Пять осколков лица и сжаты до боли пальцы;
хоронили в закрытых гробах безымянных поэтов.
Молодели деревья, из костей поглощая кальций,
и блевали потом, задыхаясь, мясом швыряясь на метр.
Две цены от усталости. В скомканных крыльях слетают -
на просвете банкноты - два ангела, режутся в кровь. Осторожность -
это если прикрыться нервно руками от бешеной стаи, 
если некуда спрятаться, если цветы прорастают сквозь кожу.


Нарисуй мне хоть что-нибудь красками солнечных улиц.
На седьмом этаже наблюдая за городом ночью. Про звёзды -
в пересчёте на сигареты календарные числа июля -
словами практически целая жизнь на двоих. Воздух,
на вдохе, на выдохе - небо по венам; так ненадёжно
спускаться по лестнице вниз, от отчаянья резать ладони,
слегка прикасаясь бритвой - неровные линии дрожью -
ломается мир в, хрипящем на стыках, плацкартном вагоне.


А в наушниках время помех на частотах FM радиостанций,
отсветы фар, проезжающих мимо машин, невесомость
телефонных раскладов, проще вернуться, сложнее остаться,
что-то царапать в блокноте про общих знакомых.
Причинами мерить дверные проёмы, срываться построчно,
обратный отсчёт - и глаза в горле лифта напротив,
слова заменяет наивно-смешной детский прочерк,
почерк, смешавший два алфавита, но ты