"Каждый раз ты умоляешь: "не жди..." и каждфй раз я неделями не выхожу из дома в страшном ожидании. Ты возвращаешся и смотришь на меня печально:"Я же просил... Не жди... Не жди..." Несколько дней счастья и вновь одиночество. Я сглупила, полюбив Хищника. Но ведь человек не может выбирать. Даже ты не можешь выбирать.
Хищник...
Убийца...
Как-то я ослушалась твоего приказа и пошла за тобой... тогда я поняла кто ты. И хотя знала давно, поняла только тогда. Когда глядяла в твои ярко-жёлтые глаза без зрачков. И на клыки. И на серебристую шерсть. и на когти. Ты глядел на меня и не узнавал...
Я очнулась в больнице. Моя правая рука была перебинтовонна, а ты... Ты стоял, сжав голову руками, на коленях перед моей кроватью и из твоих глаз, приобрётших свой обычный, влажный цвет крепко заваренного чая лились слёзы. Мне стало страшно от того, что ты плачешь.
"Прости... - шептал ты - прости.. прости...". Я дотянулась левой рукой до твоих мягких волос и ты замолчал, глядя на меня, как ребёнок глядит на свою мать. Тогда ты сново ушёл. И целый год, двенадцать месяцев, триста шестьдесят пять дней одиночества... Потом ты вернулся... Не ко мне. В Дарем. На несколько часов, но я ощутила твоё присутствие... Я нашла тебя, похудевшего, осуновшегося, несчастного в лесу. Ты поднял на меня глаза. Некогда яркие и влажные, теперь они были сухими и тусклыми. Я подошла и обняла тебя. Я коснулась твоих губ своими...
Это была сама чудная ночь в моей жизни...
но потом я уехала, потомучто ты так сказал.
Я уехала из страны. Когда, уже сидя в самолёте, я закрывала глаза, то видела тебя, слышала твои мольбы... Ты сново прогнал меня...
Через несколько месяцев, в одной газете я прочитала интервью охотника. Он с восторгом рассказывал о том, как застрелил огромного волка.
"Он был действительно огромен. И у него не было зрачков. Только мне показалось, что он всё понимает. Будто бы это разумное существо. Он смотрел на меня так грустно... Сначала я испугался, когда он неожиданно появился, потом прицелился. Он смотрел на меня и не убегал..."
Там же, газете была фотография. Я верезала её и вставила в рамку. Ты никогда не любил фотографироваться...
В конце концов, должно же хоть, что-то остаться для нашей дочери от тебя..."