLACE FOR SILENCE IS HERE
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   MASTER CHANNEL
  
   Подключенные обработки
  
   Plag-in (туловище реки Мира)
  
   Последний текст.
  Он сводит наигранные трэки в общий канал и мы слушаем микс. Всего доброго.
  
  
   Тёплым осенним днём, когда фокус пространства почившей столетие назад
  планеты едва вмещается в безжизненную моторику прозрачного сталактита
  (изделие 16) установленного на одной из южных равнин континента Евразия,
  когда фокус даёт некоторый сбой и в результате искривления, отражает на тяжёлых
  мышцах сталактита лицо созданное из тысячи похожих на него лиц (в нём таится улыбка,
  такая, что хочется дышать газом мёртвой земли, недрами птиц горящей лавы, привывать).
  
   Планета в системе звезды D118, созданная согласно Договору из модулей отражения
  четвёртого и пятого порядка песен Гуолба, занесённых в Магнитофон и зафиксированных
  в качестве беспрерывного, радостного исхождения из гортани Гуолба, внутри вечности
  с беспрерывным составным модулем времени SUMM ZERO +1...
  
   Лицо, вытянувшись и покачнувшись, внимает окликам бездвижимых фигур, эфирных туманностей и каких-то теней с обожжёнными ртутью ладонями (ладонями-виселицами).
   Внутри сталактита всегда раннее утро. Время пробуждения жизни. Однако пробуждения не происходит, всё застыло и нет признаков движения внутри дождя осветлённой кожи сталактита. Эфирный туман - это грусть ей много лет пришлось висеть здесь в форме надувной, страшной куклы, давно не живой, но всё ещё зачем-то необходимой кому-то нужной, на ней саван песка вакуума, что населяет фигуры, вдавленные могучей рукой
  внутрь осветлённой кожи, в середине на ладонях-виселицах тонких теней, - мужчина
  и женщина (юноша и ребёнок). Они держат на руках небольшого роста восковую куклу
  с телом испещрённым сотней иероглифов. Каждый иероглиф-миф созданный во сне,
  взглядом куклы старожилы. Миф о будущей жизни, жизни, которая была, жизни, которая есть сейчас, жизни без права быть. Бытуют мохнатые лапы HOMO HOMO SAPIENS
  дурочка УИ, снящемуся не знамо кому уже целую вечность в обнимку с рыжей собакой.
   Лицо утрачивает вероятность, становится безликим. Кто тут ещё?
  
   Старик монах, с квадратными, пыльными как старый камин щеками (ни жив, ни мёртв
  держит в руках шепотку соли и идиотски кланяется в бесконечность). Монах помоложе,
  совсем молодой монах с цепями на коленях смотрит на высохшую мумию молодого человека со странным аппаратом в руке, впрочем, их двое, оба ужасно сухие. Сухость
  их глаз угрожающе страшна не живой уже грусти.
  
   Смотрящее на сталактит лицо снова оживает. Ему, кажется, интересно. Чего-то
  не хватает? Лицо протягивает руку внутрь сталактита и перемещает чуть ближе к центру
  кусок эфирного тумана, разделив тем самым его надвое, двигает первый кусок в ноги
  к мужчине (юноши), отняв рыжую собаку от HOMO HOMO SAPIENS, ставит её в ноги
  фигуре пожилого монаха.
  
   Всё начинает двигаться и тихонько петь. Музыку создают: лицо, вскоре к нему присоединяется ещё одно лицо (голый взгляд с хитрыми веснушками удовольствия от проделанной работы), светлая стальная кожа молодого прозрачного сталактита вместе с содержимым, разряженная атмосфера с остатками воздуха. Это всё.
  
   Лицо Љ1 - Гуолб. Лицо Љ2- Старший Мытарь. Они самые, оба хохочут ниже 1000 Гц,
  Происходит небольшое землятресение.
  
   Опускается свободная на все руки тишина. Ей взахлёб хочется быть. Внутри неё звуки.
  Их нет. Вот они.
   Это слова.
  
  
  - КАЖЕТСЯ, ПОРА ДЕЛАТЬ ХОД
  - ХОД УЖЕ ЕСТЬ
  - ОН БЫЛ ДАВНО?
  - ВСЕГДА
  - ВСЕГДА ОДИН И ТОТ ЖЕ
  - ДА. ТАМ НА ДРУГОМ КОНЦЕ ВЕЧНОСТИ РОДИЛОСЬ НОВОЕ СОЛНЦА.
  - D119
  - КОНЕЧНО. СКОЛЬКО НОВЫХ НАЗВАНИЙ. А ЦИФРЫ И БУКВЫ. С ИХ ПОМОЩЬЮ ЛЕГЧЕ ПРОПИСЫВАТЬ МОДУЛИ.
  - ДА И ВРЕМЯ ВООБЩЕМ-ТО ИХ ИЗОБРЕТЕНИЯ.
  - ПРОЩАЙ D118. УВИДИМСЯ В НОВОМ.
  - УСЛОВИЯ ДОГОВОРА ВЫПОЛНЕНЫ ИНСТАЛЯЦИЯ ЗАВЕРШИНА.
  - ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СВОБОДЕН. Я НЕ МОГУ ИДТИ В НОВОЕ. МЕНЯ НИГДЕ
  НЕТ И Я ЗДЕСЬ. ВСЁ ЭТО ОЧЕНЬ СТРАННО. НЕ МОГУ ПОНЯТЬ, ОТКУДА Я ПРОИСТЕКАЮ?
  - ИЗ ВЕЧНОСТИ.
  - ВЕЧНОСТЬ ТО ЖЕ МОЯ ЗАТЕЯ, Я ЕЁ ПРИДУМАЛ ИГРУШКИ РАДИ
  - ИЗ ЗВУКА, КОТОРЫЙ ТЫ ВЕЧНО ИСТОРГАЕШЬ И КОТОРЫЙ ВСЕГДА В ТЕБЕ.
  - ТАК МЫ ЗАПУТАЕМСЯ. ПРОЩАЙ
  - ПРОЩАЙ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Переписка административного центра Коридора.
   Текс Љ 5
   НВС к Т.
   17 000 000 0000 00000000 год внутри Вечности
   (по исчислению Коридора)
  
  
  Переулки Ж и К сходились в точке переломанной четырьмя домами.
  Около детсада расположенного там же мы можем встретиться. Ищи рыжую собаку с глупым лицом. Это будет Старший Мытарь, он теперь ударился в зооморфизмы.
  Я в виде песочницы посередине. Решим что делать. Настраивай температуру солнца аккуратно, что бы не было, как в тот раз, когда ты заморозил всех моих ящеров.
  Ян будет пить портвейн с кем то и с кем то будет пить газ.воду. Сделай что бы у него
  было денег. Ты в виде дождя или других осадков? Знаю, любишь. Жду ответа.
  Эскимосу множественное О. С любовью НВС.
  
   Т к НВС
  
   ***Я стану брошенным пончо. Так я уже следил за Старшим Мытарем. Он что-то
  комкал в несловооторжение, кажется какие-то цвета. Ничего, не заподозрив, он
  ляжет на меня отдохнуть, и я качну что-нибудь из него. Какую-нибудь новую
  суть для будущих пиплов. Постараюсь настроить солнце D118 как нужно.
  Во всяком случае, таких ошибок, что ты указал, больше не будет. Успехов во всём.
  
  
   НВС к Т.
  
  Солнце? Движения? Образы? В Коридоре полнейшая неразбериха. От тебя множественное О? Эскимосу того же, если всё так. Будь во время. Все сомневаются
  в возможности сделать Ход. Будь во время.
  
   Т к НВС
  
   ***Гонял бесов. Они беспокоят малые сны и всё гонят главный***
  Эскимос просит два множественных О. В Холодном Пространстве кого-то несёт. Проверь данные.
   Примерное время III век до н.э. по земному летоисчеслению. Страна Китай. Вообще
  они хорошие пиплы. Я рад, что они привлечены к решению Хода. С данными
  торопись, в Холодном Пространстве всё стало меняться. Я передам числа эскимосу
  он исправит. Как в Коридоре? Всё, что забрали с этой планеты ценного, так это преобразователь грусти. Как музей? Всё ли терпится? Грусть?
   Пожури бесов. Хорошие новые наречия для звёзд, я бросил в GGY778_90 (моя вторая звезда). Пульсация улучшилась, свет чистый, я в восторге.
   Свободно двигаюсь в их времени, спасибо за новые данные. Правда, пока сложно прописывать прошлое, с будущем, легче. Приноровился. Моделирование Временных
  Модулей твой конёк, реально мы все в сейчас, а дальше величины. Из них данные.
  Спасибо за уроки. Читаю по губам у Эскимоса. Несёт он говорит. Более не понятно.
  Если я нахожу предмет, то он непременно становится для меня личностью. Это слово
  из словаря пиплов. А мы как бы сущности, ну ты понимаешь. Природа вещей, троеединична, то есть всякий предмет есть то что он есть снаружи то есть с точки зрения постороннего взгляда есть материя то есть внутреннее отношения внутри себя к себе
  И есть само в себе целое, некое без оценки, суть себя. Представлю это пиплам в виде раствора и они всё узнают. "Конопатая-то" как тебе?
  
   НВС к Т
  
  Случилось. Старшему Мытарю чуть легче на него обратили внимание. Он залил ночь
  бесконечным вниманием к природе вещей, он там один внутри дерева и кушает одиночество, лязгая кусками щепок. Нет больше суетности. В Коридоре всё улеглось
  А этот всё из-за писем. Где ты их хранил? Сам-то читал. Смех такой интересный.
  Я сажусь внутри него и делаю кислород из себя, потом трясусь холодом спиленных
  деревьев и бьюсь в припадке в виде машинного масла, пережженного, как обморок
  моей звезды. Я исчезаю среди сотен звёзд, брось несколько наречий. Буду рад.
  Что там с Эскимосом?
  
   Т к НВС
  
  Эскимос говорит, кого-то выбросило к нему, не может найти, а этот исчез. Проверю
  данные, возможно опять сбой.
  Вот. Сейчас они встретились, этот пипл и Ян. Что происходит? Ход будет сделан?
  Я в панике.
  
   НВС к Т
  
  Не волнуйся. Помни, что согласно Договору мы должны довести эту планету к развитию
  и сделать Ход исходя из собранных данных. Мы сами на это согласились, тем более
  что Старший Мытарь посчитал условия Договора приемлемыми. Гуолб не торопится.
  Его всё равно нет. Невозможно возникнуть и стать если ты и так везде. Понимаешь?
  Всё в руках Старшего Мытаря, он так решил. Тяжело синхронизовать их временные
  Модули, пространство больше не течёт, остановилось. Пропиши оставшиеся данные. Дай знать, когда закончишь. Спасибо, что был во время. Старший Мытарь ничего не заподозрил, лежал и чесался. Вот я опять внутри смеха. Изучаю. Вон наши пиплы сколько выдумали, но особенно Грусть, я теперь её ем. Мы все её едим, раз она умерла.
  
   Т к НВС
  
  Вот данные. Поэт Ту-ФУ. Китаец. Он же Лизанька, Лизка, Лизалка. Второй раз
  умер в возрасте 11 лет. Были ещё инкарнации.
   Я сейчас вода, дышу чисто, думаю о своих звёздах, мечтаю купаться в их плазме. Внутри меня туловище пипла, два раза прошёл сквозь оболочку. Такое устройство материи было согласована с Гуолбом, он это видел? Тысячи О Старшему Мытарю, найди содержимое туловища в Коридоре. Утонула, такая странная. Найди её в Коридоре, отправь в JJY778_90.
   Она плазма. Буду благодарен.
  
  
   НВС к Т
  
  Она сейчас у меня на коленях. Прекрасный ребёнок. Я отпущу её в JJY778, спустив время, мне с ним неуютно. С тех пор как поступили в управление эти пипловские
  часы и минуты я не нахожу себе места. Что если я перестану быть. Даже не уйду
  под сырьё в Новое, мне кажется, они готовы разорвать меня эти минуты, секунды,
  часы, месяца, годы, столетия. Когда Старший Мытарь сделает Ход, я уйду со службы.
  Пусть всё вращается конусообразно, так как страшно, так пусть и вращается. А я буду
  пить старое зеркало зарывшись в почву материка D. Столкнувшись с такой формой
  измерения Непередаваемого я удивился. Они находчивы. Мне кажется, можно будет
  делать Ход. С нетерпением жду множественное О от Эскимоса.
  
   Т к НВС
  
   После дождя остались судороги глаз живых зверей. Я стал горностаем и мчусь по какой-то равнине. Изумительный эффект. Ветер жонглирует судорогами как моя звезда своим
  Пульсом. Эти колебания воздуха так напоминают мне JJY778_90/. Жаль, что больше
  нет грусти. Это было бы чудесно, очутитья сейчас в музее и покривляться там
  44 вечности. Ещё я теперь пою согласные, передаю песни через спутник в их атмосфере.
  Все рады. 2456578600067 смертей за последующие 2 часа ожидаются. Кажется меня
  убили охотники. Вытаскивай меня из Нового, или я пропал.
  
   НВС к Т
  
  Пропал не ты. Пропал один бес. Точных данных нет. В неразберихи ему положили на голову мысль о том, что можно меняться, то есть, что он бес мог бы и не быть бесом, а
  например быть водой или пиплом. Мысль сгорела до самой себя и её теперь для всех нет.
  А бес пропал. Нужны меры. Постараюсь моделировать карту пространства, реши как
  бы он мог быть. Модули будут готовы скоро. Нужно точно рассчитать точку соприкосновения Изменяющегося с Вечным. Там то он и есть. Становись змеёй
  Пуантэ, она вымерла, это безопасно. В худшем случае тебя изучат.
  
   Т к НВС
  
  Нашли ли беса? Он не мог сам придумать себя форму. Решить жить на авось и где
  Придётся как мы его будем искать? Любая микросекунда мира пиплов соотносится как
  1 000 000 000 в восьмой степени комбинаций возможных модулей, каждый из которых
  включает в себя возможность развития в любых свойствах и измерениях материи пространства Он не мог промоделировать своё время? Гуолб всё затрёт в Новое
  если такое случится. Насколько серьёзно мы устали? Мы ещё рассчитываем сделать Ход?
  
   НВС к Т
  
  Всё получается, больше не пиши, не отвечу. Эскимосу множественное О. Сделай себе форму и положи на глаза мёртвую бабочку. Тутовый шелкопряд или огнёвка. Так называют этих зверей. Так будет хорошо. Прощай.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Основные термины и определения используемые в тексте:
  
  Михаил Янович Розанов.
  
  Родился недоношенным путём кесарево сечения.
  Активный член и один из основателей ассоциации исследователей поверхностей сна
  "Система Пожар". Изобрёл популярную практику "многослойного сновидения", а так же практику "повторного умирания". Практикующий засыпал, затем засыпал внутри сна и засыпал снова и тд. на седьмой ступени сна (дальше продвинуться, не представлялось возможным, практикующий находил самого себя, дожидался наступления смерти, ложился в гроб вместе с собственным телом, и ждал момента, пока его кости полностью не перетрутся в пыль) после чего последовательно просыпался. Сам Розанов был единственным членом ассоциации, обладающим шёлковым поясом "седьмой степени умирания". По свидетельству друзей после одной из практик сошёл с ума и
  вскоре покончил собой. Не найденным остались одно из ведущих произведений Розанова "Письма", адресованные его сыну Максиму Михайловичу Розанову.
  
  Опубликованные произведения: "На дне бутылки" (стихи ранних лет), "Практикум по
  исследованию поверхностных сновидений", "Повторное умирание как способ глубинного самопознания" (сохранились обрывки рукописи).
  
  
  ДУ-ФУ (ТУ-ФУ).
  
  Великий китайский поэт (см. энцеклопедии). Основатель ордена "Стекающие взгляды".
  По одной из версий изготовил самостоятельную модель взгляда полностью идентичную самой личности поэта. Считается одним из праотцов "многослойного сновидения".
  
  Корпорация
  
  Юридическое лицо LTD "SUNRISE CORPORATION". Научно-исследовательская организация (основана в 2057г.) ставшая в последствии самым влиятельной духовной, социально-политической и экономической силой на Земле. Основное направление деятельности - внедрение в научную практику достижений ассоциации "Система Пожар" и личных исследований в области глубинного самопознания Михаила Яновича Розанова.
  
  Суть Конопатой То
  
   Внутривенная, пероральная, внутримышечная сыворотка. Практический результат научной работы сотрудников LTD "SUNRISE CORPORATION", получившийся в результате эксперементов на костном мозге и роговице, находящихся в коме пожилых
  людей. Результатом эксперемента показал, что многие люди интуитивно во время сна практикуют технику "повторного умирания". В ходе практики личность теряет часть
  присущих ей свойств ( "проснулся как заново родился",- говорят в народе) которые
  оставшись рядом с умирающим неизвестным способом, порождают образование химического вещества в области роговицы и костного мозга, сходного по составу с аммиаком, так, что вещество почти мгновенно испаряется. В 2062 г. сотрудникам центральной лаборатории LTD "SUNRISE CORPORATION" удалось выработать
  и сохранить вещество, которое послужило основным компонентом для изготовления
  транснадёжной сыворотке концентрации внимания "Суть Конопатой-То".
   Действие сыворотке заключалось в простейшем механизме. Находясь в организме
  человека сыворотка выделяла особые антитела, в результате действия которых у человека
  притуплялись все наличные чувства, а взамен предельно повышалась концентрация внимания, аналитические функции мозга, значительно расширялся спектр восприятия цветовой гаммы. Побочным действием сыворотки стало возможность человека слышать и чувствовать запах собственных внутренних органов. В ходе дальнейших экспериментов
  учёным LTD "SUNRISE CORPORATION" удалось избавиться от неприятного воздействия, однако некоторые противопоказания имеются и на сегодняшний день.
  
  Lenny Пятый (Лёнька the fifth)
  
  Глава Корпорации с самого начала её основания. Чемпион мира по игре в Го.
  Убеждённый последователь техники "повторного умирания". Состоит на учёте в бюро "Критических возможностей".
  
  "Бюро Критических Возможностей"
  
  Частно-государственное учреждение по регистрации и контролю индивидов
  с нетрадиционными навыками и способностями.
  
  Холодное Пространство
  
  Необходимая для трансформации LOGOS SUMM ZERO субстанция с абсолютно низкой
  Температурой, проходя через которую невесомая, безличная энергия LOGOS SUMM ZERO приобретает, в результате сильной термальной обработки и воздействия звуковой волны голоса Эскимоса (- 500 гц ) свойство направленности (исходные данные
  позволяющие создавать "биоритмичные" модули, используемые в последствии специалистами "Видовой службы" для генерации материи времени и, собственно, временных модулей).
  
  Эскимос
  
  Разумное существо. Единственный живой организм в Холодном Пространстве, издаёт
  неслышимый для человеческого уха звук на уровне - 500 гц.
  
  Множественное О
  
  Смысловой модуль используемый для передачи данных, а так же личных сообщений
  между Эскимосом и Видовой Службой Коридора
  
  Коридор
  
  Одномерное пространство в котором формируются свойства всех известных во вселенной форм и видов жизни. Образовалось в результате вечного течения LOGOS как необходимое звено для образования безличной материи LOGOS SUMM ZERO. Населено мыслящими точками.
  
  
  
  Видовая служба Коридора
  
  Объединении высших существ призванных энергией LOGOS для осуществления связи между мирами и Гуолбам. Осуществляют контроль за течением времени в Мирах,
  формируют и отрабатывают свойства материй субстратов и других первооснов
  необходимых для правильного развития Миров.
  
  Новое
  
  Измерение для хранения отработанных непригодных свойств и их носителей. Из Нового свойства поступают во вновь возникшие миры для дальнейшего использования в качестве материала для образования новых форм жизни.
  
  LOGOS
  
  Первичная материя необходимая для образования LOGOS SUMM ZERO. Из неё вечно
  рождается Гуолб.
  
  LOGOS 2
  
  Субстрат необходимый для квантования в конкретные формальные модули
  энергии LOGOS исходящей внутри песен Гуолба для дальнейшей передачи в
  Магнитофон.
  
  LOGOS SUMM ZERO
  
  Безличная независимая энергия по средством которой происходит квантование
  бесконечно возможных форм рождения Гуолба. Через неё творческая созидательная энергия Гуолба приходит во Вселенную.
  
  МАГНИТОФОН
  
  Хранилище всех возможных форм вечного рождения Гуолба. Там лежат Песни
  Гуолба. Расположен в пространстве с бесконечным количеством измерений.
  Каждой хранящейся Песни соответствует один из созданных миров.
  
  Гуолб
  
  Верховная сущность создавшая все миры всех внешних вселенной по средствам Песен.
  Пространство Гуолба -звук, который невозможно измерить.
  
  
  ХОД
  
  Действие, завершающее один полный цикл Песен, соответсвующий двум полным циклам внутреннего исхождения Гуолба внутри LOGOS
  
  Старший Мытарь
  
  Так же верховная сущность, ниже классом чем Гуолб, но выше любой рядовой сущности
  Коридора. Отвечает за составление, принятия и следования условиям Договора. Единственный способный слышать пение Гуолба, вступать в контакт с LOGOS и
  изменять течение LOGOS SUMM ZERO
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"